[Тиру]

На самом деле Тиру довольно редко ловил то самое настроение. Вдохновлённое, щекочущее под грудиной, с запахом будущей идеи, ещё не оформившейся, но уже настойчиво шевелящейся где-то внутри. Он не считал себя творческой натурой. Любознательный - да, наблюдательный - безусловно. Но всё же чаще всего за его неуклюжими экспериментами стояли сухие записи из книг, найденных на полках библиотеки Сокрытого дворца. И даже тогда всё ограничивалось простыми наблюдениями: «а что будет, если?..» Но в этот раз было иначе.

Глаза дракона вспыхнули, стоило Лежу объяснить, а затем вложить в его ладонь карандаш, аккуратно расправить перед ним стопку чистой бумаги. Лёгкое прикосновение, и шаг в сторону, чтобы не мешать. Тиру с готовностью кивнул, опустил взгляд на верхний лист, положил карандаш... и замер. Кончик грифеля коснулся бумаги, но не двинулся.

Дракон глубоко вдохнул, выпрямился, прикрыл глаза. Прислушался. Где-то в другой комнате доносятся шаги любимого. Неторопливые, тихие, теперь знакомые до звона в груди. Он бы различил этот ритм даже сквозь грозу, сквозь любой хаос.
— Что-то, что должно отражать его, — прошептал он едва слышно. — Что-то, что напоминает мне о нём, а ему - обо мне...
Парень вздрогнул, как от удара молнии, распахнул глаза и, не теряя ни секунды, начал чертить первые линии. Они были немного грубоваты. Слишком прямые. Слишком спешащие. Но в этих штрихах уже проступала идея. Что-то природное. Словно крепкие, цепкие лозы растения, тянущиеся к свету, обвивающие нечто хрупкое и важное. Крепкие, гибкие и невероятно стойкие переплетения лоз.

Когда Леж вернулся, Тиру уже сидел, едва склонившись над столом, с видом того самого прилежного ученика, который и сам доволен результатом, и с нетерпением жаждет услышать похвалу. Он как раз аккуратно стирал слишком грязные, черновые штрихи. Графит серого следа под его пальцами оставался едва заметным, тонким призраком прежнего колебания. Теперь в глазах дракона горел совсем иной свет: волнение, воодушевление, почти щенячий восторг. Он с готовностью потянул любимого за руку, увлекая ближе, приглашая сесть рядом, прижаться плечом.
— Вот, — заговорил Тиру, протягивая лист с наброском. — Что скажешь? Я подумал... у меня есть идея насчёт пары интересных материалов. Я смогу их достать в Сокрытом Дворце. Там... я однажды находил книгу по драконьим рунам. Их можно будет использовать в качестве гравировки, и...
Он запнулся, поднимая на Лежа взгляд. Речь чуть дрогнула, как и кончики пальцев, сжавших бумагу. Казалось бы, в комнате всё оставалось по-прежнему: мягкий свет, тихое дыхание, запах чая и цветов. Но в глубине души дракона кольнуло что-то холодное, тихое, необъяснимое. Тянущее. Он чувствовал: что-то изменилось в Леже.

Глаза Тиру сузились; он оглядел комнату, словно надеясь найти причину беспокойства во внешнем, но всё было на своих местах. Тогда он снова взглянул на гомункула. Внимательнее, глубже, и тревога в нём усилилась.
— Леж... ты в порядке? Как ты себя чувствуешь?
Не дожидаясь ответа, дракон мягко, осторожно, но уверенно прижался ухом к его груди, вслушиваясь в ритм. Ладони парня нашли чужие, холодные, и сжали в своих, не позволяя любимому отстраниться или уйти от ответа.
— Я... не знаю, как это объяснить, — выдохнул он. — Но чувствую, что с тобой происходит что-то странное...

Дизайн кольца. Только вместо зеленых камней, небольшие изумрудные чешуйки.

[Леж Гоцц]

Леж действительно чувствовал себя плохо. С лица стекала жизнь, под глазами появились тени, словно он тяжело заболевает. Он садится ближе к принцу, влекомый его движением, берет в руку листок.
- Какой интересный дизайн. Тиру, это то, что ты ожидаешь получить?- уточняет мужчина- Возможно, стоит пожить с этим рисунком некоторое время, чтобы почувствовать все ли ты правильно отразил из того, что представил.- улыбается и гладит по голове любимого- Ты молодец. Получился очень хороший и понятный эскиз. Это в работе артефактора важное умение, чтобы потом переделывать по сто раз не пришлось. Если и дальше продолжишь практиковаться, то можешь стать мастером.
Тема материалов из дворца напомнила, что вообще-то фармацевт попал сюда не потому, что мимо проходил, а потому, что это аномалия. И эта аномалия должна быть сбалансирована, а баланс нарушает: А) купол над деревней; Б) чудо- юдо, что прячется под деревней. Тяжело вздыхает и трет лоб.
- Ох, - получилось внезапно. Теплые, нежные руки накрыли руки в тонких перчатках. Ощущения изменились на более приятные, они словно ясность реальности возвращали. Гомункулу нестерпимо захотелось поцеловать дракона. Он склонился ниже, ближе к лицу парня и его губы нашли губы "ученика". Поцелуй был медленный, аккуратный. Как только губы соприкоснулись плотно, удержаться было практически невозможно, напор усилился, а язык проник в рот Тиру. Находя мягкий, немного дрогнувший язычок, сходящий с ума от чувств к этому молодому, стройному юноше, язык попаданца напористо ласкал его, гладил, напирал.
Это длилось всего пару минут. А когда мужчины оторвались друг от друга, между их губами повисла тонкая ниточка слюны, говорившая о взаимной увлеченности и страсти.
- Я люблю тебя, Тиру- переводя дыхание, говорит Леж. Короткий, сладкий поцелуй.- Спасибо, что ты со мной.- улыбнулся. Очередной чмок в губы.
Он такой же бледный, а румянец на бледной коже выглядит ярче, подчеркивая болезненность.
- Раз тебе нужно материалы взять дома, тогда придется поработать над тем, чтобы снять купол над деревней.- вздыхает. Работать совсем не хотелось. Гораздо приятнее кувыркаться в постели с любимым и проводить время наедине. Но дело действительно нужно было двигать. Да и в лаборатории наверняка все еще находятся полученные материалы.
Внезапно ощущение тела изменилось, что озадачило. Фармацевт чувствовал, как тонкая струйка живительной силы вливается в него. Тошнота перестала быть такой тугой, туман в голове начинал рассеиваться. А все это магия драконов, что проснулась от поцелуя. Случившийся секс ускорил внедрение магических печатей в тело и ауру, а поцелуй завершил раскрытие и связывание влюбленных.
Брачные печати теперь горели в ауре гомункула яркой звездой. Теперь любой дракон или носитель крови увидит, что этот мужчина отмечен знаками власти и принадлежности без магического зрения или специальных манипуляций и приспособлений, а для помолвленного теперь видны нити его силы, что оплетают ауру избранника. Через двое суток страсти и последнего поцелуя обратного пути нет, он отрезан. Теперь эти двое связаны не просто чем- то романтично-воодушевленным, а магическими узами, что не разрушит даже смерть... может, конечно, попробовать, вот только пока что у нее ничего не получалось.
Снова вздыхает
- Тогда давай выпьем чаю и я пойду посмотрю, что можно сделать. Хорошо?- и снова целует. Что- то Лежа все сильнее тянуло целоваться с возлюбленным. Он не хотел секса сейчас, хотя согласится, если захочет Тиру, но очень хотел целовать его.

[Тиру]

Похвала по поводу чертежа, разумеется, была приятной. Без сомнения. Но даже самые тёплые слова, даже новые идеи, всё это тускнело, едва ли не исчезало в тени беспокойства, которое вновь пронзило Тиру. Он чувствовал, не разумом, а чем-то глубже, тем, что связывало их с Лежем,  что с любимым творилось нечто тревожное.

Руки Лежа всё ещё держали его ладони, но чуть слабее, чем обычно. Пальцы дрожали. Сердце, которое Тиру знал теперь наизусть за все моменты их страсти, перестало звучать ровным, здоровым ритмом: оно било глуше, реже, словно теряло силу. Даже лицо, любимое, всегда живое, как светлая картина, начало терять краски, бледнело, выцветало, несмотря на жаркий румянец, всё ещё играющий на скулах.

Сердце самого Тиру затрепетало. От затаенного страха и любви. От острой, безотчётной, почти инстинктивной потребности стать ближе. Не только Леж жаждал этого прикосновения, не только он был связан той глубинной печатью, вплетённой в ауру. Сам Тиру впервые  с ним познал, что значит любовь. Это больше нельзя было разорвать, нельзя было назвать простым влечением. Это было нечто большее. Нечто, что хотелось защитить.

Парень потянулся навстречу, прикрывая глаза, касаясь губами губ Лежа. Сначала осторожно, мягко. Но поцелуй становился жарче, глубже, напористее, будто чувства сами прорывались сквозь плоть. Язык любимого скользнул в внутрь, и дыхание дракона сбилось, перехватило, затопило жаром. Тиру ответил жадно, тянулся глубже, чувственнее, гладя, касаясь языка, лаская, посасывая эти мягкие, такие сладкие губы Лежа и вновь проникал внутрь, сливаясь, перехватывая дыхание возлюбленного. Словно всё не мог насытиться. Жарко, самозабвенно, пока грудь не прижалась к груди, пока между ними не осталось ни сантиметра пустоты.

И в этой близости, в этом любовном касании два сердца вновь начинали звучать в унисон. Две ауры, сплетённые, соприкоснувшиеся, словно сплетаемые невидимыми пальцами самой судьбы вливались друг в друга, переливая силы из одной чаши в другую. Заполняя все края и маленькие трещинки. Чаша Лежа наполнялась. Постепенно, но неукоснительно. Дыхание выравнивалось. А Тиру, всё ещё с поцелуем на губах, чувствовал, как в груди всё больше и больше разгорается чувство сильнее, чем просто страсть. Любовь. Первая. Неразрывная. Вечная.

За этим поцелуем, долгим и жарким, когда их губы наконец разомкнулись, Леж всё ещё касался его губ. Легко, почти невесомо, короткими чмоками. И только тогда Тиру заметил, что уже не просто держит возлюбленного за руки, а обнимает крепко, прижимая к себе за талию, всей своей сутью желая быть ближе. И смотрел в лицо любимого с таким тихим, сияющим обожанием, будто видел в нём весь мир.
— Я с тобой, — прошептал Тиру, не дожидаясь ответа, вплетая слова уже в свою череду коротких поцелуев. — Всегда. Не отпущу. Никогда.
Дракон снова прижался к нему лицом к груди, крепко, почти по-детски. Будто Леж мог в любую секунду исчезнуть, уйти куда-то далеко, а он не выдержит даже нескольких минут без него. В сердце разливалась острая, невыносимо тёплая нежность, переполненная страхом потерять.

Тиру ещё немного посидел так, затаив дыхание, впитывая этот родной запах, эту близость. А затем, будто собравшись с силами, медленно разжал объятия. Внутри всё ещё трепетало, но на лице уже расцветала уверенная, искренняя улыбка.
— МЫ пойдём посмотрим, — решительно проговорил он, бережно обхватив ладонями лицо Лежа и глядя прямо в глаза. — Я с тобой. Обещаю помогать, и ничего не испортить!
И тут же, как будто не мог иначе, снова припал к его губам. Легко, по одному короткому, почти щекочущему чмоку за раз, будто подтверждая всё сказанное, шепча без слов: люблю, люблю, люблю...

[Леж Гоцц]

Тиру на глазах становился другим, взрослее, увереннее. Он превращался во взрослого, хоть и выглядел совсем молодо. Его сила, которая теперь проникала в тело гомункула указывала на принадлежность. Мужчине нужно было еще привыкнуть к этому чувству. Оказалось, что на него магия принадлежности, печати власти действуют медленнее, чем на других и глубже. Леж чувствовал во время поцелуя, как сила дракона, без его согласия, словно все пути открыты, проникает в него и воздействует, укрепляя, защищая. Ощущения приятное, обволакивающее. Именно сейчас фармацевт ощутил, что обнимающий и отвечающий на поцелуй юноша совсем не ребенок, а взрослый дракон. Сила, как цветок раскрывалась не только перед глазами, она раскрывалась в ощущениях тела.
Ароматный чай наполнил чашки. Легкие поцелуи возлюбленного, уже почти супруга, и его казалось мягкое, но не терпящее возражений утверждение, что они идут вместе, создавало особую атмосферу. Леж было дома. Это их дом, не временный, а настоящий, и тут они построят свою совместную жизнь.
- Тиру, ты уверен, что хочешь пойти со мной?- гомункулу не понравилась идея идти вместе. Принц совсем недавно тяжело болел, а потом еще эта попытка захвата тела, которая чуть не стоила жизни самом фармацевту- На улице все так же. Там так же пахнет смертью и поиски будут за пределами дома. Нам придется обойти всю деревню.- отпивает чай. А может ну его? Может, сделать тренировочный вариант кольца, которое нарисовал Тиру? Потом перекусить, заняться сексом, потом еще что- нибудь сделать вместе, а там и ночь будет, можно лечь спать и перед сном снова насладиться друг другом. Мозг подначивал отказаться от любой деятельности и еще одни сутки провести праздно. Единственная мысль могла сопротивляться- аномалия. Леж не относится к этому времени. До его рождения 150 лет, он не может остаться тут, потому что прожив все это время в деревне, даже счастливо, когда линейно время подползет ко времени его рождения, он может и не родиться, а стать вариацией будущего и теперь он станет причиной аномалии и его устранят без шанса на возвращение к любимому. Понимание сдавило шею, фармацевт нервно сглатывает, вздыхает, смотрит на дракона, чей вид такой упрямый, говорящий, что отговаривать парня вебе дороже и все равно он пойдет, даже после уговоров остаться. Снова вздыхает- Мне не нравится идея, что ты пойдешь со мной. Хочу, чтобы ты был в безопасности, Тиру- это такая попытка отговорить упрямца. Хотя стоит отметить, что сидеть в доме постоянно или ограничиваться садом тоже не очень приятно, словно заключенный. Леж снова целует дракона. Похоже, эти поцелуи станут традицией или какой- то привычкой, все время целовать принца при первой возможности.
Гомункул снова тяжело вздохнул. Уже слова были не обязательны. Ощущение было, что скажи против что- то еще Тиру будет сопротивляться и начнет спорить, настаивать, а то и разозлится за такую опеку. Все же стоит помнить, что Леж младше дракона и он прекрасно сам может о себе позаботиться, а то и о нем самом.
В шкафу над рабочим столом, оказывается в доме появился кабинет для Лежа с небольшой лабораторией, он достал специальную маску, которую вручил Тиру. Она была тоненькой, как шелковая пленочка, переливалась на свету. Точно такую же фармацевт цеплял дракону на нос, когда тому стало плохо в первый день.
- Раз ты уверен, что хочешь пойти, тогда нам надо одеться удобнее и отправляться.
Солнце еще не спешило садиться.
В комнате мужчин были шкафы с одеждой, образцы которой были найдены в их памяти. Лежу достался его гардероб. Плотные камуфляжные брюки с карманами, футболка с длинным рукавом, жилет, небольшой рюкзак с возможно необходимыми инструментами, ботинки с высоким голенищем и шейный платок. К рюкзаку закрепил пару бутылок с водой.
Улица встретила их паркой прохладой для этого времени года. Видимо, будет дождь вечером.
Мужчины вышли из калитки и в нос снова ударил запах смерти, он был сильнее, чем в первый день. Гомункул был без маски, ему как- то привычен такой запах. Улица была пустынной, только слышались голоса домашних животных. Гоцц огляделся
- Тиру, это только у меня ощущение, что деревня вымерла?
На самом деле она не вымерла вся, но около десятка смертей за эти дни приключилось. Лежу были не доступны возможности дракона такие как слышать голоса или звуки гораздо дальше, чем за стенкой, и обоняние слабенькое по сравнению со звериным.
Пара отправилась в сторону выхода из деревни, где начинался тракт.
- Если честно, Тиру, я даже не знаю, что именно мы ищем.- начал попаданец.- Могу только сказать, что барьер- над головой он переливался маслянистыми пятнами- не полный. Под землей его нет, и все так он проникает достаточно глубоко, метра на два, думаю. Барьеры такого масштаба без присутствия мага- создателя или специальных предметов не смогут держаться сами. Слишком большие. Тем более, что купол получился блокирующий. Так что, я даже не знаю с чего начать. Наверно, стоит обследовать сам барьер. А что ты думаешь об этом? Может, где- то встречал описание чего- то подобного?
Леж действительно не знал, что могут использовать в этом времени. Через сотню лет такие барьеры тоже могут ставить, даже укрепленные с использованием элитных печатей, артефактов. Эта технология сильно разовьется, но это потом. А сейчас нужно было найти то, на чем держится купол и желательно не свернуть себе шею.

[Тиру]

Было достаточно одного взгляда. Твёрдого, решительного и в то же время светлого, с почти детской, игривой улыбкой в уголках губ. Леж сразу мог понять: Тиру не отступит. Не потребуется ни слов, ни объяснений. Всё уже было сказано между строк, между дыханием и взглядом, где-то в тепле ладоней и тишине их общего дня. Их понимание было тоньше любого языка.

Тиру отпил из чашки, добавив в неё чуть больше сахара. Чай, как всегда, оказался удивительно вкусным. Дракон всё же проговорил негромко, будто невзначай, но с той самой прямотой, которой никогда не разменивался:
— Я же тоже волнуюсь о тебе. И хочу быть уверен, что ты в безопасности.
А потом, не давая даже паузе затвердеть, потянулся и чмокнул Лежа в висок. Коротко, но с таким довольным выражением лица, будто только что выдал очень правильную и неоспоримую истину. Пустая чашка мягко звякнула о блюдце, когда Тиру поставил её на стол. И тут же уверенно упёрся ладонями в край столешницы, готовясь встать и отправиться готовиться к выходу.

Их дом... Да, он изменился. Магия, как живая, вплела в его архитектуру отголоски чертогов Сокрытого дворца: своды стали выше, свет мягче, а тени сложнее. Но не было в этом новом облике ни холодной торжественности, ни гложущей пустоты. Здесь было тепло. Почти домашнее. Словно не стены, а сама душа Лежа вплела в это пространство трепетное, упрямое чувство жизни, которое дракон теперь чувствовал повсюду. Купальни с серебристыми плитами, небольшая лаборатория с прозрачными склянками и загадочными приборами - всё казалось странным, но удивительно правильным. Родным. Только гардероб в спальне смутил немного. Точнее, его размеры. Слишком уж велик. Не под стать той одежде, что вдруг стала сидеть на нём плотнее обычного. Тиру ощупал край рукава рубашки, вздохнул и хмыкнул почти с иронией.


Ещё не дойдя до калитки, только ступив за порог, Тиру на миг замер. Что-то странное, едва уловимое, проскользнуло в воздухе. Не запах даже, а ощущение, насторожившее на границе инстинктов. Пахнуло чем-то прелым, глухо-тяжёлым, будто давно забытая могила открылась где-то недалеко. Но ветер тут же унёс след, оставив только лёгкую горечь в носу. Тиру моргнул, отвёл взгляд и, ничего не сказав, поспешил за Лежем, по пути натягивая на лицо маску.

Запах почти не ощущался, но глаза всё равно немного слезились. Драконье восприятие было чересчур чутким, улавливало мир не только носом, но и кожей, чувствовало движение воздуха, колебания магии. И всё же терпеть это было можно. Более того, сейчас Тиру ощущал себя чуть сильнее, устойчивее, чем прежде. Телу было легче, а духу - твёрже. Чего не скажешь о самой деревне.
Промаргиваясь, дракон негромко проговорил в ответ на слова Лежа, будто соглашаясь:
 — Возможно, да... Она и с самого начала не была особо большой.
Вокруг царила почти загробная тишина. Ни шороха, ни стрекота, ни голосов птиц. Ни одного звука природы не проникало в этот отгороженный куполом уголок. Атмосфера давила, пробирая до мурашек. И всё же, глядя на смолянистые разводы, нет-нет да проступавшие на контуре купола, Тиру цеплялся за надежду. Пространство казалось не таким уж огромным, а значит, шанс найти зацепку всё ещё был. Он не был один. Он был с Лежем.
— Я... находил в библиотеке наверху дневник хозяина дома, — заговорил Тиру, напряжённо оглядываясь, вслушиваясь в тишину. — Там было написано, что некоторые его дети, когда заболели, стали странно себя вести. Уходили из дома. Он проследил за сыном... и застал его, когда тот изрыгал из себя чёрные семена и пытался их закопать.
Он замолчал на миг, вслушиваясь, будто проверяя, не отзовётся ли эхо, и добавил уже тише:
 — Может, стоит поискать что-то похожее на необычные растения? И... я помню, когда мы только пришли сюда в первый раз, этот мерзкий запах сильнее всего шёл от дома старосты. Можем осмотреть и его заодно?

[Леж Гоцц]

- Да, надо посмотреть- согласился гомункулу, а самого прошиб холодный пот.
Мужчины повернулись и отправились к дому старосты. Шли довольно медленно, внимательно осматриваясь по сторонам.
- Тиру, ты сказал, что дети того человека странно себя вели, а потом он застал их за посадкой семян.- немного запнулся- А ты помнишь, что и сам сажал семена?- Не нравилось это все Лежу. Очень не нравилось.
В старой литературе он находил легенды о чем- то подобном. Там какие- то разумные то ли монстры, то ли какие- то древние, мужчина не помнил, для продолжения рода отбирали себе сильных особей из других рас, гипнотизировали или завладевали их телами каким- то образом и поселяли свои зерна. Эти зерна росли в теле, высасывая силы носителя, ну прямо дархат. Но если дархат рождался диким зверем, что эволюционировал, то эти зернышки давали цветок. В зависимости от носителя цветы были сильнее, слабее и происходил естественный отбор. Сильные цветы высасывали соки из слабых и таким образом в семенной коробке вместо привычных семян рождался очередной такой монстр, который потом рос под землей возле родителя, а после взросления находил себе новое гнездо. И сам процесс рождения зерен. У Лежа округлились глаза от догадки- Тиру, те зерна... Они рождаются через рот. Их носитель изрыгает после долгой болезни. Ты заболел, потом, когда мы начали спать вместе... Ты мог спать? Еще ты тогда плохо ел. Какие изменения ты чувствовал?- фармацевт был очень обеспокоен. Он был уверен, что то, что делал принц в его саду, то была именно посадка семян. Нужно будет проверить не расцвели ли бутоны.
За тревожным разговором пара подошла к дому старосты. По пути они не встречали никого, кроме кошки, которую вылечил Леж еще в самом начале. Она выглядела потрясающе.
Вернее не так. За ними следили. Тиру легко мог уловить взгляд хищника. Внимательный, осторожный. Ступает мягко, дыхание ровное. Хищник изучает, он не планирует нападать. Дрожь земли. Леж хватает Тиру за руку и дергает к себе, обнимает, пряча от мира. В ответ на дрожь грохочет рычание хищника. Это не кошачий рык, но и не драконий, при этом очень опасный. Земля снова дрогнула, снова хищник зарычал.
- Идем, кажется, тут что- то происходит.- Так же держа за руку дракона, гомункул ускорил шаг. До дома старосты оставалось совсем немного, но путь преградило это. Оно не было похоже на обычную кошку, но оно и драконом не было. Крупное, пятнистое, с характерной драконьей гривой и кончиком хвоста, но драконы в горошек не бывают. Или бывают? Хищник оскалился, учуяв такого же хищника, как он сам, в лице Тиру. Животное медленно начало приближаться к мужчинам. Леж начал медленно отходить, заводя принца за спину, в левой руке засветилось заклинание. Если живность прыгнет, у фармацевта будет мгновение активировать печать. Пятнистое нечто подошло очень близко, чтобы хорошо различить запахи прохожих и резко, словно кто тумблером щелкнул, хищник перестал рычать, а вместо этого потерся о грудь попаданца и заурчал.
Напряженный до предела Гоцц чуть не потерял равновесие. Он покачнулся, но за спиной стоял возлюбленный, он бы не дал упасть.
- Ты кто?- удивленно, рефлекторно спросил Леж. Животное потянуло крылья и сложило их. Оно больше не собиралось нападать. Еще потерлось о грудь фармацевта и заурчало. Низко, утробно, так рычат молодые драконы, что стали на крыло и впервые вкусили живой крови. Кото- дракон теперь посмотрел на Тиру, словно только мальчишка мог понять его. Леж глянул за спину и заступил парня- Не знаю кто ты, но не надо трогать моего парня. Он не враг тебе. Он не тронет.- выставил открытую ладонь перед лицом хищника. Но хищник ничего не делал, только потерся о ладонь. То, что он говорил слышал и понимал принц- дракон. Ведь эти двое были одного вида.

Месяц назад это звали Булочкой, оно приходило в дом влюбленных с девочкой Тарой, которая строила глазки Тиру

[Тиру]

Тиру оторопел. Заданный Лежем вопрос прозвучал слишком неожиданно. Настолько, что на секунду он даже усомнился, правильно ли его понял.
— Сажал? Я?.. — переспросил он, сбившись, чуть хрипловато.
Рассудок пытался найти иные значения, иные смыслы в сказанном, но память уже поспешила по своим тёмным коридорам. Сквозь слепящее пятно страха проступали слова из дневника, дрожащие строки, которые он тогда прочёл с комом в горле. Дракон опустил взгляд, задержал его на серой земле, на пустом пространстве между собой и Лежем.

Тот продолжал говорить, спокойно, сдержанно, но в каждом слове, в каждом предположении эхом отзывались болезненно знакомые образы. Они смыкались с пережитым: со странной тяжестью, с онемением в теле, с рвущейся нитью памяти.
— Мне... — начал Тиру, не поднимая взгляда. — Мне не хотелось ни есть, ни спать. Когда я пытался уснуть, чувствовал, будто мышцы все время напряжены. Голова гудела. А потом...
Дракон запнулся. Проглотил подступивший ком, будто это могло помочь вытолкнуть страх обратно вглубь.
— Потом... я, кажется, уснул. А когда проснулся, ты лежал на полу. Я не помню, что было до этого.
Он мотнул головой, отгоняя внезапный страх, как назойливую мошку. Сморгнул, давая понять, что больше ничего не вспомнил. Внутри всё ещё пульсировало нехорошим холодом. Тот момент, когда он увидел любимого в почти безжизненном состоянии, всё ещё стоял перед глазами, словно это было всего минуту назад. К счастью, перед ними уже вырастал дом старосты. Ветхая постройка с запертыми окнами и плотно прикрытой дверью казалась ненадёжной защитой от происходящего за её пределами. Но сейчас это было направление.

И вновь это чувство. Почти животное, дрожащее, будто что-то инстинктивное вздрогнуло в позвоночнике, пробежало по хребту, расправило крылья под кожей. Но прежде чем Тиру успел осознать, откуда оно взялось - вздрогнула земля. Нечто тяжёлое коснулось её с силой, отчего воздух дрогнул. А следом рык. Хриплый, сдавленный, звериный. Леж резко схватил его за руку, рывком притянул к себе, заслоняя собой. Их шаги замерли. Прямо на пути, в нескольких шагах от дома старосты, стояла черно-белая тень с расправленными крыльями. Не просто зверь - ирбис, искажённый, и всё же не чужой. Чешуйчатый загривок, удлинённая пасть, зрачки слишком умные. Существо дышало тяжело, грудь его вздымалась под слоем шерсти, как у часового, давно не видевшего покоя.

 Леж продолжал держать его за руку, говорить со зверем словно грозный укротитель, но стоило Тиру посмотреть на огромную кошку, как где-то внутри, на границе сознания, вспыхнула тонкая, вибрирующая нить. Не угроза. Связь. Неясное узнавание. Тёплое, глубокое... знакомое. Ирбис тем временем не рычал, а урчал, уже протираясь головой о Лежа, как огромная, нелепая, но искренне ласковая кошка. И всё же, когда их взгляды встретились, дракон замер. Потому что услышал голос.
— Это Булочка... — оторопело проговорил вслух дракон. — Леж, ты помнишь? Тот котик. С приставучей девчонкой, помнишь?..
Тиру почти засмеялся, от волнения, от сбившегося ритма сердца, от того, как абсурдно все это выглядело. Осторожно, словно опасаясь спугнуть, Тиру вытянул ладонь из-за спины Лежа и погладил чудовищную Булочку по голове. Шерсть оказалась мягкой, густой, чуть прохладной.
— Ты знаешь, что здесь происходит?.. — спросил он почти шёпотом. Вновь замер, словно прислушиваясь к чему то, затем твердо тронул плечо любимого: — Он знает. Леж, он знает, где прячется монстр. Булочка может нас к нему привести!

[Леж Гоцц]

Кошкообразное мурлыкало, разве что лапками не перебирало. Гомункул, хоть и нервничал или даже боялся, что не справится, вел себя удивительно спокойно. Он крепко держал Тиру за руку. Он знал, что не отдаст свое ни кошке, ни монстру, ни кому- нибудь другому. По крайней мере не сейчас. Сердце колотилось со скоростью стука колес по рельсам летящего на всех порах паровоза, мышцы напряжены. Только к счастью киса оказалась тем случайным клиентом, которому помог фармацевт.
Тиру так легко и, как показалось гомункулу, совсем бесстрашно протянул руку к животинке, а она подставила голову для поглажки.
- Булочка?- удивленно моргает и поворачивается к дракону- В смысле, Булочка? Это?- указывает пальцем, а зверь еще и утвердительно то ли рыкнул, то ли мяукнул.- Булочка, значит...- поворачивается снова по направлению следования.- То- есть ты Булочка?- пауза- Как ты можешь быть Булочкой, когда та кошка которую я лечил была не больше бейсбольного мяча? И у нее не было рогов и тем более драконьих крыльев.- смотрит вопросительно на Тиру- Как это? Разве кошки так растут? или это особенности этого леса?
У мужчины не было ответа и он чувствовал себя неуютно из-за незнания.
Хватка на руке принца- дракона ослабла. Теперь молодой человек мог спокойно выйти из- за спины, но далеко его не отпустит растревоженный спутник.
Теперь их было трое: гомункул, дракон и кошка.
- Подожди, Тиру. Куда нам сейчас на монстра лезть? Мы даже не знаем что это? Ну, приблизительно у меня понимание есть, но я хочу еще проверить некоторые догадки, чтобы вернуть этому месту жизнь. Возможно, аномалия меня затянула сюда именно для этого...- спотыкается на словах, опускает взгляд и сжимает руку возлюбленного- Я знаю, что решив эту загадку могу исчезнуть, но и тянуть я не могу. От этого зависит и твоя безопасность, Тиру- поджимает губы. Возвращаться не хотелось, по крайней мере не сейчас. Они с Тиру можно считать только нашли друг друга, только осознали радость быть вместе и вот так уйти? Не честно. А где награда за проделанную работу? Хмурит брови.- Тиру, мне нужно немного времени. Пожалуйста, не торопи меня.- Связь с драконом вспыхнула тяжелой тревогой. Гомункул хотел побыть с принцем еще хотя бы день, а лучше месяц, потому он сделает все, что сможет в сложившейся ситуации, но в своем темпе и с правом на время рядом с любимым. Посмотрел на принца, который в своей юности становился с каждым отведенным взглядом еще красивее, он словно молодое дерево набирал силу и красоту. Утром он был совсем юным ростком с тонкой, нежной корой и несколькими смешными, коротенькими курчавыми веточками, а сейчас это уже крепенькое, довольно высокое деревце, с загустевшей кроной, обещающее следующей весной зацвести.- Позволь побыть с тобой еще немного, любимый- надломленно, хотя старался сказать ровно.
Мужчины шли в сопровождении кошки до самого дома старосты, буквально пару домов и они на пороге. Когда путники только прибыли в деревню, дом выглядел еще ухожено, более- менее чисто. А сейчас, словно, в нем уже несколько лет никто не живет. Дом выглядел осунувшимся, как старики во время тяжелой болезни, грядным и мертвым.
Отпустив руку возлюбленного Леж поднялся на ступеньки и постучал в дверь
- Добрый день, это Леж Гоцц, ваш постоялец. Староста, я могу с вами поговорить!- но ответа не последовало, зато от повторного стука дверь просто сорвалась с петель и с грохотом упала на пол в прихожую. От неожиданности мужчина отскочил на самый край ступенек и опасно наклонился назад. Заботливые руки поймали его еще до падения.
- Спасибо.- настороженно вглядывается в темное помещение, прислушивается. Достает маску и одевает на лицо.
Из этого дома так несло смертью, что даже привыкший к резким специфическим запахам фармацевт не выдерживал такой концентрации.- Тиру,  ты подождешь тут или пойдешь со мной?- решил спросить, потому что этот упрямый дракон может и без спросу пойти, даже если попросить подождать.
После формирования связи между мужчинами Леж тоже кое-что понял о своем любимом. Этот мужчина совсем не паинька и совсем не послушный. Он мягкий, обходительный, заботливый, внимательный, только у этой покладистости есть обратная сторона- упрямство, упорство, чудовищная воля и сила, которая может служить как во благо, так и во зло. Леж чувствовал что- то еще. Оно было очень далеким, каким- то отличающимся, словно Тиру не подходил под какие- то, ведомые только зеленым драконам, стандарты их семьи. Потому гомункул решил, что уговаривать или простить не будет, будет спрашивать, а принц решит сам отказываться ему или нет.
Попаданец зашел в помещение, попутно одевая перчатки. Прихожая была большой, но сейчас она была завалена каким- то грязным хламом, тряпьем. Словно начали выбрасывать старье, собрали тут, но не вывезли. Затхлый гнилостный запах, похожий на трупное разложение, запах гниения трав и мокрых, гниющих болот. Лежа чуть не стошнило.
- Ну и вонь- комментирует, чтобы хотя бы на звук собственного голоса отвлечься.
Первый этаж: прихожая, гостинная, столовая и кухня с кладовой. Прихожая была ужасной. Кухня еще хуже. Чистюля гомункул чуть удар не поймал. Горы грязной посуды, то такое, у него тоже бывает, но чтобы все было в плесени и слизи, пыли, паутине и пауках с мухами, дохлыми насекомыми, такое мужчина видел впервые. Антисанитария в лучших традициях. На большом кухонном столе горы испортившейся еды и в ней копошились уже вылупившиеся и выросшие личинки разных жуков- падальщиков. Чувствительная натура опирается о косяк двери, потому что без ужаса на это не взглянешь. Срочно отворачивается. Гостинная и столовая были немного получше, но только немного. Бардак, пыль, грязь, словно тут был потоп и комнату решили не сушить. Все книги, что были в гостинной уже покрылись плесенью от влажности и жары в это время года, и еще воняло. Это был не дом, а кошмар.
Лестница на второй этаж выглядела тоже плохо. Гомункул надевает сверху своих, еще одни перчатки. Прикасаться к предметам голыми руками не хотелось совсем. Он оглядывается на спутника.
- Пойдешь со мной дальше? 

[Тиру]

Тиру вновь сморгнул влагу с покрасневших глаз, будто бы от аллергии, хотя знал, что дело не в пыльце.. кажется. Запах становился всё сильнее, пробираясь даже сквозь плотную ткань защитной маски. Но, в отличие от прошлых вылазок, теперь воздух этой смердящей, пропитанной гибелью деревни не сбивал его с мыслей. Голова оставалась ясной, а взгляд, затуманенный влагой, всё же цеплялся за происходящее вокруг.

Чуть почесав зверя за ушком Тиру проговорил, спокойно отвечая на недоумение Лежа.
— Я... кажется, читал о таких, — тихо проговорил он. — Это фамильяры. Не просто звери, а спутники - защитники некоторых видов драконов. У них, как и у нас, есть несколько обликов, животный и истинный, чтобы могли следовать за хозяином, не выделяясь...
На миг Тиру замолчал, разглядывая зверя, будто пытаясь представить себе подобное в родных краях.
— Но у зелёных драконов таких нет. У нас... зверюшки просто не выживают.
Тиру очень хотелось закончить на искреннем «А жаль». Домашние животные людей ему всегда нравились. Умные, верные, живые. И странно было, что в Сокрытом дворце никто из драконов не заводил себе боевых, разумных спутников. Как будто это было ниже их достоинства, или попросту невозможно.

Внезапно юноша почувствовал, как рядом всё изменилось. Не резко, почти неуловимо. Ладонь Лежа, что держалась за его руку, сжалась чуть крепче, будто по ней прошёл разряд. Тревога. Страх. И вдруг, сбивчивые, жалобные слова, полные тяжёлой, почти безысходной грусти. Ему не нужны были объяснения, никакие печати и слова. Тиру и без этого чувствовал всё это всем телом. Как и ту болезненную силу, с которой Леж теперь сжимал его ладонь. Он не мог поцеловать его, чёртова маска и вонь вокруг не оставляли шансов. Но мог обнять. Мог крепко, по-настоящему прижать любимого к себе, укрыть собой, гладить по спине и плечам, пока сердце вновь не найдёт ровный ритм.
— Всё хорошо, любимый, — шепнул он, мягко, но уверенно поглаживая ладонью по зеленым волосам. — Ты прав. Давай узнаем, что здесь происходит. Не будем рубить сгоряча. Я рядом. И я тебя очень сильно люблю.

Они проследовали дальше, ступая осторожно по всё более пропитанной зловонием земле. Как и ожидалось, у дома старосты запах стал сильнее, гуще, тяжелее, почти осязаемый. Он будто висел в воздухе тугой, липкой завесой, проскальзывая даже сквозь ткань масок.

Тиру сдержал лёгкий подступ к горлу, стиснул зубы. Хоть защита и помогала, переносить происходящее было всё равно непросто. Почти как в первый раз, когда он стоял за спиной Лежа, впервые оказавшись в этой деревне: тогда тоже хотелось резко отвернуться и пойти... хоть куда-то, лишь бы прочь.

Когда Леж дёрнулся, едва не оступившись, Тиру вовремя поймал его за плечи и удержал. На благодарный взгляд кивнул коротко, и заодно выудил у возлюбленного одну из бутылочек с водой. Отвечая на вопрос любимого о том готов ли он войти Тиру поднял указательный палец: "один момент". И не колеблясь, вылил на себя щедрую треть содержимого, сначала на лицо, затем на волосы, позволяя прохладе стекать под ворот. Маска пропиталась влагой, прилипла плотнее, но запах вокруг будто чуть отступил. Не исчез, нет. Но стал сноснее.

Дракон вдохнул глубже и, не говоря больше ни слова, шагнул вперёд, ступая рядом с Лежем в тёмный, пропитанный смрадом дом старосты.

Говорить, что здесь воняет, значит приукрасить. Нет, это было нечто иное. Такой концентрации гнилостного смрада, липкой вони, разложения и чего-то совсем неестественного Тиру не ощущал ещё никогда в жизни. Казалось, воздух сам по себе стал зловонной субстанцией, втекавшей в лёгкие с каждым вдохом и оставлявшей на языке мерзкий привкус тлена. Даже влажная маска, до этого хоть немного спасавшая, теперь казалась бесполезной тряпкой. В последней надежде Тиру вылил остатки воды себе на голову уже внутри дома. Прохлада немного сбила дурноту, но это дало лишь короткую отсрочку. Глоток воздуха, не больше. Он шёл за Лежем, болезненно морщась, словно каждое движение воздуха разрезало ноздри и глотку изнутри. К горлу подступала тошнота, и только усилием воли, дыханием через раз, Тиру удерживал её внутри. Окружающее пространство словно жило, пульсировало мерзостью, сгущая её в складках пола, за рамами, под мебелью.

Когда они остановились у проёма на второй этаж, стало ясно: источник был здесь. В этом мрачном проходе, из которого тянуло чем-то невыносимым. Нестерпимым. Отвратительным до потемнения в глазах. Леж едва ли успеет что-то сказать обернувшись, как Тиру с силой вцепится ладонью ему в плечо. Схватил так крепко, что почти до боли. Не от злости, не от порыва - от ужаса. Он не сказал ни слова, просто не мог. Дыхание сбилось, в глазах не было ни тени драконьей гордости. Только звериная, инстинктивная мольба. Его взгляд застыл, устремлённый в темноту наверху, будто сам воздух там шевелился...

"Нет. Не иди. Пожалуйста. Не надо."

Он не сказал этого вслух, но не нужно было. Всё читалось в этом оцепенении, в судорожной хватке, в том, как спина у него дрожала от сдерживаемой рвоты. Он не знал, сможет ли выдержать запах, что ждёт дальше. Но если Леж решит подняться -Тиру пойдёт. Пойдёт следом, потому что не может отпустить его туда одного.

[Леж Гоцц]

Любопытство может погубить не только кошку, а и любого, кто сунется его удовлетворять без подготовки.
Возле лестницы воняло совсем ужасно. Леж почесал нос и расчихался, похоже, на этот запах у него будет аллергия.
- Боже ужас какой. Чих- и тут он понял в чем дело. Действие заклинания на маске стремительно заканчивалось. Слишком сильный запах и заклинание быстро истощилось.
На плечо легла рука и пальцы сжались с силой. Мужчина удивленно оглянулся. Тиру удерживал его с испуганным лицом, глаза воспаленные, маска мокрая, попытка сделать фильтр. Желтые глаза расширились от понимая.
- Ох, Тиру, прости. Я совсем не подумал- поворачивается к любимому, кладет на маску руку, почти полностью закрывая ее. По тончайшей ткани побежали голубенькие искры магии и теперь дракон сможет дышать. Запах смерти исчезнет из его дыхания останутся запахи. Теперь будет слышно, что в доме плесень, пыль, что слишком влажно, запах мокрой бумаги, гнилой древесины и травы, болота и испорченной еды, запах грязных тел и крови, при этом это все будет менее интенсивным и более старым.
После манипуляции с маской гомункул положил ладонь на глаза принца и скрыл их от воздействия окружающей среды тонким щитом. Он мерцал спокойным желтым светом, который исчезал в свете дневного солнца.
- Тиру, так тебе лучше?- обеспокоился мужчина. Он погладил спутника по плечам, по волосам, которые стали гораздо длиннее. Улыбнулся.- Тиру, ты так красив- в груди разливалось теплое чувство привязанности. Молодой человек перед ним был еще красивее, чем вчера вечером. Принц и так симпатичный, а теперь эта юношеская сахарная внешность превращается во взрослую красоту.- Я люблю тебя.- Касается Лица ладонью и целует через маску. Между их губами два тонких слоя ткани, любовники стоят в доме наполненном смертью, и все же фармацевт не смог удержаться, чтобы поцеловать любимого, пускай и через ткань. Это было похоже на какую- то тайну, на что- то запрещенное и такое желанное. Леж улыбнулся поцелую.- Можешь подождать меня тут?- попытка удержать принца от следования за собой. Может же все таки Тиру останется внизу и подождет пока Леж сходит посмотреть?
Подниматься было тревожно. Ступеньки жалобно скрипели и прогибались. Они были влажными и трухлыми. Каждый шаг приходилось проверять. Пара ступенек все же провалилась под весом мужчины. К счастью, перила были достаточно крепкими и удалось удержаться.
- Этому дому нужен капитальный ремонт- бурчал гость- а лучше снести и поставить новый, если фундамент еще остался.- Он влез во что- то гнилое- Фу, мерзость. Гадость- капризничает, как барышня.
Второй этаж встретил посетителя удивительной пустотой. На полу был только ковер, а светильники из стен были вырваны и валялись тут же. Ни комодов, ни тумб. Во все четыре комнаты двери вывалены вместе с коробками. Сквозь закрытые ставни пробивался слабый свет. Леж прошел довольно быстро, чтобы осмотреться. Четыре комнаты, видимо, спальни и кабинет. В каждой спальне было по одной кровати, где кажется лежал человек. В кабинете было так же, как и в гостинной. Все в плесени и жуткий бардак. Потому гомункул сосредоточился на спальнях.
В ближней комнате к лестнице была, наверно, комната дочки или внучки. Еще читалось, что стены были покрыты розовым цветочным орнаментом, был комод и шкаф, тумбы возле кровати, над кроватью истлевший балдахин, на окнах раздвинутые шторы. Такие же истлевшие, как и все в комнате.
Второй этаж был не такой грязный. Тут запах был гораздо более концентрированный и тяжелый, густой, хоть ножом режь, но вещи не были разбросаны. Все покрыто толстым слоем пыли, все постаревшее, словно в очень старом замке о котором все забыли и потеряли, он не ограблен, но все жители не похоронены, как нужно.
Леж тянется к ящику комода. Вытащил с трудом, но он был полон вещами. Достает кусочек ткани. Когда- то это была нижняя сорочка под платье, на девушку- подростка. На изделии еще остались кружева, ленты и рюши. Кладет на столешницу. На перчатках осталась влага, да и на коже было ощущение, что в комнате слишком влажно. В шкафу были обнаружены платья и обувь.
- Похоже, это комната внучки или дочки старосты- говорит фармацевт. Ему страшно. Страх пробирается под кожу, ловит струны нервов и медленно оттягивая, отпускает. Внутренности уже все давно свернулись в клубочек от тревоги, но уже дело начато и его нужно довести до конца, или хотя бы попытаться это сделать. Он старается вести себя спокойно и мыслить здраво, чтобы страх не стал причиной неприятностей, которых можно избежать не поддавшись ему.
К постели подошел в последнюю очередь. На тумбе рядом стояла чашка, наверно, наверно там должна была быть вода, подсвечник с остатками свечи и книга с приключенческим романом. Проводит пальцами по обложке. Пыли очень много, она влажная с плесенью вместе.
Балдахин прикрывает спящего. Прислушивается и даже слышит дыхание. Удивляется и медленно отодвигает ткань.
Одеяло прикрывает что- то. Паранойя гостя истерично бегает по потолку. В руке медленно вырастает заклинание паралича, готовое сорваться от неосторожного движения. Впрочем, сорвалось. Что- то треснуло, Леж испугался и бросил заклинание на кровать. Звук дыхания прекратился. Мужчина начал оглядываться, но угроз не было. Звук издал ботинок дракона, что наступил на порожек. Выдыхает
- Это ты, Тиру. Ты меня напугал- улыбается бледный до синевы губ гомункул- Ты все же решил подняться?- риторический вопрос. Он возвращается к одеялу на кровати.- Похоже, в этой комнате жила девушка- подросток или очень хрупкого телосложения.- а самому страшно до истерики, разве что не плачет. Подносит руку к одеялу и резко сдергивает его.
На кровати лежало тело. Хрупкое, тонкое, девичье, но уже не целое. Ткани словно выпивал цветок. Это тело обвил крепкий гладкий стебель черного цвета. Крупный бутон с уже знакомой коронкой и каемочкой, только без узоров на чашелистиках. Казалось, что цветок спит, обнимая хрупкое, практически полностью выпитое им тело.
Внутри попаданца зашевелился интерес. Он боролся со страхом и ни одно из чувств не побеждало. Инстинкты кричали, что нужно уходить, а любопытство исследователя подначивало посмотреть что же это такое.
Даже если цветок и опасен для него, под действием парализующего заклинания растение все равно ничего сделать не сможет, даже если и захочет. Материализует нож с длинным лезвием, как у мясников, которые разделывают туши больших животных.
- Усиление- на лезвии появилось свечение. Несколько продольных движений и растение разрезано пополам вдоль. Осталась только семенная коробочка, похожая на большое страусиное яйцо, больше, чем голова человека, с плотной скорлупой.
- Как интересно.- Мужчина подносит это яйцо к окну и смотрит на просвет. Ничего не видно, скорлупа слишком плотная.- Ладно.- кладет семенную коробочку- яйцо на кровать и принимается рассматривать сам цветок. Половинку бутона взял и начал разворачивать. Чашелистики на ощупь были очень похожи на отлично выделанную кожу. Плотные, крепкие, с внутренней стороны гладкие и мягкие. Лепестки тоже оказались плотными, но больше похожие на замшу, что обнимала яйцо- семенную коробочку. По рукам тек сок, что напоминал ярко- красную кровь. Такая же вязкость, похожий запах, правда немного отдает травой и тут гомункула осенило, а следом подтверждение- Тиру, эти цветы аналог женской матки у людей и живородящих животных- в голосе звучит восторг- представляешь, как это удивительно?- при чем удивляла сама задумка природы. И очень захотелось изучить это явление. И Леж изучит, правда, ценой нескольких жизней местных. Упаковывает в специальный контейнер, который благоразумно прихватил в собой в рюкзак.
И казалось бы все хорошо, но деревню затрясло. Сначала мелко, а через минуту сильные толчки, словно что- то живое билось от боли и рев. Оглушительный мучительный рев, наполненный гневом- это было чудовище, что обосновалось под деревней. Только что Леж сделал этому чудищу хирургический аборт без наркоза и обезболивания.
Дом тряхнуло раз, второй. Фармацевт схватился за кровать и протянул руку своему дракону.
- Я думаю, что мы на сегодня закончим.- улыбнулся немного растеряно.- У меня есть догадки. Обсудишь это со мной, Тиру? Если тебе интересно, конечно.
Как влюбленные вернулись домой попаданец не помнил. Вот они держатся за руки в комнате в доме старосты и вот они уже в прихожей своего дома. Тут же околачивается Булочка, ходит кругами и трется о ноги обоих мужчин и мурлычет, правда, это звучит как- то угрожающе. Леж чувствует, что его трясет от напряжения, смотри на Тиру, а тот бледный, как полотно.
Энергично подходит к любимому и обнимает
- Тиру, хороший мой, ты как? Ты в порядке?- и не дожидаясь ответа активирует печать исцеления.

[Тиру]

От лёгкого прикосновения Лежа к защитной маске Тиру невольно задержал дыхание, словно тело среагировало быстрее разума, приготовившись к новому удару запаха, к новой волне тошнотворной вони, что казалась частью самой деревни. Он даже зажмурился. Но вместо зловония пришло другое ощущение, словно воздух очистился до хрустальной прозрачности, резкий душок озона обжёг слизистую, выжигая всё чужое, чуждое, мёртвое. Магия фармацевта мягко оттеснила смерть и дала место для жизни. Впервые за долгое время Тиру смог вдохнуть по-настоящему. Глубоко. Свободно.

Даже в глазах защипало, но не от зловония, а от того, как резко вернулось ощущение нормального воздуха. Магия, судя по всему, коснулась не только маски, но и его глаз. Щеки дракона под маской запылали от облегчения, благодарности, от нежности, которая поднималась от груди до самого горла.

Он едва заметно пошатнулся, голова закружилась от резкого притока кислорода, и Тиру инстинктивно опёрся на плечи Лежа, слабо вцепившись в ткань его одежды. Тот не отстранился. Наоборот, мягко потянулся к нему ближе, и между ними произошёл этот почти сказочный, нереальный жест: лёгкое прикосновение через маски, поцелуй, еле ощутимый, но от которого мурашки с новой силой прошлись по спине. Так нежно, так трепетно, что Тиру даже замер, затаив дыхание, а потом, расплылся в тёплой, настоящей улыбке.
— Спасибо... — прошептал он, глядя на любимого с бесконечной любовью в глазах. — Я тоже тебя люблю.

Когда Леж, будто ведомый неотложной внутренней задачей, неудержимо двинулся по лестнице вверх, Тиру остался на несколько минут внизу. Он стоял почти неподвижно, только медленно, осторожно дышал, давая своему телу успокоиться после недавнего головокружения. Пульс уже не стучал в висках, и магия в легких больше не казалась чем-то чужеродным. Всё было... стабильно. Или, по крайней мере, близко к этому. И только убедившись, что дыхания достаточно, что ноги снова слушаются, Тиру двинулся следом, вверх по лестнице, прислушиваясь к голосу любимого. Леж, похоже, что-то бормотал себе под нос, или, скорее, пространству. Возмущённый, слегка язвительный, ворчливый в своей изысканной манере.

Запах смерти ушёл, растворился, вытесненный магической чистотой, но на его месте теперь поселились другие, не менее неприятные запахи: плесень, пыль, сырость, обволакивающие, липкие, въедливые. Тиру по-прежнему не мог понять, как это место могло так исказиться. Он проходил мимо этой деревни раньше. Чистенькая, живая, аккуратная. Без следа запустения. А теперь... всё здесь выглядело так, будто покинуто минимум полвека назад. Словно время здесь свернулось, сложилось внутрь себя. Словно само существо под куполом вытягивало не только жизнь, но и саму ткань мира, превращая даже стены в перегнившее удобрение.

На звук скрипа половиц и приглушённого, оживлённого бормотания Тиру вышел к открытой двери одной из комнат. Он успел сделать лишь шаг внутрь, когда Леж, стоявший у кровати, резко обернулся и вздрогнул, будто не ожидал, что кто-то придёт. Тиру сам едва заметно дёрнулся в ответ, отражая испуг, но не успел сказать ни слова, его любимый уже закипал от воодушевления, объясняя, указывая на то, что для него казалось настоящей находкой. Тиру подошёл ближе, и ошеломленно замер.

На кровати, на обветшалом покрывале, потемневшем от сырости, лежало тело. Или то, что когда-то было телом. Из его груди прорастало нечто. Растение. Цветок. Стебель, вьющийся вверх, с жирными листьями и глянцевыми бутонами. Он жил. Он рос. Он пульсировал, как будто дышал. Когда Леж осторожно срезал один из отростков, из сломанного края хлынул вязкий, мутный сок, густой, почти гнойный.

И Леж... Леж сиял. Восторженный, вдохновлённый, как ребёнок, получивший желанный подарок на день рождения. Удивлённый, восхищённый, нежно прикасавшийся к паразиту, словно к новому чуду. Тиру смотрел на него с лёгким оцепенением, стараясь сохранить самообладание. Он знал, что его любимый учёный. Фармацевт. И всё же... Сейчас, в этой комнате, в гнилом воздухе, среди полусгнивших стен и источающего соки растения, выросшего из человека, или того, что от него осталось, даже Тиру, привыкший к жестоким видам растерзанных в бою сородичей и смерти, почувствовал, как холод прокатился вдоль позвоночника.

Дом старосты заходил ходуном. Не так, как от ветра или землетрясения, а как будто под ногами начинала дышать сама земля. Словно здание, раздувшееся от времени, гнили и чего-то невыразимо чуждого, собиралось рухнуть, провалиться в себя, забирая с собой всё живое. Тиру резко перехватил ладонь Лежа и крепко прижал его к себе, обняв за плечи, словно бы одного этого хватит, чтобы остановить рушащийся мир. Но стоило дракону моргнуть, и всё исчезло.

Они стояли на пороге своего дома. Там, где стены были крепкими, воздух чистым. Мир вокруг дышал спокойно, без напряжения, без щелчков и вздохов гниющих досок. Тиру сорвал с себя защитную маску и, жадно втянув прохладный воздух, на мгновение прикрыл глаза, позволяя телу отпустить накопившееся напряжение. Леж уже притянул его в объятия, крепко, по-настоящему. Тиру прижался к нему в ответ с нежностью, не скрывая трепета, облегчения, даже небольшой слабости.
— Всё хорошо. Я в порядке, — выдохнул он, уткнувшись носом в шею любимого. — А ты?.. Ты как?

Молчание было коротким, спокойным. Потом Тиру чуть отстранился, заглядывая Лежу в глаза с лёгкой улыбкой и неожиданным для самого себя вопросом:
— Леж... а ты, — он чуть смущённо почесал шею, — ну, фармацевт... в какой области?
Это не был допрос. Не был страх или подозрение. Для Тиру всё, что касалось Лежа, оставалось безоговорочно принятым. Скажи он хоть, что занимается препарированием человеческих тел Тиру всё равно бы обнял его точно так же. Просто хотелось знать. Узнать ещё кусочек его жизни. Его мира.
Пока Леж отвечал или, может быть, собирался с мыслями, дракон нахмурился, приподняв голову. Он принюхался, не резко, скорее осторожно, по-драконьи чувствительно. Воздух был и правда другим. И не только потому, что он стал чище.
— Тебе не кажется... — начал он медленно, глядя в одну точку в воздухе, — что здесь как то начало пахнуть иначе?..

[Леж Гоцц]

Вопрос приятно удивил. Леж не ожидал, что Тиру вдруг начнет спрашивать о нем.
- Я занимаюсь ядами и смертью. Таких в моем времени называют смертеварами или теми, кто заваривает смерть. Я и яды делаю, и разные штуки, которые похожи на яды в первой диагностике, но совсем не яды при полном изучении. Я готовлю сладкую смерть, наркотики, и противоядия к этому всему, а еще мне нравится добывать составляющие моих препаратов из живых существ, желательно разумных, тогда получаются высокого класса продукты, а мой менеджер потом их реализует и все довольны. А в свободное время я планирую делать разные порошки от простуд, кашля и всякой ерунды. Все же пока что поток клиентов не так стабилен.- рассказывает свободно и спокойно, тем более, что в этом времени гомункулу и его будущему ничто не угрожает.- Так что ничем таким особым я не занимаюсь. Все стандартно. Много специалистов, кто круче меня в моем профиле, и все же мне тоже достается кусок этого пирога- улыбнулся.- Спасибо, что пошел со мной. Мне было не так страшно. Я в лабораторию, если что.
Фармацевт был очень доволен вылазкой. Не переодеваясь, мужчина пошел в лабораторию, где было хоть какое- то оборудование. Это, конечно, не дома, но это лучше, чем совсем ничего.
Уйти мужчина не успел, Тиру насторожился, да и кошка вела себя не очень спокойно.
- Пахнуть?- поднимает брови, потом принюхивается, но не улавливает то, что уловил дракон- К сожалению, я ничего не чувствую. У меня не на столько развит нюх. А что, поменялся запах? Чем пахнет?- собирающийся успокоиться интерес, вновь вспыхнул. Леж и так очень хотел заняться изучением, а тут что- то новое еще. Вот веселье- то будет. Лицо как раз это и выражало. Гомункул был готов сорваться с места и бежать, куда укажет дракон, позабыв и о усталости и про опасность. Сам факт найденного удивительного явления- цветок, как внешний вариант инкубации, развития, если хотите, плода, при этом яйцом этот инкубатор не был. У птиц, водоплавающих и рыб потомство тоже в большинстве случаев развивается вне тела матери, но оно развивается в том, что назвали яйцом, а тут мало того, что цветок, так еще и нуждающийся в питании сначала магическом, а потом и физическом, еще они и плотоядные. Фармацевт был воодушевлен.

[Тиру]

Тиру едва заметно вскинул бровь. Не то чтобы он успел додумать сам, чем именно промышлял Леж раньше, у него было множество версий, и все они расплывчато тонули в зыбком, неохотно поддающемся осмыслению прошлом гомункула. Но услышанное... удивило. Яды. Наркотики. Не самая очевидная ассоциация, особенно для того, кто лечил его не отходя от постели несколько дней подряд. И всё же, если задуматься, в этом была странная, ироничная уместность.

Тиру, зелёный дракон по крови, один из тех, чья природа испокон веков отравляла врагов дыханием, когтями и жалом хвоста, не мог не усмехнуться про себя. Какое занятное совпадение. Один готовил яды, другой - был ядом. Судьба, очевидно, обладала чувством юмора. Дракон хотел было сказать об этом, однако... замер. Все это могло подождать более спокойной и размеренной обстановки. Сейчас было важно другое. Их дом, их безопасный островок спокойствия наполнял незнакомый, агрессивный запах. Не запах смерти. И не гниения. Он был... другим. Сухим, почти металлическим. Серным. Напоминал выдох вулканической трещины, чужеродный и явно не из мира их уютного островка. Он не просто нарушал гармонию, он против неё шёл. Упрямо и дерзко.

Тиру напрягся, на секунду прислушался, будто стараясь улавливать не только носом, но и всей кожей. Запах тянулся со стороны сада. Такое нельзя было оставить без внимания. Он положил ладонь на локоть Лежа и без слов повёл его за собой. В сторону заднего двора. Туда, где свежесть сменилась тревогой.

Тиру шёл уверенно, но как будто он сам ещё не до конца доверял тому, что чувствовал. Воздух становился гуще с каждым метром, и то, что сначала казалось отдалённым отблеском на краю восприятия, теперь стремительно обретало форму. Запах. Тяжёлый, острый, чужой. Он впивался в ноздри, будто хотел поселиться внутри, оставить след. Не прошло много времени, и причина стала очевидна. Они увидели их.

Цветы. Не здешние, не знакомые. Крупные, тяжеловесные, словно не росли, а прорывались сквозь почву силой. Лепестки, чёрные, тонкие, как кружево, но в этом изяществе таилась угроза. Их форма напоминала раскрытые пасти, готовые сомкнуться. Они казались красивыми, в том хищном, бездушном смысле, каким иногда бывают красивы опасные хищники. Стебли были крепкие, ярко-зелёные, почти ядовито-зелёные, усыпанные длинными шипами, каждый из которых завершался алым наконечником, будто окровавленным. Этих цветов было немного, словно рассаженные довольно хаотично, но запах... он разрастался, заполнял всё, будто этих растений было в сотни раз больше. Тиру поднял локоть, прикрылся, морщась от неприятного, душного аромата. Глаза зажмурились, на лице отразилось узнавание. Он выдохнул медленно, сдержанно, но внутри что-то дрогнуло, будто страх, будто... вина. Он понял. Почти сразу. И сказал тихо, немного пораженный от страшной догадки:
— Эти цветы... они вышли из меня?

[Леж Гоцц]

Леж послушно пошел за своим возлюбленным. Оказалось, что идти надо было в сад. Солнце уже касалось горизонта и становилось прохладнее, запахи свежее. Мужчина не чувствовал того, что чувствует дракон, потому не понимал, что стало причиной беспокойства, пока не увидел цветы.
На них гомункул уже смотрел и были они плотно закрыты. Чашелистики с черным рисункам, короной и каемочкой по краям были очень плотно сомкнуты и словно спали, а сейчас нет. Они проснулись и были совсем не такими очаровательными, как до цветения.
- Паразитские сорняки.- помрачнел попаданец. Он внимательно рассматривал растения, что были совсем не рады и удивительным образом демонстрировали это- Тиру, душенька, а ты можешь обратиться драконом?- попросил Леж весьма равнодушным и холодным тоном, который скрывал крайнюю степень раздражения. Эти паразитские сорняки пытались забрать у него, Лежа, его возлюбленного. Хотелось расчленить, а по пути можно и изучить, а там глядишь и препараты интересные можно сделать. Должна же быть хоть какая- нибудь компенсация за тревоги и усилия фармацевта.
Подошел еще ближе. Цветочки ощетинились и были готовы что- то сделать с неприятным для них созданием. Гоцц сел на траву и внимательно присматривался. Его глаза видели, что черные чашелистики теперь вывернуты внутренней стороной наружу, создавая своего рода юбочку под лепестками. Стебель позеленел до крайне неприятного оттенка, а шипы имели форму, как у кактуса Сагураго, что живет в пустынях. Значит, скорее всего сами цветы ядовиты, не считая их основной функции.
Черные лепестки располагались в несколько слоев, самые верхние лепестки были тонкими, кружевными, как раз с белой каемочкой, дублируя чашелистики. В центре цветочка был еще один бутон бурого цвета, он пульсировал, словно дышал.
- Как интересно- зло ухмыльнулся гомункул. Эта улыбка не обещала ничего хорошего цветам.- Тиру, золотце. У меня есть некоторые догадки. Но мне надо проверить это все. Хочешь поучаствовать?- на самом деле фармацевт не рассчитывает на интерес дракона, потому что парень может мало что знать и понимать и хотеть узнать о той стороне его работы, о которой еще не было рассказано, пусть и упомянуто.- Паралич- цветы мгновенно застыли- Вот и живите с этим, паразиты. Я все равно сильнее вас.- тут же принялся ощупывать растения. Но не тут- то было. Оказывается, эти цветочки еще и сопротивляться магии могут. Ближайший из них медленно, но упрямо отогнулся и, как пружина, попытался ударить гомункула.

[Тиру]

Тиру отозвался на просьбу любимого мгновенно, без слов, без колебаний. Его силуэт словно дрогнул, пошёл волной, и в тот же миг по коже побежала изумрудная чешуя, смыкаясь плотным, прочным панцирем. Ещё миг, и на месте парня уже стоял зелёный дракон размером с крупного жеребца. Тяжёлые лапы мягко приминали траву, оставляя вмятины в сырой земле.

Он двинулся за Лежем почти бесшумно, но сдержанная сила читалась в каждом шаге. Шея была низко опущена, ноздри едва не касались почвы, а янтарные глаза следили за каждым колебанием воздуха. Цветы впереди реагировали на их приближение - дрожали, качались, будто ощетинившиеся звери, готовые к нападению. Дракон скалился в ответ, обнажая острые зубы, и был готов в любой миг рвануться вперёд, заслонить гомункула собой. Но Леж умел справляться и сам, и это Тиру уважал. Поэтому он опустился рядом, словно верный зверь у ноги хозяина, сохраняя расстояние, чтобы не мешать.

Когда же любимый повернулся к нему с вопросом, в янтарных глазах сверкнуло явное любопытство. Тяжёлая чешуйчатая морда чуть кивнула, и из глубины груди прорвалось низкое, согласное урчание:
— Да, я хочу помочь! До я должен сделать?

В который раз оправдывая свою силу, Леж наложил на цветы парализующее заклятие. Черные, кружевные лепестки дрогнули и затихли, будто лишённые воли, а гомункул принялся осторожно ощупывать и рассматривать каждую деталь, словно ценнейший образец для коллекции. Тиру, не удержавшись, тоже потянул любопытную морду ближе. Запах оставался тем же едким и неприятным, но всё же был куда терпимее, чем тот гнилостный, густой смрад смерти, что царил в деревне.

И вдруг драконье чутьё уловило сбоку резкое движение. Не раздумывая, Тиру развернул крыло и вскинул крепкие перепонки вперёд, заслоняя Лежа от опрометчивого удара. Мгновение спустя он уже прижимал виновника к земле все тем же краем крыла. Ему казалось будто цветок зашипел, словно живое существо, и попытался вырваться. Тиру фыркнул, недовольно, с лёгким раздражением, и, бросив быстрый взгляд на любимого, произнёс:
— Может, мне сжечь их всех кислотой? Или... что ты собираешься с ними сделать, Леж?

[Леж Гоцц]

- Ох,- удивленный возглас ученого, когда внезапно над ним раскрылось кожистое крыло с характерным шуршанием- нет- нет, пожалуйста, не спеши- замахал руками гомункул. Он встал и внимательно осмотрел Тиру. Он впервые видел дракона не на картинке. Погладил длинную шею, чешуйчатую щечку. Так гладенько, это вызвало улыбку.- Тиру, ты удивительный.- о том, что принц первый дракон в его жизни, Леж умолчал. Это прозвучало бы очень двусмысленно и не к месту.
- Ты знаешь, сокровище, а цветочки- то на тебя похожи. Вот посмотри, цвет практически, как твоя чешуя и цвет кончиков иголок похож на цвет твоих рогов.- указывает в сторону цветов- А теперь давай посмотрим, как они отреагируют на твое дыхание. Ты же умеешь дышать ядом? Что- то типа тумана, или ка это у драконов происходит? Можешь одарить цветы своим дыханием?- просит фармацевт, а сам творит на своем лице заклинание отражения, чтобы самому не надышаться, а то мало ли что может произойти, отравится чего доброго.
Наблюдая за действиями дракона, фармацевт начал отлавливать свои реакции. А они были простые до смешного- Леж ревновал. Не смотря на все произошедшее между мужчинами, а если еще учесть как похорошел Тиру, реакция была типичной. Пускай Тиру и не спал с тем, кто наградил его семенами, но его попытался присвоить этот другой, как известно, это чудовище тихонько себе сосет жизнь из деревни, еще и отрезало от всего мира людей. Конечно гомункул ревновал. И потому что собственник, и потому что комплексы и потому что .... Тиру принадлежит ему, Лежу, и все тут. Нервный выдох.
А вот цветочки очень благосклонно отреагировали на дыхание дракона. Во- первых, они перестали выделываться, мол, мы такие опасные, не подходи. А во- вторых, они открыли те внутренние бутоны и показали что там внутри. А внутри были немного замутненные кожистые капсулы. Внутри жидкость и тельце, рядом с тельцем то ли желток, то ли плацента. Фармацевт внимательно всматривается в одно из таких образований, удобно спрятавшись под расправленным крылом дракона. Теперь его растения не воспринимали, как отдельный объект, потому что запах и вибрация тела дракона заглушала запах и вибрации тела гомункула.
В каждом таком яйце были сформированные крупные тела существ с крыльями. Правда, не у всех. Получилось, что половина зародышей имеет крылья, а половина нет.
- Послушай, Тиру- тихонько заговорил попаданец. Сомнений в слухе дракона не было, так что можно было даже громко подумать, тот все равно услышит- Кажется, это существо выбирает для вынашивание потомства не по полу и возможностям организма, а по какому- то другому признаку. И смотри- показывает пальцем на цветы- вот этот будет с крыльями, а эти двое без. Если моя догадка верна, то скорее всего оплодотворение семечка происходит в организме носителя в соответствии с его ДНК, базовая молекулярная цепь, которая определяет каждого из нас. Я позже тебе объясню, как это работает. Если упростить, то ДНК это алфавит организма, а из алфавита мы можем написать любой текст. Так вот. Эти вот цветочки, скорее всего, твои дети- немного помолчал- и если честно, меня это не радует. Я не буду тебя делить с кем- то еще. Или я, или они...- и тут гомункул надулся. Он понимал, что глупо себя ведет и что Тиру не станет выбирать между кем-то и им. Он уже выбрал и даже помолвка состоялась, но все равно до чего же неприятно. Пытается держать себя в руках.- Тиру, скажи, что ты любишь только меня- голос обиженный, почти капризный. Леж вел себя, как полный идиот. 

[Тиру]

Тиру уловив просьбу, бесшумно опустился на брюхо, вытянув лапы вперёд, будто огромный кот, готовящийся к прыжку. Так было удобнее и для того, чтобы достать до странных чёрных цветов, и для того, чтобы Леж мог наблюдать его действия.

При этом гомункул получил возможность разглядеть одну особенность анатомии зелёного дракона, которую раньше заметить было трудно. На шее, чуть ниже линии челюсти, крупные изумрудные чешуйки сидели неплотно, иногда едва заметно дрожали при вдохе, приоткрывая тонкие щёлки. Стоило присмотреться или осторожно коснуться, как становилось ясно: это не трещины и не повреждения, а особые отверстия для дыхания, похожие на жабры, но предназначенные обычного дыхания. Возможно, из них так же можно было выпускать ядовитые испарения. Набирая воздух для ядовитого выдоха, Тиру плотно захлопнул эти чешуйчатые створки, сосредоточился и медленно выпустил из пасти струю светло-молочного пара. Он оседал быстро, клубясь вблизи земли, словно тяжёлое утреннее марево. Когда туман окутал цветы, они будто присмирели. Однако также и никакого вреда им это не причинило.

Тиру чуть повернул голову к любимому, прислушиваясь к его словам. В укрытии широкого крыла это выглядело почти так, словно дракон и гомункул тайно о чём-то переговаривались. Атмосфера была не совсем интимной, но всё же.. Когда же до него дошёл смысл сказанного, янтарные глаза распахнулись шире. Чешуя на загривке заметно приподнялась, а потом он почти с омерзением встряхнулся, будто птица расправляющая перья, и со звонким шелестом изумрудных пластин произнёс:
 — Дети?.. Леж, это даже не смешно. Это не мои дети. Это... паразиты. Я точно не давал согласия, чтобы что-то во мне росло. И уж тем более не считаю их частью себя.
Он тихо фыркнул, усмехаясь абсурдности даже одной этой мысли. Звать мерзкие растения своим потомством. Для него это было дико и неправильно, и даже прямые намёки на родство с ними не меняли желания сжечь их все кислотой до последнего стебля.

Замечая, как лицо любимого гомункула стало смурным, а щёки чуть надулись в ревности, хвост дракона радостно качнулся. Умилённый, Тиру мягко поддел подбородок Лежа тёплым носом, будто подталкивая перестать хмуриться.
 — Ты мой единственный и любимый, Леж. Всегда был и будешь. Ни цветы, ни кто-то ещё, никто не встанет между нами.
А затем Тиру ласково лизнул его в лицо и, уже серьёзно глядя в глаза, добавил мурлыкнув:
 — Так что запомни: никаких «или я, или они». Тут всё просто - всегда ты.

[Леж Гоцц]

Ответ был очевиден с самого начала, и все же приятно слышать подтверждение голосом возлюбленного, что в приоритете он, а не кто- то другой. Лицо гомункула разгладилось.
- Спасибо. Я рад, что я для тебя на первом месте.- смущенно опустил глаза. Идиллию, что собралась установиться, испортил звук лопнувшего кожистого шарика. Леж оглянулся. Цветок, что пытался напасть на него стоит согнувшись к земле. Кожистое яйцо лопнуло, из него вытекла жидкость, похожая на сукровицу, что быстро кристаллизовалась, и вывалилось маленькое, свернутое в клубочек черненькое что- то такое дышащее и за ним на пуповине выпало то, что было похоже на плаценту или черный плотный желток.
- Гляди, родилось. Интересно- и где ревность делась? Мужчина повернулся к этому шарику, что был в слизи. Потыкал пальцем.- Очень интересно. Я сейчас вернусь. Присмотри за ними, пожалуйста.- попросил мужчина и побежал в дом. Спустя несколько минут он вернулся. В руках нес большой прозрачный пластиковый контейнер.- Ну что, мое сокровище, поиграем в хирургов?- улыбнулся очаровательной, полной энтузиазма, улыбкой Леж и начал расставлять по траве содержимое контейнера.
Баночки, скляночки, колбочки, пинцеты и скальпели, перчатки и многое другое очень интересное и в основном стеклянное.
Фармацевт натягивает перчатки. То, что родилось, начало ворочаться, отклеивает от тела крылышки и переворачивается на животик. Это было маленькое, драконоподобное, но слепое. Оно жадно нюхало воздух, а Леж его тресь парализующим заклинанием, животинка и замерла.
- О как. Даже двигается само.- снова потыкал пальцем. Посмотрел на Тиру.- Слушай, Тиру, а оно на дракона похоже.- это обычная констатация факта. После этого мужчина срезал цветочек и запихнул в большую стеклянную коробку и накрыл крышкой. Реакции не последовало.- Стазис- маленькое драконоподобное было помещено в пузырь и теперь сохранится в своем состоянии до момента попадания в лабораторию. Животинку можно пожалеть.
Следующим этапом стало вскрытие еще не вылупившегося существа. Тонкое острое лезвие касается кожистого мешочка в центре цветка. Растение дергается, вырываясь и пытается схватить лепестками руку гомункула.
- Резвое какое. Вот же.- Выхватывает тонкий нож, который использовал в доме старосты и одним очень удачным движением срезал цветок у корня. И тут раздался рев и новый приступ дрожи- Тиру, кажется, я только что сделал еще один аборт этому существу. Можешь прикрыть меня от нападок этих милых растений?- просит фармацевт.
Просить дважды не пришлось. Юный дракон помогал и защищал. Его движения были четкими и точными, это удивляло Лежа, потому что ему чаще встречались существа, которые чем больше, тем более неуклюжие, а тут большой дракон и так филигранно выполняет просьбы.
Каждый срез цветка сопровождался ревом и уже землетрясением самым настоящим. Утром мужчины найдут трещину прямо посередине улицы и напуганных до смерти жителей.Закончив собирать материал, довольный гомункул попросил
- Тиру, мог бы ты выжечь корни этих цветов. А я сейчас это отнесу и приду. Хочу проверить еще одну вещь, если ты не против?
Вернулся гомункул тоже довольно быстро. Он повел молодого дракона к колодцу, который не удавалось очистить.
- Сладкий мой, у тебя же сильная кислота, да?- ему очень хотелось и это вещество заполучить. Как наберется смелости, обязательно попросит у Тиру немного для изучения.- Можешь плеснуть ее вот в этот колодец? Желательно так, чтобы твоя кислота покрыла то, что внизу на пару сантиметров. А я кое- что проверю.- исследователь, что всю ночь будет сидеть в лаборатории, пошел в сторону забора.
В этой части сад был все еще мертвый, неухоженный, заросший. Гомункулу пришлось продираться через колючки и сухие ветки. Он недовольно бурчал о том, что сколько магии влил сюда, все равно ничего не получилось, заросло еще больше. Сухие ветки и колючки царапали руки, шею и лицо. Магия дракона, что теперь была вплетена в ауру, магическую сеть гомункула заживляла раны не давая им начать беспокоить. И вот фармацевт добрался туда, куда хотел.
Возле забора, заваленный листьями, ветками и оплетенный старыми лианами, стоял камень. Можно было бы проигнорировать его, но он был формы икосаэдра и от него веяло сильной древней магией, это было похоже на запах гниющего болота. Вот сюда Леж и полез. Фигура была вросшей в землю, размером в полтора раза больше баскетбольного мяча. Пришлось это творение откапывать лопатой, благо, что такой инструмент был в хозяйстве. Повозился, вспотел, устал, начал расшатывать. Поддавался камешек неохотно, и все же упрямство победило.
Гомункул обхватил камень руками и попытался сдвинуть, и сдвинул бы, если бы не сильный разряд электричества, который выпустил камень. Раздался крик боли. Если бы это делал Тиру, ему бы было не приятно, но его магия запросто бы справилась с защитой носителя, но вот Леж... Леж гомункул, его тело не предназначено для таких нагрузок и даже драконья магия регенерации, которая тут же включилась в противодействие, защищая избранника своего носителя не справлялась.
Гомункула отбросило на несколько шагов от камня. Он был поранен, его руки снова обгорели, как тогда в детстве, когда он ловил молнию, лицо тоже пострадало и одежда пришла в негодность. Магия дракона активно вливалась в гомункула. Восстановить лицо и частично тело удалось, но руки... руки придется заживлять обычными способами.
Мужчина лежал на высохших ветках, он чудом избежал острых сучков, что могли продырявить его.
- Больно- по лицу непроизвольно катились слезы, дыхание частое, прерывистое. Было на столько больно, что выдержать это нежному искусственному существу просто не дано. Дракон мог прекрасно чувствовать на сколько больно Лежу. Не саму боль, а ее интенсивность. Сейчас, когда они оба рядом, связь была глубокой и такие подробности принц чувствовал легко, ведь для магии Тиру стал хозяином Лежа.

[Тиру]

Даже несмотря на то, что происходящее могло показаться жутким и непостижимым, Тиру наблюдал за ним с живым, цепким интересом. Всё, что Леж делал своими руками, с какой сосредоточенностью, с неподдельным огнём в глазах он занимался тем, что ему по-настоящему интересно, пробуждало в драконе особое, упоительное чувство, что грело глубже любого костра. Перебирая лапами траву, Тиру следил за каждым движением любимого, но вопросов, что рвались сорваться с языка, задавать не стал. Хотелось рассыпать их целым ворохом, но так же не хотелось отвлекать, мешать или сбивать его ритм. Время для расспросов ещё найдётся. Сейчас он просто сидел, сложив крылья, и послушно ждал возвращения Лежа с инструментами.

Взгляд то и дело возвращался к мерзости, беспомощно и слепо ворочавшейся в траве. Брезгливо фыркнув, Тиру отметил про себя, что не испытывает к этому чёрному существу, выпавшему из цветка, ни привязанности, ни жалости. И это было странно. Пытаясь уловить источник своих эмоций, он нашёл в себе лишь чужеродную, почти иррациональную ярость. Раздражение вспыхивало при каждом движении мерзкого тела, при каждом визгливом писке. Хвост дёргался, нервно сметая траву из стороны в сторону. Если бы не самоконтроль... если бы не желание Лежа изучить эту дрянь... он бы с диким, сладким удовольствием раздавил её одним движением лапы. Но почему? Это ли не странно такое мгновенное, бескомпромиссное отвращение? Может, это тоже защита, чужое влияние извне? Может, то чудовище не желает, чтобы Леж успел изучить его «детей» и нашёл способ одолеть их источник?..

Но помимо всего прочего, цветы и сами были в состоянии защищаться и выказывать сопротивление. Не то чтобы это стало проблемой для дракона, уже почти выученного боевому искусству. Эти существа были недоростками, и Тиру не составляло труда отмахиваться от них хвостом или крыльями, заслоняя своего любимого. А когда представилась возможность, он с некоторым мрачным удовлетворением принялся доводить дело до конца, покончив с зачатками мерзких корней. Насколько глубоко могла проникать его кислота в землю - Тиру не знал. Это никогда особенно не занимало его мысли. Поэтому, для надёжности, он слегка вспахал лапами почву у основания корней и уже туда выплеснул своё оружие, желая быть уверенным, что в их с Лежем прекрасном саду не останется даже малейшей живой частички этого паразита.

После этой короткой, но изматывающей борьбы с сорняками, Леж подозвал его к колодцу и изложил свою задумку. Тиру задумчиво заглянул в чёрное жерло, где в тишине поблёскивала неподвижная вода.
 — Не уверен, что моя кислота считается достаточно сильной, — протянул он, — но из этого колодца точно потом пить нельзя будет. Только закопать.
Тиру горько усмехнулся, но всё же сосредоточился. Лёгкие наполнились воздухом, который внутри него медленно превращался в магию, а затем сгущался в капли смертельной, концентрированной кислоты. Один мощный выдох обрушился в темноту колодца, но этого было мало. Молодой дракон всегда пользовался своим оружием редко, экономно, и теперь не был уверен, что оно просто не растворится в воде. Пришлось повторить. Ещё четыре глубоких, тягучих плевка. Это заняло время. И как раз в момент, когда последний выдох растворился в тишине, за спиной, где-то в стороне, раздался леденящий крик Лежа.

У Тиру перехватило дыхание, от страха и ещё какого-то нового чувства, которое в первый миг он даже не смог распознать. Но времени разбираться не было. Дракон резко встрепенулся, обвёл взглядом двор и сразу заметил - Леж лежал на земле, его тело сотрясали слабые, но частые судороги. В глазах что-то болезненно дрогнуло, и, не раздумывая ни секунды, Тиру сорвался с места. В два шага превратившись в человека, он склонился над любимым, приподнял его и осторожно уложил на свои колени.

Пальцы дрожали, ощупывая мокрое от слёз лицо, судорожно вздымающуюся грудь. И тогда, наконец, он понял, что это за чувство терзает его изнутри. Боль Лежа, будто собственная, распухшая и гудящая в каждом нерве.
С усилием удержав себя от паники, он заговорил, всё ещё судорожно, срывающимся голосом:
 — Я здесь, Леж... Любимый, я здесь. Что случилось? Как... как мне тебе помочь?
Голос дрожал, как и сам Тиру. Никто никогда не учил его целебной магии; всё, что он знал о лечении, ограничивалось тем, чему сам Леж обучил его при их последней перевязке. Но глубоко внутри что-то подсказывало, что хотя бы часть боли можно унять.
Склонившись, Тиру начал коротко, утешающе касаться губами его лба, щёк, лица. Этот тесный, почти неразрывный контакт не мог исцелить полностью, но, словно унося часть страданий на себя, постепенно должен был рассеивать оглушающую боль и возвращать ясность в глаза любимого.

[Леж Гоцц]

- В колодце не вода. Это что- то из организма нашего  общего знакомого, что временами буянит и мешает нам выйти из этой деревни. Думаю, приятного будет мало для него, а мы за одно узнаем на сколько принц- дракон ядовит- улыбнулся гомункул перед тем, как рыдать от боли, что грызла его тело.
Взволнованный любовник был рядом. Это такое противное чувство, когда беспомощно лежишь и не управляешь своим телом, а близкие люди волнуются, не зная, что делать.
- Прости, Тиру- жалобно просит гомункул- Я снова заставляю тебя волноваться- а у самого от электрического разряда перехватывает дыхание из-за судорог. Мужчина закашлялся. Мягкие теплые губы касаются лица. Магия вливается, как свежая вода в застоявшееся болото и от того и плохо и свежо. Боль словно борется с облегчением за господство над телом. Дышать становится легче, но тело обожжено и продолжает болеть.
- Тиру, не мог бы ты позаботиться обо мне?- как же стыдно. Леж сейчас бы сквозь землю провалиться. Он зажмуривается- Прости, что обременяю, но мне...- судорога сдавила сразу диафрагму, легкие и тем самым зажала сердце. Мужчина подхватился, склонился практически к земле. Он кашлял, словно это был приступ бронхиальной астмы и туберкулеза вместе взятых, в перерывах он хватал воздух ртом. Глаза широко раскрыты, на лице испуг и рука держится за грудь, словно это может помочь.
Остатки обгоревшей ткани свалились на сухую траву. Теперь хорошо было видно, что спина, шея, руки, обожжено все тело. К счастью, эти ожоги были разной степени, потому организм еще держался. Через несколько минут приступ прошел. По щекам все так же текут слезы.
- Тиру, помоги мне добраться в дом. Мне нужно остудить повреждения.- всхлипывающий голос.
Идти было нестерпимо тяжело. Каждый шаг отдавал разрядом оставшегося тока, а полученные ожоги проникали глубже. Юный дракон сообразил, что охлаждаться лучше всего в воде и потому мужчины отправились в купальню. Холодный душ снял жжение, а организм смог справляться с судорогами. Дыхание успокоилось и попаданец смог улыбнуться
- Спасибо, Тиру- тихо произносит он- Мне значительно легче.- дышать полной грудью гораздо приятнее и удобнее, чем ловить возможность между спазмами легких и диафрагмой.
Перед принцем, на полу под душем сидел мужчина с множеством ожогов на теле. Его перчатки обгорели и он медленно отдирал остатки. Руки испорчены. Плечи, ноги, торс, все в красных и немного почерневших пятнах. На плечах вздулись волдыри.
- Все хорошо, Тиру- пытается ободрить Леж любимого.- Мне просто нужно немного- закашлялся- Кажется, мне нужна твоя помощь.
Магия дракона поддерживала тело гомункула. Она исцеляла поврежденные органы. Но без внешней помощи этого будет мало и маг будет болеть долго. Через пятнадцать минут сидения под холодной водой фармацевт ощутимо замерз, даже губы посинели.
- Тиру, помоги мне встать- теперь дракону придется побыть нянькой и сиделкой в одном лице.
Шелковых халат и мягкое полотенце были в раздевалке.
В столовой пару ждал ужин. К сожалению, Леж еще долго не сможет готовить.
- Идем в лабораторию, там есть нужные лекарства.
Лаборатория оказалась светлой, много полочек с разными баночками, скляночками, колбочками. Куча разного оборудования, холодильники и микроскопы. Так же прозекторский стол, на котором стояли баночки и лоточки с крышками, где лежали полученные образцы под стазисным заклинанием.
Леж сел на кушетку.
- Тиру, возьми, пожалуйста, аптечку- она стояла в отдельном прозрачном шкафу. Это был большой прозрачный сундучок- и возьми книгу на той полке- книжный шкаф стоял возле письменного стола- целительство. Базовый курс.

[Тиру]

Губы Тиру дрогнули, когда он увидел, в каком состоянии оказался Леж, но ещё страшнее было слышать его голос. Тихий, прерывающийся, с едва различимыми словами извинений. Извинений... перед ним. Почему? За что? За свою боль? Тиру не понимал, и от этого становилось только тяжелее. Он ведь сам не знал, что теперь делать, как облегчить страдания любимого. Оставалось только осторожно касаться его, проводить ладонью по щеке, шептать, словно заклинание:
— Всё хорошо... всё хорошо, любимый. Я тебя люблю. Люблю... Давай, я помогу. Держись за меня. Осторожно...
Голос дрожал от беспокойства, но Тиру упрямо держал себя в руках, не позволяя панике прорваться наружу. Приняв промежуточную форму, он закинул руку Лежа себе на плечи, поддерживая за талию, внимательно следя, чтобы не задеть ожогов. Так, шаг за шагом, медленно, они добрались до купален.

Прохладные струи воды стекали по обожжённой коже, смывая гарь и пепел, обволакивая Лежа лёгким шёпотом успокоения. Тиру осторожно освобождал его от остатков истлевшей одежды, где-то поддевая ткань когтями, где-то аккуратно срезая ножницами, которые услужливо принес дом. Но стоило тканям пасть на каменный пол купальни, как перед глазами дракона открылся весь фронт случившегося. Ожоги разной степени, раны, красные пятна и неровные полосы, в которых боль всё ещё пульсировала.
— Как?.. — выдохнул он почти беззвучно, пальцы дрогнули. — Что произошло? Ты же отошёл не так далеко от меня...
Мысль, что во дворе могла притаиться магическая ловушка, не давала покоя. Гомункул же ранее осмотрел всё, каждый камень, каждую тень... или нет?. Тряхнув головой, Тиру словно сгонял наваждение. Сейчас это не важно. Важно одно - Леж жив, дышит, и даже, несмотря на боль, в сознании.
— Как хорошо, что магия не была смертельной! — чуть более бодро проговорил он, помогая ему подняться. — Всё будет хорошо! До нашей свадьбы заживёт! — храбрясь фыркнул дракон, припомнив когда-то услышанную людскую присказку. Эти слова помогали дракону удержать своё бешено скачущие сердце от распада. Оно замирало каждый раз, когда Леж кашлял или тихо стонал, сжимаясь от боли в слезах.

Накинув на дрожащее тело гомункула лёгкий халат, Тиру медленно довёл его до кушетки, все еще крепко поддерживая при каждом шаге. После чего окинув быстрым взглядом уютную, светлую лабораторию, принялся искать всё необходимое. Несколько быстрых шагов, и он уже открывает шкафчики, по подсказке любимого находит аптечку. Рядом на книжной полке пухлая книга с тиснёными буквами с основами целительства. Вернувшись, он сел рядом с Лежем, положив книгу и аптечку на колени. Почти сразу в его пальцах оказалась стерильная повязка. Параллельно с заматыванием обожжённых участков он быстро листал оглавление, перелистывал страницы, выхватывал нужные абзацы взглядом. Читал быстро, но напряжённо, словно боялся упустить хоть одно слово.

Наконец, дойдя до нужной главы, он задержал дыхание, а затем глубоко вдохнул, собираясь с мыслями. Продолжая перевязку, Тиру сказал чуть смущённо, с тенью виноватой улыбки:
— Меня никогда не учили целительной магии... Не знаю, насколько эти теоретические знания помогут мне быстро разобраться на практике, но... я постараюсь. Хорошо?
Он прикрыл глаза, вбирая в лёгкие побольше воздуха. Привычным движением внутренней силы этот воздух превратился в плотный поток магии, и теперь его оставалось направить правильно. На выдохе он осторожно занёс ладонь над одним из перевязанных ожогов, концентрируясь на нужном плетении. В надежде, что хотя бы чуть-чуть сможет облегчить его боль...

[Леж Гоцц]

 Что произошло? Ты же отошёл не так далеко от меня...
- То, что я нашел, оказалось под магической защитой, которую я не почувствовал. Возможно, это часть той штуки, что орет постоянно, а может, что- то отдельное. Нужно будет вернуться и посмотреть- отвечал Леж дракону, который уж слишком активно беспокоился. С одной стороны это немного напрягало и удивляло. Все же никто не умер, так зачем же так переживать. С другой стороны, будь Тиру или Дарума на его месте сейчас, еще не известно как бы повел себя гомункул. Бегал бы по потолку в истерике, пока не было слишком поздно. Он да, и такое может. К счастью, принц- дракон оказался куда более крепок в своем самоконтроле и сохранял самообладание и трезвое мышление.
Подбадривание Тиру выглядело неуверенным, словно он сам себя убеждал в успехе выживания. А фармацевт в этом успехе был уверен. Он чувствовал, как его собственная магия и магия дракона, что самостоятельно сейчас могли функционировать в пределах дома, поддерживали медленное восстановление. По щелчку пальцев мужчина не выздоровеет и температурить будет долго, и все же это лучше, чем от разряда молнии превратиться в шашлычок. Вот магия и уберегла попаданца от печальной участи.
- На самом деле, поражение было смертельным- улыбнулся мужчина. Получилось криво, потому что все болело.- Твоя магия частично погасила удар. Кажется, в моем теле или в магической паутине что- то появилось, что связывает нас магически и твоя магия может на меня влиять без твоего целенаправленного вмешательства.
Леж говорил о печатях, которые появились на ауре и в теле после их сладкой помолвки.
Юный спутник оказался методичным, последовательным и расторопным. Из аптечки в пакетиках извлечены гелевые, водорастворимые препараты. При попадании на кожу они мгновенно таяли (температура плавления +5) и остужали поврежденные участки. Это были вещества из трав. Во время использования потянуло легким ароматом ромашки, мяты, календулы, шалфея, эхинацеи. Фармацевт любит травы, потому что они работают очень мягко, пускай и гораздо более медленно. особенно, когда резкое воздействие химии на организм может иметь риски.
Тиру действовал бережно, аккуратно. Его пальцы длинные, гибкие, сильные и при этом чувствительные, или это магия ему помогала чувствовать. После обработки успокаивающими препаратами такой большой площади ожогов, молодой дракон взялся за книгу.
По его движениям и взгляду было видно, что парень хорошо учится и умеет искать информацию, выуживать основное из множества слов.
- Тиру, ты справишься. Я уверен в этом. Я верю в твои навыки. Остальное я объясню и подскажу.
Теперь мужчина был похож на мумию. Замотано практически все тело, кроме бедер, плечей и лица.
Плетение было скопировано удивительно точно. Леж в свое время долго не мог освоить это плетение, все время забывал какой- нибудь элемент.
- Напитывай его равномерно из центра. Будет легче распределить силу.- впрочем, подсказка была лишней. Молодой человек сосредоточенно напитывал плетение. Послойно, равномерно. Будь дракон учеником целителя, его бы сейчас очень хвалили. Хотя, дракону над ухом шептал дом, какой парень молодец, как удивительно плавно у него проявляется плетение, как равномерно он все наполняет и другие хвалебные слова голосом его наставника. Дом выудил этот голос из памяти принца и активно хвалил и подбадривал его, указывая, что он способный ученик и ему стоит продолжать в том же духе.
Плетение опустилось на тело пострадавшего. Расползлось сетью узоров и растворилось. Повторные попытки привели к полному обезболиванию. Леж вздохнул спокойно, дыхание стало спокойным, а лицо разгладилось.
- Как хорошо- блаженно проговорил мужчина. Дальнейшее лечебное воздействие привело к заживлению более поверхностных повреждений и облегчило глубокие ожоги. Теперь организм мог и сам прекрасно справиться с заживлением тела. Только ладони остались испорченными и им предстояло долгое заживление, потому что ладони были повреждены таким же способом, как и в детстве.
После лечения гомункул решил не одеваться, остался в шелковом халате.
Он сел на кушетке. Тиру был рядом. Забинтованная рука взяла руку дракона, поднесла к губам и на пальцы юноши опустился поцелуй.
- Я благодарю тебя, мой принц, за мое спасение.

[Тиру]

Нельзя было сказать, что Тиру всегда был примерным учеником для своего наставника. Но если Малгар и Вирен приходили на занятия скорее из обязанности, вполуха слушая и легко теряя интерес, то их младший брат впитывал каждое слово с жадностью. Он с готовностью погружался в теорию, засыпал Саэля нескончаемыми вопросами, порой так глубоко уводя разговор в сторону, что урок незаметно превращался в импровизированную лекцию о редких магических явлениях или забытых заклинаниях. Иногда этим Тиру доводил наставника до лёгкого раздражения, и тогда Саэль, вздохнув, обещал отвечать на все его вопросы только после занятий.

Но самым трудным оставались боевые практики. То, что братьям давалось почти играючи, для Тиру было как вязкая трясина. Малгар и Вирен, сияя азартом, с удовольствием «поучали» младшего брата, оттачивая новые боевые приемы или заклинания, как на живом манекене, пока Саэль строгим голосом не приказывал прекратить. В глубине души Тиру утешал себя мыслью, что дело вовсе не в неспособности, а в нежелании причинять вред. Что боевые заклинания просто не для него, потому что в глубине души он пацифист, в конце концов. И, возможно, это была единственная причина, по которой неловкость в бою казалась ему не поражением, а осознанным выбором.

Исцеление шло удивительно плавно, почти непривычно легко для того, что Тиру делал впервые. Впервые и сразу на живом, дорогом ему существе. В библиотеке дворца не нашлось ни одной книги по этому искусству, а в целительском крыле, куда он попадал лишь изредка, времени на чтение не было. Стоило только дракону прийти в себя, как его тут же отправляли обратно, и он проходил мимо высоких стеллажей с притягательными корешками, не смея даже задержаться.

И сейчас, когда он осторожно выводил знакомые по памяти контуры плетения, времени для глубокого изучения теории тоже не оставалось. Запомнил - воспроизвёл. И начал вливать магию, сдержанно, почти пугливо, лишь бы не навредить. Поначалу движения были осторожными, дыхание сбивалось, но под мягким, подбадривающим словом Лежа плечи чуть расправились. Темп ненадолго сбился, когда в голове вдруг заговорил голос Саэля - тихий, редкий в своей похвале, но сейчас непривычно щедрый. Это по странному смутило, сначала вызвав сильное отторжение из-за нереальности происходящего, но все ровно эти слова скинули с плеч последнее застывшее напряжение, и в пальцах появилась лёгкость.

С каждой новой печатью линии выходили чище, магия ложилась ровнее, а чувство неуверенности уступало место тихому, но крепкому ощущению: «получается».

Тиру выдохнул, тихо, почти незаметно, но с тем особым облегчением, когда сердце наконец перестаёт стучать тревожно и тяжело. Голос Лежа был ровным, спокойным, дыхание размеренным, а черты лица вновь стали мягкими, чистыми, больше не искажёнными тенью боли. И в этом спокойствии, в лёгком движении губ, целующих его ладонь, было что-то почти целительное и для самого дракона. Он улыбнулся в ответ. Мягко, с благодарностью, с теплом, которое переполняло до кончиков пальцев. Не удержался, потянулся ближе, коснулся губами скулы любимого, а потом, чуть дольше, чуть трепетнее - губ. Лбом уткнулся в его лоб, шёпотом, со все той же улыбкой спросил:
— Как ты себя чувствуешь? Пойдём поедим?

Ладонь Тиру легко скользнула к талии гомункула, готовая вновь поддержать, помочь подняться, повести. И в этом прикосновении не было ни тени сомнения - он был рядом, он доведёт его куда угодно. Сам Тиру тоже почувствовал, как в нём просыпается лёгкий, но уверенный аппетит. После такой необычной, живой практики магии, сначала с кислотой в саду, а теперь с целительными печатями. Он будто и сам израсходовал часть сил, и теперь тело мягко напоминало о себе.

[Леж Гоцц]

Как приятно, когда ничего не болит. Вздох наслаждения, нетерпеливые поцелуи внезапно способного к целительству парня и предложение поужинать. Да-да, за окном уже был темный вечер. летнее солнцестояние мужчины благополучно пропустили, занимаясь друг другом и дни теперь становились короче. Еще не так ощутимо, как будет осенью, но сумерки сгущались, когда на часах стрелки касались восьмерки.
Ужин уже ждал любовников в столовой. Ничего сверх естественного или лишнего. Салаты, маринованные закуски, рыба для Лежа и для Тиру мясо, сладости и чай. Кувшин с водой стоял на столе даже между трапезами. Вода чистая, свежая, даже пахла лесным ручьем.
После лечения драконом, гомункул мог сам прекрасно передвигаться, и все же с удовольствием пошел в комнату в обнимку с принцем.
- Тиру, у тебя очень хорошо получилось плести целительское плетение. Немного потренироваться с перевязками, немного теории и ты овладеешь базовыми знаниями, а потом останется только практика. Что думаешь? Хочешь научиться?- вопрос сам сорвался с губ. Гомункул допускал уже мысль, чтобы научить любимого целительству, только пока что не оформлял ее во что- то конкретное. Вот, оформил.
Ювелирные изыскания и практику оставили на другой день. Ужинали переговариваясь короткими фразами ни о чем.
- Тиру, пошли в купальню- предлагает фармацевт- Ты поплаваешь, а я хочу немного посидеть под деревьями. Устал за сегодня.
Дракону тоже следует отдохнуть и принять водные процедуры. Посещение дома, наполненного смертью, потом копание в саду. На его чешуйках и коже был осадок пыли и пота. День был довольно жарким, а вода лучше любых чаев и успокоительных снимает усталость и настраивает на отдых.
Тело уже не болело так сильно. Это чувствовалось, как обычное заболевание, неизбежное и мало приятное в протекании, но вполне излечимое за неделю- дней десять. В купальню маг взял поднос с мороженым, холодным чаем, замороженными фруктами и пудингом. Ополоснул ноги под холодным душем и прошел на ступени купальни первым, пока Тиру завершает процедуры перед погружением в источник.
Было тихо. Луна медленно поднималась по небу, звезды все еще редкие из-за остатков солнечных лучей, а сад уже наполнялся вечерними звуками.
Мужчина сидел на деревянных ступенях, что спускались в воду и ждал, когда его любимый снова будет рядом. Хотелось поцеловать его. Шелковый халат потерял форму и теперь торс и бедра гомункула были открыты, ворот сполз по плечу. Когда принц придет, он обнаружит результаты своих трудов. Еще некоторое время назад ключицы были повреждены, предплечья практически обуглены, а сейчас, после его усилий кожа была гладкой, такой же светлой и без тени повреждений. Спина тоже выглядела менее плачевно. Глубокие ожоги выглядели куда лучше, воспаления утихали. Пациент явно стремительно шел на поправку.

[Тиру]

Волна радости, вперемешку с тихой гордостью за свои неожиданные успехи в целительстве, накрыла Тиру, когда он уловил - Леж теперь может двигаться без боли. Почти полностью рассеялись недавние опасения, как и тень неуверенности, что так долго жила где-то в глубине. Легче стало дышать, будто сняли невидимый груз. Даже аппетит разыгрался сильнее обычного. И хоть ел он всё так же спокойно, без спешки, был готов без остатка смести со стола всё, что гомункул не доест, не оставляя ни крошки на потом.

Вопрос Лежа застал его в тот момент, когда он тщательно пережёвывал очередной кусок мяса. Дракон замер, как застуканный за столом кот, уткнувшийся в миску со сметаной. Но тут же взял себя в руки, сглотнул и с запальчивой радостью выпалил:
— Да! Конечно хочу! Буду очень стараться!
Блеск в глазах дракона был живой, неподдельный. Он и раньше интересовался у Лежа разным, спрашивал о том, что будило его бесконечное любопытство. Но предложение, исходящее от самого гомункула, словно сняло какой-то внутренний замок, убрало редкие, но колючие мысли: "А вдруг это всё ему в тягость? А я опять пристаю..." Теперь можно было выдохнуть по-настоящему спокойно и с уверенностью.

Закономерно, после сытного обеда их путь пролег в купальни. Леж ушёл вперёд, дожидаясь дракона у кромки воды. Тиру же не стал задерживаться под душем, лишь быстро смыл с себя земляную пыль, решив сполна насладиться простором новых источников. Он подошёл к гомункулу с тихим шелестом когтей по камню и мягким перетеканием чешуи, но рядом с Лежем стоял не мужчина в полудраконьей форме, а полноценный, величественный дракон. Склонив морду, он игриво лизнул возлюбленного в губы, а затем, повернув голову к воде, низко вытянул шею, мягко оттолкнулся и нырнул. Не с плеском и брызгами, а плавно, почти беззвучно, словно пронзая гладь, оставляя за собой лишь лёгкий след и мягкие волны.

Вынырнул он уже чуть поодаль, чтобы не забрызгать Лежа и принесённые им сладости. Размашисто прополоскал крылья, точно огромная водоплавающая птица, а потом расправил их, тщательно проверяя чистоту каждой перепонки. Лишь убедившись, что всё в порядке, позволил себе расслабиться.

Крылья и тело, обволакиваемые тёплым паром, дрогнули, и в следующий миг чешуя, словно по легчайшему дуновению, посыпалась серебристым ворохом, растворившись в воздухе. А в воде остался лишь контур обнажённого мужчины, готового понежиться рядом со своим любимым Лежем в ласковом тепле источника.

На мгновение Тиру замер на месте, позволяя течению тихо колыхать его. Пальцы нащупали в воде прядь длинных волос, и он поймал её, задержав взгляд на тёмном, блестящем от влаги локоне. Не впервой он замечал, как человеческий облик меняется с годами. В мелочах, почти незаметно. Но чтобы так резко, за считаные дни, а не за пару-тройку лет... такое происходило впервые. Дискомфорта это не вызывало, но мысленно он отметил: позже надо будет попросить Лежа помочь чуть подрезать волосы, слишком уж отросли. В их клане длина волос была почти таким же признаком статуса, как и татуировки на щеках. А теперь у младшего наследника волосы были едва ли не такой же длины, как у самого патриарха.

Тиру подплыл ближе и, подтянувшись на одной из ступенек, осторожно облокотился на колени любимого. Почти лёг, уткнувшись щекой в бедро гомункула, как большой, ленивый кот, которому только мурчания не хватало для полноты картины. Улыбаясь и чуть склонив голову набок, он вдруг вспомнил:
— Ты говорил... что в твоей магической паутине что-то появилось. Что-то, что... связало нас. Что ты имел в виду?

[Леж Гоцц]

Тиру действительно изменился. Мало того, что по дому теперь ходит вполне себе настоящий зеленый дракон... Зелененький дракончик. От воспоминания мужчина улыбнулся
- Тиру, помнишь, я спрашивал тебя о том, водятся ли где- то поблизости зелененькие дракончики? Ты тогда усмехнулся и ответил, что я могу их встретить и деревне или городе. Удивительно, что зеленый дракон был рядом и не выдал себя.- улыбнулся.- Тиру, для тебя тот вопрос звучал нелепо?
зелененький дракончик, который по представлению гомункула должен был быть или очень большим, например, как дом, или маленьким, типа болонки, оказался совсем другим. Сейчас этот зеленый дракон изменился, и всего за какие- то несколько дней. Они, ведь познакомились не больше месяца назад, может полтора месяца. Правда, очень скоро помолвку отметили, но до помолвки принц- дракон был совсем мальчишкой на вид, подростком лет 13-16 и то с натяжкой, а сейчас по виду ему около 23-25 лет. Юноша в расцвете сил и красоты. Мужчина любовался своим драконом. Изумрудные крылья, отливающая густой зеленью драгоценных камней чешуя. Все выглядело сказочно, словно аномалия направила попаданца в одну из сказок, которые рассказывают детям его времени. Движение воздуха и в воде, вместо горы изумрудов, остался стоять стройный, подтянутый и хорошо сложенный парень. Мышцы спины выразительные, но не перекачанные, плечи и руки с четкими контурами, видно, что мышцы крепкие, как канаты. Боковые мышцы торса, как мраморные, четкие, мощные, такие одним ударом не пробить. Ягодицы упругие, каждое движение рождает выразительную механику тела. Маленький зеленый дракончик, которого Леж так хотел встретить, на глазах превращался в молодого зеленого дракона. С таким уже опасно иметь дело. Зашибет и не заметит.
И этот дракон подплыл к нему, пока фармацевт любовался красотой своего возлюбленного. Опирается на ногу, а гомункул гладит мокрые волосы, рука скользит на спину и движение повторяется.
- Тиру, ты прекрасен- улыбается Леж, продолжает гладить волосы. Вопрос был ожидаемый и прежде, чем ответить маг попросил- Тиру, давай договоримся про одну вещь.- смотрит в лицо парня- Я иногда замечаю, что ты смотришь на меня так, словно что- то хочешь спросить, но почему- то не спрашиваешь. Я хочу, чтобы ты спрашивал, когда возникают вопросы, даже самые глупые и в десятый раз. Я хочу, чтобы тебе было интересно со мной. Спрашивай, если что- то хочешь узнать, ладно?- внимательный взгляд в лицо и переводит на деревья, что подсвечивались магией и светлячками.- Если честно, Тиру, я не могу сказать наверняка, что именно появилось. Я чувствую, что между нами что- то похожее на нить появилось. Я чувствую, когда ты рядом и когда отходишь далеко. Я чувствую, когда ты слишком сильно волнуешься. И чувствую, что я под твоей защитой, что ли. Когда меня ударило молнией, моей мыслью было "вот и конец". В этот момент я ощутил, что меня окутывает кокон чужой дружественной магии, но кроме тебя рядом никого с магическими силами нет. Вот я и подумал, что что- то появилось, что связало нас. Я не могу объяснить каким образом, если не связью, твоя магия влияет на меня. Твоя магия значительно отличается от моей, особенно по ощущениям, но после помолвки, после нашей сладкой ночи, ощущения изменились. Я могу ошибаться- смеется- и все это может быть плодом моего воображения. И все же, если это не воображение, может, ты что- то знаешь о ваших драконьих особенностях в отношении партнера?

[Тиру]

— Хмм... — протянул Тиру, чуть потеревшись щекой о бедро Лежа, точно лениво ластясь, но в то же время вспоминая давние слова и события, которые теперь казались будто из прошлой жизни. В голове дракона всплыл тот случай, смешной, почти абсурдный, как если бы путник, зашедший в джунгли, объявил, что пришёл полюбоваться на «милых птичек», а не на свирепых, опасных ящеров. Если бы тогда Лежа встретил кто-то другой из дворца, то в лучшем случае его бы спугнули, а в худшем... смертельно «подшутили», приведя прямо к патрулю стражи. Гомункулу действительно повезло, что тогда он столкнулся именно с любопытным дракончиком, а не с кем-то менее сговорчивым.
— Это было скорее... очень странно, — наконец сказал Тиру, не отрывая взгляда от лица любимого. — Местные жители бы предупредили приезжего, что в джунглях живут вовсе не «дракончики»... А у тебя в твоём времени всё иначе? — он прищурился, в голосе проскользнуло неподдельное любопытство. — Как ты вообще угодил в... аномалию?
Эти мысли, что аномалия в любой момент может отобрать у него Лежа, всё ещё отдавались тихим, но острым уколом тоски. Грусть, словно тень, по-прежнему кралась за спиной, готовая коснуться плеча холодной рукой. Но теперь Тиру уже знал, как от неё отмахнуться: одёрнуть себя, смахнуть этот пессимистичный сор из головы, как сухой лист, упавший на гладь воды. Он был с любимым, здесь и сейчас. И было бы глупо тратить эти минуты на уныние, когда каждая из них могла быть согрета смехом, словами, прикосновениями.

Потому он улыбнулся так же светло, как и Леж, словно в ответ на его тепло. Услышав просьбу говорить обо всём и спрашивать без стеснения, Тиру моргнул и коротко, но уверенно кивнул. Он больше ничего не боялся. Казалось, всё в мире ему было по плечу, пока рядом был Леж.

Слушая рассказ Лежа об ощущениях их магической связи, Тиру чуть задумчиво свёл брови, словно пытаясь ухватить неуловимое. Он прислушался к себе, к тихому, почти призрачному ощущению, похожему на тончайшую невидимую нить, тянущуюся где-то глубоко внутри. Он и раньше что-то подобное чувствовал, но всегда списывал это на образовавшуюся драконью привязанность при первых словах любви.

Может, всё же дело было в чём-то большем? Может, это как-то связано с тем, что его человеческая оболочка изменилась?.. Тиру не знал наверняка. Но однажды мог бы выяснить.
Приподняв голову с колен гомункула, он мягко сказал:
— Я никогда не слышал об этом... Может, так работает привязанность дракона к избраннику, когда он... не дракон?
Тиру подтянулся из воды, опершись ладонями на ступеньку, поднялся так, чтобы их лица оказались почти на одном уровне. Его глаза светились теплом, а улыбка была совершенно влюблённой.
— Но я точно знаю, — выдохнул дракон тихо, — что очень сильно тебя люблю, Леж. И еще, хочу тебя целовать.
Радостно мурлыкнул Тиру и потянулся к любимому за долгим, трепетным, глубоким поцелуем, в котором смешалось всё: радость, нежность, тепло и тихая благодарность за то, что они вместе.

[Леж Гоцц]

- В моем времени зеленые драконы это скорее легенда. Я встречал статьи исследователей, что в лесах Сабаота найдены следы старого племени драконов. Находили чешую, куски сброшенной кожи, обломки когтей и костей. Так как никто зеленых драконов вблизи не видел, тем более не мог их наблюдать, то зеленые драконы, как вид обросли предположениями, додумываниями, фантазиями и обычными мифами. Зато другие, такие как белые, красные, золотые драконы не только живут в городах, они и между собой образовывают пары. Имею ввиду, что из разных семей. И с теми, кто не дракон тоже много пар. У них получается забавное потомство. Например, я знаю одного белого дракона. Талантливый инженер- медик, полукровка этнарха и дракона. Когда он в своей драконьей форме, то выглядит так изящно, что из головы напрочь вылетает знание, что он вспыльчивый и довольно злой персонаж. А в форме человека ему приходится носить маску. Потому что драконьи черты на лице эона выглядят довольно отталкивающе, если не сказать, пугающе. Но это не умаляет его знаний и способностей, а еще он хороший друг- улыбается.- Я не попадал в аномалию, это она на меня напала.- немного обиженно ответил мужчина. Это было наигранно и выглядело по- детски забавно- Я дошел до озера, точнее туда, что от него осталось. В моем времени там глубокий котлован с болотистой местностью, местами остатками воды и топями. Гора за озером переполовинена, наверно, после извержения или еще чего- то. Я тогда остановился отдохнуть, там еще такое удобное бревно было и она меня затянула. Наверно, в том месте было истончение пространства вот я так и оказался тут.
Леж продолжал гладить волосы принца. В лунном свете и мерцании светлячков, с свисающими гроздьями цветов глицинии, атмосфера наполнилась романтичной тайной. Их собственной, неприкосновенной, только для двоих любящих сердец. Ничто не могло нарушить их время вместе.
Юный дракон, который взрослел на глазах становился все более привлекательным и казалось, что его тело становилось сильнее, а черные волосы уже закрывали всю спину и спускались на подтянутые ягодицы. Гомункулу нравилось тело его любовника и в плане эстетики, и красоты анатомии, да и просто потому что его сердце было опутано чувствами к этому дракону так мастерски, что освободиться было не возможно. А их магия сплела между ними крепкую нить принадлежности. Драконы любой семьи, взглянув на мужчин, определят, что ни вместе. Принц имеет печати помолвки, он не сможет помолвиться с кем- то другим не разорвав эту помолвку, а на фармацевте печати принадлежности своему дракону, не просто дракону, а именно Тиру. Королевские печати собственности.
- Я бы не отказался узнать подробности о таком. Все же интересно как это у вас, драконов, происходит. Между вашими представителями, наверно, тоже что- то такое должно быть, или что- то другое, что определяет не только выбор или привязанность. Наверняка, вы все можете испытывать чувства, вы ведь все тоже живые, и даром, что другие драконы могут оказаться не такими милыми, как ты, мое сокровище.
Тиру тянется к губам мага и он отвечает ему, кладя ладонь на щеку.
Снова эти мягкие и нежные губы одаривают Лежа своей сладостью. Нырнуть к любимому в источник хочется , но нельзя. Вода горячая и ожоги могут усугубиться, а молодой человек с легкостью держит свое тело на руках, словно это легкое упражнение.
Поцелуй затягивается, а у попаданца отчетливая реакция на это. Он сводит колени вместе, понимая, что сейчас его понесет.
- Тиру- сквозь поцелуй говорит мужчина- я люблю тебя.
Время затягивалось, оно затягивало, как и пространство. Кажется, что у мужчин целая вечность впереди вместе. Внутри накатывала сладкая нега в перемешку с острым, восторженным, взрывающимся, как фейерверк, счастьем. От этого чувства по щекам попаданца потекли слезы. Он крепче обнял дракона, а губы прижались к губам любимого.