[Генри Волхайм]

[status]Да начнется игра[/status][icon]https://i.imgur.com/i78QNuR.jpg[/icon][nick]Рассказчик[/nick][lzbb]<div class="lz"><a href="https://arkhaim.su/index.php?topic=736.msg100389#new" class="ank">Рассказчик</a><lz>Неизвестный писатель повествующий о происходящем в мире путем историй</lz></div>[/lzbb]

Элерим / Прошлое

Генри Волхайм, Чихэру Тамайси

Основной сюжет: Демиург Упорядоченности путешествует по свету и ведёт записи о интересных местах, личностях, событиях и т.д.
Сюжет Главы: Порядок прогуливался по городу, осматривая окрестности в небольшом внеурочном патруле по окрестностям, казалось бы, обычный спокойный день, а даже в нем новые знакомства, при чем, не в лучших обстоятельствах...

Эпизод является игрой в прошлом времени и закрыт для вступления любых других персонажей. Если в данном эпизоде будут боевые элементы, я предпочту стандартную систему боя.

Затмение

[Весна]

Новый день не принёс ничего хорошего. да и что он мог принести кроме боли, разочарования и ужаса? Узнай то, в какой ситуации оказалась сейчас сестричка Кохаку, то непременно бы сошла с ума от горя или же от ярости. Нет. Она не узнает. И никто не узнает. Кричать бесполезно - звать на помощь тоже, никто не придет - да и голос давно уже был непозволительной роскошью, которая девушке была непозволительна. Глотка неистово горела изнутри будто бы от внутренних синяков и разрывов, а челюсть ныла будто бы её сломали, но нет - тут все было намного прозаичнее - просто из Чихэру вышла не самая лучшая работница эротической сферы. Наверное, можно было догадаться раз сейчас её тело в одном лишь нижнем белье безвольно лежало в одном из переулков большого города - вопрос времени когда её найдут и добьют или она умрёт сама по себе, просто не выдержав повреждений.
Рёбра были безнадежно сломаны - когда оказалось что она не такая гибкая как нужно, то этот вопрос был решен совершенно радикально, но зато действенно. Иронично, а ведь она думала что сможет вытерпеть за счет тигриной выносливости совершенно всё. Фактически так и было, ведь любая другая девушка давно бы откинула коньки прямо в процессе.
Практически обнаженное тело лежало на старом потрескавшемся асфальте - рыжие волосы в беспорядке и покрыты то ли грязью, то ли липкой белой субстанцией с характерным запахом на которую эта грязь просто налипла, на тонкой шее характерные сине-красные следы от удушения, а по телу вереница отметин того же характера, иногда перемежающиеся с небольшими точками ожогов от сигарет. Печальное зрелище, не правда ли? Вот и Чихэру тоже так думала - ведь ей оставалось только что думать и созерцать унылый мусорный бак, возле которого её бросили. Она вполне хорошо запомнила их лица - могущественный наркоторговец не боялся какой-то мелкой пиздючки, которая завтра должна была сдохнуть.
Даже магия тут не помогла бы - ещё бы, ведь ей в руки вбили колья из металла, блокирующего магию - вместо наручников, так сказать.
Даже дрожать от холода было больно и вместо этого она лишь жалобно скулила. Все слезы закончились уже давно, она бы и хотела поплакать ещё, но это было просто физически невозможно. Её взгляд зеленых глаз стал пустым, остекленевшим.

Из небольшого узкого прохода к ней надвигались тени, которые были явно рады такому подарку судьбы.
- Ха-ха, вот это подгон от босса! Потрёпанная она конечно, но вроде ещё моргает - значит живая и можно употребить ещё пару раз, а потом уже и в расход. - парни бандитской наружности хохотали, один из них склонился над Чихэру и подергал её за хвост, потом за уши. -Настоящие, нах! Не сраная косплеерша. Подрочи мне хвостиком, падаль! - но оммёдзи никак не отреагировала. И чтобы ускорить процесс нетерпеливый клиент немедленно пнул её в живот, буквально заставляя девушку выплюнуть сгусток крови.

[Генри Волхайм]

В меру умеренного шага, подобно ленивым ручейкам, Демиург прохаживается по улочкам города, видимо беззаботный, и все же глубоко погруженный в свои мысли и заботы. Волной его пронизывают эфемерно светящиеся элегантные бумаги, те бумаги, которые даровал ему сам этот новый день. Застывшее время трепещет в ожидании его воодушевленных движений, чтобы заполнить его вдохновением и силой.Он — Генри, изысканный джентльмен в серой рутине, и этот город — его уютный лабиринт, по которому ему суждено блуждать. Но за последнее время что-то изменилось, как тихое зарево ночи, нависшее над ним. Тонкой паутиной, наркотик "Триггер" начал распространяться на Элериме, превращая этот прекрасный мир в мрачную сферу обслуживания. Эта скверная сущность, словно навязчивый паразит, промышляет во всех уголках планеты, поражая сердца неосмотрительных душ.

Ах, как он безмилостно живет на службе, пожирая надежду и тяжелости пути. Значение служения становится искаженным, как поглощенное зеркало, отображая только потемневшую иллюзию счастья. И те, кто смело сталкивается с этой сеткой, попадают в ее плен, становясь пешками в ожесточенной партии соблазна. Но Порядок не собирается просто так смириться. Он вздымается над этим едва заметным сгустком безумия, подавая сопротивление. Его шаги становятся решительными, как будто он собирается пробудить каждое дремлющее сердце. В его жилах течет мужество, словно огонь надежды, и он снова в настоящий момент, готовый восстановить красоту этого города.

С каждым лишним шагом на этом украденном у паразита пути, Порядочный привносит свою магию, восстанавливая утраченное достоинство. Сколько усилий понадобится, чтобы вернуть этот город свету? Но он несомненно готов пройти через это, вооруженный своей волей и приправленный оливковым оттенком веры. И в конце концов, на Элериме лежит очарование, которое расцветает от его непреходящей элегантности и сильно пострадавших сердец. Он, бессмертное существо, снова рассеивает тьму с тротуаров и предстает перед нами, вновь диктующим свои правила игры. Порядок его шагов неспешно сияет по улочкам города, и он продолжает, несметной бумагой опутывая его путь. Время медленно продолжает течь, а наркотик "Триггер" иллюзорно рассеивается в холодных ветрах победы.

Возле Демиурга, искристым светом окруженного, с таинственной аурой умиротворения, явилась компания из троих гопников. Перед ними распахнулись двери в подворотню, где затаилась таинственность и завораживающая темнота, испещренная лучами ночной звездопадной красоты. Знал Мастер Вселенной, что в дневной арене существует опасность увлечься трюками сухого листа и обрести темные пути экстаза, превратившись в пленников изначально свободных душ. Странствование молодежных сердец, подвергшихся страданиям самозваных джедаев красочной тоски и утонченного отчаяния, всегда приводило к предательству своих наивных идей и силовому контролю убийственного наркотического влияния. Но Порядок, восходящий занавесами мирозданья и обладающий неземной мудростью, прошел следом за ними, словно тень окутывающий их сущности. Он знал, что сердца этих троих, так чарующих в своей юности и необузданности, скрывают в себе бесценное сокровище — искру истинной свободы, способной осветить темноту душевных одиночеств и проклиная подражателей.

Огибая тихо искусные контуры переулков итоговой пустоты, Генри наблюдал, как трое героев, неся в себе мощь и возможность гармонии, скользят скрытно по узким тропкам испытания. Сияющие тенета городской тусклоты умякли от шелеста хрустальных шагов проводников в мир потерянного содержания, доносящихся отслужившими ликами, тонкими и изящными, словно лебеди на бурной реке непостижимой реальности. Подворотня, скрытая от взглядов скептиков и зловещих книжников, неслышно принимала тех троих, стремящихся освободиться от оков зависимости и вернуться к корням своей внутренней силы. А Демиург, невидимый охранник мира духа, зарядил свое волшебное оплетение вокруг путешественников, внедряя в их души невидимый штрих мудрости и добра, укрепляя их волю и охраняя от ловушек наркотических искушений.—Что они тут забыли?..—Ответ в общем-то долго не заставил себя ждать. Одного взгляда на зверства этих троих хватило, чтобы составить им приговор и перевести в исполнение.

—Ну что за отбросы общества...А ведь я возлагал большие надежды...Но само ваше естество мне противно...—Он говорил тихо и сухо, но слышали его все, даже если не желали слушать. Порядок, сорвавшись от ярости, взмахнул своей рукой в направлении трех преступников, и его взгляд — огненно-оранжевых огней, пылавших в глубинах черных пустот глазных впадин — наполнился безумным оттенком красного. Зрачок его, сузившись до размера иглы, сверкал свирепым ярким стремлением. Сама его аура, искристая и неуравновешенная, трепетала от непомерной ненависти, которую он не стеснялся демонстрировать. Казалось, его присутствие сжимало и сокрушало все вокруг, словно под его ногами ломились даже здания, их щели дрожали и трещины на стенах расширялись, не выдерживая невероятной силы, истекающей из его бытия.

—Sai Dot(Сай Дот)¹...—Моментально пространство искорежилось вокруг этих трех грешников, подвергая их разрушительному разложению, словно отвергая их экзистенцию. Сила его воли и ярости рванулась наперерез, и их карнизы тел, только что целостных, стали сокращаться со звуком мгновенного фрагментирования. Челюсти неожиданно обнаружили новые, мучительные углы рассечения, становясь настоящей каруселью страдания. Кожа рвалась, и кровавые каналы широко раскрылись, зарождая жуткий хоровод отдельных кусков плоти и ошметков органов. Четвертование их было поистине мучительным и отталкивающим зрелищем. В каждом из трех грешников силуэты искажались, дробясь на разбросанные фрагменты плоти и кости. Они стали идентичными пазлам без необходимости собирающего, потеряв свое целое единство. Все это происходило в беспощадной симфонии разрывающейся плоти и хлопка разорванных органов, которую сопровождали неприглядные хрипы и крики, смешанные с воплями агонии. Разложение их жизней, по-настоящему искусное и тщательное, уничтожало их в самых мучительных и извращенных способах.

Остатки их сущностей рассыпались по всей округе, словно отдельные капли крови, став серыми после прекращения жизни. Тела, до недавнего времени еще объединенные, теперь распространялись на все стороны, подобно разноцветным осколкам неполной картинки. Они были лишены любого основания для существования, подобно пыльным развалинам какого-то далекого мира. Трое гопников, на которых обрушилась безжалостная ярость Порядка, смеявшиеся над его наивностью всего лишь мгновение назад, теперь стали мертвыми, их существование бесследно растаяло в пучине расчлененности и разрушения. То было ужасное и кошмарное зрелище, превращающиеся в выполнение самых мрачных фантазий торжествующего Порядка. Власть его над этими смертными, превратившимися в жалкие клочья плоти, была окоченевшей победой, где погибать - значило быть разорванным, сокрушенным и уничтоженным до самых мелочей.

—Вы в порядке?..—Он присел рядом с девушкой, осматривая ее. Состояние плачевное и единственное, что в данный момент он может сделать, так это наложить на нее целительную печать.—Гадство...Wda(Вда)²—На теле Тигран возникла бледно-салатовая метка, которая источала целительную магию по всему ее телу.—И сразу прости...—Зажав у нее во рту свою кожаную перчатку, после этих слов он вырвал клинья из рук незнакомки и убрал их. Раны сразу же начали затягиваться, вместо того, чтобы кровоточить.


1.Sai Dot(Сай Дот)–на руническом языке Демиурга Порядка, слово Сай означает: 7, олицетворяет Проклятье. Слово Дот означает: 9, олицетворяет: Разрушение.
В данном контексте: Проклинаю, разрушься...(Интерпретации:"Да распадутся враги под властью моей, а тела их сгниют без остатка", "Разлом")

2.Wda(Вда)–на руническом языке Демиурга Порядка, слово Вда означает: 8, олицетворяет Созидание.
В данном контексте: Восстановление...(Интерпретации:"Благословляю тебя, пускай раны твои исцеляться", "Исцеление")

[Весна]

Казалось что смерть неминуема - жестокая и позорная, что не сильно отличалась по своему настрою от тона существования последних нескольких дней или может быть даже недели, разум Чихэру с трудом удерживал события в голове и их волнительную череду, чему очень способствовал наркотик, вырывая целые дни из воспоминаний, оставляя лишь редкие фрагменты рассудка, в память подкидывала неприятные картины, которые соотносились с тем что помнило её тело.
Оно было куда более надежным источником информации, чем разлагаемый синтетической травой мозг. От нескольких раз ведь ничего не будет? Кроме дикой ломки и целого рядя побочек с которыми едва ли справиться обычный человек.
После двойной дозы что ей вкололи - у неё не отказало сердце, что уже можно было считать достижением. Но даже всё это теперь не могло её спасти.

Но на этот раз Порядок оказался хоть раз на стороне Чихэру. Наверное, вообще впервые за всю свою жизнь она оказалась на стороне правильных ребят? Или может просто потому что оказалась в позиции жертвы? Аркхейм был чертовски несправедлив к маленькой рыжей тигранке, которая хотела выжить хотя бы как-то, не умея писать и читать, но старалась чему-то научиться, заработать денег и просто...жить. Но нет, здесь чтобы есть - нужно было рисковать своей жизнью.
Чихэру с замиранием сердца наблюдала за приближением новой, властной монструозной фигуры, которая стала невольным свидетелем расправы над юной оммёдзи. Юной, но уже явно не невинной и грязной.  Ей было совершенно нечего терять и она просто смотрела на то, как это существо в обличии человека превращает её обидчиков в мясной пазл, который не сможет собрать ни один безумец в этой вселенной. Эта сила, текущая вокруг неё, давила и на неё в том числе, лишая способности дышать и думать.
Представленное ей зрелище не отталкивало, вовсе нет  - оно завораживало. Другая бы наверняка стала бы орать и звать на помощь или молить на коленях о пощаде, но Чи было уже всё равно - даже если он сделает то же самое с ней. Наверное, умереть так было бы даже лучше чем продолжать жить после того, что она пережила. По крайней мере так она думала именно в тот момент.
Смирившись со совей гибелью, тигран безвольно откинулась на спину и закрыла глаза, будто глубоко уставший после тяжелой работы или жизни человек, который только-только прилёг на диван и наконец может расслабиться. Может её сердце не выдержит болевого шока и откажет прежде чем оно будет разорванно жестоким спасителем? Где гарантии что он её не убьет так же, как и их? Оммёдзи больше не верила в чудесные спасения и в случайную доброту, пусть эта вера остаётся маленьким навиным девочкам, которые не оказались на её месте. И пусть они никогда и не окажутся.

Вместо казни чьи-то руки немного приподняли её. Гуманоид в маске что-то спросил. В его руках было намного теплее, чем на полу. Естественно она ничего ему не ответила, а по соответствующим мутным глазам и посиневшим капиллярами в белках можно было без труда вычислить что она всё ещё частично находится под эффектом наркотических веществ.
Чи до боли прикусила зубами пальцы Генри, когда тот вытаскивал колья из рук. Иронично, что это оказалось далеко не так больно по сравнению с тем, что ей пришлось пережить в последнее время. Целительная магия медленно распространялась по её телу, но пока не добиралась до искореженного химией и переживаниям разума. От неё неприятно пахло, правда неприятно - да и выглядела в общем скорее как побитый облезлый кот. К счастью что этот гуманоид был в перчатках.
— Не в порядке — хрипло проговорила она, когда в её рту уже не было пальцев, приглушавших её крик. Каждая буковка давалась ей с трудом, а тело дрожало. Припухлости в районе ребер потихоньку сходили на нет, но боль так просто не уходила, тем более фантомная, которая стала уже её постоянным спутником — Так не бывает. Я ведь мертва? — Чи приподняла сломанную доселе руку и взглянула на ладонь, с которой медленно исчезали следы от тушения сигарет. Один ноготь выдран, а пальцы дрожат от того что их стимулировали током, как впрочем и всё тело. Только тут это было куда более заметно. И именно это выдавало то, что она всё ещё в реальности.

[Генри Волхайм]

—А похоже на то, что мертва?..Потому как жизни после смерти не существует, даже если бы и была мертва...—Он аккуратно и нежно завернул девушку в свой теплый плащ, словно брошенную сиротку или промокшего котенка, после чего поднял к себе на руки, его абсолютно не смущало, в каком состоянии была девушка, даже ее мерзкий запах глушился исходящим от него ароматом диких ягод.—...то сейчас кружилась бы в вечной круговерти сущностей, ожидая своего часа для перерождения...—Демиург накинул капюшон плаща, прикрыв ушастую макушку от посторонних глаз и чтобы солнце на улице не слепило привыкшие к темноте глаза маленькой Тигранки.—Печать работает в полную силу, но даже ей нужно время, чтобы тебя подлечить, так что просто подожди, ладно?..—Он заглянул внутрь, словно дожидаясь ответа от своего нового компаньона, выходя вместе с ней в свет большого города.

Тихим шорохом шелестели темные складки плаща на фоне светлого городского пейзажа. Но несущий ее на руках проник глубоко в мир молчания, словно запечатлев смутные и ранимые мгновения истлевшего существования. Каждое дыхание, каждое сердцебиение, каждое побледневшее лицо ставили в центр внимания обитаемого тьмой мира. Камень в его груди горел заревом прикосновений, которыми он бережно обкладывал облатки живого тела найденной пострадавшей. Чарующая печать на ее животе расползалась в медленном танце по ее тельцу, словно музыка, заполнившая безмолвный воздух. Обмотанная вокруг пальцев пламенная нить знакомства тянулась все ниже, до самой диафрагмы, словно сокровенный ключ от прошлого истории. Изысканный рисунок проникал в ее внутренний мир, лаская и испепеляя в одно и то же время. Было ощутимо, как боль, как призрачное проклятье, начала рассеиваться, заменяясь нежной пробуждающейся надеждой. Насыщенные эмоциями, его глаза пронзали свет, поглощая сердечный стук и смутные тени вокруг. В этом миге сознание и равновесие, словно касающиеся неба и земли, сливались в одну сущность, и открывали врата спасения. Величественные волны силы пронизывали сущность новой души Чихэру, раскрывая потаенные хранилища мудрости и понимания.

Теперь, держа ее на своих руках, Генри встречал на своем пути улыбку великого мира, ласкающую незрелые границы души новой знакомой. Но зеркало знания, запечатлевшее бедствие наркотика, трепетно распахивало занавески, обнажая незабываемый калейдоскоп сладких надежд. Они, сливаясь в украденном гармоническом моменте, продолжали свое путешествие по дорогам, намеченным неизведанным судьбой. В них теперь светились звезды, рисующие новые горизонты возрождения, словно обетование нижнего мира, в которой они станут теплом и истиной для друг друга.—Нам недолго ещё идти...—Он отрисовывал для нее маршрут своим голосом, потому как кажется что девочка засыпала на руках. Медленно и почти незаметно Генри продвигался к филиалу Ордена Порядка. Красоту утреннего города легко пронзали его шаги, словно нежные аккорды скрипичных струн, звучащие в тишине. Вода в речке, истекающей из глубин его души, спокойно плескалась под каменными мостами и напоминала о грядущих переменах.

В то время как окружающие здания скрывались в мечтах шумного мира, здание филиала Ордена Порядка вскользь привлекало взгляд. Его средневековая конструкция выделялась на фоне современного облика улицы, окутывая обитателей ветхим величием и загадочностью. Каменные стены, словно свидетели праха времени, скрывали в себе бессчетные истории, стремившиеся стать частью снов. Архитектурные изгибы и узоры украшали фасад этого древнего храма, искажая пространство и воплощая собой идеал единства. Колонны, словно стражники вечности, возвышались над землей, словно магнитом притягивая к себе всеобщее внимание. Витражи на окнах пронизывали светом, раскрывая пеструю палитру цветов и создавая мистический эффект на фоне сумрака. Живописные ворота пропускали лишь избранных, открывая путь в мир новых исследований и знаний. Орден Порядка, словно сокровищница тайн, привлекал своим запретным очарованием и обещанием найти истину в самых недоступных гранях. Воздух, пропитанный запахом старины и свершений, окутывал каждого смелого посетителя и внушал уверенность в познании высших целей. То, что примечалось повсюду, воочию говорило о прошлом, настоящем и будущем. Этот филиал Ордена Порядка был не только зданием, но и символом стремления к гармонии и единству. Когда Демиург поднялся по ступеням и вошел внутрь, его несло мимо стойки регистрации, чем он встревожил сидящую там Лаплас — Черный крест Ордена Порядка, занимающаяся великим множеством дел, но она ничего не сказал, лишь смотря голубыми глазами, закрытыми небольшой дымкой слепоты.

[Весна]

— Я перерождалась тысячу раз...Устала... — философски произнесла тигран, ощущая как колющая и ноющая боль в теле понемногу перерастает в разрастающееся трепещущее, будто бы языки нежного пламени, тепло и негу, которая словно старалась перекрыть все плохое что помнило это тело. Тело, на котором пусть и не останется вскоре никаких шрамов, но разум ведь не тело и его было излечить далеко не так просто.
Теплящаяся внутри неё магическая энергия, подробная тонкой едва ощутимой золотистой ауре, на проверку была тковой потому что содержала огромный спектр вкраплений близкородственной, но всё же чужеродной энергии, которая переливалась и сверкала словно драгоценный металл, даже в такое тяжелое и непростое время.
Чужие взгляды уже ничего не значили для оммёдзи, она могла бы пройти мимо них головой, но теплый плащ казался непроницаемым щитом, что мог огородить её от всей несправедливости и жестокости этого мира, с которой ей пришлось столкнуться. Но не сейчас - сейчас все невзгоды, проблемы, негатив и враждебность разбивались о его теплую и тяжелую ткань, которая могла выдержать совершенно всё и остаться такой же безукоризненно чистой не смотря ни на что.
Чем дальше они шли, тем более расположена была к разговору Чихэру, но пока просто наслаждалась окружившим её теплом и заботой, ощущающая себя на руках у Генри по-настоящему в безопасности, словно она была маленькой девочкой и окружена невероятной заботой.
Понемногу проваливаясь в блаженный сон, она крепко сжала ладонями рубашку несущего её, даже не подозревая что тот демиург, относясь к нему с простой и искренней молчаливой благодарностью, не размениваясь на красивые пустые слова или же не взирая на его облик или же моральные качества - убивай он толпы людей, для Чихэру он всё равно остался бы самым хорошим лишь только потому что судьба свела их в нужный момент и он выбрал спасти её. Не только от гибели, но и вообще от всего, как могло показаться. А в первую очередь - от прошлой жизни. Жизни, что осталась лежать в луже в той подворотне вместе с мясным фаршем из её обидчиков, а за порогом Ордена Порядка для тигран начиналась совершенно новая жизнь.

Она прижималась всё сильнее, буквально дыша лишь запахом диких ягод, который окружал её, желая пропитаться им до основания и не отпускать никогда больше. Никогда.
И всё же она ещё не спала - пока не спала, хоть то что происходило и правда было очень на него похоже - такой дымчатый, расплывчатый, сначала кошмар, но с счастливым финалом.
— Что со мной теперь будет? — едва слышно спросила она прижавшись так близко, что Генри мог ощущать через рубашку сердцебиение молодой тигран, её молодое личико, на котором уже затянулись повреждения, благодаря расходящийся во всё самые нежные и запретные части тела девушки печати, было озарено светом пробивающемся через витражи, подчеркивая её утонченную дикую красоту которую было невозможно скрыть ни срезанными прядями, ни грязным лицом. Её очарование скользило в голосе, сердцебиении, золотистой энергии ауры, перекликаясь с внимательным не по годам взглядом зелёных глаз — Кто вы? — она уже ощущала нечто похожее от иного демиурга, но и представить себе не могла, что касания столь древнего существа могут быть настолько ласковыми.

[Генри Волхайм]

—Странный вопрос, потому как я никогда не считал себя похожим на насильника или работорговца...Да и место куда мы пришли довольно таки целомудренное...—Порядок тихо вздохнул, наклонив голову чуть вперёд. Его глаза приобрели спокойный огненно-оранжевый цвет, переливаясь под светом из окон. Зрачки почти кошачьи, но чуть шире из-за света и спокойного характера на данный момент.—Для начала, установленная мной печать по подсчётам уже через десять минут восстановит твое тело и перестанет работать, сойдя на нет...После тебя нужно отмыть в горячей воде и приодеть, привести в божеский вид в конце концов...После или во время этого, хотелось бы идентифицировать твою личность и решить, куда тебя отправить...Может кто-то волнуется за тебя и нужно их предупредить...—Демиург стянул капюшон, чтобы видеть ту, с кем сейчас говорит, раз уж она не уснула.—А ещё, в лучшем случае, хотелось бы стереть из твоей памяти те зверства, которые пришлось пережить, потому как я понимаю, каким грузом они ложатся на плечи людей, что попадают в такую ситуацию, но перед этим нужно узнать кто именно так с тобой поступил...Ты понимаешь меня?..

Порядок, величественный и непринужденный, словно отпечатанный посреди коридоров филиала, торжественно взирал на просторы пред собой. Грациозно ткались его шаги, неспешно орошая мраморные плиты троп, которые словно филейное сетчатое полотно расстилались перед его приближением. Пленяющая атмосфера восходящего ветра кутала его вихлявую походку, словно варежка тайной, в светский бархат шелковой конфеты. Оберегая его от суеты, он наградился этим незыблемым даром умиротворения. Тем временем, на его руках лежала маленькая девочка – пламенная воплощение юной нежности, окутанная плащем, который словно из зеркала глубинного озера влюбленно отражал свой бархатный образ. Вечные плащи её юности струились нарядно во круге нежности и заботы, приковывая взгляды наблюдателей и ни с чем несравненно изображая безграничное преданное чувство. Их соприкосновение – это как берега океана, гармония, которая с каждым мгновеньем становилась сильнее и глубже. Укутанная нитью внимания и опеки, девочка ощущала, что плащ становится для нее не только теплым убежищем, но и свидетелем. Свидетелем прекрасных моментов, которые разлетаются, щебечут как соловьины трели, оставляя в сердце настоящей маленькой принцессы ярчайшие эмоции.—Что же...Я Генри Волхайм...Для многих представитель интересов сетей частных Архивов "Жажда знаний" и Ордена Демиурга Упорядоченности...Для других же Глава Ордена Порядка собственной персоной и воплоти...А ты?..

Демиург шагал грациозно по просторным коридорам ярко освещенного филиала. Его мантия, исполненная из самых тончайших нитей сияющей серебристой нежности, играла на фоне пышных узоров вплетенных драгоценных камней в интерьер. Взгляд его змеевидных глаз, искушал мир в своей холодной власти. Некоторое время он продолжал свой путь вдоль коридоров, словно кот, разведывающий свою территорию перед решающим выпадом. Знал он о каждой тайне, о каждом шепоте камней, жаждущих рассказать свои секреты. Он знал, что его цель сегодня – одна из самых изысканных комнат в этой импозантной резиденции, затаенная купальня. И наконец, слегка прикоснувшись кончиками пальцев к орнаментированной двери, Демиург вошел в этот мир из пара и тепла. Когда дверь за ним закрылась, раскрывшая при этом звучный скрип, он увидел истинное великолепие перед собой.

Большая часть комнаты была украшена роскошными мраморными колоннами, поддерживающими потолок, украшенный скульптурной резьбой. Они отбрасывали тень, словно сплетенные руками самого художника, и создавали уютное, спокойное внутреннее пространство. Легкий аромат лаванды и розы проникал в воздух. Но Демиург стремительно преодолел это царство изысканности, как будто волшебником его просто несло. Он знал, что есть скрытая комната, маленькая тайна, хорошо охраненная от нежеланных глаз. И без всякого колебания его стремительные шаги привели его к небольшой двери, скрытой в одном из углов. Подняв запретную ручку, Демиург открыл перед собой уют и умиротворение. Узкий проход, обитый старинным массивным деревом, вел в таинственную зону, лишь одного посетителя. Ни одно человеческое взгляд не проникал в эту загадочную комнату. Здесь была комната с ванной на одного человека, но довольно просторная. Порядочный неспешно спустил с рук свою маленькую находку и не снимая плаща забрал грязное нижнее белье, которое отправится в прачку, хотя у него такое состояние, что лучше сразу в утиль...После этого набрал теплой воды в блаженную акриловую чашу-ванну. Забирая свой плащ, вот его в прачку, а девочку поднял над землёй и усадил в воду.

[Весна]

— Людям свойственно бояться неизвестности. Тигранам тоже. Мой вопрос вас обидел? — возможно заснуть и вправду было бы самым лучшим выходом, но трепетное тепло от печати придавало временных сил для того, чтобы продержаться ещё немного. Сладкий сон это награда для тех, кто был достаточно терпелив и вынослив, а тигран могла вынести ещё немного этого до ужаса долгого, но без сомнений судьбоносного дня. Вот знаменитая тигриная выносливость и обернулась не сколько благом, сколько неудобством. Некое недоверие можно было бы считать самой разумной тактикой выживания из всех доступных для Чихэру в данный момент. Ещё долго - очень долго это чувство может не отпустить её, всегда оставаясь где-то на грани сознания, как один из голосов её прошлых жизней, которые покинули её, не желая переживать травмирующий опыт вместе с ней - но в этом был и плюс.
Эти нежные, практически интимные моменты близости и столь долгожданного тепла принадлежали только ей одной. Так просто было влюбиться в своего спасителя - не в характер, а просто поступок. Не в лицо, а голос и запах. В чарующее тепло рук и мягкость окутывающей её вуали, так беззаветно и так наивно - и немудрено, сейчас всё её чувства были обострены и воспринимали любое событие столь ярко, что немедленно западали в душу, а его имя казалось сущей музыкой.
— Чихэру Тамайси, тигран иномирец. Попала недавно в мир, пыталась учится и зарабатывала как могла. Наёмник, врач, эскортница. Последнее и сгубило. Мне нужно кормить сестру и девочек из моего клана. — слово эскорт может и звучало жестко, но оммёдзи произносила его без всякого презрения или же смущения, просто как профессию - одну из тех, к которой она имела отношение до недавнего времени. Понятно что не от хорошей жизни в такое идут. И вопросом времени было то, когда она нарвется на каких-нибудь уродов — Ха. Будете смеяться - эту подработку мне подкинул другой Демиург. Удовольствия. Мы появились на его земле и приходилось работать. Ничего криминального или запрещенного, конечно.
Волшебница и не знала в каких отношениях состоят эти два демиурга, наверняка не в слишком хороших, но она даже не успела толком обдумать эти слова - потому что под плащом надежные теплые руки в перчатках скользили по изгибам её тела, избавляя от ненужной одежды, что заставило девушку со всей силы сжать побелевшие губы, чтобы не издать приглушенный стон - любое касание к её нежным частям тела казалось сладкой невыносимой пыткой, сверхчувствительность как одна из побочек препарата что ей вкалывали всё ещё не прошла окончательно, вынуждая томиться от переполняющих чувств и сдерживать дрожь.
—Везёт мне...на Демиургов — впервые за всё время на губах Чихэру проявилась слабая улыбка, мягкая и тёплая, нерешительная как первый подснежник обдуваемый холодными ветрами зимы, кусачими и жестокими.

Они уже были в ванной, Чихэру не обращала внимание на путь и на антураж, для неё это всё было делом самым последним. Ей так не хотелось прощаться с Генри и его плащом, но она и слова против не сказала, представая перед Демиургом совершенно обнаженной, доверяя ему запомнить и сохранить навсегда в своих архивах гладкость её кожи, упругость бёдер юной нимфетки и очертания затвердевших сосков, тающих в клубах пара от теплой воды, что уже лилась в акриловую чашу ванны. После того что с ней было Чи не стеснялась своего тела, наоборот - глядя на него, столь юное и зрелое одновременно, легко можно было понять почему столь влиятельные люди выбирали её.
Зеленая печать змейкой заструилась к нижней части живота тигран, залечивая последние внутренние повреждения. Кроме неё на её теле не был они единого знака - ни обычной тату, ни знака Удовольствия.
—Я и так не помню большинство из того, что происходило, было и приятно и больно. Различными способами. Как только ваша печать закончит работу - то на теле не останется и следа. Если я лишусь воспоминаний - то не смогу опознать того кто это сделал, верно? Понимаете... Те парни в подворотне всего лишь верхушка айсберга, настоящие киты обитают в глубине беззакония и прикрываются нормами и правилами. Таких называют мафия, да? У нас таких назвали бы якудза, вот только у якудза есть кодекс чести, а у них - ничего. Их ведет лишь нажива и кратковременные удовольствия. Они не боятся кары. Вообще. Боялись бы - ослепили бы меня или убили на месте. Что же - это их ошибка. И возможно если я расскажу кому нужно - то никто больше не пострадает. — она довольно заурчала, медленно погружаясь в горячую пенную воду, которая ласкала каждый сантиметр её измученного тела, но и забирала усталость — Мои воспоминания это не боль - мои воспоминания это оружие — Чихэру запрокинула голову, чтобы всё её волосы оказались под водой, что быстро окрашивалась отмокающей застывшей кровью и грязью. Она не переживала на счет нижнего белья. Это было последнее о чем Чи сейчас размышляла.

[Генри Волхайм]

—Нет, не обидел...—Окруженный атмосферой таинственности и загадочности, хрустальный воздух в комнате стал насыщенным искристыми запахами утраченной прелести. По воле судьбы, белье прекрасной дамы оказалось лишь тленным образом своего былого сияния. Белоснежная кружевная симфония превратилась в распадающийся хорал, в котором та плавность движений, присущая обложке забытой страсти, ушла в нетроганую негодность. Неуважительные времена оставили свои весомые следы на этом умопомрачительном атрибуте женской фигуры. Блудный хаос и неразбериха пронизали то, что ранее символизировало искушение и тайные желания. Грустные струны и смутные перламутровые отблески покрыли нижнее белье покорительницы сердец, словно заносчивые волны утраты бывших связей. Подобно внезапному сказочному странствию, решительность Порядка нашла свое воплощение в черных кожаных перчатках, сияющих блеском предварительной победы. Рука, скользя по поверхности замшелых пальцев, раздвигала невидимые границы узловатой старости и отдаляла время от великолепия прошлых дней. С неподдельной грацией, доминирующей в мире чистоты, перчатки нашли свое оправдание на столике рядом с ванной, будто вызывая обломки утраченных иллюзий. Следом были закатаны рукава по локоть, оголяя целую тонну бинтов от заняться и куда-то выше, под одежду. Продолжая свое мероприятие забывчивости и негибкости, порядок приступил к дальнейшей живописной сцене. Взору открывались обширные просторы комнаты, словно пленяющий хореографический номер, приглашающий блистать величественной ванне. Он подошел, приветствуя ее своими затаенными движениями и уселся на пуфик, словно прославляемый гость на цветистом ковре роскоши. И в этом мгновении мир ожидал их хореографического танца, и восторженные души ожидали слияния с обещанной роскошью и благодатью.—Стало быть, была наемником при Ордена Демиурга Удовольствия?..Если ты спросишь моего мнения, то я не понимаю юмора, а так же терпеть не могу свою "родню" от и до...

—В каком смысле, везет?..—Ладони, обрамленные историями жизни, касались реверансов величия. Независимый оркестр шрамов и рубцов, коленцами опыта и стойкостью, шелестели на коже Демиурга, словно пристрастные музыканты приглашающие к таинственному представлению. Пусть времена оставили следы своей неосторожности, но эти руки, как подносы судьбы, отправились к воспаленной красоте, лежащей утопающей в белоснежной глубине. Волшебные прикосновения сняли с нее слой невзгод и уставшего вранья, как великий маг, воскрешающий из забвения обратно к жизни. Они поддержали ее голову, возвеличивая ее путь и спокойно усадили в глубине ванны. Тихий шелест воды и блаженногг покоя окутало ее с нежностью. Ванная богиня, похожая на спящую сирену, просыпалась под хранительским откликом рук. Вечность сливалась с настоящим в этой купальне, где капли росы изящно играли в том, чтобы стать искрой животворящего сожжения. А в эти мгновения, когда ее душа уже стремилась к безмятежности, гребень умиротворения подарил ей покой. Руки спускали по волосам, аккуратно опустив на алебастровое податливое дно. Там, на магическом излучателе глубокой расслабленности, она почувствовала снова прикосновение жизни - оно омывало ее, заглушая последние отголоски тревог и отражаясь в ее глазах как пламенное воскресение.

—Если вкратце, то ты отказываешься стирать свои воспоминания...Это абсолютно понятно и принимаю твою точку зрения по этому поводу, а потому надеюсь, что ты скажешь содействие в расследовании твоего случая...—Капли нежности, оформленные на ладони Порядка, покорно стекали с нежной шелковистой макушки. В ритме тихого воспевания, утонченное прикосновение разливало волшебными пальцами светло-золотистый шампунь из флакона, причудливо танцуя на прекрасных локонах девушки. Они покорно выстроились перед порядком, готовые подчиниться его диктовке. Величественная вязь из ароматических молекул, слила в себе мягкость и пленительную силу, заполнив каждую волосинку, словно вдыхая новую жизнь в изнемогающую красоту. Руки Генри, словно искусный волшебник, аккуратно углубившись в мягкое прекрасное золото, вспенивая его и покрывая импрекрасные пряди. Водное полотно, покровительствующее красе девушки, производило свою магию, пустило материю до самой груди, предлагая ей бесподобный релакс. Девушка сидела в ванне, как царственный ангел, держащая баланс между миром надежды и покоя. Этот миг был ее убежищем, где благодать коснется души и творит искушение. А во время этого зыбкого покоя, ритуал позаботился о полном омовении волос, окутывая их нежным поцелуем своего вдохновения. Каждая прядь проникала в омут все больше и больше, словно эффузия даров прикосновения, пронизывала всю длину волос с отзвуками нового начала. После пена смыслась потоком воды.

[Весна]

Шелковистые алые локоны расплывались в мыльном царстве покоя, чистоты и невиданной нежности множеством ярких протоков, что двигались хаотично под влиянием своих собственных планов и неоспоримых желаний. Что пена морская, что обычная пена выведенная лучшими парфюмерами этого города - все едино красило ту что была в неё погружена, совершая ритуал очищения, ведомая властными руками повидавшими столь многое, что её ситуация для него могла быть лишь одной из целого океана, одной нотой из миллиарда созвучий невидимого оркестра, но нотой без сомнения трагической.
Она закрыла глаза, предоставляя возможность рукам свободно творить своё таинство очищения вновь и вновь, а под действием невероятного океана заботы и тепла её тело начало потихоньку расслабляться, полностью отдаваясь во власть демиурга Упорядоченности и вторя каждому ему движению, словно вторая скрипка, что должна всегда следовать за первой и дополнять её звук своим.
Только маленькие тигриные ушки на голове слегка протестовали - они не очень любили воду и потому чуть сжались и припустились, словно боясь что они излишне намокнут, и это не могло укрыться от очищающих касаний самыми кончиками пальцев и от взгляда, скрытого за маской, что остался равнодушен к столь неприличному и одновременно возвышенному от перенесенной греховности молодому телу девушки, которое буквально требовало ещё немного ласкового дыхания на своей коже, но даже это желание было подиктовано сложными химическими реакциями, которые были неотличимы от настоящих в данный момент. А что вообще могло быть отличимо?
— Я здесь всего ничего, но уже встретила второго Демиурга. Вас же всего немного, если есть два на одну планету - то уже хорошо. Это как встретить свою точную копию среди десятков миллиардов. Шанс очень мал. Но мне...Везёт что это были именно вы, Генри — голос был ленивым и расслабленным, но она нашла в себе силы оценить и объяснить такую загадочную вещь как тигранскоё чувство юмора. Её чувство, если быть точнее. Она отчаянно защищалась от невзгод и от мрачных разговоров, оплетающих сердце подобно терновнику, острой и сверкающей иронией, но неизбежно таяла в объятьях обволакивающей воды, ласкающей её тело и разум.
Золотистые капли, несущие очищение распространяли свой собственный запах, уже совершенно новый и окутывающей теплой дымкой, но понемногу забирал у неё тот самый аромат диких ягод, которым Чихэру едва ли могла надышаться - ни сейчас ни потом когда либо в будущем, потому что это казалось совершенно невозможным для маленькой оммёдзи, окружённой неизгладимым легким как утренний туман грёзами, что стоит только солнцу взойти на небосвод - рассеются без следа и осядут росой новой жизни на листьях.
— Я готова помочь. Чем смогу. Боец из меня не важный, но вот лекарь и защитник - куда более достойный. Ещё я знаю некромантию и немного пространственную магию, но этим вас не удивишь. Ещё они не сорвали с меня кольцо, позволяющее мне менять внешность. Но вы правда готовы разобраться с ними? — она подняла из глубины ванны свой длинный хвост и прижала его к себе, прижимая к бледной груди и начиная ласковыми движениями поглаживать его, стирая с него воспоминания прошлого горя и страданий, касание к нему было жестом очень интимным и запретным, даже для самых близких, но Чи поймала себя на мысли, что была бы готова доверить своё сокровенное место ему, вместе с волками удовольствия и расслабления на девушку начинала накатывать блаженная леность, предвещающая скорые грезы и сладкие мечты.

[Генри Волхайм]

—Может быть...Потому что из всей родни мало кто якшается со смертными расами, если только им такое выгодно...Хотя я не могу ручаться за них всех, все же, общение мы не поддерживаем...Но тебе определенно повезло, что это был не кто-то из "моей" родни...—Порядок, внимательно соблюдая каждый шаг, нежно скользил своей ладонью по теплой щечке рыжеволосой девочки. Его рука, словно пленительная картина, оказалась настолько обширной и белоснежной, что в изысканности своей удивительности неизменно пленяла взгляды наблюдающих. Она как бы дотрагивалась до сердца маленькой героини, окутывая ее своим прохладным дыханием, будто предупреждая об одиночестве и ледяном безмолвии. Однако, через это благородное сияние, сквозила иная сторона — грубоватость. В своем величии и безупречной аккуратности, рука Демиурга пронесла с собой ужасное поведение неколебимой грубости. Вдоль ее путей мелькали грубоватые скалы шрамов, обвинение каждой доли древа рубцов и безжалостный шорох мохнатых травинок прошлого. Было видно, что простодушное очарование этой неутомимой руки становилось единичным препятствием, которое она превозмогала на своем пути, передвигаясь отчаянно и решительно.

Но усилия и настойчивость позволили Порядочному преодолеть страх перед своим грубым обликом. Она продолжала поглаживать широкой ладонью, выражая заботу и поддержку. Холодное прикосновение руки укрепляло разум девочки, придавая ей силу пережить трудности и преодолеть любые преграды. Словно негасимая свеча, эта гладь стимулировала нежность и сдерживала грубость в самой глубине своего существования. Большая, безупречная ладонь передвигалась, словно эстетический шедевр, касаясь смягченных линий детского лица. Таким образом, в этом полном противоречий сценарии, слились вместе холод и красота, грубость и деликатность, формируя неповторимое волшебство, которое не выразить словами. Рука Генри, несмотря на все свои шрамы, раскрывала неизменную доброту и заботу посредством своего прикосновения, словно воплощая изумительный баланс между силой и утонченностью, грубоватостью и любовью.

— Конечно...Орден готов помочь тебе со всеми возможными способностями...Хотя и не обладаешь навыками боя, но знаешь, как лечить раны и предоставлять защиту...Твое умение некромантии и пространственной магии также может быть полезным в борьбе с врагами...Но, прежде чем переходим к действиям против тех, кто пытался сорвать с тебя кольцо, позволяющее менять внешность, важно понять их мотивы и возможные последствия...Разобраться в их целях и планах поможет нам противостоять им более эффективно...Моя готовность разобраться с этими врагами основана на моей вере в твое дело и желание защитить себя...Давай будем осторожными и стратегичными в наших действиях...Если у нас будет достаточно информации о противнике, мы сможем разработать план, чтобы успешно справиться с ними...Уверяю тебя, что я полностью предан твоей защите и сделаю все возможное, чтобы помочь вернуть свою честь и достоинство...Твоя безопасность для меня важнейшая задача, и я готов использовать все свои силы и умения, чтобы достичь этой цели...

С изящной легкостью, словно танцор на чистых линиях сцены, порядок подхватил юную девочку на свои мощные и заботливые руки. Рука дотронулась до ее плечей, приземисто и нежно, словно первые лучи утреннего солнца, ласкающего землю после долгой ночи. Нежные фигуры покровов тела его рук обнимали юные руки девочки, словно цветы, воплощая в своих изящных движениях заботу и нежность, которые витали в воздухе в том маленьком пространстве. Тихим шепотом он обеспечил, чтобы каждая сторона ее нежной плоти твердо прижалась к гладким кафельным стенкам ванны. Заботливо, с тщательностью Хирурга, проверив, чтобы пятки были надежно утверждены на акриловом дне, порядок освободил девочку от своего нежного схватывания. Ослепительное сияние его присутствия все еще ощущалось, когда он позволил ей взять на себя все ответственность за свою жизнь, уверен, что она в состоянии устоять самостоятельно. С непринужденной грацией мастера своего ремесла, порядок взял мочалку в свои руки. Ветви мочалки впитали влагу, становясь полными жизни и живительной силой, готовыми распространить свой благостный эффект. Приковывая внимание к каждому движению, он слегка взволнованными пальцами щедро нанес мыло на мочалку и нежно вспенил ее.

Его руки, словно искусные писцы, начали свой путь по телу девочки, деликатно и бесконечно аккуратно обнимая каждый контур ее существа. Словно чистые ноты музыки, они скользили по мягкой шейке, проникали между прекрасно сложенными руками, бесстрашно продолжали свое путешествие по груди и спине, прикасаясь к каждому волокну. Ни один уголок не остался без внимания, потому что энергия порядка проникла в каждую клеточку ее сущности. Все окутывалось мягкой, теплой пеной, словно полынью, которая опустошает тело, даря обновление и благополучие. Одной уверенной ладонью порядок гладил голову девочки, словно даруя ей ощущение расслабленности и трепетной нежности. Кончиками своих пальцев он смело следовал за поползновениями пены, окутывая каждую ножку с любовью и заботой. Хвост, тоже не остался без прикосновения, ведь порядок дотрагивался даже до самых мельчайших деталей.—Останется тебя только обсушить и одеть...

[Весна]

Руки Порядка медленно, но уверено потихоньку вводили разум и чувства Чихэру в некий транс, который становился всё сильнее с каждым касанием и углублял свои корни, будто огромное прорастающее внутри неё древо из благодарности, нежности и какого-то неуловимого чувства, которое едва ли было как-то связано с пошлостью и мирскими чувствами, испытываемыми ею ранее. Подобно Святым Девам она прошла через грех, грязь, разврат и бездну боли, дабы потом, окруженная нежными и требовательными руками Порядка наконец вознестись к вершинам благочестия. Пожалуй, судьба не могла придумать более банальной и более ироничной истории вознесения. И это тёплое чувство, растущее внутри, хотелось теплить и вынашивать так, чтоб оно разрослась внутри деревом - чтобы кончики пальцев стали тем чувством окрашены  и чтобы его было в душе так немерено. Немерено. Хорошее слово, подобное пространству, такое свободное и всеобъемлющее, словно касания его грубых рук, пропитанные тревогой и трепетом, с которым лишь настоящий творец мог относиться к своему созданию, только она пока таковым не была - или же уже была? Прошедшая перерождение, она теперь была в его руках воплощением обретенной Невинности, и уже совершенно не имело значения то что было до этого момента, поскольку всё былое стёрли вместе с ароматной пеной эти надежные руки, пережившие тысячи поколений.

Его слова обещаний звучали нескончаемой мелодией надежды новой жизни, словно горны свидетельствовали о перерождении и явлении нового ангела, что смог преодолеть земные тяготы и стал чем-то большим, но пока не осознавая этого.
Девушка послушно встала на ноги, когда настал черед это сделать, полностью вверяя своё тело и сердце во власть Генри, который смотрел на неё совсем иначе, не так как смотрели на неё другие мужчины. Сколь бы ласково ни скользили его затвердевшие от убийств пальцы по её нежному телу, сколь бы оно ни отзывалось на любое его движение слабой дрожью, смешанной с томительным предвкушением, её тело буквально молило о более требовательных и настойчивых движениях, но разум противодействовал - и взгляд Генри оставался таким же незамутненным желаниями, впрочем как и разум Чихэру, которая сейчас просто тяжело дышала и не двигалась, опасаясь лишним движением прервать столь интимный и священный ритуал. Её мысли были освобождены от плотских желаний и действовал в рассинхрон с телом - она думала о том как прекрасны его руки, но не осмеливалась желать их. Она думала о мести и о том, чем может отплатить за всё то, что он уже сделал и сделает. Пошлость и похоть? Этой отраве не было места в этой ванне, где творилось нечто столь возвышенное и одухотворенное, будто первые зефиры скрывающие тайну сотворения мира.
Однако тело Чихэру просто не могло противиться, тем более когда по её телу начали проходить легкие энергетические волны, словно небольшие обжигающие трепетом разряды тока, что заставили её запрокинуть голову и выгнуть спину навстречу рукам, чтобы получить немного больше. От возбуждения её хвост слегка подрагивал и медленно двигался из стороны в сторону, словно стараясь загипнотизировать сам Порядок. Дрожащий голос тигран стал на порядок глубже и проникновеннее, словно она обращалась не к демиургу, а к своему возлюбленному.
— Я готова взамен посвятить жизнь служению Порядку. Таково моё единственное желание и единственный способ, которым я смогу расплатиться за вашу доброту. Надеюсь вы примите меня — тугие струи теплой воды и пены плавно обтекали гладкие объемные бёдра оммёдзи, подчеркивая их изящество и мягкость, которую во всей красе мог оценить Генри когда их касался, ведь в этот момент они чуть дёрнулись навстречу ему, словно хотели поймать его ладонь в свои пленительные тиски, но разум Чихэру взял верх и она так и не позволила этому случиться. Всего миг разделял их от этого и она смогла бы поймать его, но решила отпустить, позволив лишь ощутить излишний жар, исходящий от её тела.
Но стоило ему дойти до хвоста и его основания, как она мигом стала жалеть что упустила тот миг и едва слышно мурлыкнула, полностью растворяясь в потоке нежности.
— Простите...Я всё ещё слишком чувствительна из-за препарата — судорожно набрав воздух в грудь прошептала она, стараясь восстановить сбитое приглушенным стоном-мурчанием дыхание, которое было и без того не очень-то ровным — Я буду рада если вы выберете мне одежду, Генри.

[Генри Волхайм]

—Ты хочешь вступить в Орден?..—Демиург немного задумался, опустив девочку назад в ванну и смывая с нее пену.—Это можно организовать прямо после ванной, тем более, что многого от тебя не потребуется...—Порядок, вознесенный во всей своей благородной величественности, поднял из воды изумительную девочку, чья кожа блеснула отлитым серебром, словно живая жемчужина. Его руки, заботливые и нежные, проникли под воду, подобно волшебным лепесткам, окутывающим ее юное тельце во время этого священного обряда. С милостью небесного ангела он вытащил ее из ванной, позволив лишней воде слиться и волшебным образом исчезнуть. Немного задержав ее над акриловой чашей, он старательно старался убрать последние следы влаги, осторожно позволяя нежным брызгам свободно сочиться и падать в бездонную пустоту. Затем, почти теплое ласковое прикосновение, он усадил ее на пушистый пуфик, словно уютный островок в суете мира. Окутав усталое тельце в пуховое полотенце, Генри проявил свою мудрость и заботу, пронизавшую даже воздухом. Он аккуратно, словно танцующих лучей света, просушил нежную голову, используя лишь поток горячего магического воздуха. Таким образом, во всея величии и чуде, Демиург создал полную совершенства картину: юная девочка, вновь освободившаяся от оков водных глубин, теперь обернутая заботой и состраданием, сидела перед ним. Ее глаза, словно две яркие звезды, сияли радостью и признанием в благодарности к этому благородному существу, воплощению порядка и гармонии, символу изысканности и деликатного эстетизма.

—Тогда я сейчас что-нибудь просмотрю для тебя, хорошо?..—Демиург, проявивший свою создательскую силу в каждой детали этого прекрасного убежища, изысканно скрылся в углу небольшой, едва заметной дверцы, которая столь идеально влилась в окружающую стену. Таинственные знания его мастерства и проницательности привели потаенное прастранство к жизни, словно заставляя его шантажировать внимание наблюдателя своим сокрытым значением. И вот, открыв двери этого удивительного убежища, славные равнодушные стражи, элегантные шкафы, соединились с ним в гармоничном танце. Каждый из них, гордо и объективно, свидетельствовал о разносторонности и мощи его хозяйской силы. Мужская и женская одежда, пестрящие разнообразием искусства и стиля, находили свое место рядом с друг другом. Все вещи были свежими, словно только что созданными, их нитки переплетались друг с другом, создавая интересные истории каждого из них. Стиральная машина и волшебность скрытого дара демиурга проявились в каждой маленькой складке ткани, каждом волшебном вышивании или узоре. Каждый глаз подобно охотнику искал свою добычу в море цветов и оттенков, разбросанных куда глаза глядят. От безупречно выглаженных платьев до смелых и стильных костюмов — даже самый искушенный меломан моды не мог не оценить такую величественность. Как манна с небес, эти золотые чувства легли на грудь наблюдателя, наполняя его душу созерцанием и благоговением перед искусством воплощенным в стиле и новизне. Все это было сказкой, ярким лучом солнца, что проник во весь мир одежды, наполнив его своим тайным сиянием.—Ага, вот...

Порядок, из самых глубин этого чудесного архива одежды, с искусством и таинственностью, вытащил нежное женское нижнее белье и платье. Гладкие ткани словно драгоценный шелк роскоши облегали каждой извивающейся ниточкой, словно шепоток прикосновений. Оно было окрашено в цвет дорого красного вина, сочного и страстного, пронизанного золотыми прядями волшебных нитей, которые под воздействием света словно искрились и сияли, будто море золотых монет. Разнообразные банты и украшения, словно ювелирные пряди эстетического мастерства, простерли свой мерцающий шик перед восхищенными глазами. Плетеные ивы золотыми очертаниями красовались, раскрывая замысловатые петли и создавая чудный состав из утонченной элегантности. Каждая деталь великолепного наряда казалась призывом к прекрасному, даром принцессе, предлагая ей неограниченный мир возможностей. Это был наряд, что словно оживил сны, открыл дверь в волшебное придворное танго и создал сказку в каждом движении.

И вот, прекрасная девочка, окутанная в этот божественный образ, стояла перед зеркалом, ее лицо озарено светом роскоши, а ее глаза, как две изумрудные перлы, сияли страстью и мечтами. Она была принцессой в своем собственном королевстве, струящейся, словно река, через вечность. Весь мир стал ковриком для ее благородной походки, а каждое ее движение было сопровождено музыкой ангельских оркестров, восхищающихся и потрясенных этим великолепием. Так, в каждой нити одежды, в каждом украшении, демонстрировалось великое умение Порядка создавать подлинное произведение искусства. Это был шедевр, близкий к совершенству, словно подарок от богов для самых величественных душ. Он неспешно стоял позади нее и заплетал рыжие локоны в красивые косы. Когда же вся работа была закончена, то компания покинула комнату и вышла тем же ходом, что и зашла, вот только появились они не в купальнях, а в коридоре филиала.

[Весна]

— Хочу вступить. Это ведь не станет проблемой? Я предлагаю свою верность, душу и тело ради справедливого воздаяния — легко, словно пушинка или бабочка, она с помощью Порядка выпорхнула из ванной и вновь стояла на бренной земле, которая казалась слишком грешной для того, чтобы нечто столь чистое, невинное и правильно находилось сейчас на нём, стояло обнаженными ногами на ковре, который как казалось, был сплетен из тысячи горестных и радостных судеб, что готовы были пасть к неё ногами немедленно стоит лишь маленькой принцессе вступить на него и пожелать. Но она не желала - и в этом заключалась эта божественная магия равновесия и порядка, ибо тот кто ничего не просил - мог получить совершенно всё в этом мире.
Уже совершенно сухая, тигран сидела на пуфике и ощущала как что-то неотвратимо изменилось - не мир изменился, а изменилось её отношения. Где-то далеко были все те же холодные земли тайного города Разлома, где сводили концы с концами её сестры и подчиненные, а на этом конце мира она сидит, закинув ногу на ногу на алом мягком пуфике, омытая и искупанная роскошью благодеяния Демиурга Упорядоченности.
Мягкий ванный свет струился по её телу и скрадывал любые изъяны, если они вообще могли быть, являлся единственным верным спутником в момент, когда генри оставил её чтобы взять одежды - новые и чистые, подобно новообретенной жизни тигранки. Она поднялась на ноги и подошла к огромному овальному зеркалу, обрамленному золотой резной рамой в виде змей, обнимающих виноградную лозу со спелыми сочными ягодами, что так и просились в рот и манили свей притягательностью и запретным вкусом.

Когда Генри вернулся - он как раз обнаружил её внимательно разглядывающую своё собственное тело, свершенное новое и такое невинное, что оммёдзи сама поражалась тому, что оно принадлежит именно ей. Той ей, которая является сестрой Кохаку, а не одной из девятьсот девяноста девяти прошлых оммедзи, что были маленькими частичками её идентичности, но были слишком незначительны, чтобы серьезно повлиять на сознание. Взгляд её зелёных глаз  с вертикальными зрачками трепетно охватывал каждый миллиметр кожи, каждый тончайший алый волосок, струящийся и шелковистый своей юностью и жизнелюбием. Ей было больше тридцати, это правда, но что такое эти тридцать лет от всего жизненного срока тигран? А от жизненного срока Демиурга? Ещё намного меньше, будто один миг среди миллиарда мгновений драгоценных воспоминаний, каждое из которых займет своё место в бесконечном архиве, каждое на своей полке, каждое со своей биркой и ценностью, которые останутся там навечно - нетленные, нерушимые, забытые.
Облачившись в принесённое одеяние, пестрящее роскошью и благородством, Чихэру сначала беспокоилась достойна ли она такого величественного наряда и сможет ли она его носить? Чтобы она несла на себе шлейф легкой алой ткани с переплетенными златыми нитями мироздания, а не этот наряд нёс внутри себя её саму, стирая истинность и причинность. Но стоило ткани в полной мере соприкоснуться с её тонким станом, как та засияла в десятки раз ярче, чем прежде - будто бы это платье и Чихэру были просто созданы друг для друга, словно невидимый рассказчик и портной заранее знали что она прибудет в этот мир и кажется именно на этом самом месте. Яркий зеленый блеск кошачьих глаз-изумрудов и почти царственная бледность кожи только красили наряд, делая его по-настоящему достойным принцессы. Она склонила голову, доверяя Генри навести порядок в её распущенных прядях и связать плотной лентой банта, что был последним штрихов в её полном перевоплощении в новую версию самой себя.
— Расскажите мне как тут всё работает и чем я могу помочь. Мне так не терпится сделать что-то полезное — она шла рядом, будто Луна сопровождающее своё Солнце - не отставая ни на шаг и ни на миг не выходя из тени Генри, но вместе с тем сохраняя царственную отдаленность от прочего бренного мира, ведь она создана чтобы освещать путь лишь избранным самим Порядком.

[Генри Волхайм]

—Конечно рет...Новые последователи в Ордене не могут стать проблемой, Чи...—Порядок, это величественное существо, остановился в своих движениях на мгновение, словно время замерло, когда его взгляд обнаружил маленькую девочку, нежно и невинным образом стоящую позади него. Умилительная красота ее лица, обрамленного пушистыми локонами, околдовала его сердце нежными нитями чудес. Ощущая прикосновение вдохновения, Демиург медленно и нежно протянул свою ладонь в ее сторону, словно заманивая волшебным обаянием. Глаза этого светлого волшебника моргнули, словно они тоже удивились своему поступку. Кожа их коснулась друг друга с трепетом и что-то волшебное знакомое скользнуло по их сердецам. И так, покровительственно облокотившись на бесконечность времени, Порядочный привел маленькую девочку ближе к себе, аккуратно сжимая ее маленькую, но теплую ладошку в своей величественной руке. Он чувствовал, как мягкая невинность этого прикосновения проникает глубоко в его сердце, наполняя его необыкновенным теплом, заставляя струиться в его венах оживляющую энергию.

Он двигался в своих сверкающих "доспехах", преданно ведя ее за собой. Они шли стремительно, но грациозно, словно медленный танец, в котором каждое движение было ощущением чудесного единства. Их силы, смешавшись вместе, создали потрясающую гармонию, будто мелодия, в которой каждая нота занимала свое место, чтобы создать симфонию великолепия. Вместе они продолжали свое путешествие по пространству и времени, Генри и маленькая девочка, ставшие неотъемлемой частью волшебного танца. В их объятиях каждый вздох приобретал особую значимость, а каждый шаг был красивым движением, покрытым слоем нежности и заботы. И так, Демиург и его маленькая спутница пробирались сквозь мир, сияющий светом радости и благополучия. Взгляды и улыбки, навстречу им сияющие, становились свидетелями их необыкновенной связи. И в каждом мгновении, в каждом взмахе их крыльев, зарождалась новая искра, способная возродить веру в чудеса этого прекрасного мира.

—Да, конечно, очень важно знать свои обязанности и полномочия, а также принципы работы в ордене...Патрулирование улиц и поддержание общественного порядка — это, одна из основных задач ордена...На начальных этапах...Однако, помимо этого, у ордена могут быть и другие обязанности, в зависимости от его специфики и целей...Что касается границ дозволенного и правил поведения, они, конечно же, существуют...Необходимо знать и соблюдать законы и нормы, установленные на тех или иных Планетах...Это поможет различать, что можно делать, а что нет, во время исполнения служебных обязанностей...Следует помнить, что в некоторых ситуациях, особенно при встрече с неизвестными или возникновении конфликтных ситуаций, действовать по логике и здравому смыслу...Тем не менее, важно также иметь ясные инструкции и соблюдать протоколы в таких ситуациях...Опирающиеся на законы...Чтобы получить полную информацию о своих обязанностях и правилах поведения, рекомендуется обратиться к руководству ордена или инструкторам, которые обучают новых членов ордена...Обычно ордены имеют свод правил, кодекс этики или положение, которые подробно описывают требования и порядок действий...Также не стоит стесняться задавать вопросы своим собратьям в ордене, опытным членам команды или своему командиру...Они смогут поделиться своими знаниями и опытом, что поможет лучше понять свои обязанности и справиться с возникающими ситуациями...Необходимо помнить, что знание правил и своих обязанностей является важным аспектом успешной и эффективной службы в ордене...Постоянное обучение и развитие в этой области поможет стать более компетентным и надежным членом ордена...Орден, помимо основной функции сохранения порядка, также играет важную роль в силовой сфере...Это означает, что Орден имеет силовые подразделения, которые обеспечивают безопасность и защиту внутри Ордена и сотрудничают с другими правоохранительными органами...Важной областью деятельности Ордена является разработка месторождений...Означает это то, что Орден занимается изучением, исследованием и освоением природных ресурсов, таких как горючие, газы, руды и другие полезные ископаемые...Это помогает обеспечить экономическую стабильность Ордена и общества в целом...Кроме того, Орден также имеет сильный научный компонент...Он активно занимается научными исследованиями, разработкой новых технологий и инноваций...Это помогает оставаться впереди времени, принимать участие в научных и технологических открытиях и содействовать прогрессу общества в целом...Как меценаты, Орден уделяет особое внимание благотворительности и помощи нуждающимся...Одно из основных направлений Ордена — это дома Божьей милости, или детские дома...Они обеспечивают заботу, поддержку и качественное образование для детей без попечения родителей или в трудной жизненной ситуации...Это дополнительное направление деятельности Ордена, где они выражают свою заботу о наиболее уязвимых членах общества...В целом, орден объединяет несколько направлений деятельности, включая сохранение порядка, силовую сферу, разработку месторождений, научные исследования и благотворительность...Это позволяет ордену играть важную роль в обществе, обеспечивая безопасность, экономическую процветание и социальную поддержку...

Воссоединившись воедино, Порядок и маленькое призвание безмятежности продвигались вперед, уверенно и безупречно, обозревая мир своими безупречными глазами. Великолепное путешествие их привело к стойке регистрации, эпицентру всех вихрей этого удивительного космоса. За стойкой сидела Лаплас - женщина, обладавшая непреложным чарующим обаянием. Девочка ранее замечала ее, когда она с Демиургом путешествовала по филиалу в новые разыскания, но теперь ее натура и магнетизм были более осязаемыми и впечатляющими.
Волшебное влияние Лаплас полностью наполнило пространство вокруг. Ее прекрасное, как загадка, лицо аккуратно окрашено туманными оттенками лилового и серебряного, словно морская пена, которая пленяет своей таинственной прелестью. Безупречная кожа, словно магически изготовленная из мушмулы в свете солнца, излучала нежное, мерцающие сияние.

Глаза Лаплас, глубокие и загадочные, проникали в самое сердце, словно две янтарные жемчужины, которые ловили в своих сетях свет волшебства и тайны. Взгляд ее был полон загадок и мудрости, будто скрытая магия ее души проникала в каждую искру сознания, будоража каждую клеточку внутреннего мира. Лаплас, грациозно владеющая стойкой регистрации, выглядела как покровительница портала к неизведанным просторам мира. Она была олицетворением всех небесных и таинственных сил, которые руководят великой симфонией бытия. Ее наряд, словно небесное платье взбивающихся волн океана, ритмично колыхался, напоминая о бесконечной гармонии всех волшебных строений. Маленькая девочка, пристально глядя на Лаплас, ощутила зов этой замечательной женщины, как будто их души нежно переплелись, таинственно соединенные волшебной паутиной судьбы. Она поверила в магию, которую Лаплас несла в каждом своем движении, словно элегантный танец, открывающий двери в мир подлинного совершенства и величия.

В этот момент Порядок и девочка созерцали нечто великое, нечто превосходное, когда их пути переплелись с идеальной грацией Лаплас. Она была их проводницей в этой удивительной симфонии жизни, в которой каждая нота звучала с такой живой гармонией, что затмила все остальные пространства. И так, под ее властью, переплетенные волшебством присутствия Лаплас, Демиург и маленькая девочка закончили свое путешествие по волшебному филиалу. Их сердца и умы наполнились бесконечными возможностями, а души окутались мягким и светлым покровом преданных друзей. Генри поднял младшую Чихэру на свои руки, прижав поближе.

[Весна]

— И правда как много областей, где требуется внимание порядка. Я не могу так сходу решить где же я буду нужнее. Мне нравятся Чёрные кресты - они заслуживают уважения их силы и проницательности и силе духа - именно они осуществляют священный приговор против тех, кто дерзнул нарушить закон. Но и белые кресты весьма достойные люди, я бы хотела иметь возможность им помогать. Не думаю что я, новичок в Ордене, могу претендовать на место в Золотых Крестах. Золотой цвет мне нравится...Он как моя энергия, моя суть, текущая в моих венах и в моей паутине. Я пока только начинаю свой путь в Ордене и мне будет даваться каждый шаг тяжело, но с большим интересом. Я бы хотела поучаствовать везде, чтобы найти своё настоящее призвание. Я не знаю кем бы могла стать. Но я могу попробовать всё — так рассудила маленькая тигриная принцесса, она словно выбирала в огромном магазине сластей из тысячи конфет и ей было непросто сделать настоящий, полноценный выбор, пусть даже с советом и с присмотром столь могущественного и надёжного покровителя, которому можно было доверить все свои тайны и секреты. Это множество конфет - были что судьбы, завернутые в таинственные фантики неизвестности, кто-то готов был выбрать лишь по названию, кому-то было достаточно яркого фантика, но проницательный взор оммёдзи смотрел намного глубже, намного дальше, а в глазах отражалась совсем не юношеская мудрость и догадливость. Раз ей дали возможность выбрать свою судьбу, то она будет подходить к выбору с максимальной серьезностью и ответственностью, которой могли бы позавидовать даже долгожители. И всё же её легкомысленность, невесомая и задорная как брызги апельсиновой газировки, были чуть сильнее обретенной от прошлых жизней мудростей.
Под благочестивым светом Порядка хотелось кричать на весь мир о радости жизни и петь гимны о том, что справедливость есть - и она ближе чем можно было бы подумать. Ищущий возмездия да обретет его в руках любящего отца и наставника, и следуя этому завету она беззаботно шла следом, слегка касаясь его тёплых рук, столь надежных, что они могли заменить весь мир целиком.
И даже будучи подхваченной на руки, тигран не ощущала себя как-то неправильно или нехорошо - её душа пела, выходя намного за пределы юного, но уже давно не детского тела - и даже так она столь органично смотрелась на руках, что сложно было поверить, что она была не создана для этого. Ласковым касанием тёплого сентябрьского синего моря, её руки оплели шею Генри как знак её вечной признательности, одними движениями рук она говорила как не хочет отпускать его, как она рада делить с ним своё тепло и разделить свою жизнь, нежное кольцо рук чуть сжалось и она весело засмеялась - не потому что была причина, а потому что её радости тяжело было уместиться в её небольшом, но очень мощном сердце. И с той же радостью она обратилась к новой знакомой, что была так добра и величественна, что от неё тяжело было отвести взора.
— Здравствуйте, меня зовут Чихэру Тамайси. Я хочу вступить в Орден, Госпожа Лаплас. Я надеюсь что вы мне поможете с этим и укажите мне путь в дальнейшем. Я не особенная. И хочу пройти тот же путь что и остальные - это будет справделиво — даже любимцы Порядка не могли рассчитывать на то, что закон для них - всего лишь шутка, которой они могут помыкать и даже юная оммёдзи это прекрасно понимала и осознавала, её сердце перекликалось с грузным, но четким и гулким сердцебиением Генри, и это осознание приходило будто само, не навеянное чем-то, а идущее глубоко изнутри, из самой её сути.

[Генри Волхайм]

[status]Глава Чистильщиков[/status][icon]https://i.imgur.com/AIw691D.jpg[/icon][nick]Лаплас[/nick][lzbb]<div class="lz"><a href="https://arkhaim.su/index.php?topic=965.msg150176#new" class="ank">Лаплас</a><lz>Система, Черный крест Ордена Порядка</lz></div>[/lzbb]

—Посмотрим...как карты лягут...—Солнечный день проникал сквозь занавеси, окутывая комнату тёплым светом. В тишине, как загадочный шёпот, звучало дыхание маленькой девочки, ритмичное и нежное, словно звук прилива на безлюдный берег. Словно магия, Порядок потерся холодной щекой о щёчку этого ангельского создания. В каждом шорохе времени, в каждом взгляде была зажжена волнующая нить, искрящаяся надеждой и теплой. Его руки, нежные и охватывающие, словно росянки на лепестках цветов, держали её на весу, словно крохотное чудо, самоцвет, о котором мечтал каждый творец. Ладонь, мягко покоившаяся на спине, словно хранитель снов, поглаживала её волшебными касаниями, проникающими в самое душевное. Взгляд его, глубокий и загадочный, проникал сквозь мрак и направлялся прямо в недосягаемое небо, скрытое за густыми тучами. Спрятав голову на её плечико, он наблюдал, сводя мир с небес на алтарь своих мыслей. Несказанное, насыщенное молчание царило в тишине, отражаясь в золотистых отблесках звёзд на небесной доле. Мечтательно переплетались времена, в фантазиях растекались строфы и эпитеты, плавились в длинных локонах маленькой девочки, которые играли на его плече. Он обдумывал, передавался внутренним диалогом с собой, ликовал непроизнесённой речью. Внутри него, в ярме его сердца, рождались осмысленные чары, зарождались мудрые мысли и нежные переживания.

Ангельское создание, каждый миг испускающее сияние своей невинности, окутывало его теплом миниатюрного тельца. Каждый миг становился ведущим в путешествие в страну детских мечтаний, где растут облака сказок и время замирает в нескончаемом дыхании. Так продолжались минуты, превращенные в эпохи, часы, сочиняющие симфонию нежности и теплоты. Слились в одно единство пульсации сердец, в одну мелодию, раскрывающую души искренние познания. И в этом волшебном слиянии было отражено безграничное преданное заботой прекрасное слияние двух душ, где каждая частица дышала счастьем и любовью. Таким образом, в объятиях этой изысканной гармонии, порядок потерялся холодной щекой ощущений, окутывая их двоих в своё уютное и незыблемое платье нежности и вечности.

Девушка за столом, с закрытыми глазами, почувствовала этот голос и мгновенно повернулась в направлении пришедших. Мягко и медленно подняв голову чуть выше, она выразительно посмотрела на компанию, задавая вопрос без единого слова. Перед ними сидела Лаплас, извечный сторож филиалов и незаменимый сотрудник организации. Она была не только первым Черным крестом Ордена, но и главой Чистильщиков — подразделения, занимающегося непосредственной доставкой информации в руки своему начальству. Также Лаплас это ИИ, что делало ее еще более уникальной и ценной для компании. Девушка за стойкой регистрации обычная по виду, но ее внешность беззаветно изменялась, когда она обратила свое внимание на нежданных гостей. Лаплас, еще с закрытыми глазами, оторвалась от бумаг, а на лице засияла добродушная, приветливая улыбка. Без единого слова она продолжила свою работу, шурша бумагами по столу. И вот, после некоторого времени, ИИ опустилась вниз, доставая оттуда толстую кипу папок и бумаг.

Лаплас молча продолжала выполнять свою работу, полностью погрузившись в нее. Она была настоящим профессионалом, мастерски перемещая бумаги и канцелярию по столу, никогда не останавливаясь. Ее руки двигались уверенно и точно, словно они танцевали на столешнице. Следуя ритму своей работы, девушка медленно приоткрыла глаза, поднимая пышные черные ресницы. Ее глаза смотрели на мир, как два глубоких озера, исполненные тайн и глубины. В них оказалась светлая дымка, что делало их особенными. Нельзя было сразу сказать, что перед вами сидит инвалид, лишенный зрения. Лаплас осознавала свое ограничение и то, что не может постичь того же, что и люди, видящие мир вокруг себя. Но несмотря на это, она заслужила Черный крест — знак ее значимости и компетентности. Это подтверждалось и аккуратно притаившейся за книжной полкой Палицей из белого металла, что размерами больше ее владельца.

Администратор действовала быстро и точно, разбирая все документы на столе и укладывая их по своим местам. У нее не было ни секунды паузы, она сразу приступила к оформлению нового последователя. Без лишних слов, лишь понимающе кивнула головой и повернулась в сторону, откуда достала кажется ещё тонну бумаги. Она открыла папку и взяла ручку в руки, чтобы заполнить пустую графу, ожидая, что ей назовут фамилию, имя и возраст поступающего. Пока девочка оглашала информацию, Лаплас мастерски водила ручкой по пустым графам, быстро заполняя их нужными данными. Ее рука двигалась без сомнений и колебаний, словно бы машина, программируемая определенной задачей. Васильково-синие глаза, полные дымки, отражали ее спокойствие и сосредоточенность. Ни одна капля расстройства или сомнений не присутствовала в ее взгляде. Видимость слепоты, которая должна была ограничивать ее действия, казалась совершенно неважной. Она исполняла свои функции с такой же эффективностью.—Как же редко сюда приходят иномирцы. Воистину удивительное явление.—Голос девушки был приятно нежным и мелодичным, словно звучная песня. Она сидела за столом, с закрытыми глазами, как будто волшебным образом ощущая его поверхность. Руками осторожно проходила по столу, избегая стопки бумаг, которые были аккуратно сложены. Генри занялся подписью оставшихся документов, его пальцы легко скользили по бумаге. Наконец, она нащупала лист, осознав, что это главный документ, лишь по рельефной печати, которую она ощущала несколько секунд. Черный крест знала, что это то, что искала.

Следующим шагом прикрепила заполненную анкету в пустую папку. Она аккуратно разместила ее на столе и перед тем, как закрыть папку, поставила на нее специальную печать Ордена. Это означало, что документы в этой папке были проверены и одобрены. После завершения всех дел, папка с делом и другие документы были аккуратно убраны со стола. Лаплас позаботилась о порядке и привела стол в идеальное состояние, не считая стопок. Она уверенно протянула готовую вступительную в сторону вошедших—Что же...Ваши документы готовы, сейчас вы можете отнести их на одобрение—Ладонь порядка оставила свою подпись, так как обычно он сам принимал последователей. После всех процедур, на шее его маленькой принцессы образовалась метка, что связала ее с Орденом и выглядела как уменьшенная копия герба Организации, в которую она вступила, получив в награду Красный крест.

[Весна]

В переплетениях судьбы и в таинственном звучании вечности рождалась неизбежная истина - ту которую невозможно было утаить никакими методами и стараниями, на текла и переливалась как расплавленное золото, обнажая лишь избранным свою истинную натуру, через край которой переливались множеством цветов изменчивая определённость.
Тот маленький шаг на который она пошла казался сейчас самым правильным и верным в её жизни, словно всё наконец встало на свои места - и теперь больше не будет ни единого тёмного дня или долгой, мучительной ночи.
Она не разнимала теплых рук, ощущая на подсознательном уровне немую радость Генри за своего тигрёнка, и она могла даже поклясться всем чем угодно - что за его маской скрывалась нежная отеческая улыбка. В этой немой радости было некое неземное очарование, между ними не было ментальной связи, но тем не менее Чихэру всё понимала и ощущала, и кажется что это было бы так даже если она была бы в тысяче километров от Генри или даже вовсе на другой планете, в другой системе. Тогда они оба ещё и подумать не могли, что их попытается разлучить Талитх и его мистическое притяжение.
Красный крест на шее не обжигал, а скорее даже грел, давал какую-то мутную надежду и чувство принадлежности к чему-то большему. У неё будет столько возможностей и новых друзей, но что куда более важное - любящий отец, который столь отличался от того всесильного существа из Малетара, что создал её и всю её расу, для которого они были скорее слугами и игрушками, чем полноценными детьми, ведь многих из тигранов тот наделил неоднозначными признаками, дабы они соответствовали его изощрённым вкусам, но оммёдзи были не такими, как правило.
Но даже это более не имело никакого значения - тигран хотела поделиться своем дыханием, вложить толику души в каждое касание, чтобы оно запоминалось надолго.
—Спасибо. Непросто бывает освоится в новом для себя мире, непросто было не только мне но и моей сестре...И тем тигранам, что пришли вместе с нами. Мы учились читать и писать и этот мир не очень дружелюбен к иномирцам. Нас пугали что если мы выдадим себя - то нас могут убить. Возможно эта страшилка не была лишена оснований, но раз я теперь являюсь частью Ордена, то мне можно не скрываться и не опасаться своей собственной сути. Я рада что госпожа Лаплас так радушно приняла меня, мы пойдем знакомиться с другими? И где мне можно будет остановиться чтобы пожить? Чтобы призвать к ответу мафиозный клан потребуется не дин день, правда же? — девушку устроило бы даже самое скромное жилье - она не просила огромных апартаментов или же собственного дома, ей было достаточно что сам Порядок держит её на руках словно бесценное сокровище.
Она задумчиво дернула пушистыми ушками и её полосатый хвостик дёрнулся, по велению её собственной воли обхватывая талию Генри, но сильно не сжимая, словно боясь навредить тому и нарушить ту едва ощутимую золотую магию, что витала между ними сейчас, ту невидимую ни для кого связь, что алой нитью сплетала две судьбы воедино.

[Генри Волхайм]

—Госпожа Лаплас поможет нам в еще одном вопросе, радость моя...А именно, она организует тебе возможность поступить в Академию при Ордене на бесплатной основе, поскольку ты являешься последователем этого ордена...Это твоя возможность получить высшее образование и стипендию для поддержки твоих учебных потребностей...Кроме того, при поступлении в Академию, тебе будет предоставлено жилье в Жилом районе на острове Эльмар на время обучения...Таким образом, ты сможешь насладиться комфортом и удобствами проживания в течение всего периода обучения...Но это еще не все, по окончании обучения, ты будешь иметь возможность получить свой собственный домик на острове...Это великолепная перспектива, которая открывает перед тобой возможность обрести собственное жилье и построить свою жизнь на этом острове...Впрочем, пока мы пребываем в процессе решения всех твоих личных конфликтов, предлагается временное проживание у меня...Это будет идеальное место для тебя, чтобы насладиться уютным и гостеприимным домом, пока ты сосредотачиваешься на разрешении всех твоих проблем и противоречий...

—Да, не переживайте, я всем займусь в ближайшее время. Хорошего вам вечера!—Опустил руку Порядок так легко, словно перышко, по спинке маленькой принцессы. Его прикосновения были столь нежны, что будоражили самые тайные ниточки ее души. У основания пушистого хвостика, в бесконечной игре уютных ласк, горячими жестами ощутил он ее любящее сердце, пока мельком почесывал. Ощущая рядом с собой чистоту ее доверчивых глаз, Демиург прижал малютку к груди своей. Эта невероятная близость проникла в каждую клеточку его существа, заставляя его сердце биться наперегонки с ритмом ее дыхания. Он не спешил, обходился только мягким шорохом ног, шагая по коридорам филиала, словно двигаясь нарочно замедленным темпом, чтобы насладиться каждым мгновением рядом с ней. Весь мир теплых лучей насквозь пронизывал его тело, словно звезды заполонили земное небо. Великолепная погода, словно Творец послал ее специально для этой маленькой парочки, который не мог грешить лишним побегом. Пусть время еще витает в вечерней дымке, словно ленивый кот, но это не волновало Генри – у него было довольно много времени для прогулки по городу, покрытому уютными улочками и домами, где живут любовь и счастье. Он хотел показать ей весь этот мир, полный загадок и тайн, приоткрыв главу из книги настоящей жизни.

Счастье было отражено в каждом его движении, в ненавязчивом ритме его шагов, в прекрасном настроении, которое трещало в воздухе порывом прохладного ветра. Его младшенькая – его все, и он был готов подарить ей этот день, пропитанный любовью и заботой. Тихо и спокойно, они между толпой людей пробирались, словно два существа из сказочного мира, где мир искусства и мечты становятся реальностью. Взгляды прохожих останавливались на двоих потерянных детях счастья, окутанных серебристыми лучами заката. Они не могли сопротивляться прелестью этой парочки, которая манит своей неповторимой красотой и светом добра, хранящимся в их ходе. Необыкновенные пейзажи, распахнувшиеся перед их глазами, вызвали в них бесконечный восторг и восхищение. Незнакомые улочки превращались в маленькие уголки чудес, где казалось было живет музыка, приглашая их на танец. Они, погрузившись в этот мир, становились его частью, парой, утопающей в океане чувств и ощущений. Порядочный и маленькая принцесса, шаг за шагом, словно оплетались друг другом, глубоко вдыхая ароматы весны, что наполняли воздух. С каждым переулком, с каждым знакомым камнем, они все больше утверждались в своих чувствах, с каждым мигом, почувствовавшим сердца в одном темпе.

—Есть ли место, в которое ты всегда хотела пойти, но не могла?..—С изысканной нежностью, словно художник, Порядок проникся прикосновениями каждого пальца к основанию хвостика своей юной принцессы. Он ощущал нежности пушистых волосков, словно мягкие шелковые нити, проплетающиеся между его пальцами. Прижимался он к ее теплой щечке, размыкая промежуток между ними с каждым дыханием. Остановившись возле фонтана, его глаза открылись нашаренным богатством окружающего мира. Камень за камнем, волна за волной, образовывали поразительное сочетание красок и форм. Роскошный фонтан источал сладостные гаммы водной симфонии, его струи играли солнечными лучами и, словно бриз, ласкали лицо каждого, кто находился поблизости. Генри, восполняемый чудесами, нежно держал на свомх руках его маленькую принцессу. Близость ее щечки к его плечу означала только одно - они были слиянием единого целого, которое неделимо и неразрушимо. Его нежность и забота веками отразились в моменте непосредственного контакта, словно мост, скрепляющий их души, становившейся прочной, крепкой и бесконечно вечной. Раскинувшийся вокруг фонтан создавал подлинный образ живописного пейзажа. Медленно и с благоговением Порядочный осмотрелся: величественные рощи, усыпанные яркими цветами, оживленные птичьими переливами; грациозные скамейки, укрытые пестрыми волнистыми узорами, приглашающими отдохнуть; древние фигурки ангелов, создающих неповторимый эстетический образ этого места.

Он восхищался красотой возникшей перед ним картиной, каждый кусочек которой вибрировал от ощущения жизни. Звуки плеска воды сливались с душевной гармонией, словно музыка небес, пронизывая все его существование. Ветер, проходя сквозь ветви деревьев, искусно играл с его волосами и струями воды, словно обнимал его с воздушными объятиями. Порядок ощущал магическую энергию этого места, готовящую его сердце и душу к великим возможностям, ждущим их на пути. В этот момент он осознал ценность этой прогулки со своей младшенькой, будто сокровище, что не имеет цены. Время остановилось перед ними, раскрывая неограниченное пространство свободы и возможностей. Фонтан стал их зеркалом, отражающим их обоих, их слияние душ, их счастье, что проникало через каждый их вздох. И вместе со своей драгоценной принцессой, он продолжал раскрывать путь внутри себя, ведомый обещаниями и мгновениями, которые никогда не оставят их сердца пустыми.

[Весна]

— Я поступала в университет в Разломе на Лирее, но там обучение было платным и специальность мне не очень нравилась. Уж где были места, туда я и направилась. Но думаю не поздно забрать документы. не хочу иметь с тем городом ничего общего. И с тем бездушным существом, которое им правит. Если есть возможность, я бы хотела изучать законы и международные и межпланетные отношения, чтобы я могла нести Волю Порядка в самые отдаленные уголки и решать правовые вопросы, а может в будущем занять должность прокурора или может даже...судьи, если у меня окажется талант к этому. Может я и выгляжу не очень серьезно, но я готова быть строгой и внимательной, если дело касается закона — она уже давно позабыла о притяжении земли, нежась в возвышенных и крепких руках Генри, с которых уже и не хотела слезать совершенно. Она затаив дыхание слушала его, не смея поверить своему собственному счастью - неужели у неё правда может быть своя квартира, а потом даже целый дом? Это звучало невероятной доброй сказкой, дверь в которую приоткрылась ей по воле Немезиды. Стоит только немного подождать, протянуть руку и идти к свей мечте по звёздной дорожке мечтаний и переживаний, но самое главное не сбиться с пути - а в этом помогут близкие, как тот что рядом с ней и будет рядом столь же вечно, сколько существует и весь мир.
Прежде чем ответить на вопрос тигран немного склонила голову и чуть прижала ушки, размышляя над тем каким же будет на самом деле её ответ.
— С этим очень сложно - я никуда и не хотела, если честно. Слишком много дел чтобы об этом думать, но я видела очень красивые афиши оперы, мне бы хотелось побывать на таком представлении. У нас в мире в театре выступают только мужчины и все постановки традиционные. Я видела их...ну... девятьсот девяноста девять жизней и сюжет мне давно известен. Поэтому я бы хотела сходить в оперу или театр — её ответом было не что-то меркантильное или жадное, а нечто возвышенное и окрыленное, словно она сама, воистину её увлечения можно было назвать достойными звания принцессы, и она говорила весьма искренне. Ей не нужны золотые украшения, дорогие машины или помпезные дома - ей хватало надежного плеча порядка рядом и толики искусства, что могло бы зажечь любую душу новыми идеями или заставить оглянуться на бренный мир под своими ногами.

— Если я буду жить у вас - то может я проведу традиционную для тигранов чайную церемонию? В благодарность за доброту и теплый приём. Материалы можно найти на Лирее, но они очень редкие, ведь не все виды чая похожи на Малетарские. А может быть, у меня сохранилось немного чая из мира откуда я прибыла. Пусть это и немного, но это будет уникальный подарок.  — сейчас когда пальцы коснулись основания хвоста золотой трелью флейт, Чихэру прильнула ближе к Генри и едва слышно замурчала, её голосовые связки слегка вибрировали, создавая столь необычный низкий звук, подобный большим котам. Свежесть фонтана и шелест его водянистых струй не мог перебить этот звук, обращенный к сердцу Генри, но вместе с тем чудесно окаймлял его, будто трепетный искусный ювелир.

[Генри Волхайм]

—Не вижу ничего плохого в твоём стремлении, дорогая Чи...Если к такому лежит твое сердечко, то просто не могу быть против, только помочь в достижении той цели, которую ты перед собой поставила...—В тихом, снова приходящем в себя мире, Порядок осторожно взял власть в свои руки и нежно прикоснулся ко лбу прекрасной девочки своей холодной металлической маской. В осеннем сумраке, окружающем их, участь эта могла показаться мрачной и безучастной, но на самом деле она была иным, горячим пламенем, переполняющим сущность Демиурга. Когда сияющая поверхность металла вплотную коснулась ее нежной кожи, словно обманчивая ледяная луна, побуждаемая тайным волшебством, сотворила свое особенное чудо. В глубине ее сердца проснулось что-то искоркой надежды, передавливая беспокойство и страх. Гордый Порядочный ощущал, как его собственные нити стали теплыми, проникающими в ее сущность, словно он дотронулся теплыми губами до своего маленького сокровища. Внутри стены, которыми сокрыт крайний порядок, капли искр светилась яркой, неистовой страстью непостижимого. В этом невинно-тайном контакте порядок улавливал эфирный звук ее дыхания, покорно слушая его мелодию. Однако не пропускали мимо своего внимания идеальные черты юного лица, искрящиеся глаза, которые ясными и пламенными рассказывали историю ее самой важной миссии.

Эта встреча с Демиургом была больше, чем простое соприкосновение двух разных миров. Металлическая маска призывно шептала ей о невидимой силе, защищающей, оберегающей и наполняющей. То, что наружность отпечаталась на ее лице, исчезло из полярного взгляда девочки, которая ощущала дух Порядка на самом глубоком уровне своего существования. Вместо этого ее сердце было способно услышать мифическую мелодию, покоряющую самые глубины ее существа. И так, воспитанница Генри, стала соучастницей тайны, позволяя себе быть нежной победой над хаосом. В маске девочка нашла убежище от беспорядка, которое разверзлось вокруг нее. Теперь она находилась под его властью, но это была власть нестареющей стойкости и неубывающей мудрости. И так, они, объединенные своими теплыми прикосновениями, стали легендой, где маска своеобразной надежды окутывала их обоих. В слиянии их судьб, словно корабль, возникали эмоции и чувства, оттененные светом и теплом, несущими длинный, бесконечный обет совершенства. Вот такими были ощущения, когда Демиург коснулся лба Чихэру своей холодной металлической маской. В этом нежном и горячем моменте объединялись две судьбы, славно взращивая спасительный огонь надежды среди грозных волн хаоса.

—Не откажусь, солнышко...Уверен, что ты все сделаешь как надо...—Демиург, творец всего сущего, держал в своих руках такое маленькое и теплое существо, что его сердце наполнилось спокойствием. Когда это чудо прижималось к нему, он чувствовал, как ее грудь наполняется нежностью, а сердце начинает стучать ритмично, словно на каждое лёгкое почесывание оно вздрагивает, урчит сладкой гармонией. Его руки были нежными, словно томные лепестки роз, и прикосновение к маленькому существу было бережным, будто оплетенное древними мудростями. Он чувствовал крошечные пульсации жизни, которые разгорались под его прикосновением, словно искры магии. С каждым легким движением его пальцев, каждым мягким прикосновением к маленькому теплому телу, душевное блаженство проникало в самые глубины бытия. Порядок наслаждался моментом, таким превосходным и непередаваемым, что слова не могли передать его полноты и красоты. Он видел отражение своего собственного счастья в глазах этого маленького создания, населявшего его мир. Он слышал ее сладкие звуки умиления, пронизывающие его суть, как песню любви, исполненную самими звездами. И пусть весь мир вокруг их исчезал в этом мгновении волшебства, они образовывали святую связь, между творцом и его творением. Порядочный был заполнен глубокими чувствами, ни с чем несравнимыми. Он погружался в каждое дыхание, каждое маленькое движение, словно тонкое исполнение симфонии, отзывающейся в его душе струнами их соприкосновения. Такие моменты наполняли его бытие особым смыслом, сделав его дорогу красочной и полной счастья. Это маленькое и теплое существо стало его источником вдохновения, его небесным украшением. В нем дрожала бесконечная нежность и любовь, которая давала смысл и цель всему его сотворению.

Продвигаясь шустрым шагом по мощеным улочкам, Порядок, воплощение гармонии и совершенства, направлялся к величественному зданию Оперы. Каждое движение его было наполнено уверенностью и грацией, словно хореография потоков воздуха сама следовала за ним, обрамляя его воздушной вуалью. Мелькнувшие взгляды прохожих улавливали эту невероятную элегантность, распространяемую вокруг парочки словно невидимым парфюмом. Каждая его поступь звучала как мелодичный аккорд, отзывающийся о симфонии идеального порядка в его душе. Глубоко погруженный в себя, внимательно соблюдая симметрию и пропорции, он продолжал свой путь к величественному символу искусства. Здание Оперы, возвышающееся перед ними, словно королевский дворец, притягивало Порядок своим величием и эстетикой. Фасад, увенчанный орнаментами и статуями, сиял под ярким солнцем, словно сам образец идеала. Филигранная резьба и детали рождали величественное впечатление, отражая всю красоту и великолепие архитектуры. Вздымающиеся колонны и арки величественно вели к входу, словно врата в мир музыки и драмы. Лестницы из мрамора, идеально отшлифованные и блестящие, приглашали двоих пройти сквозь великолепие и проникнуть внутрь этого священного здания искусства. Внутри, залы искусства что-то подобное копотному помещению не имели, а черпали свое дыхание из воздуха очищенного, в котором жила гармония.

Высокие потолки, расписанные витражами, стеклянные люстры, играющие радужными отблесками, и мягкие оттенки золотого и белого создавали впечатление божественности. Как еще можно было описать картины, воссозданные на полотнах и скульптурах, в каждой черты которых было вложено капля истинного гения? Порядок воспринимал симфонию искусства, пленяющую его душу и глубоко проникающую в его суть. Он ощущал, как каждая нота, каждая линия и движение передавали ему смысл и эмоцию, оплетая его восхищенностью и одухотворением. В этом священном пространстве Порядок находил свое место, свою гармонию, и в то же время стал свидетелем великого искусства, подарившего сокровища бесценной культуры. Он взял два билета и поднялся по боковой лестнице на балконы, что высились над залом и с них была видна вся сцена от и до. Присев в удобное кресло, он усадил звёздочку на свои колени, лицом к сцене и обнял, прижимая поближе к себе.

[Весна]

В его руках Чихэру ощущала себя почти невесомой - словно гравитации для неё не существовало вовсе, словно она весла как пёрышко. А может быть ровно столько весила её невинная душа, которую она сейчас благодаря Порядку столь явно ощущала. Прошлый мир переставал существовать, размывался, стирался из памяти вместе с тем злополучным переулком, уступая место всеобъятной каменной ажурной красоте всех форм и размеров, переливающимся витражам в которых воплощены самые смелые мечты и самые яркие картины, которые с каждым лучом света будто оживали, рассказывали свои сюжеты любопытному зрителю и красовались, словно самодовольные франты и самоуверенные красавицы. И в их чуть заносчивой, но ослепительной игре виднелась душа создателя этих витражей, который вдохнул в них жизнь игрой света и тени.
Словно миллионы глаз следили за тем, как Прядок и маленькая крошечка хаоса, нежного и ласкового, шествовали в большой зал для выступлений.

О билетах она могла и не думать, ведь все уже было решено. Тигран была задумчива, словно обдумывала уже когда-то сказанные ею слова. И слова совсем недавние. Её душа колебалась. Прежде у неё была одна дорога, а теперь был открыт целый мир. Она ещё не знала что делать с этой свободой. Как её применить, как правильно управлять и не совершит ли она ошибку? В каждом сомнении и рефлексии царила жизнь - бурный горный фонтан, изменчивый и беспокойный, в том была её суть.
До представления оставалось ещё немного времени и тогда Чихэру шепотом произнесла:
— А может мне лучше подойдет стать врачом? Не только магическим, но и обычным. И получить надлежащее образование в этой области. У меня получается спасать жизни, лечить раны, и быть может не стоит сбиваться с уже выбранного пути, ну а законы - они неизменны, а судить людей - это удел демиургов. Если мои руки способны лечить - то это грех, не пользоваться тем даром, что был мне дарован. В сумбуре сложно разглядеть верный путь, но я верю что вы помогите мне сделать выбор. Скажите, права ли я? Смогу ли я идти по этому пути? — она прижалась теплой щеке к его холодной, твердой как камень груди, не стесняясь проявлять чувств, которые у неё накопились. Хотелось прильнуть к нему и заснуть, защищенная от всех невзгод, но интерес к представлению будоражил тигран, пробуждал рефлексы. Она выхватывала каждое колебание тяжелой красной портьеры, предвещающее скорое начало грандиозного представления, что развернется для неё и её спутника, которое на увидеть впервые в жизни. О, сладкое томление, которое карамельной сладостью обволакивало сознание. Совсем скоро в мире оперы появится новый наблюдатель.

[Генри Волхайм]

Генри сидел на высоком удобном стуле, его колени служили мягкой подушкой для маленькой девочки, которая сидела перед ним. У них был особый момент теплого взаимодействия, что наполнял воздух нежностью и заботой. Медленно и ласково он проводил рукой по спинке девочки, чувствуя ее податливое тепло под своими пальцами. Каждое его касание было легким и нежным, словно он хотел передать свою любовь и заботу через эти простые, но заряженные эмоциями движения. Глаза Порядка исследовали каждую крошечную черту на ее мордашке, вызывая чувство умиротворения и какого-то внутреннего спокойствия. Его взгляд нежно проникал в глубину ее глаз, отражая в них безграничную нежность и заботу, которую он испытывал по отношению к малышке Чи. Он видел в ней чистоту и невинность, и его сердце наполнялось блаженством. Через мягкую ткань плаща, Порядочный деликатно скрывал ребенка от любопытных и косых взглядов других гостей. Он хотел создать для них обоих персональное пространство, где они могли бы быть собой, независимо от внешних оценок и суждений. Края плаща, откинутые на верхние части их тел, предоставляли им комфорт и уют, словно укрывали их от холодного мира вокруг.

Почесывая девочке мягкий пучок волос за ушком, Генри создавал ощущение защиты и заботы. Его пальцы легко скользили по прикоснувшимся волосам. В тепле его прикосновений девочка ощущала любовь и безусловную принадлежность. Он не хотел оставить девочку без поддержки и заботы. Понимал, что внешний мир может быть жестоким и несправедливым. Его целью было создать атмосферу тепла и заботы, чтобы Тигран могла быть самой собой и чувствовать себя безопасно, оберегаемой от негативных воздействий.—Ты можешь стать кем угодно, лишь стремление к твоей цели смогут помочь достичь высот...А я поддержу твой выбор, но все же, врачом думаю тебе быть будет куда удобнее, чем тем же судьей, потому как спасать жизни, а не судить их весомо лучше, так твои лапки останутся как можно "чище" и спасут не мало людей...Так что не задумывайся о том, что ты делаешь и правильно ли оно, если оно приносит пользу и радость, то значит, все в порядке...—Генри осторожно положил ладонь на теплую и мягкую щечку малышки, чувствуя ее нежную кожу под своим касанием. Его пальцы легко скользили по ее бархатистой теплой коже, создавая ощущение уютного прикосновения. Он ощущал ее тепло, что наполняло его сердце чувством бесконечной любви и заботы.

Нежно и тихо, он проводил поглаживающим движением по щеке девочки, создавая приятные ощущения и распространяя благодатное тепло. Он обратил особое внимание на каждый маленький участок ее щеки, ощущая ее гибкость и юную нежность. Его прикосновения были подобны танцу на коже, мягко и нежно ласкающие. Пальцы легонько поворачивали голову Чи, направляя ее лицо в сторону сцены. С его заботой их взгляды сместились в направлении, где разворачивались начинающиеся представления. Изумрудные глазки малышки сверкали от внутреннего света, и Генри желал, чтобы она могла полностью насладиться магией творчества и искусства, которые разыгрывались на сцене. Взгляд Порядка наполнялся восхищением и радостью, когда он наблюдал, как девочка смотрит на представление, впитывает каждую деталь и переживает эмоции, которые оно вызывает. Ее изумрудные глаза проникали в глубины событий на сцене, погружаясь в мир фантазии и волшебства. Глаза Порядочного и глаза маленькой тигры создавали тихую связь, словно они разговаривали на сокровенном языке нежности и понимания. Он желал дарить ей красоту и радость этого мира, вместе смотреть в будущее, полное возможностей. Его прикосновения говорили о его готовности быть рядом и поддерживать ее во всем, что она предпримет.

Занавес поднимается, и перед зрителями раскрывается великолепная сцена оперного театра. Представление начинается в тот момент, когда занавес медленно раздвигается в стороны, открывая полные волшебства декорации. Представление начинается в небольшой деревне, где действие оперы развивается. Сцена изображает живописный пейзаж с солнечным небом, яркими цветами цветущих садов и домами, окруженными горами. Вдалеке слышится тихая и приятная музыка, которая создает атмосферу загадочности и ожидания. На сцене появляются актеры в костюмах, соответствующих времени и месту действия оперы. Первая сцена увлекает зрителей в повседневную жизнь деревни, показывая персонажей в их обыденной среде: фермеров, ремесленников, молодых влюбленных. Музыка становится насыщенной, когда на сцену выходят солисты и начинают исполнять эмоциональные арии, которые позволяют глубже погрузиться в их чувства и мысли. Голоса солистов наполняют зал мощными нотами и разнообразными красками. Сцены оперы следуют одна за другой, заняв всю сцену и захватывая воображение зрителей. Декорации меняются, и каждая новая сцена открывает новую красоту и загадку. Изменение декораций сопровождается хореографией, танцами и оркестровой музыкой, создавая впечатление непрерывного потока энергии и красоты. По мере развития сюжета оперы, напряжение увеличивается, персонажи конфликтуют и переживают разные эмоции. Музыка становится все более напряженной и эмоциональной, чтобы отразить эти события. Финал оперы - это кульминация всего представления. Музыка достигает своего пика, актеры на сцене раскрывают свои последние эмоции и чувства. Финальная песня олицетворяет искупление, счастье или трагедию, в зависимости от сюжета каждой оперы. После захватывающей финальной ноты музыка рассеивается в тишине. Зрители, ошеломленные великолепием представления, начинают аплодировать, восхищенно восклицая. Актеры с благодарностью кланяются и покидают сцену. Занавес медленно опускается, закрывая сцену и позволяя зрителям остаться с впечатлениями от прекрасного и загадочного мира оперы, который только что они испытали и которому с большим нетерпением желают вернуться снова.

[Весна]

Огни внутри залы тускло дрожали, пока слабое свечение источалось с потолочных люстр, словно звезды гаснущего небосклона. Беззвучно, едва уловимым шепотом поднималась перегородка с занавесами, разделяющая девушку и главную сцену, словно штора к грандиозному спектаклю.
Люди были одеты в нарядные костюмы: мужчины во фраках, поставленных высоко с элегантными галстуками, а дамы, восхищающиеся зрительницы, представляли собой невероятные фигуры с объемными платьями, расшитыми тончайшими нитями золота и серебра, словно они спустились с парадных картин или окон из эпохи Возрождения.
Маленький мир, в котором она оказалась, был столь уютным, что выбираться из него не хотелось даже под пытками и угрозами, слишком было уютно, слишком защищенно она чувствовала себя сейчас для того, чтобы думать об внешнем мире. Когда погас свет, то будто пропали все точки соприкосновения и прозаичной и жестокой реальностью. А может уже и не такой ужасной, если рядом с ней есть надежное плечо Порядка?
Движение в зале было подчинено приглушенным шорохам, говорилось лишь редкими словами,  не затмевающими звук каждой ноты оперы.
В это таинственное вечернее время, атмосфера переполняла силой созидания и эстетического развития. Все вокруг забыли о суете повседневной жизни, поглощенные красотой и душевными колебаниями оперного искусства.
Девушка приковала взгляд к сцене, где вокалисты со своими красивыми голосами вливались в оркестр, дирижируемый со смирением и страстью великим мастером. Каждая нота была мелодией, каждое движение исполнителей становилось магией, переносящей зрителей в глубины человеческой души и к краям вселенной.
Девушка ощутила эмоциональный подъем, который прилил к ее сердцу, словно волны, разбивающиеся о скалы. Опера владела ею полностью, заключив в своих объятиях, где заброшенный на крыльях музыки дух подражал время для мгновения совершенности.
Именно тут, среди прославленных арий и трагических дуэтов, девушка осознала, что находится в месте, где всегда останется миллиард захваченных душ, историй и мечтаний, которые пронизывали залы оперных театров на протяжении веков. Она почувствовала, что опера - это не просто спектакль, это часть наследия гуманной культуры, священное искусство, способное изменить жизни людей, дарить им красоту и вдохновение.
Так, впервые погрузившись в оперу, девушка почувствовала, как каждая нота проникает в ее душу и переворачивает всё с ног на голову, оставляя незабываемые воспоминания и огонь в сердце. Этот вечер стал инициацией в мир оперы, заставив девушку испытать глубину и величие человеческого творчества, открыв в ней новые грани эстетического восприятия и великолепия.

Чихэру хотелось устремится на сцену, жить вместе с актерами, разделить с ними столь поэтичную, но фальшивую судьбу и вечно восторгаться сюжетом и магии представления. Ведь если ты веришь - это для тебя нет ничего невозможного.
Актеры вышли на поклон и теперь она, с замиранием сердца, поделилась своими чувствами с Генри:
— Это просто великолепно! Мы можем как-то поблагодарить актеров? Они были безупречны на сцене, я словно прожила эту историю вместе с ними. Может даже и не лично, но как-то помочь этому оперному театру? — тигран с трепетом сжала руку Генри крепче, нежась в его тепле и благородстве. Она знала, что рано или поздно его нужно будет отпустить, но...этот момент ещё не настал.

[Генри Волхайм]

—Не думаю, что стоит делать больше, чем ты уже сделала...—Он ласково положил теплую руку на голову своей маленькой, почти что дочке, и гладит между ушками, изредка почесывая.—Театр не бедствует, так что лучшее, что можно сделать, это покупать билеты на представление и быть благодарным зрителем, и не мешать другим смотреть...А ещё аплодировать в конце шоу...—После окончания представления зал заполнился аплодисментами, и он, сидя в своем месте, присоединился к ним, испытывая восторг и искреннее восхищение исполнением актеров. Шум аплодисментов слился с радостными возгласами зрителей, наполнив зал атмосферой триумфа. Генри спокойно хлопал, наслаждаясь мощными звуками, которые отражали его воодушевление и уважение к событию, в котором только что принял участие. Его ладони сталкивались с интенсивностью, которая соответствовала глубокому впечатлению, произведенному на него этой незабываемой постановкой. Параллельно с этим он ласково прижимал к себе маленькое солнышко, ради которого сюда и пришел.—Как ты думаешь, твоим братьям и сестрам понравилось бы посмотреть на мир, если бы они уехали из "Разлома"?..На тот же Эльмар, куда мы с тобой отправимся совсем скоро...Или всё-таки они сами смогут найти свой путь?..

Взгляд его устремился на сцену, где актеры продолжали жить в своих ролях, не снимая с себя потрясающие костюмы. Он был поражен безупречностью и красотой их нарядов. Каждый костюм был продуман до мельчайших деталей, отражая характеры и эпоху, в которых развивалась история. Ткани облекали актеров в прекрасные гармонии цветов и фактур, подчеркивая их индивидуальности и углубляя атмосферу каждой сцены. Он старательно рассматривал декорации, которые сочетались с костюмами, создавая полное впогружение в миры, развертывающиеся перед глазами зрителя. Подсвеченные фонариками актеры взаимодействовали с причудливо выстроенными декорациями, которые придавали им дополнительную глубину и выражали замысел режиссера. Ловушки с тонко обработанными деталями, цветными акцентами и тонкими переходами между сценарными планами подчеркивали эмоциональные нюансы сюжета и заставляли зрителя окунуться во впечатляющий мир, созданный на сцене. Актеры, в которых он всматривался, воплощали свои роли с необыкновенной техникой и мастерством. Их движения были точными и пластичными, а речь - искренней и живой. Они оправдали все ожидания, сделав персонажей яркими, насыщенными и запоминающимися. Он не мог не заметить непрерывное слаженное взаимодействие актеров на сцене, гармоничную совместную игру, отражающую их солидарность и сложившиеся между ними отношения. Через каждый жест, каждое слово и каждый взгляд они передавали энергию и эмоции своих персонажей, заставляя зрителей забыть о реальности и погрузиться в выдуманный мир. И он сам ощутил мастерство и любовь к своему ремеслу, которыми обладали актеры. Они проделали огромную работу, чтобы уверенно стоять на сцене и дать зрителям то, что они пришли увидеть - настоящее искусство. И он, в свою очередь, не мог не быть признателен за эту незабываемую встречу с миром, который предстал перед ними благодаря их таланту и созидательной энергии.—Пойдем, дорогая...


—Есть ещё места, куда бы тебе хотелось сходить?..Или может что-то купить?..—Он нежно нес девочку на своих крепких руках. Его кисти легко скользят по ее спине, при этом проходя ближе к месту, откуда у нее растет длинный и пушистый хвост. Его прикосновения напоминают легкое ласковое покрывало, которое бережно окутывает ее тело. Он аккуратно прижимает голову малышки Чи к своему плечу, создавая комфортное место для девочки. Такое положение позволяет ей наблюдать вокруг и полностью ощущать свободу передвижения своих рук и шеи. Торговая площадь. Вокруг них шум и суета людей, атмосфера наполнена ароматами и звуками города. Ветерок ласкает их лица, шевелит их волосы, ее счастливая улыбка светится яркой долей солнца. Разнообразные магазины выстроены вдоль площади, их витрины украшены манекенами, на которых выставлены последние модные тренды. Вдали виднеются люди, гуляющие с собаками, влюбленные пары, играющие дети. Он, несущий ее на руках, чувствует ее присутствие и счастье. Его взгляд полон нежности и защиты, а его движения стабильны и уверенны. Он с радостью предоставляет ей возможность исследовать окружающий мир, заботливо оберегая и поддерживая ее в своих руках. Чуть дальше открываются небольшие кондитерские и сувенирные.

[Весна]

— Здесь всё не так однозначно, господин. Моя родная сестра Кохаку очень...свободолюбивая. Она наёмница и сидеть в четырех стенах никогда не сможет. Она тот самый тигр, который умрет в клетке от тоски. Я же в этой клетке родилась, поэтому я склонна искать дом куда больше чем она, потому что не могу жить иначе. И одновременно с этим с нами прибыли ещё тигранки - воины и танцовщицы, мастерицы вести беседы и проводить чайные церемонии. Воины такие же свободные, как и Кохаку. Это её отряд. За мной захотят пойти те девочки, которые верны мне. Только у них есть небольшой нюанс... — девушка значительно засмущалась и чуть стыдливо отвела взгляд от Генри. И продолжила уже шёпотом: — У них есть и женские органы и мужские. Но я особенная, потому что глава клана. Или более обычная для вас. Воть.
Такие слова и речи могли быть довольно вульгарными для публики, но в гомоне восхищения и восторга её шепот был не столь заметен.

Уже выйдя на улицу, где оказалось на удивление прохладно для этого вечера, Чихэру немного поёжилась от свежести, обступившей её, и немного прижала ушки в голове. Спасительным казался чудесный запах корицы и специй. Именно туда тигран и повела Генри.
— Мне ничего не нужно, господин. Я рада что вы у меня есть и что дали мне убежище, дадите образование. Разве я могу просить вас о чем-то большем? Мне не нужен огромный частный дом - просто квартирки хватит, не нужны дорогие украшения. На одежду и еду я сама заработаю. Обещаю. И телефон тоже возьму в кредит наверное. Это важная вещь. А сейчас я прошу вас попить со мной глинтвейн. Он...такой ароматный!
За маленькой деревянной дверью, скрытой за вьющимися плющом и фонарями в форме звезд, располагалось уникальное кафе. Мягкий запах корицы и ароматного глинтвейна наполнял воздух, привлекая гостей со всех уголков города.
Внутри царила уютная атмосфера, словно волшебная сказка. Длинные деревянные столы, украшенные серебряными свечами и свежими цветами, приглашали гостей насладиться предстоящими вкусовыми наслаждениями. Витражные окна пропускали полосы теплого света, создавая игру оттенков на стенах и полу, словно живые краски, струящиеся из параллельных стекол.
Под легким шорохом, окна со скрипом распахивались, выпуская целую армию ароматной свежести. Глинтвейн, греющий до души, поднимал дух и расслаблял тело. Он медленно комбинировался с запахом сладкой корицы, расставив точки над "і", и заставлял сначала окутаться бархатистым волнением, а затем позволял пропасть в умиротворенном счастье.
На полках стояли горячие булочки с тонким слоем пылающей корицы, подарившей им ангельское блаженство. Каждая булочка была украшена декоративными сахарными кусочками, словно алмазами, добавляющими блеск и грацию. При каждом прикосновении губ к ним, преломление вкуса открывало свои двери в мир сладости и удовольствия.
Изящные шелковые пледы, свернутые и готовые обнять тебя, украшенные милыми пряжками и вышитыми цветами, лежали на спинках стульев. Они были как обещание чувственной и теплой обстановки, где любой гость мог укрыться от мороза и насладиться чашкой глинтвейна, окунувшись в уютную содержательность.
Мягкая и приглушенная музыка, не достигающая границы тишины, создавала идеальное сопровождение для погружения в мир нежности и спокойствия. Все эти невероятные детали образовывали одну картина удовольствия, где время останавливалось и гости возвращались к чувственным эмоциям и осознанию того, что наслаждение вкусом и теплом может сподвигнуть сердце в путешествие.
В это прекрасное кафе, погруженное в тонкую атмосферу гармонии и любви к деталям, каждый посетитель мог насладиться горячим глинтвейном, окунуться в аромат свежих булочек с корицей и завернуться в уютный плед. Здесь, в этом месте, волшебство становилось реальностью, а мир казался более добрым и прекрасным.

[Генри Волхайм]

—Не господин...не надо такого обращения...—Чуть серьезно сказал, как отрезал.—Неудивительно...—Он слабо хмыкнул себе под нос про рассказы о сестре Кохаку, но больше ничего. Он ведь не может осуждать ее за точку зрения? Не может, вольна принимать решения сама.—Ты всё-таки спроси своих приближенных на всякий случай, а там видно будет, что да как...—Демиург повернул голову в сторону Тигран и а любопытством наблюдал за ее реакцией.—В этом тоже не вижу проблемы...Демиурги — метаморфы, то есть я могу быть как в женской, так и в мужской ипостаси, так что все хорошо, не переживай по этому поводу и смущаться тут тоже нечего...—Он слабо прижался маской к ее лбу и это выглядело так, будто он поцеловал свою маленькую дочурку, успокаивая ее и одновременно оберегая.—Потому просто спроси их мнения, ладно?..


В холодный осенний день, с легким ветерком, Генри остановился на узкой улочке, заметив, что Чи слегка дрожит от холода. Он быстро снял свое пальто с плеч и нежно накинул его на Чи, стараясь согреть ее. Пальто было чернильно-черного цвета, изготовлено из мягкой и теплой бархатистой ткани. Оно было довольно уютным и достаточно просторным, чтобы полностью укрыть девочку. А ещё от него тянуло ароматом лесных ягод. Порядок аккуратно расправил воротник и поправил манжеты, чтобы пальто хорошо сидело на Тигран и сохраняло ее тепло, все таки она в лёгком платье. Когда пальто было надето, Чи в тот же миг стала выглядеть чуть более мило и защищенно. Затем решил продолжить свою прогулку вдоль улочек большого города. Окружающие здания были разнообразными: высокие и низкие, с различными архитектурными стилями. Улицы были мощены кирпичом, а тротуары украшали круглые чугунные лестничные марши и маленькие скамейки. Люди спешили мимо, заняты своими делами, и Генри со спокойствием наблюдал за ними, порой останавливаясь, чтобы сделать мысленную заметку о каком-то интересном месте или здании, которое ему понравилось. Ее увлеченный взгляд вперед, гонимый запахами и звуками, сигнализировал, что они на правильном пути.

—Конечно же ты можешь просить о большем, но твое стремление добиваться чего-то своими силами весьма похвально и я не могу ему противостоять...Разве что, все, что я могу, я обязан тебе дать, потому не переживай, первое время тебе важно будет концентрироваться на учебе и работе в Ордене, а все твои расходы так или иначе будут покрыты организацией, а вот уже после ты будешь все делать самостоятельно, все-таки, личный опыт тоже важен, не содержать же тебя постоянно рядом мне?..Вот именно, так что, возражения не принимаются, а после сможешь все сама...—Генри спокойно почесал теплое ушко маленькой Тигран, рассматривает ее миловидное детское личико и медленно сполз рукой вниз, поглаживая за щечкой, обдумывая, сколько времени им осталось до возвращения в Орден.

Он присел на перила, которые украшали старую каменную лестницу. Эти перила были изготовлены из качественного дерева и имели небольшие промежутки между брусками для легкого съезда вниз. Со своего места на периле Генри положил пальцы на его гладкую поверхность и начал плавно спускаться вниз. Он был осторожен и в то же время взволнован, он все быстрее и быстрее скользил по перилам, чувствуя, как ветер запутывается в волосах. Постепенно Порядок сбавил скорость и, приближаясь к концу лестницы, начал ощущать приятное покалывание в ногах. Когда достиг самого низа, то резко встал на ноги, чтобы придать своим мышцам немного размягчения после такого отличного спуска. Генри с интересом воспринял приглашение Чихэру и начал двигаться вперед, следуя за сладким и пряным ароматом, который разносился по округе. С каждым шагом Порядочный ощущал, как сладость и аромат набирают обороты, искреннее желание попробовать этот напиток все сильнее возникало в сердце его любимицы, это можно было заметить по глазам. По мере продвижения вперед, он ощущал, как погружается в мир ароматов и вкусов. Сладкий запах специй, смешанный с нотками корицы и свежей выпечки, окутывал улицу с каждым шагом, приманивая больше людей к себе. Вскоре они достигли небольшого кафе, где находилось обилие сладких угощений.

С приглушенным звоном колокольчиков Генри медленно распахнул дверь кафе, вступая в воздух, окутанный ароматом свежей выпечки и сладких напитков. В его объятиях спокойно сидела девочка – неуклюже упавший локон едва касался ее сладких, нежных щек. Осторожно, с любовью он опустил ее на пол, одновременно слегка расправляя края ее красивого платья, чтобы оно легко и свободно облегало ее тонкую фигурку.—Займи место...—Демиург, выпрямившись, потрепал по голове и походкой лёгкой направился к стойке, искусно пролезая сквозь тесноту столиков и радостных голосов посетителей. Его черные сапоги тянулись по полу, не оставляя следов, в то время как его темные штаны и светлая рубашка испускали натуральную элегантность. Он достигнул стойки с легкостью, свойственной существу, привыкшему передвигаться быстро и как можно тише.

—Добрый вечер...Пожалуйста, две порции глинтвейна и одну порцию многослойного кремового торта...—Официантка, улыбнулась, но сразу же принялась записывать запрос. Порядок тем временем взглянул назад, примечая Чи. Забрав заказ он прошёлся к столику и поставил напиток, тарелку с тортом напротив Чихэру. Сам присел рядом, поставив глинтвейн рядом с собой и поправляя черные перчатки на кистях.

[Весна]

Воздух наполнялся сладким ароматом сладкой выпечки и чая, когда она впервые почувствовала те крайне противоречивые зарождающиеся чувства. Сердце девочки замирало на мгновение, словно околдованное загадочной силой. Ее взгляд, ниточка золота переплетенная с этими ясными глазами, отражал нежные эмоции, зарождающиеся в глубинах ее души. Он не отрывался от Генри, даже когда тот отошёл.
Чихэру заняла своё место за столиком у окошка где был большой подоконник для того, чтобы на нем сидеть, закутавшись в плед. Так тигран как раз и сделала, и ни капли не пожалела об этом.
Чувствуя, как мир обретает новые оттенки и звуки, каждое движение и шепот становились для нее искусством само по себе. Любой прикосновение восторженно исчезало в ее воображении, оставляя после себя тепло, которое танцевало на ее коже и заставляло сердце биться быстрее. Она неотрывно следила за Порядком, вспоминая его холодные руки на своём обнаженном теле, но в мыслях этих не было пошлости, лишь безмерная благодарность и привязанность.
Влюбленная в этот мир девочка ощущала дыхание весны на своих щеках, даже если сейчас осень, и слышала мелодию, звучащую в каждом шорохе ветра. Она становилась бесконечно чувствительной к нежным прикосновениям и словам, которые звучали словно самое прекрасное произведение искусства. Ее мир превращался в живописный пейзаж, где каждый цветок казался свидетелем ее чувств.
И Порядок был источником волшебства, которое словно прокладывало магический путь к ее счастью. Его ласковый взгляд и нежные руки заставляли ее трепетать от эмоций. Она восхищалась его улыбкой, которую никогда не видела за маской, зато чувствовала, словно искренний комплимент украшающий мир вокруг нее, и его голос был мелодичным пением, которое пленяло ее сердце.
Чувства  были легкими и гравированными на свежей летней бризе. Она ощущала их в каждом дыхании, слышала их в каждой мелодии и расцветала их в каждой улыбке. Любовь заполнила ее сердце и переполнила ее существование, превратив ее в этюд о доброте, эмоции и потрясающей красоте.
Порядок вернулся с угощениями, и тигран принюхалась к многослойному тортику:
— Пахнет очень...сладко. Так много сахара точно не вредно есть? — не то чтобы Чихэру вообще не ела ничего сладкого, конечно она пробовала всякие печеньки, лунные пряники, пироженные моти но ничего более сладкого в жизни не встречала. Она с недоверием отнеслась к такму жирно-сахарному чуду, подозревая что его вкус может быть слишком приторным.
Но она безмерно доверяла Генри и отломила вилочкой первый кусочек. Сладкий молочный вкус мгновенно распространился по рту, заполняя все рецепторы и перебивая остальные вкусы. Это было...не так сладко как она думала, было в этом тортике что-то изысканное и тонкое, что едва улавливалось за сахаром.
— А вы не хотите попробовать? — тигран обезоруживающие улыбнулась, отломила вилочкой ещё кусочек и протянула к Генри, не зная даже, а нужны ли тортики демиургам? Фрей ел шаурму за обе щеки, но то Удовольствие, а это ведь Порядок.

[Генри Волхайм]

Когда только входишь в кафе, аромат сразу же окутывает, словно мягким облаком. Чувствуется запах свежей выпечки, который навевает ощущение уюта и комфорта. Аромат теплых хлебных изделий, круассанов и пирожков наполняет воздух сладкими и увлажняющими нотками, в симфонии с пряными напитками. Демиург присел на край широкого подоконника боком к столу, точно выверяя угол и положение своего тела. С небольшой изогнутостью спины, он смог удобно разместиться. Взгляд, направленный вдаль, стал выразительным и сосредоточенным, он проникал сквозь стекло, видя в нем нечто гораздо большее, чем окружающий мир. Одной ногой Генри упёрся в край углубления в стене, это было точкой опоры для его мыслей и чувств. Вторая нога, свободно свисая вниз, медленно раскачивалась, создавая ритмичное движение, которое было в гармонии с его замедленным дыханием. Металлические веки маски сомкнулись, закрыв глаза от внешнего мира. Внутри него разверзлась пустота, и он вздохнул тяжело, выпуская из себя часть бремени, которое он нес внутри. Пальцы руки медленно, почти нежно, перебирали край перчатки. Это действие, подобно ритуалу, он пересчитывал свои собственные грехи, скрывая их от внешнего мира. В этот момент он был один с самим собой, погружен в свои мысли и чувства. Его действия являлись символичными, отражая внутренний мир, который он скрывал от посторонних глаз. Да и никто особо никогда не интересовался, что у него там на душе. И есть ли она в принципе обычно тоже никто не интересуется, все утверждают, что Порядку она не нужна, чтобы выносить вердикт. Отчасти они правы.

—Много сахара вредно есть на постоянной основе, а так, иногда можно, если не злоупотреблять этим...—Подняв руку к столу, он выполнил это действие с удивительной неспешностью и грацией. Его пальцы скользнули по поверхности стола, он прокладывал путь, следуя невидимой линии. Наконец, достиг стоящего там стакана с глинтвейном и легко взял его в руку. Маска на его лице была настоящим произведением артефакторной мысли. Она разошлась, раскрывая тонкой цепью трещины, которые напоминали пасть существа из мрака. Эти трещины образовывали подобие пасти с кривыми, но от этого не менее острыми клыками. Каждая деталь маски была аккуратно вырезана и вылеплена, создавая впечатление, что она была чем-то более живым, чем просто предметом ношения. Между клыками маски Порядочный зажал пластиковую трубочку. Напиток в стакане блеснул в свете, создавая игру отражений на поверхности маски. Он поднес стакан к себе с медленной уверенностью и начал потягивать глинтвейн. Каждое движение было рассчитано и гармонично, он слишком любил все систематизировать и был слишком перфекционистом.

Когда он поднимает стакан напитка к лицу, навстречу идет пряный аромат специй, таких как корица, гвоздика и кардамон. Эти специи добавляют напитку неповторимую глубину и тепло. Он также ощущает аромат цитрусовых, напоминающий свежесть и яркость апельсиновой цедры. При первом глотке глинтвейна вкусовой мир оживает. Пряные специи проникают через рецепторы, создавая приятное тепло во рту. Сладковатые нотки карамели и сушеных фруктов, таких как изюм и апельсиновая цедра, появляются постепенно, придавая напитку гармоничную сладость и уравновешивая его пикантные пряности. Все эти вкусовые и ароматические элементы сливаются воедино, создавая непередаваемую симфонию вкуса, напоминающую о холодных зимних днях, когда можно укрыться в уютном кафе, согреться глинтвейном и наслаждаться сладкой выпечкой, чувствуя, как тепло и уют проникают в тело. Правда сейчас ещё только осень.

—Чи...Можно на "ты", когда никого из знакомых нет рядом, хорошо?..—Отпустив трубочку он повернул голову и приоткрыв рот-маску снял с кончика вилки кусок торта, а после отстранился. Сливочно-ванильный многослойный торт обладает нежным и манящим цветом. Его поверхность идеально белая, как первый снег в солнечный зимний день. Однако, если пристально посмотреть, то можно заметить легкий кремовый оттенок, который придает торту утонченность и теплоту. Цвет торта кажется натуральным и приглушенным, создавая ощущение роскоши. Поднимая вилку с этим угощением к носу, можно немедленно ощутить неповторимый аромат. Запах сладкой ванили проникает в ноздри с первого вдоха. Это аромат нежности и тепла, который приносит уют и комфорт. Также ощущаются нотки сливочного масла, которые придают десерту богатство и насыщенность. Первый кусок тает на языке, раскрывая богатый и многогранный вкус. Сначала ощущается нежная сладость ванили, которая мгновенно затемняется кремовой мягкостью. Сливочный вкус, будто объятия, обволакивает небо и создает ощущение нежности и роскоши, утонченности. По мере того как жуешь, вкус продолжает развиваться, принося с собой сладкие нотки карамели и меда, которые дополняются легкой горчинкой ванилина. Многослойность добавляет интереса в каждом укусе. Слои кекса, пропитанные ванильным сиропом, образуют идеальную базу для крема, который плавно тает во рту, оставляя послевкусие нежного сливочного аромата остаётся на языке. Все вкусовые нотки сливаются в гармоничное целое, создавая незабываемое впечатление, которое оставляет желать еще одну ложку этой волшебной сладости.—Ты что-то говорила про чайную церемонию, если мне не изменяет память...

[Весна]

Звериный оскал широкой пасти, что будто ужасающий зев земли развергся посреди маски на удивление...позабавил Чихэру. Эти треугольные пильчатые клыки, эта зияющая пустота рта, в которую так потешно и так безвозвратно рухнул кусок торта - восторгали её. Теплые блики в зеленых глазах тигран начали напомнить концентрированную мешанину из красного и зеленого, из гнили и крови, не теряя своего естественного детского и невинного очарования.
Она широко раскрыла рот, в котором теперь явственно виднелась пара звериных клыков, один из которых был чуть больше второго, и  расхохоталась. Маленькая принцесса вне себя была от такой маленькой причуды, но однако довольно быстро успокоилась, вытирая краешек рта салфеткой, как самая настоящая леди.
— Хорошо, Генри. Оказывается ты умеешь кусаться. Должно быть очень мало тех, кто пережил такой...укус. Какое же удивительное устройство маски! Демиурги просто чудесны! — девушка похлопала в ладоши от восторга, не сдерживая своих наивных и открытых чувств, только такая реакция на пасть в маске могла кому-то показаться...ненормальной.
— Я обязательно проведу чайную церемонию, но для этого нужно особое место, время и...конечно же чай. Что-то подобное можно найти на Лирее. Думаю нам это смогут доставить при необходимости. Сейчас меня волнует совсем не чайная церемония... — взгляд девушки стал чуть задумчивым. Она опустила взор на кружку с глинтвеном, такую красную и ароматную, но ей все казалось что это не приятный напиток, а стакан полный густой крови вперемешку с желчью. Голос девушки стал чуть тревожнее. И намного более искренним.
— Я не могу веселиться, пока эти твари живы. Не могу думать ни о чем другом, как бы ни пыталась. А я пыталась. Я пью глинтвейн, а во рту вкус крови. Я ем сладкое, но послевкусие словно я облизала пепельницу. И так будет пока мы не закончим с этим. Ты говорил, что мы сделаем это. Вместе. Я готова открыть свой разум и поднять то, что было там. Ты сможешь увидеть нужное место и мы просто ворвемся туда — она говорила это так просто, что казалось, что она может даже вот-вот улыбнутся, когда речь зашла про убийства. Но тем не менее она оставалась весьма серьезной. В этот момент на молодое личико легла тень и тяжесть всех прожитых воплощений, больше 3000 лет истории, что помнила Чихэру так, будто это проживала она сама.

Она посмотрела в окно. Мир больше не был таким радужным. Эйфория медленно отпускала её. На улице, сумеречный воздух окутывал мутное освещение, и порой можно было услышать неопределенные шаги и непонятные звуки, кажущиеся случайностью или проклятьем улицы. Черные кошки, медленно шагавшие кучками, делились секретами тьмы и указывали на то, что кто-то наблюдал за каждым движением, за каждой мыслью, которая рождалась в этой отдаленной части города.
Посетители кафе, противоречивое сочетание тумана и света, сидели за непроницаемыми стеклами окон, казалось, с которыми они защищались от мира за их пределами. Подлинная атмосфера их столиков прозвучала как звук молчания и договоренности: как будто они подписали сделку, чтобы ощутить холод внешнего мира, не прерывая своих разговоров и бесед.
Стены отныне мрачного здания, заполнявшего пространство около улицы, казались подвластными воспоминаниям, крикам давно ушедших душ и остаткам зала теней. Легкая дымка окутывала фасад, как призрак плоти и мечты, выплескивая из скульптуры времени дальние тонкие отпечатки прошлых жизней.

[Генри Волхайм]

В своих мыслях он знал, что алкоголь вызывает у него аллергическую реакцию, но согласился выпить с ней, чтобы не разочаровывать. Он попытался сделать вид, что все в порядке, но когда горячая жидкость приблизилась к его горлу, организм немедленно отозвался. Первое ощущение было как пламя, которое бурно разгорелось в глотке, словно кислота, способная прожечь все на своем пути. Он не смог сдержать рефлекс, и небольшой кашель вырвался из груди. Каждая клеточка горла ожила острым покалыванием, словно иглы пронзали его плоть. Он сжал рот в тонкую, почти невидимую полоску на маске, пытаясь справиться с болью, однако по-прежнему не выдал ни слова о своем дискомфорте. Он знал, что обещал выпить с ней, и не хотел предать ожидания Чихэру. С каждым глотком, аллергическая реакция продолжала нарастать. Он почувствовал, как зуд и раздражение распространяются по его глотке и груди, вызывая неприятные ощущения. Однако Демиург старался скрыть свои чувства, как и делал на протяжении всей жизни, сохраняя лицо и придерживаясь обещания, данного девочке.—Слишком резкое выражение касательно Демиургов, потому как ты знаешь максимум двух...И то, не так хорошо, как думаешь...

—Что же, тогда позже...—Поворачивая голову от панорамного окна, где развертывалась захватывающая картина с видом на вечерние улицы, взгляд пришел на маленькую девочку, которая сидела напротив. Ее яркие глаза были устремлены на бокал, наполненный мутным напитком, и на ее лице отразилось любопытство, смешанное с некоторой тревогой. В ответ на этот взгляд, он медленно прикрыл глаза, чтобы сосредоточиться на том, что происходит в ее маленькой голове и полностью погрузиться в искреннюю историю, которую она собиралась рассказать. Порядок проницательно и внимательно прислушивался ко всем ее словам, готовый принять и понять то, что мучило ее душу в данный момент. Маленькая Тигран была олицетворением нежности и независимости одновременно. Взгляд ее глаз был чистым и открытым, словно она пыталась прочесть каждую его мысль. В этот момент он помнил, что эта подростковая девочка, недавно пережила значимый эмоциональный опыт. Ее лицо выражало некую смесь грусти, страха и решимости, она явно сталкивалась с неким внутренним конфликтом.

Раскрывая глубины своей души, девочка начала распространяться о том, что терзает ее в последнее время. Ее голос был тихим и дрожащим, каждое слово стоило ей огромных усилий. Ее искренние исповеди направлены на то, чтобы он понимал и поддерживал ее, вместо того чтобы судить и отвергать. В ее словах звучали спрашивающие риторические вопросы нотки, которые так беспокоили ее и мешали находить покой. Медленно открывая глаза, Генри внимательно смотрел на нее, пытаясь разобраться в ее мыслях и эмоциях, которые разыгрывались в ее душе. Он осознавал, как важно ей было, чтобы он не только слушал, но и слышал, поддерживал и ценил ее. Ведь в этом чужом мире так мало людей, которые могут это сделать. Он был готов слушать каждое слово, каждую тревогу и сомнение, чтобы помочь ей осознать, принять и преодолеть свои проблемы. Открыв окно своего сердца, он ждал, чтобы ее история наполнила его ум, чтобы он мог сопереживать ее чувствам и разделить ее боли. Сохраняя спокойное и сдержанное выражение лица, словно и не понимал ничего вовсе.

—Если тебя слушать, то на деле звучит все очень просто...Но тебе нужен отдых и подготовка к тому, чтобы мы смогли туда отправиться...Как минимум нормально выспаться...—Он протянул к ней под руку и взял миниатюрную ладошку, притянув девочку к себе, чтобы прижаться к теплому бочку, усаживая к себе на колени и прижимая щечкой к груди. Руку же умостил ей на голову и поглаживает между ушками. Когда же на плечи накинул плед, что здесь предлагали гостям.—Илм же отдохнёшь, пока мы будем туда добираться?..—С его рук поднималось еле ощутимое тепло, когда он плавными и нежными движениями прикосновений ласкал младшую. Его касания были столь легкими, словно танцевали на поверхности ее тела, разливая вокруг себя ощущение спокойствия и безопасности. Постепенно, по мере его воздействия, в сознании начали проявляться фрагменты памяти, словно слабые вспышки света в темноте. Эти образы возникали в его голове, словно он сам стал окошком в их прошлое. С каждым новым мгновением он продолжал тонкими нитями воздействовать на сознание, чтобы собрать полную картину происходящего. Каждое прикосновение направляло его к новому фрагменту памяти, раскрывая их суть и глубину. Чувствуя ее успокоение под своими руками, он продолжал увлекать ее в светлые моменты ее прошлого, принося в ее сознание радость и умиротворение. Он был проводником, ведущим ее по пути раскрытия истины, которая изначально была утеряна в море повседневных забот и тревог. Что уже была не так радужна, но не ворошить же прошлое.

[Весна]

Конечно же тигран, очень чуткая к чувствам Генри, без труда заметила некое его смятение и отвращение по отношению к алкоголю и это показалось девушке несколько...странным? Разве Демиурги не должны нуждаться в пище и питье, а все земное - это лишь как вода да воздух, что они на ступень выше всего этого. Земного. Приземленного. Низменного. Такого эфемерного и ничтожного. Если алкоголь так действовал, то как будет действовать яд?
И это заставило Чихэру невольно задуматься об Генри не как о недоступном и неприкасаемом божестве, а как о существе более...доступном. Которого можно касаться, ласкать, любить. Не как мраморную статую божества, а как настоящего живого человека, которым он пусть и не был по формальному названию, но являлся таковым по сути своей.

Нежные и тревожные чувства девушки клубились и клокотали внутри неё, не находя выхода. Хорошие девочки не злятся. Хорошие девочки добрые. Хорошие девочки милые. Так говорили Чихэру и она слушалась, сдерживала свои эмоции столетиями, но так или иначе что-то темное иногда проскальзывало, словно у неё проблемы с ментальным здоровьем. На деле же она всю жизнь играла роль той, кого хотели видеть все вокруг неё, пока наконец не поверила. И это неуловимо ощущалось в её душе и мятежных зеленых глазах.
Она тяжело вздохнула и положила голову на Генри, кутаясь в плед от холода внешнего мира и неодобрительных взглядов. Ей предстояло тяжелое испытание, но она пройдет его не одна, а вместе с Порядком, рука об руку, так как будто бы они были отцом и дочерью. И он, держа её ладошку, вел её в свершено новый мир, учил жизни и её прелестям, оберегая от кошмаров и холодной тьмы.
— Отдохну пока будем добираться. Тиграны очень выносливые, спать мне нужно меньше чем обычным хуманам, мы медленно устаем и быстро восстанавливаемся. Так что все будет хорошо...Поверь мне пожалуйста — сознание Чихэру медленно меркло под влиянием тончайших нитей влияния демиурга. Все то что он искал было скрыто очень глубоко во тьме, и там волей-неволей, но придется раскопать страшные раны.

Первое что вспыхнуло в воспоминаниях это начало вечера. Она одна девушка на компанию из трех мужчин, два более коренастых и сильных, а один одет более дорого и более подтянутый, он казался ей главой этой шайки. Нельзя сказать что все они были красавчиками, у кого-то сломан нос, у кого-то шрам на брови или губе, а может и то и то вместе. Одеты дорого и роскошно. Они все вместе сидели в баре и парни гладили колени и бёдра Чихэру, этот момент был ассоциирован с...безразличием. Ей даже не было противно. Ну глядят и гладят, какая мелочь. Словно её тел не принадлежало ей или это было что-то очень несущественное.
Через ещё пару бокалов вина она уже ощущала как чьи-то пальцы погружаются в её нежное лоно, а сознание медленно покидает её, окруженное сладостной дымкой дурмана. Однако тело помнит все что с ним делали. Дрожит, извивается, задыхается...
Да, удушья и вправду было много. Даже Генри в какой-то момент могло показаться, что всё его тело сжимается от недостатка кислорода, столь сильным было это чувство, но у Чихэру оно было накрепко связано с невообразимым возбуждением.
И если немного отречься от этого, оставить вдали и открыть глаза...То где-то впереди виднелась уже черная массивная машина с номером: ЦИ795СИР.
Весь путь она провела в темноте. Дороги не видела конечно, адреса тоже. И перед тем как над ней склонился парень в медицинской маске со шприцом - она смогла увидеть в окно соседнее здание. Здание, которое было ей неизвестно, но Генри смог бы понять где оно.
Демиург узнал что нужно, но хотел ли он узнать больше? Усладить любопытство.

[Генри Волхайм]

—Я тебе верю, что собственно, не мешает мне за тебя переживать...—Он, полностью преданный заботе о маленькой Тигран, нежно поднял свое пальто и аккуратно накинул его поверх ее плеч. Ткань, мягкая и теплая, образовала защитный плащ, который служил щитом против любых неприятностей, которые могли прийти в их путь. Девочка сидела у него на коленях, ее изящные пальчики сжимались в миниатюрные кулачки, а пышные ресницы, едва касались нежных щек. Он держал ее маленькую ладошку в своей ладони, ощущая нежность и хрупкость. Его большая рука окружала ее маленькую, создавая ощущение безопасности и защищенности. В темноте ночи, приглушенном свете, он наблюдал за девочкой, видя, как ее глазки постепенно закрываются под воздействием накатывающего сна. Ресницы становились все тяжелее и тяжелее, пока наконец не прикрыли полностью ее глазки. Он, сам затихая и успокаиваясь, неспешно и ласково поглаживал ее по голове. Его рука скользила по ее мягким волосам, словно мелодично играя одну и ту же музыку. Каждое прикосновение было наполнено заботой, любовью и теплотой, которая лечила все раны и укрощала все тревоги. Его прикосновение и ласка заставляли расслабиться и погрузиться в спокойный сон. В действиях она могла чувствовать безопасность и нежность, которые только отец может дать. В то время как он бережно укачивал ее в своих объятиях, сам погружался в свои мысли, отгоняя все прочие заботы и тревоги от нее, чтобы сосредоточиться на них самому.

Конечно, он хотел знать больше и понимать лучше, и поэтому продолжал копаться в сознании маленькой Чи, вникая в детали и выуживая нужные и не очень моменты. Его любопытство было как порок, который может погубить кого-то, но в данном случае это особый случай. Демиург осознавал, что его миссия - быть опорой и защитником этой девочки, и поэтому он тонкими нитями проникал в ее сознание. Когда проходил сквозь ее сознание, он ощущал, как каждая мысль и воспоминание становились видимыми и доступными для его восприятия. Он видел зародыши маленьких фантазий и мечтаний, которые сияли яркими цветами и радостными эмоциями. Его взгляд скользил по картинкам, словно он просматривал старые фотографии, запечатлевшие мгновенья счастья и радости. Он также замечал и более темные моменты, те, которые маТигрвн хранила глубоко внутри себя. Маленькие страхи, сомнения и переживания покрывались пеленой волнений, и он осознавал свою роль в том, чтобы помочь ей их преодолеть. Он хотел быть рядом с ней, чтобы поддержать и дать тепло и уверенность, которые помогут справиться с трудностями. Генри чувствовал каждое дыхание, каждый мелкий пульс ее сердца, который свидетельствовал о живой сущности в его объятиях. И тем временем, продолжал прижимать девочку еще чуть ближе к себе, ее маленькое тело словно становилось еще более нежным и легким в его объятиях. Он желал ее согреть, чтобы она чувствовала его заботу. Его руки окутывали плечи, создавая ощущение защиты и тепла, которое могло согреть ее.


Часом позже, под покровом ночного неба, они продолжали свое путешествие по безлюдной магистрали. Темнота простиралась вокруг, и лишь отдельные неоновые лампы, редкие и затерянные среди безжизненной дороги, освещали их путь. Эти маленькие оповещатели о грядущих населенных пунктах или остававшихся позади километрах не способны были скрасить печальное ощущение от пустынных окрестностей. Демиург, который зачастую не вел машину, занимал место на задних сидениях, хотя прежде привык находиться рядом с водителем. Но сейчас ситуация изменилась. Напротив водителя заняла свое место странная фигура — монахиня Ордена Порядка, представительница Архивов, с которой они давно знакомы. Его перемещение на заднее сиденье было обусловлено двумя причинами. Первая заключалась в том, что теперь на переднем сиденье сидела монахиня, и это представляло собой своеобразный символ смены ролей и обязанностей в их непростом путешествии. Вторая причина была почти символичной: на коленях у Порядочного находилась маленькая Чи. Чихэру спала на всю длину пассажирских сидений, ее голова уютно откинута у него на коленях. Генри бережно укутал ее в свое пальто, чтобы она чувствовала себя комфортно и защищенно в этом непредсказуемом мире. В то время как автомобиль продолжал скользить по безлюдной дороге, его руки ласково поглаживали маленькую щеку девочки, передавая ей тепло и заботу. В другой руке он держал планшет, на котором искал что-то особенное. Свет падал на его лицо, освещая сосредоточенный взгляд и отражаясь в глазах. В тишине машины можно было услышать негромкое нажатие кнопок на приборной панели, а иногда и приглушенные звуки информационных обновлений, которые несли с собой новости об окружающем мире. За окном падал снег, густыми белыми хлопьями осыпаясь на землю.

[Весна]

Уши тигран больше не слышали ни одного звука, ни голоса Генри, ни других шумов, сейчас она была так беззащитна и легка, лежа на его руках словно маленькое перышко, которое лежит на весах Маат, судящей то как тяжела душа по отношению к сердцу. Уже даже сейчас Генри, не закончив суда а только прикоснувшись к душе и мыслям Чихэру мог понять одну страшную истину - её сердце куда тяжелее души.
Когда Генри попытался углубиться в травмирующие воспоминания, то его со всех сторон облепили две тысячи рук, хватающие за всякую деталь до которую могли дотянуться. Две тысячи рук алчили мести, они хотели рвать и терзать, отрывать целые куски, чтобы сохранить целостность последней, тысячной. Вся она была в множестве отражений, эти руки принадлежали Чихэру, каждая из двух тысяч рук, каждое касание и каждый краешек бритвенно острых когтей.
В её сознании был мало места, трудно дышать, словно хор голосов постоянно твердил об одном и том же: "Прочь!". Испорченная, опороченная, сломанная, злая - стойкая, несгибаемая, мстительная. Это всё о том, кто она есть на самом деле, если сбросить с неё флёр нежности и ласки. Если всю мягкость и заботу собрать воедино и выбросить как грязную вату навсегда.
Но не смотря на это картины продолжали проявляться...Даже не картины, а скорее чувства.

Полнейшая темнота, рот щиплет от крови и от слюны, которые переполняли его из-за тугих узлов верёвки, царапающих язык и нежное нёбо. Вся нижняя часть тело словно в огне - безудержное желание прожигает нежное девичье тело, она жаждит продолжения даже через невероятную пульсирующую боль, которую мозг воспринимает совсем не так как нужно. Чуткий носик не ощущает никаких других запахов кроме как мужского пота и семени, которым покрывается её тело. Оно проливается на неё теплыми густыми брызгами одно за одним, оставляя ощущение липкости на коже. Эта вонь, как казалось, останется с ней навсегда, впитанная кожей и впитанная мозгом, но чем больше она тонула в нём, тем больше влюблялась в него, как бы это ни было бы грустно и неприятно признавать.
Сильный удар в низ живота ногой - и под сокращением несчастных мышц из лона толчками вытекает белая густая жижа, смешанная с её собственным соком. Она кашляла и задыхалась от боли, но слышала лишь смех и обрывки фраз в которым важными были имена : "Мейсон, Ходж, Фарука, Джейсон, Лесли". Так они называли друг друга. Едва ли это их лидер. Ведь лидер развлекался с ней пока она ещё не была настолько испачканной, а потом уступил своим прихвостням, как будто она игрушка которая передается от старшего брата к младшему.
Ещё несколько сильных ударов - настолько сильных и точных, что Чихэру стошнило, только тошнить-то был нечем и изо рта вышло жуткое месиво из окурков, которые ей скармливали, аммиака, мужского семени и желудочного сока вперемешку с кровью.
Кто-то кинул её на холодный пол и провел волосами и лицом по тому, что из неё вышло, чтобы немного прибрать, словно она была половой тряпкой. Но даже сейчас она была в сознании, текла от наркотиков и молила о том, чтобы её жажду утолили. Только это уже наскучило её мучителям и в ход пошла уже железная бита, это казалось им забавным. Оттрахать девочку и потом избить до полу смерти.
К сожалению, сознание тигран потеряла ещё очень и очень нескоро, захлёбываясь в агонии и ненависти. Этот случай оставит отметину на её разуме навечно. Воспоминания померкли.

Тигран безвольно лежала на заднем сидении машины, погруженная в свои сны и мысли. Она просто лежала, закрыв глаза. Переваривала что произошло и цеплялась за последние капли нежности и заботы что ей оставались в жизни - за Генри, который согревал своим присутствием и самими мыслями.
 — Я не заслуживаю того, чтобы ты меня касался. Испачкаешься... — теперь демиург понимал о чем она говорила. Тигран снова пережила эти чувства, снова ощущала во рту пепел сигарет и склизкие ощущения на коже. Девочка попыталась привстать, но сделала это так резко, что закружилась голова. В её голове настойчиво мелькала мысль об побеге. Сбежать как можно дальше.

[Генри Волхайм]

—Не говори глупостей...или ты в самом деле считаешь, что я буду чище тебя?..По крайней мере руки у меня по локоть в чужой крови, а этот запах не вывести даже за тысячелетия...—Он с осторожностью и заботой поймал девочку в свои крепкие руки, обернув ее маленькое тело своей защитой и своим пальто. Он прижал ее к своей груди, стараясь создать ощущение безопасности, чтобы она не упала вниз. Очарованный мягкостью ее кудрявых локонов, неспешно начал перебирать их пальцами. Волосы были такими пушистыми, словно облачко, и имели нежный цветочный аромат шампуня. Он ощущал их между пальцами, наслаждаясь тактильным контактом и благоуханием. Постепенно он усадил Чи поудобнее на своих коленях, желая, чтобы она чувствовала себя комфортно и защищенно. Поддерживал ее спинку одной рукой, а другой рукой нежно гладил ее щечку. Ее детская мордашка была направлена в сторону окна, позволяя рассматривать окружающий мир. Она могла видеть деревья, птиц, облака и звёзды, все вместе создавало картины, которые удивляли и восхищали, в любой другой ситуации, кроме этой.—Мы скоро уже доедем...

Через еще полчаса езды они добрались до отдаленного заброшенного пригорода. В прошлом это место было небольшим производственным городком, где располагались различные промышленные предприятия. Однако сейчас время не пощадило этот уголок, и он превратился в изломанную и разоренную территорию без жизни. Приближаясь к пригороду, можно было увидеть старый склад, который стоял напротив заброшенного городка. Строение было покрыто слоем грязи и пыли, словно оно не видело уборки веками. В прошлом, эта постройка должна была быть оживленной и наполненной жизнью, но сейчас она выделялась своим невероятно заброшенным состоянием. Стены склада взъерошены ветром и облагорожены набегавшими пыльными следами времени. Сквозь трещины в бетоне проглядывал заросший сорняками двор, который когда-то был поставлен под тщательный уход и облагороженный газонами и клумбами. Крыша склада покрывалась ржавчиной и дождевой водой, создавая темные пятна, словно забытые раны, которые больше никто не хотел залечивать. Однако, самое примечательное в этом зрелище были старые неоновые вывески, которые украшали входные двери склада. Вывески, когда-то сиявшие рекламой процветающих предприятий, теперь искрились сломанной проводкой и мигали беззвучно, портя общую картину печального состояния местности. Их стекла треснули и истерты временем, а светильники внутри вывесок периодически переключались, создавая непоследовательное мерцание. Окружающая обстановка настолько зловеще отражала прежний процветающий городок и теперешнюю разрушенность, что взору становилось жутко и неуютно. Переполняющая атмосфера заброшенности и мрачности заставляла задуматься о причинах падения этого места и оставляла ощущение неприкаянности. Непоправимое упустившее прошлое и разваливающееся будущее сливались в одно, создавая грустную и опустошенную картину этого отдаленного заброшенного пригорода.—Мы нашли машину с номерами, которые ты предоставила...А так же человека, имя которого тебе знакомо...Лесли...Владелец автомобиля и этого места...что обанкротилось два года назад...

Покидая свою машину в компании монахини, Генри остановился на мгновение, чтобы осмотреть окружающую обстановку. Вокруг них царила тишина, прерываемая только звуками удаленного города. Водительские сиденья были аккуратно прибраны, а машина, за исключением едва заметных пылинок, выглядела безупречно. Держа на руках маленькую Тигран, он двинулся в сторону складского здания. Видимо, это была их цель. Подойдя, он заметил небольшую группу оперативников, стоящих напротив. Они были одеты в форму, белые рубашки с голубыми галстуками и темные брюки. Каждый из них вооружен и представлял видимую угрозу. Возле группы оперативников стояла черная, массивная машина, с номерами, о которых было упомянуто ранее "ЦИ795СИР". Ее полированный кузов бросал отражения окружающей среды, и темный задник поглощал свет. Стражи порядка, которые находились рядом со входом, вышли из здания и остановились, наблюдая за происходящим. Порядок и монахиня продолжали двигаться медленно навстречу складской двери. Пройдя через нее, они оказались внутри, где царил полумрак. Очертания предметов проступали слабо, и с каждым шагом их глаза привыкали к темноте.

В глубине помещения виднелся небольшой стол, расположенный в центре. Он был изготовлен из дерева и выглядел старым и изношенным. К нему привязан человек. Непонятно, как долго он уже находился здесь и какие темные силы привели его сюда. Генри, несущий девочку на руках, почувствовал внутреннюю ярость, но сдержал ее. Девушка в рясе медленно подкатила к столу тележку, производя характерные звуки колесиков, которые шуршали по полу. Тележка была небольшой, но хорошо оборудованной, с разнообразными инструментами, которые были уложены аккуратно на её поверхности. Инструменты выглядели обычными и незаметными на первый взгляд, но их предназначение явно было необычным - использоваться для вскрытия человека. Среди инструментов можно было разглядеть ножи разных размеров и форм, щипцы, пилы, пинцеты, стоматологические инструменты и прочие медицинские приборы. Эти предметы, призванные служить для лечения и обслуживания, здесь, в этом ужасающем контексте, становились орудиями пыток. Они были чистыми и блестящими, словно только что вымыты. Некоторые из них имели капли воды, которые ещё только начинали стекать по их поверхности, свидетельствуя о предыдущих попытках пыток. Так же строительные и садовые инструменты были в обиходе. Однако то, что делало тележку особенной и выделяло её на фоне всего этого мрачного жуткого зрелища, была магическая сфера, парящая над нею. Сфера являлось прозрачной и излучала мягкий свет нежного голубого оттенка, создавая ощущение таинства и загадочности. Её энергия была почти осязаемой и создавала легкую дрожь в воздухе. Возможно, это была магия, способная усилить действие инструментов или придать им особую силу. А возможно, само по себе орудие пыток.

Находящийся на столе мужчина изображал полную беспомощность и отчаяние. Он был лишен одежды, кроме трусов, демонстрируя свою уязвимость. На его голову натянут мешок, лишающий его возможности видеть и свободно дышать. Руки и ноги привязаны к ножкам стола, лишая его любой возможности свободного движения или защиты. Стол был обычным деревянным, на котором можно было увидеть следы предыдущих пыток. Бледные круги влажности и оттиски ремней свидетельствовали о неоднократном окатывании мужчины холодной водой, пытаясь сломить его сопротивление и получить информацию. Пока что он молчал.—Делай, что считаешь нужным...—Он поставил Чихэру на пол и отошёл в тень, наблюдая.