[Тиссара Делис]

Харот | город Гелион (авторский) 5028 год

Участники эпизода Кира, Тиссара Делис

Эпизод является игрой в настоящем времени и закрыт для вступления любых других персонажей. Если в данном эпизоде будут боевые элементы, я предпочту без системы боя.

[Кира]

Кире предстояла работа в Туманном Пределе - комплексной аномальной зоне на Хароте. Сниженная температура, нарушенная связь, пространственные искажения и карманы с фрагментами иных миров, притянутыми в Аркхейм вместе с существами. Ну и куда без хтонов? Коалиция так и не нашла способа устранить аномалию, зато нашлись те, кто смог извлекать из неё прибыль. На границе аномальной зоны вырос целый "независимый" город под протекцией цирконской корпорации. Имя ему - Гелион, и вся его экономика держится на рейдах в Туманный Предел, в которых добывают предметы иномирного происхождения. И снаряжение неудачливых рейдеров.

Задача Киры для начала была, по меркам легиона, простой - пройти несколько километров по аномальной зоне до точки, откуда пробился аварийный сигнал с дрона, собирающего информацию с автоматических станций. Забрать синтетический мозг и просмотреть записи с последнего полёта. Далее - работа в городе. Допрос, опционально ликвидация нескольких целей.

Вообще, оборудование и раньше повреждалось или исчезало. Местные власти даже проводили расследование по этому поводу, но в итоге просто списали всё на монстров и аномалии. Координатор предполагает, что кто-то в городе специально противодействует исследованию и последующей ликвидации Предела. И мотив там есть у всех, включая городские власти. А может, кому-то понадобились системы стабилизации пространства, которые позволяют этим станциям успешно переживать даже "шторм предела", и прочее дорогое оборудование. К слову, к происходящему внутри самого города у Коалиции тоже есть вопросы. В частности - сбыт различным криминальным элементам оружия и снаряжения. Кое-кто в Гелионе уже натороговал себе если не на ликвидацию, то на допрос с ментальной магией однозначно.

Вот уже несколько километров Кира пробиралась по Туманному Пределу. Местность здесь представляет собой сущий хаос. Выдернутые фрагменты самых разнообразных миров. Под снегом порой оказывается болото, которое почему-то ещё не замёрзло, или совсем неуместный на Хароте пустынный песок. Засохшие деревья или что-то, что их заменяло. Целые пустые здания и обрезанные так чтобы вписываться в сферу. Одни выглядят так, будто стоят тут всего несколько лет, другие ещё не рухнули каким-то чудом. Остовы нерабочего транспорта, с которого рейдеры уже скрутили всё ценное. Встречаются силуэты существ. Одни тенями бесцельно бродят где-то за невидимым занавесом, другие этот занавес безуспешно пытаются прорвать, вызывая яркое свечение и исчезая. Регулярно встречаются пространственные карманы, в которых находятся "сжатые" фрагменты чужих миров.

Точной карты нет - весь этот хаос раз в несколько лет перетряхивает "шторм предела". Все карманы вскрываются, врезая в хаос новые фрагменты, а старые куски пространства хаотично перемещаются и сливаются с новыми. Температура во время шторма опускается до -150, при том что обычно в аномалии примерно -40. Поднимается сильный ветер. А ещё шторм сопровождается массовым высвобождением застрявших в оболочке мира хтонов, которые до этого бродят лишь силуэтами или сидят в пространственных карманах.

Дойдя до нужной точки, Кира не обнаружила искомый предмет. Был лишь его след на снегу, и чьи-то ещё следы. Других обломков дрона было слишком мало, чтобы можно было что-то сказать о причине падения. С помощью магии Кира выяснила, что мозг и имеющиеся фрагменты сюда занесло пространственной аномалией, а также удалось найти и запомнить след ауры существа, которое, по всей видимости, забрало синтетический мозг. Теперь можно было узнать это существо, если подойти к нему достаточно близко. Поиск мозга мог бы вообще быть простым - всего-то поймать в городе сигнал с трекера. Но трекер отвалился при падении и сейчас лежит на выступающей из-под снега плите из неизвестного материала вместе с фрагментами защитной оболочки.

В общем, Кире после сбора в рюкзак найденных обломков оставалось лишь отправляться в Гелион, белый защитный купол которого уже был виден вдалеке. И быстро. Если телепортирующие аномалии говорили о том, что до шторма около недели, то появившиеся вспышки в вечно пасмурном небе Туманного Предела и ощутимое похолодание - верный признак того, что до начала шторма около десяти часов. Кира могла бы, конечно, обратиться первородной формой и полететь, но так шансов попасть в телепортирующую аномалию значительно больше. Так что марш-бросок на несколько километров до Гелиона по пересечённой местности. Добежала уже поздним вечером. Могла бы быстрее, если бы не пришлось обходить выпавшую из ниоткуда стаю мутантов.

После пересечения границы купола стало значительно теплее. И светлее. Улицы почти пустые. Здания по всему городу состоят из одинаковых модулей, различающихся лишь цветами и символикой производителей. Улицы тихие, почти пустые, все торговые точки уже закрыты. Слышно только отдалённый шум и пьяные голоса - видимо, кто-то решил отметить удачный поход в Туманный Передел. И те вскоре затихли. В этой тишине Кира решила наконец после целого дня беготни по аномальной зоне присесть на лавку возле закрытого магазина и немного расслабиться. И подумать над последующими действиями. Времени у неё ещё до утра следующего дня.

Пока тишину лишь один раз разрушило оповещение о переходе в режим изоляции, прогремевшее на весь город. И неестественный белый свет купола стал ярче. Теперь в городе светло как днём, а высоко над центром, где-то под "потолком", видно яркий белый шар энергии. И всё та же тишина.

Внешность

[Тиссара Делис]

   Гелион был как засахаренный череп — гладкий, чистый, почти приятный на вид... и мёртвый внутри. Белый купол, вспыхнувший над ней, отразился в её зрачках двумя ослепительными солнцами, и Тиссара фыркнула, закинув голову назад. Снег не падал, но пустота была такая же хрустящая. Здесь она не пахла звёздами.
— Мистер Белый Шар, — негромко, почти ласково обратилась она к сгустку энергии под самым сводом купола, обращая взор туда, где билась холодная сердцевина города, — вы ведь тоже одиноки, не так ли? Или, может быть, вам, как и мне, просто нечего сказать этим стенам? Они не слушают.
  Слова исчезли в пустоте, не встретив отклика, и это было даже к лучшему. Ожидать ответа от подобного места значило бы забыть, кто ты. А она, несмотря на всё, помнила: она — странствующая искра, выброшенная за пределы звездных коридоров. И пусть теперь ее тело принадлежало ребенку, чьи тонкие пальцы дрожали от вечернего холода, суть оставалась прежней — древняя, усталая и всё ещё ищущая, несмотря на все раны времени.
  Шла она по улице не торопясь, босая, подол легкого серого платья был испачкан и местами порван, цеплялся за острые края трещин, что пронизывали плитку под ногами, словно город трещал изнутри, не в силах больше притворяться цельным. В руках она держала что-то странное — обёрнутое в старую ткань. Может, это был фрагмент чужой брони, а может, всего лишь обломок искривлённого металла, который пах пространством за пределами купола.
  Когда пространство за ее спиной окончательно захлопнулось, отрезав ее от мира за куполом, Тиссара даже не обернулась. Она чувствовала, что теперь стала частью чего-то другого — новой структуры, нового сна, в который ее втянули, как когда-то — в тот бесконечный водоворот между эпохами, где она забыла счёт своим именам. А во сне, как известно, всегда есть кто-то, кто его создает. Или те, кто так и не смог проснуться.
  Поворачивая за очередной угол, она остановилась. Не от страха, не от удивления — от того самого четкого и редкого узнавания, которое приходит не к разуму, а к сути. Там, на лавке у закрытого магазина, сидела фигура — женщина, не похожая ни на кого из тех, кого Тиссара мельком замечала на пустых улицах. В ее позе, в том, как она держала спину и смотрела в пространство, было что-то непреложное: она не пыталась скрыться, не сливалась с фоном, не исчезала в городе, будто понимала, что уже достаточно сделала, чтобы заслужить покой — или была слишком уставшей, чтобы хотеть чего-то ещё. В этой женщине не было растворённости. Она — сопротивлялась. Это чувствовалось кожей.
  Такие встречаются редко. Таких Тиссара всегда узнаёт первой. Потому что они, как и она, уже были частью разлома.
  Она приблизилась медленно, беззвучно, словно сама стала частью тени, которая двигалась с другой стороны света. Приблизившись, она склонила голову набок, позволяя своим глазам — ярким, словно в них отразился свет других галактик, — разглядеть черты незнакомки. Она не искала угрозу. Пока. Только любопытство — глубокое, невыразимое, почти болезненное.
— Простите, — ее голос прозвучал негромко, но в нём было нечто вибрирующее, легкое, как мелодия, потерянная в заброшенной обсерватории, где каждый звук звенит вечностью. — Можно... я немного посижу с вами?
   Не дожидаясь одобрения, она аккуратно опустилась рядом, вытянув перед собой босые ноги и чуть раскачиваясь вперёд-назад, словно бы собираясь вскоре снова встать, но не вставала. 
— Здесь... пахнет оплавленным временем, — почти шёпотом произнесла она, не глядя в сторону женщины, скорее в себя, в город, в нечто невидимое, клубящееся в воздухе, — оно тут запуталось. Сбилось со счёта. И... я думаю, оно прячется. Иногда — в людях. Иногда — в стенах. И всё равно продолжает течь, упрямо, как сломанная река, не находящая моря.
   Она вновь замолчала. Порой она выглядела почти обычным ребёнком — хрупкой, замкнутой, потерянной в незнакомом месте. Но глаза ее выдавали: в них не было детства, только бесконечность.
— Вы не отсюда, — медленно добавила она, словно это было не утверждение, а вспоминаемое чувство, всплывшее из сна. — Я это чувствую. Так же, как чувствуются лестницы, у которых нет нижней ступени.
  После этих слов снова наступила тишина, но она уже не была простой паузой между фразами. Она не ждала ответа в привычном смысле. Скорее, она внимала. Она была тем, кто слушает не слова — вибрации. Отклик. Колебания. Что-то между нотами. Но мир молчал.
   Она не знала, кто эта женщина, знала только что она такая же как и она сама. Знала, что в подобных встречах никогда не бывает случайности. 

[Кира]

Прошло неясное количество времени - Кира не следила. По оживлению на улицах станет понятно, что пора выдвигаться. А пока было тихо и пусто она погрузилась в собственное сознание. Глаза, ставшие почти полностью однотонно синими, смотрели куда-то вперёд. Не на что-то конкретное. Она уже спланировала, куда стоит отправиться сначала, пока город закрыт, а с какими делами нужно подождать открытия города чтобы был путь к отступлению. Теперь же сознание просто отдыхало, не думая ни о чём вовсе. Можно сказать, спала с открытыми глазами.

Кто-то подошёл. Что-то спросил. Кира лишь машинально кивнула, даже не осознав полностью происходящее. Моргнула несколько раз. Закрыла глаза на несколько секунд. Пришла полноценно в сознание. В памяти всплыл образ девочки, просившей сесть рядом. Увиденный, запомненный, но не воспринятый. Открыла глаза, теперь уже куда более живые. Появились отчётливые голубые кольца, отделяющие зрачки от остального глаза. Сняла капюшон, повернула голову. Девочка всё ещё здесь. Или она лишь выглядит девочкой?

Осознание пришло быстро, стоило лишь немного присмотреться. Рядом другой арданатей. Но она... неправильная. Что-то с ней не так, Кире это видно. Но что - не ясно. Или, может, правильная, просто другая? Нужно смотреть подробнее. Всматриваться глубже. Но она не стала этого делать прямо сейчас. Раньше она могла так совершенно бесцеремонно "сканировать" существ теомагией. Теперь же предпочитает спросить разрешения, если это не враг. Ведь не всем такое нравится.

Говорит странно. Может, ещё не привыкла к общению этим языком. Через звуки.
— я тебя плохо понимаю. Я не знаю, как пахнет время. И не знаю, как чувствуются лестницы, у которых нет нижней ступени. — Кира сказала это отрешённо, без эмоций. Потому что не смогла подобрать подходящую.
— Попробуй так мне сказать. Нам ведь так легче общаться. Привычнее. — Кира перешла на привычный для ардов способ общения друг с другом - прямой обмен информацией. Хотя в сознании он всё равно трансформируется в звуки и образы. Это можно сравнить с телепатией, но тут результат куда более чёткий. Работает на больших расстояниях. По меркам одной системы уж точно. И это не требует никаких усилий. Лишь желание что-то передать другому. Голос у Киры получился чёткий, ясный. Предельно спокойный. С долей тепла и понимания, ведь её тоже не всегда другие понимают правильно.
А взгляд всё ещё сосредоточен на собеседнице. Будто Кира всё же пытается заглянуть куда-то глубже того, что видно на поверхности, но ещё не "сканирует" в открытую.

[Тиссара Делис]

   Когда другой арданатей отозвалась, не звуком, а тем, что было ближе к дыханию, чем к речи, Тиссара не ответила сразу. Она чуть выпрямила спину, но осталась сидеть так же тихо, как и прежде, лишь ее пальцы, до того невозмутимо лежавшие на коленях, чуть вздрогнули, словно от холода. Мягкое касание сознания к сознанию — не вторжение, а деликатное прикосновение, такое, которое может отозваться как утешением, так и болью, если слишком долго его удерживать. Она чувствовала его — тёплое, медленное, без давления, но всё же направленное вовнутрь, к тому месту, где ее собственное «я» пульсировало хаосом, заключённым в детское тело.
   Связь вспыхнула не сразу, не всплеском, а скорее как рассыпавшийся во тьме светлячок. Тиссара не передавала слова — у нее их не было. У нее были образы, и каждый из них всплывал, будто из глубокой трещины в восприятии, медленно, с осторожностью, но без попытки скрыться. Поток был слабый, нестабильный, словно дрожащий во тьме луч, но в нём ощущалось больше, чем в любой фразе. Сначала — ощущение пустоты, не мрачной и не враждебной, а той, что возникает в заброшенных залах: когда всё ещё стоит тишина, впитавшая в себя шаги и голоса, но уже ничто не звучит. Пыль, медленно опускающаяся с воздуха, едва уловимый запах горячего металла, как в местах, где время перестало течь — оно не остановилось, нет, оно как будто сгорело. Потом — прикосновение. Теплое, надежное, охватывающая плечо. Неясный силуэт того, кто был рядом. Кто смотрел на нее. Кто знал, что она — не ребенок, не чудовище. Это воспоминание — если это вообще было воспоминанием — дрожало, не удерживаясь в границах. Фигура расплывалась, исчезала, оставляя вместо себя только тень и тоскливую невозможность дотянуться. В этом — потеря, самая глубокая. Не смерть, не прощание. А исчезновение. Как будто один из миров, в которых она была, больше не существует — и никто, кроме неё, не заметил, что он исчез.
   Это не был поток в прямом смысле. Тиссара не показывала прошлого — она была этим прошлым и будущим. Внутри, без фильтра, без защитных перепонок. И позволяла другому существу увидеть хаос, который однажды запутался в ее сознании временем. Тот, кто раньше удерживал ее центр, исчез. И она не знала, как найти. Из-за резкой пропажи даже ее помнила, где искать. Лишь время от времени улавливала остаточные следы: знакомый изгиб света, запах, наплыв тоски, возникающий без причины.
   Но все это было передано не резко. Не навязчиво. Связь, которую Тиссара раскрыла, была зыбкой и мягкой, как дыхание на стекле. Она не просила ни помощи, ни жалости. Только понимания, что кто-то теперь знает. И пусть не спасет — но хотя бы не забудет. Когда образы угасли, она осталась все так же сидеть на лавке, покачивая ногами. Ее лицо оставалось детским, чистым, с чуть растрёпанными чёрными волосами и лбом, прячущимся за прямой чёлкой. Только глаза, что блестели детскостью ненадолго померкли, прежде чем вернуться к безумному свету детского образа.
   Она не сказала ни слова вслух. Только посмотрела и в тонкой тишине их слабо связанного сознания раздался вопрос:
— А ты что потеряла?

[Кира]

Связь. Тонкая, нестабильная. Кира даже применила слабую ментальную магию чтобы точно не потерять этот поток в... хаосе. Хаос. Это неправильно. Она не "другая". Она "сломанная". Нет, не то. "Потерянная". Это, пожалуй, самое правильное слово. Ей не хотелось чтобы её беспокойство передалось. Даже больше чем беспокойство. Это, можно сказать, самое древнее чувство ардов. Страх исчезнуть. Раствориться. Тот самый, который в самом начале погнал их уничтожать друг друга чтобы достать энергию и не исчезнуть. Она ведь ходит по аномалиям. Сломанным, неправильным местам мира. Что если однажды аномалия и её саму также разобьёт? Кира использовала ментальную магию, чтобы самой себе пресечь поток мыслей. И чтобы не пропустить это через связь. А ещё, кажется, она поняла, как ощущается то, что люди именуют "сострадание". При этом она внешне не менялась. Лишь кольца в глазах некоторое время были чуть тусклее. И по связи было полное молчание. Ни эмоции, ни образа. Окончательно успокоив себя уже после вопроса, Кира вновь заговорила. Также, как и раньше. Только теперь появилось беспокойство. Не за себя.  
— я поняла. Ты потеряла кого-то. Кого-то, кто держал тебя. И без него ты и сама рассыпалась. Запуталась. Потерялась. Рассыпалась в хаосе. Я верно поняла, да? — далее голос стал куда спокойнее — А я потеряла искусственного помощника. Я хочу починить тот сломанный кусочек мира, который за куполом. А помощники ищут, что именно сломалось. И помогают понять, как починить. Но, кажется, кто-то в этом городе не хочет, чтобы я чинила мир. И ломает моих помощников. Или крадёт. И я хочу найти этого негодяя. И объяснить, что не нужно мне мешать. Ты видела моего помощника? Того, что разбился.

И вместе с голосом были образы. Чёткие, понятные. Сразу становится ясно что Кира хочет донести.
Искусственный помощник, которого потеряла - металлический шар. Оранжевый, яркий. Стоит лишь взглянуть на него, и он едва ли не кричит "забери меня". Так сделано специально. Чтобы его можно было легко найти. И шар этот заключён в синюю металлическую оболочку. Но она расколота.
Кира показала место, где нашла обломки. И сами обломки. Сильнее всего там выделялась плита, так и светящаяся чуждой энергией, отвергающей и разрушающей всё, чего коснётся. Очень "злая" вещь. И шар, судя по всему, разбился об эту плиту. Ещё приметная деталь - область сломанного пространства где-то наверху.
Ещё показала дрон в целом виде. Квадрокоптер. Корпус - металлический ящик, метр в длину и ширину, вдвое меньше в высоту. По углам четыре винта. Внутри, в центре ящика - тот самый шар в металлической оболочке из прошлого образа. Ещё есть несколько выступающих деталей - антенны, небольшие белые шары, пять подвижных камер. Одна наверху в центре, остальные по нижним углам контейнера.
Ещё показала автоматическую станцию - яркое оранжевое квадратное строение с антеннами, тарелками и сферами на крыше, размером примерно по три метра в каждом измерении. И это строение накрыто таким же белым куполом, как и Гелион, только меньшего размера. Это тоже "помощник". Тот, что ищет и помогает понять.

Синтетический мозг в оболочке

[Тиссара Делис]

   Теплая, осторожная, выверенная до мелочей связь. Как будто кто-то провел по ней ладонью, и хаос в ее сознании ненадолго отпрянул. Мысли другой арданатеи разлились ровным светом, легко касаясь ее собственной сути, и Тиссара, затихнув, позволила этому ощущению наполнить внутреннее пространство. Мир, даже если и остался искаженным, вдруг стал более определенным когда она смотрела через призму восприятия другого арданатея.
   Она видела металлический шар, яркий, словно игрушка, но с тяжестью, не свойственной детским вещам. Квадратное тело дрона. Винты. Антенны. Камеры. И особое сияние плиты, к которой касаться было неправильно, опасно, чуждо. Она видела это. Слышала. Она касалась. Тиссара позволила образам Киры наполнить свое восприятие, и это на мгновение выравнивало ее, как если бы кто-то выложил дорожку в болоте. Она ступала по ней босыми ногами, чувствовала силу и порядок, чьи очертания ей недоступны, но в которых можно укрыться хотя бы на миг.
   Но когда наступило время ответить, хаос вернулся. Не как шторм, а как дыхание — ее собственное, неотъемлемое, искривленное временем. Мысли вновь рассыпались, смешались, задрожали. Поток поплыл, как разогретый металл, теряя форму, цепляясь за фрагменты и передавая их. Сначала — ощущение мертвого воздуха. Без звуков. Без запахов. И снега, шуршащего под ногами. Тень от разбитого дрона, едва различимая. В руках — объект, округлый, холодный, зовущий яркий. Она явно держала его, но сразу же после четких видений все рассыпалось, растаяло, словно именно в тот миг ее мир и разрушился. Незримое присутствие компаньона пропало и все смешалось. Воздух стал липким. Пространство — пустым. Свет от шара исказился, как во сне. Прикосновение к металлу, едкий дым, все смешалось в одно, небольшие фрагментарные картинки пейзажей появлялись перед глазами, все эти места были где-то рядом.
   Следующее, что она помнила — город был уже вдалеке, белое сияние купола и тяжесть в руках. Завёрнутая в ткань пластина. Её пальцы держали металл, хотя разум тогда уже не помнил, зачем. Она шла. По инерции. Потому что остаться на месте значило утонуть. И теперь Кира могла увидеть саму себя в чужой памяти. На этом ее рассказ окончился.
   И теперь, выйдя из этого воспоминания, вернувшись в детское тело на скамейке, она осторожно развернула ткань. Движения были неспешными, будто опасалась, что все исчезнет, стоит только поторопиться. Металлическая пластина, погнутая, с выбитым, частично стершимся номером, лежала на ее ладонях, как забытый фрагмент игры. Но он был настоящий. Осязаемый. И значит — важный.
   Она молча посмотрела на Киру. В ее взгляде не было взрослого осознания смысла находки, но было другое — понимание, что кто-то другой знает, что делать. И именно поэтому ей можно отдать.
— Мне кажется, что госпожа Металлическая Штука хочет быть у тебя, — прошептала она и протянула пластину. Голос ее был слабым, но искренним. Детским. — Она не моя. 
И добавила после короткой паузы, с чуть нахмуренным лбом, словно выуживая изнутри остатки связной мысли, но потерялась в своем же хаосе. Тиссара прижала ладони к груди, уже пустые, без куска металла на руках. Ее тело вновь расслабилось, будто отдав пластину, она вернула часть чужой целостности. И, может быть, тем самым — спасла каплю собственной.

[Кира]

Кира видела, как Тиссаре было достаточно даже просто их связи чтобы стать немного более упорядоченной. И как она вновь тонула в хаосе, когда передавала сои образы. Видела чёткие воспоминания и момент, когда что-то важное пропало и всё сломалось. Узнала некоторые места из образов. И себя в конце. Видела синтетический мозг - самое важное. Но он пропал, и даже не понять, в какой момент. Зато есть фрагмент оболочки. Хоть что-то. Похоже, поиски теперь зависят от того, удастся ли восстановить воспоминания.

Кира взяла протянутую пластину. Осмотрела. Да, это, определённо, фрагмент оболочки. Кира поставила себе на колени рюкзак, до этого лежавший на земле и прижатый ногой за лямку. Засунула внутрь руку с некоторым усилием - купол мешал даже пользоваться такими бытовыми пространственными карманами. Вытащила другой фрагмент оболочки, тот что нашла сама. Такой же помятый. Тоже с частично стёртым номером. Сложила оба фрагмента вместе. Сошлись. И повреждения сходные. Сверила номера. Многие символы, которых не хватало на одном фрагменте, находились на другом.

— спасибо — сказала Кира уже просто словами, заталкивая в рюкзак оба фрагмента. — но мне нужен оранжевый шар. Ты не помнишь, где он. Верно? — и даёт время, чтобы она ответила. Попробовала вспомнить ещё раз. Но понимает, что вряд ли другая арданатея сможет.
Кира сняла перчатку с левой руки. Чёрные пластины её родной оболочки поглощают весь свет, что на них попадает. На суставах щели между пластинами, из которых сейчас исходит едва заметный ровный синий свет. Кира около минуты сосредоточенно смотрит на Тиссару, прижав левую руку в кулаке к груди. Всматривается в глубину. В хаос. Изучает. Думает, как ей лучше выстраивать магию. Затем протягивает Тиссаре левую руку раскрытой ладонью вверх. На ней усиливающая магию нательная печать. Кира направляет в руку чуть больше энергии. Свет становится ярче, но всё тот же ровный синий. Энергия равномерно течёт в щелях между пластинами и в линиях печати на ладони.

— Давай я попробую помочь тебе вспомнить. И про шар, и про твоего пропавшего компаньона. Я поделюсь своим порядком, помогу собрать фрагменты.

Раньше Кира ничем подобным не занималась. Ей доводилось силой вытаскивать воспоминания. Осторожно выуживать у спящих. Доводилось успокаивать бойцов и гражданских ментальной магией, ведь иначе она не умеет. Она могла построить неплохие иллюзии. Но искать что-то в разбитом разуме, пытаться его собрать - такого она ещё не делала. Зато у Киры есть прекрасный образец стабильного арда - она сама. И если даже просто передача образов сделала Тиссару чуть стабильнее, то, быть может, затея Киры не обречена на полный провал.