[Тиру]

На самом деле Тиру довольно редко ловил то самое настроение. Вдохновлённое, щекочущее под грудиной, с запахом будущей идеи, ещё не оформившейся, но уже настойчиво шевелящейся где-то внутри. Он не считал себя творческой натурой. Любознательный - да, наблюдательный - безусловно. Но всё же чаще всего за его неуклюжими экспериментами стояли сухие записи из книг, найденных на полках библиотеки Сокрытого дворца. И даже тогда всё ограничивалось простыми наблюдениями: «а что будет, если?..» Но в этот раз было иначе.

Глаза дракона вспыхнули, стоило Лежу объяснить, а затем вложить в его ладонь карандаш, аккуратно расправить перед ним стопку чистой бумаги. Лёгкое прикосновение, и шаг в сторону, чтобы не мешать. Тиру с готовностью кивнул, опустил взгляд на верхний лист, положил карандаш... и замер. Кончик грифеля коснулся бумаги, но не двинулся.

Дракон глубоко вдохнул, выпрямился, прикрыл глаза. Прислушался. Где-то в другой комнате доносятся шаги любимого. Неторопливые, тихие, теперь знакомые до звона в груди. Он бы различил этот ритм даже сквозь грозу, сквозь любой хаос.
— Что-то, что должно отражать его, — прошептал он едва слышно. — Что-то, что напоминает мне о нём, а ему - обо мне...
Парень вздрогнул, как от удара молнии, распахнул глаза и, не теряя ни секунды, начал чертить первые линии. Они были немного грубоваты. Слишком прямые. Слишком спешащие. Но в этих штрихах уже проступала идея. Что-то природное. Словно крепкие, цепкие лозы растения, тянущиеся к свету, обвивающие нечто хрупкое и важное. Крепкие, гибкие и невероятно стойкие переплетения лоз.

Когда Леж вернулся, Тиру уже сидел, едва склонившись над столом, с видом того самого прилежного ученика, который и сам доволен результатом, и с нетерпением жаждет услышать похвалу. Он как раз аккуратно стирал слишком грязные, черновые штрихи. Графит серого следа под его пальцами оставался едва заметным, тонким призраком прежнего колебания. Теперь в глазах дракона горел совсем иной свет: волнение, воодушевление, почти щенячий восторг. Он с готовностью потянул любимого за руку, увлекая ближе, приглашая сесть рядом, прижаться плечом.
— Вот, — заговорил Тиру, протягивая лист с наброском. — Что скажешь? Я подумал... у меня есть идея насчёт пары интересных материалов. Я смогу их достать в Сокрытом Дворце. Там... я однажды находил книгу по драконьим рунам. Их можно будет использовать в качестве гравировки, и...
Он запнулся, поднимая на Лежа взгляд. Речь чуть дрогнула, как и кончики пальцев, сжавших бумагу. Казалось бы, в комнате всё оставалось по-прежнему: мягкий свет, тихое дыхание, запах чая и цветов. Но в глубине души дракона кольнуло что-то холодное, тихое, необъяснимое. Тянущее. Он чувствовал: что-то изменилось в Леже.

Глаза Тиру сузились; он оглядел комнату, словно надеясь найти причину беспокойства во внешнем, но всё было на своих местах. Тогда он снова взглянул на гомункула. Внимательнее, глубже, и тревога в нём усилилась.
— Леж... ты в порядке? Как ты себя чувствуешь?
Не дожидаясь ответа, дракон мягко, осторожно, но уверенно прижался ухом к его груди, вслушиваясь в ритм. Ладони парня нашли чужие, холодные, и сжали в своих, не позволяя любимому отстраниться или уйти от ответа.
— Я... не знаю, как это объяснить, — выдохнул он. — Но чувствую, что с тобой происходит что-то странное...

Дизайн кольца. Только вместо зеленых камней, небольшие изумрудные чешуйки.

[Леж Гоцц]

Леж действительно чувствовал себя плохо. С лица стекала жизнь, под глазами появились тени, словно он тяжело заболевает. Он садится ближе к принцу, влекомый его движением, берет в руку листок.
- Какой интересный дизайн. Тиру, это то, что ты ожидаешь получить?- уточняет мужчина- Возможно, стоит пожить с этим рисунком некоторое время, чтобы почувствовать все ли ты правильно отразил из того, что представил.- улыбается и гладит по голове любимого- Ты молодец. Получился очень хороший и понятный эскиз. Это в работе артефактора важное умение, чтобы потом переделывать по сто раз не пришлось. Если и дальше продолжишь практиковаться, то можешь стать мастером.
Тема материалов из дворца напомнила, что вообще-то фармацевт попал сюда не потому, что мимо проходил, а потому, что это аномалия. И эта аномалия должна быть сбалансирована, а баланс нарушает: А) купол над деревней; Б) чудо- юдо, что прячется под деревней. Тяжело вздыхает и трет лоб.
- Ох, - получилось внезапно. Теплые, нежные руки накрыли руки в тонких перчатках. Ощущения изменились на более приятные, они словно ясность реальности возвращали. Гомункулу нестерпимо захотелось поцеловать дракона. Он склонился ниже, ближе к лицу парня и его губы нашли губы "ученика". Поцелуй был медленный, аккуратный. Как только губы соприкоснулись плотно, удержаться было практически невозможно, напор усилился, а язык проник в рот Тиру. Находя мягкий, немного дрогнувший язычок, сходящий с ума от чувств к этому молодому, стройному юноше, язык попаданца напористо ласкал его, гладил, напирал.
Это длилось всего пару минут. А когда мужчины оторвались друг от друга, между их губами повисла тонкая ниточка слюны, говорившая о взаимной увлеченности и страсти.
- Я люблю тебя, Тиру- переводя дыхание, говорит Леж. Короткий, сладкий поцелуй.- Спасибо, что ты со мной.- улыбнулся. Очередной чмок в губы.
Он такой же бледный, а румянец на бледной коже выглядит ярче, подчеркивая болезненность.
- Раз тебе нужно материалы взять дома, тогда придется поработать над тем, чтобы снять купол над деревней.- вздыхает. Работать совсем не хотелось. Гораздо приятнее кувыркаться в постели с любимым и проводить время наедине. Но дело действительно нужно было двигать. Да и в лаборатории наверняка все еще находятся полученные материалы.
Внезапно ощущение тела изменилось, что озадачило. Фармацевт чувствовал, как тонкая струйка живительной силы вливается в него. Тошнота перестала быть такой тугой, туман в голове начинал рассеиваться. А все это магия драконов, что проснулась от поцелуя. Случившийся секс ускорил внедрение магических печатей в тело и ауру, а поцелуй завершил раскрытие и связывание влюбленных.
Брачные печати теперь горели в ауре гомункула яркой звездой. Теперь любой дракон или носитель крови увидит, что этот мужчина отмечен знаками власти и принадлежности без магического зрения или специальных манипуляций и приспособлений, а для помолвленного теперь видны нити его силы, что оплетают ауру избранника. Через двое суток страсти и последнего поцелуя обратного пути нет, он отрезан. Теперь эти двое связаны не просто чем- то романтично-воодушевленным, а магическими узами, что не разрушит даже смерть... может, конечно, попробовать, вот только пока что у нее ничего не получалось.
Снова вздыхает
- Тогда давай выпьем чаю и я пойду посмотрю, что можно сделать. Хорошо?- и снова целует. Что- то Лежа все сильнее тянуло целоваться с возлюбленным. Он не хотел секса сейчас, хотя согласится, если захочет Тиру, но очень хотел целовать его.

[Тиру]

Похвала по поводу чертежа, разумеется, была приятной. Без сомнения. Но даже самые тёплые слова, даже новые идеи, всё это тускнело, едва ли не исчезало в тени беспокойства, которое вновь пронзило Тиру. Он чувствовал, не разумом, а чем-то глубже, тем, что связывало их с Лежем,  что с любимым творилось нечто тревожное.

Руки Лежа всё ещё держали его ладони, но чуть слабее, чем обычно. Пальцы дрожали. Сердце, которое Тиру знал теперь наизусть за все моменты их страсти, перестало звучать ровным, здоровым ритмом: оно било глуше, реже, словно теряло силу. Даже лицо, любимое, всегда живое, как светлая картина, начало терять краски, бледнело, выцветало, несмотря на жаркий румянец, всё ещё играющий на скулах.

Сердце самого Тиру затрепетало. От затаенного страха и любви. От острой, безотчётной, почти инстинктивной потребности стать ближе. Не только Леж жаждал этого прикосновения, не только он был связан той глубинной печатью, вплетённой в ауру. Сам Тиру впервые  с ним познал, что значит любовь. Это больше нельзя было разорвать, нельзя было назвать простым влечением. Это было нечто большее. Нечто, что хотелось защитить.

Парень потянулся навстречу, прикрывая глаза, касаясь губами губ Лежа. Сначала осторожно, мягко. Но поцелуй становился жарче, глубже, напористее, будто чувства сами прорывались сквозь плоть. Язык любимого скользнул в внутрь, и дыхание дракона сбилось, перехватило, затопило жаром. Тиру ответил жадно, тянулся глубже, чувственнее, гладя, касаясь языка, лаская, посасывая эти мягкие, такие сладкие губы Лежа и вновь проникал внутрь, сливаясь, перехватывая дыхание возлюбленного. Словно всё не мог насытиться. Жарко, самозабвенно, пока грудь не прижалась к груди, пока между ними не осталось ни сантиметра пустоты.

И в этой близости, в этом любовном касании два сердца вновь начинали звучать в унисон. Две ауры, сплетённые, соприкоснувшиеся, словно сплетаемые невидимыми пальцами самой судьбы вливались друг в друга, переливая силы из одной чаши в другую. Заполняя все края и маленькие трещинки. Чаша Лежа наполнялась. Постепенно, но неукоснительно. Дыхание выравнивалось. А Тиру, всё ещё с поцелуем на губах, чувствовал, как в груди всё больше и больше разгорается чувство сильнее, чем просто страсть. Любовь. Первая. Неразрывная. Вечная.

За этим поцелуем, долгим и жарким, когда их губы наконец разомкнулись, Леж всё ещё касался его губ. Легко, почти невесомо, короткими чмоками. И только тогда Тиру заметил, что уже не просто держит возлюбленного за руки, а обнимает крепко, прижимая к себе за талию, всей своей сутью желая быть ближе. И смотрел в лицо любимого с таким тихим, сияющим обожанием, будто видел в нём весь мир.
— Я с тобой, — прошептал Тиру, не дожидаясь ответа, вплетая слова уже в свою череду коротких поцелуев. — Всегда. Не отпущу. Никогда.
Дракон снова прижался к нему лицом к груди, крепко, почти по-детски. Будто Леж мог в любую секунду исчезнуть, уйти куда-то далеко, а он не выдержит даже нескольких минут без него. В сердце разливалась острая, невыносимо тёплая нежность, переполненная страхом потерять.

Тиру ещё немного посидел так, затаив дыхание, впитывая этот родной запах, эту близость. А затем, будто собравшись с силами, медленно разжал объятия. Внутри всё ещё трепетало, но на лице уже расцветала уверенная, искренняя улыбка.
— МЫ пойдём посмотрим, — решительно проговорил он, бережно обхватив ладонями лицо Лежа и глядя прямо в глаза. — Я с тобой. Обещаю помогать, и ничего не испортить!
И тут же, как будто не мог иначе, снова припал к его губам. Легко, по одному короткому, почти щекочущему чмоку за раз, будто подтверждая всё сказанное, шепча без слов: люблю, люблю, люблю...

[Леж Гоцц]

Тиру на глазах становился другим, взрослее, увереннее. Он превращался во взрослого, хоть и выглядел совсем молодо. Его сила, которая теперь проникала в тело гомункула указывала на принадлежность. Мужчине нужно было еще привыкнуть к этому чувству. Оказалось, что на него магия принадлежности, печати власти действуют медленнее, чем на других и глубже. Леж чувствовал во время поцелуя, как сила дракона, без его согласия, словно все пути открыты, проникает в него и воздействует, укрепляя, защищая. Ощущения приятное, обволакивающее. Именно сейчас фармацевт ощутил, что обнимающий и отвечающий на поцелуй юноша совсем не ребенок, а взрослый дракон. Сила, как цветок раскрывалась не только перед глазами, она раскрывалась в ощущениях тела.
Ароматный чай наполнил чашки. Легкие поцелуи возлюбленного, уже почти супруга, и его казалось мягкое, но не терпящее возражений утверждение, что они идут вместе, создавало особую атмосферу. Леж было дома. Это их дом, не временный, а настоящий, и тут они построят свою совместную жизнь.
- Тиру, ты уверен, что хочешь пойти со мной?- гомункулу не понравилась идея идти вместе. Принц совсем недавно тяжело болел, а потом еще эта попытка захвата тела, которая чуть не стоила жизни самом фармацевту- На улице все так же. Там так же пахнет смертью и поиски будут за пределами дома. Нам придется обойти всю деревню.- отпивает чай. А может ну его? Может, сделать тренировочный вариант кольца, которое нарисовал Тиру? Потом перекусить, заняться сексом, потом еще что- нибудь сделать вместе, а там и ночь будет, можно лечь спать и перед сном снова насладиться друг другом. Мозг подначивал отказаться от любой деятельности и еще одни сутки провести праздно. Единственная мысль могла сопротивляться- аномалия. Леж не относится к этому времени. До его рождения 150 лет, он не может остаться тут, потому что прожив все это время в деревне, даже счастливо, когда линейно время подползет ко времени его рождения, он может и не родиться, а стать вариацией будущего и теперь он станет причиной аномалии и его устранят без шанса на возвращение к любимому. Понимание сдавило шею, фармацевт нервно сглатывает, вздыхает, смотрит на дракона, чей вид такой упрямый, говорящий, что отговаривать парня вебе дороже и все равно он пойдет, даже после уговоров остаться. Снова вздыхает- Мне не нравится идея, что ты пойдешь со мной. Хочу, чтобы ты был в безопасности, Тиру- это такая попытка отговорить упрямца. Хотя стоит отметить, что сидеть в доме постоянно или ограничиваться садом тоже не очень приятно, словно заключенный. Леж снова целует дракона. Похоже, эти поцелуи станут традицией или какой- то привычкой, все время целовать принца при первой возможности.
Гомункул снова тяжело вздохнул. Уже слова были не обязательны. Ощущение было, что скажи против что- то еще Тиру будет сопротивляться и начнет спорить, настаивать, а то и разозлится за такую опеку. Все же стоит помнить, что Леж младше дракона и он прекрасно сам может о себе позаботиться, а то и о нем самом.
В шкафу над рабочим столом, оказывается в доме появился кабинет для Лежа с небольшой лабораторией, он достал специальную маску, которую вручил Тиру. Она была тоненькой, как шелковая пленочка, переливалась на свету. Точно такую же фармацевт цеплял дракону на нос, когда тому стало плохо в первый день.
- Раз ты уверен, что хочешь пойти, тогда нам надо одеться удобнее и отправляться.
Солнце еще не спешило садиться.
В комнате мужчин были шкафы с одеждой, образцы которой были найдены в их памяти. Лежу достался его гардероб. Плотные камуфляжные брюки с карманами, футболка с длинным рукавом, жилет, небольшой рюкзак с возможно необходимыми инструментами, ботинки с высоким голенищем и шейный платок. К рюкзаку закрепил пару бутылок с водой.
Улица встретила их паркой прохладой для этого времени года. Видимо, будет дождь вечером.
Мужчины вышли из калитки и в нос снова ударил запах смерти, он был сильнее, чем в первый день. Гомункул был без маски, ему как- то привычен такой запах. Улица была пустынной, только слышались голоса домашних животных. Гоцц огляделся
- Тиру, это только у меня ощущение, что деревня вымерла?
На самом деле она не вымерла вся, но около десятка смертей за эти дни приключилось. Лежу были не доступны возможности дракона такие как слышать голоса или звуки гораздо дальше, чем за стенкой, и обоняние слабенькое по сравнению со звериным.
Пара отправилась в сторону выхода из деревни, где начинался тракт.
- Если честно, Тиру, я даже не знаю, что именно мы ищем.- начал попаданец.- Могу только сказать, что барьер- над головой он переливался маслянистыми пятнами- не полный. Под землей его нет, и все так он проникает достаточно глубоко, метра на два, думаю. Барьеры такого масштаба без присутствия мага- создателя или специальных предметов не смогут держаться сами. Слишком большие. Тем более, что купол получился блокирующий. Так что, я даже не знаю с чего начать. Наверно, стоит обследовать сам барьер. А что ты думаешь об этом? Может, где- то встречал описание чего- то подобного?
Леж действительно не знал, что могут использовать в этом времени. Через сотню лет такие барьеры тоже могут ставить, даже укрепленные с использованием элитных печатей, артефактов. Эта технология сильно разовьется, но это потом. А сейчас нужно было найти то, на чем держится купол и желательно не свернуть себе шею.

[Тиру]

Было достаточно одного взгляда. Твёрдого, решительного и в то же время светлого, с почти детской, игривой улыбкой в уголках губ. Леж сразу мог понять: Тиру не отступит. Не потребуется ни слов, ни объяснений. Всё уже было сказано между строк, между дыханием и взглядом, где-то в тепле ладоней и тишине их общего дня. Их понимание было тоньше любого языка.

Тиру отпил из чашки, добавив в неё чуть больше сахара. Чай, как всегда, оказался удивительно вкусным. Дракон всё же проговорил негромко, будто невзначай, но с той самой прямотой, которой никогда не разменивался:
— Я же тоже волнуюсь о тебе. И хочу быть уверен, что ты в безопасности.
А потом, не давая даже паузе затвердеть, потянулся и чмокнул Лежа в висок. Коротко, но с таким довольным выражением лица, будто только что выдал очень правильную и неоспоримую истину. Пустая чашка мягко звякнула о блюдце, когда Тиру поставил её на стол. И тут же уверенно упёрся ладонями в край столешницы, готовясь встать и отправиться готовиться к выходу.

Их дом... Да, он изменился. Магия, как живая, вплела в его архитектуру отголоски чертогов Сокрытого дворца: своды стали выше, свет мягче, а тени сложнее. Но не было в этом новом облике ни холодной торжественности, ни гложущей пустоты. Здесь было тепло. Почти домашнее. Словно не стены, а сама душа Лежа вплела в это пространство трепетное, упрямое чувство жизни, которое дракон теперь чувствовал повсюду. Купальни с серебристыми плитами, небольшая лаборатория с прозрачными склянками и загадочными приборами - всё казалось странным, но удивительно правильным. Родным. Только гардероб в спальне смутил немного. Точнее, его размеры. Слишком уж велик. Не под стать той одежде, что вдруг стала сидеть на нём плотнее обычного. Тиру ощупал край рукава рубашки, вздохнул и хмыкнул почти с иронией.


Ещё не дойдя до калитки, только ступив за порог, Тиру на миг замер. Что-то странное, едва уловимое, проскользнуло в воздухе. Не запах даже, а ощущение, насторожившее на границе инстинктов. Пахнуло чем-то прелым, глухо-тяжёлым, будто давно забытая могила открылась где-то недалеко. Но ветер тут же унёс след, оставив только лёгкую горечь в носу. Тиру моргнул, отвёл взгляд и, ничего не сказав, поспешил за Лежем, по пути натягивая на лицо маску.

Запах почти не ощущался, но глаза всё равно немного слезились. Драконье восприятие было чересчур чутким, улавливало мир не только носом, но и кожей, чувствовало движение воздуха, колебания магии. И всё же терпеть это было можно. Более того, сейчас Тиру ощущал себя чуть сильнее, устойчивее, чем прежде. Телу было легче, а духу - твёрже. Чего не скажешь о самой деревне.
Промаргиваясь, дракон негромко проговорил в ответ на слова Лежа, будто соглашаясь:
 — Возможно, да... Она и с самого начала не была особо большой.
Вокруг царила почти загробная тишина. Ни шороха, ни стрекота, ни голосов птиц. Ни одного звука природы не проникало в этот отгороженный куполом уголок. Атмосфера давила, пробирая до мурашек. И всё же, глядя на смолянистые разводы, нет-нет да проступавшие на контуре купола, Тиру цеплялся за надежду. Пространство казалось не таким уж огромным, а значит, шанс найти зацепку всё ещё был. Он не был один. Он был с Лежем.
— Я... находил в библиотеке наверху дневник хозяина дома, — заговорил Тиру, напряжённо оглядываясь, вслушиваясь в тишину. — Там было написано, что некоторые его дети, когда заболели, стали странно себя вести. Уходили из дома. Он проследил за сыном... и застал его, когда тот изрыгал из себя чёрные семена и пытался их закопать.
Он замолчал на миг, вслушиваясь, будто проверяя, не отзовётся ли эхо, и добавил уже тише:
 — Может, стоит поискать что-то похожее на необычные растения? И... я помню, когда мы только пришли сюда в первый раз, этот мерзкий запах сильнее всего шёл от дома старосты. Можем осмотреть и его заодно?

[Леж Гоцц]

- Да, надо посмотреть- согласился гомункулу, а самого прошиб холодный пот.
Мужчины повернулись и отправились к дому старосты. Шли довольно медленно, внимательно осматриваясь по сторонам.
- Тиру, ты сказал, что дети того человека странно себя вели, а потом он застал их за посадкой семян.- немного запнулся- А ты помнишь, что и сам сажал семена?- Не нравилось это все Лежу. Очень не нравилось.
В старой литературе он находил легенды о чем- то подобном. Там какие- то разумные то ли монстры, то ли какие- то древние, мужчина не помнил, для продолжения рода отбирали себе сильных особей из других рас, гипнотизировали или завладевали их телами каким- то образом и поселяли свои зерна. Эти зерна росли в теле, высасывая силы носителя, ну прямо дархат. Но если дархат рождался диким зверем, что эволюционировал, то эти зернышки давали цветок. В зависимости от носителя цветы были сильнее, слабее и происходил естественный отбор. Сильные цветы высасывали соки из слабых и таким образом в семенной коробке вместо привычных семян рождался очередной такой монстр, который потом рос под землей возле родителя, а после взросления находил себе новое гнездо. И сам процесс рождения зерен. У Лежа округлились глаза от догадки- Тиру, те зерна... Они рождаются через рот. Их носитель изрыгает после долгой болезни. Ты заболел, потом, когда мы начали спать вместе... Ты мог спать? Еще ты тогда плохо ел. Какие изменения ты чувствовал?- фармацевт был очень обеспокоен. Он был уверен, что то, что делал принц в его саду, то была именно посадка семян. Нужно будет проверить не расцвели ли бутоны.
За тревожным разговором пара подошла к дому старосты. По пути они не встречали никого, кроме кошки, которую вылечил Леж еще в самом начале. Она выглядела потрясающе.
Вернее не так. За ними следили. Тиру легко мог уловить взгляд хищника. Внимательный, осторожный. Ступает мягко, дыхание ровное. Хищник изучает, он не планирует нападать. Дрожь земли. Леж хватает Тиру за руку и дергает к себе, обнимает, пряча от мира. В ответ на дрожь грохочет рычание хищника. Это не кошачий рык, но и не драконий, при этом очень опасный. Земля снова дрогнула, снова хищник зарычал.
- Идем, кажется, тут что- то происходит.- Так же держа за руку дракона, гомункул ускорил шаг. До дома старосты оставалось совсем немного, но путь преградило это. Оно не было похоже на обычную кошку, но оно и драконом не было. Крупное, пятнистое, с характерной драконьей гривой и кончиком хвоста, но драконы в горошек не бывают. Или бывают? Хищник оскалился, учуяв такого же хищника, как он сам, в лице Тиру. Животное медленно начало приближаться к мужчинам. Леж начал медленно отходить, заводя принца за спину, в левой руке засветилось заклинание. Если живность прыгнет, у фармацевта будет мгновение активировать печать. Пятнистое нечто подошло очень близко, чтобы хорошо различить запахи прохожих и резко, словно кто тумблером щелкнул, хищник перестал рычать, а вместо этого потерся о грудь попаданца и заурчал.
Напряженный до предела Гоцц чуть не потерял равновесие. Он покачнулся, но за спиной стоял возлюбленный, он бы не дал упасть.
- Ты кто?- удивленно, рефлекторно спросил Леж. Животное потянуло крылья и сложило их. Оно больше не собиралось нападать. Еще потерлось о грудь фармацевта и заурчало. Низко, утробно, так рычат молодые драконы, что стали на крыло и впервые вкусили живой крови. Кото- дракон теперь посмотрел на Тиру, словно только мальчишка мог понять его. Леж глянул за спину и заступил парня- Не знаю кто ты, но не надо трогать моего парня. Он не враг тебе. Он не тронет.- выставил открытую ладонь перед лицом хищника. Но хищник ничего не делал, только потерся о ладонь. То, что он говорил слышал и понимал принц- дракон. Ведь эти двое были одного вида.

Месяц назад это звали Булочкой, оно приходило в дом влюбленных с девочкой Тарой, которая строила глазки Тиру

[Тиру]

Тиру оторопел. Заданный Лежем вопрос прозвучал слишком неожиданно. Настолько, что на секунду он даже усомнился, правильно ли его понял.
— Сажал? Я?.. — переспросил он, сбившись, чуть хрипловато.
Рассудок пытался найти иные значения, иные смыслы в сказанном, но память уже поспешила по своим тёмным коридорам. Сквозь слепящее пятно страха проступали слова из дневника, дрожащие строки, которые он тогда прочёл с комом в горле. Дракон опустил взгляд, задержал его на серой земле, на пустом пространстве между собой и Лежем.

Тот продолжал говорить, спокойно, сдержанно, но в каждом слове, в каждом предположении эхом отзывались болезненно знакомые образы. Они смыкались с пережитым: со странной тяжестью, с онемением в теле, с рвущейся нитью памяти.
— Мне... — начал Тиру, не поднимая взгляда. — Мне не хотелось ни есть, ни спать. Когда я пытался уснуть, чувствовал, будто мышцы все время напряжены. Голова гудела. А потом...
Дракон запнулся. Проглотил подступивший ком, будто это могло помочь вытолкнуть страх обратно вглубь.
— Потом... я, кажется, уснул. А когда проснулся, ты лежал на полу. Я не помню, что было до этого.
Он мотнул головой, отгоняя внезапный страх, как назойливую мошку. Сморгнул, давая понять, что больше ничего не вспомнил. Внутри всё ещё пульсировало нехорошим холодом. Тот момент, когда он увидел любимого в почти безжизненном состоянии, всё ещё стоял перед глазами, словно это было всего минуту назад. К счастью, перед ними уже вырастал дом старосты. Ветхая постройка с запертыми окнами и плотно прикрытой дверью казалась ненадёжной защитой от происходящего за её пределами. Но сейчас это было направление.

И вновь это чувство. Почти животное, дрожащее, будто что-то инстинктивное вздрогнуло в позвоночнике, пробежало по хребту, расправило крылья под кожей. Но прежде чем Тиру успел осознать, откуда оно взялось - вздрогнула земля. Нечто тяжёлое коснулось её с силой, отчего воздух дрогнул. А следом рык. Хриплый, сдавленный, звериный. Леж резко схватил его за руку, рывком притянул к себе, заслоняя собой. Их шаги замерли. Прямо на пути, в нескольких шагах от дома старосты, стояла черно-белая тень с расправленными крыльями. Не просто зверь - ирбис, искажённый, и всё же не чужой. Чешуйчатый загривок, удлинённая пасть, зрачки слишком умные. Существо дышало тяжело, грудь его вздымалась под слоем шерсти, как у часового, давно не видевшего покоя.

 Леж продолжал держать его за руку, говорить со зверем словно грозный укротитель, но стоило Тиру посмотреть на огромную кошку, как где-то внутри, на границе сознания, вспыхнула тонкая, вибрирующая нить. Не угроза. Связь. Неясное узнавание. Тёплое, глубокое... знакомое. Ирбис тем временем не рычал, а урчал, уже протираясь головой о Лежа, как огромная, нелепая, но искренне ласковая кошка. И всё же, когда их взгляды встретились, дракон замер. Потому что услышал голос.
— Это Булочка... — оторопело проговорил вслух дракон. — Леж, ты помнишь? Тот котик. С приставучей девчонкой, помнишь?..
Тиру почти засмеялся, от волнения, от сбившегося ритма сердца, от того, как абсурдно все это выглядело. Осторожно, словно опасаясь спугнуть, Тиру вытянул ладонь из-за спины Лежа и погладил чудовищную Булочку по голове. Шерсть оказалась мягкой, густой, чуть прохладной.
— Ты знаешь, что здесь происходит?.. — спросил он почти шёпотом. Вновь замер, словно прислушиваясь к чему то, затем твердо тронул плечо любимого: — Он знает. Леж, он знает, где прячется монстр. Булочка может нас к нему привести!

[Леж Гоцц]

Кошкообразное мурлыкало, разве что лапками не перебирало. Гомункул, хоть и нервничал или даже боялся, что не справится, вел себя удивительно спокойно. Он крепко держал Тиру за руку. Он знал, что не отдаст свое ни кошке, ни монстру, ни кому- нибудь другому. По крайней мере не сейчас. Сердце колотилось со скоростью стука колес по рельсам летящего на всех порах паровоза, мышцы напряжены. Только к счастью киса оказалась тем случайным клиентом, которому помог фармацевт.
Тиру так легко и, как показалось гомункулу, совсем бесстрашно протянул руку к животинке, а она подставила голову для поглажки.
- Булочка?- удивленно моргает и поворачивается к дракону- В смысле, Булочка? Это?- указывает пальцем, а зверь еще и утвердительно то ли рыкнул, то ли мяукнул.- Булочка, значит...- поворачивается снова по направлению следования.- То- есть ты Булочка?- пауза- Как ты можешь быть Булочкой, когда та кошка которую я лечил была не больше бейсбольного мяча? И у нее не было рогов и тем более драконьих крыльев.- смотрит вопросительно на Тиру- Как это? Разве кошки так растут? или это особенности этого леса?
У мужчины не было ответа и он чувствовал себя неуютно из-за незнания.
Хватка на руке принца- дракона ослабла. Теперь молодой человек мог спокойно выйти из- за спины, но далеко его не отпустит растревоженный спутник.
Теперь их было трое: гомункул, дракон и кошка.
- Подожди, Тиру. Куда нам сейчас на монстра лезть? Мы даже не знаем что это? Ну, приблизительно у меня понимание есть, но я хочу еще проверить некоторые догадки, чтобы вернуть этому месту жизнь. Возможно, аномалия меня затянула сюда именно для этого...- спотыкается на словах, опускает взгляд и сжимает руку возлюбленного- Я знаю, что решив эту загадку могу исчезнуть, но и тянуть я не могу. От этого зависит и твоя безопасность, Тиру- поджимает губы. Возвращаться не хотелось, по крайней мере не сейчас. Они с Тиру можно считать только нашли друг друга, только осознали радость быть вместе и вот так уйти? Не честно. А где награда за проделанную работу? Хмурит брови.- Тиру, мне нужно немного времени. Пожалуйста, не торопи меня.- Связь с драконом вспыхнула тяжелой тревогой. Гомункул хотел побыть с принцем еще хотя бы день, а лучше месяц, потому он сделает все, что сможет в сложившейся ситуации, но в своем темпе и с правом на время рядом с любимым. Посмотрел на принца, который в своей юности становился с каждым отведенным взглядом еще красивее, он словно молодое дерево набирал силу и красоту. Утром он был совсем юным ростком с тонкой, нежной корой и несколькими смешными, коротенькими курчавыми веточками, а сейчас это уже крепенькое, довольно высокое деревце, с загустевшей кроной, обещающее следующей весной зацвести.- Позволь побыть с тобой еще немного, любимый- надломленно, хотя старался сказать ровно.
Мужчины шли в сопровождении кошки до самого дома старосты, буквально пару домов и они на пороге. Когда путники только прибыли в деревню, дом выглядел еще ухожено, более- менее чисто. А сейчас, словно, в нем уже несколько лет никто не живет. Дом выглядел осунувшимся, как старики во время тяжелой болезни, грядным и мертвым.
Отпустив руку возлюбленного Леж поднялся на ступеньки и постучал в дверь
- Добрый день, это Леж Гоцц, ваш постоялец. Староста, я могу с вами поговорить!- но ответа не последовало, зато от повторного стука дверь просто сорвалась с петель и с грохотом упала на пол в прихожую. От неожиданности мужчина отскочил на самый край ступенек и опасно наклонился назад. Заботливые руки поймали его еще до падения.
- Спасибо.- настороженно вглядывается в темное помещение, прислушивается. Достает маску и одевает на лицо.
Из этого дома так несло смертью, что даже привыкший к резким специфическим запахам фармацевт не выдерживал такой концентрации.- Тиру,  ты подождешь тут или пойдешь со мной?- решил спросить, потому что этот упрямый дракон может и без спросу пойти, даже если попросить подождать.
После формирования связи между мужчинами Леж тоже кое-что понял о своем любимом. Этот мужчина совсем не паинька и совсем не послушный. Он мягкий, обходительный, заботливый, внимательный, только у этой покладистости есть обратная сторона- упрямство, упорство, чудовищная воля и сила, которая может служить как во благо, так и во зло. Леж чувствовал что- то еще. Оно было очень далеким, каким- то отличающимся, словно Тиру не подходил под какие- то, ведомые только зеленым драконам, стандарты их семьи. Потому гомункул решил, что уговаривать или простить не будет, будет спрашивать, а принц решит сам отказываться ему или нет.
Попаданец зашел в помещение, попутно одевая перчатки. Прихожая была большой, но сейчас она была завалена каким- то грязным хламом, тряпьем. Словно начали выбрасывать старье, собрали тут, но не вывезли. Затхлый гнилостный запах, похожий на трупное разложение, запах гниения трав и мокрых, гниющих болот. Лежа чуть не стошнило.
- Ну и вонь- комментирует, чтобы хотя бы на звук собственного голоса отвлечься.
Первый этаж: прихожая, гостинная, столовая и кухня с кладовой. Прихожая была ужасной. Кухня еще хуже. Чистюля гомункул чуть удар не поймал. Горы грязной посуды, то такое, у него тоже бывает, но чтобы все было в плесени и слизи, пыли, паутине и пауках с мухами, дохлыми насекомыми, такое мужчина видел впервые. Антисанитария в лучших традициях. На большом кухонном столе горы испортившейся еды и в ней копошились уже вылупившиеся и выросшие личинки разных жуков- падальщиков. Чувствительная натура опирается о косяк двери, потому что без ужаса на это не взглянешь. Срочно отворачивается. Гостинная и столовая были немного получше, но только немного. Бардак, пыль, грязь, словно тут был потоп и комнату решили не сушить. Все книги, что были в гостинной уже покрылись плесенью от влажности и жары в это время года, и еще воняло. Это был не дом, а кошмар.
Лестница на второй этаж выглядела тоже плохо. Гомункул надевает сверху своих, еще одни перчатки. Прикасаться к предметам голыми руками не хотелось совсем. Он оглядывается на спутника.
- Пойдешь со мной дальше?