[Симбер Ресинджер]

В центре затмения новое племя
Вкус свежей крови гонит вперед
Крик о свободе бесам угоден
Смерть в гряз уронит знамя свобод (- с -)

[Асфау]

Первое, что осознаешь - пускание пузырей в какой-то...луже? Пока что не понимаешь происходящего, лишь сглатываншь поступившее в рот металлическое послевкусие. Стоп. Что делаешь? Давно ли научился сглатывать по подобию человека? В голове вертится часть недавних воспоминаний и какая-то странная печать, адская боль, словно с тела заживо содрали кожу, а затем вытягивают каждое волокно, протыкая иглами . Возможно кто-то голоден и захотел сочный шашлык? 
Чьё то сознание даёт мысленный подзатыльник, заставляя , от неожиданности, резко открыть глаза. Все в красной дымке, мокро и склизко лежать в, уже остывшей, луже крови. Но голову, пока что, не понимаешь, ибо не доходит осознание того, что можешь двигать частями тела. Наконец-то.
Медленно поворачиваешь шею, что предательски хрустнула и выдала в мозг очередную порцию импульсов боли. Да что, к бездне, тут происходит? Какого перестал слышать приказы ненавистного существа?-осекается.Действительно не слышит , практически ничего, лишь чьи-то шаги по влажной почве и все те же пузыри, что надувает своей мордой, валяясь в крови.
Медленно сжимает и разжимает пальцы, царапая почву. Напрягает мышцы, проверяя работоспособность. Из груди, самопроизвольно, вырывается лёгкий стон боли, когда оказывается задействована грудная клетка. Нет, раны понемногу зарастают, словно их и не было, но вот боль остаётся. Мозг не так просто обмануть, к сожалению. И те ощущения, когда тебя режут, протыкают- не забыть так просто. Мало приятного. Но сейчас это казалось благословением, хотелось снова нарваться на что-то такое же яркое и впитать очередную порцию боли... ещё...- язык плохо слушается. Откашливается, садясь на землю и сжимая собственное горло. Надо прочистить. Говорить , пока что, тяжело. Но этой возможности был лишён многие столетия, возможно сейчас, наконец-то, испытывает чувство, под названием эйфория. Ещё немного и вознесется на небеса. Или нет? 
Понемногу разминает тело, прислушиваясь к каждому ощущению и встаёт, покачиваясь, но стараясь держаться на ногах. -Не ожидал, что придется заново учиться ходить. Обычно даже новорожденные это умеют. Какой позор- уже лучше даются слова и складываются в предложения. Звери действительно, почти сразу же, могут ходить. Те же антилопы, на своих тонких ножках, едва родились и уже поскакали. Чем он хуже? Неужели будет уступать какой-то там антилопы нижней цепи?! Зарычал, как раненный зверь, резко выпрямляясь и делая уверенный шаг, ещё один. Кровь расплескивается, когда нога, с чавкающим звуком, погружается в гладь. Занимательно. Суешь ногу и вытаскиваешь, суешь и вытаскиваешь- на какое-то время даже залип от такого процесса.
Следом , наконец-то вернулись нормальное зрение, слух и нюх. Ветер сразу донес чей-то опасный запах. Драка за территорию? Нарушитель?- думать о том , что он и есть нарушитель- не стал. Просто резко развернулся, рыча и слегка присев, готовясь прыгнуть на противника по всем канонам инстинктивного действия зверя. Но увиденное заставило замереть. Нутром чуял силу и что-то ещё, что стремилось вырваться, но держали крепко. Это не еда. Это явно другой хищник, с которым придется драться насмерть.
Так и стоит истуканом, весь ошерившийся и рыча.

[Инфирмукс]

Аура этого хтоника отличалась от любой другой, которую Инфирмуксу доводилось видеть: густая и тёмная, будто изувеченная кровавыми трещинами. Когда их взгляды встретились — водянисто-серый у ищейки Уробороса и багряный у Красного мятежника — последний мог поклясться, что увидел там ошмётки ментального «мяса» в «соусе» кровавого безумия.

Альрик сражался, словно дворовый пёс: яростно и беспощадно, не гнушаясь никакими методами, практически забыв о собственной защите и бросая все силы, до последней капли, в горнило единоличной победы. Для него это решающий бой в жизни, для Инфирмукса — лишь один из череды многих. Альрик стал далеко не первым, кого Уроборос направил против Красного мятежника, имя Инфирмукса к концу третьего тысячелетия набило оскомину многим воеводам из Ордо Легибус*.

Альрик пошёл один, не взяв даже малого отряда, и нашёл свою смерть далеко за границами Некрополя*. Крупный и хорошо сложённый дархат. Силён, как и многие до него, а потому, убивая, Инфирмукс не чувствовал ни драйва, ни истинного удовольствия. Они все обречены, как и сам Красный мятежник. Альрик не мог ослушаться приказа Владыки, да и не хотел, но он отличался от всех, кого пускали по следу Инфирмукса ранее. Отличался аурой.

Там уже зияла трещина, словно призывая заглянуть в податливое кровавое нутро, скрытое под хитином и хтонической бронёй. Последний удар должен был определить исход боя: простое, техничное убийство показалось Инфирмуксу скучным, поднятие нежити — бесполезным, а вот покопаться в этом болезненном и агонизирующем клубке ауры... хотелось. Красного мятежника не на шутку взбудоражило столь странное проявление чужого безумия. Что же скрыто под ним?

Эреб электрическими касаниями прошёлся вдоль затылка, и его голос, как и всегда, напоминал треск костей, сгорающих в пламени: — «Очередной эксперимент больного разума Уробороса. Какая мерзость...» — пожалуй, Инфирмукс давно не слышал в голосе своего хтона столь чистейшего отвращения.

— Ты о том, что этот кусок дерьма валяется здесь на сырых камнях, захлёбываясь кровью? Ты раньше не был таким брезгливым.

— «Нет. Я не ощущаю его хтона. Подобное говорит только об одном: его хтон ампутант...»

— Кто? — не понял Инфирмукс, медленно подходя к противнику, намереваясь то ли оторвать ему голову голыми руками, то ли применить высшую ментальную магию ради удовлетворения интереса.

— «Запертый. Лишённый воли. Порабощённый. Деструктивный симбиоз... добей уже эту жалкую тварь...» — что ж, Инфирмукс вполне мог понять, почему сложившаяся ситуация так отзывалась в Эребе. В конце концов, Эреб тоже был хтоном, и когда он видел столь кошмарную судьбу своих собратьев, пусть не испытывая жалости, едва ли мог зубоскалить как обычно. Ведь вражеский хтон не подавлен волей хозяина, он был задавлен мерзкой магией Уробороса. Честного поединка не случилось.

Когда Инфирмукс ударил, он почувствовал, будто его собственный мозг взрывается градом раскалённых капель: из носа тут же хлынула кровь, а картинка перед глазами подернулась красной пеленой. Аура Альрика словно впитала этот удар и ответно сдетонировала, окрасившись сотнями оттенков самой Бездны.

— Вот дерьмо... — стерев рукой кровь, вновь занёс копьё, но вдруг заметил, что руны, вырезанные прямо на черепной кости, прогорели, проступая сквозь кожу мужчины кровавыми подтёками.

С этой минуты изменилось всё: мимика Альрика, дыхание, ритм сердца, температура тела, движение глаз под опущенными веками — и, конечно же, его аура. Голос тоже неуловимо изменился, вместе с интонацией и ударениями. Инфирмукс опустил копьё, в его взгляде мелькнул интерес. Эреб в унисон вновь нервно прошёлся электрическими импульсами по затылку.

— «Убей его. Сперва ментально допроси тело, затем убей...» — конечно, Инфирмукс понял, что произошло, в конце концов, он не был дураком и умел складывать два и два.

Поверженный противник относительно быстро поднялся (относительно трупа), и теперь стоял, словно ощерившийся волк, готовый задорого продать свою жизнь. Вот только у Альрика совсем не осталось сил. В отличие от Красного мятежника, который к тому времени вполне мог бы потягаться с Владыкой. По крайней мере, в это верили мятежники.

— Да, большинство травоядных умеют. Те, кто не мог быстро подняться, чаще становились добычей. У хищников малость не так, — Инфирмукс произнёс это спокойно, давая понять, что не собирается нападать. — Я — Инфирмукс. С кем я сейчас говорю: с ищейкой Уробороса Альриком или... его хтоном? Назовись.

И второй не озвученный вопрос повис в воздухе: если перед ним всё-таки хтон, насколько он вообще в теме того, что происходит. Был ли свидетелем жизни Альрика, или сейчас впервые увидел свет? Ответ на самом деле интересовал Инфирмукса с практической точки зрения: если перед ним хтон, он в любом случае будет диким, не похожим на человека, но если перед ним только-только «проснувшееся» чудовище, которое знать не знает, что такое Климбах и кто такие хтоники, то его, конечно, проще пристрелить как бешеную собаку.
* Некрополь - город в Некроделле.
* Ордо Легибус - подразделение (аналог министерства), где противодействуют нелоялам и мятежникам, а также карают за измену.

[Асфау]

Когда встречаешь что-то, что никогда не сможешь осилить- мозг начинает работать гораздо лихорадочнее. Один не верный шаг и ты вернёшься в бездну. Никем. Существует ли перерождение или это просто вымысел? Куча вопросов лихорадочно метались в голове. Самой яркой было осознание преобладающей силы от этого мужчины. Животный инстинкт буквально вопил: ляг на спину, подожми хвост и показывай брюхо, демонстрируй полное подчинение.Верить или нет? Тут выбор, который сделать необходимо. Можно не словами, но действиями точно. Не доверял, чуял инстинктами опасность и собрата внутри. Хотелось есть. В такт желанию громко заурчал желудок. 
-Хищник никогда не сдается и всегда встанет. Ведь его жизнь- это охота. Без нее умрет с голоду
Весьма задумчиво, пытаясь нормализовать работу мозга. Дальнейший вопрос заставил задуматься. А ведь действительно, кто он вообще такой? Что такое? Можно было сказать чистый поклёп, но хтон не умел. Привык говорить то, что думает, то, во что верит без тени сомнения.
-Я есть Альфа и Омега... Начало и конец. Мы. Были. Но потом стали одним, однако... Я помню вскрик женщины и неудачное переселение. А ещё знаю, что ненавижу это тело и того, кто отдавал ему приказы. Столь сильно, что собственноручно бы сожрал внутренности и туда же засунул крыс- ненависть читалась в каждом рычании и каждом слове. Тирания владельца этого тела, использование силы и темная эксплуатация. Асфау знал. Знал все, что знал Альрик, умел тоже самое и даже больше. Не знал, что такое эмоции, но злость... Озлобленность настолько сильная, что непроизвольно сжимал кулаки до выступления крови. Не скрежетал зубами лишь потому, что ещё было жалко клыки.
Медленно выдыхает, распрямляя затекшее и ещё непослушное тело, похрустывая суставами и позвонками. Думать становится легче, но сильнее, все таки, есть. Чертовски сильный позыв. Возможно организм пытается чем-то восполнить запас энергии в теле, дабы залечить ранения. Взгляд так и не отводит от мужчины. Опасно поворачиваться спиной. И вновь находишься в позиции выбора. То ли кидаться и умирать, то ли пытаться найти точки касания, ведь если не убил сразу, значит что-то цепануло. Впрочем, времени, естественно, оставалось все меньше.
- если что-то конкретное интересует, то могу ответить. Все равно жить в этом теле осталось недолго. Всё ещё держусь на искре сознания Альрика с дикой эмоцией ярости к тебе. Но и это может пропасть в любую минуту. Хтон умирает при смерти хозяина тела. Этим часто пользовались, используя мою силу. - зачем он это рассказывает тому, кого встретил воотчию впервые?ну а что остаётся делать в безысходности, что пригибает, выбивая весь воздух из лёгких. Только наслаждался обретенной , вновь, свободой, как в мозг лихорадочно вонзается осознание скорой погибели.
- если уж и выбирать свою погибель, то всяко лучше от твоей руки, в бою, как то и подобает гордому вожаку. Асфау. Это имя было моим, но его не знал даже предыдущий владелец.- сплюнул на землю сгусток крови, мешающий нормально говорить и дышать, разминая затёкшие мысли и уже увереннее делая шаг вперёд. Затем ещё один. Упорно, полностью осознавая, что против такой превосходящей силы является никем, лишь пылью на обочине. Каждый шаг может стать последним. Адреналин в крови зашкаливал, впрыския в мозг вещество. Или мозг в вещество, хе хе.
-все равно буду бороться за свою жизнь. Выгрызать ее даже против твоего превосходства. Не умею испытывать эмоции, не понимаю происходящее, но инстинктами ощущаю крайнюю степень опасности. И... Мне хочется сожрать . То, что столь могущественно. Зачем? Бездна его знает. Может потому, что я есть то, что ем? Если бы только смог жить и развиться, не было бы никого , кто посмел бы переступить дорогу.- вспомнилась яркая картина разговора Уробороса и Альрика. Как последний хвастал и гордился, что, благодаря Владыке, может использовать всю силу хтона и не слышать никаких голосов. Немой и запечатанный, почти безвольная кукла без возможности использовать, хотя бы, собственный разум. Это хохочущее и довольное лицо, снисходительная улыбка довольного собой. Взгляд свысока, преобладающей силы, и, одновременно, в тех глазах было нечто... Что же там было? Брезгливость!
- Бездна! Хочу разорвать его своими собственными руками. Хочу смотреть, как он захлебнутся в собственной слюне, не в силах ничего противопоставить. Медленно ломать каждую кость в организме, не позволяя терять сознание от боли. Уроборос крепкий разумом, не грохнется после пары тройки переломов. Но я...слишком слаб, чтобы воплотить желаемое. Сейчас.- и тут пришло осознание, словно завершился процесс очередной эволюции и мозг прибавил уровень. Протянул руку, медленно, схватив Инфи за ворот и потянул к себе, приближая лицо. Близко, но на почтительном расстоянии.
- дай мне силу. Спаси. Отплачу тысячекратно за месть тем, кого люто ненавижу. Чувствую, ты можешь многое и даже больше.- ни капли сомнения, уверенный и прямой взгляд, пылающий жаждой. Субординация? Инстинкт самосохранения? Нет, не слышал.

[Инфирмукс]

Его не впервые молили о пощаде. Более того, порой, за спасение сулили верность, любую помощь, в том числе информацию, что должна помочь в мятеже. Ползали в ногах, пытаясь облизать подошвы ботинок, и какого дерьма он только не видел. Нет, конечно, встречались и те, кто умирал стойко и благородно, а чаще и вовсе не успевал осмыслить грядущую смерть. Первые вызывали брезгливость собственной лживостью, не находя в себе таланта лгать хоть сколько-нибудь убедительно, даже перед смертью. Вторые — смирение и тоску от несправедливости, ведь причина их смерти лишь в разных сторонах баррикад. Такова судьба всех, кто создан для войны.

Удивительным образом представившийся Асфау не вызывал у Инфирмукса ни одного из этих чувств. Скорее, он пробуждал интерес — такое бывает, когда встречаешь загадку или диковинку, суть которой пытаешься разгадать. Инфирмукс всегда убивал своих врагов, — то был акт милосердия. Красный Мятежник полагал, что нет ничего более естественного, чем бояться смерти и желать отомстить. В этом животные гораздо искреннее людей.

Ворот Инфирмукса пропитался кровью, и ухватиться за него сложно. Но хтоник знал по себе: в момент смертельной опасности рука способна поймать и угря в мутной воде. Перехватив локоть Асфау, Инфирмукс отстранил его, ведь подобное опасно — нельзя забывать, что в любую секунду противник способен распороть когтями вам глотку, однако хтоник продолжал вглядываться в глаза напротив. Они отличались от тех, что были у Альрика. Внутри разгоралась боль — это чувство на секунду заполнило его до краёв, словно вот-вот должно было расколоть оболочку и прорваться наружу. Горячая ярость, смешанная с ненавистью, всё к тому же Уроборосу. Иногда ему казалось, что ненавидеть больше, чем он ненавидит Уробороса, просто невозможно. Само существование этого хтоника доводило Инфирмукса до исступления.

— «Что ты медлишь? Это враг. Альрик столь сильно желает подняться на твоих костях, что если оставишь его тело в живых...»

— Замолчи! — неожиданно рявкнул Инфирмукс, отшатываясь и чувствуя, как хтоническая энергия внутри него начинает обжигать тело. Да-да, сейчас склеры в его глазах затянет чернотой.

— Нет, хтон Асфау, я не тебе. Просто... это дерьмо... это ебаное дерьмо уже сидит у меня в глотке! — а дальше сказано куда-то в сторону, —  Эреб, а если бы на его месте был я или ты!? Или кто-то из наших... если бы кого-то вот так... запрели... в теле... навсегда... лишенный воли... сука, как я ненавижу эту тварь... — создавалось впечатление, что в секунду всех участников сцены охватило коллективное безумие.

Инфирмукса поразило то, что Уроборос действительно сделал нечто подобное... нет, он и раньше знал, и даже был свидетелем, но хтоны редко обладали столь сильной волей как этот, чтобы сохранить разум после подобного акта. Да и... хтонов редко запечатывали.

— «Ты жалеешь не человека... ты жалеешь хтона из разлома Бездна, Инфирмукс. Это опасно и бессмысленно, ты потратишь силы и время попусту...»

Следующая секунда — в небесах воплотился исполинский чёрный костяной змей-дракон, что полыхал в кроваво-красном пламени. Он был настолько огромен, что практически заслонял собой осколок неба над ними.

— Асфау, меня зовут Эреб. Нам жаль, но мы не можем помочь. Ты и сам знаешь: никакая сила не способна обратить вспять аннигиляцию. Мы все проиграли из-за фатума. Таков закон природы — его не изменить. И если аннигиляция выбрала его, твоего хоста, значит, он оказался сильнее. Я видел по-настоящему жалких человеческих созданий, что стали вместилищем для могущественных хтонов... — на секунду Эреб осёкся, издав нечто вроде неодобрительного рыка.

— ...ты что делаешь? — «глупый щенок большой тупой собаки...» — последнее Асфау уже не мог услышать. Это было то самое выражение, когда Эреб оказывался столь возмущён, что даже ругался в сторону хтоника.

— Лечу его, разве не видно? — тело Альрика охватило красное пламя энергии, исцеляющие чары хлынули внутрь, отдаляя его от неизбежной смерти.

— Да, меня интересует дохренища всего. Как давно ты в плену этого тела, Асфау? Я так понимаю, у твоего хозяина не было периода слияния, когда происходит борьба? Первые три года — начиная с стадии новорожденного, продолжая стадией молодняка и заканчивая полностью сформировавшимся хтоником. Я правильно понял? Тебя подавили сразу и ты никогда не сражался со своим носителем без блокирующей печати? Главный вопрос — почему тебя запечатали? Обычно Уроборос делает это с теми, кто ведёт своих хостов к гибели, но нужен Владыке. Ты ведь в курсе, что около половины хтоников теряют себя в безумии?

Исцеляющий огонь быстро сращивал кости, артерии и подзарядил источник.

— Сознание твоего хоз... кхм... — мысленно Инфирмукс отвесил себе оплеуху, — сознание этого тела скоро начнёт возвращаться. Я могу попробовать заблокировать его ментально, но так рискую навредить тебе. Я привык делать наоборот. Ты готов попробовать? У вас ведь ещё не было с Альриком периода притирки? На счет разорвать собственными руками... я слышал про случаи, когда хтоны полностью уничтожали личность хозяина и захватывали тело...