[Сининэн]

Алькор / Аллия, берег у моря Бааст/ 5020

@Сининэн @Май

Эпизод является игрой в прошлом и закрыт для вступления любых других персонажей. Если в данном эпизоде будут боевые элементы, я предпочту стандартную систему боя.

[Сининэн]

Сегодня Сининэн погрузилась в водные глубины планеты Алькор, и ее душа снова воспарила от ожидания. Глубокие морские просторы манили ее обещанием сокровищ, затонувших кораблей и утерянных чудес. Но что ей довелось найти, когда она сквозь водоросли пробиралась все глубже? Не драгоценности или древние артефакты, а лишь молчаливые свидетельства минувших эпох — скелеты, останки тех, кто когда-то жил и мечтал...
Танцуя в холодной и темной воде, Синэ преодолевала зеленые завесы водорослей, ее фигура, словно утонченный луч света, проникала в бездну. Каждый обломок, каждая косточка была напоминанием о том, что некогда эти глубины были полны жизни. Эти обломки, словно невидимые письма прошлого, шептали истории о забытых мечтах и надеждах.
Сининэн еще глубже погружалась в бездну морских глубин, поглощенная величественным спокойствием подводного мира. С каждым погружением ее окружала бескрайняя темнота морских просторов, которую нарушали лишь мерцающие огоньки водорослей и светящиеся рыбные создания. Она скользила сквозь облака пузырей и завораживающие коряги, сплетающиеся в фантастические формы, и ощущала мягкость течений, ласкающих ее.
Внезапно, из мрака возник силуэт, величественный и грациозный. Это была акула — не просто хищник, а величественное существо, которое словно бы само было частью морского царства. Ее тело, мощное и скользкое, двигалось с завораживающей грацией, как если бы она была создана из самой воды. Глаза акулы, словно две сверкающие звезды, внимательно наблюдали за Сининэн, изучая ее с недоумением и уважением.
Демиург, несмотря на самое уважение к этим морским созданиям, не могла не ощутить проблеск любопытства. Она замерла, наблюдая за акулой, как та осторожно приближалась, словно испытывая ее присутствие. Они обе, и акула, и Сининэн, находились в своем элементе — одна в поисках пищи, другая в поисках мудрости.
«В этом океанском мире, полном тайн и загадок, я встречаю все новые чудеса», — думала Сининэн, — «и каждое из них открывает мне новые грани понимания. Взгляд этой акулы, ее уверенность и сила напоминают мне о безбрежной мощи и тайне океанов и морей. Даже самые опасные создания могут быть источником знаний и вдохновения. Возможно, сегодня я найду в ее поведении подсказку, как еще глубже разгадать тайны этих водных просторов.»
Когда акула растворилась в темноте, оставив после себя только мельчавшие пузырьки, Сининэн ощутила, как ее внимание привлекло мягкое свечение неподалеку. Плывущие впереди ее пронзительные лучи света казались необычно яркими и теплыми в сравнении с холодной синевой глубин. Вскоре перед ее глазами появился дельфин, грациозно и легко скользящий в водах.
Дельфин выглядел как эмблема чистоты и дружелюбия, его гладкая, сверкающая кожа отражала свет, наполняя пространство вокруг мягким светом. Взглянув в умные глаза этого морского создания, Син почувствовала невидимую связь, как будто дельфин понимал ее стремление и желание. Он ненадолго задержался, словно подзывая ее своим безмолвным приглашением, а затем стремительно поплыл вперед, обернувшись и посмотрев на нее с неким завораживающим терпением.
Без раздумий Сининэн последовала за ним. Она плавно двигала руками и ногами, ее движения были изящны и точны. За многие годы, проведенные в бескрайних водах, она научилась плавать не только в виде русалки, но и в своей человеческой форме. Ее тело скользило в воде с легкостью и грацией, продолжая носить в себе часть ее истинной сущности.
Когда дельфин начал свое стремительное путешествие, Сининэн, полностью погруженная в момент, почувствовала, как водные просторы вокруг нее становятся частью ее самой. Море, которое когда-то было ее бесконечным царством, вновь раскрылось перед ней, предлагая новые горизонты и возможности для исследования. Свет, пробивавшийся сквозь толщину воды, создавал волшебные узоры на морском дне, а ее движение было таким же естественным, как и дыхание.
С каждым движением она все больше ощущала связь с этим миром, который был для нее одновременно и знакомым, и загадочным. Дельфин, сопровождая ее в этом путешествии, был не просто проводником, а символом глубинной гармонии между ее внутренним миром и окружающей природой.
Морские глубины начали рассеиваться, и темные воды сменялись на более светлые и теплые оттенки. Дельфин, словно старинный путеводитель, вел ее через подводные каньоны и коралловые рифы, каждый поворот открывая новые чудеса. Вскоре она увидела, как солнце пробивается сквозь водную гладь, создавая каскады света и переливаясь на поверхности океана.
Когда они, наконец, достигли поверхности, Сининэн грациозно выпрямилась, как морская нимфа, и стряхнула капли воды с длинных черных волос, которые блестели, словно окутанные росой. Ее легкая восточная юбка и лиф, теперь прилипающие к ее фигуре, подчеркивали ее тонкую талию, создавая эффект естественного водного шлейфа. Густые локоны, насыщенные солью и морской водой, касались ее спины и плеч, а множество водорослей и ракушек, запутанных в них, придавали её образу нотки экзотики. Ее дорогие золотые украшения, переливаясь в лучах солнца, блестели ярче обычного. Изумрудные серьги, точно такие же, как ее глаза, сияли особенно ярко на фоне синего моря.
Дельфин слегка толкнул ее, как бы прощаясь, и с легкостью скользнул обратно в глубины.
— Большое спасибо за экскурсию! Теперь мне предстоит объяснить рыбакам, почему я пахну морем и почему на моей голове медуза, — с улыбкой произнесла Сининэн, снимая медузу и отпуская ее в море.
— Надеюсь, они не решат, что я утопленница на прогулке.
Сининэн с благодарностью проводила взглядом исчезающее в глубинах чудесное существо, которое скользило в небесной синеве.
Поднявшись на поверхность, Сининэн заметила, что за ней наблюдает человек, находившийся неподалеку. Она, не теряя своего грациозного водного шарма, улыбнулась и помахала рукой, словно встречая старого друга. В ее мокрых волосах еще блестели капли воды, а золотые украшения и изумрудные серьги сверкают под солнцем, придавая ей вид загадочной морской дивы. Девушка села рядом с незнакомцем. Золотые цепочки и украшения, развеваясь, блестели, а изумрудные серьги напоминали драгоценные капли росы. Наконец, она подняла взгляд на наблюдателя с игривой улыбкой обратилась к нему.
— Здравствуй! Не пугайся моего «морского» образа, — сказала она, стряхивая с волос водоросли и ракушки.
— Иногда даже боги нуждаются в морских приключениях. Надеюсь, ты не подумаешь, что я только что вынырнула из сундука с пиратскими сокровищами.

[Май]

Он приходит на морской берег просто потосковать. Ему не нужен особый повод – иногда на тело накатывает потрясающая усталость, хочется провести время неизменно наедине с собой и столь тихо, чтобы ни одно живое существо не мешало в размышлениях. Иногда ему нужно это. Необходимо взять, очнуться посреди постели в чужом доме, подняться, зевнуть до боли в мышцах. Поднять руки до хруста позвонков. Направиться в душ, в котором никогда ранее не был. Наощупь разобраться в устройстве, помыться, потому что только вода приносит максимальное очищение. Чужой шампунь проходит тщательную проверку носа – хочется пахнуть по-особенному, мягко, но в то же время притягательно. Пожалуй, сегодня его устроит и запах корицы в своих волосах, запах шоколада на атлетичном теле.  

  Выходит из комнаты уже в чистой одежды. В квартире никого нет, только на полу бутылки, сигареты, бокалы. Взмахом руки, не желая видеть это безобразие, бардак, Май стирает присутствие грязи в комнате. Магия поправляет недостатки комнаты: постель оказывается заправленной, бутылки находят своё место на кухне. Стаканы, вымытые, стоят на полочках. Сигареты и иной мусор бесследно исчезают из этой квартиры в иной мир. Разбросанная одежда ровненько укладывается на спину стула. Телефон сам вкладывается в ладонь светловолосого. Май отправляет особый стикер своему дворецкому. Тот уже знает, что это значит – будут трогать лишь по срочным делам. И пока что этот светловолосый парень исчезает из активного мира.

  Разводит руки в сторону, приподнимает их, горит в лучах утреннего солнца. Мгновение. И от него остаётся лишь пустота.

  Май на берегу. Запах воды ласкает нос. Ветер греет душу, тревожит широкую белую рубашку. Взбивает светлые полувлажные волосы. Он пахнет цветами. Горит огнём. Погода сегодня благоволит, но место тоске всё равно находится – парень медленно шагает вдоль берега, поднимается на камни. Руки прячет в карманах тёмных брюк. Смотрит в далёкие просторы задумчиво и внимательно. Да... Когда-то он имел честь и купаться, и радоваться жизни, и бегать по берегу, взбивать магией волны, кружить в одиночестве на закате и на рассвете. Сходить на громкий восторженный смех и затихать после. Ему не так важно, один он или в компании. Ему важно лишь повеселиться, провести время правильно и с комфортом.

  Но сейчас не хочется ничего. Только лишь пройтись по берегу, закинуть за голову руки, смотреть на голубое небо и ловить вспышки в глазах. Окружающие деревья, просторы и скалы дарят чувство уединённости и уюта. Тут не шумно, нет людей, которые могли бы помешать, всполохнуть особые тихие мысли. Возможно, Май просто устал? Ему нужно перезарядиться? Ох, хотел бы он сейчас развалиться на песке, раствориться в нём и выдохнуть полной грудью. Пожалуй, он это и сделал бы в тот же миг, если бы в голову не ударила резко мысль о том, что больше всего на свете он хочет курить. Материализует в пальцах сигарету. Зажигает вспышкой магии. Закуривает с облегчением, погружает едкий дым глубоко в лёгкие. Выдыхает с шумом. Хорошо. Так легче. Так шум и напряжение в голове улетучиваются вверх. Май медленно ступает в сторону каменистых скал, что возвышались над берегом моря всего лишь парой метров. Он усаживается, откидывается назад, упираясь на руку. Подгибает ноги поближе к себе и расслабляется, через фильтр вновь вбирает в себя дым, с удовольствием дарит миру отраву. Прикрывает глаза. Да, ему действительно не хватало этого места.

  Волны мерно лижут берег, шумят особой тоской.

  Он устал? Ему одиноко? Нет... Нет... Внезапно хочется забыться на вечеринке, выбить побольше какого-нибудь самого едкого алкоголя. И, быть может, тогда во снах она снова покажется ему...

  Золото глаз обводит окружающие скалы, внезапно губы трогаются в усмешке. О чём это он загрустил? О чём думает? Разве не решаемо всё это? И тоска – не жажда ли отдыха? Внезапно взор касается появившейся из воды невероятной нимфы – невероятно красивой девушки, что была украшена золотом и сиянием драгоценностей. Её восточная одежда придавала особый шарм. С длинных волос стекала влага, путались в них водоросли и ракушки. Но особа выглядела такой живой, изысканной и красивой, что Май не посмел отвести задумчивого и любопытного взора. Он затягивает сигаретой вновь. Она снимает медузу с волос, прощается с дельфином, с которым, судя по всему, как понимает парень, общалась и под водою. Выходя на берег, девушка замечает его, но не пугается, а лишь приветливо машет рукой. Май радушно отвечает тем же, совершает последнюю затяжку и медленно растворяет сигарету меж пальцев.

  Невероятной красоты девушка садится рядом. Он тихо посмеивается, клонит голову набок и притворно оценивающе всматривается в её образ, в капли воды на теле, в волосах. Сам же бессознательно покачивает плечами, приосанивается.  Она запросто с ним здоровается, отряхивает водоросли и ракушки. Май с интересом приподнимает одну, вертит в пальцах, изучает, прищурившись.

  — Здравствуй, — выдыхает теплом в ответ, сам сияет, весь солнечный, блестящий, улыбается по-доброму и весело. Он может казаться излишне тёплым. Излишне солнечным. — Да? — игриво урчит в ответ, —  а мне показалось, что ты, богиня, как раз из того самого сундука с сокровищами. Блестишь и сияешь ярче солнца, — отвечает мягкостью, настоящей откровенной искренностью, поправляет пшеничные волосы, всматривается в глаза девушки, отмечая, что она очень сильна, а также является демиургом. Такие знакомства Маю очень нравится. И он, вновь по-доброму усмехаясь, смотрит на водную гладь, пытаясь высмотреть того самого уплывшего дельфина.

  — Как же прошло твоё приключение? Твой друг составил тебе отличную компанию? — смотрит сквозь полуприщур глаз, голос разливается мёдом, теплом. Май вновь очерчивает взором даму, вчитывается в её эмоции, ловит каждое движение и каждый взгляд. Заглядывает в чужие глаза, улыбается ярко, беспечно, не торопится произнести комплимент, потому что уверен, что она, такая яркая, ослепительная и прекрасная, знает. Знает о том, насколько же хороша. — Я Май.

[Сининэн]

Сининэн совершенно не ожидала увидеть человека на этом пустынном берегу. Она была настолько уверена, что эти воды принадлежали только ей, что на мгновение растерялась. Однако неожиданное знакомство принесло ей радость и легкое возбуждение. Мужчина выглядел уверенно, но в нем было что-то необычное, словно он был из другого мира, или, возможно, ей просто казалось.
Изумрудные глаза внимательно изучали его. Он был не таким, как те, кто обычно находился на этих берегах. Его осанка, манера держаться — все в нем говорило о внутренней силе и спокойствии. Но, несмотря на это, ему словно чего-то не хватало. Сининэн не могла понять, что именно ее смущает, пока не поймала себя на мысли: «Полураздетых девушек возле него не хватает!»
Эта мысль вызвала у нее веселый смех, звонкий и искристый, как плеск волн о берег. Она весело хихикнула, словно весенний ручей, наполняя воздух вокруг себя живым звуком.
— Гарем, может быть, ему предложить? — прошептала она себе под нос, продолжая смеяться. Ее смех был заразительным, и казалось, что сама природа вокруг откликалась на него, наполняя берег солнечным светом и теплым ветром.
— Я думала, что встретить мужчину здесь — это как найти единорога, — с озорством в голосе проговорила она, наконец успокоившись.
— Сининэн. Понимаешь ли ты, кто перед тобой? — ее голос звучал с легкой ноткой игривости и шутки, как будто она проверяла, насколько он догадлив и поверит ли он ей?
Про демиурга Сининэн было известно за пределами не острова, но нельзя сказать, что она была популярнее своих братьев и сестер. Тем не менее, ее знали многие, особенно моряки, которые часто слагали легенды о ее доброте и помощи.
Моряки рассказывали, что в самые трудные моменты, когда казалось, что стихия одержит верх, Сининэн появлялась из глубин. Ее появление было подобно чуду: словно сама природа откликалась на их мольбы. Волны, которые только что грозились уничтожить корабль, смягчались под ее взглядом, и буря уступала место спокойствию. Своим присутствием она успокаивала бушующие стихии, ее смех, напоминающий шелест волн о берег, прогонял самые свирепые ветра, а ее изумрудные глаза светились, как маяки, указывая путь к спасению.
Рассказывали, что Сининэн не только спасала тонущих, но и помогала тем, кто потерял надежду. Она вытаскивала их из ледяной хватки океана, возвращая к жизни и наполняя их сердца верой и надеждой. Ее нежные руки, как будто созданные из самой воды, обнимали их, даруя тепло и уверенность. Говорили, что ее слова, словно мелодия, утешали и вдохновляли, возвращая силу и желание бороться.
Легенды о ее подвигах передавались из уст в уста, превращаясь в песни и рассказы, которые моряки пели у костров, делясь историями о том, как Сининэн спасла их от неминуемой гибели. Ее образ был воплощением надежды и защиты, символом того, что даже в самых темных водах всегда найдется свет. Правда, отделить из этих рассказов правду от домыслов уже практически невозможно.
Сининэн была не просто демиургом, а настоящей покровительницей моряков, которая была готова прийти на помощь тем, кто искренне нуждался в ее защите. Для них богиня была воплощением силы и доброты, и они верили, что благодаря ей их путь всегда будет благополучным.
Девушка медленно подняла руку, ее пальцы скользнули по мокрым прядям волос, ловко убирая прилипшие водоросли и ракушки. Каждое ее движение было исполнено грации, словно само море дышало и двигалось через неё. Капли воды, переливаясь на ее коже, напоминали драгоценные жемчужины, а каждый жест и взгляд излучал тепло и доброту. Она была здесь и сейчас, живая и настоящая, неуловимая и в то же время доступная, и ее присутствие наполняло окружающее пространство магией и светом.
— Мое приключение было действительно удивительным, — продолжила она, немного приблизившись к Маю, словно пыталась рассказать какую-то тайну. Ее голос, мягкий и мелодичный, словно шелест волн, омывающих берег, проникал прямо в сердце, завораживая и унося в мир фантазий и грез.
Ее глаза, глубокие и загадочные, как океанские бездны, встретились с глазами Мая. Она улыбнулась, и в этой улыбке было столько тепла и света, что казалось, сама природа улыбается вместе с ней.
— Ты знаешь, — прошептала она, ее голос стал тише, почти интимным, — иногда самые ценные сокровища скрываются не в сундуках, а в сердцах тех, кого мы встречаем на своем пути.
Девушка медленно подняла руку и коснулась плеча Мая, ее прикосновение было легким, как поцелуй ветра, но оставило ощущение тепла и близости.
Сининэн наклонилась ближе, не губы почти касались уха Мая, и прошептала:
— А знаешь, тот дельфин, которого ты видел... Это не просто дельфин. Он каждый день подплывает ко мне, потому что я угощаю его свежими фруктами. Он обожает манго! Это наш маленький секрет, — она улыбнулась и отстранилась, оставив Мая в раздумьях над ее словами.
— Ты заставил меня вспомнить, что даже демиурги иногда нуждаются в отдыхе. Но позволь спросить: как думаешь, демиурги тоже имеют рабочие будни? — Сининэн взглянула Маю прямо в глаза, ее улыбка была игривой, словно переплетающейся с легким морским бризом, полна загадок и веселья. Она слегка наклонила голову, наблюдая за его реакцией, и на лице Синэ читалось удовольствие от беседы, словно в этот момент она действительно наслаждалась редким мгновением отдыха и легкости.
После короткой паузы демиург продолжила, ее голос стал мягче и глубже, словно шелест морских волн:
— Май, скажи мне, как ты думаешь, что значит быть по-настоящему свободным? — во  взгляде Син мелькнуло искреннее любопытство, и казалось, что сама природа замерла в ожидании его ответа. Она чуть ближе придвинулась к нему, ее изумрудные глаза были полны загадок и бесконечного океана мыслей. Ветер играл с ее волосами, и каждый ее жест был природной лёгкости.
Сининэн вздохнула, словно пытаясь уловить ответ не только от Мая, но и от самого моря, которое омывало их берега.
— Свобода... Это лишь иллюзия, или, быть может, самое истинное, что у нас есть? Мы создаем правила, чтобы их нарушать, строим миры, чтобы их разрушать. Быть свободным — это значит ли это быть самим собой, не следовать чужим ожиданиям и стандартам? Или это просто возможность делать то, что желаешь, не задумываясь о последствиях? — ее слова были наполнены философским раздумьем, и каждый слог звучал как музыка, переплетающаяся с легким морским бризом.

[Май]

Май довольно улыбается, когда незнакомка звонко смеётся, улыбается счастливо и дружелюбно. Её смех заражает, почти вынуждает тянуть губы в светлой эмоции, отзываться игривыми огнями в глазах. Дует лёгкий тёплый ветерок, парень зачёсывает волосы назад пятернёй, клонит голову набок, щурится довольным мартовским котом.

  — Предполагаю, демиург свободы? — спрашивает, протягивая руку, чтобы прикоснуться к тёмной красивой косе словно бы на пробу – позволит ли девушка подобное вмешательство или же нет? Он заглядывает в глаза, надеясь дать понять, что не против будет любому раскладу, что лишь прощупывает границы, познаёт девушку, прожившую не одну сотню лет. — Сининэн – красивое имя, — выдыхает мягко, наполняет будничный комплимент особым, важным смыслом. Май о ней слышал, но не сразу смог увериться в том, что это именно она. Но то, как красивое существо держится, как ведёт себя... Это всё говорит о том, что пред ним великое сильное божество. Светловолосый помнит легенды о ней – говорилось, что в самый злой час Сининэн поднимается из глубин и приходят морякам и путникам на помощь, утешала дикую капризную бурю, дарила штиль и спокойствие, спасение. Она казалась миротворцем, тем, кто разрешал чужие беды. О ней ходили потрясающие легенды и Май, полагая, что каждая легенда приукрашена по-своему, теперь с удовлетворением подмечает, что эти рассказы моряков не врали. Он слышал, что она исцеляла путников, возрождала с морского дна.

  Граф довольно улыбается, когда Сининэн чуть придвигается к нему, делится собою, собирается доверить, он уверен, нечто особое и важное. Она звучит столь мягким и мелодичным голосом, что он, без сомнений, отзывается в самом сердце наёмника, вынуждая орган биться чаще. Очарованный слепящей красотой, Май улыбается, посмеивается едва слышно. Смотрит в яркие, наполненные сочной зеленью глаза, чуть клонит голову в сторону, урчит довольным котом, отвечает столь же ярким светом глаз.

  — Я знаю, — ведёт взором по мягким очертаниям Сининэн, кивает. Голос наполнен мягкостью, бархатом. Когда девушка протягивает руку и касается его плеча, то Май клонит голову к её руке, касается щекой, прикрывает глаза, задерживая это прикосновение. И тогда девушка склоняется ближе, шепчет на ухо, почти касаясь светлых волос, делится забавной информацией про дельфина. Парень отстраняется, смотрит в лицо девушки, в одно мгновение пытаясь определить, является ли сказанное ею забавной шуткой или частью сознания, детской неподдельной радостью? И, воспринимая то как нечто тёплое и действительно светлое, Май кивает, смеётся беззлобно.

  — Я обещаю, что никому не скажу, — прикладывает указательный палец к губам, прикрывает один глаза и хитро посматривает на девушку, готовый играть в любые словесные игры, которые она предложит. Он ловит её игривый взгляд, усмехается, с лёгкостью принимая чужое настроение. Мужчина подгибает к себе ногу и укладывает на неё руку, откидываясь несколько назад. — Полагаю, каждый демиург время от времени желает работать, — запросто отвечает, посматривая в небо, словно сейчас пролетит какой-нибудь транспорт с распахнутой надписью с правильным ответом. Но едва ли Май захотел бы воспользоваться

  Вдруг девушка задаёт глубокий, трогающий сердце Мая вопрос. Парень с интересом обводит взором собеседницу, словно прикидывает, готова ли она услышать его размышления, понять ответ. Хочет ли? Что сказать – какой вариант из ответов стоит выбрать? Поддержать шутки, краткие ответы или пуститься в философские размышления? Ах, как любопытно – жаль, не перемотать время.

  — Быть свободным... — пробует на вкус вопрос девушки, смотрит вдаль, но, стоит только Сининэн придвинуться к нему, то Май заботливо приобнимает её, согревая своим ненавязчивым теплом. Он слушает её ответ внимательно и с выражением глубокой, истинной чуткости. Затихает, замирает, даже не улыбается, не посмеивается, будто записывает, заучивает каждое сказанное ею слово. Его рука мерно гладит плечо девушки, глаза заглядывают в чужие. Но, стоит только демиургу замолчать, граф шумно выдыхает и смотрит с улыбкой в небо. Чуть дёргает ногой, стучит ботинком, поставляет лицо воздуху, напевает вдруг кусочек какой-то неизвестной мелодии. — Свобода – отсутствие ощущения запертости в собственных и чужих границах. У каждого своя свобода, — усмехается, смотря на далёких чаек в небо. Они свободны? Свобода... — Полагаю, мы так или иначе в деятельности связаны с последствиями – невозможно опустить руку в воду, не вызвать волн. Только если воспользоваться магией, конечно же, но тут свои последствия – и вот уже вереница. Свобода – это принятие мира таким, каков он есть и нахождение в нём без ощущения скованности и границ. Для меня это и есть свобода, — срывает травинку и пальцами вставляет себе меж зубов, покусывая. — Мне трудно согласиться с тем, что в мире созданы правила с целью их нарушения – всё же это следствие и подтверждение правил. И каждый мир приходит рано или поздно к угасанию, у всего есть конец. И как раз быть свободным – не чувствовать муки от этих неизменных пока что факторов, — мирно пожимает плечами Май, поворачивая голову к собеседнице. Он ловит её взгляд, считывает эмоцию и усмехается лукаво.

  — Ты позволишь мне поплавать в твоих водах? —  спрашивает с демонстративной вежливостью, учтивостью, хотя знает прекрасно, что ему не нужно ничьё разрешение и дозволение на то. Но Май был бы рад окунуться в стихию новой знакомой, познать её, узнать лучше. Вкусить каждую эмоцию, каждый блеск глаз, каждый вдох. Ему... Хочется расслабиться и отдаться новым мыслям и ветрам.