[Айне]

[Шантитус]

— Меня гложут смутные сомнения. Это точно все ещё ты? — Шантитус косо посмотрел на Айне и завел руки за голову, сцепив ладони в замок на затылке. — Мы, конечно, давно не виделись, но раньше ты вроде бы была куда сговорчивей или я настолько плохая компания? — последний раз, когда ильтенор видел Деву клинка, прошло немало времени и он, скорее от скуки, чем действительно проявлял интерес, размышляя о том, какие мысли могут крутиться в голове у эона.

«Быть может, она сейчас представляет лучший способ моего убийства или думает, что хтоновый помет приносит пользы больше, чем я?», — оглядывая богатую тропическую растительность, хтоник едва заметно, хищно улыбался. Ему почти были не ведомы муки сомнений, и он всегда делал то, что считал для себя правильным. В отличие от Айне, Шантитус эгоист, который в первую очередь думает о своей пользе, подминая других, чтобы быть первым. Такова была его природа, таковы были его принципы, которым тот редко, когда изменял. Однако время, когда иномирец, в свое время, побратался с Владыкой Инфирмуксом, стало для него переломным рубежом, который словно бы отсёк всё плохое, что было до этого. Больше не надо было пытаться разобраться в вопросах доверия и искать повсюду подвохи, Шантитус обрел куда больше, чем потерял, и Айне однозначно была надежным товарищем, на которого можно положиться, зная о том, как сильно ее чувство долго.

— Как вы думаете, тут яйца чирпи можно отыскать на завтрак? — ни к кому конкретно из своих спутников не обращаясь, ильтенор поинтересовался вслух. Из-за густой листвы деревьев высотой около пятидесяти футов, в лесу почти не было прямых лучей солнца. Полумрак на их пути то сгущался, то рассеивался.

Нужно отметить, что не только Дева клинка занимала мысли Шантитуса. Помимо нее, рядом шел не менее интересный хтоник, не так давно вошедший в свиту Инфи. За время нахождения под крылом Владыки, о нем стало ходить немало слухов о том, как он наводит страх и ужас на своих врагов. Ильтенор нисколько не осуждал власть страха, поскольку время от времени приходил к мысли, что, если живешь на Климбахе, то нужно, чтобы тебя время от времени кусали. По-другому тут не выжить, и можно было лишь навскидку предположить ход мыслей столь могучего воина, не задавая лишних вопросов.

«Интересно будет посмотреть на него в действии. Всего лишь раз мне довелось увидеть, как этот хтоник одним взмахом когтей разрывал чужую плоть, будто та подобна жалкому клочку бумаги. А как двигался! Но есть одно весомое «Но», потому что я ни черта не знаю о Кайросе в целом и его закидонах, а хтоников без закидонов не бывает», - когда деревья сомкнулись плотным каркасом листвы над головой, Шантитус заметно замедлил ход.

— Дневной свет в этой части леса почти не проникает сюда. Будьте внимательны. Можно запросто споткнуться об какой-нибудь корень, учитывая, что все, что растет в Гилеи, мечтает тебя, если не убить, то покалечить уж точно, — о дурманных лесах не так уж и много известно. Будучи не только воином, но и ученым-исследователем, Шантитус изучал исторические справки и массу другого всякого бумажного мусора, однако были и полезные вещи, хотя полезность этих сведений полутора тысячелетней давности была весьма сомнительна.

— Этот лес очень и очень старый, настоящие дебри из извилистых стволов, задушенных ползучими растениями. Местами болотистая почва. Лабиринт обманчивых троп, способных заманить в самую чащу – и там внезапно исчезнуть, — ильтенор пронзительно и испытующе посмотрел на Кайроса, поравнявшись с ним. На миг он даже спросил себя: «Быть может, в этих слухах о нем больше правды, чем, кажется?».

— М-дааа, — многозначительно протянул ильтенор и резко остановился, когда лес показался ему неестественно молчаливым. — Вам не кажется это странным? Ни птичьего пения, ни шуршания насекомых – ничего. Лес будто внезапно затаил свое дыхание в этой подавляющей тишине. «Даже в какой-то мере кощунство посягать на это безмолвие».

— Я чую кровь, — сделав глубокий вдох, ильтенор почувствовал характерный запах и снова двинулся вперед. — Много крови, — топот ног звучал слишком громко в наступившей тишине, но хтоника это не останавливало.

— Искал клад, а нашёл золото! — усмехнувшись и, сделав еще несколько шагов вперед, Шантитус остановился около двух мертвенных тел, валявшихся на земле в неестественной позе, как сломанные куклы.

— Кажется, у этого перегрызена шея и половина правой руки, а у второго повреждена шея со стороны спины и сломаны шейные позвонки. Можно предположить, что они стали жертвой хтона, но, если у первого раны характерные как от битвы со зверем, то у второго рана на шее явно нанесена от острого режущего предмета.

[Айне]

Упавшее древо не скрипнуло, когда Айне взобралась на него. Быстро оглядев спутников, она всмотрелась вдаль, насколько хватало обзора. С тех пор, как над их головами сомкнулся зеленый полог, хтэния не изменила настороженности.

В отличии от Шантитуса, использовавшего каждую свободную минуту, чтобы завязать разговор. Он и Айне были различались слишком во многом. И эта разница за неполные две сотни лет могла бы обернуться смертельной дуэлью, если бы не общая верность Инфирмуксу. Даже сейчас, когда последний находился за пределами удушающей Гилеи дурманов, Дева Клинка не находила праздность его соратника оскорбительной.

— Позволь изничтожить твои подозрения... Рассказом о тварях Гилеи, что с радостью нами отобедают! — предложила Айне в своей витиеватой манере, не отрывая глаз от окрестностей. — Круэнту первый из них. Не страшись восьми ног его, ведь если видишь, значит, другой уже за спиной. Круэнту затаиться любят и показываются лишь если в стаю соберутся. Десятки пауков гигантских, десятки ядовитых жал!

Спрыгнув вниз, она юркнула за спину Шантитуса и по-ребячески раскинула руки, подражая круэнту. Неприступная серьезность Девы Клинка сменялась пьянящей веселостью за долю секунды. Неизменным оставалось только ожидание сражения, с которым она смотрела на переплетения тысячелетних корней и раскидистые ветви, терявшиеся в синеватом тумане.

— Взгляни! Разве гнездится здесь робкий чирпи? — спросила хтэния и, заговорщецки подмигнув Кайросу, вырвалась вперед, обегая Шантитуса слева. — У воды увидишь кроухеода кладку. Не успеешь коснуться, хребет пробьет острый клюв. А шея в броне крепкой утащит под гладь. Чтобы лапками — скальпелем когтистым! — плоть по кусочку вырывать.

Ступая некоторое время спиной вперед, Айне оглядела пройденный путь, привычно держа в поле зрения Кайроса. Несмотря на то, что он встретил аннигилятора уже будучи умелым воином, со дня его обращения прошли ничтожные, по меркам хтоников, двенадцать лет. Поэтому Дева Клинка относилась к дракону со своеобразной опекой, хотя ее макушка едва ли могла достичь его плеч.

Голос Шантитуса, описывающего опасности леса, показался хтэнии оглушающе-громким. Прислушиваясь к нему, она оценила правду собрата-иномирца, прийдя к высказанному им утверждению парой мгновений позже.

— В тишине крадется санфарус, — сказала она прежним тоном, поворачиваясь вокруг своей оси всем телом. — Когда клубится саван... Стой!

Кайрос мог видеть, как лицо Айне обращается в фарфоровую маску, когда она, меняя положение, замечает, что Шантитус быстрым шагом движется в тропическую чащу.

Мертвецы лежали среди раскидистого папоротника, и водянистый туман размывал черты их лиц. Хтэния машинально оценила их экипировку, изрезанную сталью и когтями. Дорогая броня, инкрустированная кристаллами, вроде той, что носили воины владыки Уробороса, только со стертыми рунами принадлежности. Иные не смогли бы пробраться в сердце Гилею дурманов.

Отточенным движением Дева Клинка извлекла два парных кинжала, Помилование и Казнь, из поясных ножен. Делая шаг вперед, она преградила путь Кайросу, выставляя вперед левую руку.

— Рагда! — она окликнула Шантитуса с неожиданной злостью. — Есть звери, что, здесь охотясь, подобие разума обрели. Крупную добычу способны мелкой приманить. Остановись!

Айне всем существом ощущала биение собственного сердца. Слова соратника, строившего предположения о постигавшей незнакомцев смерти, виделись ей насмешкой, обрушившаяся на лес тишина — оковами.

— Есть звери иные, с лицами человеческими. Для них бросить на видном месте приманку, что для тебя силки расставить. Вернись назад!

Дева Клинка продолжала приближаться к Шантитусу, как ей казалось для того, чтобы оттащить от мертвецов. Но чем ближе был соратник, тем больше разум хтэнии охватывало беспокойство. Мысли, которым не было места у костра Инфирмукса, стали неожиданным якорем.

— Есть звери...

Если Шантитуса разорвет зверь, Айне больше не придется сомневаться в его надежности. Если Шантитус падет от руки разбойника, Айне больше не нужно будет свыкаться с его презрением к невинным. Если Шантитуса изрубить кинжалами, Айне останется только убедить Кайроса — и собственную совесть — в добродетельности молчания.

Так она и застыла, с лезвием Помилования, занесенным в сантиметре от шеи хтоника. Не закончив фразу до конца, но и не нанеся удар.

[Кайрос]

Небольшое отступление от игры, немного раскрывающее нынешнее состояние Кайроса (к прочтению не обязательно)

Чуть больше десятка лет Кайрос пробыл вместе с Инфирмуксом. Смешная цифра для тысячелетнего дракона, но огромная ныне, для него, молодого хтоника. За это время Кай прошёл все стадии принятия - по два года на каждую.
Отрицание - он долго не мог поверить, что всё так повернулось, что он не сможет больше жить со своей семьёй, наверное, никогда больше не увидит ни детей, ни внуков. Что теперь он совсем один - тот, кто, по сути, проклят, кого все боятся и ненавидят...
А потом его снова накрыло гневом. Наверное, ещё большим, чем в то время, когда его впервые встретил Инфирмукс. Обида горела в его груди: "Почему он? Почему именно его аннигилировал хтон? Почему он выжил? Зачем? Для чего?" Кай сердился на себя, что оказался слаб, что не устоял перед чудовищем, сердился на то, что не смог уничтожить себя сразу, как только осознал, что стал другим... Или он попросту не осознавал этого? Он сердился на свою семью, что они отпустили, не помогли остаться, а лишь выкинули прочь, на другую планету... Его всё бесило... И лишь спокойный, но такой задорный голос Инфи держал его на плаву.
Затем он попробовал торговаться. С богами, с собой, даже с Инфирмуксом: "Давайте я отслужу вам, сделаю что-нибудь, выполню задачу, а вы меня... вылечите? Сделаете снова драконом?" Глупо... Так глупо... Кай пытался договориться с собой - жить дальше, найти себе причину зачем он нужен...
А потом пришла полная апатия и безнадёга - Кайрос понял, что пытаться что-то исправить бесполезно и невозможно. Он замкнулся в себе, замолчав и большую часть времени проводя сидя на одном месте и глядя в одну точку. Наверное, это было худшим его состоянием, куда страшнее, чем, когда он злился. Благо, Инфирмукс принял это с пониманием...
Тем не менее, долгие разговоры с Инфи, хотя, именно диалогом их было сложно назвать, ибо Кайрос почти всё время молчал и больше слушал, сработали. Поддержка, огромное терпение, немного юмора, щепотка встряхнуть, и всё это приправленное чуууууточку грибами, сделали своё дело - бывший Дракон принял себя нового. Именно тогда можно было сказать, что родился новый хтоник. В какой-то день Кайрос просто будто скинул с себя саван невидимости, распрямил плечи, сам выпрямился... и, глянув весьма ясным голубым взором, задался вопросом: "И куда же дальше пойдём?"

С тех пор прошло ещё несколько лет, и вот сегодня Инфирмукс предложил Дракону... прогуляться. Левая бровь молодого хтоника медленно, но весьма скептично, поползла вверх по лбу. Тем не менее, ни это, ни убийственный взгляд не помогли - его отправили в лес...
Закатив глаза, Кай побрёл следом за друзьями Инфи. Девушку, что все звали Девой Клинка, он знал чуть лучше, а вот парня, что шёл впереди, кажется, видел... Тот мелькал при Инфирмуксе... вроде. У Дракона за эти годы, что он был при старшем хтонике, всё в голове перемешалось и хранилось в каком-то киселе под соусом из тумана. "Что же, стоит их получше узнать, чтобы знать с кем имею дело и кто защищает Инфирмукса..."
Живя в горах драконом, на свободе, на просторе, Кайтазар не очень в те времена любил леса, однако сейчас, изменившись, Кайрос по-другому взглянул на все эти живые насаждения: ему нравился этот зелёный полог, эта обманчивая тишина, этот мягкий ковёр под ногами. Он шёл абсолютно неслышно, казалось, будто паря над землёй в паре миллиметров от неё. На его левой руке, обвивая ту от локтя к плечу, словно в дремоте, покоился его ручной змей - Арер.
Наблюдать за этими двоими, что шли впереди, было весьма интересно и, порой, даже забавно. Красноволосый парень... "Шантитус, вроде?" кайфовал от леса, правда, предупреждая и о том, что тот может быть и травмопасным и внезапно смертельным из-за его обитателей. Правда, тут же он задавался вопросом: а удастся ли что-то здесь раздобыть себе перекусить:
- Как вы думаете, тут яйца чирпи можно отыскать на завтрак?
Кай не то, что ожидал, что к нему будут прислушиваться, вообще даже не питал иллюзий, что будут слушать... однако спокойно ответил:
- Чирпи нужно много свободного места. Лес - не лучшее для них местообитание... От этой темноты эти... птички... попередохнут от депрессняка, - заметил негромко Дракон.
А дальше началось представление, за которым Кай любил всегда наблюдать: Айне развлекалась. Дракон следил за её лёгкими движениями, иногда переглядываясь с Шанти. Правда, не забывая поглядывать и по сторонам. Благо, Арер был при нём и тоже постоянно сканировал местность в радиусе тридцати метров. Не много, но пока так. В целом, змей, яйцо которого Кайрос нашёл в одном из храмов Уробороса, когда впервые повстречался с Инфирмуксом, казался самым простым. Однако, как оказалось чуть позже, малыш обладал способностью создавать небольшую сферу, защищавшую того, кто был в ней от вредного окружения. Поначалу малыш мог создавать её только вокруг себя, но сейчас, если Арер перебирался на шею Каю, то мог создать сферу уже вокруг головы Дракона. Ещё одна странность, которая была как нельзя кстати: змеёныш очень привязался к Каю. Обычно змеям плевать на тех, кто вокруг них, но не этому. Возможно, всё это - и защита, и привязанность к тому, кого увидел первым при рождении, было экспериментом последователей Уробороса. Хотя, конечно, хотелось думать, что это - просто такой особенный змей, и местный Владыка тут не при чём. Пока Кайрос же пытался прийти в себя после аннигиляции, он возился со змеем, вспоминая свои навыки артефактора. Так была создана книга, где проявлялись значки, понятные только Дракону - отчёты Арера о состоянии воздуха вокруг и сканирования местности на опасность.
Тем не менее, Айне, похоже, предупреждения их красноволосого друга не сильно запугали. Наоборот, она подхватила эту игру и продолжила уже свой рассказ, с упоением перечисляя тварей, которые были бы не прочь ими отобедать:
- Позволь изничтожить твои подозрения... Рассказом о тварях Гилеи, что с радостью нами отобедают!
Губы Дракона дрогнули в подобии слабой улыбки. "Вот оно: сейчас начнётся..."
- Круэнту первый из них...
Кайрос покивал её словам:
- Славная животина. Всякие любители красивого весьма в восторге от её обсидианового глянцевого покрова. Но нам они не так страшны - их яд выводится магией. А яйца... Стоит ли их пробовать съесть? - размышлял негромко Кай. - Крупные, но, чтобы достать, надо будет покопаться в трупе... Да и выводятся круэнтята достаточно быстро... То ещё зрелище - точно аппетита не добавит.
Слышали ли Кайроса его невольные спутники? Да, особо и не важно... Дева Клинка продолжала свою "песнь тревоги", крутясь возле Шанти:
- У воды увидишь кроухеода кладку...
- А вот это - куда интереснее зверь. И мясо, и яйца - деликатесы, а скорлупа используется для изготовления артефактов, связанных с пространственной магией, - на лице Дракона проявилось несколько мечтательное выражение лица, правда, не совсем было понятно чего ему больше хочется: отведать мяса этого древнего существа или всё же заиметь такое яйцо для своих изобретений? - Жаль только яйцо может телепортнуться прямо у тебя из рук...
Вообще, этот странный разговор был похож на многоголосую песню, эдакую полифонию: Айне пела о своём, о страшном, а Кай подпевал о своём, полезном.
Девушка как раз обернулась к нему лицом... чуть смолкла, словно прислушиваясь к чему... но продолжила повествование:
- В тишине крадется санфарус...
- ...наверное, его наркотик пришёлся бы по вкусу Инфирмуксу... - пробормотал Кай и остановился.
Шанти что-то почувствовал. Или заметил?
- Я чую кровь... Много крови.
Кай нахмурился и тоже потянул носом. Айне же обратилась в смертоносное оружие - стоило только красноволосому иномирцу пойти вперёд.
- Стой!
Но парень явно не собирался её слушать, и Деве Клинков это очень не нравилось. Кай же попросту наблюдал. Правда, только Дракон попробовал сделать шаг за Шантитусом, как эон направила на Кая один из своих клинков. Левая бровь Кайроса снова чуть дёрнулась, показывая удивление и непонимание. То, что несла девушка, казалось бредом. А Шанти тем временем описывал свою находку. Два трупа с разными повреждениями... Вот только молодому хтонику резко стало не до этого - Айне вела всё более и более странно:
- Есть звери иные, с лицами человеческими...
Она не спускала взгляда с Кая, но двигалась к ильтенору.
- Есть звери... - всё бормотала она, подбираясь к Шанти и занося своё оружие над ним.
"Какого здесь творится?! Она хочет его убить? Но зачем? Ей так понадобились те трупы, что она готова убить... друга? А друг ли он ей? Позволить ей завершить её задумку? Но не рано ли сокращать ряды Инфирмукса? Сначала надо победить Уробороса... Если нас будет мало, мы можем не справиться... А Шанти - отличный воин..."
И лишь сейчас Кай понял, что его змей давно уже сильно сжимает его руку.
- Погоди, Ар... Что бы ты там ни нашёл, сначала надо разобраться с этими двумя...
Кайрос поддел когтем правой руки пространство, словно разрезая его и открывая себе проход. Шаг, и Дракон уже оказался возле Шанти, ухватывая того за шкирку и одёргивая назад, убирая иномирца с пути клинка Айне.
- Какого здесь происходит? - рыкнул Дракон, ставя на ноги Шанти и зашипел.
Арер сжал на столько сильно руку Кая, что тот перестал чувствовать пальцы.
- ТИХО! - шикнул Дракон, доставая книгу-артефакт и вглядываясь в значки на её листах. - Змей чувствует чужих. Они медленно подбираются к нам... И с ними... Какая-то вещица... Не пойму. Арер пока не может понять что это. Нужен непосредственный контакт с ней...
Кайрос поднял взгляд, обводя им окрестности и снова глянул в книгу. Его рука взметнулась вперёд, указывая в направлении тех, кто сейчас подбирался к ним.

[Шантитус]

— Неплохо. Отличная реакция, — похвалив Кая, Шантитус потер ладонью шею и уставился на хтэнию. Он упустил момент, когда напарница стала бесшумна подобно тени, ее голос оборвался, а продолжением слов стало острие клинка Помилования.
— Решила упростить работу зверям с лицами человеческими? — в голосе ильтенора не было и намека на веселье, несмотря на ухмылку. Со всей серьезностью и вдумчивостью, он попытался тщательно проанализировать ситуацию касаемо Айне.
«Нет, это, конечно, не первый раз, когда она пыталась меня убить, было в прошлом пару раз. Ну, может, пару сотен раз? Но я никогда ранее не чувствовал в ней, что она действительно желает моей смерти», — переведя взгляд на Кайроса, только сейчас ильтенор заметил на его руке змею, туго овившуюся своими кольцами.
«Что на нее нашло?» — как боевые товарищи, они были объединены одной идеей, связаны общей целью восстать против Уробороса, но не против друг друга. Иногда, наблюдая за тем, как слаженно в бою действуют Айне и Инфирмукс, Шантитус не мог не отметить, что оба были словно идеально подобранная пара воинов. Безупречны как пабратимы. В отличие от них, ильтенор и Дева клинка не смогли бы похвастаться такой же слаженностью, но запросто могли найти сто и одну причину, чтобы подколоть друг друга, сделать замечание или и вовсе устроить спор на ровном месте. Шантитус вряд ли когда-либо признался бы, что испытывал гордость, время от времени сражаясь плечом к плечу вместе с Айне, но в тоже время ощущал легкое раздражение. Айне одна из его ближайших союзников в команде и, несмотря на свой незначительный возраст по сравнению с ильтенором, за то время, которое они сражались вместе, хтэния стала еще более сильной на взгляд Шантитуса. Раздражающе талантливая мечница.
— Где же наше хваленное Климбахское гостеприимство? Быть может, встретим наших незваных гостей? — вращая плечом в суставе, предложил хтоник, глядя в сторону, куда указал Кайрос.
Будто ответом ему стала внезапная волна света, прошедшая над головами всех троих. Подобно яркому солнцу, свечение пробралось сквозь плотную крону листвы, превращая в ажурную, светящуюся решетку и также быстро погасло, как и появилось. Сочность красок мрачного тропического леса в туже секунду  стала казаться невероятной – идеально яркий мир.
— Что это было? — если в начале пути, можно было попытаться отмахнуться от странного зудящего ощущения, то теперь оно упорно продолжало напоминать о себе, усиливаясь с каждым мигом. — Почему все вокруг выглядит так, будто какой-то сумасшедший художник решил приукрасить этот унылый лес? —  недвусмысленным взглядом поинтересовался Шантитус.
— Так или иначе, кто-то или что-то к нам приближается. Найдем их, найдем и вещицу, которую почувствовал Арер.
Но как только хтоник сделал пару шагов, как из-за кустов высокого папоротника, появилось чье-то лицо. Совершенно непривлекательное, с грубыми чертами, с вязью татуировки, вьющейся от щеки до шеи. Заметив троицу, незнакомец в страхе выбежал из своего укрытия и стремительно побежал вперед, но чья-то рука остановила его на полпути и одним мощным рывком, повалила на землю. Второй был гораздо выше и явно сильнее. Оскалившись, он показал крупные желтые зубы, и грубо встряхнув первого, как тряпку, быстро поднял его на ноги, придержав.
— Куда собрался? Мы еще не закончили, — чужая рука с удлинившимися когтями, до боли стиснула предплечье татуированного, не дав тому сбежать. — Оно только мое!
— Нам конкуренты не нужны, - за спиной разбойника, появилось еще трое. — Но и свидетели тоже, — в широкой кровожадной улыбке вновь показались желтые зубы.
— Только мне хочется пересчитать зубы этому верзиле или вам тоже? — Шантитус обратился к своим напарникам, готовясь принять бой. — Твоя умная книженция может подсказать, у кого из них та вещица, которую ощутил змееныш?
— Надеюсь, ты не перепутаешь меня с одним из этих отбросов? — ильтенор в пол оборота повернулся к хтэнии, желая убедиться, что лезвие ее клинка не обратится против него, как это было минутами ранее.

[Айне]

Пространственный разлом распахнулся перед Шантитусом, и Айне почти инстинктивно подалась назад. Но ни удара, ни вспышки магии не последовало. Кайрос сгреб ильтенора, выводя его из-под несостоявшегося удара, как матерый зверь, хватающий за загривок заигравшийся молодняк.
 
Десять лет спустя после аннигиляции он оставался больше драконом, чем хтоником. Признак слабости, считала Дева Клинка.
 
Готовясь искромсать кинжалами незащищенное плечо, она ринулась вперед. Вдруг мир, слепящий монохромом, оглушающий тишиной, обрел краски. Переклички птиц в ветвях, шепот листвы, журчание далекого ручья, перезвон затянутых паутиной кристаллов — все это обрушилось на Айне в единый миг. Вонзив Казнь в кору поросшего лианами древа, Айне устало оглядела своих спутников.
 
— Поэтому надлежит тебе помнить об осторожности, — сказала она, тщетно пытаясь вернуть голосу прежнюю непринужденность. — Трофеи в Гилее — ловушка, иначе быть не может. Как не был бы к лицу тебе капкан, голову венчающий, не ступай в неизвестность беспечно, Рагда. Кайросу от смерти того, кто в ее объятия стремится.
 
Мысли Айне путались. Минуту назад она хотела убить Шантитуса — не превзойти, не потешаться, а оборвать жизнь выверенным надрезом впервые за века их совместных странствий. Не сводя с ильтенора глаз, она приготовилась обороняться, но вместо того, чтобы устранить очевидную угрозу, укрытую за навязчивой заботой, тот решил прислушаться к подозрениям драконьего питомца.
 
Из-за проклятого гула в голове Айне было непросто понять свои собственные мотивы, не говоря уже о чужих. Выдернув кинжал из древесных волокон, она постаралась вернуть сознанию четкость и вложить все силы в то, чтобы следовать в поисках неведомых лиходеев.
 
Или чтобы вонзить Помилование и Казнь в Шантитуса, вновь повернувшегося к ней спиной?
 
— Разум отравлен! — прохрипело древнее чудовище, звавшееся Сатуайхе, устами Айне. Затаившаяся в позвонках хтэнии, она ощутила возвращение тишины первой.
 
Тайный враг явил себя до того, как Айне успела до конца осмыслить эти слова. Речь Шантитуса для нее то звучала, то обрывалась. Взгляд алых глаз метался от татуированного вора к ительнору, от ительнора — к показавшемуся из-за зарослей папоротника громиле. Причинно-следственные связи рушились и сплетались. Паранойя сделалась абсолютом.
 
— Ты... ты ведал о западне! От того и привел нас сюда! — прокричала Айне, выставляя перед собой острие парных клинков. — С нами желаешь покончить, дабы Инфирмукса в сети свои безраздельно заключить!.. А ты... с ним заодно! Куплен был неисполнимым обещанием, как всякий новообращенный!.. Лицедей и неоперенный птенец!
 
Самый высокий из троицы, прикрывавшей главаря, восторженно воскликнул:
 
— Глядите на девку! Работает! Сейчас друг друга переб...
 
Последняя его фраза утонула в хрипе: метко брошенное Помилование пронзило глотку насквозь. Айне утратила рассудок и, как верно заметил ительнор, принимала союзников за врагов, но боевые навыки, отточенные столетиями битв, остались при ней. Для расшибленного восприятия хтэнии разбойники, сообщники Шантитуса и Кайроса, были такой же приоритетной целью, как и все прочие.
 
Силуэт Айне исчез, расщепившись ворохом алых, как энергия ее источника, искр. Она появилась на другой стороне импровизированного поля боя, сжимая в левой руке рукоять брошенного Помилования. Свистнул пусковой механизм арбалета, и Айне выставила навстречу зачарованному болту труп, прикрываясь им, как щитом. Подельник стрелка, вооруженный булавой, сверкающей антимагическими рунами из сангиниума, опрометчиво ринулся к ней.
 
— Клинки мои не проведете! — рассмеялась Айне, парируя удар свободной рукой, сжимавшей Казнь. И хтон, забыв о собственных предупрждениях, вторила ей. — Вы добыча!