[Макх Шесть]

начало скоро, ждем пост ведущего

Место и время планета Алькор, 5026 год, подземный город Рйоккухельм и его окружение

Участники Хьюго Иденмарк, Хельга Иденмарк, Анри, Теодор Стефанос

Данный эпизод является прохождением квеста «Рйоккухельм». Группа закрыта для набора новых игроков (если нет необходимости в донаборе). Система боя и социальная система: полу-официальная, с поправкой на интуицию ведущего. Курирующий игру Ведущий: Макх Шесть.

>> Организационная тема, тема для вопросов и обсуждений <<

[Тарелкин]

@Хьюго Иденмарк @Хельга Иденмарк  @Анри @Теодор Стефанос

Другое время, другое место, разведгруппа весьма знакомых между собой личностей собрались взяться за весьма и весьма внезапную находку вопреки, может, своим проблемам с плотным графиком или же личной жизнью. А может и служба была довольно опасная и требовательная! Тем не менее, когда знакомый посредством переписки предложил встретиться и показать что-то, что может стать открытием века (а жить знакомому все равно оставалось недолго, в противном случае он так и сообщил, что унесет тайну в могилу и ему это делать не впервой), все точки расставились над и, все окна в расписании словно сошлись в едином параде.

Чтобы сбросить группу разведки на Алькор летом двадцать шестого года, пятого тысячелетия. По изначальному запросу в переписке встреча должна была носить строго конфиденциальный характер. Во-первых, никакого пестрого облачения, чтобы не цеплять лишние глаза. Во-вторых, никаких хвостов и подозрительных личностей. Только четверо упомянутых индивидов были приглашены на встречу. В-третьих, желательно прибыть пешим ходом или наземным транспортом в нужное время и в точное место. Без ошибок.

Как просьба была выполнена оставалось на ответственности благодетелей Тарелкина. Однако товарищ обещал, что поможет на месте, если будут проблемы с маскировкой или преследованием. Но не более! Как только проводник впустит своих знакомых в земли, откуда он родом, и приоткроет завесу своей второй жизни. В качестве разумного скелета. Ему еще придется решать свои неотложные проблемы вторых похорон.

Знак, что можно подходить: скелет стоял один на холме и как только увидел знакомые фигуры сверкнул чем-то сизым на поясе. Четыре раза. Исходя из переписки, в этот момент нужно было аккуратно и неспешно подняться к нему по засыпанным землей каменным обветшалым ступеням.

С вершины обросшего луговой травой холма открывался вид на два города вдали через море и на одинокий храм Архею на острове на юго-западе. Холм, словно созданный искусственно, под определенным углом прикрывал собой тихий причал на стыке двух проливов, по форме напоминавших собой какой-то крест.

Фигура тарелкина вблизи напоминала что-то весьма несуразное, словно скелет маскировался под ходячую мебель. Для кого-то могло показаться удивительным, как тот умудрился сделать свой внешний вид еще более отстраненным от жизни. Из-под узкого проема капюшона, болтавшегося на легком теплом ветру, выглянули явные очертания черепа без челюсти. У Тарелкина отсутствовала рука, а сигнал мужчина давал, судя по всему, кольцами, привязанными к сумке на поясе.   

— Приветствую, благодарю, что явились вовремя, — Тарелкин поклонился низко и очень скромно. В голосе ощущался скрип суставов и треск костей. Не то, что можно было бы представить только по переписке. — Уже видите причал, да? Ха-ха... За тем причалом мы и пришли, надеюсь вас никто не преследовал?

Тар осторожно оглянулся и обошел взглядом из своих пустых глазниц всех и каждого. Потом повел уже по другим ступеням в сторону резного елового причала. Из ручек причала все еще прорастали ветви с иголками, недалеко распространяя свой душистый запах вперемешку с неким запахом очень... мертвым.

— Мы пройдем через врата в город, где я родился во второй раз. Мне трудно смотреть на него без печали, все-таки память о прошлой жизни и перерождение я претерпел именно там по воле случая. Да, спасибо, что помогли мне найти столько информации о своем прошлом, сколько было возможно. Меня радует, что могу разделить сию тайну с вами.

Мужчина замялся и протоптал траву на ступенях.

— Сожалею, что не смогу вас вести по городу. Мне нужно будет удалиться в нем по своим похоронным делам. Возможно, скоро мне не жить второй раз. Вам придется ближайшие полчаса или несколько часов раздобыть себе пропуски в город самостоятельно, если вы не хотите нарушить его законы и свободно посещать. Город держит свое существование в тайне не без причины. Именно поэтому я так просил вас бережно относиться к информации, которую вы получите. Надеюсь, что в будущем Проблемы и оковы города спадут и наладится хоть какое-то сообщение с внешним миром. Но очевидно, это не произойдет сегодня, не в один день. Спасибо.

Итак, если у кого-либо оставались вопросы, лучше было задать их стоя прямо у причала. И убедиться, что все приготовления, необходимые для посещения таинственного Рйоккухельма, уже сделаны и разведгруппу ничего не держит.

ВНИМАНИЕ! СВОБОДНАЯ ОЧЕРЕДЬ.
Ожидаемый срок отписи группы до 11 мая включительно.

И если за это время набралось ДВА поста участников,
Мастер игры получает право писать пост, не дожидаясь остальных.

[Хьюго Иденмарк]

Странный все же этот "Тарелкин". И имя странное, и что-то он сильно темнил - или, по крайней мере, так казалось Хьюго, - когда предлагал в благодарность за помощь открыть какую-то страшную и очень секретную тайну своего происхождения. В конце концов, что тут могло быть такого уж запредельно таинственного при том что многие искатели приключений, наемники и прочие охотники за удачей (да и боевики различных вооруженных формирований) были в курсе о существовании целых поселений нежити. Плюс-минус еще одно, где нежить, благодаря то ли аномалиям, то ли стараниям некромантов, в очередной раз грезящих о завоевании если не мира, то уж хотя бы маленького собственного государства путем оживления легионов умертвий, бродила бесцельно туда-сюда, перемещаясь по разрушенным улицам, заходя в разрушенные дома и бессмысленно имитируя какие-то действия, кои полагалось бы делать при жизни. Обычно посещение подобных мест заканчивалось стрельбой, уничтожением оных, либо отступлением, если мертвяков оказывалось слишком уж много: в большинстве случаев неживое реагировало на присутствие жизни крайне агрессийно, но...

Не должен был этот... Человек?... Неведомым образом обретший самосознание и полноценный разум - невероятная редкость и невероятная удача для послежизни, - заманивать в откровенную ловушку и на верную смерть нескольких человек, которые время от времени оказывали ему помощь. Взаимовыгодную, надо сказать. Откуда "Тарелкин" вообще взялся в базах информаторов, кто и где его раскопал (вот уж забавная двусмысленность) - теперь и концов-то было не найти, но любопытство, пусть и сдержанное, и чаще всего десять раз прогоняемое через фильтры здравого смысла, было свойственно Хью, как и большинству людей. Даже если ничего интересного в итоге не окажется, максимум что он мог бы потерять - это время на перелет на "Пустельге" Хельги, на которой он и прибыл сюда.

Зато место красивое.

Взгляд ультрахумана скользнул по открывающемуся с холма виду на море, раскинувшиеся на другом берегу городки, почти что сливающиеся в один и расползающиеся мелкими пятнышками домов в легкой дымке, накрывающей далекий берег, на пустынную местность вокруг - холмы, поросшие высокой, нехоженной и оттого невытоптанной травой, старый причал интересной формы, будто кто специально сделал так, чтобы оно было похоже на крест. Нелогично. Не резонно. Не функционально. Но смотрелось красиво и грустно, настолько, что даже прибитые до околонулевого состояния эмоции хумана требовали спуститься туда, присесть на старые доски, провести рукой по перилам ограждения, трогая мертвое влажное от водяной пыли, растрескавшееся и разбухшее дерево.

Даже мертвое хочет жить, да?

Живые еловые ветки, отчаянно пытающиеся расти из мертвого дерева. Определенно, надо было туда спуститься и пройтись по причалу. Если бы тот вообще выдержал вес боевика, пусть и без нацепленной брони: сейчас на Хью была лишь темная полевая форма и перехваченный широким ремнем форменный плащ с откинутым на спину ввиду отсутствия необходимости глубоким капюшоном. Никаких пестрых цветов. Темно-серое, переходящее в черное. Никаких логотипов, никаких рисунков, вышивки, украшений и светящихся датчиков: светились сейчас лишь бионические глаза самого хумана.
- Что представляют из себя эти "пропуска"? И как и у кого можно ими разжиться? - единственное, пожалуй, что стоило спросить прямо сейчас. Подбадривать странного информатора без однозначной уверенности, что ситуация выправится и он сможет когда-нибудь вернуться в город... Никаких же гарантий. Нет смысла давать ложные надежды.

[Теодор Стефанос]

В строго обозначенное время Теодор, как и было оговорено в переписке, пребывает на Алькор и поднимается на холм, с которого открывается вид на два далеких города за морем — Шиол и Аллию, храм Архею, да причал, скрытый этим, словно созданным с определенным замыслом, холмом.

Поднимается после условного сигнала — сизое четырехкратное мерцание, дающее понять, что подняться нужно именно сейчас, приближаясь к фигуре проводника, который чем ближе, тем страннее выглядел, словно нарочно сотворил с собой нечто такое, заставляющее из нежити походить на некий предмет интерьера, сваяный рукой архитектора-абстракциониста. На вежливое и как оказалось, скрипучее приветствие неживого незнакомца Теодор сдержанно кивает, продолжая рассматривать фигуру проводника, отмечая отсутствие одной руки и ряд колец на поясной сумке, которые, судя по всему, и служили источником того самого светового сигнала.

На вопрос о преследователях Теодор отрицательно качает головой — он перестраховался несколько раз, еще столько же раз просканировал окружение, да и в целом не прекращал отслеживать даже самые едва уловимые изменения в ментальном поле, чтобы в случае чего, сразу понять, находится ли неподалеку кто-то лишний.

Пока что лишних не было, только оставшиеся трое живых, помимо самого следователя, и один мертвый — и признаться честно, в его пустые глазницы заглядывать не хотелось, поэтому Стефанос ненавязчиво и аккуратно отводит свой взгляд — чтобы не показаться невежливым, и делает вид, что занят изучением обстановки, что, впрочем, тоже правда.

Среди всех присутствующих есть только один человек, который ему хорошо знаком, и глядя на него, Стефанос поднимает одну бровь и коротко произносит:
— Хьюго, — и протягивает ладонь для рукопожатия, — Рад встрече.

Оставшихся двух он не знает, но есть смутное подозрение, что с Хьюго они все могут быть знакомы, но даже не смотря на свои подозрения, им он тоже кивает, стараясь придать вечно хмурому выражению лица вид чуть более дружелюбный — получилось или нет, он оценить не может, но надеется, что хотя бы сама попытка будет засчитана. Представятся друг другу, скорее всего, уже на пути, а пока нужно выслушать напутствия Тарелкина — вот же ж странное прозвище. Или это реальное имя?

Хорошо уловимый запах неживого смешивается с запахом хвои и моря, и Теодор фыркает и морщится, впрочем, прекрасно понимая с самого начала, куда он идет, хоть смысл его прибытия сюда не сказать что остается полностью ясным даже для него самого. Так бывает, когда происходящее складывается не то в картину, на которой изображена дорога, и для того чтобы отыскать недостающие детали, показывающие, что же там — в конце дороги, не остается ничего иного, кроме как в буквальном смысле на нее ступить.

И на это даже не жалко своего небольшого отпуска, — а отдыхать, праздно развалившись дома, Теодор даже не то что не любит, он не умеет, — а платой за потраченное время в любом случае должна стать информация.
Информация, к которой они становятся ближе с каждым шагом, направляясь по указанию Тарелкина к причалу, по которому Стефанос, ведомый неким меланхоличным порывом не прочь был бы прогуляться, всматриваясь в водную гладь.

Хотя казалось бы, если верить закостенелым стереотипам — большая вода должна была отпугивать кота.

Тарелкин, тем временем, сообщает о том, что не будет их сопровождать — и причина звучит безрадостно, побуждая Тео почувствовать сожаление относительно незавидной костяной судьбы мужчины, — но сам факт не вызывает у Теодора удивления. Словно так и должно быть в очередной раз, потому-что по его представлению, почерпнутому из многочисленных сказок и мифов, которые он изучал, находясь в процессе познания как мира Аркхеймского, так и множества других миров, про которые было известно исключительно из трудов и рассказов иномирцев, — проводник всегда доводит строго до определенной точки, его задача не должна состоять в сопровождении на протяжении всего пути. В этом весь смысл.

Теодор оглядывается по сторонам. Ему хочется вдохнуть поглубже, чтобы в легких подольше остался чистый свежий воздух наземного мира, прежде чем в составе малочисленной группы придется шагнуть в подземный город.

Выполнение задач в команде все еще остается его слабым местом, но в этот раз он готов попробовать, тем более что с Иденмарком он уже работал, и в нем точно уверен — процесс налаживания коммуникации становится чуть проще, когда хотя бы кто-то в курсе того, каким немногословным букой ты можешь быть.

И после вопроса Хьюго о пропусках добавляет свой, понимая, впрочем, что одним этим вопросом не сможет предупредить все вероятные сложности:
— Свои законы... есть какие-то особенности, которые надо учитывать, перемещаясь по городу, помимо наличия пропусков? Что-то неочевидное, но важное?

Само собой, Тарелкин самого важного может и не сказать. И как будто бы это является чем-то само собой разумеющимся — вся эта ситуация выглядит сшитой из недоговорок и недосказанностей, распутывать которые нужно самостоятельно, и велика вероятность, что результат будет банален, как и сопутствующие проблемы, поджидающие незваных живых гостей.

Но в любом случае, к информации Теодор всегда относится бережно, так что эта просьба костяного проводника будет выполнена.