[Волхайм]

[Волхайм]

Бортовое время: 14:35:33

Статус: Стабилизирован

Шанс угрозы: Низкий

Сводка
Космическая станция, объект «Нобельгейт», принадлежитторговой компании Братьев Буш, что носит марку Коалиции рас и имеет равные права и обязанности на рынке большинства цивилизованных мест этой звёздной системы. И вот недавно, буквально пару дней тому назад, местный стационарный портал вышел из строя.

Никто доподлинно не скажет, что стало причиной тому. Можно лишь обсудить то, что уже случилось: вечером, портал проходил тех.обслуживание и подвергался соответствующим тестированиям, чтобы его работа не вызывала ни у кого вопросов. Как в какой-то момент, связь с обратной стороной портала резко прервалась, из-за чего портал схлопнулся. Вроде бы, ничего необычного, не правда ли? Было бы так, если бы сила, с которой закрылся портал, не разнесла часть космической станции, вместе с портальной комнатой, отсеком для топлива, жилыми секциями и, конечно же, незадачливым экипажем, что вообще не ожидал ничего из того, что в итоге произошло. Поглощенную огнем и паникой, "прокаженную" часть станции в срочном порядке разгерметизировали, чтобы остановить возгорание и этот сегмент сейчас полностью отсоединен от основного блока, болтаясь безвольной, тряпичной ветошью на орбите «Нобельгейта», удерживаемый лишь магическим полем, что создаёт силу притяжени и не даёт улететь во Внешний космос этому клочку информации о том, что все же могло произойти.

Космическая станция «Нобельгейт» висела в черной пустоте между IV орбитой звёздной системы и поясом астероидов, обрамленная мерцающим как иней на стекле, отражающим далёкий свет звезд, магическим куполом, который создавал иллюзию атмосферы и удерживал гравитацию. Ее кольцевая структура, напоминающая гигантский орбитальный город, была испещрена огнями — от холодного сияния энергетических реакторов до теплых желтых окон жилых секторов.

Внутри защитного кольца, словно бусины на нитях, располагались сотни сегментов, соединённых ажурной паутиной переходов, по которым сновали фигуры в спец.одеждах и без, образовывая гигантский рынок, где сливались в едином гуле голоса торговцев, скрип грузовых платформ и перезвон кредитных чипов. Каждый сегмент специализирован: одни предлагали экзотические специи с дальних планет, другие — оружие, чьи лезвия мерцали рунической насечкой, третьи — биотехнологические импланты, пульсирующие в такт дыханию покупателя. Воздух насыщен ароматами пряностей, металла, масла и озона — запахом места, где пересекались судьбы кораблей со всей системы.

Но сейчас внимание всех, от матросов до управляющих, приковывал не рынок, а «северный квартал» — оторванный кусок станции, болтающийся в невесомости, как обгоревший лист бумаги. Обрубку станции, который, словно оторванная конечность, болтался в невесомости. Его корпус, некогда отполированный, со следами сколов и лёгкой изношенностью, теперь был покрыт черными подтеками плазмы, а разорванные переборки зияли, словно раны на туше подбитого зверя. Магическое поле, удерживающее обломки от разлета в космос, мерцало тревожным фиолетовым светом, напоминая, что катастрофа могла быть куда страшнее. 

Мостик Торгового дома
Торговый дом, расположенный в самом сердце станции, напоминал улей из стекла и полированного сплава. Его центральный зал устлан коврами с узорами, имитирующими звёздные карты, а стены украшали голограммы кораблей-первопроходцев. Здесь, в тишине, нарушаемой лишь гудением систем жизнеобеспечения, принимались решения, влияющие на судьбы тысяч. Но сегодня воздух был густ от тревоги.

Генри стоял на мостике торгового дома, его высокий силуэт чётко вырисовывался на фоне панорамного стекла, усиленного магическими матрицами, за которым простиралась бездна. Янтарные глаза, холодные и немигающие, изучали повреждённый сегмент. Там, где ещё вчера кипела работа, теперь зияла чернота, обрамленная искорёженным металлом. Вспышки аварийных огней мерцали, как светлячки в паутине, подсвечивая обломки, застывшие в невесомости.

Отражение его маски — белой, безликой, с единственной алой чертой, пересекающей левую глазницу, — накладывалось на разрушенный сегмент, создавая жутковатую иллюзию, будто станция и он сам стали частью одного и того же абстрактного полотна. Руки Архиватора, сжатые на резном набалдашнике трости, не дрогнули, но в их неподвижности читалось напряжение. 

За его спиной гудели голоса: техники Коалиции Рас в синих комбинезонах склонились над голографическими проекциями, выводя данные о последних замерах энергии портала. На одном из экранов пульсировала трехмерная схема «Нобельгейта», поврежденный участок подсвечивался кроваво-красным. Он медленно обошёл мостик, его тень скользила по панелям с данными, где мигали схемы повреждений: разорванные трубопроводы, обесточенные секции, сигналы тревоги, так и не услышанные теми, кто оказался в эпицентре катастрофы.

—Показатели стабильности на грани. Если поле дрогнет, обломки разорвут соседние сектора,—доложил один из инженеров, даже не поднимая головы. Генри не ответил. Его взгляд, лишенный какой либо реакции, скользил по обугленным обломкам, выискивая детали, которые другие могли пропустить...

...Хтоны...

Само это слово витало в воздухе, как запах гари после взрыва, сливалось с шепотками простых зевак и свидетелей того, как грянула катастрофа. Существа из глубин космоса, не подчиняющиеся законам этой звёздной системы, некоторые из них способны искажать реальность вокруг себя. Они не оставляли следов — только аномалии, перемещались хаотично и разрозненно. И если портал схлопнулся с такой силой, что разворотил станцию...то это могло быть их почерком...

В памяти Архиватора всплывали записи из Архива: отчеты о пропавших кораблях, о станциях, где экипажи сходили с ума, крича о «тенях». Он знал, что Коалиция предпочитала не афишировать такие случаи. Но теперь, когда угроза коснулась «Нобельгейта» — одного из символов торгового могущества КР — скрывать правду было крайне тяжело. 

Северный квартал
Когда-то там располагались жилые модули, кафе с видом на портал, склады с грузами, ожидающими транспортировки. Теперь же это могила из металла, где, возможно, ещё теплились жизни под обломками. Генри знал: если там действительно были Хтоны, то каждое мгновение промедления делало ситуацию опаснее. Их присутствие — как ржавчина, разъедающая реальность, — могло превратить станцию в пылающий саркофаг.

Как глава Ведомства Социального развития, он отвечал за безопасность транспортных систем. Портал на «Нобельгейте» являлся узлом, связывающим десятки мест. Его выход из строя парализовал логистику, а значит — и экономику эн-ного сектора. Но что хуже: если виной всему Хтоны, то станция уже могла быть заражена. Их присутствие редко ограничивалось одной точкой. Они расползались, как трещины в стекле, и никто не мог предсказать, где проявится следующая аномалия. Генри слегка разжал пальцы на трости, ощущая холод металла сквозь перчатки.

За стеклом проплыл патрульный корабль, его двигатели оставляли синеватый шлейф. На мониторах всплывали сообщения от командования КР: запросы на эвакуацию, отчёты о попытках стабилизировать гравитационное поле, тревожные сводки о «неопознанных энергетических аномалиях» в разрушенном секторе. Генри повернул голову, его маска отразила блики далёких звёзд.

—Подготовьте шлюпку...Мне нужен доступ к обломкам...—Его голос прозвучал глухо, словно доносился из глубины колодца. Инженеры переглянулись. Один из них, что посмелее остальных, попытался возразить:—Но там же радиация, остаточные энергетические всплески...—Янтарные глаза пробежались по нему, и техник замолчал, почувствовав, как по спине пробежал холодок.—...Я не просил оценок риска...это приказ...

За окном мерцали звезды. Где-то среди них, в глубинах Внешнего космоса, могли скрываться те, кто стоял за катастрофой. Или же причина была ближе — в ошибках инженеров, в коррупции, в чем-то столь же банальном. Но Генри не терпел неопределенности. Он шагнул к лифту, трость отстукивала ритм каждому шагу по полу, словно отсчитывая секунды до нового кризиса. За пределами торгового дома станция жила своей жизнью. В доках грузили корабли, в кантинах смеялись торговцы, пока что все было тихо и мирно, пока что...

[Леди Пепла]

Лифт вынес господина Архиватора в док. Ближайший к месту аварии. Просторный ангар, парочка столиц четвёртого кольца разместились бы. У дальнего шлюза крупнотоннажные транспортники, ближе к выходу несколько пассажирских чартеров, слева у стены сервисные боты и погрузочные платформы. Вокруг, как потревоженные муравьи, сновали рабочие в синих комбинезонах с нашивками «Нобельгейт». Перетаскивая и собирая какое-то оборудование. «Глазом бури», отдававшей приказы маткой была фигура в пухлом серо-стальном костюме противорадиационной защиты. Массивный комбинезон полностью скрадывал телосложение, но собравшаяся «гармошками» на рукавах и штанинах матеталлоткань красноречиво свидетельствовала, что надевший его гораздо ниже стандартных 178 см. Персона бесцеремонно командовала заправкой и подготовкой шлюпки. Его, Архиватора, шлюпки.

Шлема человек не надел. Из громоздких складок защитного костюма торчала миловидная девичья головка с идеально уложенной причёской пин-ап и вызывающе алыми, наводящими на мысли о поцелуях губами.

Референс

Костюм	Причёска

Вокруг девушки, как планеты вокруг солнца, вращались шесть безликих фигур. Пять из которых были облачены в рабочие комбинезоны наподобие тех, что носили техники КР, только серые. За плечом, с видом секретаря, стоял мужчина в сером же, деловом костюме и старательно записывал распоряжения. У всей шестёрки были на редкость невыразительные лица, из тех, что, отвернувшись, уже через минуту нельзя вспомнить. Один из рабочих стоял рядом с госпожой и держал объёмный, доходящий до пояса шлем защитного костюма.

– О, господин Нокс! Наконец-то! – деловито поприветствовала Архиватора девушка тоном человека, имеющего право и привыкшего распоряжаться. – Почему прилегающие к аварии жилые сектора до сих пор не эвакуированы?!

Леди Пепла – кризис-менеджер КР собственной персоной. Если КР требовалось замести мусор под ковёр, найти крайнего, когда куча оказывалась слишком большой, из поражения сделать победу, разгильдяйство представить героизмом, на сцене всегда появлялась госпожа Пепла. И в этот раз её срочно вызвали с пляжа на Сабаоте.

Стационарный портал, построенный Ведомством Социального Развития и находящийся в концессии у компании Братьев Буш схлопнулся, унеся с собой добрую часть станции. Дурно пахнущее происшествие. Очередное. Последнее время инциденты на объектах, подведомственных Социальному Развитию участились. Одно нарушение Леди уже обнаружила: топливный склад на «Нобельгейте» располагался в недопустимой близости от портальной комнаты и жилых помещений. Были основания полагать, что при сооружении станции грубо нарушили «Нормам строительства в хтоноопасных районах», обязательные для всех объектов внешнего кольца.

– Так вы идёте или мы будем прохлаждаться тут до тех пор, пока все следы не исчезнут? – окликнула Генри специальный представитель. Девушка стояла у трапа шлюпки в полностью застёгнутом защитном костюме. Её окружали шесть пепельно-серых фигур, несущих генераторы, фильтры и прочее оборудование, необходимое для работы в опасных средах. Сами же существа никакой видимой защиты не имели. Все шестеро уставились на Генри, следуя примеру своей хозяйки.

Девушка изящно протянула руку своему кавалеру так, будто собиралась подняться не по трапу шлюпки, а по парадной лестнице бального зала.

[Волхайм]

Лифт опускался медленно, будто намеренно растягивая момент перед неизбежным. За стеклянными стенами кабины мелькали уровни станции «Нобельгейт» — слои металла, переплетённые трубами коммуникаций, мерцающие голубым светом аварийных фонарей. Где-то внизу, за десятком переборок, лежал развороченный сектор, но здесь, в сердцевине станции, всё ещё царила иллюзия порядка. Чистые, отполированные поверхности, монотонный гул систем жизнеобеспечения, запах озона и слабый привкус металла на языке — обычные спутники жизни в космосе. 

Генри стоял неподвижно, пальцы сжаты на резном набалдашнике трости. Его отражение в стекле — белая маска с алой чертой, бесстрастная, как надгробие, — накладывалось на мелькающие за окном огни, создавая странную игру теней. В ушах пульсировала головная боль. Не та, что приходит внезапно, а та, что подкрадывается исподволь, как ржавчина, разъедая сознание по капле. Её источник висел в воздухе: рингтон, повторяющийся с упорством дрели, вклинивался между объявлениями биржевых курсов и сводками новостей. 

«...торги на рынке кобальта закрылись с понижением...»

Голос диктора, механически ровный, сливался с мелодией, превращаясь в какофонию. 

«...напоминаем пассажирам о необходимости соблюдать карантинные меры в секторе D-12...»

Звонок не умолкал. Он резал слух, как нож по стеклу, как мел по доске, как прибор по тарелке, вгрызался в мысли, не оставляя места для тишины. Генри не шелохнулся, но его пальцы слегка сжали трость — единственный признак раздражения. 

Лифт миновал очередной уровень. За стеклом промелькнула толпа — люди в рабочих комбинезонах, торговцы с грузовыми тележками, пара охранников с винтовками за спиной. Они шумели, смеялись, спорили, совершенно не замечая, как станция вокруг них медленно разваливается на части. Их голоса, обрывки фраз, доносились сквозь стекло, но тонули в общем гуле, как капли в океане. 

«...следующая остановка: доки северного квартала...»

Наконец лифт замедлился. Двери со скрипом разъехались, выпуская наружу струю прохладного воздуха, пахнущего машинным маслом и чем-то едким, словно горелой изоляцией. Перед Генри открылся ангар — огромное помещение, заставленное кораблями, серыми, как старые шрамы. Ближе к выходу стояла шлюпка, уже подготовленная к вылету. Вокруг неё суетились люди в защитных костюмах, проверяя системы, таская оборудование. 

И среди них — она. 

...Леди Пепла...в особо узких кругах так же известная как «Пепельная Ведьма», за глаза, вестимо...

Её фигура, закутанная в пухлый противорадиационный костюм, казалась неуместной здесь, как алый цветок на свалке. Шлем она не надела — вместо него из складок ткани торчала голова с безупречной причёской и губами, красными, как свежая кровь. Она командовала, раздавала указания, и вокруг неё, словно планеты вокруг единственного светила, вращались шесть серых фигур. Безликих. Забываемых. 

Её голос прозвучал слишком громко после монотонного гула лифта. Генри медленно повернул голову, его маска оставалась непроницаемой. Вопрос повис в воздухе, как обвинение. Леди Пепла, возможно, смотрела на него, возможно, ожидая ответа, но Эдгар лишь слегка наклонил голову, словно рассматривая её через невидимый микроскоп. 

Тишина затянулась. Где-то вдали заскрипели тормоза погрузчика. Кто-то крикнул что-то неразборчивое. Рингтон в лифте, наконец, умолк, с шипением затворив двери. 

Он стоял, как изваяние, высеченное из мрамора, и наблюдал. Люди, кружившие вокруг Пеплы, казались не более чем бледными тенями, размытыми пятнами на фоне металлических стен дока. Их лица — плоские, невыразительные, словно стертые временем монеты — не цепляли взгляд, не оставляли в памяти ни единой зарубки. Они двигались механически, безжизненно, как марионетки, чьи нити давно перетлели, но кукловод по привычке всё ещё дёргал за них. 

Генри был иным. Даже под белой, безликой маской, даже без единого намёка на мимику, он излучал присутствие. Холодное, неумолимое, как лезвие бритвы. Каждый его жест, каждый поворот головы, каждый едва уловимый наклон корпуса — всё говорило о том, что перед вами не пустое место, а существо, которое видит. И запоминает. По сравнению с ними, он был выразительным, даже не имея лица, когда они, имея оное, выглядели не лучше кружева, разорванного в первую брачную ночь.

От одного их вида на языке оставался пепел. 

—...меня уведомили, что в этом районе остались только специалисты станции... гражданские покинули его, либо покинут незамедлительно... 

Его голос прозвучал тихо, но с той же неотвратимостью, с какой падает тесак гильотины. Конечно, мыслей он читать не...не не умеет, а не стал...в противном случае ответил бы, что Ведомство Социального развития получало отчёты от Братьев Буш. Что все помещения вокруг Портала значились как складские зоны. Что никто не должен был жить там, где теперь остались лишь обугленные переборки и клубы дыма, застывшие в невесомости. 

Но он не стал говорить об этом. 

Потому что если она не упомянула — значит, либо не знала, либо делала вид. А если делала вид — значит, в этом был смысл. И Генри не собирался раскрывать карты раньше времени. 

Вся эта ситуация пахла форс-мажором. 

И пахла поджогом. 

Но огонь — это лишь следствие. Сначала всегда идёт искра. 

И он знал, что рано или поздно её найдет.

Она протянула руку, изящно, словно приглашая на танец, а не в зону радиационного заражения. Генри посмотрел на её ладонь, затем на шлюпку, затем — куда-то вдаль, за пределы станции, где в черноте космоса мерцали звёзды. 

Ответа не последовало. 

Он просто шагнул вперёд, мимо неё, к трапу. Трость отстукивала по полу, отмечая каждый шаг. 

Время было упущено. Разговоры — излишни. 

Оставалось только действовать...да...но на пол пути к своей цели, он даже не удосужился отойти от Леди достаточно далеко, что бы это можно было считать бегством. Архиватор протянул руку в ответ к ее руке, принимая этот жест с немигающим взглядом. Пойдет на поводу у кризис-менджера, что создаёт кризис для других.