[Рой Иденмарк]

-Как... приземлено.

-Так по-Архитекторски, а? - хохотнул. Да, ему понравилась подобная реакция. Чертовски понравилась.

— Это только первый вопрос, а ты уже манипулируешь формулировками, выдавая в ответ мелкий кусок безвредной правды.

-Постановку надо правильно делать. И ваще, спрашивай по одному. А то ля на неё, нарушила свои же правила так ещё и сидит недовольная. - Усмехнулся Иденмарк в ответ. - Да и вообще, это для тебя приземленно, а для простых грешных смертных продажи - это важно.

На сей раз кубы были всецело на стороне Роя. Он лишь удовлетворенно, даже с некоторой скукой, кивнул на пятёрку с шестеркой, дескать - "всё так, как и должно быть".

-Забавно будет, если мы будем поочередно выигрывать.

Скрестив ладони замком, и оперев на них подбородок, Рой склонился поближе к Туне, на секунду ещё раз глянув в зеркало. Затем неожиданно встал с кресла, отходя к стене в углу кабинета, рядом с панорамным иллюминатором. Провёл рукой по стене, и её небольшая часть отъехала являя внутренние полки. Достал оттуда небольшое устройство, после чего коротким жестом отдал команду закрытия стены-дверцы.

Поставив устройство на стол, достал два кабеля. Щелкнул по столешнице, из которой тут же выскочил широкий экран-дисплей на крутящейся оси. Развернул его к Туне. Затем подключил один из кабелей к экрану, а свободной рукой провёл по правому виску. Синтетическая кожа чуть разъехалась, являя небольшой разъем в черепе, куда был воткнут второй кабель. Затем оба были подключены к устройство. Таким образом получилась связка - один кабель связывал устройство с черепом Роя, второй - с развёрнутым к Туне экраном.

-Выключим свет для эффектности. - Громкий щелчок пальцами, и кабинет погрузился в кромешную темень.

-"Роджер", извлечение воспоминания. Тринадцатое декабря четыре тысячи девятьсот восьмого года. Фрагмент тридцать-один-"Бэ".

Темень кабинета разрезалась ярким светом дисплея. Картинка долгое время выдавала смутное и размытое изображение, и было трудно различить, что происходит. Наконец, она стала проясняться. Из динамиков бил громкий, слегка искаженный звук. Звук, будто что то упало на пол. Затем раздался голос. Рваный, дерганный, с заговариваниями.

-...скажи... пожалуйста... скажи, почему... я всё исправлю...

В это мгновение картинку уже вполне можно было различить. На ней была трансляция с визоров Роя от обозначенной даты. Экран показывал события глазами Иденмарка - глазами ещё молодого и наивного парнишки, на протяжении всего фрагмента прикованными к Туне (Искре?), так что на протяжении всей проекции демиург лицезрела себя саму от лица хумана.

Рой откинулся на спинку. Свет развёрнутого к Туне экрана не освещал ультрахумана, и были лишь разрезающие полумрак ультрамариновые визоры. Рой вырубил свет вовсе не для "эффектности"... а чтобы Удача за ярким контрастом с ослепительным экраном не заметила, как подрагивали его руки, пока вытаскивали сигарету под слова из болезненных воспоминаний.

Почему же так хреново?

Зеркало, надо сказать, поняло каким то образом, что на трансляцию не следовало реагировать, потому просто померкло, став абсолютно чёрным и немым и не отображая даже свет визоров и экрана.

-...Меня всё это больше не радует и не развлекает. Поэтому я уйду и больше не вернусь. А ты слезь уже с этой дряни.

Щелчок зажигалки, и под ультрамариновыми огоньками появился ало-оранжевый.

— За торт обидно...

Иденмарк издал приглушенный болезненный смешок. Слишком тихий, чтобы его можно было расслышать за выкрученными на максимальную громкость словами из воспоминаний.

"За торт ей, блять, обидно"

Визоры разглядели в темноте пепельницу. Стряхнул.

-Жаль, что тебя – нет...

-Завершить трансляцию. - Экран погас, звук, в котором помимо слов отчётливо "лупили" фоновые звуки, умолк. Снова щелчок, и свет в кабинете вновь загорелся. К этому времени на лице Иденмарка вновь прослеживалась беззаботная улыбка. Всё хорошо. Ничего не было.

-Итак, милейшая Госпожа Удача, мы только что имели удовольствие слегка по-ностальгировать, просмотрев унылую стекольную мелодрамку столетней давности. Всего один простой вопрос, - поднял указательный палец - что из сказанного тобой на протяжении этого фрагмента - правда?

[Фортуна]

Слушая, как Рой называет дату, Фортуна прищурилась, отнюдь не сразу понимая, о каком дне пойдёт речь. Когда же прозвучал год, всё начало вставать на свои места. Она успела предположить, что именно появится на экране ещё до того, как зазвучали знакомые слова...

Туна подалась вперед, ближе к экрану. Отставила стакан с виски в сторону, поставила локти на стол и уложила подбородок на сцепленные в замок пальцы. Демиург отлично помнила эту сцену прошлого. В конце концов, по её ощущениям она произошла не так уж и давно. Хотя... чувства от следующего визита в пустую квартиру несколько перебили воспоминания о дне прощания. Поэтому Фортуна и правда внимательно смотрела и слушала, однако не давала себе выказать во взгляде лишних эмоций. Сухая заинтересованность. Не более.

Тем временем, внутри что-то да дрогнуло. В тот день она говорила грубо, не подбирала мягких слов, старалась максимально болезненно и окончательно разорвать эту связь. И для чего? Чтобы сейчас вновь сидеть перед ним? Какова же ирония фатума.

Пожалуй, Туне было жаль. Она смотрела на свой собственный холодный взгляд, слушала пустой на эмоции голос, который озвучивал все те жестокие слова, и... от мысли, что всё это было адресовано тому любящему, чудесному парнишке, каким был Рой, становилось паршивенько. В какой-то момент, дойдя до этой мысли, она подняла взгляд от экрана в темноту напротив. Уцепилась за свечение глаз, с некой задумчивостью посмотрела на Иденмарка с пару секунд, затем тоскливо, еле заметно улыбнулась и почти стыдливо отвела взгляд обратно. Но это была столь мимолетная эмоция, что при подобных обстоятельствах уловить её слишком сложно.

Тяжелый, тяжелый день. Пожалуй, сейчас, когда Фортуна вновь была жива, когда знала, что её попытка суицида не обвенчается успехом, когда ощущала некий прилив интереса к жизни от общения с Роем, она невольно всё же окрестила этот день решающим. Если бы демиург вот именно тогда передумала и сделала бы всё иначе, рассказала бы правду, попыталась ещё раз... чем бы это закончилось? Хм. Неважно. Туна была практически уверена – ничем хорошим.

— За торт обидно... его я и правда люблю. Жаль, что тебя – нет, – услышав свою последнюю фразу этого фрагмента, Фортуна вдруг рассмеялась. Словно в плохом фильме кто-то, наконец, смешно пошутил.

— Экая я сука, однако, – сквозь смех произнесла Туна, постепенно утихая, однако широкая улыбка так и застыла на губах. Внутри горело осуждение. Очень знакомое. Это пожирающее чувство стыда перед ним. В последний год демиург отлично успела прочувствовать всю степень омерзения к себе. Впрочем, вот сейчас, когда Рой завершил трансляцию, вновь загорелся свет, и она смогла взглянуть на него ещё раз... вдруг стало заметно легче. Потому что он сейчас ужасен? Потому что это давно не тот добрый мальчик, и быть дрянью рядом с ним совсем не стыдно, даже комфортно? Да. Именно этим он по-особенному хорош...

— Что из сказанного тобой на протяжении этого фрагмента — правда?

— О-о-о, – протянула почти восхищенно, не теряя улыбки. Забрала стакан и откинулась обратно на спинку кресла, не сводя взгляда с Роя, – вот что значит «правильно поставить вопрос», да? Выглядит как-то нечестно, впрочем, всё по правилам. Хм. На самом деле, лучше бы спросил: что из этого было ложью? Пришлось бы меньше разглагольствовать. Ну да ладно.  

Сделала глоток виски, отвела взгляд в сторону, нахмурилась на секунду, будто раздумывая. Кусачая последняя фраза про любовь. На кой хтон она её вообще произнесла? А, ну да, тогда хотелось, чтобы всё ощущалось побольнее. Тц. Идиотка. Хотя чего ей сейчас волноваться? Что зеркало откопает то, в чём демиург сама себе никак не признается? Нет, нет, это бред. Она не могла любить мальчишку.

Ещё один опасный момент – это озвученная причина, почему она уходит. Та была истинно ложной. И в планы Фортуны не входило как-либо давать Рою понять, что её смерть – это попытка суицида. Слишком многое в её образе сломается об этот глупый факт.  

Но да к хтону. Сделав ещё один излишне продолжительный глоток, Фортуна отказалась от мысли накладывать табу на вопрос и вернула игривую улыбку. Заговорила оживленно и играючи, возвращая хитро-прищуренный взгляд к Рою:

— Мне приятно, что со всей твоей позицией на счёт прошлого, первый же вопрос ты посвящаешь нашим отношениям столетней давности, а не чему-то рационально-скучному из настоящего. Хотя это, казалось бы, должно быть неважно, разве нет? – улыбнулась шире. – Впрочем, давай по порядку.

Сегодня, да? Блять. Да, я и забыла. Не повезло...
Ты только не перебивай меня, ладно?  Ты всё равно не сможешь сказать что-то, что меня остановит. А когда уйду, всё равно никогда не сможешь найти. Поэтому просто выслушай.
Видишь ли, проблема не в тебе...

— Я и правда забыла о том, что в тот день была годовщина. Проблема была не в тебе, ты бы не смог меня остановить в любом случае, и да, тогда я, действительно, не собиралась возвращаться.

Забавно, что в итоге всё же вернулась через неделю. Не забавно, что Рой об этом знает, ведь подарок и Мартин оказались у неё. Тц. Нехорошо. Но ладно, Туна не показала никаких эмоций на этот счёт. Зеркало также «молчало». В ту конкретную секунду Фортуна искренне хотела исчезнуть навсегда, а уже после просто не смогла сдержать эгоистичного порыва.

Помнишь, ты спросил настоящая ли я? Так вот, нет. Ненастоящая. То есть да... это всё настоящее. Каждое прикосновение. Поцелуй. Дыхание рядом. Каждый оргазм. Настоящие...
Просто Искры никогда не существовало. Той, которую ты знал. Той, которой не плевать. Той, которая верила в тебя с самого начала. Её никогда не было. Я не Искра, Рой. Я просто эгоистичная сука, которой было очень скучно. Настолько, чтобы решиться поиграть с чужой жизнью. И если честно, мне неважно было, достигнешь ли ты успеха или нет.
Мне просто хотелось развлечься. Мне было скучно, когда я пришла к тебе в первый раз. Было скучно, когда я попросила тебя убить Барта. Да и когда я той ночью вынуждала снова и снова говорить, что ты веришь мне и любишь... всё это было просто от скуки.

— Что там дальше? Кажется, что-то про настоящие оргазмы. Их я тоже не имитировала, – коротко рассмеялась. Неуместно шутила, потому что они дошли до самой сложной части... или одной из них. Внутри появилось ощущение, словно идёшь по минному полю, только вместо взрывов – скрежет зеркала. Но да Фортуна сильно благодарила себя прошлую за все те формулировки: «мне было неважно», «мне было скучно», «всё это было от скуки». Тогда она рассуждала о себе в прошлом. Не говорила о том, что чувствует в настоящем. Потому Туна с улыбкой доложила:

— Вся та часть о том, что я эгоистичная сука и мне просто было скучно – тоже правда, – по зеркалу прошла рябь. Не врёт, но недоговаривает. – Впрочем, ладно, за пять лет я успела к тебе привязаться. Поэтому совсем плевать мне было только в первый год, – эту расплывчатую формулировку артефакт принял и успокоился.

Ну а дальше... дальше шла та самая донельзя лживая фраза...

А теперь ты стал мне не нужен. Меня всё это больше не радует и не развлекает.

Туна просто промолчала. Ей же сказали обозначить лишь правду. Она не собиралась доставлять Иденмарку удовольствие и прямо заявлять, где солгала. Однако причина её ухода была совсем не в том, что Рой ей надоел и стал ненужен. Последний год перед смертью она чувствовала себя лучше, чувствовала себя живой как раз рядом с ним. И ушла исключительно потому, что собиралась умереть окончательно. Как тут не формулируй, зеркало всё равно скрежетом пошлёт тебя к хтону. Поэтому Туна даже не стала пытаться. Сразу перепрыгнула дальше, лишь улыбка стала чуть менее выраженной.

Поэтому я уйду и больше не вернусь. А ты слезь уже с этой дряни. Не стоило тебя на неё подсаживать... просто так было интереснее, понимаешь?
Ничего не исправить. Да и исправлять попросту нечего...
Ты только не твори глупостей, ладно? Я знаю, ты сильный мальчик. Пять лет лишь сейчас кажутся огромным сроком. Какое-то время будет больно, но потом обязательно заживет. Не так уж тебе и нужна Искра.
Не то чтобы я во всё это сильно верила. В праведную месть, возвращение доброго имени семьи... Но ты стараешься и не сдаёшься. Это похвально.

— Я и правда несколько жалела, что более плотно подсадила тебя на стимуляторы, но так всё, действительно, было интереснее, – совсем перестала улыбаться, задумалась. – Исправить ничего было нельзя. И когда я говорила всё это, я правда надеялась, что ты сможешь в итоге спокойно жить дальше, отчасти возненавидев меня. И мне, правда, было плевать на месть и возвращение доброго имени семьи. Цель была не важна. Важно было вдохновлять тебя на её свершение, важно было иметь что-то, на что я могла давать тебе моральные силы. Ведь это с самого начала было главным рычагом давления во всей этой... – Туна вдруг смолкла. Окончанием фразы должно было стать «во всей этой игре манипуляций». Но демиург вдруг задумалась: не выдаст ли зеркало скрежет, дабы показать, что в последние годы для неё отношения с Роем стали чем-то большим. Вряд ли, конечно, но лучше всё же промолчать.

– ... но да я заговорилась. Что там дальше?..

За торт обидно... его я и правда люблю. Жаль, что тебя – нет...

Дальше шло самое сложное. Хотя нет, Фортуна всё ещё активно убеждала себя, что в вопросе любви всё легко и понятно. Однако даже маленький процент того, что зеркало треснет вот сейчас, будет означать провал всего.

Запустила ладонь в волосы, пригладила затылок, посмотрела в сторону. Делала всё так, словно бы вспоминала, о чём ещё могла забыть.

— А, ну да. Сучная фраза про торт, – широко заулыбалась, глянув на Роя. – Знаю, ты этого не ожидаешь, но я и правда люблю клубничный торт, – рассмеялась, приложила довольно много усилий, чтобы в этом смехе ни на секунду не проскочила и нотка нервозности. Затем сделала легкий взмах рукой, украла у Иденмарка ещё одну сигарету. Закурила. Делала это излишне медленно, словно тянула время.  

Сделала затяжку.

Выдохнула.

Легкие закололо, но совсем не из-за табака. Однако Фортуна легко улыбнулась.

— Ну и конечно, я не любила тебя...

И вдруг... да. Противный хруст, словно треснуло совсем не зеркало, а что-то внутри. Вот же сука. Вопиюще идиотская ситуация. Если быть честной, Туна даже перепугалась и занервничала. Однако, несмотря на то, что внутри всё сжалось до боли, она ни на секунду не потеряла улыбки. Даже не так. Заулыбалась ещё шире, словно раздавшийся хруст стекла – часть плана, её маленькая секундная подачка наивной надежды. Моментально мастерски взяла себя в руки.

— Я не договорила, – вытянула в сторону артефакта указательный палец, как если бы дискутировала с ним, вернула спокойный взгляд к Рою. – Я не любила тебя в том понимании, в каком преподносила это тогда. Как мужчину – нет. Да и согласись, это было бы очень глупо для демиурга искренне любить мальчишку. Однако это глупое зеркало, вероятно, считает, что любовь бывает разной, – «это глупое зеркало» всё ещё лишь реагировало на ту информацию, которую преподносили ему играющие, но да неважно. – Мои чувства скорее... – Фортуна наигранно изобразила задумчивость, подбирала сравнение, которое исправит положение. Впрочем, тут всё было на поверхности, – ... скорее можно сравнить с любовью к верному, хорошему псу? Да. Пожалуй.

Устремила взгляд на зеркало.

Искренне не знала, что будет делать, если трещина продолжит разрастаться.

Буквально ненавидела себя в этот момент за то, что допускает малейшую возможность, что сказанное – также является ложью.

Трещины замерли... и начали медленно зарастать.

Фортуна поднесла к губам сигарету, затянулась, облегченно выдохнула. Но делала это так, чтобы всё казалось не более чем нуждой выпустить табачный дым. Эта игра уже не казалась такой веселой, как прежде. Но Туна в очередной раз улыбнулась и пожала плечами.

— Как-то так...

[Рой Иденмарк]

Смех от последней фразы неприятно кольнул. Да, Иденмарк определённо был готов к этому, но, сука, как же холодно и неприятно. Впрочем, виду не понял, лишь улыбнувшись и закивав на смех Туны, словно и сам находил это забавным.

Но вот взгляд скользнул по зеркалу, уцепившись. Там было совсем другое лицо. Злое, огорчённое. Как бы невзначай, чтобы не привлечь внимания демиурга взглянуть в отражение, Рой потянулся, вставая и отходя к иллюминатору.

"Ебать-копать, такого я не ждал." - Да. Тут даже в маски поиграть не получиться. Хтонов артефакт играючи отображал истинные эмоции. Даже внешне обмануть не получиться. Вовремя заметил. - "Это же просто охуенно."

Фортуна вновь заговорила, явно давая понять, что не намерена табуировать вопрос, и Рой развернулся, опираясь спиной на иллюминатор. По понятным причинам, отсюда в отражении нельзя было разглядеть лицо Туны, а значит выявить истинные эмоции, скрывающиеся под хитрым прищуром и улыбкой, впрочем, это было плюсом и для Роя - так как его лицо также не попадало под призму артефакта, а он пока не знал, как внутренне отреагирует на ответы. Они действительно могли быть... болезненны. Вне всякого сомнения, с новым открывшимся фактом игра обещала стать в разы азартнее и интереснее, нужно только чутка подготовится. Хотя бы морально.

-Хотя это, казалось бы, должно быть неважно, разве нет?

-Про что же мне тебя спрашивать, как не про прошлое? - Пожал плечом Рой. - К тому же, первый вопрос - "разминочный", так что не думай, что он для меня самый важный.

— Я и правда забыла о том, что в тот день была годовщина. Проблема была не в тебе, ты бы не смог меня остановить в любом случае, и да, тогда я, действительно, не собиралась возвращаться.

-Да уж, - качнул головой - до чего же удачные совпадения. С такими и вправду поверишь в "судьбу".

Не слишком больно. Забыла и забыла. В тот день Рой даже тайком надеялся, что она запамятовала, чтобы увеличить эффект "сюрприза".

"Да уж, знал бы, какой ждёт меня" - воспоминания о собственной наивности заставили усмехнуться.

—Что там дальше? Кажется, что-то про настоящие оргазмы. Их я тоже не имитировала...

-А я не плохо трахался, как для девственника, а? - хохотнул в ответ Рой. Подобные шутки, надо сказать, действительно несколько разряжали атмосферу.

—Вся та часть о том, что я эгоистичная сука и мне просто было скучно – тоже правда...

Рой лишь молча пожал плечом. Об этом он, в целом, и так догадывался. Даже не больно ни капли.

Стоп.

А почему вообще должно быть больно? Хоть отчего то? Это ведь было... так давно. Это вообще было  с другим человеком. С другим Роем. Он изменился. Он больше не такой. А тому наивному дурачку так и надо.

Иденмарк пытался как то абстрагироваться, разделить в голове "Себя Настоящего" и "Себя Прошлого". Получалось... посредственно.

— Я и правда несколько жалела, что более плотно подсадила тебя на стимуляторы, но так всё, действительно, было интереснее...

-Стимуляторы... а, это хрень. Они мне нужны, чтобы работать. - через мгновение после сказанных слов Рой осёкся, поняв, что "на автомате" выдал заученную невероятную ложь. Было уже поздно. По кабинету пронёсся мощных хлопок, а следом звон разбивающегося стекла. На зеркале теперь отчётливо чернела внушительная трещина в углу. - Мда. - Поправив галстук, переставший улыбаться Рой развёл руками. - Лицемерие вошло у меня в рефлексы.

Меж тем приближались к самой волнительной части. В этот момент Иденмарк очень сильно пожалел, что отошёл от зеркала... и вместе с тем был невероятно этому рад. Да, было почти непреодолимое желание прочитать эмоции Удачи в этот момент, но... выдавать свои было куда неприятнее.

-...Знаю, ты этого не ожидаешь, но я и правда люблю клубничный торт...

-Я заметил. - Кивнул в ответ. Глаза больше ни на миг не отходили от демиурга. Конечно, начала с торта. Но уж точно никак не могла забыть про последнюю фразу, на которой Рой и оборвал трансляцию. Сам того не осознавая, всем нутром надеялся, что она сейчас просто пожмёт плечом и скажет: "все, больше правды не было".

Взяла сигарету. Закурила.

Иденмарк продолжал улыбаться, прислонившись к панораме. Да, как же хорошо вдали от этого артефакта...

Внутри будто всё узлом завязалось. Поймал себя на мысли, что сердцебиение участилось. Не порядок. Послал "Роджеру" команду подуспокоить хтонов двигатель в груди.

— Ну и конечно, я не любила тебя...

Раздавшийся после этих слов хруст сработал лучше дорожки качественного Аббератского кокса. До чего же приятное чувство... И даже последующие слова, - не важно, были они абсолютно справедливы или лишь попытками смягчить ситуацию со стороны Удачи, - ничуть не изменили ситуацию.

Впрочем, и внутреннего ликования, Иденмарк ни капли не подал. Выражение лица методично оставалось равнодушно-дипломатичным, всё с той же фирменной отработанной и донельзя фальшивой улыбкой.

-Мда... верному псу? - Усмехнулся, и наконец отстранившись от панорамы, подошёл к столу. - Верному псу... - пальцы открыли крышку террариума, вытаскивая Мартина.

Плюхнулся в кресло, поднимая над головой паука. Присмотрелся к узору на пузе. Тот самый, хорошо знакомый. Когда в память о нём он даже распорядился сделать похожие на выпускавшейся модели боевых паукообразных шагоходах.

-У меня когда то была и собака... Джадди. Хороший был. Верный. Никогда не предавал. Я понимаю, о чём ты говоришь. Псу можно верить. У него только один хозяин. Он всегда будет с тобой. Никогда не бросит. Никогда не променяет на кого то другого. Ему никто не нужен, кроме тебя. - паук завертел лапками, когда пальцы Роя сильнее сжали его, так что плоть чуть прогнулась внутрь - даже когда делаешь ему больно...очень больно... всё равно, хорошо выдрессированный верный пёс не укусит в ответ. Не перестанет верить. Джадди был из таких. И я никогда не предавал его в ответ. Никогда не бросал. - ослабив хватку, Рой погладил Мартина, закидывая обратно в террариум. - В одном лишь он меня подвёл. Не признал предателя в том, кому я когда то верил больше всего на свете. Больше чем тебе. Видно, он и ему верил, ведь... - Иденмарк развёл скрещенные ладони -...ведь псы такие доверчивые, знаешь. Этот человек пристрелил его у меня на глазах, следом попытавшись убить и меня. Вот тогда то я и понял, чего стоит доверие. Этим человеком был Сарен Иденмарк. Единственный, кого я действительно когда то мог назвать братом. Я доверял ему абсолютно, любил его по-настоящему, как брата. Думал, что могу положиться на него. И из-за этого лишился того, на кого действительно мог. - Иденмарк долил виски в стакан, тут же осушая его. Поморщившись, и утерев каплю с губ, призадумался. Затем продолжил: - как раз в это время мне почти полностью переделали скелет. Вот этим лезвием, - поднял левое предплечье, из которого, разорвав рукав рубашки и пиджака в мгновение ока выскользнула огромная заостренная бритва - по диаметру примерно равная самому предплечью. Белоснежная композитная сталь блестела от света ламп, широкая сторона обладала зеркальной поверхностью - я нанёс ему 174 удара. Когда наносил последний, там уже остался такой фарш, что даже наша создательница-мать Бейла бы не признала в нём "сына". -  лезвие скрылось в предплечье. Ничуть не поврежденная кожа сомкнулась обратно. - Знаешь, всех их я считал предателями. Но, - по большей части, - убивал, в основном хладнокровно и без эмоций. Да, иногда это было кроваво, зачастую жестоко и очень болезненно, с нотками садизма... но редко с эмоциями. Из всех ударов, только один был за меня. 173 - за Джадди. Может мы и оба те ещё уебища, но в отличие от тебя, я любил своего пса больше, чем себя. А из тебя скверный хозяин.

Снова щелчок зажигалки. Глянул на пепельницу. Да-а, такими темпами, им целый блок бы не помешал, чтобы досидеть до конца ночи.

"Интересно, и нахуя я это всё щас рассказал?.." - вопрос без ответа. Показать, как ему больно было, когда она его бросила? Совсем не по его правилам. Ужалить в том, что она плохая хозяйка, хоть и любим цепляться за собачью тему? Уже ближе к правде. Хотя, зачем себя обманывать, тем более перед таким артефактом это может быть и опасно.

Всё же, Иденмарку хотелось больше искренности. Быть может, долгие десятилетия сплошной лжи и лицемерия истощили его, и хоть сейчас он хотел настоящей правды. Не поддельной, которой они оба с Туной пытались наебать друг друга даже перед отражением артефакта в чёрно-золотистом обрамлении.

-Посмотри, какое же тут всё серое... да? Однотонное. Черно-белое или металлически-серое... стерильное. Искусственное. Везде механизмы, протоколы, коды... - Иденмарк обвел взглядом кабинет. - Такие простые и прямолинейные дизайнерские решения, такой гнетущий, скучный антураж. Тебя ведь это раздражает, да? Твою авантюристскую суть? Это кресло, на котором ты сидишь... выполнено под высококачественную кожу, но... фальшивка. Обтянуто, как и моё, полимерной дрянью за пару архей. Всё такое, такое... - Рой засмеялся, раскидывая руки. Взгляд по прежнему блуждал по интерьеру кабинета - ...такое безжизненное, однотипное, монохромное... даже воздух... не замечала, какой он здесь? Он будто попросту... пустой? Ни одного запаха. Даже дым от этой сигареты, - он приподнял над лицом правую кисть, между указательным и среднем пальцем которой был зажат дотлевающий бычок, плавно испаряющий тонкую струйку свинцового табачного дыма, моментально утягиваемого вентиляционным фильтром на потолке. - ни на секунду не задерживается в нём. Будто фильтр в лёгкие воткнули.

Затушив бычок, налил себе ещё виски в стакан. Смерил взглядом пузатый бутыль.

-"Джим Тэдди Алько Лимитед-Коллекшн". Да-а, пиздец... знаешь, будь тут бадяжаный бурбон из Аббератских трущоб, я бы и не заметил разницы. Никогда не был ценителем. - Даже не замечал, как менялись лимитированные коллекции в мини-барах, установленных в каждом его кабинетном столе. Меняли как правило за него, просто подстраиваясь под тенденции, чтобы "лицо корпорации" лучше вклинивался в светское течение. - Знаешь, я тебе говорил, что фирма выпускавшая вот эти сигареты, - хлопнул ладонью по пачке - закрылась, и мы выкупили марку... это не совсем так, просто я прилип к ним, так как курил на протяжении тех долгих лет... просто, - поморщился - они ведь были самые дешёвые... я тогда всё собирался брать подешевле. А потом так и остался на них, даже когда мог позволить себе менять виллы каждый день... пока мой менеджер не сказала мне - "господин Архитектор", - снова фирменное передразнивание голосом с переходом на "фальцет" - "вам не по статусу такие. Там много людей. Они ведь фотографируют!"... да, сука. Фотографируют. Щёлкают на ёбаные экзофоны, которые мы им же и продаем, делятся между собой. "Ой, а ты знаешь, какие сигареты курит Архитектор?". Вопрос на миллион архей, блять. Я выкупил марку, переделал дизайн - сам накалякал на планшете за пять минут какую то ебанину. И вот, сигареты вроде одни и те же, но раньше были бичевскими "Альштольд Рэд", одно упоминание которых было моветоном, а стали премиальными "Саурс Голд", которыми укуривается каждый богатенький уебок из "Умбры". Вся суть в этикетке.

Поморщился, замолчал. Пальцы ритмично постукивали по стакану, отчего тёмно-бурая жидкость внутри чуть подрагивала.

-И вот мы сидим тут, в безжизненном кабинете. Мало чем отличается от той Цирконской квартирки, просто эти голые однотонные стены считаются хорошим вкусом и даже некоторым новаторством в жанрах футуристического минимализма, а там были просто обшарпанные обои. Пьём этот ебучий Джим Тэдди, сидим на пластмассовых летающих табуретках, а это ебаное зеркало даже не подает знака, что тут что-то не в порядке. Хм, забавно. - пригубил виски - Интересно, понимаешь ли ты, о чём я говорю.

Встав, перекинул ховер-кресло через стол, к Туне, а затем и сам перелез - пройдясь лакированными блестящими мужскими туфлями прямо по столешнице. Плюхнувшись обратно в кресло - теперь они с Туной сидели рядом, с одной стороны, развернул зеркало. Смотрел на девушку не поворачивая головы, через отражение артефакта. В отражении самого хумана теперь был несколько уставший парень. Улыбка тоже была, только в отличие от фирменного дипломатичного оригинала - несколько лукавая и тоскливая.

-Как Инь и Ян... только сейчас обратил внимание, на сколько же мы противоположны... - усмехнувшись, подхватил кубы, подкидывая в руке.

Передал Туне. Как и прежде сухо отреагировал на выигрыш, снова эта реакция в стиле "всё так и должно быть".

Результаты бросков (3)

[/b]

Фортуна 7

Рой 9 [/b]

Рой задаёт вопрос.

[/b]

-Твой ответ был неполным. Я так понимаю, ту часть фрагмента, что ты проигнорировала, можно считать ложью? Хотя, надо признать, ты так умилённо делала вид, когда, типа "пыталась вспомнить, что же там ещё было"... н-да-а... что-ж, мой вопрос. В чём причина того, что ты тогда решила уйти?

Иденмарк снова не поворачивал головы - смотрел на Удачу через отражение в артефакте, был готов отследить каждую микротрещину от одного только вздоха, отследить каждую реакцию, которую не утаить от этого зеркала...

...или...

...утаить?..

[Фортуна]

— Ясно, – протянула Фортуна с отблеском ухмылки после очередной затяжки. Сделала это до того, как Рой перекинул кресло, в момент, когда он ещё сидел напротив и только закончил рассуждать про нужду соответствовать навязанным «этикеткам». – Интересно, у каждого психопата есть грустная история об убийстве любимого питомца? – откровенно ухмыльнулась и развоплотила дотлевающую сигарету. Казалось, весь этот душещипательный рассказ о мести за Джадди нисколько не тронула демиурга. Она разве что улыбнулась, когда слушала подробности об убийстве. Но сочувствия в кольчатых глазах не наблюдалось. Вероятно, в других обстоятельствах Туна сыграла бы подобные эмоции, но... зачем, раз они всё равно перед зеркалом, которое выдаст, что ей всё равно? За пять тысяч лет она была свидетельницей стольких бед и несчастий, что горевать об одной несчастно убитой собаке – это сущее лицемерие... хоть она и любила пёсиков.

— Ох, нет, не подумай, я тебе очень сочувствую, – зеркало едва треснуло, Туна склонила голову чуть вбок, как бы задумавшись, а после оживленно продолжила: – ну ладно, не «очень». В твоей жизни столько дерьма произошло, что сочувствовать из-за смерти собаки на всём этом фоне как-то странно. Да и ты рассказал мне эту историю явно не потому, что искал сострадания. Не очень понимаю, зачем... наверное, хотел уколоть? – откинулась в кресле, посмотрела куда-то в потолок, протягивая задумчивое «м-м-м». – Не вышло. Очень горько и больно, когда умирает одна единственная собака, но гораздо легче пережить потерю, если у тебя таких ещё много. Впрочем, все эти метафоры поднадоели. Я любящий демиург и «хороший хозяин» для своих последователей. А к тебе я с самого начала явилась без цели брать хоть какую-то ответственность за то, что я с тобой сделаю. Просто потом привязалась больше, чем стоило. Как и говорила, надо было уходить после первого года, а не оставаться ещё на четыре.

Фортуна перевела взгляд на Роя и пожала плечами. Говорила всё это без улыбок и прочих ненужных эмоций, с заметным спокойствием, впрочем, это нельзя было назвать безразличием. Нотка непонятной тоски иногда проскакивала в голосе, но выражение лица демиурга оставалось серым на эмоции. Таким же оно было и в отражении. Сейчас Туна говорила правду. Потому она и использовала формулировку «явилась с самого начала», ведь после совесть начала знатно тяготить её за всё совершенное в отношении Иденмарка... но об этом ему всё ещё не стоит знать. Легче говорить о периоде, когда они только «встретились». Там, и правда, было плевать...

— А что до всей этой серости, – с оживленным вздохом произнесла, осматриваясь, – и до нужды соответствовать запросам общества... ну... да. Атмосфера здесь искусственная, пластмассовая, хоть и стильная, – вдруг усмехнулась. – Прям как твоя оболочка теперь, да? Кхм. Но ты не прав. Между той квартиркой и этим кабинетом огромная разница. В первой было больше... искренности и жизни? Да, пожалуй. Место было мерзкое. О-о-о, – рассмеялась, – тот ебучий серый город на Цирконе. Вид из окна на те вычурные неоновые вывески и чувство вечной сырости после дождя... всё это до сих пор стоит перед глазами и ощущается кожей, если захотеть вспомнить. Да-а-а, место было злосчастное. Если сравнивать с здешним шиком дизайнерского минимализма, даже глупо думать, что у той квартиры были хоть какие-то плюсы. Но... у тебя ведь, вероятно, теперь все кабинеты в подобном стиле? – ещё разок осмотрелась. – И во всех них также серо и безжизненно, зато солидно и всегда на месте бутылка хорошего виски. Идеально, так сказать. До стерильности и одобрения перфекциониста. Вот только всё это в итоге начинает вызывать скорее омерзение. Потому что в несовершенстве есть свой шарм, оно всегда особенное. Потому что табачный дым... – Туна указала на тлеющую сигарету в руках Роя, от которой, как он сам сказал, не исходило запаха, ведь работали фильтры, – ... даже если это самые дешманские папиросы, становится родным и желанным, когда ты связываешь его с правильным человеком. Потому что скольких бы женщин ты не трахнул в этом кабинете, какая вообще разница, если ни одну из них ты не любил? Потому что эмоции и чувства всегда важнее оболочки и идеальной функциональности. А в такой серой коробке, даже несмотря на то, что мы в ебучем космосе, словно бы и нет места для этих эмоций. Как будто тот, кто проектирует все эти дизайнерские решения, просто не оставляет места для чего-то яркого, что не впишется в этот рай перфекциониста. Потому в несовершенной квартирке с обшарпанными обоями куда легче быть счастливым, чем когда у тебя есть вся эта дорогая идеальность. В том числе, потому что не нужно прогибаться под чужими запросами... даже своими собственными. И да, иронично, но всё мною сказанное столь же хорошо описывает тебя самого. Твою, – обвела указательным пальцем силуэт Роя, – теперь такую идеальную оболочку, в которой едва ли найдутся все те чувства и эмоции, которые были в прошлом, менее совершенном теле. Ты ведь пытаешься быть таким же идеально функциональным, я полагаю, как это место. Вычеркиваешь из себя всё ненужное и иррациональное. Память корректируешь, ведь зачем сохранять то, что приносит боль, – усмехнулась. – И вот у тебя есть всё, что тебе якобы нужно, что полезно и правильно, а зеркало бьётся, когда ты лжёшь о том, что счастлив, – с театральной вычурностью пожала плечами, разводя руки в стороны. – Что-то здесь не так, не правда ли?

Туна потянулась к бутылке, чтобы налить себе ещё выпить. Пока она это делала, Рой сел рядом, поставив зеркало прямо напротив. Богиня вопросительно изогнула бровь, смотря с явно претензией, но в итоге отпила из наполненного стакана и ядовито улыбнулась.

— Это, между прочим, не совсем честно, учитывая, как ты сбежал к окну и погасил свет, слушая мой ответ недавно, – она вновь откинулась в кресле, глядя на себя точно в зеркало. Пока что то выдавало те же эмоции, что были на лице самой Туны. – Ну да ладно...

Бросок кубов, ещё одна победа Роя. Фортуна отреагировала спокойно, без улыбок, понимая, что теперь врать перед зеркалом ещё более чревато. Но вот Иденмарк задал вопрос... очень ожидаемый, и всё же... Туна вдруг лукаво улыбнулась, пытаясь заставить артефакт не демонстрировать её настоящие чувства, но по тому с краю пошла трещина (куб). Вместо фальшивой улыбки в отражении была видна тоскливая задумчивость, словно демиург поникла, услышав вопрос. Туна цыкнула языком, стерла улыбку и перестала пока лицо оставалось безрадостным. В кольчатых глазах отразилась смертельная усталость.

Какое-то время Фортуна молчала, подбирая в своей голове формулировки и размышляя, сможет ли соврать так, чтобы Рой этого не понял. Она всё также не хотела признаваться в том, что собиралась окончательно умереть. В том, что её стычка с Немезидой была спланированной попыткой суицида. А ведь причина её ухода была как раз в этом.

Казалось бы, почему так важно не раскрывать этих карт? Чтобы не показаться слабой? На самом деле, нет. Просто тот факт, что Фортуна самовольно собиралась умереть, перечеркивает все её рассуждения о любимых последователях. Ломает саму её суть, как демиурга, которому так важен её орден. Втаптывает в грязь все те светлые чувства, о которых она готова говорить, когда вспоминает о тех, кто ей дорог. Потому что всё это вдруг оказывается сплошным лицемерием, если знать, что в какой-то момент она решила эгоистично умереть и всех бросить.

После продолжительной тишины Фортуна излишне уставше вздохнула, пожала плечами и спокойно произнесла:

— Табу, – сразу же взялась за кубы. – Пусть у тебя останется надежда, что там скрыта какая-то тайна, – усмехнулась. В зеркале отразилась такая же кривоватая ухмылка, вот только куда менее оживленная, контрастирующая со стеклянным взглядом. – Играем дальше?

[Рой Иденмарк]

– Интересно, у каждого психопата есть грустная история об убийстве любимого питомца? - Эти слова не укололи, даже наоборот - слегка повеселили. Уголки губ тронула лёгкая улыбка.

-А ты хороша, гы. Ну да ладно, не такого уж психопата. Едва ли моя ебанутость сильно больше твоей.


-Как и говорила, надо было уходить после первого года, а не оставаться ещё на четыре.

-Ага. Надо было вообще не приходить. - Холодно ответил. Прям заморозил. Не стоит, пожалуй в таком тоне разговаривать. Слишком легко в нём прочитать обиды. Большой палец ударил по кончику фильтра, чтобы стряхнуть пепел.

Иденмарк, внимательно следя за каждым движением Туны, слушал дальнейшие слова о Цирконской квартире, о безжизненности кабинета. О чувствах. О "правильных людях". Медленно кивнул. Но в этом было больше иронии и сарказма, чем согласия.

-Блять, как же смешно от тебя слышать слова про "искренность и чувства". Ебануться можно. - Смешно, впрочем, Иденмарку не было. - Интересно, сколько вот таких игрушек наподобие меня у тебя было за жизнь? Десяток? Сотня? Может быть тысяча? Ну, кстати, вполне близко, я думаю. Живешь пять тыщ лет, со мной встречалась пять. Как раз тыща и выходит, если поделить. Впрочем, наверное, не все так долго жили. Наверное, каждый раз сразу же меняла, как только ломались. И что, хоть к кому то у тебя были искренние чувства? Любовь? Вспоминала хоть кого нибудь? Вот знаешь, мы оба такие лицемерные ублюдки, но разница, на самом деле колоссальна. Я признаю свою ложь, но она всегда идёт... ну ладно, не будем говорить "во благо", едва ли ты оценишь мои устремления. Скажем открыто - ради цели. Но что до тебя? Ты просто играешь с чувствами людей. Просто так. От скуки. Бля-я, насколько же это ебануто. И ты ещё называешь психопатом меня?

Слова про "побег к окну" проигнорировал. Внимательно смотрел в отражение Фортуны. Не смог скрыть заигравшей на губах улыбки, когда зеркало дало трещину после его вопроса, оставив этот момент, однако, без комментариев. Лишь ещё внимательнее присмотрелся в зеркало, когда в нём отобразилось истинное выражение богини.

"Необычное ощущение" - Рой гыкнул, делая последнюю затяжку. Швырнул сигарету на пол. Мусорит? Отнюдь. Тот час же словно из ниоткуда взялся небольшой дрон-пылесос, захапав в себя хабарик и рассыпавшийся тлеющий табак и пепел.

Ждал ответа на вопрос. Понял, что попал, куда нужно.

-Прям как морской бой, ебать. - Не удержался от комментария, хихикнув. Вновь налил себе "Джим Тедди" в стакан.

-Табу.

-Да ну нафиг. Охуеть. У нашей удачливой богини, как оказалось, есть что скрывать от обезумевшего кибер-корпората? О-о-окееей, - Голос так и струился сарказмом. То, что этот вопрос был неудобен, было понятно уже из того, что она проигнорировала связанный с ним фрагмент памяти ещё во время прошлого вопроса. Впрочем, то что она вовсе откажется на него отвечать, он не ожидал. - одна "жизнь" из трёх проиграна.

Иденмарк призадумался, откинувшись на спинку ховер-кресла. Взгляд отцепился от зеркала, вновь пробежавшись по антуражу помещения. Нахмурился.

-Знаешь, сначала я думал, что лучше будет оставить его таким на время игры. Типа открытость, честность, вся хуйня. Ну, знаешь, как символ. Но, с учетом того, что это зеркало трескается как лёд весной чуть ли не после каждого нашего слова, думаю, никакой символичности в голом кабинете уже нет. - Задумавшись, произнес Иденмарк. - Что ж, давай сделаем красочнее, что-ли?

Щелчок пальцами, и в то же мгновение серые однотонные стены кабинета сменились мощной голограммой, проецирующей панорамный вид на ночной город. Голограмма была весьма реалистична, и даже симулировала звуки дождя и проезжающих машин.

С интересом наблюдал, как город простирался перед ними, вырастая из неоткуда. Всегда любил играть с воображением, давая образам жизнь. С этой голограммой он мог практически почувствовать запах влажного асфальта и ощутить прохладный прикосновение дождевых капель на своем лице. Но вот что поменялось совершенно точно - так это воздух. Монотонная фильтрация сменилась нечто сродни легкому ветерку.

-Играем.

Рука, отставив стакан, потянулась к кубам.

[Фортуна]

По губам Фортуны растеклась ядовитая улыбка. Это не те эмоции, которые она «симулировала», поэтому зеркало не отреагировало новыми трещинами. Уж чего, а самолюбия, эгоцентризма и яда в этом демиурге хватало сполна. Однако она не стала отвечать сразу. Дождалась, пока Иденмарк усядется, изменит интерьер. Тот ей, кстати, не особо понравился. Чувство влажности после дождя очень раздражало ещё со времен тех пяти лет на Цирконе. Но да демиург ничего не сказала. Вместо этого она вернулась к вопросу об искренности и любви:

— Ой, ну перестань, – откинулась на спинку стула, важно закинула ногу на ногу, подперла подбородок ладошкой и продолжила следить за Иденмарком. – То, что я не испытывала к тебе светлых чувств...

Прервалась. Зеркало треснуло. Однако Туна лишь отмахнулась, ни на секунду не меняясь в лице. Кажется, она и не собиралась пытаться обманывать в этот раз. Ну да, она ценила юного, влюбленного Роя. И совсем ей было на него не плевать. Зачем теперь это скрывать? Даже наоборот. Пусть видит. Пусть хоть немного сомневается в её сучности... если это вообще возможно.

— Глупое зеркало, – усмехнулась Фортуна и продолжила: – ладно, перефразирую. То, что я не любила тебя так сильно, как пела тебе об этом по ночам, не значит, что я не умею испытывать подобные чувства. Тут уж согласись, тысячелетнему божеству сложно найти причины искренне привязаться к хуману-юнцу. Хотя и получилось это сделать чуть больше, чем мне хотелось бы. Однако, конечно, я прекрасно знаю, что такое искренность и прочее. В конце концов, я была замужем целое тысячелетие, – Туна развела руками, пожала плечами и начала говорить более скучающе: – просто это всё... смертное. Либо люди умирают, либо чувства. Поэтому в какой-то момент всё надоедает, и ты ищешь подобного жестокого развлечения, просто меняя фигурки, стремясь хоть за каким-то разнообразием, выдирая себе хоть немного эндорфинов. Но да, я, действительно, делаю это ради своего эгоцентризма. А ты, и правда, можешь ещё прикрываться какими-то там целями. Но тут у тебя два пути, – резко задумчиво остановилась. – Ах, нет, три. Первый – умереть до того, как настанет пора вязкой, мерзкой скуки. Второй – сойти от неё с ума и довести себя до состояния, когда ты уже не сможешь управлять корпорацией и прочим. Ну и третий – найти себе развлечения под стать моим. Так что, поверь мне, – отмахнулась, – все эти твои моральные рассуждения о том, что я редкостная дрянь, ведь играюсь с людьми от скуки – пустые. Ведь когда ты поживешь с моё, ты и сам придешь к подобному. Хотя даже тогда сможешь прикрывать всё «благой целью», конечно. Но это лишь иллюзия, в которую тебе хочется верить. Вот как с тем первым убитым тобой наркодилером. Можешь сколько угодно говорить, что сделал это, потому что не мог работать без наркотиков и меня, а на деле... ну... ты же просто наркоман, которому нужна была тогда доза, – заулыбалась ещё шире, а в кольчатых глазах сверкнула издевательская искорка. – Так чем ты лучше? Я тоже могу говорить: «Ну, мне это нужно, чтобы жить. А от моей жизни зависят состояние Аркхейма и мои люди, которые делают очень много хорошего». Благую цель для прикрытия найти всегда можно. Но да мы сейчас опять вернемся к этим твоим душным разговорам о том, насколько миру нужны демиурги. А я здесь не для этого...

Потянулась, чуть выгибаясь в спине в области поясницы, как бы разминаясь и всем видом показывая, что к очередной порции техно-морали она не готова. Слишком давит. Туне хотелось верить, что этот вечер всё же принесет что-то да интересное, зря она что ли затеяла эту игру? Правда пока что демиург скорее «проигрывала». Но да ничего.

— У любой женщины должны быть секреты, – безвкусно и спокойно ответила Фортуна. – А я ещё и богиня...

Затем придвинула по столу к сидящему сбоку Иденмарку свой пустой бокал. Как обычно ничего не сказала, но по требовательному жесту всё итак было ясно.

Дальше пришёл черед кубов. Благо, удача в этот раз оказалась на стороне Фортуны. Да, сколько раз ещё будет звучать этот каламбур и его подобия – даже считать не будем.

— Моя очередь, – кивнула Туна и театрально задумалась, смотря в потолок, который теперь таковым и не казался из-за голограммы. Вдруг вздохнула. Поморщилась. – Может, хоть на космос сменишь? Мы же буквально в нём. Сейчас бы находиться недалеко от Архея, но при этом опять смотреть на безвкусные улицы Циркона или его подобия. Аж тошно.

Поворчала. Прокашлялась. Наконец, перешла к делу:

— Так, вопрос. Ну, пора узнать главную загадку моих последних дней. Как ты всё-таки выжил?

Результаты бросков (4)

Фортуна 8

Рой 5

[Рой Иденмарк]

Рой скользил взглядом по поверхности артефакта. Усмехнулся, когда зеркало дало трещину, но слишком сухо, - это была насмешка вовсе не над демиургом, а над ситуацией в целом - чем дольше шла эта игра, тем чаще зеркало "трещало".

-Глупое зеркало.

-Это уж точно. - кивнул Иденмарк. - Давай играть до тех пор, пока не разъебем его полностью. Чтоб там уже нечему трескаться было.

Шутка была сказана лёгким голосом, на лице была радушная улыбка. Но зеркало в этот момент отображало уставшее и грустное лицо. Могло даже показаться, что по отраженному лицу Иденмарка стекала скупая слеза. Или то разрасталась новая трещина?

Вызваны эти эмоции были воспоминаниями о семье, ассоциативно проявившихся после слов богини о замужестве. Рой вспомнил Джину... вспомнил Пэм.

"Да что-ж такое..." - глубоко вдохнув, хуман прогнал эти мысли из головы.

С дальнейшим сказанным Рой решил не спорить. В иной ситуации, конечно же, начал бы, но не сейчас уж точно - он ведь и сам понимал, что демиург была права.

Откинувшись на спинку, он продолжил лишь молча слушать. Лицо в отражении вернулось в норму - воспоминания об утраченной семье были одними из самых болезненных для Роя, но сейчас их удалось отогнать.

-...богиня.

Сразу после этих слов Туна подвинула свой пустой стакан к Рою.

-Ну разумеется, богиня. - С наигранно важным видом кивнул хуман, подливая "Тедди", и отодвигая уже наполненный стакан обратно. - Такие посиделки я только с богами и устраиваю.

Наконец Туна высказалась и про окружающую полувиртуальную реальность - она её не устраивала. Да ладно, кто бы сомневался.

-Блять, да что тебе не нравится в Цирконе? Планета как планета. Ну, подумаешь, хуманы заселили. А смотреть на космос, находясь в космосе, - это как живя на побережье вешать картины моря. Я знаю, что многие так и делают, но не понимаю, нахера. В общем, на, - протянул демиургу смартфон со списком "тем" на которые можно было переключить дополненную реальность. А их там было великое множество - от различных лесов, пустынь, гор - до того же космоса.

Отдав смартфон, ответил на поставленный вопрос:

-Да, в общем то, "воскресил" меня Энтропий. До сих пор не знаю, чего он во мне тогда увидел, и как вообще нашёл, и нахрена всё это было... но по его рассказам, собирал он мои куски по всей лаборатории. Действовал оперативно, надо сказать. Так то угарный вообще мужик, жаль, что демиург - засмеялся, - в подробности воскрешения я особо не вдавался, можешь сама у него спросить при встрече, если интересно.

Рой взял кубы, повертев их в руке. Он помнил, что брат Лео научился очень тонко контролировать пальцы с помощью кибернетики, до такой степени, что умудрялся выролять необходимый результат. Ловкость рук и никакого мошенничества, так сказать. Впрочем, к этим кубам такой трюк был очевидно не применим - они явно были магическими и связаны с зеркалом, и попытки смухлевать казались максимально идиотской идеей.

-Кинь и за меня. - передал кубы Туне. - Ну так, по приколу, хе.

"Прикол" вышел что надо - богиня выроляла победу Роя. Хуман призадумался.

Вопросов было слишком много. Рою больше не хотелось выяснять про их совместное прошлое - тут для него уже было все более-менее понятно. Нет, определенно были и ещё вопросы, но их можно пока и отложить. Любила того добренького парнишку, даже скорее не любила, а питала необычный тип привязанности. Где то врала, где то не врала. Продолжать выстраивать "тонкие вопросы" для выяснения каждого нюанса, где именно была ложь а где - правда, - больше не хотелось. Хотелось узнать больше про неё.

-Ты говорила, что когда то и сама пыталась сделать мир лучше и вот всякое такое... что изменило тебя? Расскажи свою "драматичную" историю, аж интересно послушать.

Результаты бросков (5)

Рой 6

Туна 4

[Фортуна]

Услышав про Энтропия, Фортуна вдруг весело расхохоталась, причем смех был не наигранным, зеркало отражало те же эмоции, что разгорались и на лице демиурга. Она даже отставила бокал в сторону, чтобы случайно не расплескать алкоголь.

— Забавно, забавно, – произнесла богиня сквозь смех и шумно выдохнула, чтобы успокоиться. – Ты говоришь, что не веришь в судьбу, а в итоге вон как получается. Отчасти я тебя сломала, а после Энтропий починил. В то же время именно он когда-то учил меня, что жизни смертных мало что стоят и с ними можно играться, ведь мы боги.  

Туна ещё разок усмехнулась, покачала головой с видом: «Ох уж этот Энтро», после чего взглянула на зеркало с лисьим прищуром. Хоть то и трескалось вновь и вновь, однако когда звучала подобного рода откровенная, но ранее скрываемая правда, трещины срастались вновь. Только благодаря свойству «регенерировать» этот артефакт всё ещё был пригоден. Возможно, на своём долгом веку он ещё не встречал двух столь противоречивых фигур, которые настолько погрязли во лжи...

— Но да обо всём по порядку, ведь это часть ответа на твой вопрос... – заговорила демиург, продолжая внимательно смотреть на себя и Иденмарка через зеркало. С её лица пропал яркий отблеск веселья. Сейчас Туна выглядела скорее умиротворенно спокойно и не пыталась лишний раз изображать неискренние эмоции. Всё равно проиграет этому злосчастному куску магии.

 — В общем-то, какой-то жутко трагичной истории ты от меня не услышишь. По крайней мере, я не буду сидеть и рассказывать, как с годами убедилась в гнилой сущности смертных и поняла, что этот мир ужасен и жесток, поэтому решила, что без толку его оберегать. Нет-нет. Я прекрасно понимаю, что в Аркхейме есть как хорошие, так и плохие существа. В моей жизни не было момента, когда всё вдруг поделилось на чёрное и белое. Впрочем, я не врала. В первые столетия я и правда старалась быть лучше, чем есть на самом деле. Я горела желанием помогать всему живому, спасать, оберегать и прочее, прочее. Во многом потому, что рядом со мной был брат, который прививал мне все эти мысли...

Лицо Туны в отражении дрогнуло эмоциями излишней печали. Демиург оставалась абсолютно спокойной, а в зеркале её глаза вдруг намокли. Однако она не расплакалась, то было бы уже слишком.  Лишь быстро проморгалась и мотнула головой, затем откинулась на спинку стула, скрестила руки на груди и продолжила рассказ, лишний раз не смотря на артефакт:

— Нео был искренне хорошим демиургом. Возможно, он отражал олицетворение жизни даже лучше, чем какая-нибудь Альвария. При этом он был сильным и мог позволить себе выбирать, как жить и кого защищать. Я думаю, что если бы он до сих пор был жив, Аркхейм, и правда, был бы лучше. И пока Неон был рядом, я смотрела на него и тоже старалась... соответствовать. Он проповедовал не пожирать слабых, а лишь тех, кто на тебя нападает. Помогать смертным развиваться, ведь именно в этом наша природная обязанность. Думать в первую очередь о других, а потом уже о себе. Нео считал демиургов своего рода... – Туна задумалась, – ... механизмами фатума? Чем-то, что должно быть лишено эгоизма и, может, даже своей воли. Он считал, что раз мы наделены такой силой, то не имеем права эгоцентрично выбирать себя. Мы должны исключительно стараться делать мир лучше, даже если где-то страдаем от этого сами. Потому что боги созданы для мира, а не мир для богов. Несмотря на свою силу, он думал, что мы всего лишь слуги и защитники всего живого. В общем-то, пока он был жив, всё это казалось мне чистой монетой...

Туна смолкла, вновь потянулась к своему бокалу, сделала медленный глоток, затем ещё один. Звучно выдохнула. Следующее предложение даже спустя тысячи лет далось ей с трудом, и зеркало отразило, как дрогнули на секунду губы:

— А потом он умер. Можно сказать, что эта излишняя доброта его и сгубила. Я была слишком слабой, чтобы выживать самостоятельно, и попала под покровительство Энтропия. Думаю, Энтро – полная противоположность Нео. Он научил меня всему плохому. Впрочем, я никогда не берусь говорить, мол Хаос меня испортил, и это он во всём виноват. Да, он поломал многие моральные скрепы, которые выстроил в моей головке Неон, однако же я, пожалуй, всегда природно тянулась именно к чему-то эгоистичному и даже разрушительному, нежели созидательному. Так что Энтро просто вытащил всё это наружу, сломав барьеры псевдо-доброты.

Очередной вздох, очередной глоток. Рассуждая, Туна смотрела в бокал. Иногда качала рукой, чтобы тёмная жидкость переливалась из стороны в сторону. Зеркало во время разговора ни разу не треснуло, напротив, активно восстанавливалось и сейчас выглядело практически целым. Всё сказанное было правдой.

— Порой мне до сих пор стыдно перед Нео за то, кем я стала. Поэтому существует орден, названный в его честь. Обычно орден олицетворяет волю и характер демиурга, но в моём же случае это не совсем так. Я та ещё мерзкая сука, а вот фортуниты в большинстве своём искренне хорошие люди. Потому что орден построен на постулатах Неона. В морально-этическом смысле, это скорее его орден, нежели мой. Но да я не очень представляю, как вообще выглядела бы организация, которая могла олицетворять именно меня...

Фортуна, наконец, подняла взгляд на Роя и едва улыбнулась. Получилось несколько вымученно и устало. Её рассказ был окончен, так что она хотела поскорее сменить тему.

— Я заметила, что ты как-то неестественно отреагировал на мой рассказ о браке. Полагаю, у тебя за сто лет тоже появился неудачный опыт семейной жизни или типа того? Впрочем... – демиург взяла за кубы и легкой рукой бросила на стол, – ... наверное, это должен быть официальный вопрос...

На кубах выпало 3 и 5. Лишь закончив с ответом, Туна потянулась к переданному ей пульту управления окружающей голограммой и сменила "тему" на космическую, как и хотела ранее.

[Рой Иденмарк]

Веселый хохот Туны от слов про Энтро заставил слегка улыбнуться и Роя. Причем, скорее, даже сам смех, а не его первопричина.

-Да, Энтро тот ещё весельчак, и сплошные противоречия. Ну, ему положено - Хаос есть Хаос. А Хаос, я думаю, является антиподом "судьбы"... Хотя не является ли им и Удача? Ладно, ладно, не будем вновь уходить в эти дебри. Судьба, не судьба - мне как то побоку, хотя в том, что я выжил, я действительно лишь вижу больше везения, нежели какого то предначертания. Мне более интересно, какого хрена Энтро забыл тем вечером в той богами забытой лаборатории.

Рой слушал внимательно, как и всегда. Да, он часто делал вид, что скучает, не обращает внимания, что слова собеседника словно пролетают мимо, не имеют значения, и вообще он тут от нечего делать. Но это всегда была не более чем обманка. Слова не проходили мимо, улавливался каждый звук, каждая смена интонации и изменение мимики, с каким чувством произносилось то или иное слово.

Сейчас, впрочем, играть роль скучающего от жизни богатенького корпората смысла было немного - зеркало предательски выдавало некоторые нотки сосредоточенности на лице ультрахумана. Да и сама история Рою действительно показалось несколько интересной. На лице рассказчицы даже проявились некие эмоции - лишь в отражении всевидящего зеркала, разумеется. Ненадолго намокшие глаза, однако, довольно быстро вернули привычное спокойствие.

"Какой же все таки мастерский самоконтроль."

Да, Роя это восхищало. Не могло не восхищать. Хладнокровие Фортуны, её умение держать себя в руках, быстро возвращать власть над своими эмоциями - сейчас Рой прекрасно понимал, что сотню лет назад у него не было даже мизерного шанса каким бы то ни было образом раскрыть ложь. А в данный момент... это было очень интересно.

На протяжении рассказа Роя молчал, лишь иногда согласно кивая. И это была не типичная для него показная официозная вежливость - действительно во многих словах он находил для себя нечто правдивое и, более того, хорошо знакомое.

По окончанию он глянул на Туну ответным взглядом. Конечно, в нем не было ни капли эмпатии - сочувствия и сострадания, - ведь сейчас этот холодный кибернетический взгляд был абсолютно честен. В нем была лишь капля понимания.

-Твой брат был хорошим. Жаль, что все так обернулось.

Да, жаль. Наверное, надо было ещё что то сказать. Но что Рой мог сказать? По его мнению, даже если бы Неон был жив, вряд бы он изменил мир. Это мир меняет хороших и сильных, а не наоборот. Меняет, или сжирает тех, кто не хочет меняться.

Конечно, Рой был убежден, что мир можно изменить. Но уж точно не добрыми поступками. Так не получится. Нужны другие методы. Жестокие, кровавые, мерзкие. И пока цели Роя совпадали с благими намерениями изменить что то к лучшему, он мог бесконечно оправдывать сколь угодно ужасные методы их достижения. Удобно, и совесть не мучает, пока не наступает очередной психоз вместе с осознанием того, во что ты превратился, оголяя скрывшихся за пачкой стильных костюмов в шкафу гору уродливых скелетов.

Навела история Туны и на другие мысли. На причины её участия в проекте. Не факт, конечно, но она явно до сих пор питала теплоту к Неону... возможно, единственный, к кому она ещё могла её питать. Единственный... и мертвый. Да, Рою все это казалось ироничным.

Вопрос о семье обжигающей пощечиной вернул от мыслей в реальность. Неприятный вопрос. Не хотелось говорить о семье.

Кубики легли в руку. Перекатились по столу, выпадая пятеркой с тройкой. Ничья.

Стали перебрасывать. Четвёрка у Туны вселяла шансы на возможность не отвечать, но у Роя выпало три.

Результаты бросков (5)

Рой 3

Туна 4

Хмыкнув, он откинулся на спинку, задумавшись. Сначала хотел наложить табу на вопрос, но... этого тоже не особо хотелось делать. Или... попробовать соврать?

"К хтону." - отмахнувшись от мысли ускользнуть от ответа, Рой кивнул.

-Да, был такой... не самый приятный опыт, верно подметила. Давно уже, больше полусотни лет назад...

Рой замолчал. Решил упустить подробности про Чернобога. Да, Туна была в курсе, что Рой состоял в нём, и более, по его мнению, ей знать не нужно было. Как и чем он там занимался, как туда попал, и за что вообще сражался. Возможно, именно на эти вопросы и придётся сохранить "табу".

-Так вышло, что дороги привели меня на Юнтерру. Планетоид такой... маленький, пустынный, очень отдаленный от других крупных обитаемых мест. Я... устал от множества вещей, мне нужен был отдых. Нужно было время осмыслить все. Я познакомился там с Джиной. Она была азари - довольно редкая, можно даже сказать, экзотическая раса. Тогда я и подумал, что... что можно просто забыть про все. Сделать вид, что никогда ничего не было до этого, начать новую жизнь с чистого листа.

Воспоминания тянулись вслед за словами. Аномально жаркий для такой отдаленности от Архея, пустынный, почти безлюдный планетоид. Лишь небольшое поселение, в тени скалистых гор. В голове проносились смутные очертания уродливых хижин, собранных из задешево купленного мусора-металлолома. Мастерская Роя, в которой он работал.

-Я неплохо обосновался. В основном чинил всякую всячину для местных, или для пролетающих мимо Юнтерры путешественников. В общем то, наше поселение и жило в основном за счет того, что Юнтерра, хоть сама по себе и мало населенная и интересная, но служила как бы перевалочным пунктом из-за своей уникальной расположенности. В остальное время там было довольно тихо и скучно, - максимум, кто-нибудь из местных откопает в песках да притащит мне старого развалившегося робота. Но это было мне и нужно - тишина, спокойствие. Наконец то я могу спокойно выдохнуть, наконец меня отпускает вечная паранойя и страх. А Джина... она даже помогла мне с наркотиков слезть. Она была удивительна. Она была совершенством, настоящим, подлинным идеалом.

По мере рассказа лицо Роя просияло, широко улыбаясь, он словно возвращался в те времена.

-Мы взяли к себе маленькую эльфийку, Пэм. Она осталась без родителей... никогда не говорила, даже нам, как это произошло. И вот я поверил, что можно действительно отпустить все. Сделать вид, что действительно, ничего никогда не было. Забыть прошлое. Вот только... прошлое тебя не забудет, и всегда найдёт.

Лучезарное лицо Роя помрачнело.

-Вот всегда так, блять. Строишь планы. Думаешь о будущем. Думаешь, что всё у тебя заебись и наконец можно вздохнуть свободной грудью. Но когда ты открываешь рот, чтобы выдохнуть, эта жизнь с размаху засаживает тебе по самые гланды.

Рой замолчал. Рука нервно потянулась к пачке, выуживая сигарету. Подкурившись, он подтянул сенсорный монитор, так чтобы Туна могла читать.

-Открой статью о "Юнтеррской резне". - после короткой команды, ИИ автоматически нашёл в архивах упомянутую запись.

На экране высветилась статья: "Юнтеррская резня: история о киберпсихе, убившем свою семью".

-Если тебе интересно, как именно их убили, можешь почитать, потому что говорить об этом... у меня особо желания нет. Описания, надо сказать, максимально приближены к тому, что было в реальности.

В статье действительно было детально описано убийство Джины и Пэм, немного говорилось о процессе суда, о приговоре "пожизненная ссылка на рудники Зель-Бадден", колонии для особо опасных и жестоких убийц, насильников и террористов, в самом конце об амнистии.

Было несколько фотографий - тогдашнего Роя с Юнтерры - во многом похожего на молодого Роя, каким его могла запомнить Туна, отличающийся разве что появившейся чередой шрамов на лице, да грубыми механическими поделками заместо левой руки и правого глаза. Ещё одна фотография Иденмарка была в конце, сделанная после амнистии и выхода из заключения - и вот тут его уже трудно было узнать - осунувшееся и покрытое синяками и язвами мутаций лицо, тусклый взгляд потерявших цвет визоров - они теперь слабо горели бесцветным грязно-белым - и ссутулившаяся фигура едва напоминали Роя.

Уже после статьи была небольшая сноска дополнения, в которой говорилось об ошибки следствия и снятии обвинений.

-Одна из немногих сохранившихся статей, - произнес Рой, наблюдая за переплетением свинцовых нитей дыма от сигареты, уходящих в потолок. На экран он старался не смотреть. - уже после того, как я вернул Экзотек, мне удалось добиться правды. Но все же, я приложил максимум усилий, чтобы эта история не приобрела второе дыхание из-за моей должности, и не повредила корпорации. А, ну и да, - через силу улыбнувшись, - и не понять, чего в этой гримасе было больше - ненависти и злобы, или боли, - Рой добавил - стояло за всем этим, разумеется, моё расчудесное Иденмарковское семейство.

Докурив, Рой швырнул бычок в пепельницу, возвращаясь в прежнее, до открытия статьи, положение - откинувшись в кресле.

-Играем дальше, или перерыв?

[Фортуна]

Фортуна сочувствовала.

Правда.

Искренне...

... вернее, она очень старалась вызвать в себе это блядское сочувствие.

Туна не настолько прогнила, чтобы история Роя оставила её равнодушной. Она знала, что такое терять близких. Она всё ещё плакала над смертью каждого своего магистра. Потеря – это то немногое, что вызывало в ней человеческое, искреннее чувство горечи.

И она, правда, была способна сопереживать Рою. Что ни говорите, но она ведь... ценила его? Нет, не так. Она определенно точно была сильно привязана к тому Рою, которого знала. Своеобразно любила? Как пса. Мы уже это выяснили. И даже осознание, что перед ней совсем другой человек, не колебало этой привязанности. Поэтому от мысли, что когда-то он пережил подобную боль, ей становилось правда тоскливо.

... должно было становиться.

Но блять!

Было в Фортуне чувство, которое всегда перебарывало абсолютно всё. Светлое, тёмное – неважно. Всё. Это её отвратительнейшая, до мерзости эгоцентричная ревность.

Только послушайте его.

«Она была удивительна. Она была совершенством, настоящим, подлинным идеалом».

Каждое слово вгрызалось в эгоистичное нутро Фортуны с какой-то кровавой болью. Она и сама от себя такого не ожидала. Однако чем больше Рой рассказывал о своей жене, тем отчётливее Фортуна понимала, что... за эти сто лет успела потерять его?

Ей было плевать, насколько мерзким он стал.

Было плевать, что сейчас он её скорее презирает, нежели питает какие-то светлые чувства.

Но осознание, что она не главное, что занимало его механическое сердце? Нет. Вот это было слишком.

Казалось бы, чего демиург ждала? Она целую сотню лет была мертва. Она бросила его весьма скотским способом. Однако когда в уравнении появлялась вот эта жгучая ревность, никаких объективных ответов было уже не получить.

То, что Туна назвала своим, навсегда должно остаться только её. В этом не может быть исключений. Иначе Фортуна начинала испытывать абсолютно иррациональную ненависть. Как в тот самый момент, когда умер магистр, защищавший свою семью. Ей плевать, насколько светлым было всё то, что приобрел её любимый человек. Она готова была отнять у него это счастье, чтобы просто быть уверенной, что нет существа, которое он ценит и любит больше, чем богиню.

Рой рассказывал, а Фортуна молчала. Она уткнула локоть в подлокотник кресла, скрыла губы за ладонью, словно прикрыла их, чтобы не выдавать эмоций сожаления и шока. Но на деле в зеркале было видно, как кольчатые глаза почти потухли. В них появился лишь отблеск настоящей ядовитой злобы.

Туна понимала, что показать вот эти свои эмоции Иденмарку не имеет права. Поэтому она старалась сдерживать себя настолько, насколько могла. В какой-то момент прикусила до крови щеку изнутри, чтобы столь открыто не напрягать скулы.

Если бы червоточина мерзких эмоций, что зародилась у неё внутри, вылилась сейчас в поток магии, вероятно, вокруг всё просто бы воспламенилось. А Фортуна так и осталась бы сидеть на этом самом стуле, сжираемая своими демонами.

Право дело, в это мгновение она ненавидела как себя вот за эти чувства, так и Иденмарка. Ненавидела не за выходку с фортунитами, не за момент, когда он ограничил ей магию и даже не за ситуацию с матерью того бедолаги, в которой Рой показал своё истинное лицо. Нет. Ненавидела за то, что он посмел найти женщину, которая стала для него важнее. И ей было плевать, насколько иррациональны эти чувства.

Весь рассказ Туна казалась скорее... крайне сосредоточенной, серьёзной, строгой до отблеска злобы в глазах. Она даже не пыталась обманывать зеркало. Тот пиздец, что творился у неё внутри скрыть было бы очень сложно. Это та эмоция, с которой она хладнокровно убивала любую женщину, которая не так смотрела в сторону её уже бывшего мужа тысячелетия назад, когда они ещё были в браке. Просто потому что контролировать эту жгучую ревность Туна не в силах.

Рой показал статью. Фортуна лишь перевела на неё взгляд. Тот двигался столь медленно и нехотя, словно со скрипом. Почти не читала, что там было написано. Внимание привлекла фотография, которая резанула по сердцу ещё больше.

Это ведь тот самый Рой. Из прошлого. Её Рой. Её, блять.

Вдох, выдох. Грудная клетка двигалась с большим напряжением. Иденмарк закончил рассказ и ждал какой-то реакции. Надо было хоть как-то объяснить своё поведение сейчас.

— Прости, я... – она мотнула головой, потянулась к бутылке, быстро налила целый бокал и моментально выпила всё до капли. Взгляд перетек на зеркало. Фортуна попыталась нагло манипулировать им, чтобы скрыть правду (на кубах выпало 12, что позволяет частично контролировать артефакт).

— Я невероятно сочувствую тебе, – говорила напряженно, смотря в сторону, пыталась выдать реакцию за шок. Зеркало не трескалось. У Туны получалось контролировать его в этом моменте. – Я, возможно, та ещё сука, но понимаю, что такое горечь потери. И то, что случилось с тобой – это... просто пиздец. Я сочувствую, Рой, правда.

Зеркало не билось, однако лицо демиурга в нём отражалось правдивое. Артефакт передавал всю эту злобу, горящую в глазах. Показывал, насколько же Туна дерганная сейчас. То состояние, когда если хоть что-то пойдёт не так, всё взорвётся. И это всё же стоило объяснить.

— Я злюсь, потому что... блять. Я просто не знаю. Твоя семья, Иденмарки, – животные. Радует, что ты смог отомстить и убить виновных после такого.

И вот тут-то управлять зеркалом уже не получилось. Треск за треском. Длинные расколы. Конечно, Фортуне было абсолютно плевать на семейство Иденмарков и их жестокость. Даже больше! В её голове, пока она всё это говорила, сидела вполне закономерная для неё мысль: «Хорошо, что она уже умерла».

Фортуна смолкла, кидая нервный взгляд на трескающее зеркало. Оно словно издевалось над ней, крича снова и снова: «ложь». И как раз это и стало той самой последней каплей. В ответ на новую трещину демиуг просто резко взмахнула ладонью, и стекло артефакта взорвалось, разлетаясь в клочья. Вместе с этим силовая волна задела и прочие стеклянные атрибуты. Бутылка, стаканы. Осколки полетели во все стороны. Очень напоминало ту сцену, которую устроил ранее сам Рой. Цикличность, получается.

— Нахуй, – демиург резко встала, отчего её кресло отлетело на пару метров назад. – Я спать. Спокойной ночи.

Объяснять она, кажется, ничего не собиралась. Просто пошла к двери, игнорируя всё и вся. Лишь на ходу взмахнула рукой и быстро, гневно добавила:

— Не выбрасывай осколки этого ебучего зеркала. Завтра я починю его. А сейчас пусть идёт нахуй.

«...и ты со своей ебучей азари вместе с ним», – Туне хватило рассудка оставить эту фразу при себе.

В её каюте прошло время.

Она приняла душ.

Успокоилась.

Пожалела о случившемся.

Даже протрезвела.

Хотя внутри всё равно сгреблось мерзкое негодование.

Когда демиург собиралась ложиться спать, в каюту вошёл Кора, дабы в очередной раз поинтересоваться, не нужно ли ей чего. Туна хотела отмахнуться, отправить его восвояси, когда вдруг... осмотрела парнишку с головы до ног. В алкоголе утопить весь тот яд, что скопился в ней, она бы не смогла. Наркотики ей всё ещё запрещены. Поэтому...

— Кора?

— Да?

— Как ты там говорил? Тебя можно звать в абсолютно любое время суток для абсолютно любой нужды без исключений?

— Если это не идёт вразрез с замыслом Архитектора. Верно.[/color]

Фортуна ухмыльнулась. В голове промелькнула ядовитая мысль о том, что Архитекторудолжно быть плевать, раз уж она, как оказалось, перестала быть главной женщиной его жизни.

В своих желаниях Туна была весьма бескомпромиссна. Уже через мгновение она впилась в мальчишку требовательным, чувственным поцелуем. Ещё через минуту он уже был в её постели. Даже в этом сексе, который был лишь заплаткой на ране вылившейся злобы, демиург играючи смогла сделать так, чтобы Кора не задумывался об искренности её желания.

В какой-то момент, когда Фортуна лежала на кровати, а Кора стоял перед постелью на коленях, в очередной раз проводя языком по внутренней стороне женского бедра, демиург нащупала в груде сброшенных вещей телефон.

Туна уже ранее звонила с него Эдгару, поэтому без спроса разблокировала экзофон по памяти. Руки сами двигались в ненужном жесте. Фортуна не могла назвать то, что происходит «местью». Ей просто до ужаса хотелось хоть отчасти уязвить Иденмарка так же, как он невольно сделал с ней.

Беззвучное фото.

Быстрый поиск в контактах Великого, блять, Архитектора.

Затем короткое сообщение, а следом за ним злосчастный снимок.

Туна сделала всё это с абсолютно спокойным лицом, затем откинула телефон в сторону, притянула Кору ближе к себе и продолжила наслаждаться его телом. Телом, на которое ещё недавно она не смотрела, ведь после всего случившегося хотела лишь одного мужчину на этом корабле.

Но раз всё сложилось так... плевать. Пусть идёт к чёрту.

Неаккуратный ход в этой шахматной партии чувств и эмоций. Если Иденмарк сделает вид, что ему всё равно, она ощутит себя ещё более мерзко. И всё же... Фортуна сделала то, что сделала. Хотя, право дело, она думала, что сегодня этот вечер закончится совершенно иначе...

[Рой Иденмарк]

-Почему оно треснуло? Не, не треснуло даже, а разлетелось нахер во все стороны, прям как моя семейка сто лет назад. А? Знаешь? А я знаю. Потому что она опять пиздела. Да, это и так очевидно. Мне непонятно другое - где именно пиздела. В чём заключалась ложь? Она злилась. Отчего? Хер знает. Мразь тупая. А я ведь ей это... душу раскрыл, во.

Отчего то Иденмарку самому стало смешно от своих слов. И он рассмеялся. Прерывистым, болезненным смехом, совсем нездоровым, и совсем невеселым.

Кукла-андроид внимательно смотрела на него своими холодными, механическими мерцающими глазами, такими же как у самого Роя. Разве что в них не было той тоски, что сейчас легко читалась в глазах Архитектора.

-А я вот на какое то время поверил ей. Почти что поверил. Так то ясен хер, что верить этой тварюги нельзя... но, сука, как же хочется! Вот никому больше так не хочется верить, как ей. Да я никому больше никогда и не верю. А вот ей - иногда, да. Даже когда знаю, что пиздит. Просто потому что хочу. А если я чего то хочу - я это делаю. Таковы правила, ага. - Пара розоватых "колес", отдающие сладко-кислым привкусом дополнили сеанс "самолечения".

Рой уже не злился, как вчера, когда Туна ушла под взрыв зеркала, обнародовавшего её ложь. Тогда он с трудом поборол желание вскочить, догнать демиурга и...

-...расчленить её нахуй. Знаешь, за что? А вот подумай. Зеркало разлетелось, потому что она врала. А в чем врала? Тогда я подумал, что не была она злой на Иденмарков. Что, скорее всего, моя история вызвала в ней не злость а... радость? Злорадство? Что то такое. Позабавила она её. Мне показалось, что она скрывала эмоцию. А мне от одной мысли, что кого то могут радовать смерти Джины и Пэм... - Кулаки сжались, тут же, впрочем, расслабляясь. - Но я подумал, и пришёл к выводу, что тут все может быть глубже, куда глубже чем глотка аббератской шлюхи. Да, хорошо, что я подумал. Наверное, дело в чем то другом. Или я опять обманываюсь... похер. В общем, я уже не злюсь на неё, почти. Это хорошо, наверное.

Короткий виброотклик в кармане. Рой не стал доставать девайс, попросту переключив входящие на нейрочип, просматривая сообщение прямо с сетчатки. Смотреть там было на что. Хотя Рой не особо зациклился на лице Коры, куда больше внимания уделив ноге Богини. Даже завис на какое то время, рассматривая рельефы.

-Ну ебнутая. - Не без удовольствия прокомментировал Архитектор, закрывая сообщение.

Кукла-андроид собиралась что-то сказать, и Рой жестом заткнул её. Отправил короткую команду "Роджеру".

-Сейчас повеселимся.

Степень кибернизации у экзотековцев была разная. Быть экзотековцем - не значит быть напичканным до отказа кибер-ублюдком. Но конечно, только если ты не входил в число приближенных Роя - тут все было иначе. Количество модификаций и аугментаций в организме среди тех сотрудников, что были рядом с Роем, достигало чудовищного масштаба. И назначенный Фортуне Кора, разумеется, был не исключением.

Сообщение от "Роджера".
Отладка системы.
Подключение к сотруднику ES101-763 'Kora' завершено.

Управлять телом Коры было легко. Ощущения, правда, передавались весьма сухо - но то была слабость систем сотрудника, - Коре искусственно ослабили восприятие мира, эмоций, да вообще всего.

По началу Рой, управляя телом Коры, продолжал прежние движения парня, решив сразу не выдавать себя. Но постепенно стал их менять - движения пальцев рук, губ, языка. И через пару минут Туна могла легко узнать эти движения - они совершенно точно передавали стиль молодого Иденмарка, разве что сейчас были более точными и уверенными, нежели сотню лет назад.

Оторвавшись от ноги, лицо марионетки улыбнулось, заглядывая в лицо Богини, произнося голосом, который исказился модулями связок, теперь звуча как смесь голосов Коры и Роя:

-Разумеется, ты бы хотела видеть рядом со своими ногами моё лицо, а не вот это... как жаль. Ну, не волнуйся, я избавлю тебя от этого "рандомного тела".

Даже через толщу плоти и черепа можно было без труда услышать хлопок сдетонировавшего нейрочипа. Взрыв был не сильным, конечно, Коре не гранату в голову заложили. Но достаточным, чтобы из лопнувших барабанных перепонок и глазниц парня под давлением вылетел микс его мозгов, крови и оплавленных остатков головных киберимплантатов, заливая собой Туну, кровать и пол багровой жижей.

Спустя минут пять в комнату Туны постучали. На пороге стоял худощавый паренек, чем то напоминающий ныне покойного Кору. И не трудно было догадаться, что пришёл он к демиургу как раз на "освободившуюся" вакансию.

-Доброй ночи, меня зовут Шадд. Архитектор назначил меня к Вам, госпожа Фортуна. Если Вам что-то нужно, всегда буду рад помочь. Архитектор желает Вам приятного сна, а так же передает подарок. - Шадд протянул небольшую коробочку, обернутую золотистой лентой.

После этих слов прислуга поинтересовался, не желает ли демиург чего-либо, как ни в чем не бывало спросил, стоит ли ему убрать труп Коры (если Фортуна к этому времени как либо сама не избавилась от него), после чего, напомнив о том, что его всегда можно вызвать с помощью ранее переданного устройства, покинул Туну.

В этот момент от Роя пришло сообщение:

"Понимаю, от происходящего голова взрывается, но я вот тебе подарок прислал. Ну, все по-классике - дарим части тела, как ты любишь. 115 лет назад я подарил тебе сердце, как символ любви, а сейчас дарю его продолжение. В общем то, как и прежде стараюсь быть умнее всяких там дархатов, и дарю старую часть после установки новой. Новую модель, к сожалению, тебе первой заценить не получится, ну да ладно, может быть кто-нибудь из фортунитов согласится, а? Благо, их на корабле навалом. Поделятся потом впечатлениями. А старая модель все равно хороша, - а ты ведь её так и не попробовала, - к тому же полностью автономна от остального тела, так что... можешь удовлетворять себя ей, а не вызывать "рандомные тела"".

Какая именно из "устаревших" частей Иденмарка была в перевязанной бантиком градиентной подарочной коробке было уже более чем понятно.


-Специфичная шутка, но надеюсь, ей зайдёт. Зайдёт - во всех смыслах. - Рассмеявшись, Рой потрепал искусственные волосы куклы-андроида, вставая с кресла. - А я пойду обкатаю обнову, пожалуй...

Какое то (относительно большое) время спустя

-Во-о-от. Не... сюда нажми. Да сюда, сказал же, бля! Во. Теперь он поддерживает постоянную связь с твоей магической паутиной. Он на ядерных кристаллах, заряжать не нужно. Прочность почти как у артефактов, можешь хоть в своем космосе возле Архея летать да пиздеть с кем нибудь по видеосвязи. Связь, кстати, ловит хорошо. Но если окажешься в какой нибудь жопе мира, где обычной нет, вот тут можно переключиться на наши каналы Exo.Net'а. Наша корпоративная сеть, доступ к данным у тебя, разумеется, МА-А-АКСИМАЛЬНО ограничен, но как ВИП клиент всегда можешь бесплатно заказать наших молодчиков с дубинками и пистолетами, если они будут где то рядом. Или похавать, тоже можно заказать. Пиццу с ананасами любишь? Ещё по этому каналу можешь связаться со мной, потому что отвечать на твои псионические вызовы находясь за половину солнечной системы может быть несколько затруднительно. Так что звони, если грустно или скучно станет. Буду свободен - обязательно морально поддержу и пошлю нахуй.

Через панораму корабля открывался вид на Циркон. Рой прекратил свой поток речи, лишь чтобы на мгновение посмотреть на планету, а затем продолжил его. За прошедшие дни ситуация с зеркалом и её... "последствия", можно сказать, немного позабылись.

Зато Иденмарк мог бесконечно расхваливать подаренный Туне "Экзофон УльтраПлатинум", рассказывая с горящими глазами про свои наработки, "инновационные дизайнерские решения", и вообще "мы опять сделали конкурентов". И глаза горели по-настоящему, и не нужно было никакого всевидящего зеркала, чтобы убедиться в этом. Не оттого, что Рою действительно нравилось его детище, - он ведь и сам понимал, что плевать ей с высокой колокольни на все эти "технологические достижения", намеренно упоминая их лишь чтобы немного, совершенно беззлобно, побесить, - а просто от того что... говорил с ней. Рассказывал ей что-то. Как когда то раньше. А она, наверное, и не особо слушала.

"Да и плевать. Все равно буду рассказывать."

Когда все нужные и не нужные технические тонкости были рассказаны, Рой замолчал, закуривая, и отходя к панораме, через отражение умиляясь, как Туна разбиралась с новой флагманской игрушкой. И похер, если она опять просто имитировала.