[Ингрида дель Сольвейг]

1. Имя и фамилия персонажа
Зефирис - исконное имя.
Ингрида дель Сольвейг - имя для хуманов.
Отзывается на любые сокращения, которые она понимает и помнит.

 2. Раса и год рождения
Этнарх. 4893 год рождения.

 3. Место проживания, род занятий и состоятельность
Планета Циркон, город Небула.
Просто пока что прожигает там накопления с педагогической деятельности на родном Алькоре и ночует где попало. Практически занимается социальной эквилибристикой.

 4. Цвет магической энергии и ориентация
Огненный цвет.
Ориентация на хороших и красивых людей. Их пол не так важен.

 5. Биография
Зефирис - порождение страсти, ослепившей двоих людей, которым никогда не суждено было быть вместе. Остров-курорт с белым песком и тёплым морем умел убаюкивать осторожность даже знатных особ — и той ночью логика осталась далеко за пределами их комнаты.

 Утро принесло трезвость, разговоры о репутации и настойчивые советы "замять" последствия. Но вмешались голоса, для которых её кровь — слишком редкая, чтобы позволить ей исчезнуть ещё до рождения. И мать, скрепя сердце, выносила и родила.

Растили девочку не родители. Сначала — те, кто приезжал на остров в отпуск: каждый раз новый человек, каждая смена — новый голос, новые руки. Потом — удача в лице старых слуг, вышедших на пенсию. Они понимали, что даже такому ребёнку нужно хоть немного тепла и опеки. Помощь со стороны родителей была тайной, как и само её существование в аристократических кругах.

Без фамилии, но с чертами, которые выдавали её родню с первого намётанного взгляда, она росла тихой, но наблюдательной. Её мир складывался из обрывков заботы и собственного умения стоять на ногах без чьей-либо поддержки.

В сознательном возрасте она никогда не видела даже портретов своих родителей. Не слышала их имён. Любые вопросы о происхождении глохли в тишине или встречали отточенные, безликие ответы. Её прошлое вырезали, как ненужный фрагмент картины, и тщательно замели следы.

 Вместо правды — уроки, книги, заученные правила, тренировки. С утра до ночи ей забивали голову знаниями, словно боялись, что в свободную минуту она начнёт искать то, что другим хотелось стереть. Утомить, занять, отвлечь — вот чему служил её распорядок.
 
С годами в зеркале всё отчётливее проступали женственные линии, а взгляд посторонних стал задерживаться на ней дольше. Зефирис ловила себя на мысли, что, возможно, её родители были не просто знатными, но и очень красивыми людьми. Она умела воображать их черты — неясные, но безусловно притягательные, — и с неожиданным для самой себя пониманием относилась к катастрофически лёгкомысленному порыву, из которого родилась.

Но понимание не лечит старые раны. Всё, что было заложено в детстве — пустота, вырезанные страницы прошлого, холодные руки вместо родительских объятий, — никуда не исчезло. Взрослое принятие происхождения не могло стереть привычку держать дистанцию, скрывать настоящие чувства и искать тепло там, где его, возможно, и нет.

 Однажды, в разгар сезона, она заметила взгляд, отличающийся от прочих. В нём было восхищение, смешанное с чем-то тяжёлым, почти болезненным. А потом — едва уловимый ужас, словно в её лице кто-то узнал то, что старался забыть. Она не успела задать вопросов.

Небо раскололось ревом. Курорт накрыло огнём, таким безжалостным и всепожирающим, что казалось — сама земля застонала. Люди кричали, бежали, падали, и никто не понимал, откуда пришла эта беда и зачем. Может, им и правда не хотели сказать — чтобы не дать времени на панику. Но пламя не ждало. Оно прожигало всё, оставляя после себя только чёрный прах.

Для неё всё закончилось в тот миг, когда собственная плоть превратилась в пепел. И началось снова — среди угля, в глухой тишине, под серым небом. Память о боли была слишком яркой, чтобы забыть. Память о взгляде — слишком цепкой, чтобы отпустить.

Когда всё закончилось, остров был чёрным. Пепел забивал лёгкие, обугленные остовы зданий торчали, как сломанные кости. Зефирис поднялась из этой мёртвой тишины в огненном сиянии своей природы — перерождённая, но не спасённая. Тело вернулось, а вот человеческое в ней обуглилось вместе с теми, кого она потеряла.

Память о страхе и боли, о реве и жаре, что сметал всё, — не уходил. Ещё хуже было то, что в первые месяцы после возрождения она почти не помнила, как быть человеком. Её мысли и чувства горели слишком ярко, слишком сыро, как у дикого зверя или стихии, которой дали плоть. Она избегала людских городов, сторонясь чужих голосов, и долго жила инстинктами, пока медленно не училась снова носить свою кожу так, как будто она её родная.

Она могла искать ответы. Найти тех, кто приказал превратить курорт в прах, узнать, был ли тот взгляд действительно взглядом её отца. Могла сжечь мир в погоне за возмездием. Но выбрала иначе.

Тревожное неведение было ей знакомо с детства — тёмная комната, в которой можно нащупать привычные стены и не думать о том, что за ними. Она уже умела жить с пустыми страницами в собственной истории, и теперь просто добавила к ним ещё одну. Так было легче дышать. Легче продолжать идти вперёд, не разрывая себя на куски между памятью и жаждой мщения.

 Она понимала: чтобы исцелить душу, нужно идти в сторону, противоположную мести и поиску ответов. Не раздувать в себе пламя ярости, а попытаться зажечь что-то тёплое в чужих жизнях.

Мысль о том, чтобы стать для кого-то тем, чего ей самой не хватало, пришла не сразу. Но когда она осознала, что могла бы дать обездоленным детям хотя бы крупицу заботы и тепла, которых была лишена сама, внутри что-то дрогнуло. Воспитательница. Учитель. Опора, которую можно обнять и не бояться, что она исчезнет завтра.

От этого образа её разорвало слезами. Не от жалости к себе — от осознания, что кому-то это могло бы принести счастье. Пусть маленькое, но настоящее. И, возможно, именно так она могла бы вернуть себе ту часть, что потеряла в пламени.

 Её первые шаги в новой роли оказались далеки от идеала. Она быстро поняла, что одной доброй воли недостаточно — дети сложнее, чем кажутся, а чужие травмы не всегда отзываются на тепло. Набив немало шишек, Зефирис признала: ей нужно учиться так же серьёзно, как когда-то её учили другим, навязанным дисциплинам.

Она выбрала профильное педагогическое образование с упором на психологию. Хотела не только понимать, но и уметь лечить те незримые раны, что оставляет детство. В каждой лекции, в каждом учебном пособии она искала ключи — и для себя, и для тех, кому когда-нибудь протянет руку.

 Во время преподавательской практики один из ее учеников увлёкся исследованием редких магических существ. В своей работе он собрал немало легенд о фениксах, среди которых Зефирис особенно зацепила одна деталь: для возрождения требуется полный запас магической энергии. Если он исчерпан хотя бы отчасти, феникс не восстанет.

Читая эти строки, она поняла, что в тот период жизни ей повезло невероятно. Она почти не использовала магию, и её резервы оставались нетронутыми. После атаки на курорт именно это 

позволило ей подняться из пепла. Осознание, что малейшая перемена обстоятельств могла бы стать её концом, холодом прошлось по спине.

В её жизни однажды появилась одна из сестёр Эверли — тихая сиротка, которой она пыталась помочь встать на ноги. О второй тогда лишь ходили смутные слухи. Спустя пару лет пропавшая вернулась, и судьба вновь свела их всех вместе. В ответственный момент Зефирис одолжила им денег, думая, что это просто разовая помощь. Она ещё не знала, что эти две словно приросли к её жизни.

Со временем к ней подкралось и нечто вроде кризиса среднего возраста. Не он самый, но эффект был похожий: мысли всё чаще уносились прочь от её юных подопечных, к чему-то большему, неизвестному. Внутри зудело то самое шило в заднице, которое не даёт сидеть на месте. На всякий случай она вернулась к боевой и магической  подготовке — мало ли, куда её швырнёт эта неугомонная тяга к переменам.

Именно в этот период она начала строить и узаконивать свою новую личность — Ингрид дель Сольвейг. Имя, под которым можно раствориться среди людей, скрыть крылья и прожить ещё одну жизнь, не привлекая ненужного внимания, но создавая конфликт ожиданий и реальности из-за намеренно этнически противоречивой комбинации ее имени и внешности.

Воплощая Ингрид дель Сольвейг, она ушла дальше, чем планировала, — переехала на другую планету. Лишь позже  выяснилось, что здесь уже обосновались и сестры Эверли. Однажды она постучалась в дверь их квартиры и с самой обаятельной улыбкой объявила, что настало время выплаты долгов.

6. Образ
Внешность:
Зефирис — яркая и запоминающаяся женщина с экзотичной красотой, в которой угадываются черты редкой крови. Высокая, стройная, с пластикой, где сочетаются грация и скрытая сила. Кожа теплая, словно напитанная солнцем; волосы — огненно-рыжие с золотистыми переливами, играющими при каждом движении. Глаза — глубокие, янтарно-золотые, с искорками, выдающими темперамент. Лицо выразительное, с чёткими линиями и чуть хищной улыбкой. Тело эффектное, с женственными формами и спортивной подтянутостью, движения уверенные, как у того, кто привык к вниманию и знает себе цену.
Особенность её расы — пылающие крылья, которые она может расправить, не переходя в полную форму феникса. Когда они раскрываются за спиной, это похоже на внезапный всплеск живого огня — ослепительно красиво и опасно.

В своей полной фениксовой форме Зефирис возвышается, как двухэтажный дом, олицетворяя собой величие и разрушительную красоту огня. Её крылья раскинуты так широко, что в полёте они способны накрыть целую площадь, а каждая перья переливается от глубокого рубина у основания до ослепительного золота на концах, вспыхивающего при каждом движении. Пламя охватывает её хвост и гребень на голове, образуя корону живого огня, от которой невозможно отвести взгляд.
Её глаза — два ярких солнца, излучающие и мягкое тепло, и предостережение. Клюв из тёмного металла и когти, способные с лёгкостью рвать сталь, подчёркивают, что перед тобой не просто птица, а воплощённая стихия. Земля под лапами феникса тлеет, а воздух вокруг дрожит от жара, принося с собой запах свежесожжённых трав и пряную ноту. Это вид, внушающий и благоговение, и страх, — предостережение о том, что к этому пламени нельзя приближаться без уважения.

Характер:
Зефирис — женщина, чья натура живёт в образах огня. Она умеет быть свечой — тихой, скромной, светящей только для тех, кого допустила близко. Может стать огнём очага, тёплым и надёжным, вокруг которого хочется задержаться и слушать, как трещат поленья. Иногда она — походный костёр: живая, подвижная, зовущая к себе, умеющая согреть и вселить уверенность в тех, кто рядом.

Но в ней есть и иное пламя — пламя промышленной печи, ровное и сосредоточенное. Это не показная страсть, а выверенная, целенаправленная энергия, способная работать долго и продуктивно, превращая хаос в чёткий результат. А если её задеть по-настоящему, она становится лесным пожаром — неудержимой, яростной, пожирающей всё, что встанет на пути, пока не останется только тёплый ветер и запах гари.

Такое пламя не возникает из ниоткуда. Отрезанная от правды о себе, лишённая фамилии и родительской любви, она с детства научилась полагаться лишь на себя. Чужие лица сменялись, голоса уходили, но взгляд Зефирис становился всё острее, ум — всё точнее. Её свет и тепло — это всегда выбор, не случайность. Она может быть щедрой на них, но никогда не даст приблизиться тому, кто не доказал, что достоин. И если кто-то примет её мягкость за слабость — он ошибётся ровно один раз.

 7. Уровень персонажа и вид источника 
Уровень персонажа: VI
Вид источника: магия.

8. Связь с игроком
Сначала ЛС, а там как пойдет.

9. Как вы нас нашли?
Приглашение от сестер Эверли.

10. Вид проверки анкеты
приватная проверка через личные сообщения форума

 

[Сверр Шахрассар]

@Ингрида дель Сольвейг, здравствуйте, анкета находится на проверке.

@Шейлина посмотри, пожалуйста!