[Генри Волхайм]

[status]Да начнется игра[/status][icon]https://i.imgur.com/i78QNuR.jpg[/icon][nick]Рассказчик[/nick][lzbb]<div class="lz"><a href="https://arkhaim.su/index.php?topic=736.msg100389#new" class="ank">Рассказчик</a><lz>Неизвестный писатель повествующий о происходящем в мире путем историй</lz></div>[/lzbb]

III орбита / Прошлое

Генри Волхайм, Авалон

Основной сюжет: Демиург Упорядоченности путешествует по свету и ведёт записи о интересных местах, личностях, событиях и т.д.
Сюжет Главы: Генри наблюдал со стороны за смертью планетоиде, который начал разваливаться на части при столкновении с космическим мусором. Подобное зрелище, вызывало осень много мыслей, по-большей части философских, на которые нашелся довольно неожиданный собеседник...

Эпизод является игрой в прошлом времени и закрыт для вступления любых других персонажей. Если в данном эпизоде будут боевые элементы, я предпочту стандартную систему боя.

Даже Смерть имеет четкий Порядок

[Авалон]

Тысячи лет. Для разума – срок невообразимый. Для чего-то выше – незначительный. Каким границам принадлежал Авалон? Ему и самому хотелось знать. Вот он здесь, чтобы почтить собственную память. То немногое нечто, что возвысило его однажды, а ныне лишь неизбывно умаляет. Когда-то смыслы были доподлинно известны, но им на смену пришли громкие вопросы и робкие ответы. Смертные приходят к этому постоянно, но что они и Он. Сравнили прах земной и огонь вселенной! Кто здесь доказчик, если не он сам?! И всё же... что за память чтит? Смертных наставника или былого зверя? Возможно весь секрет был в том, что в ту пору не было ответов. Как и вопросов.
И замысел тогда уже исполнен.
Смерть стоял на серой крохотной планете, в том образе что пребывал вовек. Древний воин с обликом погибшей, чей доспех ржаветь успел, а ножны были пусты. Руки сложив на поясе, он вглядывался ввысь, где брат небесный той планеты встречал кончину. Свидетельствовал свой древний труд, как делал то обычно. Вдали от суеты людей и их ветвистых мыслей. Наедине с собой и зрел себя.
Так он думал до поры. Чутьё охотника и в магии набитая рука открыли Авалону присутствие другого. Древний шрам вдруг стал зудеть, помысли он о госте.
– Ты пришёл за мной? – Смерть двуязыкий спросил через плечо, – Или за ним?
И указал на скопление множащихся трещин и чёрных провалов в небе, что были некогда малейшим из миров. А скоро станут его осколками.
– Стоять негоже. Лучше сядем. – шептал он хладными голосами.
Демиург выпрямился, скрипнув доспехом. Затем, силы приложив, вырвал из серой тверди два булыжника – сиденья в первый ряд. Занял один, и на другой манил рукой.
– Я враг всему, но никому уже не ровня. Брату теперь не следует сторониться брата. Разделим зрелище и разговор.
В давнюю пору Авалон был тем, чего боится каждый. Катаклизм, погибель и чума своей божественной родне. Один из допустивших катастрофу и бывший катастрофой сам. Сейчас же – беглый и бессильный, хотя остепенился ещё ранее того. Унижен смертным, в них влюбленный но отдалившийся, а потому чудной. Скрытный и безвестный, мог ли таить опасность этот древний зверь? Смертные, себя отдавшие на его поруки, гласили в одно горло – да! Но бога разуму яснее и видней.
– Что ты видишь, Немезида? – вопроса не стеснялся Смерть.

[Генри Волхайм]

Разрыв пространства, брешь в ткани мироздания, был внешне он уродлив, темнее самой испорченной души. Не взирая на неприглядность, из этого творения вышло существо куда величественнее и вместе с тем пропащее. "Демиург Демиургу рознь"—излюбленная фраза гостя Смерти, однако все божественное пусто нутром, ведь давно сгнило. Оставив лишь зияющую дыру в груди, где должно быть сердце, а не камень.

Порядок взирал на собрата, стоявшего поодаль, в свою очередь Авалон наблюдал за разрушением сотворенного, за такой незначительной вещью как смерть планетоида, действительно, в этом нет ничего необычного, небесные тела рассыпаются и через века собираются вновь. По крайней мере, так привыкли думать существа смертные, для Богов же, каждый кусочек "бескрайнего" Аркхейма был как кусок их самих. Их детище, незыблемый труд в этой клетке Творца, где всеотец их и оставил.

—Дойду до откровений, путь мой сюда ведомый не желанием припоминать былое...Я пришел наблюдать за смертью этого небесного тела...Олицетворение тяжкого труда божественного, олицетворение всего сущего, что близится к концу...—Взгляд очей его, цвета углей в потухшем костре, распаляемые под дуновением ветра, направлен был на Планетоид, объятый мусором, встречавший свою участь.

—Верно...нет правды в ногах, в них есть только боль от пройденного пути и рвение, дойти до логической кончины, даже если разум бранится и отрицает сие исход...—Силуэт мрачных очертаний, предложение принял. Фигура белая, во мрак облачена, ведомая стремлением к правосудию, но тяготимая делами совершенными, присела с братом рядом, разделив досуг и философский разговор.

—Я враг злу, оттого жизнь моя полна врагов, в теле этом пускай и пульсирует поток сотворившей все вокруг энергии, а все же стар я стал, да немощен...Последние силы уходят на поборничество, даже Братья мне не так уж и противны, видно, остатки разума где-то потерял...—Тяжёлый вздох раздался эхом, но поглощён он был пустотой, лишь звенящая тишина была им спутником.

С давних пор, ещё со времён ушедших Эпох, Немезида славился апостолом Порядка, хранителем покоя, нелицеприятным судьей и врагом Хаоса, даже если в душе являлся ему "братом". Учитывая это, к словам его был спрос, их впитывали и понимали, несли в массы и доверяли. Что же произошло спустя века? Слово бога не имеет веса. Люди живут как им вздумается и плевать хотели на Божественный порядок. В последнее время, беззаконие абсолютно повсеместно, сделать с этим что-то крайне тяжело, ведь семя Хаоса крепко засело в головах существ.—Вижу я то, что хочу видеть...Как и все, мало кто зрит в корень, читает между строк и способен видеть недоступное другим...

[Авалон]

– Не хочешь доверять глазам. Тогда к чему же наблюдать? Скажи, брат, что произойдёт сейчас? С тем телом, что в этом месте нас свело.
Смерть не выражал довольства предоставленным Генри ответом. Редко вообще можно понять его чувства и мотивы, за этим тонким чёрным саваном. Но в холодные голоса вселялся отцовский укор.
– Ты говоришь, что пришёл смотреть на его смерть. – демиург указал перстом на увечную планету, – Что он – олицетворение того конца, что предначертан. Быть может. Но что произойдёт потом? Его осколки продолжат путь и станут чем-то новым. Падут на чью-то твердь или найдут новую орбиту среди себе подобных. Так конечен образ или само тело?
Возможно, тот мир никогда не был живым, чтобы принять погибель. Но тогда что во вселенной подчинено Смерти? Только то, что порождено Жизнью?
– Однажды вопросы нас не тяготили. Даже когда мы обрели глаза, чтобы взглянуть на мир – ничто не удивило. Но встреча с ними изменила многое. Им был присущ наш разум, но тела – иные. Они были достойны восхищения. Люди. Смертные.
Лицо, которое Авалон ныне носил. Время уже предало забвению имя и подвиги этой смертной. Не понять, была она дорога Смерти как добрый друг или злобный враг. Но само её присутствие на этой божественной встрече значило нетленную привязанность.
– Они мне подарили образ. Свои мысли и тяготы. Решили зависеть от меня, и я зависеть стал от них. Так мы создали новые смыслы для "борьбы", а прежде бывшее назвали "дикой природой". Да. Образ умер, но осталось тело.
Смерть поднял свою металлическую длань. Закованными в латы пальцами провожал ту очередную часть расколотой планеты, что пустилась в небесное странствие.
– Как считаешь, отчего мы приняли это почитание? Из необходимости? Нет, это случилось позже. Ещё тогда, до жертвы нашей сути, зачем мы спорили за их любовь? Отчего сияние звёзд стало отражением храма огня, а не наоборот? И теперь смотри, что это делает с нами. На какие деяния подталкивает и к каким умам приводит. Как сильно они способны изменить нашу суть. В конце концов, что мы – если не Мнение?
Авалон переменил свой взгляд. Око Смерти вцепилось в Немезиду, стараясь вытянуть его мысли и найди нечто тождественное себе. Возможно, в этом и был бич божий. Одиночество. Пять тысяч лет одиночества.

[Генри Волхайм]

—Так мало в мире вещей, что заслуживают доверия, так к чему же стремиться доверять всему?..Даже мы сами себе не верны, наше тело легко может передать: глаза и уши солгать, органы отказать, слова ранить, мысли запутать, а действия...убить...

Порядок встрепенулся на колкие слова Авалона и недоверчиво покосился на визави. Редко он слышал укоры, наставления, да нотации от своих собратьев и им подобным. Мало кому давал себя в чем-то обвинять и соглашаться с этим обвинением.

—Так же как все пустое стремится к наполнению, так и все существующее стремится к своей кончине...—Демиург прикрыл глаза, сложив руки на коленях и слегка наклонил голову назад, приподняв подбородок.—И тело и образ конечны, суть бытия не вечна, а тело и подавно...Ведь это лишь оболочка...Вот что говорить о естестве тел, не смотря на сосуд, образ может жить дольше. Стать частью нового, или сгинуть в забытие, в темноте, без света и надежды...Смерть — не конец, то лишь новое начало прошлой жизни...

В мире есть Порядок, есть Хаос. Они действуют согласно заложенным заветам и соперничают друг с другом, с начала времён. Но что такое Порядок? Что такое Хаос? Настолько ли различны эти понятия? Не могут ли они сосуществовать и синергировать?

—У Смертных есть то, чего нас решили...Свобода выбора...Вольность...Независимость...Смертность...—Сложив руки на коленях, он все таки спустил взгляд к себе в ноги, рассматривая неровную серую поверхность небесного тела, что служил им пристанищем.—Они идут после Богов, но пытаются встать в один ряд, не осознавая всего того, что пережили бессмертные, они жаждут власти и лености...

Маска лик скрывала и не давала воли эмоциям, даже тем скудным проблескам, что тлели внутри Порядка, ни одному лучику. Облик же его не был позаимствован у существ смертных, этот вид принял он самостоятельно, по воли своей и менять желанием не блистал. Что же касается аксессуара, то он любил говаривать: "Лучше быть человеком в маске зверя, чем быть зверем, но носить человеческое лицо".

—Все мы от них зависимы...В этом наш порог возможного, потому как без смертных не будет и Богов...Тем же временем, я от них не столь зависим, свободен я по-большей части...Облик свой избрал сам, путь свой тоже строил в одиночку...Образ без тела быть не может, но тело без образа — вполне...Ведь не обязательно иметь нутро, чтобы быть сосудом и бродить по свету...

Хладный взгляд цеплялся за окружение, не желая мириться с утратой себя самого. Глаза бегали между чернеющими осколками планетоида и горящими вдали светилами, до которых так далеко, однако все равно так близко.

—Знаю я, чего ты ждёшь от меня услышать, твой взгляд говорит сам за себя, брат мой...Да вот только я никогда не скучал за людьми, никогда не ощущал их отсутствие рядом с собой и никогда не огорчался скуке, мне было все равно, ровно как и сейчас...Я предпочитаю личное спокойствие чему-то вниманию, как бы это не звучало...—Генри выдохнул сизое облако черного дыма, что застыло в небытие и рассеялось так же скоро, как и возникло.—Знакомства несут за собой потери, потери же приведут к выгоранию внутри...

Во взгляде Порядочного читалось, что за свой век он повидал всякого. Этот пустой, холодный, упертый в одну точку и ничего не выражающий взгляд говорил о многом, о том, о чем молчат уста Демиурга и навсегда забыло сердце.

[Генри Волхайм]

Послесловие

В СВЯЗИ СО СЛОЖИВШИМИСЯ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАМИ, ДАННЫЙ ЭПИЗОД НЕ БЫЛ ДОИГРАН, А ПОТОМУ ДОЛГОЕ ВРЕМЯ ПЫЛИЛСЯ В НЕЗАВЕРШЕННЫХ. НЕ ДОЖИДАЯСЬ ОТВЕТА ОТ СОИГРОКА, БЕРУ НА СЕБЯ ПРАВО ДОСРОЧНО ЗАКОНЧИТЬ СЮЖЕТ И ОТПРАВИТЬ ДАННУЮ ИГРУ В СООТВЕТСТВУЮЩИЙ ОТДЕЛ С ЗАВЕРШЕННЫМИ СЮЖЕТАМИ
ЕСЛИ ИГРОК ОБЪЯВИТСЯ И ИЗЪЯВИТ ЖЕЛАНИЕ ВСЕ ЖЕ ДОИГРАТЬ, ТО ДАННЫЙ ЭПИЗОД ВОЗМОЖНО БУДЕТ ВОССТАНОВЛЕН

Необъятный смысл смерти и бессмертия

1.Наблюдение за планетоидом: Сначала они оба смотрели в даль, фиксируя свой взгляд на маленькой точке на фоне звёздного неба. Эта точка была планетоидом, медленно двигавшимся через космическое пространство.

2.Разложение глыб на крошечные камни: По мере приближения к планетоиду они видели, как его поверхность разламывалась. Огромные глыбы, что раньше казались непоколебимыми, начали распадаться на множество мелких камней.

3.Растворение в тьме космоса: Камни, высвободившиеся из-под поверхности планетоида, медленно исчезали в бескрайней тьме космоса. Этот процесс напоминал мгновенное исчезновение в небытие, исчезновение среди бескрайних звёзд.

4.Разговор о философии: После завершения наблюдений они ушли в раздумья. Их разговор о природе вселенной, времени и смерти планетоида оставил глубокие следы в размышлениях. Они анализировали свои мысли и обсуждения, которые возникли во время философского диалога.

5.Отдельные пути: В конечном итоге, каждый из них ушел своей дорогой, унося с собой уникальные размышления и воспоминания о наблюдении смерти планетоида. Этот опыт изменил их взгляды на мир и место разумных во Вселенной.

6.Порядок и Смерть больше не встречались: После наблюдения за смертью планетоида и глубоких размышлений о философских темах, Порядок и Смерть долгое время не сталкивались. Они, казалось, ушли в небытие так же, как глыбы планетоида. Это событие оставило в них ощущение завершенности и закрыло эту главу их совместного пути, в виду нежелания Генри видеть родственников.

7.Изменение взглядов и жизни: Разговор и наблюдение за смертью небесного тела оказали глубокое воздействие на мировоззрение. Они стали более сосредоточенными на значении момента и ценности жизни. Их философские размышления продолжались, но никто больше не боялся Смерти и каждый видел в ней часть Порядка вселенной.

8.Оставшееся воспоминание: Наблюдение за смертью планетоида и разговор остались в их памяти как одно из самых значимых событий. Этот опыт стал источником вдохновения и понимания, и они иногда вспоминали о случившемся в творческо-философском ключе.