[Симбер Ресинджер]

[Элеаргил]

- Я считаю, парень полторы штуки стоит.

- Который?

- Вон мой племянник, - Гил рассеянным движением указывает стопкой карт на вошедшего в рюмочную с благозвучным названием "Днём нальём, вечером разольём" Инфирмукса.

- Мы двадцать лет знакомы, откуда у тебя племянник?

- Соседка родила. Ну так что, полторы?

- Тысяча.

- Да он сморкается громче, чем война за планетоиды гремит. Кровинушка моя, говорю ж, тысяча триста. И не меньше.

- Тысяча сто, и мы помогаем вам воссоединиться, если он вдруг тебя не признает.

- Эстебан не такой, - хтоник молча тасует, прежде чем начать раздавать на четверых в классическом пятикарточном дро покере.

- Кто?

- Племянника так зовут, - мужчина вяло постукивает пустой пачкой по столу, потом кидает ту на пол и тянется за сигаретами в чужую. Пара семёрок. Есть ли шансы? Говорят, счастливое число.

***

- Надевай, - классический элемент рабства, убогий и косоватый ошейник, зато с подавителем магии, проезжается по столу от сидящего напротив Гила владельца славной "гладиаторской" арены "Вместе Веселей".
- Тц, - бывший дархат неохотно тянется за "нагрузкой", призванной усложнять ему существование на ближайшую неделю. Может, и не стоило играть на свою жизнь в трущобах Пандемониума? Может, и не стоило. Но две семёрки - это ж сила. - Н-ну, сука! - Элеаргил вскакивает из-за стола, и почти тут же рядом с его ухом "жужжит" теплом яркий луч лазгана одного из телохранителей хозяина боёв на смерть. - Ай, сука! - ещё более возмущённо повторяет хтоник, указывая на дверь из обветшалой питейной. Вовсе он ни на кого не собирался нападать. Делать, что ли, больше нечего? - Аврелиан уходит!
- Эстебан?
- Да он у нас интеллигент, Эстебан Аврелиан. Дома "Солнышко" просто зовём! Чё сидишь, стреляй по ногам, ё-маё! - хтоник только и успел дёрнуть правую ногу в сторону, когда дуло лучеружья извергнуло из себя очередную порцию чужой бестолковости. Или не успел. Фактически - в мысок ботинка заехало. - Слабоумный, на, н-на...
- Тоже твой родственник?
- Кха-тьху, - Гил сплёвывает на пол, берёт стакан с местным "самогоном от шеф-павора", молча льёт в дыру в ботинке, раздражённо морщась и шипя. Вроде, мизинец отстрелило? Хрен пойми. - Д-дай-ка сюда, долбовзор-р-р-р-р, - мужчина, с некоторыми телесными препирательствами, негодующе изымает ружьё у орка, после чего с небольшого размаху "обкалывает" края стакана о спинку стула, следом вбивая стеклянные "зубы" в тыльную сторону ладони зелёному. - Пойду вальну Солнышко.
- Словлю?

- Не городи западло, конечно, словлю.

- Бои в десять начинаются, если что.
- Да-да, мы все умрём по твоему расписанию.

***

Климбах сам по себе прекрасен. Бедняцкий квартал Пандемониума - вообще великолепие великолепия. Забулдыги играющие палками со своей блевотой. Бездельники дерущиеся за промятый лежак откинувшегося в ночи соседа. Унюханные командиры армий призраков, которых вы не видите. Супермаги тумана и дыма, лазающие по кюветам за чужими окурками. Каннибалы, не знающие голода. Местные власти из банд подростков, которые два плюс два не посчитают. И Гил, торгующий первым встречным - тут не так уж не в тему. Дорогу, если проще - спросить не у кого. А у кого спросишь - пожалеешь.
- Всё, баста, приехали. Ты как насчёт быстро соображать? - Элеаргил тыкает ствол лазгана в спину Инфирмукса, точнохонько между лопаток и крыльев, при этом слегка наступая тому на хвост, чтоб не пырнул, окаянный. Хватит с него на сегодня дырок, он вам не офисная документация в агонии под степлером. - Надеюсь, у тебя на вечер не было планов лучше, чем я тебе предложить хочу. Соображаешь? - Гил почти даже жалеет, что не взял чужие сигареты. От агрегата типа ружья ему проку мало, в действительности. - Не уклоняйся от неизбежного, оно всё равно догонит, просто застанет в уже самой нелепой позе. С-с-с-с-с-с-с-с, - с нотками сочувствия к ситуации молодого хтоника втянул в себя воздух. - Не-не, голову не поворачивай, оставь свой зловещий профиль для других ситуаций, вперёд смотри, - мужчина немного почухал чужой хвост подошвой ботинка, даже и не зная, как ещё намекнуть подростку, что дёргаться - лишнее. - Гадаешь, чего от тебя нужно? Уважаю, - понимающий кивок. - Во-первых, и в последних, работка есть. Правда, за неё не заплатят. Ну как, ерошит же душу, а? Работать бесплатно, ага? Как зовут? Если остыл - давай, что ли, лицом к лицу. Если нет - ну постой так, пока не привыкнешь. Рабство-то, конечно, не сексуальное, ты это... не расстраивайся, если что.

[Инфирмукс]

Сегодня он соображал плохо — на уровне запойного орка. Но кости уже практически не ломило. Прошел месяц с тех пор, как Эреб накачал его какими-то психоактивными веществами (усилил многократно выработку организмом) дабы избавить от болевого шока, и заставил затихариться в разрушенном браке на краю кандитской промзоны. С тех пор Симбер всё никак не мог собрать свой мозг обратно. Реальность мира значительно пошатнулась, а ведь он никогда не баловался даже травкой.

К концу месяца ему стало лучше. Серьёзно. Тело ощущалось куда более прочным, зрение — чётким, ломило только кости. Ну и хвост постоянно заплетался в ногах. Никак не получалось им нормально управлять, и спрятать тоже. Симбер умел прятать атрибуты этнархской расы — крылья, — но объяснения Эреба: «Я всё продумал, детеныш, хвост втягивается в позвоночный столб! Давай, ты вроде не тупой...» — не помогали. Симбер чувствовал себя тупым.

Ах да. Ему запретили называть себя Симбером. Каждый раз, когда он забывал новое имя и назывался прошлым (хотя оно приносило много боли), — он получал вспышку сильной головной боли.

Дорога до Климбха помнилась крайне смутно. Кажется, он купил билет на пиратский корабль, а те оказались на редкость благородными. Его даже не обокрали. Эреб выбирал корабль очень тщательно и долго, словно читал людей.

А потом он попал на эту чёртову планету — Климбах. Симбер думал, что трущобы Циркона научили его быть стойким и готовым ко всему. Ха-ха. Как бы не так. Даже в условно безопасных зонах города Пандемониум тогда оказалось опаснее, чем в тёмных подворотнях человеческого отходника, гордо зовущегося районом для неблагонадежных.

— ... боже... что за долбанная хуйня... Ин... Инфармикс... — пробормотал он, сидя в какой-то захудалой таверне.

— «Ты сейчас не в состоянии запомнить имя из трёх слогов? Странно. Я малость подкрутил в тебе химию, это не должно было сказаться на твоём интеллекте...» — услышал он голос хтона.

— «Господи зачем ты это делаешь... мне надо было просто убиться об какого-нибудь охотника...»

Заплатил за чашку чая и пару бутербродов. Откуда у Симбера деньги? Да понятно — позаимствовал у дядюшки.

— «У тебя депрессия. Твоё напоминание о старом имени её обостряет. И ты хочешь его забыть. Если я не буду сейчас поддерживать твою жалкую тушку подобными методами... ты просто ляжешь и сдохнешь. Давай, доедай свой бутерброд, детеныш, а потом хорошо выспись. Мне нужно на время снизить контроль и уйти в... эм... назовем это астрал. Постарайся не попасть в какую-нибудь дерьмовую ситуацию, пока меня не будет...» — Инфирмукс уткнулся лбом в стол и замолчал.

Бандитские хари за соседним столом обсуждали странного чувака по имени Эстебан, который сморкался громче, чем «война за планетоиды гремит». Инфирмукс не подслушивал — просто ещё не научился отключать усиленный слух хтоника и неосознанно улавливал обрывки разговора. Видать, хорошо быть этим племянником. Он уныло покосился на высокого темноволосого мужчину с небритой щетиной и... неприятно понял, что тот отдалённо похож на его отца. Разве что черты лица более грубые, в них не было того благородного аристократизма. Но, возможно, это потому, что в целом дядюшка легендарного Эстебана выглядел так, словно каждый день засиживался в подобных забегаловках, а порой его выпроваживали пинками. Как говорится, в курятнике и благородный павлин становится деревенскими индюком.

Голова снова болела, а долетающие обрывки разговора вызывали тревогу. И то, что эти люди странно косились в его сторону. Ещё со времён цирконских трущоб Симбер понял одну простую истину: когда на тебя косятся — неважно кто, — это не к добру. Поднялся из-за стола и направился к выходу. От греха подальше, так сказать. И вдруг услышал позади голос: «Аврелиан уходит!»

Кто? ВОТ ДЕРЬМО! Раздались выстрелы, и Инфирмукс героически... припустил к выходу. О нет, он точно не хочет знать, как там этого племянника кличут дома! Ведь стреляют они по нему! Или..? Что вообще происходит? Инфирмуксу кажется, что он бегает чертовски быстро! Серьёзно! Один раз ему удалось убежать от копа — тот не смог перелезть через охранительное ограждение вокруг заброшенного недостроя. Но ствол лазгана, уткнувшийся между лопаток, ясно дал понять, что его карьера бегуна потерпела сокрушительное фиаско.

Тело застыло само. Мужик, который на секунду напомнил ему отца, заговорил, и Инфирмукс почувствовал, как к горлу подкатила тошнота. На мгновение показалось, что его вырвет прямо здесь. Но тело застыло. Парень понимал, что такой человек не будет просто так бросать слова на ветер. Он в него выстрелит. Ибо это — долбанный Климбах! И здесь убивают не глядя. Гил показался уже прожжённым жизнью хтоником, а с такими следовало быть особенно осторожным. Так говорил Эреб. Даже если этот отморозок не убьёт его выстрелом в спину, то будет стрелять по ногам. Нельзя получать серьёзные ранения. Нельзя так глупо подставляться. Инфирмукс поднял руки. Кажется, так надо делать, чтобы показать, что ты сдаёшься?

— Инфирмукс, — он с трудом произнёс это имя, оно всё ещё казалось ему нелепым, но Эреб говорил, что здесь все дохрена эпичные, и он должен быть благодарен, что хтон не выбрал ему какое-нибудь более «яркое» имя. Вроде Властелин Солнца или Оверлорд.

— ...с козырей пошёл, — тошнота всё ещё не отступала, но Инфирмукс нашёл в себе силы усмехнуться. Он точно не станет умолять или делать как те... совсем слабые хтоники, готовые на всё ради защиты. Он лучше сдохнет. — Работенка — это хорошо. Когда я сюда заходил, у твоего друга была печать распорядителя арены. А у тебя не было этого ошейника и простреленной ноги. — при этом голос Инфирмукса не звучал нагло или дерзко, в нём чувствовалась обречённость человека, который прекрасно понимает своё положение. Он говорил спокойно и тихо.

Развернулся, всмотревшись в хмурое лицо побитого жизнью хтоника. Как он мог решить, что они с отцом похожи...

— ...ты собираешь хтоников для гладиаторских боёв, верно? — взгляд уткнулся в чёрный артефакт, что сковывал шею Гила. Инфирмукс ещё не видел подобных артефактов.

В таверне стало особенно пусто, когда её покинули трое, делая вид, что ничего не происходит. Абсолютно ничего не происходит.

— Гил, дружище, — услышал он голос со стороны барной стойки. Там крупный, толстый орк протирал тряпкой столешницу и с интересом наблюдал за сценой.

— Может, махнёмся? Этот хтоник совсем зелёный, один Грыгхаал знает, как он пережил аннигиляцию. Такой на арене не продержится и двух минут. Сдохнет от пердежа первого же монстра. Зрители и кошельки не успеют открыть, чтобы отсыпать почтенному Аристэеусу свои денежки. Тебе сколько сказали собрать молодняка? Обычно управитель боёв ищет два десятка на сезон. Давай я тебе подгоню своих. Есть там достойные, парочку точно найду. А этого ты отдашь мне. У меня есть хорошие покупатели на подобный товар. Как тебе сделка? Это будет в пять, а то и в шесть раз лучше той цены, которую заплатит тебе распорядитель арены.

[Элеаргил]

— Инфирмукс.

"..."

"...?"

"...?!"

"Что за инфернальный ...ц!"

- Грозный щёголь, значит? - Гил опирается на правую ногу почти всем весом, отчего его поза принимает несколько расслабленный вид. Не столько от боли в левой, а потому что ботинок хлюпает. А хлюпать, ясно же, тут должен не он. - Знаешь, приятель, вдруг ты чего откроешь - пролив какой или хребет, лучше своим именем не называй. По маме, - Эл изучающе смотрит в лицо развернувшегося к нему п... Инфирмукса, то есть. Молодой хтоник - с усмешкой. Что ж. Если итоги его самоанализа и диагностики ситуации, в которой оказался - это усмешка. Славно. Что делать с детьми в истерике, пятисотлетний дархат знал плохо. То ли в зоопарк вести, то ли ремень вытаскивать. Климбах и так зоопарк, куда больше, а ремень извлечёшь - ну, вдруг штаны спадут? Лучше пусть улыбается своему будущему.

— ...ты собираешь хтоников для гладиаторских боёв, верно?

"А дремлет в нас бригадир со стройки, значит, вон какие логически цепочки возводим".

- Очезоришь так, что муравьёв пасти можешь, н-да? - Элеаргил подкидывает ружьё, осматривается вокруг - куда деть бандуру? - и просто бросает лазган на ближайший к себе столик, подступая к Инфирмуксу - на расстояние чуть ближе, чем приличней между двумя мужчинами. - Смотри, - Гил поднимает левую ладонь к лицу Инфирмукса, несколько раз щёлкает пальцами, привлекая взгляд паренька к своему выставленному на уровне глаз указательному пальцу. - Смотри-смотри, - правая рука Эла вытягивается над и за плечо паренька, тому за голову, лапа дархата неторопливо двигается в обратном направлении, пока Гил смотрит на чужие зрачки, плавающие в рдяном багрянце алых (экий зело поэтичный малый) радужек. Чтобы отметить малейшее движение чужого взора, фиксируя наружную границу угла височного периферийного зрения. - Тц, ого, дружочек, хреновина в твоём котелке, она подарки - для будущего себя делает.

Послать хтонь внутри себя - дело непростое. Во-первых, куда она может уйти? Ног у неё нет. Ей - твои нужны. Во-вторых, хтонь - существо недалёкое, потому далеко свалить не может. Максимум - в послезавтра отвалит. Где ты в неё и наступишь ещё раз. Мужчина с куда большей придирчивостью разглядывает свой "улов". Подросток выглядит, как для обитателя трущоб, сносно. Одежда даже, кажется, новая. Так себе, уже не первой свежести, но он точно не снимал её с чужого плеча и вряд ли носит уже восьмой год - или век - подряд. Даже локти куртки не вытянуты и коленки штанов не протёрты - практически икона стиля, как для среднего пандемониумгородца.

— Гил, дружище...  ...тебе распорядитель арены.

"Вот же планетка, и каждый-то знает, кто я и что мне делать. Можно мне побыть немножко самостоятельным?  Не шибко ль я охренел просить о таком, э? Не? Норм?!"

- Думаешь, этот парень - эрудит, что ли? Хочет чем-то эрудическим заняться? - Гил направляется к стойке, от которой через зал - что очень громкое название для внутренностей рюмочной - указывает на стоящего, где его оставили, Инфирмукса. - У пацана голоса в голове, чтоб понимал, ах-ха? Он письмецо с сердечками не отправит после первого свидания. Разбегутся твои клиенты в слезах, а виноватым - буду я, - опирается локтями о столешницу, сгибает левую ногу в коленке, наконец-то выливая из дырявого мыска ботинка смесь алкоголя и крови. На пол. Не его же пол. - А вообще, ты только что врагом ему стал, - Элеаргил искоса смотрит на орка, насмешливо и почти вопросительно. - Он теперь твой враг, пацан! Ты ему ничего не сделал. Но. Бах-пуф! И вот ты должен мне в шесть раз больше денег, чем три секунды назад. Ничего ему не стоило промолчать, но он решил сделать твою жизнь хуже, - уточнять, кто тут начал портить жизнь юного хтоника первым Эл, конечно, не стал. Лапа, указывавшая до этого на Инфирмукса, сдвинулась в сторону - нацеливаясь на далёкий, в настоящее время - лазган. - Но ты его не вали, дружочек. Барменов на Климбахе редко убивают, только если не хотят сами начать протирать грязную посуду. Сигаретку, дружище? - уже орку.

Гил замолкает, тёмный взгляд мечется по интерьеру рюмочной, пока он берёт из пачки у владельца заведения курево. Решимость дархат видел не раз. И не два. Взгляд людей, которые первые лезут на стену штурмуемого замка. Взбираются и смотрят с дурацким вопросом: "Я тут, чтобы сдохнуть. Что насчёт вас?" - во взгляде. Элеаргил уверен, что именно такое выражение было у этого старающегося держать ровный тон парнишки. Хвостатый этюд оштурмения. С хвостом, кстати. что-то делать надо, он же из-за него бегает с таким же успехом, с каким пролетающее по свалке торнадо может собрать из живущих там бомжей дворец верховного лорда с Алькора. Не сходится. Какой бы цвет причёски - в нашем случае это нечто соседствующее с кроной заходящего закатного Архея (что ж!) - ни был. Как бы приталенная куртяшка ни изгибалась на явно наличествующей оной талии, стараясь укрыть всякое там молодое тельце. Какие бы эксклюзивные аспидные рожки ни торчали из правильной формы черепушки. Какая б там светотень ни игралась на бледной коже скул и всё вот это про дугу штанов по круглому заду - для любителей молоденьких мальчиков. Никто не будет платить в шесть раз больше за такое. Только в одном случае.

"...да рулю!"

- Как ты понял раньше меня? - голос хтоника ровен и спокоен, без издыхающей на прокуренных и чуть треснувших губах иронии. - Даже я не сообразил, вот же сучара... - Гил в одно скользящее движение вскакивает пятой точкой на стойку, отметает сопротивляющуюся руку орка в сторону, и от встречи зелёной морды со столешницей брызжет кровь, куда-то пулей вылетает удлинённый клык. - А-а-а-а-а-ай, пацан, - так же "шуршаще в воздухе" Элеаргил перемещается от стойки к Инфирмуксу, опережая глухой стук падения туши орка на пол его собственной пивной. - Посекретничай? Там же имя? - еле уловимое перешёптывание, как о чём-то действительно важном. Указательный и средний палец, с зажатой между ними сигаретой, упирается в правый висок юноши. - Чувачок в твоей голове представился, м? - даже лёгкий налёт признания в тоне. Действительно, какой-то убогий УМИ 3 или 4 не сожран именной хтонью за пару месяцев. - Охо, ну ты и хмырь, детуля! Ха!

Мужчина осматривает помещение. Не так и много народу. Большая часть, впрочем, уползает на выход, опасаясь повторить судьбу бармена. Судьба у того, кстати, незавидна. Кому нужны свидетели, знающие, где живёт дракон. Дракон, который одновременно сам является сокровищем? Гил молча берёт лазган со столика, заходит за стойку и, вздохнув, не так он себе представлял этот вечер - разряжает почти весь аккумулятор в тушу еле приходящего в себя толстяка-владельца. Нормальный был, немытую тару не метал. Только точно не смог бы держать язык за зубами поле такой обиды, обязательно бы полез к архонтам с "ценной информацией".

- Подь сюда, садись, - теперь вот Элеаргил на короткое время становится владельцем "Днём нальём, вечером разольём". Со знанием дела берёт две пивные кружки, по очереди наполняет из ближайшего крана. Да какая разница - что там. Лагер или нет. Нет. По цвету - стаут. Надеемся коллективно, что краситель не грязь с ботинок. - Я тебе жизнь спас, Инфирмукс, - ни с хрена Гил решил заняться самовосхвалением. - Ну или не совсем, а в процессе. Пей, - кружка лёгким щелчком пальцев проезжает поперёк столешницы от края до края, почти сваливаясь на пол. Но - не сваливаясь. Координация - не совесть, её потерять сложней. - В бога веришь? Да мне всё равно, главное, чтобы знал, что священникам целокупненько выкладывают как есть. Без утайки. Рассказывай. Рассказывай всё, чего есть и было. И помни, я - не хулахуп, не надо меня вертеть. Не хулахуп, а - Гил, кстати, - наклоняется, шуршит в карманах трупа под ногами на предмет пачки сигарет. Закуривает, конечно.