[Нимерия]

Планетоид Тартарус | осень 5009 года

Аргентис | Нимерия | Оками

Эпизод является игрой в прошлом и закрыт для вступления любых других персонажей. Если в данном эпизоде будут боевые элементы, я предпочту без системы боя.

[Аргентис]

Путь с Абберата на Тартарус не должен занять больше пары алькорских часов: планеты очень удачно выровнялись, и когда Аргентис вышел на орбиту Абберата, то Тартарус был в прямой видимости. Даже отсюда, с расстояния нескольких сотен миль, была видна его хаотичная, нездоровая структура, едва прикрыта облаками. К счастью, не было необходимости обеспечивать кораблю какую-то дополнительную защиту от неблагоприятных условий: Тартарус был не так суров, каким казался.
  Это было верно и по отношению к его жителям. Удивительное место.
  Внутри корабля Аргентис остался в своей небоевой оболочке: он всегда так делал, когда кого-то вёз, чтобы гуманоиды не смущались самоуправлением корабля. Он уселся в специально выдвинувшееся из подпольной ниши кресло пилота и активировал голографическую панель для имитации ручного управления кораблём. Конечно, это уже не было такой уж необходимостью, оба его попутчика прекрасно знали, чем он является, но заложенную в него программу совместимости с гуманоидами просто так не искоренить.
  Он задал курс и на малой тяге отправил их скорлупку по космическим волнам куда-то в сторону пустыни Аргенс Тартаруса. Воздушное пространство пустыни было наиболее безопасным для всех, кто незаконно хочет проникнуть на планеоид-тюрьму; по какой-то причине далеко не все корабли, входящие в атмосферу именно в этом месте, регистрировались системами слежения. Но, всё же, Аргентис подключился к общему каналу связи, чтобы слушать переговоры тартарусских космопортов, и включил на корабле отложенную невидимость, чтобы пропасть из поля зрения любых наблюдателей не слишком близко к Абберату и не слишком далеко от Тартаруса.
  Поручив бэк-сознанию, Кэре, держать указанный курс, Аргентис отправился в общую комнату. Она была не такой тесной, как кабина пилота; да и вообще общая комната была единственным помещением, в котором все предполагаемые десять человек экипажа могли одновременно разместиться с комфортом и даже не нагибаться. Сейчас их было всего трое, и все трое могли едва ли не в футбол играть.
  Андроид вывел голографический глобус Тартаруса на круглый стол и радиопереговоры на один из динамиков. Глобус мягко осветил лица пассажиров неярким голубым сияние; по поверхности воображаемого планетоида шли редкие помехи. Система сканирования что-то барахлила, но андроид списал это на естественный радиационный космический фон.
  — Теперь мы в радиомолчании и в невидимости, нас не засекут. Такеши-кун, пожалуйста, изложи свой план подробно.
  Он выслушал якудзу ещё на Абберате, но обсудить хотел уже в безвоздушном пространстве: так безопаснее.

[Оками]

Несколькими часами ранее, в цитадели Трёхлистного лотоса.

      Оками растер пальцами ноющие виски, утвердительно кивнул, взял сигару и прикурил. Первый шаг был сделан. Оставалось уладить некоторые технические формальности и инкогнито покинуть Абберат.

      Мысленно отдав приказ Азуми, оябун хитро улыбнулся, затягиваясь едким дымом. Сам того не подозревая, Аргентис преподнес ему поистине полезный и своевременный подарок - Джэс.

— Азуми, — мысленно позвал оябун. —  Пора.

      Кибернетка пришла почти сразу, ведя за собой преобразившуюся Джэс, которая была похожа на неё, как две капли воды, словно они были близняшками. Кимоно, прическа, макияж, всё совпадало до мелочей. В руках Азуми держала небольшой чемоданчик, который она положила перед Оками и направилась в сторону спальни, тогда как Джэс присела по левую руку главы клана.

— Не удивляйся, Аргентис, так надо, — Аргентис только руками развёл, мол, полностью доверяет планам Такеши, — Предстоящее дело требует особых мер предосторожности и секретности, поэтому мне пришлось кое-что изменить в твоём подарке, чтобы он смог исполнить роль молчаливой гейши Азуми, тогда как настоящая Азуми поменяет тело и будет исполнять мои обязанности. Технически связь будем держать, так что ключевые вопросы я смогу решать лично, а рутиной займётся она. Благо, последние несколько лет я держал её рядом с собой, чтобы посвятить во множество нюансов...

      Азуми вернулась, но теперь её тело было точной копией Оками. Сходство было невероятным. Осмотрев её придирчиво с ног до головы, Такеши остался доволен.

— Почему мне никто не сказал, что у меня такой высокий лоб? —  с явной самоиронией проговорил мужчина, открывая лежащий перед ним чемоданчик.

— Аргентис, слушай внимательно. Ты выйдешь с Азуми... точнее, с Такеши обычным способом, как и полагается гостям. Попрощавшись, направляйся в порт и запросишь полуночный стартовый коридор. Перед самым стартом, имитируй проверку систем и открой ровно на минуту шлюзовой отсек. Что бы не произошло и кто бы не проник в трюм, ровно через минуту ты должен закрыть переборки, завершить предстартовую подготовку и взлететь. Если всё сложится успешно, то встретимся уже в кают-кампании. Надеюсь, она сохранилась не только в моей памяти. А теперь ступай...

      Оками закончил изучать содержимое кофра, нацепил на запястье некий гаджет и направился к балкону, помахав на прощание приятелю рукой.

***

— План? — Оками немного нервничал, постоянно курил и от того в кают-кампании висела плотная табачная дымка, с которой вытяжка справлялась с некоторым затруднением. — Говоря простым языком, мне нужно разыскать отца, а для этого предстоит пройти маршрутом его жизни, начиная с первого дня ссылки и до сего дня. Я даже не могу предположить, где он и что с ним случилось. Жив ли он вобще или это пустая трата времени. Если бы не секретность, то бойцы Борёкудан прошерстили бы весь планетоид, а мои хакеры отфильтровали его трекер среди всех прочих. Но... Это слишком опасно. Придётся напрячь булки и немного поворошить осиные гнёзда, поскольку знаю, как криминал относится к выходцам из благородных деловых семей. А мой отец именно, что делец, а не боец. Хорошо, если ему удалось заручиться покровительством какой-то из группировок, а не опуститься по внутренней социальной иерархии на самое дно...

[Нимерия]

 — У нас есть знакомая вертухайка, — пропела Нимерия, сидя у импровизированного столика, на котором стояло совершенно девичье зеркальце с выложенными стразами на стекле розовыми бабочками и цветочками. Вокруг зеркальца хаотично валялись баночки и скляночки с косметикой, заколки, ножницы, щипцы для завивки волос... По случаю возвращения на Тартарус хтэния выпустила свои небольшие, слегка изогнутые рога и была занята тем, что красила их кончики красным лаком для ногтей. — За спасибо, конечно, пиздеть не станет, но если подогнать ей некоторые ништяки и хорошенько попросить, то запоет, как соловей.

  Аргентис выслушал обоих, переводя взгляд с одного на другого. Уже что-то вырисовывалось. К сожалению, сам он был мало полезен: он имел несколько полезных знакомств среди сосланных хакеров, но вряд ли они чем-то помогут.
  — А я могу закупить поиск инфы среди местных хакеров-одиночек, если вдруг поиски вживую ни к чему не приведут.
  Давненько же он этим не занимался: нужно будет что-то сделать прям самому, прям ножками походить по земле и порасспрашивать народ. Он уже привык полагаться на безграничные возможности интернетов технологически развитых планет, и подобное времяпрепровождение казалось дикостью.
  Впрочем, Такеши был прав: это было конфиденциальное дело.
  — В любом случае, нам не стоит разделяться. У нас с Нимерией есть связь, как между членами команды...
  ...но вот Такеши в эту команду не входил. Это было и так понятно и не нуждалось в дополнительном высказывании.
  А ещё не нуждался в дополнительном высказывании факт, что Аргентис очень уж трясся за шкуру своей подопечной и не хотел отпускать её одну на эту опасную планету на это опасное задание опять.
  — Куда мы отправимся? Мы летим в пространство над Аргенсом, — на голографическом глобусе Тартаруса высветилась точка влёта в атмосферу, — где потом нам стоит приземлиться? Корабль будет в атмосфере, чтобы не засекли радары, поэтому нам стоит приземлиться как можно ближе к нужному поселению.
  Боевая оболочка могла хоть сотню километров пройти пешком, а вот насчёт сотоварищей Аргентис не был так уверен.
  — Вест-Картер, в Блакассе, — отозвалась эонка. Теперь она губкой наносила на рога золотую патину. — Это одна из столиц воровского мира. И Ава Гром там же служит.
  Раскрыв расписной веер с цветами сакуры, хтэния стала им нервно обмахиваться, чтобы краска высохла быстрее.
  — Оками-сан, а сколько пушек ты с собой взял?

[icon]https://forumupload.ru/uploads/001b/8c/87/95/218783.jpg[/icon]

[Оками]

Подавшись вперед, уперев локти в колени и сцепив пальцы в замок, Такеши положил подбородок на сцепленные руки и молча изучал голопроекцию. Вопрос застал его посреди размышлений и, не поворачивая головы, мужчина покосился на вопрошавшую.

— Моё главное оружие всегда со мной, —  расцепив пальцы, Оками постучал себя ногтем по виску. — Всё остальное лишь инструменты.

      Шумно выдохнув, оябун положил на колени портфель и открыл крышку. Поверх разномастных золотых слитков, камней и кристаллов, банкнот и купюр различного достоинства и номинала, лежали несколько бутылок дорогого алкоголя, пакетики с наркотиками и курительные сигареты и сигары, а также обычный армейский нож. Верхняя же крышка представляла собой мини-арсенал, из пистолета, мини-автомата, десятка гранат различного назначения и энергетические ячейки для пополнения боекомплекта. У Нимерии отвисла челюсть, Аргентис поперхнулся. Серьезный мужчина серьезно подошел к подбору средств, что могут потребоваться в криминальном мире. Распихав часть "сокровищ" по карманам своей одежды, Оками закрыл портфель и пододвинул ближе к Аргентису.

 — Надеюсь, у тебя есть подходящее и безопасное место где можно спрятать этот чемоданчик. Не хочу, чтобы кто-то разобрал тебя на части, пытаясь добраться до них.
 
— Если только кто-то не додумается разбирать пространственно-временной континуум, — Аргентис сложил ладони в причудливом жесте, сплетя пальцы и развёл их. В пространстве появилась рваная неаккуратная щель, сочащаяся золотистой дымкой, размером достаточно подходящим для чемоданчика; андроид аккуратно поместил чемоданчик и щель и закрыл её. Уж надёжнее хранилища точно не найти.

      Тем временем, они всё приближались к Тартарусу; Аргентис вызвал интерфейс Кэры, и она откликнулась с еле слышным кликом.

— Кэра, будь добра, высади нас рядом с Вест-Картером; мы высадимся и отправимся дальше, а ты укроешься в атмосфере. Связь не прерывать.
      Возможно, стоит и Такеши привязать к команде хотя бы временно. Если что-то случится, то его ментальный отпечаток мог бы послужить отличным маячком.
— Такеши-кун, позволь Кэре снять твой ментальный отпечаток: так я смогу отследить тебя на Тартарусе, что бы ни случилось. Это временно, только пока мы на миссии.

      Голову эона окружило слабое золотистое сияние; на грани слышимости сияние затрещало, как древняя кассета, записывая сигнатуру Такеши. Теперь и его значок появился на умозрительной карте Аргентиса.
— До прилёта эта оболочка оставит вас — мне надо подготовиться, —  с этими словами Аргентис кивнул и удалился вглубь корабля, в закрытую неприметную каюту.

      Он не любил влезать в боевую оболочку, но, к сожалению, сейчас этого было не избежать. Это был довольно мерзкий процесс: было необходимо слить весь питательный бульон из резервуара, разверзнуть боевую оболочку, изнутри выглядевшую сгустком мяса, органов и проводов, залезть в неё, словно в мясной костюм, и магией побудить оболочку сомкнуться и поглотить неорганическое небоевое тело. Мало того, что противный, так ещё и небыстрый процесс; времени поглощения хватало, чтобы прослушать как минимум одну композицию Каридэ.

[Нимерия]

...Через какое-то время окутанный невидимостью корабль приземлился в пустыне недалеко от Вест-Картера. Трое путников, окутанные вздымающейся пылью, проводили взглядом едва заметный силуэт корабля. Один из путников, выглядящий наиболее необычно — словно он весь, от макушки до пят, был закован в облегающие доспехи из живого металла, — заговорил немного приглушённым голосом Аргентиса.

  — Идём. Если поторопимся, успеем к пяти вечера.
 
  В отдалении виднелся Вест-Картер; жаркое солнце окутывало грязный городишко маревом жара. На таком расстоянии сложно было разглядеть, что это такое и из чего он состоит: строения из песчаника, непримечательные пыльные домишки-полусферы, сливались с окружающей пустыней. Выделялась лишь башня, стоящая аккурат посреди города: высоченная, некогда белоснежная, сейчас уже потерявшая весь свой лоск. Даже отсюда было видно, что то тут, то там, белоснежный металл башни проржавел и покрылся рисунками, а часть окон на её верхушке была выбита.

  — Вон та башня — офис шерифа. Бывший. У неё и осмотримся, внутри есть бар для местного отребья.

  Насколько Аргентис знал из криминальных сводок, последнего шерифа уже давно убили и съели и ныне Вест-Картер был практически без присмотра цивилизации. Самое подходящее место для беглых эонийских дедов.

  Нимерия, сощурившись, огляделась. Тартарус, планетоид-тюрьма, не был тюрьмой лично для неё, и она любила это место. Любила воздух, обдающий жаром с ног до головы, словно в парилке; любила эти несуразные однообразные хатки, эти развалюхи, эти раздолбанные дороги, эти обшарпанные и расписанные матерными выкриками стены. Все здесь было ущербным... но отчего-то родным.

  Как бы ни нравилось девушке на Абберате, она успела соскучиться по Вест-Картеру.

  Довольно долго они шли в тишине. Нимерия и Аргентис еще хоть как-то могли сойти за местных, а вот Такеши выглядел белой вороной и ярко контрастировал на фоне тартарусских пейзажей в своем строгом деловом костюме и кожаном пыльнике. Словно некий анахронизм, пережиток прошлого или осколок другого мира, он брёл по пескам в дорогих туфлях, пряча глаза от солнца за дымчатыми линзами очков-авиаторов. Движения его были чуть скованными, а привычка ходить вразвалочку и ставить ноги чуть шире, приводила к тому, что ступни по самую щиколотку погружались в песок. Эонка глядела на эту комичную картину со снисходительным сочувствием, но молчала. Поразительная для неё тактичность. Вероятно, обусловленная тем, что Оками ей нравился. Аргентис же не отреагировал никак, хоть и надеялся, что в голове оябуна чуточку больше предусмотрительности.

  Когда впереди показались пригородные домишки, Нимерия вдруг оживилась и вскоре упорхнула:

  —Ждите тут.

  Она справилась довольно быстро — видимо, не шарилась по чужим дворам и гаражам, выбирая вариант получше. Но почти не продешевила. Оками и Аргентис уже занервничали, когда лихим виражом к ним подъехала вишневая заниженная тачка, сильно поцарапанная и пыльная, но все ещё рабочая.

  Запахло жженой резиной.

  — Падайте! Мы ж не лохи, чтоб пехом добираться.

[icon]https://forumupload.ru/uploads/001b/8c/87/95/218783.jpg[/icon]

[Аргентис]

К тому моменту, когда хтэния пригнала невесть откуда взявшийся транспорт, Такеши изрядно подустал и занимался тем, что пытался вытряхнуть песок из дорогой обуви. Впрочем, при созерцании того, на чем предстояло ехать, глаза его наполнялись тоской, а сердце — чувством брезгливого отторжения. Машина знавала лучшие времена, а о наночистке и дезинфекции салона не слышала вовсе.

  — Я не хочу знать, из какой свалки ты вытащила эту рухлядь... Но неужели не было чего-то поприличнее? Может, вызвать такси? — несколько опешив, осведомился оябун, разглядывая подозрительные цветные пятна на обивке сидений.
 
  — Спизженной тачке в фары не смотрят, — Нимерия фыркнула. — Такси? Это Тартарус, детка. Забудь! Если не хочешь оставшиеся пять километров брести пешком — а ты не хочешь, у тебя полные туфли песка и одет ты по-фраерски, а это значит, что к тебе пристанут — сажай свою элитную задницу в кресло и не беси нас.

  Она одарила оябуна тем самым взглядом, филигранно отточенным за время путешествий с Аргентисом. Андроид возгордился: хоть что-то девочка переняла от него.

  — Кажется, что салон кто-то обрыгал... И не один раз... — ладонь мужчины стряхнула песчаную пыль с брюк и скользнула в карман, извлекая дорогую сигару в футляре с золотым тиснением. Запах в салоне тоже стоял специфический, так что без привычного табака дышать этим воздухом Такеши опасался. Казалось, его одного беспокоили подобные мелочи.

  — Ты слишком много думаешь, Оками-сан.

  — И мы всё ещё можем вызвать такси прямиком из фавелл, но, боюсь, лично для тебя таксисты подарят пару сотен грамм свинца в сердце, — и не скажешь, что эти слова исходят от залезающих кое-как в слишком низкую тачку живых доспехов.

  — Не слишком ли много слов для искусственной формы жизни?

  — Искусственной формы жизни с нейросетью для изучения межличностного общения, попрошу.

  Рога Нимерии недвусмысленно торчали прямо из этой фразы.

  Девушка покопалась в бардачке. Радио на Тартарусе не было, зато были местные музыкальные коллективы, которые, пусть и нелегально, выпускали и распространяли свои кассеты.

  — Так, что тут у нас... О, Адам Вармейн! Легенда, — она вставила кассету в приёмник. — Он тоже хтоник. И песни у него душевные.

  Заиграла гитара с дешёвой старой аранжировкой, помехами, с шумами, но на лице эонки расцвела невольная улыбка.
«На доминионе тени разошлись,
Мы с моей подругой в поле улеглись...
А в траве аннигилятор поджидал!
Вот тогда-то, братцы, хтоником я стал...»

  — Это наш любимый певец! — восторженно сообщила Нимерия.

  Аргентис закатил глаза... ну, как закатил, глаз у боевой оболочки нет. Тартарус славился своей подпольной музыкальной сценой, а некоторые коллективы, например, "Слишком Много Демиургов" или "Хаос-хаос-не-нейтрал" и вовсе известны по всему миру, но хтэния, очевидно, предпочитала блатняк. Она же хтэния.

  — Тебе необязательно подтверждать стереотипы о хтониках, Чжоу-чан.

  Стереотип о хтониках врубил музыку на полную, насколько это вообще могла сделать эта развалюха, и радостно подвывал словам песни:

  — «Катят бочку падлы Коалиций Рас,
Словно я последний в мире пидорас...»

  Андроид глянул на сидевшего спереди Такеши через зеркало заднего вида, углядел еле заметное восхищение на лице, которое не скрыть ни якудзунскими авиаторами, ни непониманием собственных чувств, и проскрипел доспехом, изображая вздох.

  Да, Такеши, это именно твоя женщина.

  — Чур, я следующую песню включаю.

  — Вообще-то, у кого руль, у того и радиола!

  — Я вытащу твою траву из отсека для масел и выброшу в открытый космос.

[icon]https://i.imgur.com/vxQYyjim.png[/icon]

[Нимерия]

Вест-Картер всё тянулся и тянулся, как баллада о любви негероя; пустынный песок запорошил дорогу, и Ним, каким бы опытным водителем не была, всё же цепляла днищем кочки. Машина отзывалась таким скрипом, что Аргентису оставалось только молиться Кассиусу, чтобы эта штука не развалилась раньше времени.

  Эта штука всё-таки пережила фавеллы Вест-Картера; она пронесла чужеродные тушки мимо домиков из песчаника, нищих полутрупов и детей, играющих высушенной головой варана. Обстановка удручающая: воняло пылью, бедностью и смертью, и Аргентис в очередной раз убедился, что Нимерия несколько умнее, чем он иногда думает. Без маскировки машиной они не прошли бы и двух метров.

  Машина встала аккурат под башней шерифа в каком-то безлюдном закоулке и задымилась.

  — Кажется, больше она никуда не поедет.

  Андроид ещё раз критически оглядел своих спутников; будь он местным, с первого же взгляда попытался бы их сожрать. Киберниндзя, выглядящий как что-то, что можно задорого продать, яркая хтэния с крашеными рогами и хлыщ, которому место на Цирконе среди богатеньких идиотов, а не посреди пыльных пустошей. Нет, так дело не пойдёт.

  К счастью, машина явно не просто так стояла в гараже; кроме стремной вони, о происхождении которой никто старался не думать, на заднем сидении было полно тряпок. Арг покопался немного и нашёл настоящее сокровище: кожаный драный плащ словно из цирконского дешёвого ужастика и большой кусок плотной рогожки. Плащ он кинул Оками, а из рогожки соорудил две грубые накидки с капюшоном для него и для Нимерии.

  — Надевайте. Нам нужно хотя бы немного сойти за местных бомжей.

  — Ну, бляха-муха. Мы столько марафетились!

  Такеши же с традиционной для эонов вежливостью принял протянутую тряпку, держа двумя пальцами на вытянутой руке. От тряпья смердило так, словно недавно его сняли с полуразложившегося трупа.

  — Это действительно необходимо? — тон оябуна был крайне сомнительным, и надевать на себя подобные лохмотья он явно не собирался. Сделал вид, что собирается примерить, но...

  Когда Аргентис дёрнул за ручку двери в бар, всю троицу обдало благословенной прохладой: в зале работал кондиционер. Из старых ободранных колонок, прибитых к полу, сочился кибер-поп. Судя по тому, что музыка порой прерывалась шипением, техника работала на полную мощность, но, будучи на последнем издыхании, попросту съедала басы.

  Свободных столиков было всего два: один находился рядом с поляной одной из местных шаек, второй — напротив туалета.

  — Клювом не щелкайте, место займите, — скомандовала хтэния... и застыла. — Ох, ё-моё...

  — Кхм... — кашлянул оябун, вешая грязный плащ на торчащий из стены винт и растирая между пальцев сальный след, оставшийся от прикосновения с грязью. Осмотрелся, поморщился и направился к столику рядом с компанией, считая для себя унизительным принимать пищу возле сортира. Но, кажется, до пищи и напитков дело могло не дойти.

  Взгляд Нимерии восхищенно вперился в огромную, крепкую, прямо-таки монументальную задницу, обтянутую зелеными брюками-карго. Задница эта была настолько круглой и мускулистой, что казалось, будто под тканью спрятали два шара для боулинга. Кроме задницы и мощных ног не было видно ничего, потому как её обладатель, человек явно исполинского роста, склонился над барной стойкой.

  Нимерия сглотнула. В её глазах вспыхнула уже знакомая и Аргентису, и Оками безуминка.

  — Три тысячи пятьсот тридцать три, — будто бы невзначай прошептал андроид.

  Не говоря ни слова, эонка подкралась сзади и с размаху приложилась ладонью к величественной ягодичной святыне.

  Раздался громкий, смачный шлепок. Шум разом стих. Бармен приглушил музыку и скрылся в подсобке.

  Обладатель монументальной задницы медленно выпрямился и обернулся, оказавшись потрясающе мускулистой этнадой.

  — Классная попка, малышка.

  Нимерия похабнейше осклабилась... И с одним красивым ударом этнадской ноги полетела через весь зал. С тонким стоном впечатавшись в стену, хтэния скатилась на чей-то стол, упала в салат, зацепила тарелку с шашлыком и опрокинула рюмки и бутылки с пойлом.

  Царила поразительно тихая, гнетущая тишина.

  — Ах ты сучка!

  Зеваки отозвались ссыкливым гулом.

  Спекулянтка прыгнула к потолку, пробежала вниз головой по балкам и кошачьим, с раскачкой, броском повалила огромную женщину на пол, вцепившись в её тёмные кудри. Та невозмутимо скользнула смуглой лапищей в карман и с силой шлепнула оголтелую по запястьям.

  Наручники из тартарита вспыхнули голубым свечением, активируя блок на использование силы.

  Хтэния разом стихла.

  — Знаешь, что бывает с теми, кто портит Аве Гром пятничный вечер? — заговорила женщина глубоким грудным голосом. — Нет? Ничего, узнаешь в отделении.

[icon]https://forumupload.ru/uploads/001b/8c/87/95/218783.jpg[/icon]

[Оками]

Едва успев стряхнуть песок с одежды, Такеши посмотрел в потолок, вздохнул и покачал головой. Весь план конспирации и спокойного поиска разваливался на глазах. Впору было открывать свой собственный счёт и делать ставки, сколько заведений может посетить Нимерия и не ввязаться в неприятности. Пока что счёт был "два-ноль" в пользу хтэнии, но это нисколько не утешало. Вероятно, следовало как можно скорее покинуть заведение, попутно прихватив с собой Ним...

      Оками поднялся на ноги и собирался подойти к барной стойке, но не успев сделать и пары шагов был нагло остановлен одним из парней, сидевших в блатной компании.

— Не торопись, дядя... — цыкнув сквозь зубы заговорил незнакомец, преграждая путь и с вызовом осматривая оябуна. — Присядь, поговори с честной компанией. Расскажи за жизнь, кто такой, чем живёшь. А то вижу, что жизнь у тебя насыщенная и... богатая. А мы люди нуждающиеся. Поделиться бы!

      Взгляд говорившего остановился на трехлистном лотосе, что блестел золотом на лацкане дорого пиджака. Рука незнакомца поднялась, грязный палец с неровным и обгрызенным под корень ногтем ткнул Такеши в грудь.

— Да ты, как я вижу из этих - заднеприводных? Вон и цветочек себе прицепил, чтобы все знали!

      Честная компания, сидящая рядом дружно заржала, а кто-то демонстративно оттянул мотню потасканных штанов, демонстрируя, что в них стало тесновато.

— Та не дрейфь, мы люди с понятиями. Не будешь сопротивляться, тебе же легче будет...

      Молчаливо наблюдавший за провокацией Такеши пристально посмотрел в глаза шестерки, повернулся и, толкнув того плечом в грудь, сделал шаг в сторону, пока парень отшатнувшись, пытался восстановить равновесие.

— Ты чо, падла... На кого бычишь? Мы к тебе по понятиям, а ты быкуешь, как последний пидорас. Ну ничего. Не хочешь по-хорошему - будет по-плохому...

      Несколько  подельников поднялись со своих мест, а зачинщик уже вытаскивал из-за пояса нож.

— Я тебя на лоскуты порежу, падаль... — Последовал короткий замах и попытка боднуть Оками пером между рёбер.

      Быстрый, но неумелый выпад. Ни техники, ни сноровки. Одно слово - уличная свора. Для оябуна в происходящем не было ничего нового, не десять и не двадцать раз он сталкивался с подобными личностями на нижних ярусах города-улья и знал, как себя вести. Это внешне он изменился, став солидным и властным человеком, что вершил судьбы чужими руками. Внутренне же он остался всё тем же бойцом Борёкудан, который прошел все ступени возвышения от нижнего яруса до самого верхнего. Более того, годы тренировок и бесконечных разборок отточили мастерство рукопашного боя эонов, превратив тело в грозное оружие. Да, в силу возраста он может и потерял немного в скорости и сноровке, но опыт никуда не делся.

      Крепко обхватив пальцами запястье, Оками вывернул руку нападающего наизнанку и с силой ударил о край стола, ломая множество костей и причиняя нестерпимую боль. Едва парень взвыл, как поднявшиеся подельники бросились в атаку, спешно доставая ножи и кастеты. Поздно. Оружие следует доставать до драки, во время - уже поздно.

      Продолжая выкручивать руку, оябун сместился в сторону так, чтобы согнутый пополам и завывающий от боли противник оказался между ним и нападающими. Последовала серия коротких ударов в попытке дотянуться до несговорчивого посетителя, но все они рассекали лишь воздух. Оками умело манипулировал своей защитой и толкал её под ноги всякий раз, едва кто-то пытался приблизиться. Ещё несколько парней поднялись со стульев и потянулись за более серьезным оружием - пистолетами. Не став дожидаться пальбы, Такеши взял руку шестерки на излом и нанёс резкий короткий удар в район локтя. Рука неестественным образом согнулась в противоположную сторону и парень был тут же отброшен в сторону нападавших с ножами. Перекатившись спиной по столу, оябун сразу ударил ногой в грудь первого стрелка, не давая достать пистолет, а ко второму приблизился вплотную, обняв и не давая вытащить оружие. Заглянул в глаза, хищно улыбнулся и без промедлений нанёс удар головой в переносицу. Вновь раздался хруст, а следом последовала серия ударов коленями в живот и пах. Полшага назад и удар стопой под колено, выбить коленную чашечку, чтобы больше не поднялся. Подсечка и отправить тело в сторону неугомонных, что всё ещё пытались достать его ножами. Подхватить бутылку, разбить о голову, располосовать розочкой лицо, вспороть руку удерживающую нож и завладеть клинком. Вновь прыжок, оказаться рядом со вторым стрелком, подрезать сухожилия на запястье, вывернуть руку, приложить лицом в столешницу и пригвоздить к ней плечо при помощи ножа. Несколько бесконечно долгих секунд, а место потасовки уже было перепачкано кровью и наполнено стонами раненных и искалеченных бандюганов.

— Цветочки? Да, это были ещё цветочки. — Тихо проговорил Оками, обращаясь к единственному оставшемуся сидеть мужчине. — Если твоя свора дернется или косо посмотрит мне в след, то будут и ягодки...

      Демонстративно поправив рукава и пиджак, мужчина направился решать проблемы, возникшие у Нимерии.

[Аргентис]

А что Аргентис? А Аргентис не успел даже тряпичный капюшон с головы стянуть, как эти двое ввязались в какое-то дерьмо. Безучастно, но с очень хорошо скрываемой внутренней яростью наблюдая за тем безобразием, что устроили его дражайшие спутники, он плюхнулся на первую попавшуюся табуретку и провел рукой по рогу шлема. Это конфиденциальное дело, говорили они. Нам важно не привлекать внимания, твердили они. Ну он и видит, как эти двое конфиденциально не привлекают внимания: одна влетела в нового шерифа, второй ввязался в драку с гопотой. Ладно, хоть никого не убили: подопечную Арга всего-то заковали в антимагические наручники, а Такеши всего-то перебил наиболее боеспособное мужское население Вест-Картера. Хотя, судя по кровище на его чистоплюйской одежде и кривой роже, ему тоже досталось. И поделом.

  И Аргентису тоже досталось бы. Какой-то несчастный идиот захотел получить свой кусок пирога: хотел ударить бутылкой по затылку воина, но только его реакция была куда быстрее реакции пьянчуги. Ножны меча втянулись в руку, и острейшее лезвие тоненько зазвенело под ручонкой из плоти и крови.

  — И из всех жертв ты выбрал именно двухметровую биометаллическую оглоблю? — задал Аргентис вопрос куда-то в пустоту. — Пей меньше, а то до смерти не доживёшь.

  Неудачник с бутылкой будто бы растворился, а Аргентис снова окутал меч ножнами. Кажется, та этнада с титанической задницей назвала своё имя. Ава Гром? Да, о ней Ним говорила ещё на борту. И это был её план? Напасть на нового шерифа, чтобы просто с ней поговорить? План надёжный, как цирконские часы. Почему бы тогда просто не выстрелить ей в ебальник, чтобы уж точно привлечь впривлечь Столько вопросов.

  Такеши уже пошёл решать проблемы, как и полагается большому важному якудзе, лично. Аргентис же не спешил: он и сам полулегальный космический не-пират, да и даром красноречия наделён не был. Скорее, просто угодил бы вместе с Нимерией за решётку. Поэтому он решил сделать то, что умел больше всего: встать в сторонку и не отсвечивать.

  По ментальной обоюдной связи, которую он установил с Такеши ещё в корабле, он сообщил, что собирается проследить за ними, будучи невидимым, и что их местоположение ему будет известно благодаря этой связи. И чтобы они оба делали вид, что Аргентис остался здесь или просто потерялся по дороге.
Последнюю мысль он передал и Нимерии, надеясь, что она дойдёт. С хтониками никогда не угадаешь, сработала твоя телепатия или нет.

  Пока всё внимание бара было отвлечено на этих двоих, Арг составил два знака, спрятав руки под плащом. Первый накладывал астральную копию; второй накладывал на оригинала невидимость. Если бы кто-то приглядывался, то заметил бы, что из закутанного в рогожку громилы будто бы дух вышел.
Вместе с каким-то пьянчугой Аргентис выскользнул за дверь, залез на ближайшую крышу и навострил ментальные ушки, чтобы подслушать разговор Такеши с Авой. Авось, тоже научится языком молоть, как молодой якудза.

[icon]https://i.imgur.com/vxQYyjim.png[/icon]

[Оками]

— Добрый день, — обратился Такеши к этнаде, останавливаясь в нескольких метрах и учтиво склоняя голову в знак приветствия.

      Взгляд бегло изучил крупный стан женщины, то, как она себя вела и как держалась, ненадолго задержавшись на наручниках и руках, что удерживали Ним. Разум спешно сопоставил факты, придя к выводу, что это представитель власти, поскольку простому человеку нет нужды таскать при себе наручники.

— Я бы хотел обратиться к представителю местной администрации и сообщить о преднамеренном нападении с целью хищения имущества и причинения тяжкого вреда здоровью.  — Повернувшись боком, мужчина указал в сторону учиненного побоища.

— Эти люди угрожали моей жизни и безопасности и я хочу написать заявление и  взыскать с них сатисфакцию по всей строгости закона. Вижу, вы используете спецсредства и вероятно сможете подсказать, где разыскать представителя власти.

      Такеши был само спокойствие и учтивость, этакий офисный клерк, который проводил время в спортивном зале, а сейчас случайно нарвался на бандитов и сам опешил от случившегося, но в силу привычки всё ещё ищет защиты у полиции, военных, суда и бог весть еще кого.

      И Ава Гром выслушала его очень внимательно. Даже проникновенно. С совершенно серьёзным видом. Нимерия же, которую держали за шкирку, закрыла лицо руками и тихо вздохнула: она знала, что будет дальше.

— Разберёмся.
 
      В следующую секунду энергетическая волна ударила в спину Такеши, перегружая нервные центры и погружая в беспамятство. Оябун содрогнулся и осел на землю.

      Стоявший за его спиной лейтенант спрятал станнер обратно в карман.

— Грузи его, Макс.

[Нимерия]

— Товарищ майор, можно нам водички?
  Нимерия сидела за обшарпанным столом допросной номер четыре. Майор Авдия Джабхат, глава первого подразделения полиции Тартаруса, расположилась напротив, пиля хтэнию золотистыми глазами.
  — Нельзя.
  — Это че это?! — возмутилась задержанная, вскакивая со стула.
  — Сидеть! — рявкнула шериф, вставая сама. Стандартное кресло было явно неудобно для её монументального зада. — Не хочешь дристать, как вся западная половина Вест-Картера — не пей воду из-под крана. У нас какая-то хрень с трубами. Заявку подали две недели назад, до сих пор мастера ждём.
  — А сама-то что пьёшь?
  — Нам присылают бутилированную из Тоджары. На участок.
  — Ага-а-а! Зажала для блатной бутылочку открыть, да? — Нимерия обиженно цокнула языком. — Сука легавая.
  — Слышь, блядь! Не переигрывай, — Ава Гром показательно стукнула кулаком по столу. — Закончилась обычная. Конец недели, пятница. У меня содовая есть. Будешь?
  — Угу.
  Шериф принесла ей маленькую баночку лимонада — в потеках воды, видно, только из холодильника — и заботливо открыла.
  — Наручники-то снимешь? Или в них я тебе больше нравлюсь? — эонка игриво подмигнула этнаде и послала ей воздушный поцелуй. Та не сдержалась, заулыбалась в ответ.
  — Ах ты ж маленькая шлюшка... Я скучала.
  Щёлкнул замок, и через пару секунд Нимерия уже лежала на животе поперёк стола, жеманно потягивая оранджад.
  — Ну и что мне с тобой делать, м?
  — Понять и простить!
  — Ты шлепнула меня по заднице. При всех.
  — А кто нам запретил подходить просто так? Видите ли, беседы с преступниками вне участка роняют твой авторитет и подрывают репутацию... Приходиться быть изобретательной, чтобы ты сама забрала нас в участок. А повторяться мы не любим. К тому же, было просто невозможно удержаться, когда ты так наклонилась...
  Ава фыркнула и негромко рассмеялась.
  — Ним, я женатая женщина, прекрати.
  — Женатая?
  Нимерия подняла на бывшую любовницу потерянные, совершенно изумленные глаза.
  — Как?
  — Вот так.
  — Когда?
  — Два месяца назад.
  — Твою мать, Ава.
  Залпом допив остатки лимонада в банке, хтэния быстро-быстро забегала по потолку и стенам.
  — Мы теряем всех, по одному, мы теряем...
  — Слезь. Ты же знаешь, меня это нервирует.
  Нимерия отлипла от потолка и шлепнулась обратно на стол.
  — Поздравляем тебя, но не от всего сердца.
  — Спасибо.
  — И чтоб ты знала, жена — не стенка, подвинется.
  Ава молча закатила глаза.
  — Рассказывай, что за дело у тебя.
  — А где тот фраер, которого ты вместе с нами забрала?
  — В обезьяннике. А что?
  — Он с нами. Пусть его приведут.

[Оками]

Пожалуй единственное, что спасло питейное заведение от тотального разрушения, а посетителей от неминуемой смерти это спокойствие Нимерии. Успев немного изучить хтэнию ещё в штаб-квартире Лотоса, Такеши был уверен на все сто, что она бы не дала себя так просто спеленать и не хранила бы молчание. Сама того не зная, она приглушила рвущегося наружу берсерка и вынудила оябуна совершить непростительную глупость - подставиться под удар станнера. Ещё до того, как Такеши закончил фразу, он распознал намерение выстрела за своей спиной и мог бы перевернуть всё с ног на голову, но... Доверие, верность и искренность. Самый ценный дар, о котором он поведал Нимерии, требовал наглядного подтверждения, что слова главы Борёкудан отличаются от той пустой болтовни, что она слышала ранее.

      Пробуждение, крайне мерзкое и неприятное ощущение для всего организма, сопровождалось ноющей болью в мышцах и висках. Перегруженные нервные клетки всё ещё заторможено реагировали на внешние раздражители и команды разума, от чего приходилось прилагать немало усилий, чтобы развернуться на неудобной скамье и сесть. Во рту ощущался кисловатый привкус ржавчины, верхняя губа была разбита, на затылке пульсировала шишка приличных размеров, а в районе рёбер расползалась синюшная гематома. Похоже, при падении он не только приложился затылком об пол, но еще и был крайне "бережно" доставлен в отделение, под радостные пинки охранников, которые не брезговали пинать не сопротивляющееся тело.

— Отличное начало дня, — саркастически усмехнулся оябун, осматривая грязные и обшарпанные стены, массивную дверь и крошечную решетку под потолком у дальней стены ведущей наружу.
   Настроение было под стать состоянию. Хотелось свернуть кому-то шею или сделать отбивную, превратив чье-то антропоморфное тело в бесформенную массу из плоти и костей. Медленно вдохнув затхлый воздух камеры, Оками так же медленно выдохнул. Держась за стену поднялся на ноги и кое-как доковылял до миниатюрного умывальника. Вода не сразу потекла при открытии вентиля, да и её запах, как и цвет, оставляли желать лучшего. Радовало одно, что над рукомойником не было зеркала, а вода была достаточно холодной, чтобы немного снять боль от ушиба.
   После десяти минут прикладывания холодных компрессов, Такеши почувствовал себя чуточку лучше и принялся застирывать капли крови оставшиеся на одежде. За этим занятием его и застал пришедший полицейский.

— На выход! — коротко и бесцеремонно рявкнул вертухай, чем лишь ещё больше озлобил Оками. Пальцы сжались в кулаки, а желтые глаза прожгли дырку в сознании визитёра. Окажись он тем, кто пнул его по рёбрам...

— Минуточку, — сдержанно отозвался Такеши, опуская и поправляя манжеты рубашки, поправляя влажной ладонью волосы и перекидывая черный пиджак через плечо.

      Беседовать с простым соглядатаем не было никакого желания, так что мужчина молча вышел в коридор.

      Его довели до двери с прибитой к ней четверкой и тычком в спину впихнули в помещение. Оками поймал на себе внимательный взгляд смирно сидящей Нимерии и понял, что она заметила, как его потрепали.

— Твои ребята, Ава, — вкрадчиво, спокойно начала хтэния, — кажется, попутали. И заслуживают хорошего пропиздона.

      Шериф хмуро глянула на неё сверху вниз.

— Все по уставу. Он ранил... четверых? Пятерых?

— Гопоту, которая до него доебалась из-за сраной запонки! — с неожиданной злостью залаяла спекулянтка. Вновь ставя под угрозу ход дела. — Даже блатные не бьют лежачего, а он был без сознания!

[Нимерия]

— Это была необходимая самооборона, — подал голос Такеши и не спеша отодвинул стул, вешая на спинку черный, как смоль, пиджак. —Один, без оружия, против пятерых с ножами и пистолетами. Полагаете, мне следовало погрозить им пальчиком и они, испугавшись, тут же разбежались бы?
  Оябун плавно опустился на стул, поставил локти на стол и сцепил их в замок на уровне глаз.
  — Полагаю, что произошедшее является досадным недоразумением. Мне бы не хотелось думать о случившемся, как о некомпетентности местных властей и попустительстве....

Ава Гром ничего не ответила. Лишь вскинула бровь и вопросительно глянула на Нимерию.
  — А ты че думала? Это тебе не хуй с горы, а уважаемый человек. С Абберата.
  — И что этот уважаемый человек забыл в нашей жопе мира? — хмыкнула шериф. Промах своих людей она так и не признала, а слова о некомпетентности, казалось, пропустила мимо ушей.
  — Наша компания занимается финансовым сопровождением и вопросами, касающимися прав наследования долей бизнеса, — не моргнув глазом, почти честно ответил Такеши. Похоже, крепкую легенду он успел составить заранее. — Мне поручено разыскать одного человека, чтобы утрясти юридические тонкости, касающиеся ведения бизнеса и определения правопреемника, в случае невозможности исполнения обязательств им лично.
  Опустив руку в карман пиджака, оябун извлёк портсигар, раскрыл и усмехнулся. Кто-то изрядно угостился дорогим куревом, пока он был в отключке. Тем не менее, мужчина не подал виду, взял одну сигариллу, а открытый портсигар положил на стол, предлагая угоститься.
  — Как вы понимаете, подобные поручения носят сугубо приватный характер, а мои наниматели крайне нетерпеливы. — Такеши осторожно пошевелил разбитыми губами. — Время-деньги. Мы готовы щедро заплатить за сэкономленное на поиске время.
  Нимерия достала из-за пазухи дорогущую пудру в упаковке, украшенной эмалью, помаду в украшенном тиснением матовом кофре и коробку с нишевым парфюмом.
  — А это лично от нас. Чтобы поиск прошёл на подъёме.
  Ава Гром попыталась сдержать улыбку.
  — Мои любимые.
  — Ага. Жена тебе такие не достанет!
  — Перестань, Ним.
  — Оками — не лох. Бабло имеется. Ты можешь ему верить.
  Ава закурила, сгребла подарки на свою сторону стола, задумчиво постучала по нему смуглыми пальцами.
  — Не сегодня.
  — А когда?
  — Завтра. Завтра выходной, никого в архиве не будет, и я смогу туда залезть. Но вас я с собой брать не буду. Как зовут этого вашего бизнесмена?
  В глазах Оками блеснуло недоверие. То, что знают двое - знают все. Разумеется, в эту двойку не входили Аргентис и Нимерия.
  — Даичи Куросава, — после непродолжительного молчания отозвался оябун. — По нашим данным, он прибыл на Тартарус в 4866 году. Дальнейшая его судьба нам неизвестна, но учитывая, что он образованный и неконфликтный человек, то есть надежда, что он смог найти себе... назовём это должностью, в местной системе иерархии. Впрочем, нас устроит любая информация об этом человеке, которая поможет оформить все юридические формальности нового правопреемника.
  Такеши вежливо улыбнулся, но это была дежурная эонская вежливость, скрывающая истинные чувства. Злость сплелась с негодованием и досадой, образовав внутри гремучую смесь, готовую вспыхнуть в любой момент. Чтобы немного успокоится, Оками закурил, не спрашивая разрешения. Он вёл себя не как пленник, а как начальник, коим по сути и являлся, сохраняя свой статус даже в столь неприятной и унизительной для себя ситуации. Сила и власть, что сквозили в каждом жесте, позе и взгляде, не оставляли сомнений, что Нимерия сказала правду и от этого господина, в столь неуместном на Тартарусе деловом костюме, может зависеть очень многое в этой жизни.
  — Угу. Ясно.
  Ава встала.
  — До завтра вам придется посидеть в камере.
  — Ты с ума сошла?! — вспыхнула Нимерия. — Авдия, у тебя тут так-то не мотель.
  — Для вашей же безопасности. И моей репутации.
  — Твою мать, Ава!
  — У вас что, есть выбор? — улыбнулась этнада, надевая на Нимерию наручники. Та, впрочем, не противилась. — Макс, забирай их! Не ссыте, не соскучитесь. Я вас вместе посажу.

[Оками]

— Злишься?

      Конечно, Оками злился. Можно было даже не глядеть на него - воздух был настолько заряженный негативом, что было тяжело дышать. Их двоих запихнули в одиночную камеру с подобием лавки, на котором даже задница толком не помещалась. Но зато пол был прохладный, потому что в коридоре работали кондиционеры.
Нимерия от скуки лезла на стену. Кверх ногами, разумеется. Правой оттолкнуться, левую откинуть... Два шага на руках вопреки наличию наручников - и вот уже она демонстрирует Такеши, что гнется не хуже любой из цирковых гимнасток.
И падает при попытке заглянуть ему в лицо, понять, оценил ли зрелище. Путается в собственных ногах и руках.

— Ну, мы не думали, что так выйдет! К тому же, Аргентис уже знает, что мы тут.

      Свернув пиджак подкладкой наружу и положив свёрток под голову, оябун, казалось, не обращал внимания на проделки своей вынужденной попутчицы. Только голос, обманчиво спокойный и размеренный, подсказывал, что он ещё тут и как-то интересуется происходящим вокруг.

— Знай мы, что нас ждёт впереди, мы бы точно постелили татами там, где предстоит упасть. Да и жизнь была бы иной. Не столь интересной и удивительной. Возможно, что я бы не стал тем, кто я сейчас, мы бы не встретились и всех этих проблем бы не было...

"Ну Аргентис, спасибо. Преподнес сюрприз, которого не ждали и теперь приходиться ломать голову, что с ним... С Ним... С ней делать дальше."

      Оками усмехнулся собственным мыслям и игре слов, покосился на хтэнию и продолжил.

— Прекрати скакать по потолку и стенам, словно назойливая муха. Присядь. Впереди долгая ночь... — похлопав ладонью возле себя по лежанке, Оками демонстративно подвинулся, освобождая место. — Вы, может быть и не думали, но мне следовало это предвидеть. Доверять можно лишь тем, кого знаешь. Полагал, что знаю Аргентиса. Надеюсь, он не натворит бед, пока мы вынуждены коротать время в столь "милом" месте...

      Окинув взглядом крошечную комнатушку, Оками ослабил галстук и расстегнул несколько пуговиц рубашки, оголяя грудь и подставляя её едва уловимым дуновениям сквозняка. Из под белоснежной ткани показались цветастые пионы ирэдзуми.

— Присядь поближе и обними меня... — мужчина окончательно снял галстук и зажал в пальцах узкий золоченый зажим. — Попробуем избавить тебя от этой дряни, пока она не въелась под кожу. Нам предстоит ещё многое сделать, так что стоит поберечь свои таланты...

[Нимерия]

Ним ухмыльнулась. Девчонка Кайя встрепенулась внутри: кажется, господин Оками не счёл её усладой на одну ночь и что-то к ней чувствует. Но зверь, мудрый, матёрый, прожженный опытом, раскатисто засмеялся внутри, почуяв в воздухе феромоны желания, едва завуалированные запахом едва проступившего мужского пота.
  Сексуально. Вкупе с этой его лёгкой небрежностью в обращении, с плохо скрываемым раздражением — крышесносно.
  Не говоря ни слова, хтэния присела рядом и обняла оябуна за шею скованными руками, украдкой любуясь искусно выбитой татуировкой в разошедшемся вороте рубашки — откровенная недосказанность, сдержанная сексуальность... в этом он весь.
  — Это антимагические наручники. Их не так просто сломать, Оками-сан.
  Черт, какая же у него красивая шея. У неё сейчас просто слюнки потекут, как у озабоченной самки...
  — Жарко тут, да?
  Ним медленно провела языком по губам, с хищной одержимостью вперив взгляд в пульсирующую жилку сонной артерии. Осторожно, по звериному втянула носом запах разгоряченной кожи босса якудза... и припала к ней влажными губами, осыпая чувственными, преисполненными едва сдерживаемой страсти поцелуями.
  — Жарко, — подтвердил Оками и замер, прислушиваясь к прохладе влажных губ, что прикоснулись к лоснящейся коже.
  Потребовалось несколько бесконечно долгих секунд, чтобы вспомнить, что он собирался сделать. Ним хмыкнула у него над ухом: успех. Определённо успех.
  Она явно не ожидала, что дезориентированный мужчина быстро придёт в себя. Взяв Людоедку за талию, Такеши увлек её на себя и несильно сжал пальцами шею.
  О-о-о, черт... от одного этого жеста внизу живота завязался тугой узел. Эонка запрокинула голову и приоткрыла рот, хватая воздух.
  — Жарко, но при виде тебя ещё жарче, — прошептала она в самые губы Оками. — Одежда сама спадает...
  Казалось, её учащенное дыхание подстегнуло и его воображение — руки мужчины исследующе заскользили по телу, ощупывая задницу и внутреннюю поверхность бёдер.
  — Прокуси мне шею... — вдруг потребовал Оками, подавшись немного вперед, зная, что сейчас будет очень больно. — Так нужно, потом опрокинь меня на пол...
  Нимерия помедлила, не решаясь. Не понимая его мотивов. Любит бладплей? Или боль усиливает эрекцию? Впрочем... плевать. Ей и самой не давала покоя пульсирующая жилка у него на шее, и хтэния, отпустив тормоза, впилась в неё зубами. Нехотя сомкнула челюсти и замерла, когда почувствовала во рту металлический привкус.
  Такеши взвыл от боли и дернулся в противоположном направлении пытаясь отстраниться. Приступ боли пробудил дремавшую внутри ярость дархата и удлинившиеся когти проникли под одежду, коснувшись соблазнительного тела хтэнии.  Уже падая, он прикрыл кровоточащую шею ладонью, тем самым скрывая произошедшую с ним метаморфозу.
  — Прости, Оками-сан, — неловко и напряжённо заскулила хтэния. — Хочешь, мы тебе ранку залижем?
  Продолжая зажимать рану, на шее, Оками раскачивался из стороны в сторону, не давая наблюдателю шанса сфокусироваться на происходящем и дожидаясь, пока регенерация остановит кровь.
  — Бешеная сука, — выругался оябун, украдкой подмигнув. — Людоедка. Я тебе не десерт!
  Взмахнув рукой в сторону камеры, он намеренно заляпал её кровью, ухудшая видимость. Теперь, если кто-то и будет за ними наблюдать, то детали происходящего уж точно не разберёт за мутными алыми подтеками.
  — Ты же могла меня убить! Я тебе не за это плачу!
  Со стороны спектакль выглядел вполне убедительно, а то, что не прибежали "благодарные зрители аплодировать дубинками по спине" о многом рассказало криминальному боссу.
  — Лучше посмотри, насколько там всё серьезно. Не хочу подыхать в этой дыре...
  Опустившись на скамейку, Оками запрокинул голову и украдкой показал большой палец вверх. Теперь-то она поняла, чего он добивался: скрыл их от нежелательных зевак.
  Да, он определённо хочет её трахнуть.
  Наемница склонилась над ним, уперевшись ладонью в стену, и по-звериному провела языком по его шее, начисто слизывая потеки крови. Вкусно... пряно и солоно, в смешении с сумасводящим запахом едва вспотевшей кожи. Оставив поцелуй за ухом оябуна, Ним довольно мурлыкнула и игриво куснула мочку.
  Какой же он... красноречиво сдержанный в своей мощи. Истинный босс. Альфа.
  До невозможности сексуальный в этом дорогом, совершенно не подходящем Тартарусу прикиде.
  Ним мазнула дурными, не фокусирующимися до конца глазами по длинным, но крепким, ухоженным пальцам оябуна, представляя, как они движутся внутри неё, выдрачивая, вытрахивая всю дурь из головы в наказание за безрассудство. По густой бороде, подстриженной лучшими барберами, приятно пахнущей чем-то вроде бинтсукэ, знакомым, эонским, понятным — интересно, как быстро этот аромат смешается с её собственным, если она сядет ему на лицо? О-о-о, нет, Оками не позволит. И оттого ещё слаще об этом мечтать.
  Мысли путались, роились, одна распутнее другой. Златоручка выпрямилась, пожирая Такеши Куросаву глазами. Возбуждение напомнило о себе липкой влагой между бедер, и Ним ощутила непреодолимое желание ему отсосать. Здесь и сейчас. Без лишних разговоров.
  Не говоря ни слова, хтэния сползла вниз, опустилась на колени и уверенным жестом развела ноги оябуна в стороны. В два счета расправилась с пряжкой ремня — чирк, звяк. Расстегнула ширинку и вынула член из тесного плена белья. Твёрдый и влажный... какой красноречивый комплимент.
  На самом кончике выступила густая прозрачная капля, и Ним жадно слизнула её, смакуя солоноватый вкус. А потом стала щекотать и гладить языком порозовевшую головку: по самому краю короны, по устью уретры, по выступающим щечкам, по уздечке. Член подрагивал у неё в руках, наливаясь кровью, и девушка обхватила ствол пальцами.
  Два кулака. Два кулака и гордо торчащая над ними головка.
  Чёрт возьми, какой же он огромный.
  Подмигнув Такеши, она обдала чувствительную плоть потоком горячего воздуха, поймала её губами и ласково втянула в рот. Придвинулась ближе, взяла глубже, посасывая старательно, но пока нежно — ещё не знала, как именно ему нравится, но очень, очень хотела, чтобы оябун оценил.

[Оками]

Мужчина шумно выдохнул и собирался что-то сказать или возразить, но вместо этого откинулся назад, от чего раздался гулкий удар, когда затылок соприкоснулся со стенкой. Да, они с наемницей были недавно знакомы, провели вместе всего одну ночь и, казалось сейчас не самые неподходящие время и место для подобных развлечений, но ту химию, что возникла между ними ещё в казино, нельзя было так просто отринуть. Они рисковали вместе, а значит и наслаждаться моментом тоже могли вместе.

      Погладив хтэнию по щеке, Оками оставил кровавый след пальцев на её лице и устроился так, чтобы девочке было удобнее полировать его катану прежде, чем убрать её в ножны.

— Будь столь же нежна и ласкова, как бываешь неистова в своей злости и ярости... — с придыханием попросил Такеши, вновь сжимая изящную женскую шею крепким хватом ладони.

      Нимерия сдавленно заурчала, мягко, но старательно посасывая член и помогая себе язычком. Плавно покачивая головой, она входила в ритм и постепенно ускорялась, заглатывая все глубже, пока не прижалась носом к лобку оябуна. Сжав затвердевший, пульсирующий стержень напряженным горлом, девушка подняла на Оками дурные глаза, затянутые поволокой вожделения.
Она мечтала сладко отсосать ему если не с первых секунд, то с первого часа знакомства. Её возбуждала сама мысль... Ласкать властного, татуированного, бородатого якудзу, чувствовать его дрожь... как дань подчинения и почитания. Как выражение восторга. Как подначку к его дальнейшей доминации.

      Хотелось запечатлеть поцелуй на каждом сантиметре его члена... или даже оставить засос. Чтобы потом, заметив его случайно, оябун вновь удивился её старательности.

      Она ласкала его с упоением, увлеченно, не стесняясь недвусмысленных влажных звуков — явно наслаждалась моментом, явно ждала его. Ладонями гладила его бёдра через брюки, приникала плотнее. Терлась об него, как трутся звери, оставляя свой запах, помечая для остальных — не тронь, это моё, моё, моё.

— М-м-м... Ах... Даа... — Оками томно постанывал, когда горячие и влажные губки старательно ласкали особо чувствительные области тела. Откровенно наслаждаясь моментом, каждым движением и растягивая удовольствие, он не спешил завершать процесс раньше положенного. Глядя на воровку, поглаживал её лицо подушечками пальцев, словно она была не хтэнией, а ручной кошечкой, что терлась о бёдра своего господина, требуя ласк и почесывания за ушком.

"Опасная, но от того не менее желанная. Страстная и горячая. Неужели все эти годы мне не хватало ярких впечатлений, чтобы полноценно ощутить вкус жизни?"

      Ладонь устремились к затылку, собирая белокурые волосы в кулак и требовательно притягивая к паху, побуждая шире открыть рот и позволяя головке эрегированного члена достичь горла. Крепко сжимая сучку за волосы, оябун задал приятный для себя ритм с глубокими проникновениями и несколько минут бессовестно пользовал Нимерию, воплощая в реальность сонм похотливых мыслей.

      Непокорная и дерзкая. Непредсказуемая, обманчиво нежная, обволакивающая горячим дыханием и обещаниями победы или поражения. Бездна, как же она прекрасна и сколь искусна в своём стремлении утолить голод...

      Почти кончая, мужчина резким движением снял со своего члена влажные и лоснящиеся губы любовницы, похлопал возбужденным естеством по ее щекам, снимая напряжение. Коротко приказал:

— Встань.

      Обхватил руками за талию, поднял Ним на ноги, ослабил ремень и стащил с её округлой задницы штанишки. Манящие очертания подтянутых ягодиц и истекающая влагой йони натолкнули Оками на мысль, что зря он не уделил ей должного внимания минувшей ночью.

      Жадно потискав упругие ягодицы, Оками бесцеремонно отвесил звонкий шлепок по заднице, развернул наемницу к себе спиной и потянул на колени, усаживая верхом на возбужденный член. Она выгнулась с протяжным «ха-а-а», принимая его в себя легко и сладко, обдавая со всех сторон жаром и влагой. Сжалась вокруг него, играя мышцами внутри, выманивая томный вздох. Такеши скользнул ладонями вдоль её стройного тела, накрыл пальцами грудь, обтянутую тонким топом, грубо смял мягкие полушария и взбрыкнул бедрами, погружая свою катану в раскаленное горнило женского лона.

      Плоть к плоти — и мысли растворились в череде приятных ощущений. Ещё вчера Ним была одной из многих женщин, что делили ложе с боссом Борёкудан, но с каждым движением, что сотрясали тела в неистовом танце страсти, Оками находил всё больше приятных моментов, которые считал для себя давно утраченными. И дело было не только в физиологии, но в большей степени в неком ментальном единстве, которое возникает между партнерами, побуждая отдаваться без остатка или владеть единолично обьектом своего вожделения.

      Пальцы ненадолго ослабили хват груди, но лишь для того, чтобы снять брючный ремень и петлёй накинуть его на шею любовницы. Свободный хвост был просунут между наручников и натянут. Зрелище возбудило ещё больше, наполняя член кровью и заставляя пульсировать. Возможно поэтому мужчина и наплевал на время и место, позволив увлечь себя страстной игрой, что лишь обостряла желание в тесной камере, пробуждая потаенное стремление доминировать, раз за разом овладевая такой дикой, но покорной хтэнией.

[Нимерия]

Ним выгнулась и запрокинула голову, бесстыдно стоная. Заерзала задницей на коленях Оками, чувствуя себя пронзенной... Желанное, сладкое, такое волнительное ощущение, от которого перехватывало дыхание. Распахнутыми губами она прижалась к уху мужчины, мазнула поцелуем по щеке и задрала свой топ, оголяя грудь. Жаждя Такеши, его прикосновений, его жара, его страсти. Его власти над собой.
  Не сдерживайся, чёртов джентльмен. Возьми нас, как самую последнюю сучку, вытрахай из нас все дерьмо. Жёстко.
  Ведь она видела тень пламени, скрытого в нем, и хотела ощутить его жар. Знала, что не обожжется. Но оябуну, от которого зависят сотни жизней, который правит своей криминальной империей уже много лет, должно быть, непросто отпустить тормоза.
  — Подбрось нас, — лихорадочно выдохнула Ним, начиная ритмично приподниматься и опускаться на члене.
  Пальцы Оками коснулись её напряженных сосков, сжали их их, удерживая за бусинки штанг. Переминая, сжимая и оттягивая розовые горошинки, мужчина не торопился выполнять просьбу. Томил её, изводил желанием, разжигал до предела, накалял добела. Ним извивалась в его объятьях, изнемогая от желания, почти готовая умолять.
   Утробно рыкнув, Такеши прихватил изгиб ее шеи губами, покрывая страстными поцелуями от плеча к ушку и обратно. Лишь насытившись сладкими стонами и вздохами, он уперся спиной в стену и принялся интенсивнее подбрасывать хтэнию на своих бёдрах. Неприличные, грязные и пошлые звуки усилились, а крепкие мужские ладони перетекли с груди на талию и чуть ниже, накрывая створки лона и поглаживая чувственный бугорок клитора размеренными и неторопливыми движениями. Нимерия запрокинула голову, задыхаясь от наслаждения, чувствуя одуряющий прилив крови там, где её ласкали — вот она, желанная награда за покорность. Оками, которому вот-вот сорвет крышу так же, как и ей, степенный оябун, одуряюще пахнущий страстью, натягивающий её на себя небрежно и грубо, как последнюю блядь.
  Блядь, которая текла от него так, что внизу от глубоких толчков все давно хлюпало.
  Упираясь пятками в пол, оябун стал всё яростнее и ритмичнее насаживать наёмницу на пульсирующий возбуждением член и всё чаще натягивать ремень, не давая ей отстраниться слишком далеко. Ей... поневоле хотелось ему подчиняться. Отдать свой поводок, свой контроль, всецело.
  Нимерия стонала в голос. Не беспокоясь о том, что их могут услышать, а может быть, и добиваясь этого... Она текла и плавилась в ладонях оябуна, дурея от ласк, от поцелуев, от глубоких, резких проникновений... Хтэния заметно подрагивала от каждого нового толчка, ощущая приближение оргазма, терлась спиной о грудь Оками, пыталась поймать его губы и, ловя, дарила ему долгие, затяжные, чувственные поцелуи. Гладила его язык своим, ласкала внутреннюю кромку губ... Это было так сладко. Так грязно. Так развратно. Так горячо и...
  Кончая, она невольно подпрыгнула, соскакивая с члена, но крепкие мужские ладони тут же вернули её обратно, насаживая на пульсирующий штык.
  — Куда?  Я тебя ещё не отпускал! — рыкнул оябун, вновь натягивая ремень и  продолжая подбрасывать бёдра и проникать сквозь капкан сведенных оргазмом мышц. Несколько резких, сильных и глубоких толчков, шлепков живота по попке, и раскаленный стержень устремился вверх до предела, касается маточки, чтобы взорваться раскаленным фонтаном семени.
  Содрогнувшись всем телом, мужчина крепко прижал Нимерию к груди и ненадолго затих, восстанавливая сбившееся дыхание. Ладони лениво заскользили вдоль тела, неспешно исследуя изгибы стройного тела, поглаживая и лаская.
  — Полегчало?

[Оками]

Нимерия тихо хихикнула и повернулась к Оками, ослепляя расслабленной улыбкой. Она явно ещё пребывала в состоянии эйфории и не сразу догадалась слезть с члена и одеться.

— У того Макса небось радости полные штаны... Представление не хуже, чем в порнушке, — хтэния подтянула леггинсы.

— На нечто подобное они и рассчитывали. Иначе как объяснить, что нас закрыли в одной камере...

   Такеши поднялся на ноги и, одной рукой придерживая брюки, направляясь к небольшой раковине, чтобы смыть кровь с ладоней.

— Думаю, что все остались довольны, включая твою знакомую.. — Заглянув в небольшую полированную до блеска пластинку проговорил Такеши, разглядывая в отражении прокушенную шею. — Ну у тебя и зубки... Остренькие.

   Чуть помешкав, оябун снял рубашку и демонстративно расправил плечи, являя миру своё ирэдзуми. Пусть знают, с кем имеют дело. Зачерпнув ладонью воды, принялся осторожно застирывать воротник рубашки от капель крови.

— Как думаешь, до утра успеет высохнуть? Хм... Нужно было взять с собой сменные. Но кто же знал, что наша поездка затянется.
— Конечно. По такой жарюке-то... сразу видно, что ты впервые на Тартарусе.
— И надеюсь, что в последний раз. Как, впрочем, и ты.
— От сумы и от тюрьмы не зарекайся! — фыркнула хтэния. — А нам и на Тартарусе неплохо. Не забудем мать родную!
— Да, я это успел заметить. —  Такеши иронично усмехнулся и попытался охладить кожу водой из под крана, что текла тонким ручейком в целях экономии. —  Да уж, не джакузи. Всего несколько часов на Тартарусе, а под одеждой уже полно этой пыли и песка.
— Привыкнешь.

   Обернувшись и встряхнув рубашку, мужчина поискал взглядом, куда бы можно было её повесить, но ничего подходящего попросту не было. Пришлось накинуть на плечи, пока не высохнет.

—  Я предпочитаю не привыкать к плохому, как и к хорошему. Во всём лишь вопрос удобства и практичности. Иди сюда. —  Оками поманил девушку ладонью. —  Я тебя немного запачкал кровью.

   Достав из кармана платок, Оками сунул его под воду. Нимерия послушно подставила щеку.

— И не только, — гыкнула она. Оябун кивнул, осторожно взял за подбородок и повернул голову хтэнии из стороны в сторону придирчиво рассматривая. Отжал в кулаке тряпицу, поднес к лицу и принялся осторожными и неторопливыми движениями смывать алые разводы, изредка поглаживая скулы подушечками пальцев.

— Ты прямо благородный самурай.

— Или очень умелый кобун, — уклончиво парировал Оками. Нимерия поймала губами его палец, игриво прикусила и сразу же отпустила. — Я не всегда был боссом и в прошлом мне приходилось заниматься многими вещами.

   Вновь смочив и отжав ткань, Оками убедился, что стёр все следы на лице и нежно коснулся щеки губами. — А теперь внизу... — Пальцы неспешно потянули леггинсы, приспуская их.

— Эй. Стоп.

[Нимерия]

Хтэния смутилась, отвернулась в замешательстве. У неё были разные мужчины — но никто из них не помогал ей утереться после секса. Когда все ещё впереди, тебя охотно раздевают, но когда поимеют, никому нет дела до того, куда заброшены твои вещи в порыве страсти, заляпаны ли они семенем, есть ли где-то поблизости душ. Нимерия привыкла. Она ничего не ждала от мужчин, с которыми её связывали общие сделки или даже подобие отношений, которым она доверяла гораздо больше, чем Оками. И эта странная, непонятная забота со стороны оябуна казалась ей чем-то неестественным, подозрительным. Неправильным.
  — Мы сами.
  Она взяла платок из рук мужчины и быстро привела себя в порядок, а потом повернулась к раковине, промывая его. Она долго молчала. А когда заговорила, то задала только один вопрос:
  — Почему?
  Оками промолчал, передал платок и отошел в сторону, присаживаясь на край лежанки и демонстративно, не глядя на женщину, принялся расправлять складки на брюках и рубашке.
  — Разве для заботы нужна причина? — отозвался оябун, завершая приводить себя в порядок, после чего поднял взгляд на Нимерию.
  — Ты так... заботишься... обо всех, с кем спишь?
  — О тех, кого считаю своими близкими и доверенными. Их не так много и не со всеми я сплю... — Такеши усмехнулся. — Тебе неприятно? Я могу этого не делать впредь.
  — Непривычно. Никто не делал так до тебя.
  Нимерия выжала выстиранный платок и села рядом с Оками.
  — Ты считаешь нас близкой? Это из-за Аргентиса или потому что секс понравился?
  — Никто до тебя не пробирался в мою спальню ради разговора... — мужчина усмехнулся, разглаживая ладонью бороду. — Секс — лишь следствие, истинная причина — в отражении моего прошлого в тебе. Я могу понять твои чувства и смотреть на мир твоими глазами. Знаю, чего мы хотели, хотим и к чему стремимся. А ещё догадываемся, чего нам нехватает... — Сунув руку в карман пиджака, Оками достал сигареты и предложил Нимерии. — Будешь?
  — Спрашиваешь. Конечно будем.
  Она вытянула из портсигара одну штуку, рассмотрела, как диковинку: сама такие дорогие не курила.
  — И чего же нам с тобой не хватает, Оками-сан?
  Взяв сигарету и щелкнув зажигалкой, Такеши протянул огонёк девушке, потом закурил сам. Глубоко затянулся.
  — Того, чего нас лишили ещё в детстве. Уверенности, спокойствия и надежды.
  — Я не в детстве стала хтэнией.
  Впервые за время их недолгого знакомства Нимерия говорила о себе в единственном числе — потому что рассказывала о прошлом, о том, что было до слияния в двуединую сущность.
  Она вдохнула густой ароматный дым. Вкусно. Даже глаза прикрыла.
  — Мне было шестнадцать, когда сраный аннигилятор попытался меня сожрать. Надежды... да, были надежды. Я из очень влиятельной семьи, Оками-сан. Меня готовили в жены принцу. Но в один прекрасный день все пошло по пизде.
  — Мне было шесть, — затягиваясь едким дымом, отозвался оябун. — Десять лет разницы, но смысл один. В одночасье не стало надежды, спокойствия и уверенности в завтрашнем дне. Наедине со всем миром, против которого приходится воевать. Каждый из нас по своему, но он бесконечно долгий и вязкий, как смола. И так мало тех, кто поддержит тебя в этом бою... — Оками улыбнулся, потянулся к Нимерии и поцеловал в щеку. — Во всяком случае, так было до недавнего времени.
  Хтэния легла на лавку и опустила голову на колени оябуну.
  — Хочется какой-то надёжности. Определенности. Заебались мы носиться по всему Аркхейму. А жить на что-то надо.
  — Я сделал предложение. Выбор за тобой. Силой доверия не получить... — Ладонь мужчины легла за белоснежные волосы и стала неспешно поглаживать. — Рядом со мной для тебя всегда найдётся место. Крыша над головой и угощение. Даже если ты откажешься. У тебя будет безопасное место, где тебе будут рады и помогут восстановиться.
  Нимерия улыбнулась, мурлыкнула, глянула на Такеши совершенно по-кошачьи, с ленивым прищуром. Желто-зеленый цвет ее глаз лишь усиливал впечатление.
  — Мы ценный кадр. Нам это известно. Многие хотели нас заполучить в банды... Но с нами нельзя обращаться как со всеми. Мы не любим правила. И не станем отрезать себе по пальцу за каждый проеб.
  Оками убрал руку и напрягся.
  — Жаль, что ты сделала именно такой вывод из всего сказанного и услышанного. Как только мы закончим с этим заданием, тебе предоставят хорошую оплату и сможешь отправиться куда пожелаешь. У меня достаточно средств, чтобы купить десятки хороших клинков, но нет ничего, чтобы купить верность и доверие. Пальцы это лишь традиция и возможность показать, что готов отказаться от личного ради общего. Проебы случаются у всех, но когда знаешь, что от тебя зависит кто-то другой или другие, то стараешься их не допускать.
  В очередной раз затянувшись сигаретой, оябун понял, что она истлела почти до основания. Ловким щелчком пальцев он отправил её в раковину и замолчал, о чём-то размышляя.
  — Ах вот оно что.
  Мошенница, напротив, выглядела необычайно весёлой. Даже хихикнула. С колен Оками она и не думала подниматься, лишь выгнулась, положив голову на лавку, и сладко потянулась, а потом бросила докуренную сигарету туда же, куда и мужчина.
  — Так вот в чем дело. Ты на нас запал, Оками-сан? — спросила она не с надеждой на утвердительный ответ, не заискивая, не флиртуя. Скорее с хитрецой... заговорщицки. Зная истину.
  — Возможно. Но я бы назвал это приятием. Запасть можно на дорогую вещь или женщину ради обладания. Но не на того, с кем ощущаешь определенное родство и доверие. Увлечения проходят, а доверие умирает лишь после предательства.
  — Зрело.
  Ним сползла с колен оябуна на пол, села, поджав ноги к груди. Помолчала. Подумала.
  — Нам нужно время, Оками-сан. Мы не нарушаем клятв, но редко их даём.
  — Зрело? Мне пришлось рано повзрослеть. А, впрочем, неважно. Мы это уже обсуждали и не вижу смысла мусолить эту тему вновь. Дашь свой ответ, когда будешь готова.
  Такеши подобрал пиджак и положил его под голову хтэнии, сам же прикрыл глаза, прислонившись к теплому пластику стены затылком. Внутри что-то неприятно кольнуло, но оябун достаточно быстро отмел печальные мысли, чтобы они не мешали здравомыслию. Им предстоит ещё один долгий и сложный день в этом не гостеприимном мире. А как оно сложится в дальнейшем - покажет время. Обманывать себя иллюзиями Оками не собирался.