Аркхейм

hello nightmare my old friend

если мне вдруг начало периодически подсовывать инструкции, что делать, если тебя закопали живьём, это намёк от вселенной
или я где-то свернул не туда

удивительно бодрящие новости и обсуждения, особенно когда бодриться и не собирался

а всего-то стоило, шарясь в потёмках, уловить запах ледяной и тяжёлой, но воды
зимой вода не чувствуется

ну да, как и ожидалось, прямиком в меня

@Энтропий
почему мне опять не разрешают умирать
я хоть и не феникс, но воскресну обязательно

хотелось бы избежать, но наверняка оно снова прилетит точно в цель
что не так уж и сложно, ведь весь я — цель

добьёт ли это меня? определённо да

как будто сходящего с крыш льда днём было недостаточно

почему уже третий день кот считает необходимым посреди ночи обязательно продемонстрировать мне пойманных мышей. и где он их вообще в такой холод находит...

русская рулетка на американских горках

@Нимрах
может я просто хочу выполнение последнего желания умирающего

@Нимрах
вообще-то это я должен недовольно смотреть

да почему мне не разрешают умирать! никакого сочувствия

кажется организм всерьёз нацелен самоустраниться
других объяснений у меня нет

подозрительно много хороших новостей...
точно ли я проснулся

@Нимрах, даже не буду уточнять, где бы. оставим некоторую интригу там, где ещё возможно её оставить /смерил тяжёлым взглядом/

@Нимрах, мне уже искусали сегодня голень, требуя еды /осторожно отцепляет от себя каждый коготь по отдельности, придерживая лапу ладонью/

интересно по какому принципу мне так уверенно вручили чужое отправление
ну вот и первая жертва на завтрашнее утреннее рычание

@Нимрах
решу после подробностей, как именно молишь

@Нимрах
от смеси снотворного и стимулятора в койку исключительно с крышкой сразу. ты подумай над другим способом...

Ему совершенно не нравится, то что он видит. Не сам Нимрах, естественно, он оставался совершенством в глазах Кьелля в любом своём состоянии: и в обычном, и в бессознательном искалеченном вчерашнем, и в пике своих способностей на тестах — Кьелль неизбежно находил новые поводы очароваться и восхититься. Но игнорировать проявления недавней и всё ещё остающейся слабости просто невозможно. Что-то говорить или комментировать даже не думает, Нимрах и сам наверняка чувствует, как подводит организм, указывать ему на это намеренно было бы слишком безжалостно. Давить на больные места было можно, только если стояла какая-то цель.

— Знаю, — кивает, понимая, к чему клонит Нимрах. Это было неудивительно, вопрос про остальных прозвучал почти что первым, можно было понять сразу, что он не откажется так легко от своего намерения разузнать судьбу собственных подопечных. — Всего лишь сутки с небольшим, — вздёргивается Кьелль. Естественно "всего лишь" это было с точки зрения хранения тел, но и правда слишком долго, учитывая обычную скорость восстановления. Кьелль думает, что осмотреть тела и правда может быть неплохой идеей, хоть и сомневается, что там вдруг обнаружится что-то полезное. Только если этот мутант успел зацепить ещё кого-то, и заморозка не убила остатки органики, лишив их практической ценности.

Послушно поддаваясь касанию, Кьелль поднимает голову. В прикосновениях нет опасности, нет угрозы, нет как будто вообще ничего, кроме необходимости задать удобное для обзора положение. Он делал то же самое совсем недавно, и пусть само прикосновение скорее механическое, но за ним стояло желание понять чужое состояние. Только Кьелль не считал себя хоть сколько-то пострадавшим или требующим особого внимания.

— Под стимулятором пары часов сна достаточно, — особенно под той нездоровой дозой, над введением которой он не сомневался ни секунды. Трястись над собой у него не было бы ни времени, ни желания, ни права. Позволяет рассматривать себя, совершенно не желая признавать правоту Нимраха. Разве это имело хоть какое-то значение по сравнению с необходимостью исправить и решить всё? Кьелль хмыкает собственным мыслям, понимая вдруг, что там, кажется, точно такие же. Осознанно или нет, но Нимрах очень чётко отзеркалил самого Кьелля, который и не подумал бы лечь сейчас, считая сон пустой растратой драгоценного времени. Закопался бы снова в пробирки и препараты, не отлипая от микроскопа так долго, что потом как будто и на всё остальное исключительно через него, глазел бы на дисплеи анализаторов в ожидании появления каких-то нестандартных сочетаний, разбирал бы имплант, выковыривая данные в попытках найти зацепки и решить наконец эту загадку. У Кьелля не было никакого морального права требовать чего-то у Нимраха, поэтому он опять сдаётся и кивает, соглашаясь.

— Я мог бы потребовать на твоё лечение сколько угодно времени, — закрывшаяся дверь отрезает стерильность и тишину его привычного места обитания, и Кьелль вспоминает, почему в принципе не любит выходить. Снаружи продолжало быть слишком много.. всего. Посторонние шумы вынуждают прислушиваться к себе в опасении пропустить что-то важное, то и дело проходящие мимо хаоситы цепляют взгляд своими лицами, у Кьелля никогда не получалось остановить этот автоматический процесс идентификации, а обилие посторонних непривычных запахов раздражало обоняние. Он не ускоряется только потому что всё ещё думает обо всех этих мелких сигналах, полученных от чужого тела, и пользуется возможностью хоть как-то поберечь, зная, что сам себя Нимрах точно не будет.

— Кажется, выжившие они благодаря тебе. Если ты полностью занял внимание того переростка, о котором говорил. Им повезло, — пожимает плечами. Травмы, судя по тому, что ему так ничего и не передали от целителей, занимавшихся менее важными членами отряда, были несопоставимы. Их наверняка уже привели в порядок физически, и оставили приходить в себя уже морально, и вряд ли кто-то порывается сбежать, думая о необходимости отчитаться и переживая о ком-то, кроме самого себя. Двери разъезжаются как будто от одного их приближения — уровень доступа обоих во много раз превосходит необходимый, и Кьелль пропускает Нимраха вперёд. — Всех собрали здесь. В смысле и тела тоже, спустимся к ним потом, когда закончишь. Я пока просмотрю записи, возможно, что-то найду там, учитывая то что ты рассказал.

Намеренно отстаёт, не желая слышать и видеть чужие яркие реакции и общение: он будет лишним, ни к чему мешать своим присутствием. Нимрах скажет ему, если узнает или увидит что-то важное. Пока что объектом внимания Кьелля становится монитор с общей базой лечения, дежурному целителю достаточно просто кивнуть, не тратясь даже на слова, чтобы ему освободили место. Любопытство одного взгляда игнорировать проще, чем направленное внимание сразу многих, а если внимательно смотреть в экран — всё-таки есть определённые плюсы в требованиях фиксировать всю историю от и до, которых не могли избегать в рядовых лазаретах — то и этот можно не замечать. Имена не говорят ему ничего, но Кьеллю и не надо, подходящих пациентов он отбирает по анамнезу, для него там информации гораздо больше, а если получится что-то найти, то с ним есть тот, кто поможет сопоставить набор букв с кем-то конкретным.

как будто костылей всё ещё недостаточно, теперь мы раздаём интернет с телефона, чтобы зум не убивался каждые две минуты

Цитата: Нимрах от 03-02-2025, 19:50:10...от хрустящего массажа тебя спасает только то, что я вываливаюсь из офиса.

очень хочется запереть тебя в лазарете под витаминные капельницы и идеальный распорядок дня

Цитата: Нимрах от 03-02-2025, 19:29:27Вангую, что ты так же любовно общаешься и с экспериментальными проростками какой-нибудь хищной плесени в лаборатории... /проминает хорошенько, ибо негоже 25/8 залипать над препаратами/

всё так, они от этого лучше развиваются. возможно даже ещё более любовно, они же не пытаются сбегать от меня. полностью следуют всем указаниям /жмурится, чуть громче выдыхая на особо забитых местах, поводит плечами, прося внимания к ним/

Цитата: Нимрах от 03-02-2025, 19:16:10Разве остальное тебя заинтересует? /добродушно хмыкает, обводя шейные позвонки большим пальцем/ А любопытных трофеев у меня пока нет.

смотря, что и как предложишь. и опция "попросить" тоже существует. испытываю иногда некоторую слабость к своим подопечным /даёт больше пространства под прикосновения, плавно наклоняя голову вперёд/

Цитата: Нимрах от 03-02-2025, 19:04:19...ускорял твоё появление в моей жизни. /невозмутимо замер позади, уцепив за шею под самым затылком/

не мог бы ты делать это каким-нибудь способом, который не включает нанесение себе травм? /осторожно переступает, вздохнув, пытается понять, насколько близко находится, не поворачиваясь/

Цитата: Нимрах от 03-02-2025, 18:55:19Уже ничего. /регенерирует кровоточащий кусок, вытирая кинжал о штанину/ Привет. 

а до этого что делал? /наблюдает очень тяжёлым взглядом/

Цитата: Нимрах от 03-02-2025, 18:49:24/целенаправленным спиливанием с себя куска кожи призывает @Кьелль/

и что ты делаешь, позволь поинтересоваться?

ещё пара дней так отвратно работающего интернета, и я кого-нибудь вскрою
возможно (скорее всего) себя

так а с расцарапанной шеей я почему просыпаюсь

познаём альтернативную медицину или рассечь затылок о железную кромку полки отлично работает от мигрени

@Нимрах
но просто стоял же. и вообще. меч.

Цитата: Соната от 30-01-2025, 19:56:37У меня сегодня большие проблемы с едой, мы с ней по разные стороны баррикад, по этому я искренне переживаю за всех неевших х)
/осторожный пат пат/

указываешь другим путь к сокровищу, которое тебе недоступно, значит. но я и голод толком не чувствую, так что можно не переживать

Цитата: Исида от 30-01-2025, 19:57:22Открыв холодильник прошвырнулся по стоящим там кастрюлькам. 
– Гречку буш?

а чего-то повкуснее нет? или хотя бы молока к ней...

Цитата: Соната от 30-01-2025, 19:37:31Надоть, надоть
Как в остальном дела?

люди, отвечающие за подсовывание мне еды, видимо, не рискнули лезть под сегодняшние рычания, не могу их винить
в остальном стабильно
твои?

Цитата: Соната от 30-01-2025, 19:19:55/протянула ему эклерчик/

неиронично спасибо, вспомнил об отсутствии еды в сегодняшнем дне...

Цитата: Нимрах от 30-01-2025, 19:26:12Насколько я понимаю, к тебе пока никто, кроме меня, не приставал... Так-то я готов.

а ты приставал? как-то незаметно

Цитата: Соната от 30-01-2025, 19:04:04Драствуй зайчик ^^ /Машет ручкой/

и тебе привет

Цитата: Нимрах от 30-01-2025, 19:10:55...и отгрызу какую-нибудь часть тела.

так-то это ты другим за меня должен отгрызать. совсем от рук отбился уже /закатывает глаза/

Цитата: Нимрах от 30-01-2025, 18:46:54У тебя ничего не получится. Даже не пытайся. Я прикую тебя к батарее.

всегда можно вернуться в комментарии к плюсам...

Цитата: Нимрах от 30-01-2025, 16:30:37/практикует на исследователе скиллы кабедона/ Добро пожаловать.

спасибо? /прикидывает, насколько надо пригнуться, чтобы проскользнуть под рукой/

Цитата: Нимрах от 30-01-2025, 16:18:33/нависает над ним здоровой махиной на всякий случай, чтоб не свинтил/ 

что? /совсем не ищет взглядом варианты отступления/

/пришёл исключительно за образцами/

ожидание: рычишь на миньонов
реальность: рычишь на клиентов, защищая миньонов, миньоны замерли в немом восхищении

@Фрида Астер
дарившие говорят, что здесь, но через маркетплейсы, где уже ни следа
и на запах просто ванильное печенье

когда ответ на вопрос "чем тут так вкусно пахнет" — свеча с названием "sugar daddy", главное показывать с максимально непроницаемым лицом

Арвид Сандберг, ~71, эон, кто-то важный из Коалиции Рас

---

ВЗАИМООТНОШЕНИЯ

---

Кожаный комок, сопящий в одеялах, даже не кажется настоящим, слишком уж маленький и нелепый, но когда крошечные пальцы крепко обхватывают протянутый его, Арве начинает понимать, что значит "старший брат".

Арвид раньше родителей угадывает, чего хочет Кьелль, слышит его писк как будто из любого конца дома, старательно учит ходить и говорить, всем правилам игр и распорядку дня, щедро делится всеми своими секретными местами, игрушками и сладостями. Кьелль смотрит на него всегда с нескрываемым восторгом и доверяет безоговорочно, следует хвостиком за всеми перемещениями и убеждениями.

Когда цвета окружающего мира тускнеют, у Кьелля появляется секрет. Он по инерции пытается поделиться, прощупывает, ищет хотя бы проблеск, знает заранее, что тут понимания не будет, но надеется всё равно. Арвид, кажется, не сомневался ни единой секунды в своей жизни, всегда был абсолютно уверен в себе, своих решениях и своём пути, как будто уже успел проверить и убедиться, что только так надо и правильно. Кьелль копит свои сомнения в себе, учится вылезать из них самостоятельно, пока не затопило с головой. Ладонь ерошит волосы иногда как будто совсем случайно, но почему-то всегда в моменты, когда подступает уже к самому горлу, нагруженной переживаниями голове на чужом плече неизменно легче. Начать говорить так и не выходит, Кьелль не может вытолкнуть ни слова.

Когда получается наконец, потому что ещё немного, и задохнулся бы, Арве рядом с родителями, смотрит точно таким же полным сомнений взглядом, понять даже не пытается. Кьелль упрямо не отрывает взгляд от пола и как будто видит прямо на нём наметившуюся между ними трещину. Родители не поймут, не одобрят, будут против, и это он знал сразу, но брат неизменно вставал на его сторону и защиту, оставляя объяснения на потом. Слова путаются и сбиваются, Кьелль знает, что так и остался неуслышанным. Он пробует ещё раз позже, уже наедине, но во взгляде напротив всё то же непонимание и снисхождение. Они все — и Арве тоже — уверены, что это временное, пройдёт и забудется.

Кьелль от прошлого всё ещё не отошёл, чувствует хрупкость налаженного и восстановленного между, боится, что всё опять полетит мелкими осколками, застревая крошкой, так что не вытащить, не может сказать брату "нет", наверное, никогда и не мог. Он поддаётся убедительным аргументам и спокойному голосу, соглашается снова быть под косвенным присмотром и делать, как правильно. Трещина ползёт, и даже Арвид чувствует её, но тоже делает вид, что всё в порядке, верит сам, что предложенное постоянство наконец закончит метания младшего.

Трещина разрастается до разлома от насильно вбитых колышков стабильности, Кьелль понимает, что не докричится теперь, хотя раньше и шёпота было достаточно. Он больше и не пытается, сбегает, делает вид, что всё равно, не задело и совсем не тянет иногда с надеждой и ожиданием смотреть на другую сторону.

---

С вопросами и обсуждениями лучше сразу в лс

Самовольничающего Нимраха не успевает даже взглядом осудить, морщится от вполне оправданных возмущений приборов. Кьелль и сам возмущён не меньше, но нестройный хор обрывает всё равно, слишком уж пронзительно и недовольно, так что сверлит самый мозг. Приборы не знают, что возмущаться просто бесполезно, а он знает и старательно сдерживает раздражение. Иногда приходилось замереть и наблюдать, чтобы выяснить следующий шаг и спланировать свой.

За появлением меча Кьелль наблюдает, совершенно не скрывая восхищения. Лёгкость и естественность Нимраха в обращении с собственным телом и с оружием не могла вызывать никакой другой реакции. Лёгкая скованность, неизбежная после скраивания кусков кожи, прошла бы незамеченной, не смотри Кьелль так пристально. Осознание этого почему-то обжигает, но меньше, если смотреть пристально уже на меч. Оружие и без этого неизбежно притягивало взгляд, казалось настоящим шедевром, прекрасным в своей неидеальности. Его собственные скальпели и используемые на вылазках ножи и кинжалы в сравнении просто детские игрушки. Если их вообще можно сравнивать. Кьеллю казалось, что нельзя, что это какое-то неуважение.

— А у тебя есть ещё какие-то варианты? — хмурится, мысленно добавляя новую информацию от Нимраха к той, которую успел насобирать сам, пытаясь сложить их в единое целое, но количество пробелов всё ещё не позволяло это сделать. Пренебрежение во фразах задевает. Возможно, он и цепляется за мелочи или движется совсем не в том направлении, но нельзя исключать никакие варианты, если они действительно хотят разобраться, что же всё-таки произошло.

— Больным полагается спокойствие и не вмешиваться в ход лечения, — отрывается даже от созерцания меча, поворачивается к Нимраху всем корпусом, скрещивая руки на груди. Произошедшая ситуация выбивалась из привычной от и до, состояние ещё не пришло в норму, что, учитывая обычную скорость восстановления, достаточно напрягало, организм только что пережил ещё одно вторжение, Кьелль никак не мог нащупать причину и быть окончательно уверенным, что не последует никаких побочных явлений. Всё из этого было достаточно убедительным аргументом, чтобы задержать пострадавшего тут ещё на время. Ничто из этого не могло стать достаточно убедительным аргументом, чтобы сдержать чужое нетерпение. Кьелль всё-таки поддаётся, кивает андроиду, добавляя к своей просьбе найти ещё и одежду, но других послаблений давать не намерен.

— Сядь, — впивается тяжёлым взглядом, зная, что у него в арсенале только это и ставший стальным голос. Ему противопоставить Нимраху больше нечего, и если тот захочет уйти, остановить его Кьелль никак не сможет. Даже если решит перегородить вход собой, его просто переставят на другое место, чтобы не мешался. Не то что остановить, и усадить силой не сможет. Но требует послушания всё равно, справлялся ведь и раньше без расчёта на силу. — Сядь, и дай мне закончить мою работу.

Будто потеряв к Нимраху всякий интерес, Кьелль забирает привезённый андроидом сенсор, похожий на коготь, закрепляя его на своём пальце. Честно позаимствованный чужой способ выживания в оригинальной форме выглядел как щуп и умел отличать органику от неорганики, обеспечивая слепого хозяина пропитанием, но был переделан в более компактную и удобную для работы форму, оставшись при своих функциях, пусть и с изменённой итоговой целью. Коготь скользит прямо по острию под сосредоточенный взгляд Кьелля, боящегося пропустить сигнал, который вряд ли будет интенсивным.

— Кое-что осталось, думаю, смогу размножить, чтобы хватило на все проверки. Спасибо, — кивает, давай понять, что закончил и меч ему больше не нужен, переносит добытое на стекло, плотно запечатывая сверху другим. Кажется, всё идёт к тому, что Нимрах подорвётся и наконец сбежит по своим крайне важным — как будто кто-то или что-то сейчас важнее его состояния — делам. Кьелль всё ещё знает, что не может его остановить, но и отпускать просто так не может себе позволить.

— Нимрах, — неловкость заявляет свои права, запускает смущение и тревогу. Кьелль присаживается на край стола, вцепляется пальцами в столешницу в попытке оттянуть туда собственную неуверенность. — У меня нет для тебя сейчас никакой информации. Вообще. Я не знаю, что произошло, — произнесённое вслух царапает больнее, чем ожидалось. — Одни только предположения, которые надо проверять, — осознаёт, что заговорил как-то совсем тихо и останавливается ненадолго. Признаться в собственном провале нелегко, но убедить воздерживаться от излишней активности кажется совершенно невыполнимым. Кьелль выбирает честность, потому что с требующим объяснений и слов Нимрахом было одновременно и легче. Если бы не было ещё так невыносимо признавать свой временный провал.

— Но я и проверю, и разберусь. Важнее другое: я абсолютно не уверен в твоём состоянии. Показатели болтаются на низах, скорость регенерации упала, даже в сознание ты приходил дольше обычного, Не исключаю рецидив каких-то состояний. Я бы оставил тебя здесь ещё, понаблюдать в динамике. Но ты же не согласишься, — в интонации даже ни намёка на вопрос, Кьелль просто это знает. — Поэтому, если почувствуешь хоть какое-то ухудшение, сразу ко мне. Но и без ухудшений придётся выделить время. Быстрый скрининг, проверить швы, повторно кровь на анализы. Возможно к этому времени я уже смогу что-то узнать.

Бледная тень от созданного им произведения искусства, зажатая в пинцете, выглядит слишком жалко, но Кьелль заставляет себя отодвинуть все эмоции, всматривается, пытаясь увидеть, зацепило ли чип сбора информации — крошечная деталь, без которой не выходит ни один тестовый образец. Его надежда на восстановление цепочки повреждений механизмов, повреждений, которые он, конечно же, предусмотрел и, казалось, сделал всё, чтобы избежать вот такой ситуации, когда пришлось собирать по осколкам. Поломки остального импланта огорчали, но собрать заново не составит труда. Утеря данных стала бы необратимой потерей, особенно, если там найдётся что-то, что поможет понять хоть немного о произошедшем.

Нетерпеливость Нимраха, вынуждающаяся отвлечься от высматривания, поднимает было недовольство, но быстро сходит на нет, тая перед чужим терпением. И ведь всё ещё сидит, перетянутый зажимами, ждёт, пока Кьелль налюбуется на свою игрушку, хотя имплант уж точно не пострадает ещё больше. И даже в протянутой руке робота с заготовленной иглой видится некоторое осуждение. Собственное смущение скрывает, склоняясь обратно, торопясь закончить наконец и оставить Нимраха продолжать заслуженный отдых. Или вынудить его остаться восстанавливаться, прерывая на корню любые порывы вскочить и бежать.

— Швов через пару дней уже не останется. Но не напрягай слишком. Хотя бы попробуй, — прикосновение обрывает, Кьелль переводит встревоженный взгляд, готовый спрашивать, что не так. Вопрос так и остаётся незаданным, что дело не во вдруг ухудшившемся состоянии, понятно сразу. Но ничего больше.

Воздух становится вязким и отказывается проталкиваться в лёгкие, Кьелль только и может, что зачаровано смотреть. Четыре года регулярного и пристального наблюдения, сканирование от и до, знание всех показателей: минимальных, оптимальных, пиковых, но этот зверь всё ещё остаётся совершенно непредсказуемым. И это — исключительно и только это, по собственному твёрдому убеждению — продолжало поддерживать к Нимраху неподдельный интерес. Исследовательский, никакой больше. Смуглая кожа контрастирует с собственной бледной, осознание, что стоит пальцам сжаться чуть сильнее, и его запястье поддастся, сомнётся будто бумажное, совершенно не пугает. Кьелль замирает, не зная, чего ожидать дальше, ощущая поднимающееся волнение.

— У меня остались образцы слюны, или что там они выделяют, — волнение уходит в кончики пальцев, Кьелль сбрасывает его, разделяя лежащее на подносе на мусор и нужное. — Ничего похожего на яд не нашёл, каких-то реакций тоже так и не добился, — задумчиво смотрит куда-то мимо кровати, хоть и слушает крайне внимательно, получая наконец реально значимые подробности. Нимрах прекрасно знает, что важно во всём произошедшем, на чём поставить акцент. Морщится на пробившийся командный тон, но тут же скатывается в непонимание. Естественно, у него будет и время, и возможность, и он перероет всё, чтобы собрать любую информацию, хоть как-то похожую на случившееся. Но только после того, как он будет абсолютно уверен, что состояние Нимраха пришло в норму и рецидивов не случится.

Пока что, несмотря на озвученное, яснее и понятнее едва ли становится, Кьелль, даже не замечает, как нервно перебирает пальцами, думая, не упустил ли чего-то важного из-за усталости. Отрицает тут же, это было исключено, он просто не мог, и прокол под инъекцию стимулятора всё ещё неприятно саднит. Кьелль, не будучи уверенным в стабильности Нимраха и отсутствии новых потенциальных угроз, не отключился бы даже на те несколько спасительных часов прямо за своим рабочим столом. Кажется, что проверил всё от и до, ни малейшей подозрительной зацепки, нащупать, где что-то упустил, сложно, особенно когда мысли сбиваются всё равно, стоит взгляду соскользнуть опять на Нимраха, циклятся на контрасте, пусть теперь уже с простынями.

— Кожа, — оживляется, снова подхватывает скальпель, наскоро обрабатывая антисептиком, обходит кровать, нацеливаясь на другую руку, не решаясь снова трогать и без того растревоженную. — Я брал только повреждённую с мест укусов, нужно попробовать реакцию со здоровой, — накрывает ладонью плечо, натягивая кожу пальцами, чтобы срезать тонкий пласт, поддевая прямо на скальпель, передавая с огромной осторожностью андроиду, командуя отвезти в лабораторию. Вчера, когда его самого и его действия не сопровождал чужой внимательный взгляд, было проще. Можно было не думать, достаточно ли нейтральное его прикосновение, не чрезмерно ли беспокойства во взгляде и осторожности в действиях. Бледные зелёные линии очерчивают срезанную часть, помогая затянуться — на такое ещё толком не восстановившихся сил ему хватает. С Нимраха на сегодня было достаточно, оставить на самостоятельное заживание было бы вопиющим актом жестокости.

— На оружии или одежде могли остаться ошмётки его плоти? Если это какая-то мутация, можно будет попробовать отследить. Заставить клетки делиться, посмотреть, будут ли поглощать магию. Или попробовать адаптировать под структуру обычного насекомого и ввести ему. Или, — осекается, вспоминая, что всё ещё рядом с Нимрахом, и ни к чему грузить его пустыми гипотезами, этим Кьелль займётся уже в лаборатории, — или неважно. Помнишь что-нибудь ещё непривычное или неестественное? Какие-то странные ощущения сразу после укуса?

Цитата: Нимрах от 27-12-2024, 15:12:02тут публика интересуется кое-чем

для них ответ — никогда

Рычание уже давно перестало пугать Кьелля. Он успел понять, что рычат, когда страшно или обидно, когда больно и непонятно, что происходит, рычат в общем-то не на него, даже если кажется, что да. Реагировать — только распалять, ещё и самому заражаться этими эмоциями. Рычание неизменно стихало, сдаваясь его спокойствию, мягкости в голосе, осторожным прикосновениям. Кто-то быстрее, кто-то медленнее, но происходило неизбежно.

С Нимрахом было сложнее. Он слушал не только интонации, но и слова, задавал вопросы, ждал ответов. Его нельзя было обхватить поперёк, заставляя прижаться лбом ко лбу и держать так под бессвязный шёпот, пока не успокоится, нельзя было гладить от самого кончика носа до загривка, сменяя подушечку пальца ладонью, нельзя было чесать под подбородком или за ухом. А даже если бы было можно, вряд ли бы подействовало. Приходилось смотреть, объяснять, тоже требовать ответов, а прикасаться — исключительно в практических целях.

— Я не знаю, — хмурится всё равно на мгновение, пытаясь поднять в памяти то, чего в ней и не было никогда. Он видел выживших, только потому что ему важно было знать, как и с кем они столкнулись. Он не знал, ни сколько их было, ни сколько вернулись, ни сколько осталось растащенными по кускам там, ни сколько разбросаны по палатам, а сколько в промозглых помещениях морга. Кьелль и не хотел этого знать. Они все пришли сюда с какими-то целями, с ними рвались участвовать в операциях, они должны были понимать риски, место ушедших будет занято, как будто и не было никаких потерь. Их таких десятки, сотни, тысячи.

Нимрах — уникальный.

— Мне не надо, чтобы ты терпел. Я бы делал это под локальной анестезией, но понадобится твоё участие. Несколько нитей не втянулись обратно. В норме ты не чувствовал их у себя под кожей, но из-за повреждения основного чипа — будешь, когда я начну их извлекать. Не смертельно, но достаточно неприятно, похоже на ощущение разреза скальпеля, который ещё и горячий, по всей длине, где проходит нить. Некоторые из них поломались в паре мест, резать придётся сначала там. И, что хуже, у некоторых повреждена мембрана оболочки, я изолировал, где увидел, но времени выискивать все не было, так что вероятно они буквально впаялись в тебя этими местами. Рассекать всё от и до не хочу, так что сначала я осторожно буду пытаться потянуть, и если почувствуешь резкую вспышку боли, сразу говори. Буду разрезать точечно там. После извлечения всех нитей вытащу уже сам имплант.

Кьелль поднимается, снова перетаскивая стул ближе к изголовью, возвращается к планшету, чтобы усилить яркость ламп и вывести проекцию с отмеченными местами слома. Персональная карта сокровищ, заточенных в чужой плоти им же самим. Хотя вообще-то настоящим сокровищем это было до встречи с острыми клыками, теперь только жалкие остатки. Сдержав вздох, Кьелль наскоро собирает волосы и в последний раз проверяет показатели.

— Остроконечный поближе, рядом пинцет, полостной просто рядом, менять буду сам. В одну руку расширитель, в другую тампон, и как только я делаю надрез, сразу же прикладывай, кровь нам тут не нужна, — дежурно инструктирует робота, пока осторожно наклоняет и поворачивает немного в сторону чужую голову, устраивая в удобном для себя положении, протягивает руки для замены перчаток на абсолютно стерильные, кожу Нимраха протирает сам, затягивает жгут чуть ниже отметки. — Потом расширитель. И зажим всегда наготове.

Упёршись одним коленом в стул, Кьелль наконец берётся за скальпель, делая короткий глубокий разрез, немного растягивает края пальцами, позволяя погрузить расширитель. Концы, предусмотрительно заизолированные, выделяются неестественной неоновостью среди раскрытой красноты. Ткани отходят от него легко, поддаваясь острому концу пинцета, первый короткий отломанный элемент выходит незаметно — для него. Кьелль успевает кинуть быстрый взгляд на Нимраха. Наверное, по сравнению с недавно пережитым это и болью не назвать, но организм всё ещё ослаблен, и стоит обращать внимание на любые мелочи. 

— Будет примерно так, но дольше, остальные длиннее, даже разломанные. Если впаялись, ощущения будут, будто ткнули чем-то раскалённым, — пытается отвлечь словами, пока отделяет и сразу же осторожно тянет за второй конец, прижав на всякий случай ребро ладони где-то повыше ключицы. — Нет? Отлично, она идёт прямо к импланту, вытащу потом там. Зажимай, — кивает андроиду, сводя края разреза, переходя сразу же к следующей отметке.

— Где? — вздёргивается, понимая реакцию раньше, чем Нимрах успевает что-то сказать. Скользит самыми кончиками пальцев по коже, пытаясь обнаружить так, но сдаётся, дожидаясь конкретного указания. — Поставь пока зажим, расширитель сюда, — скальпелем ведёт на этот раз аккуратно, чтобы почувствовать, если повезёт натолкнуться, — глубже, мне надо будет найти, где оно. Потерпи немного, — Кьелль сам не замечает, как сбивается на успокаивающий тон, не может не мазнуть снова пристальным взглядом по чужому лицу, пока меняет один скальпель на другой, склоняясь над разрезом ещё ниже, пытаясь уловить стальной блеск где-то внутри. Скальпель становится продолжением пальцев Кьелля, когда он наконец видит цель и срезает выверенным движением, отсекая под углом сверху и сразу же вытягивая нижнюю часть. Мягко стукает по расширителю, давая понять, что закончил и можно зажимать.

— Всё нормально?

Раздёрганный последними сутками Кьелль не сразу понимает, реальным ли был звук или прорвался из спутанного сна, заставляя поверить в желаемое. Но подъехавший робот-ассистент, оставленный за главного, хлопает его по колену одной из своих четырёх рук и как будто выражает нетерпение всем собой, даром что никаких дисплеев для отображения эмоций нет, а до слуха доносится уже рычание в качестве дополнительного подтверждения. Значит, он снова в реальности, и в реальность вернулся Нимрах. С того бы сталось подняться и выдвинуться — может стоило хоть раз воспользоваться имеющимися фиксирующими ремнями — то ли на поиски, то ли на побег, так что приходится поторопиться, наскоро протирая глаза кулаками.

Даже не пытаясь отреагировать, Кьелль подходит к планшету, первым делом поднимая верхнюю часть кровати, потому что сидеть без поддержки пока не стоило, даже если и получалось, и только потом утыкается в цифры показателей. Жив, в сознании, говорит, пусть и сомнительные шутки — хорошие признаки, но цифры были надёжнее. В общем-то, и они выглядят удовлетворительно, и, скорректировав интенсивность подачи в паре капельниц, Кьелль наконец уделяет внимание Нимраху.

Визуальный осмотр начинается прямо здесь, на расстоянии, но не заметив в положении лишней неестественности или подозрительного напряжения, он подходит ближе, склоняясь, чтобы лица были на одном уровне. Аккуратно отводит от лица Нимраха волосы, убирая за уши, встречаясь взглядом на пару мгновений, прежде чем растянуть веки пальцами, бесцеремонно направляя в глаз зацепленный со стола фонарик, повторяет то же с другим глазом. Уводит волосы ещё дальше назад, чтобы безошибочно найти место укуса, оглаживает затянувшиеся ранки и кожу вокруг пальцами, проверяет отсутствие неестественных изменений в плотности, пытается прощупать подозрительные образования, заставляет повернуть голову, осматривая под безжалостным холодным светом. Как будто не сам брал на анализы и кровь, и частички повреждённой кожи, и чудом оставшуюся в ранах слюну, и не сидел, пытаясь одновременно найти какие-то неизвестные ещё яды или вызвать реакцию.

Хотя показатели балансируют на грани удовлетворительных, с извлечением переломанного импланта лучше не тянуть, пока процесс заживления не довёл врастание импланта в плоть до критичного. Кьелль ещё вчера успел увидеть, в насколько плачевном виде находится его творение, но состояние Нимраха не оставляло и шанса на трату времени хоть куда-то, кроме него, пришлось ограничиться только изолированием особенно проблемных сломов.

— Мне нужны остроконечный и полостной скальпели, расширитель, пинцет, антисептик, перчатки, пара жгутов, тампоны с кровоостанавливающей пропиткой, зажимов побольше, потом ещё всё для зашивания, — зачем-то дождавшись отъезда андроида за всем перечисленным, Кьелль переносит стул ближе к кровати, садится было, но тут же поднимается опять, чтобы принести Нимраху воду. — Ну. Рассказывай. Почему меня срывают и в качестве причины предъявляют растерзанного тебя без сознания?

То что растерзанного настолько, что не будь они в напичканном от и до всевозможной вспомогательной техникой и препаратами лазарете, Кьелль бы просто не справился только на магии, оставляет при себе. Справился ведь, и даже, судя по всему, неплохо справился, раз подопечный уже в сознании. И заляпанные кровью полы уже отмыты, и утомительные в своей сбивчивости рассказы тех, кому повезло вернуться в собственном сознании, выслушаны, и можно больше не следить тревожно за экранами, как будто ничего критичного не происходило.

— И от твоего ответа зависит, насколько больно тебе будет при извлечении импланта. Но больно будет точно.