[Симбер Ресинджер]

Кто они? В ночи ходят вокруг да около
Тело вздрогнуло от клокотания мокрого
Не стоит вопроса, кто кого
Кости белели где-то у берега пологого (- с -)

[Шантитус]

Будучи иномирцем и не любимцем у фортуны, можно собрать кучу неприятностей на свою шкуру, а став лакомым деликатесом в меню хтона – аннигилятора, можно собрать ещё больше. Тело Шантитуса, что доселе вмещало в себя жизнь, претерпело немало метаморфоз, после смертельной схватки. Клетки тканей будто «таяли», расщепляясь на молекулы, становясь настоящим пиршественным столом для хтона. По оторванной ноге, свисающей из окровавленной пасти чудовища, хлестали высокие стебли травы, мокрые и холодные от росы, но ильтенор этого уже не чувствовал, находясь на грани жизни и смерти. «Вот так умереть?», — в голове мелькнула неприятная мысль в то время, кода внутри все онемело от осознания конца. — «Мечтай, тварь!», — отголоском злости вспыхнуло в сознании и тут же угасло, как свеча, затушенная порывом ветра.

В какой момент началось генетическое слияние с хтоном, трудно сказать. Скорее всего, все началось со стремительно нарастающего яростного чувства, которое в итоге облеклось в железную волю противостоять поглощению, одолев магически. После воплощения обратно в человеческое тело, мир вокруг был удивительно свеж и ярок, но вместе с этим пришли и новые ощущения, чувства и эмоции, неконтролируемые и навязчивые, сводящие с ума разум и тело. Шантитусу хотелось неистово кричать от переполняющих его эмоций, хотелось пролить чужую кровь и упиться ею. Но крика не было. Он просто лежал на холодной земле, беспокойно вслушиваясь в ночную мглу, ощущая, как отчаянно и сильно колотится сердце, будто оно вот-вот прорвет ребра от сменяющих друг друга приступов ненависти и гнева.

— Нам несказанно повезло, — незнакомый голос, раздававшийся в ночи, был низким баритоном, с оттенком превосходства и легкой усталости. — Ты смог пережить аннигиляцию! — скупая похвала как брошенная монета бедняку.

— Кто ты такой? — поднявшись на ноги, новоявленный хтоник с неприязнью посмотрел на человека в длинном плаще с капюшоном, скрывающим верхнюю часть лица.

— Хм... - задумчиво промычал незнакомец. — Довольно непростой вопрос, — покачав головой, мужчина повелительным жестом руки подозвал воинов, сопровождавших его.

— Вопрос простой! — Шантитус принялся было закипать, но тут же одернул себя. «Так! Спокойствие!», — приказал он сам себе, пристально рассматривая воинов, начинающих окружать со всех сторон. — Как и варианты ответа, — не понимая, что вообще происходит, ильтенор подсобрался и встал в боевую стойку, готовясь растерзать любого, кто попробует к нему приблизиться хотя бы еще на один шаг.

— Хтоники, конечно не демиурги, но их мощь тоже невероятна, — от незнакомца, одетого в странное одеяние, исходила аура могущества и силы. — Предлагаю тебе пойти с нами по-хорошему, — обманчивая мягкость в голосе совершенно не соответствовала холодному блеску в глазах на бесстрастном лице, — И не ставить под сомнение способности моих воинов, которым не составит труда приструнить тебя, если понадобится. Договорились?

То, с каким снисходительным и высокомерным тоном говорил мужчина, неимоверно раздражало ильтенора. Все внутри буквально вопило и кричало, требуя снести ему голову, чтобы тот наконец-то заткнулся, оторвать конечности как какой-то букашке и живьем содрать кожу, а потом вытереть об нее ноги и втоптать в грязь, поэтому, вместо ответа, Шантитус, даже не раздумывая, последовал внутреннему зову и напал первым. Пару выпадов меча со стороны одного из воинов, хтоник принял на себя, совершенно не замечая как оскаблился в хищной улыбке, радуясь битве, а дальше все слилось в непрерывный боевой смертельный танец, где он жестоко разрывал когтями чужую плоть, кромсая прочнейшую броню. Сам незнакомец явно получил бы дыру в груди, если бы Шантитус смог добраться до него, но магический щит смог удержать натиск разбушевавшегося хтоника.

— Что ж, ты немного смог развлечь меня! — расхохотался незнакомец, не ослабевая щит. — Даже не пожалел для этого своих сил, — мужчина откровенно насмехался над попытками новоявленного хтоника противостоять ему. — Но все это бесполезная трата времени.

— Теперь мой черед, — магу потребовался всего лишь один миг, чтобы удержать на месте ильтенора и схватить за руку. Пальцы незнакомца сначала засветились, а потом заискрились, охватывая огнем чужое запястье. Ощущение было таким, будто Шантитус опустил руку в кипящее масло. Продолжая удерживать на месте, маг с садистским удовольствием внимательно и оценивающе наблюдал за хтоником, корчащимся от боли. — Знай, любая твоя попытка вырваться, обречена на неудачу.
С каждой секундой, запястье все сильнее терзала чудовищная боль беспощадно обжигающего пламени, и только упрямая гордость не позволяла Шантитусу постыдно просить мага прекратить пытку.

— Поверь мне, боль — это лучшее подтверждение твоей новой реальности, - удовлетворенный результатом, незнакомец улыбнулся и усилил хватку, от чего пламя охватило всю руку, грозя перекинуться на все тело.

— Я вырву твой поганый язык! — с вызовом выкрикнул Шантитус перед тем как маг погрузил его сознание во тьму.

Через какое-то время, с трудом открыв глаза, всё, что хтоник смог разглядеть, это небольшое и слабо освещенное помещение.
— Я что, умер? — невольно вырвалось у ильтенора, едва он вынырнул из забытья и осмотрелся по сторонам, обнаружив себя лежащим в клетке.

[Инфирмукс]

Всё началось лет пять назад. Нет, не так.
Всё вошло в острую фазу именно тогда.

Если ты привык жить среди монстров, как отличить монстра большего, от монстра меньшего? Инфирмукс тогда ещё всерьёз полагал, что сможет найти себе место в системе нынешней власти. Не сказать чтобы он много об этом думал, но... когда услышал от ставших родными элементалей западных скал о том, против чего они сражаются уже три года, то лишь спросил: Почему вы не идёте на аудиенцию к владыке Уроборосу и не просите защиты от набегов зараженных?

В ответ раздался смех — надломленный, отчаянный. Именно тогда Инфирмукс по-настоящему понял: нынешняя власть не собирается никого защищать.

Инфирмукс и не знал, как совершаются гос-перевороты. На Цирконе до 17 лет его учили дипломатии. Вооружали словом, а не сталью. Вот только на Климбахе дипломатия никому нахер не сдалась. И на Цирконе, кстати, тоже. Если ты вооружён только словом, твоё место — сдохнуть в канаве.

Инфирмукс знал, что обладает потенциалом. Не то, чтобы он в это верил — но трудно не поверить в то, что тебе каждый день внушают с упорством, достойным богов. Эреб за столетия их совместного существования оказал на Инфирмукса неизгладимое влияние: старательно взращивал в нём чувство собственной важности. А если Инфирмукс забывал, кем должен стать, Эреб спешил напомнить.

Попасть в этот храм оказалось сложно. Но его миссия, длившаяся больше трех лет, сегодня достигла завершающей точки, и, пусть странным образом, но он оказался именно там, где хотел — в последнем из «флагманских» храмов Ксенос-армады возле поселения элементалей западных скал. За последние пять лет он уничтожил уже четыре таких храма. На самом деле, эти храмы не так уж масштабны по сравнению с теми, что стояли возле столицы или крупных городов Некроделлы. Однако уничтожение каждого требовало долгой подготовки, а после приходилось скрываться месяцами, чтобы не попасться. У него даже нашлось несколько соратников, тоже ненавидевших власть Уробороса, но они были слабее Инфирмукса, и он не хотел ими рисковать. Да, соратники помогали, хотя даже друзьями их не назвать. Все знали: в случае опасности, должны бросить его и спасаться. Палачи Владыки не прощают мятежников.

Сейчас Инфирмукс сидел в клетке, недоумевая, насколько надо быть тупым или халатным, чтобы даже не попытаться исследовать его ауру всерьез. Он наложил на себя иллюзию довольно слабого существа, и ему безоговорочно поверили, даже не нацепив блокирующие магию браслеты. Как выяснилось, сегодня в храме отсутствовали верховные жрецы — все они отправились ловить какого-то другого хтоника. Через шесть часов относительного покоя к нему в камеру подселили этого самого другого хтоника. Инфирмукс рассматривал чужака из-под прикрытых век. И волосы на затылке у него зашевелились.

— Что за черт, Эреб! Что это за хтонический мегалодон? У него аура такая, будто Архей решил коллапсировать, а потом передумал и совершил харакири об ауру этого парня... брр, даже язык не поворачивается назвать его человеком. Что это вообще за раса?

— «Хм... подползи-ка поближе, что-то ты забился в угол? Непристало будущему Владыке бояться новорождённых хтоников...».

— Сам подползи, если такой умный! Стоп, что ты сказал? Этот тираннозавр ещё и новорождённый?! — Инфирмукс почувствовал, что у него вот-вот начнётся хтоническая истерия.

В темноте Эреб, действительно, материализовался и, пока Шантитус был без сознания, внимательно его осмотрел, пару раз перевернув тело костяным хвостом и даже потыкав оскаленной мордой-черепом в район солнечного сплетения.

— Ты его там что, жрешь? — шёпотом спросил Инфирмукс, уже ни в чём не будучи уверенным.

— «Исследую. Хм... это какая-то... квази-божественная раса, вроде демиурга, но не здешнего. Существо из другого мира, мы такого ещё не встречали. Да, проблема. Его буквально несколько часов назад аннигилировал хтон...» — Эреб растворился, а Инфирмукс неожиданно вскочил на ноги и за считанные секунды оказался у двери с толстыми прутьями. Изо всех сил он принялся лупить хвостом по холодной стали.

— Эй! Аспадос! Ты там?! — Инфирмукс успел узнать имя стражника, охранявшего это крыло, — пересадите меня в другую камеру! Вон напротив — пятиглавая гидра, она сожрала всех своих сокамерников! Я требую, чтобы меня посадили к ней! Там много места!

— Заткнись, падаль! Мы его специально к тебе подселили, чтобы ему было чем закусить перед тем, как за него примутся жрецы! — гаденько засмеялся стражник.

Инфирмукс только «возвел очи горе» и, тяжело вздохнув от глупости здешнего «персонала», снова опустился на пол. Он пока не мог начинать реализовывать свой план — ровно до тех пор, пока не получит энергетический сигнал об активации заранее заложенных бомб с западной и южной сторонах храма. Магические бомбы должны сработать через двенадцать часов после установки, оставалось ещё около шести. Главное — чтобы за эти шесть часов его тут впрямь не сожрали. В своих силах Инфирмукс был уверен, но некоторые хтоники после аннигиляции становятся гораздо сильнее. Этот же и без того ощущался куда мощнее среднестатистического новорождённого. Получать ранения столь глупо Инфирмукс не мог себе позволить.

— Я что, умер?

В конце концов это должно было случиться. Странный парень очнулся, пока что не проявляя агрессии. Да и сложно проявлять агрессию, если ты провалялся в отключке несколько часов.

— Нет. Живой. Ты тут валялся без сознания, я тебя не убил. Будь благодарен. Так что держи себя в руках, давай без этого всего, окей? — проговорил громко и чётко, словно разговаривая с ребёнком или существом, плохо понимающим аркхеймский язык. — Без этого дерьма, в смысле... самоконтроль и культивация духа — наше всё! Я серьёзно! Чувак! Я тут с тобой не шутки шучу! Ты сидишь тихо и не пытаешься откусить от меня ни куска, понял? Я внимательно за тобой наблюдаю! Уже почти четыре часа. Даже не пытайся! Если какая дрянь в голове будет нашёптывать тебе, что неплохо бы закусить ближайшим соплеменником или ещё чего — смело шли её нахер! Слышишь меня? Ты человеческий язык там вообще понимаешь?

Инфирмукс мог бы предположить, что существо в одной с ним клетке использует охотничью стратегию хищников-мимиков — когда лишённое разума чудовище научается принимать красивую человеческую форму и парадирует горлом пару фраз, чтобы охотиться на людей и проникать даже в охраняемые селения. Конечно, имея минимальный боевой опыт, их легко узнать по неосмысленному взгляду и расширенным зрачкам. Этот не похож на мимика, но его аура настораживала привыкшего контролировать ситуацию Инфирмукса.

[Шантитус]

Очнувшись, первое, что ильтенор почувствовал на себе это взгляд темно-красных глаз. Ему хватило всего лишь раз переглянуться с незнакомцем, чтобы понять, что от такого взгляда, повстречав единожды, уже не получится его не замечать или игнорировать, и это неясное ощущение вызвало странную щекотку где-то в районе затылка.

— Ты кто такой? Ты вообще фильтруешь скорость слов, вылетающих из твоего рта? — Шантитус не понимал, почему начал беситься и злиться на ровном месте, но поделать с этим ничего не мог. «Неужели лишь от того, что какой-то красноволосый панк решил обратить на меня свое внимание?» — что-то менялось в нём самом, в его мире, сознании – и эти изменения заставляли чувствовать себя кем-то другим, и это сбивало с толку.

— Что это вообще за гребанное место? — сделав глубокий вдох, Шантитус без особого труда почувствовал, как в воздухе витают кровь и страдания. «Здесь обитает тьма. В этом месте жаждут крови, реки крови», — осознание того в каком ужасном месте он оказался, потрясло, однако не это волновало ильтенора в данную минуту, а загадочный парень напротив, а загадки он очень любил. «Быть может, он заодно с теми, кто притащил меня сюда? Притворяется?» — воспоминание тут же напомнило о событии, предшествующем его попаданию сюда. Перед глазами встал образ того самого мага, который едва не сжег его живьем. Хоть Шантитус и старался не показывать боли, но чувствовал, как невольно дергается от напряжения щека, а ощущения боли были такими, будто с руки слезает кожа, а плоть отделяется от костей.

«Я убью его!» — не осознавая, насколько сильно сжал кулаки, отчего побелели костяшки рук, ильтенор внезапно ощутил дикий гнев, захлестнувший с головой и затмивший разум. Его одолевала гремучая смесь желания что-то делать и не понимания, что именно нужно делать.
— Будь благодарен, говоришь? Хах! Не смеши меня! Говоришь так, будто у тебя хватит на это сил, — все естество новорожденного хтоника распадалось на части от ощущения острой, яркой, насыщенной и жгучей ярости. Это чувство волнами проходило через все тело. В чертах лицах проявлялась дикость. Шантитус стал тяжело дышать. В этот момент для него все перестало иметь значение, кроме этого ощущения, пульсирующего вновь и вновь.
— Важное уточнение. Если наш с тобой разговор зайдет в тупик, я оторву тебе голову, — внимательно посмотрев на незнакомца, изучая его реакцию, ильтенор приблизился к нему на два шага и присел на корточки.
— Обычно я с такими как ты не церемонюсь, — уголок рта дернулся в хищной ухмылке. «Но, кажется, ты особый случай», — резко выбросив руку с растопыренными пальцами вперед, Шантитус, не прикасаясь, провел рукой вдоль груди незнакомца, остановившись в районе солнечного сплетения.
— Ты настолько слабое создание, что я мог бы переломить тебя в два счета! — еще полностью не придя в себя, ильтенор даже не смог распознать иллюзию, наложенную на чужаке, а потому и принял того за никчемное слабое создание, но что-то внутри, с необычайной четкостью, первобытным звериным чутьем, благодаря которому тысячи лет он выживал до этого, подсказывало, что потенциальная жертва таит в себе неясную загадку.

— Да сожрите вы уже там друг друга! — смачно сплюнув, охранник грозно ударил кулаком о решетку клетки.
Обернувшись на чужой голос, Шантитус только сейчас заметил, что в этом месте сконцентрированы люди, которые чем-то неуловимым схожи друг с другом, но не мог понять, что их объединяет.

[Инфирмукс]

— «Сложно сдержать клятву никогда не принимать вызовы и не сражаться всерьёз с новорожденными хтониками? А я говорил: не давай клятв, которых не сможешь выполнить. Если хочешь, я сделаю вид, что её не было. В качестве исключения...»

— «Я не клятвопреступник, Эреб...»

Вся сложность с Шантитусом заключалась не только в том, что он обладал силой гораздо большей, чем привык иметь дело Инфирмукс. Аннигиляторы редко выбирали себе столь могущественных существ. В конце концов, являясь высшими хищниками, они прекрасно оценивали уровень своей добычи. Не каждый лев нападёт на здорового буйвола; умный лев предпочитает ослабленную жертву. Шантитус не казался тем, кого легко сожрать. Однако существовала и вторая причина — долбанное благородство Инфирмукса, который поклялся защищать новорождённых хтоников.

— Ты кто такой?

— Инфирмукс. А ты? Из какого космического квазара ты вылез? Что за раса?

Первое правило работы с новорожденными, которое Инфирмукс выделил для себя: сохранять самообладание и не позволять инстинктам взять над собой верх. Его голос звучал спокойно и беззлобно, с едва уловимым оттенком иронии. Разумеется, хтоник делал это специально, пытаясь купировать агрессию «новорождённого».

— Ты вообще фильтруешь скорость слов, вылетающих из твоего рта?

— У меня чёрный пояс по бесконтрольному словоблудию, это профессиональное, — усмехнулся Инфирмукс, внимательно следя за движениями Шантитуса. Он прекрасно знал, что новорожденный хтоник со столь бешеной аурой рискует войти в берсерк в любой момент, и тогда Инфирмуксу придётся защищать свою жизнь. На практике, тактика забалтывания во многом эффективна, если уметь управлять тембром голоса и чувствовать изменения ауры собеседника.

— Что это вообще за гребанное место?

— Это один из гребаных Храмов Ксенос-армады Уробороса, Владыки Некроделлы. Некроделла — страна на планете Климбах... бездна... ты, наверное, нихрена не понял что произошло. Короче, тебя аннигилировал хтон, но во время процесса обломался, и в итоге ты аннигилировал его. Теперь ты — хтоник. Вопросы?

Невозможно было не почувствовать последующую вспышку ярости, что исказила ауру ильтенора угольно-кровавыми протуберанцами. Инфирмукс подобрался, примеряясь, куда первым делом ударить, по всему выходило — в голову. Однако пока что сокамерник сдерживался, и этнарх отлично знал, каких усилий и порой стоит молодняку подавлять звериные импульсы. Он не двигался, не провоцировал и вел себя показательно расслабленно. Шантитус опустился перед ним на корточки, и... честно говоря, Инфирмукс не понял, что именно тот делал. Больше походило на попытку изучить ауру, но у новорожденного с этим вышло ещё хуже, чем у младших жрецов и охраны.

— Ты настолько слабое создание, что я мог бы переломить тебя в два счета!

Перехватив запястье Шантитуса, он крепко сжав его — гораздо сильнее, чем способно существо его иллюзорной ауры. Рука хтоника покрылась чёрной бронёй, выдвинулись когти. Инфирмукс тихо произнёс, чуть наклонив голову:

— Не нарывайся, парень. Они думают, что это меня заперли с тобой, но... твоё чутьё ведь говорит иначе? — отпустив новорожденного, он повернулся на голос охранника.

— Что за дерьмо, Аспадос?! Мы тут никак не можем договориться, кто кого будет жрать! Из-за тебя, между прочим! А я тебе говорил — пересади меня к гидре! Или ты, урод, хочешь посмотреть на бесплатный бой в клетке? Уроборос знает, что Аспадас-дермоед обкрадывает его казну на целых три штуки, или сколько там сейчас стоит билет на арену?

— Болтай-болтай, тебе недолго осталось — скоро придут жрецы и вам вскроют глотки, — гадко рассмеялся охранник, двинувшись дальше по коридору. Здесь было полно других клеток, за которыми тоже нужно было приглядывать.

— Не слушай его, тут глотки не вскрывают. Сюда стаскивают хтоников для проведения всяких экспериментов. Так что... из тебя сделают послушного выродка-мутанта, и будешь служить жрецам, пока не сдохнешь. Как тебе такая судьба? — усмешка на лице Инфирмукса выглядела гротескно.

[Шантитус]

Шантитусу не понравилось упоминание, что он является иномирной расой, а то, что такое слабое существо об этом каким-то образом догадалось, лишь сбивало с толку, поэтому ильтенор ничего не ответил, даже не пошевелил ни одним мускулом лица.
— Ты совсем не боишься меня? — склонившись немного вперед, новорожденный хтоник спросил того, кто назвался Инфирмуксом. — Ты необычайно спокоен, — несколько секунд Шантитус молча рассматривал незнакомца. — Обычно все от меня шарахаются как от огня, стараются не встречаться взглядами или вовсе обходят стороной, но не ты... — мало того, что незнакомец таил в себе какую-то загадку, так еще и не позволял совать нос в его секреты. Во всяком случае, вскрыть чужую ментальную защиту не получилось.
Если забыть обо всех вещах, усложнивших ильтенору жизнь, в данный момент его страсть как заинтересовал Инфирмукс. Многие, кто встречались на пути до этого, ничего особенного из себя не представляли, унылые, скучные и оттого весьма утомительные.
— Я ильтенор, — Шантитус всего за несколько минут уже успел измотать себе все нервы и вывернул наизнанку мозги, однако так и не пришел к хоть каким-нибудь выводам касаемо странного парня.
— Вряд ли ты слышал о моей расе. О ней мало, кто знает, — хтоник попытался оправдать свои сомнения, отмахнувшись от мысли что, такой как Инфирмукс может вообще хоть что-то знать о тех, кто блуждает в ночи космического пространства, ища любую брешь, чтобы проскользнуть, как затаившаяся змея и получить желаемый клочок мира, в котором сможет жить, а не выживать. Ведь это так удобно (безопасно?) убедить себя в собственной правоте при любом раскладе... Кто за это может упрекнуть? Инфирмукс? «Прекрати! Успокойся!», — голос нестабильного разума попытался прорваться сквозь мешанину мыслей в голове.
— Похоже, ты хорошо осведомлен, кто такие, хтоники. Есть и другие, такие же как я? — умом ильтенор только сейчас начал понимать, что что-то с ним самим не так, поэтому никак не мог найти покой. От этих мрачных мыслей по затылку прошелся неприятный холодок.
— Да кто ты такой!? — чувство опасности к хтонику вернулось молниеносно, ментально буквально сбивая с ног, как только Инфирмукс сжал его запястье. Это был уже не легкий тревожный холодок в области затылка, а будто мощный удар в солнечное сплетение, от чего в горле перехватило дыхание. «И вот этого монстра я назвал жалким созданием?» — на Инфирмукса смотрели два черных провала глаз, в которых алым засветились два жгучих огонька. «Какая восхитительная сила!» — от ощущения чужой крепкой хватки, весь организм иномирца буквально свело в один тугой нерв. Казалось, что пространство между ним и существом, оказавшимся куда более могущественным, чем показалось на первый взгляд, может буквально воспламениться от напряжения.
— А ты у нас с сюрпризом, оказывается, да? — сильно зажмурившись, ильтенор сморгнул наваждение и вновь встретился с Инфирмуксом совершенно обычным взглядом. «Это что вообще такое было?» — внутреннее чутье подсказывало, что не стоит с этим парнем пока лезть на рожон. Шантитус решил так: будет возможность — он все узнает, а пока лучше не докапываться до чужих секретов!
— Ладно, кого же тогда сделают из тебя? — ухмыльнувшись в ответ, Шантитус потер запястье, все еще фантомно ощущая чужую хватку. — Если ты тут, значит, тоже им нужен. Ты хтоник? «Он сам сказал, что в это место стаскивают хтоников, либо не только за ними охотятся выродки Ксенос-армады»
— Только не говори мне, что этот гребанный храм твое любимое место уединения, где никто не мешает тебе размышлять о мировых проблемах, — Шантитусу с большим трудом удалось на время взять себя в руки, чтобы не накинуться на Инфирмукса лишь только потому, что почувствовал исходящую от него опасность.
— Уж поверь, мое вынужденное заточение с тобой, это не то воспоминание, которым я буду впоследствии дорожить, — ильтенор больше не обманывался внешностью Инфирмукса.
— Ты явно умнее, чем кажешься, — отметил хтоник, посмеиваясь. — Только очень сообразительный может прикинуться никчемным слабаком, чтобы заполучить билет в один из гадюшников Уробороса, в то время, когда имеет силы и возможности с легкостью выбраться отсюда и судя по всему, дело обстоит именно так.
— Как ты вообще планировал сбежать отсюда? — иномирец не был уверен, что это правда, но все же решил расспросить.
— Знаешь ли, вот так вот заканчивать здесь в качестве послушного выродка-мутанта, грустно, не находишь? Итак, тут уже засиделся. Я в полном расцвете сил и режим работы мутантом на побегушках у Ксенос-армады двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю меня не прельщает. У меня за последние три месяца даже нормального сна не было. Это вообще не законно!

[Инфирмукс]

— Ты необычайно спокоен...

— Да я просто под трипом. Ловлю зеленых единорогов на твоей башке. Ладно-ладно, это ирония.

Инфирмукс оскалился, позволяя рассмотреть, как его склеры затягивает чернота. Он слегка склонил голову к плечу, продолжая наблюдать, но во взгляде не было вызова. Наверное, он должен был парировать, мол, хтоник поразительно противоречив, особенно учитывая, что фразу про воспоминания он выкатил тоже совершенно левому человеку, который, мягко говоря, не особо рад оказаться в заточении с кем-то настолько потенциально опасным. Инфирмукс даже вдохнул, чтобы ответить чем-нибудь колким, но неожиданно закрыл рот.

— «О, нет-нет-нет, мне не нравится направление твоих мыслей... поворачивай назад! Где у тебя кнопка стоп?» — телепатически начал отчитывать его Эреб.

— «Ты сам сказал, что мне нужны сильные соратники. Чем он тебя не устраивает?»

— «С такими соратниками врагов не надо... когда ты уже запомнишь: новорожденные не подходят. Молодняк не подходит. Безумные не подходят. Всякий людской сброд тоже не подходит. Должна быть функциональность. Ты его вообще слышал?»

— «Ну, да. Слышал. Парень попал в почти такое же хреновое положение, как было у меня... в дерьме по уши, нихрена не понимает... да еще с инстинктом самосохранения беда...»

— «До Уробороса мы такими темпами не дойдем... нас сожрут свои же сотники. Только не продуцируй жалость! Почему твой мозг за секунду скатился в такую гротескную жалость?! Я не понимаю человеческой логики. Ты что, реально под дурью, а я не заметил?»

— «Ну... прикинь... от парня все шарахаются как от огня... но у новорожденного ведь есть потребность найти опору, как у меня в первый день после аннигиляции... я тоже в первый день тоже нес всякую чушь... и попал на гладиаторскую арену... думал, там и останусь, прикинь каково ему?»

— «Ты идиот. Его раса далека от человеческой психологии, а ты снова ударяешься в проекцию на себя...»

Наверное, игра гляделки затянулась, потому что со стороны казалось, что Инфирмукс завис, продолжая пялиться.

— «Имя...»

— «Что?»

— «Как его имя?»

Секундная пауза.

— «Шантитус. Но больше не проси меня узнавать что-либо у только-только аннигилированных хтонов...»

— Вряд ли ты слышал о моей расе. О ней мало, кто знает...

— Не слышал. Но мой симбионт Эреб ввёл меня в курс дела по твоей расе. Да, сейчас ты на планете, которая управляется хтониками. Я — хтоник, ты — хтоник, наш охранник тоже хтоник. И большая часть заключённых здесь — хтоники.

Кто я такой? Трудно сказать. Для тебя, Шантитус, я твой старший собрат. Я давно на Климбахе и многое могу тебе рассказать. Уже чувствуешь изменения в себе? Непонятные инстинкты: желание кого-нибудь сожрать или прикончить? Голос в голове? Его может и не быть, но чаще бывает.

Новорожденного штормило. Он то преисполнялся воинственности, словно желая напасть, то напрягался так, что Инфирмукс опасался за его физическое состояние. Впрочем, всё это первые часы после аннигиляции — вполне нормальное явление. Разумеется, Шантитус оказался куда крепче, чем сам Инфирмукс в первые часы после слияния с хтоном. Ведь он сам провалялся без сознания несколько дней.

— Из меня? Да то же самое. Никакой фантазии у местных. Этот храм... — тут Инфирмукс задумался, — не то чтобы я сюда прихожу для уединения. У меня политические разногласия с... Уроборосом, о которых он не знает. Я прихожу в храмы, чтобы выразить своё бесценное мнение.

Понятное дело, ты — новорожденный ильтенор, я... обо мне не будем. Никому не понравится быть заточенным. Особенно если ты у нас птица высокого полета, сожравшая свой мир.

Я не умный. Я тупой и сильный. Умный у нас Эреб. Ах да, а где ты раньше обитал? На Климбахе нет законов, которые бы запретили сделать из нас выродков-мутантов. Никакой социальной ответственности у государства. Никаких гражданских прав и свобод. Всё, что остаётся таким, как мы, — решить: тварь я дрожащая или право имею.

Эй! Аспадос! Ты голосовал за кандидатуру Уробороса на выборах? Я — нет! И этот парень тоже! Хтоном клянусь! А в итоге что? Мы с  ним сидим в каталажке!?

Инфирмакс ударил кулаком по решётке, из-за чего по этому крылу разнёсся гулкий, оглушительный звук.

— «Я знаю, что ты чувствуешь — это не слабость и не безумие...» — вдруг раздался голос Инфирмукса в голове Шантитуса. Лишь несколько слов и мягкая «родительская» интонация: — «...когда всё начнётся... не отходи далеко. Ты можешь сражаться? Я уничтожу блокираторы магии. Ты прошёл аннигиляцию несколько часов назад, скорее всего, силы твои значительно возрасли, это что-то вроде берсерка. Он продлится недолго. Ещё несколько часов...»

— Эй! Аспадос!? Мы тут договорились! Тебя жрать будем! — разумеется, никакой уверенности, что Шантитус не слетит с катушек и не нападет на самого помощничка не было.

В эту секунду в камере стало нестерпимо жарко, решётка раскалилась докрасна, а в следующую — прутья стекли вниз, оставляя на полу кипящую красную лужу. Резкий удар хвостом по блокираторам магии на шее новорожденного и адамантовое кольцо со звоном падает к ногам.

— На выход! Давай сделаем так, чтобы это воспоминание попало как минимум в топ-10!

И в следующую секунду храм сотрясли три взрыва. Они оказались настолько ошеломительными, что сверху посыпалась каменная крошка, а стены начали трещать...

[Шантитус]

Чужой голос не ворвался в голову с ноги, вышибая ментальные блоки, а будто заглянул в окно сознания, проникая как бесшумный вор, который не собирался ничего красть, а наоборот, с любопытством осматривался, не оставляя никаких следов. В нем не было враждебности, желания подавить, только «родительская» интонация, которая не знакома ильтенору. Инфирмукс не пытался взломать его как компьютер и не внедрял ментальный вирус, что, несомненно, прибавило ему очков доверия со стороны Шантитуса. Было еще в нем что-то такое, что заставляло смотреть на него дольше и чаще, чем на бравых героев, которых иномирец немало повидал за свою жизнь, бьющих себя кулаком в грудь, что вот они то как раз не такие и все им по плечу, и каждое их слово, правда прорубающая тень лжи, а руки их как длань святых, дарующие спокойствие и мирное небо над головой.

— А ты интересный парень, Инфирмукс! — низкий, иронический смех вырвался из груди новорожденного хтоника. — Ты явно отличаешься от других. Видимо в вашей дружной команде Эреб это мозги, а ты кулаки, —  Шантитус изобразил на лице нечто, отдаленно напоминающее улыбку.

«Я готов сражаться! Чувствую в себе такую мощь, словно могу разобрать этот Уроборский гадюшник на камни! Сейчас, моя хтоническая сущность только и делает, что ожидает моего решения, но ее рычание постепенно нарастает. Понимаешь? Да, ты тот, кто точно меня понимает! Я чувствую, это до мозга костей. Мой взор стал более ясным и знаешь, что мне открылось? Сила... Сила, которую вижу в тебе подобна электрическим разрядам, что вспыхивают в воздухе, от чего земля дрожит под моими ногами. От этого чувства, мое сердце учащенно стучит, а адреналин наполняет кровь. Только такая сила может вызвать во мне желание встать на твою сторону и посмотреть, что из этого выйдет, поэтому я готов ответить на твой зов», — мысленно ответил хтоник больше для себя, чем для того, чтобы Инфирмукс ему поверил. Частица демиурга, что некогда даровал ему жизнь, где-то в глубине души нашептывала ильтенору, что в его пасти обязательно должен побывать кусок мяса того самого мага и Шантитус жаждал его заполучить во чтобы то ни стало.

Сделав несколько шагов назад, хтоник пропустил Инфирмукса вперед, к решетке и стал наблюдать. Волна жара, окутавшая его, передалась и ему. Казалось, что невидимая сила давила на все пространство внутри камеры, опаляя жаром, от которого проступила испарина. Доверившись, Шантитус не стал уворачиваться от удара хвоста, и его доверие вознаградилось звоном, упавшего на пол адамантового кольца. От прогремевших мощных взрывов, землю под ногами будто тряхнуло. Мотнув головой, Шантитус стряхнул с головы мелкую каменную крошку, держась второй рукой за каменную стену.

— Это что сейчас было? Твоих рук дело? — поинтересовавшись, на физиономии хтоника появилась опасная, не показывающая клыков улыбка. — Будем прорываться с огоньком, — хмыкнув, хтоник оттолкнулся рукой от стены и двинулся на выход.

— Хах! Будь уверен, нас не забудут. Ну, понеслась! — Шантитус привык, что к нему относились как к чужаку, но ему было откровенно плевать на это. Очевидно, для него чувство сопричастности – такой же миф, как и «родственные души» и тому подобная чушь, но благодаря новому знакомому, на короткий миг, он ощутил именно то, во что никогда не верил.

— А вы быстро! Еще несколько минут назад здесь ни души не было, а теперь у десятков охранников сразу тут дела появились? — что-то внутри поднималось, что-то сродни голоду, что-то, что будило страстное желание уничтожать все, что встанет на пути.

— Сдавайтесь! Вас всего двое! — выкрикнул один из охранников, вынимая меч.

— Тебе этого мало? — оглядевшись мельком по сторонам, Шантитус насчитал не менее двух десятков хтоников.

— Сдаться всегда успеется. Сломаться никогда не поздно. Стенать о несправедливости этого мира можно в любое время. Но это ведь не так интересно, как бороться? Без царапин и шрамов не так ценится, эта чертова жизнь! — в один стремительный прыжок, ильтенор подскочил к охраннику и нанес ему жесткий левый хук в грудь, отбросив назад. Охранник был явно ошарашен, замер на секунду, но не успел он опомниться как Шантитус, наступая, повторил удар.

— Тут хорошие, там плохие. Тут правильные, там неправильные. Вставай на сторону Ксенос-армады, и все будет зашибись, да? — сильная рука ильтенора сдавила горло охранника, который попытался избавиться от захвата, но тот держал его крепко.

— Да ты что себе позволяешь, тваргхг..! — прохрипел охранник, чувствуя, что задыхается. Вцепившись в предплечье ильтенора, он изо всех сил попытался оторвать его руку, но Шантитус словно не замечал его жалких и слабых попыток вырваться.

— Знаешь, горящие задницы по вине воооон того парня, неимоверно подняли мне настроение, — в пол оборота взглянув на Инфирмукса, Шантитус подмигнул ему и с характерным хрустом свернул шею охраннику. В этот миг на свободу вырывались адреналин и эндорфин. Горючее, которое будто взорвалось внутри, заставляя биться на пределе возможного.

— Аспадос! — отыскав взглядом другого охранника, ильтенор откинул в сторону мертвое тело как надоевшую игрушку. — Ты следующий. «Он твой», — мысленное послание для Инфирмукса.
Охранник готов был убить обоих прямо сейчас — по глазам заметно. Хищно улыбнувшись, Шантитус лишь заговорщицки ему подмигнул в ответ. «Сделал гадость — весь день на сердце радость», — мысленно пропев, ильтенор ринулся в бой, при этом, не отходя далеко от Инфирмукса.

В пылу сражения, он даже не заметил, как в груди у него разверзлась черная дыра, в которую тот стремительно падал, приобретая все более резкие хищные черты лица, отдаваясь во власть, совей хтонической сущности. Его опьяняла новая сила, сопротивляться которой не было ни сил, ни желания...

Невозможно было не ощутить как изменилась аура Шантитуса. От него веяло жестокостью и смертью, нескрываемой яростью. Глаза его мерцали алым свечением, «боевой мандраж» заставлял чуть подрагивать руки, которые ломали кости, выкручивали суставы, раздавливали чужие органы. 

— Какое отвратительное зрелище, — объявившийся маг, презрительно дернул щекой, перешагивая через мертвые окровавленные тела.

— И вы смеете причислять себя к великой Ксенос-армаде? Вы, кучка отбросов, которые допустили побег ценного материала? — по мере того как приближался маг, вокруг него словно бы сгущалась темнота, а за спиной выросли сотканные из темных завихрений огромные перепончатые крылья. По бледной коже ползли черные нити расширяющихся вен, а ставшие бесцветными губы ощерились в устрашающей гримасе.

— За неповиновение следует наказание, — за угрозой мага последовала ментальная атака, обрушившаяся мощной волной на Шантитуса и Инфирмукса. — Знайте своей место!