[Волхайм]

[Кармелита ОНед Стронг]

Свидание Харрисона прошло сегодня просто великолепно. Эта красотка то и дело липла к нему по пути в его дом. Она нескрываемо его хотела, а он хотел её. И это тело... он определённо сорвал джекпот!
И вот они уже заходят в спальню, погружённую в полутьму лунного света, срывая одежду и собираясь насладиться друг другом - как вдруг атмосферу нарушил звонок телефона. Рабочего телефона.

- А, чёрт... - Харрисон сжал зубы, нехотя отрывая одну из рук от соблазнительных форм в сторону кармана с гаджетом, чтобы ответить. Женщина недовольным взглядом посмотрела на него.

- Да брось ты это~

Он бы и рад, да только рабочие звонки Харрисон сбрасывать не мог. Надо было ответить хоть проформы ради.

- Сходи пока в душ, крошка, - шлёпнул он её по ягодице, разряжая момент игривым тоном. Женщина вздохнула, но приняла правила игры, отбрасывая ароматные волосы и заходя в ванную комнату. Только потом мужчину ответил на звонок. - Чё такое, бля?!

- Йоу, Харри, брата-а-ан, по голосу слышно, как ты нервничаешь! - этот ребяческий голос он хотел слышать меньше всего сейчас.

- Карма, какого хрена тебе надо?! - Харрисон яростно шипел в трубку, поглядывая на ванную, откуда звучал звук душа, и спешно скидывал с себя остатки одежды. - Я тут в середине важного процесса...

- Како-ого?

По голосу было ясно, что Карма улыбалась и что она не уймётся, пока не узнает, так что было проще просто ей сказать прямо.

- Вечер с дамой провожу. Теперь, если у тебя нет~

- С ДАМОЙ?! - ох, зря он ей всё таки объяснил. - Чёрт, надеюсь, она горячая!

- Да-да, очень, слуша~

- А ты типа уже жахал её? - от количества пошлости даже трубка хотела порозоветь. - Или ты в процессе прям щас, хехе...

- Не твоё дело.

- Я помню, как ты описывал свой идеал, типа у неё должны быть прям наливистые бидоны, а бёдра сочные и крепкие, как~

В этот момент из душа вышла женщина, которая... да, соответствовала этим описаниям, включая те, которые не успелись озвучиться. и даже больше.

- Харри, - зазывным и немного строгим тоном протянула она с провокативным взглядом, привлекая внимания халатом, сброшенным на пол с плеч.

Мужчину застыл, стоя перед нею в одних трусах, после чего ледяным тоном произнёс в телефон, не отрывая глаз от прекрасного:

- У тебя пять секунд, чтобы сказать мне, что тебе нужно.

Голос Кармы стал спешным, зажатым и неловким.

- Кража пошла не по плану и корабль вместе со мной разбился на какой-то квазипланете, помоги.
Воровка сидела, оперевшись спиной в инопланетное дерево со скудной кроной, прижимая колени к груди, тело между толстыми корнями, а ухо к телефону. Из последнего последовали короткие гудки, говорящие о прерванном разговоре с того конца.
Карма посмотрела на экран. Её лицо стало ещё более осунувшимся и грустным. Но не потому, что она застряла на этой квазипланете, откуда не могла послать случайный сигнал бедствия, который могли заметить государственные корабли, которые заинтересуются, почему транзитный корабль разбился, а его самый ценный груз в виде прототипа какой-то технологии оказался в рюкзаке незарегистрированной для этого корабля девушки.

Лита медленно и глубоко вздохнула, выдыхая с длинным тихим стоном и кладя голову на колени. Она свернулась калачиком, косясь на звёздное небо над головой, которое было полно других планет, где каждый как-то живёт, каждый что-то делает. Без неё. Она бы тоже делала что-то, но в одиночку тяжело веселиться, оставались лишь собственные мысли.

Вообще, вид был красивым. Далёкая туманность создавала чарующий фон для кучи астероидов, колец, тех же звёзд. Приятно оказаться в месте, где нет светового загрязнения, которое закрывало бы всю эту красоту. Кажется, на этой квазипланете сейчас глубокая ночь или типа того. Но количество звёзд и два спутника неплохо заполняли светом поверхность. Мягким, лёгким... под который было удобно спать.

Усталость дала о себе знать. Рука натянула на голову капюшон, а дыхание стало замедляться. Какие бы тревоги не мучали голову, сон должен был их прогнать. Хотя бы немного. В ответ на эмоции сама реальность будто стала тлеть, темнеть, размываться. Звуки ночных птиц погружались в тишину, звуча как резиновые утята.
Стоп, резиновые утята? Хех, не, это забавно. Будто утёнок обмотал свои ноги резиновыми утятами поменьше, и шагает по лугу. Квяк-квяк-квяк~ А потом на ветку наступает и ХРУСТ~

Девушку будто ударило током. Она дёрнулась, как будто увидела что-то неописуемо страшное. И от неё пошла колючая волна красного цвета по... по чему-то. И какая-то.
То есть, это выглядело как буквально морская волна, проносящаяся по пространству, которое выглядело, как безразмерное - потому что определить размеры на глаз совсем не получалось - и аморфное пространство. Карма вскочила на ноги, осматривая его. Она будто была на дне океана, но у которого нет дна. Всё заливало, было пропитанно переливающимися оттенками синего и зелёного, растворяя в себе пробежавшую кроваво-красную волну тревоги.
Глаза и органы чувств давали всё больше деталей, но не давали понимания, куда ведьма попала. Да и деталей тут не то, чтобы много. Ноги чувствовали, что они стоят на чём-то, даже исходили волны от каждого шага, издавая синтетические протяжённые звуки, а сами шаги звучали как... резиновые утята.

Карма рассмеялась. Это было забавно. Но опять же, не забавно было то, что происходит. Рюкзака рядом не было, источников света тоже... хотя видно было всё исключительно чётко. По крайней мере то, что можно было описать, как "видимое".

Ведьма сделала пару шагов по этому пространству. И вроде бы она прошла, в проде бы ничего не изменилось. Точки начала или конца тут определить было невозможно.
В голове затрепетала тревога. Пространство стало равномерно краснеть и дрожать в трепете.

- Куда я попала?.. - Карма вздрогнула от собственного голоса. Его не было слышно ушами, но было слышно в своей голове. - Что за хрень?! - а вот это она уже услышала. - Ну и жуть.

Говорила она это без страха, но волнение никуда не пропадало. Ей нужно было найти выход...

Вдруг перед глазами, сквозь тени, вылетела маленькая звёздочка. Крохотная, холодная, в меру яркая. Она подлетела и упала куда-то к ногам. Так же появились другие, целый скоп. Они падали откуда-то сверху и со сторон, хотя увидеть источник не удавалось. Все они падали на несуществующую поверхность у ног Кармы, пропадая спустя какое-то время, прежде чем их заменят другие.
Получалась какая-то звёздная дорожка. Будто это не звёзды, а снежинки.

- Снег?.. - само собой сорвалось с губ Кармы, как вдруг она почувствовала давления в сторону дорожки. Не то течение, не то: - Ветер?

Она побежала. Время здесь не чувствовалось, но то же самое можно было сказать про усталость. Девушка просто бежала и бежала, пока дорожка не становилась всё плотнее, а на её конце, далеко, замерцало что-то яркое. Проход, или дыра. Карма не знала, что там, но знала, что ей туда нужно. Она улыбнулась, ускоряя бег. Пространство стало вытягиваться, ощущения обостряться. Ещё пара мгновений - и неведомый портал из света принял в себя девушку.

Карма споткнулась и упала на твёрдую поверхность. Ау! Вот тут её встретила боль. Неприятно.
Девушка вскочила, крутя головой по сторонам. Она была на поверхности камня. Большого камня, неровного, в десяток метров длиной. Такие же, разных размеров, летали в пространстве вокруг. Лита инстинктивно оттолкнулась ногами в сторону одного - и полетела через невесомость, приземляясь без последствий. Хотя теперь она была, считай, вниз головой, которую девушка принялась чесать в недоумении.

Да и где тут вообще низ? И где это ТУТ вообще?..

[Волхайм]

Последние часы перед попаданием в аномалию были потрачены с присущей ему методичностью. Деловая встреча на Цирконе завершилась подписанием контракта на поставку квантовых стабилизаторов для новых маршрутов сквозь пояс астероидов. Переговоры велись под именем Эдгара Нокса; холодная, безупречная игра в интересах корпорации, где каждое слово — это расчетливый ход, а каждое молчание — намеренная пауза, заставляющая другую сторону нервничать.

После — длительный транзит до Лимуса на личном корабле. Тишина кокпита нарушалась лишь монотонным гулом двигателей и тиканьем хронометра, отсчитывающего секунды, лишенные смысла. Он провел плановый аудит данных, поступивших в Архив за последнюю декаду: отчеты о гравитационных аномалиях в секторе «Ворон», расшифровки псионических сигналов с заброшенной колонии на Хароте, биологические образцы флоры с квазипланеты X7-β. Информация была обработана, каталогизирована и разложена по виртуальным полкам. Мир, как обычно, представлял собой бесконечный поток данных, ждущий своего архивариуса.

Физическая усталость — понятие условное для его организма, однако психическая нагрузка требует периодической перезагрузки. Сон не является необходимостью в биологическом смысле, это скорее ритуал, способ упорядочить накопленные за день сведения, позволить подсознанию провести собственную аналитическую работу. Он расположился в своих личных покоях, что скрыты глубоко под землей, в сердце переоборудованного храма. Комната аскетична: голые стены из отполированного базальта, кресло из черного дерева и кожи, стеллаж с несколькими физическими носителями информации — дань архаике.

Он погрузился в состояние, пограничное между медитацией и сном, отключив внешние раздражители. Сознание начало медленно отключаться от реальности, погружаясь в привычный, контролируемый хаос внутренних архивов. Но в этот раз что-то пошло не так. Вместо упорядоченных потоков данных ощутил резкий, внесистемный сбой — будто кто-то вырвал страницу из уже сшитого тома. Реальность под ним поплыла, и вместо привычного перехода в режим анализа, провалился в абсолютную, незнакомую пустоту.


Переход лишен тактильных ощущений. Не было ни падения, ни удара, лишь мгновенное и тотальное смещение. Очнулся он — если это слово здесь применимо — уже внутри. Первое, что поразило — это полное отсутствие привычных физических законов. Он не стоял и не лежал, а пребывал в состоянии невесомости, лишенной даже понятий «верха» и «низа». Пространство вокруг стало аморфным и безразмерным, пропитанным переливающимися, ядовито-синими и глубоко-зелеными тонами, Генри как будто оказался на дне океана, у которого нет ни дна, ни поверхности. Свет исходил отовсюду и ниоткуда одновременно, не отбрасывая теней, делая все объекты плоскими и в то же время бесконечно глубокими. Воздух, если это был он, густой и неподвижный, им невозможно было дышать, но и удушья он не вызывал — лишь давил на сознание своей неестественной плотностью.

Поверхность под ногами, вернее, точка опоры, оказалась иллюзорной. Она ощущалась как нечто твердое, но при взгляде растворялась в мерцающей дымке. Каждый шаг — медленный, осторожный — порождал не звук, а странные визуальные волны, расходящиеся по этой псевдоповерхности, и сопровождался приглушенным, синтетическим шумом, абсурдно напоминающим скрежет по металлу. Это повторялось с навязчивой, сюрреалистичной точностью. Он продолжал движение, пытаясь сориентироваться в этом лиминальном лабиринте.

Время утратило всякий смысл; минуты могли растягиваться в часы или сжиматься в мгновения. Вокруг проплывали обломки — не камня или металла, а обломки смыслов. Архиватор миновал парящие в пустоте архивы с истертыми корешками книг, в которых вместо букв оказались застывшие капли ртути. Мимо проплывали силуэты дверей, ведущих в никуда, и зеркал, отражающих не меня, лишь пустоту с парящими в ней одинокими масками.

Внезапно пространство перед ним ожило. Из небытия, словно из-под толщи стекла, начали проявляться очертания знакомого места — кабинета на Лимусе. Но это была его жалкая, искаженная пародия. Стол сделан из спрессованного пепла, документы на нем шевелились, как живые, и исписаны не чернилами, а трещинами. Сквозь стены проступали лица — те, чьи воспоминания нес в себе, — но их черты размыты и искажены гримасой беззвучного крика.

Он понимал, что это ловушка, проекция, пытающаяся придать аномалии хоть какую-то понятную форму, чтобы сломить волю наблюдателя. Он останавливается, пытаясь зафиксировать каждую деталь этого безумия для будущего отчета. Сознание, отточенное для анализа хаоса, работает на пределе, отсекая эмоциональный шум и пытаясь выявить паттерны в этом калейдоскопе абсурда. Он не испытывает страха. Лишь холодное, всепоглощающее любопытство и профессиональный интерес к природе этого феномена. Где-то в глубине этого иллюзорного кабинета, за пепельным столом, мерцала едва заметная точка — возможно, выход, а возможно, лишь более глубокий уровень этой ловушки.

Отвернувшись от призрачного кабинета, мысленным усилием стёр его размывающиеся контуры, словно стирает с грифельной доски неудачную схему. Иллюзия рассеялась без сопротивления, подтверждая её эфемерную природу. Под ногами, вернее, в той точке пространства, что он определил как опорную, ощущение изменилось.

Вместо зыбкой, мерцающей дымки возникла твёрдая, шероховатая поверхность неровного булыжника. Сделав несколько медленных, выверенных шагов вперёд, ощутил под подошвой ботинка каждый выступ, каждую щербинку на его холодной поверхности. Вокруг, в абсолютной тишине невесомости, парили другие камни — десятки, сотни, бесчисленное множество. Они были разных размеров: от мелкой гальки до глыб величиной с небольшой шаттл, и все они медленно вращались вокруг невидимых осей, образуя хаотичный, застывший балет небесных тел.

Архиватор остановился на краю своего плавучего острова и, сохраняя идеальное равновесие, медленно наклонился вперед, затем откинулся назад, запрокинув голову. Позвоночник, лишённый привычного гравитационного давления, отозвался непривычной лёгкостью. Взгляд скользнул вверх, или, возможно, вниз — здесь эти понятия утратили смысл. Над-под ним, в бездонном колодце сине-зелёной пустоты, проплывали целые рои этих безмолвных глыб, их тёмные силуэты отрезанные и чёткие на фоне мерцающей, беззвёздной мглы. Они не падали и не поднимались, а просто были, вечные и недвижные в своем бесконечном дрейфе, составляя скелет этого безумного, лишённого логики мира. Они плыли в одну точку, далёкую, яркую, что пестрила разными формами и не существовала одновременно. Гигантский кратер, напоминающий черную дыру и одновременно прекрасный цветок. А ещё он ощутил чье-то присутствие.

[Кармелита ОНед Стронг]

Прыжок, ещё прыжок, ещё один... Чёрт знает, как долго Карма металась между этими парящими валунами. Она даже не была уверена, продвигается ли она куда-то, ибо ориентация тут была весьма условной.
Не, ощущения определённо были прикольными! Можно было даже выбрать определённую траекторию, чтобы чередой прыжков ускоряться всё больше и больше. И хоть столкновения после такого были болезненными, но в лепёшку расшибиться не получалось. Как и ссадины получить. Странно, но блин, как же удобно!

Вдруг по телу пробежала дрожь, заставляющая остановиться и прислушаться. В этом пространстве было чрезвычайно тихо, так что теперь можно было услышать даже тихое шорканье по камню. Похоже на шаги. По камням пробегались множество теней, но Тень расступалась возле некоторых. По ходу их неспешного вращения девушка заметила на одной из граней незнакомую фигуру. Наконец-то хоть кто-то!

Карма не думала о потенциальной опасности или подозрительности. В этом месте очень быстро проходило любое ощущение неестественности. А точнее, его негативные проявления. Всё казалось именно необычным, интересным, любопытным и весёлым. Однако и сосредоточиться на чём-то было тяжело. В отличии от этого парня! Плащ у него зачётный. Или это девушка? Волосы длинные, тело изящное, но всё же плечи и имидж.

Ай, почему бы просто не спросить?!

- Здарова, ты тоже сюда~ Нихера ж себе, ты смесь ведьмака и Дракулы, - девушка с приземлилась сверху в паре шагов, и теперь с удивлением взирала на высоченного мужчину(скорее всего это всё таки мужчина) в маске. Ей пришлось буквально задрать голову вертикально, насколько он был выше её. - Чел, ты выше Майкла Джордана! Ты смотровой вышкой не подрабатываешь?

Генри увидел рядом с собой... явно разумное существо в виде енота-тиррена. То есть, антропоморфной самки енота, в довольно простой одежде,. Пушистый хвост было видно за её спиной, он подёргивался, сигнализируя о эмоциональной заряжённости.

Но всё это было не так важно, как тот факт, что пространство, в котором они оба находились, было чрезмерно пропитано магией. Будто коэффициент концентрации тэлергии здесь приближался к единице, когда никакой физической материи уже не оставалось. И что интересно, вся эта тэлергия будто резонировала с этой девушкой. Всё здесь резонировала с нею, как мощнейшим источником псионического воздействия, практически магическим аттрактором.
Всё... кроме самого Генри, который был здесь как камень посреди бурной реки.

- Я Карма, а ты? - представилась Лита, с чрезмерно широкой улыбкой протянув руку(лапу?), чтобы поздороваться, но с оттенком крайне неформального поведения. Корректно сказать, "ребяческого". - Ну и местечко, а... такси сюда, я подозреваю не вызвать, хаха!

Тэлергия будто закручивалась и комковалась вокруг этой девушки. Эти комки, коих было пять, крутились вокруг неё, практически невидимые в этот конкретный момент.

[Волхайм]

Генри стоял неподвижно, высеченный из мрамора посреди этого безумного, лишённого координат пространства. Его взгляд, холодный и аналитический, скользил по бесформенной пустоте, поглощающей свет, звук и саму материю. Вокруг плыли волны цвета — не просто оттенки, а целые потоки синего, зелёного, фиолетового и белого, переплетающиеся в причудливые узоры, напоминающие то ли космические туманности, то ли магические вихри.

Эти волны не существовали — они жили, пульсировали, сжимались и расширялись, будто дышали. И всё это великолепие хаоса стягивалось вдалеке в нечто, напоминающее одновременно черную дыру и гигантский цветок. Концентрированная магия, реальность, разорванная на части и сшитая заново чуждыми законами. Он наблюдал, как синева сплетается с зелёным, рождая ядовито-бирюзовые всполохи, как фиолетовые прожилки пронизывают белую пелену, создавая иллюзию мерцающего полярного сияния. Это был не просто визуальный ряд — это была карта аномалии, и он читал её как открытую книгу, фиксируя каждую деталь, каждый изгиб энергии, каждый проблеск искажённой реальности.

Его внимание переключилось на существо, появившееся рядом. Антропоморфная енотиха — Карма — вела себя так, будто оказалась на увлекательной экскурсии, а не в ловушке между мирами. Её слова были полны ребяческого восторга, и одно из них — «Ведьмак» — прозвучало особенно ярко. В сознании Генри мгновенно вспыхнула цепочка ассоциаций: серебряный меч, заточённый против чудовищ, зелья, от которых горло сжимает горечь, знаки, выжигаемые в воздухе, и вечный поиск — не знаний, а контрактов, денег, ответов на вопросы, которые никто не задавал. Он почти физически ощутил вес полуторника за спиной, привычное движение руки к поясному набору с отварами, пальцы, уже складывающиеся в знак Игни... Но всё это было лишь эхом чужих воспоминаний, вшитых в него когда-то давно. Он не стал кричать: «Где Цири? Где секреты Каэр Морхена? Где (СПИРТ) вы, проклятые алкоголики с Вельгорта?». Вместо этого он лишь мысленно усмехнулся — иронии ради. Этот мир был куда сложнее и опаснее, чем любая сказка о ведьмаках.

Он наклонился, движение его было плавным и точным, лишённым суеты. Его рука в перчатке с металлическими пластинами обхватила лапку енотика — крепко, но без лишнего давления.—...Генри Волхайм...Архиватор...—прозвучал его голос, ровный и безэмоциональный, как голос автомата. Это имя Карме ничего не даст, ведь для Парфорссы Генри представляется совсем другим именем.

Но едва он выпрямился, как реальность вокруг него дрогнула. Его одежда, его плоть, всё, что было материальным, растворилось, превратившись в сгусток чёрного, плотного дыма. Только волосы остались белыми — призрачными, мерцающими, как туман над болотом. Рубашка просвечивала сквозь пелену белым туманом, став дымом, маска не изменилась — всё та же ледяная белизна, всё тот же кровавый шрам-руна. Теперь он был подобен духу, воплощению раздробленного сознания, собранного из обломков памяти и воли.

Он парил в пространстве, неосязаемый, невесомый, но при этом сохраняющий чёткие очертания своей прежней формы. Это была не магия в привычном понимании — это была проекция его сути, его истинной природы, вышедшей на поверхность в этом месте, где стирались границы между реальным и воображаемым.

Генри медленно опустил взгляд, изучая собственное тело — вернее, то, что от него осталось в этом пространстве. Его форма была лишена привычной материальности, представляя собой клубящуюся массу чёрного дыма, сквозь которую лишь угадывались очертания конечностей, торса, складок плаща. Дым пульсировал, будто живой, то сжимаясь, то расширяясь, и в его движении угадывался странный, почти органический ритм. Он наблюдал, как частицы дыма отслаиваются от его «рук», образуя лёгкие, почти невесомые шлейфы, которые тянулись в пустоту, пытаясь раствориться в общем хаосе этого места. Но стоило ему мысленно сконцентрироваться, вернувшись в состояние стазиса — внутреннего равновесия, — как дым немедленно реагировал. Шлейфы прекращали своё движение, замирали на мгновение, а затем начинали медленно, почти нехотя, возвращаться обратно, прилипая к основной массе, восстанавливая чёткость контуров. Это напоминало движение ртути — плавное, тягучее, подчиняющееся невидимым силам.

Он поднял руки перед собой — вернее, то, что когда-то было руками. Теперь это были сгустки темноты, очерченные лишь силуэтом. Каждое движение сопровождалось шлейфом дыма, который отделялся от основного тела, создавая призрачный, размытый след в воздухе. Дым вёл себя странно: он не рассеивался, а сохранял форму, сохраняя память о движении, которое его породило. Генри сжал «пальцы» — и дым отреагировал, сгустившись в подобие кулака, из которого тут же потянулись новые, более тонкие нити чёрного тумана. Он разжал руку — и дым рассыпался, но не исчез, а повис в пространстве, ожидая следующей команды. Это было похоже на управление жидкостью — точное, почти интуитивное, но в то же время требующее полной концентрации. Он чувствовал каждую частицу этого дыма, каждое её движение, как если бы это было продолжением его собственной нервной системы.

Затем он позволил себе снова вернуться в состояние покоя. Мысленный импульс — и дым мгновенно отозвался. Все отделившиеся шлейфы, все клубящиеся частицы резко остановились, а затем устремились назад, к его телу, сливаясь с ним в единое целое. Дым прилип к нему, снова обретая чёткость форм, хотя и оставаясь при этом лишь иллюзией материальности. Теперь он снова выглядел как завершённый силуэт — высокий, задрапированный в тень, с белыми волосами и маской, сияющей неестественной белизной. Но в его глазах, скрытых за маской, горел холодный интерес. Он не просто адаптировался к этому месту — он изучал его, используя собственное тело как инструмент для измерения плотности реальности, силы гравитационных аномалий и концентрации магии.

Вокруг них продолжал свой безумный танец хаос цветов и света. Камни плыли в беззвучном балете, а вдали мерцал тот самый гибрид чёрной дыры и цветка, притягивая к себе всё, как магнит притягивает железо. Генри наблюдал за этим, его дымчатая форма колыхалась в такт пульсациям энергии, исходящей от аномалии. Он был здесь и не здесь — часть этого мира и одновременно посторонний наблюдатель. И где-то на краю сознания, в самых его глубинах, шептали голоса тех, чьи воспоминания он нёс в себе. Они молчали о ведьмаках и чудовищах — их истории были куда мрачнее и безнадёжнее. Но сейчас это не имело значения. Сейчас важно было понять, кто эта девушка-енот, и почему пространство вокруг неё искрится так, будто она — центр вселенной, а он — всего лишь камень в бурной реке её энергии.

[Кармелита ОНед Стронг]

- Генри, круто! - девушка активно потрясла руку в хватке. - Архиватор... Типа Вин-раром подрабатываешь?

Ответа на шутку не последовало. Вместо этого тело нового знакомого стало будто размываться, на дымные слои, как кусок угля под водой, медленно воспаряя над землёй. Зрелище выглядело жутко необычно и неожиданно, заставляя Карму сделать шаг назад.

- Йо, ты... в норме?.. - не дай бог она что-то сделала с ним! Она же не хотела.

Псионическое воздействие Кармы повысилось на небольшую долю в этот момент, как уровень воды от волны вброшенного камешка.
Возьми себя в руки. Сейчас же.

Кулак сжался, мысли упорядочились.
Краткий миг - и абстракции исчезли из разума Генри. Были раздавлены рационализмом, как тараканы. Тело вернулось в прежний вид, приземляясь обратно на камень с жёсткой отдачей к ступни. Псионика архиватора вновь воздвигла вокруг(и внутри) живой оболочки стабилизирующую клетку.
Это абстрактность... не позволяй себе прогнуться под неё снова.

Карма озадачено смотрела на задумчивого по её взгляду Волхайма. Одно из её прижатых ушей дёрнулось и они навострились.

- Теперь ты норм? Не хотелось бы, чтобы первый, кого я тут встретила, вдруг пострадал!

Вглядываясь в неё и прибегая к псионике, Генри ясно видел, что девушка действительно не была источником магии. Но она была, судя по всему, существом, способным к псионике. Крайне способным... и находящимся под магическим воздействием тоже.
Кажется, это не её настоящее тело.

Сама Лита, выпучив глаза на безликую маску, сжималась от дискомфорта. Она отвела глаза и пальцем оттянула воротник.

- Ла-а-адненько, - кивнула она, делая шаг в сторону, к краю камня. Она приложила ладонь ребром ко лбу, всматриваясь в окружение. - Раз с тобой всё ок, предлагаю не стоять на месте! Не знаю, как ты, но я точно не отсюда, честно-честно.

Она посмотрела вправо, влево, вверх и вниз. Развела руками и уронила в недоумении.

- ..Как думаешь, где мы вообще?

Посреди камней - сказали бы глаза.
Друг с другом - сказали бы уши.
В сосредоточии чистой тэлергии - сказал бы опыт псионики.
В новом месте - скажу тебе я. Это место не похоже ни на что, что тебе знакомо. Более того, оно не должно существовать.

Телепортация тут работала, но не за пределы этого места, и само ощущение направлений было неправильным, будто образуя собой бутылку Клейна. Да и вообще, воздействие Генри на здешнюю среду оказалось... ограниченным. Он мог легко поддерживать своё состояние, но влиять на здешнюю реальность - с большим трудом.
Это даже реальностью не назвать, выражаясь научным языком. Тэлергия - это энергия, протекающая через ткань реальности. Здесь же ткань, то есть материя, отсутствовала напрочь. Но эта энергия непрерывно курсирует, резонируя с этой девушкой. И попытки вмешаться в этот резонанс встречали мощное сопротивление.
Продолжая метафору с камнем в реке: Генри почти ничего не стоило в ней находиться. Но вот пытаться расшириться до целой плотины было невозможно - просто снесёт совокупным течением.

Остаётся пробираться по этой реке, ища выход на берег. Оставаться прочным рацио в этом хаотичном потоке иррацио.

В это время Лита рассматривала чёрную дыру в горизонте, к которой вела визуальная воронка из камней. Все летающие булыжники, казалось, дрейфовали хаотично, но если приглядеться, они образовали собой именно что громадную воронку, сужающуюся по мере приближения к массивному объекту вдали.
Хотя на проверку у него нет реальной массы. Что логично, ибо тут нет материи. Всё это выглядит как самая большая в мире иллюзия. Хм, но почему-то никакие способы развеивания на неё не работают.

Мимо Кармы вдруг пролетела одинокая снежинка, ложась ей в ладонь. По спине снова пробежали мурашки, а в голове вдруг вспыхнуло озарение. Или нечто похожее.

- У меня есть идея, что делать, но не знаю, как ты к этому отнесёшься... - заговорчески протянула хитрая енотья морда.

Звучит нехорошо. Впрочем, есть ли у тебя иные варианты?

[Волхайм]

Генри стоял неподвижно, его взгляд скользил по аморфному пространству, лишённому привычных координат. Вокруг плыли волны сине-зелёного света, переплетаясь с фиолетовыми прожилками и белыми всполохами, напоминающими полярное сияние, но лишёнными всякого источника. Камни, бесшумно парящие в невесомости, образовывали хаотичный балет, медленно вращаясь вокруг невидимых осей. Воздух — если это можно было назвать воздухом — был густым и неподвижным, давящим на сознание своей неестественной плотностью. Не было ни верха, ни низа, лишь бесконечная, мерцающая пустота, пропитанная магией, которая пульсировала в такт неведомому ритму. Всё здесь было иллюзией, сном, сотканным из энергии и отголосков чужих мыслей.

И вдруг его голова непроизвольно наклонилась вбок, будто его окликнули. Но звука не было — лишь ощущение, что чей-то голос прозвучал прямо в сознании, холодный и безэмоциональный, как эхо из глубин памяти.

«Это место пытается говорить с тобой. Не голосом, но намёком. Оно предлагает тебе выбор: поддаться хаосу или остаться твёрдым. Ты — камень в этом потоке. Не позволяй ему унести тебя»

Генри замер, анализируя это вторжение. Это не чужая воля, не голос паразита — скорее, проявление его собственного рационального начала, архетип, рождённый в ответ на аномалию. Что-то вроде внутреннего Наставника, голоса разума, который всегда шепчет тебе на ухо в самые неподходящие моменты — как в тех старых голографических симуляторах, где тебе постоянно подсказывают, куда идти и что делать, но никогда не говорят ничего действительно важного.

Он медленно поднял руку — вернее, то, что сейчас ею являлось: сгусток чёрного дыма, очерченный лишь силуэтом. Плавным движением он провёл ею через пространство, и за его пальцами потянулись тонкие шлейфы дыма, которые на мгновение застыли в воздухе, будто шрамы на ткани иллюзии. Они висели неподвижно, напоминая трещины на стекле, но затем начали медленно рассеиваться, тая в переливающейся пустоте, как следы на воде. Пространство затягивалось, восстанавливая свою целостность, как будто ничего и не нарушало его гармонию. Это похоже на то, как ребёнок рисует пальцем на запотевшем стекле — линии появляются, чтобы через мгновение исчезнуть без следа.

Только тогда он повернул голову в сторону енотихи, которая с любопытством наблюдала за ним. Её вопрос о том, где они находятся, повис в воздухе, и Генри ответил на него с той же безэмоциональной точностью, с какой фиксировал данные в своём Архиве.—Мы находимся в месте, которое не должно существовать...Если бы я был склонен к поэзии, я бы назвал его "Зов Призрачной Бездны" или "Портал в Ничто" — как в той старой игре, где герои бесцельно блуждают между мирами, пока не найдут выход через зеркало...Но, по сути, мы просто застряли в аномалии...Добро пожаловать в ловушку, построенную из обломков реальности...—Его голос прозвучал сухо, без намёка на иронию или страх — лишь констатация факта, холодная и неумолимая, как законы физики, которые здесь, впрочем, давно перестали работать.

Пространство вокруг продолжало пульсировать искажённой энергией, переливаясь ядовитыми оттенками синего и зелёного. Камни, застывшие в немом балете, казалось, наблюдали за этой сценой с безразличным любопытством. Генри стоял неподвижно, его дымчатая форма едва колыхалась в такт хаотичным вибрациям аномалии. Внутри него, в самых глубинах отточенного рационального сознания, шевельнулась тень беспокойства. Это нечто вроде внутреннего сигнала тревоги — тихого, но настойчивого.

«Она — источник нестабильности. Её присутствие искажает реальность. Любое её предложение несёт в себе непредсказуемый риск. Ты должен дистанцироваться. Проанализировать. Контролировать»

Мысленный голос звучал чётко, как системное уведомление, всплывающее в интерфейсе его разума.

Но против этого голоса существовала другая реальность — реальность, в которой антропоморфная енотиха по имени Карма смотрела на него с неподдельным, почти детским ожиданием. Её уши навострились, хвост подрагивал от возбуждения, а во всём её существе читалась готовность к немедленному, безрассудному действию. Она была воплощением хаоса, антитезой его упорядоченному существованию. И чем дольше он смотрел на неё, тем тише становился внутренний голос, подавленный простой и неоспоримой истиной: альтернативы её плану не было. Оставаться здесь, в этой безвременной ловушке, значило медленно растворяться в чужом сне. Любой ход, даже самый иррациональный, был предпочтительнее пассивного наблюдения.

Мгновение он колебался, его дымчатые очертания на миг сгустились, пытаясь обрести твёрдость перед лицом надвигающегося безумия. Это была та самая ситуация, которую его рациональная сущность всегда стремилась избежать: прыжок в неизвестность с непредсказуемым спутником.

«Подозрительно. Очень подозрительно.»

Это буквально тот мем, где парень в лодке, поворачиваясь к женщине, говорит: "Так, я чувствую, что мы сейчас наделаем глупостей" — пронеслось где-то на задворках сознания, заставляя его мысленно вздохнуть.

—Ладно,..—наконец произнёс он, и голос, ровный и лишённый эмоций, прозвучал как приговор самому себе.—...Излагай свой план...Предположим, я отброшу всякую видимость здравого смысла и последние остатки инстинкта самосохранения...Что именно ты предлагаешь?..

Он не стал добавлять, что это напоминает ему квест в какой-нибудь абсурдной ролевой игре, где ты вынужден доверять первому же встречному сумасшедшему, потому что сюжетный дизайнер не оставил тебе выбора. Иногда реальность, даже искажённая до неузнаваемости, бывает удивительно предсказуемой в своей непредсказуемости.

[Кармелита ОНед Стронг]

- Ладно...

- Ладно?! - на спокойный голос енотиха повернула голову так резко, что можно было свернуть шею. Но это не мешало ей улыбаться, поджав кулачки.

-..Излагай свой план... Предположим, я отброшу всякую видимость здравого смысла и последние остатки инстинкта самосохранения... Что именно ты предлагаешь?..

Если подумать, Карма не ощущала за собой страха смерти. Будто любые страхи в ней остались, кроме этого. И ей же лучше.

- Ха, нечего держаться за инстинкты! - девушка оттопырила на кулаке указательный палец и описала им лихую дугу поворотом корпуса. - Там, куда мы отправимся, здравый смысл не нужен! Мы отправимся...

Она шаркнула немного в сторону, изображая барабанную дробь лапками, и размашисто указала на чёрную дыру на... горизонте? Или просто вдали.

- ТУДА!

Кажется, она ждёт от тебя восторга. Или какой-то реакции.
Карма подбежала к столу с детальными миниатюрами из кучки камней, фигурок Кармы и Ген~

Стоп-стоп-стоп... Всё, можете продолжать. Я просто должен был указать тебе, какого уровня этот абсурд.

Карма же не видела никакого абсурда. Для неё всё было в высшей степени нормально и естественно.

- Итак, это я, - она взяла свою фигурку, - а это ты, - она взяла фигурку Генри, после чего сцепила их руки. После этого она медленно и показательно повела их по каменной гряде. - Сначала мы разгонимся до максимума, после чего попадём в зону повышенной гравитации, какая есть у любой чёрной дыры. В прошлый раз, когда я достаточно сильно разогналась, я попала сюда. А значит, если мы разгонимся... - она увлечённо ускорила руку с фигурками, и сильно ускорила их, размахнувшись в сторону миниатюрной чёрной дыры. - Мы окажемся в новом месте!

В этом плане столько дыр, что даже не ясно, с чего начать.

- Я пробовала ускоряться магически - точнее, псионически - но... Не выходит. Тут моя магия не работает!

Лита сделала пару щелчков пальцами и знакомые пасы руками. Каждый из них был знаком Генри, но девушка со столь высоким псионически потенциалом не могла вдруг пользоваться ею... это странно.

- Но это не так ужасно, потому что тут я смогла просто, ну знаешь, бегать быстро! Смотри, я покажу!

Пушистая лапка вдруг схватила бледное запястье Волхайм и оттолкнулась от камня, утягивая за собой в полёт. Затем Карма по касательной оттолкнулась от следующего камня, и от следующего, и так до тех пор, пока скорость не набиралась критическая. Фон из пролетающих мимо камней начал смазываться до серого фона, от которого рябило в глазах, а чёрная дыра стала... уменьшаться. Будто удаляясь, но почему? Карму тоже смутило это, но она продолжала бежать, сжимая руку спутника.

Пространство начинает искажаться. Оно вытягивается в эллипсоид... Теперь ты почти можешь видеть грани этой не-реальности, как тонкую плёнку, как клеточную оболочку, как кожуру черники.
И ты видишь, как она надрывается. Ты знаешь, поведение чего это напоминает. Или у тебя как минимум такое ощущение.

Когда скорость дошла до какого-то предела, точка вытягивания эллипсоида впереди, выглядящая как чёрная дыра, превратилась в совсем далёкий уголок, пространство оттуда вдруг пошло трещинами, распространяющимися за пределы оболочки этого бесконечно вытянувшегося пространство.

Хлопок, ХРУСТ, мгновение несуществования - и пара, которая только что неслась со скоростью в световые годы, в секунду оказалась в новом месте.
Карма мешком повалилась на самую обыкновенную землю, встала, отряхнулась и посмотрела по сторонам.

- Вау! Генри, это сработало! Офигеть! - ликовала девушка. - Так и где же мы?.. Похоже на какой-то город.

Да, место выглядело не то чтобы непримечательно. Совсем обыденно. Волхайм и Лита стояли в проулке из двух алюминиевых заборов, увешанных редкими, давно драными плакатами и объявлениями. Под ногами - плотная земля, песок да деревянная стружка. За заборами - молчащие лесопильные предприятия и склады. Ещё дальше - с одной стороны пролесок, а с другой городская инфраструктура не слишком технологического уровня. А над головой в небе зависла гигантская структура, похожая на глазное яблоко, уставившееся на прибывших, и заливающее небо красным светом.

Хотя здесь, внизу, всё будто освещается стандартной звездой класса желтый карлик.
Светила не видно, и не греет, но освещение около-закатное. Переход к сумеркам.

Карма почесала голову, не замечая ничегошеньки странного в происходящем, и повернулась к Генри.

- Окей, честно сказать, в моём плане есть несколько дыр. Первое, я не знаю, что делать после того, как мы окажемся в новом месте. Второе... - она вдруг вильнула ушками, поднимая брови. - А, нет второго! Значить мой план не так уж и плох!

Она постояла ещё пару секунд, топча землю нервной пяткой. Потом повернулась к выходу из проулка и махнула рукой.

- Пошли прогуляемся, что-ли. может найдём кого-нибудь.