[Симбер Ресинджер]

Принесите меня в жертву неизвестности, мои творения
Голоса Верховной Семьи забыться мне велят
Привяжите к голеням ком моих условных черт
И несите тело к нарисованной мной реке... (- с -)

[Нюва]

Музыкальное сопровождение

Обитель Владыки не проходной двор и в нее просто так невозможно попасть. Работорговцам пришлось для начала отправить во дворец своего человека с весточкой, что у них есть для господина редкий особенный подарок, и они просят личной встречи с Владыкой. Через какое-то время гонец принес донесение, что им разрешен визит и назначено время для встречи.

Нюва себя отвратительно чувствовала, так же, как и выглядела. Запутанные, слипшиеся волосы в пересохшей крови, также темные сухие пятна крови на ночной сорочке, грязь и пятна на лице, руках и босых ногах. Затравленный испуганный взгляд, словно у дикого зверя, которого пленили и лишили свободы. Осипший и севший голос из-за ободранного горла. А главное, сводящее чувство с ума голода от которого наступало бессилие и истерика. Она лежала в клетке, свернувшись калачиком, и слушала разговор работорговцев.

— Эта сучка ничего не ест, а только пьет воду! Если она так и будет продолжать, то сдохнет ещё до того, как мы ее доставим Владыке! — Поправляя окровавленную повязку на своей руке, где отсутствовал указательный палец, возмущался коротко стриженный рыжеволосый мужчина.

— Хтоники очень живучие. Она не умрет просто так от голода. Если ты так волнуешься за нее, то можешь ей отдать свои оставшиеся пальцы, — усмехнулся темноволосый бандит, сплевывая на пол и закуривая сигарету.

— Мне нужен нормальный целитель, чтобы восстановить палец. Я бы ей выбил зубы, но боюсь, что пострадает красивое личико и она не понравится Владыке. — Рыжеволосый смотрел на пленницу недобрым переполненным гневом взглядом.

— Ты сам ей палец в рот засунул. Переставай ныть как младенец и лучше приведи ее в порядок.

— А что самому слабо? Я больше не полезу к ней в клетку!

Мужчины замолчали, а вскоре ее начали обливать холодной водой прямо со шланги, чтобы смыть с нее грязь. Пленница заметалась по клетке в поисках спасения, закрываясь руками и крыльями и широко открывая рот, словно выброшенная на берег рыба, и пытаясь заглотить воздух, которого ей вдруг перестало хватать. Ее тонкая сорочка, под которой не было нижнего белья, полностью промокла, прилипнув к телу вместе с волосами, отчего мокрая материя стала полупрозрачной, открывая взору обнаженное тело. Краем глаз она видела, что это делал рыжеволосый работорговец, при этом, криво усмехаясь и жадно блуждая взглядом по женскому измождённому телу. Кажется, он ей мстил за откушенный палец.

— Надо было откусывать вместе с рукой прямо по локоть! — Советовал Нюве женский голос в ее голове. — А теперь смотри, нас поливают как цветочек! — Снова рявкнул этот же голос. — Ты такая слабая, от тебя нет толку... Дай мне контроль над телом!

Голос был прав, Нюва слабая. Она не смогла возразить своим родителем и отказаться от этого брака. Она удобная вещь, которой все пытаются воспользоваться, а если кукла сломалась, то выбросить на помойку. Муж толкнул ее в пасть к чудовищу, а после посадил в клетку и продал работорговцам. Предатель... Предатель!!! Почему она его оставила в живых, когда голос шептал разорвать его в клочья? А теперь поздно и ей до него никогда не добраться... Что он скажет остальным, куда делась его молодая супруга? Наверняка что-нибудь соврет и приукрасит.

Девушка притихла, завернувшись в крылья, словно в большой кокон и терпеливо принимала холодный душ, к температуре которого она уже начала привыкать. Нюва поддалась на уговоры голоса и ее образ начал хаотично меняться. Сначала правый глаз изменил свой цвет с голубого на алый, потом одно крыло стало кожистым, удлинились и заострились клыки, когти и кончики ушей. Образ не успел до конца смениться, она яростно прыгнула на решетку, пытаясь разогнуть ее и дотянуться сквозь нее до ошарашенного рыжего наглеца.

— Иди сюда, милый, тебе не будет больно! — Посаженным срывающимся голосом звала она к себе мужчину, который судя по взгляду, вовсе не собирался к ней подходить. Вдруг Лиша почувствовала, как что-то ее укололо и ее начало клонить в сон. Девушка мягко начала оседать на пол, а ее образ снова меняться на нормальный.

— Всего лишь транквилизатор. Только доза как для слона, — пояснил темноволосый работорговец своему озадаченному напарнику. Это последнее, что Нюва услышала, перед тем, как отключиться.

Она очнулась от того как кто-то ее больно дергает за шею и куда-то тянет. Кажется, что на ее тонких запястьях и ногах были оковы с цепями, и на шее ошейник с такой же цепью. Нюва была все в той же одежде, но крыльев не было.

— Вставай и пошли, нас ждет Владыка. Только не вздумай выкинуть ничего нового. Мы в его владениях и тебе все равно далеко не убежать в таком состоянии, — предупредил темноволосый мужчина, туго накручивая цепь на свою руку и ведя рабыню по широкой дорожке к большим арочным воротам.

Ноги Нювы были ватными, все время подкашивались и не держали. Наверное, тут и голод сказался на ее состоянии, а не только аннигиляция. Рыжий работорговец шел позади нее, подгоняя кнутом, словно скот на бойню, оставляя на ее коже широкие полосы от кнутища, отчего девушка морщилась, прикусывая свою нижнюю губу до крови, чтобы не закричать, а темный нетерпеливо дергал за поводок. Куда они так спешат? Почему они так спешат? Зачем она Владыке? Что он будет с ней делать? Тоже посадит в клетку или просто съест?   

Дорога была мучительной и изнуряющей, хоть и не длинной, но казалось, что прошла целая вечность, прежде чем они дошли до Владыки. Нюва смотрела в пол, не смея поднять свои глаза и ожидая, увидеть еще ужаснее чудовище того, которое ее поглотило. Работорговцы кланялись, рассыпаясь комплиментами, а на их лицах расплывались самодовольные усмешки.

— Как мы и говорили, мы пришли с подарком, — произнес темноволосый бандит, пытаясь Нюву подтянуть за цепь ближе, чтобы показать ее, но девушка уперлась, не желая подходить.

Она почувствовала сзади пинок, прилетевший ей в спину от неожиданности не сдержавшись, взвизгнув, резко пролетев вперед и оседая на твердый пол, но, также, не поднимая своего лица. Цепи гулко загремели об каменное покрытие пола, второй мужчина чуть ослабил натяжку поводка, но все также крепко держал его.

— Я голодна. Давай их всех съедим? Они заслуживают смерти, но... — Голос Лиши на некоторое время притих. — Нам лучше прямо сейчас сбежать... Здесь опасно... — На голове у девушки начали появляться рога.

[Инфирмукс]

— Ты что, ебаный хтонический кусок дерьма, решил испортить подарок Владыке!?

Очередной удар хлыстом остановил высокий лысый мужчина в чёрной, будто хитиновой, броне, покрывающей всё его тело. Его длинные острые когти просвистели в миллиметре от глаза работорговца, оставив глубокие шрамы, но не задев глазное яблоко.

— Ещё один удар по девке — и на завтрак у меня будет коктейль из твоих мозгов. Обязательно с глазным зонтиком! Ты понял меня, болезный?

Пандемониум казался настолько огромным, что напоминал бесконечный дворец-город посреди ещё одного исполинского города. Пока они шли по мосту мимо претенциозных галерей и готических колоннад, им встретилось не меньше сотни самых разных существ: и хтоников, и простых жителей Климбаха, обладающих иммунитетом к радиации благодаря древности рода и генетики.

Когда они прошли сквозь ворота, отделяющие внешний город от дворцовых территорий, на них и обратили внимание. Как раз этот агрессивный хтоник с весьма оригинальными гастрономическими предпочтениями. Или здесь подобное в порядке вещей?

— Я вижу, что с подарком. Здесь не я, а ты рискуешь скоро ничего не увидеть. Понаражают дебилов, а они в Пандемониум к Владыке ломятся. Думаешь, у Инфирмукса нет дел важнее, чем на твою уродливую рожу смотреть? Тихо-тихо, не рыпайся, крыса, Владыка вас ждёт. Его заинтересовала девчонка. Погоди, дай на личико гляну...

Хтоник аккуратно развернул к себе Нюву, убрав когти, хотя всё ещё оставался в «хитиновых бронированных перчатках», взял девушку за скулы и приподнял её лицо, внимательно рассматривая.

— Гммм. Хороша, но слишком зелёная. Вам повезёт, если за неё дадут двести кусков во дворце. Или ты, мразь, решил, что Владыке есть дело до бесполезного мяса? Впрочем, если ему не понравится — себе заберу. Хороша. Страсть как хороша. Могу взять тебя под своё покровительство.

Разумеется, Инфирмукс послал за девушкой не абы кого. Не стоило сразу пугать работорговцев — для начала можно было немного позабавиться, разузнать больше информации, а для этого следовало их одновременно припугнуть и вызвать доверие: здесь они среди своих, никто не будет косо смотреть на людей, торгующих другими ради денег и связей.

— Кнут убери, — бросил один работорговец другому. — Мы всё поняли, господин, простите великодушно, хтон попутал, эта девка только кажется слабой. Я уже писал Владыке, что она хост элитного аннигиллятора, и, скажу вам, господин, её ярость и сила, пусть ещё не огранённые, способны потягаться с её красотой.

Хтоник величественно кивнул.

— За мной шуруйте, — с этими словами он направился вперёд по циклопическому залу дворца, прямо к стационарному порталу, которыми был пронизан весь Пандемониум — ведь идти с одного конца в другой пешком заняло бы больше суток.

— Ну ты и ритор... — пробормотал один из работорговцев тому, кто вёл девушку.

— Кто я? Кем ты меня назвал?

— Это... в риторике, говорю, хорош. Наука такая есть...

Так они двигались, препираясь между собой, пока наконец не оказались в одном из больших залов приёма. Конечно, здесь имелся трон, как и подобает Владыке, однако Инфирмукс стоял посреди зала, с нечитаемым выражением лица, взирая на дверь.

— Работорговцы, Владыка! — громко произнёс сопровождающий хтоник. — Своими ногами пришли! Изволите сожрать, тьфу, простите, не пообедал толком... изволите принять?

Инфирмукс с выражением «рука-лицо» посмотрел на сопровождающего и дал знак закрыть дверь, оставшись в зале. Кроме них, здесь находились ещё трое хтоников: один сидел на подлокотнике трона, другой — на ступенях, а третья, красивая женщина с витыми рогами, лениво облокачивалась о стену, облизывая пухлые губы и разглядывая работорговцев. Инфирмукс выглядел молодо — ему едва ли можно было дать больше двадцати пяти, но в его облике было что-то гротескное, словно он играл роль, которая ему была «тесновата».

— Владыка Инфирмукс, — поклонились мужчины, слегка подтолкнув Нюву вперёд, а затем потянули цепь вниз, заставив её опуститься на колени.

— ...примите этот дар в надежде на наше дальнейшее сотрудничество...

Хтоник медленно подошёл к Нюве, внимательно рассматривая её измождённое, но всё ещё красивое лицо.

Взяв цепь у основания горла, он одним движением сломал магический металл, а затем так же легко снял кандалы с её рук.

— Серьёзно?.. — наконец произнёс он. — Вас десять человек: четыре матёрых солдата, трое магов, один псионик и двое каких-то чмошников. Вы сковали новорождённого хтоника антимагическими кандалами и вели её сюда на цепи? — в его голосе звучала явная насмешка.

— Владыка, она только кажется хрупким и нежным цветочком, на самом деле это ужасная бестия. Она откусила Бону пальцы, чуть не оттяпала всю ладонь. А когда мы пытались вытащить её из клетки, она, честное слово, собиралась перегрызть нам горло.

Инфирмукс уже не слушал, внимательно разглядывая Нюву.

— Моё имя Инфирмукс. Как называть тебя? Твой хтон сказал своё имя? — он обратился к ней лично, следуя традициям Некроделлы: человек должен узнать имя не через третьих лиц, особенно если эти лица пытаются тебя продать.

— Она совсем дикая стала, ну... после аннигиляции, не гневайтесь, эта девчонка горяча, как стая хтонов. Из нас её никто и пальцем не тронул. Она наверняка развлечёт вас и вашу свиту... — эти слова работорговец произнёс очень тихо, будто боясь говорить, но и промолчать не мог.

[Нюва]

Музыкальное сопровождение

Владыка явно жил с размахом, о чем говорил его огромный дворец, который был похож на город в городе. Видимо, он обладает немалой властью и очень обеспеченный, раз может себе такое позволить. Наверняка он очень силен. Нюве особо не до чего было, так как она чувствовала себя плохо, но она обратила внимание на некоторых хтоников и людей, которые с любопытством в глазах ее разглядывали. Она чувствовала себя экспонатом в музее среди толпы любопытных туристов, отчего ежилась и сжималась, стараясь спрятать свое лицо под растрепанными волосами.

Нюва слышала, как свистнуло кнутище, разрезая воздух, отчего инстинктивно зажмурила свои глаза, ожидая получить очередную порцию наказания по оголённым и горящим от прежних ударов голеням, которые были в рассеченных кровавых полосах, но удара за звуком почему-то не последовало. Грязная ругань коснулась женских ушей, ничего она и не такое уже успела услышать от работорговцев особенно брошенное в свой адрес. Кажется, некто остановил ее избиение. Ну, что же у Нювы есть ещё время пожить. Хотя, разве это жизнь? Почему и зачем она выжила? Ее жизнь окончена... Может, стоит нарваться на немилость Владыки и просто умереть от его рук? А будет ли ее смерть ожидаемо быстрой и простой?

— Хтон тебя дери, урод! — Выругался рыжий работорговец, хватаясь за свой глаз и рану, при этом шипя и скалясь, но вовремя отдергивая себя от желания дать этому выродку сдачи. Они не на своей территории и здесь находятся в меньшинстве. Если будут нарываться, их просто разорвут на куски и проглотят, даже не подавившись. Он может все испортить всего лишь одним неверно сказанным словом или своим действием. Эта выгодная сделка не должна сорваться.

— Я все понял. — Недовольно фыркнул бандит в ответ хтонику, сильнее сжимая порез и соединяя края раны пытаясь, таким образом, остановить текущую по лицу кровь и злобно смотря на лысого мужика. 

Внезапно тот же хтоник потянулся рукой к лицу Нювы. Она дернулась всем своим телом, негодующе завертев головой и пытаясь отвернуться, но сил на барахтанье не было. Да, он остановил избиение, но также этими руками он чуть не выдрал рыжему глаз пригрозив, что сделает из его мозгов коктейль с зонтиком из глаза. А вдруг этот лысый захочет и ее мозг выпить? Бррр... Вздрогнув Нюва, почувствовала, как на ее скулах сжались чужие грубые хитиновые перчатки. Мужчина развернул ее лицом к себе, и девушка подарила ему испуганный взгляд голубых глаз. Он может взять ее под свое покровительство, если она не понравится Владыке? Нет-нет-нет!!! Нюва отрицательно замахала головой из стороны в сторону, чуть прикусив свою нижнюю губу, которая была слегка распухшей и с привкусом крови. Она пойдет по рукам как красивая кукла пока не сломается, и ее не выбросят снова. В любом случае этот лысый ей явно не нравится...

— Ну, и дура... Им можно было воспользоваться, а потом сбежать... — Телепатически комментировала Лиша поступок голубоглазки. — Или ты привыкла, чтобы пользовались только тобой?!

Однако кнут был убран, и избиение прекратилось благодаря этому страшному лысому хтонику. Они отправились к порталу, а значит, ей меньше придется идти своими ватными непослушными ногами, которые отказывались идти, подгибаясь практически на каждом шагу. По пути работорговцы продолжали препираться между собой, порой забывая о рабыне, которую вели, главное, чтобы ее не трогали. Ей стоит на время претвориться мертвой.

И вот они чудесным образом добрались до большого зала приёмной. Нюва опустив свою голову, смотрела в пол и лишь краешком глаз видела посередине зала молодого красивого мужчину лет двадцати-двадцати пяти. От него исходила какая-то особенная аура, которая восхищала и одновременно пугала и подавляла, словно он был альфа самцом в волчьей стае. Вдруг ее толкнули и подтянули за цепь, отчего девушка, вскрикнув, упала на сбитые колени уперевшись ладонями в пол.

Лысый хтоник пошутил про еду или может быть нет. Разве не будет естественным монстрам сожрать людей? Они вполне могут сожрать всех присутствующих здесь работорговцев, а потом добраться и до подарочка оставив ее на десерт. Вон, например, та дама, стоящая в сторонке уже с аппетитом облизывает свои губки, посматривая на пришедших мужчин голодными глазами. Неужели Нюве снова придется встретиться с чудовищами и ощутить предсмертную агонию?

— Ты хочешь послушно сложить свои лапки и просто так умереть? — Вопрошал уже знакомый женский голос голубоглазку.

— Да, я хочу умереть. Зачем мне жить? Если смысл в моем жалком существовании? Не думаю, что мне есть куда возвращаться... Скорее всего, мой муж уже похоронил меня, объявив моим родителям о моей трагической гибели... Разве я могу после этого вернуться к моим родным? Разве есть чудовищу место среди людей? И что я могу сделать одна с этими всеми мужчинами? — Чувство безысходной опустошенности заполнили сердце голубоглазки до самых краев грозясь вырваться наружу проливным дождем, но у нее не было сил даже на эти бесполезные слезы.

— Но может есть место среди таких же чудовищ? Ты не задумывалась об этом? Люди, звери и монстры сбиваются в стаи, чтобы стать сильнее. Может, есть смысл жить хотя бы для того, чтобы отомстить тому ублюдку, который от тебя избавился? Неужели ты не хочешь вырвать его трусливое сердце? Представь, как его горячее пульсирующее сердце будет биться в твоих руках, пока не остановится... Будь умнее и хитрее. Балансируй над огнем, а не прыгай в полымя. Сейчас мы слабы и атака в лоб будет самоубийством. Мы можем стравить их друг против друга, а потом сбежать. Мы можем выбрать себе покровителя и воспользоваться его защитой. — Учила Лиша, Нюву принципам выживания.

Мужская фигура ранее находящаяся посередине зала двинулась по направлению к стоящей на коленях девушке, чья голова была опущена вниз, а волосы упали на лицо, скрывая черты ее лица. Нюва едва подняла свою голову, посмотрев на Владыку, почти с вызовом снизу вверх прямым долгим немигающим взглядом и снова опустила голову не в силах ее больше держать. Ее клонило в сон от голода и усталости, но спать в логове главного чудовища было слишком опасно для жизни.

Вдруг Владыка оказался возле пленницы, взяв цепь у основания горла. Девушка пискнула, не зная чего от него можно ожидать, снова подняв на мужчину взгляд голубых глаз на этот раз испуганных. Наверное, сейчас утащит куда-нибудь Нюву в свое темное логово и больше никто и никогда ее не найдет, а может, сломает прямо здесь и сейчас ее шею потому что она не так на него посмотрела.

Однако, несмотря на все страхи и опасения Нювы, он с легкостью сломал магический металл, а затем снял с нее кандалы. В голубых глазах мелькнуло удивление вперемешку с неуверенностью. Владыка ее освобождает? Он слишком уверен в том, что она никуда далеко не убежит. Просто не сможет. Владыка ругает работорговцев? Он не хочет, чтобы его игрушка была испорчена. Никто не любит играть поломанными игрушками.

Со слов работорговцев, кажется, что они ее боятся, раз сковали антимагическими кандалами. Видимо, она очень страшная и опасная даже в изможденном состоянии. Да, Нюва откусила рыжему палец не без помощь Лиши, конечно, но этот ублюдок пытался ею воспользоваться пока она была в отключке. Надо было не только палец ему откусить, но и что-то еще оторвать, чтобы не возникало таких больше желаний. Но разве это кому-то интересно? Она всего лишь обычная рабыня без права голоса.

— Мое имя Нюва, — девушка ответила на вопрос, раз ее спросили, произнося свое имя тихим посаженным голосом, при этом волнительно перебирая пальчиками и сжимая подол своей ночной сорочки в тугих кулачках. — Да, она мне сказала свое имя. Ее имя Лиша. — Последнее было сказано словно двумя женскими голосами так похожими друг на друга.

Ее снова обсуждали, считая подстилкой подкладывая не только под Владыку, но и под его свиту. На голове у Нювы прорезались небольшие рожки, на руках заострились коготки, а на спине появились два перьевых крыла. Глаза девушки гневно блеснули циановым цветом, на мгновение, обагряясь в кроваво-красный и вновь возвращаясь к исходному голубому цвету. Как же хочется повырывать все их грязные языки!!!

[Инфирмукс]

Музыкальное оспровождение

— Развлечёт меня и мою свиту? — усмехнулся Инфирмукс, его улыбка стала поистине дьявольской: клыки, напоминающие вампирские, делали её такой. Длинный острый коготь прошёлся по щеке Нювы, не нанося ран, а лишь касаясь кожи, будто Владыка Некроделлы действительно предвкушал предстоящее веселье. Хтоник, что сейчас сидел на подлокотнике трона, рассмеялся.

— Лиша... ты ведь тот самый хтон.. кошмар алькорских вод, ты убила отряд солдат из Арнуса и не только их. Я слышал о тебе. Приятно видеть, что всё так, как я себе представлял: не безмозглое чудовище, жаждущее только жрать и убивать... — Инфирмукс отступил, убирая когти и руки от девушки, но всё ещё с интересом продолжая её рассматривать, либо, возможно, его действительно привлекла трансформация, которая проходила так легко и непринуждённо. Словно эти двое — хтоник и его хтон уже были в симбиозе не один век.

— Я знаю, что развлечёт меня и мою свиту... — Инфирмукс перевёл взгляд на женщину возле стены, и та, по-кошачьи грациозно, начала приближаться. Она была так хороша собой, что каждый её шаг сопровождался жадными взглядами работорговцев.

Один из них заполошно пробормотал:

— Да-да, её муженек так втюхивал её нам... мы сначала хотели её графу Ральфу, но он жадный казнокрад...

Его перебила женщина:

— Мне это так нравится, Владыка... работа наших почтенных торговцев слухами, что денно и ночно не покладают языков во имя общего дела. Вы ведь пришли сюда потому, что поддались на эту милую провокацию. Владыка и его побратимы всегда не прочь приобрести новорожденного хтоника, а лучше партию, и заплатят любые деньги... Некроделла — богатая и злая земля, где вино льётся рекой, а беззаконие — мерило нашего порядка.

Женщина приблизилась к тому из них, кто сейчас стоял, втянув голову в плечи. Её когти тоже трансформировались, длинные лезвия прошлись по спине работорговца, пока что не причиняя вреда.

— ...у вас ведь больше наших котяток? — она прижалась к мужчине своей пышной грудью, потёрлась об него, а затем двинулась вперёд, оказавшись возле Нювы и коснувшись когтями её локтя, — ты видела ещё рабов, милая? Или, быть может, эти господа говорили о них? — хтэния обратила внимание, как тело девушки напряглось, будто готовое в любой момент атаковать. Дама отступила на шах и мило прощебетала: — Зачем тебе боевая форма? Разве кто-то из нас собирается нападать? Спроси своего хтона о наших намерениях — она скажет тебе, что никто из присутствующих не замышляет плохого... на твой счёт. Ты ведь в курсе, что твой хтон не станет тебе лгать, если вы с ним уже вошли в симбиоз. А в данном случае ваш симбиоз очевиден для любого хтоника здесь.

— Коллективный разум, — кивнул Инфирмукс, продолжая смотреть на жмущихся друг к другу работорговцев. Они представляли жалкое зрелище, хотя начали обнажать оружие — ведь никто у них его не отобрал. На Климбахе могли позволить себе принимать гостей, когда оные были вооружены до зубов. Климбах не зря называли безумной планетой.

— ...твой хтон — это хранилище необъятных знаний, — ощущение, словно все по команде забыли о присутствии работорговцев и будто вознамерились обучить младшую сестрицу базовым основам, не покидало.

— Есть определённые правила передачи информации, но никто из нас не против, чтобы Лиша покопалась в наших головах на твой счёт... — добавила женщина, — правда ведь?

— Сколько можно трепаться? — наконец заговорил парень, сидевший на ступенях, ведущих к трону. Он материализовал в руке что-то вроде секиры на длинном древке и оскалился, глядя на работорговцев: — вроде уже говорили: не играть с едой!

Эта фраза, брошенная как шутка или серьёзное предупреждение, запустила цепь последующих реакций:

Один из работорговцев вскинул лазган, который до этого был опущен и смотрел в пол, и выстрелил в рогатую женщину. Она легко взмыла под потолок. Камень дворцового зала оказался настолько крепким, что на нём не появилось даже царапины — лишь огромное обугленное пятно.

Следующая секунда — и женщина обрушилась на стрелка сверху, зажимая его голову меж своих бедер, и в следующий миг сворачивая шею, а затем лёгким движением хвоста срезая ему голову. Та со стуком упала на пол и покатилась к ступеням трона.

Фигура Инфирмукса смазалась в движении, и он, перехватив Нюву за пояс, сместил её до стены одним слитным движением. Это было необходимо, потому что в тот же момент хтоники возле трона тоже сорвались со своих мест и напали. Их траектория проходила прямо по месту, где стояла Нюва.

— Главаря оставить в живых! — крикнул Инфирмукс. Он, похоже, не собирался участвовать в этой мясорубке. — Не хочу копаться в башке мертвеца.

На полноценный бой это было похоже мало, потому что десять работорговцев не могли противостоять этой троице. Ни артефакты, ни оружие, ни магия — всё было бессильно. Разница в силе слишком велика.

— Если хочешь сбросить пар — они твои, — усмехнулся Инфирмукс.

На каменном полу уже лежали четыре тела: у кого-то было разорвано горло, другие обезглавлены, но никто из хтоников сейчас не предавался гастрономическим страстям. Они действовали слаженно и технично, словно торопясь. Не используя оружие, только когти и хвосты — их тела словно являлись оружием сами по себе. Движения были быстры, почти неуловимы для человеческого глаза: они совершали невероятные кульбиты в воздухе. Меньше чем за минуту битва закончилась. Остался только главный — он всё это время пытался кого-то достать, но его атаки уходили в молоко, пока трое технично вырезали его отряд (или, возможно, четверо, если Нюва присоединится).

— Блять, он мне ботинки в своём дерьме изгваздал! — возмутился один из хтоников, зрелый мужчина лет сорока, высокий и поджарый, кажется, даже немного сухощавый.

— А ты зачем ему их в задницу пихал? — рассмеялась женщина. — Думал, найдёшь там свою пропитую молодость?

— Ничего я не пихал, ктож знал, что он так неудачно прыгнет. Хорошо хоть ботинки, а не штаны. А то я бы из его нахрен сделал умертвие и заставил всё постирать!

[Лиша]

Мукальное сопровождение

Кажется, что Владыка был совсем не против поразвлечься с беспомощным телом Нювы и об этом говорил его обжигающий взгляд и клыкастая ухмылка, от который по ее спине пробежали мурашки ужаса, а сердце раненной птичкой рухнуло куда-то камнем вниз. Девушка почувствовала как острый, и опасный коготь прошёлся по ее щеке, но, не повреждая ее нежную кожу. Едва слышно охнув, Нюва застыла каменным изваянием боясь пошевелиться, чтобы лишний раз не спровоцировать этого дьявола. Комната заполнилась смехом хтоника, который сидел на подлокотнике трона отчего голубоглазка вздрогнула, нервно прикусив свою нижнюю губу, но при этом, не сводя взгляда с Инфирмукса.

Далее Владыка обратился уже к Лише и взгляд ее поменялся с испуганного на дерзкий, словно маленькая серая мышка превратилась в опасную тигрицу:

— А-ха-ха!!! Надо же обо мне знают!!! — Рассмеялась она, чуть охрипшим посаженным голосом и ее цвет глаз сменился на алый. — Они сами напросились! — Лиша улыбнулась слегка безумной улыбкой, показав свои острые зубки. — Не слишком ли ты высокого обо мне мнения? — Она продолжала усмехаться все также смотря на Владыку с вызовом.

Инфирмукс убрал свои когти от ее лица и отступил, но в его взгляде читался интерес. Ага, нашел для себя забавную игрушку! Лиша хотела встать, но поняла, что сил у нее сейчас немного и ей пока лучше оставаться в этом положении и наблюдать. Стоит на всякий случай приберечь последние силы. Цвет глаз девушки снова стал голубым.

Он знает, что развлечет его и его свиту? В глазах Нювы застыл вопрос: «что?» Она проследила за взглядом Владыки, который посмотрел на женщину стоящую возле стены и та, словно прочитав его мысли, двинулась с грацией пантеры в сторону гостей. Жадные взгляды работорговцев были устремлены на эту бестию явно не с благими намерениями. Они ее желали в сексуальном плане, представляя в своих грязных фантазиях, кто и в какой позе будет ее брать.

Когда разговор снова зашел за мужа Нювы, она скрестила свои руки на груди, поникнув и снова опустив свою голову. Все же упоминание о нем отзывалось острой болью в сердце. Сможет ли она когда-нибудь понять и простить его? Наверное, нет... Хочет ли она его смерти после того, через что пришлось ей пройти? Скорее да, чем нет...

Нюва прислушивалась к разговору работорговцев и женщины, пытаясь понять, о чем вообще этот разговор. То есть Владыка все время покупает новорожденных хтоников? А с какой целью? У него, что фетиш такой? Насколько Некроделла — богатая и злая земля? Это была провокация? Что это значит? Пока ей сложно было понять, что происходит, а голова отказывалась думать из-за усталости и голода. Однако работорговцы притихли, и в воздухе появилось заметное напряжение.

Когти бестии игриво прошлись по спине мужчины, но, никак не повреждая его, он, же взглотнул и сильнее напрягся. Кажется, ему не нравилось такое смертельно опасное заигрывание. А о чем они думали, когда лезли в логово к чудовищу? Хотели легкой наживы, а получилось как всегда?

— А вам нужны еще? — Сквозь зубы процедил работорговец, которого обхаживала дама, не отвечая на вопрос ни «да», ни «нет», но при этом, смотря на соблазнительную грудь, которой она об него терлась и чуть ли не пуская слюни.

Нюва начала принимать боевую форму, как вдруг внезапно почувствовала, как к локтю прикоснулись чьи-то когти — это была это же женщина, которая только что стояла около мужчины и как она так быстро переместилась? Девушка дернула локтем, пытаясь отодвинуться чуть в сторону, но, тем не менее, отвечая на заданный вопрос:

— Я не уверена. Меня держали отдельно от всех, но думаю, что я у них была не одна.

Кажется, что искусительница заметила, что Нюва меняет форму и ей это не понравилось. Женщина отступила на шаг в сторону и начала успокаивать ее милым голосочком.

— Лиша, то, что она говорит это правда?

— Нет, они тебя обманывают, чтобы войти в доверие, а потом внезапно сожрать. Шучу. В данный момент, угрозу представляют для тебя скорее работорговцы, чем хтоники.

— У тебя дурацкие шутки, но я поняла...

— Коллективный разум? Хранилище? Каковы правила передачи информации? — Задала интересующие вопросы Нюва вслух, но ее образ начал стабилизироваться, меняясь на нормальный и даже крылья исчезли.

Работорговцы начали испуганно друг к другу жаться. Кажется, что они поняли, что все пошло не по плану — никакой сделки не будет и выгода упущена, а их задницы оказались в центре логова самого свирепого монстра. Но они были вооружены и готовые в любую секунду дать отпор. Они не так просты, какими кажутся и давно в этом бизнесе. Они много переловили и перепродали нестабильных хтоников и знают, с кем имеют дело. Вот только удастся ли им отсюда уйти живыми?

Вдруг заговорил до селе молчавший хтоник сидевший на ступенях недалеко от трона. Он, оскалившись, обозвал работорговцев едой, и в его руке материализовалась секира. Сейчас будет битва? Нюва была между двух огней и в случае битвы между ними могла пострадать. 

Внезапно с другой стороны послышался выстрел, и рогатая бестия взмыла вверх к потолку. Через секунду эта же женщина обрушилась на нападающего, сверху зажав его голову между своих бедер и сворачивая ему шею, а затем хвостом срезая тому голову. Голова упала на пол и прокатилась мимо Нювы в сторону трона.

Все происходило настолько быстро, что голубоглазка не успевала отреагировать и уследить за всеми их движениями. Видимо это заметил Инфирмукс и он, перехватив Нюву за пояс, сместил её до стены в более безопасное место. Девушка не успела даже пискнуть, как оказалась в полуподвешенном положении в крепких мужских руках. Владыка отдавал команды своей свите, Нюва же незаметно сама для себя в ужасе вцепилась в его предплечье, наблюдая за ходом боя.

Это не было похоже на равноценный бой, а скорее на кровавую резню работорговцев монстрами от вида которой подступала тошнота. Воздух был насквозь пропитан металлическим запахом крови, смерти и пороха. Хтоники казались чудовищно яростными, быстрыми и сильными и в мгновения ока безжалостно расправлялись с противниками. Да, работорговцы издевались над Нювой, но была ли она готова к суровой действительности?

Очень быстро на каменном полу оказались лежать четыре мужских тела с разорванными глотками или обезглавленные. Хтоники убивали своих жертв только с помощью опасных хвостов и когтей как настоящие дикие создания. Работорговцы грязно выражались и матерились, пытаясь отбиться и отступить ближе к выходу из этого ада, но их ряды стремительно редели.

Вдруг Инфирмукс предложил Нюве присоединиться к этому кровавому побоищу. Ее ноги и руки трусливо задрожали сильнее цепляясь за его предплечье отчего костяшки на ее пальчиках побелели, а бледное и без того лицо стало еще бледнее. Сердечко от подступившего адреналина бешено стучало в девичьей груди, а уши закладывало от душераздирающих криков умирающих людей. Нюва судорожно облизала свои пересохшие губы до сих пор, не веря тому, что она видит и где находится. Ее зрачки были расширены, а взгляд отражал ужас.

— Я не... — Не успела она договорить, как Лиша продолжила за нее. — Хочу.

— Может не стоит?

— Стоит! Я давно хочу порвать этому рыжему мудаку глотку! Считай это своим первым боевым крещением!

Нюва снова начала принимать боевую форму, но на этот раз полную: у нее выросли рога, заострились уши, клыки и когти. Она отпустила предплечье Инфирмукса, прежде чем у нее за спиной появились кожистые крылья, а глаза приобрели алый цвет. Ноги все еще были ватными, но как будто открылось второе дыхание и у нее появились силы.

— У нас хватит сил, чтобы уничтожить одного мудака!

Взглядом Лиша выцепила рыжего работорговца из всей толпы, который больше всех над ней издевался, и рванула в его сторону. Несколько шагов, затем прыжков с резкими взмахами крыльев, толчок двумя ногами в грудь и она уже сидела сверху него лежачего на полу. 

— Ты можешь хотя бы не показывать мой зад?! — Волновалась Нюва, потому что, выполняя все эти кульбиты, она была в ночной сорочке и без нижнего белья.

— Что прости? В отличие от вас у нас нет стыда и нам нечего стесняться! Да и твой зад уже так же и мой!

— Привет, милый! Давно не виделись! — Улыбнулась Лиша клыкастой улыбкой ловя перекрестный взгляд рыжего, в котором отражалась ненависть и страх.

— Надо было тебя убить еще в клетке, сучка! — Ухмыльнулся он, пытаясь одной рукой дотянуться до оружия, которое выронил, а вторую положил ей на ягодицы.

— Ха-ха-ха! А вот ручки-то не надо распускать! Ты потерял свой шанс, когда он у тебя был!

Одним движением когтистой руки Лиша пробила ему грудь в области сердца и крепко сжала его в своей руке. Взгляд мужчины застыл в ужасе, он резко дернулся, пытаясь скинуть с себя Лишу двумя руками, но она крепко держала его. Затем она сжала его горячее сердце сильнее и, крутанув, выдернула из мужской груди. Кровь хлынула на девушку, обагряя ее руки, ночную сорочку и частично попадая в лицо. Он задергался в предсмертной агонии, издавая хриплые звуки, но взгляд его все еще был живым, и сердце билось, но уже в руках хищницы.

— Я хочу есть... — Взгляд Лиши отражал первородный голод, она слишком изголодалась и не могла больше терпеть.

— Не делай этого... Я не хочу! — Противилась Нюва.

Хтон не стала ее слушаться. Лиша лизнула острым язычком окровавленное сердце, пробуя его на вкус. Затем впилась в него зубами. Она начала есть плоть, делая то, что ей было привычно по природе, но диким для восприятия и понимания Нювы. Лиша сидела сверху на все еще теплом трупе, у которого глаза становились стеклянными и пожирала сердце, но по ее щекам текли слезы оставляя светлые дорожки на окровавленных щеках — это были слезы Нювы.

Как только Лиша насытилась, она снова начала менять свою форму на нормальную и вскоре на все происходящее уже смотрели голубые глаза, в которых отражался шок. Чувства удовлетворения и подступающей тошноты одновременно заполнили ее тело. Она убила этого мужика, нет, это сделала Лиша, но ее руками. Хотя, они сейчас одно целое... А хотела ли Нюва этой смерти? Возможно, что да или всё-таки нет? Ощущения были слишком двойственными, а послевкусие отвратительно-прекрасным... Чьи это чувства? Она сотворила нечто неприемлемое, неправильное, не принятое в нормальном обществе... Одна ее сторона себя ненавидела за это, а другая поощряла и хвалила...

Где-то со всем рядом с ней снова ругались мужчины. Кажется, они всех поубивали, оставив в живых только одного главу. И как они только могут шутить во время таких ужасных событий? У хтоников весьма специфическое чувство юмора...

— Кыш твари! Не подходите ко мне! — Слышался голос последнего выжившего бандита, который пытался отстреляться от нападавших.

[Инфирмукс]

— Не слишком ли ты высокого обо мне мнения?

— Я видел достаточно симбиозов, чтобы сказать: мое мнение о тебе объективно. Главная проблема многих хтонов в том, что они не признают симбиоз. Оказываются в теле человека, но живут по старым правилам. Они воспринимают состояние слияния исключительно как собственное поглощение и находят это невыносимым. Такие, как ты — способные сразу уловить суть хтонофикации, сопротивляться своей монструозной части и принять новую реальность — вот что действительно ценно. Не только для смертного весь мир разбивается на осколки, чтобы сложиться в новую картину, но и для хтона. Со временем вы сможете стать сильнее. Имя моего хтона — Эреб.

Позволяя чувству покровительственной нежности вспыхнуть теплом, он не редко испытывал эту странную в своей сути потребность заботиться и оберегать. Оно зарождалось в нем каждый раз, когда рядом находился «новорожденный» хтоник. И древнее, не всегда аккуратное с чужими жизнями такое существо, как Инфирмукс, неожиданно проявлял фантастическую сдержанность и деликатность, обращаясь с молодняком. Даже если кто-то из них нападал на него, хтоник никогда не позволял себе лишнего, воспринимая эту как покусывание детеныша в игре со взрослой тварью. В какой-то степени отношение Инфирмукса к молодняку действительно было похоже на фетиш, если подразумевать под этим словом базовое изменение чувств и поведения: ошибки, за которые матерый хтоник заплатил бы дорого, Инфирмукс прощал молодняку как невинную шалость.

— Правила просты: хтон может рассказать тебе всё, что доступно другим, или больше, если вдруг решит рискнуть твоей жизнью. За распространение информации, которая не предназначена для... массового уха Климбаха, наказывают выжиганием разума. Лиша — опытный хтон, она расскажет тебе базовые правила, когда мы здесь закончим.

Невозможно было не заметить того напряжения, которое густым ореолом скапливалось вокруг Нювы: всё её тело напряглось, словно струна, пальцы мёртвой хваткой вцепились в его плечо, передавая отголоски дрожи. Хтоник успокаивающе похлопал её по спине. Инфирмукс предполагал, что Лиша с азартом воспримет предложение присоединиться — это в норове хтонов, и он не ошибся. Сопротивление Нювы напоминало его собственное почти двухтысячелетней давности, и на губах невольно возникла улыбка.

Даже если до аннигиляции новорожденный был слабой и хрупкой девушкой, после слияния с элитником убить обычного человек несложно. Сорвавшись с места и не заботясь о неглиже своей хозяйки, Лиша устремилась к противнику.

— «Хм» — неожиданно раздался голос в общем ментальном пространстве климбахцев, что собрались развлечься в этом зале. Он был похож на треск ломающихся костей и пожар сотен катастроф, — «у твоего хоста, Лиша, отличная задница... на такую задницу нужно обязательно найти подходящую броню, иначе она рано или поздно станет не только вашим достоянием...» — на самом деле, будь Инфирмуксу сейчас лет двадцать, он бы захотел провалиться сквозь землю от смущения, но уже много десятков веков его ничего в мире не было способно смутить. К тому же, Эреб — чудовище, и ему чужды человеческие страсти и эстетика, но он очень тонко умеет имитировать человеческую психологию и разбираться в культуре людей. В ответ на эти слова Инфирмукс только рассмеялся. Похоже, никто в зале не почувствовал себя неуютно от подобных шуток.

Время бежало и в живых вскоре остался только предводитель, а Нюва, с окровавленными руками и губами, испачканным в багрянце лицом, сглотнула, ощущая, как сырое человеческое мясо мягко проваливается в её пищевод.

— Свяжите эту тварь, — указал Инфирмукс взглядом на мужчину, сам же начал приближаться к Нюве небольшими тихими шагами.

— Любишь человеческое мясо, да, Лиша? — в его тоне сквозила игривость. — Ладно-ладно... что ты так разволновалась? — это уже Нюве.

Оказавшись рядом, он положил ей руку на солнечное сплетение и направил успокаивающий ментальный поток. Лиша впрямь оказалась очень лихой.

— ...аккуратнее с кровавыми трапезами на первых этапах слияния, Лиша, если не хочешь, чтобы Нюва неделю блевала, не разгибаясь. У некоторых из молодняка очень хрупкая нервная система. Конечно, способ с места в карьер — действенный, но для барышни с Алькора на первых парах лучше всё-таки сердце запечь, — он усмехнулся, и было неясно, говорит ли он это в шутку или всерьёз. Применив бытовую магию и убрав кровь с лица и рук гостьи, Инфирмукс погладил её по голове и обвил хвостом за талию, приподнимая и снимая с мёртвого тела.

— Да брось, не заморачивайся так, съела — и съела. Знаешь, раз уж ты начала, советую попробовать разные сердца — мясо людей, особенно таких отбросов, вряд ли порадует тебя вкусом. Ты теперь хтоник, постарайся принять это. В бытие хтоника есть много плюсов, но и свои особенности. Это одна из них.

— Бетельгейзе, — обратился он к женщине, — проводи нашу гостью в её новое место жительства. Сейчас на уровне адамантиевых крыльев много свободных покоев. Еду принеси туда же. Я закончу с этим, и устроим совет. Нужно разобраться с рабовладельческой базой. Кайрос докладывал, что по разведданным там может оказаться более сотни хтоников.

Коридор замка, по которому женщина провожала Лишу, наполнялся мягким светом природных кристаллов в оправе канделябров. Они добрались до портала, а затем оказались в совершенно другом крыле Пандемониума — менее помпезном, более уютном. Стены из темного доломита украшены тончайшей резьбой, по низу шли панели из железного климбахского дуба, а поверху притолок словно тянулся золотой вьюнок с острыми листьями и крупными цветами. Бетельгейзе рассказывала об устройстве Пандемониума и спросила, что нравится Нюве на ужин помимо сырого мяса.

— ...передать Инфирмуксу, что ты хочешь присоединиться к нашей маленькой игре? — напоследок с улыбкой спросила она.

[Нюва]

— Я не хотела этого — это не то, что я хотела. Она слабая, если бы я знала, что так произойдет, то выбрала бы другое тело, а теперь мы связаны и нужны друг другу для выживания. Придется принять сей факт и приспосабливаться уже к тому, что есть. Я очень надеюсь, что смогу сделать эту слабую оболочку сильнее! — Нахмурив брови, Лиша недовольно фыркнула, сжав свои ладони в тугие кулаки. — Эреб? Наслышана. — Удивившись, она бросила на Владыку изучающий взгляд.

Было невозможно не знать или хотя бы, не слышать об Эребе. Слишком сильный и древний хтон, который стал хтоником и смог заработать себе имя среди таких же хтоников. Его сила и власть заслуживают уважения. Лиша понимала, что Владыка для нее неравный противник, даже если бы она захотела показать свой норов, то скорее всего осталась бы в лучшем случае без рогов.

Услышав про выжигания разума за распространения секретов хтонов, Нюва поежилась, словно от внезапно подступившего холода. Она не хочет ничего знать! Пусть Лиша ей ни о чем не рассказывает! Голубоглазка молча, испуганно, кивнула, давая понять Владыке, что она все поняла.

Инфирмукс убрал Нюву с поля боя, позволяя ей сжимать свое предплечье и успокаивающе похлопывая девушку по спине. Кажется, что это не очень ей помогало, ведь перед её глазами резали и рвали людей. Трупы! Ещё трупы! Трупы! На лице Амрот отражался страх и ужас.

В следующее мгновение тело Нювы перестало дрожать крупной дрожью, и уже Лиша неслась напролом к своей добыче. Хтону было все равно, как она выглядит в этот момент — важна была только цель и результат.

— Хм... Я не привыкла носить броню... Значит, воспользуюсь этой задницей, чтобы побольше поймать для себя еды, хоть какой-то будет от нее толк, — хмыкнув ответила Лиша в общее ментальное пространство. 

Очень скоро девушка оказалась сидящей сверху сбитого ею с ног рыжего работорговца. Мужчина был ошарашен и цеплялся за последний шанс выживания, но ему не помогли его тщетные потуги. Лиша вырвала сердце, из груди своей добычи оскалившись, словно дикий зверь и с аппетитом поедая человеческий орган.

— Да, люблю. А ты нет? — Спокойно ответила на вопрос Инфирмукса, хищница, облизывая свои окровавленные губы, словно разговор шел о погоде. Краешком глаз она наблюдала за его неторопливыми и почти вальяжными движениями, замечая, как между ними сокращается расстояние.

В следующие секунды на месте Лиши уже была шокированная Нюва. Она была противна сама себе. Она не просто участвовала в убийстве этих людей, но и убила одного из них собственными руками, а потом сожрала его сердце. Амрот подняла свои окровавленные руки, брезгливо рассматривая ладони, которые были в тягучей темно-алой жидкости. Эту кровь никогда и ничем не смыть! Ее сердце бешено колотилось испуганной птичкой метаясь по грудной клетке и, пытаясь вырваться наружу. Горький ком горечи застрял в горле Нювы, а из голубых глаз бежали горячие слезы. Рвотные позывы становились все явственнее, ещё чуть-чуть и она не выдержит и желудок вывернется на изнанку, освобождаясь от несвойственной для себя пищи.

— АААА!!! — Истошно закричала Нюва, сорванным посаженным голосом, настойчиво пытаясь, тереть рука об руку, чтобы избавиться от прилипшей багровой крови. — Аааву! — Ее крик переходил в истерику, девушке казалось, что она сошла с ума или попала в самый жуткий из своих кошмарных снов.

И кто знает к чему бы, могла привести вся эта истерика, но вдруг Нюва увидела Владыку прямо перед собой и почувствовала, как его большая теплая ладонь легла ей на солнечное сплетение. Далее Амрот почувствовала, как появившееся тепло в области солнечного сплетения расходится по всему ее телу в разные стороны, снижая общий стресс организма и успокаивая ее. Нюва перестала кричать и плакать, смотря немигающим взглядом на Инфирмукса из под влажных ресниц и прислушиваясь к каждому его слову.

— Запеченное? Фу... Но я не ем такое... Если я буду есть запеченное, то это уже я буду блевать целую неделю! — Отвечала Лиша в общее ментальное пространство собравшихся здесь хтоников не стремясь в этот раз взять верх над телом Нювы. У нее сейчас больше не было на эти попрыгушки сил.

Амрот никак не могла понять, в шутку ли говорит Владыка о запеченном сердце или всерьез, но сохраняла беспристрастное выражение лица, словно этот разговор ее не касается. Да, это все не про нее. Видимо, ментальное успокоение слишком успокоило девушку и ей стало все равно, что творится вокруг нее. Однако, когда голубоглазка заметила как кожа на ее руках снова стала чистой, то облегченно вздохнула. Нюва позволила руке Инфирмукса себя погладить по голове, не отшатнувшись и не пытаясь избежать контакта. Затем она почувствовала, как что-то обвило ее вокруг талии, поднимая и снимая с насиженного трупа — это был хвост Владыки. Хвосты, которыми хтоники вспарывали глотки, и отрезали головы. Хвост хтоника — это опасное оружие. Минутой ранее Нюва бы испугалась такого жеста от Инфирмукса, но сейчас она внимательно рассматривала его хвост, закрученный вокруг своей талии, легонько как бы изучая, трогая оружие хтоника подушечками пальцев и поглаживая.

— Я не хочу есть людей, — спокойным, чуть монотонным голосом отвечала Нюва. — Ни сырых, ни запеченных. — Ее взгляд был задумчивым и даже слегка стеклянным. — Что теперь со мной будет? — Поинтересовалась голубоглазка о дальнейшей своей судьбе у Владыки. — Должна ли я уйти или остаться?

Инфирмукс отдал распоряжение женщине по имени Бетельгейзе, которая так ловко откручивала бедрами мужикам головы проводить Нюву в её новое место жительства. Неужели она останется жить среди этих всех чудовищ? Хотя, она забыла, что является таким же чудовищем как и они. Однако люди ее предали, продали и поработили, а чудовища растерзали ее истязателей. Так ли хтоники плохи? Похоже, что они заступаются друг за друга, но все ли они такие или среди них тоже есть ложь и предательство? Сейчас Амрот не могла здраво мыслить и соображать, все было как в тумане, она до сих пор чувствовала слабость и ломку во всем теле.

На ватных ногах девушка, шла по каменному холодному полу следом за Бетельгейзе, не чувствуя своих конечностей и едва за ней поспевая. Они преодолели длинный коридор с кристаллами, которые мягким светом освещали помещение, затем они добрались до портала, входя в него, и оказались в совершенно другом крыле замка. Здесь было менее помпезно, но более уютно и, несмотря на меланхолическое настроение Нювы из-за действия ментальной магии, она пыталась рассмотреть окружение. Тончайшая резьба на стенах из темного доломита говорили о древности этой цитадели, панели из железного дуба о прочности, а золотой вьюнок с острыми листьями и крупными цветами — придавал особую изысканность интерьеру.

— Я не люблю сырое мясо — это Лиша любит, — мягко, как бы невзначай поправила голубоглазка свою сопровождающую. — Но из-за действий Лиши я не уверена, что что-то смогу съесть без последствий для себя. Сейчас я на мясо вообще не смогу смотреть, но я понимаю, что моему организму сейчас требуется питание, а не потом. Возможно, я смогу съесть жареную рыбу, куриный бульон без курицы и сладкий чай.

— К какой маленькой игре? — Непонимающе уставилась Амрот на женщину.

— Хочу! Люблю поиграть! — Возбужденно воскликнула до селе молчавшая Лиша в ментальный чат на троих.

Музыка

[Инфирмукс]

— «Как мы хотим, никогда не бывает, Л и ш  а. Ты сама прекрасно понимаешь, что Чудовища, питающиеся через аннигиляцию, рискуют в каждую свою трапезу стать чьим-то кормом. И не угадать: станешь ли ты частью сильного или жалкого бомжа, которого сожрал, дабы не сдохнуть после трепки охотников. Я стал частью Инфирмукса, когда тот ещё был слабым этнархским детёнышем. Детям положено быть слабыми, как и женщинам, которые росли и развивались в оплоте родительского гнезда. Но посмотри... стоило лучше понять человеческую природу, их тайные желания и страхи, как мир заиграл новыми красками. Детёныши вырастают в сильных правителей, а самки становятся владычицами...»

Инфирмукс уже привык, что Эреб, находя для себя интересного собеседника, мог трепаться часами. Обычно симбионт пребывал в ментальном поле хтонов, как представал это Инфирмукс, видимо, наслаждаясь обществом себе подобных и обсуждая свои хтонические дела. Когда они вновь сливались в единое существо, он ощущал Эреба внутри своего сознания. Тот нередко говорил мудрые вещи, давал полезные советы. Эреб любил человеческую психологию и все внутренние переплетения чувств и смыслов. При этом хтон оставался монстром, который на глубинном уровне не понимал человеческой цивилизации. Для него не существовало понятия любви и благородства, ему была чужда «священная битва». Но при этом Эреб следовал системе, устоявшейся на Климбахе. Инфирмукс по-своему восхищался Эребом, как редчайшим дорогим оружием.

— «Превосходно, моё уважение к твоей охотничьей стратегии. Ты будто рыба-удильщик. Значит, если хочешь использовать эту тактику, тебе точно нужно набрать побольше сил. Сейчас я вижу, Лиша, что ты не способна продержаться в боевой форме и десять минут. Когда тело хоста останется без твоей защиты, ничего хорошего не ждёт эту прекрасную самку. Развивайся...»

— Хуманов не особо. Мне по вкусу экзотика, которая редко встречается. Либо эоны. У них очень вкусное мясо. Но... как-нибудь обязательно попробуй другого хтоника, только не меня. — Инфирмукс рассмеялся, ведь для их мира поедание друг друга тоже не являлось табу.

— ...целую неделю...

— Не преувеличивай. Если бы ты блевала целую неделю, я бы посчитал тебя слабой. А ты не слаба. Привыкнешь...

Инфирмукс продолжал смотреть на Нюву, и с его лица не сходила улыбка — всё-таки, новорожденные хтоники очаровательны, особенно в первые недели своего существования. Он действовал осторожно, не слишком сжимая кольца хвоста вокруг её талии, хотя почувствовал беспокойство от излишне сильного воздействия ментальной магии. С другой стороны, именно это было нужно — успокоить шокированную девушку, которая за последние сутки испытала столько стресса, что не каждому солдату доводится пережить. Она стала жертвой аннигилятора, её предали, попала в рабство... как там обычно представляют владык Климбаха? Безумный жуткий каннибал, обитающий в огромном замке, который сначала хорошенько трахает несчастную, а потом сожрёт? Да. Он прекрасно осозновал, о чём думали работорговцы, продавая Нюву. Они сознательно везли её сюда, понимая, что за красивые игрушки платят больше.

— Должна ли я уйти или остаться?

— Сейчас ты должна отдохнуть. Ты вольна уйти, но... я не стану играть в демократию. Пока ты в таком состоянии... пока ты — новорожденный хтоник, я не могу тебя отпустить. Во дворце есть место, а на Климбахе очень опасно для слабого молодняка. Не сопротивляйся, я не хочу держать силой. Это ни к чему хорошему не приведёт. Но если решишь уйти, то сделаешь хуже лишь себе.

Закончив говорить, Инфирмукс кивнул и задумчиво проводил взглядом удаляющихся девушек. Дверь закрылась, он сказал:

— Она пойдёт с нами. Вы будете действовать вместе с Бетельгейзе. Я присмотрю за Нювой. — Всё-таки для хтоника — это дело чести — убить своих работорговцев. К тому же, это хороший повод помочь ей избавиться от депрессии. То, что сейчас Нюва в очень плохом психическом состоянии, очевидно для такого, как Инфирмукс. Она пережила предательство, лишилась семьи. У неё ничего не осталось, и зыбкая почва реальности под ногами тянула в бездну, за которой ждет смерть. Инфирмукс прекрасно знал, что чувствует человек, лишившийся всего, и что есть предательство.

— Я распоряжусь, чтобы тебе принесли то, что ты хочешь, и ещё фрукты. Надеюсь, ты любишь сладкие апельсины? — ласково сказала Бетельгейза, её пухлые губы изображали соблазнительную улыбку.

Комната оказалась довольно уютной, хорошо обставленной, но лишённой вычурной роскоши. Там была ванная, широкая мягкая кровать и всё необходимое для жизни даже для вполне привыкшей к комфорту жительницы Алькора.

Через десять минут Нюве принесли еду — это сделал невысокий хтоник неопределённого возраста, с лицом молотым, но во взгляде скрывался груз прожитых лет.

На следующее утро, без лишних церемоний, Инфирмукс решил начать день с посещения крыла молодняка. Он помнил, что через несколько часов у них запланирован набег на работорговцев. Плюс им следовало бы взять не только её, но и ещё парочку новорожденных хтоников, безопасность которых он вполне мог бы поручить соратникам.

Инфирмукс бесцеремонно открыл дверь и вошёл в спальню. Порой, он забывал о приличиях (точнее, в пылу азарта они становились ему неинтересны), и о том, как принято вести себя в цивилизованном обществе. Например, не заходить к девам в спальни без стука.

[Лиша]

Эреб обладает не только жизненным опытом, но и мудростью прожитых веков. Он уже давно прошел путь от новичка до Владыки, сделав из слабого мальчишки сильного правителя. Возможно, и из этой девчонки, нечто получится.

— Когда охотник превращается в чью-то добычу - это отвратительно! — Выразила свое недовольство Лиша, сжав ладони в тугие кулачки. — Но я доверяюсь твоему личному опыту. Надеюсь, что я научу эту девчонку, хотя бы кусаться!

Лиша чувствовала себя запертой в слабой оболочке, без помощи эта оболочка станет очень уязвимой. У Нювы даже нет своих собственных острых когтей, хищных клыков, рогов и смертоносного хвоста, как ей защищаться? Если эта неженка пострадает, то вместе с ней пострадает и Лиша. Они зависимы друг от друга!

— Придется очень постараться, чтобы из домашнего котенка воспитать хищницу, которая сможет за себя постоять! — И ей стоит в первую очередь поработать над боевой формой.

Инфирмукс не любит человечину, просто потому, что она ему не нравится по вкусу, но ест других разумных, особенно любит экзотику и даже советует Лише как-нибудь попробовать кого-нибудь другого из хтоников, но только не его. Ее губы растянулись в самодовольной усмешке, а в глазах появился азарт:

— А почему не тебя? — Лиша притворно облизнулась, прекрасно понимая, что Владыка ей не по зубам, но почему-то его реакция ее повеселила.

Инфирмукс не считает Лишу слабой, хотя только с ней познакомился. Забавно! Однако Эреб не считает Лишу сильной, потому что она не может продержаться в боевой форме больше десяти минут. Какой-то конфуз вышел, но она решила промолчать, пытаясь переварить весь сегодняшний день.

Нюва может уйти, но должна остаться. Нет, она может уйти, если сможет, а кто ее отпускал? Цепи и кандалы сняты, и Амрот не держат, но и никто не отпускал. Шаг влево, шаг вправо - расстрел на месте! Она свободна, но должна быть там, где хочет этого Владыка, а он не хочет, чтобы она уходила! Нюва слышит завуалированную угрозу в словах Инфирмукса... Она слишком слаба, чтобы противостоять такой силе... Все может обернуться не в ее пользу... Лучше пока плыть по течению, а не против него... Ей все равно сейчас некуда возвращаться...

— Хорошо, я останусь и отдохну, — произнесла голубоглазка, чуть дрогнувшим голосом. Ее эмоции подавлялись ментальной магией, и это удерживало Нюву от истерики.

Амрот вместе с Бетельгейзе прошли в сторону выхода из залитой кровью приемной залы. Женщина закрыла за собой двери, оставив мужчин самим себе. Интересно, а кто теперь все это будет убирать? У них есть горничные? В голове голубоглазки вертелись странные вопросы, ей совсем не об этом нужно думать и волноваться, наверное, случился какой-то ментальный сбой.

— Сладкие апельсины? — Женский голос привлек к себе внимание Нювы. — Да, люблю, спасибо, — поблагодарила она, внимательно смотря на свою собеседницу. — Как давно Вы стали хтоником? — Вдруг поинтересовалась Амрот, а на дне ее стеклянного взгляда мелькнул приглушенный отблеск любопытства.

Девушка вошла в отдельные покои, которые ей любезно выделил Владыка. Хорошо, что эти покои были не его личными и Нюве не придется развлекать Инфирмукса на протяжении всей ночи. Она благодарна ему за помощь, но она не готова. Не сейчас. Слишком разбитая, растоптанная и грязная. Нет ни на что сил и желания. Почему всем мужчинам нужно одно и то же? А ему тоже это нужно? Он просто дал ей время для отдыха, а потом придет за платежом? Ничего бесплатного не бывает... Бесплатный сыр только в мышеловке! Однако магическая энергия Владыки все еще была в ней, бессовестно блуждая по ее телу и разуму, даря успокоение и какое-то безропотное подчинение.

Владыка красив, и не сказать, чтобы она не видела красивых мужчин, ведь среди расы этнархов достаточно много красивых мужчин и женщин. Нюву не держали запертой в женском монастыре на протяжении всей ее жизни, и она видела мир вокруг себя. Но в Инфирмуксе есть что-то ещё помимо красивой обёртки. Да, в нем жило такое же чудовище как в ней самой, но внутренний мир Владыки гораздо глубже, чем, кажется на первый взгляд. Вот только нырнув в него, не каждый вынырнет обратно.

Через десять минут в комнату постучался и вошёл после разрешения Нювы, невысокий хтоник. Он довольно быстро принес для нее заказанную еду. Мужчина выглядел молодо, но его тяжёлый взгляд говорил о том, что он далеко не желторотый птенец, а закалённый в суровых боях воин. Чуть поежившись, Нюва поблагодарила незнакомца за заботу и стала неподвижно дожидаться, когда за ним закроется дверь. Ее все ещё подташнивало. От взгляда на еду одновременно хотелось и не хотелось есть. Лиша своей выходкой испортила ей аппетит, а теперь довольная притихла. Нюве так и хотелось грязно выругаться, но воспитанной леди не положено. А леди ли она теперь? У нее ничего не осталось — ни имени, ни мужа, ни состояния, ни даже брата Морти с которым она давно потеряла связь. Осталась лишь эта жалкая никчемная жизнь... Для чего она выжила?..

Амрот без особого аппетита начала заталкивать в себя еду, благо Лиша не лезла ей под руку со своими колкими комментариями. Куриный бульон был горячим и сразу же придал ей сил, желудок начал наполняться, а чувство тошноты отступать на задний план. Сразу же за бульоном девушка приступила к поглощению горячей жареной рыбы с хрустящей корочкой, которая вполне аппетитно хрустела. С поглощением пищи к Нюве начал постепенно возвращаться аппетит и чувство вкуса. Она так давно ничего не ела, что забыла как есть, но организм быстро вспомнил каково это. В клетке ей не предлагали ничего вкусного, еда выглядела отвратительно, словно помои для скота и она ничего не ела. Хоть Амрот было и плохо, но она отказывалась от такой пищи. Воспоминания были слишком болезненными, а она хотела сейчас сытно и вкусно поесть, поэтому старалась не думать о плохом.

Нюва поела почти всю предложенную еду, и ей казалось, что она даже переела. Одно из ее желаний сбылось, и она наконец-то насытилась. Также девушке хотелось поскорее смыть с себя всю эту грязь, скопившуюся за дни заключения. Она прошла в ванную комнату, скинув с себя на пол ночную сорочку, которая была в очень плачевном состоянии и, наполнив ванну теплой водой, погрузилась в воду. Вода была приятной и очень расслабляла, отчего Нюве почти сразу же захотелось спать, но она не хотела уснуть прямо в воде, поэтому постаралась поскорее закончить с водными процедурами и отправиться в постель.

Амрот вышла из ванной комнаты завернутая в полотенце, так как не хотела больше надевать на себя грязную сорочку. Возможно, где-то была оставлена для нее одежда, а может быть и нет, но она не захотела ничего искать, стянув с постели простыню и замотавшись в нее, вместо упавшего куда-то на холодный пол полотенца. Затем Нюва рухнула на широкую и такую мягкую кровать, вдыхая аромат чистоты и наслаждаясь забытой мягкостью, которая ей в последние дни была недоступна. Ей приходилось спать на голом твердом полу в лучшем случае ей могли кинуть охапку сена вместо матраца и подушки. Вскоре голубоглазка заснула.

Ей снился страшный сон, где она вновь и вновь переживала момент своей смерти, предательство мужа, издевательство работорговцев. Она кожей ощущала ледяной пол, чувствовала вкус металла и крови, пряталась от холодной воды и равнодушных взглядов. Слышала глухой звук шагов своих надсмотрщиков и выжидала удобного момента, чтобы сбежать. И снова звук открывающейся двери, и чьи-то шаги. Нюва резко вскочила с постели в полубоевой форме: рога, когти, клыки, но глаза цианового цвета и бросилась на нарушителя спокойствия, пытаясь сбить его с ног, чтобы сбежать в открытую дверь.

Музыка