[Хайнрике Бебель]

Алькор, период с 5017 по 5018 год

Алайя Арканум, Хайнрике Бебель

Эпизод является игрой в прошлом времени и закрыт для вступления любых других персонажей. Если в данном эпизоде будут боевые элементы, система боя будет выбрана вместе с соигроком.

И самая яркая звезда озарила небосвод...~
...или курс адаптации астреи, в чём поспособствовала некогда такая же иномирка.

[Алайя Арканум]

Смерти нет. Есть только переход между мирами.

Индейские пословицы и поговорки

Когда ваша жизнь полностью меняется независимо от вас, это похоже на смерть и новое рождение. Ты исчезаешь в одном месте и появляешься в новом, но можно ли тогда, все еще, считать тебя тобой? Ая неотрывно смотрела, как по оконному стеклу ее комнаты глухо барабанят капли летнего ливня и в ее голове не происходило ни-че-го. Безучастный взгляд выхватывал все новые и новые прозрачные слезы небес, стекающие на подоконник. Собственное размытое выражение лица в отражении, напоминает разрисованную кукольную маску. За пару месяцев пребывания на Аркхейме, девушка даже не улыбнулась ни разу нормально. Исключительно заученные движения мимики, чтобы от нее отстали с вопросами о самочувствии, такие же фальшивые, как и ответы, что все хорошо.

Тучи уже редели, пропуская осторожные солнечные лучи. После дождя на улице будет свежо и хорошо, буду петь незнакомые птички, цвести незнакомые цветы... но она не найдет ни одного родного запаха, даже похожего. По этому, какая разница? Это уже не первый ливень на Алькоре. Кажется, так называется место, куда ее перевезли «для более успешной адаптации»? Алайе плохо. Полнейшее ощущение беспомощности и отказа организма функционировать, но уже лучше, чем в первые недели после перехода, на Цирконе. Так что плохо ей, скорее, морально. Алайя мучается от ПТСР, с полным букетом осложнений и синдрома беженца. Каков комплект! Кто из них был первым  - сказать сложно. Но ей предстоит много работы по адаптации. В Коалиции Рас (надо же, какая организация!), обещали помощь.  Ее голова полнится навязчивыми мыслями, а может ли она доверять кому-то из них? С другой стороны, а что ей терять? Кроме жизни и нечего теперь. И астрея продолжает убеждать себя, что все будет хорошо. На автомате. Правда, даже просто думать иногда получается с трудом, не то, что убеждать себя в чем-то.

В Элизии разгар лета, по словам некоторых ее новых знакомых – самое прекрасное время года на Алькоре. Некоторые из знакомцев часто таскают ее гулять, показывают город, что-то рассказывают и пытаются смешить, постоянно тормошат. Раздражают, одним словом. А иногда, даже бесят. Особенно, когда пик их активности приходится на солнечный день. В это время хочется сидеть в полумраке своей комнаты и не высовываться никуда. Ая даже веером и зонтиком от солнца обзавелась, но все равно с нетерпением ждет момента, когда можно будет скрыться в своей «келье». Даже ночи ждет, пусть и смотрит часами в белеющий над головой потолок. Отсчитывает часы, когда ее снова попытаются выковырнуть наружу.

Это место – странное. Не похожее ни на что из виденного раньше. Полное людей, нелюдей и всяких существ, которые постоянно находятся поблизости. Вместе и порознь, общаются, смеются, пьют, играют в азартные игры и... шумят. Нет, конечно, и дома она не раз видела праздники, и участвовала в них, помогала организовывать, но кажется, годы жизни под гнетом войны меняют мировоззрение. Дом. А ведь дома ее, скорее всего, считают мертвой. Да и, те другие сказали, что вернуться не получится. Значит, придется учиться жить здесь. От одной этой мысли тело сводит судорогой и начинает тошнить от страха, поэтому Арканум старается просто поменьше думать или не думать вовсе. Многие действия делаются на автомате или потому что так принято.

Она сидит в кресле и ждет. Сказали, что сегодня придет ее...куратор? Наблюдатель? Она не помнит слово, которое использовали те двое, но они как-то странно посмеивались и шутили про «мамочку». Хм? Да, в общем-то, без разницы. Она и имен-то их не помнит, хотя точно знает, что ребята представлялись не единожды. Взгляд падает на разбросанную кровать, сбитое в ком одеяло. Ночью опять снились какие-то кошмары. Они и раньше случались, особенно, когда она стала участвовать в сражениях вместе с другими девушками – певицами, но сейчас заиграли новыми нотками, изысканным и глубоким оттенком безысходности.

Алайя поднялась и подошла к зеркалу, рассматривая свое блеклое отражение: бледное и спокойное лицо, немного отрешенный взгляд пустых глаз, под которыми залегли темные круги, прямая спина, худощавая фигура. Черное платье обтягивает тело, широкая юбка едва достает до колен, оно лишь подчеркивает общую бледность кожи. Бывшая артистка сейчас выглядит, как лучший менеджер похоронного бюро. На фоне стресса и переживаний, изящная стройная девушка превратилась в тощую кильку с постной физиономией.

Тонкие пальцы касаются зеркальной глади, ведут сверху вниз и в тусклых, вишневых глазах всплывает единственная эмоция - отвращение. Резкое движение руки, звон бьющегося стекла и безразличный взгляд на медленно затягивающиеся порезы на коже. Стойка с разбитым зеркалом накрывается пледом с кровати и поворачивается «лицом» к стене, что бы больше не напоминать о своем присутствии. Вспышка агрессии проходит так же быстро, как и появляется, боль немного отрезвляет.

Приводит кровать в порядок, потому что так принято. Встал – убери. В процессе слышит шаги по коридору. Скорее всего, идут за ней?

[Хайнрике Бебель]

Как много ответственности можно возложить на того, кто сам однажды столкнулся с проблемой адаптации в новом, необузданном мире, который слишком велик для того, чтобы посвятить его изучению целую жизнь? Положено ли отдавать кому-то в руки такое же существо, проникшее на Аркхейм извне и напрочь заплутавшее в этой суматохе, уже теряясь в чём-то абсолютно неведомом для себя. Ведь каково это: видеть гуманоидных и отнюдь не самых подобных на тех существ, излагающих мысли на совершенно непонятных языках, да и с неопределёнными мотивами? Всё это ранее прочувствовала своей кожей и Ресюрмониум — гостья с самоуничтожившейся планеты, и эта попаданка вскоре избрала Аркхейм своим настоящим домом, оплотом и убежищем, где способна чувствовать себя куда лучше, чем в прошлой жизни. Познавшая весь этот нелёгкий путь освоения суккуб вполне могла быть представлена выдающимся примером, вышедшим из-под опеки Коалиции Рас и Ордена Фортуны, которые сыграли главную, самую значительную роль в построении личности, именуемой нынче как Хайнрике Бебель. Дорога в несколько сотен лет была непростой, полной отрицаний и принятий, но и захватывающих открытий, позволивших парезуре закрепить роль, которая ей подходит так, как никакая другая.

Помощь в адаптации других видов, ранее не наблюдаемых в пределах местной атмосферы, было для Бебель не впервые, однако в основном это не было что-то колоссальное, ответственное: как правило, на женщину возлагались незначительные ликбезы, проведение экскурсий в рамках доступных тем, развлекательных мероприятий, дабы продемонстрировать своё дружелюбие, и прочие задачи, в которых могла быть компетентна обладательница серебряной орденской монеты. Хайнрике была бесстрашна перед такой ответственностью, но явно чувствовала её и подходила к делу с полной отдачей, не смея отлынивать и оставлять всё на самотёк: суккуб могла казаться беспечной, но лишь снаружи, импонируя каждому своему подопечному, представленному под размашистое крыло.
— Астрея по имени Алайя, ты безумно интересная... Уже не терпится с тобой поработать, — рогатая находилась в предвкушении с того самого момента, как её поставили в известность о приставлении к ней новоиспечённой фортунитки. Как и полагается, Ресюрмониум предварительно ознакомилась со всей доступной информацией для беспрепятственного знакомства со «звездой»‎, а ведь почти в прямом смысле слова согласно описанию. Поразительно, сколько рас обитает в бесконечном пространстве вселенной, и с тем Бебель нередко задумывалась, сохранились ли иные представители тех же парезур, после чего всяко отметала напрочь любые воспоминания о незавидном прошлом.

Что из себя представляла прочая подготовка? Сперва предстояло провести персональное знакомство между ‎воспитателем и опекаемым, определить настроение последнего и от этого уже исходить, каковыми будут дальнейшие действия, однако суккуб заведомо знала, насколько потеряна была бедная малышка Арканум, а потому во избежание всяких непредвиденных ситуаций Бебель готовила себя к тому, чтобы не вести себя слишком навязчиво и вызывающе... Хотя о последнем трудно было говорить, учитывая эпатажные образы владелицы Домов удовольствий. И как бы Хайнрике ни старалась подобрать на сей раз образ поскромнее (а таковых ведь было предостаточно), она ступала вдоль коридора, облачённая в прозрачный боди, где все неприличные участки были прикрыты кожаным бюстгальтером и штанами, и о её приближении можно было узнать по звонкому стуку каблуков и лязгу металлической пряжки ремня на поясе, фиксирующего штаны на этих широких бёдрах. Чёрные стёкла солнцезащитных очков, красовавшихся на лбу более как аксессуар, отражали свет ламп.

В нескольких метрах от комнаты острыми ушами был уловлен треск стекла, что не могло не насторожить. Бесцеремонно вторгаться в чужое пространство было бы крайне нехорошо, а потому Ресюрмониум, как и полагается, постучала в дверь, когда оказалась у нужной. Да и девушку по ту сторону наверняка предупредили о приходе гостей. Дождалась ответа или нет, женщина бы аккуратно вошла в любом случае и осмотрелась, уловив в первую же очередь виновницу сегодняшнего мероприятия по адаптации.
— Алайя, здравствуй-здравствуй! Извини, это ведь не ты тут что-то крушишь? — малиновые глаза пробежались по помещению, в результате чего зацепились за редкие осколки на полу, а выше — накрытый тканью элемент интерьера, и Хайн ахнула в лёгком испуге. — Неужели и вправду ты? Поранилась, наверное... Хоть не так сильно?
Крылатая осторожно подступила к Арканум и с серьёзностью на лице, но очень бережно подхватила девушку за запястья, поворачивая ладони тыльной стороной вверх, а затем вниз. После пышногрудая окинула астрею взглядом со всех сторон и обошла вокруг, задумчиво хмыкая.

Вдруг Бебель разместила ладони на плечах девушки и слабым напором попыталась усадить в кресло, затем присела пред ней на колено и придержала за одну руку, накрывая своими. В её рубиновые глаза рогатая смотрела с расслабленной, явно располагающей к мирному диалогу улыбкой.
— При необходимости обращайся ко мне Хайн, пожалуйста. На некоторый срок я буду способствовать тому, чтобы твоя адаптация протекала максимально гладко. Алайя, так? — длинноухая поглаживала девушку по тыльной стороне ладони, успокаивающе глядя. — Готова поговорить? Расскажи о себе. Ой, что это я так быстро... Лучше познакомимся за чашечкой чая.
В надежде, что «звезда»‎ не станет сопротивляться, Бебель поднялась и, потянув чужую руку на себя, проследовала к выходу, но ненадолго притормозила, слегка забеспокоившись, что юная фортунитка может побаиваться местной общественности... Нет, надо было делать шаги в социум.

Парезура привела девушку в здешний кафетерий, где будто по чужой просьбе никого не оказалось, кроме них самих. Помещение ввиду преобладания тёмных тонов не «‎мозолило»‎ глаза и выглядело весьма уютно благодаря привычному интерьеру с круглыми деревянными столиками и изобилием растений и света ввиду больших окон. Женщина избрала уголок немного потемнее и посадила Арканум на стул, сама удалилась за стойку, где поставила вскипать воду, а в чайник для заварки подбросила ассорти из сухих ягод и трав.
— Итак, я тебя внимательно слушаю, — звонко, но не слишком громко сказала Хайн, развеяв тишину ограничивающих их сорока квадратных метров. — Поведай мне, что ты за чудо такое?
Не желая терять времени, которого у них и так было чрезмерно много, Ресюрмониум постаралась навязать диалог.