[Тиру]

Тиру всегда с любопытством и лёгким недоверием относился к фотографии - не потому, что не понимал сам принцип, нет. А потому что, как ни странно, он почти никогда не видел себя с такой стороны. И всё же, когда Вес открыл галерею на своём устройстве и пропустил ее через проектор, показывая сделанные снимки, Тиру даже дыхание затаил. Он видел себя - радостного, с улыбкой на губах, с восторгом в глазах. В отражении линз, в тенях и свете фейерверков, радом с таким же счастливым Весом. В этих кадрах было столько жизни, что сердце сжималось и разворачивалось одновременно. Неужели это - я?..

Смущение стремительно набирало силу, но не тянуло вниз - напротив, поднимало вверх, щекотало, пугало и радовало. От неловкости Тиру сильнее прижался к Весу плечом, уткнулся носом в висок, и даже невольно задрожал от какого-то непривычного счастья. Он не знал, что и правда может быть таким - красивым, живым, любимым. Всё это чувствовалось в каждом кадре, каждом запечатлённом моменте, словно Вес не просто фотографировал, а передавал через изображение саму суть их дня - и его, Тиру, глазами влюблённого.

И именно в этот момент, когда сердце было разомкнуто и уязвимо, случилось то, чего Тиру совершенно не ожидал: в комнате между братьями разгорелся спор. Тиру не сразу понял, что причиной стал он сам.

Сначала он просто моргал, не понимая, почему Веса вдруг охватила такая яростная, собственническая хватка. А потом почувствовал - как гомункул сильнее сжал его в объятиях, словно кто-то пытался отнять, увезти, похитить. Эта реакция была настолько внезапной, что дракон даже не сразу среагировал. А когда понял - крепко обнял Веса в ответ, не раздумывая ни секунды.
— Я люблю только Веса, — твёрдо, с тем особым, спокойным упрямством, с которым драконы защищают самое дорогое, проговорил он. — Мне никто другой не нужен.
Это было сказано без обиды, без оправданий, как аксиома. Само собой разумеющееся.

Да, Гелиос был красив - в этом Тиру не мог солгать. Но между эстетическим восхищением и любовью лежала бездна. Его нутро, вся его сущность, - тянулась только к одному: к Весу. К его касаниям, голосу, тихим поцелуям в висок, от которых Тиру таял, забывая обо всём. Дракон снова жмурился, прижимаясь к любимому, и тихо улыбался - как улыбаются только те, кто знает: всё, что нужно в этом мире, у них уже есть в этих тёплых, трепетных объятиях.

А потом послышался голос. Громкий, размеренный, но слишком знакомый, чтобы не вонзиться в кожу, словно игла под ногтем. Слова наставника Веса прозвучали первыми, но в дверном проеме их было уже двое. Второй, не столь громкий, но куда более тяжёлый в своем присутствии, появился рядом - наставник Саэль. Тиру не сразу заметил, как напрягся его любимый. Лишь когда сам уловил это движение плеч, резкий, неестественный поворот головы Веса - только тогда его собственный взгляд потяжелел. Остекленел. Стал острым, как лёд, не тающий даже под летним солнцем.

И прежде чем кто-то успел осознать перемену, - магические снаряды Веса уже затрепетали в воздухе, а Тиру, плавно, без единого слова, сменил форму. Промежуточная. Драконья. Всё ещё человекообразный силуэт, но с удлинёнными чертами, блеском чешуи на скулах и заострёнными когтями, змеящимся хвостом. Руки прижаты к бокам Веса - не потому, что он боялся за себя. Потому что даже при старом страхе, даже при понимании всей неравности сил, он был готов. Не скрываться, не бежать, а стоять. Если нужно - защищать.

Но этого не понадобилось. Прежде чем Саэля заслонила широкая спина Грегора, взгляд старшего дракона на мгновение задержался на ученике - долгий, тяжелый, но сдержанный. Он не сказал ни слова. Только кивнул и, приняв приглашение коллеги, молча сел рядом.

Словно всё это было просто очередной встречей. Словно ничего не произошло. Словно не вспыхнула на мгновение та боль, что могла бы испепелить любую хрупкую связь.

Началось обсуждение. Про мероприятия, расписание, подготовку. Но Тиру не слушал. Он не мог - не сейчас, когда взгляд его, ледяной и напряжённый, неотрывно следил за лицом Саэля. Оно стало другим. Более угрюмым. Чуть измождённым. Как будто с него пытались сорвать внешнюю оболочку, но под ней всё ещё было что-то цельное. Особенно когда в комнату ворвалась девушка - сестра Веса, словно ураган в хрустальную лавку. Но Саэль лишь мотнул головой, откидывая усталость и сомнение прочь, будто стряхивал капли дождя с плеч.

Он смотрел прямо. Жёстко. В самую суть.
— Я приму окончательное решение чуть позже, — сказал он, ни на миг не отводя взгляда от гомункула. — Когда, Венитас, я поговорю с вами наедине.
Пауза. А потом, так же невозмутимо, обратившись к своему коллеге:
— Грегор. Позволите мне это, когда вашему подопечному станет лучше?
Голос его был холоден. Почти безэмоционален. Но Тиру уловил - за этим голосом, за каждым словом, что-то стояло. Что-то большее, чем простая строгость.

[ВЕнитас толле]

Не дразните собаку- она кусачая. И не пытайтесь отобрать у собаки косточку, она может откусить вашу руку.
Вот это сейчас было о Венитасе. Молодой человек смотрел так же прямо на наставника- дракона и совсем не собирался быть милым, если мужчина сейчас попробует хотя бы слово молвить о том, что Тиру идет с ним. Вопреки ожиданиям Саэль захотел поговорить с ним и озвучил это.
- Хорошо, мы поговорим.- Спокойно, строго, как и подобает наследнику дома, ответил Вес- Будьте добры оставить нас наедине- так же ровно, но вампиры подобрались. Даже сладкая блондинка, которая кошкой мурлыкала возле своей жертвы, не стала капризничать. Брат и сестра поднялись, поклонились
- Ваше слово, наследник- и тихо вышли
- Грегор, тебя тоже касается- бросил взгляд на наставника. Тот молча встал, тихо позвал Тиру, мол, пошли, но получил рычание- Тиру останется тут.- Этнарх пожимает плечами и выходит, закрыв за собой дверь.
Теперь гомункул поменял позу и сел, как подобает наследнику Толле- напротив гостя с ровной спиной, прямым взглядом и готовностью к войне.
- Тиру, пожалуйста, будь за моей спиной- мягко попросил гомункул- О чем вы хотите поговорить, наставник Саэль?
Молодой человек подобрался. Ему совсем не нравилось начало. Обычно, так начинаются беседы о том, что они не подходят друг другу, что все это не правильно и ожидал, что Саэль заведет эту же песню. Венитас и сам прекрасно понимал, что они с Тиру в том возрасте, когда заключают помолвки не контрактные, а настоящие. Это ему, фармацевту, здорово повезло, что у него контрактная помолвка. Этот тип помолвки заключается не с человеком из семьи, а с самой семьей, что дает возможность заменить кандидата, если первый куда- то делся. А вот что у принца- дракона не понятно.
Так же Венитас ожидал, что Саэль расскажет ему о помолвке Тиру с кем- то там и что ему нужно завести семью, или как это у драконов происходит?, завести детей и всякое такое. Что страшнее, выбрать тяжело. Страшно и то и то. В этой минуте парень не готов был опустить голову и согласиться на отказ от возлюбленного. Тиру его, он принадлежит ему и так просто наследник Толле не отступится.
Смотрел на дракона настороженно. И сказать, что Венитас не был готов ударить, будет ложью. Венитас был готов. Более того, под ладонью уже была парализующая печать. Убийственную печать парень еще не освоил, а с другой стороны не было надобности.
Когда наставники вошли в комнату, гомункул отчетливо почувствовал изменения состояния Грегора. Там больше не было тяжести, состояние мужчины изменилось. Он успокоился и немного расслабился. Было чувство неловкости и та вспышка беспокойства, когда наставник увидел иглы, заслонил Саэля говорит лишь о том, что между наставниками что- то произошло, что значительно сблизило обоих. Потому что дракон, его состояние изменилось тоже. Если ранее он чувствовался ровным, холодным, надежно спрятавшим свою душу и сердце далеко в пещере и замуровал, то сейчас этот мужчина стал теплее, словно сердце начало биться, словно он снова живет и рядом с Грегором чувствовался иначе, как- то нежно, с благодарностью.
Молодой фармацевт чувствовал, что между этими мужчинами есть недосказанность о чем- то важном, но отношения стали куда теплее.
Парень заговорил первым
- Господин Саэль, я не отпущу Тиру и не отступлюсь. По крайней мере сейчас, пока у нас есть время. Если вы хотите отвадить меня, вам придется увести его домой, прервав каникулы, но и это не гарантирует вам изоляцию наших отношений и нашего общения. Я найду способ с ним видеться- смотрел прямо, упрямо, любое противодействие будет иметь эффект взрыва. Еще никогда в своей жизни молодой человек не был готов защищать и отстаивать свое так, как сейчас.

[Тиру]

Тиру было страшно. Он не показывал этого - сидел ровно, с прижатым к спине хвостом, с напряжённо выпрямленными плечами, с прищуром в чуть приподнятом подбородке, выдававшем решимость. Всё в его облике говорило, что он готов. Если потребуется - он вступит в бой. Без колебаний. Без жалости. Но если смотреть внимательнее, в отблеске его взгляда таилась искра. Маленькая. Почти незаметная. Искра нерешительности.

Саэля он знал с самого начала своей жизни - ещё до вылупления. В яйце драконёнок слышит мир, различает голоса, ощущает тепло - и одно из самых чётких, первых впечатлений, запечатлевшихся в драконьем сознании, был этот голос. Холодный, строгий. Чужой и близкий одновременно. Умевший ранить и утешить. Наставник. Он был старше, выше, несоизмеримо сильнее. Он не был мягким. Но для Тиру - был почти как отец. Настоящий, не тот, чьё имя значилось в родословной. Саэль знал его страхи, знал, как обойтись с его глупой нерешительностью и как вбить в голову истину - так, чтобы навсегда. Его уроки оставляли следы - и на теле, и в сердце. Но именно он вёл Тиру, когда тот шатался на четырёх лапах, не зная куда деть когти и крылья. И теперь - вот он. Здесь. По другую сторону. Наставник, которому он доверял. И от которого был готов защищать Веса. Сколько бы это ни стоило.

Тиру не отрывал взгляда. Не позволял себе моргнуть, ни на миг, следил за каждым жестом, каждым выдохом. Пусть он сидел немного за спиной любимого гомункула - это не было защитой. Это была позиция. Позиция того, кто в любую секунду готов вскинутся вперёд. Встать щитом. Подставить грудь под удар, если понадобится. Он чувствовал каждое движение Веса, каждое колебание магии рядом, готовой сорваться с пальцев. И мысленно уже сжался от страха - потому что если Саэль ударит, он не промахнётся. Но всё равно не сдвинулся. Потому что любовь была сильнее страха.

Но то, что произошло дальше, Тиру не ожидал. Он был готов к чему угодно. К ярости, к осуждению, даже к унижению. К резкому окрику, к магии - к тому, что Саэль поднимет руку или голос, что назовёт их глупцами. Он был готов стать между. Прикрыть Веса. Поглотить весь удар - лишь бы не дать наставнику задеть его любимого. Но не это... не такие слова.

Юный дракон вздрогнул, как от пощёчины, когда взгляд Саэля - твёрдый, обжигающе прямой - метнулся от Веса к нему. Наставник говорил тем же спокойным, почти бесстрастным тоном, каким выносил когда-то оценки за проваленные приёмы, за просчёты в полёте, за неспособность вовремя остановиться на тренировках. Но теперь этот голос говорил о нём. О самом важном в его жизни.
— Венитас, — начал Саэль, — я рассказывал уже об этом твоему наставнику. Но могу предположить, что тогда своим рассказом я уже опоздал.
Тиру не дышал. Не мог. Голос наставника звучал спокойно. Без осуждения. Но в этой ровности чувствовалось нечто большее - груз ответственности, тяжесть понимания, что сказанное изменит многое.
— Для нашего рода, — продолжил Саэль, — зелёных драконов... первая любовь - не романтическая чепуха, не юношеское увлечение. Это нечто большее. Это навсегда. Тиру теперь связан с тобой сердцем и душой. Эта связь не рвётся. Она будет с ним до самой смерти. И если он потеряет тебя, он уже не сможет жить прежней жизнью. Никогда.
Тиру застыл. Он не шевелился. Только его пальцы, стиснутые, чуть дрогнули. Он не знал, куда себя деть - слишком много чувств нахлынуло сразу. Ужас, тревога, странное... стыдливое признание. Он знал, что любит Веса. Но то, как это сейчас звучало... было почти невыносимо. Слишком громко. Слишком больно.
— Я хочу понять, — проговорил Саэль, глядя теперь только на Веса, — осознаёшь ли ты последствия случившегося? Если для тебя это просто роман на лето... что ж, я пойму. Ты не обязан был знать. Это моя ошибка - я не успел всё объяснить Тиру до того, как это случилось. Но теперь - я должен спросить. Венитас... насколько сильны твои чувства к нему? На что ты готов ради него?

И тогда Тиру понял, что перестал дышать. Он повернулся к любимому, глаза его расширены. И в них - ужас, надежда, стыд, любовь, и невыносимое ожидание. Он не знал, что скажет Вес. И не смел даже гадать. Но отвернуться не мог. Смотрел. Словно от этого ответа зависело всё его будущее. Потому что так оно и было.

[ВЕнитас толле]

Гомункулы создания нежные, их тела слабые и легко повреждаются при неаккуратном и безответственном пользовании, но зато психика куда более стабильна, потому что программируема. Правда, это не касается Венитаса Толле. Из-за истории его рождения этот молодой гомункул слаб и телом и психикой, а точнее ее эмоциональной составляющей. Он был трусом, но и упрямцем, и сейчас это был влюбленный юноша в раздрае чувств из- за поведения его наставника и наставника его любимого. Кроме влюбленности его обуревал гнев на этнарха и наставника Саэля за его утреннее, по мнению парня, неподобающее поведение с Тиру. Он беззастенчиво читал своего собеседника, чтобы на мгновение раньше действовать, если тот сейчас посмеет отобрать сокровище и это почти привело к трагедии, дракон же сильнее.
Слова Саэля были обычными, они были о беспокойстве и желании защитить своего дорогого ученика, но юный Толле слышал другое, совсем с этим не связанное. Как только Саэль замолчал и выжидательно посмотрел на гомункула, комната мгновенно наполнилась искрами, рука поднялась в жесте защиты дракона, потом над Тиру появился еще и защитный купол, о который искры гасли с тихим шипением. Комната медленно наполнялась запахом огня, искры оседали на предметах интерьера, оставляя точки, на коже маленькими ожогами, что отмечаются небольшим покраснением и зудом, а в глазах плескалась ярость.
- Вот значит как- тяжело выдыхает парень, был бы он огнедышащим драконом, повалил бы дым. Он уже сидел с опущенной головой и ссутуленной спиной, словно перед прыжком в атаку.- Значит вот кем я выгляжу. Насильником и садистом, который только будет использовать Тиру.- это была констатация факта, а не вопрос. Именно так перевел юноша слова старшего дракона.- Я знал, что драконы высокомерны, как и большинство тех, кто носит чешую, но чтобы на столько... Чтобы заявить мне, Толле, тому, на чьих плечах держится часть клана, что я безответственный ублюдок, что не отличает увлечение от чувств. Это уже перебор.- поднимает тяжелый взгляд на наставника- Грегор мне рассказал про особенности вашей семьи. Так что будьте добры прекратить считать меня ничтожным жуком, что не достоит вашего принца. Я единственный кто его достоин и я единственный, что даст ему ту жизнь, которую он захочет. И если он захочет стать главой, ваш драконий яд не спасет никого из старших и даже вас.- тяжелое дыхание, разум ускользает, косметическая магия, что скрывает настоящие глаза теряет силу и рассыпается. Глаза становятся его собственными: черный белок, золотая радужка и вертикальным зрачком.- Тиру мой- слова начинают даваться крайне тяжело, смысл Вес удерживает, а слова ускользают- Я не отдам его- дыхание становится глубоким, обычно, такие состояния испытывают солдаты- берсерки в первом своем бою при активации новой заложенной силы.
За дверью послышалась возня. Это Грегор и Гелиос готовились к чему- то такому. Они знали, что у их гомункула куча комплексов, упрямства больше, чем у всех баранов и ослов вместе взятых, что мальчишка горделив и настойчив и в купе с гневом, когда у него могут что- то забрать может впасть в безумие, пусть и кратковременное, но оно грозит очень большими проблемами ему и оппоненту. Дверь тихонько отворилась, в ней образовалась щель, через которую видно было, что двое чего- то ждут.
А вокруг фармацевта уже падали горящие капли магии, что понемногу поджигали интерьер. На ладонях зажглись печати, а самого парня начало трясти и голос срывался
- Тиру мой, Саэль. Я не отдам его- и произошел бросок.
В этот же момент прозвучал хлопок двери, наставника- дракона заслонила спина этнарха. Мужчина распылил в лицо ученика аэрозоль, который тот вдохнул, и остановил ладонь в считанных миллиметрах от себя, чтобы под удар не попасть. Магия мгновенно вся погасла, а вампир ловко ввел инъекцию в шею. Венитас обмяк. Он был в сознании, но без магии, а напряжение, которое он испытал лишило его возможности качественно управлять телом.
Грегор тяжело сел на пол спиной к дракону и нечаянно прикоснулся к его плечу
- Гелиос- вампир поднимает брата, этнарх встает- Саэль, вы в порядке? Вас не задело?- спокойствие, без извинений. Все так, словно наставник Толле знал, что может произойти и был готов.
Гомункула усадили на его место, вампир поддерживал парня под спину, а за одно не давал двигаться, чтобы не повторилась попытка. В голове прояснилось и пришло немного спокойствия.
- Наставник Саэль,- заговорил Венитас- вы судите книги по обложке. Если вам я так противен, то вам придется убить меня. В любом другом случае, при необходимости, я изведу всех драконов Сабаота, кто пожелает мне препятствовать быть с Тиру. Формула уже готова. Гелиос, там в тумбе. Серебристое- старший брат достал из указанной тумбы стеклянную пробирку около тридцати сантиметров длинной с корковой пробкой, что залита воском. В емкости плещется красивого серебристого цвета жидкость.- Сюда мне осталось добавить лишь это- из- под подушки достает красивую чешуйку, которую подобрал на пляже. Она принадлежала Тиру, это была та чешуйка, что выпала в один из дней, кажется, это было, когда юный принц рассказывал о укреплении их с возрастом.
Тут же гомункул открывает вещество и прямо целиком, без обработки, помещает чешуйку. Комната начала наполняться запахом леса, но в мем было так много горечи, что глаза начинали слезиться
- Грегор, открой окно.- в комнату ворвался шквальный ветер, сырость и запах соленого дождя. Стало очень приятно, прохладно. Пробирка срочно была закрыта- Саэль, я уничтожу весь мир, если он помешает мне.- сказал спокойно мальчишка.- У меня есть силы и знания для этого.
Гелиос, понимая, что если дракон сейчас начнет как- то провоцировать, при чем мужчина даже понимать не будет в чем дело, может произойти беда. Аккуратно, пока младший отвлекся на собеседника, мужчина вытащил из пальцев потенциально опасное вещество и убрал подальше. Грегор оставался рядом с Саэлем, на случай необходимости усмирить своего буйного подопечного.
Мальчишка тяжело дышал. Он откинулся на грудь старшего брата, что сейчас сел за его спиной, прямо как кресло. В комнату вплыла Ришель, по стечению обстоятельств все снова были в сборе
- Я принесла вам воды, наследник- магия очарования и обольщения наполнила комнату. Девушка проскользила к Весу и протянула ему на маленьком подносе стакан с водой
- Спасибо, Ришель- принимает стакан- Какие у вас сомнения еще, наставник Саэль? Может, вам продемонстрировать мои возможности?
- Прекрати, Вес,- строго сказал Грегор- Саэль заботиться о своих учениках. Ты перегнул палку.
- Да что ты?- усмехается- Этот наставник посмел сомневаться в моих чувствах к Тиру- снова заводится парень- ничего обо мне не зная. Он смеет утверждать, что Тиру это игрушка в моих руках. Может,- переводит взгляд на Саэля- вы еще заявите, что я соблазняю Тиру, чтобы продать его в рабство?- из-за временной блокировки магии искр не было, но гнев- то остался- Если вы, Саэль, в чем- то обвиняете, то будьте добры обосновать свои утверждения и озвучить, какие конкретно мои действия привели вас к выводу, что я буду вредить Тиру?
Теперь обеспокоился вампир
- Все хорошо, Венитас, господин Саэль ничего такого не имел ввиду. Он только интересуется. Правда, господин Саэль?- а сам метает иглы в дракона.

[Тиру]

Для Тиру всё ощущалось так, словно буря, гремящая за окнами, прорвалась внутрь комнаты — хлынула без спроса, сорвала с петель покой, разметала порядок и вот-вот готова была разнести всё. Эта буря не была громкой. Она была напряжением в воздухе, тем особым давлением, которое чувствуют звери перед ударом молнии и стихийными искрами магии. Дракон чувствовал, как в его любимом пульсировала злоба - горячая, опасная, незримая, но ощутимая, как заряд магии перед выстрелом. И Тиру знал, откуда она шла. Знал и от этого боялся ещё сильнее.

Саэль говорил спокойно, твёрдо, но не грубо. В его словах не было угроз, не было осуждения - только понимание и, может быть, сожаление. Его наставник не знал Веса, не слышал, как он смеётся, не видел, как осторожно берёт за руку, как обнимает, как будто боится спугнуть. Он не знал, как Тиру проводил вечер со своим любимым гомункулом, прижавшись к нему в тишине, чувствуя себя наконец в безопасности. Если бы видел - возможно, и вопросов бы не возникло. Но сейчас - возникли. И Вес, его Вес, разозлился так, как будто в следующую секунду собирался взорваться.

Тиру почувствовал, как тот напряг мышцы, как задышал чуть чаще, как изменилась поза - неуловимо, но пугающе. И где-то внутри него поднялась своя буря - не огненная, не мстительная, а тревожная, сбивчивая. Его сердце застучало быстрее, и с каждой секундой в голове кружился рой отчаянных мыслей:

"Стой. Стой. Не надо. Остановись. Прошу."

Он хотел протянуть руку, хотел вставить слово, хотел встать между ними, как щит, как преграда, как последняя надежда... но не успел. Или не посмел. Или этого вовсе не потребовалось. Потому что - как всё началось внезапно, так всё почти мгновенно и оборвалось.

Тиру сидел чуть позади, по правую руку от Веса, когда тот уже спокойно облокачивался спиной на грудь своего заботливого, уверенного в себе старшего брата. Юный дракон сидел на полу, подогнув под себя ноги, обернув колени зелёным хвостом, словно пытаясь укрыться в нём, как в оболочке, спрятаться - от мира, от взгляда наставника, от самого себя.

Он не смел поднять головы. Взгляд упёрся в узор деревянного пола, будто в нём могла найтись разгадка, спасение, искупление. Не хотел видеть выражение на лице Саэля - не хотел, чтобы оно врезалось в память. Не хотел смотреть и на Веса - боялся, что в его глазах будет хоть тень той страшной ярости, что бушевала ранее. Всё, что произошло, всё, что вспыхнуло и утихло - это ведь случилось из-за него. Его чувства, его страх, его любовь. Его вина.

И всё равно, когда в тишине вновь раздался голос наставника, Тиру вздрогнул.
— Я услышал и увидел достаточно. Даже слишком, — прозвучал ровный голос Саэля. — Надеюсь, Венитас, вы трезво обдумаете мои слова и в следующий раз поведёте себя спокойно и достойно. Как и следует наследнику своего дома.
Ни капли яда. Ни окрика, ни упрёка. Только усталость. И, возможно, - нет, не возможно, точно - разочарование. Это было хуже крика. Тишина тянулась, будто невидимая струна. Потом голос вновь прозвучал - теперь уже обращённый к нему:
— Тиру. Прошу являться на завтраки, обеды и ужины вовремя. Там я тебе сообщу время и место следующих занятий дыхания.
Шелест одежды. Осторожные, сдержанные шаги. Саэль встал. Тиру не видел, но знал: тот, как всегда, почтительно кивнул. Всем. Не смотря на напряжение. И только потом повернулся и направился к двери. А Тиру остался сидеть.

Словно наказанный ученик. Не смеющий оправдываться. Не желающий. Только сжимая свои ладони, пряча в себе вину и грусть, пока внутри всё продолжало тихо болеть.

[ВЕнитас толле]

Саэль ушел. Грегор вышел следом, чтобы проводить. Повисла тяжелая тишина. Гомункул снова откинулся на грудь брата и положив голову на плечо тихо сказал
- Я же был не прав, верно, брат?
В ответ только молчаливый кивок
- Я же должен был быть более рассудительным, верно?
Снова кивок
- А что мне делать, когда у меня собираются отнять самое дорогое только потому, что мне шестнадцать и я не могу гарантировать то, что может, например, мой отец?- в голосе зазвучали нотки слез, только не злых, а отчаянных- Тиру...Тиру же мое сокровище. Как я должен был вести себя, когда его хотят у меня отнять?- всхлип- Помоги мне встать.
Вампир подталкивает наследника. Тот переворачивается на четвереньки. Встать в полный рост не может, потому что и побои еще ощущались и блокировка магии таким варварским способом значительно подкашивала и состояние и здоровье в целом.
Парень с трудом, при поддержке старшего брата подполз к дракону, что сидел понурившись, словно пытался исчезнуть и обнял его. Не смог удержать тело вертикально и просто свалился на Тиру
- Тиру, сокровище мое. Прости. Ты увидел мою худшую сторону- обнимал крепко, дыхание сбивалось от волнения и подступающих отчаянных слез- Прости меня, сокровище. Я не могу лишиться тебя. Ты нужен мне. Пожалуйста, не уходи, не отвергай меня- голос дрожит, но парень усердно держится, чтобы не расплакаться.
Вампиресса, видя такое состояние младшего брата очень обеспокоилась и хотела обнять мальчиков, но Гелиос не позволил. Он молча схватил ее за руку и покачал головой.
- Я думаю, нам лучше оставить их наедине- говорит мужчина и выходит из комнаты. Сестрица последовала за ним. А Грегор ушел еще за Саэлем.
Теперь влюбленные остались вдвоем в комнате.
- Прости меня, Тиру- гомункул уже отпустил дракона и стоя на коленях перед ним, склонился лбом к полу. Из глаз текли слезы непроизвольно, руки сжаты в кулаки до побеления костяшек. Понимание пришло с опозданием. Неуемный темперамент и гнев могут привести только к худшему исходу, у него отберут его дракона- Я знаю, что не прав. И я знаю, что твой наставник меня теперь презирает. Он и так считал меня недостойным тебя, а теперь...Теперь же он может забрать тебя. Забрать мой свет, мой воздух. Прости меня, Тиру. Я так виноват перед тобой. Прости- юноша начал задыхаться от эмоций.
Медленно поднимая голову он посмотрел на дракона, что все так же был тут, он никуда не делся. Вот сидит в зелененьких чешуйках с хвостиком.
Хотелось сказать что- то еще, но слова закончились, потому Вес только открыл и закрыл рот. Выдохнул. Взял когтискую руку в свою ладонь, поцеловал пальцы и склонил голову.
Тон наставника- дракона был убийственным, еще это презрение. Высокомерный, злой дракон, почему он так дорог Грегору? это оставалось загадкой даже для этнарха, иначе ученик бы просто посмотрел, но нет. Все скрыто.
Вес прекрасно понимал, что Саэль своими методами защищает и оберегает своих подопечных и в некотором смысле был согласен с поведением и словами мужчины, но не мог унять ужаса, что его принца заберут. И когда обвиняют в подлоге чувств это неприятно, а когда в этом обвинят менталиста, это более чем страшно.
А может, Саэль прав, и я предам Тиру? Может, я действительно такой отвратительный, каким он меня считает?- подумал фармацевт и с ужасом посмотрел на Тиру.- Но... Если я такой подонок, почему мое сердце сейчас выпрыгнет из груди? Почему мне тепло рядом с Тиру? Почему я хочу бросить весь мир к его ногам? Почему я испытываю эти чувства?
Комплексы и сомнения поднимались внутри. Теперь его внутренний собеседник активно рассказывал гомункулу, что тот действительно недостоин. Кому вообще нужна искусственная кукла, которая пытается жить, как живые, которая пытается отношения завести, как у живых и говорит о чувствах?
Все смешалось в один сплошной поток самоедства и уничижения, а все из-за недопонимания и выбора неподходящего времени для беседы.
На утро молодой наследник вернется в свое привычное состояние и снова проанализирует свое отношение к Тиру и свои чувства. Он будет уверен, что любит, да и любит он. Любит на столько сильно, что готов отдать все ради принца. Ну, почти все. Если отдаст жизнь, смысла не будет в борьбе. А пока он жив, он будет воевать со всем миром, если понадобится, чтобы получить право быть с его драконом.

[Тиру]

Тиру поначалу не двигался - просто сидел, обхватив хвост, ссутулившись, как будто хотел стать меньше. Но когда Вес упал у его ног, шептал, дрожа от волнения, что не может без него - что-то оборвалось в груди дракона. Он не мог больше просто сидеть. Не раздумывая, не обращая внимания ни на что вокруг Тиру приподнял своего любимого за плечи, обнял его. Крепко. Словно хотел удержать не только тело, но и сердце Веса, его дрожащую душу, всего целиком - с истерзанными мыслями, сомнениями, словами, которых не должно было быть, и теми, которых не хватило.

— Глупенький... — выдохнул он, утыкаясь носом в шею гомункула. — Никуда я не уйду. Не надо... не говори так больше. Не отпущу я тебя.
Он не плакал, но голос его был хриплым от сдержанных эмоций. Дракон чуть отстранился, ладонями бережно взял лицо Веса, заставляя того поднять глаза. Его когтистые пальцы дрожали едва-едва, но взгляд был полон решимости.
— Я не игрушка, чтобы меня отнять. Не вещь. Я сам выбираю, с кем быть. И я выбрал тебя. Люблю тебя. Вот... прямо вот так. Как ты выбрал меня. Так же сильно как любишь меня ты.
Тиру неловко улыбнулся. Было видно, как в нем борется страх с нежностью. Он не умел красиво говорить, но чувствовал слишком много.

— Я... я не знаю, как убедить Саэля, — прошептал он, касаясь лбом лба любимого, — но я точно знаю, что он не сможет запретить мне чувствовать. Я же... дракон, Вес. Упрямый. Сильный. Немного глупый. Но если уж я влюбился, то всё. Назад пути нет.
Он крепче обнял гомункула, упрямо, с почти детским упрямством, словно защищая того от всего мира.
— Ты мне тоже очень нужен. Вот и всё. Другого объяснения нет. И не надо себя больше грызть, слышишь?.. Ты самый хороший. Ты мой, а я - твой.

[ВЕнитас толле]

Венитас уже надумал много всего и благополучно испугавшись, впал в отчаяние. Самое противное, что встречается в жизни постоянно- отсутствие тотального контроля и предсказуемости. С другой стороны, без них жить интереснее.
Когда Тиру заговорил, гомункул не сразу понял смысл слов, но понял движение. Его обнимали, смотрели в его лицо. Понять смысл получилось только последних пары предложений. Обнимает дракона, крепко, горячо, словно дракона давно не было или он пропадал и вот нашелся.
В молчании молодые люди провели какое- то время. Скорее всего не более получаса. В комнату поскреблись, открылась дверь, за ней показались вампиры.
- Венитас,- позвала Ришель- как ты себя чувствуешь?
Юноша с трудом отлип от возлюбленного
- Жив, почти цел...- опускает глаза. Гомункул устал. Этот день с эмоциональным напряжением, избиением, тратой магических сил, а потом еще и блокировка, добили его. Тяжело вздыхает.- А что?
- Может, заказать еду? Вы оба,- девушка вошла в комнату и села совсем рядом. Ее магия, что разливалась вокруг пульсировала мягкими теплыми волнами, это успокаивало понемногу- наверное, очень перенервничали. Господин Саэль выглядел очень строгим. И мне кажется, что вы оба устали и стоит подкрепиться.
- Ты права, Риша. Спасибо.- уставшим и севшим голосом ответил фармацевт. Девушка кивнула и собралась выходить. В комнату заглянул Гелиос
- Ну что?
- Согласны поесть
- Хорошо. Посиди тут. Твоя магия успокоит их, а я закажу еду.
Следующие полчаса влюбленные и старшая сестрица Толле сидели в комнате молча. Перед тем, как Гелиос позвал Ришель, Венитас спросил
- Риша, как считаешь, почему Саэль ненавидит меня?
Вампирша склонила головку к плечу
- Я сомневаюсь, что он ненавидит тебя. Скорее, слишком переживает за Тиру. Может быть, его личный опыт отношений слишком болезненный и он переживает, что принцу тоже будет больно. Но я не уверена, что это так, только предполагаю. Наставник Саэль чувствуется закрытым и отчужденным, словно спрятал страх за крепкой стеной. Кажется, что ваши отношения для него похожи на страшный фильм с плохим концом...
- Думаешь, что у него мог быть подобный опыт?
- Не знаю. Но на меня он практически не реагирует, хотя я выделила его. Словно отгораживается. Это обидно. Он такой интересный. Хотелось бы с ним пообщаться больше.- мечтательное выражение лица.
- Риша, иди сюда, помоги мне- зовет Гелиос. Девушка поднялась и побежала за своим младшим братом. Через минуту оба внесли подносы с едой и напитками. Много сладостей и мясо с овощами, еще свежий хлеб. Все, как любит наследник. Тиру вручили тарелку и вилку
- Налетай- весело сказала Ришель- Тиру, мы с Гелиосом поддерживаем ваши отношения. Уверена, глава тоже поддержит.- тяжелый взгляд брата- Нити, отец всегда поддерживает нас, так что и сейчас тоже это сделает.
Девушка очень хотела поддержать парней. В отличие от Гелиоса она проявляла энтузиазм и говорила много хороших слов в их адрес. Актер же только кивал и поддакивал, сам же ни слова не сказал. А не сказал по одной простой причине- он ненавидел Тиру. Потому что мелкий принц, даже не смотря на приятную внешность и щенячью преданность отобрал у него сокровище. Венитас не знал, что для старшего брата является таким же сокровищем, как и Тиру для Веса, если не большим. И все же мужчина предпочел посмотреть как будут развиваться события и при первом удобном случае исключить молодого дракона из жизни фармацевта.
- Тиру, как считаешь, Саэль ненавидит меня? Он вообще что-нибудь после нашего знакомства говорил тебе? Может мнение высказал или что-то ещё, комментарий какой-нибудь?- решил спросить фармацевт- И о чем вы говорили этим утром, когда он увел тебя? Он сильно наругал?

[Тиру]

Тиру есть совсем не хотелось. Даже несмотря на то, что с конца бурной ночи и по самое утро он во рту и крошки не держал. Слишком много всего - переживаний, мыслей, чувств, что будто заняли в нём всё место, вытеснив даже самые насущные желания тела. От напряжения слегка подташнивало. Прежний аппетит, всегда живой и искренний у молодого дракона, отступил, как будто испугался самих эмоций. Он всё ещё обнимал Веса, усаженного у него на коленях. Держал крепко, но бережно, одной рукой поглаживая спину любимого, позволяя Весу удобно опираться, и, если захочется - дотянуться до еды. Но сам Тиру ни к чему не прикасался. Ни к сладкому, ни к мясу, ни даже к хлебу, который раньше точно съел бы первым. Всё внимание его было сейчас на одном - на том, кого он держал.

Гомункул был уставшим. Измождённым. Его голос севший, надломленный, срывающийся на тихих вопросах, и каждый из них был важен. На некоторые Тиру отвечал сразу, почти не задумываясь.
— Нет, он меня не ругал... — тихо ответил он, чуть сильнее обнимая любимого. Говоря ровно, Тиру, на самом деле, даже не мог называть полноценным разговором, то что у них произошло с наставником в номере. Поэтому ответил максимально искренне: — Мы... даже не говорили почти. Я расстроился что он меня увел, и Саэль... он просто оставил меня в покое. Дал посидеть в комнате. Успокоиться. — Сейчас, сидя здесь и посмотрев на ту ситуацию со стороны, Тиру в друг подумалось, что тогда сам Саэль сделал это все на эмоциях, не разобравшись. Может, поступив он тогда иначе, сейчас бы не было всего этого?

С другим ответом на вопрос было, пожалуй, сложнее всего. Самому Тиру порой казалось, что он знает Саэля меньше, чем кто бы то ни было, и это при том, что наставник был рядом всю его сознательную жизнь. С самого вылупления, с самого первого, едва неуверенного вдоха - а всё равно казался неприступным, как будто в нём жили не уроки и забота, а мрачная тень чего-то недосказанного.

Слухи, конечно, ползали в Сокрытом дворце. Но Тиру, даже в своём юном упрямстве, не хотел пускать их наружу. Даже сейчас, даже несмотря на горечь после разговора с Саэлем, он не собирался плести обидные истории за спиной того, кто всё же воспитывал его все эти годы. Он вздохнул, опуская взгляд. Но только на мгновение. Тёплая рука всё так же мягко гладила любимого по спине. Он чувствовал, как с каждым движением дыхание Веса становится чуть спокойнее, и от этого становилось чуть легче и самому. А потом Тиру заговорил, негромко, будто с опаской, но с искренним желанием быть понятым.
— Вес, — мягко начал он, будто не знал, как подобрать слова. Но потом всё же выдохнул, собравшись. — Саэль... он не говорил, что ненавидит тебя. Он вообще не такой. Он никогда не будет просто так ненавидеть кого-то. Особенно того, кто дорог мне.
Тиру чуть сжал объятие, прижав гомункула крепче, словно защищая его от мира - или от тех мыслей, что уже успели успеть пробраться в голову Веса.
— Он просто боится за меня, — продолжил юный дракон, почти шепотом. — Он всегда говорил, что для нас... для зелёных драконов... первая любовь - это не игра. Это на всю жизнь. Он увидел, что я выбрал тебя. И теперь боится, что мне может быть больно. Что ты не такой, каким я тебя вижу...

На этих словах Тиру коснулся губами виска Веса - ласково, как будто этим жестом хотел стереть все сомнения, все тяжёлые слова Саэля, сказанные и не сказанные. Хотел, чтобы в мире осталась только их двоих - и ничего между.
— Но я-то знаю, какой ты, — прошептал он. — Я помню, как ты держал мою руку, как вставал передо мной, как смотрел. Я чувствую это каждой чешуйкой. И не дам никому сказать, что это неправда. Ни ему. Никому.
Он знал, что его голос дрожал чуть-чуть - не от страха, а от слишком большого чувства. Слишком большого «я с тобой», которое не умещалось в сердце.
— Просто... он строгий. Но он не злой. Он... так защищает.
И если Вес чувствовал, что у него отнимают что-то важное - Тиру всеми силами хотел показать, что никто ничего у него не отнимет. Пока он рядом.

[ВЕнитас толле]

Венитас из тех людей, кого легко выбить из колеи и легко загнать в пучину страхов и сомнений. Он, сидя в объятиях дракона чувствовал себя преступником, который взял заложника, а следователь, за неимением доказательств, временно отступил, разведав обстановку. Он прекрасно понимал смысл сказанных Тиру слов, но его взбудораженное сердце все металось не в силах принять сказанное.
Саэль был заботливым и ответственным наставником, объективно гомункул это понимал и даже видел, и все же его юношеский максимализм, комплексы, страхи и гнев шептали ему совсем другое. Теперь парень опасается наставника- дракона и скорее всего будет избегать встречи. Не считая времени, когда придется спускаться в обеденный зал. Грегор не позволит ему сидеть в номере.
Фармацевт тяжело вздохнул
- Спасибо, Тиру- прижался к дракону спиной- Ты очень милосердный...даже к такому, как я- вампиры переглянусь. Девушка уставилась на младшего брата вопросительно, а мужчина просто опустил взгляд и покачал головой. И если Ришель не понимала о чем говорит Вес, то Гелиос понимал больше, чем нужно
- Венитас, я думаю, что тут вопрос не в милосердности Тиру, а в его восприятии тебя- начал он. Голос струился, словно гипнотизируя. Так, обычно, вампиры и ведут беседу- спокойно, расслабленно, уверенно, что они цари мира и мир поклоняется им. Это не высокомерная уверенность, это уверенность в силе, фактах и самих себе, тем более, что и Толле и Маршаллы правящие ветки клана, который насчитывает более пяти сотни домов своих и столько же, если не больше, вассальных. Можно считать, что Ришель и Гелиос это король и королева клана, а семья Толле один из шести- центральный- опорных столпов, а Вес в этом всем один из принцев. Правда, это так редко используется, что никто в доме Толле, кроме родителей, на это внимание не обращает.
Не дав брату вставить слово, актер продолжил
- Ты сомневаешься, что стоишь чувств других, в то время, когда ты такой же живой, как я и Ришель, как твой принц, как Саэль и Грегор.- усмехнулся- Ну да, Басилевс и Элронд постарались на славу... И все же, Венитас, ты достаточно взрослый, чтобы обратить внимание на это. Пускай твои детские убеждения и стали основой твоего ошибочного восприятия себя относительно нашей семьи и мира, но ты мог бы хотя бы посмотреть на возможную вероятность того, что ты живой, как и все, и ты никакая не постельная игрушка для богатых, ты личность, которую мы любим.- этого было достаточно, чтобы закончить мысль, но Гелиос решил пойти дальше- Тиру, твой возлюбленный очень закомплексованный гомункул. Я не знаю встречаются ли на Сабаоте они.- задумался- Должны встречаться. Мы давно уже туда делаем поставки. Гомункулы- это специально созданные в пробирке разумные существа, которых программируют в соответствии с желанием заказчика. Чаще всего эти создания предназначены для секса, сопровождения на мероприятия и просто предметы интерьера, как статусные символы. Гомункулы стоят очень дорого из-за сложности производства и программирования. Для продолжения рода они не годятся, потому что все бесплодны. Гомункул, который сидит у тебя на руках изначально создавался так же. С целью продать его богачу, который любил сладких мальчиков. Вот Венитас и стал таким сладким, но потом его перепрошивали для других заказчиков, что привело к сбоям программы и сейчас мы имеем незаурядного, талантливого парня, с повышенным чувством ответственности, комплексами, излишней импульсивностью и грубостью, а так же с магической силой уровня, что в свои шестнадцать он с легкостью потягается с вампиром трех- пяти сотен лет. Венитас по поводу своего происхождения очень комплексует и переживает, что в итоге его выбросят из- за ненадобности. Потому, Тиру- тут вампир оторвал от тарелки взгляд- я спрошу тебя: на сколько твои чувства глубоки относительно моего брата? Если тебя спросят что ты выберешь: свой дом или Венитаса?- и на этом вопросе в голос просочился яд. Поговорить с Саэлем вряд ли удастся, тем более откровенно, а вот разбередить чувства его ученика можно попробовать. Пускай Саэль попробует решить эту задачу в виде успокоения принца и балансировки расшатанных им отношений подростков. В этом моменте и ближайшие дни, возможно, месяцы, ему не удастся развести Веса и Тиру, а вот отомстить Саэлю за обиду любимого таким образом будет приятно. Хотя бы ему, Гелиосу.
- Гелиос, прекрати- строго сказал фармацевт.- Ты ставишь моего Тиру в безвыходное положение. Кто станет выбирать между семьей и мной? Ты совсем рехнулся?- закашлялся
- Венитас, - тон резко изменился. Он стал очаровательным, нежным, так говорят с горячо любимыми- тебе задал Саэль такой же вопрос. Ты ответил. И теперь я, как член твоей семьи и старший брат, хочу узнать у того, кому ты решил отдать все, что имеешь и даже больше, что он согласен отдать тебе, только и всего. Прошу, мой возлюбленный брат, не сердись так сильно. Я всего лишь хочу узнать о намерениях этого очаровательного принца.- перевел взгляд на дракона и вскинул бровь, имея ввиду, что окрик наследника не защитит его от необходимости дать ответ.
Все это время красавица вампиресса молчала, только помогала Венитасу, то воды подаст, то пирожное, то кусочек мяса порежет на тарелке. Молодой Толле был в плохом состоянии. У него на одно из веществ блокиратора была сильная аллергия, которая проявлялась не привычным насморком, слезотечением и зудом, а слабостью, тошнотой, головокружением и внутренними процессами.
- Я сейчас вернусь- сказала Риша и вышла из комнаты. Через несколько минут она вернулась с несколькими блистерами антигистаминных препаратов- Вот, Нити, возьми. Может, станет лучше.
К счастью, в гостинице был медицинский пункт, где все время дежурил врач. Так же там можно было приобрести не рецептурные препараты.
- Гелиос, твои претензии не обоснованы. Тиру мое сокровище и ради него...- парень осекся и опустил взгляд.
- Я подозреваю, что ради него ты согласен раскроить свою душу- гомункул кивает- Я так и знал- в голосе была злость- Как видишь, Тиру, этот глупый мальчишка так сильно любит тебя, что отдаст часть своей души. Ты знаешь что это такое, когда отдают часть души?- Да как он может? Почему? За что этой мелкой ящерице такая честь? Почему ты ему отдашь свою душу, тому, кого знаешь меньше месяца, а мне, тому кто любит тебя уже десять лет, даже в свидании отказал? Чем он лучше меня? Эта ящерица...Ну ничего... Я покажу тебе как хороши сапоги из кожи драконов. Я сам сошью их для тебя, мой любимый Венитас, из кожи этого неблагодарного, тупого принца и его наставника.- хорошо, что вторую часть вампир подумал, а не озвучил, иначе гомункул бы просто его убил в порыве гнева и необходимости защищать любимого.
Фармацевт так и сидел понурив голову. Он боялся, его сердце окуналось в ужас того, что он не сможет проявить свое отношение так, что бы Саэль все правильно понял и увидел, что Тиру это не временная игрушка богатенького наследника, а выбор с понимание всего груза ответственности за последствия.
Поворачивается к принцу и обнимает его. Метаморфоза была удивительной. До беседы с наставником- драконом парень был мелкий, гомункул легко прятал его в своих объятиях, а сейчас было наоборот. Крепкий высокий драконид держал в объятиях гомункула, подчеркивая хрупкость второго.

[Тиру]

Тиру поднял взгляд. Он не вскинул его резко, не сверкнул глазами - просто посмотрел. Спокойно. Прямо. Без улыбки. Без испуга. И без единого бегства от взгляда Гелиоса. Вампир продолжал говорить, и всё это время юный дракон не отводил от него глаз, не моргнул, не дрогнул. В его лице не отражалось ничего - ни тревоги, ни агрессии, ни даже усталости. Лишь настороженная тишина, в которой начинало прорастать нечто новое, глухое и яркое, как первое пламя в ночи.

Вес по-прежнему сидел у него на коленях. Тиру обнимал его крепко, гладил по спине. А в его глазах, за спокойствием, вспыхивал решительный, сдержанный огонь. Дракон заговорил негромко, но с такой чёткой ясностью, что, казалось, даже воздух стал гуще.
— Извините, мистер Гелиос, — начал он. — Вы, задавая этот вопрос, совсем не знаете ни то место, откуда я прибыл... ни меня самого.
Голос звучал сдержанно, почти кротко - но каждое слово ложилось в тишину твёрдо, решительно.
— Меня называют принцем лишь потому, что традиция не позволяет отказаться от меня. Я не самый сильный. Не самый умный. Я даже не одарённый.
Глаза его всё ещё смотрели прямо, но в них дрогнуло что-то иное - будто хрупкое. Словно среди языка пламени вдруг мелькнуло пепельное осознание. Судорожное. Неожиданное даже для себя самого. Только сейчас Тиру осознал свою собственную абсурдную ущербность, но продолжал через силу улыбаться, держать лицо, хотя пальцы заметно подрагивали. Они сейчас с Весом не наедине и это не разговор по душам, как в парке, где дракон разрыдался от беспокойства. И хоть ранее Тиру уже давал волю слезам, теперь ситуация была совершенно иной. Его проверяли, родные люди которые любят Веса, а Вес любит их. И он рассказывает это все о себе честно, и осознает что вот кто действительно может не заслужить этой любви. Хотелось плакать, но он улыбался - потому что это было единственным, на что Тиру мог сейчас повлиять.
— Когда мои братья вылупились в срок... я не вылупился вместе с ними. Я пролежал в гнезде ещё год. Меня уже думали посчитать мёртвым. А в нашем роде это позор. Дурной знак в репутации патриарха.
Он всё ещё улыбался. Как умел - светло и тихо, как кто-то, кто просто хочет удержаться, не дать себе упасть.
— Но я всё же родился. И стал для отца ещё большим проклятьем. Слабым. Без яда. Без будущего. Я думаю... даже если все мои братья погибнут, мой отец скорее сам удавится, чем сделает меня своим наследником.
Пальцы юного дракона дрожали. Едва заметно - но Весу, сидящему у него на коленях, это не могло укрыться. Он мог чувствовать, как дыхание любимого будто рассыпается внутри. Но Тиру не отводил взгляда.
— В Сокрытом дворце мне не дали забыть ни на день, что я - разочарование. Знал это с самого своего рождения.. Отвечая на ваш вопрос - я без раздумий готов бросить свой дом и отдать всего себя Весу.

Дракон замолчал. Сделал глубокий вдох - ровно, как учил Саэль. Сдерживающий, ровный, будто заново собирал себя по кусочкам. Этого было достаточно. Тиру склонился и прижался щекой к шее любимого, в эту тёплую, родную, дрожащую от недавней боли кожу - и с улыбкой, по-настоящему счастливой, прошептал:
— Понимаешь, в чём дело, любимый? Это я должен благодарить тебя за милосердие. За то, что ты... ты любишь меня. Называешь своим сокровищем. Потому что ты - тот, кто придал моей жизни смысл.
Его голос всё ещё дрожал, но в этой дрожи не было страха. Только честность. Только любовь.

[ВЕнитас толле]

Выслушав ответ на свой вопрос Гелеос помрачнел. Он был уверен, что этот красивый, изящный дракон (да, Тиру был весьма во вкусе мужчины и если бы не брат, что уже встречался с ним, сам бы попробовал заполучить мальчишку) любимчик не только из-за возраста, а еще и из-за кротости характера. Такого послушного партнера и вампир бы не прочь себе заполучить. Долгий выдох.
- Да, ты прав. Я ничего не знаю о тебе и твоем доме, принц Тиру. И мне отрадно слышать, что ты готов предпочесть моего брата.- Ладно. Первый раунд твой.- мысленно соглашается актер.
- Гелеос,- Вес прижимается к Тиру крепче, словно сейчас произошла очередная попытка отобрать сокровище- оставь его. Не проверяй на прочность. Он мой. Я его выделил и выбрал. Тебе мало моего слова?- возмущается молодой человек. Сил на гнев уже было, он выжег все внутри. Осталась усталость, возмущение и много пустого места.
Вампир промолчал, отпивая свой напиток.
- Прости, Тиру, мой брат бывает отвратительным в своем поведении- берет чешуйчатую ладонь, целует пальцы, ладошку. Такие гладенькие чешуйки. Они совсем не острые, когда плотно лежат. Они теплые. А дракон продолжает говорить. Его дыхание касается кожи, горячее, напоминающее, что возлюбленный все еще тут и слова обращены к нему, искусственному существу. Эти слова спокойные, тихие, словно над водной гладью произнесенные, но падающие свинцовыми слитками на дно.
Знал ли Тиру на сколько значимыми и весомыми будут сказанные им слова? Наверное, нет. Все же он юн, совсем ребенок, без того жизненного опыта и знаний, который позволяет оценить слова, их вес, оттенок и предположить дальнейшие последствия.
Гомункул замер в руках парня. Он совсем не ожидал, что кто- то скажет такое о нем. Он же всего лишь гомункул, всего лишь кукла. И кукле говорят, что она предает смысл чьей- то жизни? Что это? Чудо? Парень оцепенел, переваривая. Гештальт сломался и чиниться как- то не спешил. В комнате повисла тишина.
Магия сидевшей тут же вампирессы, удивительно тихой (обычно Риша болтлива, не заткнешь), наполнила не только комнату, а и весь номер и практически полностью заполнила коридор. Не смотря на компактность гостиницы, она была довольно большой и магии нужно было время заполнить все вокруг. На Венитаса эта магия действовала, как успокоительное, потому молодой человек и чувствовал себя лучше и соображал яснее. В его мимике промелькнуло несколько сосредоточенных мыслей. Взгляд был устремлен на принца, что склонил голову. Рука тянется, чтобы погладить парня по голове. Снова это чувство гладких плотных волос, скользит по затылку, шее, плечу, спускается по руке к запястью и магия просыпается.
Под ладонью гомункула заплясала материализующая вязь. Недавно, перед каникулами, он научился перестраивать маленькие участки пространства, а именно молекулы окружающего мира, и из ничего создавать материальные предметы, которые будут жить как самые обычные вещи и не исчезнут, а будут поддаваться влиянию среды и времени. Вязь играла красками белого, серого и фиолетового. Спустя несколько минут сосредоточенности парень убрал руку, а на запястье дракона появился широкий браслет из фиолетовых камней аметиста.
- Щедрый дар, возлюбленный брат- комментирует Гелеос, зато надулась Ришель
- А мне? Я тоже такой хочу.- девушка падкая на подарки и украшения, а Венитас не баловал ее этим, максимум букетом цветов и то редко.
- Тиру, это аметист. Он символизирует верность. Я хочу быть верен тебе. И хочу быть с тобой. Пускай этот браслет станет моим обещанием быть рядом. Я согласен на любую роль, как бы не изменилось наше будущее, наши предпочтения. Я хочу быть верен тебе. Пускай это станет мои обещанием тебе.- на лице легкая улыбка. Фармацевту становилось заметно лучше. Присутствие людей, которые на его стороне, даже при условии, что видели его гадкую сторону, ободряло и поддерживало, давало опору. Юноша обнимает свое сокровище и целует в щеку- Тиру, ты мое драгоценное сокровище.
Гелеос поджал губы.
Время медленно, но уверенно ползло в сторону ужина. За стенами номера было слышно, что гостиница живет все это время. Постояльцы ходили туда сюда, разговаривали, смеялись, даже ссорились. Оказывается, что гостиница практически полностью заполнена. Оценить это можно из- за бури, которая должна была бы уже исчерпать силы, но ближе к вечеру она разгулялась еще сильнее. По местному телевидению повторяли о чрезвычайном положении, о том, что нельзя покидать помещения, что службы доставки работают с задержкой и за это приносят извинения. Сложно назвать задержкой пятнадцать- двадцать минут, особенно, когда это товары не первой необходимости, а глупости типа алкоголя и закусок. Все остальные потребности постояльцев обеспечивала гостиница, а управляющие знали, что такие ситуации случаются несколько раз в год, потому автономно могут работать около месяца.
- Шумно там- говорит вампирша
- Да. Наверно, скоро ужин- подхватывает вампир. Сидеть в тишине становилось неловко, потому стоило куда- то увести тему беседы, чтобы обстановку разрядить.
- О, кстати, Нити, я хочу начать репетицию вступительного танца уже завтра.- вспомнила о предстоящем банкете барышня
- Хорошо, но у меня нет костюма
- Сначала потанцуем так, а когда буря утихнет, купим тебе новый
- Хорошо. И какие варианты танца ты хочешь?
- Ну, я бы что- то вальсовое предпочла.
- Так большинство танцев вальсовые, по крайней мере незнающие медленный фокстрот от вальса не отличат- фыркнул Вес
- Тогда давай все вместе. Почему бы не поимпровизировать? А Лис нам поможет с техническими вопросами. - весело щебечет Ришель и смотрит на своего младшего брата.
- Помогу- тяжело вздыхает мужчина. Эти все "помочь с техническими вопросами" практически всегда выливались в постановку самого танца. Переводи взгляд с гомункула на дракона- Тиру, а ты танцуешь?- это так, между прочим, чтобы мальчик не чувствовал себя брошенным или изолированным. Гелеосу было все равно, а вот фармацевт заинтересовался
- Тиру, ты согласишься потанцевать со мной на банкете?- а почему нет? Лучше сразу зарезервировать танец, чем потом ловить Тиру между девушек, что будут на банкете. Они же проходу не дадут принцу. Драконов- то всего четыре, тем более это зеленые драконы, которых мало кто видел, и еще меньше народу, кому удавалось пообщаться с ними. А тут сразу четыре, на банкете. Да им проходу не дадут, особенно принцам и особенно незамужние барышни. Венитас вздыхает. И не получится их так просто отвадить.
В комнату заходит Грегор. Он был в привычно ровно настроении
- Что у вас тут? Все живы?
- Да- отвечает Ришель- А у тебя? Ты был с наставником Саэлем?
- Все нормально. Немного пообщались. Вес, ты перегнул палку. Значительно. Я сомневаюсь, что Саэль хотел тебя изолировать или изолировать Тиру. Я же говорил тебе, что отношения у зеленых драконов не такие, как у всех остальных ветренные и не постоянные. Зеленые драконы куда более серьезные в этих вопросах. Так что ты зря так вспылил. Нужно будет извиниться.
- Я не стану извиняться. Я был в своем праве. Он усомнился в моих чувствах. Он обвинил меня в попытке причинить вред Тиру- гомункул снова начал заводиться
- Так. Стоп. Тихо. Он не обвинял тебя. Он хотел узнать о твоих намерениях.- строгий тон не сулил ничего хорошего.
- Грегор,- вмешивается Гелеос- я думаю, что эта история исчерпала себя. Венитас и Тиру уже приняли решение и мнение вас обоих не учитывается, оно лишнее.- На это этнарх не нашел, что можно быстро ответить.
- Ладно. Поговорим об этом в другой раз, а сейчас время ужина. Тиру, тебе придется спуститься к ужину в зал. И вам, детвора, тоже.
- Но мы уже поели- возразил актер.
- Ничего, переживете. Возьмете десерты и чай. А сейчас марш переодеваться и в зал.
Зал встретил гостей такой же бурной реакцией на Ришель и Гелеоса. Охи- вздохи, но теперь девушка получила несколько букетов цветов, а актер пакеты с подарками от поклонников. И если девушка была рада такому вниманию, то актер выглядел таким несчастным, словно его заставили работать сверхурочно. Он устал от такого и дарили же сладости, которые мужчина не ел. С другой стороны, есть повод зайти к брату, чтобы и сладкое сбагрить и провести с ним время.
Венитас выглядел лучше, пускай и бледным. Синяки на теле и лице еще оставались, но менее выраженные и добавляли некоторый шарм хулигана.

Браслет

[Тиру]

Тиру совсем не чувствовал себя забытым или отстранённым в этой чужой, едва знакомой компании. Напротив, ему было удивительно спокойно, по-домашнему тепло и радостно просто находиться здесь, всё ещё удерживая Веса в объятиях. Порой он бросал короткий взгляд на браслет с аметистовыми бусинами, воплощённый возлюбленным на его запястье, будто не до конца веря, что это теперь его. Затем снова прижимался теснее, утыкаясь носом в шею любимого, краем хвоста ласково касаясь его колена, скользя по боку, сдержанно, почти невесомо.

После всего, что случилось, после всего пережитого у Тиру просто не было слов. Но и не нужно было. Он мог остаться рядом, просто быть с ним, выражая любовь так, как умел: через трепетную, застенчивую близость, через прикосновения, в которых не было ни капли притязаний, только благодарность. Тихую, до боли искреннюю. Юный дракон не вмешивался в разговор семьи. Не потому, что стеснялся, а потому, что ему и так было интересно. Любопытно. По-настоящему. Как же легко они общаются между собой... Всё так просто, спокойно, тепло. Даже обсуждение предстоящего события, танцы, подготовка, суета - все это звучало как нечто живое, близкое, родное. Интересно... будь здесь их отец - говорил бы он с ними так же? С такой же лёгкостью? Это и есть настоящая, любящая семья?

Тиру даже глупо моргнул, растерянно, когда вдруг понял, что к нему обратились. Не сразу уловил суть, только выдохнул немного смущённое:
— А?..
Но стоило Весу задать вопрос чуть конкретнее и Тиру тут же оживился, узнал знакомую интонацию, расправил плечи и с радостной улыбкой уверенно ответил:
— Конечно! Только я давно не практиковался, но думаю, ещё не забыл, как танцевать!
А потом весело зачмокал Веса в щёку, в ухо, сам едва не фыркая от счастья, и взволнованно завилял кончиком хвоста, не в силах сдержать эту нежную, игривую радость.

Когда в комнату снова вошёл наставник Веса, и привычный, натянутый тон его голоса начал стремительно перерастать в очередную перепалку, Тиру будто внутренне сжался. Он не сдвинулся с места, только крепче прижался к любимому, зарываясь лицом в его шею, обнимая сильнее, словно мог заслонить собой. Хвост, до того спокойно лежавший на полу, вновь медленно свился в кольцо. Только острый, вытянутый кончик, тот самый, ядовитый, почти неосознанно начал царапать по полу, выводя нервные, прерывистые дуги, от которых раздавался тонкий, надсадный скрип дерева.

Тиру дышал тяжело, будто удерживая внутри пламя, не давая ему вырваться наружу. Прятал глаза, переполненные яростью. От чернеющей ненависти, с трудом укрощаемой. От того, как жгуче отзывался в теле яд, готовый вырваться даже от одной только мысли: этот человек... снова здесь. И снова говорит с Весом так. Повышает голос. После всего, что сделал. После побоев, боли... Хотя должен был защищать.
Тиру почти физически цеплялся за остатки рассудка. Всё внутри него хотело рвануть вперёд, ударить, прогнать. Пусть только подойдёт ближе. Хоть на дюйм. На расстояние удара хвоста.

Но спор внезапно прервался. Улёгся. Угас. И Тиру, не сразу, будто вспоминая, где он, медленно выдохнул. Пальцы ослабили хватку. Он поднял голову, улыбнулся Весу с той тёплой, немного растерянной заботой, что приходила всегда после бури. Осторожно провёл рукой по его плечу и кивнул, без слов предлагая помощь переодеться, подготовиться к ужину. В обеденном зале уже ждали.


Тиру вошёл в обеденный зал, всё так же держась за ладонь Веса. Цепко, осторожно, с тем доверием, что не нуждается в словах. Он не хотел отпускать её даже на миг. Во взгляде была лёгкая смущённость, но не от близости. Нет, этого он не стыдился. Напротив, хотелось быть рядом, прикасаться. Смущало иное.

Ещё в номере, пытаясь привести себя в порядок, Тиру с неожиданным трудом боролся с собственным обликом. Он ощущал себя спокойным, в сердце не бушевала паника, разум был ясен, но в глубине тела что-то будто продолжало бурлить, сопротивляясь человеческому виду. Стоило сбросить драконьи черты и они вновь проявлялись. Незвано. Упрямо. У всех на виду.

Так он и вошёл в обеденный зал: ящероподобные ступни с лёгким щелчком когтей касались пола, хвост он подтягивал ближе к себе, будто извиняясь за его присутствие, заботливо, чтобы не задеть гостей и не оказаться помехой под чьими-нибудь ногами. Юный дракон сильно выделялся, едва ли так же ярко, как на фоне двух сверкающих звёзд, но в первые минуты в зале начали шептаться, поглядывая на него, показывая пальцем. Взволнованно. Иногда с удивлением. Иногда - со смешанным интересом и непониманием.
Но Тиру держал ладонь Веса. И этого было достаточно, чтобы шагать дальше, стараясь не смотреть на посторонние лица. Только туда, где был тот, кому он доверял без остатка.

[ВЕнитас толле]

После лечения Венитасу похорошело. Можно спокойно дышать и ходить не больно, и голова не кружится. Была слабость, но то ерунда, вот поест и вернется в норму.
В зал постояльцы вошли держась за руки, только форма Тиру то и дело становилась промежуточной.
- Тиру,- шепчет гомункул- может, пока что побудешь в своей драконьей форме? Постоянные трансформации тебя не вымотают?- парню не нравилась это качание между формами, это выглядело потерей стабильности, словно дракон или заболел, или о чем- то так сильно переживает, что не может найти хотя бы хрупкий баланс, успокоение. Он крепче сжимает пальцы в попытке сказать "я с тобой".
Проводил принца к его месту, чмокнул в щеку и занял свое место напротив. Грегор сидел напротив Саэля, Риша хотела потеснить военного, но тот не уступил, потому она села напротив Малгара, а Гелеосу достался Вирен.
Принесли еду. Зал оживился в разговорах. Ришель собиралась увлечь Саэля разговорами, то и дело бросая игривые, кокетливые взгляды на мужчину.
- Наставник Саэль,- неожиданно заговорил Венитас- мое поведение было импульсивным. Я отвечу на ваши вопросы при условии, что Тиру после этого не пострадает от ваших рук и вы прекратите меня подозревать без доказательно в преступных намерениях в адрес принца- наставника- дракона осыпал ледяными осколками взгляд мальчишки. Семья Толле была слишком либеральной в вопросах воспитания детей. им разрешали дискутировать со старшими, если были аргументы, мнение выслушивалось и принималось ко вниманию, если оно было дельным. Со всеми детьми Толле обращались, как с равными, как с настоящими наследниками и не важно, что кто-то не станет королем, а останется только или регентом, или принцем, или даже инфантом. Все имели право голоса на равных. Потому и младший наследник вел себя открыто и уверенно с другими взрослыми. В клане, да и в большинстве ситуаций, многим взрослым это не нравилось, а кому понравится, когда совсем зеленый мальчишка или девчонка будут высказывать свое мнение в присутствии взрослых, умудренных опытом так сказать.
На Венитаса осуждающе посмотрели те, кто не относился к его окружению, но слышали его слова, мол, как может какой- то сопляк так говорить с уважаемым наставником, тем более представителем королевского дома. В этом зале были те, кто занимался изучением зеленых драконов и кое- что слышал о них, находил информацию. Даже пытались поговорить с Саэлем и принцами, чтобы узнать из первоисточника хоть что- то. На сколько это было успешно Толле не знали, да и не их то дело с кем выбирают общаться драконы. Эти эксперты посмеивались над фармацевтом не скрываясь, Грегор игнорировал это, потому что мало кто знал кто такие Толле и Маршаллы. Этот клан не был закрытым, как Сокрытая Чаща, но и не были публичными. Если спрашивали, то Толле отвечали, чаще всего общими фразами, размыто и двусмысленно. К счастью, большую часть информации трактовали неправильно и писали такие истории о их семье, что можно и триллер, и драму, и развратное порно снимать. Одно время их мама увлеченно коллекционировала статьи, и время от времени семья собирается, чтобы посмеяться над историями журналистов. Образ Толле, конечно, сформирован, как распущенная, опасная, крайне агрессивная и возмутительно жадная семья. И очень жалели детей погибшего главы клана- Ришель и Гелеоса Маршалл, потому что их взял под опеку до вступления в главенство глава Толле, который считается садистом- извращенцем. А на самом деле Маршаллы были очень довольны своим положением, потому что Толле гарантировал им главенство, в отличие от других семей.
О устройстве клана Плачущей звезды севера информации совсем не было, чтобы хоть как- то понять какие отношения там. Потому никто не знал, что обратившийся к Саэлю мальчишка равен по статусу старшим принцам.
- Тиру,- щебечет Ришель- А какой танец тебе нравится? Мы с радостью возьмем тебя к себе в репетиционный зал.- девушка мечтательно улыбается- О, я смогу потанцевать с настоящим принцем.
- Я подумаю, сможешь или нет- оторвался от Саэля Вес.
- Да ладно тебе, Нити. Я же не съем твоего принца. Я обещаю, что верну его даже не надкусив- картинно дует губки девушка.
- Знаю я твое "не надкусив"- усмехается парень. Кажется, сестричка смогла разрядить обстановку- Я подумаю. Если Тиру даст свое согласие танцевать с тобой- а потом наклонился и очень громким шепотом добавил- Только попробуй начать его соблазнять, я тебе все платья порежу.- это была шутка, но в каждой шутке только доля шутки и на самом деле он говорил "если попробуешь его соблазнить, я тебе вырву клыки", а клыки для вампира жизненно важный орган, считайте, что Вес пообещал убить сестру.- Тиру, милый, окажешь честь моей сестре потанцевать с ней на репетиции?- теперь обращается к принцу. напряжение, жесткость, холодность, словно ветром сдуло. В голосе мягкость, нежность, уверенность, отчетливо слышится, что скажи Тиру "нет" это нет станет законом, согласить принц на танец- и ему предоставят лучший зал.
Венитас, в порыве гнева говорил правду, что он уничтожит всех, кто помешает ему быть с Тиру и мир вместе с ними, если понадобится. Гомункул молод, но уже знаниями обладает, у него есть сила и связи семьи. У него есть отец, который по натуре авантюрист и с радостью поможет сыну, и заставит помочь ему всех, кто понадобится. У драконов не будет шанса противопоставить что- то. Яд и магия это прекрасно, но приди в их лес магия, армия, технологии и огонь, сомнительно, что все закончится легко и без потерь в пользу зеленых драконов. Тем более, что у зеленых драконов и своих врагов хватает а враг моего врага мой друг. Об этом Саэлю расскажет Грегор, только немного позже.