[Фортуна]

Алькор / 4908 год

Фортуна, Дэниэль Корт

Эпизод является игрой в  прошлом и закрыт для вступления любых других персонажей. Если в данном эпизоде будут боевые элементы, я предпочту стандартную систему боя.

Фортуна давно утопает в болоте горечи и почти подготовила всё для того, чтобы окончательно умереть. Однако Богиня Удачи любит своих последователей. А кого-то из них - в особенности. И хоть она никак не находит в себе силы признаться Дэниэлю, что собирается закончить всё совсем скоро, а значит, бросит орден и его в частности... всё же Туна не может удержаться от желания проводить последние дни своей жизни рядом с теми, кто ей дорог. Как бы лицемерно это ни было.

[Фортуна]

I am your God

[/i]

Чёрный смог ночи навис над Алькором. Сегодня здесь было... сыро. Дождь неприятной осенней моросью бил по лицу. Туна появилась на крыше хорошо знакомого ей здания, и взгляд желтых кольчатых глаз, горящих в темноте, устремился к ночному небу. Кажется, до рассвета ещё далеко.

Поморщилась от мешающей влаги. Выругалась. Достала из кармана чёрного пальто пачку сигарет и закурила.

У Госпожи Удачи выдался... неудачный день. Можно было бы посмеяться над забавным оксюмороном, если бы не тот факт, что Фортуна уже и не вспомнит, какой из дней она могла бы назвать полноценно «удачным». Ох, нет, в её жизни были некоторые радости, она буквально прибыла сюда, поиграв с любимой смертной игрушкой, но... но когда Туна оставалась наедине с собой, всё, что она делала – это тонула в горечи и омерзении к себе. Сегодня привкус моральной тошноты достиг апогея. Потому она здесь. Прибыла по следу ауры того, кто всегда умел улыбнуться в лицо богине, даже зная, какая она на самом деле. А главное – заставить искренне улыбаться её саму.

Впрочем, было в желании встретиться с Дэниэлем кое-что ещё... кое-что, от чего становилось более тошно. Туна знала, что совсем скоро умрёт. Она уже выстроила все дорожки, чтобы спровоцировать одного из своих собратьев себя сожрать. Богиня собиралась отправиться не на столетний сон. Она настолько... заебалась, что готовилась умереть окончательно.

И это так забавно, не правда ли? Вот, казалось бы, ты бог, а значит, кому как не тебе быть свободным от всего? Кому как не тебе поступать со своей жизнью так, как заблагорассудится?

Конечно.

Как же.

Аркхейм ведь черпает от тебя силы, которые идут на поддержку мира. Но это ладно. На это Фортуна могла наплевать. Прочие демиурги как-нибудь справятся. Но вот её орден, её люди... её Дэн. Когда она умрёт, связь последователей с богиней просто оборвется. Каждый из миллионов поймёт, что той, кого они считали вечной, больше нет. Их магическая сила поредеет, а вместе с тем надломится и главный столп веры.

И всё это потому, что она не вывозит дерьма своей жизни.

Всё потому, что не может сжать зубы и жить дальше.

Всё потому, что она сдаётся.  

Фортуна искренне любила своих последователей, считала их лучшими людьми Аркха и своей семьёй, а Дэниэль был одним из самых важных пазликов этой огромной миллионной мозаики. Даже не так, он был не просто важным, а... исключительным? Тот, кто не заблуждался и знал, какова его богиня на самом деле и ведь всё равно  верно шёл за ней. Таких, как он, в её жизни единицы. И даже его она тоже собиралась бросить...

Мерзко.

Туна выдохнула очередное облако табачного дыма. Стояла у края крыши и смотрела за жизнью, что теплилась внизу, в конце концов, возле борделей людно даже ночью...

Ладно.  

Она ведь всё для себя решила, так зачем думать об этом снова и снова? Сегодня ночью она не будет тщетно трепыхаться в болоте изнывающей совести. Сегодня она проведет отлично время в компании одного из самых близких ей существ. Натянет на лицо улыбку и сделает всё возможное, чтобы рядом с ним не взболтнуть лишнего, а просто хорошенько отдохнуть. Потому что ей было это как никогда необходимо... потому что было страшно от мысли, что это, возможно, их последняя встреча.

Туна будто бы не решалась спуститься. Достала ещё одну сигарету, села на край крыши, не боясь испачкать одежды. Опять закурила. Под ребрами заскреблась приятная ностальгия. В голову полезли воспоминания о Дэне. Будто уже прощается и собирается уходить.

Тот день, первый день, особенный день, решающий день был для Дэниэля слишком сер и печален. Молодой эон погряз в такой долговой яме, откуда уже не было обычного выхода. Тем не менее, он по-свойски лучезарно улыбнулся на прощание матери, которая ничего не подозревала. Не знала, какой же ад творится в жизни её чудесного мальчика.

Корт вышел из родного дома и мгновенно растерял тот спектр положительных эмоций, что демонстрировал родителям. Направился по серой улице... кажется, сам не знал, куда именно. Выхода уже всё равно не было. Эон даже не подозревал, что уже в тот момент за ним наблюдал любопытный взгляд той, кто навсегда изменит его жизнь.

Корт одиноко остановился у светофора, на котором горел красный. Достал из кармана брюк пачку сигарет.

Последняя.

Кажется, денег не осталось даже на новую пачку, а созданные протомагией... часто получаются тем ещё дерьмом.

Закурил. Прикрыл глаза, наслаждаясь этой сигаретой, словно только она и могла подарить ему хотя бы мимолетное спокойствие. Именно в тот момент, особенный момент, решающий момент рядом раздался женский голос:

— Угостишь?

Наверняка Дэн мог поклясться, что секундой ранее рядом с ним никого не было. Однако теперь по правое плечо стояла красноволосая незнакомка в чёрном плаще. Она подняла на него взгляд. Странные глаза. Страшные глаза. Монстровидные, необычные. Впрочем, они... привлекали?

— Извини, это была последняя, – даже в такой ситуации Корт смог выдавить неловкую, но милую улыбку.

Красноволосая перевела взгляд на сигарету, что эон сжимал в зубах. Он докурил ровно до половины. Её это устраивало.

— Я не брезглива... и настойчива, – странная искорка заигрывания блеснула в кольчатых желтых глазах. Тем временем, брови шатена приподнялись от удивления. Он отвел от губ тлеющую сигарету, иступлено осмотрел её. А после без колебаний протянул странной девице. Отдал то последнее, что могло в эту секунду ещё на пару мгновений заставить его расслабиться и забыться. Отдал незнакомке. Просто потому, что она попросила. Добрый, но заблудший паренёк.

Она приняла сигарету и тут же поднесла к губам. Повисла тишина. Как-то даже странно. Почему они на этой улочке только вдвоём? Почему мимо никто не проезжает? Почему люди будто бы исчезли? Почему красный мигает так долго?.. Она успела докурить его сигарету, а время словно бы не сдвинулось.

— Я могу помочь тебе, – произнесла она вдруг, смотря даже не на Корта, а куда-то вперед. – Избавлю тебя от всех проблем. От долгов и нужды врать родителям. Обеспечу богатством и силой. Хочешь?

Ох, это её «хочешь?». Так спокойно и повседневно спрашивала, будто предлагала ему просто выпить сегодня вечером... даже не так. Словно протянула конфету в ответ на отданную сигарету. Будто для неё это какая-то забава.

Кажется, в тот момент в медовых глазах появился скепсис. Корт рвано ухмыльнулся. Обстоятельства были столь дерьмовы, что он допускал любые исходы событий. Не удивился, что некто знает о нём, что этот некто следит. Возможно, даже ждал, что за ним прибудет кто-то столь... странный.

— Это такая завуалированная попытка вытрясти с меня деньги?

— Нет, – она пожала одним плечиком, всё ещё не смотрела на Дэна, всё ещё говорила очень простецки. – Я не из тех, кому ты должен. Пока что. Я демиург. Фортуна. И если ты захочешь, я сегодня тебе улыбнусь.
 
Заветное слово. Демиург. В нём так много могущества. Даже не верилось, что могло так... повезти. Впрочем, никакое благо, тем более божественное, не даётся просто так. В тот день Дэн был слишком морально выжат. Поэтому он остался спокоен, даже когда она представилась. В конце концов... она ведь может его просто обманывать?

— И что я буду должен взамен? – логичный вопрос.

Логичный ответ:

— Преданность. Вечную верность, – она вдруг шагнула вперед. Шагнула на красный. Впрочем, какая разница? Здесь даже машин не было. Будто они в этом мире остались только вдвоём. Однако теперь она уходила. Делала это с таким видом, словно у него есть лишь один шанс согласиться.

Корт, кажется, уже разомкнул губы, чтобы что-то ответить, как Фортуна вдруг остановилась. Добавила, не оборачиваясь:

— И половину сигареты.

В ту секунду Дэн усмехнулся. Как-то нервно. Будто само вырвалось. А Туна, тем временем, всё же обернулась. Желтые глаза засияли в серости улиц каким-то необычайно притягательным светом.

— Согласен?

Всё это было странно. Слишком странно. Будто какой-то бредовый сон. Быть может, Дэн ухватился за эту мысль? За то, что это едва ли реально. А может... просто отчаялся настолько, что поверил ей? Решил рискнуть.

Тем не менее, он засунул руки в карманы и шагнул следом.

— Согласен.

И в ту секунду Фортуна впервые улыбнулась ему.

В буквальном и переносном смысле.

С этого всё началось.

Вот так странно, будто в бреду.

Многие подробности встречи могли выпасть из памяти Туны. Возможно, диалоги были длиннее, возможно, вопросов было куда побольше. Да и вообще многое в их жизни ещё поменяется. Многое они приобретут друг в друге. Впрочем, кое-что останется неизменным...

Его верность.

Её улыбка.

И глупая привычка выкуривать одну сигарету на двоих, как знак того, что он поделится с ней даже последним, если придется.

Фортуна, наконец, поднялась. Искренняя улыбка всё же коснулась её губ. Демиург переместилась прямо к дверям борделя, открыла их и уверенно вошла внутрь. Через секунду её одежда, волосы и кожа были сухими, а на губах поблескивала игривая ухмылка.

— Госпожа Фортуна! – воодушевленно протянула милая девушка на входе, что работала здесь, но принимала гостей, а не обслуживала... впрочем, если очень захочется... Туне не хотелось. Она пришла в это место совсем не для этого.

— Здравствуй, Мэгги. Где твой босс? – демиург легко скинула с плеч чёрный плащ, такой же, как из воспоминаний. Малышка Мэгги быстро его подхватила. Богиня же осталась в белой рубашке, верхние пуговицы которой были расстегнуты, черных брюках и туфлях.

— Э-э-эм, господин Корт у себя в кабинете, но знаете, – неловкая улыбка коснулась её губ. – Он вроде как немного занят.

— Пользуется своим положением? – в глазах засиял огонёк азарта.

— ... можно и так сказать.

Туна лишь глухо рассмеялась и зашагала в сторону нужного ей кабинета. Один коридор, второй. Всё такое красивое и роскошное. Всё такое притягательное, манящее. Только почему тогда ей с каждым поворотом становится сложнее удерживать на губах эту улыбку?..

— Женщина или мужчина? – задала она шепотом вопрос. Решила сыграть сама с собой, сделав какую-то немую ставку на второй вариант.

Туна довольно быстро дошла до большой дубовой двери, перед которой выстилался красный ковёр. Уловила томный стон изнутри. Женский. Раздраженно цыкнула языком. Получается, не угадала... как вдруг раздался ещё один. Уже явно противоположный, но... точно не Дэна.

— Ох, даже так, – тихо посмеялась себе под нос и вдруг отворила дверь размашистым движением обеих рук. Если надо, тихонько сломала замок перед этим.

— Доброй ночи, – осмотрела занятную процессию и заулыбалась примилейшей улыбкой. – Прошу прощения, не хотела никого напугать, – взгляд желтых глаз остановился на виновнике торжества. – Свет мой, доставай язык этого красавца из своего рта. Пришло время веселить твою богиню, – пафосный тон с кривой усмешкой вдруг сменился глубоким, печальным вздохом и уже куда более приземленной заветной фразой: – пойдём, напьёмся.

Она развернулась, сцепила руки за спиной и начала шагать по коридору обратно в холл. Остановилась лишь на секунду, чтобы бросить:

— И нет, закончить нельзя. Жду тебя внизу.

Нагло, но... Туна всегда была такой. Всегда ставила себя во главу угла его жизни. Иногда могла показаться даже грубой в таких резких действиях, но на самом-то деле делала это от большой любви. Чтобы убеждаться раз за разом, что он бросит всё и правда пойдёт за ней. Ей это... нужно?
 
В конце концов, как там было?

Преданность и вечная верность...

[Дэниэль Корт]

Вообще, в борделе был отличный день. С другой стороны, какой день в борделе не отличный? Однако плохая погода снаружи служила прекрасным оправданием зайти в это прекрасное место для тех, кому такие оправдания нужны - Дэн таких людей не понимал, но и не осуждал.
Он, в свою очередь, просто пытался развлечься.

Дверь, по своему обыкновению, не заперта, потому что в борделе строгие правила этикета, если вы не знали - тем более, кто захочет вломиться в комнату магистра? Вопрос риторический, ведь ответ уже найден. Фортуна открывает тяжелую дверь из ценной древесины без проблем - появляется почти пафосно, не хватает только ослепительного света за её спиной, чтобы подчеркнуть всю важность момента. Блондинка, склонившаяся над бедрами Дэниэля, почти взвизгивает от неожиданности и во все ярко-зеленые глаза пялится на демиурга, с каким-то странно выглядящим - на взгляд Корта - благоговением; а вот рыжеволосый парень с кучей веснушек на коже повел себя почти спокойно, как будто и не удивился особо - сразу видно, парень работает здесь давно и к закидонам что одного, что другой выработал какой-никакой иммунитет.
Дэн же и вовсе к таким церемониям привыкший, лишь немного отстраняется от эона, прижимающегося к его спине, осторожно убирает его руку со своей груди, и уже хочет возмутиться, сказать что-то вроде: "Неужели так сложно постучаться?", но не успевает и рта раскрыть, как слышит в голосе Фортуны нечто иное, помимо привычной насмешки и наглости, граничащей с хамством. Всего лишь небольшая нотка, но сердце немного сжимается и взгляд Корта сразу же смягчается, а на полных, покрасневших от поцелуев губах, появляется теплая улыбка.
-Конечно, - шатен отвечает в спину уходящей девушки, несколько секунд смотрит в уже пустующий дверной проем, немного щуря глаза, а затем вздыхает и поднимается, со всей возможной осторожностью убирая руки блондинки со своих бедер; а затем чуть не взвизгивает, когда чувствует, как Рэй тащит его обратно. -Эй! Хочешь не подчиниться воли Госпожи Удачи? - он игриво рычит, когда оказывается снова зажат между двумя телами, и две пары рук проходятся по его обнаженному торсу, а парень снова глубоко целует его. Он улыбается и фыркает, немного качает головой и все же отстраняется, делая шаг в сторону. Его карие глаза мягко сияют, он весело усмехается и подхватывает с кровати свою аляпистую розово-желтую рубашку, которая даже ему самому кажется омерзительной на вид, граничащей с сумасшествием, и напяливает её на себя, не сводя взгляда со своих сегодняшних спутников: -Ладно-ладно, хорошо, в этот раз можете продолжить без меня. Даже обещаю, что не обижусь, - юноша тихо смеется, пока его пальцы ловко застегивают почему-то ярко-оранжевые пуговицы, но Рэй кидает на него скептический взгляд. Знает ведь, паршивец, что Дэниэль ненавидит пропускать веселье...
Однако, слово Фортуны - для него приказ. Беспрекословное подчинение, без лишних мыслей - если Туна сказала, значит Дэн делает. Доставляет ли ему это дискомфорт?
Парень улыбнулся своим мыслям, приглаживая пальцами немного растрепанные волосы цвета молочного шоколада и с легкой улыбкой наблюдая за Рэем, косящим взгляд голубых глаз на Дэна, пока его губы прижимаются к тонкой шее блондинки. Он видит в бирюзовых глазах отблеск, который заставляет его ухмыльнуться, а кровь прилить явно не к мозгу; и, если честно, Корту стоит большого усилия наконец развернуться, небрежно махнуть рукой на прощание и выйти из комнаты. В уголках губ его все также улыбка, но он издает тихий вздох, когда идет по коридору, и одергивает широкий ворот рубашки, поправляет рукава, закатывая их до локтя.

Удается немного успокоиться, возбуждение отступает, пока Корт идет по коридорам - он идет чуть ли не вприпрыжку, неожиданно обрадованный визитом своей богини. Это похоже на детскую радость от внезапного подарка, найденного раньше срока. Как бы демиург не вела себя - Дэн любит её любой, пускай она иногда вообще не похожа на того, кто заслуживает любви. Но разве ему судить?
В общем холле почти никого нет, и взгляд карих глаз пробегается по окружающей обстановке - интимно приглушенный свет, какая-то легкая ненавязчивая мелодия звучит где-то под потолком, а Мэгги суетится по округе. Дэн медленно подходит к сидящей в кресле, спиной к нему, Фортуне, и наклоняется прямо к её уху - вряд ли он остался незамеченным, так что почти не боится получить по морде. Почти.
-Так Госпожа пришла наказать меня за то, что я давно не возносил ей почестей в молитвах? - он игриво шепчет, его голос почти мурлычет, а затем ослепительно улыбается, выпрямляясь и обходя кресло, на котором сидит подруга. Юноша одергивает подол уродской рубашки и вальяжно опускается в комфортное кожаное кресло рядом. -Честно, собирался. Всю ночь провести на коленях. Но ты меня прервала, - говорит, театрально в торжественном жесте прикладывая руку к груди, коротко смеется, а затем его лукавость внезапно сходит на нет. Дэн немного наклоняет голову к плечу и с интересом смотрит на Фортуну, и что-то в её образе ему не нравится. Было бы ложью сказать, что он хорошо разбирается в людях, а лезть магией к демиургу он не решился бы, даже если хотел, но он... Хотелось бы верить, он знает её.
-Что-то случилось? - спрашивает внезапно прямо, без обиняков, как привык; Мэгги ставит перед ними графин с бурбоном и пару бокалов из толстого стекла, но Дэниэль даже не спешит отвлекаться на выпивку.

[Фортуна]

Туна заметила приближение Дэна, впрочем, не показала этого. Порадовалась, что он как исполнительный мальчик внял её приказу и пришёл. Хотя мог ещё быстрее. Потерял минуты... две? Нехорошо, но да уж ладно.

Его смешливая, пошлая фразочка заставила демиурга улыбнуться. Последнее время ей не хватало его глупых шуток. Однако Туна очень быстро вернула нарочитую строгую маску. Будто восприняла его остроту более чем серьёзно. Это театр абсурда, в котором они выступают вместе.

Внимательно проследила за тем, как эон обходит её и садится в кресло напротив. Одна из бровей изогнулась вверх. Опять он вырядился невесть во что. Впрочем, даже в столь гадской рубашке выглядит симпатично, этого у него не отнять. Богиня вальяжно закинула ногу на ногу, поставила локоток на ручку кресла и подперла ладонью щеку.

Её губ всё же коснулась ехидная полуулыбка.

— Ты уже давно в том статусе, когда пора ставить других перед собой в подобное положение. Впрочем, главное, чтобы процесс доставлял тебе удовольствие, не так ли?

Мэгги принесла графин. Туна отвлеклась на неё, проводила взглядом. После поморщилась от вида не того сорта алкоголя, который следовало бы подать. Впрочем, возможно, девушка решила угодить в первую очередь вкусам своего босса...

— Что же до меня, передо мной сегодня уже стояли на коленях, можешь не беспокоиться. Я более чем удовлетворена, – усмехнулась.

На самом деле забавно. Сколько бы эти двое не перешучивались и не пытались поймать друг друга в ловушку неловкости, они никогда не были физически близки. Впрочем, от этого пошлые шуточки менее забавными не становятся, ведь правда? Послушать их со стороны, так перед вами вечные любовники. Но, к сожалению, нет... или к счастью?

Не то чтобы Дэниэль не был во вкусе Фортуны. Как истинный эон он был чертовски хорош собой, а главное – на его шее очень занятно бы смотрелся физический, а не метафорический ошейник. Да и опыт «стоять на коленях» у Корта имелся, он ведь сам только что в этом признался. Однако секс для Туны – это цепь. Один из способов заставить кого-то быть рядом и выполнять все твои прихоти, лишь бы получить возможность наслаждаться божественной плотью. В отношениях с Дэниэлем подобное ей было совершенно ненужно. Он любил её без этого. Любил как своего бога. А богов не трахают... ими восхищаются.

Так что да, физическая зависимость бы все испортила.

Туна уже потянулась к бокалу, как вдруг услышала заветный вопрос. Замерла буквально на секунду в положении, когда рука вот-вот должна была достигнуть своей цели. Вдруг сделала вид, что передумала и молча распрямила спину.

Вот, значит, как? Он уже что-то понял? Когда она успела проебаться? На том вздохе? Даже стыдно за себя. Фортуна была отличной актрисой. Пять тысяч лет ложных улыбок и обманов сделали своё дело. А тут... хм. Что ж, да, пожалуй, Дэниэль, и правда, хорошо знал её. В этом с ним мог потягаться разве что Эдгар, который провёл рядом с Туной более четырёх тысяч лет.

Отвела задумчиво-серый взгляд в сторону. Посмотрела словно бы на малышку Мэгги, но в то же время через неё.

А когда же всё это началось? Когда они перешли рубеж «я знаю тебя лучше, чем кто бы то ни был»? Ах, точно...

То была обычная летняя ночь. Кажется, они отмечали большой юбилей. Дэниэль уже порядка тридцать лет работал на Фортуну в ранге магистра. Но это всё такие формальности. Всего лишь цифры. Жалкая попытка оценить хоть в чём-то его привязанность к ней. Однако такие вещи ведь нельзя измерить, правда?

Их развлечения всегда были безбашены и непредсказуемы. Встретившись в одном месте, они заканчивали день в другом, и никогда не знали, где именно окажутся. Истинный фортунит и его ветреная богиня удачи.

Так и сейчас эти двое, отчасти уставшие, изрядно выпившие и невероятно веселые валялись в каком-то поле, усеянном тысячей желтых цветов. Корт глуповато и банально пошутил о том, что они похожи на её глаза. Ей это понравилось. Полумесяц, звезды, бутылка виски, которая никак не заканчивалась, хотя точно не была первой, да и не окажется последней.

Дэн сидел, Туна лежала головой у него на коленях и смеялась. Громко, раскатисто, заразительно. Так смешить в те годы её умел лишь он. Но вот волна смеха постепенно стихла. Невероятная буря положительных эмоций, что отдавала коликами в животе, сменилась чем-то... странным. Фортуна замерла и подняла помутненный взгляд на магистра. Тот смотрел на небо. Она повторила за ним. Вдруг ощутила странное жжение во рту. Какое-то навязчивое желание сказать нечто страшное.

Нечто такое, чтобы проверить, останется ли он рядом.  

Нечто такое, от чего сердце разрывалось.

Нечто такое, что считала своим главным грехом, а сейчас вдруг поняла... что у неё есть существо, с которым она может этим поделиться.

Поднялась с тихим вздохом. Несколько пьяненько, чуть пошатнулась. Больше придуривалась, ведь если бы захотела, быстро смахнула всю алкогольную спесь со своего разума. Села, прислоняясь своей спиной к спине Корта. Чтобы не видеть его лица. Тот ничего не сказал, лишь расправил плечи, дабы его богине было удобнее на него опереться.

Повисла тишина. Колющая, гнетущая, предрешающая. Она казалась такой только для Туны? Или Дэниэль тоже чувствовал, что сейчас демиург собирается достать кровавую иглу из своего сердца и уколоть его? Так или иначе, он вдруг сам прервал затянувшееся молчание:

— Красиво здесь, – Туна не видела, но знала, что он иступленно-мило улыбается, с этакой теплотой, как только он умеет. – Хей, госпожа, а на какой мы вообще планете?

Тихо посмеялся.

— М-м-м, на Лирее, кажется, – она сама не была уверена, куда именно переместила их последний раз.

И вновь тишина. Два взгляда, что устремлены в небо. Точка отсчёта. Момент невозврата. Секунда, после которой он станет ещё ближе, чем когда бы то ни было. Мгновение, когда узнает её настоящую... окончательно.

— Знаешь, Дэн, – её голос стал другим, вплелся в песнь ночи, делая ту мрачной и пугающей, – я ведь... – он точно мог ощутить спиной, что она едва дрогнула, – ... это ведь я поглотила Неона. Сама.

Конечно, Дэниэль уже неоднократно слышал о демиурге, в честь которого был назван их орден. О брате Фортуны, которого она считала святым и всегда вспоминала с улыбкой, говоря, что будь он жив, Аркхейм был бы гораздо лучше. Впрочем... Корт также всегда понимал, что в той её улыбке пряталось что-то ещё... и сейчас всё просто вставало на свои места.

— Знаю, – ответил вдруг спокойно, не отрывая взгляда от неба. Словно она сказала очень простую вещь. Нисколько не удивила.

— Что? – опять вздрогнула, Корт ощутил, что она почти решила обернуться, но... заставила себя остаться в том же положении. – Тебе... Эдгар сказал? – голос стал мервецки холодным.

— Нет, – шатен мотнул головой, а после заметил пролетавшую мимо ночную бабочку, которую услужливо пригласил сесть на свой указательный палец, и та «согласилась». В таком движении нужна была плавность и спокойствие. Всё это у него было. Он ни на секунду не усомнился в Фортуне. Даже если бы она сказала сейчас, что сожрала своего любимого брата, исключительно потому, что была голодна, даже если бы описала, как подло вставила нож ему в спину... какая разница? Это всё ещё Фортуна.

— Тогда как?..

— Я... догадывался? Не знаю, – он аккуратно пересадил бабочку на руку Туне, что лежала на земле рядом. Та тут же улетела. У богини слишком подрагивала ладонь. – Ты часто говорила, что всё самое лучшее тебе досталось от Неона. Я... в какой-то момент понял, что ты говоришь буквально. Что тебе досталось его олицетворение после поглощения. Вот и всё.

Тишина. Опять...

— Я сделала это не по своей воле... – начала она, но Корт тут же перебил:

— Не оправдывайся, – улыбнулся. – Мне это неважно. Это было тысячелетия назад. Хотя... тебе, должно быть, до сих пор больно, да? – последнее спросил совсем шепотом, зная, что она не любит говорить о слабостях вслух.

Туна не ответила. Хотя Дэн мог ощутить спиной, как она, кажется... сжалась?

Тихо всхлипнула.

Это ещё что такое?

Корта как током прошибло. Чуть ли не насмерть. Разве... разве она умеет плакать?..

— Не оборачивайся, – приказала излишне эмоционально, потому что не собиралась показывать своих слез кому бы то ни было. Даже ему... стыдно.

Дэн отчасти понимал это. И всё же ему резко стало абсолютно не по себе. Взгляд забегал из стороны в сторону, руки пытались ухватиться хоть за что-нибудь. Она ведь плачет рядом. Его богиня, что б её. Он определенно должен что-то сделать...

— Туна, брось, я ведь... – всё же начал нервно оборачиваться. В ту же секунду демиург что-то тихо рыкнула. Что-то про его непослушание. И ещё до того, как их взгляды встретились, Корт понял, что она начинает исчезать. Использует заклинание, чтобы переместиться прочь.

Он среагировал быстро и необдуманно. Схватил её за руку, сжал сильнее, отвернулся обратно, но не отпускал, лишь бы она не ушла. Сам того не понимая, начал вплетать свои энергетические потоки, с целью разорвать магическую вязь и не дать богине исчезнуть. Опрометчиво. Руку пронзила ужасная боль. Такое чувство, что сломалась одна из костей, а кожу опалило жуткими ожогами. И всё же... он не отпускал и более не оборачивался. Лишь стиснул зубы. Сжал губы. Стерпел.

Понимая, что происходит, Фортуна тут же остановилась. Магические всполохи исчезли. Все звуки стихли. Как будто эти двое даже дышать перестали.

Опять эта гнетущая тишина. Оба не знали, что сказать. Они больше привыкли подшучивать друг над другом. Веселиться. Вечно смеяться. А тут...

— Я просто... – он всё же заговорил, не обращая внимание на боль, – ... то есть ты просто знай, что я всегда рядом... если что. Ладно?

Она помедлила.

— Не всегда... ты же смертен, – усмехнулась.

Голос Фортуны стал поживее. Корт всё ещё не видел её, но смог уловить щель в диалоге, куда можно с трудом вставить типичную для их отношений шуточку и заговорил куда звонче:

— Ну да, если ты вот так невзначай убьёшь меня, всё закончится раньше, чем я думал, – рассмеялся. Больше театрально, выдавливая эти самые смешки. Лишь бы атмосферу улучшить, лишь бы ей стало легче.

— Дурак ты, Дэниэль...

Фортуна поднялась, обошла его и села напротив. Из знакомых желтых кольчатых глаз пропала печаль. Словно и не плакала вовсе.

— Давай сюда свою руку, я вылечу.

Наверное, им было проще сделать вид, что ничего и не было. Не потому что нечего сказать. Им и не нужно было ничего говорить. Он ведь не просто остался рядом. Он сквозь боль решил сделать так, чтобы она сама никуда не ушла...

На губах Дэна появилась типичная ехидная улыбка. Вдох, выдох, и он выдал очередную пошлую, очень типичную для них шуточку, а заодно вытянул израненную руку:

— Только пусть моя госпожа будет со мной нежной...

В холл вдруг вошли двое мужчин. Они раскатисто смеялись, чем до омерзения резко заставили Туну вырваться из пучины воспоминаний. Дэниэль всё ещё смотрел на неё с осторожным вопросом в медовых глазах. С тех времен он совсем не изменился... хотя, тогда рубашка на нём была не такой ужасной.

— Бесконечно уважаю труд всех работников борделей, – начала она вдруг, поднимаясь, – и всё же отсутствие азарта убивает всю горячительную сладость секса. Наверное, также чувствует себя охотник, когда ест купленное мясо, а не собственноручно подстреленное...

К чему это она?

Неловкая попытка уйти от темы?

Скорее неоднозначная причина убраться отсюда, а в процессе придумать, что вообще можно ответить на столь каверзный вопрос.
 
— Идём со мной, – она протянула ладонь.

Через секунду после того, как их руки соприкоснулись, эти двое моментально оказались в ином месте. Энергичная музыка заласкала слух. Кому-то она могла показаться слишком громкой, но уж точно не этим двоим. Со стороны повеяло адреналином неконтролируемой танцующей толпы. На периферии зрения замелькали обнаженные тела у шестов. Один из их собственных клубов Алькора. Правда, здесь всё было куда менее официально, с чёрной подноготной, потому сюда пускали лишь избранных.

На Фортуне вдруг оказалось красное, элегантное платье в пол на бретельках. Ткань с виду напоминала легкий шёлк. Официальный костюм не очень-то подошёл бы здешней обстановке. А так... почти соответствовала яркому образу Дэна. Хотя куда уж ей поспевать за этим странным модником.

— Босс, госпожа Фортуна! – тощий высокий мужчинка, который двигался через толпу, как нож сквозь масло, едва завидел их, а уже был тут как тут. – Не ждали вас, но очень рады.

— Солли, проводи нас в место потише, – Фортуна улыбнулась здешнему директору. У неё, на самом деле, была на редкость хорошая память на имена своих последователей.

Очень скоро Дэн с Туной оказались в одной из вип-комнат. Та явно использовалась и для приватных танцев, потому отличалась... пошловато вычурным дизайном. Свет переливался от красного к фиолетовому, покрытие на стенах напоминало бархат. Зато тихо и есть большой стол, за который эти двое и разместились друг напротив друга.

— Как обычно? – Солли усмехнулся. Здешнее место довольно часто становилось отправной точкой для странных приключений этих двоих. А Туне очень уж хотелось ещё раз ощутить это... «как обычно».

— Да. Пару бутылок виски, огромную тарелку клубники, – Туна очень любила клубнику, – и-и-и колоду карт с набором фишек, – демиург улыбнулась, а затем перевела взгляд на Дэна. – Сыграешь ведь со мной?

Тоже одно из их привычных «как обычно».

Мужчинка кивнул, ухмыльнулся и удалился. Друзья же остались наедине. Туна за этот фарс с перемещением и переодеванием успела обдумать своё поведение. Хорошая девочка. Она сидела напротив Дэна, поставила локти на стол, сцепила пальцы в замок и уложила на них голову. Умилительно улыбнулась. Очень хорошо поправила свою маску, чтобы больше не выдать ненужных эмоций.

— С чего ты взял, что со мной что-то не так?..

[Дэниэль Корт]

Дэниэль задумчиво трет щеку и улыбается немного отстраненно, хотя взгляд его глаз все также прикован к богине; он ловит малейшие изменения на её лице и почти затаил дыхание в ожидании. Здесь главное не упустить момент и не дать этой улитке забраться обратно в её раковину - а то потом придется выковыривать ножом, а это ведь не гуманно; однако Корт все же позволяет ей отвлечься, с готовностью берет девушку за руку, осторожно сжимая тонкие пальцы и поднимаясь. Разве может он не пойти абсолютно куда угодно, если на то будет её воля?

Громыхающая музыка, заставляющая все внутри сжиматься под вибрирующие басы и выталкивающая лишние мысли из головы, разгоряченный воздух, веселые и довольные голоса - лица людей, наслаждающихся атмосферой, забывающих о том, что только пару часов назад они утопали в проблемах, а еще через несколько часов кому-то из них нужно будет на работу или вернуться к своей семье. В такие моменты можно просто забыть о том, кем ты являешься, и стать частью веселья - смешаться с толпой, стать одним целым. Это иногда так необходимо - быть частью чего-то большего и чего-то столь беззаботного.
Корт вдыхает полной грудью, проводит рукой по своему лицу - на нем появляются солнечные очки с оправой в виде сердечек и пошарпанной дужкой; конкретно солнечный свет ярко-розовое стекло вряд ли бы перекрыло, но для образа - самое то. Не стоит выделяться, правда? И ничего не говорите об уродской рубашке.
Тогда как внутри клуба - прямо-таки маскарад, все разодеты так, что становится дурно; то ли так модно, то ли здесь так принято, но Дэн хихикает - он обожает то, как все могут самовыразиться в таких простых вещах. Это одна из многих вещей, что он сейчас обожает в своей работе.
Однако когда-то она не приносила ему столько удовольствия - когда-то и он не был истинным фортунитом.

Такое бесконечное количество работы, что это физически тяжело, просто уничтожает - Корт чувствует благодарность, однако плотно переплетенную с виной и тем самым болезненным чувством "долга"; возможно, это отходники от его настоящих долгов, возможно нет. Прошло всего несколько лет, как Туна забрала с его плеч непосильную ношу. Эдгар никогда не давил на эона слишком сильно, никогда не требовал невозможного - но Дэн чувствует, что должен сделать абсолютно все, что в его силах и даже за гранью, чтобы хоть как-то оправдать то, что демиург помогла ему. Ему не хочется пощадить себя и он продолжает работать в офисе, когда все уходят, он просыпается в свой выходной, чтобы снова сесть за работу или вызывается смотаться куда-то, чтобы обговорить выкуп нового помещения. А вечером напиться - напиваться до тех пор, пока голова не станет такой тяжелой, что её почти не поднять; только тогда он может оказаться в своей постели и наконец забыться вязким сном без сновидений, не мучая себя одной простой мыслью. Зачем я так живу?
Очередной вечер - очередной бар, и Корт выходит, еле волоча ноги, цепляясь за косяки под неодобрительные или насмешливые взгляды других отдыхающих; возможно, ему было бы стыдно, если бы он мог их заметить. Возможно, и не было бы... Сейчас юноша думал только о том, что у него сжимается желудок и боялся даже телепортироваться, лишь бы не выплеснуть все на пол своей же спальни. Жалость к себе почти неощутима, как и ненависть, и это уже высшее благо, на которое он сейчас способен надеяться. Дэниэль не позволяет себе так расклеиться в ордене или при любых знакомых, но при незнакомцах, по вечерам, в одиночестве - можно. Можно не улыбаться, можно не скрывать потерянный взгляд, не генерировать идиотские шутки.
Хочется закурить, но во рту и так горько; Корт останавливается в проулке, прижимаясь спиной к пыльной - в лучшем случае - стене здания и чуть запрокидывает голову. Блять, даже солнце еще не до конца село и подкрашивает небо в алый цвет, а он уже настолько пьян. А завтра снова на работу, снова издеваться над собой, хотя никто и не просил. Юноша со вздохом проводит ладонью по лицу и слышит внезапный смешок рядом с собой; эон дергается и резко отнимает руку от лица.
Какой-то небрежно одетый мужчина, хуман, судя по всему, с седеющими висками, с позабавленным видом наблюдает за Дэниэлем; тот выгибает бровь, ну, или надеется, что сделал это.
-Что такое, дружок? Помочь тебе добраться до дома? - с неясным тоном спрашивает незнакомец, и на это шатен тихо усмехается и закатывает глаза, но ай - это оказывается больно и тошнотворно, так что эон тут же сжимает челюсти. И - вот блять - он начинает трезветь от свежего воздуха и всего происходящего, а все из-за непрошенного внимания. Как ему теперь засыпать?
-Это какой-то убогий подкат или что? - в голосе парня издевка, он умудряется даже спокойно улыбнуться; хотя мимику все также сложно контролировать. А затем его буквально прожигает плохое предчувствие - резко, как игла, внезапно вошедшая под кожу. Взгляд серо-голубых глаз внезапно кажется Корту липким и неприятным, а еще... а еще он где-то видел этого человека. Блять.
Все же хмель не позволяет хорошенько об этом подумать, Дэн может только вжаться в стену и шумно сглотнуть. Он должен еще денег? Он лично чем-то не угодил этому придурку? Ладно, его просто отпинают или нагнут прямо на улице? Какого хуя он достает оружие... что?!
Дэн, вообще-то, может за себя постоять - когда может хотя бы ровно стоять! Но сейчас он оказывается схвачен за горло прежде, чем кольцо с его руки приобретает форму копья; с мерзким ощущением капля пота скользит по виску и взгляд карих глаз прикован к насмешливому лицу напротив, пока Корт думает о том, как удача к нему зла. Через мгновение - оглушительно-громкий чавкающий звук и лицо человека бледнеет, а по подбородку стекает струйка крови, пока глаза становятся похожими на рыбьи. У обоих мужчин такие забавно удивленные лица, что это стоило бы сфотографировать. Хватка на шее слабеет, а сердце ломится о ребра - Дэн находит в себе силы посмотреть на стремительно краснеющую в районе груди футболку незнакомца; а затем, когда тело начинает оседать, на девушку за ним.
Госпожа удача собственной персоной. Улыбается так добро, что аж кровь стынет в жилах, а остатки опьянения испаряются. Шатен, несмотря на свою известную болтливость, не может и слова вымолвить, только стоит с открытым ртом; глаза прикованы к сердцу, которое хрупкие женские пальцы сжимают - эону мерещится, что оно еще бьется. Усмешка искривляет её полные губы, она выбрасывает окровавленный орган куда-то к телу - и делает маленький шажок ближе; Дэн, почему-то, даже не думает отшатнуться, только как загипнотизированный смотрит в янтарные глаза. Он не отводит взгляда и не видит, но отчетливо слышит, как каблуком Фортуна наступает на сердце и то лопается, как шарик с водой.
-Испугался? - голос мягкий, чуть ли не по-матерински нежный; но Дэн так и не может ответить. Она смеется, и от этого волосы на затылке встают дыбом, а затем треплет парня по щеке. -Будь аккуратнее. Не люблю, когда мои последователи умирают... - она слегка подмигивает - или парню это кажется? - и отстраняется, разворачивается и начинает уходить.
Это пугающе? Да, должно быть. Верно, сердце трепещет, желудок чуть сжимается, но Корт не назвал бы это страхом. Возбуждение? Благоговение? Влюбленность? На его лице медленно появляется глуповато-радостная улыбка, когда Фортуна отворачивается - он несколько секунд смотрит прямо перед собой, словно все еще пытается осознать произошедшее, затем неловко вытирает щеку, которую еще печет от чужой крови на ней. Тихий смешок. Сколько еще ему нужно будет отдавать ей долги? Или, быть может, он нашел свое призвание? В верности? Почему-то эта мысль теперь кажется невероятно здравой и вдохновляющей.
Резко срывается с места и увязывается следовать за Фортуной, как послушный щенок не отходя ни на шаг и даже что-то ей говоря - а та его не прогоняет.

Медленно моргает и снова полноценно оказывается в клубе, смотрит на облегающее платье Фортуны и ухмыляется - одобрительно и немного пошло; кто бы мог подумать, что однажды он окажется с ней в подобных отношениях? И будет испытывать к ней все то же благоговение, но вместе с тем - совершенно иную любовь.
-Конечно же, рады, - откликается со смешком юноша, кивая Солли; шатен складывает руки на груди и на мгновение залипает взглядом на извивающуюся у шеста девушку. Та, заметив интерес Дэна, машет ему рукой - эон не сдерживается, улыбается уже широко и тихонько машет в ответ, но его тут же отрывают от налаживания отношений со своими подчиненными - приходится следовать за директором в тихое местечко. Он даже не пытается сдержать вздох.
Лениво, будто успел где-то устать, парень плюхается в кресло и смотрит по сторонам. Да, главное сделать вид, что ты здесь не был...
-Конечно. Тебе всегда так приятно проигрывать, - Дэн беззаботно смеется, будто и сам совсем забыл о недавнем разговоре; может быть, его и правда слегка расслабила местная атмосфера. Вероятно, Туна всегда знает, как на него воздействовать. Или нет...
Они остаются наедине и здесь почти тихо; отдаленно слышится музыка, но совершенно не давит. Дэн приподнимает брови и смотрит на подругу, но не сказать, чтобы между ними мгновенно повисло какое-то напряжение.
-Ну, вообще-то... с тобой всегда что-то не так, - он ухмыляется и делает неопределенный жест, взмахивая рукой, намекая на сумасбродность своей богини; да, немногие бы рискнули заявлять такое демиургу, но Фортуна будто этого очевидного факта не знает? Как и чувства юмора своего друга. Он неосознанно зеркалит позу Туны и ухмылка вновь медленно превращается в теплую улыбку; он немного щурит глаза, скрытые за полупрозрачными стеклами солнечных очков.
Проходит пара секунд в тишине, будто они испытывают друг друга; Корт, конечно, не выдерживает и издает страдальческий вздох, откидывается на спину кресла и запрокидывает голову, проводит пальцами по золотой цепи на своей шее.
-Я должен тебе объяснять почему я подумал то, что подумал? Правда? - его слова исполнены какого-то странного веселья, но тут в комнату заходит официант; он почти крадется, бесстрастно и быстро расставляет все, что Туна успела заказать, и также тенью удаляется. Корт тут же подхватывает бутылку и разливает в бокалы виски - благородный запах алкоголя ударяет в нос и Дэниэль улыбается; лишь бы выпить. Ладно, клубника тоже пахнет вкусно.
-...ладно, я понял. Ты просто хотела выпить и все, не правда ли? - не сказать, чтобы его голос был таким уж искренним, скорее он как всегда давал девушке право отступить. Правда, Дэн тут же нагло ухмыляется, бросая взгляд из-под очков: -Тебя Эд достал?

[Фортуна]

— Ну, вообще-то... с тобой всегда что-то не так.

Туна посмаковала эту фразу магистра с неожиданной задумчивостью. Словно он смог её удивить. Об обиде не могло идти и речи. Дэниэль ведь был прав...

— Справедливо, – усмехнулась она и медленно кивнула.

Затянувшаяся игра в немые гляделки почти заставила Корта отступить. К тому моменту уже принесли всё заказанное. Дэн потянулся к бутылке (кто бы сомневался), а Фортуна взяла колоду карт. Начала тасовать. Делала всегда это очень умело и эстетично. Тысячелетия практики. Богиня невероятно любила азартные игры.

Она уже решила, что Дэниэль отпустит ситуацию, но он начал строить догадки. Хм. Пожалуй, можно было обвинить Эдгара во всех смертных грехах, хотя... Корт ведь прекрасно знает, что Фортуна мастерски умеет отлынивать от любых обязанностей, которые ей пытается навязать Эд.

Туна подняла на Дэна взгляд, в котором магистр мог уловить нотку кусающего раздражения. Показывала, что этот разговор её утомлял. Возможно, такого жеста даже хватило бы, чтобы забыть о расспросах и начать уже просто хорошо проводить вечер, но... Фортуна вдруг всё же решила ответить.

Конечно, она не могла прямо сказать Корту нечто в духе: «Ох, знаешь, через неделю я, весьма вероятно, умру. Вот готовлюсь к этому знаменательному событию и пришла к тебе, потому что мне до одури погано, ведь я буквально брошу тебя и орден на произвол судьбы». Впрочем, Туна решила, что можно выложить на стол одну из карт печальных грехов, что припрятана в рукаве. Рассказать маленькую правду, чтобы скрыть большую ложь.

— Помнишь того хумана-наркомана, с которым я играюсь вот уже пять лет?..

Дэн должен был помнить. Они говорили о нём совсем недавно. Чуть ли не в прошлую их встречу...

— Хей, госпожа, почему мы встретились на Цирконе? Да ещё и в столь поганом городишке, – его медовые глаза осмотрели небольшую уютную квартиру, в которой они в тот день пребывали. Сидели за столом возле окна, за тем барабанил дождь. Всё как сегодня: бутылка хорошего виски, колода карт, фишки на центре стола. Они никогда не обозначали деньги. Играли совсем на другое...

— Думал, ты ненавидишь Циркон, – Дэн улыбнулся. Красиво так, наивно слегка. Вот прям на душе спокойнее становилось, когда он ей так улыбался.

Но Фортуна сегодня казалась мрачноватой. Последнее время она всё чаще пребывала в своих мыслях, даже когда они встречались. Вот и сейчас взгляд желтых глаз едва оторвался от окна. Будто ранее высматривала там кого-то.

— Так и есть, – Туна лениво посмотрела на пять карт, что лежали на столе, затем на свои две. – Но последнее время у меня здесь... дела.

— Дела? – Дэн ухмыльнулся, также взглянул в свои карты, улыбка стала шире... блефовал. – Ты что же, так и не бросила того мальчишку-наркомана?

Фортуна не ответила, но её взгляд уперся в Корта с таким колким осуждением, что ему и не нужно было дожидаться ответа вслух.

— О-о-о как, – эон даже удивился. Было чему. Впервые Туна сказала ему про эту свою новую игрушку лет пять назад, что для неё большой срок. Он запомнил, потому что новый способ её развлечения был довольно изощренный – приходить к наркоману лишь в момент трипа. Умела же Фортуна выдумать что-то эдакое. – Странно. Обычно ты не играешься с кем-то дольше года. А тут ещё и хуман, которых ты терпеть не можешь... что в нём такого особенного?

Туна задумчиво взяла бокал. Сделала глоток. Не спешила отвечать. Была на редкость медлительной, будто излишне умиротворенной.

— Не знаю, – с тяжким вздохом произнесла, наконец. – Ничего? Заигралась просто, наверное. Хотя он милый мальчик. А ещё знаешь... – отвела взгляд к окну, тот стал словно бы мягче, – у него сердце механизированное, этакий имплант. Буквально грудную клетку можно открыть и потрогать. Знаю, звучит мерзко, уж для меня в особенности, – Фортуна не жаловала технологии, что упорно пытались встать наравне с магией, потому и хуманов не очень любила, ведь именно они и принесли в Аркхейм всю эту заразу, – ... и всё же каждый раз удивляюсь, с каким рвением он даёт мне к нему прикоснуться, хотя понимает, что я могу просто нажать на кнопку отключения.

Пока Туна говорила это, в её голосе даже появилась еле уловимая нотка... влюбленности? Бред какой-то. Наверняка играет для фарса. Едва ли такую, как она, даже в теории может искренне интересовать какой-то молодой хуман. Корт очень хорошо должен был запомнить, как впервые столкнулся с маленьким увлечением своей богини – вот так играть со смертными. То был этнарх, и в какой-то момент Фортуна вот также с придыханием рассказала Дэну: «А-а-ах, он подарил мне своё крыло». Буквально. Она не вдавалась в подробности, но одно из белоснежных крыльев этнарха, что был непомерно влюблен в богиню, оказалось оторвано и подарено ей. Не менее хорошо Корт должен был помнить, как умер тот этнарх. Разбился при падении. Превратился в кашу, что соскребали с асфальта. Парню явно не хватило в нужный момент того самого крыла.

Дэн знал это, потому что пришёл на место смерти вместе с Туной. Думал, нужно будет её поддержать. Он ведь... частично умер из-за неё, получается? Вот только демиург тогда грустно выкурила сигаретку, наблюдая за тем, как её сломанную игрушку уносят по кускам, после чего пожала плечами, хмыкнула и, как ни в чём не бывало, позвала Корта выпить. Не то что слезу не проронила, даже бровью не повела. И, блять... Дэн готов был поклясться, что в тот момент она не играла. Ей реально было плевать.

Белоснежное крыло, к слову, до сих пор висит на стене одного из её домов. В золотой рамке. На самом видном месте. Она иногда смотрит на него, попивает вино и улыбается. Как будто радуется трофею. И в эти мгновения Корт обычно едва ли может представить себе более сучную натуру, чем Фортуна.

Дэн не помнил имя этого этнарха... иногда его пугала мысль, что его не помнит и сама Туна. А здесь... механизированный хуман-наркоман? Вызвал в этом божественном чудовище хоть какие-то чувства?  Бред.

Дэн усмехнулся, поставил локоть на стол, подпер щеку и взглянул на Фортуну с наигранной мечтательностью, глупый кривляка.

— Значит, он открыл тебе своё механическое сердце, и твоё ледяное растаяло? – Корт не сдержал смешка.

В ответ на это Фортуна вдруг метнула в магистра недовольный взгляд. Её нога под столом резко выпрямилась, и носок ударил точно в колено Корта. Ещё чуть-чуть, и сломала бы этим ударом кость, не меньше...

— Блять! – эон схватился за ногу, с удивлением понимая, что всё же здесь что-то не так. Не бывает его богиня к нему грубой без очень веских на то причин. – Туна, я же пошутил!

— Прости, – она словно бы и сама удивилась такой своей реакции, но виду не подала. Сделала глоток, будто считала, что одного «прости» более чем достаточно. – Вскрываемся?

Дэниэль кивнул и молча материализовал нож в своей руке, который поднес к запястью, где красовалась татуировка с цифрами.  

— Да ебать, Дэн, это не было смешно в первый раз, в тысячный ничего не поменялось! – Туна с негодованием почти выкрикнула это, а у самой уголки губ всё-таки дрогнули.

— Вот уж не знаю, – Корт весело рассмеялся, развоплощая нож. – Ты впервые за этот день при мне улыбнулась. Да и классика не может быть не смешной, – с этими словами Дэн выложил на стол карты. – Каре, госпожа.

Туна с непониманием посмотрела на пару тузов, что выложил Корт, затем на ещё два туза, что лежали среди пяти карт на столе. Нахмурилась. Заглянула в свои и откинула их, понимая, что никакой комбинации на руках не имела.

— Я готова поклясться, что ещё на флопе незаметно заменила свои карты этими тузами, – она указала на пару Дэниэля.

— Ага, – Корт самодовольно хмыкнул, осушил залпом бокал и облокотился на спинку стула. – Я заметил. А потом поменял наши карты местами, пока ты мечтательно рассказывала о твоём наркомане...

Осклабился, за что словил ещё один недовольный взгляд. Впрочем, в этот раз Туна лишь многозначительно кивнула, после прищурилась и поджала губы.

— Хитрый мерзавец, – это звучало очень явным комплиментом.

Дэн загреб себе порядка шести фишек.

— Шесть лет. Списывайте, госпожа. И добавьте годик за колено.

В руках Фортуны вдруг материализовалось белоснежное перо. Дэна аж передернуло от мысли, что оно принадлежит тому самому этнарху. Туна подняла левое запястье. На нём была точно такая же татуировка, как у Дэниэля – «1054». Цифры витиевато выведены красивым почерком. Богиня смахнула часть символов подушечкой большого пальца, точно орудовала ластиком. А затем пером вывела: «1048». Тату Корта менялось точь-в-точь за надписью на руке его богини. Это ведь его цифра... вернее его долг. Он проиграл ей в различные азартные игры 1048 лет своей жизни.

Тату носила не только символический характер. Это также была своего рода связь. Когда Дэниэлю угрожала опасность, татуировка Туны начинала светиться и побаливать. Так Фортуна могла появиться всегда вовремя, чтобы напомнить кому угодно – она не любит, когда её вещи трогают чужими руками.

— Немного осталось, – усмехнулся шатен, глядя на собственное запястье. – И где дополнительный год за травму?

— Я его учла, – Туна усмехнулась, собирая карты, – просто перед этим добавила год за твой болтливый язык.

Они должны были сыграть ещё не одну партию, но в голову Фортуны ментально поступил хорошо знакомый сигнал. Рой вколол себе дозу. Туна с интересом хмыкнула и просто поднялась со стула.

— Мне пора...

— В смысле?! – Дэн нахмурился, подобно недовольному ребенку, которому недодали обещанного внимания. – Блять, не говори, что к этому наркоману. Неужели нельзя пропустить хоть один раз? Я только начал разыгрываться!

— Прости, – Туна нежно улыбнулась. – Спишу с твоего долга лет двадцать, будто бы ты их сегодня у меня выиграл. Ладно?

Дэн тяжко вздохнул. Ему словно бы, и правда, было обидно. Но злиться на неё всё равно не мог.

— Ладно, иди, – фыркнул, а после усмехнулся, – хотя я почти что ревную.

— Не стоит, – Фортуна выдвинулась к двери, – я всё равно его скоро брошу.  

Фортуна глубоко вздохнула и продолжила сразу, как дождалась любого положительного ответа от Дэна:

— Я собираюсь завтра рассказать ему правду. Частично, конечно. Без подробностей о том, что я демиург. Однако честно скажу, что больше никогда не приду. И мне немного... грустно? Хм. Наверное, я даже побаиваюсь, что он может натворить глупостей. Но весь этот театр с наркотрипами слишком затянулся, – Фортуна раздала карты. Две себе, две Дэну. – Как-то так. Так что моё настроение – это просто маленькая панихида по ещё одной смертной игрушке. Ничего необычного. Не обращай внимания, это нам нисколько не помешает.

Разделила фишки на две равные кучки. Одну отодвинула Дэниэлю. Вдруг взяла фишку с самым малым номиналом и демонстративно подняла, зажимая между указательным и средним пальцами.

— Сегодня минимальная ставка – десять лет. Не год.

Вообще вся эта игра почти потеряла смысл, когда они перешли рубеж 400 лет. Эоны ведь дольше и не живут. Так что Дэну-то особо и терять было нечего. А вот Туна... возможно, она решила перед смертью позволить магистру отыграть у неё всё проигранное ранее тысячелетие. Иначе зачем столь неожиданно поднимать ставки?..

[Дэниэль Корт]

Продолжая наблюдать за девушкой, Корт сделал маленький глоток виски, в ту же секунду превращаясь в довольного жизнью раскормленного домашнего кота; легкое жжение обожгло какую-то маленькую ранку на губе, а затем прокатилось по языку и горлу, и Дэн готов был замурчать от согревающего ощущения и терпкого послевкусия. Тело расслабляется, как и мысли - не сколько от действия алкоголя, просто все наконец возвращается в привычную колею. Его взгляд опускается к ловко тасующим карты девичьим пальцам, и Дэниэль хотел бы верить, что сможет проследить шулерство госпожи удачи - но нет, ему это удавалось не так часто, хотя у него было столько времени научиться. Он глубоко вдыхает, и воздух слегка жжет на языке, но это ощущение все такое же приятное.
-Мгм, помню, - покачивая в руке бокал, отвечает парень, снова откидываясь на спинку кресла; его мысли начинают вращаться вокруг хумана, которого Фортуна решила неожиданно вспомнить, и эону становится не по себе. Что-то ему не нравилось в этой истории - или это просто ревность? Нет, Корт не назвал бы себя ревнивым или собственником, ему хочется верить, что он всегда с пониманием относится к чувствам окружающих и дает необходимую свободу; так что давайте посчитаем это просто беспокойством о самой дорогой для него персоне?
Если задуматься, то ему еще при прошлом разговоре стало не по себе, и это было заметно им обоим. Дэниэль плохо умеет скрывать свои чувства, да и не считает это таким уж нужным - а потом проигрывает последние трусы в покер, да - поэтому понимает, что Туна замечала его опасения. Фортуна развлекается разными способами, и разве он может осуждать свою богиню? Она живет не одну тысячу лет, а выгрызть для себя хоть каплю серотонина становится сложнее с каждой сотней лет. И все же, это не осуждение, это беспокойство о том, что Туна, в конце концов, сама себя поймает в ловушку, слишком увлекшись.
От вздоха он вздрагивает и чувствует мурашки на загривке, и сам же удивлен своей реакцией; он делает еще один глоток, чтобы не дать волю своему языку, и внимательно слушает то, что подруга выпаливает на одном дыхании. Забавно.
Панихида? У нее? Он отчетливо помнит тот осадок, что остался у него после лицезрения ее предыдущих "любовных жертв" - и ему было не столько жаль несчастных, сколько не по себе от безразличия Фортуны к ее игрушкам. Ну, Дэн-то в детстве укладывал плюшевые игрушки спать, чтобы им не было грустно, когда он уходит - а эта?... Однако он ничего не говорит, на его лице привычная легкая улыбка - и он позволяет этому откровению осесть между ними, будто совершенно ничего не меняя, и от этого даже не горчит на языке. Обычно его мимика выдает его с головой, он - будто открытая книга, однако сейчас даже его бровь не дергается; может быть, он и правда не впечатлен. Может быть, слишком сильно не хочет волновать свою госпожу.
Но, если честно, ему тревожно. Он кидает взгляд на свои карты и вздыхает - ничего особенного, но и вздох все же относится к другой ситуации, однако он надеется что подруга приурочит несчастный звук к игре; и, если быть совсем уж честным хотя бы с самим собой, Дэниэль не может сосредоточиться на ебучем покере, в который, буквально, проигрывает свои лучшие годы. Что-то здесь не так - и виной тому тот хуман; к сожалению, эон это понял даже не сегодня, гораздо раньше, но ничего поделать не мог. Как бы он не переживал за Фортуну, лезть к ней с непрошенными советами он не станет, как и мешать её развлечениям - даже если это уже переходит какие-то границы. Нет, не границы морали - Дэну плевать на них, если дело в его демиурге, а... Блять, да это даже не сформулировать. Что-то здесь не так, не по привычному сценарию - есть в Туне какая-то одержимость новым увлечением, и кому, как не Корту, знать, что следует за такой "болезнью"? Неужели увлеченность, граничащая с одержимостью - бич всех фортунитов?
Он на самом деле переживает, но все же решает для себя, что не покажет этого - Фортуна в таком настроении ему за такое спасибо не скажет, а то еще и треснет как следует; спасибо, сегодня без вывиха челюсти или сломанной руки. Настроение не то.

-Сегодня минимальная ставка – десять лет. Не год.
-Эээ?! - многозначительно и красноречиво возмущается юноша, вскидывая взгляд на подругу; он даже очки пафосным жестом приспускает, чтобы со всей антуражностью кинуть на неё испепеляющий взгляд. -Это с хуя? - почти елейно интересуется он и резко кладет свои карты на стол рубашкой вверх, чтобы скрестить руки на груди. Правда маленькая сценка заканчивается также резко, как и началась, когда он еле слышно смеется и качает головой; вытаскивает из кармана пачку сигарет, вытягивает из пачки одну и крутит её между пальцами, немного сминает фильтр суставами костяшек. Конечно, в свою победу он не верит, опять же - жизнь научила; и если просто не играть в азартные игры он не может, то хотя бы должен делать адекватные ставки. Впрочем, какая тут разница? Ну будет он должен на пару тысячелетий больше - ничего особенного; правда, стоит понадеяться, что Фортуна не сможет достать его с того света. Шатен делает еще глоток алкоголя, а затем закуривает - одна глубокая затяжка, и почти четверть сигареты уже истлела; он шумно выдыхает и снова берет карты, смотрит на них ещё раз. Не стоит быть таким пессимистичным, может быть сегодня он отыграется? В его карманных картах нет ничего хорошего, но глупо судить со старта. Он кидает одну фишку с недовольным видом и затягивается еще, будто сразу же хочет перебить привкус поражения, и его сигарета истлевает до середины; он наклоняется вперед, почти перегибается через стол и вкладывает сигарету в губы Фортуны, ухмыльнувшись.
-Не стесняйся, давай флоп, - его глаза блестят, как всегда бывает, стоит ему только сесть за какую-то игру, и когда Фортуна выкладывает три карты на стол, уголок его губ дергается в улыбке. Как Туне не надоело с ним играть, если он такой очевидный?
Он кидает еще фишку, слегка повышая ставку, и залпом допивает остатки виски из бокала.

[Фортуна]

— Это с хуя?

Губы Фортуны моментально исказила кривая улыбка. Наверное, не каждый бог оценит подобную грубость со стороны своего последователя, но в контексте данных отношений подобная фривольность только смешила и вызывала приятный прилив тепла на «душе». Умиляло. Как неловкий щеночек, который пытается сделать «тяп» за руку хозяина, а тот лишь посмеивается и треплет неуклюжика за ушком.

— Потому что я так хочу, – она легко пожала плечами, отвечая с ноткой лисьей хитрости. Ну а если Туна хочет... что Дэн мог противопоставить в ответ?

Демиург очень внимательно следила за тлеющей сигаретой в зубах магистра. Даже испытывающе. Когда Корт докурил до половины и потянулся через весь стол, чтобы вложить сигарету ей в губы, Фортуна податливо приподнялась и позволила это сделать. Право дело, смотря на этих двоих в такие моменты можно было уловить сексуальный подтекст, хотя для них это было абсолютной обыденностью.

Фортуна затянулась и вместе с выдыхаемым облаком табачного дыма ушла всякая нервозность, что душила её изнутри. Да, она стоит на пороге пропасти. Да, возможно это последний раз, когда она видит эти родные глаза. Да, она редкостная сука, что перекроила всю его жизнь, приковала к себе цепями, а теперь собирается бросить, но... зачем портить этим вечер?

Туна заперла все переживания на замок в глубине своей прогнившей «души» и кивнула Корту на запрос о флопе.

На столе оказались три карты. Затем последовал терн. А там уже и ривер. Очередная ставка. Они играючи поднимали, будто на кону не годы жизни, а на сущая мелочь. Хотя, возможно, для Дэниэля это было куда более нервозно, но вот Фортуна ни в чём себе не отказывала, провоцируя его ставить больше. Хотя вся эта их игра на его годы жизни... такая уж профанация. И дело даже не в том, что эоны столько не живут. Право дело, позаботиться, чтобы Корт получил артефакт бессмертия – одно из первых дел в списке Туны... сразу после собственной смерти. Но также дело и не в том, что Фортуна собиралась умереть первой вот совсем скоро. С самого начала... какой смысл в ставках, которые ничего не поменяют? Больше он должен, меньше или не должен ничего – Дэн ведь всё равно останется её на вечность.

Остался бы.

Если бы не все те факторы, о которых  Фортуна больше не хотела задумываться сегодня.  

Впрочем, нити судьбы ещё завернут этих двоих обратно в их уютненький клубок жизни, где они едва ли могут существовать друг без друга. Ну а пока... играем с тем, что есть на руках.

— Я выиграла, – с ухмылкой доложила Фортуна первый раз, собрав стрит, который со всевозможным упоением продемонстрировала магистру. – Первые сорок лет мои.

Перо, цифры на татуировке. 1028 превращается в 1068. У обоих. Фортуна всегда делает правки с огромным удовольствием. Даже когда Дэн умудряется оттяпать что-то назад. Всё равно проиграет в итоге больше.

— Ещё раз? – сделав глоток виски и закусив клубникой, произнесла Туна. – И достань ещё одну сигарету.

Ещё одна партия. Ещё одно поражение Корта. Фортуна почти не блефовала. Пока что ей попросту везло. Впрочем, на самом деле, это были лишь «разогревочные» игры. Дальше она собиралась поддаваться. Постепенно, чтобы Дэн не понял откровенного мухлежа, а лишь радовался своим победам. Сегодня на их запястьях должна остаться цифра... «0»? Или это будет уже слишком, и он что-то заподозрит?

— И вновь я выиграла, – Фортуна почти промурлыкала это с удовольствием и сама потянулась к Корту, чтобы забрать у него сигарету, которую эон в этот момент курил. Вернулась на место, откинулась на спинку стула, хитро улыбнулась, вновь исправила цифру на запястье. 1118. Целых пятьдесят лет. Хорошо идут, да только не в ту сторону.

— Раздавай теперь ты, – в янтарных глазах заблестел огонёк азарта. – Может, в этот раз повезет.

Должно повезти. Фортуна постепенно собиралась вплетать в паутину сегодняшних игр свои якобы неудачные проигрыши. Дэн взялся тасовать карты, а Туна затянулась, смотря в сторону, и вдруг спросила как-то отвлеченно, но вроде бы и более чем серьёзно:

— Заодно расскажи, как ты? Тебя ничего не беспокоит, что я могла бы исправить? – необычный вопрос. Нет, Фортуна искренне любила Дэна и при любой проблеме, с которой он обращался, готова была бросить всё и помочь, но... спрашивать вот так в лоб – никогда не спрашивала. Ей нравилось, когда он сам приходит к ней. Нравилось играть милосердную богиню. И Корт, наверняка, прекрасно это понимал. Осознавал, что таким образом тешит эго своего демиурга. Она поворчит, поругается для вида, а сама будет внутри рада, что вновь нужна ему. Тоже своеобразная игра, негласные правила которой понимали оба.

— И как Демиан? Помогает тебе?

Пожалуй, тот факт, что рядом с Кортом в любом случае останется их верный хтоник – то небольшое, что грело «душу» Фортуны несмотря на её зверское решение вырезать себя из судьбы Дэниэля.

— ...не обижает? – добавила с ядовитой улыбкой, как раз докуривая.

[Дэниэль Корт]

Корт с упоением курит и почти не расстраивается из-за проигрышей, для него это все давно несерьезно и он знает, что ему осталась жалкая пара сотня лет; точнее, для него-то еще половина жизни, а для демиурга? Но если им обоим это все еще приносит какое-то странное, возможно извращенное, удовольствие, то нет смысла прекращать это их хобби - они чем-то похожи на какой-то клуб домохозяек в элитном коттеджном поселке, которые собираются каждую субботу, чтобы сыграть пару партий в бридж и обсудить сплетни про соседей. Эон сам хихикает над сравнением, сжимая фильтр сигареты зубами - пожеванный фильтр потом будет раздражать Туну, но его ли это проблемы?
Демиург забирает у него сигарету - посмотрите на нее, последнее ведь отнимет - и Дэниэль выпускает носом струйки сизого дыма, игнорируя пощипывание на слизистой, и задумчиво опускает взгляд на свои карты. Почему ему не везет и в любви, если не везет в карты? Где справедливость в этом мире?
Без сомнений берет протянутую колоду, ловко тасует карты, кивая, хотя кажется таким же отвлеченным, как и Фортуна; взгляд фокусируется на лежащих с его стороны цветных фишках, и ему приходится подавить внезапное навязчивое желание сбить ровненькую стопку на пол. Этот порядок слегка раздражает.
-..как Демиан?...Не обижает?
Он закатывает глаза, но не скрывает усмешку - есть легкое ощущение, что оказался на застолье с родственниками, которым обязательно нужно поинтересоваться твоей личной жизнью; при том это даже не родители - те ехидно хихикают со стороны и кидают лукавые взгляды, не спеша выручать сына.
-Помогает не так, как хотелось бы, и этим обижает, - лукавая улыбка расплывается на его лице и эон даже снимает очки, откладывая их на край стола - через пару минут они точно окажутся сбиты на пол, это даже не обсуждается - его карие глаза внезапно мерцают алым, будто магией, но это наверняка просто игра света в комнате. Точно. Но он продолжает как ни в чем не бывало, обиженно вздохнув: -Все еще не согласится пойти со мной на свидание под натиском ежедневных нюдсов... Хм, и что я делаю не так? - Дэниэль не выдерживает и смеется под конец фразы; конечно, на самом деле все немного сложнее, но вряд ли Фортуна так уж жаждет знать подробности. Или...
Клыкастая ухмылка, а затем мечтательный вздох, откидываясь на спинку кресла; Дэн трет висок и его взгляд задумчиво перемещается куда-то в пространство - то ли к тому вон пыльному торшеру, то ли к вычурной картине в стильной раме.
-Ох, это так тяжело, - драматично начинает шатен, убирая со лба выбившуюся прядь волос, -Уже буквально сплю и вижу, как он наконец приходит ко мне в офис не по делу, а чтобы перегнуть меня через стол и... - парень замолкает на полуслове и кидает косой взгляд из-под ресниц, наблюдая за реакцией подруги, но реакция его не удовлетворяет и он фыркает, отмахиваясь и прикрывая смешок рукой.
Снова берет карты, еще раз перемешивает и выдает по две карты на руки, внимательно наблюдая за реакцией девушки, когда она поднимает свои. Тихо усмехается, думая о том, что все равно ничего по ней не может понять, а каждый раз пытается.
-Какие у меня могут быть проблемы? Вот мой парфюм закончился, но я уже заказал себе попробовать другой... - безмятежно добавляет эон, сразу же переключаясь на игру.

Три карты против двух пар - победа; на губах расплывается ехидная ухмылка.
Совсем несчастная партия, которую каждый пытался вывезти блефом - в итоге по старшинству карты выигрывает Дэн; он громко смеется, запрокидывая голову.
Целый стрит флеш - Дэн не сомневается и все больше повышает ставку, и то ли Туна ему не верит, то ли у нее там и вовсе флеш рояль, но ставка достигает почти шести сотен лет, и в итоге эон выигрывает; он почти плюет свой виски на карты, когда демиург делает подсчет и списывает огромную цифру из долга.
У обоих каре - но у девушки десятки, а у Дэна дамы; в этот раз он даже не улыбнулся.
Партия за партией, внезапно, оставались за Дэном, и если сначала это веселит, прокатывается эйфорией по венам и буквально ударяет в голову как хороший наркотик, то затем закрадываются сомнения и он все чаще кидает подозрительные взгляды на подругу. Хотелось бы эону верить, что он не вызывает жалости у своей богини - да верится с трудом. Парень снова закатывает сползший от активной жестикуляции рукав рубашки и с плохо скрываемым недовольством сверлит цифру на своем запястье - 368. Он такого не видел уже лет восемьдесят.
Он не замечает как его пальцы начинают крутить кольца, которыми увешаны его руки - и оба из них знают, что это нервный жест; улыбается он, однако, мягко, но в глазах есть отсвет беспокойства, когда он вроде бы в шутливой манере спрашивает:
-Ты решила от меня избавиться?
Казалось бы, невинная шутка, однако очевидно как эон напрягается, а застывшая улыбка на его лице уже не кажется искренней; дергает плечом и склоняет голову, отложив карты, кусая внутреннюю сторону щеки. Фортуна же должна знать, что даже если она спишет ему весь долг, он никуда не денется, верно? Как он может ее бросить? Ее нельзя оставлять одну - как минимум тогда Эд сосредоточится только на ней и даже ей придется напрягаться, чтобы избежать его наставлений. Дэниэль не может такого допустить.
Но, без шуток, это странное и пугающее ощущение холодными мурашками прокатывается между лопаток.

[Фортуна]

Фортуна лишь усмехнулась на ответ Корта про их общего знакомого хтоника. При этом богиня лукаво выглянула из-за своих карт и многозначно, чуть тише обычного произнесла:

— Может, попытаешься уже взять его интеллектом, а не обнаженкой?

В общем-то, в увлечении Дэна она не видела ничего, что могло бы её как-то разволновать. Кажется, Демиан до сих пор не стал для Корта кем-то, в ком богиня могла увидеть... конкурента? Очень странно звучит, но да, так и есть. Фортуне не был интересен Дэниэль в плане типичных для смертных отношений, их взаимодействия были куда более изощренно-больными. Всё что нужно было Туне – это знать, что она для него самая главная. Самое ценное. Самое нерушимое...

Ах, постойте-ка. Фортуна в очередной раз поймала себя на мысли, что уже скоро вырвет из жизни Корта это самое «главное, ценное, нерушимое». И внутри снова всё сжалось от боли. Но она мастерски не показала ни крупицы эмоций. Лишь по-лисьи улыбнулась, в то время как Дэн начал рассказывать о своём пикантном сновидении.  

— Он в этом сне в своём вычищенном строгом костюмчике или в форме рогатого чудовища? – только и спросила Фортуна, в то время как её улыбка переросла в ядовитый оскал.

На его глупую шуточку про парфюм не отреагировала. Не стала докапываться. Иначе всё это может показаться слишком подозрительным. Впрочем... у Дэниэля итак нашлись поводы что-то да заподозрить. Разумеется, ведь дальше она проигрывала партию за партией, а после с улыбкой выводила новое число, которое становилось всё меньше. Конечно, для показательности добавляла в отблеск своих глаз легкую нотку раздражения. Очень натурально фыркала, когда проигрывала очередную раздачу, вот только это всё равно не сгладило привкуса лжи.

Её взгляд моментально зацепился за нервные жесты Дэна. Она очень внимательно проследила за тем, как тот крутит свои кольца. Нехорошо. Улыбается, отшучивается, но что-то да чувствует. Конечно, он ведь у неё умный мальчик, сколько бы сам не говорил обратного...

— Ты решила от меня избавиться? – вопрос выстреливает Фортуне в самое сердце. Она еле сдерживается, чтобы не вздрогнуть. Замирает лишь на секунду и поднимает на Дэна взгляд, полный странных эмоций: будто бы излишне холодный, излишне колкий. Как если бы она и правда решила сейчас сказать: «Да. Ещё пара партий, и на этом всё».

Однако за этим холодом скрывается кровоточащая душевная язва. Внутри всё рвётся и ломается. Она вот так и представляла его реакцию. Как он шутливо аккуратно спрашивает, а всё ли нормально, а сам нервничает. Право дело, словно любящий пёс, которого ты вывозишь далеко за город, чтобы высадить из машины и поскорее уехать. А он будет бежать за тобой, пока из сил не выбьется. А даже когда устанет, всё равно не признается себе, что ты его бросила. Будет сидеть и ждать, когда же ты вернешься... вернешься ведь? Не можешь не вернуться. Он ведь такой хороший мальчик. Что он-то мог сделать не так? Он всю жизнь очень-очень старался.

Фортуна проглотила душащий ком, что подошёл к горлу. Она всё также не показала ни единой эмоцией, как ей на самом деле больно. Однако и не спешила отвечать. В комнате повисла тяжелая тишина. Но вот ножки кресла довольно громко скрипнули. Туна поднялась и медленно зашагала к Дэниэлю. Остановилась рядом, одним коротким движением заставила его кресло развернуться боком. Обычная девушка едва ли была на такое способна, но она-то демиург.

Сразу после теплые ладони легли на его щеки, заставляя эона поднять лицо и уставить взгляд на богиню. Она, наконец, улыбнулась. Нагнулась и с какой-то невероятной нежностью, которую проявляла реже, чем хотелось бы, уткнулась лбом в лоб эона. При этом её ладони так и остались на его щеках.

— Ты – одно из самых важных существ, которое когда-либо встречалось на моём долгом и местами крайне поганом жизненном пути, – заговорила шепотом, очень эмоционально, с тяжким выдохом, улыбка стала ещё более искренней, но от того и более ломаной. Туна закрыла глаза, чувствуя лишь тепло Корта рядом и продолжая: – по меркам моей жизни мы вместе не так давно, как хотелось бы. Иногда мне даже кажется, что если бы Аркхейм подарил мне тебя раньше, когда-то вначале, я бы не сломалась столько раз по дороге и была бы куда счастливее.

Она чуть отстранилась, ладони остались на щеках Корта, однако Туна открыла глаза и внимательно посмотрела на него с нескрываемой мягкостью.

— Так что нет, – её улыбка, дыхание, эмоции стали умиротвореннее, она заботливо поправила прядь, что выбилась из прически Дэна. – Пока я жива, ты всегда будешь необходим мне.

Вот только... это самое «пока я жива»... сука, сколько же в нём было скрыто... всего в этих трёх словах. Как сильно надламывалось о них всё это душевное признание. Разве можно так? Разве можно говорить ему такое, когда через неделю он поймёт, что остался один, как раз потому, что твоя жизнь закончилась? Что единственное условие, по которому он может стать не нужен, всё-таки произошло? И ничего ему, смертному, уже не поменять. Останется только винить себя, что вот в этих твоих словах он не разобрал очередного блефа.

Как же больно внутри...

... но как же ласково и тепло при этом она улыбается.

Это не Дэн знает её слишком плохо, чтобы не понять лжи. Это она слишком хороша в том, как обманывает его.

— Иначе и быть не может, – с этими словами Фортуна вновь потянулась вперед и нежно поцеловала Дэниэля в лоб.

Её руки, наконец, спали с его щек вниз, и одна из них накрыла ладонь Корта. Фортуна выпрямилась, и едва потянула эона за собой.

— Идём, потанцуем?..  

[Дэниэль Корт]

-Красивое тело у меня хоть есть, а интеллект где брать? - он отвечает легко, без капли смущения или даже уничижения, для него это скорее забавная шутка или же просто очевидная правда жизни; в голосе почти слышен смех, но он отвлекается на очередную фразу Фортуны, с глубоко задумчивым видом погружаясь в размышления. Хочет ли костюмчик или хтоническую хрень? Сложный вопрос. Хотелось бы, конечно, и того, и другого, и можно побольше. Но он не отвечает, закусив губу в попытке скрыть улыбку.
Их разговоры всегда будто ни о чем, однако они умудряются обсуждать все, что им интересно или волнует их... в той или иной степени. Или так наивно думал эон большую часть своей жизни.
И вот они здесь.

Пристальный, острый взгляд богини буквально ощущается на коже, и по плечам иррациональным холодом разбегаются мурашки, будто первородный животный страх, однако Дэниэль умом понимает, что совсем не боится; и все же - она не должна на него так смотреть, она никогда не была с ним холодна, и колкий взгляд янтарных монструозных глаз впивается прямо под кожу, пробуждая в сознании что-то первобытное. Эон нервно облизывает пухлые губы, улыбается через силу - он не хочет портить настроение ни себе, ни своему демиургу, и пусть ему отчасти больно... это все же не стоит ее беспокойства, если даже ему самому было бы плохо. Его мимика становится немного странной, но будто не может отображать что-то, кроме улыбки.
Эта тишина... Она буквально режет, как самый острый нож, и взгляд карих глаз бегает по обстановке комнаты - ему хочется отвлечься, забыться, сделать еще несколько глотков виски, однако сознание того не позволит; и он вновь смотрит на Фортуну, ожидая ее вердикта. Полушутливый вопрос внезапно становится таким серьезным, что им обоим больно - магистр чувствует это, хотя и не осознает, это что-то на грани подсознания, царапающее и болезненное; он поджимает губы, в попытке скрыть свои эмоции, но когда ему это удавалось? Карие глаза предательски вываливают и отражают все, что происходит в этой полупустой голове.
Скрип кресла бьет по барабанным перепонкам и натянутым нервам - но эон не дергается, может быть лишь сжимает пальцами левой руки подлокотник кресла, чувствуя как кольца впиваются в кожу от давления; безотрывно наблюдает за приближением девушки, словно та - хищный зверь... и можно ли с этим поспорить?
Не дергается он и когда девушка рывком поворачивает его к себе; смотрит на нее снизу вверх с мягким беспокойством, а внутри него волнами растекается волнение. Почему он переживает? Дэниэль не смог бы дать себе ответа на этот вопрос. Тихий вздох срывается с приоткрытых губ, когда Фортуна прижимается к его лбу своим - жест такой нежный и родной; взгляд скользит по лицу богини, чуть более натуральная улыбка проявляется на лице эона по мере того, как Туна говорит. И, возможно, от такой приятной речи слегка краснеют кончики ушей.
–Пока я жива, ты всегда будешь необходим мне.
Он улыбается. Как всегда, искренне, открыто, может быть чуть глуповато. Хотел бы Корт позже сказать, что уже тогда почувствовал в этой странно построенной фразе подвох, но нет. Будет ли он затем винить себя в этом?..
Однако сейчас проникновенная речь как по волшебству разгоняет все тревоги - это несложно, ведь они сразу показались легкомысленному магистру неуместными и надуманными; тихо смеется от поцелуя в лоб и поднимается, переворачивая ладонь и сжимая тонкие девичьи пальцы в своей руке. В ответ тянет рыжеволосую к себе, и та ему позволяет собой так помыкать.
-Как пожелает моя госпожа, - мурлычет бархатным голосом, а затем игриво дует девушке в ухо, так привычно и спокойно; и от этого становится еще легче, так что парень смеется и выходит вместе с богиней в коридор, позволяя им обоим - в их собственной традиции - делать вид, что ничего не произошло.

За пределами вип-комнаты с её предельной звукоизоляцией ожидаемо шумно, воздух горячий, буквально напряжен, но эти ощущения для фортунитов - часть жизни, чистое удовольствие; они возвращаются в основной зал, и это море из людей как-то незаметно и в мгновение ока подхватывает их, заставляя окунуться в общую беззаботность и веселье. Магистр и богиня продвигаются к центру большого танцпола, невероятно ловко, словно полностью в своей стихии, лавируя между посетителями; магистр и богиня танцуют вместе с десятками своих последователей, ни о чем особо не задумываясь, и Дэн буквально светится своим довольством. На лице широкая улыбка, от которой появляются ямочки на щеках, пусть это и не так заметно в прерывистом освещении клуба; как и задорный блеск в глазах, и стекающая по челюсти капля пота. С мимолетной досадой Корт вспоминает о том, что забыл свои очки, а затем прижимает Фортуну к себе, потираясь щекой о ее макушку со всей теплотой, которую он к ней испытывает.
Эта общая эйфория вытесняет остатки тревоги - пусть и ненадолго, пусть и пока лишь азарт и веселье наполняют его разум; но сейчас это ощущение прекрасно. Пусть и через полчаса или меньше Фортуна захочет сбежать навстречу очередным идиотским приключениям, из-за которых у Дэна на утро будет сильно болеть голова - если только она - и телефон заполнен дурацкими фотками.

[Фортуна]

Насколько же прекрасно владеть ментальной магией в такие шумные моменты жизни. Несмотря на оглушающие басы, хаотичные движения опьяняющего танца, постоянные урывки смеха, Фортуна всё равно умудрялась поддерживать вполне привычный диалог, отправляя мысль за мыслью прямо с голову Корту, и получая ответ тем же самым способом. Впрочем, ничего особенного они не обсуждали. Что нового в ордене? Как Эдгар решил заставить их поработать на этот раз? В какой забавной позе уснул бедняга Ирсерт на своём рабочем месте? Что-то там промелькнуло о том, что его Эд, вероятно, любит больше, чем этих двоих оболдуев.

В общем, всё как обычно. Весело. Задорно. Контактно. Всё так, как того и хотела демиург. Несколько раз они переместились к бару, чтобы вновь выпить. Поболтали с официантом, посмеялись над забавным анекдотом, который тот рассказал. Ах, кстати... как раз там, у бара, Дэниэль весьма вероятно смог впервые приметить, что за ними наблюдают. На одном из кресел у столиков недалеко сидел темнокожий незнакомый мужчина в белоснежном костюме. Сидел один. Выглядел уверенно, расслабленно, нисколько не смутился, когда взгляд его янтарных глаз столкнулся со взглядом Дэна. Лишь поднял свой бокал и как бы поприветствовал его, вполне дружелюбно улыбаясь, впрочем, с ноткой определенной сладко-колкой неоднозначности. Такие игры в гляделки в подобной ситуации всегда были спорными. Главный вопрос был лишь в том, понравился ли незнакомцу Дэниэль, или он заглядывается на богиню, что крутится рядом с ним? Кто тут «страшная подруга»?

Впрочем, рассуждать о таком пришлось недолго, вскоре Туна, которая, казалось бы, ничего не заметила, схватила Корта за руку и потащила обратно на танцпол.

Незнакомец же пронаблюдал и за этим их действием. Из-за цвета глаз, что будто бы подсвечивались в здешней темной обстановке, где то и дело играют неоновые огни, он мог показаться львом, который сидит где-то на самой высокой скале и наблюдает за своим прайдом... или сегодняшним ужином?

Ещё полчаса танцев и разговоров ни о чем. Ещё одна вылазка к бару, хотя они оба были неплохо так пьяны, что то и дело выливалось очередным громким смехом над глупой шуткой, а где-то уже не совсем ровной походкой, ведь нужно было рассекать плотную толпу. И все полчаса Дэн мог ощущать всё тот же взгляд у себя на затылке... или всё же на лице Туны? За кем из них двоих он следит?

Если Корт рассказал о своих мыслях демиургу, та бы лишь посмеялась, сказав, что сегодня не особо заинтересована в подобных случайных знакомствах, и отшутившись, что Дэн может забирать его себе. Но только после того, как богиня решит отпустить Корта со «службы», конечно же.  

Тем не менее, едва они дошли вновь до бара, Фортуна резко оборвала очередную волну смеха и нахмурилась. Глянула сначала в одну сторону, затем в другую. С этаким колким непониманием. Ничего хорошего оно не предвещало.

— Как странно, – резко стала серьёзнее, словно пропустила через себя поток магии, дабы очистить организм от алкоголя. – Ещё слишком рано для дозы... или слишком поздно. Тц, хтоново гадство, – подняла взгляд на Дэна, неловко пожала плечом. – Мне нужно уйти. Но я надеюсь, что ненадолго и, возможно, вернусь уже через часок. Побудь пока тут без меня, ладно?
 
Она потянулась, чтобы на прощание поцеловать Корта в щеку и тут же исчезла, не давая эону времени возмутиться. Почти сразу, буквально через пару минут, на стул рядом опустился тот самый немой наблюдатель, что не рисковал приблизиться, пока Фортуна была здесь.

— Кажется, твоя спутница тебя бросила, – произнес он глубоким голосом с дружелюбной усмешкой. Музыка у бара была слышна заметно тише, поэтому ему не приходилось говорить излишне громко. – Я Алан. Можно... составить тебе компанию? – неоновый свет отразился от белоснежных зубов, когда мужчина обольстительно улыбнулся, кидая на Корта заигрывающий взгляд.

Получается, всё это время его интересовал именно эон...

[Дэниэль Корт]

В какой-то момент эон прижимает к себе Фортуну, вдыхает запах её волос - ему кажется, она пахнет клубникой и кровью, и пусть у него аллергия на клубнику, этот запах ему никогда не надоест; и в этот момент кажется, что такой эйфории он не испытает больше никогда. Хотя это глупо. Это чувство он испытывал последние несколько десятков лет, это будет испытывать еще пару сотен лет, до конца своей жизни. Она ведь богиня, а он верный пес - между ними почти буквально натянута прочная цепь - и госпожа удача никуда от него не денется. Как и он от нее. Так ведь?

У бара Дэниэль стоит, придерживая Фортуну за талию, будто охраняет - наверняка праздным наблюдателям, не признавшим парочку небезызвестных в местных кругах людей, может показаться, что это буквально романтическая пара; однако невозможно представить более далекое от правды наблюдение. Но кому какое дело до того, что о них думают окружающие? Да и в целом на таких глупостях в клубе, где полно других развлечений, концентрироваться никто не станет. Только вот...

Взгляд. Почти жжет кожу, пускает мурашки по загривку - игнорировать его с каждой секундой все сложнее, да и зачем? Есть ли чего бояться? Дэн с улыбкой оборачивается, безошибочно находя субъект назойливого внимания - улыбка не пропадает с его губ, карие глаза щурятся с интересом, и он кивает в ответ на поднятый бокал, тут же оказываясь вновь утянутым на танцпол. Эта ситуация почти сразу пропадает из мыслей магистра - разум снова заполняется ритмом музыки и бесконечного движения людей вокруг, разговорами ни о чем с помощью перекидываний друг другу дурацких мыслей.

Иногда эон снова ловит это ощущение - но на него смотрят многие, и это нормально; однако конкретно в этом настырном внимании было что-то особенное, что-то проникновенное. Но мысли снова и снова сменяются в голове - свои и чужие путаются, да и нужно успевать за музыкой.

-Щас помру, - хрипит эон, следуя за богиней к барной стойке такими же зигзагами, которые та выдает; девушка громко смеется, и это всегда музыка для его ушей. Шатен трет грудину, успокаивая дыхание, и счастливо улыбается - он готов говорить сколько угодно ерунды, выставлять себя в самом плохом свете, лишь бы та смеялась и все так же любила его. Любила его больше любого другого своего последователя. Как эгоистично.

Он забирает со стойки пододвинутый ему бокал с коктейлем, в котором звонко бренчат кусочки колотого льда, и с широкой улыбкой поворачивается к Фортуне, хотя краем глаза и замечает все то же внимание почти сияющих в полумраке глаз. Но карие глаза с искрами веселья смотрят только на богиню - и потому он мгновенно замечает изменение в ней, тут же хмурится, фокусируя взгляд и сам трезвеет, хоть и не применяет для этого магию.

Дэниэль не склонен к ревности. Зачем ограничивать себя и кого-то другого, пока все весело и всех устраивает? Свобода, удовольствие и счастье во всех их проявлениях. Это ли не прекрасно? Это не дух фортунита?

Но их отношения... особенные. Особенные? Что-то "особенное" обычно ты держишь у сердца, думаешь об этом перед сном, улыбаешься, бережешь - нет. Их отношения "иные". Больные. Созависимые. Токсичные. Его бровь дергается, он сжимает челюсти, но смеется легко, почти полностью искренне - потому что не дает себе прожить эти эмоции, а толкает их куда поглубже, лишь бы не побеспокоить госпожу удачу.

-Конечно, беги, развлекайся, моя госпожа, - искорки в глазах темнеют и превращаются в тени, как только Фортуна и правда исчезает. Улыбка меркнет, но через минуту возвращается с новой силой, когда Дэн начинает дурацкий диалог с барменом. Все уже почти забыто. Однако когда незнакомец решается подойти и роняет фразу о том, что спутница его якобы "бросила", магистр вскидывает взгляд на мужчину - и в глазах цвета виски плещется злость, впрочем тут же и прячется. Наверное, это просто были блики освещения - показалось.

-Дэн, - с такой же открытой, флиртующей улыбкой отзывается эон, мимолетно скользя взглядом по фигуре Алана; он поворачивается к бармену и просит два коктейля, не особо интересуясь мнением своего спутника. Возвращая внимание к новому знакомому, шатен чуть щурится и произносит лукаво: -Что, выследил свою жертву?..

[Фортуна]

Заметил ли Алан гневный блеск в глазах Дэна? Нет. Кажется, нет. По крайней мере, его улыбка осталась всё такой же мягкой, заигрывающей. Лишь взгляд янтарных глаз в очередной раз оглядел лицо эона, словно бы теперь, когда он, наконец, подошёл ближе, мужчина решил осмотреть «жертву» получше и удостовериться в её аппетитности.

Удостоверился.

Нравится.

— Слежка была даже интереснее, чем я предполагал, – усмехнулся. – Я бы сказал, что угощаю, но едва ли это подкат того уровня, который может впечатлить владельца здешнего заведения. К слову, отличный клуб...

Очередная неоднозначная улыбка. Мужчина опустился на один из барных стульев, явно предполагая, что Корт решит сесть рядом. К тому же, бармен крайне быстро справился с заказом, подвигая коктейли к отдыхающим. Алан взял оба и один протянул Дэну, невзирая на то, что это эон «угощал». Всё для того, чтобы соприкоснуться со своей «жертвой» руками, хоть и совсем ненадолго. Всё для того, чтобы заигрывающе погладить указательным пальцем тыльную часть ладони Корта в то небольшое мгновение, когда он будет забирать свой напиток.

— Выпьем и потанцуем?

Отличное ведь предложение, что могло пойти сегодняшним вечером иначе? В конце концов, они в месте, где всё вокруг буквально обязывало согласиться. Так что после очередного выпитого коктейля дальнейшие события были предрешены.

Алкоголь обжигал горло. Разум приятно мутнел. Музыка вбирала всё внимание на себя, не давая различать прочие ненужные звуки. Танцующая толпа увлекала единым ритмом, и казалось, что тут нет места для «личного», для «уединенного». И всё же новый знакомый умудрялся то и дело сделать так, чтобы их с Кортом танец казался обособленным, отделенным, оторванным от общей реальности. Чтобы у Дэниэля то и дело появлялось желание сосредоточиться только на мужчине и забыть о существовании прочих хаотично движущих тел. И пусть Алан не пах клубникой, пусть рядом с ним не чувствовалось той же нездоровой пленительной близости, как рядом с богиней, однако... как замена и заплатка он выглядел крайне неплохо.

Очень быстро в ход пошли прикосновения. Всё интимнее, всё горячее всё требовательнее. Шаг за шагом, танец за танцем. Алан и правда подобно решительному хищнику стремительно нарушал личное пространство Дэниэля, пока «охота» не достигла своего пика, когда присутствие прочих людей рядом, действительно, излишне мешало.

Корт мог даже не заметить момента, когда его нахальным образом телепортировали к какой-то двери, а затем почти что нагло, хотя всё ещё скорее заигрывающе, затолкали в мужской туалет. Едва дверь захлопнулась, губы эона накрыло требовательным, горячим поцелуем. Кажется, Алан даже не осматривался, чтобы понять, есть ли здесь ещё хоть кто-то. Но да этим двоим повезло (или нет), туалет оказался пустым. А учитывая, как резво Алан сколдовал что-то у двери, практически не отвлекаясь от главного действа, сюда едва ли уже кто-то войдёт без его позволения... или выйдет.

Очередная волна уже откровенно интимных прикосновений, когда разгоряченное, требовательное тело прижимает Корта к одной из холодных стен. Казалось бы, уже пройдена точка невозврата, и тот самый «часок», о котором говорила Фортуна, пройдёт для эона более чем разгорячено и увлекательно, но вот Алан вдруг отстраняется, заигрывающе прикусывая нижнюю губу «жертвы» и усмехается.

— Погоди-ка, у меня кое-что есть специально для таких случаев, – мужчина неожиданно отходит к череде раковин, что вмонтированы в широкие тумбы. На одну из таких он как раз и кладет два появившихся в руках шприца. В тех переливается и светится фиолетовая странноватая жидкость. Определенно какой-то наркотик, хотя с первого взгляда незнакомый и немного напрягающий. Глаза побаливают, даже если просто долго смотреть на светящуюся жидкость. Но да, возможно, это всё из-за выпитого алкоголя?

— Подходи, не стесняйся, – Алан ухмыляется, подзывая Корта ближе к себе.

[Дэниэль Корт]

Каждый раз одно и тоже - похвала заведений, которыми занимается Дэниэль, способно растопить его сердце; улыбка его еще более искренняя, ямочки проявляются на щеках и взгляд глаз цвета виски скользит по округе. Да, и правда, его клуб прекрасен, его детище - прекрасно, и он не хочет с этим спорить, пусть это и выглядит, как горделивое бахвальство. Но когда-то магистр упорно работал для этого - и умолять собственные заслуги ему совсем не хочется, эон к скромникам не относится.

Может быть именно поэтому тут же отвечает на флирт, садится рядом, наслаждается недолгим прикосновением, а затем смакует коктейль. Как всегда - алкоголь чудесно скрыт другими вкусами, и ты совсем не замечаешь того, как становишься все более и более пьяным и податливым. Но Корт в любом состоянии не отказался бы потанцевать - а если учитывать, что это прекрасный способ отвлечься от крутящихся вокруг Фортуны мыслей, то все и вовсе предрешено. Именно так.

-Звучит идеально, - тихо смеется, голос бархатный, улыбка не исчезает с его лица; поправляет ворот уродской рубашки - так ли это необходимо, или хороший способ на мгновение показать идеально гладкую смуглую кожу и соблазнительно выпирающую ключицу? Ох какой сложный вопрос, так сразу и не найти ответа.

Послушно - как всегда, послушно, ведь он такой хороший пёс - движется за новым знакомым к центру одного из танцполов; пусть в нос и бьют запахи чужих тел, а глаза выжигают мелькающие софиты, все это неважно. Все это наполняет кровь удовольствием, а сознание - наоборот опустошает. Янтарные глаза напротив уже кажутся притягательными, как и улыбка на чужом лице. Это все пьянит - или это коктейли? А какая разница.

Хочется забыться, хочется отвлечься - и это удаётся. Дышать полной грудью, тихо смеяться, на мгновение прижиматься к новому знакомому, проводя ладонью по его взмокшей спине. Ничего страшного, Корт знает, что и у него по челюсти стекает капля пота, которая через пару мгновений упадет вниз, орошая танцпол, сливаясь с общей массой во всех смыслах.

Корт не хочет держать себя сегодня в узде, ему хочется полностью отвлечься; и шатен отвечает на каждый жест, каждое прикосновение, глубокий поцелуй и чувствует руки уже у себя под одеждой. Мысль о богине мелькает и пропадает - и это то, что нужно. Время у него есть, и пока она развлекается - он тоже имеет на это право. Нет, не думать о госпоже удаче, не думать.

Не удается уследить за моментом, когда они перемещаются - но магистр вдруг трясет головой и отчетливо понимает, что хочет курить; у него в жизни не так уж много потребностей. Если сделать пирамидку - курево там на первом месте. Парень хочет озвучить свое "забавное" наблюдение, но вот его лопатки врезаются в холодную стену и все его тело вздрагивает, а по коже плеч бегут мурашки.

Но шатен тут же обвивает шею Алана рукой, другой скользит по его пояснице, забираясь кончиками пальцев за пояс штанов; отвечает на поцелуй - пусть тот и не такой, как Дэну нравится - также жадно и голодно, будто наконец добрался до источника воды в пустыне. Поэтому даже издает жалобный звук, когда новый знакомый отстраняется - карие глаза внимательно следят за ним; Дэниэль как-то обессиленно опускает руки и облизывает укушенную губу, склоняя с интересом голову к плечу.

Глубоко вдыхает. Наркотики. В отличие от Фортуны - сука, и здесь обязательно мысль про госпожу! - ему их никто не запрещал; но Корт, как магистр развлекательной сферы, их не осуждает, однако и сам... не то, чтобы особо к ним расположен. Впрочем, почему бы и нет? Вечер идет как-то хер пойми как, а Дэниэль уже слишком пьян, чтобы отказать. Так что дайте два.

И эон на приглашение чуть кривовато улыбается, подходит ближе - еще раз смотрит на странную жидкость; глубоко вздыхает, достает из кармана сигареты и закуривает. Все же капелька мозга у него еще имеется.

-Разве не должен быть один в здравом уме и все контролировать? - ухмыляется, и пусть это звучит слегка ехидно, теплота его глаз не дает усомниться в его намерениях.

[Фортуна]

Кажется, что-то идёт не так? На секунду утонченная бровь брюнета дергается, когда он слышит отказ, впрочем, сразу после его губы вновь украшает добродушная улыбка. Алан, как ни в чем не бывало, начинает закатывать рукав собственной белоснежной рубашки, явно планируя воспользоваться одним из шприцов. Однако не теряет возможности всё же мягко убедить Корта «присоединиться»:

— Это не простой, привычно знакомый тебе наркотик. Он почти не затуманивает сознание и разум, но зато отлично раскрепощает и даёт возможность почувствовать физически куда больше, чем обычно, – мужчина берет один из шприцов, крутит перед собой, как бы показательно, скорее чтобы продемонстрировать Дэну, нежели рассмотреть самому. После чего осторожно вкалывает, даже не морщась от боли или самых обычных неприятных ощущений. Фиолетовая жидкость быстро бежит по венам, заставляя обнаженную руку покрыться волной приятных мурашек. Тем временем, шприц исчезает из рук Алана сразу же, как только инъекция полностью оказывается введена.

— Видишь, ничего страшного, – мужчина всё также тепло улыбается, опуская рукав обратно. Выглядит при этом так, словно совсем ничего не изменилось. Разве что через секунду делает шаг навстречу Корту и хватает того за талию ещё более требовательно и настойчиво, чем раньше. Тянет к себе, плотно прижимает, обнимая. В итоге магистр оказывается прижат к той самой раковине, на которой всё ещё лежит вторая доза. Его шеи касаются разгоряченные губы, словно его сегодняшний партнер готов продолжить неожиданное рандеву. Более того, лишь от подобного короткого, относительно невинного соприкосновения, Алан уже выдыхает более томно, смешивая выдох с тихим стоном. Его тело чуть содрогается, словно демонстрируя, что наркотик начал действовать именно так, как и было сказано.

— Я бы всё же хотел, чтобы ты разделил со мной эти ощущения, – тихо усмехается он на ухо Корту, придвигая свободной рукой шприц, в то время как вторая его ладонь разгуливает где-то под рубашкой Дэна. – В конце концов, штука редкая, вдруг такой возможности больше не будет? А ты даже не представляешь, насколько она меняет спектр ощущений.

Голос сладко ласкает слух, право дело, словно зачаровывает. Подождите, или это совсем не метафорическое «словно»? Янтарные глаза Алана как-то по-хищному поблескивают, впрочем то ведь может быть всего лишь плотский азарт и желание. В конце концов, у него в руках невероятно привлекательный и харизматичный эон.

Ладонь мужчины вдруг выскальзывает из-под рубашки и тянется непосредственно к одной из рук Дэна. Он обхватывает ту, переплетая пальцы, поглаживает, старается нежно приподнять и расстегнуть пуговицу на запястье. Одновременно с этим касается губами тыльной стороны ладони и с улыбкой смотрит прямо в глаза.

— Пожалуйста?..

Немного покидаем кубики~

Проверка ментальной магии Алана - хорошо

Да, на Дэна пытаются ментально воздействовать очень даже не «метафорически». Однако прохвост хорош, поэтому, чтобы заметить магию, а не списать всё на обычное возбуждение, нужно кинуть кубик на 6 граней. Если выпадет 1-5 – Дэн ощутил ментальную магию, но если 6 – нет.

Ну и в первом случае всегда можно попытаться защититься, кинув куб на защитную магию.
Если значение будет «отлично» или «хорошо» – Дэн полностью в сознании, понимает ситуацию и может реагировать соответствующе.
«Средне» – хочется поддаться на уговоры, хоть и есть осознание "что-то здесь не так".
«Неудача» – Дэн забывает даже о том, что на него ментально воздействует и желает согласиться на уговоры Алана.
За деньги – да.

Поскольку Дэн у мамы сам ментальный маг, после успешной защиты он может перенаправить ментальный приказ самому Алану и попросить того вколоть себе и вторую дозу, а потом весело посмотреть, что из этого выйдет. В этом случае нужно кинуть ментальную магию, но получится лишь при результате "отлично". Как Алан отреагирует при остальных значениях куба - фатум его знает.

[Дэниэль Корт]

Все бы ничего, если бы Дэниэль все же и правда был бы полным идиотом. Хотя... да, он им и был. Вероятно. Таким он представляется, разве нет? Но вместе с тем у него были какие-то там принципы, например - секс по принуждению для лохов. И в целом убогие манипуляции и принуждение к чему бы то ни было. Давайте считать это его натурой фортунита, а потому тягой к свободе. Так что происходящее даже заставляет его немного очнуться, протрезветь, на очередной горькой затяжке магистр чувствует внезапный всплеск презрения и агрессии, хотя сам пока не понимает почему. Эмоции сформировались будто бессознательно - и дайте минутку подумать, так быстро проанализировать свои чувства эон не может.

Однако это наполняет его голову тяжестью, словно бы похмельем, а мышцы наливаются свинцом. Все тянет и Дэн дергает плечом.

Нет, вид Алана, вкалывающего себе неизвестный наркотик, мало задевает шатена в этом плане; карие глаза последнего следят с неким научным интересом, в уголках губ мелькает улыбка, а где-то на лице тень удивления, остающаяся незамеченной. Введение той самой блестящей жижи выглядит почему-то неестественно и потому слегка отталкивающе, и желание пробовать неизведанное пропадает совершенно. Не то, чтобы Корт ханжа - но так уж устроен человеческий мозг.

А потому настойчивость нового знакомого начинает раздражать все сильнее - вот Корт уже прижат, раковина больно упирается в поясницу, дискомфортом оттесняя другие ощущения, которые и могли бы быть приятными, и пока брюнет прижимается губами к его смуглой коже - эон думает, подняв взгляд к потолку, игнорируя поползновения. Почему?

Шумный вздох, пускающий все же мурашки по коже, также заставляет и содрогнуться от...

Отвращение.

Корт сжимает челюсти и желваки вздуваются под кожей, а фильтр сигареты, что он держит в зубах, совсем мнется; магистр жмурится и вдыхает дым в последний раз, сразу после выкидывая лишь наполовину скуренную сигарету в раковину. Косится на лежащую дозу и чувствует болезненную тяжесть где-то в затылке - это, блять, менталка?

Внезапно к отвращению примешивается чистая и незамутненная злость. Алан думает, что может управлять им? Не только идиотскими уговорами, но и с помощью магии? Взгляд юноши темнеет, а на пухлых губах растягивается недобрая ухмылка, портя идеально-смазливое лицо неестественной маской.

-Волшебное слово здесь не работает... как и твоя магия, - эон почти рычит, одергивая руку с уже расстегнутой пуговицей; грубо отталкивает Алана и внезапно понимает, что не может и не хочет сдерживать темный порыв - наносит короткий удар в челюсть. Тот смазывается, но цели достигает - не так больно, как Корту хотелось бы. Кольцо на его безымянном пальце больно впивается в кожу - но наверняка это работает в обе стороны.

Делает пару шагов в сторону, будто по дуге обходя мужчину, и кривит губы, стараясь скрыть отвращение. К себе? К нему? Ну а разве это не достойное наказание за попытку продавить волю магистра ордена Neon? Все яркое возбуждение сменятся исключительно яростью, чуть ли не ненавистью. Корту не нужны наркотики, чтобы чувствовать все в полной мере.

-Весело? - карие глаза больше не светятся теплом; искры в них сменились колким холодом. В такой момент он чем-то даже похож на свою госпожу - может быть щенок пытается пародировать хозяйку? Так мило. Чуть склоняется, исподлобья смотрит на Алана, хмыкает и цедит озлобленно: -Управлять магистром может лишь богиня.

Да, ей он всегда готов сдаться, не стал бы сопротивляться магии, с радостью стал послушной марионеткой - ей и не нужна магия, чтобы он подчинился любому её решению. Всецело и полностью принадлежит ей, сколько бы она его не бросала и не искала новые игрушки. В какой-то мере Дэниэль знает - он особенный.

А потому такое наглое вторжение в его свободу воли выводит из себя, заставляет сжать пальцы в кулаки и почти трястись от того, как сложно себя контролировать. Ему нестерпимо хочется уронить мужчину и избивать его до тех пор, пока не начнет харкать кровью и просить прощения. Блядский коктейль из эмоций, ведь хмель все еще в крови, а в голове снова понимание того, что магистр оказался здесь потому что его богиня его бросила.

[Фортуна]

Алан отшатнулся от удара, но твердо устоял на ногах. Замер на какое-то время, ощущая, как челюсть охватывает боль, а во рту скапливается кровь. Презрительно сплюнул в сторону красный сгусток вместе с куском зуба, в область которого так не кстати пришёлся перстень Корта. И хоть ментальная магия не сработала в ответку, однако удар пришелся крайне отрезвляюще.

Выражение лица быстро изменилось. Словно вместе с ударом раскололась и маска в виде всех этих мягких улыбок, горящих интересом глаз и одной сплошной излучаемой похоти. Даже его фигура как-то изменилась. Нет больше той вальяжной опьяненной мелодичности в движениях, не осталось флёра притягательной хищности, что исходила всё это время. Он выпрямился, расправил плечи, повел головой, разминая шею. Все эти действия казались очень вымеренными и отточенными, ничего лишнего, очень... по-солдатски?

— Ладно, – холодный голос, стеклянный взгляд. Алан посмотрел на шприц, который всё ещё держал в ладони, и сжал его чуть крепче. После вновь переключил всё внимание на Дэна, что уже расхаживал вокруг с видом превосходства. Аж тошно. Разгадал всего один ментальный трюк, а строит из себя не ручного щенка, а бродящего вокруг жертвы волчару.

— Я пытался по-хорошему, – презрительно фыркнул. – Даже слишком, – эти слова прям таки пропитаны желчью и омерзением, словно всё только что происходящее давалось ему через силу. – Теперь будем играть по-плохому.

Такая избитая фраза, что и без того напряженная атмосфера становится ещё более давящей и вязкой. Тем не менее, Алан вскидывает свободную руку вверх, и к Дэну срываются уже нескрытые магические потоки грязно-желтого цвета. Они подобно тысячам нитей пытаются сковать эона, дабы заставить того постоять на месте хоть немного. Кажется, этому парню во что бы то ни стало нужно вколоть заветный шприц. К слову, сам он не выглядит так, словно наркотик хоть немного затуманил его разум или повлиял на состояние тела.  

Снаружи всё ещё громко долбит музыка. Однако никто не услышит их совсем не поэтому. Ещё на входе, когда ситуация казалась куда более привлекательной, Алан установил барьер. Он не даёт выйти за пределы этой небольшой комнаты ни звукам, ни ментальным сообщениям. А главное – блокирует банальный выход через дверь, ровно как и телепортацию.

Не зависимо от того, добралась ли удерживающая магия в полной мере до Корта, Алан презрительно фыркнул, глядя на магистра исподлобья в ответ на его последние слова.

— Только богиня, значит? – повторяет за ним с нескрываемым ядом в голосе. – Это та, что в очередной раз бросила тебя, едва ей захотелось? Жалкое зрелище. Думаешь, что ты хоть в какой-то мере особенный, а на деле она вновь и вновь ускользает от тебя ради кого-то ещё, – непонятно, откуда этот парень знает так много, но он продолжает: – Фортуна ведь относится к каждому смертному, как к своей игрушке, которая в какой-то момент может ей наскучить. Так с чего ты решил, что ты лучше? Только потому что эта божественная шлюха дала тебе позолоченную монетку? Однако вот вы собирались провести время вместе, но её здесь нет. Она без колебаний исчезла от тебя, едва её позвал кто-то другой. Кто-то более важный, чем ты. Взгляни уже правде в глаза. Ты надоешь ей абсолютно так же, как все. Ты нисколько не особенный и никогда таковым не был...

Удерживающая магия Алана - хорошо
Чтобы двигаться без помех Дэну нужно выкинуть на защитную магию на хорошо или отлично.

[Дэниэль Корт]

И правда - атмосфера такая напряженная, а воздух столь густой, что даже просто вдохнуть получается с трудом. Корт застывает с ухмылкой, приклеенной к его губам, и лишь слегка дергается от омерзительных нитей чужой магии, шумно вдыхая через нос, отчего ноздри его раздуваются как у разозленного зверя. Ему не нужно много думать, чтобы успеть поставить блок, от чего кольцо на его пальце слегка нагревается. Нормально.

Да, Дэниэль всегда плохо контролировал свои эмоции. Тем более те, что отражаются на его лице - искренний юноша, читаемый как открытая книга, оттого зачастую и притягательный. Вот и сейчас - все напоказ: губы поджаты, а брови сведены к переносице; глаза чуть прищурены, но ни одно движение не ускользает от его взгляда.

А от слов - от слов плечи дергаются, как дергается и кадык.

-Я могу думать о своей госпоже любую хуйню, но как ты смеешь озвучивать подобное?

Да, удар верный. Четкий. Прямо-таки выверенный - прямо в больную точку, а то и более того - в узел из переплетенных переживаний, натянутых нервов; все тело, каждую мышцу, пробивает холодом, огнем и током одновременно. Жаль только, что задумался Аланом, наверное, эффект другой - Корт же чувствует, как теряет контроль и впадает в ярость.

Это заметно и невооруженным взглядом. Карие радужки его глаз отсвечивают бордовым, будто внутри плескается магма; уже плохо скрываемые узоры эона на коже движутся и мерцают алым сквозь ткань одежды. Издает хриплый смешок, с трудом разлепляя губы и еще с большим трудом разжимает плотно стиснутые зубы.

-Еще и дизморалить меня вздумал? - низким полушепотом вопрошает магистр и также и отрывисто смеется; удивительно, как сильно изменился его тембр голоса и как он ему не идет. Дергает бровью - неосознанно, честно - и кидает взгляд на шприц, на дверь, возвращает к оппоненту. -Маме иди своей пожалуйся, как ты проебался.

Небольшой, почти даже незаметный шаг вперед, с наклоном корпуса - чтобы быстро преодолеть оставшееся расстояние.

Множество несчастных случаев происходит в ванных комнатах - честно, можете почитать какие-нибудь статьи по статистике. Каждый день какой-нибудь несчастный попадает в больницу с бытовой травмой, каждую неделю именно в ванной комнате констатируют смерть. Может быть из-за того, что на мокром кафеле легко поскользнуться? Может быть из-за головокружения от горячей температуры? А может быть просто потому что края раковины такие удобные для того, чтобы влететь в нее головой? Упс.

Корт сцепляет челюсти и под бронзовой кожей явственно вздуваются желваки; мгновенно сокращает дистанцию, хватает ублюдка за волосы - ах, а только пятнадцать минут назад он был уверен, что будет сжимать его волосы в совершенно ином действе - оттягивает назад, больно и резко дергая за пряди, и рывком, с силой, подобающей эону, впечатывает его голову в тот самый пресловутый край раковины. Что-то громко хрустит, но магистру не интересно - сантехника это или прочная черепушка; он только сжимает пряди между пальцев сильнее и швыряет оглушенного мужчину на пол.

Тот валится мешком, так что Дэн снова коротко смеется, но его мышцы буквально выкручивает от того, как сильно он хочет услышать чужой скулеж; ведет плечами назад, на мгновение задумавшись и смотря на кровавую кляксу на раковине, но слышит шевеление - в то же мгновение с разворота, не успевая даже оценить ситуацию, бьет носком ботинка по голове - попадает прямиком по лицу, на этот раз явственно хрустит нос. Жаль, лицо же неплохое было.

Алан кашляет кровью и корчится - магистр вдыхает запах крови и улыбается, улавливая в этом нотку своей богини.

-Она меня не бросала.

Переступает через мужчину, который пытается что-то говорить - вряд ли это так просто с несколькими выбитыми зубами и возможным сотрясением - но у эона в голове лишь собственный монолог. Шатен опускается на Алана - хтон его побери, это тоже могло быть в совершенно ином контексте - и так легко наносит несколько методичных ударов в челюсть, будто это дело совершенно привычное.

-Она меня никогда не бросала.

Адреналин, похожий на удовольствие в чистом виде, разливается по телу, наполняет собой все; высокие скулы шатена покрываются румянцем, с губ слетает тяжелый вздох, и он совсем не замечает того, что костяшки его руки уже не только в чужой крови. Ссаженная кожа даже не болит - в то же время магические узоры на теле сияют красным так ярко, будто этой же кровью и питаются, и утяжеляют каждый последующий удар.

-Я для нее все, как и она для меня.

Слышны какие-то хрипы, но они даже приятные; Дэн слышит и стон, но в моменте не может уловить, кому он принадлежит - хотя взгляд его глаз устремлен прямо на лицо Алана, голова которого мотается от каждого удара все более безвольно. Корт этого не замечает или не осознает, лишь давит своим весом сильнее, пресекая еще предпринимаемые попытки выбраться.

-Она меня любит.

Выдыхает. Комок в грудине будто тает, и Корт останавливается с занесенной для очередного удара рукой, наконец осознанно смотря перед собой и облизывая губы. Почему-то солоновато-металлический привкус. Чуть морщится, вглядывается в лицо Алана - черты которого разобрать отчего-то уже сложно; переводит взгляд на свою руку. Тц, кольцо так сильно впечаталось в палец, что порезало кожу, а о костяшках и говорить нечего.

Уголок губ дергается, когда магистр понимает, что несостоявшийся любовник не двигается и не дышит; тут же роняет голову, а через секунду тихо смеется, когда напряжение из тела резко выходит, оставляя после себя какое-то примитивное удовлетворение. Наверняка то ощущается лучше, чем могло бы быть после секса с этим ублюдком.

Все и всегда наверняка были уверены в том, что Фортуна и Дэниэль по характеру своему - кроме любви к отлыниванию от работы - мало чем похожи; однако лишь единицы знали о том, что у них гораздо больше общего. В определенном состоянии.

Но покидает разум вместе с тем и адреналин, и Корт поднимается уже на подрагивающих ногах, походу движения смазывая капли крови с руки о собственную рубашку, все одно уже испорченную. Доставая сигареты и закуривая, Корт достает смартфон, а в голове вата - бросает взгляд на себя в зеркало, видя что он целиком похож на картину художника импрессиониста, психопатично машущего кистью в бордовой краске, а затем возвращается глазами к экрану, в попытке набрать левой - не покалеченной - рукой сообщение Фортуне.

А вы что, не просите своих богов помочь вам избавиться от трупа?

[Фортуна]

— Ох, Дэни... – слышится вдруг из темноты угла, куда медленно затекает свежая кровь. Оттуда же буквально через пару секунд, едва Корт успел нажать на кнопку «отправить» выходит Фортуна. Её тёмных туфель касается кровь. Та мерзко хлюпает после очередного шага, но демиурга это не волнует.

Она коротко осматривает труп. Без особого интереса. Будто тот не достоин внимания. Да и какая разница? Он ведь уже мертв. Вместо проявления каких-либо эмоций в его сторону Туна делает пару коротких шагов к Корту и обнимает магистра. Всё также не боится испачкаться, несмотря на то, что Дэн весь в крови. Почти с материнской теплотой гладит его по взмокшим от пота волосам. В конце концов, даже успокаивающе целует в лоб. Будто ничего страшного не произошло. Будто прощает его. Хотя... ей его не за что прощать. Найди она даже здесь с десяток трупов, он бы всё равно остался её любимым верным псом.

— Я не буду спрашивать, что произошло, – спокойно произносит богиня, всё ещё обнимая Дэниэля. – Это и неважно. Я со всем разберусь.

Рыжеватые потоки магии начинают растекаться по телу Корта. Становится тепло. Раны затягиваются. Одежда приходит в норму. Кровь исчезает. Даже дышать и то становится легче. Только после Фортуна делает шаг от него и нежно улыбается, поправляя пальцами выбившую из идеальной прически прядь. Ну, право, как мать, которая собирает сына на выпускной. Вот только рядом с ними всё ещё в мясо забитый труп. Однако разве это важно?

— Моэ, – коротко зовёт Фортуна, не отрывая взгляд от Дэна, и рядом с ней материализуется двухметровый монстровидный лис. – Прибери здесь. – Туна берет Корта за руку и обращается уже к магистру: – Пойдём со мной. Тебе не обязательно во всём этом участвовать. Ты для такого слишком хорош...

 Когда они вышли в зал, где всё ещё шумела музыка и танцевали люди, словно совершенно ничего и не произошло, Фортуна быстро перехватила за локоть проплывающего мимо директора клуба.

— Солли, отведи Дэна всё в ту же приватную комнату, – перевела взгляд на Корта. – Подожди меня немного. Я проконтролирую Моэ и вернусь к тебе.

Вручив магистра под опеку фортуниту, хотя едва ли Корту нужна была помощь в том, чтобы добраться до другой комнаты, демиург вернулась в туалет. Там она застала чавкающего монстра, который, как ему и было приказано, подъедал труп. Туна щелкнула пальцами, накладывая новый барьер на это злосчастное место, и разразилась криком:

— Моэ, блять, да что же ты делаешь?!

Лис выпрямился, непонимающе, с претензией посмотрел на хозяйку и продолжил дожевывать оторванную ранее руку.

— Ты сказала прибраться, я прибираюсь.

Демиург устало потерла переносицу.

— Ты же в курсе ситуации, – подошла ближе к лису и вытянула раскрытую ладонь. – Плюнь руку.

— ... ты можешь воскресить его и без руки. Отрастишь новую.

— ДАЙ. БЛЯТЬ. РУКУ.

Лис нехотя выплюнул окровавленную конечность в ладонь демиурга, и сразу же именно ею получил по морде, из-за чего на и без того уже грязной белой шерсти появился новый кровавый след.

— Тупая ты псина, Моэ. Полезай обратно.

Лис опасно оскалился и хищно клацнул зубами прямо перед лицом демиурга, которая осталась в этот момент на редкость спокойной.

— Не разговаривай так со мной, женщина! – рыкнул паразит... но после всё-таки растворился, забравшись обратно в тело хозяйки.

— Иногда кажется, что меня окружают одни идиоты...

Фортуна мотнула головой, склонилась над изуродованным телом и приладила с помощью магии руку обратно. Сразу после выпрямилась, осмотрела мертвеца со скепсисом во взгляде и всё-таки начала вливать в него целительную энергию столь мощными потоками, что раны принялись затягиваться... и вскоре Алан смог открыть глаза.  

— Твою ж... – мужчина резко вскочил, хватаясь за голову и пытаясь осознать происходящее. Наверное, умирать всё же неприятно и головные боли ещё будут преследовать его какое-то время после того, что сделал Дэн с его черепом.

— С возвращением, – Туна по-театральному приветливо улыбнулась. – Ты немного умер, но мы исправили эту неурядицу.

— Какого хтона?! – тут же рявкнул на неё Алан, очень быстро понимая, что к чему. – Мы не договаривались на такой пиздец! Ты сказала, что мне нужно спровоцировать его на сопротивление, но... но убийство?!

— Да-а-а, я такого тоже не ожидала, – задумчиво протянула демиург с таким видом, словно они обсуждают обычный вечер пятницы. – Вообще-то он у меня хороший мальчик, но ты явно перегнул палку.

— Я говорил лишь то, что ты сама же мне и рассказала!

— Ну, хватит, – демиург скучающе отмахнулась. – Своё дело ты сделал. Договоренность помнишь?

— Какую нахуй... – лицо Алана озарила ноша понимания. – Блять, нет, ты не сотрёшь мне воспоминания о том, что я умирал!

Кольчатые желтые глаза хищно сверкнули в полумраке. На плечи воскрешенного отчетливо надавило тяжелыми магическими потоками.

— Ты же понимаешь, что я в любом случае это сделаю, с твоего согласия или нет. Не заставляй меня пожалеть о решении воскресить тебя...

Алан поджал губы, гневно заиграл жвалками и в итоге пренебрежительно сплюнул на пол в лужу собственной крови.

— Пиздец. Орден добряков и меценатов удачи. Вы тут, похоже, все поехавшие ублюдки, если для твоего магистра забить человека на смерть голыми руками – обычное дело.

— Не обижай моих собачек, – Туна сделала шаг на встречу и положила ладонь на лоб Алана. – А уж тем более моего любимца.

— Прежде чем сотрёшь память, – дархат сделал шаг назад. – Скажи хоть, зачем оно тебе было нужно? На кой хтон я умер?

Демиург задумчиво отвела взгляд в сторону. Смолкла на какое-то время. После тоскливо улыбнулась.

— Я должна была удостовериться, что он сможет дать отпор, даже когда меня не будет рядом. Он справился. Теперь мне будет спокойнее.

— И всё?!

— Божья воля временами довольно проста и жестока, – с этими словами Фортуна ядовито ухмыльнулась, и в сторону Алана стремительно направился поток магической энергии. Проникая в голову, он стер воспоминания о встрече с Дэниэлем, оставив лишь договоренности о задании и условие, что память Алана будет подправлена после выполнения. Когда с ментальной магией было покончено, злость дархата как рукой сняло, что не удивительно. Он с интересом осмотрелся вокруг, не помня всего произошедшего.

— Я так понимаю, задание успешно выполнено?

— Да, – демиург искренне улыбнулась. – Спасибо за помощь. Передай мои благодарности Демиану, пусть выпишет тебе премиальные. Ты хорошо постарался.

— Мне стоит знать, что здесь произошло? – спросил мужчина, глядя на лужи крови.

— Нет. Это уже неважно, – Туна щелкнула пальцами, и обстановка в туалете начала приходить в норму. – Исчезни отсюда посредством телепортации, пожалуйста. Чтобы не быть замеченным.

В сумме на всё это действо у Фортуны ушло не более десяти минут. Поэтому вскоре она уже вошла в комнату, где её ждал (или нет?) Дэниэль. Не успев заметить, здесь ли магистр, демиург сразу же с порога спросила:

— Ну как ты?..

[Дэниэль Корт]

Горечь никотина, горящего табака и едкой смоли, оседает на языке и в горле, отчего-то так привычно смешиваясь со вкусом крови, что это доставляет очередную порцию извращенного удовольствия; вместе с тем, хотя бы немного, возвращает и в реальность. Корт все еще не до конца ориентируется в окружающем его пространстве, но дело здесь не в страхе и сожалении... Они отсутствуют как данность, как явление, они в данной ситуации не предусмотрены в конфигурации. Не будет никакой рефлексии, переосознания, когда дымка ярости схлынет окончательно.

Делает затяжку, наслаждается своим же громким вздохом, не вздрагивает от донесшегося голоса богини, не меняя положения и сверля взглядом смартфон в руке. Крупица, мимолетная, но очень яркая искра удовлетворения, чувства, что он был безусловно прав, вспыхивает в его сознании, а может быть и где-то в сердце - вот она. В любой момент, когда ему нужна; в любой момент, когда он позвал. В любой момент - она здесь.

Поднимает голову, когда девушка приближается; подается в её объятия, как потерянный ребенок, которого наконец нашла мать. Прижимается, неловко обнимает в ответ - так как обе его руки заняты - и шумно выдыхает, будто до конца отпуская ситуацию.

Стоит им немного отстраниться друг от друга - смотрит прямо в монстровидные янтарные глаза, и также она смотрит в его коньячно-карие, и между ними такая связь, будто смотрят они куда-то намного глубже. На её фразу на лице юноши появляется уставшая улыбка, а в глазах благодарность - и глубже, где-то вдалеке, но все также не скрываясь от проницательности Фортуны - искорка веселья. Всё это не столько смерть какого-то придурка, сколько просто очередная история для посиделок этих двоих.

Никакого сожаления.

Госпожа поправляет его внешний вид, продолжая смотреть на него в упор - Корт шевелится только чтобы сделать очередную затяжку, но также не отрывает взгляда. Интересная игра в гляделки, в которой гораздо больше смысла, чем в обычном детском развлечении.

Но он молчит, не потому что ему стыдно или не знает, что сказать. Просто устал - и даже лечение этому не помогает. Всплеск адреналина оставляет после себя опустошение, в которое приходится окунуться с головой, чтобы чуть позже все встало на круги своя. Это он прекрасно знает, потому и не волнуется. И знает, что Фортуна поймет - нет смысла распинаться.

-Ты для такого слишком хорош... - под эту фразу Корт откидывает окурок в раковину, по которой ручейками, разбавленными водой, стекает кровь; от любого другого эти слова звучали бы как неприкрытая лесть. Но не от неё, нет... Она-то знает наверняка. Знает, что он вовсе не невинный одуванчик, не доверчивый болван - знает, как сильно бьется его сердце от вида крови; знает, с какой легкостью может случиться ещё один подобный инцидент; знает, почему он обожает кататься на мотоциклах на скорости, гораздо больше дозволенной. Знает, что ради веселья - что угодно. Знает, что в моменте нет никаких стопов. Какой смысл спорить с богиней?

Послушно передается в руки Солли, послушно уходит в комнату, где стоит у двери целую минуту, уставившись в никуда. Заставить свой мозг работать после такого перегруза достаточно сложно, но ещё немного - и он сможет снова натянуть привычный образ клоуна. Нет, ни маску, скорее... одну из его основных сущностей.

Справившись с собой, Корт доходит до кресла и опускается на мягкое сиденье, наливает себе ещё выпить - не опустошает бокал залпом, а понемногу отпивает. Поднимает руку, с каким-то ненормальным интересом осматривает костяшки - снова идеально ровные, с ухоженной мягкой кожей. Словно ничего и не было, словно всё что произошло в туалете - остается в туалете. Блять, или так говорят про быстрый пьяный перепих в туалете ночного клуба, а не убийство? Ой, всё одно - эмоции довольно схожие.  

Хихикает с собственного сознания, созданного им ассоциативного ряда, и уже быстрее добивает алкоголь в своем стакане, чтобы тут же наполнить его заново.

Алан - не первый, чтобы о нем сильно беспокоиться. Хотя Корт не может вспомнить, чтобы и о первом своём так уж сильно волновался... Есть в нем что-то, что отторгается им же самим. Что-то темное и ненормальное, однако быть нормисом - так скучно, что Дэниэль никогда не задумывался о том, что с ним по-настоящему может быть что-то не так.

— Ну как ты?..

Снова даже не думает испугаться или напрячься от внезапного голоса, от неожиданного появления подруги. Поворачивается к ней, вальяжно расположившись в кресле, и уже с широкой улыбкой легкомысленно пожимает плечами, превращая это всё в небольшое недоразумение, которое даже обсуждать не стоит.

-Увлёкся, - слегка оправдывается юноша и фыркает смешком, тут же с хитрецой чуть щурит глаза: -Предвещая "неудобные" и крайне "остроумные" вопросы - нет, это произошло не во время секса. Не настолько я секс-машина, чтобы люди не выносили таких мощностей, - и мелодично смеётся. И нельзя его упрекнуть в том, что что-то скрывает или отвлекает внимание. А зачем бы? Опять же, какой смысл что-то скрывать от богини, что знает его как никто другой, когда остальные могут только догадываться?

Указывает рукой на место рядом с собой, отпивает еще немного, смотря прямо перед собой. Глубокий вдох и голова немного кружится уже от алкоголя, и это гораздо более желанное состояние.

-Надеюсь, не сильно отвлек от чего-то поинтереснее? Хотя ты не забежала, подтягивая трусы, так что буду надеяться, что нет... - звучит все также смешливо, но уже немного тише, когда мысли возвращаются к тому, что Туна была занята кем-то другим, кроме него.

Немного молчит, медленно облизывает губы, кусает щеку изнутри и опускает голову, покачивая ей. Теперь звук, даже еле слышимый, из основных помещений, давит на перепонки.

-Нет настроения перебраться куда-то ещё?

[Фортуна]

Шутит. Значит, в порядке. Туна никогда не обманывала, когда говорила, что считает Дэни «хорошим мальчиком». Но даже такие способны вцепиться в глотку, если их разозлить. Это ведь нормально... да? Ей казалось, что более чем. Сегодня демиург искренне радовалась, что её магистр смог дать отпор. Немного перестарался, конечно, но у них есть к кому обратиться, чтобы помогли убрать следы преступления. В конце концов, тот же Демиан ведь останется с ним.

Да, Фортуна смотрела на Дэна и уже вовсю рассуждала, что и как будет, когда он останется один. Без неё. Если честно, до ужаса омерзителен тот факт, что демиург решила уйти из жизни вот сейчас. Могла бы и подождать, пока столь привязанный к ней последователь умрёт. Что для бога какие-то двести или триста лет?

Однако то был не выход. Туна прекрасно понимала – она не позволит Корту умереть в строго отведенный эону срок. Она хочет, чтобы он, подобно тому же Эдгару, жил тысячи лет. И да, это желание никуда не пропадало даже при мыслях о суициде. Фортуна была эгоисткой до мозга костей, но в этом вопросе мыслить эгоцентрично у неё не получалось.

Ей было не плевать, что будет с Дэниэлем. Она хотела, чтобы он продолжал жить и дальше. Пережил потерю и продолжил идти вперед. Да, будет сложно, но с ресурсами ордена впереди его ждёт ещё очень долгая, если не вечная жизнь. Поэтому, увы, никакого варианта «подождать двести лет» здесь быть не могло. Фортуна не хотела, чтобы Дэн умирал так рано.

Ну а ещё мысль, что ей придется самолично увидеть, как умирает Корт... нет, даже представлять такое нельзя. Больно. А ведь она собирается вот на это самое испытание толкнуть Дэниэля. Сука, что тут сказать.    

Фортуна коротко посмеялась над шуткой про секс в такт магистру. Эта их вереница смеха даже не показалась фальшивой. Существа, которых многие члены ордена считают чуть ли не самым чистым светом Аркхейма, вот так просто усмехаются после чужой смерти, когда руки одного из них вымазаны в крови. Но да у всех есть тёмные стороны. Главное умело их прятать.

Демиург опустилась в кресло рядом с Дэном и постаралась расслабиться. Конечно, её уход отсюда был таким же фарсом, как и всё произошедшее в туалете. Не было никакого сигнала. Она осталась незаметно следить за ситуацией. Показала, что кто-то её вызвал, лишь чтобы уязвить Дэна и создать для Алана нужную почву.

— Ничего страшного. У меня не может быть дел приоритетнее, чем помочь тебе спрятать труп, – Фортуна хитро улыбнулась, налила себе виски в пустой стакан, сделала первый глоток. – Наверное, мне стоит спросить, что именно произошло, и зачем ты с ним так поступил, но... я не буду. Однако если хочешь, можешь сам рассказать.

Когда же прозвучал последний вопрос, демиург парой уверенных глотов осушила содержимое стакана и вновь поднялась на ноги. Стряхнула нечто с платья. Может, остатки крови? Но да плевать. На тёмном пятна не видно. И речь тут не столько про платье, сколько про душу.

— Да, давай переместимся куда-нибудь, где не будет всей этой давящей атмосферы. Там и расскажешь об этом ублюдке, если вдруг всё же захочешь.

Подобным ругательством Туна не выдавала, что она о чём-то знает. Она оболгала бы кого угодно. Даже если бы нашла в крови труп ребенка. Всё равно для неё Дэниэль чист и прекрасен, и во всём виновата только его жертва. Это она какая-то неправильная, осуждаемая, мерзкая. А он самый лучший.

Демиург взяла магистра за руку, и уже через мгновение они оказались где-то на свежем воздухе. В лицо тут же ударил ночной ветер, по коже прошла волна мурашек.

Хоть и прошли годы, но здешнее поле всё также было усеяно желтыми цветами. Никто не решился посягнуть на красоту этого места. Шум цивилизации не добирался сюда, поэтому отдаленный гул ночного клуба сменился на смиренную тишину. Дождь закончился, оставляя за собой приятную свежесть и холодок.

— Здесь когда-то я рассказала тебе свой главный и самый ужасный секрет, который знают лишь единицы, – Фортуна улыбнулась, отпуская руку Дэниэля. – Тогда ты не осудил меня, поэтому и я всегда буду на твоей стороне. Поэтому, если хочешь, можешь рассказать, что там случилось.  

Она прошла чуть вперед, завела руки за спину, сцепила ладони в замок, подняла взгляд к темному небу.

— А после и мне надо будет рассказать тебе ещё кое о чём...

[Дэниэль Корт]

Как же учтиво, со стороны богини, от которой Корт даже при своем уровне ментальной магии, не сумел бы закрыть мысли, просто спрашивать, что же там такое случилось - эон тихо смеется в бокал, не сильно желая, чтобы его веселье было замечено, но до конца и не надеясь, что сможет быть достаточно скрытным. Да и оно так и плещется в глазах, когда он кидает взгляд на подругу - переливается в радужках, как виски в бокале с множеством граней, сверкая и блестя будто в лучах солнца. Смотрит на её тонкие пальцы, сжимающие графин, её обманчиво хрупкую фигуру, обтянутую тканью шикарного платья, и кусает губу. О чем там говорить? Кто-то много болтает, да настолько много - что зубы и в целом череп должны превратиться в труху.

Непрошенный вздох срывается с губ, эон качает головой. Ну вот, теперь и правда становится слегка стыдно, самую каплю... Не более, как если бы он случайно толкнул плечом прохожего на людной улице; но всё же - сам факт.

Следует примеру - допивает залпом, а прежде чем подняться, слегка потирает щеку и на мгновение прикрывает глаза. Ему нужно собраться с мыслями, с силами - не потому, что произошло нечто ужасное, а просто так устроен организм и ему нужен хотя бы короткий перерыв после встряски.

-Когда это клуб для нас стал местом с давящей атмосферой? - криво усмехается шатен, привычным, хоть и несколько нервозным жестом, поправляет укладку и делает шаг ближе. Но и правда - что-то в воздухе изменилось, и может быть это запах крови, прочно забившийся в ноздри, а может это не слишком приятные впечатления, оставленные чужими словами и теперь выделяющиеся, будто рваные царапины на гладко покрашенной стене, за которых постоянно цепляется взор и с которыми вот хуй пойми что теперь делать.

Слова Алана были точны - подозрительно точны; летели прямо в мишень прямой наводкой - будто были запрограммированы. Это и наводит на определенные мысли, и кажется чушью - но веру конкретно этого фортунита невозможно пошатнуть. Да и подходящее ли здесь слово "вера", когда речь о глубокой, бесконечной и иррациональной, слегка больной любви?

Держит её руку столько, сколько она сама позволяет; ощущая тепло чужой кожи, такую же крепкую хватку на своей ладони. И не отпускал бы вообще, но и удерживать - не станет, никогда; стоит лишь Фортуне характерно двинуть пальцами, его рука тоже слабеет. Фортунит осматривается по сторонам, глубоко вдыхает - запах влажной после дождя земли и еле ощутимый из-за осевшей пыльцы запах цветов; свежо и приятно, Корт бы совсем не отказался от парфюма с таким ароматом. Улыбка появляется на его лице, и он прикрывает глаза, задирая голову; падает и путается в длинных ресницах слабая капелька мороси, что ещё какое-то время следует за полноценным дождем.

Он не станет шутить о том, что её секрет не такой уж страшный - не бросает же она пить, на самом деле? Вот это было бы по-настоящему непростительно; как по-другому развлекаться, если и те же психотропы ей запретили давным-давно? А они все же не суицидники, чтобы не слушаться Эдгара...

Знал бы сейчас Дэниэль, как недалека его шутливая мысль от истины.

Даже как-то неловко рушить своим голосом умиротворение и тишину этого места, что должно теперь только хранить секреты и вселенскую печаль, которую хранит в себе богиня; но парень раскачивается на носках, ведет плечом назад и еле слышно усмехается, все же осознавая, как сильно подруга хочет услышать произошедшее именно от него.

-Бедолага с чего-то решил, - подчеркивает интонацией, будто на что-то намекая: -Будто знает нечто лучше, чем я. Может быть даже лучше, чем ты... - его голос тягучий, спокойный, уже не обагренный яростью, что была присуща сначала. Он будто смеется и мурлычет одновременно, делает несколько шагов к подруге, по широкому кругу обходит её, продолжая. -Откуда-то взял, что я такой же, как остальные. Уже смешно, верно? - останавливается чуть сбоку от рыжей, смотрит на отдельно лежащий на плече локон, цепляется взглядом за одну-единственную волосинку, что решила отделиться от общей массы и слегка торчит. Он не поправляет её - делает пару шагов, вставая прямо перед госпожой Удачей. -Более того - что я не особенный для тебя.

Вскидывает брови, кривит губы, всем своим видом выражая - "представляешь?", и...

Это чувство внезапно пронзает, и острием вгрызается, зарождаясь, где-то между лопаток, только после того переходя в грудину и расползаясь по солнечному сплетению; точно выстрел в спину. Дрожащий вздох.

Медленно опускается на одно колено.

-Будто я обычный пёс, - смешливо продолжает юноша чуть тише, переставляя ногу и оставаясь на коленях прямо перед Фортуной. Но ничто не заставит его отвести взгляд от её лица, пропустить хоть долю её эмоций - и Дэниэль смотрит на неё снизу вверх, одновременно покорно и смешливо.

-Но мы ведь знаем, что это глупо. Знаем, что я особенный? - в тоне голоса внезапно прорезается вопрос и заискивающие нотки; уже через долю секунды он повторяет отчасти самодовольно, а его лицо освещается широкой улыбкой, лишь каплю отдающую безумием: -Знаем, что я особенный.

Обнимает её за ноги, стараясь не шатать девушку, трется щекой о её бедро - нет в этом жесте, в этом положении ничего пошлого, а интимное - только в плане доверия и чувств.

Да нет ничего, что могло бы посеять в Дэне хоть крупицу сомнения. Это точно.

[Фортуна]

Фортуне думала, если Дэн признается, что совершил нечто ужасное, то и ей будет чуточку легче рассказать о задуманном. Как когда ты ищешь повод, чтобы наказать ребенка, а на деле просто срываешься на него из-за своих проблем и плохого настроения. Но он ведь и правда в чём-то там провинился, поэтому не так уж стыдно, да?

Увы, не сработало. Чем больше Корт говорил, тем сильнее у Туны сжималось всё божественное естество. Пожалуй, решение бросить сейчас Дэниэля – это самое сложный выбор, который она делала во имя своего эгоизма. Даже развод пережить было проще. В конце концов, там она верила, что это пойдет Джеки на пользу и даст какой-то толчок, а здесь... здесь никакой благой цели выдумать не получалось.  

Когда Дэн встал на колени, обнял её, прижался к ней щекой, Фортуна невольно улыбнулась. В этой улыбке уже можно было разглядеть нотки тоски. Скрыть абсолютно все свои искренние эмоции сейчас оказалось слишком сложной задачей.

Туна запустила ладонь в мягкие волосы, поглаживая Корта по голове.

Ужасно.

Всё это можно обернуть уже в классическую метафору о том, что Дэн – её верный пёс. Вот только сейчас Фортуна гладит его последний раз. Словно вот после этой обманчивой ласки она привяжет его к дереву посреди одинокого леса и исчезнет, лелея крохотную надежду на то, что у него ещё есть будущее. На то, что его обязательно найдут, подберут. Он привяжется к кому-то ещё... ах, нет, погодите, даже сейчас, даже в этой ситуации она не допускала мысли, что он посмеет любить кого-то столь же сильно, как её.

Как бы ни было больно, Туна всё равно уйдёт. Какое-то время привязанный ею пёс будет растерян. Когда же он сделает рывок в сторону, где была его хозяйка, и ощутит удавку на шее, начнёт истошно лаять. А уже следующие дни его существования превратятся в жалобный, голодный скулеж, только вместо еды он будет изнывать по теплоте своего бога.

Мда.

Эти двое застряли в петле каких-то очень нездоровых отношений. И Фортуна не уверена, что Дэн не задушит себя этой петлей, когда поймёт, что второй конец веревки опустел.

Но ведь она всё для себя решила?

Этим двоим просто не повезло. Родись Дэниэль на тысячу лет раньше, когда Фортуна была ещё на той стадии, где родные люди хоть как-то помогали ей выбраться из бездны отчаяния, они бы спокойно жили дальше. Но сейчас этой энергии просто перестало хватать. Даже несмотря на то, что подобное солнце появилось в её жизни впервые. Ведь Дэниэль, конечно, был прав...

— Какой бред, – шепнула Туна, поглаживая Корта по голове теплой ладонью и мягко, почти по-матерински улыбаясь ему. – Конечно же ты особенный.

Демиург вдруг задумалась, подняла взгляд кольчатых глаз к ночному небу. Однако её рука так и продолжала мерно поглаживать Дэна по голове. Казалось, в какой-то момент она может забыться и начать чесать ему за ухом.

— Знаешь, это даже странно. Мне ведь почти пять тысяч лет. Рядом со мной побывала уже сотня магистров, которые для меня много значили. Несмотря на новые и новые потери, несмотря на время, я всегда привязываюсь к вам одинаково, а потом вновь и вновь убиваюсь после известия об очередной смерти. Многие из них жили десятки столетий, но именно ты умудрился так быстро стать особенным...

Фортуна также медленно опустилась на колени, села напротив Дэна. Она со всей серьёзностью заглянула в его глаза, словно силилась найти там какие-то ответы на свои собственные вопросы. Склонила голову вбок, прикусила нижнюю губу, а после снова вернула ладонь на его волосы. Та медленно сползла к щеке и начала поглаживать уже лицо Корта. Без какой-либо пошлости. Любовь Фортуны к магистру всегда напоминала скорее очень странное материнское чувство. Что ж. Хорошо, что у неё нет настоящих детей.

— Даже не знаю, почему так получилось. Начало нашей истории не блещет какими-то особенностями. Скольких фортунитов я привлекла под своё крыло, предложив лекарство от их проблем? И, тем не менее, едва ли кого-то из них я любила столь сильно, как тебя.

Демиург продолжала смотреть точно в глаза Дэна с выражением глубокой задумчивости. Говорила сейчас так, словно и правда ведет разговор со псом, что не может ей ответить. Потому она и не ждёт. Лишь рассуждает вслух:

— Может быть, потому что в тебе есть какой-то особенный свет. Чистый и непосредственный. Отчасти это напоминает мне брата. Ты ведь знаешь, что наш орден идеологически принадлежит Неону? Когда-то я решила, что раз я поглотила его, то должна привнести в этот мир то, что мог бы сделать он сам. Так и появились столь добрые фортуниты, а ты, пожалуй, являешься воплощением этого образа.

Фортуна усмехнулась, тоскливо отвела взгляд, однако очень быстро вернула его к Корту и продолжила:

— Но, несмотря на всё то тепло и доброту, которые ты хранишь в себе, внутри тебя также есть нечто эгоистичное, тёмное и жуткое. И сегодняшний случай лучшее тому доказательство. Словно несмотря на всю фортунитскую светлость, в тебе всё же есть кусочек чего-то очень схожего с моей настоящей натурой.

Демиург вдруг нахмурилась, оторвала руку от Дэна и устало потёрла переносицу.

— Не задумывайся об этом всём. Я пытаюсь вслух объяснять вещи, которые и сама не понимаю. Впрочем, любовь не требует объяснений, верно? Она иррациональна. И даже спустя пять тысяч лет я остаюсь достаточно сентиментальной, чтобы верить в это чувство. Так что я просто люблю тебя больше остальных. Это правда. И это делает тебя особенным. Поэтому я хочу кое-что тебе подарить...

Фортуна выставила вперед ладони, и на них вдруг начала собираться её собственная энергия. Казалось, рыжеватое свечение буквально течет по венам, которые рисунком проступили через кожу на руках. Будто вся магия сейчас проистекает откуда-то из грудины демиурга, собираясь в ладонях.

В темноте ночи зажглось маленькое светило, которое постепенно приняло физическую оболочку. В руках сформировалась небольшая шкатулка в виде двадцатигранного игрального кубика. На одной из её сторон отражались цифры – 12:00. Едва «куб» полноценно материализовался, демиург протянула его Дэну, и время начало тикать подобно таймеру.

— Она откроется ровно через двенадцать часов. Это своего рода артефакт. Он защитит тебя... когда меня не будет рядом.  

[Дэниэль Корт]

Даже не замечает, как на его лице всё ширится улыбка - самодовольная, слегка наглая, но все равно обаятельная; давайте не будем обращать внимание на безумные искры в глазах - или можно подумать о том, что это даже добавляет некоего самобытного шарма. Да и будем честны - он не стал бы так близок Фортуне, если бы в нём не было столь изрядной доли ебанцы.

Пальцы, ерошащие волосы цвета молочного шоколада, успокаивают и наполняют тело теплом; что-то схожее с материнской лаской, и все же с налетом чего-то иного. Не будем говорить, что больного. Корт не знает, даже догадываться не может, о чем думает его богиня в этот момент, и потому просто наслаждается происходящим - как делал, как делает это всегда.

А затем - эон внимательно слушает, ловит каждое слово, не сводит взгляда с лица подруги, даже когда та поднимает глаза к небу; он не чувствует себя обделенным вниманием, но что-то так неприятно царапает ребра в момент, когда девушка говорит о других магистрах. Ревность ли это к тем, кого Туна любила также? Или беспочвенная злость на то, что они заставляли её раз за разом переживать свои смерти? Глупо мыслить о таком, но почему же они посмели расстроить ту, кто дала им всё? Кто дал им право умереть?

И одно слово - и вновь улыбка. "Особенным"... Нужно ли ему ещё что-то, чтобы чувствовать себя безмерно счастливым?

Чуть отстраняется, всего на сантиметр или два, чтобы не мешать Фортуне, когда та хочет опуститься рядом; со смешком хмыкает, чувствуя подсознательное желание разбавить собирающуюся вокруг них слишком особенную атмосферу, но сказать что-то - не решается, да и подходящих слов, тем более глупой шуточки, даже и не находится. Потому подается под ласку, прикрывает глаза, но из-под длинных ресниц взгляда не отрывает. И в какой-то странный момент ему кажется, что он замечает в янтарных глазах напротив нечто необычное, и это первый неприятный звоночек.

-Знаю... - негромко, звуча задумчиво, отзывается магистр, хоть вопрос и наверняка риторический; а сам задумывается о другом, наслаждаясь звуком голоса богини. Должно ли его ранить, что в нём пытаются найти замену кому-то давно утраченному? Может быть, однако на деле - Дэн счастлив слышать подобное, потому как более чем отчетливо осознает, что госпожа всегда любила Неона. Больше всего, больше жизни, больше самой себя - потому и Орден любит; а быть отголоском чего-то столь родного, но утерянного - похоже на честь.

Усмешка появляется лишь в уголках его губ, когда подруга припоминает и ту часть эона, о которой мало кому известно; он не стыдится её, но она слишком далеко зарыта. Быть похожим и на Фортуну - сродни благословению.

-А? - выдернутый из мыслей, слишком громко для этого места, откликается магистр; и слегка хмурится, наблюдая за чужой магией, переплетениями собирающейся на тонких девичьих ладонях. Так ярко, что почти обжигает глаза, но Корт даже не щурится - хотя только сейчас понимает, что безвозвратно проебал где-то одни из любимых уродских солнечных очков. Ну вот, образ нарушен...

Послушно забирая шкатулку, Корт с детским интересом осматривает её, проводит подушечкой большого пальца по одному из уголков и грешным делом подумывает прямо сейчас начать пытаться расколоть загадочный подарок, потому что ожидание - не его. Хочется всего и прямо сейчас.

-...когда меня не будет рядом.

В ответ Дэниэль мягко смеется и качает головой, не воспринимая столь громкие слова всерьез; серьезно, куда она денется? Собралась что ли пропустить вечер покера, или прямо сейчас убежать по своим делам? Так Дэн не обидчивый и подождет до следующей недели - нет в этом ничего серьезного.

С тем же смешливым выражением лица переводит взгляд на подругу, ненадолго оставляя артефакт в покое; и тут же замирает в напряженной позе, расправив плечи и слегка приоткрыв рот. Что-то - или, точнее сказать, всё - в её виде вдруг настораживает все существо фортунита.

И только сейчас сознанию удается подумать над произнесенной фразой. Но он силится привычно улыбнуться, хотя бровь его нервно дергается:

-Что за глупости ты говоришь? - голос звучит мягко, нежно, будто боясь спугнуть или будто парень говорит с только переставшим рыдать ребенком. А в карих глазах зарождается настоящий испуг. Здесь явно что-то не так.

[Фортуна]

Вот и прозвучал заветный вопрос.

Почему Фортуна собиралась сегодня ночью рассказать Дэниэлю правду? Она ведь всё равно сотрёт эти воспоминания. Так зачем причинять ему боль? Хотела посмотреть на его реакцию? А разве есть какие-то варианты?

Туна не знала ответов, однако с самого начала сегодняшней встречи понимала, что расскажет. Только ему. Больше никому. Ведь он особенный.

Наверное, это банальное желание показать свою настоящую боль хоть кому-то. Быть до конца искренней хоть с кем-то. И хотелось, чтобы этим «кем-то» стал именно Дэниэль.

Однако произнести ужасные слова правды сложно. Когда Корт спрашивает, Туна вдруг улыбается, но как-то неестественно. Ломано, болезненно, нервно. Моментально опускает взгляд в землю. В эту секунду она едва ли может казаться сильной богиней, которая всегда готова вытащить Дэна из любой передряги.

Маска ломается. К горлу подступает душащий ком. Пальцы рук сцепляются в нервном жесте, когда хочется настолько сильно надавить на костяшку, чтобы она хрустнула.

Уф. Туна вдруг нервно усмехается. Не понимает, почему она, мастер слова и лжи, не может взять себя в руки. Она ведь даже ещё ничего не сказала. Так зачем эти ненужные эмоции вдруг выплескиваются? Откуда они вообще взялись? И почему не получается их контролировать?

Пытается выдохнуть, но получается лишь нервно захватить ртом воздух. Как если бы богиня ощущала, что вот-вот подступит истерика. А может, это она и есть?

Фортуна вдруг чувствует себя маленьким ребенком, который собирается сознаться в чём-то ужасном. И вот глаза уже начинают намокать, щеки краснеть, руки подрагивать, и ты не знаешь, куда себя деть. Только расплакаться и выпалить, что ты виноват. А дальше надеяться на какое-то прощение. Вот только его тут просто не может быть.

Прыгать в бездну правды оказалось куда страшнее, чем богиня думала. И уже стоя у подножия, её охватывает паника.

Надо взять себя в руки.

Что это за детский сад, Туна?

Ты ведь уже всё решила.

И вообще ты не имеешь права на подобные эмоции, когда собираешься сказать нечто столь ужасное Дэниэлю. Когда собираешься сделать ему больно. Это не ты здесь жертва ситуации. Не смей себя жалеть.

Кольчатые глаза всё же начинают блестеть от подступающих слез. Фортуна понимает: ещё секунда, и она рухнет на колени, начнёт в истерике рыдать, честно признаваясь Дэниэлю, что собирается бросить его. И в это мгновение она всё же находит в себе силы собраться.

Вернее не так.

Она нашла очередной повод проявить слабость.

Туна вдруг потянулась к магистру, крепко обнимая его и прижимая к себе. Как нечто самое ценное, что есть в её жизни. Слезы всё-таки покатились по щекам, но лишь в тот момент, когда Дэни уже не видел лица богини.

Ладони судорожно впились в спину Корта. Лицом она уткнулась в его плечо. Благодаря этому сдержала всхлип. Понимала, что сейчас терпит одно из самых больших эмоциональных поражений, потому что вот-вот готова разрыдаться в плечо Дэна в глухой истерике.

Божественные пальцы, которые впивались в спину, могли начать приносить дискомфорт даже столь крепкому существу как эон. Возможно, легкая синева – это единственное, что останется от этих излишне эмоциональных объятий. Потому что всё остальное будет стёрто.

Вдох. Выдох. Не получается. Ещё одна попытка. И снова нет. Понимает, что если начнёт дышать или говорить, моментально захлебнется в истерике. Так долго сдерживала это всё в себе, что просто сломается.

И вот тут Фортуна решает разыграть карту слабости. Не отрываясь от плеча Дэна и не разрывая объятия, она мысленно обращается к паразиту, что находится в её теле:

— Моэ, забери всё это.

— Ты ведь знаешь, что я не могу частично забирать у тебя какие-либо эмоции. Если отключу, то всё.

— Делай. Иначе у меня не получится.

Внешне ничего не меняется. Дэниэль лишь может ощутить, как в одну секунду хватка богини становится мягче. Как перестаёт подрагивать её тело. И что больше она не пытается вжаться в него столь сильно, как если бы хотела попросту раствориться в эоне и спрятаться от всего остального ебучего мира.

Туна отстраняется. Заглядывает, наконец, в лицо Корту. Улыбается. Фальшиво, ведь глаза ещё мокрые от слез. Но богиня медленно утирает их ладонью, и вот на лице совсем не остаётся признаков горечи. Она попросту не может больше её ощущать. Паразит забрал себе все эмоции.

Теперь богиня двигается по наитию. Знает, что нужно сказать и скажет это. Однако ничего уже не почувствует, пока не деактивирует способность лиса. Но это после. Когда она останется одна и сможет разреветься от всей той боли, что хлынет через магическую плотину. А пока она снова выглядит так, будто всё хорошо, вот только...

— Дэниэль, знаешь... – начинает говорить и всё же стирает улыбку. Понимает логикой, что улыбаться в такой ситуации попросту неправильно.

Всё ещё обнимает Корта, но уже не так крепко. Всё ещё стоит рядом и говорит тихо. Вечно заставляет к себе прислушиваться. Глупая привычка. И вся она очень глупая. Но такая своя, верно? Обнимает, шепчет, пахнет клубникой. Вот бы всегда было так.

Но не будет.

— Я никому не говорила об этом. И никому не скажу. Только тебе. Я... я хочу умереть. Окончательно. Хочу, чтобы меня поглотил другой демиург. Если честно, я уже очень давно хочу этого. С того самого момента, как осталась без Неона. Я вечно цеплялась за какие-то подачки жизни, думая, что в них нахожу спокойствие и счастье, но на самом деле нет. На самом деле, мне нужно было умереть ещё тогда. Тысячи лет назад. Не взращивать Эдгара, не искать отношений, не строить орден и не появляться в твоей жизни. Просто умереть. Что бы я ни делала, я понимаю, что всегда хотела только этого. Насколько бы красочным не было моё существование, сколько бы я не обманывала себя, всё это время я живу лишь потому что считаю, что должна. Должна Нео, который пожертвовал собой. Должна миру, который может рухнуть без демиургов. Должна последователям, которые верят в меня. Должна тебе. Но я так больше не могу. Прости меня. Мне так жаль, что это моё решение пришлось на то тысячелетие, в котором мы познакомились. Прости... что я не сделала этого раньше. До того, как привязала тебя к себе. Наверное, было бы лучше, чтобы ты никогда не знал меня, но...

Туна вдруг невольно охватила ладонью запястье Корта, на котором выведена заветная цифра, что связывала их. Она не чувствует эмоций. Просто не способна в этот момент. И всё же голос всё равно подрагивает.

— ... но я слишком эгоистичная сука. Недостаточно эгоистичной всё это время я была лишь для одного. Для того, чтобы позволить себе, наконец-то, умереть.

[Дэниэль Корт]

Я же тебя никогда никому не отдам...

Вокруг них будто сгущается воздух, и из привычного неосязаемого и обыденного нечто превращается в липкое что-то, что давит миллионами атмосфер; и может быть из-за этого сжимается что-то внутри и дрожит, не выдерживая напряжения. А холодок неприятным током скользит по спине, по грудине, опутывает сердце, когда Корт смотрит на лицо подруги. В нём всё не так - она не претворяется, не играет, ему не нужно лезть к ней в голову, чтобы добиться настоящих эмоций; всё напоказ - и это неожиданно ранит.

Не видит абсолютно ничего - ничего другого и не существует - кроме смеси горечи, отчаяния и боли на её лице.

Ему не нравится изгиб её губ в этот момент; его пугает выражение глаз, что приобретают все более человечный вид, присущий тому, кто умеет страдать; ему кажется, что он начинает задыхаться от предчувствия, горечью оседающего на корне языка, когда она судорожно глотает воздух. В моменте ему хочется закурить так сильно, чтобы избавиться от этого привкуса и перебить привычным никотином, но сейчас не тот момент. И если Фортуна не позволяет себе отвернуться, то он не позволит себе очиститься дымом.

Так резко и сильно прижимает, что эон коротко хрипит, но тут же обнимает богиню в ответ - мягко и заботливо, не обращая внимания на дискомфорт от излишне крепких объятий; не прислушивается к звукам, отведя взгляд в сторону - отчасти потому что в ушах шумит, отчасти потому, что и не хочет этого слышать. Боится услышать то, что заставит его сердце разорваться - всхлипа, шмыганья носом. Он этого и не слышит, потому что отчасти он тоже эгоист; и дрожь явно не её, а его.

Осторожно поглаживает рыжий затылок, еле прикасаясь холодеющими пальцами, которыми становится так сложно управлять, словно и правда отморозил; хотя сейчас он предпочел бы простоять на морозе среди сугробов несколько часов, пока всё не начнет неметь, чем находиться в ожидании неизбежного, от которого всё внутри него готово кричать до сипоты.

Не хочет верить, но уже знает. Продолжая тешить себя надеждой на то, что всё не так плохо и ему кажется, магистр ещё держится, но подозрения все крепнут.

Отстраняется. Холод на её лице - и эон зябнет, даже дергает плечом от эфемерного ледяного ветра; а это неожиданно ранит ещё сильнее. Но не может даже двинуться, всё его тело сковало - просто ожидает того самого расстрела, на который привели его сюда. И вот прямо-таки не пули, а разрывная граната летит в ожидающего того магистра.

И всё же - подготовиться к такому нельзя.

Каждое слово находит свою цель, каждое слово отражается где-то внутри, рикошетя вновь и вновь бесконечным эхом, задевая всё больше и больше; каждый раз больно, каждый толчок сердца всё больнее. Сука, и правда больно.

Осознание обрушивается лавиной, которая готова погрести под собой, не давая и шанса на то, чтобы быть найденным и спасенным; но он молчит, не перебивает, не издает ни звука. Задыхается также безмолвно.

-Шутишь? - с толикой столь жалкой надежды звучит от него, когда исповедь богини кончается; дрожащие губы и немеющий язык еле позволяют вытолкнуть из сжатой глотки хоть одно слово. Его абсурдность причиняет ещё большую боль.

Бронзовая кожа становится на несколько оттенков светлее, мелкая дрожь разбивает тело; не сразу осознает, что по лицу уже катятся слезы, образуя дорожки - прикасается подушечками пальцев к подбородку, где собираются капли, и будто удивляется тому, что обнаруживает влагу. Неожиданно горячо для холодных рук, прямо-таки обжигающе.

-Лучше бы ты сказала, что это я должен умереть, - с горечью произносит шатен, истерично усмехаясь сквозь слезы, которых на лице становится всё больше.

Думается, это также больно, как пережить смерть своего ребенка - ты же всегда был с ним и был уверен в том, что уж он-то после твоей смерти останется; но судьба распоряжается иначе, и вот ты остаешься с бесконечной болью и дырой в груди, которую нельзя заполнить. И не знаешь, как и для чего дальше жить.

Он не будет умолять жить ради него, он не хочет распинаться о том, как якобы хороша жизнь; в его голове бесконечно метаются обрывки мыслей и фраз, что он мог бы озвучить - но какой в этом смысл? Если Фортуна решилась рассказать ему такое - для неё все решено, а значит решено и для него. Как хороший мальчик, как магистр, как лучший друг - должен просто принять; да что ему ещё остается? Выбора здесь он лишён.

Жалкий хрипящий стон и тихая истерика - слез все больше и он роняет голову, лишь слегка ею мотая. Ему страшно и до сих пор не верится, и рациональная часть умоляет принять это и смириться, но кому сейчас до неё есть дело? Сейчас есть только боль, предательство, опустошение.

Хватает её руки, сжимает в своих ладонях, и до крови кусает губы, как болванчик продолжая мотать головой и не в силах что-то сказать. Соленые капли падают на бледную кожу её рук.

А как же я? Что будет со мной? Как же Орден?

Молчание и всхлипы. Что тут можно сказать? От него просто отдирают огромную часть, а оставшуюся терзают миллионами лезвий. В эту секунду кажется, что это мгновение боли будет длиться целую вечность.

-Нет... - хрипит почти беззвучно, не выдерживая и роняя голову на её руки. Это не может так кончиться. Это и не должно так кончаться. Правда же?

Просто очередная глупая шутка этой злобной садистки. Точно.

Но убедить самого себя не получается и он рыдает в голос, захлебываясь слезами.

[Фортуна]

Фортуна смотрела на Дэниэля в немом исступлении. Возможно, так выглядят матери, которые впервые сталкиваются с истерикой ребенка. Она много думала об этом моменте, не раз прокручивала его в голове. Конечно же, понимала, что доведет Корта до слез и терпкой горечи. И всё же не смогла подготовить себя к этому.

Как тут реагировать?

Что сделать?

Единственный вариант, который может успокоить его и подарить легкость – это признать, что всё рассказанное лишь шутка. Отказаться от желания умереть. И жить дальше, просто чтобы не видеть его слез и не причинять ему боль. На самом деле, Дэниэль был настолько важен для Туны, что в этот момент она искренне задумалась о подобном. Можно послать к хтону весь мир, и просто быть рядом с ним. Дожить его век, а уже после...

Нет.

Это всё равно неправильно.

Какой Дэниэлю прок от богини, которая просто обманывает его своей улыбкой, а на деле считает часы до его смерти? Чтобы и самой получить свободу. К тому же, она всё ещё очень-очень хотела, чтобы эон продолжил жить дальше. Как можно дольше. В идеале – вечность. Без неё. Но всё также полноценно и радостно. Она верила, что он сможет найти в себе силы для этого. Хотя окажись они в противоположных ролях... наверное, Туна не выдержала бы подобной горечи, если бы Дэн вдруг решил умереть.

Вдох, выдох.

Фортуна не рыдала вместе с другом лишь потому, что Моэ отключил её эмоции. Она одной логикой понимала, как именно сейчас должна себя чувствовать. И главное, что душило бы её изнутри – это совесть. Невероятно стыдно, что она довела столь чудесное существо, каким считала Корта, до подобного состояния. Сама же привязала его к себе, сделала себя оплотом его жизни, а теперь вот так просто уходит.

Даже несмотря на то, что слезы не капали с глаз, богине всё равно было тяжело. И волна чувств ещё накроет её с головой после. Вот этого заплаканного лица Дэниэля с покусанными до крови губами, она не забудет, пожалуй, никогда.

Туна вновь обняла Дэна. Крепко прижала к себе. В этот раз не пыталась стыдливо спрятаться в его плече, а, напротив, постаралась стать опорой для магистра. Ладонь легла на его голову, и демиург принялась нежно поглаживать друга по волосам. Словно мать, которая пытается успокоить ребенка.

— Прости меня, пожалуйста, – говорила она едва подрагивающим голосом. – Знаю, как это жестоко. Ненавижу себя за всё это. Но, пожалуйста, прости.

Наивно было вымаливать прощение. Если бы они вдруг поменялись ролями, Фортуна не простила бы никогда. Её ядовитый эгоцентризм и желание быть самым важным существом в жизни своих близких, задушили бы её при мысли: «ему было мало меня рядом, чтобы просто жить».

Однако что ещё она могла сказать?

Да и нужно ли было говорить хоть что-то?

Он ведь всё равно всё забудет. Зачем вообще она взялась вот так играться с его чувствами? Чтобы посмотреть? Чтобы сделать больно себе же?

— Я попросила во всем помогать тебе человека, в котором уверена, как в себе. Демиан будет с тобой. Положись на него и... постарайся научиться жить без меня, – её объятия стали ещё крепче, словно она боялась, что Корт попытается выбраться из них. – Ты сильный. Я знаю, что у тебя получится.

Она хотела добавить: «я верю, что ты сможешь быть счастливым без меня», но... язык не повернулся. Даже когда эмоции были почти полностью блокированы, она всё равно эгоистично не верила, что Корт, самый близкий её последователь, сможет «быть счастливым» без неё. Жить – да. Стараться наполнять эту жизнь радостью и положительными эмоциями – пожалуй. Но добиться полноценного счастья, когда его богини больше не станет... это ведь невозможно, верно?

Мерзкая эгоистка.

— Не волнуйся, – заговорила она вновь после очередного всхлипа. – Я сейчас уберу эти ненужные воспоминания.

Сразу после этих слов Дэн мог ощутить, что его тело попросту парализовало. Туна сделала так, чтобы он не смог помешать ей использовать магию. Всё же слишком много нужно было исправить. Ниточки мыслей необходимо было плотно переплести, чтобы магистр не заметил оплошностей.

— Ты, как и все, будешь просто думать, что мне не повезло. И во враждебной стычке один из демиургов поглотил меня, – она шептала, а в эту секунду магия уже начала проникать в сознание Дэниэля, меняя пазл воспоминаний. – Так будет лучше...

Последняя тихая фраза утонула в омуте стертых воспоминаний. Фортуна не просто убрала ненужные фрагменты, она добавила новые. Словно они пришли сюда, и Дэниэль расплакался до истерики, потому что недавно столь жутко забил на смерть человека. Добавила чувство вины и смятение. Приправила это всё воспоминаниями о том, как Туна успокаивает его.

И вот...

— В общем, ты ни в чём не виноват, – произнесла уже другим тоном демиург и чуть отстранилась, выпуская Корта из объятий и заглядывая в его заплаканное лицо. Она положила ладонь на его щеку и стерла соленую влагу.

 Тело Дэна вновь подчинялось ему. Словно никакой заминки и не было.

— Как ты?

[Дэниэль Корт]

Страшно в такой момент ещё и слышать извинения - за её же решения, за её боль, которой он не в силах помочь, да и никто не в силах - но она думает, что должна оправдываться перед ним, умолять о прощении. Становится горько и от своего поведения, но слёз это не унимает - скорее уж наоборот, пусть голова и понимает, что это неправильно и давить сильнее на чувство вины уж точно не следует. И боль под кадыком всё нарастает, совершенно лишая возможности дышать. О демиурги, видел бы себя сейчас Дэниэль со стороны - никогда бы больше не плакал, чтобы не выглядеть так беспомощно и убого.

С другой стороны, он наверняка бы подметил, что подчеркнутые слезами, застрявшими в длинных ресницах, его чудесные карие глаза смотрятся еще выразительнее.

А судорожные всхлипы и невозможность дышать - это просто мелочи, издержки.

Вопреки мыслям Фортуны, Дэниэль все более крепким объятиям может только отдаваться, полностью и без остатка, отчасти желая в них раствориться. Возможно, хоть сам эон еще и борется с этой мыслью, изо всех сил отрицая, не веря в происходящее не единой капли, подсознание уже отчетливо разобрало - это последнее их объятие, и нужно навсегда запечатлеть его в памяти. Попытаться вдохнуть запах богини - пусть это и не получается из-за забитого носа и застрявшего в легких дыхания - запомнить теплоту, почти жар её тела, россыпь рыжих волос, щекочущих кожу эона.

Корт слышит про хтоника, но в ушах будто вата, да и вместо мозга - тоже. Приходится с громадным усилием заставлять мозг хоть немного поработать. И становится ясно, почему о нем сегодня вспоминали. И словно бы вся картинка сегодняшнего вечера собирается воедино, но это не утешает - лишь крадет очередной вдох.  

Демиан правда должен заботиться об этом фортуните? Как бы не хотелось признавать, но Дэн понимает - он же его терпеть не может... Впрочем, за это-то хтонику наверняка будут платить, а отношение к работе у него совсем другое. Причин, почему бы еще Синс согласился на это, Корт не знает.

Но все верно, когда готовишься куда-то уехать - далеко, надолго, возможно навсегда - нужно быть заботливым хозяином и хотя бы оставить свои вещи на попечение кому-то. Чтоб собака не издохла от голода и жажды, разве что - от тоски. От тоски по хозяину, что потрепал за ухом и обронил "я на пять минут и вернусь, подождешь?" - и ты ждешь, ведь выбора и нет, да и веришь всем сердцем тому, кто дал тебе все. Скулишь, жмешься в темные углы, вскакиваешь от каждого скрипа двери, не зная, что в этом уже нет смысла.

Грудина сдавлена до боли, очередной судорожный всхлип застревает и царапает горло - и тут же прерывается, когда Туна берет под контроль его воспоминания и тело.

Слеза, коварно избежавшая участь магии в расщеплении, смаргивается с ресниц, когда Дэниэль слегка осоловело моргает в последний раз. И вот же чудо - нет уже никакой тяжести в грудине, и хоть болит голова и покраснели глаза, все переживания ушли куда-то на второй план; парень чуть отодвигается назад и иронично усмехается, наблюдая за выражением лица богини. Может быть просто стоило выплеснуть те переживания через слезы, чтобы ничего не осталось?

Чуть качает головой, смеется тихо и мягко, как обычно, хоть отчасти и горько, но как будто ничего не произошло - откуда же ему сейчас знать, что все изменилось секунды назад?

Проводит ладонью по лицу, вздыхает уже легко, и возвращает взгляд к сопереживающему - как ему кажется - лицу подруги. Фыркает, находя это крайне забавным.

-Хуйня, - делает лаконичный вывод шатен, поднимаясь с земли, быстро накладывая на себя простенькие чары, возвращая себе опрятный вид; протягивает руку богине, предлагая помощь. Улыбка тенью ложится в уголках его губ: -Пойдем лучше еще выпьем.