[Ашер]

       

В мире, где переплетаются нити бесчисленных историй, где каждое начало эхом отзывается в конце, судьба – искусный кукловод – порой плетет самые причудливые узоры. Она сводит вместе души, казалось бы, обреченные на вечное одиночество в разных вселенных, и кто осмелится противиться ее незримой воле?

Так случилось и с Анейрой, чья миссия по поиску запретных знаний обернулась встречей, предопределенной звездами. Судьба, словно насмехаясь, бросила ей в попутчики эльфа – воплощение надменности, алчности и жестокости, полную противоположность ее светлой натуре. Кто мог знать, что из этого союза, сотканного из противоречий, родится нечто, способное всколыхнуть само мироздание? И кто мог

предвидеть, что завистливая рука похитит дары судьбы, оставив лишь зияющую пустоту в их сердцах?

Но история, подобно фениксу, возрождается из пепла. Их история – лишь пролог к великой драме, где враг уже обозначен, а для победы над тьмой, что сплела свои сети вокруг мятежных душ, необходимо завершить начатое, очистить скверну и вернуть свет в истерзанные сердца. Трио героев отправляется в новый поход, оставляя за собой благодарные взгляды спасенных ими невинных.

Что ждет их впереди? Куда приведет извилистая тропа? Смогут ли они найти ответы на вопросы, что терзают их души, разгадать тайну пустоты, притаившейся в самых темных уголках их сознания? И, быть может, в конце этого пути их ждет не только искупление, но и нечто большее – судьба, которую они сами выкуют в горниле испытаний.

п. Харот, окраина города Тульпа, временное пристанище Веруна. Год: 5027.

Музыкальное сопровождение

Ашер Гроу

"Я бы не ступил и шагу туда, где не маячит даже призрак выгоды. Порой сама судьба, словно опытный карточный шулер, подбрасывает на стол действительно фартовую комбинацию, предлагая сотрудничество, от которого грех отказываться. Это как "поймать ледяную-птицу за хвост" – шанс, что выпадает раз в столетие, искушая блеском золотого оперения.."

       
Анейра  Эстрингет

"Ядовитая ненависть клубилась в сердце, как смола, и слова проклятия срывались с губ: "Не прощу! Никогда не прощу твоей звериной жестокости!" Так твердила я, пока ты не распахнул передо мной дверь в кромешную тьму, где, вопреки всему, мерцали слабые огоньки надежды. Я приму тебя... как путник принимает укрытие в грозу, зная, что ненастье не вечно. Но даю слово, если твои руки вновь запятнаются кровью невинных, если багряный грех снова омрачит твою душу, наша связь обратится в пепел, развеянный по ветру забвения. Ибо сказано: преступивший черту – мертв для меня. "

[Ашер]

Ледяная пустыня таила в себе бездну тайн, таких, что страх ледяными когтями сжимал сердце. Тульпа, город теней и воспоминаний, стал убежищем для трех душ. Прошел месяц с тех пор, как они вырвались из цепких лап гримуара, но впереди лежала непроглядная даль, усеянная миллионом вопросов. Ашер, словно хищник, застывший в ожидании, расселся на стуле, закинув ноги на стол. Нож, его верный спутник, танцевал в воздухе, словно пляшущая искра, готовая в любой момент вспыхнуть. Верун, хранитель очага, подбрасывал поленья в камин, и языки пламени, словно голодные звери, пожирали их, вздымая к небесам искры и дым.
– Гатфер потерял два гримуара, – произнес Верун, прислонившись к теплому камню камина. Шерстяной воротник обнимал его подбородок, словно пытаясь укрыть от пронизывающего холода. – Осталось четыре, если вычесть принадлежащий Ашеру. Четыре гримуара и сам Гатфер – вот что стоит между нами и покоем.
– Найти его – не проблема, – огрызнулся Ашер. – Как сказал тот светлокожий выродок, книжка сама ко мне приползет. Дело в других четырех. Особенно в этой чудовищной Обжоре! Она мне руку оттяпала, и теперь эта тварь первой должна обратиться в прах и смешаться с дерьмом!
Нож просвистел в воздухе, описал замысловатую траекторию вокруг Анейры и, словно повинуясь невидимой силе, вернулся в ножны.
– Зная Гатфера, у него в рукаве припрятан не один козырь, он никогда не полагается только на свору преданных псов. У него есть свой, единоличный план. Не стоит слепо верить, что, когда головы всех апостолов покатятся по земле, наступит конец... – Верун тяжело вздохнул. Его измученный вид почти исчез, тело вновь наполнилось силой и здоровьем, спина распрямилась, взгляд стал твердым.
Ашер поднялся со своего места и подошел к Анейре. Опершись руками на спинку ее стула, он склонился к ней и, коснувшись ее волос, прошептал:
– Как думаешь, может ли та частица внутри тебя почувствовать другой гримуар? Или мы так и будем сидеть здесь, словно мыши, ожидая, когда удача сама заглянет к нам в лапы?
В это время, в самом сердце Бездны, разворачивалась зловещая сцена. В огромном зале, словно скелеты, на коленях стояли люди, сложив руки в отчаянной молитве. Их иссохшие тела, словно высохшие листья, шептали о скорой кончине. В центре этого круга смерти стояла колыбелька, а в ней – два младенца. Над ними громоздились огромные песочные часы, в которые со всех присутствующих стекала энергия, вязкая, блестящая, словно пролитая кровь. Капля за каплей, она наполняла чашу, пока несчастные, словно домино, падали без сил, испуская последние крохи жизни. Гатфер, словно безумный алхимик, кружил вокруг колыбели, улыбаясь, глядя на мирно спящих детей.
– Еще немного... – шептал он. – Я получу нечто большее, чем кучка ублюдков и гримуары. Еще немного, и вы станете частью моего нового облика, облика истинного бога... Совсем немного.
В зал, словно вихрь, ворвалась женщина в темно-фиолетовом плаще. Расталкивая обезумевших от смерти людей, она пробивалась к Гатферу, но невидимая стена преградила ей путь. Яростно ударив по барьеру, она лишь заставила его слабо вздрогнуть. Гатфер медленно повернулся к ней, с презрением глядя на разъяренную фурию.
– Чего тебе, Обжорство? – бросил он, словно кость голодной собаке.
– Чего мне?! Какого черта ты не убил их? Ты просрал гримуар Похоти, а Жадность теперь заодно с ней! Что нам теперь делать? Ты обещал господство, вечный рай! А теперь заперся в своем логове и возишься с этими отродьями!
– Отродьями? Это прекрасные дети, соединяющие и несущие в себе силу двух гримуаров! Чистую силу, не запятнанную вашей мерзкой метаморфозой! Это вершина греха, то, что мне нужно!
– А нам что делать прикажешь? Смотреть, как ты один получаешь все? И радоваться за тебя?
– Я выполню то, что обещал, но сначала докажи, что ты все еще полезна. Убей Ашера и Анейру! А Веруна захвати живым.
– Вот ты интересный! А нахрена ты их спасал тогда?
– Их? Я спас тебя! Дал тебе возможность исправиться! Твое обжорство не знает границ! Ты могла испортить изначальный план, и эти дети никогда бы не появились на свет... Твоя ошибка была пресечена мной, твое неповиновение и непокорство. Ты сама в тот момент готова была отказаться от своей мечты и цели, только чтобы набить свое брюхо. Так чего же ты стоишь и возмущаешься?
Женщина замолчала. Она понимала, что Гатфер отринул оставшиеся грехи и всецело поглощен этими детьми. Но у нее был свой план. Осознав, что Гатфер сменил свою цель, она поняла, что больше не обязана ему подчиняться. Растворившись в мерзкой луже, она исчезла из логова, оставив Гатфера, словно скупца, ликующего над своим золотом, кружиться вокруг колыбели.
– Подождите немного. Когда это место, именуемое Библиотекой Грехов, наполнится жизнями людей, вы восстанете как новые грехи и послужите мне новой оболочкой.
Под безумный смех Гатфера и падение последнего человека песочные часы перевернулись, и жизненный песок начал сыпаться на младенцев. Что это за ритуал? Почему Гатфер так зациклен на этих детях? И что задумала Обжора? Эти вопросы повисли в воздухе, словно зловещие тени, предвещая новую главу в этой мрачной истории. Но одно было ясно: Обжорство решило сделать свой ход и отправиться на поиски Ашера и Анейры, пряча за пазухой свою зловещую книгу.