[Волхайм]

[Волхайм]

Прибытие в Небулу, на планету Циркон, являлось не столько корпоративной необходимостью, сколько очередным пунктом в перманентном процессе исследования. Филиал «Омега-Лэйн», ответственный за координацию деятельности в данном секторе, курировал, помимо логистических потоков, комплекс программ так называемой «реабилитации». Эти инициативы, формально нацеленные на предоставление специализированного обучения и временного жилья иномирцам, представляли собой любопытный социальный эксперимент.

Инспекция подобных учреждений требовала личного присутствия; отчеты, сколь бы детализированными они ни были, оставались лишь тенями от фактов, лишенными подлинного контекста, того неуловимого флера реальности, что ощущается лишь при непосредственном наблюдении. Его интерес лежал за пределами балансовых ведомостей и статистики успеваемости — Архиватора занимал сам феномен адаптации, процесс превращения чужака в часть системы, пусть даже временную и условную. Ведь так они поступают с ему подобными.

Подобные учреждения, действующие на стыке межпланетного права и корпоративных интересов, пребывают в вечном правовом полумраке. Здесь законы Аркхейма, столь четкие в своих ядрах, рассеиваются на периферии, образуя зыбкую территорию, где грань между адаптацией и изоляцией, помощью и контролем, становится призрачной. Азраил любит так работать, но, им и так многое сходит с рук.

Личное присутствие продиктовано необходимостью оценить не только формальные показатели эффективности, но и этическую субстанцию процессов, протекающих в стенах филиала. Репутация Корпорации — хрупкий кристалл; одно неверное давление, одно пятно, пропитанное безразличием или жестокостью, способно растрескать его изнутри, породив сеть едва заметных, но неумолимо растущих трещин. Скандалы, рожденные в таких серых зонах, обладают особой цепкостью, и искоренить их последствия куда сложнее, нежели ликвидировать убыточный маршрут.

Архиватор пребывал в состоянии неподвижного наблюдения, расположившись у парапета верхнего этажа центрального корпуса. Здание являло собою образец современной архитектуры в духе киберпанка: многоуровневое, составленное из нескольких взаимосвязанных корпусов, с фасадами, мерцающими холодным светом неоновых вывесок и голографических указателей. Данный корпус спроектирован как обширный атриум — просторный зал, напоминавший в какой-то мере торговую галерею из-за обилия мелких магазинчиков, точек общепита и фуд-корта. Этажи разделяла зияющая пустота центрального пространства, образуя вертикальный каньон, что позволяло взгляду беспрепятственно скользить сверху вниз и наоборот, охватывая всю кипящую внизу деятельность. Воздух освежен системой климат-контроля, наполнен легким, почти стерильным запахом озонованного кислорода и далеких ароматов пищи. Под потолком парили сферические дроны-лампы, излучающие ровный, безжалостно ясный свет, в котором не оставалось места тайне.

Отрадным, в своем роде, было зрелище множества существ, сновавших по этажам — участников программ реабилитации, разноликих и разнородных, но на мгновение объединенных общим пространством и целью, пусть и иллюзорной.

Однако не все архаичные поведенческие паттерны поддавались легкому искоренению. Взгляд, блуждавший по калейдоскопу движений, внезапно зацепился за точку в дальнем углу первого уровня, возле лавки, торгующей безделушками для досуга и хобби.

Там, в полутени, выделялась массивная фигура. Существо, сбитое, рослое, мускулистое, несло в себе черты орочьей породы — угловатые, грубоватые черты лица. Но его руки, покрытые грубой, местами отслаивающейся чешуей, выдавали примесь крови зверолюдов или иную, еще более экзотическую родословную. Оттуда, из каких мрачных глубин космоса или забытых планет он явился, не имело теперь значения. Важны были действия. С размаху, с грубой, демонстративной силой, он припечатал раскрытой ладонью по крупу существа женского пола, стоявшего перед стеллажом. Звук шлепка, глухой и влажный, донесся даже сквозь общий гул. Вслед за физическим действием последовало вербальное — хриплый голос, нарочито громкий, прорезал пространство:—Эй, искорка, не засматривайся на безделухи. Лучше оцени товар повнушительнее, вот он, в наличии!

Фраза щедро сдобрена низкопробным забористым матом, который не был корректно переведен на общеаркхеймский, легким, как ему казалось, подкатом и откровенной пошлостью, витавшей вокруг слов подобно тяжкому душку. В его позе, в широко расставленных ногах и выпяченной груди, читалось ожидание — ожидание реакции, смущения, страха или, что более вероятно, вынужденного игнорирования. Это был примитивный театр доминирования, разыгрываемый для публики, собственной потехи и утверждения своего места в этой временной иерархии.

Генри оставался неподвижен, пальцы слегка сжали перила балкона, ощущая холод металла через плотную кожу перчаток. Подобные сцены, увы, не являлись редкостью в местах, где смешивались расы, культуры и социальные статусы. Однако в его восприятии, где каждый процесс должен быть отлажен и подчинен строгим протоколам, такое поведение становилось симптомом более глубоких проблем. Его разум начал автоматически анализировать ситуацию: поза зверолюда, его мимика, тон голоса — все указывало на привычку доминировать через физическое превосходство и вербальную агрессию.

Генри медленно отвел взгляд, фиксируя детали в памяти: расположение камер наблюдения, расстояние до ближайших сотрудников безопасности, общую атмосферу в этой части зала. Тихий шепот паразита на задворках сознания едва ощутимо усилился, напоминая о необходимости сохранять хладнокровие. Этот инцидент, незначительный на первый взгляд, мог стать верхушкой айсберга — признаком слабого контроля, недостаточной подготовки персонала или глубоко укоренившихся проблем в системе взаимодействия между резидентами программы. Этическая составляющая реабилитации должна была стоять превыше сиюминутных удобств, и любое отклонение от этого принципа требовало тщательного изучения и, при необходимости, безжалостной коррекции.

[Мелл]

Мелл решила прогуляться. Какой смысл сидеть целый день дома, в маленькой комнате? Особенно, когда эта маленькая комната навевает на тебя скуку и раздражение. А ведь город, в котором благодаря Коалиции Рас и корпорациям работающих с ней, Мелл удалось поселиться, был довольно большой. На его обследование уйдёт много времени. 
Да и из-за не знания местного языка, девушка даже нормально работать нигде не могла. Это сильно раздражало. Будь у Мелл возможность зарабатывать деньги, девушка уже давно бы устроилась в музыкальную школу или училище преподавателем. Всё таки обучения в консерватории было не зря. Да и сольные концерты можно было бы давать. Участвовать в деятельности какого-нибудь классического оркестра. Было крайне сомнительно, что никому не будет нужна виолончелистка. В конечном итоге, можно было бы просто стать репетитором по гитаре, на которой Мелл играла ни чуть ни хуже, чем на скрипке переростке. Но на данный момент, Мелл не могла связать и двух слов на местном языке, а потому все пути в сторону деятеля культуры были закрыты. В лучшем случае, сейчас Мелл могла претендовать на роль курьера или кассира в каком-нибудь небольшом магазине. Благо Коалиция Рас выплачивала ей деньги для покупки еды и оплачивала место проживания.

Прогуливаясь вдоль прилавков расположившихся неподалёку от места проживания, когда полуэльфийка заинтересовалась какой-то не понятной диковинкой на одном из стелажей, она неожиданно столкнулась с вопиющим и отвратительным поведением одного местного индивида. Шлепок по пятой точке был настолько неожиданным, что ахнув и слегка подпрыгнув на месте, Мелл оказалась несколько растерянной. В этом мире с ней ещё ни разу так никто не поступал. Да даже в её родном мире, лишь единицы осмеливались поступить так же, после чего не редко лишались пары лишних зубов. Вот и сейчас, ошарашено повернувшись в поисках нахала, Мелл быстро обнаружила виноватого. Довольно плечистый похожий на орка субъект. Судя по внешнему виду, особь была несколько туповатой, раз решила рискнуть и поступить так опрометчиво. На удивление, эта "горилла" умела даже говорить. Вот только девушка всё равно не поняла, что он сказал. Не разобрала, что он говорил. Однако по опыту можно было представить, что он там говорил. Наверняка какой-то дурацкий способ познакомиться.
- Ты офигел?! Не смей меня трогать, обезьяна. - Долго не думая, выдала девушка на родном языке. Конечно же, "примат" ничего не понял. Но по лицу Мелл и по тону её голоса, он явно должен был понять, что его действия девушке не очень понравились. Бдительно наблюдая за его реакцией, полуэльфийка уже внутренне готовилась к драке. Обычно такие субъекты, как её оппонент, слов не понимают, поэтому куда более доходчиво им объясняют кулаки. А махать кулаками Мелл умела. Приходилось участвовать в нескольких уличных разборках, да и отец, боец без правил в Яме, обучил её как и куда надо бить.