Раздёрганный последними сутками Кьелль не сразу понимает, реальным ли был звук или прорвался из спутанного сна, заставляя поверить в желаемое. Но подъехавший робот-ассистент, оставленный за главного, хлопает его по колену одной из своих четырёх рук и как будто выражает нетерпение всем собой, даром что никаких дисплеев для отображения эмоций нет, а до слуха доносится уже рычание в качестве дополнительного подтверждения. Значит, он снова в реальности, и в реальность вернулся Нимрах. С того бы сталось подняться и выдвинуться — может стоило хоть раз воспользоваться имеющимися фиксирующими ремнями — то ли на поиски, то ли на побег, так что приходится поторопиться, наскоро протирая глаза кулаками.
Даже не пытаясь отреагировать, Кьелль подходит к планшету, первым делом поднимая верхнюю часть кровати, потому что сидеть без поддержки пока не стоило, даже если и получалось, и только потом утыкается в цифры показателей. Жив, в сознании, говорит, пусть и сомнительные шутки — хорошие признаки, но цифры были надёжнее. В общем-то, и они выглядят удовлетворительно, и, скорректировав интенсивность подачи в паре капельниц, Кьелль наконец уделяет внимание Нимраху.
Визуальный осмотр начинается прямо здесь, на расстоянии, но не заметив в положении лишней неестественности или подозрительного напряжения, он подходит ближе, склоняясь, чтобы лица были на одном уровне. Аккуратно отводит от лица Нимраха волосы, убирая за уши, встречаясь взглядом на пару мгновений, прежде чем растянуть веки пальцами, бесцеремонно направляя в глаз зацепленный со стола фонарик, повторяет то же с другим глазом. Уводит волосы ещё дальше назад, чтобы безошибочно найти место укуса, оглаживает затянувшиеся ранки и кожу вокруг пальцами, проверяет отсутствие неестественных изменений в плотности, пытается прощупать подозрительные образования, заставляет повернуть голову, осматривая под безжалостным холодным светом. Как будто не сам брал на анализы и кровь, и частички повреждённой кожи, и чудом оставшуюся в ранах слюну, и не сидел, пытаясь одновременно найти какие-то неизвестные ещё яды или вызвать реакцию.
Хотя показатели балансируют на грани удовлетворительных, с извлечением переломанного импланта лучше не тянуть, пока процесс заживления не довёл врастание импланта в плоть до критичного. Кьелль ещё вчера успел увидеть, в насколько плачевном виде находится его творение, но состояние Нимраха не оставляло и шанса на трату времени хоть куда-то, кроме него, пришлось ограничиться только изолированием особенно проблемных сломов.
— Мне нужны остроконечный и полостной скальпели, расширитель, пинцет, антисептик, перчатки, пара жгутов, тампоны с кровоостанавливающей пропиткой, зажимов побольше, потом ещё всё для зашивания, — зачем-то дождавшись отъезда андроида за всем перечисленным, Кьелль переносит стул ближе к кровати, садится было, но тут же поднимается опять, чтобы принести Нимраху воду. — Ну. Рассказывай. Почему меня срывают и в качестве причины предъявляют растерзанного тебя без сознания?
То что растерзанного настолько, что не будь они в напичканном от и до всевозможной вспомогательной техникой и препаратами лазарете, Кьелль бы просто не справился только на магии, оставляет при себе. Справился ведь, и даже, судя по всему, неплохо справился, раз подопечный уже в сознании. И заляпанные кровью полы уже отмыты, и утомительные в своей сбивчивости рассказы тех, кому повезло вернуться в собственном сознании, выслушаны, и можно больше не следить тревожно за экранами, как будто ничего критичного не происходило.
— И от твоего ответа зависит, насколько больно тебе будет при извлечении импланта. Но больно будет точно.
Даже не пытаясь отреагировать, Кьелль подходит к планшету, первым делом поднимая верхнюю часть кровати, потому что сидеть без поддержки пока не стоило, даже если и получалось, и только потом утыкается в цифры показателей. Жив, в сознании, говорит, пусть и сомнительные шутки — хорошие признаки, но цифры были надёжнее. В общем-то, и они выглядят удовлетворительно, и, скорректировав интенсивность подачи в паре капельниц, Кьелль наконец уделяет внимание Нимраху.
Визуальный осмотр начинается прямо здесь, на расстоянии, но не заметив в положении лишней неестественности или подозрительного напряжения, он подходит ближе, склоняясь, чтобы лица были на одном уровне. Аккуратно отводит от лица Нимраха волосы, убирая за уши, встречаясь взглядом на пару мгновений, прежде чем растянуть веки пальцами, бесцеремонно направляя в глаз зацепленный со стола фонарик, повторяет то же с другим глазом. Уводит волосы ещё дальше назад, чтобы безошибочно найти место укуса, оглаживает затянувшиеся ранки и кожу вокруг пальцами, проверяет отсутствие неестественных изменений в плотности, пытается прощупать подозрительные образования, заставляет повернуть голову, осматривая под безжалостным холодным светом. Как будто не сам брал на анализы и кровь, и частички повреждённой кожи, и чудом оставшуюся в ранах слюну, и не сидел, пытаясь одновременно найти какие-то неизвестные ещё яды или вызвать реакцию.
Хотя показатели балансируют на грани удовлетворительных, с извлечением переломанного импланта лучше не тянуть, пока процесс заживления не довёл врастание импланта в плоть до критичного. Кьелль ещё вчера успел увидеть, в насколько плачевном виде находится его творение, но состояние Нимраха не оставляло и шанса на трату времени хоть куда-то, кроме него, пришлось ограничиться только изолированием особенно проблемных сломов.
— Мне нужны остроконечный и полостной скальпели, расширитель, пинцет, антисептик, перчатки, пара жгутов, тампоны с кровоостанавливающей пропиткой, зажимов побольше, потом ещё всё для зашивания, — зачем-то дождавшись отъезда андроида за всем перечисленным, Кьелль переносит стул ближе к кровати, садится было, но тут же поднимается опять, чтобы принести Нимраху воду. — Ну. Рассказывай. Почему меня срывают и в качестве причины предъявляют растерзанного тебя без сознания?
То что растерзанного настолько, что не будь они в напичканном от и до всевозможной вспомогательной техникой и препаратами лазарете, Кьелль бы просто не справился только на магии, оставляет при себе. Справился ведь, и даже, судя по всему, неплохо справился, раз подопечный уже в сознании. И заляпанные кровью полы уже отмыты, и утомительные в своей сбивчивости рассказы тех, кому повезло вернуться в собственном сознании, выслушаны, и можно больше не следить тревожно за экранами, как будто ничего критичного не происходило.
— И от твоего ответа зависит, насколько больно тебе будет при извлечении импланта. Но больно будет точно.