[Генри Волхайм]

[status]Да начнется игра[/status][icon]https://i.imgur.com/i78QNuR.jpg[/icon][nick]Рассказчик[/nick][lzbb]<div class="lz"><a href="https://arkhaim.su/index.php?topic=736.msg100389#new" class="ank">Рассказчик</a><lz>Неизвестный писатель повествующий о происходящем в мире путем историй</lz></div>[/lzbb]

Прошлое / Харот

Генри Волхайм, Раургатейя

Основной сюжет: Демиург Упорядоченности путешествует по свету и ведёт записи о интересных местах, личностях, событиях и т.д.
Сюжет Главы: Когда новое знакомство приводит к неожиданному сотрудничеству, а новое сотрудничество слишком сильно напоминает начало любой компании за зергов...

Эпизод является игрой в прошлом времени и закрыт для вступления любых других персонажей. Если в данном эпизоде будут боевые элементы, я предпочту стандартную систему боя.

Логово Роя

[Раургатейя]

Строительная площадке километрах в десяти от подножия гор выглядела как шутка... Или всё-таки стройка? Скорее, стройка после небольшой заварушки. Разбросанные инструменты, стройматериалы, побочный мусор, техника, даже чей-то ланч завалялся под бревном. Что поделать, далеко не каждый был готов сотрудничать с созданиями, будто нарочно сошедшими из книги какого-нибудь опытного охотника на монстров.

— Тебе стоит меньше обманывать народ свои вторым обликом. — резонно отмечает Ксет, по-гиеньи гоготнув, отпинывая какой-то инструмент подальше в траву.
— «Я их предупреждала о нестандартных обитателях гор...»
— Ну да, забыв уточнить пару мелких деталей... — снова смех. Ситуация забавляет эту воительницу, а советы она давать не торопится. Что ж, её право.

Раургатейя пребывала не раздраженной, а опустошенной очередным побегом мягкотелых, стоило показаться парочке копающих гигантов улья. Но ведь они управятся быстрее этих глупых и довольно мелких машин, одну из которых Матриарх лично перевернула, без особых усилий, головой, сбрасывая раздражение. И копать "малыши" будут без устали пока не помрут, чтобы затем вернуться биомассой обратно в экосистему Роя...

Отпрыски перебирали строительный мусор, ища что-то полезное. Материалы, которые не могут воспроизводиться Роем, стоило отмести куда подальше ещё пару попыток назад. Простые истины порой доходили до коронованной головы Рау долго, с трудом перебираясь через забор наивного - "а вдруг получится?" и "нужно идти на уступки, не для себя ведь". На деле каждый раз покупать тонны необходимого, ждать пока он долетит до Харота или сюда, к горам... Слишком обременительно.

— «Нам нужны исключительные... Создания.» — постановила Матриарх, оставив на машине следы от когтей и громко сокрушенно вздохнув. Ксет не стала спорить, лишь цокнула, намекая на сложность выполнения подобных запросов.

Задумки мягкотелых, зачастую, были неприемлемы Рау в долгосрочной перспективе. Необходимые решения должны быть новыми и элегантными, и вместе с тем рабочими, но жители вне гротов продолжали талдычить свою мантру. «Что ж, надо искать... Другой путь.» - простых землянок могли накопать и самостоятельно, но это временное решение, неподходящее для весьма холодной планеты. Что будет зимой? Конечно, взрослые возможные поселенцы волновали Тейю не так сильно, как дети, однако она всё же была правителем, а значит несла какую-никакую, а ответственность.

— Попробуем снова чуть позже? — уточнит гноллка, двигаясь по дуге вокруг площадки, то и дело приглядываясь к оставленным предметам. Рау кивнёт, решив не сотрясать воздух, даже если это ментальная весточка. Рано или поздно всё будет готово так, как она того хочет. Возможно, барахло можно будет продать в город, осталось только решить, как это всё туда доставить.

Матриарх полагала, что упускала нечто важное и ей не хватало более опытного взгляда, но вряд ли таковым могло быть видение от Ксет или некоторых других приёмышей в улье. Они не были строителями или полноценными жителями других городов, к сожалению.

Развернувшись, Тейя пошла подальше от стройки на холм, оценить масштаб "трагедии" и подумать, как поступать дальше.

"Ксет"

[Генри Волхайм]

Окружающий лес погрузился в зимнюю атмосферу, хотя еще остались некоторые признаки осени. Холодный ветер щекотал кожу, между раскидистыми ветвями просачивались последние листья, расцветая золотистыми и красными оттенками, чередуясь с вечно зелёными елями. Степень зимней обстановки варьировалась в зависимости от места, но лес оставался мрачным и загадочным. Следуя тропами, наблюдая за каждым шагом, путник окружен мощными и могучими деревьями. Непроницаемая листва уже опала, и кроны ельников и дубрав украшали величественные, раскидистые силуэты, пропускающие немного света сквозь темные ветви. Воздух наполнили ароматы сосновых шишек, мокрой земли и затхлости листьев, создавая атмосферу смешанных запахов. В такой атмосфере Порядок аккуратно обходил деревья и проникал все глубже в лес. Он обращал внимание на каждую ветку, каждый шорох, чтобы не потеряться или не пропустить какие-либо признаки строительной площадки. В некоторых местах лежали осыпавшиеся ветви и остатки осенних листьев на земле, создавая хрустящий и пушистый ковер. Под ногами путника было заметно изменение почвы. Какой-то участок покрыт мягкой, гнилой землей, создавая заметный мокрый и грязный след. В других местах лежал слой сухих листьев, скрывающих неровности тропы. Он осторожно продвигался, чтобы не поскользнуться или не провалиться в какую-то ямку. Свечение солнечных лучей, пробивающихся сквозь лесные преграды, создавало пеструю палитру теней и света.

Постепенно лесные тропы становились более густыми, узкими и загадочными. Некоторые деревья между собой сплетались, образуя естественные арки и переплеты ветвей, создавая впечатление входа в тайную обитель. Атмосфера становилась более пугающей и тяжёлой, повиснувшей в воздухе, словно секреты леса ожидали своего разгадывания. Чем дальше Демиург продвигался, тем сильнее становился мерзкий запах гниющей влажной древесины. Однако, несмотря на все эти признаки, лес сохранял свою привлекательность и величие. Было видно, как природа подготавливается к зимнему сну. В кронах некоторых деревьев оставались осколки оранжевых и желтых листьев, напоминая о прошедшей красоте осени. Наконец, после продолжительного путешествия, путник достиг стройки, возвышающейся на фоне гор. Он оглянулся вокруг, в поисках признаков нарушений норм, законов и правил. Мрачная атмосфера леса отразилась и на самой стройке. Ветер шептал загадочные истории, а "призраки" сбежавших работников пронизывали воображение. Путник был решителен проникнуть в тайну и разобраться в том, что в самом деле происходило в этом казалось бы заброшенном месте.—"Анализ..."

Солнечные лучи проникали сквозь листву деревьев, создавая игривые тени на мокрых дорожках. Генри шел неспешным шагом по лесным тропам. В его руках был скрепленный металлическими скрепками тетрадный блокнот, в котором был перечень необходимых проверок. По мере продвижения, ему становилось ясно, что природа пытается поглотить стройку, окружающую гору. Заросли кустарников и лиан, которые обвивались вокруг деревьев, неоправданно расширялись, словно пытаясь восстановить свое прежнее господство в этом месте. Трава, темная, сходила с тропинки, указывая на то, что некоторое время никто не преодолевал это пространство. Постепенно, вдали, стали видны первые признаки стройки. Силуэты железобетонных конструкций и складских фургонов прорисовывались среди деревьев. Они были обвешаны ржавчиной и выглядели заброшенными и забытыми. Это зрелище отражало неухоженность и небрежность, которые свидетельствовали о невыполнении норм и правил на стройке. Переходя через последние деревья, Порядок вышел на место стройки. Он огляделся вокруг, замечая рассыпанные инструменты и запыленные рабочие шлемы, разбросанные на земле. Звуки природы заметно приглушены тяжелым молчанием, которое царило вокруг.—"IN' intra radiorum plurium chiliometrorum nullus e structoribus qui hic descripti sunt et missi sunt. Quidnam hic aedificabant? Urbs quaedam videtur esse, sed pro certo dicere non possum, Nulla documenta in mea database.(В радиусе нескольких километров нет ни одного из строителей, что были зарегистрированы и отправлены сюда. Что именно они здесь строили? Вроде бы какой-то город, но не могу сказать точно, в моей базе данных нет документов.)"

Чтобы грамотно провести проверку и выяснить причины отказа рабочих выполнять свои обязанности, он достал из сумки стопку различных документов и начал систематически изучать каждый из них. Он скрупулезно переписывал информацию, делая пометки в тетради и фотографируя на телефон лежащие предметы, чтобы категоризировать все обнаруженные нарушения. В течение проверки Генри столкнулся с разными проблемами: ямы, необозначенные опасные зоны, отсутствие установленной безопасности на высоте, непрофессионально смонтированные конструкции, отсутствие противопожарных систем и эвакуационных путей. Все это свидетельствовало о пренебрежении правилами и равнодушии к безопасности сотрудников. По мере продолжения проверки, Демиург осознавал, что стройка являлась далеким отражением хозяйственного развития и отсутствия контроля. Строительные материалы были разбросаны хаотичным образом, блоки бетона и металлические компоненты покрыты ржавчиной, а рабочие не соответствовали требуемых навыков и квалификации, просто дешёвая рабочая сила. С каждым пройденным отсеком стройки становилось ясно, что рабочие покидают это место по причине ненадлежащих условий труда и повышенного риска для их безопасности. Их перепады, нерешительность и отсутствие мотивации были понятны, учитывая плачевную обстановку, которая царила здесь. Однако, эта теория разбилась о камень преткновения, когда Порядочный остановился рядом с тяжёлой строительной техникой, которую буквально перевернули и почти разорвали, чем-то острым, похожим на когти.—Может быть, делал завелись Хтоны?..

[Раургатейя]

К моменту появления на поляне демиурга в округе стояла тишина. Птицы и звери были редкими гостями из-за опасности хищников и шума стройки, что пугала их ранее. Все отпрыски отправились поддерживать жизнеспособность улья, Ксет пропала на охоту, и лишь алая фигура Матриарха виднелась на холме поодаль, контрастно возвышаясь над белоснежным ковром, что сотворила природа.

В позе сфинкса, столь излюбленной для неё, с прижатой к телу головой так, что шея напоминала букву "S", она почти дремала, пока снег не зашуршал под ногами гостя. Рау не сразу обратила на него внимание, только когда осознала, что для возможной живности ходящий слишком тяжел. Её голова медленно повернулась в сторону звука, но сама она осталась недвижима.

«Всё-таки нужно было оставить наблюдателей...» - прочесав последние синаптические новости, в которых о зашедших в лес путниках ничего не было, раздосадовано думает она, понимая, что какой-то чужак вот так просто бродит по их землям, а никто не в курсе. Ни разведчики, ни защитники, ни она. Пускай лес не был основным местом жизни Роя, и даже не самые близкие к туннелям улья места. И всё же... Опасно. Непростительно. Тейя не удивлялась или злилась - из-за сниженного поголовья на всё попросту не хватает рук, лап и хвостов.

Чужак между делом бродит и осматривает площадку. Работает с документами и какой-то мелкой аппаратурой. Копается в оставленном добре. Он может приметить также множество следов, что оставлены явно не людьми. Те ещё читались на стройке, несмотря на припорошивший округу снег. Или немного подзастывшей слюны или слизи, детишки в Рое самые разные.

Рау вздыхает, выпуская из пасти облачко пара. «И что ты тут забыл? Шпион?» - слизывает снежинки с губ. Не стоит заведомо думать плохо об окружающих, но позитивные мысли как-то в голову не приходят.

Хорошо ли, что так задержалась? Или может зря?.. В любом случае теперь надо что-то делать, разбираться, наверное, разговаривать. Немного лениво лишний раз двигаться, что уж говорить про речь и попытку донести свои мысли. На счастье, гость не походил на охотника за головами монстров. Хотя в этом мире никогда нельзя быть уверенным в первом впечатлении.

Она медленно встала и стряхнула с себя снег, потягиваясь, словно кошка, и зычно рыкнув, будто бы нарочно привлекая внимание к себе. Аккурат в момент, когда чужак обнаружил поврежденную машину. Стой теперь и думай, подтверждение это каким-то мыслям или чистая случайность.

Затем Тейя постоит, наблюдая, какое-то время, не торопясь выходить на контакт. Или идти куда-то вообще. Так и стояла повиливая хвостом туда-сюда, не агрессивно, но и не дружелюбно. Настороженно. И если чужак не сделает чего-то воинственного или опасного, пойдёт к стройке.

И если случится оказаться в паре метров друг от друга, демиург сможет услышать в своей голове телепатическое: — «И кто же ты?» — осторожное и любопытное.

[Генри Волхайм]

Странная симбиозная картина раскрывалась перед глазами наблюдателя, когда стоящая вокруг разруха оказывалась в совершенно неожиданном сочетании со свежим белоснежным снегом. Этот пушистый белый дар неба, складывающийся в кристаллические хлопья, укрывал землю, словно стеллы зимнего наряда, что прямо рассыпались на земном полотне. Прекрасное сочетание свежести и природной красоты, как будто пришедшее из детства, встречалось с безжалостной окружающей реальностью. Белоснежный покров величественно падал с неба на землю, образуя нежный, словно пуховый, ковер. Плотные снежинки овладевали пространством, тая в прикосновении губительного тепла строительной техники, которую бросили включенной, и покрывая все свое окружение магическим белым покровом. Они становились защитниками позабытых уголков, скрывая под собой брошенные стройматериалы, обломки и зачатки зданий. А скрытые под слоем снега следы лап, слюна, и прочее, остатки рухнувшего строения или лишенные заботы объекты, исчезали из вида, потерявшись в этой идиллической картине. Генри, осознавая безмятежность ситуации, проходил мимо, словно не замечал, либо делал вид, что не замечает, для себя он сделал какие-то выгоды по поводу того, почему стройка прекратилась. Окованный холодом и спокойствием, он создавал иллюзию идеальности, закрывая глаза металлическими веками маски, на реальность, где разруха и снег, сотканные из противоположностей, находились в странном тандеме.—Вполне может быть, что и не Хтоны...Местные монстры...,всё-таки, строители не воины, им нужен сопровождающий, который смог бы защитить во время процесса стройки...—Порядок поднялся с земли на половину съеденную строительную каску и многозначительно хмыкнув повертел ту в руках.

—"Attamen res publica debet? Sit licet, humanae facultates in incepto aedificato consumptae sunt, quod significat notificandum esse administrationem supremam, id est pro certo! Et etiam...(Тем не менее, придавать ли ситуацию огласке? Как бы то ни было, а на возводимый здесь проект были потрачены человеческие ресурсы, значится, уведомить верхушку надо так это точно! А ещё...)"—Демиург включил свой телефон и разблокировал его экран. На нем начал формироваться небольшой отчет. Каждое нажатие клавиш и появление текста было медленным, но уверенным. По мере того, как отчет складывался, Порядочный начал убирать документы и складывать их аккуратно в свою сумку.—М?...—Тем временем, его свободная рука смешивала ватную палочку в слюне, что капала с перевёрнутого бульдозера. Несмотря на неизвестность, он понимал, что начальству нужно предоставить какую-то информацию об этом. Внимательно изучая мелкие детали и создавая свои собственные предположения, он выработал план, как описать "это" существо в отчете.—"Prope est.(Рядом.)"—Ватная палочка отправилась в специальную пробирку, когда же Генри тяжело вздохнул, выпуская слегка чёрное облако пара в воздух, которое медленно просачивалось через маску, не через щели, а как раз сквозь маску, словно это всего лишь иллюзия.—Да...

Неспешным движением, словно неохотно, он повернулся в сторону говорящей. При каждом его шаге снег скрипел под ногами, напоминая о холодной зиме и неподвижности природы. В замедленном ритме, время стало тяжелым и затянутым, он открылся взглядом и встретил "взгляд" нового собеседника в месте, где его вовсе не ожидал увидеть. Те огненно-оранжевые светящиеся глаза, как будто вырванные из сердца огня, начали пожирать нового знакомого сильным внутренним пламенем. Их яркость источала тепло, но и в то же время вызывала тревогу и недоверие. Смотря в эти глаза, невозможно было остаться равнодушным. Огни в маске выражали противоречивость и сложность. На первый взгляд, они казались пустыми и лишенными эмоций, словно бездонные колодцы, в которых нельзя было уловить никакого человеческого следа. Однако, при внимательном рассмотрении, в них можно было увидеть все сразу - силу, страсть, одиночество, скрытность, гнев, досаду, спокойствие, пустоту, любопытство, что-то детское, но давно забытое и непостижимую глубину, о которой можно только гадать. Это были глаза человека, пытающегося скрыть нечеловеческое нутро за маской человечности. Эти глаза являлись отражением внутренней борьбы, темного прошлого или скрытых страстей, которые он старался держать под контролем и не показывать миру, залезая в кожу разумного существа, которым никогда не считал себя. Ведь все люди — звери. Звери, что носят людские маски и жрут друг друга изнутри. Следуя ритму и наполненному силой моменту, время казалось замороженным во льду, когда их взгляды встретились. В этой непредсказуемой встрече, два мира столкнулись и смешались: человеческая оболочка и нечеловеческое наполнение, борющееся с собственными демонами, когда же собеседника едва ли можно было назвать человеком.—Даже не знаю, что тебе ответить, чтобы оправдать ожидания...

[Раургатейя]

Раургатейя не могла видеть глаза создания, как видят другие. Эти яркие оранжевые маленькие звезды, подобны солнцу, света которых так не хватало этой планете по какой-то причине. Зато она прекрасно ощущала глубину всех эмоций своим личным восприятием окружающего мира. Эта сила, которую будто попытались скрыть, смешанная с досадой от возможного одиночества, непостижимость воспоминаний и прожитого опыта – существо смело можно было назвать опасным противником, если вдруг им доведётся сойтись в драке. Нутро чувствовало, а вот разум не мог полностью переварить, отметив просто – желательно не вступать в конфронтацию без весомой на то причины.

«Что ж, ты хотя бы не визжишь от телепатии, словно тебя режут.» - она довольно оскалилась – улыбнулась, что мало кто мог понять. Разворачивается телом немного вбок и медленно ступает по снегу, огибая дугой гостя, равнодушно ступая по материалам, если те попадаются под лапу. Это всё хлам, который нужно выкинуть. Или растворить в кислоте.

— Ммммм... — протянула Рау, глухо, утробно; и так как ступала на четырёх конечностях разом, развела в стороны маленькой парой рук: — «Я ничего не жду, если быть честной.» — сделает ещё пару шагов, прежде чем остановиться. Разве что немного опасается, да только эти мысли не те, что будут озвучены вслух любым из доступных ей способом. Можно ли ожидать чего-то от незнакомца?.. А главное - зачем?..

Её пар от дыхания был обыкновенным, разве что чуточку ядовитым, но то в такой консистенции не видно глазу, да и не опасно. Словно паровоз оставляет шлейф белесой дымки: тот вырывается как из труб на спине, так и из пасти. Иллюзорность маски не говорила Тейе ни о чем конкретном. Маг и маг, тут каждый второй такой. А вот людские лица для неё – одинаковы, в то время как эту маску она скорее всего запомнит надолго.

— «Вряд ли ты можешь разочаровать. Ступать по лесам этой планеты в одиночку – уже стоит приличной оценки.» — добавит она и хмыкнет. На её теле достаточно шрамов, так заботливо оставленные местными жителями, разумными или нет. По своему мерилу она отлично знает, о чем говорит, и, собственно, меряет. Другой вопрос, что слишком подозрительное дело. С чего бы кому-то в одиночку ходить так далеко от ближайшего крупного города? Так близко к опасным горам...

— «Итак... Ты что-то ищешь?» — её голова медленно повернулась с одной стороны в другую, как будто Рау обвела взглядом разруху строительной площадки, прежде, чем вернуть внимание гостю, — «Мёртвых людей тут нет.» — вопросительно склоняет голову на бок. Добавляет про себя - «Пока что» - некоторых работяг явно стоило пустить на стейки.

[Генри Волхайм]

—Люди, что ничего не ждут, не разочаруется в своих ожиданиях...—Его голос, будучи далеко от мелодичности и громкости, можно описать как едва слышимый шепот, проникающий сквозь пространство с минимальной акустической силой. Словно путь, которым он проходит, тихий и изящный, но в то же время также неподатливый и отстраненный. Такая звучность, сухая и тяжелая, словно эхо, отдает энергию и силу, сотрясая воздух. Взгляд, лишенный яркости и жизненности, постоянно стремится ускользнуть от собеседницы, отвлекаясь на окружающий мир, полный разрушенных обломков черепицы, деревянных хлопьев, которые остались вдоль его пути, и ржавых железных каркасов. Он наблюдает, словно сквозь призму прошлых событий, которые окутаны туманом времени, и с полным безразличием сталкивается с этой зримой окружающей средой.—А ведь у этих самый людей столько ожиданий, что разбиваются о реальность вещей...—Один из железных каркасов с грохотом свалился в снег, подтверждая, что местные паразиты постепенно подточили его структуру и время нещадно оставило свой след ржавчины. Этот инцидент стал символическим примером в безмолвной и угнетающей атмосфере, которая величаво окружает их, и является отражением самой сути ситуации – непроницаемого и остывшего, слабо откликающегося на происходящее безразличия.

—Леса этой планеты...Навевают воспоминания давно ушедших Эпох...Тысяч лет жизни...Всяко лучше, чем пасть Мегаструма, потому считаю свои похождения прогулкой для расслабления...Ведь приятно смотреть на то, что посеял, а оно растет себе да здравствует...—Порядок медленно пожал плечами, взмахивая ими вниз и вверх, словно подчеркивая свое непринужденное равнодушие. При этом его движения были плавными и управляемыми, он специально оттачивал их деталь за деталью, или это уже настолько отточено временем. Напряжение в его плечах было почти незаметным, но изящество каждого движения давало понять, что он обладает прекрасным контролем своего тела. А затем передвинул руки на грудь, причем каждое движение было совершено с особым вниманием. Он медленно и осторожно положил одну руку на другую, создавая симметричный образец, который величественно лег на его грудь. Руки лежали параллельно друг другу, ладонями вниз, и казалось, будто он сознательно стремился подчеркнуть свою самообладанность и сдержанность.—А один...Потому что не охотно мне следить за попутчиками...А потом хоронить в случае чего...

На его черных кожаных перчатках внешняя часть ладони была декорирована тонкими, острыми железными вставками, напоминающими когти кошки. Эти вставки удачно расположены между швами перчаток, создавая впечатление, будто они растворяются в материале, но при этом оставляют всю свою грозную красоту на виду. Их форма была стремительной и изящной, добавляя таинственности и загадочности образу. Каждое движение рук, когда они лениво передвигались по внутренней стороне локтей, было плавным и призывающим. Железные вставки создавали ощущение опасности и силы, подчеркивая его существование на грани между глубокой саморефлексией и осознанием собственной силы. От которой порой хотелось бы и сбежать.—Ничего конкретного...Работа, надо описать все, что здесь произошло...Потому как от строителей поступали жалобы на невозможные условия труда...

Он медленно превозносит свою фигуру, точно большая кошка, чувствуя ощущение удовольствия и растягивая свои мышцы. С его руки, вытянутой вперед, небольшими движениями пальцев, он словно создает интригующую симфонию в воздухе. Его тело плавно перекатывается с ноги на ногу, словно оно танцует под нескончаемую мелодию окружающей природы. Демиург наклоняет голову набок, словно хочет понять каждый нюанс окружающего пространства. Его глаза, наполненные любопытством, пристально смотрят вокруг, впитывая каждую мельчайшую деталь. Наблюдая за окружающей природой, он проникает в ее естество. Когда взгляд наконец зацепляется за горные пики, он неспешно приостанавливается, словно пытается вжиться в их величие и могущество. В глазах отражается заходящее солнце, оттеняющее вершины гор и придавая им золотистый оттенок. —Я удивлен, что их нет...Хотя, меньше работы...—Взгляд метнулся в сторону ходящей рядом собеседницы.—Вы и есть заказчик?..

[Раургатейя]

Матриарх застала на мгновение и, кажется, даже перестала дышать, прежде, чем утвердительно качнуть головой, соглашаясь с мыслью собеседника. Хотя внутренне она уже начинала напрягаться – гость опасно близко подошел к черте "диалога таинственного и загадочного", чего она не любила. Шаг, другой, что-то падает, гниющие от времени, ход которого словно замедлился с появлением чужака. мешая расслышать тихие слова.
Снова кивает. Была жертвой разбившихся грёз как минимум дважды, если говорить серьёзно. Другой вопрос что уйти и всё бросить, как позволяют себе некоторые – не вариант. Можно только идти вперёд, пробивая или огибая стены, покуда не победишь или не умрёшь.

— «Вот оно что.» — снова кивает. Недовольная ответом. Снова игры. Пытается вспомнить, как много рас могут жить хотя бы тысячу лет, чтобы сменилась целая эпоха. Кажется, таких почти нет. Считанные единицы, если не только демиурги. Опять же, в случае, если собеседник не лжёт, не играет в свою некую игру. Но будем думать о нём хорошо, пока что.

— «Дикие планеты не из тех, что подвержены глобальным изменениям. Обычно.» — хмыкнет. Судит, впрочем, со своей колокольни, с того немного опыта жизни, — «Видимо, стоит сказать спасибо за место, ставшее мне домом.» — звучит немного игриво. Равнодушие тысячелетнего существа не напрягает. Она тоже ко многом не питает любви или банального интереса, с чего бы повидавшему уйму всего созданию испытывать эмоции?.. С другой стороны, не ощущать ничего – страшно. Уж не признак ли это потери себя?..

— «Но в одиночку порой грустно. Хотя таким Древним, вероятно, компания уже чужда.» — разводит мелкими лапками, снова идёт по дуге вокруг собеседник. Шуршит снегом, задевает останки стройки, пренебрежительно хмыкает, слыша об условиях труда.

— «Какая жалость.» —  показательно зевает, — «Харот никогда не был райским местом. Они ведь знали, куда направляются, не так ли?» — шипит-смеётся. Между прочим, люди не вернули ей деньги, хотя явно должны были выплатить некую неустойку за невыполненный заказ. Она же тут не плачет об этом.

Держится подальше от гостя, пока тут кружится в танце. Немного удивлена, но предпочитает держать своё недоумение при себе. Продолжает ходить, поддерживая тело в тонусе. Температура к ночи будет только снижаться.

— «Может быть.» — в игру о недосказанности можно поиграть вдвоём. Тейя тоже так умеет. Сядет неподалёку от гостя и, как он, посмотрит на горы. Высокие, величественные, стойкие. Где-то там живёт жизнью целое поселение, в глубинах тёмных туннелей, работая день за днём, просто чтобы суметь выжить.

— «Если хочется кого-то съесть, ты не будешь платить ему круглые суммы и разводить...» — вскинув лапу, Рау обвела окружающее пространство, указывая на стройку, — «Подобную деятельность.» — раздраженно фыркает.

[Генри Волхайм]

—Твоя правда, в здравом уме и трезвой памяти, мало кто решится ходить по дремучим лесам прогулки ради...Не говоря уже о том, чтобы где-то обосноваться...—Взгляд покосился в сторону ксеноморфа, что уже вытоптала окружность.—Выбирать надо было местечко потеплее, но не мне судить...Сам-то я люблю зиму, снег...холод...Что-то в этом есть...—Он внимательно следил за своей собеседницей, которая вращалась вокруг него, оставляя следы на белом снегу. Ее движения были грациозными и изящными, словно танец на льдине, насколько можно быть грациозным с таким телом? Огни, которые окутали ее, были цвета огненно-оранжевого, и они постепенно переходили в бледный¹, почти неприметный оттенок этого цвета. Было что-то таинственное в этом зрелище, что заставляло его замедлить свои движения и погрузиться в мир мгновений. Генри сам был спокоен и неподвижен, словно каменная статуя, и это могло показаться кому-то ленивым. Однако на самом деле он был просто размерен и уравновешен. Его внутренний мир исполнен гармонии, и он стремился передать эту гармонию в своем общении с другими. "Гармонию" — безразличность в мгновениях.

Тейя продолжала говорить, и он пристально смотрел на нее, в то время как его пальцы неспешно выписывали магические символы в воздухе.—Не то что бы...Просто не каждый может найти компанию, что будет жить так же долго, как ты...Для других...долгожителей...век прочих разумных существ совсем как мгновение...Как же мне не хочется становиться подобным им...да вот только эрозия мало кого щадит...—Составленная им октограмма постепенно превращалась в небольшую пластиковую карту, которую он предлагал девушке. Карта была абсолютно белой, но под лучами заходящего солнца она отблескивала серебряными узорами, словно невесомый шедевр искусства. Он протянул карту Тейе. На карте были изображены сложные металлические схемы, которые, как можно догадаться, использовались для снятия наличных средств. Это был немой жест его работы, раз никто другой не хочет выполнять свои обязанности здесь и сейчас.

—Допустим...—Лишь после того, как он передал ей карту, взгляд Порядка покинул девушку и оказался устремленным вдаль, в сторону севера. Глаза, скрытые за пустыми прорезями маски, медленно и методично скользили по горам, словно они обладали собственным разумом. Они скользили по контурам горных хребтов и устремлялись в неведомую даль. Туда, где предположительно находился остров, состоящий из горных систем, известный как Темница Великанов. Снова обращая взгляд на собеседницу, он повернул свое лицо к ней. Огни, искрящиеся в прорезях его маски, внезапно вернулись к ней, словно воплощение его внимания и интереса. Он хотел услышать ее дальнейшие слова и понять ее мысли, готовый помочь и поделиться своей точкой зрения.—Тогда для чего же понадобилось возводить целый город?..

Демиург постепенно вливался в ритм и окружающую атмосферу. Шаг за шагом пересекал белые просторы, окутанные свежим снегом, который хрустел под ногами, словно приглашая насладиться каждым мгновением этого волшебного пути. Вокруг них было полное спокойствие и тишина. Только слабый свист ветра, приносящий запах далеких лесов, прерывал это безмолвие. Переживания и размышления сливались с этой самой природой, создавая эфирное настроение и полное присутствие в настоящем моменте. Он заметил, что все элементы в окружающей его среде были взаимосвязаны и образовывали гармоничное целое. Ветви деревьев нежно клонились под весом снега, формируя уникальные узоры на небе. Кристаллы льда, висящие с крыши заброшенного строения, играли на свету, переливаясь всеми цветами радуги. Вдалеке виднелся гладкий ледяной пруд, отражающий сияющие звезды и тени деревьев. Все это казалось одним огромным картиным полотном, на котором следы их присутствия были красочно вписаны. Он был частью этого произведения искусства, которое рождалось внутри него и оживало в каждом его действии и движении.—Да и...в самом деле, где мои манеры...Генри Волхайм...буду рад знакомству...


1. Ожидание — цвет глаз Демиурга Упорядоченности имеет свойство отображать его настроение, куда подробнее можно посмотреть в разделе анкеты "внешность".

[Раургатейя]

Матриарх покачнула головой в сторону собеседника, будто удивлённо на него уставившись. Затем оглядела мордой окружении и гоготнула, словно гиена.
— «Нет, дорогуша, не я выбрала место, а оно – меня.» — она не стала говорить много чего: что будучи иномирцем не владела ни знаниями, ни силами, чтобы покинуть эти земли; что в подземельях холод давно сменился теплом живых стен, резервуаров и тел, а к улице уж как-то адаптировались, ведь те ещё мутанты-выживальщики; и уж тем более – как мало гостей на столь неприветливой, по мнению многих, земле. Что, вероятно, немного противоречило её задумке... — «Тебя смущают мои движения?» — склоняет голову на бок в вопросе. Магия медленно бледнела, непонятно, почему. То ли угасала, то ли показывала что-то, до чего Рау не могла дойти своим умом.

Позиция по отношению к "младшим" кажется Матриарху неверной.
— «Не могу согласиться с таким суждением. Если они для тебя лишь страница в жизни, то ты для них - вся жизнь. Это нужно... ценить.»

Когда ей протянули карточку, Тейя немного непонимающе рыкнула и принюхалась, пытаясь уловить подвох. Вроде бы, его не было. Она уже пользовалась чем-то подобным, хотя привычней был бартерный обмен или монеты. Ей пришлось наклониться к собеседнику и взять предмет мелкой парой рук, отчего её голова была где-то прямо над Генри. Аккуратно поводив коготками по карте, Раургатейя цокнула. «Так ты... Лидер этих рабочих?..» - покачнётся в обратную сторону, дабы не висеть над человеческой фигурой.

Она так и сидела какое-то время, глядя туда-же, на горные хребты. Хвост постукивал землю, выдавая некоторую нервозность – возвращаться мыслями к моменту падения всегда тяжело. Тысячи погибших, разорённый дом, своя собственная жизнь практически в омуте смерти... Не торопилась с ответом – не доверяла. И не была уверена в том, что чужаку стоит что-то такое рассказывать.

— «Раургатейя. Рау или Тейя.» — слабо улыбается про себя. Манеры... Какая глупость. Вздыхает. «Ладно, глупо будет играть в игры с тобой, не так ли?..» - покачнётся на месте. Может, многовековая мудрость, это то, что ей нужно. Да и если демиург захочет тебя закопать, он это явно сделает.

— «Твой мир – опасное место, господин Генри Волхайм. В одиночку выжить можно, но проблематично. Магии я не научилась. Большинство моих детей также закрыты для неё. Впрочем, оно и к лучшему...» — помолчит. Затем поднимется, стряхивая снег с плеч, встанет в полный рост и укажет когтистым пальцем на юг, вытянув руку, — «Там живут твари, с которыми в следующий раз их охоты мы не сможем справится. Нам нужны союзники. Поэтому нужен город. Город...» — обводит рукой место стройки, — «...это что-то, что будут защищать подобные тебе.» — имеет ввиду цивилизованный мир, — «А не туннели и пещеры под землёй. Особенно, учитывая тамошних жителей...»

[Генри Волхайм]

—Дорогуша?..—Его пальцы слегка прижались к гладкой, холодной поверхности маски, ощущая жесткие контуры и замысловатые узоры, вырезанные на белоснежном материале. Когда он наклонился, на его лице расплылась озорная ухмылка, сопровождаемая усмешкой, но в этой ухмылке, казалось, не было ни искренней теплоты, ни эмоций. Казалось, она была просто фасадом, простым отражением чувств, скрытых за маской. Но в то же время, сложно назвать искренним то: маска разошлась по швам, осыпаясь, словно стены побелкой, мелкими крупичками на снег, оголяя кривую зубастую пасть, в которой зияла бездна. Острые клыки образовались из неровных краев такой ухмылки, но он ничего с этим не делал. Голос, вырвавшийся из-под маски, настолько отличался от его собственного, что был почти неузнаваем. Он был тяжелым и сухим, лишенным всякого намека на человечность или эмоции. Как будто маска превратила его в совершенно другое существо, существо, лишенное каких-либо реальных чувств или выражений. Пустое.

—Нет, меня не смущают твои движения, а как ещё должен вести себя настороженный хищник, когда кто-то ступил на его территорию?..—Огонь, что когда-то ярко горел в его глазах, казалось, погас, не оставив после себя ничего, кроме пустых, полых глазниц, смотрящих вдаль. Две зияющие дыры в маске не открывали ничего, кроме тьмы, словно они были окнами в далекие пейзажи заснеженных полей, бескрайних равнин, высоких гор и морского простора. Когда он стоял там, его пальцы все еще опирались на маску, казалось, что он стал живой статуей, застывшей во времени и лишенной какой-либо истинной личности. Маска стала его истинным лицом, скрывая нутро за фасадом холодной, бесчувственной пустоты. И когда он ухмыльнулся, было ясно, что в его выражении лица не было ни радости, ни тепла, только пустая оболочка того, что когда-то было. Когда-то...но когда?..

—Я ценю каждый момент жизни, который провел в чьей-то компании, потому что каждая встреча привносит в жизнь толику изменений...Но это сейчас я, в здравом уме и трезвой памяти...А прожив ещё столько же, вспомню ли я хотябы себя самого?..Что уж говорить про других разумных существ?..Время — худший враг для любого из живущих..—Тяжелый кашель, вырвавшийся из-под маски, представлял собой глубокий гортанный звук, который, казалось, разносился по воздуху, неся с собой чувство беспокойства и дискомфорта. Казалось, что сам акт дыхания стал для него борьбой, каждый вдох — утомительным усилием, из-за которого он чувствовал себя опустошенным и изнуренным. Когда Генри отвернулся от Тейи, тяжелая, гнетущая атмосфера, казалось, задержалась вокруг него, как будто тяжесть его присутствия была слишком велика для окружающей среды. Снег подле ног покрылмя густой черной жижей, которая сочилась из его рта по маске, оставляя за собой след вонючей жидкости. Это был резкий контраст с девственной белизной снега, резкое напоминание о тьме, скрывавшейся за фасадом маски,которая срослась вместе.

Воздух, казалось, стал холоднее, как будто сама суть жизни высасывалась из окружающей среды. Некогда безмятежный пейзаж теперь казался испорченным, как будто на него упала тень, окутывая все покровом мрака и отчаяния. Несмотря на тяжесть и тьму, окружавшую его, он оставался неподвижным, его поза не изменилась, а выражение лица было скрыто за маской. Он словно стал сосудом для чего-то потустороннего, чего-то, что не поддавалось пониманию и разуму. В этот момент стало ясно, что маска была не просто маскировкой, а проводником чего-то зловещего и злонамеренного. И пока он стоял там, излучая ауру тьмы и разложения, было ясно, что в нем было что-то действительно неестественное. Что-то, что грызло изнутри и мешало жить, может быть, та самая эрозия.—Рад знакомству...

Ее голос был резким, решительным, в нем царил намек на властность и уверенность, что контрастировало с ее внешностью. Пока она говорила, ее слова рисовали яркую картину ее мира, места, полного жизни и энергии, где ее семья, или рой, как она их называла, работали вместе, чтобы построить город, который послужит убежищем от надвигающейся угрозы со стороны юга. В ее голосе звучало чувство неудовлетворенности, когда она описывала их усилия по укреплению города, по созданию безопасной гавани, где они могли бы процветать вдали от опасностей, скрывающихся за его стенами. Он не мог не испытывать чувства трепета и восхищения перед ней, за ту силу и стойкость, которые она проявила перед лицом таких невзгод. Было ясно, что она была прирожденным лидером, существом, которое внушало верность и преданность окружающим.—Такие как я, привыкли сидеть по закоулкам...Но я понял, что ты имеешь ввиду...—Несмотря на вес ее слов и серьезность ситуации, которую она описала, в ее словах теплился проблеск надежды и решимость преодолеть любые предстоящие трудности. Было ясно, что она не остановится ни перед чем, чтобы защитить свою семью и свой народ, построить будущее, в котором они смогут жить без страха и угнетения. В этот момент он почувствовал прилив уважения и восхищения к ней, к силе и стойкости, которые она воплощала. И, слушая ее историю, он не мог не почувствовать родства с ней, общее понимание того, что значит бороться за что-то большее, чем он сам.—Так кто же твой враг, Рау?..

[Раургатейя]

Раургатейя ощетинилась. Это была защитная реакция, но настороженное шипение всё же вырвалось из глотки. Что есть демиург? Вопрос вспыхнул в её голове моментально, когда из маски полилась вонючая тёмная жижа. Что это такое? Гной? Физически воплощенная боль? Яд?.. Это у всех демиургов под стандартной оболочкой невесть что, или к ней в гости пришёл особенный?..

Резко появилось желание вскрыть и посмотреть тело, найти паразита, вытащить и изучить, вывернуть на изнанку и выпотрошить... Но пришёл страх. Она отступила, не зная, что с этим желать, скалясь и повиливая хвостом. Усилием воли вынуждает себя остаться, сделать глубокий вдох и выдох, решить проблему. Успокоиться, снова нацепить на морду нейтралитет.

Генри странный. Рау не знает других, но этот будто бы больше печален жизнью, чем нет. Нарочно ли в маске? Ограждается от мира? Потерял настоящего себя уже сейчас, под весом прожитых веков? «От боли не уйти, и даже смерть может не помочь...» - говорят демиурги бессмертны, и только от руки собрата могут пасть по-настоящему. Какое жуткое предначертанье. Толком нельзя найти покой даже в смерти.

Вздохнёт и покачает головой.

— «Попытавшись оградиться от мира, я почти проиграла. Кажется, ты делаешь то же самое.» — делает шаг к Генри, — «Ты боишься того, чего может не случиться.» — Ещё один. Мягко касается его спины головой, подбадривая, — «Будущее неведомо и закрыто. Остановиться и перестать действовать, чувствовать – значит потерять себя. Прямо сейчас, в настоящем. Нужно ли тебе это?..» — отстранится. Сама не заметила, как перешла на менее уважительное и более дружеское обращение. Возможно, зря.

— «Другие... Что ж. Заставить всех жить вечность вряд ли кому-то по силам. Да и смерть для природы – естественное явление. Приходиться быть мудрее и преодолевать грусть, находить радость во времени вместе, даже если оно конечно. А старческие болячки можно лишь понять и простить...» — зловещая аура держит в напряжении. Всё-таки есть там внутри что-то, нечто: злое и болезненное. Рау выдохнула облачко пара, со звуком, отдалённо напоминающим скулёж собаки. Псионики чувствительны к чужим эмоциям, — «Береги себя Генри Волхайм. Не освобождай место для тех, кто не умеет ценить то, что умеешь ты.»

Какое-то время тишины. Кажется, им обоим было нужно немного прийти в себя. Беседа не велела быть быстрой, с такими-то героями во главе.

— «Сложный вопрос.» — пока стоит, задумчиво чешет когтем шею, — «Я не давала тем тварям имени, но, полагаю, ты не только про них. Но я не приписывала статус врага кому-то конкретному...» — пауза, — «Враг тот, кто угрожает мне, моему дому, моей семье, друзьям и союзникам. Любая агрессивная флора и фауна станет моим врагом, или разумный, при определённых условиях. Выживание своего окружения я ставлю превыше многих других аспектов. Разве что... Хтоны, вне прочих списков, должны быть уничтожены. Они ставят под угрозу весь мир.»

[Генри Волхайм]

—В жизни, состоящей из сожаления, я ни о чем не жалею...Но все же хорошо, когда есть кто-то, на кого можно опереться...—Демиург стоял там, чувствуя себя немного удрученным и погруженным в свои мысли.—...может быть я уже стал параноиком, кто ж его знает?..А может просто принимаю в расчет все возможные и не очень варианты...—Он был так глубоко погружен в свой мир, что даже не заметил, что Рау стоит позади него. Внезапно Генри почувствовал легкий толчок в спину и, обернувшись, увидел, что Рау пытается подбодрить его, вернее, увидел то он все тоже самое создание, но почувствовал на каком-то другом уровне ее намерения. Когда она отстранилась, он протянул руку и слегка провел ладонью по ее голове, небольшой жест благодарности за ее попытку поднять ему настроение. Прикосновение было мимолетным, но значимым, молчаливым признанием поддержки, которую она ему предлагала. Но, несмотря на усилия Рау, Порядок не смог избавиться от тяжести, которая его тяготила. Тяжелый вздох сорвался с его губ, неся с собой чувство смирения и усталости.—Без понятия, я не смогу сказать, даже если потеряю себя...—Казалось, оно висело в воздухе, распространяясь по всей местности, словно тяжелое облако. Атмосфера вокруг них стала мрачной, как будто тяжесть эмоций этого существа просочилась в окружающую среду. Легкий толчок Рау и короткое прикосновение дали мгновенную отсрочку, но, в конечном счете, проблемы этого вечного все еще вырисовывались серьезно. И пока он стоял там, погруженный в свои мысли, тяжелый вздох задержался в воздухе, осязаемое напоминание о его внутреннем смятении. В виде черного облачка.

—Я не совсем это имел ввиду, но про старческие болячки, сделаю вид, что ты ничего не говорила и я ничего не слышал...—Глаза Демиурга следили за каждым движением Тейи, замечая, как напрягаются и расслабляются ее мышцы с каждым шагом, как ее хитин блестит на солнце и как ее голова подергивается в ответ на звуки вокруг них. Он был очарован ее присутствием, находя утешение в простоте ее существа. Завершив медленный круг вокруг нее, Порядочный на мгновение изучил выражение ее морды, отметив нейтральность и какой-то страх, исходившие из ее нута. Это резко контрастировало с суматохой внутри него, и он не мог не чувствовать укол вины за то, что обременял ее своими проблемами. Обратив внимание на далекие леса, он почувствовал, как его охватило чувство тоски. Зелень, казалось, тянулась бесконечно, создавая ощущение мира и спокойствия, которое казалось недосягаемым. Он вздохнул еще раз, тяжесть эмоций давила на него, как физическая сила. Плотно закутавшись в плащ, он будто искал утешения в его тепле и защите. Это была слабая попытка защититься от бушующей внутри бури, но она принесла небольшое облегчение. Склонив голову, он закрыл глаза и позволил себе погрузиться в тишину момента.—Ты тоже береги себя, Раургатейя...

Мир вокруг него, казалось, отошёл на второй план, пока он боролся со своим внутренним смятением. Присутствие Рау было утешающим якорем посреди его шторма, но он знал, что в конечном итоге ему придется найти свой собственный путь сквозь тьму, которая угрожала поглотить его. И вот он стоял там, завернувшись в плащ, погруженный в свои мысли, ища проблеск надежды среди окружавшей его тяжести.

—Вот оно как...А Хтоники?..Как ты относишься к ним?..—Демиург изящно протянул руку, движение плавное и элегантное, несмотря на тяжесть его эмоций. Поза излучала чувство уязвимости, но в том, как он держался, была тихая сила. Контраст между его внутренним смятением и внешним спокойствием был ощутим. Снежинки танцевали вокруг них, создавая безмятежный фон для этого трогательного момента. Каждая чешуйка кожаных материалов блестела на солнце, добавляя сцене нотку волшебства. Плащ мужчины мягко развевался на ветру, создавая ощущение движения и грации, отражающее его собственные действия. Когда он поклонился, глаза встретились с лицом Рау со смесью нервозности и решимости. Как будто он молча умолял о понимании и поддержке, одновременно готовясь к предстоящим испытаниям. В его взгляде была глубина эмоций, которая говорила о многом, привлекая Рау своей грубой честностью, которая ему несвойственна.—Госпожа Тейя...—Снег мягко хрустел под ногами, придавая воздуху нежный ритм. Ее мех переливался на солнце, отражая чистоту момента. Вместе они стояли посреди зимнего пейзажа, две души, тянущиеся друг к другу среди своей индивидуальной борьбы. Мир вокруг них, казалось, исчез, когда они разделяли эту связь, находя утешение в присутствии друг друга. Танец снежинок и нежное покачивание их тел создали пронзительную картину, воплощающую красоту и хрупкость человеческих эмоций.—Не откажете мне в части помочь вам с вашей целью защитить свое окружение и достроить город, в котором вы смогли бы чувствовать себя в безопасности?..

[Раургатейя]

Матриарху отчасти удаётся понять Генри, его печаль и скорбь, сомнения, боль, тяжесть. Её также приходиться помнить уроки прошло и шагать вперёд, словно сквозь туман: наугад, пускай и осторожно, протаптывая дорожку в неизвестность. Но с другой стороны, она брала лишь необходимое, не разнося сопли и слюни попусту, ведь нет в том большого смысла. В её мир нужно жить здесь и сейчас, тащить свою повозку вперёд, раз уж взялась. Улей умрёт без её надзора довольно быстро даже по её меркам, меркам смертно существа, успевшего прожить... Где-то половину от положенного срока? Рау не знала. Она не думала об этом. Она много что оставляла где-то на задворках сознания, мимолётными мыслями, о которых ты можешь вспомнить с той же вероятностью, что и забыть.  

Наблюдение за демиурга приносит странные впечатления. Оторванный от мира, потерянный, он словно пытался сбежать от окружающего пространства... И, думается, мог бы это сделать это при желании, но фигурка, напоминающая хумана, только укуталась в плащ.
— «Мы можем развести костёр, если нужно.» — отмечает она. Думает, что не раз подбирала таких же сирот с улицы, укутанных в какие-то тряпки, не способные защитить. «Где же твой... Орден? И почему никто не в состоянии утешить и поддержать своего лидера?..» - легко предложить быть проще, но по себе знает: действия всегда сложнее слов.

Немного подумав, она легла рядом с Генри, то ли защищая от ветра, то ли выказывая молчаливую поддержку. Даже будь она лучшим оратором мира, шансы помощь многовековому существу словами невелики.

— «Хтоники... Это которые... Хтэнии?..» — уточняет, неуверенная в том, что понимает вопрос правильно, — «Честно? Не знаю. Я слышала мнения о том, что даже совладав со, скажем, паразитом, атакованный остаётся существом не просто грозным, а желающим крови. Но так ли это?»
«Да и мне ли судить других за некоторую кровожадность... И скачущее настроение.» - усмехается уголками губ, продолжает: — «С другой стороны, есть другие слухи, что они, при должном умении, могут контролировать диких хтонов, а значит, могли бы направить их силу на что-то хорошее. Думаю, я буду оценивать по поступкам, как и многих других, отчего и будет идти моё мнение. Деля мир на чёрное и белое, не становятся ли участники белой стороны такой же чёрной?.. К тому же, они не виноваты в том, кем стали.» — ответ оказался немного затянутым, но и единой позиции на этот счёт у Тейи не было. Она вот с довольной малой вероятностью в чужих глазах отличается от Хтона, разве что не такая разрушительная.

— «Ты хочешь... помочь?» — в её голосе проскользнуло удивление. Она скосила морду в сторону гор, затем снова к Генри, — «Я не буду отказываться от помощи, потому как она мне, очевидно, нужна. Но нужно не очевидное решение...» — мотнёт головой в сторону стройки и обломков, — «До меня с каким-то жутчайшим опозданием долетела мысль о сложности добычи материалов для поддержания такого города в строю, даже если мы его построим.» — недовольно цокнет и покачает головой. Сложная задачка, конечно.

[Генри Волхайм]

—Мне не холодно, моя температура тела ниже средней человеческой, потому я не сильно восприимчив к температурам...А тебе не нужен костер?..—То, как она смотрела на него со смесью беспокойства и сострадания, кажется, заставило ее усомниться в том, стоит ли ему доверять. Он не мог не наклонить голову, словно пытаясь понять глубину ее эмоций по отношению к нему. Обдумывая слова знакомой, Демиург не мог избавиться от чувства сомнения, которое засело в глубине его сознания. Действительно ли он заслужил ее доверие, или она сказала ему все это просто из жалости? Мысль о том, что его жалеют, для него более чем невыносима. Хоть и было приятно, Но когда он посмотрел в лицо Рау, он увидел в ее выражении, что-то искреннее. Казалось, от нее исходило тепло и понимание, и он не мог не почувствовать в себе проблеск надежды. Возможно, несмотря на его собственные сомнения, это действительно было проявлением ее доверия к нему.

Он напомнил себе, что не все так плохо в жизни, как может показаться. Несмотря на трудности, с которыми ему приходилось сталкиваться, он всегда находил способ выстоять и преодолеть их. Он не был самым наивным человеком, но был готов поверить, что доверие Рау к нему искреннее. Ее слова эхом отдавались в голове, заверяя его, что, пока он не причинит ей вреда, она не будет считать его угрозой. Это было обещание, которое он намеревался сдержать. Он докажет, что достоин ее доверия, и покажет ей, что его нельзя жалеть. Всё-таки, мало кто в целом жалел такое существо, отсюда и непонимание данного феномена. С вновь обретенной хладнокровностью он выпрямил позу и с чувством убежденности встретился взглядом с Рау. Он не подведет ее. Порядок заслужит ее доверие и докажет, что достоин этого. И в этот момент он почувствовал благодарность за возможность проявить себя и обновил целеустремленность в отношениях с Тейей.

—Они самые...—Когда он сел на теплое облако, то почувствовал, как его охватило чувство покоя. Мягкая, волнистая поверхность, казалось, соответствовала телу, баюкая в своих нежных объятиях. Он посмотрел на Рау, ее тело лежало вокруг его, а он провел пальцами по ее голове. Ощущение кожи под его прикосновением наполнило ощущением тепла и комфорта. Продолжая гладить ее, он не мог не испытывать удивления по поводу окружающего его мира. Вопрос о Хтониках, давно пленивших умы разумных существ, все еще оставался в мыслях. Эта тема вызвала бесчисленные дебаты и дискуссии, и любопытство вокруг нее, казалось, никогда не кончится. Он покатал что-то на языке, мысль или чувство, которое не мог сформулировать. Тяжесть вопроса, казалось, тяжело повисла в воздухе, и он погрузился в размышления. Именно тогда он подумал, что Демиург и Ксеноморф, наверное, мало что смогут сделать в данном разговоре.—Хм...разделяю твою позицию...Я сам не считаю кого бы то ни было плохим или хорошим без предварительного анализа...Хотя, если у меня есть условные вводные, что тот или иной индивид "плохой", то я буду знать об этом и в какой-то степени это влияет на отношение к нему...

—А почему нет?..Можешь считать это праздным любопытством из-за моей скуки, если тебе так удобнее...я же, не знаю, не придумал ещё для чего...но разве помощь ближнему своему не считается благодетелем?..—Он понял, что все, что можно сделать, — это заняться обменом мнениями, поделиться мыслями и идеями в попытке разгадать окружающие их тайны. Это была непростая задача, но она таила в себе потенциал великих открытий. Глядя на Рау, он почувствовал, как внутри него поднимается чувство решимости. Он знал, что предстоящий путь будет полон проблем и неопределенностей, но он был готов встретиться с ними лицом к лицу. Он будет искать знания и понимание и будет готов принять все, что принесет будущее. Пока что оно принесло ее, значит, надо этим заняться. В этот момент он почувствовал обновленное чувство цели и решимости. Мир может быть хаотичным и непредсказуемым, но он был полон решимости ориентироваться в нем смело и любопытно. И когда он сидел на теплом облаке рядом с Тейей, то испытывал чувство оптимизма в отношении того, что должно было произойти.—Ну...из материалов...Эта местность богата лесами, пиломатериалы есть...Горы ты и сама видишь, каменные материалы есть...единственное что, холод...Еду можно будет только ловить, или выращивать особые сорта, устойчивые к перепадам температур...А так же строить город под землёй, чтобы не сильно беспокоиться об его отоплении...Или ты про что-то другое?..Все, что нельзя добыть — можно купить...Чтобы купить — нужно заработать, а чтобы заработать — нужно что-то продавать,  будь то услуги, или производство чего бы то ни было...

—Скажи, как будешь готова отправляться...хочу показать тебе своё детище...

[Раургатейя]

Из её пасти снова раздаётся тихий смех.
— «Любопытно. Это твоё нормальное состояние?.. Что до нас, мы адаптировались достаточно хорошо, чтобы проводить в холоде долгое время. А так... зависит от того, как скоро мы покинем это место.» — она могла разогнать сердцебиение самую малость, чтобы не мёрзнуть сейчас, благо погода не была настолько уж морозной, как порой бывает в лесах Харота.  

Её хвост медленно ворошил снег вокруг них, поднимая некоторые снежинки в воздух.

...то я буду знать об этом и в какой-то степени это влияет на отношение к нему.

— «Да, заведомо ждёшь какой-то подвох. Но всё же... Я бы предпочла судить самостоятельно.»
«В конце концов я для кого-то любящая мать, а для кого-то – жнец.» - улыбается про себя. Довольно порыкивает на чужое прикосновение. Это кажется странным, но честно говоря, не ново. Многие шарахаются от монстров гор, но всегда найдётся кто-то, готовый протянуть руки в пасть. И ведь кому-то откусила-таки. Хмыкает воспоминанию. Не самая гордая вещь, честно говоря.

— «Почему нет...» — шумно выдыхает, — «Хороший вопрос. Это сложная задача, требующая много сил и времени даже на уровне советчика. Порой и пары слов не услышишь без намёка на оплату.» — пожимает плечами, — «Что ж... Учитывая, что и я часто делаю некоторые... Неподобающие статусу вещи из личного желания, любопытства или скуки – охотно верю.» — она улыбнулась. Возможно, сложность и, скажем, объёмы поставленной цели были в глазах демиурга вызовом, который будет интересно преодолеть. Рау ощущала некоторый душевный подъём, исходящий от этого существа, что сидело на облачке поблизости.

Матриарх внимательно слушала его слова и зацепилась за часть, о которой она не думала ранее.
— «Город под землёй?» — в её голосе было искреннее удивление, будто бы это не её Рой жил именно там, — «Погоди, ты... Хочешь сказать, что... Жители этого мира согласятся жить под землёй?» — она недовольно хлопнула передней лапой о землю и рыкнула на своём языке о том, что подобные вещи можно было сообщить ранее.
— «Кхм... Прошу прощения. Мы налаживаем торговые отношения... С теми, кто готов на них согласиться. И фермы... Фермы у нас тоже есть.» — прокормить тысячи голов одной лишь охотой... Так и целой планеты не хватит, а тут ещё и конкуренция.

— «Мне нравится эта идея.» — активней порыкивает под нос нечто крайне довольное, но затем трактор резко умолкает, — «Погоди, куда? Твоё детище?» — она не сразу понимает о чём речь, но к счастью, не задает тот глупый вопрос, что крутиться в голове. Это... Опасно, определённо, нельзя так просто идти с кем-то, кого знаешь пять минут, однако... Его эмоции не были поддельными, и в них не было чего-то такого, что было направлено на неё в качестве угрозы. И... Любопытство, да. В этом они были похожи.

Ненадолго замерев на месте, она раздала указания своим заместителям по синаптической сети, а после кивнула.
— «Хорошо, Генри Волхайм, я могу... Отправиться с тобой.» — Рау поднимается, видимо, собираясь идти пешком.

[Генри Волхайм]

—Да, более чем нормальное...По крайней мере помогает не закипать веществам в крови...—Единственным звуком было мягкое перебирание его пальцев по шее Рау. Глаза были устремлены в какую-то далекую точку, он погружен в собственные мысли. В нем было спокойствие, чувство тихого самоанализа, которое, казалось, окутало, как защитный покров. Пока он продолжал чесать шею Рау, на его маске появилась слабая морщина — знак того, что его что-то беспокоит. Как будто он боролся с чем-то внутри своего разума, с чем-то, чему он не готов противостоять или поделиться с кем-либо еще. Доверие было для Генри ценным товаром, и он не хотел его так легко отдавать. Он знал, что может доверять себе, по крайней мере, большую часть времени. Но даже тогда закрались сомнения. Неуверенность в себе была постоянным спутником, тенью, которая следовала, куда бы он ни пошел. Это было бремя, которое он нес, бремя, которое иногда казалось слишком тяжелым, чтобы его нести.

И да, он мог контролировать температуру своего тела. Этот навык он оттачивал годами, овладевая искусством поддержания внутренней температуры на нулевом уровне или даже ниже. Это был защитный механизм, способ защититься от опасностей, таившихся в окружающем мире. Он знал, что, поддерживая температуру своего тела на таком низком уровне, он сможет предотвратить превращение внутренних веществ в своей крови в проблему. Это была тактика выживания, способ гарантировать, что он останется непривлекательным для потенциальных хищников. И там были хищники, чудовищные и разумные. Генри сталкивался с ними раньше и научился защищаться, используя части своего тела в качестве оружия. Это была мрачная реальность, но он ее принял. Против монстров использование его тела в качестве оружия было эффективным. Но против разумных противников дело обстояло иначе. Это была интригующая стратегия, но он не хотел полагаться на нее. Было что-то тревожное в использовании собственного тела в качестве оружия против мыслящих и чувствующих существ. Продолжая чесать шею Рау, мысли Порядка вернулись к настоящему. Он слегка покачал головой, словно пытаясь расчистить паутину своего сознания. Он знал, что ему нужно сохранять бдительность и быть готовым к любым испытаниям, которые ждут впереди. Но сейчас, в этот момент тихого одиночества, он позволил себе просто быть.—...дело-то исключительно твое, тебе и решать, как кого судить...

—Вот и славно, что ты понимаешь без лишних вопросов...—Генри сидел, скрестив ноги, на мягком, пушистом облаке, чувствуя, как его неземная субстанция поддается любому прикосновению. Он восхищался тем, как оно, казалось, реагировало на его присутствие, формируясь вокруг его пальца, пока он оборачивал его вокруг себя. Облако было невесомым и хрупким, но при этом удивительно упругим, как будто оно обладало собственной волей. Глядя на Рау, огромное существо, похожее чем-то на гордого льва, растянувшееся рядом с ним, Генри не мог не оценить удобство облака. Оно было массивным. Его волнистые просторы, казалось, таили в себе бесконечный потенциал, это был холст, на котором он мог рисовать свои собственные приключения. Мысль о размерах показалась ему особенно важной. Облако было не просто клочком водного пара; оно было прочным, способным выдержать его вес и даже больше. Его огромные размеры сделали из него идеальную платформу для исследований и путешествий. Демиург размышлял о возможностях, которые оно открывало, представляя себя парящим в небе, восседающим на этом чудесном сиденье.

Используя облако в качестве своего транспорта, он мог с легкостью преодолевать большие расстояния, не связанный земными ограничениями. Свобода, которую оно предлагало, была волнующей, разжигая в нем чувство приключений. Он представлял себе, как отправляется в путешествие по обширным ландшафтам, легко скользя по горам, рекам и лесам. Идея исследовать неизведанные территории, не выходя из своего волнистого насеста, была одновременно захватывающей и освобождающей. Облако стало больше, чем просто сиденьем; это были ворота в безграничные исследования и открытия. Размышляя о возможностях облака, Генри не мог не восхищаться настоящим чудом всего этого. Это было чудо природы, выходящее за рамки обычного и воплощающее в себе саму суть возможностей и свободы.

—Город под землей...—Генри сидел, погруженный в свои мысли и сосредоточенно изучая замысловатые рисунки, разложенные перед ним, в его сознании. Тусклый свет фонаря отбрасывал длинные дрожащие тени на древний пергамент, освещая мельчайшие детали подземного города, захватившего его воображение. Рисунки, выгравированные выцветшими чернилами, изображали раскинувшийся глубоко под землей мегаполис, его высокие шпили и лабиринты улиц были свидетельством изобретательности какого-то давно забытого архитектора. Порядочный провел пальцами по тонким линиям, поражаясь сложности узоров. Каждое здание, мост и улица были тщательно прорисованы, что является свидетельством непоколебимого видения его создателя. Изучая чертежи, он не мог не почувствовать укол сожаления по поводу архитектора, задумавшего это грандиозное подземное чудо. Было очевидно, что проект остался незавершенным, его величие застыло во времени из-за ограничений той эпохи. Технологий и ресурсов той далекой эпохи просто не хватило, чтобы воплотить в жизнь столь амбициозное предприятие.

Несмотря на это, рисунки излучали атмосферу нереализованного потенциала, намекая на неисчислимые чудеса, скрытые под землей. Взаимосвязанная сеть зданий и переходов города говорила о мире, ожидающем своего открытия, о царстве тайн и приключений, которое оставалось мучительно недосягаемым. Задумавшись, Генри повернулся к Рау, с чувством благоговения он поделился мысленным образом подземного города со своим новым спутником. Он описал сложную архитектуру, извилистые улочки и шумную жизнь, которая могла бы процветать в его темных глубинах. Он говорил о невыполненных обещаниях, хранившихся в этих древних рисунках, и о неиспользованном потенциале, дремлющем под их ногами. Сочиняя свои слова, он почувствовал себя очарованным идеей подземного города. Он представил, как бродит по его тихим улицам, восхищаясь величием забытых памятников и разгадывая тайны, сокрытые в его потайных покоях. Эта мысль наполнила его чувством тоски, разжигая желание раскрыть загадочный мир, погребенный под землей. В тот момент, когда он делился своими мыслеобразами с Рау, Генри почувствовал глубокую связь с прошлым — связь, которая вышла за пределы времени и пространства, привязала его к мечтам древнего архитектора и зажгла искру приключений в чьей-то душе.—...а что тебя так смущает?..Жить можно абсолютно везде...в лесах, на лугах и полях, в горах...на деревьях или в деревьях, на земле или под землёй, на воде или под водой...да даже в небе, не говоря уже о космосе...Если будут подходящие условия для жизни, то, не вижу причин, чтобы не жить в том или ином месте...я слышал про какой-то дикий народ, что спокойно себе живут рядом с гейзерами, откуда выливается кипяток или о существах, которые спокойно живут на вулкане...

Звук далёкого прибоя эхом отдавался в ушах, навязчивая мелодия, которая, казалось, бросала вызов реальности их далекого местоположения. Хотя они находились далеко от моря, его присутствие было безошибочным, ритмичные приливы и отливы наполняли воздух ощущением вневременного спокойствия. Глядя на чужую местность, он заметил слабое мерцание соли, покрывающее деревья, невидимое свидетельство водной природы планеты. Харот, по своей сути, был миром, определяемым водой. Она была повсюду, пропитывая атмосферу и формируя саму ткань этой земли. Жидкая в своей наиболее распространенной форме она украсила планету мерцающими озерами, извилистыми реками и обширными океанами, которые, казалось, простирались до бесконечности.

Однако в водянистой сущности Харота было нечто большее, чем казалось на первый взгляд. Жидкая форма была лишь одной из граней его элементного состава. Твердые проявления воды также сыграли значительную роль в формировании разнообразных ландшафтов планеты. На том же Цирконе, возникло множество земель — обширные пустыни, высокие горы и отдаленные острова, которые пересекали не самые обширные водные просторы. Сопоставление этих засушливых территорий с вездесущей водной средой создало поразительный контраст, свидетельствующий о сложной и загадочной природе планет. Несмотря на кажущуюся нехватку воды на поверхности Циркона, подземные источники представляли собой скрытый резервуар, который неожиданным образом поддерживал жизнь. Под засушливыми просторами и суровыми ландшафтами подземные водоносные горизонты и скрытые источники питали флору и фауну планеты, служа жизненно важным спасательным кругом в засушливой окружающей среде.—...могу понять, на моей земле довольно много территорий, но не все из них пригодны под пашню, а большая часть так и вовсе, либо лес, либо горы...А ещё болота, нашу прошлую столицу затопило образовавшейся там аномалией, потому пришлось уходить из глубин острова ближе к берегу...зато теперь мы отлично занимаемся производством и портовой промышленностью...

—Да, на мой остров, в мой город...есть многое, что тебе нужно увидеть в этом мире, чтобы понимать, как должен выглядеть твой собственный дом...—Пара огненно-оранжевых глаз светилась интенсивным, почти гипнотическим блеском, как будто они хранили в своих глубинах саму суть пылающего ада. Казалось, они пронзили ткань реальности, зациклившись на собеседнике с непоколебимой интенсивностью, от которой у нее по спине пробежала бы дрожь. Глаза излучали ауру потусторонней силы, излучая загадочное присутствие, которое выходило за рамки обычного. Когда собеседница поднялась на ноги, огни следили за каждым ее движением с острым, почти хищным взглядом, словно оценивая ее расчетливым взглядом, намекающим на древнюю мудрость и непостижимые знания, на нечеловеческое нутро. Сидящий на вздымающемся облаке, которое, казалось, материализовалось из воздуха, Демиург, которому принадлежали глаза, излучала атмосферу царственного безмятежности. Его фигура была окутана неземным туманом, и, пока он смотрел, как собеседник поднимается, его присутствие, казалось, окутало ее утешающими, но таинственными объятиями.—...прости мою бестактность, но...у тебя нет человеческого обличья?..

[Раургатейя]

Она не стремилась заговорить его до смерти, потому с исключительным спокойствием давала время на подумать, лежа рядом и тоже, будто бы, глядя куда-то вдаль. На деле она скорее закрыла глаза и просто наслаждалась чужим прикосновением и окружающей атмосферой. Умиротворение, несмотря на все странности вечера, окутывало естество. Думается, Рау могла пролежать так ещё часы, практически без движения.

Генри, ушедший в себя, словно бы пробудился. В её сознание полились образы, ощущения, картины того, что кто-то, когда-то, желал воплотить в жизнь. Рисунок, аккуратный и точный, здания, улицы, мосты, резьба на стенах, фонтаны и даже статуи, просто так, для красоты. Он действительно готовился для того, чтобы быть созданным под землёй, но, видимо, в те времена не было возможности соорудить проект такого масштаба. Или попросту не было желающих. Эмоции демиурга также лились, возможно, ненамеренно, но как создатель, он мог оценить и задумку, и желания художника, мог проникнуться ими по-своему... Так и было. «Кажется, кто-то поймал вдохновение...» - думает про себя Раургатейя, снова касаясь мордой плеча своего собеседника.
— «Этот образ... Ощущается Древним. Выглядит чудесно.» — она помолчит немного, затем пожмёт плечами, — «Да, жить можно много где. И многие живут. Но обычно двуногие предпочитают поверхность. Ну либо я чего-то не понимаю. Однако не стоит забывать о соседях, что будут ожидать жителей такого города. С другой стороны... Мы умеем работать с подземным пространством.»

Из её пасти вырывается сочувствующее рычание, когда Генри говорит о своём доме.
— «Сочувствую.» — эмоция искренняя. Тейя знает, какого это увидеть разруху дома и жертвы. Остаётся надеяться, что пострадавших было не очень много, — «Желаю, чтобы подобное более не случалось.» — выходит, даже первородному не подвластны некоторые вещи. Это... немного пугает. «Любопытно, как сильно в вас верят ваши подопечные... И как сильно они могут разочароваться.» - что ж, нужно учитывать это в дальнейшем. Полагаться больше на свои силы, а не думать, будто кто-то решит всё щелчком пальцев. Не то чтобы Рау ждала чего-то подобного, но лучше заранее очертить для себя границы, чтобы после не обжечься слепой верой в чудо.

Услышав реплику о другом облике, она хмыкнула.
— Да. И такое... у меня есть. — говорит вслух. Это... причуда. Ранее Раургатейя даже не думала, что обучится подобному, и назвала бы идиотом любого, кто осмелиться вякнуть что-то про перевоплощение в двуногого. Но времена поменялись, а здоровую монстровидную тварь мало кто пустит на порог, потому...
Делает пару шагов в сторону от Генри. И её тело меняется. Это не магия, скорее умение мимикрировать или нечто подобное. Это заметно хотя  бы потому что на мгновение голая спина, и всё остальное, девушки окажется перед глазами демиурга, прежде чем зачарованная одежда окажется на теле, призванная из дома. Довольно хрупкая рыжеволосая фигурка поворачивается лицом к собеседнику, что теперь смотрит на неё сверху вниз. Девушка улыбается, по доброму так, не иллюзорно.

— Что ж, привет тебе ещё раз, Генри Волхайм. — а вот полупоклон явно более шуточный.

[Генри Волхайм]

—Да, люди привыкли жить под солнцем...Но город ведь не станет для них темницей, через которую дневного света не будет видно...да и держать кого-то насильно — противозаконно...А соседи могли бы отстроить "свой дом" либо под городом на закрытых уровнях, либо глубже в горах, но, тебе как будущей правительнице виднее...—Когда он повернул голову к собеседнику, взгляд был ровным и задумчивым. Его рука мягко скользнула по длинной шее существа перед ним, ощущая текстуру твердой чешуи кончиками пальцев. Легкая острота металлических вставок его перчаток, проходящих по гаммам ее кожи, создавала характерное звучание, почти как мелодия, которая как будто сливалась со скрежетом, создавая своеобразную гармонию. Было неясно, успокаивал ли звук или раздражал, но он добавлял интригу к взаимодействию. Несмотря на необычную природу существа перед ним, Порядок оставался спокойным, его мысли сосредоточены на городе и его потенциале. Он размышлял о том, каким мог бы стать новый дом для многих, если бы его идеи были восприняты всем сердцем.

Он признал, что достижение соглашения с разумными имеет важное значение для успеха строительства. Однако он не мог не думать, что было бы легче вести переговоры с существами, имеющими более или менее гуманоидную форму. Это соображение отражало его прагматичный подход к работе с различными видами и культурами, признавая сложности общения и понимания в различных формах жизни. В целом, поведение Порядочного излучало чувство решимости и непредвзятости, когда он переживал эту уникальную и потенциально преобразующую встречу.

Огненно-оранжевые глаза, светящиеся, как угли в темноте, пронеслись по заснеженной долине, бросая жуткий свет на строительную площадку внизу. Глаза принадлежали фигуре, находящейся на краю долины и смотрящей на сцену со смесью меланхолии и прагматизма. Выражение маски, казалось, передало глубокое чувство тоски и решимости, как будто оно таило в себе острое желание превратить пустынный пейзаж во что-то яркое и целеустремленное. Строительная площадка представляла собой исследование контрастов. Старые опорные столбы, когда-то крепкие, но теперь обветренные и изношенные, стояли молчаливыми стражами среди снега. Повсюду валялись ржавые конструкции и сломанное оборудование — остатки ушедшей эпохи. Тем не менее, среди упадка было ощущение потенциала — шепот того, что могло бы быть, если бы ландшафт был возрожден. Взгляд Демиурга задержался на полуразрушенных строениях, и в нем чувствовалось явное стремление к переменам. Как будто сама суть долины призывала к обновлению, к возрождению, которое принесет жизнь и цель в бесплодные просторы. В этих глазах была немая решимость, решимость сравнять старое и построить что-то новое — что-то красивое, но практичное, что-то, что послужит обществу и станет свидетельством человеческой изобретательности.

Когда фигура созерцала сцену, его, казалось, охватило чувство самоанализа. Слова «Мечты, мечты, в чем ваша радость?» эхом отдавались в сознании, острое напоминание о силе воображения и стремлении к достижению своих целей. Было ясно, что этим человеком двигало видение, выходящее за рамки простых амбиций и погружающееся в сферу страсти и цели. В этот момент на фоне заснеженной долины он стоял маяком надежды и решимости подспорьем Рау. Взгляды говорили о многом, неся в себе груз мечтаний и непоколебимую решимость воплотить эти мечты в реальность.—...не нужно сочувствия...в конечном счёте, аномалия появилась мгновенно и нанесла большой ущерб, тут уже ничего не попишешь, в то время мы разве что могли кое-как ее сдерживать из-за исказивщегося магического фона, пока эвакуировались...А после оставить все так, в последствии изучив данный феномен получше...Но спасибо на добром слове...

Генри встал из своего облака, чувствуя, как эфемерные клочья рассеиваются вокруг него, не оставляя и следа от прежнего эфирного насеста. Когда он выпрямился, взгляд остановился на Рау, загадочном и потустороннем существе, которое привлекло внимание. Хищный ксеноморф, существо одновременно привлекательное и опасное, принял облик красивой девушки, чья гибкая фигура не была украшена чешуей, которая обычно обрамляла ее тело. Кожа цвета рубина или, возможно, граната, казалось, сияла потусторонним сиянием, притягивая взгляд, даже несмотря на то, что она бросала вызов земным условностям, а сейчас она была чуть бледнее снега. Взгляд Генри остался прикованным к Тейе, заинтересованный ее трансформацией. Он не отвернулся, а вместо этого наблюдал со смесью восхищения и трепета, как она плавно сменила свою обнаженную фигуру на более удобную и менее смущающую — костюм, который, казалось, излучал тепло и изысканность.

Воздух вокруг них, казалось, дрожал напряжения, когда Порядок сделал несколько уверенных шагов к Рау. Он на мгновение поколебался, затем остановился перед ней, взяв ее руку в свою в небольшом уважительном реверансе. Его жест был явлением признания и уважения, признания загадочной природы Рау и силы, которой она обладала, как существа одновременно привлекательного и потенциально опасного. Момент повис в воздухе, наполненный глухими словами и неизведанными возможностями. Глаза Демиурга встретились с глазами Рау, в его взгляде читалась смесь любопытства и ни намека на опасение. Он как будто стоял на краю пропасти, не зная, сделать ли следующий шаг вперед или отступить в безопасное место, не выдавая этого ничем. В тот мимолетный момент, когда гн стоял перед Тейей, их руки переплелись, возникло чувство предвкушения — ощущение, что мир вокруг затаил дыхание, ожидая увидеть, что произойдет между этими двумя разными, но необъяснимо связанными существами.—И тебе...могу сказать, что выглядишь ты достаточно миловидно столь же, сколь и аристократично?..

[Раургатейя]

Это было вполне логичным исходом, не тревожить живущих в городе, а быть рядом, неподалёку, оберегая их и выполняя какую-то грязную работу, пока те, может быть, спят? Об этом стоило подумать, но позже, в коне-концов она всегда может создать несколько групп детей, не привязанных обликом к типичному. Ныне это было в её власти.
— «Будет ли виден свет я не знаю. Но возможно... Какие-то башни с выходом на поверхность... Или что-нибудь ещё...» — звучит отчасти довольно-урчаще, — «Разумеется, принуждать кого-то я не буду...» — слишком много чести ещё кого-то удерживать. Она могла бы, ей понимание мира вполне позволит так сделать, однако никакого желания, как и смысла, в её мыслях и чувствах не присутствовало.


Взгляд демиурга её не смутил. Было бы глупо смущаться естественной красоты, которая была к тому же не магической. К сожалению существу без магии приходилось выкручиваться разными методами, порой не самыми удобными. Да и яркий контраст между обликами был просто обязан привлечёт внимание тех, кто видел перевоплощение в первый раз. Вряд ли она была единственной такой, конечно, но каждый из подобных ей уникален и заслуживает внимания хотя бы в первые пять минут.

Быстрое приближение Генри вызвало улыбку, а дальнейший реверанс показался Рау не столько неким официозом, или попыткой переиграть её шутку, сколько искренним эмоциональным порывом. Она добровольно станцевала пару этих аккордов с Порядком среди кружащихся снежинок, пока они не замерли, рассматривая друг друга под новым углом. «И всё же - почему маска?..» - вопрос будет тревожить ещё какое-то время, однако она не станет его задавать. Спокойствие и готовность Генри идти навстречу вдохновляли и завораживали, и, кажется, демиургу было искренне интересно, что произойдёт дальше.

— Ммм, вероятно, так и есть. Отчасти это было в изначальной задумке. — она тихо смеётся, — Одежда скорее вынужденная мера... Кхм, во всех смыслах этих слов! С оборванкой с улицы мало кто желает вести беседу, ведь общество смотрит на внешний вид крайне внимательно и щепетильно... — она игриво закатывает глаза, выражая своё пренебрежение к этому аспекту, но не акцентируясь на нём долго, — Итак, что ты желаешь мне показать? Надеюсь твои телепортационные возможности более стабильны, чем у тех, кого закинуло в мой улей в половинчатом виде... — быстро возвращается к серьёзному тону. Эту ветвь магии опасается и не без причин, но бессмертный, вероятно, должен быть на несколько голов выше смертных созданий. И всё же немного страшно... Впрочем, как и всегда, когда близится какой-то магический прыжок.

[Генри Волхайм]

—Очевидно, что так и есть...Тебе привычнее нагишом?..Хотя, наверное оно и понятно, большую часть времени ведь пребываешь в другой форме, а там не до одежды уж точно...не говоря уже о беседах, когда от тебя пытаются сбежать только завидев...—Движения Генри были осторожными и нежными, когда он наклонился вперед, чтобы взять Рау под руки. Его прикосновения невесомы, но крепки, да в какой-то мере заботливы. Он чувствовал гладкие изгибы тела, тепло, просачивающееся сквозь ткань одежды. Которая, скорее всего и не очень нужна была королеве Роя, если бы только не приходилось говорить с разумными. Пока он медленно кружил на месте, огни не отрывались от лица Тейи. Наконец он осторожно усадил знакомую на перину из мягкого облака. Насест, казалось, идеально повторяла ее миниатюрную фигуру, укачивая, как драгоценный камень. Генри знал, что ему пришлось бы носить ее на руках, чтобы уменьшить разницу в росте и шаге между ними. Но он не возражал против дополнительных усилий, чтобы не пришлось так заморачиваться, тем более облако — вариант многоразовый.

Само облако парило относительно близко к Немезиде, как будто оно обладало собственным разумом. Казалось, оно чувствовало его движения и намерения, внимательно следуя за ним, куда бы он ни пошел. Даже если бы он отошел, облако полетело бы за ним, нежно унося Рау на своей пушистой поверхности.—В принципе архитектурные новшества, чтобы ты посмотрела и сделала какие-то выводы...Потому у нас будет небольшой экскурс по столицам разных планет, а после обсудим с тобой планировку и тонкости...тонкости...подземного устройства, иначе тонкости могут обернуться погребением всего в недрах земли...На счёт моих способностей можешь её переживать, пространственная школа — моя специализация...—Он глубоко вздохнул, сосредоточившись, прежде чем приступить к сложному процессу создания портала на Циркон. Его движения были обдуманными и точными, каждый жест рассчитан на то, чтобы открыть путь в другую точку пространства. Медленно и осознанно сделав шаг вперед, Порядок вытянул руку, положив ладонь на внутреннюю сторону локтя. Это действие казалось почти ритуальным, как будто через само его существо он пропускал какую-то древнюю силу, настолько насколько и он сам. Другая его рука вытянулась перед ним, пальцы слегка сжаты, словно он схватил невидимую нить. Когда он провел рукой по воздуху, за ним тянулась слабая мерцающая энергия, словно рябь на пруду. Его рука двигалась целенаправленно вниз, на нем была обычная черная перчатка со стальными когтями, способными прорвать саму суть пространства и времени при должном умении. Ткань перед ним, казалось, рябила и искажалась, создавая брешь, прокол в материи. Демиург будто распутывал нити самого существования, создавая путь из одной точки в другую.—...милости просим...

Демиург слегка подтолкнул облако вперед к порталу, от его краев исходило мягкое, неземное сияние, освещающее клочок снега вокруг. Облако, казалось, ответило на его прикосновение, легко скользя через мерцающие врата, словно направляемое невидимой силой. С чувством предвкушения Генри последовал за ним, шагнув через портал в неизвестность. В тот момент, когда они вошли в открытый разлом, волна энергии пронеслась по воздуху, потрескивая, портал рухнул позади них. Разлом закрылся оглушительным эхом, оставив их стоять в новом месте, окруженном глубокой тишиной, которая, казалось, окутала все вокруг. Это была почти осязаемая тишина, резко контрастирующая с их беседами в снегах, где нигде там были и дикие звери и птицы и хруст снега.

Они оказались в самом сердце городской улицы, белокаменные дороги блестели в мягком свете далёкой звёзды. Здания, выстроившиеся вдоль улицы, казались девственно чистыми, их стены явно безукоризненно чисты и лишенны каких-либо признаков износа или эрозии. Они словно попали в утопический городской пейзаж, где каждая поверхность сияла чистотой. Над головой висели редкие знаки, мягко покачиваясь на еле ощутимом теплом морском бризе. Они мягко поскрипывает, служа маяками для тех, кто ищет направление. Каждый знак искусно изготовлен и украшен замысловатыми символами и глифами, которые, казалось, выглядели столь же искусно, сколь просто и без подковырки.—Планета Циркона, остров Эльмар, город Сирмаель[Шандар]...резиденция Ордена Порядка...

[Раургатейя]

Прикусывает губу и хихикает: — Мне правда предлагали бантик, но боюсь, это мало поможет в глазах... Общественности. — это было так глупо и по-детски... Впрочем, дети и предлагали, — Порой я радуюсь, что меня избегают. Есть те, кто напротив, жаждет встречи и... Тактильного контакта. Порой чрезмерного... И это, пожалуй, вызывает дискомфорт. — закатит глаза, выдыхая облачко пара. В руках бессмертного на удивление спокойно: его прикосновения сочетают мягкость и надёжность, пока они кружатся в танце в свете магических огней. Как-то пристально они сконцентрированы у её лица... Запоминает? Или просто любопытствует? Непонятно.

Облако оказалось весьма удобным средством передвижения. Рау с интересом поелозила на нем, оценивая возможности по перестройке под сидевшего. Забавная штука, пускай немного непривычная. Главное чтобы не летала высоко...

— Ночь обещает быть насыщенной на события. — только и скажет Матриарх, наблюдая за движениями демиурга. Не то чтобы она не была в других городах, но вполне возможно, никогда не обращала внимания на те самые тонкости, от которых зависело крайне много всего, — Мы умеем укреплять подземные ходы, с этим вряд ли будут проблемы. — к тому же всегда можно создать специальных существ для удержания того или иного места в стабильном состоянии... Соединить их с питательными прудами дело несложное. Она моргнула, отвлекаясь от мыслей, возвращаясь в реальность. С этим всем можно повременить...

Портал напоминал гладь озера, что покачивалась от ветра или движения разных существ, недостаточно, чтобы поднимать волны, но уже визуально заметные. И они прошли сквозь это окно, покидая покрытый снегом пейзаж. Рау цокнула, едва успев отдать несколько последних указаний своим подопечным прежде, чем межпространственная дверь рухнула, словно водопад и испарилась.

Матриарх медленно встала с облака и прошла вперёд, осматривая улицы и здания. Всё такое... — Белое... Светло... — пробормотала она, крутанувшись на месте аж на 360 градусов. Пожалуй, даже слишком... Чисто, целостно, выверено. Для жительницы пещер и созданных из биоматериалов барельефов непривычно, мягко говоря.
— Порядок во всей красе, верно? — она неловко улыбнулась, возвращая внимание бессмертному, — Как далеко до большой воды? Готова поклясться я ощущаю морской аромат... — ещё один беглый взгляд не позволил заметить что-либо похожее на океан или море за зданиями.

— Сколько же времени твои де... — она осеклась, остановив свою руку, что уже намеревалась было очертить пространство улицы, — Подчинённые тратят на поддержание чистоты?.. — Рау потрёт висок, падая немного в шок от осознания тщетности бытия в этом городе, как вдруг, — А, магия. Конечно, конечно... Вечно забываю о её... Более мирном применении.

Она легко проскачет к одному из знаков, рассматривая замысловатые символы и глифы: — Я вижу в этом некоторую... Эстетику, хотя для меня это... Хм... Довольно бесполезно?..

[Генри Волхайм]

—На белых и светлых улицах сложнее спрятаться или спрятать что бы то ни было...—Белокаменный город является великолепным свидетельством фантастической архитектуры. Его высокие стены, сложенные из сверкающего белого камня, величественно возвышаются на фоне лазурных вод. Город представляет собой воплощение элегантности и величия, с замысловатой резьбой, украшающей каждую поверхность, и изящными мраморными колоннами, поддерживающими высокие арки. При входе в город людей встречает пышный зеленый пейзаж с разбросанными повсюду небольшими прудами, отражающими солнечный свет в ослепительной игре цветов. Воздух наполнен бодрящим ароматом соленой воды, неся с собой ощущение спокойствия и умиротворения.

Улицы Сирмаеля тихие и спокойные, застроены старинными зданиями, излучающими атмосферу вечной красоты. Вдалеке слышны шумные звуки оживленного торгового района, добавляющие живую энергию в безмятежную атмосферу. Торговцы рекламируют свои услуги, соблазняя прохожих экзотическими товарами и дразнящими ароматами: цветов, еды, духов и чего-то доселе неизведанного. В центре города возвышается шпиль резиденции Ордена, символ власти и величия. Шпиль устремляется к небу, его замысловатый дизайн отражает солнечный свет и бросает золотое сияние на город внизу. Он служит напоминанием о богатой истории города и традициях, которые сохранялись из поколения в поколение.

—Город проектировали первые последователи Ордена...хотели сделать его портовым, но после Старую столицу затопило и город перестал быть таковым, став новой Столицей...—Порядок по-совиному повернул голову в сторону собеседницы, казалось, что сейчас ухнет, но только слегка прикрыл глаза.—...остров находится на стыке моря и Океана...если сейчас мы в жилом районе, то порт находится...—Он слегка повернулся на месте, лицом в сторону предполагаемого места нахождения порта.—...метров пятьсот отсюда будет КПП в порт...

Когда Демиург сделал несколько шагов рядом с Рау, ожидание их следующего шага повисло в воздухе. Его взгляд прикован к облаку, медленно кружившемуся вокруг девушки, готовому налететь в любой момент. Мягкая, колышущаяся масса, казалось, танцевала на ветру, отбрасывая легкую тень на фигуру Тейи. Ощущая лёгкое утомление, Порядок устремился вперед, его движения были уверенными и решительными. Он чувствовал, как внутри нарастает ожидание, чувство граничащее с меланхолией. Звук его шагов эхом разносился по мощеной дороге, создавая ритм, соответствующий замедленному биению его сердца. Дорога, по которой они следовали, вела мимо невысоких многоэтажных зданий, фасады оных обшарпаны временем и историей. Каждое здание, казалось, рассказывало свою собственную, а стены шептали тайны давно минувших дней. Окна украшены яркими ставнями, добавлявшими очарования простым конструкциям.

По другую сторону дороги лениво протекал канал, воды которого мерцали в солнечном свете. Мосты охватывали всю ширину канала, соединяя одну сторону с другой серией изящных арок. Нежный плеск воды о каменные насыпи создавал успокаивающий фон к путешествию. Если посмотреть, то вода достаточно чистая, чтобы под мостами проплывала рыба и даже небольшие птицы, включая любую другую живность, что бегала тут и там. Небольшие белочки и птицы здесь не были вредителями, сродни крысам, потому как на улицах просто не было мусора, в котором они смогли бы копаться.

—Да, здесь стоят специальные плетения, что поддерживают чистоту на улицах...так что человеческого ресурса в этом деле почти не задействуется...—Движения выглядели плавными: он поднял голову, устремив взгляд на знак, прикрепленный к стене. Символ, выгравированный на поверхности, казалось, пульсировал слабым потусторонним светом, когда он протянул руку, чтобы взаимодействовать с ним. Мягким прикосновением он активировал устройство, и воздух наполнился тихим жужжанием, когда перед глазами замерцала магическая голографическая проекция карты города. Она представляла собой завораживающее отображение сложных деталей, демонстрирующих план города с потрясающей четкостью. Достопримечательности отмечены яркими символами, которые, казалось, парили в воздухе, каждый из них представлял собой отдельное место. Магазины, парки, кафе, библиотеки, контрольно-пропускные пункты и т.д. выделены, приглашая исследовать и делать открытия.

На карте также отображались местоположения в режиме реального времени, обозначенные крошечными мигающими точками, которые перемещались по улицам и переулкам города. Взгляд Демиурга метался от одной точки к другой, улавливая динамичный характер карты, постоянно обновляющейся новой информацией.—...каждому свое...каждому свое...—В левом верхнем углу голографического дисплея была легенда, дававшая ключ к расшифровке символов на карте. Это было окно, заполненное замысловатыми символами и цветами, каждый из которых соответствовал определенному типу места или достопримечательности. Взгляд Генри на мгновение задержался на легенде, вычитывая ее содержание для дальнейшего использования. Под вкладкой внимание Генри привлекло еще одно окно. В нем отображался список событий, праздников и мероприятий, происходящих на острове.

[Раургатейя]

Раургатейя неопределенно пожала плечами. Среди снега, почти такого же светлого, как и эти улицы, можно было спрятать много чего, и много кто мог скрываться под покровом сотен и тысяч маленьких хрупких частиц. Возможно, дикая природа и цивилизованный мир имели разные законы выживания, но слова Генри показались ей лишь оправданием. В любом случае её это не беспокоило – она продолжала осмотр всего того, что смог воплотить в жизнь создатель.

Среди высоких зданий находились цветущие зелёные участки и даже какие-то пруды. Из-за света в них игало множество солнечных зайчиков, отчего Рау то и дело щурилась или старалась отвернуться в сторону, где было потемнее. Не менее блестящими были некоторые здания, оформленные золотом: самые древние и/или главные сооружения, что возвышались над другими. Со стороны слышалось оживление с какой-то из улиц...

— Вероятно, зима у вас холодная... — проводив взглядом направление до порта, скажет Рау, — Или её тут не бывает? — что ж, этой рыжей жизнь без снега уже и не мила, откровенно говоря.

Пока она медленно шли вперёд, Матриарх отдала должное этому городу: в нём было довольно много природных элементов. Даже некоторые звери поселились здесь, вроде рыб, птиц и некоторых мелких грызунов. Подойдя к каналу она задержалась там на несколько секунд, рассматривая разноцветных рыбёшек, проплывающих мимо. Одну из них она даже подняла телекинезом вместе с шаром воды, поближе к себе, разглядывая...
— Дома рыба в основном цвета туч. — мимолётно пояснит она. Не то чтобы подобных Рау никогда не видела, где-то, когда-то, точно замечала, но в таком тихом и спокойном месте грех не дать внутреннему ребенку немного полюбопытствовать, — Если только не магическая какая скотина... — отпустив живность обратно в воду, поспешит подстроится под ход бессмертного дальше.

Спустя несколько минут Генри использует какой-то артефакт, воссоздающий карту города, подсвечивающий важные и интересные точки. Раургатейя с интересом рассматривала магическую приблуду. Дома она знала каждый тоннель, как и её отпрыски, но если думать об обустройстве людей, нужно учитывать их ограниченный мозг и отсутствие подключение к синапсу Роя. «Сколько ресурсов придётся вложить в это дело...» –покачав головой, Матриарх обратит внимание на легенду карты, читая её, а после отмечая, где именно находится то или иное сооружение.

— Кто же спорит. — ответит она мягко, не рискуя трогать что-то магическое, — Что ж, вероятно, мне стоит подумать об интеграции магии в улей, это может быть весьма... Удобно для поддержания... Жизни в городе. — или проще заставить работать приезжих в сферах служб будущей жилой территории, и не мучить себя...

[Генри Волхайм]

—Да...но на острове, в городе мы поддерживаем оптимальную температуру за счёт защитного купола...а вот на самом острове зимой снега хоть отбавляй...так что не жалуюсь...—Когда он наклонил голову набок, каскад мыслей заполонил его разум, перенося в далекие, покрытые снегом пейзажи. В своем мысленном взоре он представлял зимние сцены, разворачивающиеся перед ним — бесконечные поля, покрытые нетронутой белизной, обширные степи и равнины, простирающиеся до горизонта. Образ был ярким, но он понимал, что, несмотря на эти мысленные блуждания, сам остров большую часть времени может похвастаться заснеженными горами, а не плоскими, покрытыми снегом полями. Остров, укрытый в объятиях океана, находился под влиянием холодного течения, гарантируя, что зимы действительно были живописными и безмятежными, сколь же холодными. Порядок размышлял над идеей, что расположение острова гарантирует идеальный зимний климат — снежный и очаровательный, но не невыносимо холодный, иначе бы здесь было не так уж и комфортно для жизни. Перспектива такой идиллической зимы, несомненно, была привлекательна.

Пока мысли блуждали, он думал о том облегчении от изнуряющей летней жары, которое приносил холодной бриз. Прохладные объятия океанических течений смягчали летнюю температуру, обеспечивая долгожданную передышку от угнетающей жары. Это было место, где можно наслаждаться красотой зимы, не терпя суровости лета — редкий баланс, который Немезида находил интригующим. Однако признавал, что холодные зимы острова создают проблемы для выращивания сельскохозяйственных культур. Тем не менее, с чувством удовлетворения он размышлял о том, как эти проблемы уже давно были преодолены с помощью изобретательности и инноваций. Жители острова нашли решения, гарантирующие, что они могут наслаждаться всем великолепием снежной зимы, не ставя под угрозу свои начинания, ведь Эльмар сам по себе автономный, ему не нужно продовольствие из вне.

—На острове есть магизвери...каких-то сюда завозят для разведения в чистом поле или лесах...каких-то выводят прямо на острове, как тех, что достаточно спокойны для безопасного обитания в городских стенах...ну и как эта рыба...А вот за пределами города, на самом острове, фауна ещё богаче и разнообразнее, чем в океане вокруг...но береговые воды под нашим контролем, так что мы там занимаемся разведением не пресноводных обитателей...—Взгляд задержался на внушительном строении Резиденции, возвышающемся здании, которое своим величием доминировало над городским пейзажем. Возвышаясь высоко в небо, оно стояло как маяк власти и влияния, отбрасывая длинную тень на оживленные улицы внизу. Архитектурное чудо украшено бесчисленными окнами, которые сверкали на солнце, отражая лучи звезды и омывая окрестности теплым золотистым сиянием.

Пока Порядок размышлял о роскоши Резиденции, его мысли перенеслись в скрытые глубины под поверхностью острова. Глубоко под землей лежал лабиринт взаимосвязанных пещер и шахт, подземная сеть, которая была перепрофилирована в передовые лаборатории. Эти подземные сооружения служили эпицентром генной инженерии и биотехнологических исследований, раздвигая границы научных открытий способами, невообразимыми для мира наверху, где уже эксперименты проводились в условиях лесов и равнин. Углубляясь все дальше в глубины этого скрытого мира, представил себе замечательное зрелище — мини-исследовательский городок, укрытый под толщей океана. Доступное через небольшие стеклянные тоннели, ведущие к морю, это подводное сообщество было центром инноваций и экспериментов. Ученые и исследователи Ордена усердно трудились в этом подводном царстве, погружаясь в тайны генетики и биотехнологии с непоколебимой преданностью.

Тем временем на поверхности острова разворачивался другой вид прогресса. В дальний части Эльмара, вдали от великолепия города и секретности подземных лабораторий, кипела деятельность, гудевшая от технологических достижений. Современные объекты ревели от активности, поскольку инженеры и изобретатели неустанно работали, чтобы раздвинуть границы инноваций. От передовой робототехники до систем искусственного интеллекта, каждый аспект технологического прогресса нашел свое место на этом клочке земли. Отсюда не совсем видно, но оно и к лучшему, потому что Производственные цеха из чернита резко контрастировали с белокаменным Сирмаелем.

—Может лучше стоит поручить проведение магических путей кому-нибудь из мастеров?..я не сомневаюсь в твоих способностях, но я уверен в ресурсозатратности данного процесса...—Каждое движение его пальцев заставляло карту реагировать, выдавая подробную информацию, которая материализовывалась в мерцающих голографических дисплеях, парящих около обозначенных точек. Сама карта казалась произведением искусства, шедевром зачарованной картографии, изображавшим город в ошеломляющих деталях. Каждая улица, здание и достопримечательность тщательно прорисованы, пульсируя слабым свечением, намекающим на тайные энергии, вплетенные в саму ее ткань. Когда он отошел в сторону, чтобы дать Рау возможность ясно увидеть, карта, казалось, сдвинулась и подстроилась, приспосабливая их перспективы к одному изображению.

С безучастным видом скрестил руки на груди, пристально глядя на карту. Легким жестом начал масштабирование, заставив картинку расшириться и охватить весь город. Сирмаель развернулся перед ними во всем своем великолепии, его разнообразные районы и архитектурные чудеса выставлены напоказ для их пристального взгляда. Пока он продолжал манипулировать картой, его палец двигался намеренно, прослеживая путь, который выделял самые важные районы — бастионы крепости, которые стояли как оплоты против любой угрозы и для удобства всех. Каждая точка интереса освещена картой, ее значимость подчеркивалась светящимися маркерами, которые обозначали их стратегическую важность. Карта, казалось, реагировала на его прикосновение почти разумным осознанием, но не удивительно, многое в Ордене работает в тандеме с ИИ.

—Рядом с нами Порт, Главная и Торговая площади, дальше идёт Резиденция Ордена, Парковая зона, Жилая зона, в которой мы и находимся...А так же тут рядом Военная зона, где проходит подготовка оборонительных и военных сил Ордена...Есть предпочтения?..потому что помимо города можно осмотреть и сам остров...

[Раургатейя]

«Как затратно.» – думает про себя Рау. Целый купол над городом, сколько энергии уходит на то, чтобы бороться с природой. Ей это чуждо, может быть даже дико, как бы смешно это ни было. Путь улья адаптация и выживание, а не попытка играть в бога... Но, вероятно, самому Древнему ситуация видится иначе.
— Понятно. — слегка отстранено скажет она, поглядывая наверх, словно пытаясь увидеть тот самый купол, но затем всё же возвращая внимание архитектуре зданий. Небо можно увидеть и дома, а тут она чтобы учиться.

— Вот как, разводите, значит... Город такой аккуратный, с трудом можно поверить, что тут занимаются скотоводством. — океан привлекает Тейю, однако пока что является недостижимым. В обе стороны от её гор до водной глади слишком далеко, и адаптация к новой стихии будет слишком затратной на данный момент. Когда ещё свеж страх оказаться вновь в ловушке от клыков и когтей других тварей.

— С другой стороны, глядя на моих детей мало кто мог бы предположить выращивание культур или то же самое разведение рыб. — слабо ухмыляется. Многие видят в них лишь монстров, не более чем кровожадных тварей. Хотя, не далеки от истины: отруби связь с синапсом и бедный ребёнок будет потерян, ведом лишь инстинктами, а не разумом. Ну, большая часть из них.

...поручить проведение магических путей кому-нибудь из мастеров?..

— Конечно. Иначе в городе магии не будет. — она хихикает, прикрывая рот ладонью, в глазах мелькает задорный блеск, — В конце концов этот Матриарх может уловить разве что огромный запас магической энергии, и то крайне посредственно. Что уж говорить про более мелкие манипуляции. — пожалуй, свой главный недостаток в этом мире она смогла признать не так давно. Точнее, смириться с ним достаточно, чтобы озвучивать без страха, смущения или сожаления, — Можно сказать, я просто разрешаю поселить близко к своим владениям что-то подобное. — шуточное высказывание, но в каждой шутке была своя доля правды.

Задумавшись, куда направиться, она выбирает торговые площади и жилые зоны. Этакая основа, которая должна будет присутствовать в её городе. Тот же порт в подземелье попросту не нужен, а военные силы... Что ю, нудно будет подумать, насколько жители извне будут участвовать в потенциальной обороне её территорий.
— Оборона подземелий будет заметно отличаться от твоего города. — её взгляд скользит по подсвеченным картой крепостям. Закусил губу, Рау задумалась над этим. Аспект защиты сейчас был весьма важен для неё.
— Знаешь, некоторые мои отпрыски крупнее меня. Коридоры должны быть... Не просто большими, а огромными. — она медленно побрела по улице жилого района в сторону торгового, продолжая рассматривать окружение.
— Ты часто бываешь среди своего народа, Генри Волхайм?