[Вирокс]

Вирокс понял, о чем говорил Кийтал, но не мог не отметить ироничность момента. Бессмертный, проживший более двух тысячелетий, говорил ему, тысячелетнему некроманту, о скоротечности ночи, и улыбался при том застенчиво, так, что хаосит и сравнить эту смущенное выражение на лице ни с чем не мог.

  - До утра еще немало времени, Наршерри, - а потом новый день в Кимберли, ночь во многих других краях, но у эмиссара будут уже другие заботы и дела. Пальцы эльфа тонко и невесомо касались его губ.

  Вирокса искренне забавляло, как охотно, даже, по-детски искренне и восторженно эльф принимал каждую забаву, что это место им предлагало, какими бы безделицами это ни было. Даже взять ту сахарную вату, по мнению химеры, скорее выглядящую нарядно и весело, чем действительно вкусную, самый банальный раскрашенный сахар. Ничего эксклюзивного, дорогого, такого, что сложно найти или не почти что каждый себе позволить может, не то, к чему оба привыкли, даже воспринимали как данное. Могли бы сидеть в фешенебельном ресторане, чинно звякать дорогой посудой, привередливо перебирать предложенные блюда и обсуждая винные карты. Могли забиться в какой-нибудь из местных стрипклубов, сидеть, разглядывая красивые извивающиеся тела, прислушиваясь к атмосфере фальшивого разврата, приманивая девушек - или парней - купюрами. Просто бродить по городу, или взять флайт и нарушить все возможные правила движения, начиная со скоростного режима. А вместо этого - толпа, дешевые сладости, уличные представления. Но проведенные тут мгновенья действительно складывались в будущие приятные воспоминания. По крайней мере, пока.

  И вот, кабинка, приспособленная к огромной дуге, медленно ползет наверх, а хтоник, мурлыкая так, что чуть ли не все колесо дрожит, прижимается к нему, закрывает глаза, явно не собираясь наслаждаться видами, открывающимися с высоты.

  - М? Тебе спасибо, Наршерри. - корзина, дрогнув, застывает - следующая коснулась причала и человек выпускает посетителей аттракциона. - Ты ж позвал. Если бы не ты, я бы вернулся сегодня на Дискордию. Я рад, что ты захотел увидеться.

  Снова толчок, возобновляющийся подъем. Обернувшись, Вирокс поглядел вниз, на уплывающие огни и гуляющую толпу, и вернул внимание эльфу. Потянулся к нему, легко подхватил и затащил к себе на колени, верхом усадив на бедра, откинув со смуглого  лица несколько упавших тонких косичек. Это же колесо обозрения, так? Химера собирался смотреть на то, что ему приятно сейчас наблюдать. А как выглядит парк с высоты, ему было довольно мало заботы.

  - Наршерри, - Вирокс дождался отклика Кийтала и усмехнулся. - Рубашку застегни.

[Кийтал Наршерри]

Время... длинною в вечность и одновременно столь скоротечно, что уследить невозможно. Для хтоника, чья жизнь растянулась в череду нескончаемых столетий, ночь была всего лишь коротким мгновением, которое к утру растает без следа. Но останутся воспоминания... о странной вечеринке, устроенной на подземном паркинге в одном из деловых небоскребов... о белых «близнецах» у которых он сначала уничтожил ментальную магию, а потом, по странной и необъяснимой причуде, восстановил утраченное... о единении, которое он ощутил там, и о чудовищном, раздирающим на кусочке одиночестве среди тех, кто извивался под ритмы электронных битов на парковке.
- Да, Вир... - мурлыкнул темный, улыбнувшись. -  Время еще есть... ночь только началась.
Кабинка медленно пронималась вверх, оставляя позади разноцветную толпу, наполнявшую парк развлечений, и многоголосый шум. Эльф слышал гомон, слышал, как перекрикиваются торговцы, заманивая посетителей в свои яркие палатки. Откуда-то снизу, из ближайшего тира доносились хлопки выстрелов, сообщавшие о том, что очередной желающий старательно выбивает мишени, чтобы заработать привлекательный приз. Где-то в стороне слышались переливы гитары, наигрывавшей зажигательную мелодию. Это уличный музыкант очаровывал своим искусством проходящих мимо, надеясь на звонкую монету, которая упадет в его ведерко.
- Мне? – удивленно переспросил Кийтал. Растерянно улыбнувшись. Он помнил, что химера весьма редко снисходил до благодарностей, но сейчас слова благодарности, произнесенные эмиссаром, были искренними, темный это отчетливо ощущал. – Я соскучился по тебе. Хотел увидеться... Мне комфортно рядом с тобой, Вир...
На самом деле эльф старался не злоупотреблять временем Вирокса, но и обходиться без его компании становилось с каждым разом сложнее. Каким-то невероятным образом химере удалось разбить скорлупу одиночества, окутывавшую хтоника. Да и сам Наршерри признавая авторитет эмиссара, охотно проводил с ним время и, что более удивительно, слушался его, когда тот одергивал зарвавшуюся тварь.
Толчок. Кабинка замерла на короткое время, и темный, качнувшись, плотнее прижался к химере, привычно мазнув щекой по его плечу. Бархатное урчание, от которого, казалось, вибрирует не только хрупкое тело эльфа, но и вся кабинка, укрыло эмиссара.
Следующий толчок, возвестивший возобновившееся движение кабины, совпал с движением химеры. Наршерри даже опомниться не успел, как оказался усажен верхом на бедра эмиссара.  Темному пришлось плотнее сжать бедра химеры ногами, ибо скамейка не слишком располагала к подобной позе. Но даже это ничуть не смутило хтоника, который, легко качнувшись, придвинулся ближе, практически вплотную. Шальная улыбка расцвела на губах Кийтала, когда теплые, обжигающие жаром пальцы тронули упавшие на лицо косички, походя задев смуглую скулу. Эльф протяжно заурчал, выгибаясь в руках эмиссара.
- Застегну... – выдохнув, он скользнул подушечками пальцев по щеке химеры, прослеживая линию четкой скулы и подбородка. – Позже, Вир... - Обхватив свободной рукой талию эмиссара, Кийтал, тронув пальцами подбородок, понуждая Вирокса приподнять голову. – Ты как-то сказал, чтобы я сделал это снова, Вир...
«Когда буду в трезвом уме и твердой памяти...»
- Я хочу, Вир...
Склонив голову Наршерри накрыл губами губы химеры, вовлекая в медленный, невероятно чувственный поцелуй.
Порыв прохладного ветерка теребил тонкий изумрудный шелк, но тому не было дела до того, что рубашка сползла с плеч, обнажая смуглую кожу.
Сейчас был жар губ эмиссара, его руки, сжавшие талию. И поцелуй... обжигающий, долгий... и такой желанный.

[Вирокс]

Химера мягко кивнул, еще раз подтверждая сказанное. Ведь и вправду, не позови его Наршерри увидеться, на Цирконе он в эту ночь бы не остался.

  - Все-таки, по мне. - сейчас уже не спрашивал, но довольная усмешка давала ясно понять, что Вироксу приятно слышать, что хтоник с ним хотел встретиться без особой нужды, без планов, без ожиданий. Он бы откликнулся, если бы тот и просто вновь по Лоссуму погонять на байках бы позвал, как они изредка делали, когда обоим время позволяло. Но и явно видел, что что-то поменялось с того раза, как хтоник нашел в себе силы попросить о помощи с паразитами, облюбовавшими его территорию. В поведении, в фразах, в какой-то застенчивой уязвимости, которую теперь эльф позволял себе демонстрировать. Словно приоткрывал для химеры дверь куда-то в свое пространство, интимнее и эмоциональнее, чем любые прикосновения. Ну а Вирокс, по-прежнему, отчаянно хотел затащить его в собственный мир, пусть для многих он бы показался скудным и высказать его можно было всего одним словом. Ему еще с тех первых встреч отчаянно претило рваться между орденом, каждый раз решая для себя вопросы лояльности и изыскивая себе оправдания, и Наршерри.

  Эльф стиснул бедрами ему ноги, чтоб удержаться, и хаосит, обхватив его за талию, подтащил чуть ближе, чтоб Кийтал мог опереться на сиденье  коленями. Ветер, дувший на высоте все сильнее, играючи сдернул его рубашку на локти, открывая тонкие плечи, грудь и татуированную спину, и казалось, что Наршерри уже по пояс обнажен. Да, такой открывавшийся вид был куда более манким, чем парк внизу, Вирокс не прогадал. Он не единожды видел Наршерри даже полностью обнаженным и не видел в наготе самой по себе ничего ни зазорного, ни будоражащего, но сейчас захотелось содрать с эльфа все, вплоть до последнего лоскута. Самому.

  - Я сказал? - отвлекшись на долю секунды на эти мысли, переспросил хаосит, послушно поднимая голову, и пытаясь вспомнить, о чем тот говорит. Вспомнил, когда лицо Наршерри оказалось ближе, чем на выдох. И вспомнил ответ: "Столько, сколько он захочет". Ладонь Виркоса судорожно сжала бедро хтоника, когда их губы соприкоснулись. С талии рука скользнула вперед, начав медленно подниматься по плоскому животу, изучая каждую линию тела, к груди, скользнула к ключице. Бездна, да конечно же он знал, что иначе и не будет, когда усадил Наршерри себе на колени. Знал, когда всю эту прогулку по залитым светом аллеям парка аттракционов исподволь провоцировал эльфа. Когда сам же объявил ее свиданием. Когда сам же и забылся в офисе, стоило эльфу ему позволить. Но все равно в висках зашумело. Химере стоило огромных сил остаться покорным этой медленной, смакующей ласке, отвечая, сберечь нежность поцелуев, не променяв ее на страстную жадность, вслушиваться в каждое движение губ эльфа, не позволять себе впиться в них, красть у него воздух, отдавать весь свой. Держать в руках чувственного до предела Наршерри, и не скрывать от себя самого желания видеть, как эта чувственность растает, как та сахарная вата, и Наршерри станет порочный, страстный. Да что там от себя не скрывать. Низ живота химеры откровенно тянуло, пробирало судорогой, словно током, и сидя на его бедрах, эльф не мог не чувствовать реакций, которые будил. Вирокс и не вспомнил бы, когда последний раз его накрывало такое желание.

  - Бля, Наршерри... - проскулил химера, с трудом отрываясь от хтоника. Только затем, чтоб прильнуть губами к его плечам, груди. Дыхание срывало. - Ты мне крышу сносишь. Не сейчас... Не здесь.

[Кийтал Наршерри]

- Да... по тебе... - выдохнул темный, склоняя голову. Поток тонких косичек, зашелестев, перетек ему на грудь. - Хотел увидеть тебя... снова... - короткая улыбка тронула губы эльфа и тут же растворилась, оставив после себя едва уловимый шлейф грусти. - Не смог устоять...
А он действительно не смог. Желание увидеть химеру, ощутить тепло его рук, сжимающих его талию, услышать голос, в котором беззлобная усмешка и ерничанье смешивались с гортанным рыком, зарождавшимся где-то в глубинах его существа. Он тосковал по всему этому и грызущее его желание быть рядом с эмиссаром, настолько рядом, насколько это было возможно, становилось нестрепимым и болезненным, что он сорвался, в один из вечеров потянувшись к сознанию Вирокса, чтобы позвать его, попросить встречи. Просто увидеть... согреться живым теплом... услышать его голос...
И снова ждать новой возможности.
Кабина двигалась рывками, поднимаясь выше. Плавный ход нарушался короткими толчками, но темный не замечал этого.
Прикосновение ставших вдруг горячими, рук, охвативших талию. Химера дернул его на себя, подтаскивая вплотную. Наршерри качнулся навстречу, придвигаясь и опираясь коленями о деревянное сиденье. На их счастье скамья оказалась достаточно широкой, чтобы хтоник смог расположиться  вполне комфортно.
Здесь, на высоте, ветер ощущался отчетливей, а его порывы были резкими и сильными. Тонкий изумрудный шелк, удерживаемый лишь нескольким нижними пуговицами, в одно мгновенье был сброшен с плеч эльфа, и струя воздуха мазнула по смуглой коже, лаская ночной прохладой.
- Ты, Вир... - выдохнул в приоткрытые губы темный, слушая, как тяжело бухает о ребра сердце химеры. - Ты...
Пальцы эмиссара, сомкнувшиеся на бедре хтоника, обжигали. Но еще горячее  была ладонь, скользившая по атласной  коже живота и груди, прослеживая каждую линию стройного, бесконечное хрупкого тела.
Они целовались. Медленно, лениво, смакуя каждый вдох друг друга. Пробуя манящую сладость враз пересохших губ.
Пальцы Кийтала запутались в длинных прядях темных волос химеры, сомкнувшись на затылке. Он удерживал голову эмиссара, не позволяя, ему отстраниться. И слушал каждый удар сердца, тяжелый, глухой, сорванный. Чувствовал, как твердеет плоть Вирокса, отзываясь на пробуждающееся желание. Низ живота стянуло судорогой, и эльф сжал бедра, позволяя химере почувствовать свою реакцию.
Хриплый вздох, почти стон, когда эмиссар разорвал поцелуй. Шорох шелка, холодящего поясницу. Сердце, глухо бьющееся о ребра.
- Вир... - сбивчиво выдохнул Наршерри, сжав руками плечи эмиссара. Он   выгнулся, откровенно и  бесстыдно, стоило химере скользнуть губами по груди, тронуть хрупкую ключицу, прослеживая линию плеча. - Сейчас...
"Не сдерживай себя... Отпусти... Ты же хочешь, я чувствую... слышу... Позволь себе насладиться...  Мы можем уйти... туда, где никто не помешает...  стать твоим, Вир... согреться тобой... раствориться в тебе...  сгореть и возродиться... Отпусти себя... позволь мне подарить тебе себя..." – тихий шепот темного окутывал сознание эмиссара, уговаривая, лаская и обещая.
Ветер трепал тонкую ткань, рассыпая по ней ворохом тонких косиц. Кабина на несколько мгновений застыв на пике высоты, медленно двинулась вниз.

[Вирокс]

Можно было обвинять химеру в расчетливости сколько угодно, он бы только посмеялся подобным: разумеется он планировал. Вполне осознанно дал время Наршерри уложить в голове исход и результаты его отчаянного зова, снова захотеть выглянуть из своей норы, но, конечно, не мог ожидать, что эльф свяжется с ним так скоро - не прошло и трех недель? Двух? Вирокс умел ждать, и только это удержало его от того, чтоб самому обратиться к Кийталу, хотя и сам хотел его вновь увидеть, всей своей сутью тянулся, даже зная, что немного терпения, и тот сам с ним свяжется. И все же, хаоситу до нездорового приятно было снова услышать, что он занимал мысли хтоника.

  Коротко замирая, кабина аттракциона медленно поднималась все выше, но химера практически этого не замечал, утонув в чувственности Наршерри, в прикосновениях, в ощущениях бархата кожи эльфа под ладонями и сладости губ. В собственных попытках сдерживаться. Даже то, как тот сомкнул пальцы на затылке Вирокса - капкан для добычи, желавшей быть пойманной. Не было никакой особой доблести в том, чтоб заставить его откликнуться на чужую телесность, химера был таким создан. Но стать целью его желания, направить его на себя, и так отчаянно, вот для этого нужно было быть невероятным. Наршерри был.

  Вирокс тихо простонал, когда эльф сжал бедра, прижимаясь еще ближе. Избавить его от узких кожаных штанов казалось теперь необходимым для выживания минимумом, чуть ли не актом милосердия. Впрочем, Кийтал и не скрывал своих намерений, подставляясь поцелуям, и его голос, звучавший в голове химеры, был настолько в унисон его собственным мыслям, что практически с ними сливался.

  - Хочу... - больше выдох, чем слово. Он ответил вслух, не отрываясь от шеи хтоника. Дыхание было тяжелым, хриплым, голос звучал ниже. - Ты же и возьмешь не меньше, Наршерри, - не нужно было читать мысли, чтоб понимать, что одна ночь - не то, чем тот согласен будет удовольствоваться. А это означало - больше чем Вирокс мог ему дать. - Я хочу чтоб ты был частью того, ради чего я живу. Хочу видеть твою печать, когда опущусь перед тобой на колени. - Он даже не сказал "если". Когда. Ладонь скользнула вниз, надавив на низ живота Кийтала, словно одним только теплом своих пальцев он мог оставить клеймо хаоса. Вирокс действительно словно воочию видел его, и только там, где коснулся, на смуглой коже, чуть ниже подвздошного бугра. Распаленное воображение играло сейчас с химерой злые шутки, а его губы ласкали плечи Наршерри все требовательнее и настойчивее. То, что они уже достигли вершины и начали медленно спускаться - он не обратил внимания. Да это и не было важно. Если эльф согласится, кабина достигнет причала пустой.

  Теперь обещал уже хаосит:

  - Ты станешь самым ценным моим сокровищем, Наршерри. - И теперь он уже тянулся за новым поцелуем.

  - Пожалуйста.

[Кийтал Наршерри]

Ветер, дувший в вышине, раскачивал кабину, но ни химера, ни темный, утонувший в собственных ощущениях, в жарких прикосновениях эмиссара, в обжигающем атласе его кожи под собственными пальцами, не замечали этого.
Сейчас, сомкнув пальцы на плечах Вирокса, выгибаясь в его руках, эльф стремился утолить терзавший его голод. За те дни, что прошли с того  памятного дня, когда он, захлебываясь от панического, неконтролируемого ужаса, послал по сути безнадежный зов единственному существу, которое могло помочь ему избавиться от заполонивших его земли тварей, желание увидеть химеру возросло.
А потом... была тоска, переросшая в столь же отчаянный голод... по ехидному голосу... по коротким прикосновениям... по сухому, испепеляющему жару сильных пальцев, касавшихся его кожи...
И только много позже, про прошествии нескольких недель, - эльф едва ли бы сумел сказать, сколько их пролетело, прежде чем он решился позвать снова, - пришло понимание, насколько сильно он хочет быть рядом с химерой. Произошедшее же на подземной парковке лишь подстегнуло хтоника, отчетливо показав, как далеко находится эмиссар, будучи рядом с ним, даже обнимая и касаясь его.
А он желал большего... намного большего, чем имел сейчас. Темный отчаянно хотел иметь право находиться рядом с Вироксом, хотел видеть его столь часто, сколь было возможно, и не задумываться о том, насколько это желание уместно.
Тихий стон, коснувшийся враз пересохших губ. Сбитые удары сердца эмиссара о ребра, гулким, тяжелым эхом скользнувшее по жилам хтоника. Ответный стон, хриплый, низкий, смешавшийся с вибрирующим взрыкиванием. Кожа брюк враз ставшая грубой и царапающей кожу.
Наршерри заерзал на бедрах химеры то ли прижимаясь плотнее, то ли стремясь избавиться от раздражающей его тряпки.
- Но и отдам больше... - Кийтал изогнулся, запрокидывая голову и открывая горло губам Вирокса. Отблески далеких огней выхватили изогнутые, влажные клыки. - Намного больше... Только тебе, Вир...
Хриплый шепот... горячее дыхание, обжигающее шею... ладонь, скользнувшая вниз по животу... и Кийтал дернулся, подаваясь навстречу давлению сильных пальцев... Губы, сухие и горячие, касавшиеся обнаженной кожи плеч... Сбившаяся на локтях рубашка.... Картины, встающие перед внутренним взором хтоника,  завораживали, заставляя сердце биться быстрее, а дыхание срываться на низкий, протяжный стон.
Видеть Вирокса перед собой на коленях... Запутаться пальцами в густых чёрных волосах... утонуть в лилово-черных глазах... и отдаться, сгорая в живом пламени без остатка.
Горловой, вибрирующий полустон-полумяв сорвался с губ Наршерри. Темный выпрямился обнимая эмиссара и прижимая его к себе.
- Да, Вир... - выдохнул Кийтал в губы химеры, тянувшегося за новым поцелуем. - Твое сокровище... только твое... Хочу... быть рядом с тобой... стать частью тебя... твоей жизни... Пожалуйста, Вир... печать... там, где ты хочешь... видеть ее...

[Вирокс]

Был бы на месте хтоника кто-то другой, не было бы и этого разговора. Кому-то показалось бы, что это самый обычный торг - функционер заманивает в свою секту нового аколита. Но на самом деле, если они и заключали сделку, то она была одной из самых честных в жизни химеры, по крайней мере из тех, какие он помнил. Шла бы речь только о ночи - трех, пяти, пятнадцати, - Вирокс бы выбрал кого угодно, кроме него. Того, кто не доставляет проблем, того, кто ни на что не претендует. Может быть, потому и сказал тогда темноволосой девчонке, что проведет с ней время на Дискордии - она была симпатичной, раскрепощенной, а ее тщеславию бы хватило просто того, что сможет многозначительно усмехаться приятельницам, вспоминая время в эмиссарской постели. Он бы не вспоминал, просто не в первый раз ему нужна была разрядка после компании эльфа. Сейчас он уже ни о ком другом даже не мог и думать, и лишь усилием воли удерживался от того, чтоб не рухнуть в омут совершенно первобытных желаний и поступков, безо всяких просьб, условий, без нежности и ласк, утолять разбуженное Наршерри желание, пока не останутся лишь пустые тела и выжженые души.

  С эльфом, как бы тот ни был настойчив, так было нельзя. Или можно? Но не сейчас. Он даст ему клеймо хаоса. Отдаст его своему миру и ему больше не придется оправдываться перед собой. Ему придется научить эльфа жить вблизи самого пика, в оке шторма. Защищать на первых порах. Лояльность хтоника подвергать испытаниям больше не хотелось. Сделает его своим. Это должно было произойти сто лет назад, но жизнь распорядилась иначе. Каждое движение Кийтала в его руках, на его коленях, казалось Вироксу, высекало сноп искр из глаз. Он всегда на интуитивном уровне обманывался хрупкостью этой твари, сейчас так восхитительно бесстыже подставлявшейся его губам и рукам, приходилось каждый раз напоминать себе, с кем имеет дело.

  - Ты получишь ее. - слова снова стали прерывистыми, терялись в смешанном дыхании. Ладонь, до того поддерживавшая хтоника под спину проскользила - подушечками пальцев - по лицу, вдоль вязи татуировки, по шее. Плотно легла на миг на горло, на котором на смуглой коже едва ли можно было разглядеть первые оставленные им легкие отметины, предвестники других, и он постарается, чтоб Кийтал не пожалел ни об одной из них. Скользнула вниз по груди - ногтями, и нырнула под бедра хтоника, поднимая его чуть выше. - Сегодня, Наршерри. А я - тебя. - не разрывая поцелуя, Вирокс рывком поднялся с места, не спустив с рук своей драгоценной добычи. Кабинка колеса качнулась, но он сохранил равновесие.

  - Молись, чтоб я в таком состоянии смог портал открыть не на орбиту, - усмехнулся химера, наконец оторвавшись от губ эльфа. Нет, надо было хоть немного сконцентрироваться, чтоб создать червоточину на на такое расстояние. Он уже знал, куда утащить Наршерри, чтоб больше им никто не мог сегодня помешать и отвлечь. Выныривать из морока возбуждения так не хотелось... Долгий, контролируемый выдох, такой же вдох. Черная арканная вязь, окружившая обоих.

  Кабинка колеса обозрения, качнувшись, коснулась причала аттракциона. Пустая.