[Тайя Джессар]

Участвуют: Май & Тайя Джессар

Место. Время: Лирея, г. Мистис. Начало 5026 г.

Глаза мои сейчас
Расскажут, кто я

[Май]

Май любит такие места. Они напоминает ему о чём-то печальном и тоскливом, надламывают суть, зубками маленькими впивается в кожу, пронизывает рану и...  

  Пальцы задумчиво чешут предплечье сквозь мягкую ткань рубашки, когда парень открывает знакомую дверь борделя. Красивая, миловидная девушка кланяется, спрашивает, заказывал ли он комнату или столик. Май машет ладонью, расходится в сияющей улыбке, клонит голову к плечу, прищуривается, прикидывая, сказать ли правду или, быть может, обхитрить, выкрутиться как-то по-особому, произнести нечто, что могло бы смутить невозмутимую особу. И всё же мужчина решает не играть в игры, хотя в вальяжности медленных уверенных движениях можно прочесть желание покрасоваться, желание быть замеченным и оценённым по достоинству. Май отвечает. Говорит, что ничего не заказывал, но, подмигивая, уверяет, что для него точно найдётся место. И тогда девушка спокойно, без эмоций, ничуть не тронутая чужой аурой и сиянием, ведёт парня внутрь, в зал с множеством столиков.

  «Унылое место», — ласково замечает, пока проходит вперёд и садится за один из диванчиков. Ему предлагается меню, а также спрашивают, не хочет ли он выбрать какую-то девушку из тех, кто танцует в зале или есть у них в наличии. Золотые глаза внимательно рассматривают фотографии красивых особ. Сердце пропускает удар: так много молодых, невинных душ, по тем или иным причинам выбравшие этот грязный и нестерпимо тяжёлый путь. Руки сами тянутся в карманы тёмных брюк, выуживают сигареты. Движение пальцев – он закуривает, разваливается деловито на диване и запрокидывает голову, выдыхая дым.

  — Хорошо~, — мурлыкает под нос, тянется к столику, чтобы ещё раз всмотреться в фотографии. Некоторых девушек он уже видел. С некоторыми говорил. Некоторых смог убедить уйти, нашёл им иную работу. Некоторые остались здесь, боясь изменить привычное. Кто-то побоялся ему доверять. Кто-то не решился выйти из собственных страхов. И Май понимает их всех и не винит.

  Он сидит, развалившись на алом диване. Широко расставляет ноги, словно приглашает к себе ночную бабочку. И смотрит каталог девчонок, гадая, какую выбрать. Тех, что уже видел, откидывает в сторону – карточки медленно скользят по воздуху и опадают на пол. Было бы чуть больше эмоций в груди, он бы сжёг их, но знает, что не может вести себя выше заложенных рамок. Хотя хотел бы встать на стол и заявить, что распускает это место и что сейчас намерен поговорить с хозяином, но... Так просто это не работает. Май не наивен. Хотя хотел бы, чтобы всё работало куда проще детских игр и забав.

  Одна из девушек усаживается ему на колени, трётся грудью о грудь, обнимает ладонями лицо. Целует. Май отвечает взаимностью, но руки поднимают фото над головой девушки, чтобы наконец выбрать ту самую, с которой он ещё не был. Увлечённая нимфа дарит мягкие прикосновения, пока фотографии одна за одной падают ей на спину, затем на пол. Наконец в пальцах остаётся одна. Май восторженно улыбается и поднимает фото ещё выше. Да. К этой красотке с мрачным взглядом он хотел бы сходить. Он одной рукой обхватывает девушку, приподнимается с ней и усаживает на диван, целует целомудренно в нос, просит её не скучать. Очерчивает пальцем скулу и подбородок, заглядывает в глаза и шепчет на ухо маленькую просьбу.
   
    Его ведут в одну из комнат, пропитанных старостью и некой небрежностью, безысходностью. Он знает, что в комнате его ждёт та самая девушка. Он заходит внутрь и прикрывает за собою дверь. Закрывает глаза, задумавшись о чём-то на краткий миг. Ключом закрывает замок и кидает связку в руки незнакомке.

    Хочется сказать, что ему неважно, сколько она стоит, неважно, сколько у неё есть за душой и почему она оказалась здесь. Он лучезарно улыбается, мурлыкает под нос весёлую мелодию, зная, что ему важно всё: любые мелочи от поглотит с большим удовольствием.

    — Здравствуй, — голос ласков и нежен, осторожен и мягок, бархатом ложится на стены грязной комнаты.

    Словно находясь в собственном особняке, мужчина шагает к креслу, что отзывает скрипом. Разваливается на нём и сползает почти в самый низ. Руки складывает в замок пред лицом. Прищуривается, постукивает ногой. Затем закидывает её на другую. Заканчивает мелодию веселья и теперь осматривает спутницу на ночь.

    — Как твоё имя? — глаза смотрят на бездушный телевизор, показывающий голубой экран. В комнате так мрачно, что Маю хочется зажечь люстру, вместо бессмысленных ламп по углам комнаты. Он бы хотел, быть может, даже взять спутницу за руку и увести её прочь отсюда, телепортировать на лавочку какого-то парка. Но это было бы слишком невежливо и бессмысленно. Руки упираются о скрипучие ручки кресла, и Май подтягивается повыше. — Ты давно здесь? — изучает взглядом каждую реакцию. Прикидывает, как лучше: предупредить ли вдруг о том, что не будет трогать, да и не хочет или пока что притвориться очередным гостем, что хочет испробовать девушку на ночь?

    Май помнит слишком хорошо, сколько у него было таких. Помнит, что никогда не мог с чистой совестью одобрить подобную деятельность, но принимал реалии мира такими, какими они были. Пока был спрос, пока было предложение... Всё, что он может – это ярким огоньком приходить в этот мрак ночных бабочек и звать за собою в иное пространство, открывать пути и дарить настоящую свободу.

    Быть может, он и сейчас смог бы послужить кому-то небольшим личным солнцем?

[Тайя Джессар]

Тайсэрлесс уже и не могла сказать точно, с чего вообще она решила заниматься эскорт-услугами вперемешку с проституцией – ведь это ей не было интересным. Не привлекали ни мужчины, ни женщины. Максимум могли заинтересовать именно в плане моральном, чтобы изучить моральные ценности, предубеждения и мировоззрение того или иного человека. Иногда приходилось просто в задумчивости чесать подбородок, затылок или другую часть тела, чтобы хоть немного шевелить собственными шестерёнками. Тайе именно что было интересно наблюдать за людьми, изучать их многочисленные реакции и потом на них ориентироваться, чтобы быть подобно им. Или не быть похожей вовсе. Квазизвезда и сама не могла сказать наверняка, чего ей хотелось конкретно. Возможно, просто общения и новых знаний сего мира.

Работ с людьми оказывалось очень много, но именно эскорт-услуги и проституция являлись самыми коммуникабельными, контактными и даже тактильными сферами деятельности общества. Можно было смело прикасаться и знакомиться с людьми. В этой сфере можно общаться, не боясь показаться странной. По крайней мере, самой арданатее казалось, что она ведёт себя вполне нормально, но почему-то с тех раз лишь несколько людей возвращалось уже не с похабными мыслишками, а именно чтобы пообщаться. И это виднелось Таисии очень любопытным. Это радовало. Это будоражило. Это пробуждало интерес знакомиться и оставаться в этой «грязной» работе дольше необходимого.

Увы и ах, выходило так, что из-за необычного образа, а именно хмурого и даже угрюмого, вечно недовольного чем-либо на первый взгляд внешний вид Тайи выбивал многих из колеи. Сама девушка очень тяжело выходила на контакт, потому что не понимала происходящее и вела себя необычно по мнению посторонних. Клиентов по отношению к арду убавлялось, а это значило лишь упадок прибыли. С Тайсэрлесс вели множество бесед и разговоров, чтобы она общалась более охотно да и в целом поменяла свой имидж, но она не понимала. Не понимала именно то, чего от неё требуют.

Когда же появился уже знакомый посетитель – парень со светлыми волосами, очень хитрым выражением лица, но достаточно прилично одетый, то его сразу узнала обслуживающая. И её очень удивило, что Май решил пойти в комнату именно к Таисии, которая ещё не смогла влиться в нынешнюю работу. Первое время администратор пыталась ему подсунуть более подходящих, инициативных и опытных девушек, но поняла, что это бессмысленно. Пришлось согласиться, натянуть улыбку и проводить к нужному номеру борделя.

Небольшая комнатушка с двуспальной кроватью. Кресло в углу помещения и даже небольшой телевизор, если пара захочет что-то посмотреть или включить фоновую музыку. На прикроватной тумбе стояли чашки, графин с чистой водой и пара свечей, которые стоит только зажечь для антуража. В самой комнате освещение недостаточно яркое, но яркими оказались янтарные глаза Тайсэрлесс, что подняла свой взгляд на своего клиента.

Брюнетка проводила взглядом незнакомца и выпрямила спину, слегка выпятив грудь. Это произошло рефлекторно, чтобы создать уверенный облик и не казаться смущённой и робкой. Хотя в последнем варианте Таисия ещё как была в робости и неуверенности. Она оказалась в смятении, что её выбрали, несмотря на угрюмость лица. Брови хоть и казались хмурыми, но глаза глядели с неприкрытым любопытством. Арданатея рассматривала блондина с жадностью, но не с голодом похотливым, а именно интересом. Ей было интересно, почему её выбрали. Почему выбрали именно её. Почему он не раздевается? Почему он просто сидит на кресле, а не на кровати рядом с ней? Или это ей нужно проявить инициативу?

- Добрый вечер, - вежливо улыбается ардент и медленно привстаёт с кровати, чтобы начать обслуживать своего клиента. Надо показать, что тоже способна удовлетворить своего партнёра. Вести себя так, как её обучали: мило, вежливо, с осторожностью и аккуратностью. Со всей трепетностью к телу своего ночного «избранника».

- Тайя Джессар. Можно просто Тайя, или Таисия, - продолжая улыбаться, ард медленно разливает журчащую жидкость по стаканам. Тихим шагом подходит к парню и протягивает стакан с водой. После усаживается на колени перед блондином и заглядывает покорно в глаза, словно ей уже начинают приказывать. Движения звёздной плавные и медленные, словно та боялась спугнуть клиента одним неверным действием.

- Я здесь примерно месяц, - склонила голову набок и заинтересованно посматривает на этого симпатичного человека. Его голос своеобразно ласкал слух, отчего становилось очень спокойно на сердце, словно её окутывали одеялом, пригревали. – А как я могу к Вам обращаться? – возможно, скажет стандартное «мой папочка», «хозяин», «господин» и тому подобные. Но почему-то оставалось ощущение, что этот незнакомец так не будет паясничать и выпендриваться. Его тон и действия уже производили впечатление, что он уже здесь хозяин без всяких «прелюдий».

[Май]

Май присвистнул, когда яркие, почти огненные глаза девушки поднялись на него. В груди её словно раскалённая лава, дикое огниво, что, стоит только протянуть руку, как пальцы расплавятся. О, мужчина должен вкусить, познать её суть, личность. Он не хочет касаться, вынуждать обнажаться. Это ни к чему.  Не сейчас. Не здесь. Усмешка трогает губы, голова хищно клонится чуть набок, а взгляд встречается с чужим. Негласное разрешение смотреть на него, развалившегося на кресле, уверенного, яркого, живого. В его глазах неподдельный интерес, любопытство жадное, дикое, лукавое. Он видит, что она тоже смотрит. Почти также. Хмурая, закрытая, прячущаяся за незримыми стенами, но горящая эмоцией глубоко внутри себя. Май бы с удовольствием вскрывал бы её слой за слоем, пролистывал страницы её жизни, вглядывался в каждую фразу, в каждое слово и буковку.

    Он бы сложил её историю на полку прочитанных и познанных книг.

    Красивая девушка встаёт с кровати, видимо, желая отработать деньги, проявить инициативу. Май с нетерпением и ожившим интересом смотрит сквозь прищур глаз, постукивает мерно ногой. Упирается локтем о кресло, несколько подпирает подбородок пальцами, ловит движение особы, шаги. Они кажутся сейчас чрезмерно ясными.

    — Красивое имя, — лаконично произносит, пока журчит вода, которую Тайя разливает по прозрачным стаканам. Май с тихой благодарностью принимает напиток, но не отпивает. Отводит руку в сторону и, даже не обращая внимание на то, что делает, магией отправляет стакан медленно парить на тумбочку, чтобы бесшумно замереть там до востребованности. Золотые глаза не отрываются от движений девушки. Она медленно, мягко опускается на колени. Послушная. Тихая. Даёт ответ, не скрывая, не внося и частички лжи. Не лукавит, не уводит разговор в сторону, не боится приоткрыть завесу личности. В её пронзительном взоре горит искреннее любопытство. Май усмехается и мерно постукивает пальцем по подбородку, смотря сверху вниз на образ Тайи. Она, без сомнения, красива, горит искренностью, всполохами наивности. Да, такую было бы очень просто сломать – в сердце мужчины что-то болезненно сжимается. Но, с другой стороны, если она всё ещё горит огнём в сердце, то не сломлена. Ещё не было существа, что посмел бы её раздавить, изничтожить, изломать суть. Это... несмотря ни на что, хорошее место. О девушках заботятся. Не позволяют посетителям быть жестокими, ужасными. Май верит, что информация, что у него есть об этом борделе, правдива.

    — Ты можешь звать меня «Май», — шепчет ласково, нежно, но не даёт ничего более ответа. Не подаётся ближе, не склоняется, чтобы коснуться волос, не нарушает личное пространство. Но и не просит подняться, не даёт понять, что ничего не будет. Молчит некоторое время, очерчивая задумчивым взором мрачную комнатку – впору движением пальца зажечь все лампы до той степени яркости, чтобы был виден каждый угол. Перекатывая в голове мысли, лениво, вязко, Май наконец опускает взор на Тайю.

    — Почему ты здесь? — голос тянется нежной вуалью, растекается патокой по комнате. Нога медленно отбивает ритм, отмеряет мгновения их жизней. Хочется потянуться. Встать и походить по комнате. Но мужчина не желает спугнуть огонёк, не хочет увидеть, что девушка замкнётся, не даст ответ, скроется. Он с интересом ждёт её ответа, движения – она решит действовать дальше, придвинуться к нему, коснуться? Или останется покорно сидеть, ожидая команды, слова, жеста? Май смотрит хищно – «покажи мне, насколько это место впиталось в твои жилы, насколько это место наполнило твою кровь и разум – как много ты умеешь». Он делает ставку на то, что она никогда ранее не была здесь, что не вела подобный образ жизни. И ему становится несколько грустно, что некоторые существа замирают здесь, тратят свою жизнь на продажу собственного такого важного и красивого тела, потому что не могут, боятся, не хотят найти себе никакого иного дела. Краткая нужность, необходимость быть использованной... Май, пожалуй, может понять эти желания, может понять и страхи, цели девушек, парней, что задерживаются здесь. И всё же это не кажется ему верным, правильным, словно рядом есть иной путь.

    Он несколько тает в кресле, расслабляется окончательно, позволяя себе вдруг забыться и ощутить, что он может это время тратить ровно столько, сколько хочет. Он может молчать всё оставшееся время и наблюдать за Тайей, за тем, как быстро она устанет смотреть на него, как быстро она попробует расшевелить атмосферу. Пальцы постукивают по обивке кресла.
 
    — Расскажешь мне о себе немного? — задаёт вопрос, не отводя взора от её ярких, пронзительных глаз. Облизывает нёбо, мысленно раскладывает пред собою карты, выбирая одну наугад, чтобы предположить, какова же история у этой девушки? Сколько слов она произнесёт? Май ставит красное на одиннадцать, постукивает пяткой по полу, клонит голову в другую сторону, усмехается с мысленной игры.

    И считает.
    Её слово – его единица.
    Давай же. нужно одиннадцать.

    Май мог бы ввести в правила игры, мог бы пояснить то, как он хочет, но молчит, не произносит ничего более, лишь любопытно, требовательно и неизменно по-доброму, дружелюбно смотрит на девушку, словно они вот-вот начнут обсуждать утренние новости или вкус яичницы.

[Тайя Джессар]

Глаза сразу же смущённо ушли в сторону, стоит до ушей донестись свисту из уст посетителя. То ли в восхищении, то ли в заинтересованности, то ли в каком-нибудь другом смысле. Ведь подобных невербальных жестов общения девушка застала не так уж и много. Для арда всё оказывалось ново и непонятно. Да, по прибытию в свет она знакомилась с различными людьми, но... сколько людей – столько мнений, ведь так? И каждое неизвестное квазизвезде событие, слово и явление её начинало смущать и приводить в смятение, вводить в ступор, ведь Тайсэрлесс совсем не знала, как реагировать на такие изысканности. Как бы она не хотела учиться познавать этот мир, то сталкивалась с теми или иными напастями.

В голову закрадываются самые разные мысли. Может, просто Тайе не повезло с внешним видом, в каком она явилась на свет? Узоры на теле при принятии человеческого лица. Швы и трещины вместо них, когда принимает свой истинный образ. Арданатея хотела бы верить, что люди смотрят не только на лицо, но и заглядывают в сердце, чтобы знать намерения и мотивы своего собеседника. А может, клиент присвистнул от того, что ему, наоборот, повезло встретиться с такой, какой она? Но повезло ли? А если и повезло, то кому конкретно? Ардэнт хотела бы найти на эти вопросы, но голос разрывает эти думы и выводит в реальность. Тайсэрлесс уже и не заметила, как даже представилась минутами ранее.

- У Вас тоже очень необычное имя для этих мест. Я имею в виду, необычное именно в хорошем плане. Не подумайте, пожалуйста, ничего плохого, - смущённо заправляя прядь за своё удлинённое заострённое ухо, как у эльфийки, прошелестела ард и отводит взгляд, словно провинившийся ребёнок. Она ещё мало понимала и знала, что можно говорить. Что не стоит говорить в целом. Как её слова и поступки воспримут прочие люди. И поэтому уже заранее просила у всех прощения, если её слова интерпретируют не так, как нужно. Ведь Таисия ничего плохого не хочет и не желает. Это будет против её природы.

- Вы бы могли попросить меня убрать стакан, - мягко улыбается, сохраняет вежливый тон и поднимает неуверенный тон. Нет, Тайсэрлесс не обиделась, но считает нужным сказать, чтобы парень не стеснялся о чём-то просить. На удивление, Май не спешит проявлять инициативу, а лишь следит, слушает. Может, ему скучно? Или он сюда просто так пришёл, но тогда почему именно Тайсэрлесс? Ведь она не сможет развеселить своего гостя, как подобает. Ардент замечает, как свет в комнате начинает набирать яркость. И вместе с этим можно было заметить, как щёки заливаются краской. Почему-то девушке мерещится, что она в чём-то провинилась.

- Здесь много людей, - тихим неуверенным тоном отвечает робкая арданатея, продолжая краснеть. Она не осмеливается поднять взор на парня. Лицо начинает гореть от резкого прилива крови. Появляется желание открыть окно или форточку, чтобы проветрить комнату. Арденту кажется, что в помещении ужасно жарко, душно. Набирается храбрости и всматривается в блестящие глаза своего клиента. – Мне интересно наблюдать за людьми и изучать их реакции, - решает дополнить своё пояснение, считая его неполноценным. – Так я узнаю этот мир лучше. Учусь понимать и осознавать моральные ценности местных жителей. Учусь расставлять приоритеты, адаптироваться в окружающем меня мире, - рассказывает медленно, аккуратно, словно боится спугнуть своим голосом. Из прошлых знакомств брюнетка поняла, что её тональность и тембр голоса многих начинали выбивать из колеи, потому что казались слишком уверенными для такой, как она, особы. Поэтому арданатея старалась говорить тише.

- Может... Вы желаете расслабляющий массаж? – вежливо и по-доброму улыбается, набираясь вновь смелости проявить инициативу и не казаться какой-то скучной, боязливой и опасающейся всего вокруг. Клиенты же не должны наносить травмы и вред своему «персоналу»? По крайней мере, без согласия девушки боли и неудобств быть не должно. Тайсэрлесс на это надеялась и верила в это. Она легко указала кивком головы в сторону кресла. – Или Вы желаете чего-то иного? – по её действиям было заметно, что брюнетка старалась также сохранять личное пространство своего клиента и дистанцию. Она поглаживала его колени, но без прямой просьбы или даже приказа не полезет руками в трусы, чтобы доставить наибольшее наслаждение.

Следующий вопрос заставляет задуматься, на что Тайя уводит взгляд куда-то в сторону и немного вверх. Лицо становится более серьёзным, а губы поджимаются и чуть ли не в трубочку вытягиваются. Глаза бродят по углам, потолку помещения, а сама брюнетка подбирала нужные слова. Рассказать как есть или придумать себе легенду? И янтарные глаза всматриваются в не менее сверкающие золотистые омуты Мая.

- Я в этом мире совсем недавно, - решает раскрыть свою жизнь с самого начала Таисия и привстаёт на ноги, после чего тихо обходит со стороны. Она не садится на колени, но укладывает свои горячие ладони со слегка прохладными пальцами на грудь под рубашку парня. – Таких, как я, называют ардами. Я не до конца понимаю сути этого наименования. Не понимаю и смысла своего появления на свет. Но я уверена, что мне предначертана роль. Каждому из нас отведена та или иная роль, - ардент выпрямляется и аккуратными движениями мнёт плечи и шею Мая, стараясь сделать как можно приятнее. – И мне кажется, что я смогу сделать этот мир лучше. Мир без крови и насилия. Мир без жестокости и хладнокровия, - арданатея на самом деле верила в то, что говорила. Она верила в то, что появилась в этот мир не просто так. Не по воле случая, но Творца. – И верю, что смогу добиться своего, - руки вновь ложатся на грудь Мая, обвивают, словно они пара долгие годы, а она его верная супруга. Тайя поворачивает голову и рассматривает мягкие и в то же время острые черты своего клиента. На устах появилась загадочная улыбка, а глаза словно заискрились. – И Вы очень приятно пахнете, - добавляет фразу не в тему, но считает нужным поделиться, укладывая голову на плечо гостя.

[Май]

— Не волнуйся, — простая мягкая просьба звучит нежностью и заботой – Май меньше всего на свете хотел бы затребовать бы от девушки строгого выполнения приказов от себя, меньше всего хотел видеть, как она переступает через себя и делает то, чего не хочет. Он не за этим здесь. Он хочет спасти, сохранить, направить иной дорогой, если она только позволит это. Граф не из тех, кто стал бы принуждать – зачем это всё? Он откроет разные миры, протянет руку помощи, позволит узреть невидимое, но никогда не возжелает совершить насилие.

  Он хочет сделать так, чтобы ей стало комфортнее с ним. Чтобы разговорилась. Перестала смущаться, переживать и волноваться. Кажется, словно это обязанность графа – привнести сюда комфорт, сделать так, чтобы, без сомнений, каждому было с ним хорошо. Но Тайя волнуется, переживает, словно каждое её слово – непозволительная ошибка, словно каждое движение может быть заведомо неправильным. И хочется взять её ладони в свои, заглянуть с нежностью в глаза и произнести, что даже если вдруг по-настоящему будет что-то не так, то он скажет. Обязательно скажет. И он не будет её ни в чём винить, не будет ругаться.

  — Спасибо, —  роняет золотом слов. — Что я мог бы подумать плохого в ответ на комплимент? — усмехается лукаво, поддевает её чувства пальцем, почти что гладит с нежностью чужие переживания, не зная, желает ли в данный миг утешить её, успокоить, как хотел мгновениями ранее или же напротив, растормошить сильнее, чтобы увидеть настоящие чистые чувства на дне сознания.

  Она переживает о том, что он отправил стакан в сторону. Переживает, когда свет становится ярче. Впору даже захотеть ради интереса подстроиться под её комфорт, заглушить мир, позволить себе соглашаться на её любое предложение, чтобы посмотреть, узреть, что она будет делать дальше. Станет ли ей некомфортно от неестественности? Или, напротив, она наивно решит, что этого достаточно? Но Май не любитель играть в такие игры, он не жаждет подчиняться без большой выгоды. Ведёт пальцами по своему подбородку, опирается, разглядывает с любопытством опущенное лицо девушки. Ждёт, когда она посмотрит. Ждёт, когда она увидит его взгляд. Его неподдельный живой интерес.

  Она решается. Смотрит в жадное золото глаз. Её щёки горят огнём. Маю впору усмехнуться – так надо, так правильно.

  — И какие тут есть моральные ценности? В месте, где люди торгуют телом, словно это – товар? — уточняет мягкостью, хотя в голосе звучат нотки удивления. Май усмехается, качает головой, словно ему рассказали горькую сказку, таблеткой яда застрявшей в горле. Осознание тоской накатывает на сознание. Что же...  Это не лучшее место для неё. Хочется вдруг взять за лицо, спросить честно и искренне: почему бордель? Но Май не делает того – хочет узнать сам, понять, вкусить её историю, биографию.

  Тайя предлагает массаж, чувствуя, что разговор совсем отклонился от их изначальной цели. Май усмехается беззвучно. Знает эти массажи. Но девушка не заходит дальше, не предлагает большего, словно сделав то, она бы обозначила, что готова свернуть разговоры и дала бы себе вновь возможность ошибиться – вдруг клиенту не понравится такая инициатива.

  — Я хочу честность и ответы на вопросы, — отвечает задумчиво, всё ещё поглаживая своё лицо пальцами, обводит край губ пальцами. Она не решается сказать сразу. Молчит, задумывается глубоко. Май мог бы слышать, насколько тяжело звенят её мысли.

  Она начинает свой рассказ, когда встаёт и обходит его со стороны. Опускает руки под рубашку ему на грудь. Пальцы сходятся на его плечах, мнут мышцы. Голос девушки наполняется таинственностью. Май впитывает каждое слово, задумывается глубоко. Но не удерживает шумного выдоха, когда действия Тайи приносят результат – она действительно его расслабляет. Поэтому он улыбается, когда она приобнимает его, когда её губы дарят ласковый комплимент. Конечно. Ему приятны её слова, приятен и рассказ. Он звучит так правильно, так по-доброму, словно сам Май решился поделиться своими взглядами на мир, желая вопреки всему привнести больше добра и принятия.

  — Как ты сейчас делаешь мир лучше? — «сидя тут и обслуживая меня». Спрашивает с любопытством, отвечает улыбкой на улыбку, поднимает руку, чтобы нежно и бережно погладить девушку по волосам, по шее, подарить немного заботы и тепла. — Ты тоже, — отзывается бархатом, погружая лицо в тёмные волосы. Улыбается, фырчит. Тайя, без сомнений, красива. Её черты привлекают достаточно, чтобы хотеть касаться. Май мог бы сделать то, для чего он здесь, но знает, что не хочет пользоваться девушкой так. Не сейчас. Он дарит ей свою ласку и тепло лишь в ответ на её внимание, но стоит ей зайти за черту – он напомнит, что ему важнее ответы. Важнее понять её. Узнать. И потому отстраняется, чтобы произнести затем тёплое и искреннее:

  — Я верю, что у тебя получится. Но не здесь. Здесь не самые лучшие моральные ориентиры. Не самые лучшие люди. То, что происходит здесь – ненормально для большинства людей. Сюда люди приходят от отчаяния, не имея веры в то, что могут получить нужное по другую сторону борделя. Здесь потерянные люди, — гладит девушку по щеке. Поворачивает лицо к себе. Он чувствует в ней силу. Но не может не чувствовать себя сильнее.

— Скажи мне, ты потерялась?~