[Аранарх]

Эпизод является альтернативной игрой и открыт для вступления любых других персонажей. Если в данном эпизоде будут боевые элементы, я предпочту индивидуальные договоренности

Нищая радиостанция, созданная группой неудачников в самом вонючем, темном и порочном городе Аркхейма.

Нерегулярный отыгрыш без очередности и обязательств, освещение внутриигровых событий (одобряется  наглое очковтирательство и высасывание инфоповодов из пальца), интервью с ИГРОВЫМИ ПЕРСОНАЖАМИ, морализаторство и депрессивная музыка.

Принимаем любые рубрики, которые можно провести с бюджетом в пол бутылки паленого джина на розлив.

Закуску интервьюеруемый приносит свою, или мы можем предложить поохотится на наших тараканов. Жареные они очень даже ничего, особенно, если хорошенько посолить.

Этот город - сама Ночь. Яркий, искрящийся, пахнущий потом и похотью, он одновременно тихий и страшный, со склизкими от помоев досками тротуара. Бледные, неразговорчивые аборигены шуршат в темноте навощенными плащами и ты никогда не можешь сказать точно, пройдет ли следующий мимо или угостит тебя стилетом в ребро. Ты идешь по узким улочкам, пропахшим кровью, насилием, помоями и собачьей мочой,. Блуждаешь в бесконечном лабиринте скрытого, страшного, таинственного зла и добра, немногим от него отличающегося. Дождь не смывает вонь - он лишь гонит волны грязной жижи, пачкает одежду и медленно испаряется, скрадывая все клубами сизого тумана.
Парочка невысоких, худощавых парней вкрадчиво пристраивается сзади. Ты кожей чувствуешь их взгляды и начинаешь паниковать. В висках стучит кровь, нет, это адреналин в крови играет на барабанах в твоей голове:
"бух, бух, бух, бух..."
Страх сжимает кишки ледяной хваткой, ты ускоряешь шаг и неожиданно вываливаешься на центральные улочки, к неоновым вывескам и фонарям постовых.

Город показал свои когти, чтобы ты, мешок с деньгами, бросился в жарко натопленные вертепы, в наполненные клопами гостиницы и к открытым кафешкам вдоль набережной.

Здесь царят неровный, красноватый свет факелов и многоцветные магические огоньки, но ты - нищий, репортёр дышащей на ладан радиостанции. Тебе не по карману даже дышать этим воздухом. Здесь светлый, почти кремовый мрамор зданий, широкие улицы, таинственный блеск жемчуга и гагатов. Здесь пахнет духами, жареным мясом и потом. Здесь - грязное, непрерывно бьющееся лоно города, к которому спешат приложиться все новые и новые люди. Студентки, жаждущие распрощаться с постылевшей девственностью, отцы семейств, просаживающие скромное состояние на карты и шлюх, богатые и развратные - все, кого привлекает Ночь. Ночь, какой ее рисуют в горячечных мечтах. Ночь, которая влечет, манит, отвлекает от зубрежки и налоговых смет, Ночь, в которой можно немного (пока не кончится серебро) побыть честным перед собой.

Днем вся эта грязь, вся эта пена из людей и их желаний делится на три реки. Одна из рек течет прочь отсюда - протрезвевшие, безденежные, мучимые совестью или глуповато улыбающиеся возвращаются в свои халупы, чтобы до конца дней своих нести в сердце память о Ночи.

Второй поток спит, завернувшись в мокрые простыни. Над ними медленно вращаются одинаковые дешевые вентилляторы, им одинаково светят в глаза пробившиеся сквозь смог и толстые шторы лучики света, а шлюхи, которых они подобрали в вертепах, одинаково чистят их кошельки. Если они были разумны, то последнего им удалось избежать, но все они одинаково спят, спят с улыбками на лицах. Они знают, что следующая Ночь снова будет принадлежать им.

Есть и третьи. Те, кто не смог, не сумел насытиться Ночью и превратил день в ее подобие.
В подвалах, в подпольных аренах, в особых кабаках и борделях, они продолжают свой бешеный танец, не ведая, не желая знать, что Ночь уже кончилась.

Даже сейчас, когда полночь давно миновала, я иду по этим улочкам и слушаю, как мои сапоги отлипаются и вновь прилипают к доскам. Этот сложно передаваемый, странно неприятный и приятный одновременно звук похож на чувство, которое дарит отковыривание струпьев. И то чувство - будто ты сделал что то плохое.
Скажем, подслушал, как дяденька трахает тетеньку в кладовке.
Если подумать - звук напоминает тяжелые, влажные шлепки разгоряченных тел.
Содом? Гоморра? Не смешите меня. Здесь даже тротуар наполнен пороком.

Где как не здесь мне найти то, что я ищу? И где как не здесь я смогу сделать это максимально приятно для себя? Ещё немного материала для того, чтобы читать его в дребезжащий микрофон, делая вид, будто я приношу пользу обществу. Будто кому то не плевать на мои истории, на мое морализаторство и горечь, вязнущую на зубах как просроченная ириска.

Наступил на собаку.

Черт, я не желал этого. Ее визг породил ругань какого то полуночного пьяницы, матерящего меня с балкончика своей вонючей квартирки.
Безумно захотелось залезть по ржавой лесенке и впечатать ему кулак в лицо, так, чтобы кровь и осколки зубов раскатились по коже.

Не сегодня.

И без того кажется, будто все смотрят на меня. Никто не знает, кто я. Я знаю, что им известен только мой голос, но черт меня побери, если это успокаивает меня хоть на мгновение.

Сколько времени прошло с тех пор, как мы запустили эту радиоточку? Месяц? Да нет, это было недавно.

Толстенькая тетрадь, даже скорее блокнот. Твердая, вкусно пахнущая бумага в толстом переплете из свиной кожи, с кармашками под терку и пару карандашей - неплохой подарок для подростка, но никак не для меня. Я его не заслуживаю.

Моим историям место на засаленных чеках из под вонючей жратвы на вынос, а не на этом шедевре полиграфии.

И все же..

Все же, когда я просыпаюсь непонятно где, в холодном поту и не понимаю не только то, "где" я, но и кто тот "я", черт возьми, такой, я впиваюсь пальцами в теплый переплет.

Медная защелка нехотя открывается, позволяя мне прочитать последнюю запись:

- Меня зовут Брокен Тул.
Сейчас утро. Я в Городе, на Темной Стороне. Я ищу хакландца по имени Азад Хинд. Мне нужен рассказ про двойное убийство в Канале Волка. Дать талер трактирщику

Сапоги до сих пор не промокли в этих чертовых лужах. Сна как не бывало. Я иду по следу человека из дневника, пытаясь вспомнить, как я намеревался вытащить у него сюжет для вечернего выпуска.

Наверняка, вчера у меня был план. Осталось лишь выловить его из похмелья.

[Аранарх]

Сегодня, пробуждение далось особенно тяжело. Вчера меня крепко выручило купленное на блошином рынке удостоверение прессы - и оно же привело меня к текущему состоянию.

Мой блокнот, просроченные корочки и апатичный цербер на входе в картинную галерею обеспечили мне доступ к бесплатному фуршету и несколько интересных контактов. Все шло прекрасно, пока я не принял приглашение покинуть "это угрюмое узилище духа, погрязшее в мелочном самолюбовании мэтров" в пользу истинного Парнаса - небольшого кабачка в паре кварталов от выставки, где мы с художниками долго и со знанием дела упивались в совершеннейшую зюзю.

Хотя, даже это было не самой серьезной моей ошибкой.
Ей была идея вернуться спать сюда, в засаленное кресло.

На часах четыре утра, а сосед уже включил свою ебучую аудиосистему.

- Вагон столыпинский,
Кругом решеточки,
Конвой из Вологды,
Не до чечеточки!
Вагон столыпинский,
Не до бутылочки.. - надрывались хрипящие колонки, проникая сквозь бетонные перекрытия, ковролин и мой череп.

Ублюдок.

Жаль, что его мать вместо пастинора использовала лимонную дольку.


Морщась от боли, от каждого злоебучего "тунц тунц", ввинчивающего мне в висок ржавую пешню для подледного лова, я попытался нашарить ногами сапоги. Один из них был тяжелее, чем следовало. Энергично встряхнув его, я получил сомнительную честь лицезреть вывалившуюся оттуда мышь. Тварь была жирной, лоснящейся, и асболютно меня не боялась.

Интересно, что они жрут тут? Тараканов?

- Ты слышала, когда нибудь, о конструктивизме в живописи? - спросил я у мыши. То, что на самом деле это звучало скорее как "Мнтхыы слш кнстхыыыы?" меня не волновало. Одно дело - задавать домашнему животному вопрос.
Другое - ждать от него ответ. Это уже шизофрения или, что ещё хуже, друидические практики. От друида до эльфа - один шаг.

[Аранарх]

- Нхххыыы - снова, зачем то, я попытался в человеческую речь и понял, что так дело не пойдет. На сиденье, вдавленная моей задницей между ним и спинкой, нашарилась бутылка с какой то ядовито-оранжевой дрянью внутри и одетым в рванье подростком снаружи, на этикетке цвета вчерашнего кровоподтёка.

Подросток был худ, поджар, держал в руках скейт и был неопределенного пола. Видимо, напиток подразумевался как что то энергетическое для юной поросли, но теперь в нем плавал невесть как оказавшийся в бутылке бычок из под Харотских Особых.

Это, кстати, был мой бычок. Больше никто на студии это дерьмо не курил, разве что от отчаяния.

Когда я его туда сунул...


Мышь среагировала на плеск жижи и привстала на задние лапки, забавно принюхиваясь своим крохотным носом. Я бы, на ее месте, был поосторожнее с принюхиванием вблизи от моих ног. И вблизи от этого кресла.
Да и вблизи от этой квартиры, чего уж греха таить.

Несколько глотков пресыщенной сахаром отравы вернули мне способность говорить и осмысленно оценивать происходящее.
Курить хотелось неистово, я буквально чувствовал, как моя тухлая кровь билась о покрытые холестериновыми бляшками артерии, скандируя "ЗА КУ РИ! НИ КО ТИН"

Тупая кровь. В моих сигаретах табака меньше, чем в обёртке от этих самых сигарет.

Вопреки закону подлости, в кармане обнаружилась недавно распечатанная пачка и недобитая зажигалка из Маммоночки, которую я спиздил ещё на прошлой неделе. Огонь зажёгся с первого раза - повод для гордости, между прочим. Моей и тех несчастных грязных детей из стран третьего мира, которые собирают эти зажигалки в обоссаном подвале.

- Ты будешь? - спросил я у мыши. Джентельмен всегда должен оставаться джентельменом, даже если он сидит в каком то гадюшнике, в несвежем белье и воняет перегаром.
Мышь, впрочем мой жест не оценила и попыталась сожрать кончик моей сигареты. Тупая сука.

Я отнял у нее свое имущество и закурил, пристально глядя на недовольную тварь у своих ног.

[Аранарх]

За окном медленно занимался рассвет.

Тлеющий огонек сигареты ожег пальцы и я вздрогнул, выходя из забытья. Кажется, дед задремал с сигаретой. Было бы забавно, если бы она упала на пол и подожгла пустую упаковку из под пиццы. Пламя бы медленно поползло по полу, захватывая все новые и новые островки горючего дерьма и пуская клубы вонючего черного дыма от горелого пластика. Думаю, хватило бы пары часов, чтобы вся квартира выгорела к херам собачьим, вместе со мной.

Хорошая смерть, богатая. Бедняков так не хоронят. Я поднес сигарету к единственному глазу и уставился на то, как крохотный уголёк поджаривает мои пальцы. На секунду я представил, каково это - сгореть заживо в низкотемпературном, дымном пламени. Медленно и мучительно? Определенно. Человек бы задохнулся раньше, чем его поглотил огонь. Мне эта роскошь недоступна, меня огонь будет глодать долго и без особого удовольствия. Буду обонять запах собственного горящего жира и паленых волос, пока кресло не развалится под моим весом.

А что потом?

Нет, это меня не убьет.

Окурок полетел следом за своим ночным товарищем - прямо в бутылку с газировкой. Возможно, это улучшит вкус. Ноги нашарили сапоги и я двинулся в на кухню, сосредоточенно взбалтывая полученный вуншшпунш. Не исключено, что им то мне и придется завтракать, чем черт не шутит. К счастью, на столе обнаружилась початая бутылка хлебной водки - завтрак чемпиона был обеспечен. Я открыл окно, меняя спертый воздух в квартире на спертый воздух большого города и зачерпнул ладонью немного воды, собравшейся во вмятине на отливе. Холодная, ей было очень приятно протереть лысину, и кроме того - она была куда чище той, что выдавал наш кран. Ветхий дом, ветхие трубы, ветхие очистные сооружения этого богом забытого квартала...

- Как только люди могут здесь жить? - вслух сказал я и уставился на бутылку хлебной в руке.
А, ну да. Точно.

Именно так.

Здравствуй, старая подруга.

[Аранарх]

Пустая бутылка полетела вниз. В самый последний момент, за мгновение до того, как она бы разбилась на сотни сверкающих осколков, я поймал ее Волей. В самом деле, это уже какое то свинство. Прохожие не виноваты в том, что у меня паршивое настроение - ни к чему им ходить по битому стеклу. Я проследил, как Девятое Чудо Света - Летающая Стеклотара аккуратно пристроилась возле переполненной урны и вернулся в дом.

Липкий от кожного сала наушник пристроился к лысому черепу - в нем надрывался Майкл Симбелло, изо всех сил пытаясь убедить нас в том, что она - маньяк. Я улыбнулся совпадению - сегодня ко мне должна была прийти гостья, чтобы записать небольшое интервью для выпуска выходного дня. Была ли она маньяком? Если верить певцу - несомненно. Я решил, что сегодня сам буду управлять знамениями и настроил микшер так, чтобы следующим треком играли бородатые мужички из ZZ top. Отточенно одетый мужик - это про меня, да.

Я сделал радио погромче - забавно, на самом деле, когда ты сам выбираешь, что будет играть ТВОЯ радиостанция. Дребезжащий приемник завопил голосом Билли Гиббонса ровно в тот момент, когда я открыл кран. Вместе с его известнейшим гитарным вступлением завыли пустые трубы - горячей воды, очевидно, сегодня не завезли. Наверное, стоило все же было заплатить за нее, а не вьебывать деньги в ящик дешёвого вина в картонных пачках.

Но что наша жизнь без сожалений? Фруктовый кефир без фруктов. Сосиска без теста. Добавим в нее ещё немного сожалений и откроем холодный кран!

Ледяная вода полилась мне на голову, ожгла плечи и задницу, и я завопил, как маленькая бородатая сучка.
Все то время, пока я стоял в душе под струями ледяной воды и смывал с себя вчерашнюю грязь и вчерашний Олд Спайс, я безостановочно матерился. Почему то так было легче терпеть холод, и вскоре я поймал себя на том, что матерюсь в темпе барабанов Френки Бирда.

И тогда, я засмеялся. Наверное, впервые за последнюю неделю - очень уж забавно было осознавать себя в таком положении.
Вытирался я уже под Криденс, прокладывая путь полотенцем сквозь джунгли на своей спине.
Белье, рубаха, потерые штаны-карго и черная, засаленная до блеска кожаная жилетка - мой выбор на вечер. Безупречный костюм безупречного джентельмена дополнил палёный боуи с клинком из прессованной фольги из под шоколадок, который я спрятал в сапог.

Начинался новый день.

Я плюхнулся в рабочее кресло и закурил сигарету вместо закуски к своему изысканному завтраку - так, на самом деле, будет даже лучше. Как говорил один мой давний (и давно мертвый) знакомый - избыток пищи мешает тонкости ума, а ум мне не помешает. Надо привести в порядок свои записи с вчерашней пья.. ээ.. вечеринки.

 

[Аранарх]

Снова Джефферсон Эйрплейнс. На этот раз - Белый Кролик. Ну, это уже точно знак. Рука Провидения, которая ясно даёт мне понять, что без колес в нашем деле ну никак нельзя обойтись.

Я нашел маленькую голубую таблетку там, где оставил ее позавчера - в переплете древнего, раскисшего экземпляра Чикенхоука Роберта Мейсона. Самое то место для хранения дури, верно? Жаль только, что единственный вертолет, на котором я летал, был неразрывно связан с кроватью и интоксикацией адской смесью из спиртов и углекислых газов. Оно и логично - зачем мне вообще, мать его, залезать в огромную железную мишень для пушек, если можно просто шагнуть в небо?
С другой стороны - а на кой черт мне дурь? Я ведь на работе. Буду как самый настоящий радиоведущий - брать интервью у несчастной, которая зачем то не сказала "нет" и не заехала мне коленом в промежность.

Огромная ошибка с ее стороны, кстати говоря.

Собравшись с волей, я решил пойти против Провидения и спрятал таблетку обратно в переплет. Ссать против бури - мое кредо ведь, так?

- ТЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗ!!! - омерзительно заскрипел дверной звонок и я крикнул "Войдите" в ответ. Немного вежливости не помешает и..а, черт. Я забыл протереть стаканы.
А впрочем, спирт - отлично дезинфецирует поверхности. Наверное. Во всяком случае, я что то такое слышал.

А вот наушник стоит настроить, что в моем понимании означает - прижать покрепче отходящие контакты бельевой прищепкой и ещё разок мотнуть поверх свежим скотчем, пахнущим дешёвым клеем и, в какой то мере, стерильностью. Все правильно. Гостям - только самый свежий скотч на наушниках.

[Агнет]

"Эфир?" одними губами спросила гоблинша ведущего, указывая пальцем на микрофон перед ее лицом. Газлифт ее стула был поднят в самое высокое положение, на мягкой обвке несколько книг.
- Доброго вечера, продуктивного дня и бодрого утра, слущатели радио Сточная Канава! - сказала плесень в микрофон.
В голосе отпечалась усталость, конец рабочего дня, табачная хрипотца и легклкая, стеснительная неуверенность, смешанная с глуповатым акцентом.
- Сегодня, вместе с вашим неизменным ведущим, голос тихой и мирной окраины Стего, где ничего не происходит. Спасибо за приглашение. Впервые со мной такое случилось и я немного волнуюсь.
Агнет пальцами своей железной руки привлекла внимание ведущего и вопросительно указала себе за спину, где на стене висел знак "курение запрещено".
- Я могу закурить?

[Аранарх]

- Да, разумеется. Как видишь, мы здесь этот знак воспринимаем.. не слишком серьезно - улыбнулся гном не раскрывая губ и пододвинул к гостье относительно свежую банку из под Аркхкафе. Свежую - потому что предыдущее поколение окурков отправилось в мусорное ведро. Относительно свежую - потому что те культурные слои на ее дне, состоящие из пепла, плевков, вросших бычков и обгоревших целлофановых оберток заставляли всерьез задаться вопросом - а когда вообще последний раз здешние обитатели покупали себе кофе?

Второй рукой, он указал на кучку перемотанного скотчем хлама, который, по всей видимости, должен был изображать наушники, предназначенные для Агнет. Они выделялись среди прочего безобразия, как минимум - свежим скотчем.

- Я, как самый бородатый и гостеприимный радиоведущий Радио Сточной Канавы, от лица наших слушателей и себя лично, могу заверить, что для нас это не менее волнительный опыт. Ведь ты первая, кто откликнулась на приглашение. - говорил одноглазый карлан, ни на мгновение не прекрящая своего движения по студии.
Его древняя гарнитура, раскрашенная детским лаком для ногтей в цвета взрыва кабачка в коляске с детёнышем радужного пони угрожающе раскачивались и поскрипывала, когда он ходил, но, почему то, не рассыпалась.
Колдовство это было, или кожное сало на ней превратилось в сверхпрочный полимер, поддерживающий цельность конструкции - черт его знает.
Самое главное было то, что проговорив свое вступление, лысый живчик откопал в рассохшемся серванте свежую поллитру "Эонской Слезы" и пару стаканов.
Гнуснейшим образом ухмыльнувшись, он показал свою добычу гоблинше и продолжил вещать, неспешно приближаясь к столу со призывно позвякивающим богатством.

- Итак, чтобы не томить ни тебя, ни наших уважаемых, эээ, потребителей, я предлагаю сразу начать с первого вопроса. Видишь ли - мои бедные слушатели терпеть не могут, когда я пью в прямом эфире. Во всяком случае, я получаю массу писем на тему того, что это непрофессионально и подаёт отвратительный пример... детям. - гадливо прокряхтел последнее слово гном, вскарабкиваясь на табуретку перед своим рабочим местом. Каким то образом, он умудрился не использовать для этого рук и не уронить ничего своего инвентаря.
Захватанные граненые стаканы гулко опустились на липкую столешницу.
Нарочито-хрустко открутилась пробка.

- Так вот, это я к чему. Водку будешь? - осведомился карлик, опорожняя добрую четверть бутылки в свой стакан.

- Если да, то с тебя тост. - добавил он, наливая столько же во второй стакан.

[Агнет]

   - Я так и подумала. Надеюсь инспектор по пожарной бещопасности не слушает эту волну. - ответила плесень.
   Придвинув банку поближе, Агнет опасно расположила ее на краю стола. Запалив сигарету, которая в ее руке походила больше на сигару, она хрипло закашлялась в кулак.
   - Зря так делают. - нахмурилась мелкая, зажав сигарету в зубах и воюя с наушниками, которые явно не подходили ее анатомии - Когда ведущий не вяжет лыка... Это смешно.
   Разговоры давались ей не легко. Часто она делала паузы, чтобы подобрать нужные слова.
   Положив на стол зажигалку, гоблинша поверх нее сбалансировала недокуренную сигарету, чтобы не оставить черное обугленнле воспоммнание о себе на столе радиостанции, заерзала. Из рабочей сумки, лежащей на полу возле стула показались два противно-сладких "коктейля" в алюминиевых банках. На каждой обещали отсутствие сахара.
   - Не, старый. Я крепкое стараюсь не пить. Меня очень быстро развозит. - пояснила она. - Это семейное.
   С шипением из открытой  банки полезла пена.
   - Блять... - бросила гоблинша.
Припав к банке, она предотвратила превращение стола и свой одежды в липкое поле брани. Небольшую россыпь капель она просто смахнула ладонью.
   - Взболталось. - пояснила она. - Тост? Проклятье... Без ножа режешь, дворф. Кхм... У нас есть одна пословица: Sharaab sa prem karab khai me rahab achi. На вашем типа "Бухло любить - в канаве жить". Но какое веселье без выпивки? Поэтому не будем злоупотреблять, но сегодня выпьем.

[Аранарх]

- Уместный тост. - сказал гном и опрокинул в себя стакан. Он не утруждал себя потаканием глотательному рефлексу, позволяя водке свободно течь по пищеводу куда то внутрь себя. На какое то время он замер, пытаясь вернуть себе способность дышать.
Глаз увлажнился. Темная, с лёгким лиловым оттенком кожа добавила немного красного подтона - то было тепло, стремительно распространяющееся по телу древнего колдуна. Наконец, он соизволил свирепо вдохнуть воздух и щёлкнул пультом.

Включилась негромкая фоновая музыка, еле слышимая за голосами.

https://music.yandex.ru/album/24636442/track/110718033?utm_medium=copy_link

- Мммнх. - красноречиво прокомментировал происходящее карлик и взял в руки сигарету.

- Да, очень уместный тост. И, пока наши многоуважаемые радиослушатели не впали в алкогольную, наркотическую, или иную нирвану, поинтересуюсь - уместно ли будут спросить тебя, каково это - быть гоблином-механиком в мире, где большинство предпочитает решать свои проблемы магией и не жалует гоблинов? Двойной удар под зад, если я верно оцениваю ситуацию - сочувственно покачал головой гном, наминая пальцами несчастную сигаретку. Не то, чтобы он хотел курить. Не то, чтобы он не хотел курить. Это больше было похоже на странную форму ментального онанизма - сидеть и аккуратно крутить в пальцах дешёвую сигарету, поглаживать, обминать ее...

[Агнет]

   - Знаешь. - щуря глаза от сигаретного дыма сказала Агнет. - Вопрос не простой.
   Сделав пару глотков, зеленая отставила банку с коктейлем и взяла в руки импровизированную пепельницу, растирая уголек окурка о покрытые пеплом стенки.
   - Раньше это раздражало. Высокомерно смотрят и низко шутят. Раньше, я имею в виду, когда я была... Забыла слово. Когда у меня было меньше опыта. Это било в самооценку и пару раз я думала вообще бросить и вернуться в племя, работать на прииске. Этого от меня и ждали, но как бы в пекло их.
   Вернув пепельницу на стол, она запалила следующую сигарету, не забыв промочить горло.
   - Сейчас грех жаловаться. Некоторые вещи я делаю лучше, чем эти ведьмы и ведьмаки. Uphar banam awsar. Они полагаются на дар, а я использую возможности. Ты даже не представляешь...
   Усмехнувшись, Агнет сделала еще глоток. В ее голосе пованивало завышенным ЧСВ. Ей было, чем гордиться.
   - Когда у тебя что-то выходит лучше, чем у этих волшебников-шарлатанов сказать "это наука, сучка!" - лучше, чем попойка.
   Подавшись вперед она стряхнула пепел и продолжила.
   - Конечно мне скажут, что пиздеть - не мешки ворочать. Правы. Далеко не всегда выходит так, как мне хочется, но тем не менее получается составить конкуренцию. Быть гоблином-механиком в окружении гадалок и экстрасенсов не так уж и плохо.

[Аранарх]

- Очень позитивная точка зрения, и весьма требовательная к тебе. - улыбнулся гном, не раскрывая рта.

- Не думаю, что среди наших слушателей найдется хотя бы четверть с такими же крепкими железными яйцами, как у тебя. Я это образно, если что. Устойчивое выражение. Уймите ваше воображение, мерзавцы, и даже не заикайтесь о Тридцать Четвертом Законе - сказал карлик и погрозил пульту пальцем с зажатой в кулаке сигаретой.

- Я, скорее, к тому, что подобный образ мышления делает тебе честь. Поверь мне, не многие могут похвастаться такой стойкостью, такой.. целеустремлённостью.
Насрать, что там думают эти подпорки для облаков, ты могла стать круче и ты стала круче, несмотря ни на что. За это.. - гном поднял второй стакан и бросил взгляд поверх него. Ей показалось, или единственный глаз собеседника - теплый, карий, с золотым искорками, на какое-то мгновение превратился в холодный черный провал?
-.. и выпьем. Как гласит наша важнейшая литания - лишь Воля имеет значение. - торжественно провозгласил радиоведущий и опрокинул в себя следующую порцию.
На сей раз, пошло куда как проще - он ещё сильнее порозовел, фыркнул и, наконец, закурил свою многострадальную сигарету, распространяя вокруг удушливую вонь Харотских Особых.

- Да, хорошо... - замурлыкал гном и защелкал кнопкой, выбирая следующий фоновый трек.

- А кстати, говоря о стойкости. Если не секрет - как гоблины, с вашей сверхплодовитостью, умудряются сосуществовать с кем либо в городах. Я к тому, что в отличие от фронтира, в городе же нельзя охотится на прохожих, равно как и проходим нельзя убивать гоблина без причины. Если ты, конечно, не коп или не платишь копу. А рабочих мест не так уж и много, если вдуматься.

[Калеб Хейл]

- Ну, что ж, дамы и господа, пока наши низкорослые друзья что-то там обсуждают...Для нас не очень интересное...Мы, наконец, откроем нашу рубрику "Гребаная бессонница и неуёмные мысли...". Собственно говоря, откроем нашу рубрику песней...соответствующей:
https://vk.com/audio-2001280156_121280156
- Уж не знаю включилась ли у вас музыка или нет, по сути мне плевать, дорогие зрители. Большей частью я тут для себя. Если будет интересно потом скину трек лист...Или поленюсь и забью болт на это.
- Итак, какие мысли посещают вас, когда не спится? Сто пудово они и являются причиной без сна. Меня вот сегодня мучили мысли о том, что лавка и моё дело не выгорает. К сожалению, оно перестало приносить доход и я отчетливо понимаю, что из-за этого я не хочу являться на рабочее место. Оно настолько мне стало претить, что руки полностью опускаются и хочется его забросить. Это дело изначально не приносило мне, Калебу Хейлу, особой материальной выгоды, но в начале пути оно приносило моральное удовлетворение. Я был молод и горяч, а тут дело дело и моё личное. Но сейчас...кроме конкурентов рядом добавились еще и маркет плейсы и стало совсем невыносимо. Въебем следующую олдовую композицию и продолжим говорить пока она играет на фоне.
https://vk.com/audio-2001925708_48925708
- Давным давно у меня была знакомая, её звали Архаста и у неё была своя рубрика, что-то сродни тому, что творится у нас тут, называлась она "Философия дряхлого мозга." Мне очень нравилось беседовать с ней на разные жизненные темы, но...Потом она пропала и беседовать стало не с кем. Помянем былые времена, что б их и память не дающую покоя! - Раздался звук чего-то пенного, наливающегося в бокал. - И вообще вы заметили, что чем старше мы становимся, тем больше на нас давит груз прошлого? Ебучие воспоминания не дают покоя. А в молодости? Помните? Идиотам закон не писан, делали что хотели. - Он усмехнулся. - Творили чушь и были счастливы. Дааа...Счастье в неведении. 
- Вот низкорослый паукообразный в самом начале сказал, что можно вызывать на интервью кого хочешь. А ведь бесит, что чаще всего приглашают и интересны какие-то странные на твой взгляд личности...Это моё наблюдение на протяжении большого периода времени. А добрые никому не интересны. Дааа...Такова природа человека. Ладно, надо немного убавить пыл. Включим что-то помягче.
https://vk.com/audio-2001270251_81270251
- Эта композиция отчего у меня ассоциируется с госпожой Фортуной. Хотя это больше мои домысливания. Я её даже толком не знаю. А еще с Саурус...Когда-то был такой демиург, но уже не будет. Кстати, еще одна интересная тема поднялась...Эта демиург так устала от себя самой, что просто решила исчезнуть из этого миру. Куда...мне конечно известно, но вопрос в другом что становится триггером к этого, что заставляет терять интерес к тому что с тобой происходит? Когда гаснет искра?
Короче, пока все...Может еще чего-нибудь расскажу...Последнюю композицию вам в уши...
https://vk.com/audio-2001666763_6666763

[Таска]

Древний орк, ночь, таксофон, фонарь, аптека. Таска нажимает на кнопки, но палец слишком большой, поэтому нажимаются разом несколько кнопок. Приходится надевать на пальцы острые колпачки. Из приемника, собранного из опустошенной банки пива, магнита, батарейки, проволоки, вырванного динамика и святого присутствия орочьих богов, доносится радиоэфир. Единственное, пожалуй, развлечение в неизвестном городе, где закрылись все бары. Если можно позвонить и докопаться, то почему бы нет?

— Вы там бухаете что ли? — зеленокожий завидует, хотя не может объяснить, как это выяснил. Наверное, настроился на эфирную частоту алкоголя на радиостанции.

— Но спросить я хотел не это. Гоблины-механики — это хорошо, это почти надежно. Я знаю много гоблинов и некоторым из них я бы доверил держать отвертку. Не суть. Короче, в эпоху, где супер расы швыряются молниями из глаз, а киборги-убийцы пальцем пробивают железобетонные стены, насколько нужно быть ремесленником?

— Я и сам своего рода механик, артефактор и ученый, — Таска косплеит Уиллема Дефо. — Я люблю конструировать свистоперделки и стрелялы, но порой магия и прочее чудачество эффективнее...

Тут Таска вообще потерял нить собственного повествования. Но он и не обещал быть понятным и последовательным. Как говорится, любите как есть или ешьте как Любы.

— Я предлагаю построить БАИВУЮ ЛУНУ! Прикрутить к ней реактивные комплексы, напичкать ракетных шахт, пару миллиардов пушек, генератор варп-поля и поле для гольфа! А потом уроним её на Терру, Циркон или куда-нибудь еще! Ты со мной, зелень? Это станет нашим жопус агнусом!

[Аранарх]

- А вот и первый дозвонившийся слушатель, мои уважаемые радиослушатели! - радостно воскликнул гном и перекинул сигарету в уголок рта чем то темным, быстро мелькнувшим и абсолютно точно не похожим на язык.

- Я ощущаю в нем нешуточный энтузиазм и грибы, подобных которым Карлос, мой старый знакомый, искал всю свою жизнь.
Верите нет - не все проблемы в жизни можно решить пейотлем и оргиями..
Да.. - карлик задумчиво затянулся и стряхнул пепел в опустевший стакан. Лицо его, на какое то время, приобрело мечтательное выражение.
Несомненно, предмет разговора был ему знаком не понаслышке.

- Да... Да, о чем это я. Кто ты, друг? Не пойми меня неправильно - я спрашиваю из чистой вежливости и потому, что так делают на нормальных радиостанциях. Хотя я лично, это не понимаю. Кого вообще ебет, как зовут меня? Тебя? Главное - наши истории. Одна история охуительней другой... - как то внезапно увял ведущий и задымил.

- В чем.. кха, простите не в то горло пошло.. кха кха, ебучая отрава.. кха - закалялся гном и потянулся за бутылкой.
Пара хороших глотков привели его в относительную норму и он свирепо задавил ни в чем неповинный хабарик в крышечке из под водки.

[Вакула Джура]

  На фоне транслируемой музыки и совершенно мимо такта время от времени слышалось ласковое потрунивание укулеле. Ровно четыре аккорда. Больше Вакула не знал и даже с этими четырьмя справлялся с трудом, просто переставляя их местами и время от времени отвлекаясь на настройку раздолбанных струн. Инструмент он нашел по дороге сюда, отжав у отошедшего за угол бездомного музыканта. А куда шел сам Вакула? Зачем он сюда пришел? А, точно. Кажется, сопровождал ребенка. Нет, подругу. Знакомую. Гоблиншу, короче, которая сейчас сидела напротив гнусного карлика и вещала что-то в микрофон на всеуслышанье ближайшего района. Проклятые таблетки от боли в пояснице погружали сознание в туман погуще даже той пелены, что витала в студии, нагнанная сигаретными выхлопами. Уютно, как дома. 
  Лениво перебирая пальцами по струнам, мужчина сверлил бездонно почерневшим взглядом жирного паука, сидевшего на пятнистом от грязи и старости потолке (он сидел там, куда едва попадал свет тусклой лампочки и пялился в ответ). Вполуха слушал подкаст и время от времени скалился, чуть сотрясаясь в беззвучном смехе.
— Гений. Просто гений, — сипит под нос, обращаясь неизвестно к кому и по поводу кого. Смех вдруг скатывается в сухой кашель курильщика, прикрытый прижатым ко рту кулаком. Поправившись и почесав слегка нависшее над твердым ремнем брюшко, вернулся к своему крайне неуместному занятию.
  Трунь.

[Расахти]

Темнота в противоположном углу комнаты резко сверкнула двумя алыми огоньками. Существо, сидевшее там, пришло в движение. Как долго оно там было? Сложно сказать. Если оно вообще было. Быть может, курение и вправду опасно для здоровья, вызывая не только постепенную пропажу денег, но и галлюцинации. Словно хамелеон, лениво теряющий свою маскировку, очертания красно-белого хвоста все четче проявлялись из тени и бесконечных гор хлама. С грацией канализационной крысы, бесшумно роющийся во внутренностях чужого дома, нага плавно поднялась к пауку. Для него, существо из тени предстало не как иллюзия, или даже метаироничный концепт. Но как начало чего-то .. большего. Тёплого. Темного. И до неприятного пустого.

- ...

Лицо охотницы, отчасти все еще скрытое тенью (да сколько же их тут?!) и все еще возвышаясь на уровне потолка, медленно повернулось к музыканту. На уголках рта можно было рассмотреть грустно покачивающуюся паутину. В комнате стало на одного слушателя меньше.

- Сущности присущно нестандартный аромат.

Если проследить направление пальца, шёпот дедукции даст подсказку - нага говорила об карлике. Тихий, наполненный грамматическими ошибками, и лишенный эмоций голос, едва ли был насмешкой. Впрочем, зачем это было сказано тоже непонятно. Разве что если она предлагала помыть ведущего. Возможно, где в более счастливом месте, наверняка уже придумали вести радио из бани, разбавляя душевные разговоры загадочных ночей паузами из тихо шипящего пара и сладких покряхтываний. И все же, было в этом месте что-то, что нага не променяла бы ни на одну баню. Тонкие змеиные зрачки, неохотно ловя на себя пыль с потолка, перенеслись на гоблиншу. Сложно сказать, какие процессы творились в голове у девушки. Да и она не могла понять, откуда время от времени доносятся голоса. Прочем, раз она была здесь, значит что-то её в этом месте да заинтересовало.

[Моль]

Мин в очередной раз кряхтела, завязывая на холщовом рюкзаке узлы, словно запечатывала его в дорогу мощным оберегом из старческого упрямства - она была женщиной, которая увядала не смиренно, а с боем, цепляясь за остатки молодости и былой силы, будто за потрёпанный шерстяной платок в непогоду. В её узловатых пальцах всё ещё ощущалась цепкость, а голос был преисполнен властностью, с которой можно было бы командовать многочисленным семейством, если б оно у неё было. Хмурое лицо испещряли морщины, глубокие, словно следы когтей времени. Тонкая кожа с пигментной россыпью зловеще подсвечивалась тусклым светом лампы, а неряшливый пучок на затылке напоминал сухую траву, выгоревшую на солнце. Она пахла травами, подсохшей кровью и непреклонностью, острее которой мог быть только её язык.

Моль стоял рядом, держа в одной руке нож, а другой прижимал к столу кусок свежего мяса, с профессиональной методичностью нарезая его поперёк мышечных волокон. Лезвие скользило плавно, почти бесшумно, разделяя плоть точными, уверенными движениями – ритуал, в котором не было ни спешки, ни сомнений, и в этой механической точности чувствовалось что-то первобытное, почти умиротворяющее.

— Куда ты опять прёшься? Ночь, ливень, ноги промочишь, кости застудишь, — Мин настойчиво причитала, затягивая очередной узел так, будто собиралась удержать дракона одной лишь силой мысли. — Тебе что, трудно надеть что-то потеплее? Хотя бы тот свитер, что я тебе приносила!

Мин всегда что-то приносила, с хрупкой, но неугасающей надеждой на то, что дракон наконец оденется «по-человечески». Заботливо разношенные кем-то ботинки. Шерстяные носки крупной и неуклюжей вязки. Термобельё. Рейтузы на подтяжках, в которых он, разумеется, никогда не покажется на глаза даже самому себе при примерке. Свитер, тяжёлый, пахнущий пылью и чужой заботой. Моль принимал всё молча и небрежно складировал дары в углу комнаты.

— Он колется.

— Ах, ты ж, нежные какие!.. — проворчала, но спорить не стала, агрессивно развязывая все узлы, которые сама же затянула недавно, и сунула в рюкзак увесистый «кирпич». — На вот, телефон. На случай, если ума хватит позвонить, когда в очередной раз окажешься в неприятностях. – Смешно и мило одновременно, Моль ещё не определился с выводами на очередную выходку старухи, но знал, что Мин примчится на зов. С трясущимися от хромого бега ногами, ворча, причитая и, возможно, с очередными рейтузами наперевес, потому что кто-то же должен следить, чтобы этот несносный дракон не ходил босым по холодной земле.

Моль вздохнул, закинул мясо в холодильник и вытер руки о фартук.

— Крысу покормишь. Всё будет хорошо.
В этом мире понятие «хорошо» было относительным. Здесь можно было промокнуть до нитки, увязнуть в грязи по пояс, замёрзнуть до ломоты в костях или хорошенько прожариться под палящим зноем – и всё же считать, что повезло. Повезло не нарваться на что-то, что способно сделать все эти ниспосланные небом «блага» последней неприятностью в жизни.
Моль пробирался сквозь заросли колючего кустарника и, пожалуй, впервые за долгое время сожалел, что не надел многострадальные рейтузы. Мин была бы в восторге от своего «я же говорила». Смахнув мокрые пряди волос со лба, он полез в рюкзак за флягой, но вместо неё в руке оказался телефон, и уставился на него с тем же интересом, с каким смотрел бы на дохлую крысу. Влажные от непогоды пальцы мазнули по экрану. Звонок пошёл.

- Блять...

Гудки были долгими. Потом что-то щёлкнуло, и в трубке раздался голос:

— Э-э... Алло? Переключаем Вас в эфир, подождите секундочку.

— ...

Моль молчал, поднеся трубку к уху. Из динамика послышалось сдавленное покашливание.

— ... — Дыхание было тяжёлым и затруднённым, с хрипотцой. Он хотел пить, а не вести диалоги - попробуйте пройти через леса и болота сутки, без остановки. Неожиданная связь с миром была чуждой, почти абсурдной, в то время как он продолжал без слов занимать линию частым, хриплым дыханием. А затем повесил трубку.