[Вестюша]

В Таверну начинали заходить все новые посетители. Некий мрачный воин, пришедший за Вересковым элем, даже фея. К слову, коих Веста не видел ни разу в жизни. Единственные летучие твари на его памяти именовались саранчидами и мофами. И если одни просто являлись расходным мясом среди роя и отличным продуктом брожжения для эля, ты вторые совершенно опасны и категорически навряд ли могли быть классифицированы, как насекомые. Скорее мофами были мотыльковоподобные хищники-людоеды с невероятной силой, которых лучше было не встречать вовсе или один раз и не в одиночку.

Кота передернуло, словно на дне кружки вернулись ушедшие воспоминания о поломанных кораблях и вечной ночи, холоде и украденном солнце. То, что таверна процветала, было с подобного ракурса некроманту благодатью и невероятным счастьем. Уж лучше пьяные потасовки, чем что бы то ни было в прожженых пепельных крепостях и на полях смерти.

«Хотяу, есле подумац, я би не атказауся от парочки склецов сейчас. Они памагли би мне подзаработац здеся. Ну дя, я всьо равно собирався спросиц хозяина, где тут обзавестись парочкой. Выгодное предложение», — повторил свои мысли Вестюша и прильнул к кружечке. Круглая морда кошенекроманта присосалась к не менее кругленькой кружечке во шестом кругу беспощадного литрболла, и все небольшое тельце, покачиваясь на бочонке, словно тот бравый конь, вольно хлестало пойло.

— Ух! Лучше бы закруглявца, мозеть бит кто-нибудь сдастся? Я приму ваше поражение, друзя, мне не трудняу! — заявил Вестюша с приоткрытой пастью и приподнятыми бровями, словно подшучивая. — Ню ладняу, ладняу, давайте бица даканца.

Затем кошак поднял круженцию и издал мявк, который казался тому боевым кличем. И еще выдал что-то вроде "эта битва будет легендарной". Но ничего членораздельного. Так, просто если угадывать его речи и мурлыканья...

А затем Веста начал танцевать джигу прямо на столешнице, попеременно мешая оную с акробатическими приемами собственного авторства. Возможно, кукуха его покинула или в момент распития жучиного эля кот просто скушал кукуху.

[Анейра]

Литрболл.

Анейра чувствовала, как сосед гном подтягивает ее ближе к себе, травя какие-то бородатые анекдоты, не забывая другой рукой контролировать девушку свободную в своих взглядах и поведении. Голова кружилась, мысли путались. Откуда-то появился весельчак-лекарь, явно находящийся в приличной стадии опьянения. Этот фокусник недойчка излек из своего чемоданчика склянку с надписью «Антяпахмялин», «Упейтись в зюзю» и «Сярядинка на палавинку» и, выпросив у гоблина три глубоких чашки, спратл свои волшебные зелья под посудинами.

Затем этот полурослик, как заправский уличный мошенник-наперсточник, стал крутить чашки туда сюда, да так, что у феникса закружилась голова еще больше. Девушка с трудом подняла руку и ткнула в одну из чаш. Под барабанный бой кружками по столешница, знахарь медленно, зигрывая с публикой, приподнял чашку и сделал загадочное лицо, по которому нельзя был ничего понять. Зрители улюлюкали, одни поддерживали интригу, другие требовали показать результат розыгрыша. И о чудо, под выбранной фениксом крышкой лежал вожделенный «Антяпахмялин». Дэйри может быть и не прикоснулась к мутному содержимому пузырька, но нельзя было отказать восторженной толпе, скандировавшей: «Пей! Пей! Пей!».

Нельзя сказать, что сразу стало легче, но все-таки в голове немного прояснилось, и девушка уже самостоятельно могла сидеть на стуле, не опираясь всем телом на @Булрака.

Начался второй круг. Посуда на барной стойке как-то увеличилась в размере, и гоблин быстро разлил пойло принесенное гномом.

Феникс с ужасом наблюдала, как участники запоя залихватски опрокидывают в себя содержимое бокалов, причем свободная от обязательств перед миром @Леди пепла не уступала остальным.

На законный вопрос Анейры «да ка вы так закидываетесь? Я же столько не выпью», гражданка неопределенного возраста лаконично ответила: «Купи броню. Поверь опытной шлюхе».

Феникс с тоской посмотрела на кружку браги.

- А закусить?

Перед Анейрой возник бокал с мелкопорубленным льдом. Феникс совершила невозможное, осушив кружку, практически залпом и зажевала холодными кристалликами. Но в этот раз что-то пошло совсем не так. Видимо лед без мартини – это неправильный закусон. Девушка улеглась на барную стойку, практически не подавая признаков жизни. повторная игра в «карусель с чашками» и чья-то добровольная помощь в поднимании руки Анейры и тыканья ею в глиняную посудину, феникс уже воспринимала, как в тумане. В этот раз девушке досталась склянка с надписью «Сярядинка на палавинку».

Но произошло чудо. Старый лохматый гном неожиданным тяжким грузом сполз со своего стула. Служки подхватили незадачливого выпивоху и потащили его в комнату наверху. В гордом одиночестве.

[Анейра]

Литрболл.

Демиург Удачи явно играл сегодня с фениксом в свои замудреные игры. Анейра вообще не понимала, как она еще держалась, ведь количество выпитого превышало все ее обычные нормы в несколько раз. Кроме того, закон «пить, но не смешивать» тоже был потерян еще на первом этапе соревнований. Хотя Дэйри пыталась найти то мнимое равновесие между сочетаниями напитков, используемых как запивон или закуска. Мартини со льдом, лед без мартини, мартини без льда... Удавалось плохо. Мозг, посмотрев на происходящее со стороны, решил, что здесь он уже ничем своей подопечной не поможет, и отбыл в неизвестном направлении, надеясь, что когда-нибудь Ледяная опомнится и вернется в родные пенаты относительного рационализма.

Но о какой разумности идет речь, когда затуманенное сознание воспринимало только подмигивание гоблина, язвительные подколки противников,  безудержное веселье и поддержку посетителей Таверны. Тем более, что участников осталось всего ничего: еще один гном, кот, страшного вида хуман и девушка свободных взглядов на жизнь. Ну, не считая самого феникса.

Еще один круг, и на грани снова оказывается Анейра. Однако снадобье неизвестного лекаря-паяца «Антяпахмялин» в который уже раз вернул фениксу способность ловить отголоски мыслей и совершать элементарные действия. А именно – брать стакан/кружку/бокал любезно пододвигаемые гоблином в хаотичном порядке и опрокидывать это все в себя.

После очередной игры в выбор чашек-отрезвителя, гоблин, подмигивая драконьим глазом, настолько восхитился способностями птички, что поощрил специальной наградкой в виде игральной кости. Мелочь, а приятно. Тем более, что она была уже второй, что ледяная получила в этом, теперь казавшемся самым лучшим в мире, заведении. Но пришли и галлюцинации: рядом с девушкой присело странного вида создание, напоминающее Леприкона. Парень оглядывался вокруг, видимо не понимая, что он тут делает, и осуждающе-печально поглядывая на гоблина. Раскосые глаза нового знакомца, в которых просматривалась обреченность раба, отданного на галеры, внимательно рассматривали феникса, словно оценивали и пытались понять, чем может быть опасна птичка.

Еще один круг выпивки, и феникс снова на грани. И очередной танец лекаря-наперсточника на барной стойке.

Когда девушка ткнула в наперсток под которым лежала золотая чаша со стопроцентным протрезвином, гоблин слегка заскулил, однако выдал Анейре артефакт «свет Луны», показывающий безопасный путь по дебрям местной аномалии, но требующий при этом крови хозяина. Леприкон при этом почему-то обрадовался и растворился в воздухе.

Начинался следующий круг.

[Волхайм]

Генри медленно отодвинулся от стола фон Эйлера, его движения были плавными и беззвучными. Он не кланялся, не улыбался — лишь слегка склонил голову в знак признательности, холодный блеск маски на мгновение поймал отблеск дрожащего пламени светильника. «Три вопроса...» — эхо этой фразы застряло в сознании, как заноза. Но сейчас было не время разбираться с обещаниями, данными в полумраке таверны. Карта, переданная Киршнером, лежала в его сумке, а впереди был Каменный Хаос — место, которое, возможно, хранило больше ответов, чем старая библиотека.

Он двинулся к барной стойке, обходя столы, за которыми кипела жизнь, чуждая ему своей бесшабашностью. Воздух в таверне гудел, как растревоженный улей. Где-то на другом конце зала началось что-то вроде состязания — громкие возгласы, хлопанье кружек о дерево, взрывы грубого смеха. На столе перед ними уже выстраивалась батарея пустой посуды, а зрители, обступившие их плотным кольцом, подбадривали участников криками и ставками. Пламя в масляных лампах вздрагивало от каждого грохота, отбрасывая на стены пляшущие тени, которые смешивались с очертаниями чучел и трофеев.

Генри не стал пробиваться сквозь толпу. Он выбрал путь вдоль стены, где было чуть просторнее, его плащ едва задел край стула, на котором сидел кто-то в капюшоне, уткнувшись в карту. Запах перебродившего эля, пота и жареного мяса висел плотной пеленой, но сквозь него пробивался и другой аромат — сладковатый, терпкий, отдающий дикими травами и чужой магией. Архиватор замедлил шаг у барной стойки. За ней, в глубине затененного угла, виднелась знакомая зеленая рука, сновавшая среди бутылок и кружек с привычной ловкостью.

Чибис, хозяин заведения, был занят — он наливал что-то мутно-зеленое в глиняную кружку какому-то орку в разодранном плаще. Его жёлтые глаза блестели в полумраке, а на лице застыла гримаса, которую можно было принять за улыбку, если не всматриваться в холодную расчетливость взгляда. Генри дождался, пока орк, крякнув, отвалится от стойки, и занял освободившееся место. Он не садился сразу — сначала положил на столешницу ладони в перчатках, пальцы с металлическими когтями легли на потемневшее дерево беззвучно, как падающие листья.

—Хозяин,..—его голос прозвучал тихо, но четко, перерезая шум таверны.—Вопрос есть...

Генри не стал торопиться. Его взгляд скользнул по полкам за барменом, отмечая бутыли с жидкостями всех оттенков — от кроваво-красного до ядовито-фиолетового. Некоторые были опечатаны воском, на других болтались бирки с руническими символами.

—Группы искателей приключений отправляюзиеся в сторону Библиотеки...—Он не спрашивал, а констатировал, его голос был ровным, без эмоций.—Были такие?..И если да — что с ними стало?..