[Грегор Роуэн]

На обвинение Грегор только пожал плечами
- Я не знаю от куда мои источники взяли информацию о тебе. Я спросил, мне ответили. Не имею привычки совать свой нос в чужие дела, а то еще откусят- улыбнулся и перевернул шампур.
Саэль был очень забавным. Казалось, что эскорт чувствует себя сейчас не в своей тарелке. Видимо другие клиенты вели себя иначе на столько, что поведение этнарха выглядит дикостью. А мужчина расслаблялся все больше. На этом малюсеньком островке, площадью в половину километра было тихо и уютно. Был тот, с кем приятно находиться рядом в молчании и на кого приятно смотреть. мягкий свет гирлянд и шипение углей, редкие языки пламени, что сообщали о жизни в мангале и костре. Казалось, что мир заснул или отступил в темноту ночи, тишина нарушалась только шуршанием волн и зудением ночных насекомых. Вокруг огоньков вился рой ночных бабочек. Еда, выпивка, хорошая компания и можно считать, что день удался. А так оно и было, особенно если учесть, что в глазах военного принц- дракон выглядит потешно, когда попадает в непривычные условия.
Снова садится напротив принца, так же повернувшись к жарящемуся мясу. Похоже, эта ночь будет посвящена только мясу.
Новый вопрос с ехидной нотой, на который мужчина только усмехнулся.
- Веди себя так, как тебе нравится, Саэль. Разозлить меня поведением- он задумался- не знаю, что тебе нужно делать.- новый кусок, глоток пива и салат. Вкусно- Хорошо танцую?- улыбнулся- Рад, что тебе понравилось. Это заслуги моей мамы. Она мне все детство твердила, что настоящий мужчина, достойный мужчина должен быть воспитан, вежлив, образован, смел, силен и ухожен, должен уметь быть галантным и обязательно уметь танцевать. Вот ее стараниями я и научился. Меня отправили на танцы, когда я поступил в среднюю школу. Мне тогда особо нечем заняться было, я часто болел и меня отправили на что- то легкое и красивое- танцы. Там я и освоил парочку движений. Отправляли на соревнования, но ни разу я так и не выиграл. У меня нет таланта к танцам, только практика чисто техническая и все.- задай еще несколько вопросов и Саэль многое может узнать о жизни господина Ро. По крайней мере до тех моментов, когда это не коснется рабочей легенды для этой операции. История детства, отрочества и юношества была настоящей, той, которую Грегор действительно прожил. А вот о навыках в танцах он немного лукавил. У этнарха было развито чувство ритма, у него был хороший слух и танцы давались ему так же легко, как и гуманитарные науки, а вот с точными науками было все достаточно тяжело, потому сейчас ему редко доверяют что- то похожее на киберразведку, как было с Пустынным Лотосом.
Как и обещал, Роуэн не приставал к дракону с расспросами или беседой, потому Саэлю придется самому начинать беседу, если захочет поговорить.

[Саэль]

Саэль не мог бы назвать своё состояние в обществе Ро спокойным или умиротворённым. Но если быть предельно честным с самим собой, за размеренными фразами, уважительным тоном и мягкими, уверенными жестами этого человека, его доверие шаг за шагом крепло. Словно зверь, что уже не ждёт нападения в каждую секунду, не вздрагивает от любого движения. Он всё ещё насторожен, но теперь просто сидит рядом, не готовый к прыжку каждое мгновение.

И это было странно, ощущать подобное рядом с тем, кого он сам же подозревал во лжи. Странно и чуть раздражающе. Всё же Саэль позволил себе опустить плечи, даже вновь потянулся к еде, задумчиво отправляя в рот кусочек за кусочком. Слова о "друзьях с их информацией" и принятые за комплимент слова про танцы всё же всколыхнули, вынудили дракона чуть ощетиниться, точно ежик, которому погладили иголки в неправильном направлении. И всё же он удержался от резкой отповеди. Никаких обидных комментариев, никаких нелепых оправданий. Только лёгкий оскал, да взгляд, в котором читалась насмешка и... смущение. Саэль мог бы ляпнуть что-нибудь в духе: "Да ты всё не так понял! Не нравится мне, как ты танцуешь! Дурак!", но вместо этого лишь чуть фыркнул, отводя глаза в сторону, будто боялся выдать себя еще сильнее.

Воспоминания Ро о детстве, обрывки какой-то тихой, простой жизни, сказанные между делом, чуть подбили был Саэля. Збили с колеи сильнее, чем он готов был признать. Там слышалось нечто слишком человеческое - запах кухни, женский голос, тепло домашнего уюта. Всё то, чего дракон никогда не имел и к чему не стремился, но что отчего-то вдруг стало казаться притягательным. Он нахмурился, опустил взгляд, позволив себе на мгновение остыть.

Этот быт был чужд, почти непостижим. Но именно в этой чуждости крылась странная привлекательность, будто заглянул в замочную скважину в мир, куда сам никогда не войдёт. Спросить прямо, расспросить о матери или о детстве, конечно, гордость не позволяла. Слишком уж это было бы... открыто, слишком уязвимо. Поэтому Саэль спрятал любопытство под привычной бронёй. Не поднимая взгляда, обернув слова в усмешку, как в шелка, он бросил:
— И что же ты ещё умеешь, помимо танцев, сын семьи Ро?
Голос его звучал чуть мягче, чем хотелось бы, но укрыт был сарказмом так тщательно, что заметить искренний интерес мог лишь тот, кто уже научился читать между строк.

[Грегор Роуэн]

Грегор немного захмелел от выпитой второй банки пива. Это состояние, когда голова еще соображает, но когда значительно развязывается язык. Этнарх не любит состояние опьянения, оно мерзкое, а на утро может быть стыдно, тем более на задании, пускай и выходной.
Готовка подходила к концу. На столе еды было больше, чем могут съесть двое простых мужчин, потому сейчас за столом были не простые мужчины, один из них дракон. На подносе военный принес около трех десятков шампуров, которые только что снял с углей. Горячие, лоснящиеся жиром и распространяющие пьянящий аромат, но очень горячие. В больших мисках на столе уже было мясо, которое можно было легко есть не лишившись языка.
Сейчас многие вопросы, заданные сбежавшим принцем, упадут в благодатную почву и расцветут довольно обильным массивом информации.
- Умею?- повторил военный- ну, водить умею, готовить умею- задумался- танцевать и немного рисовать. Только пойми правильно, это не ложная скромность. Я действительно рисую совсем немного. Больше чем палка- палка огуречик вот и вышел человечек, но гораздо хуже, чем те, кто хотя бы в художественную школу ходил. У меня была довольно специфическая школа.- прожевал очередной кусок, взял банку колы, потому что состояние говорило, что с алкоголем пора закругляться, и продолжил- После младшей школы моя мама решила, что уровень образования у сына моего отца должен быть выше, чем у остальных, вот и отправила меня в одну из самых, как мне сейчас кажется, загруженных школ- пансионов для мальчиков. Там я проучился шесть лет до самой старшей школы. Вот там и учили нас академическому рисунку. Рисовать портреты у меня не получалось, хотя технически я рисовал хорошо. У меня все время все черты лезли куда угодно, только не на свои места. И хорошее знание анатомии меня не спасало вообще никак. Зато с черчением я был на "ты". Мне легко давались объемные фигуры и даже портреты я мог вычертить правильно, даже преподавателю по рисованию показывал, но именно рисовать я так и не научился. Еще немного на гитаре играю. Научился в той же средней школе. Сосед с права научил. Он был в школьной музыкальной группе. Популярный красавчик, но учился из рук вон плохо. Перед экзаменами пол года мне мозги компостировал на предмет подтягивания его в предметах. Но он был очень хорошим музыкантом, уже в школе писал свою музыку. Сейчас, наверно, где- то в сфере шоу- бизнеса работает. У него был талант. Еще я немного играю в бадминтон и настольный теннис. Интерес появился в средней школе, а серьезнее я занялся в старшей. Имею ввиду, что состоял в клубе бадминтона и настольного тенниса. На соревнования не ездил, я туда ходил не для спортивной стипендии, а просто так. Там было весело- Грегор рассказывал и ел. Было здорово вот так сидеть, рассказывать о себе любимом, кушать вкусную еду и наслаждаться вечером и компанией- Что я еще умею....- задумался.- Готовить, наверно. По крайней мере еще никто не отравился и иногда мне говорят, что я готовлю вкусно. Меня устраивает то, что получается. С маминой стряпней ни в какое сравнение, но она меня хвалила. Это она научила меня готовить и печь. Люблю печь тортики, люблю вообще с кондитеркой возиться и сладкое люблю. Главное, не слишком увлекаться, а то я только сладким и буду питаться. Кажется, это все, что умею... Хотя... Даже не знаю. Крестиком вышивать точно не умею, а пришивать пуговицы это, наверно, умеют по умолчанию все.- завершил свой монолог мужчина и посмотрел на собеседника. Ему была интересна реакция на рассказ.

[Саэль]

Саэль слушал внимательно, почти сосредоточенно. Господин Ро говорил подробно, иногда перескакивая с одного факта на другой, будто нить воспоминаний вела его сама, без оглядки на порядок и стройность. История была занятной, но ничем выдающимся не казалась: Детство, увлечения, случайные мелочи, встречи и знакомства. Всё то, что дракон уже слышал раньше украдкой, когда другие господа обсуждали свои поездки, своих знакомых и своё прошлое. Но сейчас... сейчас это звучало иначе.

Саэль уловил в голосе Ро что-то едва заметное, искреннее, незамутнённое тепло. И это тепло приковало внимание сильнее, чем любой рассказ о дальних землях или редких людях. Дракон не перебивал, лишь чуть склонял голову. Он ведь сам никогда не спрашивал ни о чем своих господ. Зачем? Но Ро он спросил, и тот рассказывал, словно считал само собой разумеющимся, что Саэлю интересно. И Саэль ловил себя на том, что действительно интересно. Чем дальше тянулся рассказ, тем острее расправлялась в груди мысль, которую он никак не мог отпустить: странность своего господина. Неопасная, скорее, притягательная, словно мягкий свет за полуприкрытой дверью. Почему Ро так интересуется им? Почему он добр? Не вежлив, не формально обходителен, по-настоящему добр. Не только к нему, но и к любому простому персоналу. Неужели всё объясняется воспитанием? Почтенной школой, строгими правилами, врождённым деликатным нравом? Саэль слушал, нахмурив чуть брови, не от недовольства, а от сосредоточенного внутреннего поиска. Не верилось. Слишком просто. Слишком поверхностно.

Интуиция дракона упрямо шептала, что ответ лежит глубже. Гораздо глубже. Что-то в самом Ро, в его взгляде, в его голосе, в том, как он иногда задерживал на нём глаза чуть дольше, чем нужно, было загадкой, заманчивой и тревожной. И Саэль, сам того не замечая, хотел разгадать её.

Когда рассказ Ро ещё не успел подойти к концу, Саэль глубоко вдохнул, напитывая глаза теомагией. Ошейник сразу отозвался, тихо, раздражающе затрещал и пустил ток, будто кто-то чиркнул искрой по коже. Такие слабые разряды давно стали почти привычными, но всё равно дергали его внутренности, будто напоминая, кто здесь хозяин.

Мир вокруг дрогнул. Саэль увидел внутреннюю суть человека напротив, и на него пахнуло свободным порывом ветра, таким узнаваемым признаком крылатой расы. Но дальше всё стало страннее. Оттенок, сама структура ауры Ро выглядела... неправильно. Словно кто-то наложил друг на друга десятки полотен разной ткани, или вращал калейдоскоп слишком быстро. Рябь резала глаза, мешала ухватить реальную силу хозяина. Раздражала, будто песок под веком. А ещё ток начинал противно свербеть в носу, выдавливая смешок и чёрт знает какие слёзы.

Эти разряды уже не причиняли боли, но поддерживать концентрацию становилось труднее, то от того свербения, то от внезапной судороги, проходящей по скуле и вниз к шее. Он резко выдохнул, сморгнул остатки теомагии. Голова дёрнулась, непроизвольно, зло, и Саэль процедил, чуть громче, чем хотел:
— Есть закурить?
Сердце билось чаще, чем должно. Курево выравнивало дыхание, хоть немного, а Ро мог наблюдать как минимум одно забавное последствие попытки дотянуться до истинной сути, несколько прядей волос у Саэля смешно поднялись вверх, наэлектризовавшись. Сам дракон этого даже не заметил.

Он лишь невозмутимо поделился своим выводом, опуская взгляд:
— Этнарх, значит.
Саэль криво усмехнулся, разом горько и хрипло:
— Значит, мы с тобой ещё и полетать сможем. В качестве досуга. Хех.
Сказано было не всерьёз. С оттенком той самой едкой иронии, что у него появлялась, когда внутри что-то сжималось до хруста. Он ненавидел летать, до дрожи в коленях. И сам превратиться в лётную форму всё равно не мог. Просто... в этот момент ему это почему-то показался ироничным, смешным.

[Грегор Роуэн]

Грегор снова посмотрел на дракона. Красивый, сосредоточенный, умный. Будь в их армейской компании такая язва, как Саэль, начальству пришлось бы туго, хотя и подчиненным, наверно, было бы не слаще. Впрочем, дракона не военный и никогда в компанию лейтенанта не войдет, к тому же принц. Когда все закончится его ждут замки, блеск роскоши и балы, дамы в в платьях по стоимости как крыло самолета, лесть и спокойная жизнь. Этнарх вздыхает, ему был интересен этот вредный парень.
- Да. Где- то было. Я покупал сигареты. Сейчас посмотрю на кухне.- Сигареты этнарх действительно купил, они лежали на столе рядом с вазой фруктов. Забрав две пачки и открыв их, он вернулся к своему визави.- Вот. Держи.
Островок, где были эскорт и его клиент, был одним из маленьких и находился немного в отдалении от групп других островов, где жизнь бурлила даже после наступления темноты.
- Полетать?- удивился Ро- если хочешь, можем и полетать.- Он не понял иронии Саэля. Она выглядела некоторой насмешкой. Провести параллель с ситуацией в клубе не удосужился, дракону же для полета нужны крылья, а ошейник не позволит их расправить.
Вечер проходил по большей части в молчании. Когда луна взошла над горизонтом достаточно высоко, Грегор выключил основной свет на острове. Остались только гирлянды, что прятались в кустах и на деревьях и угли в костровом. Черной пирамидой стоял подготовленный костер. Из- за густой листвы гирлянды создавали лишь слабое свечение, чтобы можно было пройти по поляне и не врезаться в дерево. Ро зажег спичку, поднес ее к краю своей пирамиды и бросил во тьму. Минуту или две ничего не происходило, только запахло дымом и послышалось легкое потрескивание. Появились первые робкие языки пламени, треск нарастал, подул легкий ветерок и пламя охватило свою пищу. Высота постройки военного была около двух с половиной метра. Выше его собственного роста. Пришлось повозиться, что бы найти древесину. Бревна пришлось вести с большой земли. К счастью, все капризы за деньги господ легко удовлетворял персонал, обслуживающий озеро.
Огонь полз по бревнам довольно скромно, прячась в щелях, словно в догонялки или прятки играет. Приятное потрескивание сменилось гулом пламени, что напоминало вой довольного зверя, вырвавшегося на открытое пространство. Становилось светлее от огня и теплее. Воздух вокруг становился суше, а насекомые предпочти убраться подальше.
Грегор перебрался на траву, вытянул ноги. Ему нравилось смотреть на огонь. Добавил тихой инструментальной музыки. Колонка давала объемный звук, стояла на подоконнике кухни окна которой частично выходят на поляну.
- Красиво тут.- в пространство вздыхает военный, взгляд переходит на дракона, которого освещает нестройный огонь. В этом свете Саэль выглядит особенно величественно, словно его драконьи черты проступили, словно проявилась его королевская принадлежность. Тонкие черты лица и без того резкие, подчеркнуты тенями, холодный взгляд стал цепким, прямым, так смотрят уверенные в себе люди. Стройная фигура, укутанная в одеяло больше выглядела закутанной в плащ. Для полной картины не хватало только короны и слуг. "Саэль действительно принц"- думал Грегор, искоса наблюдая за парнем.

[Саэль]

Невозмутимо приняв протянутую пачку, Саэль вынул сигарету и чиркнул зажигалкой. Огонёк вздрогнул на ветру, вспыхнул ровнее, и дракон поспешно затянулся. Слишком резко. Слишком глубоко. Горячий дым полоснул горло, и Саэль поперхнулся, закашлялся, наклонившись вперёд и вздрогнув плечами в непривычном для себя, почти беспомощном приступе. Несколько коротких судорожных вдохов, и всё же он выровнял дыхание. Откинувшись на спинку стула, сделал ещё одну затяжку. На этот раз медленную, осторожную, выверенную. Горечь табака растеклась по языку вязким, знакомым следом, и Саэль ухватился за это ощущение. Заглушил внутренние волны беспокойства, спрятал их под размеренным, почти ритуальным движением вдох-выдох. Смотрел на тонкую струйку дыма, вьющуюся вверх, как на нечто, что хотя бы можно контролировать.

Но вдруг его внимание перехватило другое. Мягкий, сменившийся свет. Маленькие огоньки гирлянд на деревьях и кустарниках стали отчётливее, осыпав их тёплыми точками, словно звёзды решили спуститься ближе. Когда они светят не с уличным светом, а сами по себе, всё вокруг становится другим. Тише. Теплее. Почти упоительным. Саэль задержал взгляд на этом мерцающем свете, и напряжение внутри осело без очередной затяжки. Дым медленно растворился в вечернем воздухе, а он смотрел, как "звёзды" на ветках мерцают чуть по-разному, каждая своим маленьким, неповторимым светом.

Саэль задержал дыхание, вслушиваясь в тёплый, чуть неровный свет вокруг себя. Мягкое сияние огоньков, приглушённые голоса, далёкий шёпот волн, всё складывалось в одну тихую, честную мелодию. Он цеплялся за неё, словно учился заново: не резать себя изнутри, не давить, не тонуть в собственных мыслях, а просто... дышать. К этой общей песне добавился новый звук, сухой треск поленьев в только разгорающемся кострище. Не меняясь в лице, Саэль невозмутимо смял пальцами окурок, приглушив тлеющий красный глазок, и поднялся со стула. Он не собирался уходить. Просто стоял и смотрел, как оранжевые язычки пламени становятся увереннее, как жар медленно пробирается сквозь воздух и касается его кожи. Это тепло было не обжигающим, а почти мирным.

И в этот момент Саэль поймал себя на странной, даже дерзкой мысли: а почему он вообще должен тревожиться? К чёрту правду и неправду, к чёрту чужие намерения и собственные подозрения. Если появился шанс наконец выдохнуть, почувствовать свободу, настоящую, а не воображаемую, он не собирался его отпускать. Он почувствовал взгляд ещё до того, как повернулся. Тот самый, внимательный, упорный взгляд Ро. Саэль медленно развернулся к нему. Одним коротким движением окинул его взглядом, в котором смешались огонь и лёд. Словно проверяя, тот ли это человек, который стоял рядом всё это время. И затем протянул руку ладонью вверх.

Одеяло, в которое он был укутан, соскользнуло с плеч и бесшумно сползло на землю, оставив его в одной длинной майке до колен, той самой, что Ро оставил для него в комнате. Ночь коснулась его оголённых ног холодом, но Саэль не дрогнул.
— Ты же хотел ещё со мной потанцевать, — сказал он спокойно, без вызова, но твёрдо. — Так давай. Потанцуем. Если, конечно, ещё не передумал.

[Грегор Роуэн]

Дважды предлагать не надо было. Этнарх подал свою руку.
Тихая музыка играла из колонки, легкий ветерок подхватывал искорки, словно прокладывая светящуюся дорожку в мир, который будет приятен обоим.
Рука военного легла на талию дракона, крепко и одновременно бережно прижимая к себе. Узкая ладонь теперь покоилась в более широкой ладони. Оба мужчины босые, а трава мягкая. Шаги начались плавно, медленно, словно танец отвечает волнам, что шуршали не так далеко. Они были плавными, следовали за музыкой, каждый слог, нота, взлет голоса исполнителя или проигрыш основной темы словно понесли танцующих. Повороты и связки шагов на этом острове были совсем другими нежели в зале клуба.
Там, в клубе, на глазах множества людей по мраморному полу, где каждый шаг отзывался гулким эхом танец был выступлением, вызовом, выстраиванием защиты и подготовка к обороне. А здесь, в полутьме, которую освещали лишь слабенькие огоньки в листве и большой костер, под ночным небом, где единственным прожектором была луна, единственным свидетелем происходящего, на мягкой траве, ноги чувствовали то настоящее, что многие ищут в шуме вечеринок- покой, свободу, тишину и принятие.
Сейчас паранойя военного мирно дремала и даже мурлыкала от видений, которые посещали ее, а мужчина двигался гораздо более плавно, чем в клубе, свободнее, и так же вел Саэля. Этот танец был без напряжения, наполнен упоением радости и счастья, наполнен тишиной и теплом, признательностью. Грегор не следил куда ступает и на сколько четко выполняет фигуры или повороты. Он просто держал гибкое тело в своей руке и танцевал. Улыбка на лице присутствовала, но была более легкой, расслабленной, такой, как бывает в моменты абсолютного наслаждения. И глаза. Мужчина позволял себе закрывать глаза, словно слушает не ушами, а сердцем, всем телом отклики дракона. Поддержка спины Саэля была мягче, не было потребности быть начеку и отслеживать любые поползновения в сторону сопровождающего, можно было оставаться собой и позволить быть собой парню рядом.
На других островах тоже еще не спали, да и рано было. Шум, крики, песни, музыка были слышны довольно хорошо, чтобы предположить на сколько компаниям весело, только это было совсем не важно. Все было не важным и лишним. Таким ненужным, как старые фотографии, воспоминания, давно поблекнувшие и начинающие исчезать, как то, что уже не ценно, как прошлое. Оно имеет значение, как урок или опыт, но не груз. Вот так и целый мир, который отделен от этого единственного острова, стал неважным и ненужным. Мир этнарха сузился до одно места в целом Аркхейме, до островка, где сейчас тихо играла музыка и горел большой костер, где двое танцуют в этот момент, словно нет ни прошлого, ни будущего, где важно только сейчас.

[Саэль]

Музыка обволакивала окружение мягкими слоями, будто ночь сама подыгрывала, пряча в себе каждую ноту, чтобы не спугнуть то хрупкое, что зарождалось между ними. Саэль чуть сжал ладонь Ро и почувствовал, как что-то внутри наконец сделало первый настоящий вдох за много лет. Не торопливый, не натужный, а по-настоящему свободный.

Холодная, чуть влажная трава под босыми ступнями, волны жара от костра рядом. Саэль шагнул ближе, поддавшись лёгкому усилию сильной руки на своей талии, и позволил Ро вести. Но позволил, не значит отдал контроль. Он двигался сам, плавно, легко, точно зная каждый свой следующий шаг. Размеренный и гибкий. Тут, под открытым небом, их движения были иными: безудержными и нескованными чужими взглядами. Чувствуя свободу в себе, Саэль так же ощутил свободу в своём партнёре, раскрытую в полной мере. Ветер осторожно пробегал по их волосам, трогал кожу, неся запах дыма, соли и чего-то ещё. Того самого тепла, честного и искреннего, которое Саэль так давно не ощущал. Огонь костра блистал в прядях волос Ро, мерцал на его лице и прикрытых, дрожащих веках, и каждый новый шаг будто подчёркивал, насколько живым и реальным было присутствие этнарха и их двоих в этот момент.

Саэль чувствовал его ладонь, широкую, сильную, уверенную, которой доверял сейчас больше, чем хотел бы признаться. Чувствовал лёгкость крепкого объятия на талии, ощущал, как движение Ро направляет ритм, но не подавляет. Он мог сопротивляться, мог перехватить, мог изменить шаг, но не хотел. Его тело, привыкшее напрягаться, привыкшее быть угрозой во плоти, вдруг позволило себе мягкость. И эта мягкость обжигала сильнее любого пламени. Воздух вокруг будто стал горячее, насыщеннее. Огонь костра словно подступил ближе, хотя они даже не двигались к нему. Саэль ощущал тепло, своё и чужое, слишком остро. Оно поднималось по позвоночнику, растекалось по плечам, будто растревоженная магия просыпалась в глубинах его сущности, но впервые за долгое время не рвалась наружу, чтобы защищаться. Она просто... была. Свобода.

Так давно он не чувствовал себя именно таким: не вынужденным защищаться, не скованным в ядовитых усмешках или напускном безразличии, а стоящим посередине, в огне и нежном бризе моря, и спокойно позволяющим себе жить. Музыка была тихой, почти призрачной, и Саэль двигался под неё так, будто слышал её не ушами, а кожей. С каждым поворотом он ощущал жар ладони Ро, скользящий взгляд из-под полуопущенных век, лёгкое притяжение, от которого перехватывало дыхание. Они кружили медленно, словно ночь старалась растянуть каждую секунду. Где-то вдали шумели люди на других островах. Смех, музыка, чужие голоса. Но Саэль почти не слышал их. Мир, такой огромный и давящий, сжался до размеров их круга возле костра, до двух тел, движущихся синхронно, до свободного дыхания и жара, который теперь исходил не только от огня.