[Линн]

[Линн]

Улицы вместе с лицами случайных прохожих проносились мимо, сбивчивое дыхание и мечущийся взгляд — сейчас Линн напоминал загнанного зверя. Хотя куда там, скорее зверёнка. За спиной — топот сапог и яростные крики преследователей. Сотни раз до этого он ускользал от опасности, но сейчас сердце колотится особенно сильно — слишком много поставлено на карту.

Он проскальзывает в щель между каменной стеной и ветхим, деревянным забором, стремительно цепляется за карниз здания, подтягивается и срывается на крышу низкого сарая. Старые доски угрожающе скрипят, но выдерживают смешной вес беглеца. Побег по крышам — отчаянный, но сейчас столь необходимый шаг. Линн прыгает на черепицу соседней постройки, едва удерживая равновесие, уворачиваясь от бельевых верёвок и не оглядываясь мчится дальше.

Крики немного отдалились, но все еще звучали вслед:
— Поймайте этого ублюдка! — доносился вслед сбивчивый голос, обладатель которого был явно не готов играть в «салочки» со столь ушлым зверенком.

С крыши Линн спрыгнул в узкий внутренний дворик, отталкивая ящики с коробками, чтобы задержать преследователей. Через подворотню — в тёмный тоннель под обветшалым зданием, где даже шум улицы глушится полумраком. Он знает этот район лучше, чем свои пальцы — ещё пару шагов, ещё поворот, и он окажется у люка, ведущего в канализацию.

Крики уже стали еле различимы:
— ... разойдитесь, быстро! ... пошел в-вон я тебе сказал, свинья! — Дела у преследователей шли явно по одному месту, но это не давало повода расслабиться. Тут, в трущобах, как только ты позволял себе такую роскошь как неосторожность — ты сразу же получал горький урок улиц, порой становившейся последним. Линн отлично это знал, а потому продолжая осматриваться по сторонам, перейдя с бега на быстрый шаг, продолжал приближаться к тёмному переулку с заветным люком — там уже его никто не достанет.

Людей в этот день на улицах было неожиданно много — тут и там сновали вереницы граждан. Это было ему определенно на руку. Успокаивая дыхание и бешено колотящееся сердце, рваным движением вытерев выступивший на лице пот, вор вновь обернулся — исключительно на всякий случай, проверить что не нашлось кого-нибудь особенно умного, кто не будет орать о своем местоположении за три улицы. И в этот момент все пошло через задницу.

— Кляц...! — Внезапная преграда буквально выросла из ниоткуда — столкновение пусть и не было сильным, но на секунду выбило его из равновесия, заставив приземлиться в грязь на свою пятую точку.

— Гниль! Вынь глаза из жопы своей мамаши! — За этими словами последовал пинок прямо в лицо, заставляя нос болезненно хрустнуть, а самого владельца отправляя кубарем катиться в грязи.

Зажимая сломанный нос рукой и кое-как поднимаясь на четвереньки, Линн наконец смог увидеть свою проблему. Ей был патруль.

— Ну какая шлюха... — Мысли были явно обращены к своей судьбе, что в последние пару тройку лет любила играть с ним в непонятную для него игру. Устало прикрыв глаза и глубоко вдохнув воздух ртом, Линн поспешил подняться:
— Простите пожалуйста! Не заметил, у меня плохое зрение — я никак не хотел оскорбить Вас, господин... — Гнусавым голосом проблеял он, стараясь стать как можно жалобнее поспешно пятясь.

Крики позади стали вновь достаточно отчетливыми:
— ... говорю же, туда! Эй, ты, не видел тут... ?

Бросая затравленный взгляд то на патрульного, то через плечо, в толпу, вор медленно отходил бочком к переулку — это был тупик, но других вариантов сейчас попросту не было.

— Ещё раз увижу тебя — ногами запинаю за решетку, — Выпалил недовольный стражник, переводя взгляд куда то вглубь толпы. — , что это у нас там... ?

Договорить он не успел, юноша уже сорвался и мчался что есть силы в полутьму тупика.

— ... эй, стоять! — Видимо осознание происходящего начало приходить и к любителю пинать простых граждан в лицо. Но Линна уже не было.

Поворот, еще один и там тупик.
— Черт! Ну почему! — Он знал куда он бежит и с каждой секундой отчаяние нарастало — выхода не было. Выкрики уже доносились из-за поворота, который он только что миновал.

— Видимо, на этом всё. — С бега вор перешел на шаг, не желая больше тратить силы понапрасну. Кровь из носа, уже отвратительно холодная и липкая, пропитала его рваную рубашку. Привычно хлопнув себя по нагрудному карману, тот было собирался выдохнуть, но не обнаружив привычной формы кольца, глаза юноши расширились. — Что? Где?! — Тотчас еще два хлопка сопроводили первый, после чего наступило осознание ситуации:
— Это должно быть шутка? — Картина его падения и выкрутасов в грязи ярко предстали перед ним. Что-то было потеряно и это что-то было сейчас явно там.

...

— ... да, говорю тебе, я лучше со стены в ров прыгну, чем спорить с этой бестолочью! — Суровый на вид мужчина плеснул из кувшина чего-то тёмно-рубинового, тотчас приложившись к скромному кубку.

Улица всегда была шумным местом, но дом его приятеля был в закоулке — там всегда было немного потише. Но не сейчас.

Его собеседник — лысоватый мужичек, больше напоминающий борова, недовольно глянул тому через плечо на дверь, словно силясь разглядеть происходящее сквозь все стены.

— Джого, глянь чё там, опять что ли придурки какие надрались. А то сейчас опять обоссут мне дверь как на прошлой неделе. — Недовольно скорчив лицо, будто вспоминая едкий запах мочи, что стоял еще пару дней, окабаневший мужик демонстративно прохрустел шеей, явно надеясь поквитаться с теми придурками.

Лишь стул скрипнул ему в ответ, а по полу раздались мерные шаги.

...

Уже смирившись со своей участью, Линн просто развернулся в сторону приближающегося к нему шума. Но вдруг, рядом скрипнула дверь. Невольно обратив взгляд на источник звука, глаза вора расширились, узнав в фигуре своего старого знакомого:

— Дж... Джо? — Едва одними губами произнес он, как сильная и грубая рука тотчас схватила его за шкирку как котенка и втянула в дверной проем, быстро закрываясь за собой.

Внутри царил полумрак, разбавляемый настольным светильником и парой свечей в других углах помещения. Само окружение было скупым донельзя, но почему то было пропитано запахом наемничей берлоги.

[Нимрах]

Во всём Аркхейме не было ни одной планеты, которую Нимрах бы в сердцах ненавидел, так что и Климбах с его безумными радиоактивными дождями скорее привлекал его, чем отталкивал. Оно и понятно: столько времени торчать на полигонах и зонах зачисток да круги нарезать вокруг шатрукских рудников по указу демиурга — хочешь не хочешь, а сроднишься с планетой.

С Палладием всё обстояло иначе. Подвластный азраиловцам, город всегда казался Нимраху враждебным, закрытым. И хотя родные хаоситские ульи отыскать в том можно было точно так же, как и в любой другой крупной стратегической точке планетарной системы, не отпускало мерзкое ощущение, будто Большой Брат неустанно следит за тобой, и не тот ведь, что с фиолетовыми щупальцами, а какой-то другой — незнакомый и потому заочно представляющий угрозу. Вести дела личного характера оказалось сложно. Дороги назад, впрочем, не было, и эмиссар — всё больше из спортивного интереса — продолжал. Раз в несколько месяцев исправно наведывался в Палладий «деловых встреч» ради, по факту же пересекался с наёмниками и контрабандистами, курировал незаконные поставки ценной руды на Циркон и Лирею, чтобы в нужный момент перехватить опломбированные челноки и через доступный — приватизированный — теневой хаб перенаправить те прямиком на Дискордию. Реже — фиксировал засекреченные данные о хтониках, вербовал местных психов на службу и изредка баловался синтетической дурью. Крепкое звёздное тело ей практически не поддавалось, эффект длился недолго, но умеренное любопытство иногда брало верх над здравым смыслом. Особенно, если шло в комплекте с какой-нибудь симпатичной девицей.

В этот раз «переговорная» оставляла желать лучшего. Хибара Фарга была не просто дырой. О, воистину, одно её существование способно было оскорбить чувства и верующих, и неверующих. Комната представляла из себя перекошенный куб из гнилых досок и металлолома. Воздуха не хватало. Скрипучий пол, истерзанный дырищами неясной этимологии, кряхтел от каждого шага. С потолка свисали уродливые огрызки проводов. Где-то капало, где-то гудело. Воняло — повсюду. Старым машинным маслом, тухлятиной, едким ссаньём.

В углу располагался импровизированный «офис» Фарга: сломанный стол и груда разномастных деталей, пустые стим-шприцы и грязные чарки с дешёвым пойлом. Стена рядом — майнд-мать-её-мэп, порезы ножом, старые выцветшие бумажки, пометки кровью, жиром и фломастером вперемешку.

Нимрах сидит, не касаясь спинки разваливающегося кресла. Плечи напряжены, каждый вдох — через силу. Он не дышит, он терпит. Челюсти стиснуты, взгляд — холодный и полный презрения. Он смотрит на Джого, что притащил его в эту зловонную дыру. Смотрит как на комара, прихлопнуть которого пока не может — тот слишком полезен. Он ненавидит это место. Ненавидит каждый облупившийся гвоздь, каждую дрожащую тень на стене, каждую крысу, шуршащую за кирпичной кладкой.

— Ты что, в трауре? Расслабься. Груз уже готовят. Шесть дрифтеров с мифрилом. Формально — обломки после промышленной чистки. Фактически — концентрат. Модифицированный, но какой уж достал. Рынок в Эстрионе за него глотку перегрызёт. А не захочешь сбывать, так хаоситские исследователи из кристаллов новую пукалку сообразят, — Джого лениво прикуривает.

— Фактически, — Нимрах повторяет с ухмылкой, — это шесть нарушений федерального протокола. Собираешься прогнать всю шестёрку через терминал в Маране? Издеваешься?

— Не-а. Мы идём через зеркальный коридор Ни'Ктаара. Старые ворота, их система метаданных не обновлялась с момента, когда никакого Тхалитха ещё и в помине не было. Я нашёл «окно». Тринадцать минут между проверками, — наёмник невозмутимо выпускает в потолок облако сизого дыма. — Они подумают, что это очередной «биомусор для утилизации». У меня даже сигнатуры кораблей под это подшиты — все они списаны после большой зачистки в Шатруксе. Файлы с печатями есть. Мёртвые владельцы — тоже.

— А если шлюз закроется раньше времени?

— Тогда мы потерям один дрифтер. Или два. Но ни ты, ни я, ни твои хаоситы — никто не будет числиться в списках.

— Один из кораблей отправится с моим курьером. Если хоть что-то пойдёт не так — ты поедешь следующим грузом. В криокамере. Без этикетки, — Нимрах потирает пальцами переносицу, хмурится. От вони его начинает мутить, хочется шустрее вывалиться прочь из хибары, как вдруг за дверью, откуда-то с улицы, раздаётся гомон и топот, чуть поодаль — звук расплывается и обрывается — невнятные оклики.

— Джого, глянь, чё там, опять, что ли, придурки какие надрались, — Фарг кивает на дверь, и наёмник с добродушным оскалом направляется к той, чтобы в следующее мгновение буквально за шкирняк втащить в помещение незнакомого Нимраху тщедушного пацана лет семнадцати на вид.

Нимрах вопросительно приподнимает бровь. Пацан выглядит неважно: весь в крови и каком-то дерьме, всклокоченный, запыхавшийся, — того и гляди откинется. Благо, Джого по-прежнему крепко держит его за ворот где-то там, позади, под затылком.

— Бляха-муха, это ещё что за недоразумение? — Фарг слово в слово озвучивает мысли эмиссара.

Нимрах, склонив башку чуть в сторону, упирается локтями в колени. Мозолистые руки на весу сами складываются в крепкий замок, серебряные пряди волос спадают на мрачное лицо.

— Не знаю, кто это такой, но я надеюсь, что он умеет держать язык за зубами.

[Линн]

Тем временем Линн пытался прийти в себя, все было слишком быстро и скомкано — еще секунду назад единственное, что ему светило, это быть избитым до потери сознания и отправиться в ближайшую тюрьму на приличный срок, и это было в лучшем случае. В целом — такое было не в первый раз, и точно не в последний, но каждый раз это сильно ударяло по его бюджету — подкуп нужных людей, подкуп судьи или сокамерников, все это встревало в копейку, каждую из которых он считал. Кровь из носа продолжала идти, уже начав капать на пол — сложно сказать, что тот можно было испачкать еще сильнее, но всё же глаз Фарга дернулся, словно у него тут, мать его, пятизвездочный отель, а посетитель как кот с дерьмом на заднице елозил по полу.

Пары секунд ему хватило чтобы глаза привыкли к полумраку, позволив беглецу разглядеть присутствующих. — Свин, блондин и кретин — Ассоциации были розданы, последняя, как легко догадаться была адресована Джо, что все еще держал его в воздухе как котенка.

— Да отпусти ты меня! — Быстро выпалил он на одном дыхании, пробарахтав конечностями. Хватка все же разжалась, позволив ему приземлиться на ноги и нервно оглянуться через плечо, на дверь. Крики становились то ближе — то дальше. Но судя по умственным способностям преследователей, которые те не скупились демонстрировать во время погони, догадаться проверить ближайшие дома было для них столь же невозможным делом, как победить в шахматной партии, играя крышкой от кастрюли вместо ферзя — идея абсурдная, недостижимая и явно выходящая за пределы их интеллектуального ландшафта.

— Не знаю, кто это такой, но я надеюсь, что он умеет держать язык за зубами — Блондин старательно нагнетал атмосферу, но это было для Линна даже комично — слишком очевидно и слишком прямолинейно.

В целом атмосфера в здании была недовольной, но терпимой, с этим можно было работать.

Повернувшись к Джого, что уже успел сесть обратно за свой стул и приложиться к недопитому кубку, юноша кивнул на белобрысика, все еще рвано дыша после погони:
— А... — Вдох-выдох.— Э-Это еще что за... — Очередной вдох. —... демиург тестостерона? — Джо невольно хрюкнул, чуть не подавившись пойлом:

— Засранец

Если Джо он знал хорошо, то лица двух других не вызывали никакого узнавания. Блондин был красив — даже слишком. Весь такой высокий, брутальный, серьезный... Вор завидовал его внешности, но отлично отдавал себе отчет в том, что имей он сам такую внешность и про работу можно бы было забыть — дамы бы сами отдавали и свои кошельки, и всё остальное. А потому он его немного раздражал просто своим фактом своего существования, но любой конфликт был ему сейчас не на руку — вылетать из здания сейчас ой как не хотелось: — Ладно, без обид, я без понятия что у вас тут за дела, да в целом мне и побоку, не парьтесь.

Он все равно ничего не услышал, да и не было ему никакого дела до их тёрок. — Вообще это они меня втащили и если теперь мне еще за это предъявят — придется немного разочароваться и признать, что тупых людей в мире все же сильно больше. — Шестеренки в голове быстро состыковали ситуацию, позволив юноше окончательно перевести дух и с благодарностью посмотреть на своего спасителя:

— Я не думал что скажу это еще хоть раз, но спасибо... Фу-ух. — Голос выл гнусавым, а нос начинал нестерпимо болеть — адреналин понемногу отпускал и следующие пять минут он будет тратить на то, чтобы морщиться от боли и ждать, когда кровь из носа перестанет идти ручьем.

— Знакомьтесь, это Линн — местная заноза в заднице, за которой порой приходится подтирать — Тем временем представил его наемник, бросив неодобрительный взгляд на юношу и опустив уже пустой кубок на стол. — Ну рассказывай, что на этот раз ты учудил, жертва ломбарда — Вопрос прозвучал спокойно, но требовательно.

Вместе с тем на пол, рядом с ним, приземлилась тряпка, а в воздухе что то блеснуло — не раздумывая, скорее рефлекторно, Линн поймал летящий предмет — им оказалось маленькая колбочка хорошо знакомая ему — зелье Тетушки Молли.
— Пей и вытирай за собой — Проскрипел Фого, с недовольной физиономией откидываясь на спинку стула, выглядя скорее как огромный мешок, что положили на меньшую по своей площади табуретку — как последний не разваливался под его весом оставалось для него загадкой.

Зелье было, прямо скажем, дрянным, но от того не менее дорогим. Знаменитая «Улитка» производства местной врачихи-алхимика-мага — нужное подчеркнуть в зависимости от её настроения, было отвратительным на вкус и обладало сразу тремя свойствами — прекращение кровотечения, обезболивание и регенерация. Правда последнее явно хромало — потому и «Улитка». А еще она отвратительно воняла.

Просьба мясной туши была вполне резонна — вернись преследователи или стражники с собаками и запах крови приведет их сюда, чего ни он, ни его новые друзья вряд ли хотели бы.

Зажмурив глаза и поглубже вдохнув воздух ртом, Линн рукой поставил нос на место, шипя при этом и тихо ругаясь:
— С-сука... — Последнее было явно обращено в сердцах к тому стражнику, так любящему выкидывать свои конечности в чужие лица.

Не дожидаясь новых волн боли, он быстро откупорил зелье, все еще посматривая с опаской именно на свина — помощь никогда не была бесплатной, но если Джо молчал — в целом можно было не беспокоиться, однако параноидальные мысли никто не отменял. Вместе с тем, не заставляя ждать явно владельца этого чудного места, Линн почти полностью опустошил флакончик, остаток вылив на тряпку и принявшись растирать пятна от крови по полу с помощью тряпки, помогая той ногой.

— Да все как обычно, просто кое что у кое кого одолжил, а потом, ну... завертелось в общем. — Он о-очень не хотел вдаваться в подробности своего дела и что именно он натворил в этот раз.

[Нимрах]

«Демиурга тестостерона»?.. Гха-ха! Нимрах хмыкает, дёргая краем губ, и качает головой. На мгновение он на автопилоте опускает лицо вниз, чтобы зачем-то оглядеть себя: это правда, он на порядок крупнее всех присутствующих в хибаре. Оно и понятно. Они люди. Он — ард. И рост, и ширина, и хаер — всё выдаёт в нём чужака-пришельца, и даже в свете тщедушных неоновых лампочек над рабочим пространством Фарга, уже еле мерцающих от постоянных перебоев с питанием в трущобах, происхождение скрыть непросто. Хорошо, что с собой хаоситские прибамбасы. Взять хотя бы куртку из глиспарина. Псевдоорганическая ткань, разработанная в рамках программы пассивной мимикрии. Язык сломать можно. Невидимым носителя не делает, но частично искажает восприятие его лица и силуэта наблюдателем. Круто? Круто. Пламенный привет разведке.

— Знакомьтесь, это Линн — местная заноза в заднице, за которой порой приходится подтирать.

Что говорить — пацан реально выглядит так, будто недругов и последующие тумаки от тех он собирает с завидным постоянством. Здорово же ему, несчастному, прилетело... Но Нимраха это не волнует. Обещает помалкивать — будет жить-поживать, да и дело с концом. Если удирать в этой дыре он мастак, с местной спецификой взаимодействия знаком и проблем не доставит.

— Джого, — Нимрах поднимается с места, проходя мимо парнишки в окровавленном тряпье. Вскользь осматривает того, оценивает, прикидывая, какие физические данные могли бы скрываться в этом щуплом, но, очевидно, шустром тельце. Профессиональный, так сказать, сдвиг: попытки углядеть в новобранце гипотетически полезного бойца и взять в отряд или отправить восвояси, пока бедолагу не прибили на ближайшей чистке, — Тишь да гладь в Ни'ктааре может быть обманчивой. Дискордиум уже фиксировал деформации у ворот. Хер его знает, что происходит внутри коридора. Предлагаешь гнать дрифтеры через зону, где время уже не линейно?

— Эти временные «разрывы» — журналистский мусор. Парочка сбоев, парочка кривых замеров. Станция всё ещё держится. Система сама себя чинит.

Нимрах оборачивается на наёмника. То, как беспечно тот рассуждает о неисправности портальной системы, вызывает клокочущее, быстро растущее раздражение, и между делом Нимрах начинает разминать плечи и мощную шею, будто готовится отметелить безрассудного подельника. Но скрытой угрозы в этих движениях нет. Он сосредоточен и холоден, а физическая активность будто ускоряет его мыслительный процесс. Когда подостная мышца натягивается чуть сильнее, Нимрах морщится и складывает ручищи на груди. Выдыхает.

— Дело не в станции. Что ты знаешь о временных аномалиях? Я видел, как корабль прошёл коридор за тридцать секунд. За эти же тридцать секунд его экипаж постарел на шестнадцать лет, а голова пилота буквально лопнула от скачка внутричерепного. Отскребали потом мозги от приборной панели.

— Дря-я-янь, — тянет Джого, очевидно, только теперь начиная оценивать риски, — Автопилот?

— Накроется при первом же энергетическом скачке. И кранты нашим дриф...

Нимрах замирает. До чуткого носа квазара вдруг доносится удивительной интенсивности вонь. Бывало и хуже, конечно: запах мертвечины, содержимого вспоротых кишков, или тел, что горели заживо, или невесть какой паучьей слизи на ликвидации энтоморфов... Сейчас — гниль. Простая, привычная, но не менее мерзкая.

— Твою мать, что это за дерьмо? — Нимрах корчит недовольную рожу, наблюдая за тем, как пацан выливает зловонную жижу на пол, и пытается понять, чем тот вообще занят. Пятно крови не спешит исчезать, только расходится алыми разводами по шершавым доскам. Он переводит глаза на посмеивающегося Фарга — свин и рад наблюдать за чужими мучениями, то и дело пальцем тычет Линну под ноги: тут убери, мол, и здесь вытри, и вот тут ещё... Вся эта возня начинает порядочно выбешивать. Не вовремя. Отвлекает...

— Отойди, бестолочь, — Нимрах глухо щёлкает пальцами. Достаточно простейшей материализующей — реверсивной, правда — магии, чтобы бурые пятна, будто хлопья пепла на ветру, оторвались от пола и расщепились тончайшей пылью. Та же судьба ждёт кровоподтёки на чужой одежде: уже через мгновение они, отделяясь, распадаются на крошечные частицы и растворяются в темноте.

— Ха! Фокусник! — Фарг, хрюкнув, хлопает в ладоши.

— Будешь промышлять воровством так бездумно — рано или поздно окажешься в мышеловке с переломанными рёбрами, — зачем-то говорит Нимрах, отряхивая руки, — Или на том свете. Джого, неужели у тебя не найдётся достойной работёнки для пацана? — он щурится, цепляя Линна за подбородок, вертит чужую мордень и так и сяк, будто осматривает не живого человека, а кусок мяса перед приготовлением сочного стейка, — Он, кажется, способен на многое, раз ещё не сдох. Как думаешь? — и улыбается лениво, плотоядно, наконец-то отпуская. Непонятно, кому вообще адресован последний вопрос: наёмнику или воришке с покалеченным носом. Может, обоим.

— Да ты посмотри на него. Сопляк годится лишь на то, чтоб задницу в дерьме пачкать и потом ныкаться по углам, всем вокруг доставляя проблемы, — усмешка Фарга долетает с другого конца комнаты. Он поднимается, ковыляет к импровизированной карте Аркхейма, вкорячивая на одному ему известную точку облезлую модель звёздного шаттла. — Так что? Ни'ктаар отменяется?

[Линн]

Смысл всех обсуждений здесь собравшихся ускользал от него. Линн отлично знал, что Джо был связан не только с Климбахом — то за разговором в таверне, то при случайной встрече в его лексиконе всплывали странные словечки и ранее, а догадаться было уже несложно. Впрочем, тон разговора был серьёзным, а значит — меньше знаешь, крепче спишь.

Ввязываться в очередные передряги у него не было никакого желания, хватит: на ум тотчас пришла странная парочка и история с исчезновениями людей, сменившись воспоминаниями о ведьме и, перейдя в уж совсем неприятный образ горничной, от которого того передёрнуло. — Да ни в жизнь...

Пока пол, откровенно ленивыми стараниями вора, постепенно не становился чище, его мысли были заняты другим: — Как бы вернуться и подобрать его, оно же по-любому валяется там, где-то в грязи. — Точно воссоздавая картину произошедшего, он то и дело намечал возможные места, куда колечко могло упасть. — Ну, либо на дороге, прямо где я упал, либо чуть дальше — в паре метров, возле вывески «Мясной».

— Отойди, бестолочь — наконец донеслось до его разума нечто, явно относящееся к нему, и Линн поднял глаза, наблюдая, как пятна крови расщепляются в воздухе — и не только те, что были на полу, но и с его одежды.

Проведя беглый осмотр своего состояния, юноше оставалось лишь с благодарностью посмотреть на наёмника.
— О, ну спасибо. — Ему очень хотелось пошутить, что из него вышла бы отличная прачка, но он не стал. Во-первых, тот был прав — так влипнуть на ровном месте, это надо было постараться. Юноше оставалось только негодующе вздыхать с собственной глупости. — Ну вот кто, скажите на милость, не проверил действие снотворного, перед тем как подсыпать его в еду собакам? — "Проверять, проверять и ещё раз проверять всё, что только можно, перед делом" — этот пункт был одним из главных постулатов в его пусть и длинном, но до этого ни разу не подводившем параноидальном списке «Руководство вора». Возвращаясь же к седому — Линн не имел отвратительной черты отвечать на помощь агрессией. Пощёчина — пощёчине, а помощь — помощью.

Рядом раздались хлопки...
— Ха! Фокусник!

...прежде чем красавчик вновь заговорил с ним:
— Будешь промышлять воровством так бездумно — рано или поздно окажешься в мышеловке с переломанными рёбрами. Или на том свете. Джого, неужели у тебя не найдётся достойной работёнки для пацана? — И его ухватили за лицо. Не ожидавший такого панибратского отношения, Линн, в умах ранее зачисливший пару баллов на счёт седого, теперь спешно вычитал десятки, вперив в него ледяной взгляд. Он знал, что сейчас ничего сделать не мог — способность оценивать соперника, риски и окружение была основой выживания, и по всем трём параметрам стоял жирный знак "меньше" в его сторону, повторяясь по нескольку раз. Но и терпеть такое отношение он бы не стал — позволишь так обращаться к себе один раз, смолчав, и спустя пару дней тебя уже рвут на части гиены.
— Он, кажется, способен на многое, раз ещё не сдох. Как думаешь?
— Это мои личные дела и Джо. Ты не встреваешь в мои дела — я не встреваю в твои. — Линн глазами указал вниз на свою руку, на которой находилась серьга собеседника, как бы говоря тому: «Займи свои руки чем-нибудь другим». Остальные не могли этого видеть — они стояли почти вплотную друг к другу, потому никаких репутационных рисков для наёмника, просто небольшой щелчок по носу, не более. Укреплять конфликт он не хотел и тут же добавил, уже спокойнее:
— Если тебе захочется меня нанять — это всегда пожалуйста. Только сперва выложи, что тебе конкретно нужно и, конечно же... — Второй рукой вор потер между пальцами, явно намекая на оплату.

— Да ты посмотри на него. Сопляк годится лишь на то, чтоб задницу в дерьме пачкать и потом ныкаться по углам, всем вокруг доставляя проблемы. — Бросив уже ставший полностью спокойным взгляд на толстяка, Линн нехотя кивнул:
— Согласен. Только проблемы есть у всех. К слову, может быть вы двое представитесь?

Подойдя к Джо, Линн устало опустился на стул рядом, переводя взгляд с одного незнакомца на другого.
— Конечно, можете не говорить — это не моё дело и всё такое. Просто я тут ещё часа на три-четыре, пока снаружи не станет спокойнее. — И тут, словно что-то вспомнив, он быстро выудил из одного из карманов записку, сложенную несколько раз, и протянул её Джого:
— Просили передать, я не копался. — Он был честен — совать свой нос в записки друзей, а тем более семьи он не собирался, уважая их личные проблемы и дела.

— О! А я всё думал, когда мне наконец... — Клочок бумаги тут же исчез из его рук, а Джо, до этого готовый выдать очередную колкость, внезапно замолчал, уставившись в содержимое.
— ...ну твою мать! — Запрокидывая голову назад и отклоняясь на стуле, друг зажмурил глаза, накрыв и стянув кожу век пальцами.

Последовал короткий вздох.

— Отменяется твой Ни'ктаар. Можешь разбирать походный чемоданчик и бросать кружевное бельё в ящик до лучших времён. Файлы с печатями — пустышка. Одна криптооболочка с нулями. Сертификационщики решили прокинуть нас через член, ну либо они вообще ими и не были изначально. — Фарго бледнел, словно это был его косяк.

Между тем, пользуясь случаем, Линн ухватил со стола бокал и наполнил его. Предварительно понюхав и удовлетворённо кивнув, тем самым отдав похвалу качеству, наконец приложился. Вкус был приятный, ранее ему незнакомый. — Вкусно! — Еда была одной из немногих слабостей, которую он себе позволял, стараясь пробовать всё новое, что только мог. Но скупость, имевшая куда большую силу, постоянно держала его на диете из низкокачественных продуктов.

— Стой, погоди-ка! — Фарго был явно в растерянности, и ему нужно было время уложить всё в голове.
— Я-я по тем же каналам сертифицировал, что и раньше! — Не желая признавать собственную вину, толстяк заёрзал, отчего стул взвыл натужным скрипом.
— Я порешаю, конечно, скорее всего...

Договорить он не успел — его перебил Джо:

— Сканворды ты порешаешь, сидя в этой дыре! — Со стуком стул наёмника опустился в прежнее положение, голос был явно раздражённый:
— Сертификация — минимум неделя. Учти ещё временные затраты на составление реквеста, на его отправку, на подписание ключами 4MF. А потом нам их ещё получить надо будет и верифицировать. — Осуждающе посмотрев на прикладывающегося к бокалу Линна, он обратился к седому:
— Ты спрашивал про мелкого — вот тебе и возможность самому убедиться. — Опустив локти на стол, Джо с улыбкой перевёл внимание на вора:
— Ты мне, помнится, задолжал с прошлого похода к Тётушке Молли? Есть работа.

Шум на улице вновь стал громче, когда в дверь внезапно постучали — при этом явно с ноги.