[Симбер Ресинджер]

O veículo de lançamento passará a energia interna quando faltarem 50 segs. (- с -)

[Талгрим Кхаан]

Справочно

В 4911 году Талгрим являлся членом клана Адракс и носил соответствующую фамилию.

If you go to war then I'm going with you.
Pick up my sword, there's nothing I won't do.
When you sound the alarm and the chaos is rising,
 Leading the charge I'm coming out fighting.
Swear on the breath that I breathe:
I'll never retreat and I'll be your army.

Что я могу сделать?

Уворачиваясь от размашистого удара покрытого бесчисленным количеством бритвенно-острых чешуек хтонического щупальца, которое с оглушительным треском опустилось на пропитанную кровью павших гвардейцев землю и вспахало твёрдую породу словно это не каменное плато, а плодородное поле, Талгрим пытался сконцентрироваться на возможных вариантах решения проблемы. Группа графини уже погрузилась на шаттл и была готова к отправке, а значит ему просто нужно было выиграть время. Скорость была его преимуществом перед неповоротливым хтоном и пока что высокий темп передвижения позволял держаться в относительной безопасности, однако аниону банально не хватало грубой силы для нанесения хоть какого-то урона чтобы иметь хотя бы крохотную надежду на победу. Только вот побеждать гвардейцу не нужно было. Хорошо, что об этом не знало чудовище. Плохо, что осознание горькой безысходности с каждой секундой всё сильнее укоренялось в сознании дархата. Он был готов умереть за графиню. Но в то же время не был готов прервать свою службу именно так и оставить Эллин одну.

-  Шаттл 14-07, подтвер... -, уклоняясь от серии неожиданно ускорившихся хлестких выпадов твари и переводя дыхание, закованный в белый костяной доспех своей боевой формы Талгрим вновь связывается с пилотом, - ...дите статус эвакуации графини.

ЧТО Я МОГУ СДЕЛАТЬ?

Адракс старался, чтобы его голос звучал ровно - капитан личной гвардии главы клана не мог позволить себе дать слабину даже в такой отчаянный момент. Но как бы он не пытался отринуть нарастающую панику, эта одна мысль разъедала его стальную решимость ржавчиной сомнений, а собственный голос, раз за разом задающий один и тот же вопрос, звучал в голове громче с каждой секундой. И помехи связи, создававшие выводившее из себя шипение белого шума, никак не помогали собраться.

- Шаттл 14-07, статус, мать вашу!

Отсутствие мгновенного ответа лишь усиливало гнетущую атмосферу, витавшую в пыльном воздухе усеянных обезображенными телами бойцов клана Адракс Эсприйских равнин. Переводя взгляд с медленно разворачивающейся монструозной фигуры похожего на гротескную смесь всех возможных представителей фауны Проциона хтона на искаженные предсмертными гримасами лица его товарищей, Талгрим крепче сжал свой клинок - он не имел права пасть духом сейчас и обесценить жертву каждого, кто ценой жизни выигрывал драгоценные секунды для эвакуации Эллин.

Адракс выставляет клинок вперед и фокусируется. Быстрый вдох. Рывок за спину. Резкий удар по основанию шупальца. Протяжный звук скребущегося о непробиваемые хитиновые пластины хтона тяжелого лезвия из проциидовой стали. Разрыв дистанции. Медленный выдох. И так несколько раз, пока разъяренный хтон не поспевает за всё ещё превосходящим его в скорости Талгримом и не выходит из себя, начиная вкладывать в свои атаки больше ярости - словно дархат был лишь назойливой мухой, раздражавшей и не дающей полноценно насладиться пиршеством тел. Не теряя концентрации, гвардеец тем не менее повторяет свои заходы вновь и вновь, пока где-то за его спиной не раздается знакомый рёв двигателей взлетающего шатла. Разорвав дистанцию с противником, Адракс позволяет себе горькую ухмылку и быстрый взгляд в сторону удаляющегося воздушного судна.

- Шаттл графини покидает зону конфликта, капи...

Переключать внимание с противника даже на мгновение в бою - непозволительно для бойца калибра капитана адраксийкой гвардии. Особенно когда речь идёт о хтонах. Особенно когда ты сражаешься один и тебя некому прикрыть. Разрушительной силы удар хтонического щупальца словно в замедленной съемке с пронзительным свистом рассекает горячий воздух и стремительно нарастающий звук неизбежно приближающейся боли съедает остаток сообщения пилота. Контакт. На мгновение все чувства резко обостряются лишь для того, чтобы каждая клеточка тела Талгрима прочувствовала распространяющуюся по нейронам агонию. Затем, когда боль выворачивает наизнанку остатки самообладания и заставляет гвардейца добавить в палитру звуков сражения больше похожий на вой раненого зверя крик, кто-то словно выкручивает ползунок сенсорики на минимальные значения - зрение отказывалось фокусироваться, укутывая очертание монстра обжигающим маревом и затем вовсе скрывая во тьме; лопнувшие барабанные перепонки выдавали невыносимый ультразвук, оставляя наедине с противным писком и стремительно тающими мыслями о доме; едкий запах опаленных тел защитников графини въедается глубоко под кожу Адракса и судя по всему останется с ним до самого конца; металлический привкус крови смешался с пылью и ощущением забиравшегося через гортань чешуйчатого щупальца, которое медленно разорвало трахею, распотрошило внутренности и, наконец, выбралось наружу через проделанную в области желудка дыру. Так умер Талгрим Адракс, капитан личной гвардии графини Эллин Адракс.

---

Странно. Я всегда думал, что смерть будет... больнее. Но сейчас я даже чувствую себя как-то спокойно? И даже тепло. Получается все эти проповедники были правы про лучший мир? Вот и посмотрим.

Медленно открыв глаза, дархат инстинктивно попытался прикрыть их ладонью - настолько ослепляюще ярким был представший его взору белый свет. Однако что-то мешало движению руки и тела в целом, даже поворот головы ощущался как задача титанических масштабов. Перед глазами всё ещё стояла крайне размытая картинка белого полотна и потому понять, что вокруг происходит было практически невозможно.

Что за? Загробная жизнь начинается так себе прямо говоря.

Слух включился также внезапно, как пропал перед смертью - словно доносящееся издалека тихое эхо непонятных слова и пикающих звуков начали наполнять пустоту из-за чего голова начала трещать по швам, заставляя сорваться с губ Талгрима недовольный стон. Ещё одна попытка подняться и пошевелиться. Безуспешно.

Сука.

- Да какого блять хера?

Рывок правой рукой вверх опять не дал результата и Адракс в несколько непривычно грубой манере выругался вслух. Если это было посмертием, то оно начинало напрягать даже сдержанного Талгрима. И ему это не нравилось.

[Симбер Ресинджер]

Первые лет десять после операции, которую провела Энигма — богиня познания, над его разумом (и, само собой, мозгом), в результате которой первооснова личности и была «воскрешена», Инфирмукс — теперь уже Симбер — чувствовал себя как очумевший от какой-нибудь убойной дури «миллениал». Конечно, это несколько утрированно, но сути не меняло. Симбер отличался кардинально.

— «На мегаструме с Климбаха добираться до Проциона было бы безопаснее и куда быстрее...» — услышал он ироничный голос Эреба в своей голове. Издевается. Бррр. Хтон редко разговаривал с ним, когда Инфирмукс пребывал в этой человеческой ипостаси, но каждый раз от пробирающего звериного урчания слегка потряхивало.

— «Где я тебе мегаструма поймаю? Они, знаешь ли, на парковке не пасутся... Слушай, ты не мог бы помолчать? Я пытаюсь сосредоточиться...» — Симбер с удовольствием сделал динамики погромче. Это было воистину восхитительно: отпадная музыка, что так нравилась в его семнадцать, крепкий и сладкий кофе... и свой, хтон его дери, флайт! Собственный! Честно заработанный. К которому Инфирмукс не имел никакого отношения. Симбер очень жёстко разделял Себя и Его, будто бы не хотел иметь ничего общего с хтоником, казавшимся ему воплощением того, кем он не хотел быть. А потому даже пользоваться финансовыми средствами Владыки Некроделлы было для него в ту пору как сокрушительный удар по самолюбию и чувству собственного достоинства.

Его флайт, конечно же, по сугубо личному мнению Симбера, был охуенным. И дело не только в том, что он стоил четыре его годовые зарплаты, но и в отличной функциональности для компактных габаритов. В динамиках долбил старый рэп, сохранившийся в интернет-архивах со времён его цирконской юности:

«Капитализм — это счастье и в общем и целом, вполне заебись.
Дудка ебаная, правило главное — ты только не смотри вниз.
Там, где диспансеры, тюрьмы, хосписы, всех даже не перечесть.
Ненависть классовая и презрение — точно вот они есть!» (-- с --).

Флайт приближался к Проциону, Симбер аккуратно уменьшал мощность гравиприводов и переключал генератор защитного поля со статуса «космический» на статус «атмосферный». Через тридцать минут ему нужно было присоединиться к отряду некоего Рона Морбара и выдвинуться на хтонический прорыв, что произошёл на территории клана Адракс.

— «Мистер Ресинджер! Где вас хтоны носят!? Почему я не вижу вашего железного коры... коня на аэродроме!? До выдвижения отряда осталось двадцать минут! Вы возглавляете левый фланг хтонобоев!» — рэп в динамиках перекрыл яростный рёв легата, который возглавлял эту миссию.

Симбер, исключительно по той причине, что находился у Коалиции на «особом счету»... в связи со своей второй личностью и перенесённой операцией, хоть и пользовался доверием, но пока ещё не занимал должность легата. Всё-таки за человеком, который повинен в смерти целого города (хоть и не напрямую) следовало присматривать.

— Через пятнадцать минут буду на месте. Я уже полностью экипирован, готов к миссии.

Там развязалась настоящая кровавая баня. Симбер не мог понять, какой идиот разрешил участвовать в бойне десятку новобранцев. Даже он, опытный легионер, понимал, что они оказались в настоящем котле. И это учитывая, что за плечами Симбера всё-таки были тысячи сражений и, пусть его память об Инфирмуксе несовершенна, тело прекрасно помнило... всё. Особенно — как убивать хтонов.

От обилия крови Симбер уже с трудом различал, где от людей осталась просто кровавая каша, а где ещё вполне годящиеся для спасения тела. Какофония ломающихся костей, треск разрываемой плоти, удушающий запах, бьющий по всем рецепторам, крики боли и... самый громкий звук — залпового огня и высшей магии... Всё это было так знакомо, что ровным счётом не вызывало никаких эмоций.

Куда покатилась его жизнь, если массовая кровавая мясорубка не вызывала ничего, кроме скуки, а разум, взирая на всё это, представлял, как вернётся в железные объятия флайта, снова врубит динамики на полную, а кофемашина сделает ему двойную порцию крепкого эспрессо.

Рядом человека разорвало на куски, почти обдав Симбера потоком крови, мяса, костей и дерьма. Почти, потому что мясной фарш облепил защитный купол... хреново, теперь с правой стороны плохая видимость. Надо убрать. Вот. Теперь норм.

— «Графиня Адракса покинула опасную зону!» — раздался в каммуникаторе голос легата. — «Готовимся к разворачиванию Транбэльваций! Цель — покрыть всю площадь прорыва! Симбер! С тебя настройка целей и координация высших печатей по квадратам!»

— «Я вижу элитника! Он ведёт стаю! Это аннигилятор! Он начал охоту!» — прямо сейчас Симбер наблюдал за тем, как высокоранговая тварь схватила какого-то дархата и определённо собиралась им закусить. Дархат выглядел хреново, но с высоты своего опыта Симбер мог поклясться, что у этого человека есть все шансы пережить аннигиляцию. Он на интуитивном уровне ощущался сильным и опасным. Вот только вероятность подавить в себе хтона всё равно была мизерной.

— «К элитнику не приближаться! Беру на себя! Отработайте по остальным по переданным точкам, после атаки я буду пуст! С меня три усиленных печати!» — Симбер знал, что если запустит Транбэльвацию сейчас, то у дархата в броне не будет никаких шансов... Нужно подождать... может быть...

... может быть, он сможет...

— «Ресинджер!»

Нужно ещё время. Возможно, он справится.

— «Ресинджер!!!»

Ещё немного. Ещё немного — и здесь всё превратится в пустырь.

— «СИМБЕР!!!»

Сейчас! Вот сейчас! Настройка «свой-чужой» — «аура новорождённого хтоника — свой».

Инфирмукс где-то на глубине его подсознания одобрительно хмыкнул.

— «Работаем! Даю обратный отсчёт! Три... два... один...»

И зону прорыва залил слепящий свет десятков Транбэльваций.

Выживших хтонов добили своими силами.

Симбер вошёл в палату. Его утомил разговор какого-то идиота-хумана, который битый час втирал ему, почему флайты производства «LIBERTY» хуже алькорского концерна «Доргаз». О чём говорить, если Симбер вообще раньше не слышал об этом концерне.

Хтонификация Талгрима Адракса прошла успешно, и тот сумел подчинить себе хтона-элитника, приведшего огромную стаю через прорыв. Подобное никогда бы не осталось незамеченным Азраилом. Одно дело, если хтоник получал какого-нибудь рядового хтона, а другое — высокорангового элитника. К таким всегда особое отношение.

— Здоров, — поприветствовал Симбер Талгрима, когда тот полностью пришёл в себя и уже смог двигаться.

Этнарх забурился в его изолированную палату и старался вести себя максимально дружелюбно. При этом был одет просто и по цирконски: чёрная футболка и поверх такая же чёрная куртка, брюки с карманами и чёрные кожаные ботинки. Как подобает человеку, которого подрядили вроде как адаптировать этого хтоника и... проверить его лояльность на вступление в Легион. Симбер поставил на стол корзину, которую ему передали из отдела снабжения. Он даже не знал, что в ней — наверняка полагающийся больному гостинец.

— Меня зовут Симбер. Будем знакомы. Давай я сразу рубану с плеча, — уселся на стул рядом с кроватью.

— Во время прорыва на территории твоего графства ты стал жертвой хтона-аннигилятора. Элитника, который вёл стаю. Ты успешно прошёл аннигиляцию. Графиня Адракса жива. Вы справились.

[Талгрим Кхаан]

Видимо высказанное вслух недовольство обладало какими-то чудотворными свойствами. Иначе как ещё объяснить, что именно после пусть и довольно слабого, но всё же всплеска негативных эмоций, Талгрим смог вернуть контроль над телом и даже немного приподняться, упершись локтями в койку? То-то же. Правда этот маневр высосал остатки сил дарха, который в попытках понять хоть что-нибудь ошалело озирался по сторонам - не смотря на общую слабость, зрение постепенно приходило в норму и первые более-менее четкие изображения начали поступать через хрусталик небесно-голубых глаз прямиком в черепную коробку, где их крайне медленно обрабатывала ответственная за это область мозга. И складывающаяся картина говорила о том, что или все апологеты загробной жизни были продажными маркетологами, или где-то на том свете реально есть кружка с логотипом "Азраил". И дверь. И шкаф. И халат, заботливо уложенный на стоящий рядом с его койкой стальной стул.

Получается... выжил?

Адракс попытался вдохнуть полной грудью и в тот же момент по телу прокатилась волна боли, заставившая стиснуть зубы настолько сильно, что во рту начал ощущаться металлический привкус крови. Этот не похожий ни на что ранее испытанное дархом импульс едва не заставил будущего воеводу Некроделлы свесить голову вниз и украсить вылизанный до стерильного состояния пол содержимым своего желудка. Однако последовавшая вслед за невыносимым спазмом мысль заставила собраться и ,даже не смотря на предательски распространяющееся по каждой клеточке тела ощущение слабости, нормально сесть на кровать. Графиня. Что с ней? Как он вообще посмел думать о себе, когда понятия не имеет где та, кого Талгрим поклялся защищать ценой своей жизни? Ну уж нет, надо было выбираться и узнать, что произошло. И только Адракс вырвал из вены иглу катетера через который поступала какая-то судя по всему целебная субстанция, как дверь отворилась и в палату зашёл кто-то в чёрном - разглядеть посетителя с горем пополам удалось только после его приближения.

Парень. Вроде хуман. Но что...

Когда незнакомец шевелил губами, то создавалось впечатление задержки. Словно видео с плохим лип-синком, где слова явно отстают от движения рта. Это делало восприятие речи парня крайне сложной задачей для ограниченного истощением организма дархата и максимум, на что сейчас был способен Адракс - смотреть в одну точку где-то в районе шеи собеседника заторможенным взглядом. И когда Талгриму казалось, что он никогда не сможет услышать слов незнакомца, как они начали медленно, но верно достигать его ушей.

В безопасности. В безопасности... хорошо. Хорошо.

Мысли всё ещё несколько спутанные и односложные, но дарующие такое необходимое успокоение. Тело всё ещё максимально непригодно для каких-то мало-мальски серьёзных физических активностей. Каждый орган чувств по прежнему работал выборочно - создавалось впечатление, что сильно пострадавший организм Талгрима попросту тратил абсолютно все силы на собственное восстановление, периодически отключая то слух, то обоняние, то зрение. Но затем...

!"%№(*%!"№;)

Чужеродный. Отвратительный. Страшный. Мерзкий. Непозволительно громкий и пробирающий до кости. Охарактеризовать его можно было по разному. Правда придумать хоть сколько-то лестных эпитетов о раздавшемся где-то на задворках воспоминаний проклятом рыке хтона даже не то, чтобы не получалось, а и вовсе оказывало обратный эффект, непроизвольно вызвав знакомый спазм ровно в тот момент, когда Адракс пытался сделать уверенный шаг вперёд. Результат получился довольно плачевным -  дархат отшатнулся назад, усевшись обратно на койку словно поставленный на место суровым профессором проштрафившийся ученик Последняя мысль была не его. Голос был не его. На секунду показалось, что даже собственное тело - не его.

Так вот оно что.

После пояснений Симбера становится понятно, почему Талгрим очнулся в медицинском крыле "Азраила". Хтоник. Аннигиляция. Успешная при том. Да, капитану гвардии Стальной Эллин явно достался полный набор последствий, с которыми предстояло жить жизнь. И где, как не в "Азраиле" разбираться с новообретенными проблемами и возможностями? Тем не менее, Талгрим привык подходить к проблемам по мере их поступления, а значит сперва необходимо было понять, где он конкретно и что от него хотят. Просто так ведь никого не спасают, да?

- С..па..си...бо. - Первое полноценное слово медленно слетает с губ тяжело дышащего дархата, который находит в себе силы вновь встать и пускай вяло, но искренне протянуть руку для рукопожатия. - Прошу... прос...тить. Говорить нес...колько сложно. Талгрим Ад...ракс, ка...питан гвардии граф...ини Адракс.

Вновь дикий, раздирающий горло и расходящийся болезненным эхом по всему телу кашель заставляет солдата умолкнуть на несколько мгновений, а его глаза - заслезиться. Но даже так Симбер мог ощутить на себе пусть и несколько расфокусированный, но всё ещё решительный взгляд ярких голубых глаз Талгрима.

- Ч..то... со мной? Гд...е я? Кто-то ещё вы...жил? - На большее он пока способен не был. Впрочем хорошо, что на данный момент вопросы не отличались многосложностью и был кто-то, кто мог на них ответить.

Надеюсь, что этот хуман сможет мне хоть что-то прояснить.

[Симбер Ресинджер]

Ни с чем и никогда Симбер не спутает этот взгляд — словно из-под сетчатки глаз Талгрима на него смотрит оскаленная морда голодного хищника. Сколько уже раз он видел подобное? Пусть всего на секунду, будто бы показалось... ха! Нет, ему не показалось, хтонизация прошла успешно, и теперь перед ним не просто дархат. Хтоник.

Симбер терпеть не мог Азраила за то, что он ставил между ним — Легионером Коалиции и Инфирмуксом знак равенства. Вот и сейчас, рассматривая измученное лицо подданного Проционского клана, этнарх понимал, что его собственная кандидатура обусловлена только лишь знаком равенства. Его легенда не слишком касается Азраила, и по-хорошему Талгрима должен курировать его собрат — «официальный» хтоник. И не просто первый попавшийся... а достаточно сильный, опытный и отбитый на голову, чтобы подписаться на это добровольно. Вряд ли бы они убедили Инфирмукса заниматься чем-то подобным — он бы нахер послал. Причем на хер мегаструму. И оказался бы в своём праве.

Симбер — другое. Являясь легионером высокого силового ранга, в его обязанности входило курирование потенциальных новобранцев, что представляли угрозу как для себя, так и для окружающих. Талгрима вербовал не Азраил, его вербовал Легион, однако первый тоже не остался в стороне. Хм... Ресинджер отлично понимал, почему выбрали именно его. Несмотря на большую численность легионеров, не так уж просто найти агента, сочетающего в себе сразу все необходимые требования: причастность к Легиону, причастность к Азраилу, опыт в адаптации новобранцев, опыт работы с опасными хтониками и необходимый уровень сил, чтобы в случае, если подконтрольному сорвёт башку хтон, тот не снес её легионеру.

Вот только Симбер не сказать, чтобы хорошо помнил, каково это — быть хтоником. Голос Эреба даже в самые стремные ситуации казался ему... родным что ли, знакомым, что неудивительно — даже обезьяна за две тысячи лет успела бы привыкнуть.

— Да, я знаю, кто ты, — кивнул Симбер, слегка развернув стул, на котором сидел.

Заметив, что взгляд у хтоника расфокусирован и он явно воспринимает информацию с большими задержками, этнарх старался говорить медленнее, тщательно произнося каждое слово.

— Почти никто не выжил, — тихо произнёс Симбер, прекрасно зная, что чуткий слух аниона* различит сие роковое откровение, а после громче добавил: — вернись обратно, ты ещё слишком слаб, — с участием попросил, — хтонофикация прошла успешно, как я и сказал, однако есть нюансы, Талгрим.

Симбер открыл посылку и откупорил бутылку воды, протянув её «больному». Вторую взял себе — не обеднеет. Предстоял сложный разговор.

— Где мы? Проционский филиал Азраила, медицинское крыло. Первые несколько недель тебе предстоит находиться под наблюдением. Я — легионер Коалиции, мне поручено проследить, чтобы у тебя... всё прошло успешно.

Симбер замолчал, на несколько секунд. Ему не хватало опыта Инфирмукса, даже понять, насколько внешний вид капитана Адракса соответствует норме для его положения, он не мог. Вдруг совсем нет смысла с ним возиться, и хтон вот-вот доделает то, что начал. Да, во время мясорубки, когда Симбер под адреналином отсчитывал секунды и оценивал шансы дархата, он счёл их очень высокими. Однако сейчас засомневался, видя, что Талгрим даже разговаривает с трудом.

— «Ты после аннигиляции вообще разговаривать не мог...» — услышал он смех Эреба под черепной коробкой.

— «Мне было семнадцать, хрен знает, как я вообще крылья не отбросил. И как же ты оцениваешь его шансы?»

— «Высокие, несомненно. На энергетическом и генетическом уровне этот дархат — сильная мужская особь, но его хтон тоже очень силён, борьба будет непростой. Твой соплеменник сохранит свой рассудок, если мы говорим о трёх годах стабилизации симбиоза. В остальном... это уже не наше дело. Сдохнет — таков закон природы...» — Симбер и сам прекрасно видел, что Талгрим обладал не просто стандартными качествами солдата. Нет. Инфирмукс называл таких самородками — людей с магическими талантами и достаточной силой воли, чтобы повернуть случившееся с ними дерьмо себе на пользу.

— ...ты стал хтоником, — теперь, когда это было произнесено вслух, между ними не осталось стены недосказанности, — с этой минуты начинается отчёт времени слияния с хтоном. Талгрим, первые три года — самые сложные. Скорее всего, ты будешь слышать Его голос и плохо себя контролировать. Не только физически, но и магически. ... ... Твоя хтонофикация имеет некоторые особенности. Ты стал... хостом элитного высокорангового хтона, который и вел стаю через Прорыв. Его точный ранг так и не удалось измерить. Будь готов к неприятным сюрпризам.

Симбер откупорил бутылку для себя, жадно осушил половину.

— Ты знаешь законы, Талгрим? Первые три года на твоё убийство у кого угодно есть карт-бланш за пределами Климбаха. Но это по стандартному протоколу. Ты уже понял, зачем я здесь? — Симбер выдержал некоторую паузу и договорил:

— Легион изъявил намерение завербовать тебя. Я назначен на твою адаптацию. Пока ходишь под знамёнами Легиона, твоя жизнь неприкосновенна, как и до хтонофикации. Постарайся держать контроль над хтоном. Первое время я буду тебе помогать. Но надеюсь, до крайностей не дойдёт.

* Полагаю, Талгрим принадлежит к подвиду анионов.

[Талгрим Кхаан]

Информация поступала в мозг непозволительно медленно.

Талгрим лишь стоял и безучастно кивал головой в ответ на реплики собеседника - черепная коробка то и дело наполнялась целым ворохом звуков и инородными, чуждыми капитану гвардии мыслями, которые просачивались через плотную фильтрующую мембрану шума воспоминаний и утробного рычания отголоска убившей Кхаана твари.

Убившей, да?

Вопрос разносится эхом по осколкам разрозненного сознания. Мужчина внемлет Симберу и садится на койку, собирая всю волю в кулак. Это было необходимо. Непонятно почему, но Ресинджер сейчас казался каким-то маяком надежды, способным вывести к свету заплутавшее во тьме сознание будущего воеводы Некроделлы. Осознание собственного "счастливого перерождения" смешалось с ощущением неизбежного провала в бездонную пустоту забвения - но только если анион не сможет сконцентрироваться на голосе хумана.

Хумана  ли? Ты настолько ослаб, что не можешь понять?

Снова вопрос, но на этот раз в нём сквозят издевательские нотки, усиливающиеся резкими перепадами тембра. Как если бы кто-то игрался с настройками звука, постоянно то выкручивая на максимум, то опуская в минус ползунок интонации, создавая поистине извращенную карикатуру на хрипловатый голос Талгрима. Однако вопрос резонный - неужели уставшие глаза подвели дархата настолько, что он не смог распознать собеседника? Прищурившись, Адракс сделал очередное усилие и попытался отдаться охотничьему чутью истиной формы. Это, кажется, сработало. Но если нет худа без добра, то и обратное вполне верно. Да, каждая клеточка тела аниона напряглась: зрение сфокусировалось и стало подмечать мельчайшие детали внешности черноволосого парня, слух и обоняние обострились настолько, что мужчина начал слышать ровное дыхание Симбера и уловил исходящий от Ресинджера едва ощутимый и неожиданно знакомый запах. А затем последовало наказание в виде болезненного спазма, заставившего сделать неосторожный шаг вперёд и рухнуть на пол, сбивая прикроватную тумбу и с трудом сдерживая распространяющийся по всему телу тремор.

Н-е.  Х-у-м-а-н.  Д-р-у-г-о-й.  О-ч-е-н-ь.  С-и-л-ь-н-ы-й.  Д-е-м-и-у-р-г?  Н-е-т.  Э-т-н-а-р-х.  Д-а.  Д-р-е-в-н-и-й.  В-р-а-г!  В-р-а-г?  В-р-а-г...  Д-р-у-г?

Новый вариант собственного голоса был механическим. Звонким. Словно каждая буква была огромным стальным молотом, беспощадно чеканившим слова на наковальне мозга Талгрима, чья ладонь беспомощно скребла по гладкому белому полу больничной палаты в надежде ухватиться хоть за что-то, что прекратит эту боль, это подступающее ощущение тошноты и беспомощности. Заставит замолчать этот голос. Но тщетно. Очередной порыв и мужчина издает гортанный звук за которым следует извержение изо рта едкой смеси крови и того, что было в желудке дархата.

Как же ты... жалок. И это - капитан гвардии? Это - достойный сын Проциона? Ты - ничтожество. Твое место - под ногами таких, как он.

Беспомощность сменяется ледяным презрением к собственной слабости. Голос в голове вновь меняет тональность - теперь жестокий, высокомерный и беспощадный. Вместе с ним приходят вспышки воспоминаний былых побед и успехов, которые в конце перекрывает одно и то же видение. Шупальце, забирающееся в рот дархату и разрывающее его изнутри. Смерть. Снова. И снова. И снова. Тело отзывается на это воспоминание и чувствует распространяющуюся по каждому атому нестерпимую, ослепляющую боль от фантомного присутствия инородной конечности внутри Талгрима, заставляя Адракса перевернуться на спину и резко выгнуться. Рот открывается в немом крике, перевоплощающаяся в массивную чёрную лапу с бритвенно-острыми когтями дрожащая рука тянется по направлению к этнарху, а сознание предпринимает последнюю попытку зацепиться за стремительно сгорающие во всепоглощающем пламени отчаяния остатки гордости и надежды.

Неужели это конец? Вот так? Нет... НЕТ!

[Симбер Ресинджер]

Припадок. Первый контакт. Неуклюжие попытки взаимодействовать с хтоном внутри собственного тела. Симбер прекрасно знал, с чем сейчас сталкивается Талгрим, хотя и не помнил, каково это на собственной шкуре.

Норма? Или нужно срочно звать санитаров? Что вообще такое «норма» при хтонификации? Вот если он бьётся в агонии на полу и рвёт желчью напополам с кровью... это норма? А если сейчас бросится на Симбера в неудержимом стремлении сломать ему все кости и сожрать — норма? А если проигнорирует легионера, но метнётся за дверь, чтобы рвать всех без разбора: и санитаров, и врачей, и прочих больных?

Симбер не хотел этого знать. Лично для него нормой было бы, если бы Талгрим остался на больничной койке, обдумывая жизнь и рефлексируя. Говорят, это действует умиротворяюще. Брешут. Даже не имея углублённого психологического образования, Симбер понимал: оставаться наедине со своими мыслями, когда у тебя в голове натурально «Чужой», — удовольствие сильно ниже среднего. Оно буквально где-то в Преисподней.

Хтоник падает на пол, и его начинает рвать. Симбер сразу же фиксирует это, смотрит секунду, пытаясь понять — это просто еда или всё-таки кровь. И еда, и кровь. Хорошего мало. Будем откровенны: брезгливость Симбера подохла больше тысячелетия назад бесславной, тихой смертью. И он не увидел бы ничего жалкого, даже если бы Талгрим здесь опорожнил не только желудок, но и кишечник — ничего из этого не вызвало бы у Симбера особых эмоций. Скорее — понимание. Первое время тело подстраивается под очень глубокие изменения. Теперь Талгрим — носитель чужой ДНК, и сколько в нём осталось от прошлого? Не больше, чем в Инфирмуксе. Хотя нет, не больше останется через пару тысяч лет, если доживёт. Симбер смотрел не больше мгновения, а затем вспышка бытовой магии полностью убрала всю блевоту. Несколько секунд он колебался, стоит ли вообще вмешиваться.

— «Позовите доктора Августа в 405-ю палату!» — наконец, произнёс он по телепатической связи на дежурный пост.

— Талгрим, борись, — он всё-таки оказывается рядом, падает на колени, обхватывает корпус и поворачивает мужчину на бок, чтобы в случае, если его продолжит рвать, тот не захлебнулся. — Ты будешь слышать голос хтона, — исцеляющая магия [хорошо 17], что должна была сработать как мощное обезболивающее, окутывает тело капитана. Симбер понимает, что происходит, но он растерян: пытаться помочь новорождённому хтонику — опаснее, чем обезвреживать бомбу. Хрен знает, когда рванёт и разнесёт тебе голову на кровавые ошмётки.

— ...не верь ему, ты можешь сопротивляться, — Талгрима начинает бить такой сильный тремор, что он перерастает в конвульсии, тело изгибается, будто ещё немного — и переломится в позвоночнике. Симбер резко припечатывает колено к груди, фиксируя хтоника на полу, не позволяя тому дёргаться и расшибать себе голову о шероховатый кафель.

Позади распахивается дверь.

— Назад! — рычит Симбер на врача и санитаров. — У него припадок! Он опасен!

Острые когти мелькают перед глазами, и легионер перехватывает их на лету. — Что он тебе втирает? Небось, что ты жалок? — Нет, Симбер не читает мысли, просто опыт... хтоны очень часто давят морально — их инстинктивное поведение в самом начале симбиоза. — Это всё ярость проигравшего зверя. Ты победил, вот он и мстит! Ты сильнее его, а у твоего хтона ничего больше не осталось!

Когти всё ещё маячат своей смертоносной остротой.

— Если не можешь его сдержать — принимай хтоническую форму. Я его сдержу. Со временем ты научишься его контролировать. А пока... просто отпусти.

Симбер на чистых инстинктах хотел ударить. 
Сильно. С размаху. 
И бить, пока не выбьет из этого тела всю дурь... но... 
Это было бы большой ошибкой.