[Тиарра Эверли]

Дорогие аркхеймцы, вашему вниманию представлены восемь отличных историй. Не все соответствуют критерию по объёму, но, мне кажется, это не так критично.
Любопытно, как распределилось предпочтение в плане картинок у наших славных авторов. Наверное, тут собрались действительно близкие по духу люди :)
Хотя мне жаль, что никто не рассказал историю грустного Макха Шесть...

Выложены они для голосования анонимно, но после подведения итогов маски будут сняты.
Впрочем, если кто-то из авторов захочет остаться инкогнито - мы это учтем.

Проголосовать можно за две истории.

Чтобы результаты были честными, просим оставлять голос только от одного персонажа.
Голосование открыто до 5 февраля 19:00 МСК

Картинки, которые вызвали вдохновение:

№1

№2

№7

№10

[Тиарра Эверли]

"Забытое прошлое"
По картинке №10

Читать

Я уже успела забыть о том, что было раньше. Моя память словно вычеркивает каждую строчку из прошлого, стараясь обезопасить меня от болезненных воспоминаний. Сейчас мне кажется, что я совершенно ничего не помню о собственном детстве. Каким оно было? Да и было ли на самом деле? Вдруг это лишь сны, которые не запоминаются, когда я просыпаюсь?

Я засыпаю, помню, что мне что-то снится, но стоит открыть глаза, то всё. Конец. Картинка пропадает, как и различные слова. Кажется, я каждый сон с кем-то разговариваю. Кто он и почему он пришел ко мне? Не помню ни лица, ни голоса, ни слов. Он из моего прошлого, которое я так отчаянно забыла? Пожимаю плечами и встаю с кровати. Хочется лежать весь день, ведь в последние дни меня преследуют эти мысли чаще.

Кажется, что там скрывается нечто необычное и странное, что я не могу уловить. Сегодня много дел. Сначала работа, потом отправить мужа в командировку и вернуться домой, чтобы разобрать старые коробки. Никак не смогла до них дойти за несколько лет, а некоторые и вовсе лежали слишком давно, а я просто не смогла их выкинуть.

День в делах пролетает незаметно. Казалось, что это будет долго, но словно моргнула глазами пару раз и вот, я вновь дома. Все дела сделаны, кроме одного. Страшно сесть и разобрать вещи. Вдруг там что-то о чем я не хочу вспоминать? Предательство или что-то иное? Прикусываю нервно губу, желая вновь в очередной раз отложить и забыть на ближайшие пару лет. Или до следующего переезда. Не люблю переезжать. Ненавижу.

Собираюсь с силами и все же отправляюсь на чердак. Включаю мягких теплый свет и готовлюсь, чтобы разобрать. Первые коробки дались легко. Где-то были книги и их можно было просто подписать и поставить в сторону. Всегда хотела иметь свою библиотеку. Мечтательно заулыбалась. Камин, который можно разжечь, мягкое кресло-качалка, чтобы наслаждаться спокойствием и уютом и множество книг. К сожалению, моя коллекция книг сейчас мала. Немного успеваю расстроиться и закрываю коробку, убирая подальше.

Коробки, где мне известно содержимое - я разобрала. Какие-то старые вещи, где-то свадебное платье аккуратно сложено и упаковано. Вспоминаю с улыбкой этот день. Там были мои друзья, которые пришли меня поддержать. В тот день меня не волновало то, что больше никого с моей стороны нет. Меня тогда хотели пожалеть, но мой муж их остановил.

Мелочи, какие-то детали и побрякушки, которые я собирала на различных выставках. Мне они нравятся. Приятные, легкие. Напоминают о том, что там было. Где-то это были воспоминания о картинной галерее, где-то небольшая дешевая цепочка, как подарок на первое свидание от мужа. А в самом низу коробки скрывалась небольшая шкатулка с кольцами. Много глупых колец, покрытие которых стирается слишком быстро, чтобы носить их. Где-то с небольшой короной, какое-то с забавным котиком. Дарили, когда были еще совсем молоды и не было столько денег.

Осталась последняя коробка. Неведомое желание повело закончить и оставить её на будущее, но руки невольно тянутся к ней. Впервые к горлу подступил страх. Неизвестность. Старая коробка, потрепанная переездами и совсем со старым скотчем, который проглядывается за несколькими слоями нового. Я беру ножницы и разрезаю скотч, а после открываю. На самом верху лежит фотография.

Мои руки дрожат, а слезы невольно текут по щекам. Мне страшно притронуться и страшно дальше на неё смотреть, но взгляд отвести не могу. Там девочка, которая очень похожа на меня. Лишь спустя время я понимаю, что девочка на изображении, которая сидит на полу и слушает мужчину - это я. Я проморгалась несколько раз и еле взяла себя в руки.

Мужчина на фотографии - мой отец. Сзади невинная подпись, которая заставила меня сжаться. По телу прошелся озноб. "5 марта, я и моя любимая дочурка". Это всего несколько слов и невинная дата. Дата из прошлого. Год уже стерся. Нет, это не приемная семья, которая тоже в скором времени покинула меня. Это мой родной отец.

Воспоминания постепенно возвращаются и заставляют меня постараться прийти в себя. Смотрю на фотографию и она словно оживает в моих руках, перемещая меня в забытое прошлое. В то, что я так далеко убрала в своей памяти, что не могла вспомнить.

— Лиса, это библиотека, здесь много разных книг, которые можно брать и читать, — слышится голос отца. Отчетливый, такой близкий и заставляет сердце замереть в ожидании каких-то чудес.

— Я еще не умею читать. Может, ты прочитаешь мне что-нибудь? — я смотрю на себя со стороны и слышу собственный голос. Более детский, веселый. Я иду за маленькой девочкой, которая уверенно достает одну книгу и относит отцу.

— Ты уверена? Это сложная книга, она даже взрослым не всегда дается, — растерялся отец, но всё еще продолжал улыбаться крайне мягко и заботливо. С нежностью, любовью и какой-то своей заботой.

— Да, уверена! — говорю маленькая я отчетливым голос, а взрослая я читаю название книги. Эта книга одна из моих любимых и она у меня в коллекции на пяти языках. Смотрю с удивлением и пытаюсь понять, что же меня привлекло.

Я сажусь рядом с маленькой собой и начинаю слушать, пока отец открывает книгу и начинает озвучивать каждые строки. Он читал уверенно, серьезно и ни разу не запнулся. Я слушала вновь историю о том, как одна девушка потеряла всё, чтобы стать сильнее. Это был не её выбор, а воля судьбы. Она пробивалась через боль, через отчаяние и много раз хотела всё закончить. Каждый раз находила силы идти дальше. Эта девушка пережила много тяжелых моментов.

— Надеюсь, Лиса, ты никогда не поймешь, какого было этой девушке, — надеялся отец. К сожалению, его надежде не суждено было сбыться.

Я вспомнила, как он умер. Он скончался от тяжелой болезни, а вслед за ним не выдержало здоровье матери, хоть та и старалась изо всех сил. Их чувства друг к другу были сильнее, чем казалось со стороны.

Я убираю из рук фотографию и прижимаю собственные колени к груди, обхватывая руками. Слезы не перестают литься из глаз. Как же мне больно. Я не хотела проживать жизнь главной героини, но у нас слишком много схожего. Мы обе потеряли всё, а маленькая я даже не подозревала, какой путь придется пройти, чтобы вернуть себе утерянные воспоминания.

[Тиарра Эверли]

"Торг со смертью"
По картинке №2

Читать

Этим вечером шел белый, пушистый снег. Марта, потеряла своего маленького сына, она обыскала весь дом, но в доме его не нашла. Женщина догадалась куда он мог пойти и выскочила в чем была на улицу на его поиски. Она долго кричала и кликала его, бегая вокруг дома, пока не сорвала голос. Марта, замёрзла, ее тело дрожало мелкой дрожью от холода, а босые ступни ног и вовсе заледенели так, что она их перестала чувствовать. Лицо женщины стало от мороза красным, а огненно-рыжие волосы растрепало пронизывающим, жестоким ветром.

Марта, увидела вдалеке маленькое тельце, лежащее около леса и ее сердце, кажется в этот момент перестало биться. Она не верила своим глазам. Пусть это будет какое-нибудь животное лежащее вдалеке, только не ее сын. Пусть её Николя, окажется дома, где-нибудь тайком заснувшим и сейчас она придет домой, и он ее встретит. Но чем ближе женщина подходила к лесу, тем отчётливее становилась картинка. Это ее сын.

Марта, бросилась к нему, падая на колени возле лежащего мальчика, поднимая его со снега и прижимая к себе, пытаясь понять, жив ли он вообще и отряхивая прилипшие снежинки. Тело сына, едва было теплым и он не подавал признаков жизни. У женщины началась истерика, она не знала, что ей делать и плохо соображала. Лес хочет отобрать у нее ребенка! Смерть хочет лишить ее всего!

— Николя!!! Нет, пожалуйста, только не забирайте его у меня! — Кричала мать навзрыд рыдая. Она испытывала дикий, опустошающий ужас, словно ее саму резали по кусочкам. Эта боль была ни с чем несравнимой, как ей дальше жить без своего ребенка? Уж лучше смерть! Без Николя, сердце матери заполнится скорбью до самых краев, а жизнь превратится в Ад наяву! Все будет серо и пусто, ее жизнь изменится раз и навсегда, и ничего больше не будет ее радовать. Она не сможет больше его обнять и прижать к своей груди. Она не сможет ничего изменить.

— Пожалуйста, возьмите меня, вместо Николя! Пожалуйста! — Умоляла женщина, обливаясь горячими слезами, которые тут же остывали. Ее сердце билось в бешеном галопе, то выпрыгивая из груди, то временами замирая, словно переставая и вовсе биться. У нее был шок.

— Так нечестно! Он же ещё совсем маленький... Ему еще жить и жить! А я уже пожила свое... — Жизнь весьма несправедливая штука, но женщина не сдавалась, пытаясь спасти свое дитя и торгуясь со смертью. Она вымаливала жизнь своего ребенка у всех богов, готовая на любую жертву.

Марта, винила во всем себя. Не нужно ей было рассказывать Николя, об отце. Она рассказала ему, что папа ушел одним ранним, зимним утром в лес на охоту и больше не вернулся. Лес забрал у Марты, ее мужа Роберта, а теперь забирает и сына, потому что она не уследила за ним и ребенок убежал в лес искать отца. Она не справилась. Она не смогла. Она подвела своего погибшего мужа. Она переоценила свои силы и теперь страдает ее ребенок.

Женщина терла щеки и руки Николя, с надеждой смотря в его безжизненное лицо, как будто ожидая, что он вот-вот откроет глаза, но ничего не происходило. Она трепыхала его тельце снова и снова, прижимая к себе, как будто пытаясь согреть, хотя и сама уже жутко замёрзла. Марта, держала эту хрупкую жизнь в своих руках, не в силах расстаться со своим ребенком.

— Если ты забираешь Николя, тогда забери и меня! Мне не за чем больше здесь оставаться! Мне не для кого жить! — Причитала женщина из последних сил, уткнувшись лицом в грудь своего малыша. Она была готова умереть здесь и сейчас на этом месте, но вдруг услышала слабое сердцебиение. Он жив? Он жив!

Марта, вскочила с колен, потеряв равновесие и едва снова не упав, но крепко держа свое счастье в руках. Она не отпустит его. Она донесет его до дома и согреет у камина. Она сможет. С таким настроем, мать поковыляла на гнущихся, замерших ногах к дому, оставляя за собой кровавые следы, где окна приветливо встречали ее мягким, теплым светом, маня побыстрее дойти до своей цели. Снег и ветер также не щадили женщину, но ее ничего не могло остановить, она дойдет, пусть даже ей придется ползти.

Ценная ноша Марты, внезапно пошевелилась. Реснички запорошенные снегом дрогнули и ребенок приоткрыл глаза:

— Мама, я видел папу... — Совсем тихо, едва слышно, прошептал мальчик, синими, замёрзшим губами. — Я звал, его к нам, но он не пошел. Я хотел, сам сходить к нему в гости и посмотреть, где и как он живёт... Но папа, сказал, что мне ещё рано идти к нему...

— Николя! Ты жив? Правда, жив?! — Мать снова разревелась, сильнее его к себе прижимая и заглядывая в лицо. — Я так испугалась! Я думала, что ты умер! — Причитала она, всхлипывая, но продолжая упрямо идти к дому. — Пожалуйста, не делай так больше!

— Мама, ты плачешь? Почему ты плачешь? Ты плачешь потому что я ушел без спроса? Но я просто хотел найти папу... — Объяснял ребенок, не понимающе смотря в заплаканное материнское лицо. — Не плачь мама... Я больше так не буду делать! Только не плачь больше! — Пообещал Николя. — Так холодно... Почему так холодно? Я так замерз... — Поежился он, вздрогнув.

— Сейчас станет теплее... Мы почти дошли... Потерпи малыш... — Снег застилал ее глаза, ослепляя, но Марта, не останавливалась, шагая по сугробам, в которых тонула уже почти по колено. Теперь она его не потеряет. Ни за что не потеряет! И больше не отдаст в руки смерти!

[Тиарра Эверли]

"Секрет БОРОДАвочного монстра"
По картинке №7

Читать

Волшебный лес — это не то, куда должны заходить бородатые гномы. А без бород гномы — не гномы, а так, полурослики. В этих темных краях не может быть ничего роднее бороды, она и шею согреет, и крошки на себя соберет. А если борода еще и седая, то почет и уважение тебе от других гномов. Но иногда борода может стать проклятием, ведь повадился ночной хищник забирать у гномов их бороды во тьме ночной.

— Мда, не стоило сюда приходить, — говорит Пумпур, сжимая посох-дубинку. — Проклятый лес с проклятыми монстрами. Тут, говорят, даже эльфы жили давным-давно.

Когда это «давным-давно» было, даже старейшие гномы не помнят, но эльфы навсегда остались в сказаниях подгорного народа загадочным и страшным народом, у которого нет ни чести, ни пива. Бород, кстати, тоже. Лес — это тебе не гномское подземелье, где всё по чертежам. Тут тропинки формируются природой и зверьем, так что никогда не знаешь, что будет за поворотом.

— Мы отомстим за наших братьев, у которых похитили бороду, — мрачно произносит Дроин, поигрывая киркой. — Неважно, какие опасности тут скрываются. Неважно, что тут поверхность, больше мы не можем оставаться в стороне. Если бороды и дальше будут пропадать, то они потеряют всякую ценность!

— Согласен, — торжественно кивает глава отряда гномов-ведьмаков по имени Говин, светя вокруг факелом. — Бороды достались нам от предков, они символ мироздания наравне с камнем. Если бы камни были живыми, то и они бы имели бороды. Репутационные риски настолько велики, что магия покинет гномов вместе с бородами.

Вся троица насупилась.

Бороды у гномов действительно волшебные, они придают уверенности и веса словам. При этом увеличивают силу и стойкость, а также являются источником гномского чародейства. Не такого, где нужно выкрикивать «абада кебаба» в сторону врага, размахивая волшебной палочкой. Нет, это более древняя и первобытная магия, пускающая корни в мироздание, как волосы в кожу или горы в недра земные. Поэтому были вызваны известные гномы-ведьмаки, чтобы найти и покарать источник напастей.

Никто не знает точно, что это за монстр, что отнимает бороды у гномов, что к своему несчастью оказались слишком близко к лесу, вывозя наружу мусор и товары для наземников. Все выжившие пострадавшие не могут его описать, только говорят о том, что тварь как большая темная туча, а пасть как у дракона.

«Драконы», — мысленно сплевывает командир Говин.

Драконы скрылись из виду еще раньше, чем эльфы, но до сих пор остаются на первом месте по проклятьям и обидам низкорослого народа. Сколько чертогов было потеряно, сколько сокровищ утеряно, а уж про жизни сородичей и говорить не приходится. Если это проснулся от спячки древний дракон, то можно ожидать начала скорой войны, а три гнома-ведьмака тут совсем никак не помогут.

— Но зато мы сможем найти информацию и рассказать остальным, — бубнит себе в бороду Говин, и седые волосы, лежащие на груди, начинают шевелиться в ответ.

— А? — переспрашивает Дроин. — Ты что-то сказал?

— Нет. Идемте дальше. Пройдем через ту арку.

Впереди действительно есть кое-что, напоминающее арку, вот только из толстого корня древнего дерева. Для низкорослого народа это все равно кажется аркой, поросшей мхом и какими-то наростами. Гномы в целом не привыкли смотреть вверх, поэтому не заметили камуфляжный покров загадочного существа, что смотрит на новую добычу. Но гномам не нужно острое эльфийское зрение, ведь у них есть чуткий слух, а также борода Дроина вдруг начинает вибрировать, так как была предварительно умаслена Зельем Бдительности.

— Что-то не так, — говорит владелец зачарованной кирки.

Отряд останавливается под аркой, вглядываясь в ночную темноту.

— Ну, место какое-то пугающее, — вновь ноет Пумпур, смотря на старый череп тролля, лежащий рядом.

— Не теряйте бдительности, братья, — приказывает Говин.

Наступает мрачное молчание. Ведьмаки полностью сосредоточились на слухе, способном услышать удары киркой за половину подземной лиги или шум воды за толстой каменной стеной. К сожалению, лес на поверхности даже ночью не является таким же тихим, как подземные недра. Ухает сова, пролетает гиппогриф, ежик шелестит в кустах. Всё это отвлекает внимание, вот только борода у Дроина начинает топорщиться во все стороны, словно элементали молний решили подшутить над гномом. Очевидно, что это сигнал близкого расположения опасного монстра. Вероятно, даже того самого, ради которого они сюда сегодня пришли. Кажется, что стоит сделать шаг, как начнется бой.

Говин смотрит направо, налево, вниз и вверх, но не может понять, откуда стоит ожидать нападения. Жаль, что здесь нет старейшины Морбурга, который всегда знает, откуда на Крак-Каряк готовится нападение. При этом монстр тоже не спешит показываться, словно думает о том, что лучше бы напасть из засады. Есть вариант, конечно, никуда дальше не идти, но гномская честь — это вам не прошлогодний суп, она не киснет и не покрывается плесенью. Но если перестать на нее обращать внимание, то покроется слоем позора.

— Раз боя не миновать, то встретим его как подобает, — громко объявляет командир отряда ведьмаков и передает факел Дроину.

В две руки начинает быстро и аккуратно заплетать свою бороду в косички, но не просто так, а особым образом. Это старинное искусство Заплетания Бород, которое не каждому дано освоить. К тому же есть жесткие требования к длине бороды, если она будет слишком короткой, то косичка может получиться без конца, а у любой вещи, имеющей начало, должен быть достойный конец, в том числе у жизни.

Говин выбрал Узлы, связанные со Временем и Пространством, это будет две могущественные косички. Сначала они переплетаются, потом расходятся, через ширину трех пальцев закрепляются золотым рунным кольцом, потом снова сплетаются. Приходится в особых местах помогать себе мраморной расческой и вдевать дополнительные кольца с магическими камнями. В итоге борода приняла вид гномской руны «вурд», что имеет как раз смыслы: время, пространство, перемещение и заоблачная даль.

— Пора. Мы не можем сидеть тут до утра, — Говин вновь берет факел, снимает с пояса топор и выходит из-под арочного корня.

В эту самую секунду сверху проносится пасть монстра, которая откусывает голову, да так ловко, что борода осталась без повреждений. Труп ведьмака падает на землю, а потом вновь наступает тишина.

— Пора. Мы не можем сидеть тут до утра, — произносит Говин, вооружаясь для грядущего противостояния.

Ведьмак выходит из укрытия и сразу наносит рубящий удар топором над головой. Острый металл отскакивает от морды лесного хищника, а потом укус убивает Говина. Опять настает тишина, а троица гномов стоит под корнем.

— Пора. Мы не можем сидеть тут до утра, — командир выходит наружу и сразу перекатывается вбок, уходя из-под удара, а тем временем борода Пумпура резко увеличивается, благодаря Зелью Необыкновенного Роста, вылитому на бороду. Этим алхимическим составом разрешено обрабатывать только бороду и только в боевых ситуациях.

Седая борода оживает и опутывает шею монстра, заставляя упасть с корня, а Дроин уже заносит кирку и бьет монстра по голове, оставляя рану. Разъяренный монстр неожиданно окатывает всех волной огня, оставляя несовместимые с жизнью ожоги...

— Хм, все-таки тварь из драконьего рода, но мелкая и какая-то мутировавшая, — произносит Говин, смотря на почерневшие кончики заплетенной бороды.

Магия, которая создает временную петлю, всегда требует плату. Если не быть слишком осторожным, можно лишиться жизни. Или даже бороды! По мере использования руны «вурд» борода будет страдать всё сильнее, а сама косичка расплетаться, да так, что уже не получится заплести обратно без продолжительного отдыха.

— Сколько еще раз получится вернуться во времени? — спрашивает Дроин.

— Сколько потребуется. Даже если мне придется пожертвовать своей бородой, которую я растил и тренировал больше трехсот лет, то я пойду на это ради дела.

— Необязательно рисковать сразу всем. Воспользуемся подарком гильдии пивоваров, — Пумпур хлопает по деревянному бочонку, что носит на поясе.

И это не предложение выпить, разумеется, сначала дело, а потом уже отдых.

— Хорошо. Давайте так, — Говин соглашается. — Пора. Мы не можем сидеть тут до утра.

Как только отзвучала активационная фраза, гномье волшебство опять начало действовать. И теперь вместо трех воинов с монстром встречает сразу четыре. Пумпур выдергивает пробку, и из бочонка сразу вырывается струя пенного напитка, резко увеличиваясь в объемах. Говин уже заканчивает маневр уклонения, точно зная, откуда придется удар, а потом элементаль пива высовывается наружу, ударяя струей пива монстра в глаза и в пасть.

Недодракон начинает вертеть головой и плеваться, но уже не может поджечь свой легочный газ, а тут снова борода Пумпура ловит в ловушку и сбрасывает вниз, где кирка и топор наносят на этот раз смертельные удары. Монстр пытается сопротивляться, но пивной элементаль крепко сжимает в своих пьянящих объятьях, после чего лесной монстр затихает, когда пиво полилось у него из всех щелей. Следом сам элементаль орошает дождем из пива всё вокруг и возвращается на стихийный беспробудного пьянства. Запах хмеля и солода заглушает теперь всё вокруг.

— Не зря мы лучшие ведьмаки, — говорит Дроин, вынимая кирку из головы поверженного врага. — А это что?

В пасти лесного хищника меж зубов застряли длинные волосы, которые точно с бород гномов! Отряд принимается исследовать окружающую местность и скоро находит следы монстра, которые приводят к пещере, в которой, вероятно, жил похититель бород. Под каменными сводами гномы чувствуют себя намного свободнее, поэтому быстро находят гнездо, которое полностью сделано из гномских бород! Что за варварство! Но при этом в гнезде лежат яйца уже настоящих драконов.

— Ничего не понимаю. Та тварь, что, была сторожевой химерой для кладки? — спрашивает Дроин.

— Всё может бы... — Говин не успевает закончить, как перед ними распахивается портал, из которого выходят три волшебника из ближайшего людского королевства.

В голове ведьмака картина сразу сложилась, ведь эта троица не могла именно сейчас именно здесь появиться. Значит, именно они выращивают драконов в волшебной атмосфере эльфского леса в гнезде из волшебных бород гномов. В следующее мгновение гномы вновь стоят под аркой большого корня, а Говин шатается от настолько дальнего перемещения во времени. Его борода рассыпается на пепел, став короче на три четверти, а дымящиеся кольца падают под ноги. Теперь они вновь вернулись к моменту перед схваткой с монстром.

— Люди нарушили древний договор! — ужасается Пумпур. — Это ведь значит, что...

— Что война между волшебными расами и людьми скоро вновь начнется, — мрачно подхватывает Дроин. — Небось выращивают драконов для войны с нами.

— Я больше не смогу откатиться во времени, и приоритеты наши изменились, — хрипло говорит Говин. — Мы не справились бы с теми волшебниками. Вы же видели их Закаленные Печати и Сапоги Молниеносной Походки? У одного так вовсе был на шее амулет демонического контрактора. Сейчас важнее всего предупредить короля и все чертоги Вековых Гор. Вы оба должны отсюда сбежать с этой вестью, а потом прийти с подкреплением. Я останусь здесь и задержу монстра, сидящего над нами.

Дроин и Пумпур мрачно смотрят на командира, который точно не выживет в одиночку, но им действительно нужно будет использовать Масло Скорости и позорно бежать отсюда, чтобы предупредить всех. Элементаль пива уже вернулся на свой план бытия во всех временных промежутках.

— Мастерство и бдительность! — Говин произносит старинный лозунг гномьего ордена ведьмаков.

— Мастерство и бдительность! — товарищи дружно ударяют себя в грудь, приказ получен и теперь его нужно выполнить.

— Пора. Мы не можем сидеть тут до утра, — устало говорит Говин, выбегая наружу, а двое других резво несутся в противоположную сторону.

Пумпур и Дроин слышат рык за спиной и боевой клич их командира, но вынуждены продолжать бежать. Именно они в будущем станут элитой ведьмаков Азраг Гармада, и их сила пригодится в новой грядущей войне, что начнется уже на этом веку. Люди и гномы: кто-то из них уйдет вслед за эльфами. И сегодняшняя жертва Говина не станет последней в страшных событиях будущего.

[Тиарра Эверли]

"Камея"
По картинке №1

Читать

Берег реки.
Руки быстро шарят, перебирая ил. Пусто. Опять.
Пальцы не слушаются. Камни, коряги, битое стекло, мусор. Нигде нет. Песок утекает. Всё кончено...

Моя гримёрка.
Вилл вбежал, не дожидаясь ответа. Запыхавшийся, костюм взъерошен, бутафорская борода стянута.

– Почему? – начал я, собираясь выдать нагоняй. – До начала спектакля осталось...

– Роберт пропал! – не дал мне закончить фразу. – Ещё днём на реку ушёл... – нервно тараторил «Мерлин», молодой парень с морщинами, нарисованными гримом.

Сердце пропустило удар. Не фигура речи, на самом деле. Сжалось, а потом застучало в ушах. Неужели...

– За мной! – командую, не допускающим возражений тоном.

Вилл и не возражает, бежит за мной.

Мой бутафорский доспех глухо бряцает сочленениями. Плащ путается в ногах. Толпа начавших собираться у балагана зрителей оживлённо тыкает пальцами, когда пробегаем мимо.

Берег реки. Лодка. Тревожно вглядываюсь в гладь воды, в тот самый омут рядом с мостом. Камыши не дают рассмотреть. Роберт? Зачем ты?... Латные перчатки мешают грести, упираясь в вёсла. Надо было снять, оставить в гримёрке.

Отдаю вёсла Виллу.

Всматриваюсь в тёмную, с качающимися лентами травы глубину. Под мостом. Вчера мы проходили здесь с Робом.

– Роберт! Роберт!

Наклоняюсь, вглядываясь. Корона падет с моей головы. Ловлю. Чёрт! Чёртова жестянка! Хоть её следовало оставить в гримёрке. Чёрт! Чёрт! Чёрт! Роберт, что же ты натворил?...

Громкий всплеск. Над поверхностью появляется рука с мечом. Потом, отплёвываясь, голова. Роб... Роб!

Втягиваю в лодку.

Перепачканный тиной, мелко дрожит, губы посинели, из исцарапанных пальцев сочится кровь. Прижимает ножны с мечом к груди, будто от этого зависит его жизнь.

Я:
– Ты что творишь?! Зачем?! Я же сказал, взять другой из реквизита.

Вчера уронил этот кусок бутафории в реку. Пить меньше надо.

Роберт. Лежит на спине, на дне лодки. Серо-зелёные глаза счастливо сияют. Умиротворённо-блаженная улыбка. Голос еле разобрать от дрожи:
– Это же твой подарок. Я всегда выходил на сцену только с ней. Без неё ничего не получится.

Повернул меч, открывая эфес. Маленькая камея: танцующий юноша с тамбурином, закреплённая в навершии. Грязно зелёный ил заполняет резные канавки, от чего кажется, что юноша плывёт.

– Дуралей...

Стягиваю с себя бутафорский плащ «Артура», закутывая «Ланселота».

[Тиарра Эверли]

"Обещанная история"
По картинке №10

Читать

— Может, в другой раз?

— Ты же обещал! Так не честно.

В этом Лу была до страшного похожа на свою мать. Та тоже, когда чего-то хотела и не могла получить по независящим от себя причинам, умела сказаться невыносимо несчастной. Учитывая, что в силу возраста глаза у племянницы были огромными, а голос — тонким до серебра, сопротивляться становилось невозможно. Мику пришлось капитулировать. Он не сказал бы, что с большим сопротивлением или позором, но все же хотелось для начала как минимум побриться с долгой дороги.

Брат был хитрее — сразу ушел через сад, а младшему отчего-то приспичило зайти в дом детства через парадную дверь.

Несмотря ни на что, он любил сюда возвращаться. В обществе картин, цветов, резных перил лестниц из светлого до костяной молочности дерева, скользкого начищенного паркета (у восточной лестницы скрипит, заученным движением перескакивает самые музыкальные половицы), на который осколками радуги рассыпался пробивающийся через высокие витражные окна свет, ему — взрослому, уже во многом скучному и неизменно печальному человеку, удавалось почувствовать себя снова маленьким мальчиком.

Минут на десять. Потом налетала Лу, и снова приходилось взрослеть. Не до своих лет — скучных взрослых племянница не любила — но достаточно, чтобы подхватить ее на руки, закинуть на плечо, покрутиться несколько раз вокруг своей оси под звонкий веселый хохот и визг.

«Ожить в ее присутствии».

Сегодня это было особенно тяжело. Пока ехали, Мику снился тревожный и липкий сон. Кошмар — из тех противных, что не можешь отличить от реальности. Сначала он застрял на каком-то отдаленном острове и сходил с ума в одиночестве, потом земля под ногами вздрогнула и ушла вниз — в один миг, словно кому-то надоело, что Мик скачет на ней блохой — и над головой безжалостно сомкнулась вода. Проснулся на том, что каждая клеточка тела начала гореть и вопить от боли, требовать воздуха. Особенно сильно боль ощущалась в ноге. Оказалось, отлежал, но сон отлипал нехотя. Понадобилась целая одна племянница, чтобы почувствовать себя лучше.

— Может перед сном? — предпринял Мик еще одну не очень-то убедительную попытку увильнуть от перспективы застрять в библиотеке на несколько часов. Но Лу скривила такое лицо, что провал маневра стал моментально очевиден.

— Я семьдесят восемь дней ждала, когда ты закончишь историю. Осталось всего несколько глав. Нельзя вот так пропадать и не рассказать, чем все закончилось.

— Ты считала дни?

— И даже минуточки, — Лу выглядела почти гордой. — А ты знаешь, как долго тянется время, когда чего-то страшненько хочется, а все никак?

«Увы».

— Ладно, ты меня уговорила, — прежде чем визг снова оглушил его на добрые полминуты, Мик строго покачал головой. — Но сначала переоденься. И попроси, пожалуйста, кого-нибудь из слуг принести завтрак сразу в библиотеку. Ты же не хочешь, чтобы мой желудок вмешивался в рассказ, правда?

Это выиграло ему четверть часа передышки, чтобы оставить пальто, воровато перекурить у служебной лестницы (Лу будет морщить нос, конечно, но для этого он специально брал что-то со вкусом — вишню или ментол, чаще холодное), вспомнить, что они вообще там читали. Обычно Мик брал с полки первую попавшуюся книгу, а после, делая вид, что читает с листа, рассказывал историю сам: про их с братом поездки, или сюжеты старых фильмов, которые Лу никак не могла знать. Но «несколько глав» — может действительно читал с листа?

Стыдно, но в прошлый свой визит Мик был так расстроен (память заботливо проглотила эпизод бед следа), а потому так пьян, что едва ли помнил и как приехал, и как уехал. Вот уж действительно: лишь у детей любовь может быть бескорыстна и всепрощающа. Каков бы Мик не был, Лу все равно ждала его одинаково нетерпеливо и с полными щеками радостной тараторки.

Это поразительно опровергало где-то когда-то услышанное утверждение, что взрослый человек может дать другим столько любви, сколько сам получил в детстве. Больше не получится — будешь черпать ковшом по дну с неприятным скрипом и чувствовать привкус тины. Мик верил в это правило. Но Лу, казалось, меняла правила игры. Внутри нее уже сейчас был неисчерпаемый океан света.

Не такой как во сне. Ласковый, теплый, с роящимися звездами искрящегося планктона.

— Сэр.

— Тола, здравствуй. Прости, что пришлось тебя сюда гонять.

— Не переживайте. Собрала вам то, что осталось от завтрака. Буду нужна...

— Серебряный шнурок. Я помню, спасибо, Тола.

Кофе пахнет корицей и жженым сахаром. Библиотека — пылью и немного миртом. Белые цветы на подоконниках, свежие, даже зимой. Лу — ванильной сдобой и нетерпением.

— Помнишь, что мы...

— Вот, — протянула, корешок глянцевый и голый от многих пальцев. — Ты в прошлый раз ее на столе забыл, а я в комнату унесла, чтобы не потерялась.

— Хитро, — мягкая улыбка в броду. — Ладно, давай...

Лу уселась на ковер, в ногах у Мика прямо напротив кофейного столика, и подперла щеки руками. Нетерпеливо повела стопами — «давай, я хочу скорее сбежать в эту историю, ну же» — и уставилась на дядю не мигая.

Мик вздохнул.

— Ну ладно. Напомни мне, где именно мы остановились.

— О. Да. В общем, там была погоня. И рыцари. И мальчики — двое. Один из них колдун, противный такой. Хотел убить короля, но потом почему-то перехотел. Или не короля, а...

— Эрла, — напомнил Мик и кивнул сам себе. — Перешли к двадцать восьмой главе, значит.

— Ну да. А второй был страшненько злой постоянно, потому что с ним никто не хотел дружить и он был постоянно один...

Лу вдруг стушевалась.

— У меня тут тоже нет друзей. Я тоже стану такой... Ну. Как «волчок»?

— Конечно нет, — Мик ласково покачал головой. После, съехал с пуфа вниз, тоже оказываясь на ковре. Рассказывать сказки, возвышаясь над кем-то, было неприятно. — И Канна не волчок тоже. Ему просто страшно, что он снова окажется один, вот и пытается сомкнуть зубы на чужом запястье покрепче.

Стоило дать себе оплеуху. Заочно. "Разорванный круг" была совсем не детской книгой — чем думал в прошлый раз. Ах да, бутылкой-другой бурбона и черной дырой внутри, которая сама требовала от Мика смыкать зубы и изрыгивать только кусающиеся истории. Хорошо, что детей было не так легко напугать или впечатлить — Лу ещё не страдала от тоски, заставляющей каждую книгу читать словно бы про себя.

— Так он что, и в самом деле волчок-оборотень?! А что... а как?

— Терпение, юная леди.

Шелест страниц. Тихий стук чашки о блюдце. По костяному фарфору он тоже скучал.

— И так. Канна и Йен набросили на себя маскирующие чары и бросились в воду, становясь двумя рыбками. Не успев разрядить арбалет, сэр Родерик велел свите рассредоточиться. Проклятые мальчишки не могли уйти слишком далеко...

[Тиарра Эверли]

"Другие"
По картинке №2

Читать

Их первые с Анной рабочие дни в таком богатом, роскошном доме казались бесконечно долгими. Хозяева поместья и даже прислуга обращались с ними словно с пустым местом: каждое их деяние подвергалось критике и переделывалось, вопросы игнорировались, а пару раз они лишь чудом избегали прилёта какого-нибудь увесистого предмета - горячего чайника или кочерги. Жаль, что это было единственное место где они могли найти себе работу и приют со своими навыками - в округе, на много миль, не было ни единой сносной деревни, а поместье долгое время стояло в запустении и только недавно обрело "второе дыхание" благодаря графу Хиггори. Почти всю свою жизнь Анна прислуживала лишь тем, кому переходил этот особняк по праву собственности, имея во владении небольшую землянку неподалёку от роскошных территорий, да выживая за счёт собственного сада и огорода. А вот для Ненны, что прибилась к ней всего с десяток лет назад, подобное было в новинку.

- Не печалься, Ненна. - В такие моменты пожилая женщина часто пыталась приободрить юную протеже. - Они надменны к нам из-за крови, что бежит в их жилах.

Молодая девушка никогда не понимала этих слов. Анна, которой уже по прикидкам исполнился даже не шестой и не седьмой десяток лет, была единственным потомком некогда древнего народа, что кочевал на этих землях ещё до возведения массивного поместья. Клеймённые язычниками, монстрами в человеческом обличии, они поддавались беспощадному истреблению за свою веру. Только в глубине леса и осталось, что древнее захоронение - напоминание Анне о её горьком детстве. Но времена менялись и то, что Ненна нашла приют под сводами дома старухи говорило о том, что в её сердце не было более смуты. Так чем же они заслужили всё это?

- Терпи, родная, горе лишь порождает пустоту внутри тебя... А та, в свою очередь, искажает наш взор и отворачивает нас от этого мира... - Тяжело кряхтела Анна, срывая несвежую постель с графских кроватей. Как и всегда, её мудрость была непостижима юным разумом.

Но всё же, во всём этом беспросветном мраке был один единственный лучик света - сын графа - Томас. Тихий, смышлёный мальчуган четырёх лет - он был единственным кто уделял им должное внимание, с замиранием слушал сказки по ночам, бегал по витиеватому лабиринту из живой изгороди в саду или же играл в прятки в просторных комнатах. Ох и нередко же их совместные забавы приносили гнев графа и графини! Не нравилось им, что разбушевавшееся дитя пыталось воззвать к ним присоединиться к забавам. Слишком важные и занятые люди они были - множество гостей посещало их большой дом. И если по началу это были достаточно цивилизованные люди, то после каждый новый пришелец уже начинал внушать откровенный страх.

Дурное влияние незнакомцев ощущал и Томас. Побледневший, осунувшийся, он нередко оказывался пленником в собственном доме, когда устрашающие фигуры рыскали по коридорам, бормотали неразборчивые фразы на малознакомых языках и воскуривали омерзительные травы. От их дурмана на Ненну накатывали галлюцинации - однажды, она не на шутку испугалась, узрев в зеркале не себя, но иссохший, полусгнивший труп! Какое же счастье, что наваждение прошло также быстро, как и объявилось. Дьявольское колдовство, не иначе!

Но хуже всего оказались цепкие руки дряхлых старух и кошмарных стариков, что пришли после. В тот день они хватали костлявыми пальцами девушку за предплечья, тянули к себе, выкаркивали какие-то гнусные гадости, мерзкую ложь, задавали неприятные вопросы, вместо ответов на которые лишь хотелось залиться слезами. Не помогали от них заученные святые знаки, не помогали и мольбы - от их голосов сам свет становился немил - словно изгнивал, разлагался, обращал всех живущих в уродливых созданий, иссушенных скелетов, истерзанных призраков. Кошмар наяву. Или же кошмарная явь открывалась ей во всей своей красе? Нет, всё ещё оставался Томас - маленький, дорогой Томас - единственный светоч в этой тьме, что не утратил своего блеска и красоты. Решиться на вероломный шаг было просто - обернув его, спящего, в одеяло, Ненна бросилась бежать, подальше от полчищ живых мертвецов, от богомерзких культистов, от отвратительных преспешников неизвестных богов! Путь лежал к заброшенной хижине, к родным, пусть и покосившимся стенам, а дальше... дальше лишь старуха Анна знала верные тропы. Ведь когда-то она также спасала и её... спасала от кого?

Когда Ненна достигла низкого домика, над лесом уже опустился поздний вечер. Лай собак и завывания голосов то и дело доносились сквозь пелену мрака - их искали, их преследовали, за ними охотились. Анны не было. Привычного, домашнего уюта старого дома - тоже - лишь пустые, развалившиеся стены, да временем истерзанный интерьер. Словно не было десятка лет совместной жизни с пожилой покровительницей, словно в этом камине уже десятки лет не горел огонь, словно в том углу никогда не стояло такой уютной для неё деревянной лавки... Сердце в груди пропустило пару тактов, а после бешено забилось в тесноте грудной клетки. Осознание. Тоскливое, мучительное осознание. Именно оно вело уже невидящую дороги девушку к краю леса - туда, где из-за стволов деревьев нестройным потоком вылезали монструозные образы их преследователей. Возня в одеяле на руках заставляет почувствовать ужас. Ужас от понимания того каким увидит отражение себя в глазах истомленного, почти загубленного малыша.

***

Вечер, когда малыша Томаса нашли на краю леса стал решающим для семьи Хиггори - спешно они покинули некогда роскошные владения, сжигая их дотла, несмотря на заверения жрецов и медиумов об успехе очищения. Не верил поначалу граф в россказни о древнем проклятии земли, не воспринимал слова сына о жутких завываниях по ночах и скрывающихся обезображенных тенях за поворотами садового лабиринта, не обращал внимания на мистические исчезновения предметов или таинственные изменения в комнатах. Не верил, но всё же нашёл в своём сердце храбрость столкнуться с мистическим лицом к лицу, когда жизнь его мальчика оказалась под угрозой. Храбрость, которой не хватило его предшественнику десять лет назад, что расплатился за кровавый долг своих предков-завоевателей жизнью своей единственной дочери Ненны.

[Тиарра Эверли]

"Алмазный и Деревянный меч"
По картинке №1

Читать

Запах топи бил в нос. Отвратительной смрад гниения в перемешку с тучами гнуса и лесных кровопийц. Если бы не пара магов из ордена Огня, то их бы давно искусали и оставили в этих болотах в компании мертвецов, что покоились на дне этих пучин. Император знал куда идти, его вела подаренная Козлоногими перчатка. Проклятый подарок от которого он не знал чего ждать и которая питалась его собственной кровью. Этот подарок уже пару раз отправлял властителя государства в обморок из-за нехватки крови, но выбора не было. Чтобы победить надвигающуюся армию эльфов ему необходим был артефакт, что покоился где-то в этих непролазных болотах. Когда-то в этих землях отгремела величайшая битва между гномами и эльфами и именно тут народ гномов утерял своё величайшее оружие - Алмазный меч. Он был выкован семью мастерами оружейного дела из необыкновенного материала, найденного в глубинах гор и зачарован лучшими знатоками горных рун. Это оружие было равно по силе артефакту эльфов, Деревянному мечу. Именно в той битве, в незапамятные времена два меча должны были сойтись на поле брани, но у богов были другие планы, и мечи не исполнили предназначения, клинки не скрестились. Армия гномов была разбита, а остатки сил, вместе с Алмазным мечом загнаны в эти топи, где они и сгинули. Как ни искали потом это достояние искатели приключений и экспедиции гномов, не могли найти места его захоронения, если можно его так назвать. Все, кроме Императора, который по малой толике раз от раза отдавал часть своей крови прожорливой перчатке, а та в свою очередь, направляла его к месту захоронения артефакта. Мельин, столица империи людей, была сейчас в трех днях пути быстрой армии эльфов, и у Императора практически не оставалось времени. Да, он позвал на помощь гномьи кланы, пообещав после битвы вернуть им Алмазный меч, хоть на тот момент еще не владел им. Гномьи хирды, закованные в вороную броню были несокрушимы для стрел остроухих, но не неубиваемы в ближнем бою. Эльфы также были искусны в ближнем бою и вполне могли потягаться с гномами в фехтовании.
- Ваше Величество. - Прервал мысли Императора маг позади. - Вы уверены, что это верное направление?
Это был глава ордена Огня Игнациус Круциус. Отвратительный человек. И не стоит обманываться его добрым выражением лица старца с белой бородой. Этот прохиндей прибрал к своим рукам большую часть центральных земель и творил какие-то странные опыты в своей башне. Ах, если бы у Императора был дар к магии, он бы быстро разобрался с этими орденами один за одним, но нет, он вынужден терпеть их и кормить адский подарок пришельцев-завоевателей, которые пришли в их мир с непонятной целью проложения какого-то Пути. Император лишь кивнул на заданный главой вопрос, не удостоив большего и продолжил протягивать руку вперед, попеременно командую куда им свернуть и где магам выжигать путь дальше.
Как же сейчас не хватало рядом Вольных. Эти златокожие ребята были единственной опорой императора в собственном королевстве, служившие личной охраной владыки. Да, они тоже не обладали даром магии, но были самыми лучшими воителями Империи. Могли соревноваться с эльфами в рукопашной в меньшинстве и побеждать, но был у них один изъян. Их осталось крайне мало на материке. Их образ жизни воителей и наемников сказывался. На всем континенте их можно было насчитать около тысячи.
Выжженные заросли и осторожные шаги по пучинам привели трех путников к небольшому пруду в болоте. На этот случай в том числе были нужны именно маги. С помощью телепортации они вынули из другого места простую лодку, почти обессилив при этом. Но как такового выбора не было. Артефакт был еще не близко, а плыть как-то нужно было к нему. Люди спустили лодку на воду, и вот тут то все разом услышали голоса. Голоса покойников с того света взывали о ненависти к эльфам. Гномы, что покоились в этих пучинах проклинали остроухих так, что кровь стыла в жилах и пробирал мороз по коже, волосы становились дыбом от этого явления. Как велика была их злоба к племени эльфов, ненависть и гнев не давали им упокоиться. Складывалось ощущение, что тысячи ртов разом стали шептать то тут то там о том, что они хотят смерти остроухих.
- Туда. - Шепнул Император Игнациусу позади и показал направление перчаткой.
Дряхлый с виду старик начал неожиданно умело тихо грести веслом, пытаясь не потревожить проклятых в этих топях. Видимо, он сам осознавал, что не стоит привлекать к их компании лишнее внимание. Весло так или иначе хлюпало по водной глади, не смотря на все старания Игнациуса, но и артефакт находился уже почти рядом, перчатка была в предвкушении, колыхалась сама по себе и слегка нагревалась, продолжая указывать направление и пить кровь. Как внезапно все голоса умолкли...Их обнаружили.
- Кто посмел потревожить нас? - Раздался скрипучий и протяжный замогильный голос.
Император поднял руку вверх в знаке стоп для гребца. Поднялся во весь рост и громко произнес:
- Я, Император империи людей Арфалеон Ксарх. Я пришел, чтобы просить вашей помощи в борьбе с эльфийский племенем...
- Эльфы! - Мгновенно раздалось со всех сторон, перебивая речь Императора. - Уничтожить эльфов, убить их всех! Ненавидим!
Воды под лодкой заволновались и откуда ни возьмись появился резкий порыв ветра, лодку качнуло, и мужчина вынужден был присесть, что бы ухватиться за борт лодки. Однако на ногах он все же удержался и продолжил свою речь.
- Мне нужен Алмазный меч! - Попытался он перебить голоса новым посылом. - Сокровище вашего народа.
И это помогло, голоса утихли, а Император снова стоял во весь рост. Вновь послышался замогильный и скрипучий голос.
- Алмазный меч никогда не достанется человеку. Им должен владеть только гном.
- Я принесу любую клятву, что после битвы с эльфами за нашу столицу, я отдам Алмазный меч правителям горных кланов. - Немедля ответил Император.
Император предполагал такую реакцию. Гномы никогда не поделились бы своим сокровищем ни с одной другой расой даже после смерти, а точнее особенно после неё. Они дорожили этим мечом, будто самой своей сущностью, были им одержимы и фанатичны
- И ваши же правители будут сражаться с нами плечом к плечу в битве с эльфами.
- Плечом к плечу... - Отозвались хором загробные голоса.
Повисла пауза. Голоса будто перешептывались меж собой, но о чем они говорили было не разобрать. Начали раздаваться то тут, то там непонятные шорохи, свисты и странные звуки. Из пучин пруда, по середине которого находилась лодка, начал подниматься воздух пузырями, будто что-то собиралось подняться. Игнациус стал было отгребать обратно к берегу, отчего Императору пришлось упасть на пятую точку обратно на сидение, но он тут же остановил явно струхнувшего мага гневным взглядом. Наконец, голоса умолкли.
- Хорошо. - Сказал все тот же голос. - Мы отдадим тебе Хронгхрол. -  Так гномы называли свой меч. - Но знай, что если ты не сдержишь своего слова и не вернешь его нашему народу, то мы заберем тебя с собой в эти топи...Навсегда.
Последняя фраза прозвучала явно как угроза и, судя по изменившейся интонации не сулила ничего хорошего. Император оттянул ворот доспеха и сглотнул. Он явно не хотел оказываться тут. Внезапно рядом с лодкой из глубины вылезла окостенелая рука мертвеца с мечом в ножнах. Не смотря на время и ножны и меч остались в идеальном состоянии, их не брало время, магия была настолько сильна. Император осторожно потянулся к мечу и схватил его из мертвецкой хватки торчащего костяка. Клинок был в его руках.
- Запомни, Император людей...Ты дал нам слово. - Вновь напомнил ему голос.
- И я исполню его, клянусь. - Подтвердил договоренность Император.
Мужчина вынул меч из ноже и лезвие засверкало ослепительным переливом света, освещая пространство рядом.
- Хронгхрол... - Заговорили голоса благоговея.
Человек дал команду гребцу отплывать обратно. Но чем ближе они были к берегу, тем сильнее становились шепчущие голоса мертвецов. Явно было что-то не так, их интонации были неодобрительные, нужно было спешить, и вся команда это понимала. Они бросили лодку и маги спешно стали готовить обряд телепортации их в столицу, как вдруг вновь раздался промозглый голос:
- Постой, Император...
И на этот раз он был намного отчетливей, у него слышалось направление, можно было увидеть источник. Император оглянулся на водную гладь с которой они только что приехали, по коже вновь пробежался мороз, при чем у всех троих. На воде стояла невысокая фигура гнома-мертвяка.
- Мы идем с тобой. 
На полуразложившемся лице мертвеца появилась ухмылка. А вокруг стали раздаваться голоса и появляться новые мертвые гномы.
- Смерть эльфам. - Твердили они.

[Тиарра Эверли]

"Без будущего"
По картинке №2

Читать

- Зачем ты стараешься избежать предначертанного, если  у тебя в любом случае нет выбора? -  Когда-то родные глаза. теперь подернутые мертвой пленкой, смотрели на нее, как казалось, с состраданием.- Но ты можешь поменяться с ним местами, если хочешь, только тогда я предскажу его будущее, даже если ты не будешь слушать.

Уродливое многоголовое существо, мертвое, мерзкое, со множеством голов, из которых одна оставалась более-менее прилично сохранившейся и способной говорить, схватило ее мальчика, малыша, сынишку - все, что осталось бедняжке Мари от некогда хорошей жизни. Семья истаяла человек за человеком, хороший добротный дом на краю деревни отошел к родственникам супруга, сама бывшая хозяйка осталась тут же в найме - идти ей, родом не из этих мест, было некуда.
Горечь снова выплеснулась откуда-то снизу, затопила душу, ощущалась материальной, тяжелой, словно плита, горчило даже во рту - несправедливо. Несправедливо и безнадежно, и ничего, совсем ничего нельзя исправить сейчас, после целого месяца потерь и ужаса. Да, наверное, никогда. Ого пробуждается по неведомым причинам и снова засыпает, взяв свою кровавую лепту. Почему так? Знает только колдун, но он молчит. Он умер вчера тут, на краю леса. пройдет совсем  немного времени - он вернется, как всегда возвращался, девушка это только что отчетливо поняла.
- Отдай его и уходи, у тебя впереди жизнь.
- Он мой сын!
- Уходи.

Страшнее всего оказалось остаться перед выбором, цена которого жизнь, собственная или сынишки, сейчас умирающего от ужаса в руках мертвеца. Ей так хотелось жить! Она так любила сына..

Материнское сердце сжалось, понимая безвыходность положения. До нее вдруг дошло: договориться не получится, нет у нее таких аргументов, чтобы развернуть заключенный когда-то контракт вспять, силы с которыми вступила во взаимодействие ее прабабка, не обладают человеческими качествами, их невозможно, уговорить, уломать, выпросить отсрочку. Проще отдать плату и идти дальше, но как можно поменять свою  жизнь на жизнь любимого  ребенка?
Жить, каждый день, каждый час. Смотреть как светит солнце, ловить губами капли дождя, подставлять зимой ладошки под падающий снег..

А голос тем временем шептал, она не слушала, а потом, словно камень, упало это страшное слово:
- Обречен.

[Тиарра Эверли]

Кстати, не стесняйтесь писать здесь о своих впечатлениях. А может, у вас получится угадать, кто из авторов какую историю написал? :р

[Джинарра Эверли]

А это нормально, что после прочтения историй меня вдруг начала утешающе похлопывать по плечу собственная бездарность?
Я ей главное говорю уходи пожалуйста, а она мне да все нормально че ты.

Работы потрясающие, авторы большие молодцы 👏

[Тиарра Эверли]

@Джинарра Эверли, в следующий раз жду от тебя тоже историю 

[Таска]

На форуме присутствует фанат Ника Перумова 

[Крах]

Как человеку, который вообще не любит читать-писать-думать, подобные конкурсы просто мастхэв. Похоже, что я нашёл своих фаворитов на дальнейшее сталкерство в постах - дождаться бы раскрытия маск только~