[Тиру]

Планета / локация / дата: Где то в Элериме / 5029 год, сразу после того как новый член команды ступил на борт корабля.

Участники эпизода: Тиру, Асседия, Хризопраз

Эпизод является игрой в настоящем времени и закрыт для вступления любых других персонажей. Если в данном эпизоде будут боевые элементы, я предпочту без системы боя.

[Тиру]

"Облачный Ткач" стоял посреди бескрайнего золотистого поля. Закатный свет мягко окутывал его, придавая паруснику почти призрачное сияние, будто он находился на грани между мирами — воздушным и морским. Впрочем, в какой-то мере так оно и было. Сейчас он выглядел наполовину летучим кораблём, наполовину судном, некогда пришвартованным к пристани. Возможно, потому что ему действительно пришлось пережить подобную метаморфозу. Когда его капитан решил улететь подальше от шумного населённого пункта, "Ткачу" пришлось сменить облик, подстраиваясь под очередную причуду своего хозяина. Теперь он стоял на этом необъятном поле, словно это было самым естественным для него местом.

Его синие паруса, украшенные тёмным узором, лениво поддавались ветру, перекатывавшемуся по открытым просторам. Высокие, жухлые стебли дикой травы шумели, расступаясь в рябь, похожую на набегающие волны. Они колыхались, словно настоящее море — золотистое, бескрайнее, живое. И на этом море парусник выглядел совершенно уместно.

Тиру стоял спокойно, прислушиваясь к тому, как с лёгким лязгом разворачивался трап. Ещё мгновение — и можно будет подняться на верхнюю палубу. Но больше всего его внимание было сосредоточено на крошечном создании рядом.
Асседия сжимала его руку крепко, цепко, с какой-то детской решимостью, будто боялась, что если ослабит хватку, он может вдруг исчезнуть, как мираж на солнце. Она прижималась к нему, доверчиво и почти несмело, а её ноги едва заметно переминались с места на место, выдавая тревожное ожидание. Тиру не спрашивал, чего именно она боится. Не спрашивал, хочет ли она сделать этот шаг или предпочла бы ещё немного постоять внизу. Он просто позволил ей держаться за него так долго, как ей было нужно.

Тиру стоял, мягко улыбаясь, и краем хвоста едва заметно касался спины малышки, словно приобнимая её — ненавязчиво, но так, чтобы она знала: он рядом. Ветер чуть трепал его волосы, проходился по чешуйчатой коже, где тёмно-зелёные чешуйки едва заходили на татуированные щеки. Когда некоторое время назад он здесь учил ее принимать драконий облик, капитан решил остаться в своей промежуточной форме — с длинным, мощным хвостом и когтистыми лапами, чуть более тяжёлым шагом, но всё ещё не полностью драконом.

Рядом с ними стоял еще кое кто - Карас. Вездесущий, молчаливый, как тень, но неизменно преданный. Он спрыгнул с корабля сразу, как только "Ткач" коснулся земли, не дожидаясь, пока капитан сам появится у трапа. Тиру знал, зачем. Он знал это незримое чувство - его строгий, внимательный взгляд, изучающий его состояние, проверяющий: цел ли, в порядке ли, не натворил ли чего в незнакомом месте. Тиру был благодарен. За молчание, за спокойное присутствие, за отсутствие вопросов, которые могли бы прозвучать, но не прозвучали.

Когда последний край трапа с глухим стуком опустился на землю, Тиру неспешно повернул голову в сторону помощника и коротко распорядился:

— Собери всех на верхней палубе. Нужно представить нового члена команды.

— Да, капитан, — отозвался Карас, так же коротко, без тени удивления или лишнего любопытства.

Шаги помощника постепенно начали стихать, уводя его обратно к кораблю. Тиру дождался, пока они совсем затихнут, прежде чем наклонился чуть ближе к малышке и, ни капли не изменив лёгкого, бодрого тона, проговорил:

— Ничего не бойся. Я с тобой.

И они начали подниматься. Капитан не мог отрицать — он был рад. Рад ступить на палубу "Облачного Ткача" снова, ощутить под ногами знакомую прочность деревянных досок, услышать, как они привычно поскрипывают, принимая его вес. Казалось, что корабль узнаёт его, принимает, нашёптывает в ответ своё негромкое приветствие. И как будто у капитана появлялось ещё одно чувство, помимо слуха и обоняния, — осязание души, позволяющее с закрытыми глазами знать каждую щель, каждую неровность, каждую особенность этого судна.

И команда. Разговоры, шаги, привычный ритм корабельной жизни... Но стоило им показаться на верхней палубе, как шум затих. Те, кто столпился в ожидании, переглядывались в лёгком недоумении. Их капитан частенько исчезал по своим непредсказуемым делам — это давно никого не удивляло. Но что-то было иначе. А затем они заметили её. Ребёнка.

Небольшую фигурку, что пряталась у капитана за спиной, цепко держась за его одежду. Тишина повисла, нарастающим гулом вбирая в себя вопросы, которые ещё не были заданы. Но Тиру не дал паузе затянуться.

— Её зовут Асседия, — громко объявил он, развеивая молчание прежде, чем кто-то успел его нарушить. — И она новый член команды "Облачного Ткача"!

Он улыбнулся, чуть сильнее сжав её ладошку. Всё только начиналось.

[Асседия]

То, что происходило прямо сейчас в жизни маленького дракона, которая едва-едва научилась принимать истинный облик, казалось если не сказкой, то определенно сном.
В ее мире, где необходимо было выживать, а будни разбавляли прибытия кораблей, которые зачастую можно было видеть только издалека, были только мечты о лучшей жизни и детский максимализм, что она всем покажет!

Обязательно покажет.

И вот, спустя несколько часов, добрый самаритянин взял ее в свою команду, в свою стаю, на свой воздушный корабль - быть частью экипажа было слишком смелой мечтой для безпризорницы, поскольку мечты могут делать очень больно, когда не сбываются. Поэтому и мечтать себе о таком не позволяла: было тяжело возвращаться из тёплой каюты в дощечную хибару, сколоченную кем-то под сортир, но заброшенную по причине нерентабельности места.

Она видела воздушные корабли, издалека, со своего смотрового места, где встретились два одиночества: Тиру и Асседия. Но это было так высоко и так далеко... А сейчас - вот он, перед ней, парит над землей, а она вот она, идет к нему, своими ногами. Асседия больно ущипнула себя за ляжку, чтобы проверить - спит или нет. Было больно.

Конечно, Асседия бойкая и смелая, закалённая улицей и выживанием, и порой жестокостью, но все же она ребенок. Ребенок, который желает быть понятым и принятым. Ей не нужны платья и рюши, красивые банты и туфли - она вовсе непритязательна. Много ночей перед сном она молилась, чтобы нашелся кто-то, кто может ее спасти. Молилась как умела, искренне, горячо, от всего сердца. Но каждый день был похож на предыдущий - действительно ли есть тот, кто исполняет молитвы, если позволяет ребёнку оставаться одной в жестоком мире?
Но молитвы были услышаны. Сейчас она держится за сильную руку старшего в их стае, ощущает мощный хвост, что бережно поддерживает ее сзади, прячется за его спину и нервно покусывает губы, а чешуйки на лице чуть встопорщились в беспокойстве, будто бы на чеку.

Сейчас крошка чувствовала себя здесь чужеродно: она выглядит грязной, будто куча вымаранного тряпья на каждом углу в улье, грязные  кудри давно спутались и выглядят как одна сплошная пакля, когти на ногах небрежно стесаны о кору, кожу покрывали мелкие царапины и шрамы от вечного карабканья, а пахнет от нее как от помойной крысы...
Внутри поселилось волнение, что заставляло бесстрашное юное сердце учащенно стучать и оглядывать всех исподлобья, а этот жестянка и вовсе удивил - она и представить не могла, что существуют железные люди!!!

Трап и палуба казались такими чистыми, что страшно было наступать и пачкать грязными пятками... Поэтому Асседия неловко переминалась с ноги на ногу, топчась на месте, чтобы не оставить лишних пятен после себя.
Крошка по-прежнему оставалась на шаг позади капитана и пряталась за ним, крепко сжимая его руку и глядя на команду хмуро - чтобы знали, что она не лыком шита!!!

Когда старший их стаи представил ее, девчонка коротко кивнула, как бы подтверждая слова капитана и одновременно здороваясь.