[Шанайра Энэд]

Климбах. Территории Некроделлы. Пандемониум.

Эпизод является игрой в прошлом времени и закрыт для вступления. Если в данном эпизоде будут боевые элементы, то система боя выбирается по согласованию с соигроком.

[Шанайра Энэд]

Тихий вскрик, следом за которым слышатся глухие удары деревянных мечей. Хрупкая девушка перескакивает с одной ноги на другую, неуклюже пытаясь уйти от ударов. И пока она тратит время на никому ненужные действия, позади неё возникает мужчина. Несмотря на своё массивное телосложение, двигается он гораздо изящнее, чем пепельноволосая. Смачным поджопником он срывает с её губ ещё один вскрик. Айра быстро оборачивается, замахиваясь со всей силы оружием, и начинает надвигаться на своего учителя.

Сегодня он её рассердил. От собственной злости щёки девушки раскраснелись, а сбивчивое дыхание, горячим воздухом, срывается с губ. Она не следит за шагом, и как только оказывается возле хтоника, тот подставляет ей подножку. Ша падает лицом вниз, царапая щёку о мелкие камни. Поднявшаяся пыль застит взор. Девушка кашляет, собирая ладонью капли кровяной расы, что успела проступить там, где была ободрана кожа. 

— Это нечестно! — она медленно поднимается на локтях, сгибая одну ногу в колено.

Удар и новый крик улетает высоко в небо, теряясь где-то там, среди небесного «потолка».

Ша переворачивается на бок, прижимая колени к себе и начинает тихонько причитать. Слёзы из ярко-оранжевых глаз брызнули так быстро, что девушка, сама того не ожидая, принимается плакать.

— Это нечестно! — всхлипывает она, кусая губы. — Ты отвлёк меня, а после ринулся в атаку!

— Честно? — высокий мужчина, явно превосходящий хрупкую Айру по габаритам, навис над ней, закрывая собой лучи заходящего солнца. — Ты родилась на Климбахе, милая. О какой чести, чёрт тебя дери, ты сейчас говоришь? — носком ботинка он поддевает её за живот с силой переворачивая на спину. — Вставай, Энэд. Иначе ещё ближайшие 50 лет будешь тренироваться с деревянным мечом.

Он смеётся прямо ей в лицо. Издевается и выводит на эмоции, прекрасно зная, что это именно то, что Ша не умеет контролировать. Она шипит сквозь сжатые зубы, медленно поднимаясь на четвереньки. Руки её внизу, ищут потерянное оружие. Девушка ждёт, всхлипывая. Рукавом она вытирается сбегающие слёзы и когда на лице мужском мелькает тень сомнения, Айра срывается вперёд, выпуская из сжатых в кулак пальцев горсть песка.

— Ах ты с... Фтэльменова сестра! Вот это было нечестно! — он снова смеётся, своими широкими ладонями растирая глаза. Хтоник мотает головой, почти задевая обходящую его девушку острыми рогами. — Айра, не смей подходить ко мне, пока я тебя не вижу. — Шайра бьёт его сзади, метя точно в ахилл. Мужчина смеётся ещё громче, опускаясь на одно колено, почти сравниваясь с девушкой ростом. — Сдаюсь! Сдаюсь! Можешь сказать своей сестре, что её уроки ты усвоила отлично.

Девушка улыбается, тыча остриём меча в спину хтоника.

Прошло почти сорок лет с того дня, как Шанайра попала к Владыке. Бесконечная череда уроков этикета, занятий с преподавателями по танцам, хореографии, музыке и всему тому, что надлежало знать девушке из «высшего общества» сменилась тренировками на поле и совершенно другим учителем.

Фтэльмена не жалела денег на образование своей названной сестры, стараясь впихнуть в Энэд сразу всё. Айра буквально училась «заново ходить» если это можно так назвать. Живя в отдалении от цивилизованного общества Ша вполне могла сойти за дикарку в каких-то аспектах.
Но вот прошло какое-то время и Шайра почти уверенно держалась на тренировочном поле и меч в руках её выпадал всё реже. А ещё она точно знала, сколько всего существует танцевальных элементов. Хотя последнее явно лишнее.

Именно об этом она и задумалась, когда хтоник, очередной подлой подножкой, сбивает девушку с ног, снова укладывая её на лопатки. Пепельные пряди разлетаются в стороны и Айра устало прикрывает глаза про себя признавая очередное поражение.

[Айне]

Мгновение, и острие деревянного меча отсечено закаленной в жаре источника сталью. Между наставников и ученицей возникла невысокая фигура, окаймленная алым росчерком маскировочных чар.

— Нечестно вот так врываться, — мастер меча говорил шутливо, но в позе его чувствовалась склонность. — Мы с малой бились один на один.

— Не сомневаюсь, когда враги владыки явятся в Пандемониум, чтобы перерезать нам глотки, они учтут твою волю,  — возразила Айне, улыбаясь. Скрестив клинки в своих руках до звонкого удара, она обернулась к Шанайре. — Хочешь, учиним настоящее сражение? Слаще, чем песком посыпать чтимого Хаагенти.

— Умеет наша Дева Клинка поднять настроение, — незлобиво проворчал хтоник, оглядывая разрез на поверхности дерева с профессиональным интересом. — Еще и подглядывала. Совсем нечестно.

Айне не ответила, только продолжала смотреть на Шанайру, ожидая ее решения, как хищник, рыщущий в дебрях Гилеи дурманов, ожидает добычу.

За сорок лет, которые элементаль непогоды провела в свите Инфирмукса, они с Айне едва ли успели переброситься десятком фраз не по делу.

Шанайра обучалась под руководством Фтэльмены, часто — за стенами Пандемониума, пока Дева Клинка скиталась по всей Некроделле, а то и за ее пределами, выполняя долг архонта-ликвидатора. Но главной преградой было иное.

Время неизбежно раскололо свиту владыки Некроделлы на тех, кто знал его еще до и тех, кто узнал после двух судьбоносных сражений. По одну сторону старая гвардия, прошедшая с Инфирмуксом сквозь невозможные триумфы и кошмарные поражения, сопровождавшие становление любого владельца источника. По другую — присягнувшие ему после воцарения, увидевшие сначала правителя, а уже после — скрытого под тяжеловесным титулом хтоника.

Изнеженные слуги, не помнящие хруста хребта против застрявших в прошлом безумцев, привыкших решать все проблемы сталью и боевой магией.

До открытого противостояния — по крайней мере того, что сотрясло бы Пандемониум до основания — пока не доходило. Но Айне, по понятной причине ассоциировавшая себя со старыми боевыми товарищами Инфирмукса, держалась в стороне от новоявленных архонтов и на советах, при прочих равных, поддерживала тех, кто прибыл в древнюю цитадель как завоеватель, не как гость.

К кому отнести Шанайру, лицо безусловно новое, но находящееся под покровительством Фтэльмены, давней соратницы владыки, Айне не знала. Предстоящее сражение могло дать ответ.

— Я принесу оружие, — предложил Хаагенти, расщепляя разрубленный меч на лоскуты черного пламени. Талантливый в материализующей магии, он не только гонял воинов Некроделлы по арене, но и ковал для них оружие.

— Деревяшки? — недоверчиво отозвалась Айне, склоняя голову набок. — Не ты ли говорил, что рождены мы на Климбахе? Здесь кровь проливают железом, начиненным радиалисовой пылью. Я покажу.

Рывком она приблизилась к Шанайре. Волосы небрежно собраны за спиной, мышцы под зачарованной тканью и облегчёнными пластинами брони напряжены, миниатюрные ладони умело сжимают рукояти парных кинжалов. Айне, как и столетия назад, выглядит выглядит так, будто вырвалась из одной битвы только для того, чтобы броситься в другую.

Высоко занеся один из клинков, она не нанесла удар, но вложила оружие в руки Шанайры, склоняясь в почти сценическом жесте.

Помилование, как и его брат-близнец Казнь, было не самым смертоносным оружием из арсенала ближайших сподвижников владыки Некроделлы, и уж точно не самым богато украшенным. Зато лезвие его было достаточно острым, чтобы резать проциид и оставлять сколы на поверхности магических кристаллов. Матовый металл был исписано царапинами, свидетельствами прошлых сражений, на ощупь оказался обжигающе-горяч.

— Возьми и попробуем убить друг друга, — сказала Айне с радостным предвкушением. Такой бой она сочла справедливым.

[Шанайра Энэд]

Взгляд направленный в небо. Там, высоко, средь этой глади, медленно плыли облака, подгоняемые лёгким ветром. Этот же ветер играл с пепельными прядями, разнося их по песчаному настилу поля тренировочного. Ша задумалась о том, что возможно ей никогда не удастся встать в один ряд с теми людьми, которые находились с Владыкой чаще, чем она.

Лёгкий укол ревности неприятно задел её чувства. Единственным человеком, помимо Фтэльмены, за все эти годы, что она провела в цитадели, к которому девушка привязалась был Инфирмукс. Причина такого отношения к нему непонятна ей. То ли она крылась в магическом контракте, и печать, высеченная хвостом костяным, прямо вдоль позвонков Шайры, действовала на эмоциональную связь с Владыкой. То ли он действительно становился ей дорог. В любом случае  – нахождение в его свите сближало их и Ша искренне радовалась этому.

У неё никогда не было брата. Будучи единственным ребёнком в семье своих родителей, Айра нежилась в любви матери. Она была окружена заботой отца и привыкла подчиняться во всём ему беспрекословно. Потеряв всё, Шайра пыталась найти хоть кого-то, кто смог бы давать ей смысл в этой жизни. А учитывая заключённый контракт – долгой жизни.

Фтэльмена стала первой, к кому девушка прониклась. И несмотря на сложный характер названной сестры, Энэд тянулась к ней. Правая рука Владыки не скупилась на эмоции и даже если бывала резка с девушкой, то не оставляла свою резкость необоснованной. С ней Шанайра чувствовала ту самую родственную связь, которую она так боялась потерять окончательно.

С Инфирмуксом было так же. Эмоциональная привязанность между ними становилась сильнее, а общие ценности только подкрепляли её. И пусть сейчас Ша являлась не столь осведомлённой персоной, как остальные, кто входил в свиту Владыки, девушку это не останавливало.

Айра прикладывала много усилий на то, чтобы просто быть достойной. Ей необходимо было знать, что рядом есть близкие, на которых она может положиться. Которым может доверять. И Инфирмукс с Фтэльменой становились для неё теми людьми, с кем Ша охотно проводила время.

И вот сейчас, смотря на ту, кто заслонял собой небосвод и создавал тень для неё, Айра поморщилась. Неприятный голос внутри головы будто поскрёб по хребту, когтём острым зажигая руны магические. Он шептал в оба уха, ехидно посмеиваясь: «Соглаш-ш-ш-шайся, Ш-ш-ш-ша. Соглаш-ш-шайся на её вызов, дитя. И пусть ты проиграеш-ш-ш-шь, мы покажем, на что способны.»

Пыль с этого поля на вкус была приятнее, чем голос этот. Он пропитывал собой разум. Обволакивал и лишал воли. Это был не голос элементаля. Что-то глубокое и скрытое. Поселённое в ней вместе с инвокационным источником. 

Они не были достаточно знакомы с Айне и вряд ли могли питать к друг другу хоть какие-то эмоции. Но этот интерес, проявленный к ней от той, кто стоял рядом с Владыкой Некроделлы в одном ряду, внезапно вызвал приятный отголосок в душе элементаля.

Шанайра знала, как её зовут. Слышала разговоры о тех, кто встал на сторону Владыки и поддержал его у самых истоков. Ша завидовала им... Завидовала тем, кто знавал Инфирмукса задолго до неё. Испытывала тёплую, сестринскую ревность и мечтала оказаться на их месте.

Во взгляде стоявшей перед ней Ша видела хищный блеск. Айне уже была готова ринуться в атаку. Казалось, что ещё секунда и в руках Девы сверкнут клинки. И блеск их будет совсем недружелюбным.

За сорок лет они впервые находились так близко. Ша разглядывала Айне, слегка склонив голову.

Небольшого роста, даже ниже неё. Худощавая и хрупкая, с угловатыми чертами, что никак не вязались с манерой подачи девушки. Потому как взгляд её был острым, как наточенное лезвие. Он пристыл к Ша, пока она на неё смотрела, будто то самое лезвие приставили к шее. А каждое слово Айне переполняла уверенность и внутренняя сила.

Ша хотела бы быть, как она. Двигаться тихо и бесшумно, растворяясь в воздухе чистом. Говорить так же, пропитывая слова своим влиянием. Стать значимой. Стать заметной и незаметной одновременно.

— Убить? — голос дрогнул, оттого прозвучал ещё более неуверенно.

Ведь она не принадлежа ни к одной из сторон, которые, если не в открытую, так в тихую озлобленно смотрели друг на друга. Ша была где-то посередине. Ей далеко до дел политических и военных распрей. Собрания и вовсе обходили Энэд стороной. Элементаль только-только начала осваиваться во всём этом укладе, получая послабление в режиме Фтэльмены.

Только послабление в одном сменилось на другие задачи. Вместо знаний Айра глотала пыль. Вместо испещрённых рубцами кончиков пальцев от писанины бесконечной, пришли ладони в мозолях и стёртые в кровь колени.

Она смотрит на клинок в своей руке, вновь ощущая себя девчонкой среди тех, кто знает цену смерти. Кто видел убийства и вкушал плоды потерь.

Между позвонков противно зудит, будто свернулся там кто. И этот «кто-то» обещал ей узнать, какой монетой платят за звон металла. Он обещал помочь ей познать, как закаляется сталь.

Энэд медленно и неловко поднимается. Пальцы проскальзывают по лезвию и Ша одёргивает руку. Металл, затёртый временем, хранящий следы былых побед – обжигал. И внезапно Шайре понравилось это ощущение.

— Научи... Научи убивать?  — простая просьба и молчаливый взгляд в глаза напротив.

Айра отходит на пару шагов, вставая в стойку. Три пальца сжимают рукоять, ощущая её шероховатую поверхность. Ладонь прижимается к основанию клинка.

Она готова. Пусть и выглядит неуверенно, но сдаваться, просто так, не станет.

[Айне]

Немногие фехтовальщики могли ввести Деву Клинка в замешательство, но Шанайре это удалось без единого боевого приема.

— Научить убивать, — недоуменно повторила Айне.

Абсурдная просьба. Обучать принято несведущих. В Некроделле умение забирать чужую жизнь было столь же незаменимо и естественно, как дыхание. Даже те немногие, что никогда не покидали пределов городов-крепостей, были вынуждены практиковать это искусство время от времени.

Айне, помнившая свои первые десятилетия «новой жизни» довольно смутно, едва ли запечатлела в памяти лицо своей первой жертвы, как и обстоятельства ее или его смерти. Но знала точно: с необходимостью убивать чтобы не быть убитой ей удалось примириться в первые годы.

Не сводя с соперницы взгляда, Дева Клинка задавала себе бесчисленные вопросы. Шанайра с золочеными солнцем волосами не умела убивать? Шанайра, делившая с Фтэльменой форму носа и губ, точно родная сестра, не убивала осознанно? Шанайра, чьи фарфоровые пальцы сделались алыми от мозолей, никогда не убивала прежде?

— Не имеет значения, — заключила устами Айне хтон, разделившая с ней века. — Научи ее, как учила я. Иначе погибнет.

Дева Клинка рассмеялась, отрывисто и неестественно. Для всех вопросов подойдет один ответ. Покрепче сжав Казнь, она бросилась вперед, обрушив на элементаля вихрь смертоносных ударов.

Лязг клинков обрадовал ее: урок не закончится быстро. Успевшую принять боевую стойку соперницу Айне пыталась достать с искренней неумолимостью. Ритм металла, ударявшегося об металл все ускорялся, но кинжал продолжил рассекать воздух. Она не останавливалась даже когда лезвие коснулось светлой кожи Шанайры.

— Чтобы убивать нужно сражаться, — сказала Айне сквозь звон оружия. — Ты умеешь сражаться.

Сделав простой пас рукой — надежный способ сохранить концентрацию — Дева Клинка исчезла, чтобы появиться за спиной элементаля в вихре алых искр. На этот раз удар был один, но в него была вложена немалая сила.

— Чтобы убивать нужно быть бдительной, — сказала Айне, отступая, чтобы парировать вероятный удар — Ты бдительна.

Над ареной возникли стройные линии энергетических печатей, по сравнению с которыми недавний трюк с исчезновением был не более чем случайным росчерком. Держа в одной руке кинжал, Айне дирижировала второй, вычерчивая контуры грядущего заклятья. Могло показаться, они с Шанайрой танцуют в бальном зале, изрисованном магическими узорами.

— Чтобы убивать нужно желать смерти, — сказала Айне прежде, чем пришло пламя. — Ты желаешь моей смерти, Шанайра Энэд?

Пентаграммы вспыхнули опаляющим светом. Кружась и сталкиваясь, они обратили арену, в песках которой элементаль и хтэния сражались, отчаянно и без послаблений, в огненный ад.

Ни усталость, ни раны, которые могла нанести Шанайра, не отразились от Деве Клинка. Она ожидала ответа на свой вопрос, но не такого, какой дают одними только словами, и готова была биться до тех пор, пока не получит его.

Язык силы и воли Дева Клинка впервые услышала во вкрадчивом шепоте хтона, окончательно освоив его в странствиях. Теперь, удар за ударом, Айне учила Шанайру, как учили ее саму.

[Шанайра Энэд]

Айне смеётся. Коротко. Сдавленно. Словно смех для неё нечто неестественное.

Шайра смотрит на девушку и невольно пытается вжать голову в плечи.

Едва заметный шаг назад. А за ним ещё один. Чувство стыда накрывает так быстро, что элементаль не успевает опомниться. Лицо вспыхивает, приобретая оттенок нежно-персиковый. Сердце стучит, в ритме бешенном разгоняя кровь и заставляет мелкую испарину проступить на лбу. В неё будто вонзается тысяча игл и каждая клетка тела вопит: «Беги! Прячься! Ты вновь сказала глупость! Тебе здесь не место! Ты – чужая.»

Уйти под землю климбахскую – вот чего она  хотела прямо сейчас.

Взгляд Айне застывает на Энэд.

О чём она думает? Наверняка сравнивает её с Фтэльменой. Они все сравнивают элементаля с сестрой названой. Но она другая! Шанайра не Фтэльмена. У неё нет характера. Стержня. Уважения к себе. Своего, собственного Я. Айра молчалива и послушна. Обязательна и исполнительна. Слишком слабая для Климбаха. Слишком безвольна. И если бы не Владыка, то быть ей женой Сероика...

Лжёш-ш-ш-шь.

Стыд сменяется жалостью к самой себе. Следом она мысленно начинает оправдывать собственное поведение. Пытается заглушить эмоции, на которые имеет право. А вдруг она посмеет опустить оружие... Её осудят? Одарят презрением? Но она живая. Разумная. Значит и эмоции её не должны быть под запретом.

Врёш-ш-шь. Ты ведь знаеш-ш-ш-шь кто учил тебя подчиняться. 
 
Ша сжимает клинок, так крепко, что костяшки пальцев сменяют привычный оттенок бледный на более яркий. Кожа наливается красным. Потёртые ладони от бесконечных тренировок неприятно саднят. Рукоять прилегает к ещё не успевшим затянуться мелким трещинам. Элементаль скрипит зубами. Прищуривается и едва успевает увернуться от ударов Айне.

Хороша. Как же Дева хороша в своих стремительных выпадах. Их клинки соприкасаются и Ша с силой отводит удар от себя. Клинок скользит. Царапает лезвие о лезвие. Лязг метала сыпет искры в разные стороны.

Это не урок, нет. Танец со смертью, где роль ведущей выпала не элементалю.

Движения Айне быстрые. Размытые. Шанайра пригибается, неловко отступает, с отчаянной сосредоточенностью парируя удар за ударом. Искры от клинков бросаются в глаза. Они слепят. Разносят собой запах металла, от которого сводит скулы.

Рывок вперёд. За ним ещё один. Айра кружилась по кругу, пытаясь в ответ достать девушку. Рычала в каждом новом выпаде. Стонала от боли сквозь стиснутые зубы.

Клинок остриём полосует кожу нежную. Пепельноволосая вскрикивает, опуская руку. Под ногами девушки песок окроплённый её же кровью. Порез незначительный, но концентрация утеряна. Ша пропускает следующий удар, но успевает развернуться и встретить столп искр алых.

Ладони высоко над головой. Скрежет металла. В этот удар Айне вложила немало сил. Ша ощущает, как плечо ведёт судорогой и натянутые до предела мышцы начинают ныть.

Бдительна. Я бдительна. Бдительна, чёрт возьми!

Словно мантру. Поспешно. Внутри своей головы. Здесь никто её не услышит. Не узнает всех мыслей, которые Айра делит с кем-то уже сорок лет.

Резкий рывок вперёд. Ладонь тонкая рассекает воздух. Разрезает пустоту. Там должно было быть бедро Айне. Она должна была достать её. Вспороть кожу в ответ. Услышать крик. Увидеть тень боли на лице. Хоть что-нибудь! Любой отклик. Любой знак. Она должна знать, что...

Знать? Что?

Что ты хочешь её убить, глупая.

Всплеск магии, чужеродной энергией, проходится прямо по коже. Стыки межпозвоночные заныли. Она чувствовала, что Айне оплетает пространство вокруг. Видела её силуэт перед собой.

Ша обходит девушку по кругу, сузив глаза ярко-оранжевые. Дева пробуждала в ней злобу. Ажиотаж. Предвкушение. Жажду к победе. Но всё это не было тем, что требовалось. Нет.

Айне словно обращалась к тому, что скрыто под оболочкой человеческой. Взывала к естественной природе Энэд. Пыталась пробудить в ней желание убивать.

Смотреть смерти в лицо и не отводить взора.

Убивать без промедления.

Заносить клинок и опускать его своей же рукой.

— Нет. — голос её дрожит. Она смотрит на пентаграммы и страх сковывает тело. Ша почти жалеет о том, что попросила именно девушку её научить. И одновременно с этим элементаль рада Айне. — Не желаю... Я не желаю твоей смерти.

Энэд переводит дыхание. Жадно глотает воздух. Морщится от неприятных ощущений в лёгких. Она запыхалась. Словно все сорок лет до этого её старания пошли прахом. Словно Айра не держала до этого оружия в руках.

Пламя обжигало. Оно играло на терпении. Скрывало собой девушек и не давало проникнуть больше никому.

Ша пытается разглядеть за стеной огня своего учителя. Ей кажется, что хтоник нервничает, но вмешиваться не планирует. Возможно он знает Айне намного лучше. Возможно думает, что она не причинит вреда Энэд. Только что-то девушке подсказывает – он ошибается.

Какой ответ дают те, кто убивал? Наверное чуть более жестокий и спокойный?

Минутная заминка, дабы ответить на вопросы. Шанайра протирает наспех снятой рубахой лицо. Откидывает ту в сторону и снова встаёт в стойку. Нервно перебрасывает клинок из одной ладони в другую.

Что ж – если Айне её убьёт, то Энэд хотя бы умрёт почти достойно.

[Айне]

Ответ показался Айне возмутительно ложным. Против него свидетельствовала ее рана, окрасившая в алый короткий подол одеяния. Желание жить порождает желание убивать, так считала хтэния. Могло ли быть, что Шанайра недостаточно осознает опасность?

Сократив дистанцию, она совершила выпад, метя чуть выше окровавленного предплечья элементаля. Кинжал кромсал плоть под темно-фиолетовой тканью.

— Все еще не желаешь моей смерти? — повторила Айне, прежде чем снова пусть в ход Казнь. В ее голосе злость теснила азарт, а движения ускорялись, теряя в выверенности.

Магическая вязь слилась в цепь, сомкнувшуюся за Шанайрой. Огненное море обжигало, почти так же сильно, как парные лезвия, впервые за столетия подчиненные разным волям. За чередой выпадов последовал размашистый удар, подсечка, способная вывести Шанайру из равновесия.

Сокращая дистанцию, Айне готовилась нанести финальный удар. Когда пламя обожгло светлые волосы, ей казалось, что искры заклятья вот-вот прожгут беспокойный вихрь — саму сущность элементаля.

— Не желаешь?! — рявкнула Дева Клинка, держа острие кинжала над грудной клеткой Шанайры.

Одно движение, и жизнь ее оборвется преждевременно, но, как считала хтэния, неизбежно. На Климбахе нет места тому, кто отказывается убивать. Если приговор Шанайре, этой розе без шипов, вынесет не Айне, значит, это сделает кто-то еще. Оставить ее жить все равно что обречь на смерть...

Но почему тогда ответ на вопрос оставался прежним, а Дева Клинка ощущала, что проигрывает, одерживая верх в битве?

Магическая стена вспыхнула прежде, чем опала на песок градом пламенных всполохов. Айне с Шанайрой застыли друг перед другом точно две статуи, высеченные из камня для одной композиции. Только вздымавшиеся от тяжелого дыхания плечи и слабое подрагивание напряженных мышц выдавали в них недавних соперниц.

Вокруг тренировочного поля сделалось многолюдно. Помимо Хаагенти, наблюдавшего за битвой с самого начала, здесь было достаточно подданных владыки Некроделлы, от вернувшихся после патрулирования стражей города до улизнувшей с кухни прислуги. Все, как один, молчали, не сводя взглядов — хищных, увлеченных, испуганных, жалостливых — с двух фигур в центре арены.

В ожидании затянувшейся кульминации, которая никак не желала наступать.

— Пусть так. Найдем того, кого ты по-настоящему хочешь убить, — произнесла Айне, подавая Шанайре руку. Обернувшись к толпе, она задорно прокричала. — Пат! Внемлите же: Шанайре Энэд удалось меня ранить! Слава Шанайре Энэд! Слава Хаагенти, ее мудрому учителю! Слава Некроделле! Слава!..

Последние слова повторили десятки голосов. Несостоявшаяся трагедия обернулась ликованием, центром которого сделалась элементаль. Некоторое время Айне держала ее за руку, высоко подняв Казнь в торжественном жесте, но вскоре вручила заботам целителей и старого вояки, ответившего благодарным кивком.

— Верно писали древние, Сатуайхе, — сказала Дева Клинка собственному хтону, касаясь рукой раненного бедра. — Ученье никогда не заканчивается.

Порез, нанесенный зачарованным оружием, затягивался с неохотой, а раздумья, в которой его обладательница прибывала после неожиданной просьбы не желала отпускать ее вовсе.

Айне нашла Шанайру спустя несколько часов. Ее легкая броня была вычищена, а вместо красного халата под него был поддет светло-серый. Привыкшая, что одна битва неминуемо сменяется другой, хтэния выглядела отдохнувшей.

— Шанайра, намерена ли ты вернуть мне Помилование? — спросила она, проводя внутренней стороной указательного пальца по расшитым ножам на поясе. — Кинжал. Пусть прост и неказист, он дорог мне, что воеводам их артефактные клинки. Снять с тела моего Помилование с Казнью ты можешь. Но лишь, ха, по многих закатов прошествию — хочется мне верить.

В ее словах не было ни высокомерия, которого можно было бы ожидать давней соратницы владыки, ни обиды дуэлянтки, вынужденной согласиться на паритет. Дева Клинка была доброжелательна, насколько может быть доброжелателен могущественный хтоник.

— Ведомо тебе: все мы смертны. И все убиваем, кто чем может. Оружием ли, чарами, словом или его отсутствием. Иначе не жить, — Айне медленно качнула головой, склоняя ее набок в задумчивости. — Может статься, что и меня тебе потребуется убить. Себя ли ради или другого, справедливости малой или всей Некроделлы разом.

Хтэния вспомнила о дне, когда впервые встретила Инфирмукса, об обещании, которое дала ему, облегчив тревоги о будущем. «Если обратишься в чудовище, подобное Уроборосу, убью», — клялась она столетия назад, и считала ее неизменность высшим выражением уважения, каким только могла одарить своего побратима и владыку.

— Тогда будь безжалостна. Иначе погибнешь и ты, и то, ради чего собою жертвовать готова.

Стены Пандемониума несли отпечатки миллионов смертей, и немало из них возлюбленные, друзья и последователи даровали из милосердия. Но отчаянная сила, с которой Шанайра отстаивала свое нежелание убивать ее, заставляла Айне надеяться, что этому цветку удастся укорениться на выжженном камне Климбаха.

— Мы выступаем, когда солнце сядет. Нужен тот, кого убить возникнет желание, помнишь? — хтэния оглянулась, так, как будто искомый был совсем рядом. — Есть гнева достойный, из твоего рода — по сути стихийной, не по крови. Наследник ремесла падшего владыки, возможно, был к свите приближен. Недавно прибыл из Эско, но уже прозван в Орайне Живописцем. Ибо держит в живых тех, на ком искусство практикует.

Даже спустя много лет после того, как свита Инфирмукса разрослась до настоящего правящего аппарата, Айне предпочитала выполнять свою работу в одиночку. У нее редко возникала нужда в помощниках и никогда — в учениках. Но Шанайра показала достаточное мужество, чтобы Дева Клинка сделала для нее исключение.