[кайда]

Дом Черчилля в его ордене / 4985

@Черчилль и Кайда

Эпизод является игрой в нв  прошлом и закрыт для вступления любых других персонажей. Если в данном эпизоде будут боевые элементы, я предпочту стандартную систему боя.

[кайда]

Сколько всего должно перевернуться и произойти? Признаться, Кайда не знала собственную мать практически. Та родила её, побыла с ней какое-то определенное время, умалчивая о том, кто отец и после умерла. Благо, что Кайда успела добиться совершеннолетия. Её мама была замечательной женщиной, но память постепенно стирается, уходя в бесконечное небытие. Лишь какие-то фотографии и украшения действительно имели смысл и вес. К сожалению, от матери ей достались уши. Лисьи ушки, но больше - ничего. Никаких возможностей превращений без магии. Из-за этого над ней часто издевались.

Она перебивалась множеством подработок, стараясь учиться. Стараясь не сдаваться даже тогда, когда весь мир будто отворачивался от неё. Множество раз перебирала вещи собственной матери в надежде найти хоть какую-то зацепку к реальности. Знал ли её отец о том, что она родилась? Знал ли он о том, что где-то страдает его маленькая принцесса? Больше всего боли было от того, что он мог знать. Знать и не прийти навестить могилу матери, не попытался забрать её к себе и оберегать. Кайда понятия и не имела о том, кто она.

Над девушкой издевались. Из-за того, что она не могла так просто спрятать мягкие и пушистые уши. Издевались, что она осталась одна и мать её просто нагуляла и не хотела. Но мать любила и от этого слова резали больнее ножа. Сколько раз красноволосая возвращалась в синяках? От матери внешность и уши, а что от отца? Ей неизвестно, непонятно. Множество вечеров она сидела и обрабатывала собственные раны и синяки после издевательств.

Девушка ёжилась, ища крупицы информации. В конце концов смогла разблокировать её телефон, а там... Когда-то очень старая переписка и не отправленное письмо. "У нас будет дочь". Читать всё - было неприлично. Но благодаря этому она узнала номер, постаралась найти и потратила время. А когда была получена вся информация, то... Ничего не сделала. Не пришла, пока не прижало...

В этот вечер её избили. Раненная, истекающая кровью. Аренду подняли и выгнали её за один день. Ей некуда деться. Вещи в пространственном кармане спортивной сумки, ссадины, руки в бинтах. Куда ей податься? Вспоминает об отце. Примет ли он её? Даст ли просто время, чтобы встать на ноги? Набирает его номер телефона и сбрасывает. Страшно.

— Да что я творю... Будто мне больше некуда податься... — правильно, ей некуда идти. И она снова пытается позвонить, выжидая мучительные гудки. Сменил ли он номер с тех пор или не запаривался? Что он за человек? Когда гудки прекращаются и она слышит, что трубку взяли по ту сторону...

— Привет. Возможно, что я твоя дочь... — безумно нелепо и глупо! Настолько абсурдно это еще никогда не звучало. Кайда готова провалиться со стыда под землю, а уши поджались. Её голос слегка дрожал. Холодно, еще и идет дождь, а она спряталась на какой-то незначительной остановке, где ходит транспорт.

— Мне некуда идти... — словно пытаясь извиниться за звонок, словно пытаясь поймать шанс оказаться в тепле и уюте. Но морально она готова скинуть звонок и заблокировать. Вдруг она ошиблась?

[Черчилль]

Черчилль может быть верен слову, дому, друзьям и даже миру, но вот в вопросах любви этот демиург был той ещё шаболдой. В целом, это не скрывалось в том же Ордене Нереид (и парочки других, но об этом мы любезно умолчим). Конечно, далеко не любой мог похвастаться такой связью с "начальством", но в целом любимчиков было куда как больше одного-трёх. Потому искать на стороне кого-то было не нужно, и связи эти были максимум по пьянке на одну ночь, без обязательств, о чём рыжий старался предупреждать заранее. В общем-то, и джентельменский набор, обычно, был с собой... Хотя казалось бы, с характеристиками демиургов к размножению...

Но всегда бывают истории, когда получается как-то по другому. Следить за такими леди, очевидно, фон Вайну было ни с руки, хотя где-то там, в закромах сознания были мысли о неприкаянных детях, которые у него могли бы быть. Неизвестно в каком количестве...

Сегодня его день шел довольно обыденно: тесты по скрещиванию очередных растений и животных, пойманных в разных уголках вселенной. В самом деле прогресса не наблюдалось, образцы то отказывались принимать нужную ткань, отчего их жизнеспособность катилась к нулю, или выходили на редкость страшненькими. В каком-то смысле рыжий был раздражен, и телефонный звонок его, закономерно, не обрадовал.

— Да? — звучит не особо радостно, взгляд глаз цвета океана бегает по данным на мониторе, в руках был карандаш, а затем эта волшебная фраза.

Черчилль хмуриться, словно в диаграммах появилось нечто незнакомое, исключительное, но вместе с тем ты попросту не веришь в то, что оно там появилось.
— Что, прости? — уже теплее, недоверчиво, удивлённо, но не агрессивно. В своём помещении Демиург моргает, на его лице читается такое недоумение, что подоспевший с каким-то отчётом магистр тут же оказывается рядом, готовый выслушать.

Голос был женский, а судя по звукам там, где она находилась, шел дождь. Хотя сам Черчилль предпочитал холод, он не был лишён сострадания, и понимания, что снежная радость дана не каждому. А целом, даже если весь звонок являлся шуткой, он мог бы помочь. Просто потому что порой нужно взять на себя ответственность за хоть какие-то действия.

— Не знаю, кто ты, но ты невероятно смелая. А ещё у тебя есть этот номер... — демиург ухмыляется, его лицо трогает мелкая улыбка, — Не буду делать вид будто это невозможно. Как-то не по взрослому, правда? — вздох, — Где ты? Давай мы заберём тебя. Если это шутка, мы, конечно, дадим тебе по заднице газетой, но крышу над головой обеспечим. И покушать.

[кайда]

— Я сама не уверена... Мама никогда не говорила мне особо про отца, говоря, что это было лишь на одну ночь, но последствия сыграли свою шутку и появилась я... Всё, что она говорила, что у него глаза моря в которых она тогда и утонула... — в голосе Кайды слышится максимальная неловкость. Словно она пытается хоть что-то найти, зацепиться и уточнить, подходит ли хоть как-то описание. Но сколько таких людей вокруг? Неизвестно. Она поежилась на остановке, сгорая от стыда. Холодно, вся промокла до нитки. Ушки прижимаются по возможности к самой голове под крышей остановки.

— Нашла у мамы в телефоне. Она написала, что будет дочь, но не отправила сообщение на этот номер, — Кайда пытается объяснить откуда номер. Чувствует максимальную неловкость и съежилась. Хочется бросить трубку, спрятаться и просто пережить эту ночь и дождь, а после думать на сухую голову, что делать дальше и куда идти. Рука даже на мгновение дергается, чтобы сбросить вызов, но... — Циркон, Лоссум... На остановке, которая на юге на самом краю, — сообщает красноволосая девушка тихо, но её всё еще слышно за каплями дождя. Она жила загородом и пешком добиралась до этой остановке. Просто больше шансов на то, что сможет найти себе хоть какой-то ночлег.

Гордая, глупая, ощущает стыд и вину за звонок. Раньше ведь справлялась со всем! А теперь... Сидит избитая, смотрит на раны, синяки и ежится в сырой одежде, потому что даже если переодеть кофту в сухую, то та все равно быстро намокнет. Бытовой магией пускает вокруг себя огоньки, чтобы немного согреться, но её всё еще ужасно холодно.

Как бы ей хотелось, чтобы все её страдания оказались шуткой. От матери всё равно отличается, издевались из-за этого, хоть она и вобрала черты матери, а не отца. Казалось, что от отца ничего не осталось, но её магический фон, её аура отличалась всегда от матери. Времени разбираться в этом не было. Да и откуда оно могло взяться?

Кайда подгибает ноги к груди, но не бросает телефон. Прошло буквально несколько секунд с момента, когда она ответила.

— Простите, что позвонила... — извиняется, но разве у неё был выбор в её ситуации? Капля крови капает в лужу, медленно растекаясь.

[Черчилль]

Черчилль как-то глупо улыбается, поднимаясь из-за стола. По голосу девушка уже... Относительно взрослая? Сложно считать, когда ты теоретически бессмертен. Дед его вот называл всё ещё птенцом, у которого молоко на губах не высохло, хотя казалось бы.

— Да, звучит правдоподобно. — без шуток или сарказма подтверждает он, поигрывая карандашом в пальцах. Его глаза хвалили (впрочем, как и многие другие, будто бы это один из самых распространённых комплиментов в мире), и мужчины, и женщины. Потому что они были голубыми, вот это поворот, — А она мне вот ничего не рассказала...

Ерошит себе волосы, задумчиво глядя на магистра. Тот молчит, пока не улавливая, что за нафиг тут творится. А Черчилль... Тщетно пытается понять, что он ощущает по этому поводу. Кажется, ещё больше раздражения. Что мешало сообщить о... Ситуации? Дочери?... Неужели страх? А ведь он мог помогать хотя бы деньгами. Кривится, пытаясь удержать себя в руках. Девушке нужна помощь и его рычание на "проводе" лишь усугубит её ментальное состояние. Она уже звучит, как загнанный в угол котёнок.

— Вот как? В моей семье не принято скрывать отпрысков. — Эволюция готова принять любого: желанного, случайного, просто подобранного чуждого на улице ребёнка. Бастардов тут не кичились, у самого Черчилля был и брат, и сестра нефилимы. Впрочем, история их не божественного родителя каждый раз была какой-то весьма паршивой, словно демиурги продолжали ставить опыты.

— Мне нужен портал на Цирком, Лоссум. Сейчас. И обратно, для двоих. — бросает магистру, фраза звучит обыденно, легко, словно не было в этом ничего такого. Подумаешь, рвануть на другую планету... Карандаш падает за ненадобностью, Черчилль быстро передвигается из лабораторий Ордена к стоянкам кораблей, где и расположены портальные установки.

— Хэй, малыш, не нужно извинений, ладно? Не бросай трубку. Я скоро буду. Жизнь вещь странная и непостоянная. Это нормально для неё. — почти воркует, заботливо, тепло, не отталкивает, — Тебе не нужно быть одной. Говори со мной. Как найти эту остановку? — несколько магов Ордена уже создают магическое окно. Но это лишь связь с городом, а ещё в нём... Поди отыщи эту остановку.

— Вот, амулет, вернёт вас сюда... — быстро шепчет магистр, передавая безделушку.

Шагает в портал, небольшой магический барьер от дождя сразу появляется над головой. Остаётся найти ребёнка. Беглым взглядом ищет ближайшую стоянку аэрокаров.

[кайда]

Кайда слушала его, разговаривала, но в голосе чувствовалась неловкость. Отца ищут не так, определенно. Девушка и сама не понимала, почему её мать не рассказала ему о ней, почему скрывала. В чем была причина? Вдруг мама на самом деле была обижена и чувствовала себя ненужной? Вдруг боялась отправить это самое сообщение и боялась, что она сама не нужна вместе с ребенком? Страхи делают слишком много. И мотивацию Кайда не знала. Хотела бы знать, но не могла уже спросить. Она лишь слишком юная девушка, куда уж ей. Ей нужно учиться и учиться еще, прежде чем стать по-настоящему взрослой.

— Я не знаю, что думала моя мама... — да она даже не уверена в том, что позвонила и дозвонилась именно до собственного отца! Хотя, если её приютят на некоторое время пока она не встанет на ноги - не будет иметь значения, ошиблась ли. Вдруг все станет лучше? Но нефилим не верила и сжималась в еще больший комочек на лавке, наблюдая за дождем и за каплями крови, что стекают по телу. Холодно.

— Хорошо, — соглашается не бросать трубку. Время тянулось мучительно. Действительно, жизнь слишком странная вещь, которая крутит, словно в колесе. Словно пытается выкрутить неизвестно в какую сторону. Но если рассматривать жизнь, как полосы зебры - Кайда уже очень давно шагает вдоль черной полосы.

— Она на окраине. Снизу на карте. Не помню название остановки, тут не написано, — но она встает, чувствуя боль в теле. Медленно выходит практически к льющему дождю, слышен отчетливый стук капель о козырек. Нет, никакого обозначения нет даже близко и рядом. Сжалась. Двигаться лишний раз было больно и неприятно, а её уровень магии слегка совсем хромал. Лишь база, которой никак не хватит на то, чтобы исцелить саму себя. Да даже исцелять она не умеет! — Нет, нет обозначений. Тут есть только стоянка, но она тоже полностью пустая... Я вижу название. "Адсен-Индастриз" отель рядом, — шансы, конечно, близились к минимальному, что он знает где это. Но к счастью, в самом низу города был именно один такой отель.

Она медленно возвращается на скамейку, наблюдая за слезами крови. Уши невольно поджались. Если бы Кайда вообще знала, что её отец демиург, а она нефилим, а не кицунэ... Возможно, было бы проще. Лужа под скамейкой уже окрасилась в цвет крови, а воздух отдавал озоном с примесью металла.

— Мама умерла. Давно уже, — конечно, ведь чтобы получить нормальное образование нужно пройти больший путь, чем просто потратить несколько лет на обучение. Хуманам словно попроще, им не надо пытаться развить собственные навыки до такой степени. — Она умерла в зимний холодный вечер. Просто не вернулась домой сначала, а потом позвонили и попросили подъехать на опознание, — словно она должна была рассказать это. Если это её отец, то он должен знать.

Когда Черчилль её находит, то она сидит на скамейке, поджав ноги к груди и сжавшись, с телефоном в руке. Рядом лужа крови. Сама девушка едва дергает ушами, подбитая, раненная, потрепанная. Словно по ней проехалось несколько фур, но прочности хватило остаться в живых. Она медленно поднимает глаза, слыша, как кто-то появился рядом.