[Тиру]

Планета / локация / дата: На борту сломанного космического корабля / 5015 год

Участники эпизода: Тиру, Рейшан

Эпизод является игрой в прошлом времени и закрыт для вступления любых других персонажей. Если в данном эпизоде будут боевые элементы, я предпочту без системы боя.

[Тиру]

— Ха! Этот идиот забыл разогреть гипердвигатель. Это точно наш неуловимый "Хвост"? — голос Хризопраз звучал одновременно насмешливо и удивленно. Пилот "Облачного Ткача" сначала следила за происходящим на радарах, но теперь собственными глазами видела, как небольшая шхуна впереди искрила, подрагивала, явно переживая не лучшие времена. Фея снизила скорость, позволяя кораблю плавно подойти ближе. Тиру, сидя в своем кресле, нахмурился. Он не видел то, что происходило, но уже по одному только описанию понимал, насколько серьезно все выглядело. Старший помощник, сидевший рядом, поспешил прояснить ситуацию вслух:
— Системы перегорели от перегрузки. Предохранители не спасли, если они там вообще были. Внутри корабль, вероятно, в порядке, но с места его теперь просто так не сдвинешь. — Капитан покачал головой, обдумывая услышанное.

"Хвост". Это название уже некоторое время мелькало у них на пути - небольшая космическая шхуна, хозяин которой проявлял себя исключительно как пронырливый ловкач. Сначала он просто уводил у "Ткача" клиентов, предлагая перевозку по заниженной цене. Честная конкуренция? Вполне возможно. Но когда один из недавних заказчиков рассказал, что "Хвост" не только сорвал сроки, но и исчез вместе с предоплатой и грузом, ситуация обрела другой оттенок.

Капитан изучил детали: обманутые торговцы подали коллективный иск, и на трёх планетах уже успели объявить этого мошенника в розыск. Поэтому, когда Тиру услышал название корабля среди готовящихся к вылету судов на Хароте, он предложил Хризопраз выстроить свой курс следуя за ним. Разумеется, "Облачный Ткач" не был боевым судном, и точно не собирался устраивать в открытом космосе разборки. Расчет был прост: либо пилот "Хвоста" сам выйдет на связь, решив, что их интересует что-то конкретное, либо попробует сбежать. Второй вариант был даже удобнее - Тиру, как магистр Торговой сферы "Neon", просто внес бы его в черный список ещё и на Алькоре.

Но, похоже, "Хвост" нервничал сильнее, чем стоило бы. Почувствовав слежку, он рванул с места, но переоценил возможности своего корабля. Теперь он беспомощно дрейфовал в космосе, его системы перегорели, связь, вероятно, тоже.
— Дариус, канал связи тоже сгорел? — уточнил Тиру, чуть наклонив голову в сторону радиста.
— Похоже на то, капитан, — отозвался тот после короткой паузы. — Он даже шлюзы открыть без лома и отвертки теперь уже не сможет.
Тиру тихо вздохнул.
— Хризо, готовься к стыковке. Карас, отправь Леона к шлюзу с инструментами. Пусть попробует перехватить управление и запитать этот "Хвост" от системы "Ткача".  — Теперь, похоже, вся интрига заключалась в том, что они найдут внутри.

[Рейшан]

  Холодный воздух резанул по шерсти, словно острые лезвия, пробираясь под слой меха. Рейшан вздрогнул, но не остановился. Он несся вперед, ловко лавируя между заснеженными кустами и сугробами, едва касаясь земли легкими лапами. Хруст снега под его шагами смешивался с резкими, сбивчивыми вдохами. Теплое дыхание поднималось в морозный воздух, оставляя позади белесые облачка, тающие прежде, чем могли стать чем-то осязаемым.
  Он не понимал, что именно произошло в доме, не успел разобрать. Все началось с резкого шума, всплеска голосов, возможно, скрежета металла или удара тяжелого предмета о пол. Он не стал выяснять подробности. Паника захлестнула его с головой, сжала грудь ледяным обручем, и он сделал то, что умел лучше всего — побежал. Рейшан не знал, куда стремятся его лапы, но в этот момент это не имело значения. Он просто убегал, словно от самой угрозы, преследующей его тенью. Вся его жизнь состояла из побегов, из постоянного поиска укрытия, из страха, что одно неверное движение приведет к тому, что его настигнут. Этот страх жил в нем, прорастал корнями глубоко внутрь, но сегодня он ощущался иначе. Лес встретил его тишиной, расстилая перед ним безмолвный пейзаж. Высокие ели покрыты белыми шапками, ветви склонились под тяжестью снега, воздух наполнен чистым морозным запахом. Здесь было спокойно, почти умиротворенно. Он осторожно ступал по сугробам, чувствуя, как снег продавливается под весом его лап. Взгляд больше не метался по сторонам, не искал постоянную угрозу в каждом движении тени. Он больше не прятался, не жался к земле, а шел вперед, уверенно, без страха. Он не боялся самого леса, не боялся его тишины, не боялся себя в нем.
  Он не собирался задерживаться надолго. Как только его дыхание успокоится, он развернется и вернется обратно. Он всегда был послушным, всегда знал, когда стоит вернуться, и понимал, что Фрида будет волноваться. Он не хотел доставлять ей хлопот. Ему просто нужно было несколько минут, чтобы прийти в себя, чтобы убедиться, что он все еще в безопасности.
  Но земля ушла из-под лап прежде, чем он успел осознать происходящее. Сначала он почувствовал, как снег под ним проваливается, словно перестает существовать. В следующий миг что-то тугое и плотное сомкнулось вокруг его тела, сковывая движения, пресекая даже попытку развернуться. Он дернулся, когтистые лапы отчаянно забились, но ткань, в которую он угодил, не поддавалась. Она не рвалась, плавно деформируясь, словно он был ужом на сковородке, будто этот мешок был создан специально, чтобы удерживать его. Он пытался впиться в нее когтями, но поверхность была скользкой. Он извивался, срываясь в бессмысленные попытки разорвать этот кокон, но с каждой секундой осознавал тщетность своих усилий. Дыхание участилось, сердце билось в удушающем ритме, стремясь вырваться из груди, затмевая разум одним единственным чувством — паникой.
  Он звал, издавал короткие, сдавленные звуки, но сам не понимал, к кому обращается. Имя Фриды вспыхнуло в голове, но он не решился произнести его. Что, если она не услышит? Что, если услышит, но не придет? Разочаруется ли она, если он сам виноват, что оказался здесь?
  Он боролся так долго, как только мог, но усталость постепенно накатывала, забирая силы. Ткань оставалась крепкой, воздух внутри становился тяжелым, теплым, недостаточным. Веки налились свинцом, тело сжалось в тугой комок, а сознание дрогнуло, проваливаясь в беспокойный, тревожный сон.
  Резкий всплеск голосов вырвал его из забытья. Он не сразу понял, что произошло. Перед глазами мелькнул свет, мешок дернули, развернув, но взгляд еще не успел сфокусироваться. Чужие, незнакомые силуэты склонились над ним, но его сознание улавливало лишь обрывки слов. Они звучали грубо, наполненные небрежностью и самодовольством. Он не понимал, кто они, но ему хватило этого момента, чтобы ощутить, насколько все плохо.
  Жители Ульфендорма не причинили бы ему вреда. Он не чувствовал в них угрозы, не ощущал того первобытного ужаса, который пробежал по спине сейчас от этих людей. Эти люди были другими. Они смотрели на него не как на живое существо, не как на кого-то, у кого есть мысли, эмоции, воля. В их взглядах читался холодный расчет, жадный блеск и простая, пугающая уверенность в том, что он — всего лишь товар. И ему становилось страшнее от мысли, что если они поймут, кто он такой на самом деле, это может стать для него смертным приговором. Он привык ждать. Он умел прятаться. Он сделает это снова и сбежит.
  Но надежда разбилась о реальность, когда он услышал низкий, протяжный гул. Сердце сжалось в болезненном толчке. Он знал этот звук.
  Двигатели корабля.
  Горло сдавило, дыхание сбилось, лапы дернулись в инстинктивном желании вырваться. Если они унесут его отсюда, пути назад уже не будет. Он не окажется в другом городе, не получит шанса сбежать по дороге. Его увезут слишком далеко, туда, откуда он, возможно, уже никогда не вернется. Он дернулся, сбившись в беспорядочном брыканье, но его быстро усмирили, грубо, резко, не давая ни единого шанса на побег.
  Через некоторое время его швырнули в клетку, и он почувствовал, как металлические прутья врезались в бок. Боль пронзила его, но была не такой страшной, как осознание того, что он заперт. Он поднял голову, осматриваясь. Грязные стены, обшарпанные углы, порванные постеры с изображениями женщин, покрытые слоями копоти. Воздух насквозь пропитан тяжелым запахом табака. Вокруг другие клетки, точно такие же, запертые, с разными животными внутри.
  Корабль начал подниматься, и легкий толчок прокатился по полу. Рейшан дернулся вперед, протягивая когти к замку, оставляя тонкие, едва заметные царапины. Он снова и снова пытался зацепиться, скрести, открыть — но без толку. Шерсть на загривке встала дыбом, уши прижались к голове, губы дрогнули, обнажая острые клыки. Он ощутил, как все его тело напрягается, как страх захлестывает его, но он не позволил ему взять верх.
  Злость — вот что осталось. Гнев, который вцепился в него, удерживая его в этой клетке не хуже, чем прочный металл.
  Он потерял счет времени, проведенному в этой грязной, вонючей клетке. Темнота, прорезаемая тусклым светом ламп, липкий, застоявшийся воздух, пропитанный потом и гарью, вонь несвежего мяса, которое ему предлагали вместо еды. В начале он пытался не обращать внимания, отворачивался, но с каждым разом отвращение становилось сильнее. Он не мог заставить себя прикоснуться к этому куску, истекающему липкими соками, или испить воды из ржавой миски, в которой отражалось его собственное измученное лицо. Еще недавно он мог есть все, что угодно. Он знал, что значит голодать, знал, что значит хвататься за любую возможность выжить, но теперь... Теперь он привык к тому, что его кормят теплой едой, что заботятся о нем, накрывают мягким пледом, оставляют для него свет, чтобы он не чувствовал себя одиноким. Фрида окружила его вниманием, исподволь отучила бояться собственного существования. Он все еще не до конца привык к этой жизни, все еще оглядывался, все еще сжимался, если кто-то приближался слишком быстро, но в его жизни появилось место, которое он мог назвать домом.
  Теперь у него отобрали это.
  Он ненавидел этих людей. Их было немного, но каждого он запомнил. Движения, лица, голоса. Они не воспринимали его как живое существо, как разумное создание, они видели только товар, кусок редкой плоти, которым можно торговать, менять, забавляться. Он не знал, кто купит его и зачем, но в голове вспыхивали самые страшные образы, еще более жуткие, чем неизвестность.
  Он не мог простить их. Даже если не сейчас, он найдет способ. Драконы не забывают обид, а он не просто дракон – он вырос в ненависти. Он был создан, чтобы ненавидеть, чтобы бороться за выживание, чтобы цепляться за крохотные шансы и превращать их в свое оружие. Он совсем недавно узнал, что такое любовь, но потерять ее не был готов.
  Корабль резко дернулся, словно споткнулся в пустоте. Металлический корпус жалобно завыл, в стенах раздался глухой скрежет. Лампы замигали, тусклое освещение на секунду погасло, прежде чем включилось аварийное питание, оставив всё в прерывистом мерцающем полумраке. Электроника захлебнулась короткими сигналами сбоя, гравитация качнулась, но удержалась, воздух наполнился запахом горелого металла.
  Рейшан знал, что происходит. Он прожил большую часть своей жизни на корабле. Конечно, он не мог управлять техникой, не знал, как вмешиваться в системы, но понимал основные принципы. Они потеряли контроль. Автоматика дала сбой. Возможно, перегрев, возможно, неправильная маршрутизация или неумелое обращение с движками. Это было не важно и значило только одно – мужчины вряд ли обратят внимание на него прямо сейчас.
  Это был его шанс. Рейшан резко врезался плечом в прутья клетки. Металл прогнулся, но даже не сдвинулся. Он ударил снова. Вновь. Боль прострелила бок, отдаваясь в лопатке. Он зашипел, но не остановился. Ещё один удар, ещё... Клетка дрогнула, чуть сместилась, и этого было достаточно. Он собрал все свои силы и ударил в последний раз. Клетка завалилась на бок. Замок лязгнул, створка приоткрылась. Взгляды мужчин были устремлены не на него – они ссорились между собой, ругались, выясняли, кто виноват в аварии. Рейшан не стал терять ни секунды. Он скользнул наружу, мягко, как тень, нырнул под ближайшие клетки, скрываясь в темноте.
  Взгляд метался в поисках выхода. Ему нужен был план. Куда он пойдет, если корабль взлетел? Как добраться домой? Он не мог улететь один. Не мог управлять этим судном. Не знал, как их убить, чтобы захватить этот корабль. Но он знал, что не может проиграть.
  Он не мог потерять свое счастье навсегда. Ему нужно лишь ждать. Как всегда.

[Тиру]

Тусклый свет на аварийном питании вспыхнул, слабо моргнув, а затем вспыхнул еще раз неожиданно ярко, залив помещение "Хвоста" резким, неестественным светом. Но вместе с этим всплеском приборные панели загорелись тревожным красным, не просто сигнализируя о проблемах, а выдавая ясный знак — контроль больше не принадлежал команде корабля. Их система оказалась заблокирована извне. Из динамиков внутренней связи раздался ровный, уверенный голос:
"С вами говорит капитан "Облачного Ткача". Сложите оружие и не делайте глупостей, тогда никто не пострадает."
Голос был чётким, хладнокровным, но в нём не было угрозы. Скорее, спокойная уверенность того, кто точно знает, чем всё это закончится. Тишина, которая последовала после, казалась напряжённой, как туго натянутая нить.

У стыковочного шлюза, склонившись над внешней панелью, Леон деловито подключал один из своих приборов. Пальцы механика легко бегали по интерфейсу, прокладывая путь в систему "Хвоста" с такой сноровкой, что, будь у Тиру зрение, он бы точно подумал, что Леон не просто работает, а творит какое-то техническое колдовство.
— Вот, я подключился к их камерам, — удовлетворённо сказал механик.
Тиру услышал лёгкий шорох — это его старший помощник придвинулся ближе, чтобы самому разглядеть ситуацию на небольшом экране.
— Спорят друг с другом, — спокойно рапортовал Карас, который умел читать по губам. — Решают, сражаться ли с нами. Видимо, совсем нечего терять.
Дракон вздохнул, чуть склонив голову.
— Может, я попробую их ещё поуговаривать? Они правда такие отчаянные? — Шейные шарниры Караса скрипнули - помощник отрицательно покачал головой.
— Вряд ли получится. Нам стоит действовать сейчас, пока они не успели укрепить оборону.

Вокруг собралась группа бойцов — три матроса, вооружённые стандартными для команды "Ткача" винтовками. Никто из них не был наёмником или головорезом, а потому в бою их бо́льшая сила крылась в слаженности, а не в индивидуальном мастерстве. Но Тиру и Карас — другое дело. Они умели доказывать своё превосходство не только словами, но и действием.
— Насчёт три, — ровным голосом проговорил старший помощник. — Леон, открывай шлюз и держись ближе к стене. Капитан, три метра прямо, два — вправо. Мы тебя прикроем.

Тиру ухмыльнулся, коротко кивнул и сделал глубокий вдох, пробуждая в себе чувство теомагии. Магия заструилась под кожей, ощущением силы пробежавшись по позвоночнику. С тихим шелестом чешуек тело капитана изменилось, приняв привычную ему промежуточную форму.

Раз. Два. Три!

Шлюз с тихим гулом разошёлся в стороны. Вряд ли команда "Хвоста" ожидала, что вместо огня на них выскочит нечто.
Тиру рванул с места, низко пригнувшись к полу. Он мчался, лавируя хвостом, чтобы поддерживать равновесие, его движения были быстры, но в них не было хаоса — только холодный расчёт. Один из противников оказался схвачен за одежду и буквально полетел в сторону второго, сбивая того с ног. Ещё один упал от удара хвоста — массивного, тяжёлого, которого никак не ожидал. Пока они приходили в себя, команда "Ткача" уже прижимала их к полу и застёгивала наручники. Всё прошло чисто.

Тиру выпрямился, переступая с лапы на лапу. Его хвост скользнул по полу, словно ощупывая пол узкого коридора. Он прислушался. Всё ли кончено? Где-то в глубине "Хвоста" раздались странные звуки. Шорохи, лёгкие удары, животные крики. Нелегальный отлов?

Он едва заметно повёл головой в сторону. Всё вокруг насыщено аурами, словно размытая картина, но среди всего этого его восприятие зацепилось за одну несостыковку. Маленькое, почти неощутимое пятнышко энергии, которое не принадлежало бандитам. Тиру шагнул вперёд, вытянул руку, скользнул когтистыми пальцами по приборной панели. Аура ощущалась ближе. Он медленно опустился на корточки. Под панелью кто-то был.
— Эй, привет. Ты что такое? — голос Тиру прозвучал почти небрежно-дружелюбно.

И только после того, как он это произнёс, до него дошло — как он, должно быть, выглядел со стороны. Перед спрятавшимся существом был покрытый чешуёй гибрид, с массивным хвостом, звериными лапами, длинными когтями на чешуйчатых руках и человеческим лицом, из-за слепых глаз кажущимся особенно неестественным. Если это кто-то напуганный... то зрелище для него — как из ночных кошмаров..

[Рейшан]

  Рейшан почувствовал, как металл под ним дрогнул — корабль больше не гудел так уверенно, как раньше. Шум снаружи ненадолго стих, после сменяясь громким металлическим звуком, который малыш не мог точно определить издалека. Следом за этим все вокруг зазвучало резкими командами и топотом ног, но теперь это были не только грубые голоса его похитителей. Кто-то другой. Чужой. Он прижался к холодной стенке под панелью, длинный хвост обвился вокруг лап, а красная шерсть вставала дыбом от каждого нового звука. Его уши, опущенные, чуть шевельнулись, улавливая обрывки чужих уверенных слов. События развивались стремительно, кто-то другой вторгся на этот корабль и сейчас чужие шаги с гулким металлическим эхом разносились по помещению. Неизвестный медленно приближался, он слышал его дыхание, слышал как он плавно передвигается, словно выискивая что-то в этой полутьме.
  Слабый свет пробился сквозь щели его укрытия — режущий, для не привыкших глаз, заставивший его зажмуриться. Он втянул голову в плечи, когти тихо царапнули пол, но он тут же замер, боясь выдать себя. Сердце колотилось так сильно, что казалось, оно само выдаст его местоположение. А потом шаги остановились. Прямо над ним. Рейшан затаил дыхание, красные глаза сузились, глядя в узкую щель. Кроха вжался в металл под панелью, его пушистая шерсть распласталась на холодной поверхности. Не выдержав напряжения он зажмурился, надеясь что тьма спасет его в этой опасной ситуации. Однако шаги больше не звучали. Он тут же открыл глаза и увидел его сквозь узкую щель — чешуйчатое тело, массивный хвост, когтистые лапы. Дракон. Рейшан узнал его мгновенно, еще до того, как голос раздался:
— Эй, привет. Ты что такое?
  Рейшан не шевельнулся. Его сердце колотилось, когти впились в металл, а шерсть встала дыбом. Он знал, что перед ним дракон — большой, сильный, настоящий, такой, какими были его братья, его родители, все те, кто отверг его за то, что он маленький, пушистый, без чешуи. Он ждал удара, насмешки, презрения, но пустые глаза Тиру смотрели куда-то мимо, и это сбивало с толку. Рейшан замешкался, его уши дрогнули, длинные усы задрожали в нерешительности. Малыш был растерян и зол, зол за чешую, что не досталась ему, зол за силу, что ему было не получить, зол за всё, что напоминало ему о прошлом, — но что-то в этом слепом взгляде держало его на месте. Страх и злоба боролись внутри, парализуя его на миг.
  А потом он рванул. Его лапы сорвались с места, когти глухо царапнули пол и он метнулся в сторону, прочь от этого дракона, от его ауры, от всего, что грозило ему смертью. Он не издал ни звука — говорить было нельзя, голос выдаст его, раскроет, что он тоже дракон, хоть и жалкий, недостойный в глазах таких, как этот. Его взгляд метнулся по отсеку, и он заметил её — вентиляционную решетку в углу, старую, с гнутыми прутьями. Она едва держалась, воздух из неё не шёл, и это был его шанс. Рейшан прыгнул к ней, когти вцепились в металл. Он был слабым — по меркам драконов, его семья не раз напоминала ему об этом, — но эта решетка не была преградой. Он ударил лапой, раз, другой, и с тихим скрежетом прутья поддались, выгибаясь под его весом. Его гибкое тело протиснулось внутрь, шерсть цеплялась за края, но он лез вверх, быстро, отчаянно, карабкаясь по узкому вентиляционному ходу все вверх и вверх. Лапы скользили, когти царапали стенки, но он не сдавался, пока не добрался до решетки повыше, через которую открывался вид на отсек снизу.
  Он прижался к ней, красные глаза блеснули, глядя вниз. Там, внизу, сцена разворачивалась как на ладони. Вооружённые люди — не те грубые похитители, а другие, слаженные, уверенные — повязали его захватчиков. Наручники звенели на запястьях его врагов, захваченных в плен этими пришедшими чужаками, голоса звучали резко, но без злобы. Рейшан видел, как тех, кто швырнул его в клетку, прижимают к полу, как их оружие падает с глухим стуком. Если бы не дракон, всё ещё стоящий там, внизу, он мог бы подумать, что это спасение. Что эти люди пришли за ним, чтобы вернуть его домой, к Фриде. Но незнакомец был там — чешуйчатый, огромный, с пустыми глазами, — и это всё меняло.
  Рейшан сжал лапы, шерсть на загривке встала дыбом. Драконы всегда хотели его смерти. Его семья вышвырнула его, называя слабаком, уродцем, недостойным жить среди них. Этот дракон ничем не отличался — или так ему казалось. Если он поймет, кто такой Рейшан, если увидит в нем не просто зверька, а дракона, то убьет. Так было всегда. Его лапы дрожали, но он не двигался, глядя сверху вниз, как загнанный зверь, который хочет верить в спасение, но не может.
  Он так сильно хотел, чтобы сейчас пришла Фрида. Её голос, ее теплые руки, ее спокойствие, которое медленно учило его не бояться. Она бы не бросила его, она бы нашла его, не покинь он планету. И он знал, что ее появления здесь не будет. Не здесь, не сейчас. Этот дрейфующий корабль был слишком далеко, а перед ним был дракон — враг, которого он ненавидел и боялся. Рейшан прижался к решетке, его красные глаза сузились, а в груди горела смесь ужаса и тоски. Он сбежал сюда, но что дальше? Рейшан не доверял никому, но драконам — особенно. Даже Фрида, её тепло и забота, не смогли выжечь этот страх до конца. Она дала ему дом, но перед ним сейчас было чуждое место. Перед ним был враг — или тот, кто станет врагом, как только поймет правду. Его шерсть встала дыбом, взгляд красных глаз, изучивший обстановку пристально стал следить за драконом внизу. Он не знал что ему ждать, и малыш вновь готовился к концу своего существования в своей короткой жизни.