/ .. /
— Дорогой дневник, мне не подобрать слов, чтобы описать боль и унижение, которые я испытал сегодня... - именно так начнётся так называемый голо-лог — мешанинка из голографических зарисовок, фотографий, текста и аудиосообщений, аккуратно и бережно записанная на нейроинтерфейс. Носители особо продвинутых аугментаций могли даже записывать собственные чувства и эмоции, а после — считывать их либо со своих голо-логов (лого-голов?), либо с голо-логов других модифицированных кибербулочек. Кстати, первое, что начали выпускать публично — голо-записи мастурбаций и прочие непотребства — и воистину, обладающие разумом гуманоиды, обитающие в Аркхейме, могут опошлить что угодно. Ба!
Но нет, в такое углубляться не стоит, сейчас всё будет чинно-прилично — честно, правда-правда! Поездка по анналам истории и аллеям памяти обещает быть бурной, так что добравшемуся до подобного чтива любопытному кошачьему носику стоит приготовиться.
...приготовиться к первому лицу.
/ .. /
NC-21, NSFW, «Вьюва Дискрешон Ис Адвайсд» - такими словами начнётся дневник.
— Дорогой дневник, мне не подобрать слов чтобы описать боль и унижение которые я испытал сегодня... - я не мог записывать эту дичь серьёзно, на моём лице предательски сверкнула улыбка, выдавая абсолютно все мои намерения. Пусть у моих записей может быть не самое лучшее качество, но изображение улыбающейся моськи спутать не удастся ни с чем, даже человеку, который первый раз в жизни видит людей. — Ха-атьфу, нет! Свой тайничок-дневничок я не могу так начать с наглого обмана и лжи.
Мой голос замолк, а вот датчики, считывающие состояние, начали записывать... Чтобы продемонстрировать после читателю этого дневничка, который запросто можно переснять как романтический (и на удивление горячий) ситком, что такое эмоции с большой буковки «Э».
Так вот, это была не боль и ни в коем случае не унижение. Где-то далеко, на фоне, маячили тщетные попытки сконцентрироваться на сегодняшней миссии — эти неуверенные попытки заметал под ближайший коврик вихрь из жара, чудовищной тяги, неловкости от близкого контакта и столь же сильной неловкости от того, как стремительно обстоятельства набирают обороты. Наши встречи и всё, что происходило во время этих самых встреч, уже тяжело был воспринимать как среду случайных обстоятельств. Нет. Всё билось в такой прекрасной синергии, что это не могли быть обычные совпадения: сама Вселенная решила свести такой идеальный «мэтч». Мы делили одну опасную профессию и даже не убили друг-дружку на первой встрече: более того, прострелившую молнию чувств было скрывать тяжело что мне, что ей. Все надуманные разговоры про профессионализм наёмников и способность отделять зёрна от плевел, отделять личное от рабочего, сыпались песочком сквозь пальцы.
А, впрочем, мог ли я ожидать чего-то иного, избрав профессию, на которой, рефлексируя без излишнего фатализма, можно расстаться с жизнью в каждую секунду «смены»? Теплота и настоящие искренние эмоции были противовесом для Санта Муэрте, «Святой Смерти», отдаляя мою с ней неизбежную встречу. Ещё пара-тройка подобных встреч, и, действительно, я и Ли можем признавать себя обладателями профнепригодности-на-двоих.
Я абсолютно точно был уверен в том, что угнать челнок полностью незамеченными не получится, но дама Удача определённо точно нам благоволила, во всяком случае нам не пришлось взрывать дверцы ангара! И, более того, наш покидающий атмосферу челнок никто не сбил.
До сих пор помню, что моей наигранной концентрации на миссии хватило только до момента выхода на орбиту. Всё, о чём я мог думать после того, как корабль переключился в автопилот — только о ней. Из небольшого ростка в головушке медленно росло деревце-осознание, осознание того, что мы сами, или, в частности, я точно, являемся провокаторами всех этих ситуаций. Можно было придумать десяток способов соблюсти субординацию, но из них всех был выбран способ, подразумевающий максимальный контакт — автоматически, потому что так требовало моё бессознательное, требующее тактильности прямо здесь и сейчас: наплевать, что миссия маленькой точкой с каждой секундой приближается всё сильнее и сильнее, являя нам очертания станции посреди бескрайнего и тёмного космического неба.
/ .. /
Судя по слышимым в отдалении приглушённым звукам, записывающий этот голо-лог автор отвлёкся на сигаретку. Вишнёвый Чупман, не иначе. Стоп. На голо-записи появились голографические очертания едва заметно выкрашенной жёлтой сигаретной пачки. Не вишнёвый — ванильный! И автора можно понять, попытка проанализировать и изложить собственные чувства пробуждает их вновь, заставляет, уже чуть более приглушённо, но всё с такой же теплотой, пережить их заново. А такое горячее тяжело переживать без сигаретки.
/ .. /
Мои мысли об прекрасной фигуре, собственные неловкие чувства, чудовищно крепкую физиологическую реакцию от подобного контакта и космическую тишину, - всё это разрезал голос Алой Лилии. Приглушённый, медочком льющийся прямо в ушки.
— От «подглядеть» эмоции не такие бурные, как от возможности и одного-единственного предвкушения увидеть костюм по-настоящему. Так что сюрприз выйдет пусть слегка и затёртым, но бурную реакцию всё-равно могу обещать, - ответил я своей визави столь же тихо, чтобы не нарушать бесконечное умиротворение и контакт нас обоих с собственными же мыслями и чувствами.
Автопилот, благо, оказался мало-мальски свежим, во всяком случае челнок не вмазало прямо в сервоприводы медленно открывающегося изолированного отсека-ангара космического казино, к которому мы уже подлетели. Право, этот момент я умудрился пропустить — это был ещё один флажок, мы так хорошо отдавались чувствам и горящему изнутри пожару, что чуть не поплатились за это ДТП... Прошу прощения, мысли сбивчивы... Я имел ввиду КТП — космическим транспортным проишествием. Интересно, а с диспетчером станции получилось бы оформить евроцирконопротокол?
Двери ангара закрылись, моя прекрасная напарница отстегнула ремни и приподнялась. Осмотр ангара станции позволил предположить, что разгрузку этого челнока решили малость отложить — нас никто не встречал, судя по всему, не ожидая прибытия пассажиров на рейсе, который, на поверку, должен был оказаться на все сто процентов грузовым. Это, кстати, невероятно хорошо коррелировало с откалиброванным-обновлённым автопилотом: этот челнок отправлялся в свои рейсы без пилота.
Наконец, со своего места приподнялся и я, предварительно поправив собственные классические брюки так, чтобы, э... «Второй хвост», выделяющийся сквозь ткань брюк, не слишком сильно смущал мою визави.
— Я не думаю, что у нас выйдет столь же просто улетать на этом же самом челноке, так что предлагаю поискать какой-нибудь экстренный способ контраце-.. эвакуации, - на секунду, помню как сейчас, мой голос повело. Рядом с ней у меня не получалось думать трезво. — Спасательная эвакуационная капсула прямо в сторону Циркона. Тут несколько сотен гостей, огромная куча персонала, такие точно должны иметься в наличии.
Когда Лилия начала избавляться от верхней одежды — свои заинтересованные глазки я уже скрыть не мог. Благо, обладательница прекрасных фиолетовых волос покидала челнок первой, так что можно было не отвлекаться слишком сильно от сконцентрированного визуального наслаждения. Ох, оно ещё и умножилось на два, стоило ей только повернуться и сверкнуть заигрывающими глазками, моментально поджигая янтарь моего собственного лисьего взгляда.
Вердикт мой был прост — она выглядела шикарно в любой одежде: в оперативном костюме, в пальто, и уж тем более в кроличьем костюме. Открытые и закрытые элементы смешивались в горючую, страстную смесь; всё находилось на месте, каждый сантиметр её костюма подчёркивал неописуемую красоту её утончённой фигуры. Убийственной фигуры, на минуточку, наёмницы. Фем-фаталь.
Должен признаться, несколько минут чтобы придти в себя я потратил — тёплые заигрывания распаляли теплоту на щёчках, а ушкам приходилось концентрироваться уж слишком сильно, оттягивая искрящую энергию, приливающую к моим глазам. И, что уж скрывать, ниже пояса тоже.
— Ни в коем случае, Ли. Небольшой дискомфорт, который я испытал, был слишком обжигающе-приятен... Но ты не подумай, это исключительно в целях экономии места! - меня осекло, свет, я уж очень пассивно отвечаю! Нужно поднять ставку. А насколько высоко? Мой болтливый язык решил всё за меня: на заигрывание нужно отвечать ещё большим заигрыванием, ещё большим... Звенящим. Звенящей пошлостью! — Эта невольная «примерка», как мне кажется, только подтверждает нашу абсолютно полную совместимость. Совместимость двух наёмников-напарников!
Правый глаз подмигнул моей визави, а ножки, наконец, увели вперёд. А вместе со мной следом кошачьей-бесшумной походкой отправилась и она. Несколько отсеков стальных помещений небольшого ангара на станции, парочка коридоров: масштабы, безусловно, были меньше, чем в космопорте на Цирконе — но, в конце концов, тогда они были пусть и в самом задрипанной-непримечательной «космопарковке», сейчас они на станции.
Остановившись по пути в ближайшей подсобке без видеокамер и наблюдения, я связался с агентством для получения дальнейших указаний для нашего боевого дуэта. Очень хотелось верить, на тот момент, что связь никто не прослушивал... Но это, конечно, едва ли правда, скорее всего исходящую и входящую связь со станцией включали на громкой связи прямо в комнате внутренней службы безопасности. Даже если так, это не важно, расшифровать всё-равно ничего не выйдет — минусов почти нет. Да и если судить по небольшому брифингу об этой станции и происходящих тут вещах, КАЖДЫЙ посетитель, кроме самых потасканных головушкой по тем или иным причинам, шифровал свои сообщения.
Из подсобки мы выбрались уже не слепыми котятами, пытающимися найти себе место посреди собственной же миссии на космической станции, а проинструктированными наёмниками над которыми дамокловым мечом завис таймер — крайне скоро нас (вернее — кого-нибудь) начнут искать, столь же скоро станцию прикроют на стыковку-отстыковку для какой-нибудь проверки и начнут проверять все списки до единого. А проверять действительно будет что — например моя прекрасная Лилия наряжена в идеально подходящий ей кроличий костюмчик лишней, по численности, официантки-хостес «Ф.А.К.а», я же малость отдавал то ли официантом, то ли клиентом сего «замечательного» заведения.. Таким же лишним по численности.
Какая стояла задача? Посреди одного из бесконечного количества коридоров, замаскированная под номер местного космического отеля-при-казино, находилась комната охраны: точка доступа ко всем видеокамерам станции, точка доступа ко всему грязному белью, ко всем аудиозаписям. Клондайк. Возможность обнажённой рукой пощупать за вымя будущую судьбу каждой персоны, что когда-либо (вернее, за последние несколько месяцев) посещала это замечательное увеселительное учреждение. Не удивительно, что кому-то пришла идея выкрасть подобную крайне чувствительную информацию, удивительно то, что это не сделали раньше... Хотя, если новостные сводки не врут — один незадачливый наёмник попытался, как сейчас помню некролог: выброшенное по направлению к Циркону тело познало ПЕСНЬ ЛЬДА И ПЛАМЕНИ, сначала замёрзнув, а после — сгорев в атмосфере планеты.
Сквозь подсобные помещения и отсеки, не предназначающиеся для лишних глаз, мы старательно выбирались прямиком к центральному холлу, выжимая из себя абсолютно все силы, чтобы не попасться на камерах. Такой роскоши внутри подсобных помещений, на каждом из которых висела надпись «ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЁН», мы себе позволить не могли, поскольку, крайне очевидно, что в ту же самую минуту, как наши моськи сверкнули бы у охраны — нас уже искала бы вся станция.
Мне очень нравятся брифинги, но с вводными по этой миссии я, право, познакомился не очень хорошо. Для меня было настоящим шоком попасть туда, куда мы попали через двадцать секунд после открытия очередной двери в подсобке.
/ .. /
Интерлюдия: Содом и Гоморра.
После очередной паузы последовала длительная, протяжная секция с голо-видеовставками. Запись, а это и не удивительно, велась в PoV формате прямо от лица автора этих замечательного голо-лого-голологого графоманства.
Взгляд неловко уткнулся в девушку, представленную Алой Лилией, её впрочем всё-равно невозможно ни с кем спутать. В глазках наёмницы в первый раз прослеживается... Растерянность. Ещё несколько секунд — глаза с хитрейшим функционалом видеофиксации возвращаются в главный холл всего казино, гигантское трёхэтажное пространство посреди корабля с атриумом внизу с множеством столов для игр, слот-машин, сценой для выступлений. Компоновка — классические для казино переливы золотого и бургунди — всё целенаправленно приглушённое.
...наконец, фокусировка на окружении выравнивается, на голо-записи начинают проявляться другие люди. И наконец, всем приходит осознание: записывающему это всё наёмнику, ТЕБЕ, ЧИТАТЕЛЬ — осознание, ОТ ЧЕГО у Алой Лилии такой растерянный взгляд.
Это казино для самых богатых гедонистов Аркхейма. Редкие единицы действительно играют в азартные игры, большинство клиентов-посетителей прямо сейчас и прямо в эту самую секунду, показательно и на виду у всех (всем абсолютно всё-равно, справедливости ради) грешат на сукне игровых столов.
Сношаются в коридорах.
Пожирают друг дружку на лестнице.
Спят почти на каждом квадратном метре этой космической станции.
Посетители занимаются случайной любовью с официантками и официантами, без сепарации на пол, статус и возраст. «Ф.А.К.» - уже не «Фактически Астрономическое Казино», а «Т.Р.А.Х.А.Т.Ь.С.Я.». Датчики записывающей это всё персоны ловят прострелы эмоций — сердце заливается кровью, двойка наёмников попала в настоящий храм разврата, похоти и грехопадения в космосе. Монументальное сооружение, парящее в бесконечной темноте, оказалось ни чем иным, как памятником распутству — самому большому памятнику в Аркхейме.
Глаза зафиксировали ладонь наёмника, перехватившего ладонь его визави. Держа девушку покрепче к себе, парень повёл прямиком сквозь зал, старательно выбирая шагать по не слишком вымоченным всеми жидкостями тел участкам мягкого ковролина. Ковролин в казино воспринимается как попытка создать ощущение уюта, в этих реалиях эта попытка множила свою эффективность на два.
...в конце концов на нём очень удобно стоять на коленях и четвереньках. А кролики трахаются на зелёных лугах.
Перед тем, как взгляд устремился куда-то в коридоры, край записывающих видеоданные линз зафиксировал происходящее на сцене — там толпа около двадцати человек со спущенными штанами собралась вокруг двух усевшихся на коленях хостес, знакомя их с таинством, с позволения, одного из древнехуманских слов «буккакэ».
Сквозь головушку читателя дневника прострелило слово. Слово-эмоция. П-И-З-Д-Е-Ц. Именно так: пиздец красными буквами.
/ .. /
На тот момент предложение разделиться в одном из спокойных закутков-коридоров отсека-отеля казалось самым верным, а вот уже сейчас, после того как мы эмпирически напитались всеми ощущениями от не слишком верных решений, я могу сказать, что мы вместо верного решения получили, по-факту, хорошую и увесистую пощёчинку от Удачи — ей, судя по всему, опостылели ощущения от наших ладоней на её упругой заднице.
О чём я? А, точно-точно! Мы разделились. В ушках микронаушники, работающие даже сквозь все местные «подавители» магических источников и псионических навыков, неумирающая классика, невидимо исполненная и защищённая от перехвата. Свя-я-Я-...
...-Я-Я-ЯЗЬ!
Кажется, я старею, раз вспоминаю такие архивные видеокарточки из давным давно забытых эпох.
Но я осуждаю насилие и попытку воспользоваться беспомощностью конечно ёпта фу, ето ужас.
