[Кэрри]

Алькор / Ниор / конец 506 года

Мельпомена, Кэрри

Эпизод является игрой в в  прошлом и закрыт для вступления любых других персонажей. Если в данном эпизоде будут боевые элементы, я предпочту стандартную систему боя.

Иногда падение начинается с одного шага, на который ты решаешься сам. Иногда землю просто выбивают у тебя из-под ног.
Затесавшийся на окраине города бар имел полное право зваться обыкновенным гадюшником без вывески. Клиенты находили его по сладковатому запаху дыма, пота и мочи тех, кто пришел раньше них и уже вышел ссать на улицу, потому что туалеты забиты страстными парочками и бессознательными телами без единого архея в кармане. Не подходящее место для того, кто пригрелся в комфорте и безопасности.

[Кэрри]

- Ну, даст Архей, ещё свидимся. - на стойку высыпалась горстка монет.
Больше чем стоило дешевое пойло, к которому немолодой дархат едва прикоснулся. Больше чем за то, что наемница уже успела опрокинуть в себя. По грубым, покрытым шрамами пальцам на монетах, скользнул демонстративно равнодушный взгляд, только до голого локтя, с татуировкой мелкой банды, пытающейся перекрыть даты, что вояки набивали в честь боевого крещения, второго рождения и хтон знает чего ещё. Главное не поднимать взгляд, не позволять себе уцепиться за лицо. Незачем запоминать. Неловкость прощания никакими фразами не скрасишь. Разделили добычу, выпили и разошлись.
И всё же пришлось обернуться через плечо. Старик, ещё не привыкший к свеженькому импланту и новым шрамам, налетел на сидящего рядом щенка. Широкая спина, крепкие, нарочно оголенные руки - чтоб молокососы видели, что есть ещё сила. Покрыты шрамами и, что хуже, шишками от не извлеченных вовремя пуль, опухоли грызут кости, разрастаясь с каждым десятилетием всё больше. Ноги после задания уже пришлось сменить - их так гордо он демонстрировать уже не мог. Да и, что уж говорить, наивная девочка-целительница поплатилась жизнью именно из-за его нерасторопности. Сколько он ещё протянет?
"А сколько протяну я? Я ведь тоже не успела, на целых то ногах."
Малец огрызнулся было в ответ, привстал, поправляя потной пятерней рыжую гриву, но, вместо того чтоб броситься вдогонку, нарываясь на драку, ещё ближе склонился к симпатичной спутнице.
Кэрри провела большим пальцем по краю стакана с мутной жижей, стирая следы губ. Невольно прислушалась к воркованию парочки. Полумрак бара с пурпурной подсветкой навевал воспоминания о заваренном шлюзе и аварийной подсветке. Только тогда на уши давила тишина выведенной из строя звуковой тревоги, а здесь перекрикивающая гомон музыка казалось какой-то на диво далекой.
Пригрелась, выпивка отдалась в ноги и голову.
Залпом допила стакан, тут же подтолкнув бармену в очередь.
Расслабиться да вздремнуть бы, раскурить трубочку, выйти на морозный воздух. Да вместо этого...
Паренек рядом раздражал. Шумный, дерзкий. Рыжая грива на загривке так же роскошна, что и та, что тянулась от пупка к ремню штанов. Вслед за опустившимся взглядом расцвела хищная улыбка, тут же скрытая за вновь наполненным стаканом. Полностью обнаженный торс с рельефными мускулами, аккуратными ниточками шрамов и набухших вен. Гладенький, сладкий, привлекательный как мягонькая шкурка на свином шпике. Так и хочется пройтись языком, а потом и зубами. Чистенький уродец, попадавший только в драки с теми, кто слабей него, имевший право выбирать. И помощь от целителей всегда успевала, небось по золотой страховке с мгновенной доставкой в стерильную операционную. А не посреди пустыни с аптечкой уровня "не истечь кровью пока ещё есть чем отбиваться". Девчонке его компания тоже явно не нравилась. И не ей одной.
Удар вышел так себе. Рыжик завалился на пол вместе со стулом, успев не только выставить вперед руку, но и придержаться за стойку. Проходившая мимо девка с подносом даже не взвизгнула, только презрительно поджала губы, переступив лишний шажочек на высоченных каблуках. Номинальный вышибала демонстративно смотрел в сторону игорных столов, а не стойки. На освободившееся место рядом с молодой леди, демонстративно повернувшись спиной к раскрасневшейся от выпивки дархатке, сел молодой рыцарь, на предусмотрительно прихваченном с собой стуле. Рыцарь как он и есть - светлые волосы, тонкий, звонкий, в расстегнутой на мужественной груди рубашке, разве что на шее узор неуместных для образа татуировок. Закинул ногу на ногу, царским жестом пригласил бармена за его счет угостить леди. Спаситель для благородной дамы.
Побежденный самец медленно поднялся на ноги, стараясь сохранить достоинство и готовясь бросить заготовленную для каждой такой ситуации фразу, прежде чем с позором удалиться. Дешевое представление.
Надоели.
Бесят.
Стулья в баре хлипкие. Тонкий металл гнется в кулаке, пластиковая сидушка разлетается вдребезги, не выдержав хлесткого удара об спины обоих мужчин.
Наемница с цветными волосами, в одежде "только что с поля, сбросив броню", пропахшая потом, порохом и кровью, на секунду чувствует себя куда живее, чем опрокидывая очередную стопку, когда запрокинув голову взахлеб смеется над тем, как пошатнувшийся рыжик влетает лицом соблазняемой девице аккурат между грудей.
- С современными девочками трюк подставного спасения уже не работает, поросятки.
Животные порывы всегда сильнее разума. А в алкогольном дурмане и дыму и подавно. Так почему не поддаться хоть немного?
Стакан с недопитой выпивкой ложится в ладонь с совершенно иными ощущениями. Удар блондинчика больше похож на вялое отталкивание - он дезориентирован и не понимает что делать за пределами своей роли. Вот только Кэрри в пьесе не участвует, а искренне наслаждается процессом. Спирт из стакана в глаза - не самые приятные ощущения, но на этом наемница и не собирается останавливаться. Открытая ладонь буквально вбивает хрупкое стекло в лицо отшатнувшегося мальца.
Тот мешком падает назад, к девице, которая вряд ли ожидала, что её сегодняшний вечер пройдет так. Ловя взгляд алых глаз, женщина расплывается в самой искренней и счастливой улыбке, как ребенок, что увидев, как хулиганы задирают его друга, залепил им огромным снежным комом по загривку.

[icon]https://i.imgur.com/UpugoL4.png[/icon]

[Мельпомена]

Губы блестят от разъедающих соли и кислоты. Глотку дерёт текила, оседающая жаром в желудке, ниже, по напряжённым мышцам, скрытым за чистыми, но изношенными тряпками. Болтает осадком в стакане, то и дело проходясь языком по соли. В голове тягучий туман, не мешающий думать, но тодвигающий реальность туда, где ей и место. В жопу. В несуществующую метафорическую задницу, полную грёбаных приключений.

Горячие пальцы проходят по перчатки руки, лежащей на стойке. Выбросить нахрен. Или сжечь. Ебало придурка, задолбавшего нести несусветную чушь. Во взгляде обжигающий лёд, искрящийся и переливающийся гранями точно драгоценный камень. Об который кто-то обязательно порежется.

- Эй, крошка, тебе говорили, что у тебя глаза как рубины, - от прикосновения к лицу уклоняется легко, откинувшись на стул, единственное, достойное внимание в гадюшнике, куда ни один житель родного города и носа не сунет. Неровно обрезанные волосы рассыпаются за спиной, прядь прилипает к губам.  - Да и сама как драгоценный камушек. Так и тянет украсть.

- Безмозглый долбоёб, - так громко, как только может, жестом прося повторить последний заказ и жёстко сбрасывает руку. Демонстративно стягивает перчатку под хриплый смех и бросает на пол. - Ещё раз тронешь, нахуй руки оторву.

- Люблю сучек с характером, - выгибается, демонстрируя крепкое тело, от которого заведётся разве что наивная до тупости девственница. Мельпомена скользит по шрамам до тёмных волос под пупком и кривит губы в ироничном смешке. - Что, нравится?

- Отражение своё выеби, - сплёвывает попавшую в рот с губ прядь и уже агрессивно скалится, незаметно занося ногу для удара, заметив ещё одну попытку приблизиться. И опускает стопу обратно на пол, спокойно глядя на повалившегося нализавшегося придурка, возомнившего из себя последнего красавчика в баре.

Желая напиться, Мельпомена не ищет приключений на одну ночь. Холодная постель — лучший способ пережить грызущую изнутри тоску. Старик подох не так давно: узнаёт случайно, так, собирая сплетни. На Алькоре. На кой хер решает посетить город, из ласковых объятий которого когда-то выкрал дочку лорда? И помер. То ли от страсти, то ли от старых ран, что, наконец, доконали борзого контрабандиста. И хорошо. Не хочется видеть, как время иссушает некогда единственного... друга.

Знать, что после установки протеза-артефакта, лицо не стало хуже — одно, стать объектом навязчивого внимания — другое. Отвратительное дерьмо. Если бы не настойчивость Старика, Мельпомена предпочтёт сжечь лицо до костей. Так, забавы ради. На самом деле захочет скрыться — натянет маску или сменит протез. Плёвое дело, на которое не поднимается рука.

Рыжий навязчивый, демонстрирует тело, тянет руки. До рвоты. Не изменись ситуация, блевануть — отличная идея. Прямо на шрамы, кажущиеся едва ли не набитыми в порыве юношеского бунтарства. Плюёт себе под ноги, видя очередную холёную рожу.

- Да как же вы заебали, - одними губами. Желая быстро закрыть вопрос, тянется к ручному отключению работы артефакта за ухом, но останавливается. Халявная выпивка звучит соблазнительно. - Виски. Без льда.

Бармен смотрит неодобрительно. Мельпомена кривит лицо и проводит большим пальцем по шее, прикрывшись непослушной копной волос.

Большая часть речи блондинчика из тёпленькой казармы, о которой выросшая в теплице Воршула могла когда-то только мечтать, оказавшись в дерьме похлеще склок между богатенькими девицами, повторяет то, что звучала парой минут ранее.

- У вас методичка есть?

- Что? - мужичок с ноготок замолкает на минуту, сбитый с толку вопросом, а Мельпомена тянет виски, проходится языком по краю стакана, демонстрируя широкий алый язык, и наблюдает за тем, как тяжело сглатывает собеседник.

- Говорю, хрень несёшь.

- Как может быть хренью твоя красота, детка?

- Я похожа на кого-то, кого ты выебал и не запомнил? - слов нет, а бесполезный набор звуков, слетающий с губ, за них сойдёт. Смотрит на обнажённый кулак и думает о том, сможет ли сломать не только нос. Сучонок вряд ли ожидает удара. Максимум трагичного падения пьяной подружки на одну ночь в объятия. - Съеби, а?

- Эй, сучка, тебе ты рот зат... - его прерывает рычание оклемавшегося рыжего, на что Мельпомена лишь косит взгляд в сторону выхода. Но кобели, не способные думать ничем, кроме явно отсыхающего члена, обмениваются парой реплик, которые даже слушать не стоит, и расходятся. Чуть-чуть времени не хватило слинять, не привлекая особого внимания. В этой выгребной яме что, мало дерутся?

Кобели расходились. Пока не получили удар стулом. Мельпомена выдаёт счастливо-удивлённое «О», широко открыв рот и, на всякий случай, сохраняя стакан виски в крепких руках.

- Охуенный удар, а можно ещё раз так? - поднимает чуть застеленный пеленой опьянения взгляд и улыбается, показывая зубы. И больше не следит ни за чем, вздрагивая от мерзкого ощущения на груди. - Да сукин ты сын, еблан...

Хтон их задери, видят все, она не хотела драться. Но схватить наглеца за рыжие патлы, дёрнуть со всей силы и ощетиниться, удерживаясь от желания вцепиться зубами в лицо и содрать кожу. И под хруст стекла и писклявый голосочек горе-спасителя, вдавливает смазливую рожу в столешницу. В нос ударяет запах крови. «Хы», - показывающее искреннее наслаждение процессом звучит пугающе громко, показывая, насколько этнаде в голову ударяет алкоголь. И боль, ушедшая далеко вглубь. Оставляя только раздражение, ярость и греховное веселье. Хоть падай на колени и кайся.

Рыжий орёт, называет сукой и падает на получившего свою долю блондинчика, пошатнувшегося в сторону незадачливой жертвы. Мельпомена краем глаза замечает движение вышибалы, всё же решившего вмешаться в конфликт, явно выходящий за все рамки. Слишком легко парочка разошлась.

- Я хрен знает, по пахнет дерьмом. Есть два выхода — свалить и забыть или получить по жопе и сломать всё к херам, - медленно, томно, давя ногой на руку, пытавшуюся схватить за голень. - Лично меня заебал этот бар.

[Кэрри]

От стакана остается только донце, словно прилипшее к ладони. Судорожно подрагивающие механические пальцы сами по себе сжимаются, кожа на них покрывается сеточкой мелких царапин, остатки стекла сминаются в пыль. Сжатый кулак, от закрытого рукавом плеча, до самых кончиков пальцев волной покрывается пурпурной чешуей и зудит. Так хочется пустить его в ход, но... С еле слышным за музыкой хрустом запаха крови в воздухе становится больше. Рыжее тело оседает на пол вслед за блондинистым, и ни одно из них больше встает. Может и могло бы, но...
Смешок дразнит нервы, а вид того как изящная женская ножка безжалостно давит пальцы - аппетит. Улыбка с лица дархатки не исчезает, но меняется прищур глаз, фокус расширенных в полумраке зрачков. Валяющаяся под ногами шваль моментально забыта, когда есть куда более лакомая цель. Глазки у неё и правда красивые. Нужно будет сказать. Обязательно. Но потом.
Может быть и можно было бы в легкой шутливой форме ответить что-то остроумное, но не выдержав оскорбления любимого заведения, бармен ныряет под стол, возвращаясь уже с каким-то уродливым гибридом дробовика и бульдога в руках.
- Блять! - красноречивей всех остальных слов.
Да, этот бар посещался наемницей не первый раз. И не раз приходилось сталкиваться с этим чудом инженерной мысли. Мешочный заряд сносил дархатов с ног, а хуманам ломал ребра, находясь, тем не менее, в категории нелетального оружия. Можно было бы успеть среагировать. Можно было бы успеть оттолкнуть в сторону девку. Нырнуть под стойку. Хоть что-нибудь точно можно было успеть. Если бы не одно, но: слишком много было уже выпито.
Влетая спиной в ближайший стол и чувствуя, как воздух словно взрывается в груди, Кэрри отчего-то заботило лишь одно - сойдет ли гримаса с застывшим оскалом и дернувшимся глазом за кокетливое подмигивание новой знакомой. Ребра остались целы. Чья-то выпивка под спиной - нет. По брюкам потекло, к счастью, воняющее спиртом, а не то что могло бы, если бы выстрел пришелся не в грудь, а в низ живота.
- Ты чо, сука! - чья-то волосатая лапа попыталась сгрести женщину за воротник хлипкой псевдо-кожанной курточки стиля "мне вечные 18 и я хочу быть нажопницей байкера". Протягивать руку к лицу незнакомого дархата вообще хреновая идея, но не все об этом знают. Желанный вкус крови во рту приглушался мерзкими нотками пота и ацетона.
Одного укуса мало.
Столы были цельно стальными, сваренными с полом, гораздо прочнее барных стульев. Скатиться с него на четвереньки показалось самым щадящим для гудящей головы решением. Да и мутит как-то, наверняка от пойла этого ебаного. Ссанину гномью они тут по бутылкам различают что ли. Бармен лихорадочно снаряжал новый заряд, забившись в самый дальний угол за стойкой, но не торопясь сбегать на кухню. А ребра-то горят, - даже пришлось пощупать здоровой лапкой, убеждаясь, что они точно целы. Подошедший грузной походкой вышибала уже скалился во все 10 зубов, поглядывая на дебоширку снизу вверх. И разумеется не мог удержаться от удовольствия пнуть её в живот.
Никогда, никогда не пытайтесь в пьяном виде, стоя на четвереньках, перехватывать ногу противника и отшвыривать его за неё нахуй. В смысле, если вы мясистенький нелюдь, славящийся своей физической силой, и посвятивший жизнь боям, у вас может что-то и получится. Но не обязательно то, что вы планировали.
Опорная рука проскользила на луже, подбородок поцеловался с полом. Потерявший равновесие вышибала грохнулся на пол, взмахом рук снеся не только выпивку с соседнего стола, но и шлюху с чьих-то колен. Возмущенный рев здоровенного волосатого орка в спущенных штанах заглушил музыку, заставив обернуться даже тех, кто до сих пор был увлечен своими делами и не обращал внимания на потасовку у стойки.
- Ну, пиздец, это ж надо было так позорно начать. - на ноги пришлось встать рывком - на то место, где только что лежала женщина, приземлился очередной стул. - Старая стала. - подпрыгнув, присев на стойку и поджать ноги. Под ними проносится что-то мелкое и верещащее, типа гнома, гоблина или другой полторашки, которой решили вытереть полы. Следом схватить новую знакомую за занесенную для удара руку. - Я Кэрри, будем знакомы.
И отклониться назад в краткий миг свободного падения, увлекая за собой, пока лампа над стойкой рассыпает искры и осколки от чьего-то выстрела.

[icon]https://i.imgur.com/UpugoL4.png[/icon]

[Мельпомена]

Бары, будь они на краю галактики или в сердце Алькора, в глянце и лоске или грязные с пластиковыми стульями, есть неоспоримая чарующая красота. То, насколько любого, не привыкшего к алкоголю и куреву будет тошнит в ближайшем углу. То, насколько отвратительные черты проявляются при снятии запретов, будь то выпивка, ощущение власти, дурман, выворачивающий мозги наизнанку. Блёклый свет и кумар толкают людей на дикость, которую все отрицают, закрывая глаза на дархатов и их истоки. Которую прячут за слоем правил и норм. Или стремятся выставить напоказ, гордо выпятив грудь в рубашке на распашку.

Мельпомена посылает философские рассуждения, свойственные Старику Мэлу в этих самых загаженных барах, нахер.  Люди — дерьмо. У самой Мельпомены, чудом скрывающейся за столом, когда бармену сносит крышу как горлышко бутылки за соседним столиком, тоже внутри одно дерьмо напополам с нездоровым самоедством и приближением к грани алкогольной интоксикации. Или грёбаный адреналин настолько чистит мозги, что удаётся заметить кто оказывается под ударом. Дам, способных на сочувствие в таких ущербных местах лишь с факелами да позабытой магией искать. Жалко. Тёмная сторона жизни проявляет одновременно худшее и лучшее. Печально.

Да и помочь некогда. Стоит резко вскочить на ноги для рывка, с нескрываемым удовольствием ломая кисть отрубившемуся мудаку, из груди выбивают воздух. Крепкая хватка поперёк живота и громкий хруст. Не рёбра, везёт. Лопается пряжка на небрежно накинутой мундире. Мельпомена в бешенстве. Лучше ребёра. Их буквально можно сделать из ничего. Пряжка — одна на миллион, если не единственная в своём роде. Сцепить зубы, не обращая внимания на резко заплясавший мир вокруг. Искры, пятна, слившиеся воедино голоса. Если забить и сосредоточиться на дыхании, можно  перетерпеть. Блевать, спасаясь от выебонов организма, лучше позже. А ещё лучше никогда.

Упирается ногами в пол, потому что верзила за спиной замешкался, потянув руки к груди. Присесть и толчок в момент, когда не знающая минимальных манер свинья склоняется следом, чтобы разжать ослабевшую хватку окончательно и уронить крепкого, как оказалось, орка на ухажёров — неудачников. Наверняка. Не встанут. А сдохнут — скатертью дорога.

 Мельпомена ищет взглядом незнакомку, пришедшую на помощь, хоть последняя и не нужна. Ни тогда, ни сейчас. Одурманенный алкоголем мозг трогает забота постороннего человека, и уверенность, что следует отплатить тем же, непоколебима. Но та справляется сама. Мельпомена вновь лишь цепляет взглядом, видя тёмное пятно, происхождение которого не может понять на расстоянии. Нос забит всякой дрянью. Зато видит перепачканный в крови рот: хочется думать, что чужой кровью, а не собственной. С целительной магией дела плохи.

С губ срывается смешок. Мельпомене одновременно весело и уже хуёво. Скотина, валяющаяся уже не у ног, отличается массивностью. Хрустнуть могла не только пряжка. Удручает. Но смеяться не перестаёт. Голова не соображает. Мельпомена видит чужую драку и уже не очень понимает, что делает. В баре начинает пахнуть невероятно сладко. Какая-то сука решает угомонить взорвавшийся   человеческим безрассудством бар каким-то наркотическим дерьмом? Явно не сочетающимся с алкоголем. Рот полон желчи, но в груди жжёт. По телу искрится мальва, наполняя его силой. Мельпомена впивается пальцами в металлический стол. Так сильно, что на краях остаются следы. И под вопль бармена дёргает, напрягая всё тело, дёргает. Столешница отправляется в сторону дерущихся по левую руку. Ещё способный соображать этнарх, раскрывший кожистые белые крылья,  отшвыривает своего оппонента, мелкого, неказистого гнома, и падает на спину. Стол врезается в стену, оставляет заметную отметину, но не пробивает. Сил не хватает.

Мельпомена смеётся в голос, прижимая ладонь к рёбрам.

Хохочет, пока не начинает хрипеть. Под звуки ставшей в разы громче музыки. Буря нелепого желания разбито морду соседа не затронула весь бар, но стол привлёк внимание наркоманов. Смеющихся вслед за виновницей. Весело.
Хочется ещё. Вновь ударить, ощутить жар, бегущий по телу. Мельпомене не нравится, но сама остановиться не может. Пока руку не сжимает чужая. Обжигающе горячая. Мельпомена не замечает, что морозит и немного трясёт. Послушно падает за стойку, ощутимо прикладываясь к ней ногой. И падает на представляющуюся женщину с тупо выпученными глазами. Прижимается подрагивающим телом.

- Мель, зови меня Мель... - язык плохо слушается. Ворочается из стороны в сторону точно опухший и не даёт сказать больше. - Приятно познакомиться, Кэрри.

Искры падают сверху, и Мельпомене кажется, что посетить этот бар было отличной идеей. Утыкается лбом в грудь, жадно глотая ртом воздух. Херово. Как же херово. Но ещё хуже, когда над головой раздаётся разъярённый голос бармена.

- Дебилка, блять, только попробуй не заплатить за причинённый ущерб!
 
- Иди нахуй, - приходится оторваться от единственного источника тепла в проклятом баре, дабы рявкнуть в ответ на вполне логичную претензию. И тут же схлопотать кружкой в лоб. Мельпомена успевает прикрыть Кэрри, а после слизнуть кажущуюся ледяной кровь. Лоб разбит. И время действия маскировки на артефакте тоже. Щурит здоровый глаз и пытается перекричать музыку. - Да какого хрена?!

[Кэрри]

Весело. Не то чтобы действительно весело, так чтоб чувствовалось хоть что-то кроме легкого удовлетворения от слетевшей тоски, но общая атмосфера кипящей крови и заразительного смеха рвет легкие в клочки, заставляя смеяться в ответ. Басы в музыке сливаются в грохот, бьющий по ушам не хуже свинга. Соль и железо во рту мешаются с медью и сладостью - отрава быстро заполняет зал, пьяня ещё больше, вгрызаясь болью в виски. От неё хочется дышать редко и через нос, чтоб не обжигать чувствительную слизистую носа. Плевать, чай не химическое оружие, не сгорит.
Охотница не думает о том, как выглядит улыбка окровавленными губами или о том, что в зубах мог застрять кусочек чужого мяса. Просто нежным, почти материнским жестом, поглаживает бедовую головушку, уткнувшуюся в содрогающуюся от смеха грудь. Отбитый хвост в едва не подсекает бармена под ноги, ломает полку с бокалами. От удара затылком об пол в глазах становится темнее и сыпятся искры - или это всё от разбитой выстрелом лампочки? Неважно. Судорожное жадное дыхание так близко настораживает, заставляя прислушаться к ощущениям. Тварь с дробовиком раскрывает рот, но не заслуживает внимания. Кэрри убирает руку с затылка своего милого трофея, только чтоб пробежаться пальцами вдоль спины, с опытностью и безжалостностью мясника прощупывающего упитанного барашка. Грудь сдавлена, ещё бы, в таком положении, но содрогается дергано. Уже успела надышаться так, что теперь ещё день другой будет думать как чист и дразнит "чистый" воздух даже густонаселенного города.
Не хорошо. Времени следить за красноглазой в стычке не было. Лишь мелькнул перед глазами жесткий, хлесткий силуэт, подчеркнутый то ли неоном ламп, то ли дурманом, в другой ситуации наполнивший бы рот едкой слюной. Выстрела ей не досталось точно - не успел бы. Придавленные тушой тела на старом месте не иллюзорно намекали, что происходило что-то веселое, а не заметить пролетевший через пол зала стол не смогли даже наркоманы. Крепенькая, а как трясется.
Охотница, лежит, любуется как изгибается девичья шея. Знает как учащенно сейчас бьется на ней жилка, манит протянуть руку и вцепиться в уязвимое место, притянуть обратно, пройтись языком по коже, сдирая её в кровь.
Пока не видит эту самую кровь из рассеченного лба.
Крышу срывает напрочь.
Бармену тоже. Прямым зарядом дроби. Тело не успевает упасть, но охотница делает второй выстрел - в живот. Трупу всё равно, но по сменившему облик протезу проносится приятная волна фантомной боли и напряжения. Ещё бы, хотя бы парочку, но... Нужно убираться. Пальбу начали раньше, в таких местах не сдерживаются ради благородного кулачного боя. Но скоро станет ещё жарче, а ноги и так еле двигаются.
В руки Мель суется схваченная с полки бутылка - веселье обязано будет продолжиться. В более уединенном месте. Дверь в рабочие помещения выносится с ноги вместе с петлями.
- Пора сваливать. - предложенная рука и кивок на целое плечо.
Дархатка и сама не отказалась бы чтоб ее кто-то поддержал. До свежего воздуха ещё нужно добраться, так что протез остается в боевом режиме. Хотя вряд ли кто-то помешает - в зале хлещет пойло и кровь, раздается несколько сухих щелчков и к запаху дурмана и спирта добавляется озон. Звона разлетающегося вдребезги стекла уже давно не слышно за криками и бранью. Разбивать больше нечего - теперь стекло хрустит под ногами и безжалостно вгрызается в упавших, обжигая и ещё больше раззадоривая. Вспышки магии становятся чаще, но затихают когда из-под курток и плащей появляются более увесистые аргументы - уже заряженные и не требующие сложной вязи, с таким трудом дающейся тем, кто уже и двух слов связать не может и только подвывает от ярости, веселья или боли.
С кухни пяток шагов до выхода. Ночная прохлада лижет голое плечо - и когда успели порвать ворот и рукав куртки? Темно, холодно, тихо и хорошо. Даже если воняет мочой, а из мусорного бака с визгом разбегается что-то отдаленно похожее на крыс. Звезд почти не видно на крохотном, втиснутом среди домов, кусочке засвеченного неба.

[icon]https://i.imgur.com/UpugoL4.png[/icon]

[Мельпомена]

Мельпомену тошнит. Во рту собирается кислота и желчь. Того и гляди мотнёт головой да обнажит изнурённый отвратным пойлом и дерьмовой едой внутренний мир. Столь подходящий бару, который, того и гляди, развалится по кирпичикам. Или зрение уже настолько подводит. Невозможно фокусироваться на одной точке. Сейчас бы с головой да в ледяную воду, отравить организм ещё больше не менее бьющими по организму таблетками и поспать.

Алкоголь и наркотики — то, что мешают ебланы, не знающие, когда следует остановиться и подумать хотя бы о тех, кто через час будет нарезать твой труп под панические вопли неженки-истерички, или подложат под грязную тварь, не отличающую неон от тёплого дневного света. Достаточно увидеть такую хрень один раз, чтобы навсегда сцепить зубы и избегать неприметных или, наоборот, слишком заметных знаков о том, что кто-то так и хочет зажать меж прутьев.

А перед глазами всё ещё искры, круги. Радужные, переливающие. Точно мыльные пузыри. Протяни руку и лопнешь. Короткое движение руки. Перчатки окрашивает алым. Тёмным разрастаются пятна по рукаву мундира. Точно движутся. Вздох даётся тяжело — свистяще и с болью под грудью.

Бам.

Облизывает отчего-то пересохшие губы, пытаясь рывком подняться. Выстрел прямо под ухом. Опаляет телесным жаром. И хочется смеяться до растерзанных в месиво губ от попыток сдержаться. Да только даже под мешаниной из логических цепочек и рваных мыслей, пробивает страстное желание бежать. Прямо сейчас.

Проверяет, крепко ли стоит на ногах. И не только сама. Потому что знакомый свист рассекаемого воздуха и запах палёной плоти перебивает даже химическую дрянь, осевшую в воздухе. Словить пулю в лоб в позабытом демиургами баре — хуйня идея. Одна ссадина уже есть, дырку не хочется. Поэтому жгучий холод бутылки помогает удержать себя в руках. Даже дыхание задерживает, хватая и вторую. Под бок. Даже если станет тёплой, можно поругаться после. После. Когда желание удариться затылком об стену, лишь бы прекратить смеяться, исчезнет. Или хотя бы угаснет.

Желаниям ведь свойственно исчезать как дымка туманная по утру, когда никто не спешит помочь им сбыться.

Сначала вцепиться в руку, потянуть к себе, прижаться к целому плечу. Закинуть руку на своё. Обнажить алые от крови зубы, точно в улыбке. Отсутствующей. Как и что-либо во взгляде. В глазах с расширенными зрачками в обрамлении тонкого алого кольца. Впереди недели отходняка и ненависти к тем, кто позволяет подобной херне распространяться. Грёбаные наркоторговцы. Отвратительный мерзкий сброд. Сложно представить кого-то хуже. Убивать разум тяжело и больно.

Гораздо больнее, чем ломать кости. Вмешательство в мозг — хрень, хрень, хрень. Жадный вдох кажущегося ледяным воздухом. Ничего не проясняется, но становится легче. Пузыри исчезают. Не манят. Не тянут. И слышит дыхание. Тяжёлое и хриплое. Свист. Свист. Свист. Словно по ебанутости просто так, забавы ради, свисток зажимает в глотке. Запрокидывает голову, даже не надеясь увидеть хотя бы клочки быстро несущихся по небу облаков. Что уж говорить про звёзды. Лишь бы в себя прийти. Унять сотрясающую тело дрожь.

- Ненавижу, блять, наркотики, - громко и чётко, делая перерыв после каждого слова. Прислоняется к стене вместе с новой знакомой. Прижимает ладонь ко лбу и пробует надавить на кожу где-то около ссадины. Стягивается или нет? - Сожгла бы нахуй того, кто это дерьмо в бары поставляет.

Не стягивается. Но хотя бы рёбрам лучше. Кровью не кашляет. А прополоскать желудок всё ещё хочется. Куда меньше, чем свернуть жадному до денег гению, но хочется. И кажется хорошей идей ровно пять секунд. Потому что проще сжать губы и шумно вдохнуть носом воздух. Медленно выдохнуть. И выудить две чудом уцелевшие бутылки. Виски.

- Горло прополоскать пойдёт?

[Кэрри]

Было что-то прекрасное и одновременно раздражающее в этом звуке чужого болезненного дыхания. Пышная грудь вздымается вверх-вниз под расстегнутым мундиром, почти гипнотизируя, рваный выдох сопровождается свистом. Просыпается почти детское любопытство - вцепиться в глотку, почувствовать как под пальцами сминаются хрящи, а потом отпустить и послушать. Что изменится? Опыт подсказывает, что ни к чему интересному такой опыт не приведет. Девчонка вряд ли сможет сейчас хоть как-то достойно сопротивляться. Потом. Если она не подохнет, свернувшись клубком и скребя ногтями кожу и грязь, в похожем переулке.

Мель поднимает руку, тянется к своей ранке. Чуть приспустившийся рукав обнажает изящное запястье с отчетливыми ниточками жил. Серьезными такими ниточками. Испытать бы их в армрестлинге, в ожидании шатла и высадки в новую горячую точку, — исключительно забавы и убийства времени ради. Пальцы касаются края раны - в темноте не видно оторвало там шмат кожи, или лишь царапнуло. Всё равно мелочь. Всё равно досадная. Как кто-то другой посмел покуситься на столь лакомый кусочек?
Левую руку охотница запускает в волосы девушки, медленно убирая несколько слипшихся от крови прядок со лба назад. Большой палец удобно ложится обхватив один из мелких острых рожков. Так - лицом к лицу, держать себя в руках ещё сложнее.

- Ерунда. И царапина и передоз. - только захотев опереться второй рукой об стену, женщина понимает, что та всё ещё свисает вдоль тела в боевом режиме. Почему-то это раздражает, бьет злой иголочкой в висок, заставляя прищурить глаз и сделать шаг назад, разрывая дистанцию. - Ты этнада? Тем более переживешь. Если повезет с костоправом, может даже не придется тратиться на новую внутрянку.

Винтовка медленно складывается, укорачиваясь, втягиваясь в плечо, плавно перетекающий в искусственные мышцы каркас обрастает сверху кожей - всё такой же чешуйчатой и фиолетовой. Какое дерьмо охотница только не мешала в себе за три сотни лет, но привыкнуть к нему нельзя. Каждый раз какая-то из систем мягонького дряблого тельца да решает дать сбой. Самоконтроль позволяет держать в узде голод, но мимикрия точно не дастся. Ноги ходят, язык ворочается, зубы не впиваются в первый попавшийся пищащий кусок мяса - значит всё как надо. Даже если одну из предложенных бутылок дрожащей рукой удается выхватить только со второй попытки, поддержав за донце хвостом, чтоб не упала.

- Ты сейчас горло полоскать только в обратную сторону сможешь. - задранная для раскатистого смеха голова кружится, ну и черт с ней. - Пойдем со мной. Нужно красиво завершить встречу. И да, кто последний, тот закусывает клубком живых сальтуи.

Бегать на перегонки до пожарной лестницы на крышу соседнего здания должно быть весело. Или просто не хочется упасть лицом в грязь перед молодежью. И да, хвост можно использовать как для жульничества, цепляясь лишней конечностью за перила, так и для поддержки тельца рядом.

С крыши низкого здания мир не кажется краше. Засвеченное небо не сравниться с красотами, которыми можно любоваться в горах Сабаота. Маяков и фонарей транспорта в небе больше чем звезд. Зато достаточно места, чтоб вызвать аэротакси, чем охотница и пользуется. Сегодня хочется быть щедрой, заказывая премиум, без болтающего невпопад пилота. Только ИИ с отключенным пакетом рекламы и контейнерами "бонусной продукции" за отдельную плату - от резинок и влажных салфеток, до коктейлей с витыми трубочками и голографического гида.

И правом пассажиру самому выбирать музыку.

[icon]https://i.imgur.com/UpugoL4.png[/icon]