— Но ей нужна помощь, — осторожно возражает девушка, заслышав слова ультрахумана. Неужели можно было бы просто взять и отпустить её, прекратить что-то делать, а только лишь искать пути выхода, бить в стену, пробивать. Некоторое молчание помогает вновь сконцентрироваться на девушке, но Лире остаётся только грустно сидеть и думать о том, чтобы прекратить мучения оголодавшей. Это было бы слишком жёстко, невыносимо, неправильно. Но вот ещё один разговор. Тело содрогается от страха. Мужчина подводит итог, который, в целом, и так понятен и так известен целительнице. Но она не хочет в это верить, и потому в сердце разгорается тоскливое сопротивление. Так нельзя. Он подходит к Лире ближе, протягивает руку с просьбой отдать нож. Художница отшагивает назад и чуть прикрывается руками.
— Нет, — робко отвечает, готова к удару или к битве. — Я не знаю, что Вы будете им делать, но я не хочу, чтобы Вы вредили девушке, — пытается звучать спокойно, но голос снова и снова сходит на волнения и страх. Дрожит. В глазах ужас – неужели придётся биться за жизнь заложницы аномалии? Они ведь слишком рано поставили на ней крест. — Её просто нужно обезвредить, чтобы она дождалась помощи, если мы не можем понять, что делать. И мы должны искать выход. «Помощь» — это остаться в живых и дать ей шанс исправить её страдания. А не... уничтожать, — всхлипывает, смотря на ультрахумана с таким диким ужасом, будто бы тот вот-вот и сам превратится в аномалию, разомкнёт свой рот и превратится в чудовище. — Не подходите, пожалуйста, — бормочет, кося взгляд на комнату – получится ли сбежать вместе с пострадавшей или же придётся пытаться дать отпор им двоим, чтобы разобраться с аномалией в одиночку? Справится ли? В голове хаос. Нужно попробовать договориться. Эти мужчины- враги, очевидно. Они не станут никого спасать. Они лишь продолжение аномалии. Это логичное объяснение. Никто не стал бы убивать девушку, поедающую себя. Никто в здравом уме. И потому Лире необходимо любой ценой остановить это безумие. Даже если придется сражаться.
— Нет, — робко отвечает, готова к удару или к битве. — Я не знаю, что Вы будете им делать, но я не хочу, чтобы Вы вредили девушке, — пытается звучать спокойно, но голос снова и снова сходит на волнения и страх. Дрожит. В глазах ужас – неужели придётся биться за жизнь заложницы аномалии? Они ведь слишком рано поставили на ней крест. — Её просто нужно обезвредить, чтобы она дождалась помощи, если мы не можем понять, что делать. И мы должны искать выход. «Помощь» — это остаться в живых и дать ей шанс исправить её страдания. А не... уничтожать, — всхлипывает, смотря на ультрахумана с таким диким ужасом, будто бы тот вот-вот и сам превратится в аномалию, разомкнёт свой рот и превратится в чудовище. — Не подходите, пожалуйста, — бормочет, кося взгляд на комнату – получится ли сбежать вместе с пострадавшей или же придётся пытаться дать отпор им двоим, чтобы разобраться с аномалией в одиночку? Справится ли? В голове хаос. Нужно попробовать договориться. Эти мужчины- враги, очевидно. Они не станут никого спасать. Они лишь продолжение аномалии. Это логичное объяснение. Никто не стал бы убивать девушку, поедающую себя. Никто в здравом уме. И потому Лире необходимо любой ценой остановить это безумие. Даже если придется сражаться.
неправда
у меня пожизненно рацион 5, тут особо не разбежаться......
хочу создать персонажа токсика, который настолько разочаровался в жизни, что ему даже лень говорить. И чтобы в постах вот часто мелькали незаконченные мысли, дескать, вот настолько лень и настолько выгорел, что даже описывать что-то не хочется
