[Хоглан фон Айнцберн]

Лирея / конец 5023 года

Хоглан фон Айнцберн, Лира Мирлесс

Эпизод является игрой в в  прошлом и закрыт для вступления любых других персонажей. Если в данном эпизоде будут боевые элементы, я предпочту стандартную систему боя

[Хоглан фон Айнцберн]

Хоглан сидел в гостиной и курил, время от времени поднося бокал с виски ко рту. Разумеется, не в своей гостиной. А у друга, Кристофа Магнуса де Кесселя. Последние дни выдались сильно изматывающими и занятыми. Но торговец был рад, что у него всё получилось. Как и сама семья де Кесселей. Ведь теперь их сын, больше полугода назад вдруг свалившийся от болезни или какого-то неведомого проклятья, снова начал просыпаться и открывать глаза, даже ходить благодаря тому камню, что добыл фон Айнцберн. Пусть на это пришлось потратить больше месяца и мотаться почти на другой конец солнечной системы на чёрт знает какой отдалённый планетоид. Главное - что всё сработало. Хотя торговец не представлял как. Просто камень поместили в мальчишку да напитали магической энергией, соединив её как-то с его телом. И процесс пошёл. Как это понял мужчина и как ему объяснили. 16-летний парень ещё был слаб, но зато в сознании и двигался.

А Кристоф любезно предложил Хоглану остаться у них здесь, на Лирее, на несколько дней или на какое время он захочет. Ведь просто не могли отказать в гостеприимстве после того, что он сделал. Торговец согласился, потому что правда устал и надо было немного прийти в себя перед тем, как отправиться дальше. Вон даже до алкоголя добрался, хотя обычно не питал к нему особой любви. Добыча камня действительно была утомительной и долгой.

Отдых проходил спокойно. Фон Айнцберн даже начал вспоминать о старых знакомых с этой планеты. Их было не так много. И почему-то на ум внезапно пару раз пришла девушка Лира, однажды вот так же позволившая торговцу восстановиться после нервного дня у себя дома. Интересно, как она там поживает? Лучше бы этот вопрос не приходил в голову. Именно в тот момент.

На третий или четвёртый день Кристоф пришёл домой после очередного рабочего дня какой-то более осунувшийся и задумчивый, чем обычно. Даже как-то прошёл мимо Хоглана, не сразу вспомнив о нём.
-Кристоф? Что случилось? Тебя что-то беспокоит?-Фон Айнцберн некоторое время был знаком с этой семьёй. И помнил, насколько спокойными людьми были де Кессель и его жена. Да и сын, в общем-то, тоже. Чтобы выглядеть вот так вот, требовалось какое-то серьёзное событие. Например, то, что случилось с их сыном Стэфаном.

-Что? А, да, прости. Задумался что-то. Да братец мой разбушевался. Наверное, скоро за ним уже стражей порядка отправят. Или он сам куда-нибудь сбежит. Представляешь, совсем озверел, людей прямо на улицах хватать начал. Вон полюбуйся. Не общие камеры, но частные зацепили несколько случаев. Я точно знаю, что это его люди. Личные источники сообщили.

Вот оно что. Хоглан сам пару раз пересекался с братом Кристофа Виктором и был о последнем наслышан. Печальная семейная история. Дядя - один из тех, кто предпочитал тёмную магию и некромантию использовать в самых неприятных смыслах этих направлений. И большую часть времени проводил с Виктором, который тоже с малых лет проникся идеями не совсем здорового толка. Кажется, дядю давно всё-таки застрелили во время одного из "научных" опытов. А Виктор решил перенять эту часть семейного дела. Он всегда был более вспыльчивым и впечатлительным, да ещё и эмоциональным из двух братьев.

Теперь вот сам занимался тем же самым. Искал власти и знаний для себя и подчинённых, но совсем не законными способами. Да, один из тех, благодаря которому время от времени на улицах появлялись магические гибриды животных. Обязательно способных разорвать человека снаружи или изнутри. И новые виды ядов, наркотиков. Разумеется, время от времени ему требовались новые... Подопытные. Хоглан нахмурился. Была бы только его воля - давно бы засадил куда подальше или сам расстрелял. Но здесь была семья... А у Кристофа никогда не хватало воли решить вопрос окончательно и бесповоротно. Вот приходилось иногда наблюдать подобную картину.

Знакомый протянул ему планшет с записью. Там и правда было видно, как два или три бугая усыпляют людей да утаскивают их куда-то вдаль. Торговец глубоко вздохнул. Хотел уже вернуть с сочувствующим кивком. Но одна картинка привлекла его внимание.В одном из переулков люди Виктора схватили... Маленькую хрупкую девушку. Со светлыми волосами. В лёгком платье, хоть и сверху что-то было, зима всё-таки.

Теперь уже время Кристофа испугаться реакции Хоглана. Потому что последний долго смотрел на изображение. И почти не моргал, пытаясь ухватить малейшие детали. Где-то в глубине души долго пытался убедить себя в том, что это не его знакомая. Нет. Просто не может быть. Но почему-то всё на свете... Собственная интуиция и образ девушки... Её движения, общий образ, детали во внешности... Казалось, на пару мгновений было видно лицо. Лира?! Нет, не может быть. Только не она, только не с людьми Виктора. Только не с ним. Зараза. Ни за что на свете. У него начал дёргаться глаз. Так и не прошло.

-Хоглан? Хог! Да что с тобой?!-Фон Айнцберн не сразу вернулся в реальность, в которой своими руками едва не раскрошил экран, который держал. Выругался. Потом едва не треснул этой техникой об стол или стену. Снова выругался.
-Проклятье. Прости. Где он?
-Кто, Виктор? Думаешь, это разумно?!
-Мне плевать! Где он торчит?!
-Да что за... Говорят, на окраине города арендовал для себя промышленное помещение заброшенное... Хоглан!

-Давай мне чёртов адрес. Я иду к нему.
-С ума сошёл? На кой ляд?!
-Ты сейчас готов что-то с ним сделать? Засадить или пристрелить, в конце концов? Готов?
-Зачем ты.... Нет, ты же знаешь.
-Значит, я пошёл отбивать и выкупать у него последнюю добычу.
-Почему? Хоглан, он же тебя на куски порвёт... И наверняка будет спрашивать о недавнем артефакте для сына...
-Я тебе расскажу... Если всё удастся.-Во время разговора фон Айнцберн просто ходил туда-сюда по комнате. Не знал, с кем больше пытался спорить, с Кристофом или с собой. Глаз так и дёргался. Торговец направился к двери. Ну вот, он даже со своими давними знакомыми вёл себя, как тогда с девушкой.
-Да подожди ты. Дай хоть что-нибудь прицеплю!
-Зачем? Тебе надо быть с семьёй. И отдыхать.
-Всё никак не привыкнешь, что есть люди, которые заботятся о тебе... Вот... Если что, нажми на него. Или если он сломается, я буду знать. И позвони мне, ради всех богов! Что-нибудь да сделаю...-Кристоф тоже любил магические камни. Один из таких, что-то наподобие жучка, подцепил фон Айнцберну в бок.

А у Хоглана с тех пор, как он увидел ту самую картинку, так и зависли в голове эти мысли. Держись, Лира, только держись. Надеюсь, что эти твари не сделали с тобой ничего особенно плохого. Не позволю ни часа больше задержаться там. В подвале, взаперти, не важно. Только бы не сделали что-нибудь с ней. Хотя что торговец будет делать сам для её освобождения - не представлял до последней минуты. И почему ей так не везло иногда на случайные встречи? Проклятье. Ладно, будем думать на ходу. Чёрт, только не она. Оставалось надеяться, что если и успели накачать - то чем-то не серьёзным. Нет, лучше правда не думать. А то мурашки начинали бегать и руки трястись. Ничего. Как-нибудь он её обязательно вытащит.

[Лира]

Путешествовать по миру действительно изнурительно. Иногда хочется всего лишь закрыть глаза и представить, что она, Лира, не спасается бегством, не вынуждена переезжать с места на место и вечно оглядываться, а просто изучает мир и по собственной воли старается встретиться с каждым новым городом, осесть в нём. Хочется сделать вид, что этот образ жизни – не мучительная тоскливая история, а нечто важное, ценное. Так, держа монетку одним пальцем ребром, девушка смотрит то на одну, то на другую сторону, пытаясь понять, насколько много сил должно понадобиться, чтобы видеть свой мир исключительно в хорошем свете. Быть может, Лире просто стоит мыслить... по-особенному? Иначе? Возможно, в мире есть пути, варианты, которые она ещё не рассмотрела, но которые могут помочь облегчить жизнь?

  Вздыхая, девушка откладывается монетку в сторону. Она знает, что это даже не монетка, а так, сувенир, напоминание об истоках этой местности. Надевает сапожки. Они протёрлись. Но не страшно, не страшно. Однажды Лира что-то найдёт, придумает, чтобы одежда не была такой старой и порванной. На теле платье тонкое, белое, почти ночнушка. И сверху тёмное плотное пальто – удалось обменять на работу, забрать чьё-то старое. Беловолосой почти не грустно, что она живёт так скромно и бедно – зачем ей средства, деньги, если вскоре придётся переезжать? Зачем обрастать связями, общаться с кем-то, если общение можно потерять, а каждый может оказаться предателем? Таким человеком, существом, кто обманет, обворует, отдаст на растерзание хозяину? Ох, Лира слишком хорошо знает, насколько страшны люди.

  Пальцы жмут на ручку двери, та подаётся со скрипом. Холодный воздух обжигает лицо, но беловолосая уверенно выходит из дома, захлопывает глухо дверь. Шаг. Ещё один. Промёрзлая дорожка хрустит под лёгкостью девушки. Путешествие не занимает много времени. Переулок. Улица. Покупка продуктов. Последние деньги. Улыбается печально, заворачивает меж домов и вдруг...

  Удар в спину. Отшатывается вперёд, чуть не падает. Ойкает. Не успевает обернуться, как руки блокируют, девушку обхватывают вокруг, в шею ударяет что-то острое и, едва создавая звук, Лира постепенно обмякает. Из рук падает сумка, ноги едва удерживают, всё сознание меркнет, тормозит. Чужие возгласы, усмешки, запах табака. Девушка полусонно бормочет просьбы отпустить, но никто не слушает – лишь приподнимают над землёй безвольным существом. Пальцы грубые открывают глаза насильно – яркий свет слепит, следом вопросы неразборчивые. И дальше густая, непроглядная тьма.

  Она открывает глаза в маленькой холодной камере, в клетке. Сумрак заставляет прищуриться. В голове вата, странно и дико. Перед лицом кромка миски, в ней – вода. Ужас мгновением захлёстывает девушку, она дёргается, но руки и ноги крепко связаны. В голове одна мысль – её вернут Хозяину. Вернут! А это страшнее всякой смерти. И потому беловолосая, не чувствуя себя от отчаяния, резко ударяется головой о пол клетки. Снова. Ещё раз. До треска. До тьмы в глазах. До скуления. Но крови, стекающей с белых волос.

  Голоса. Мужчины ругаются на неё, дверь клетки со скрипом открывается. Лира с тихим скулением потерянно приоткрывает глаза. Её бьют по щекам, проверяют состояние. Она нужна живой. Следом долгие пересуды. Девушка в слабой истерике смеётся, булькает слюной, бессознательностью, едва соображает и видит мир. Следом её вытаскивают, наспех перебинтовывают голову. И вкалывают что-то ещё в изгиб локтя. Лира слабо мычит, но едва может сопротивляться – от сотрясения едва ли она может сделать хоть что-то. Только лишь шепчет одними губами бессвязность и тихо всхлипывает до тех пор, пока не теряется в бессознательности.

  Проблеск сознания – она привязана к прутьям, на шее ошейник, он плотно тянет в сторону, под головой подушка, не позволяющая рыпнуться, причинить вред себе ещё. В руку стекает тонкая нить капельницы – лекарство? Яд? Вопросы не находят звука, не находят ответа – Лира тихо стонет, понимая, что её надёжно зафиксировали и вскоре куда-то будут нести. Она знает, что нужно попробовать сбежать, но руки едва ли слушаются.

  Слышит тихие разговоры из другой комнаты.

  — Девчонка умрёт – нам не поздоровится, — обрывок достаточный, чтобы понять, что девушка нужна живой. И потому Лира с усилием концентрирует все свои силы ради создания магии. Любой. Но пути блокируют упрямо. И тогда, в противовес ей, беловолосая старается усерднее. Ровно до тех пор, пока с носа, глаз и ушей не стекает кровь, и следом она закашливается алым, орошая подушку.

  На кашель шаги становятся громче. Лира с мучением слабо улыбается. Мужчина в растерянности бьёт по прутьям, хочет даже пнуть несносную девчонку, но не смеет – умрёт ещё. Отпирает клетку, чтобы проверить состояние странной девчонки.
Лира обречённо усмехается - она знает, что умрёт здесь.

[Хоглан фон Айнцберн]

Когда Хоглан добрался до места, он некоторое время поторчал перед входом. Действительно какой-то заброшенный промышленный комплекс. Двери, коридоры, окна. И полная темнота вокруг. Ну да, зачем таким людям, как Виктор, лишний свет. При этом торговец заметил огоньки пары камер наверху. Выстрелил в них из пистолета. Наверное, самому хотелось пар выпустить. Да и время чтобы не терять. Фон Айнцберна действительно заметили сразу, как только он вошёл. Но поначалу не дал охране ничего сделать или что-то забрать. Буквально настаивал на том, что нужно увидеться с самим Виктором, а не его людьми. На других наставлял пистолет.

Очевидно, присутствие только одного Хоглана не сильно заботило окружающих. Но что-то подсказывало им - лучше всё-таки дать поговорить. Пристрелить-то ведь всегда успеется. Тем более, что подчинённые знали, каким затейником по части убийств может быть и сам начальник. Поэтому позвали. Хоть посмотреть, кто из этого и как выйдет.

-Фон Айнцберн? Да неужели? Вот уж не думал, что когда-нибудь ты по собственной воле захочешь опуститься до моего уровня и того, что я делаю.-Как всегда. Двухметровый блондин буквально излучал уверенность в себе. И угрозу в каждом своём движении. С годами ничего не менялось. -Как там моя семья, кстати? Слышал, как ты умотался, помогая моему племяннику. Поэтому по доброте душевной поломанные камеры могу и простить. Но чего ради?

Несколько глубоких вдохов. Что сказать? Почему он, как всегда, отправился выручать кого-то один? Почему именно в такие моменты, когда выдержка была так необходима - она покидала его?Наверное, надо было больше близких людей иметь, чтобы относиться спокойнее? Хотя вот Лира - какая она близкая, они встретились всего раз. И вот надо же. Сорвался.
-Выпускай.-Подал голос торговец. Виктор поначалу не понял, о чём речь. Или сделал вид.
-Ты про что?
-Людей, которых ты поймал в последний раз. Выпускай.-Единственное, в чём Хоглану повезло в тот день - он сохранил некоторую возмутимость и спокойствие в своём виде. И де Кессель тогда не сразу сообразил, зачем вообще произошёл весь этот бардак. Хотя и в самом начале закрались подозрения, что не просто так. Но выражение лица Виктора изменилось на более серьёзное.

-В самом деле? С чего вдруг? Заиграло чувство справедливости? Или жалости?-Он подошёл ближе, почти на расстояние той самой вытянутой руки с пистолетом. -Тогда тебе явно стоило подготовиться к своему визиту лучше, не считаешь? Угрожать полицией мне бесполезно. Через несколько дней здесь не будет ничего, и следа не останется. Даже если прямо сейчас накроют- я потеряю не особенно много. -Да Хоглан всё это прекрасно понимал. И отдавал себе отчёт. Хотелось верить.
-Я готов заплатить. -Самому фон Айнцберну не удалось тогда быть особенно многословным, только это на первых порах могло выдать его нервы. -Только скажи, как.-Но зато не изменил своей верной привычке сразу оговаривать главную цель и то, что он собирается сделать.

И последние слова заставили блондина снова расплыться в улыбке.
-Вот. Совершенно другой разговор.
-Ты всё равно ничего просто так не делаешь.-Глубоко вздохнув, ответил торговец.
-Но ты сам лучше многих других понимаешь, как устроен наш мир. Так что всё верно. Вот это и есть истинная справедливость.
-Она была бы, если бы тебя застрелили давно.
-Но вы отчего-то не можете. Ладно. Но твои действия серьёзно нарушат мои планы. Сможешь предложить что-нибудь интереснее моих текущих занятий?

Времени раздумывать особенно не было, как и возможности сделать манёвр. Единственное, чего хотел тогда Хоглан - поскорее освободить Лиру. Остальное второстепенно, потом как-нибудь выкрутимся.
-Себя. Свою компанию и жизнь.-Он ведь прекрасно понимал, что нравилось таким, как Виктор. Вот Келлен Ферриус из знакомых контрабандистов и торговцев был таким же. Теперь ещё один. Де Кессель сделал вид, что задумался. Но потом кивнул, подойдя к Хоглану ещё ближе.
-А знаешь, твоё предложение мне внезапно интересно. Тем более, что и продать тебя в случае чего можно кому подороже. И потом, мне не терпится узнать часть твоих каналов поставок. Расскажешь, где добыл камень для племянника?-Ну, разумеется. Охранники сделали то, что хотели с самого начала. Наконец, отобрали оружие и всю связь, как обычно.
-Виктор, если ты не сдержишь своё слово и обманешь... Полицию я не вызову, но способ навредить найду.Де Кессель теперь сам недовольно посмотрел на собеседника, покачав головой.
-Да ладно, договорились - значит, выпущу. Хотя ты своим появлением действительно спутал все карты.
-Для этого случая не жалко своего времени.

Вот в результате этого разговора спустя пару часов в камере Лиры появилось два охранника Виктора. Довольно здоровые и крупные. Один из них подошёл к девушке, аккуратно начал освобождать от оков и ошейника, других приспособлений.
-Повезло тебе, малышка. У нашего начальника образовалось дело интереснее, чем развлекаться с вами. Так что можешь подниматься, да уматывать отсюда поскорее. Только чур не кидаться и не кусаться. Если не веришь - можем показать. Поэтому собирайся и проваливай.-Второй тоже время от времени ворчал.
-Да уж, интереснее. Как думаешь, её дружок?
-А мне почём знать? Но не верю я, что пришёл сюда просто так, исключительно по доброте душевной и из жалости.

[Лира]

На самом деле было бы проще её убить.

    Пнуть, лежачую, в живот, оставить содрогаться кашлем и задыхаться спазмами, пытаться вдохнуть липкий, свинцовый воздух. Или ударить чем-то тяжёлым по голове, так, чтобы от силы удара раздался странный, приглушённый хруст, а следом закатились глаза, задрожали ресницы, забилось бы судорогой тело. Можно было бы ударить ещё раз. Или обрушить силу на хрупкие рёбра, что при каждом вдохе обнажались на тонкой коже, спрятанной под одеждой. Тогда они бы сломались с почти оглушающим звоном, возможно, осколок ребра пробил бы лёгкое, заставил подавиться воздухом, ощутить, как внутри что-то торопливо сдувается, тонет в тяжести, как каждый глоток воздуха с трудом пробивается в порванные лёгкие. Или кто-то мог бы просто вколоть яд в тонкую нить капельницы – пусть корчится в агонии или же тихо умрёт, завершит свой последний вздох здесь.

    — Вы... от Хозяина? — слабый вопрос сквозь истерзанные губы. Странно, так тяжело говорить. Серые глаза с трудом различают сквозь белые ресницы чьи-то сапоги. Носок болезненно тычется в щёку. Её не слышат? Поворачивают голову, рассматривают, словно проверяют, дышит ли, жива ещё? И следом под нос железо заточенного ножа – на нём остаётся след дыхания. Мужчина удовлетворённо выдыхает, платком влажным вытирает девчонке лицо, поправляет волосы. Усмехается даже, что-то говорит – Лира не слышит, едва воспринимает, едва видит. Грубые руки расстёгивают ошейник, отсоединяют ремни. Лира с трудом поджимает ручки и ноги к себе, скулит, когда конечности сводит спазмом. Руку дёргают, девушка сжимается, боясь, что случится новое мучение, насилие, но вместо этого с неё снимают иглу капельницы. Мужчина помогает подняться.

    — Вставай уже, — ворчит, ругается под смешок второго. Лира с трудом поднимается на ноги, чувствуя, как тело потряхивает от дикой слабости. — Иди...

    Девушка едва слушается. Опирается руками о прутья, выбирается из клетки. Приходится поддержать беловолосую за руку, чтобы та не упала на негнущихся ногах.

    — Что вы мне вкололи? — вопрос хриплый, горло саднит следом от полоски кожи.

    — Просто слабый наркотик, чтобы не шалила. И лекарство, когда ты решила коньки отбросить. Уж извини, целителей нет, — хохочет высоченный амбал, пока Лира по стеночке бредёт дальше, пытается понять, где выход. Хмурится, но лишь кивает в благодарности, когда со вздохом тяжёлым охранник взял девушку под руку и повёл к её знакомому.

    — Куда мы? Кто меня освободил? Хозяин? — удивлённо спрашивает, от силы мужчины едва перебирает ногами, чувствуя, что идёт почти по воздуху.

    — Какой Хозяин? Бредишь? Вот твой Хозяин, — усмехаясь, впихивает Лиру в комнату к Хоглану и к другим людям, считая, что его дело закончено. — Она едва может идти. Выкинуть её на улицу или к дружку? — уточняет у Виктора, толкая девчонку мешком вперёд. Беловолосая прошагивает по инерции несколько шагов, а затем падает на пол, больно ударяясь коленками. Поднимает голову на свет, удивлённо уставившись на Хоглана. Упирается ладошками в пол, но не поднимается, боясь, что своим поведением сделает что-то не так.

    — Хоглан? Почему ты здесь?

    Спрашивает дико, потерянно. Лицо всё измазано в крови, волосы частично тоже. Платье сияет кровавыми разводами. Девушка торопливо моргает, вздрагивает всем телом, сглатывает страх. Оглядывается дико, затравленным взглядом. В голове звон, дикая боль, мучение, страдание. Хочется спрятаться, куда-то деться. Но вместо этого Лира лишь внимательнее вчитывается в лицо Хоглана, пытаясь понять, что делать дальше – пытаться подняться или ждать его команды и атаковать?

[Хоглан фон Айнцберн]

Охранники в основном смеялись и пытались протолкнуть Лиру дальше. Но когда увидели, что она еле передвигаться-то может, в самом деле решили отвести к Виктору, чтобы тот принял решение о дальнейшей судьбе. Большая часть пленников уже успешно покидали здание. Оставалась всего пара человек вроде девушки.

Когда она вошла, на Хоглана уже надели наручники. Более того, двухметровый блондин успел пару раз приложить торговца лицом об стену. При появлении Лиры мужчина как раз застрял где-то между очередным ударом и попыткой у него что-то выяснить... И собственно, вертикальной поверхностью. Наверное, так они и встретились. Не получается увидеться друг с другом просто как обычным нормальным людям, да?

Из-за шума и беспокойства её вопрос даже как-то почти не был услышан. С одной стороны, это даже хорошо. Фон Айнцберну при малейшей возможности не хотелось давать знать противнику, что у него правда были слабости. При наличии которых не останется вообще никакого манёвра, хотя тут он и так первоначально был маленьким. Но Хоглан, наверное как-то смог прочитать этот вопрос по лицу.

-Очевидно, потому что хотел вытащить отсюда тебя и других людей.-Проворчал торговец. -Насколько успешно получается, до сих пор не в курсе.-он вздохнул и прокашлялся. Виктор снова выдернул его из попытки отдышаться.
-Что это?-Перевёл взгляд на Лиру с охранников и обратно, потом на Хоглана. -Ты правда знаешь тут кого-то? Знаешь её?-Даже глаза заблестели в предвкушении поиска той самой слабости. Зараза.
-Нет, тебе показалось. Но... Может, правда оставишь её здесь на некоторое время? Она в самом деле больна, пусть останется, пока идти хотя бы не сможет.
-Где оставить? С тобой, что ли?
-Да почему бы и нет уже.

С одной стороны, он тогда очень не хотел, чтобы Лира увидела его в таком положении, сама оказалась в подобном состоянии. Видят боги, ему очень трудно было не броситься тут же к ней и не скрипнуть зубами хотя бы раз от злости и бессилия. С другой... Он увидел девушку и понял, что половина намерений в этот день снова провалилась. Он ведь думал... Попытаться попросить её выйти и добраться до телефона и связаться со знакомыми. Но в таком виде... Она вряд ли запомнит даже пару цифр. Фон Айнцберн видел, как ей плохо. Теперь... Пусть действительно хотя бы останется рядом. Угрозы от неё не исходило никакой.

И придётся делать всё самому. Размышления выглядели долгими, а заняли пару минут всего. Он заприметил ближайшего охранника, у которого виднелся телефон. На всякий случай запомнил ещё двоих-троих. И кинулся в их сторону, завязав небольшую потасовку. Пока "нападал" на охранников, всё-таки выхватил у одного из них мобильное устройство. Пока Виктор не выдержал и не схватил его за горло, снова прижав и даже приподняв.
-Какого чёрта? Оказался в таком положении и всё равно пытаешься указывать мне, да ещё и... Что ты делал? Пытался сбежать или просто злил?-Хоглан снова закашлялся. Виктор продолжал давить.
-Виктор, сейчас ты от меня таким путём точно ничего не добьёшься...- Блондин усмехнулся.
-А я и так не добьюсь. Ну да ладно. А давай проверим, заодно и совместим приятное с полезным. Ты всё равно сразу не скажешь, где добыл артефакт. И я всё равно разозлюсь, верно? Так сэкономим время обоим.

Виктор увлекался не только тёмыми видами магии. Но мог иногда и улучшать что-то в себе. Иногда артефактами, иногда технологиями вроде имплантов. Сил ему и так было не занимать. Как и природной ярости, которая чувствовалась и на расстоянии. А так он мог сломать буквально всё, что угодно. Вот он парой ударов буквально пробил рёбра торговцу. Послышался хруст, затем опять. Очевидно, почти добрался до сердца и лёгкого, что-то раскрошив уже внутри. Вытащил руку. Не убил, но покалечил однозначно.

Фон Айнцберн вздохнул пару раз, снова закашлялся, а потом закрыл глаза, потеряв сознание. Виктор опустил его на пол.
-Теперь у всех у нас будет время подумать о текущей ситуации.-Заметил он, глянув в сторону Лиры. -А девушка пусть сама скажет, без подсказок и ценных указаний. Выходит наружу или остаётся с ним.-Наверное, сейчас Хоглану было бы легче, если бы она осталась. Но сказать он ничего не мог.

[Лира]

Она видит блеск железных наручников на руках Хоглана. Сердце падает. Он что-то сделал во вред себе? Он... Решил спасти её ценой себя? Лира ошарашенно моргает, едва ли понимая то, что происходит вокруг. Это правда? Это же не сон? С носа алым капают капли, пол, платье – всё в грязи, в разводах. Голова трещит. Но это не имеет значения здесь, это неважно. Сердце сжимается, когда девушка наконец замечает, осознаёт, что мужчину избили и достаточно сильно. С губ срывается жалобное скуление, почти плачь – нет, не должен был Хоглан страдать за неё, не должен был вот так подставляться! Лира бы без сомнений предложила бы поменяться местами, пусть уж лучше его отпустят, пусть мужчина сам идёт на свободу, пусть только будет в порядке! Насколько же невыносимо смотреть на чужие страдания, боль! Девушка склоняет низко голову, осознавая, что это всё её вина. Всё, что случилось, всё, что происходит сейчас – это она, она виновата. Лира уверена, что если бы только она умерла в самом начале жизни, то ничего, без сомнения, не было бы... Ведь все несчастья, что происходят в мире... Они из-за неё. Да. Такова истина в глазах Лиры. Девушка прячет лицо в руках, едва вслушиваясь в диалог между мужчинами. О чём они? Не имеет значения, неважно. Она не понимает. Не хочет.

    И вздрагивает только лишь тогда, когда слышит глухие удары. Звуки потасовки. Поднимает голову, не веря в то, что Хоглан в наручниках предпринимает попытку борьбы. Ему даже удаётся что-то выхватить, но всё затихает, как только Виктор, огромный человек, схватил знакомого Лиры за шею. Девушка ахает и тут же порывается подняться, но падает, когда на мгновение пред глазами мелькает тьма. Она видит, как Хоглану пробивают рёбра. Слышится ужасающий треск, хруст – беловолосая слишком хорошо знакома с этим. Рёбра. Сломанные рёбра.

    Мужчина безвольно обмякает и падает на пол без сознания. Крик режет уши. Лира не верит, что это вопит она. Ползёт в сторону Хоглана, чтобы помочь, спасти, ведь видит, чувствует, что человек едва дышит, что вот-вот умрёт. И, не отвечая на вопрос, не желая говорить, девушка кладёт тонкие ручки на грудь старому знакомому, чтобы исцелить его. Белоснежная магия окутывает их, давит кашель из груди раненого существа. Ах, Лире впору потерять сознание, но она не смеет, не может. И держится из последних сил.

    — Я останусь, — строго произносит девушка, не узнавая свой голос. Взгляд холодеет. — Я останусь здесь. Ему нужна помощь, — заключает механически, бесцветно. Едва держится, чтобы не заплакать. — Я целительница. Я могу быть Вам полезна. Так что Вы можете меня оставить. И в обмен на безопасность этого человека я могла бы дать Вам свои способности... — тянет тихой птицей, пока рука исцеляет гематомы и ушибы, пока убеждается, что лёгкие и рёбра в порядке. — Я не боюсь смерти... Так что Вы можете меня убить в любой момент, — сообщает запросто, чувствуя, как внутри что-то обрывается, рвётся нещадно. И хочется тут же просто взять и сбежать. Но нельзя. И Лира не смеет следовать своему порыву.

   

***

  Они оказываются с Хогланом в тёмном помещении. Вдвоём. Мужчина всё ещё не приходит в себя, когда Лире тоже надевают наручники и обещают убить обоих, если каждый что-то выкинет. Как только дверь закрывается, а девушке кажется, что напарник пробуждается, она с усилием тянет кисть через дыру в железной хватке, чтобы освободиться. Тщетно. Только девушка украдкой осматривается и использует краткую вспышку магии. Железка со звоном ударяется о пол. Приходит очередь и наручников Хоглана.

  — Ты в порядке? — голос тихий, приглушённый, мрачный. И следом тяжёлый вздох – Лира снова берёт всё на себя. Нужно выбраться. Спастись.

[Хоглан фон Айнцберн]

-Дура, до конца его хотя бы не лечи...-Виктор и кто-то из его людей попытался дёрнуть девушку в сторону. Но, наверное, уже боялись, что она совсем на них кинется. Или себя покалечит, или противников. Первое вероятнее всего. Блондин нахмурился. Задумчиво сложил руки крест-накрест. Реакция этих двоих друг на друга его забавляла. Только вот по обращению всё равно не было до конца понятно - в самом ли деле были очень близки... Или просто так реагировали от сочувствия и переживания за любую жизнь, которая находится рядом? С торговцем вообще сложно было, он действительно мог так рисковать и просто.

-Ладно, посидите пока. Видишь ли, я обещал ему другое ранее. Если он остаётся здесь, то другие уходят, а я никого не трогаю. И потом, так уж вышло... Его жизнь всё-таки немного ценнее обычных. Бывает для меня и других иногда.

Потом их отвели в подвальное помещение. Руки фон Айнцберна поначалу приковали к ближайшей трубе. Но наручники спали, когда Лира использовала свою магию. Торговец пришёл в себя не сразу. Спустя минут пять, наверное. Тут же снова хрипло вдохнул воздух, а потом откашлялся. Сморщился, немного подвигал конечностями и телом. Провёл рукой по груди там, куда Виктор незадолго до того нанёс удар.
-Что... Я... Лира?! Ты всё ещё тут?!-В этом дне было полно противоречий. С одной стороны, её лицо радовало. С другой - не очень. Как посмотреть. -Ты потратила на меня все силы? Не...-Он хотел было сказать, что не стоило. В текущей ситуации точно не стоило. Но потом снова вспомнил их предыдущий разговор. -Нет, прости. Я благодарен, правда.-Зато можно будет не ждать, чтобы проверить тот телефон, что удалось стащить у одного из охранников.

Иногда у фон Айнцберна перепирало дыхание, он закашливался.
-У меня такое ощущение, что сердце как-то остановилось... Или я дышать перестал.-Заметил торговец. Потом запрокинул голову немного назад. Облокатился о холодный металл. Одну из рук протянул к Лире, чтобы погладить её по голове и притянуть к себе, по возможности.

-Как-то глупо всё получилось.-Самокритичность ещё никому не вредила, это точно. -Прости, что не узнал о случившемся раньше. И... Я думал, что ты сможешь уйти сама и не будешь видеть... Наш... Разговор.-Мужчина глубоко вздохнул. -Прости, что притворился, будто мы незнакомы. Это... Виктору просто нельзя давать такой силы. Иначе всю жизнь верёвки из меня будет вить. А этого тоже позволить нельзя. И... Только не думай, что это всё из-за тебя.  Виной всему исключительно Виктор... И его совершенно дурацкий нрав.-Торговец не знал, зачем говорил всё это. Ему казалось, что от слов и объяснений... собеседнице будет хоть немного лучше. По крайней мере, она сможет понять, почему Хоглан делал то, что делал. И почему у него паршиво получилось. -Ох, Лира, я так хотел побыстрее освободить тебя от его общества...

Он снова замолчал. Похоже, думал, как им быть дальше. Голова ещё тоже немного болела, словно после пьянки. И никаких других мыслей, кроме первоначального желания дозвониться всё-таки до знакомого программиста и брата Виктора, в неё не приходило.
-Знаешь, я ведь забрал телефон у одного из стражников. Но будет чудом, если он работает и не под паролем, да?
Сердце до сих пор иногда сжималось, но не от прошлой потасовки, а от того, в каком состоянии была сама девушка. И чем ей помочь, он совершенно не знал. Кроме как пытаться выбраться. Или просто сидеть тихо. Торговец начал двигаться, пытаясь забрать телефон. С одной стороны, хорошо, что не пришлось девушку просить... э.... Копаться в своих штанах, куда провалилось устройство. Если только он не разбился, как благополучно раскололся небольшой магический передатчик от Кристофа. Надо было его послушать и взять больше...

[Лира]

Руки вздрагивают, когда оскорбление незримой пощёчиной режет воздух. Лира кивает, сжимает зубы. Указ не лечить она воспринимает здраво, пусть все тело и дрожит мелко, сотканное из страха. Магия ослабевает.

  — Не буду, — цедит хмуро, когда сквозь боль пытается наконец утешить страдание Хоглана, но не излечить настолько, чтобы он очнулся или был достаточно в порядке. Что им стоит взять и перерезать ей горло или оттащить от мужчины, словно она слабая кукла?

  Или, быть может, окружающие видели и ощущали некий потенциал от девушки? В любом случае, ради Хоглана Лира надеялась смочь вытащить его и даже сразиться с остальными, лишь бы все стало в порядке. Лишь бы они все были в порядке. Самый главный из них, светловолосый, кажется, смягчается. Сквозь длинные белоснежные волосы девушка видит его лицо, внимает каждому слову. Светлые бровки хмурятся. Лира теперь понимает всё точнее и яснее: Хоглан отдал свою жизнь им, чтобы спасти людей. Её? Знает ли, что вряд ли эти наёмники, мужчины не захотят отловить всех обратно или набрать новых жертв?

  «Ох, Хоглан-Хоглан, не стоило, совсем не стоило...»

  Они берут её под руки, оттаскивают от знакомого, хотя она и не сопротивляется особо. Сама ранена, истощена, изломана по-своему. И все силы отдала на лечение, и изнурена настолько, что магией пользоваться более лишь в ущерб себе.

  И вот они в тесной камере, в темнице. Хоглан просыпается не сразу. Лира внимательно следит за его состоянием, всматривается внимательно, хмуро, следит за каждым вздохом, за каждым ударом сердца. И вот кашель. Болезненность. Девушка виновато сопит, сжимается, почти ощущая чужой дискомфорт на себе.

  — Ещё болит? Прости... — звенит шелестом тихим, робким. Голос как тонкая нить, едва слышен, едва ощутим. И вот он узнаёт её. Замечает. Лира робко улыбается. Поправляет тревожно, беспокойно волосы. — Я не могла уйти без тебя, — поджимая к себе коленки теснее, расправляет белое окровавленное платье. Долго. Тщательно. Отвлекается, разглаживает каждую складочку, затем, боясь, что увидит злость на лице Хоглана, поднимает взгляд. — Всё в порядке. Ты бы умер, вероятнее всего, если бы я тебя не исцелила, — с поразительной для себя простотой произносит, даже не считая этот момент чем-то таким, что стоит обсуждений. Расцарапывает место вхождения капельницы. Слизывает выступившиеся кусочки крови.

  Хоглан облокачивается на стену, тянет руку, кажется, чтобы погладить, и Лира доверительно, с улыбкой подаётся ближе, принимая поглаживая, усаживается рядом, стараясь и согреть собою и согреться тоже. Он тёплый. Хотя если бы у неё не получилось, он бы умер.

  — Зато сейчас всё в порядке, — осматривая тесную камеру-темницу, из которой они не знают пути, мяучит по-доброму девушка. Она хочет утешить напарника, а потому сдерживает все свои эмоции, порывы разбить голову и страдания, что могли бы биться агонией в голове, если бы только Хоглан взял на себя, как ей показалось бы, ведущую роль. Трётся щечкой об одежду мужчины, стараясь придумать выход. В прошлом ей доводилось в качестве наказаний быть в подобных местах, поэтому это даже не пугает столь сильно, как могло бы. Главное, спасти Хоглана. Главное, чтобы он был в порядке.

  «Ах, как красиво было бы подставиться под удар!»

  — Он твой... друг? — заглядывает потерянным котёнком в глаза мужчине, стараясь понять сразу и тут же всю ситуацию. — Друзья так не поступают, — произносит с долей назидательности, пока в голове с трудом сходятся все мысли и ощущения. — Как ты с ним связан? — голос звенит стойкостью, строгостью. Вздыхает тяжело. Нужно подняться. И разобраться с охраной. — Я могу немногим использовать магическую энергию, но что он и его люди могут противопоставить мне? Я не смогу принять бой лоб в лоб, — размышляет грустно вслух, теребит край платья.

  — Мы постараемся освободиться, — произносит уверенно, смотря куда-то в пустоту. Странно, но, когда нужно кого-то спасти, Лира готова очень на многое. Она не обращает внимания на свою боль, на усталое, изломанное тело. Голова звенит. Но это неважно. Кивает Хоглану, наблюдает, когда он пытается вытащить из кармана устройство. Ждёт. Ждёт. — ... позволь? — произносит, быстрой лапкой опуская руку в карман и аккуратно достаёт мобильник. Живой. Не разбитый. Протягивает в ладони мужчине. — Ты сможешь вызвать помощь? Или у нас отнимут это прежде, чем мы что-то сделать полезное? — уточняет, заправляя за уши волосы. — Я могла бы выбить магией дверь, но не думаю, что меня хватит на нечто большее, — произносит, надеясь, что Хоглан поможет спланировать побег. Лира не хотела бы никому причинять вред. И знает, что придётся стараться никого не убить. И не позволить мужчине умереть самому.

[Хоглан фон Айнцберн]

Хоглан чуть улыбнулся в ответ на слова Лиры.
-Мы с тобой сегодня очень похожи. Я вот подумал, что не прощу себе, если ты задержишься здесь хоть на пару часов.-Он вздохнул, снова прокашлявшись. -Но выходит, что иногда я всё же просчитываюсь, когда дело касается близких.-Они некоторое время сидят друг рядом с другом, пытаясь прийти в себя, каждый по-своему. -Вот оно как? Значит, я правда должен быть тебе благодарен.-Видимо, Виктор разошёлся больше, чем предполагал сам и кто-либо ещё.

На вопрос девушки торговец в очередной раз прокашлялся. Правда, сейчас непонятно было, то ли от полученной недавно раны, то ли от самого предположения.
-Упаси боги иметь таких друзей, Лира. Ни в коем случае. Знакомый - да. -Им всё равно пока некуда было торопиться в целом. Да и обещал же он ей впредь рассказывать о себе больше, верно? -Но представляешь, у этого придурка есть семья. С ней я и работаю. Таскаю им артефакты и что-нибудь интересное из частных коллекций, когда меня попросят. С братом его в основном. Не поверишь даже, насколько они полные противоположности друг друга. Хотя по отдельным поручениям с Виктором тоже иногда сталкиваюсь.

Снова небольшая пауза. Он пытался достать телефон, но спустя некоторое время понял, что девушке будет удобнее его достать.
-Эмм... Да, будь любезна.-Он взял трубку, чтобы проверить. Но нет, первый раз оказался неудачным. Столько телодвижений и зря. Мало того, что пароль был, так и само устройство моргнуло пару раз, чтобы через две-три секунды абсолютно погаснуть. Торговец нахмурился, отложив устройство в сторону.

-Разумеется. Было бы слишком просто выбраться отсюда с первого раза. Что ж, придётся попробовать у следующего охранника. Надеюсь, больше пяти попыток не будет. Не хотелось бы получать в морду больше необходимого и напрасно.-Ему не хотелось совсем обнадёживать девушку. Но что было, то было.
-Боюсь, в нынешнем состоянии и положении никто из нас не сможет продержаться достаточно долго, чтобы дойти до выхода без более серьёзных потерь. -Даже если они выбьют дверь и справятся с несколькими охранниками... Как много времени пройдёт, преждет чем Виктор и его люди в очередной раз всё же успеют приставить пистолет к виску одного из спутников или прижать кого-то из них в углу? И всё, они не смогут двинуться дальше.
-Поэтому нам и нужно ещё хотя бы пару человек. Навести шуму и иметь про запас ещё хотя бы пару трюков, желательно, магических. Для этого и нужен телефон. Ну или что-нибудь, чтобы связаться с моими знакомыми. Тогда всё будет хорошо. На самом деле, его брат Кристоф всаживал мне что-то вроде волшебного передатчика. Но думаю, что наш бугай всё сломал, пока мял мне бока.

Всё произошло несколько быстрее, чем ожидал Хоглан. И не так, как он планировал. Надо выкручиваться с тем, что есть. Он об этом пожалеет, но сдаваться явно не собирался. -Обычно опаснее всех сам Виктор. Среди его людей редко бывают серьёзные волшебники. Обычные охранники с оружием. Но даже их нужно пройти. -И снова, похоже, им придётся ждать некоторое время. Не так он, конечно, представлял себе их следующую встречу, однозначно.-Прости. Ещё раз. Ты определённо смогла узнать обо мне больше, но я никак не думал, что всё получится таким образом.

Иногда повторялись приступы кашля, голос немного дрожал и хрипел. Ну, хотя бы в целом фон Айнцберн более походил на живого, чем раньше.

[Лира]

Лира мягко улыбается в ответ, когда ловит слабую добрую эмоцию на лице Хоглана. Но затем девушка обеспокоенно всматривается в мужчину, когда тот резко закашливается.

  — Тебе больно? — уточняет тут же осторожно, заглядывает в глаза потерянно, тревожно. — Если хочешь, я подлечу тебя ещё немного, если они не заметят, — шепчет тише, украдкой посматривает на запертую дверь со светлыми прорезями, в которых могли бы появиться тени, предзнаменующие опасность. Они молчат некоторое время. Лира закусывает губу, чувствуя глубокую вину за то, что она сделала всё так, а не иначе, как хотел Хоглан. Но если бы она ушла, если бы была в другом состоянии, то разве у неё бы вышло спасти его? Или, быть может, его бы так не ранили?  С мокрыми от слёз глазами девушка глубоко и сдавленно выдыхает, затем тянется поправить волосы и осмотреть саму же себя на предмет сильных ран. Да. Многое болит. Она слаба. Не уверена, что получится быть достаточно сильной и оперативной для побега.

— И всё же стоит тебя подлечить, — грустно решает беловолосая, но дожидается дозволения, ведь, по сути, Хоглану виднее,   есть ли смысл его восстанавливать до конца или приберечь силы для сражения. Лира кивает в ответ на пояснения насчёт Виктора, задумывается глубоко о том, почему мужчина стал таким и чем обусловлена его такая необычная жестокость. Явно не от хорошей жизни, и явно не всё так чисто, как кажется сейчас. Серые глаза опускают взгляд на пол, рассматривают тёмные трещинки, пока в голове проносится рой мыслей – должно быть, Хоглан и сам не чист и точно есть в его деле нечто тёмное и мрачное. Но сейчас это не имеет никакого значения, пусть в светлой головке и появляется понимание, что что-то не так. Лира закусывает губу сильнее, до крови. Боль отрезвляет.

  Телефон едва ли подаёт признаки жизни. Горит пару мгновений и тухнет после. Лира обречённо вздыхает. Слушает с печалью размышления товарища по несчастью, укладывая голову на коленки. Он прав. Они не справятся вдвоём. Но кого они могут позвать? Беловолосой было бы страшно просить знакомых подвергать себя опасности, да и вряд ли кто-то вообще захотел бы тратить на неё своё время. Личико девушки становится ещё грустнее. Она кивает. Полученная информация не обнадёживает, но нужно что-то делать.

  — Получается, нужно средство связи? — уточняет, сдаваясь от звука кашля и создавая магией ещё одно лечение, которое должно облегчить Хоглану дыхание и убрать хотя бы на недолгий срок этот ужасный звук. Лира поднимается по стеночке, замечая, как всё мутится пред глазами и насколько же ей сложно держаться вот так. Приходится привалиться к стене.

  — Притворись мёртвым, — просит, оборачиваясь на миг. И следом девушка, едва двигаясь, приближается к двери, чтобы дважды в неё постучать.

  — Эй? Кто-нибудь? — зовёт слабо, гадая, насколько её уловка должна сработать. — Мне кажется... он умер...и... Если честно... Я очень боюсь... Заберите меня к себе, пожалуйста, — просит жалобно, грустно, всхлипывает почти совершенно искренне, позволяя всем диким эмоциям выйти наружу, выплеснуться сдерживаемому страху и переживанию. — Я... отплачу... Я умею...— обещает, слыша приближающиеся шаги. Дверь со скрежетом отворяется. Один из охранников грозно смотрит на беловолосую. Лира испуганно отступает назад, утирает светлые слёзки.

  — Простите, я правда очень-очень боюсь, я просто... — вдруг рука резко хватает девушку за волосы, тянет наверх, заставляя Лиру повиснуть в хватке. Девушка пищит от боли. Мужчина входить внутрь камеры с усмешкой.

  — Я тут займусь девчонкой, — кричит остальным, пока дверь движением слабой магии беловолосой медленно тянется закрыться.

[Хоглан фон Айнцберн]

Лира несколько раз настаивала на том, чтобы до конца залечить Хоглана.
-Немного беспокоит, но совсем не сильно, честно.-Он снова не хотел показаться неблагодарным. Но ведь она растрачивала все силы на него. А потом торговцу же и таскать девушку на своих двоих и собственных плечах. А до того, чтобы даже выбраться отсюда целыми, было как-то далековато.

Мужчина снова треплет её по голове, видя, что Лиру что-то расстраивает.
-Брось, я же говорил, что ты тут абсолютно не при чём. Твоей вины нет ни в случившемся ранее, ни в происходящем сейчас. Это не из-за тебя. -потом она всё же решает потратить часть энергии на него. Ну, дышать и правда становится легче. Он глубоко вздохнул. Оставалось надеяться, что хотя бы без сознания она не рухнет здесь и сейчас.

-Да, мне нужно бы переговорить с парой людей, способных помочь. Или хотя бы с одним.-Соглашается фон Айнцебрн. А потом её просьба удивляет ещё больше. Притвориться мёртвым? -Лира, что ты...-Но времени уже нет. Девушка подходит к двери и подаёт голос, спрашивая охранников. Мужчина хмурится, но её игру решает принять. В результате разваливается на полу и почти останавливает собственное дыхание, стараясь не шевелиться настолько долго, насколько это возможно.

Спустя несколько минут просьб и плача в комнате появляется один из охранников. Но его, похоже, не очень-то интересует судьба самого Хоглана. А вот с девушкой он развлечься явно не прочь. Лира закрывает дверь комнаты. Спустя ещё какое-то мгновение фон Айнцберн своими ногами перехватывает ноги второго мужчины. И несколько раз толкает. В конце концов, его действия имеют результат. Охранник падает на пол. Фон Айнцберн потом ещё раз приложил его головой, чтобы наверняка. Хотя всё равно не убил.
-Не волнуйся, я не слишком сильно.-Заверил он Лиру. Порылся в карманах в поисках подходящего устройства. Нашёл ещё один телефон. В этот раз всё-таки старания и попытки полностью оправдали себя. Устройство оказалось не только включено, но и не защищено ничем, просто горело. Торговец облегчённо вздохнул. Тут же начал набирать номер, который выучил наизусть уже некоторое время назад. Приложил к уху. Наконец, услышал голос, который был так интересен.
-Нокс, это я. Выслушай меня.-Фон Айнцберн за пару слов попытался объяснить, в какую ситуацию попал. Даже Лира могла слышать часть возмущённых криков, тут же разнёсшихся с другого конца. Если бы подошла близко. Хоглан поморщился, но потом чуть улыбнулся. -Давай мы оставим беспокойство и недовольство с ворчаниями на потом, ладно? У меня всего несколько минут. Сможешь всё тут сломать, что под руку попадётся? Отлично. И будь другом, звякни заодно Кристофу. Он сам просил говорить ему, если что-то не получится. Вот. У меня слегка не получилось. Как думаешь, быстро сможет приехать?

Последние слова явно не очень обрадовали торговца. Но он, кажется, готов был с ними смириться.
-Ладно. Постараюсь. Спасибо. Оставляю телефон включенным, насколько это возможно.

Фон Айнцберн, наконец, положил трубку. Посмотрел на Лиру.
-Нам нужно ещё полчаса минимум, хотя бы. Думаешь, сможем продержаться, чтобы нам на оторвали руки-ноги?-По крайней мере, теперь было, за что ухватиться. У Кристофа хотя бы его протомагия и любимые камни были. Брата он в любом случае вряд ли тронет, но подмогой серьёзной станет точно.

[Лира]

Лира действительно не задумывается о том, насколько с ней будет сложно, когда она истратит все свои и так маленькие силы, когда не сможет передвигаться и быть хоть как-то полезной, не обузой. Беловолосая вздыхает, гадая, насколько её в таком стрессе хватит. Пусть ей и удаётся собраться с силами, пусть она, кажется, и предпринимает попытки держаться и быть сильной, всё равно внутри что-то медленно обрывается, рвётся потерянно, словно вот-вот случится переломный момент, и кукла белоснежная перестанет двигаться.

  Тыльной стороной ладони утирает нос, всматривается в тёмно-кровавый след. Улыбается тепло, когда Хоглан снова треплет макушку, пытается поддержать. Воробушком суетливым девушка кивает, сглатывает тревогу. Действительно, то, что происходит – её вина лишь отчасти.

  «Была бы я сильнее, была бы мудрее и была бы выносливее, я бы не только не далась, но и смогла бы спасти всех и не допустить этого ужасного насилия...», — мрачно думая, ожидая от себя как минимум всемогущества и решения всех проблем. Но что она может сейчас? Ничего. Только скулить, плакать... Лира держится. Не сходит на истерику. Держится. Не плачет, не всхлипывает горечью, хотя в груди всё сжимается, хочется вдруг отпустить себя и позволить опасть безвольным существом. Но Хоглан. Нужно его спасти. Нужно его выпутать из этого места.

  Лира действует быстро. Непозволительно быстро. Кажется, она живёт порывом, торопиться сохранить относительную трезвость ума, пока сознание снова не упало в бездну, пока оно снова не стало всё настолько слабым и истеричным. Сколько она сможет играть в «спасателя»?

  Когда охранник проходит внутрь, Лира игриво улыбается, прячет страх и тревогу, но позволяет в глазах блуждать волнению. Играет, старается, ведь помнит, как нужно, как правильно. Прошлое всё ещё вьётся за ней красными окровавленными нитями. Хоглан вовремя – он сбивает охранника с ног, ударяет головой о пол. Лира встревоженно смотрит на мужчину – он мёртв? Лишь бы был в порядке!

  — Хорошо, — кивает тихо, тяжело дышит, осознав, что, если бы напарник не помог бы, то она бы точно была бы в беде. Конечно, потерпела бы, конечно бы, ничего плохого не случилось, но...  Всё тело мелко дрожит. Беловолосая приподнимает ладонь к лицу – вся дрожит, трясётся, словно не удержит даже и карандаша, не то, что сможет создать магию.
Она смотрит, привалившись к стене, как Хоглан достаёт телефон. Стекает медленно вниз под его разговор с кем-то и торопливые объяснения.

  Значит, у них получилось? Она покорно сидит на полу, расправляет платье, словно это дело стало вдруг самым важным в мире. Ловит его взгляд и потерянно, неловко улыбается.

  — Хорошо. Нам нужно, чтобы ещё не скоро пришли за этим охранником. Когда он очнётся, может быть, есть смысл, тебе и дальше притвориться мёртвым, а я отвлеку его до конца, сделаю вид, что это всё сделала я? — гадает девушка, на четвереньках подбираясь к охраннику. Магией считывает его состояние, прикидывая, через сколько времени он раскроет глаза.
 
  — Или мы можем держать тут оборону, но тогда этот человек не должен нам мешать...  — осторожно поправляет волосы на голове охранника. В жесте даже видны осколки заботы и беспокойства – он ведь тоже человек, да? И они даже не знают его историю и судьбу. Беловолосая растерянно поглядывает на Хоглана. — Они придут через минут пять, если он не выйдет. Останется двадцать пять минут. Я могу им даться, чтобы они трогали только меня. Затем у тебя останется минут... десять или пятнадцать продержаться, — гадает, почёсывая кончик носа.

[Хоглан фон Айнцберн]

Охранник был без сознания, но определённо дышал, хоть и сильно разбил голову. Хоглан выслушал предложения Лиры. Казалось, на одну-две минуты его глаза просто бегали туда-сюда по помещению. Пытаясь придумать лучшие решения, чем те, что лезли в голову первыми. И ей, и ему. Но потом торговец глубоко вздохнул, нахмурившись и покачав головой.
-Боюсь, если они подойдут к тебе и начнут трогать... Я никак не смогу продолжать притворяться мёртвым. Закрыться тоже можно, но...-Но где вероятность того, что они продержутся именно столько, сколько нужно до приезда Кристофа? И тогда они снова могут достать не только фон Айнцберна, но и девушку рядом с ним. А торговец дал себе обещание, что с ней больше не случится ничего ужаснее.

-Знаешь, можно поступить проще. Проще было бы не попадать сюда вовсе, но это мы уже прошли.-Он чуть улыбнулся. Снова стараясь показать, что саму Лиру за это нисколько не винит. -Я просто скажу Виктору то, что он хочет, вот и всё. Как раз, пока буду объяснять, где достал тот артефакт, что помог его племяннику, пройдёт минут десять-пятнадцать. Ну, ещё десять он будет меня уламывать работать на него. Это хотя бы не так больно и страшно.-Снова глубоко вздохнул. Посмотрел куда-то в сторону.

-Мне не хотелось с ним соглашаться... Но это всё скорее.. Игры самолюбия и непринятия. Ну и просто желание делать ему всё наперекор. Можно играть, но когда у тебя за плечами нет ничего. Уверен, мой знакомый тоже меня поймёт, когда увидит, что выбора не осталось.-Опустим момент, что сам фон Айнцберн и загнал себя в эту ситуацию, во многом. Ему говорили. Не иди один, подожди. А он увидел Лиру и не смог остановиться, выждать нужное время. Теперь вот расхлёбывает.

Он перевёл взгляд на дверь. У них осталась ещё пара минут.
-Я обещаю тебе, что всё будет хорошо. Закончится и забудется, как страшный сон. - Оставалось надеяться, что хоть в этот раз девушка выслушает и сделает всё, как надо, не будет больше лезть на рожон. Торговец пришёл сюда, чтобы самому решать проблемы. -Просто подожди немного, вот и всё. Но лучше отойди в сторону немного.

Ведь когда дверь всё-таки открылась, и остальные пришли проверять, что здесь стряслось, образовалось довольно много народу. Человека четыре минимум.
-А мне послышалось, что торговец подох...
-Показалось.
-Эй, а с ним что?
-Кто его знает... Упал и споткнулся?
-И наручники тоже сами упали?-Было пару взглядов в сторону Лиры. Но каждый раз Хоглан вставал на их пути, как на пути любых попыток до неё добраться. Хотя ему быстро снова заломили руки, чтобы связать.
-У нас был уговор. Я остался здесь. И согласен сказать Виктору то, что нужно. Не думаю, что вашему начальнику понравится чувствовать себя обманщиком. Вы видели, какой он бывает резкий и чувствительный.
Ну, хоть в этот раз уговоры явно действовали. Осталось всего чуть-чуть.

[Лира]

Лира затравленно смотрит на охранника. Кажется, он разбил голову? Какой ужас! Страх сковывает всё тело девушки, хочется спрятаться, убежать, не признавать, что своей выходкой она причинила ему такую боль. Быть может, у него дети, котята, а работает он на такого плохого человека лишь потому, что ему не хватает денег, чтобы прокормить ораву детей и животных? Беловолосая закусывает губу, решая, что отныне она не будет об этом. Сначала им нужно выбраться. И лишь потом она будет задумываться о том, какой была жестокой и неправильной.

    — Да всё будет хорошо! — нервно хихикает Лира, готовая, если нужно, действительно отдаться и сделать всё, чтобы спасти Хоглана. Он не виноват, что она такая слабая и он, девушка уверена, просто обязан жить. А она что? Ей было бы нормально умереть, наконец распрощаться с тяжёлой жизнью. Да, конечно, Лире пришлось бы непроизвольно сопротивляться смерти, но какая разница? Беловолосая всегда, когда находится на краю гибели, отчаянно порывается жить, хотя всё сознание и разум за мгновение до этого жаждали обратного. Серые глаза потерянно смотрят в пустоту. Смогла бы Лира допустить издевательств над собою, чтобы мужчина спасся? Конечно. Возможно, она даже нашла бы в этом нечто правильное и нечто такое, что потребовало бы от неё даже вовлечься в процесс.

    Это могло бы быть просто наказанием за никчёмность.

    За невозможность решить всё иначе.

    — Не волнуйся обо мне, — сжимает кулачки. — Прости, — вздыхает после, вспоминая, что они её поймали, и что это именно из-за неё они сейчас здесь. Опускает взгляд на спящего охранника.  Выслушивает Хоглана внимательно, нервно улыбается, не находя в себе сил придумать нечто иное.

    — Он правда захочет, чтобы ты на него работал? Он же тебя готов был убить! — удивлённо шепчет Лира, заглядывает в глаза мужчины, не веря в то, что он действительно имеет нечто, что не позволит Виктору причинить ему боль. — Это опасно, — выдыхает обречённо, не представляя, как вообще можно провести диалог так, чтобы этот страшный мучитель не сделал что-то плохое. Чужой тяжёлый вздох заставляет всхлипнуть. Пальцы торопливо утирают слёзы. Лира обещала себе держаться. Она требует это от себя сейчас. Девушка не совсем понимает то, о чём именно говорит Хоглан, но она потерянно кивает и вздыхает шумом тоже, осознавая, что силы постепенно выходят из неё, а всё сознание наполняется непроглядным отчаянием.

    — Но... — теряется, но послушно отходит в сторону, не зная, что именно хочет сделать напарник по несчастью. Она прижимается к холодной стене. — Ты ведь будешь в порядке? — спрашивает грустно, смотрит ему в спину, надеясь, что он не умрёт. Она не хочет этому позволить случиться, но едва ли справится сейчас.

  Лира жмётся в угол, когда дверь открывается. Четыре охранника. Это много. Очень много. Она трусливо сглатывает. Хоглан берёт на себя весь разговор. Девушка закусывает губы до крови.

    — Не обижайте его, пожалуйста, — просит наивным зверёнышем, не зная, может ли подойти ближе или ей лучше остаться. — Это я... Это всё я... — объясняет, когда чужой взгляд падает на лежачего охранника. Тот слабо кряхтит и открывает глаза. Пытается сесть, и Лира, не ведая, что творит, помогает ему найти опору, сесть. Мягко залечивает его боль, утешает, смотрит испуганно на Хоглана, осознавая, что в качестве мести охранник может вцепиться в неё тут же. Как только проблеск осознания касается взгляда некогда пребывавшего без сознания мужчины, как тот хватает Лиру, сидящую рядом, за волосы на макушке и тянет вверх, в сторону. Девушка жалобно скулит, закрывая лицо руками. Пора платить за свои ошибки.

    — Ты! Тварь!

[Хоглан фон Айнцберн]

-Если бы не ты, то Виктор вытащил бы другого лекаря. К сожалению или к счастью, но этот осёл прекрасно понимает, что живым я полезнее, чем мёртвым. То, что он вышел из себя и не может держать свою силу под контролем... Это уже другой вопрос...-Разумеется, от глупостей Виктора нет ни одной настоящей гарантии и защиты. Но всё лучше, чем просто сидеть на месте.
-Я буду в порядке. Обещаю.-Глубоко вздохнув, снова высказался он. Как раз перед тем, как вошли охранники. И начался разговор. Но Лира... Да, по мнению Хоглана, делает очередную глупость. Направилась к охраннику и даже пыталась лечить его.
-Стой, что за... Не стоит...-Но уже поздно. Она совершает свои движения, незнакомец свои.

Снова у фон Айнцберна остались буквально считанные секунды на то, чтобы принять решение. И снова ни в чью пользу. Ладно, Хоглан. Ты же был готов получать за Лиру, когда направлялся сюда. И готов был отдать свою жизнь в случае чего. Вот...Чего же она не сидела на месте, даже в такой ситуации? Его уже прижали к спине и снова сковали руки к тому моменту, когда девушка и мужчина сидели рядом. Когда он схватил её.

Буквально пара секунд. Зараза. Ну да ладно. Ничего с собой поделать не могла, да? Он ведь ещё в прошлый раз понял примерно, что она собой представляет. Так чему удивляться. Торговец напрягся всем телом. Сначала вильнул изо всей силы в одну сторону, потом в другую. Поскольку окружающие мужчины не успели отцепиться от него, их шатнуло следом. Потом он упёрся ногами в стену да оттолкнулся, снова изо всей силы. Было слышно, как он в очередной раз напрягает дыхание и иногда хрипит от усилий. В конце концов, акробатом точно никогда не был.

В результате своих движений он направил пару стоящих за ним человек в сторону того, кто держал Лиру. И они буквально все втроём завалились на него сверху. Хоглан скатился сверху, потом ногами отпихнул остальных в сторону от девушки. По крайней мере, отвёл от неё мгновенную беду. На его собственную, остался ещё один охранник.
-Теперь я понимаю, чего начальник выходит из себя, когда говорит с тобой! Хуже барана и осла! -Фон Айнцберн знал, что получит за это. И ожидания подтвердились. Оставшийся на ногах мужчина подошёл к нему. Торговец успел только-только усесться и начать подниматься.

Но один из противников резко вывернул одну из ног торговца своей. После чего наступил на кость у самой стопы, где потоньше. Тоже со всей силы и несколько раз. Хоглан от неожиданности чуть вскринул. Хотя вовремя остановился, крик перешёл в сдавленный стон. После этого охранник достал пистолет и направил в сторону головы торговца. Но выстрелил у виска, от чего на время даже уши немного заложило. И пуля прошла по виску, чуть задев его и оставив порез. Хорошо, рикошета сильного не было, пару раз где-то стукнулась и ушла в сторону.
-Ещё раз шевельнёшься, мразь, отстрелю ухо в следующий раз. Здесь обратно вряд ли быстро пришьёте.

Наконец, все замерли. Хоглан так и остался сидеть со скованными руками за спиной и слегка вывихнутой ногой. Охранники начали шевелиться и приходить в себя, вставая и отряхиваясь. Торговец нахмурился.
-Я предупреждал. Если что с девушкой - то и Виктору ничего не будет. -Что поделать, иногда он сам бывал хуже Лиры.В своей любви нарываться на проблемы. По лицу собеседника явно было видно, что отстрелить мужчина хотел не только ухо.
-И что нам с вами делать?
-Пусть начальник сам тащится сюда на разговор, если уж не получается ужиться мирно.

Ну, хотя бы минут десять они своей вознёй точно выиграли. Осталось всего двадцать. Не так много, хотя и кажется, что безумно долго.
-Но трогать никого я больше не дам. Даже если только ползать буду.-На него направилось ещё три очень недовольных и сверлящих взгляда. Но в конце концов один из охранников правда отправился докладывать своему начальнику. Становилось ясно, что переубивать друг друга они могли тут в любой момент. А Виктору всё-таки нужна была информация от Хоглана.

[Лира]

Лира тоскливо кивает в ответ на объяснения. Девушка утомлённо отводит взгляд в грязный пол, в котором, кажется, сгустилась вся грязь мира – едва ли этот пол хорошо оттирали магией. Кажется, тут до сих пор ощущается запах плесени и крови. Но беловолосая привычна. Не страшно. Бывало и хуже. Она лишь шокировано моргает, слыша, что Виктор не из тех, кто хорошо контролирует свою силу. Неужели он так просто может убить? Нет... Лира не хочет в это верить. Но она знает, что такова правда. Знает, что иначе быть и не может.

    Хоглан обещает быть в порядке, но перед серыми глазами всё ещё горит красным картинка того, как сильно мужчину ударили в грудь и как тяжело он дышал и кашлял, когда она его лечила. Неужели он думает, что у него есть защита от вспыльчивости и от эмоций убийцы? Есть нечто особое, что не позволит быть таким злым? Нет, Лира не верит. Она сглатывает, ощущая, что нужно срочно что-то придумать такое, что, несомненно, поможет им выбраться. Телепорт? Что-то иное? Были бы тут не ограничивающие на это стены!

    Когда вылеченный охранник бросает на Лиру, беловолосая ахает и скулит. Шум отвлекает от происходящего, Хоглан пытается вырваться из плена других мужчин, что предусмотрительно его схватили. С невиданной силой он справляется с охранниками, применяя настолько необычные и хитрые приёмы, что девушке кажется, что это, без сомнений, магия. Она ахает, когда все три человека валятся на охранника, схватившего её. Она едва отползает в сторону, и Хоглан помогает, отталкивая груду тел прочь. Он силён.

    И тут Лира ахает. Она бросается к свободному охраннику, самому главному, кажется, что остался стоять. Он не даёт мужчине подняться. Поддевает ногу запросто. Валит. Наступает на ступню. Раз. Другой. Слышится тяжёлый стон. Лира ползёт к ногам охраннику, обнимает их.

    — Не надо! Пожалуйста! — мяучит, умоляет, плачет, хныкает.  Но он непреклонен – направляет пистолет на голову Хоглана. Лира с воплем дёргает мужчину, пистолет промахивается не то намеренно, не то случайно. От выстрела закладывает в ушах. Девушка кричит. Голос срывается на вой.  Сжимается в потерянный комочек нервов, думая, что товарищ по несчастью мёртв. Но нет. Она слышит его дыхание. Краткие диалоги. Охранник с пренебрежением отпихивает Лиру в сторону.

    — Не надо... — бормочет убито, измученно поглядывая сквозь пелену слёз и прядей белых волос на мужчину. Она едва соображает, всхлипывает, воет, но не находит в себе сил успокоиться. Охранники медленно поднимаются, недовольно кряхтят, кидаются резкими фразами. Переговоры, переброски словами,  но те не трогают больше пленных. Хоглан связан, нога странно вывернута. Лира лежит белоснежным клубочком и истекает слезами под внимательным взором одного из охранников, который, если потребуется, хорошенько пнёт хрупкую эон. Лира слабо приподнимает голову.

    — Прости, прости, прости, — не в силах смотреть на страдания, бормочет. С трудом поднимается на коленки, вся дрожит, всхлипывает, не знает, что предложить – сознание сбилось, спуталось, отчего-то всё горит огнём внутри и хочется только смерти. Но пока они оба в беде, Лира знает, что не оставит Хоглана одного.

    Она вдруг слышит тяжёлые шаги и замолкает. Приваливается потерянно к ноге одного из охранника, не замечает ничего. Сердце суетливо и торопливо стучится.

    — Пожалуйста, — умоляет едва слышно Хоглана о том, чтобы он был в порядке. Ему предстоит вызволить их отсюда путём особого диалога. Что же он скажет?

[Хоглан фон Айнцберн]

Хоглан чуть поморщился. Но потом в очередной раз глубоко вздохнул. Хотя бы дышал нормально.
-Лира, Лира... Я в порядке, честно. Мне досталось, но не очень сильно. Не так, как в прошлый раз. Я живой, видишь?-Сейчас, в принципе, было всё равно. Можно было общаться нормально. Вполне естественно, что за время лечения и совместного.... Времяпрепровождения они могли узнать имена друг друга. И произошедшее нисколько не отменяло того факта, что девушка всё ещё была слишком чувствительной и эмоциональной. -Ты можешь отойти от него и быть чуть ближе ко мне, всё нормально.-Не хватало ещё, чтобы ей опять досталось ни за что ни про что. Пусть уж лучше будет рядом с ним.

Ещё минут пять ушло на ожидание начальника. Осталось буквально пятнадцать минут. Пусть каждая из них продолжала растягиваться, как могла. Блондин появился в дверях с весьма недовольным выражением на своём лице. Хмуро осмотрел всех присутствующих.

Только вот на этот раз сразу сложил руки на груди. А если они и выходили за рамки, то ударяли в ближайшую дверь или косяк. Хорошо, что металлические. Хотя Хоглан до сих пор вздрагивал иногда, как слышал стук. Но и Виктор понял, к чему приводят необдуманные поступки, что в прошлый раз он совершил именно такой.

-Я гляжу, даже в четырёх стенах взаперти продолжаешь жить активной жизнью. -Виктор не подходил слишком близко. Видно, и правда подумал об опасности своих срывов. Но нависал над ними и загораживал собой вход. -То подыхать начинаешь, то всех с ног валишь...
-Что поделаешь... Увы, мирно находиться в одной комнате у нас не получается.
-У тебя не получается, Хоглан. А ведь ты тот ещё торгаш. Должен сохранять спокойствие.
-Никто не идеален, Виктор.
-Готов сообщить мне, где взял камень для моего племянника?
-Да готов я. Только ты понимаешь, никто не гарантирует, что там есть ещё один такой. Артефакты, способные ужиться в теле человека и давать ему энергию... Вещь редкая, я почти все планеты оббегал в её поисках.
-Потому я и хочу, чтобы ты работал на меня. Считаешь неплохо, да ещё и такие редкие вещи добываешь вопреки всем правилам. Кстати, ты в курсе, от чего у нас вдруг начали ломаться и отключаться телефоны?-Фон Айнцберн усмехнулся.
-Понятия не имею. -Виктор швырнул в него лист бумаги с ручкой. Было видно, что он хотел засунуть их куда подальше. Но снова... Сдерживался. -Пиши давай. Освободите руку. Но только одной, вторую даже не показывай. Иначе сломаю и её.

Фон Айнцберн нахмурился. Ему позволили писать одной рукой. Вторая тоже стала свободной, но выставлять её вперёд он не рискнул. В конце концов, хотелось, чтобы хоть что-то осталось целым. Минус пять минут пролетело, уже шла шестая и седьмая.
-Не бойся. Осталось совсем немного.-Это он прошептал Лире, чтобы хоть немного подбодрить её. Охранники стояли и сами не шевелились.

[Лира]

Она слышит глубокий вдох. Чужие добрые слова служат успокоением. Но сказать можно что угодно! На всякий случай беловолосая поднимает взор и с помощью магии сканирует состояние Хоглана, чтобы понять, в действительности ли он в порядке. Теперь уже выдыхает и девушка. Он не сильно пострадал. Какое счастье! Мужчина просит быть ближе к нему, охранник лениво отпихивает беловолосую в сторону. Лира покорно отползает поближе, но не касается, боясь, что её движения воспримут превратно – вдруг решат, что она хочет исцелить или сделать ещё что-то, что, без сомнений, повлияет на отношение сильных людей вокруг, которые, казалось, того и ждут, чтобы причинить боль, ударить сильнее, ранить, выбить крик...

    После тяжёлого звука сапог в проёме двери появляется высокий и светловолосый блондин. Его лицо искривлено гримасой неудовольствия, словно этот вызов стал необходимостью оторваться от донельзя любимого дела. Лира отводит взор от пронзительных глаз врага, гадая, добр ли он с кем-то другим? Со своей семьёй, детьми, если они есть? Добр ли он хоть с кем-то? Его взгляд несколько задерживается на бледной девушке. На её испачканном кровью и грязью лице. На её детских чертах. Он складывает руки на груди. Ждёт чего-то? Лира слабо поскуливает, не в силах сдержать себя.  

    Тень силуэта Виктора ложится на пленников. Девушка поджимает поближе к себе коленки, приобнимает себя, нервно теребит прядь волос. Мужчина не заходит внутрь, словно знает, что они всё равно не смогут ничего против него предпринять. Диалог режет слух. Лира напрягает уши, чтобы поскорее услышать то, что помогло бы им сбежать или как-то подстроиться под мужчину, задобрить его.

    С губ рвётся испуганно бормотание, на Хоглана летят ручка и бумага. Ему позволяют писать. Серые глаза недоумённо смотрят на напарника, тот тихонько утешает.

    — Что ты пишешь? — спрашивает торопливо, ведёт взор на Виктора. — Только... не делай себе хуже, пожалуйста, — мяучит тоскливо беловолосая, с печалью оглядывая беспристрастных охранников и холодный и сердитый взор мучителя. Вот бы как-то к нему подобраться, что-то сделать, как-то... попросить, чтобы отпустил так просто и сейчас? Нет... Нет...

    Неожиданно Лира вдруг слышит в дальней части какой-то резкий звук, взрыв. Оборачивается в сторону. Стены вдруг резко дрожат.  С потолка сыпется мелкая крошка. Сигнал тревоги оглушает коридор. Лира взволнованно смотрит на Хоглана – что он скажет? Бежать? Или поддаться, быть покорными? Это его те самые друзья? Это они вызвали этот шум и этот сигнал сирены?

    Один из охранников хватает Лиру за волосы, дёргает на себя, пытается удержать, но девушка торопливо вцепляется зубами в руку с жаждой отбиться, не дать себя пленить, вырваться и бежать, бежать, бежать быстрее...

   

***

   

Она распахивает глаза в абсолютной тишине. Давится вдруг кашлем из-за сухости во рту. Тихо сопит, тянет ручку коснуться лба. Она с трудом ловит окружающие её картинки, мебель.

    — Хоглан? — слабо зовёт, сглатывает боль, снова кашляет. Улыбается, вспомнив, что также кашлял и её хороший знакомый. Она пытается найти взором его силуэт, но в глазах всё неизменно плывёт, кружится, пятна красок вызывают ощущение тошноты. — Всё закончилось? Мы в безопасности? — скулит, вдруг заливается слезами от пережитого стресса. Смеётся, вытирает влагу с глаз, затихает следом, затем вдруг приподнимается, вспоминая, что её всё ещё могут искать, а она не знает, где она в действительности находится.

[Хоглан фон Айнцберн]

Хоглан какое-то время водил ручкой по бумаге. Посмотрел в очередной раз на Лиру.
-Пишу имена и контакты, с помощью которых в последний раз добыл один артефакт.-Пояснил он. Как можно тише и спокойнее. Нынешняя встреча начинала надоедать и ему самому, ужасно выматывала. Впрочем, присутствие рядом Виктора всегда производила такой эффект. Торговец старался затянуть этот процесс настолько, насколько возможно. Его несколько раз пнули.

Виктор снова задал вопрос о том, не передумал ли фон Айнцберн по поводу работы на собеседника. Сидящий на полу мужчина снова ответил отрицательно, да ещё и огрызнулся. Де Кессель явно хотел приложить больше силы. Но всё ещё ждал, пока Хоглан допишет на бумаге.

И тут правда. Сначала снаружи раздались недовольные крики. Потом послышался грохот. И зазвучала сирена. Какая-никакая, а была тут. И какой-то грохот вперемешку с треском. Фон Айнцберн улыбнулся. Он ждал Кристофа чуть раньше, но жаловаться в нынешней ситуации вообще был грех. Он чуть улыбнулся. Бумажку всё-таки дописал и всучил Виктору. В конце концов, информация там не факт, что поможет. А брат способен был понять чужую ситуацию и простить, это точно.

Потом приподнялся, сам направился к выходу так быстро как только смог. Постоянно держал Лиру возле себя. Но потом всё завертелось ещё быстрее. Он дал знак, что бежать можно и даже нужно. Их пытались остановить, однако в большинстве случаев на дороге преследователей вдруг вырастали... Буквально огромные камни, похожие на драгоценные. Ибо свет переливался в каждой из их граней. И отражался от них.Хотя бы это и сам фон Айнцберн успел заметить. Им самим повезло не оказаться на пути у таких камней. Виктору и его охранникам меньше. Либо просто запутывались в них, либо раздирали кожу. Или что-нибудь ещё при столкновении. К счастью, смертельных потерь не было. Кристоф ведь приехал, просто чтобы остановить брата и вызволить друзей. Да и убийства он... Совсем не ценил, мягко говоря.

И в очередной раз ничего не смог сделать с Виктором. Хотя возможность была. Его как раз зажало между тремя кристалами и стеной. Казалось бы, всего один ещё удар. Но Кристоф снова не смог. Долго потом себя ругал, как обычно. И всё равно не мог представить себя в ситуации, где именно он станет тем, кто окончательно оборвёт жизнь брата.

Так всё и закрутилось. Кристоф старался делать так, чтобы быстрее довести Хоглана с Лирой до машины. Торговец сам уже не помнил половину пути. Хотелось просто забыться и отоспаться. Честно говоря, это он и сделал, когда они оказались на месте. Кристоф отвёл спутников к себе домой, настояв на том, чтобы хоть первое время провели у него. Даже ногу торговцу вправляли, когда он уже спал. Хотя до этого ещё говорил о своём желании... Побыть ближе к Лире. Но жена де Кесселя запретила устраивать склад диванов на первом этаже. Поэтому торговца всё-таки отправили на второй, а девушку оставили здесь, в гостиной внизу.

                                                                          *****
Так Лира и очнулась в доме у де Кесселей. Её ещё могло колотить от пережитого. Но сам дом и ближайшее окружение, казалось, самим своим существом дарили покой и уют. Исключительно тёплые материалы и оттенки, дерево вокруг, не очень яркие светильники... И очень домашняя обстановка, если присмотреться. И хозяин дома. Он подошёл к девушке спустя пару минут после того, как она открыла глаза.

Некоторое родство с Виктором просматривалось. Но и сам Кристоф был полной противоположностью брата. Мало того, что по телосложению, так ещё и по характеру. Если брат с первого взгляда казался агрессивным, то Кристоф - наоборот, очень мягким и спокойным человеком. И испытывающим сострадание буквально ко всему живому. Тоже был блондином, но волосы причёсаны не назад, а просто слегка взъерошены на голове. Ростом примерно с Хоглана, может, на пару сантиметров повыше. Серые глаза.
-О, ты проснулась. -Произнёс мужчина, когда оказался рядом. Старался не делать резких движений. За то короткое время после их спасения Хоглан вроде успел объяснить, что девушка их не любит. -Всё в порядке, вы в полной безопасности. Всё закончилось. Вот, я приготовил воды.-Протянул Лире стакан. -Ты только не волнуйся, здесь вам не причинят никакого зла. Хоглан? Он спит в одной из комнат наверху. Может, проснётся в ближайшее время. Настаивал на том, чтобы лежать... Рядом с тобой. Но жена сказала, нечего разводить тут госпиталь.-Он чуть улыбнулся. Вполне по-доброму. -Всё в порядке. Я вам... Тут даже кое-что из одежды чистой приготовил. Не стал переодевать...Силой. -Он указал на соседние кресла, где и впрямь можно было обнаружить несколько новых и абсолютно чистых платьев.-Ах, да, ещё помыться и умыться можно.

[Лира]

Ей, кажется, снился кошмар о побеге, о том, как мучительно и дико приходилось куда-то бежать, как повсюду был дикий грохот, падали камни. Самоцветы, казалось, вырастали из скал, блестели, сияли, манили за собою. В полубессознательности беловолосая едва ли понимала, что именно происходит и чего ей следует ожидать в следующий удар сердца. Серые глаза распахнуты в ужасе, дыхание срывалось, путалось. Кашель от пыли и торопливого бега сбивал дыхание, рвал лёгкие, изничтожал сознание и все крупицы осознанности. Юная эон не верила, что у них получится выбраться. И даже сейчас, во сне, в кошмаре она кричит, мечется на диване, умоляет беззвучно Хоглана бросить её, бежать быстрее. Ох, если бы только он не тратил на неё своё время, если бы только не стремился вдруг спасти и помочь.

    Не было бы гуманнее её убить?
   
    Убранство дома кажется очень комфортным и приятным. В голову сразу бьёт мысль – Лира не заслуживает подобного. Мягкие тона, неяркие лампы. Всё говорило о нежности, уюте. Но беловолосая слишком хорошо знает, что любая безопасность временна и что за неё приходится очень дорого платит. Поэтому она с ужасом приподнимается и затихает. Вдруг к ней откуда-то подходит таинственный незнакомец, что чем-то напоминал того самого мужчину, мучителя. Серый взор напряжён, ресницы дрожат. Казалось, если бы только Лире дали бы шанс, то она бы тут же и сбежала бы. Но тело, как и всегда, предательски слабо. Оно, кажется, из-за многих дней, месяцев побега так и не успело оправить окончательно. И сейчас беловолосая столь слаба, что едва ли могла бы соответствовать стандартам своей расы.

    Заботливое выражение лица заставляет немного расслабиться. Девушка сглатывает. Осознаёт, что всё это время не дышала. Ощупывает себя, понимает, что всё ещё в платье. Самого худшего не случилось. Лира скидывает с себя одеяло, бегло осматривает, пытаясь понять, не ограничена ли она никаким образом в своей подвижности.  Но всё в порядке. Мужчина кажется осторожен. Девушка осторожна в ответ.

    — Здравствуйте, — бормочет, не отводя взор от незнакомца. Она выслушивает речь человека, кивает с пустым взором. Смотрит в стенку. Медленно поворачивает голову в сторону платьев. Сердце сжимается. Она должна будет за них заплатить? Или это искренняя забота? На серых глазах слёзы, девушка с благодарностью улыбается. — Нет, спасибо, — мотает головой в ответ на предложенную воду. О нет, она будет пить только то, что точно не может быть отравлено. Двойные формулировки Лиру напрягли, но не то из-за усталости, не то из-за общего состояния, она не смотрит с диким испугом на хозяина дома. Девушка медленно садится ровно.

    — Я могу увидеть Хоглана? — «и убедиться, что с ним всё в порядке». Она знает, что грязная, что ей стоит помыться. Но Лира не намерена задерживаться в чужом доме, пользоваться их благами. Нужно бежать в другой город. Нужно найти работу. Нужно справиться. А там она снова сможет снять квартирку.

  Не без труда, но ей удаётся подняться на ноги.

  — Я только посмотрю, как он и сразу же уйду, — сиротливо кивает, ища взором свою обувь. Находит, спешно надевает, боясь, что незнакомец тут же вцепится в неё и оттаскает за волосы. Наконец хрупкая, худая и измученная беловолосая девушка выпрямляется. Набирает в грудь побольше воздуха. И осознаёт, насколько же сильно она хочет есть. В животе предательски урчит.

[Хоглан фон Айнцберн]

-Если хочешь, то конечно, можешь его увидеть.-Ответил Кристоф, отойдя чуть в сторону. Его несколько удивил отказ от воды. -Я... Правда не хочу... Ничего плохого.-Как обычно в таких ситуациях, даже сам сделал пару глотков. -Видишь, ничего страшного.-Мужчина в нерешительности смотрел на то, как Лира вставала и самостоятельно поднималась, шла к обуви. Он глубоко вздохнул.

-Я... Никого из вас не буду тут держать против воли... Может, даже не имею права настаивать.-Снова эти слова. Но как ещё было объяснить проще?-Хоглан вот согласился остаться на пару дней. Может, и ты сможешь? Я уже взял на себя смелость пригласить врачей при первой же возможности. Твоему знакомому уже приходили, вправили ногу. Не хочу обидеть, но ты ходишь еле-еле. Я думаю, и сам фон Айнцберн будет против. Он хотел сам поговорить с тобой.

Если бы Лира отправилась наверх, Кристоф сопровождал бы её и всё время был рядом. Пусть и сохранял бы некоторую нерешительность. Потом они оба услышали, как у неё урчит живот.
-Ну вот видишь... Хог, кстати, тоже ещё не успел поесть толком. А у нас уже много чего приготовлено, вы можете угоститься в любой момент. Я даю слово, что ничего не отравлено. Понимаю, что вы оба напряжены из-за всей этой истории с Виктором. -Даже решился назвать торговца сокращённым именем, которого тот не очень любил и не хотел, чтобы знали и привыкали посторонние. Но разрешал так обращаться, если человек был достаточно близким. Может, Кристоф тоже немного начинал уставать из-за всей этой суеты.

-Но в этом доме вас никто и ничто не побеспокоит. -Так вот из-за какой девушки фон Айнцберн будто с цепи сорвался и готов был бросить всё на свете? Вроде ничего особенного. Просто знакомая, от защиты которой невозможно отказаться?Интересно было бы как-нибудь послушать. Кристоф посмотрел наверх. -Эххх, говорил ведь ему одному не соваться. Дал бы мне немного времени, вместе б собрались. Я ведь тоже помог вам сбежать, поэтому... Могу с полной уверенностью сказать, что я ваш друг.

Голос продолжал звучать очень спокойно, нисколько не напрягаясь. Могла ощущаться только некоторая усталость. Сам ведь сначала с больным сыном очень долго занимался, потом вот этот вот случай с Хогланом. Но мужчина не мог отказать ни тому, ни другому. И даже не просил ничего взамен. Тем более, что сам словно... Ощущал какую-то вину за произошедшее. Так всегда было, когда начинались проблемы с Виктором. Как говорится, делает он, а стыдно почему-то было Кристофу. Хотя не удивительно, если учесть, что последствия достаточно часто разгребал именно он.

[Лира]

Лира настороженно смотрит на незнакомца. Затем обводит взором помещение вновь, будто бы там могло бы что-то успеть перемениться, измениться настолько, что придётся срочно бежать. Кто знает, может за дверью её поджидают те самые люди? Быть может, они вломятся совсем скоро в окно? Сердце сбивается с ритма. Кристоф говорит, что не хочет ничего плохого, даже в доказательство отпивает от стакана с водой, но Лире этого мало – совсем недавно она пережила дикий стресс, и сейчас более она не смеет мыслить здраво. Обувь приятно греет ноги. Тело покачивается от высоты и от слабости, но это неважно.

    — Н-не надо врачей! — выдыхает тревожно, вспоминая, что в прошлом с ней делали в больнице. Все эти уколы. Шприцы. Мучения. Страхи. Переживания. Нет. Лира мотает головой, не смея даже думать о том, что было в прошлом. Слишком ужасно. Слишком тяжело. Слишком... — Я не останусь, — затравленно торопливо отвечает, приобнимает себя за плечики. Во рту сухо. Помечает, что обязана раздобыть себе воды. Слушает, что Хоглану вправили ногу. Кивает. — Меня они не смотрели? — тут же осматривает тело, сгибы локтей, словно тут могли бы остаться следы инъекций.

    — О чём он хотел поговорить со мной? Я должна заплатить за спасение? — уточняет скороговоркой. Спутанные белые волосы похожи на паутину, а сама девушка – на запутавшегося в ней воробушка. Замечая состояние волос, Лира тревожно старается расчесать пальцами. Слишком длинные. Слишком спутались. Посерели местами, покрылись пылью и грязью. Ей бы и правда... помыться.

    Вынужденно девушка шагает по лестнице наверх. Ей приходится опереться о стену, чтобы преодолевать лестницу за лестницей. Снова и снова. Шаг. Ещё один. Она отказывается от любой помощи, боится прикосновений. Подъём по лестнице изнуряет, испарина проявляется на лбу.

    — Нет, спасибо, я не буду кушать, — всполохом беспокойства отзывается, пытаясь понять, куда нужно подойти, чтобы убедиться, что Хоглан в порядке и что они могут что-то обсудить.  — Хорошо, — вздыхает Лира, принимая слова Кристофа. Он говорит, что он друг, что никто не побеспокоит, но... Слишком очевидно, что всё может перемениться в любую минуту. Что всё может исказиться. Сколько нужно предложить Хоглану и Кристофу, чтобы они отдали Лиру и помогли её связать? — Спасибо Вам, — клонится, чуть раздвигая полы платья в стороны. Пошатывается и чуть не заваливается, но вовремя упирается ладонью о стену.

    Девушка неуверенно шагает в комнату. Приоткрытая дверь тихонько приманивает собой.

    — Можно? — голосок тоненький и неуверенный. Девушка толкает дверь дальше, входит нерешительно в комнату и видит сонного Хоглана. Она бросается, изнурённая и усталая, ему в объятия, не задумываясь о том, готов ли он к подобному взаимодействию. Она почти падает ему в руки, не в силах держаться. Вся горячая, жаркая. Отстраняется от мужчины, от его постели, прислоняется к стеночке, зажмуривается и мотает головой, чтобы взбодриться. — Ты хотел поговорить со мной? Ты в порядке? — уточняет, взором сканируя мужчину на предмет ран. — Нога сильно болит? Мне залечить? — бросается вопросами, поправляет спавшие на лоб волосы. — Мне... Мне нужно будет идти совсем скоро. Я не хочу доставлять Вам проблем. Так что я хотела бы решить всё поскорее. Если можно, то я хотела бы сегодня же покинуть ваш невероятный дом, — криво улыбается, с тоской вспоминая, что когда-то и у неё был свой собственный дом.  Семья. И те, кто о ней мог позаботиться. В этом было так много.

[Хоглан фон Айнцберн]

-Эмм... Нет, тебя никто не смотрел и не трогал. Хог мне успел пояснить, что ты не любишь прикосновений... Без спроса.-Кристоф иногда изучающе, но совершенно точно беззлобно смотрел на Лиру. Раз за разом задавал себе вопрос о том, чего его знакомый так завёлся из-за этой девушки. Наверное, у торговца была своя история. Которой он отчего-то не хотел делиться сразу. А в привычках де Кесселя не было выспрашивать и пытать, несмотря ни на что. -Не знаю, может просто увидеться. О, нет, конечно никто из вас определённо ничего и никому не должен. -Вроде и понимал, что вряд ли его услышат. Но говорил, не мог остановиться.

Де Кессель помог и направил девушку. Но прекратил любые попытки помочь, когда увидел, как им сопротивляются.

Хоглан только-только вставал и разминался. Но тут вошла Лира. И тут же кинулась к нему в объятья. Он по обыкновению смутился немного, но потом ответил ей, обняв своими руками. Явно облегчённо вздохнул, когда понял, что всё в порядке. Ну, насколько это возможно. Кристоф решил оставить их одних, прикрыв дверь в комнату, но ничего не запирая.

-Эммм... Да, я в полном порядке. Почти. Ещё устал немного, но это не в счёт. Напряжный выдался день, это точно.-тут же начал отвечать на её вопросы. Но чуть недовольно покачал головой, посмотрев на неё. Понимал всё, но просто было жаль. -Совсем отказалась от помощи Кристофа? Брось, он хороший человек. Хотя я понимаю. Сам бы нервничал, если бы не знал его. -Всё это понятно. Встреча с Виктором для них оказалась более серьёзной, чем можно было предположить. -А, нога... В порядке.-В доказательство чего он показал конечность, которая ранее была повреждена. Она была в нормальном положении и вполне свободно двигалась. -Правда, сказали подержать в покое день-два. Чтобы быть уверенными, а потом можно бегать как обычно.

Он чуть улыбнулся. Потом снова сделал паузу, провёл рукой по затылку.
-Тебя, наверное, не убедить здесь остаться ещё хоть на день, да? Но на самом деле... Я рад, что... Всё-таки вытащил тебя оттуда. И вообще... Я хотел встретиться с тобой ещё раз. Только разумеется при лучших обстоятельствах... Чёрт, да я просто хотел пригласить тебя куда-нибудь. Прогуляться или в кафе. -Мужчина усмехнулся и махнул рукой. -Но я же фон Айнцберн, у которого ничего из нормальной жизни не получается как следует. Как и говорил Виктор. Считать и доставать интересные вещи умею. А вот всё остальное...-Мужчина откинулся на спинку дивана.

По крайней мере, всем своим видом он в очередной раз показывал, что принимает девушку такой, какая она есть. И не собирается ни на чём настаивать.
-Но ты просто... Знай, что ни от меня, ни от Кристофа тебе не стоит ждать никакого зла. Это точно. И я уверен, что Виктор тоже очень надолго забыл к нам дорогу. -Мужчина посмотрел на Лиру. -Может, хоть помоешься и переоденешься перед уходом? Я... Хотел бы... Может... Оставить свои контакты. Но настаивать не буду. Наверное, нам нужно больше времени, да? Не верю в судьбу... Но как-то так уже второй раз сталкиваемся. Ты не думай, я ни на что не обижусь. И, наверное, Кристоф тебе говорил. Но ты никому и ничего здесь не должна. Ты абсолютно свободная личность.-Он только потом правда вспомнил, что ещё в прошлый раз давал телефон. Вылетело из головы совершенно.

[Лира]

Лира тихонько кивает, но следом недоверчиво осматривается – вдруг всё же трогали? Вкалывали что-то? Насильно что-то впихивали? Дикий взгляд обшаривают комнату в поисках остатков медицинских штук, но серый взор ничего не находит. Она замечает чужой изучающий взгляд, краснеет и отворачивается. Ей немногим успокаивает то, что никто ни к чему не принуждает, но разум, отравленный стрессом, всё равно упрямо ищет подвох и нечто, что могло бы стать опасностью. Лира понимает, насколько она странная, насколько выглядит больной и нездоровой в постоянных страхах. Но она не может ничего сделать с собою, опыт прошлого вынуждает даже в обычных вещах искать повод насторожиться.

  Хоглан уже встал, когда беловолосая бросается ему в объятия. Он не сразу, но отвечает на её объятия, сжимает маленькое тельце. Выдыхает с облегчением.  Лира слышит, что Кристоф оставляет их наедине, она провожает его напряжённым взором, и только когда шаги мужчины стихают, девушка немного расслабляется.

  — Я рада, что ты в порядке, — трепетно хлопочет, отстраняясь и оглядывая Хоглана снова, будто он мог в одну же секунду заболеть или ощутить себя плохо. Но ничего кроме усталости и лёгких отголосков прошедшего дня не отзывается на теле мужчины. Лира с облегчением выдыхает и сжимает ручки в кулачки, чувствуя, что пришло время прощаться. Под недовольным взором она лишь виновато улыбается и отводит взгляд в сторону, зная, что он всегда может заставить её остаться силой, позаботиться о том, чтобы она поела и помылась, и Лира бы тут была бы вынуждена со слезами на глазах послушаться. И возможно в будущем ей действительно было бы плюсом покинуть этот дом в состоянии сытости и здравости, а не в состоянии грязи и дикого голода, слабости. Кто знает, выйдя она за границы города, смогла бы вообще куда-то добраться? Смогла бы снять квартиру, не показавшись отвратительной человеку?  Лира лишь потерянно и неловко кивает в ответ на вопрос Хоглана о помощи. Что с неё взять? Вот такая, не думает наперёд, не может себе позволить чужую помощь, словно что здесь, что на улице – всё одно.

  — Хорошо, — улыбается мягко, отвечает эмоцией на эмоцию. Видит лёгкое смущение мужчины. — Ты спас меня, и я не хочу больше пользоваться твоей добротой и добротой твоих близких, — опустив голову, виновато выдыхает, чувствуя, что не может себя пересилить и заставить быть тут. Нет. Это случится только насильно, через уговоры, через отрицание. Хоглан выражает желание увидеться вновь. Сердце заходится в бешеном стуке. Щёчки девушки краснеют, сама она внимательно рассматривает носки своей обуви.

  — Я бы тоже очень хотела бы, — мучит тоненьким голоском, пытаясь представить день, когда она в действительности смогла бы жить беззаботно и правильно, ходить по кафе и гулять. — Но пока что моя жизнь в опасности. И я не хотела бы никого никогда подвергать опасности в ответ, — объясняет, не поднимая взора.  Кивает, когда слышит, что от Кристофа не стоит ждать зла. Лира старается поверить. Но для неё было бы вполне логичным и даже правильным, если бы даже сам Хоглан мог бы вмиг её схватить, удержать, отправить мыться, затем не выпустил бы из-за стола, пока она бы не поела. Может, затем следовало бы нечто и худшее.

  — Всё в порядке, — отзывается тихонько, поднимая голову. — У меня есть твой номер телефона, и он записан в моём блокноте, — поясняет, вспоминая, как при первой встречи он дал ей свой номер телефона в случае чего. Она переписала его заботливо себе в блокнот, не указала имя, затёрла некоторые цифры, чтобы никто никогда кроме неё не догадался позвонить на этот номер. — Знаешь, я думаю, было бы правильным, если бы я, когда вдруг... если вдруг буду в порядке, то могла бы просто позвонить или написать Вам, предложить увидеться просто так. Что думаете? — переходит на «Вы». Тихо набирает в грудь побольше воздуха и выдыхает. Ступает в сторону выхода из комнаты, чтобы продолжать диалог по пути на первый этаж. Она неспешно и с усилием спускается по ступенькам, не принимает ничью помощь, но чувствует, насколько же она до ничтожного слаба. Ощущает, как каждое движение приходится буквально просчитывать, а рукам необходимо снова и снова держаться за перила так, словно вот-вот упадёт. Но Лира сильная. Ей не нужна помощь. И потому девушка торопливо, по стеночке, добирается до входной двери, оборачивается на Хоглана, боясь, что он всё же настоит на том, чтобы она осталась. Она сможет вымыться с помощью магии, когда будет безопасно. Сможет найти еды. Взять работу. Переночевать, если понадобится, под мостом. Это же Лира! У неё ведь с навыками выживания всё отлично, а, даже если будет где-то не справляться, то она обязательно что-то придумает. И чаще всего беловолосая встречала на своём пути очень тёплых и приятных людей, которые могли уделить ей особое беззлобное внимание, предложить помощь.

  — Спасибо, Хоглан, за всё, что ты для меня сделал. Я не смею пользоваться твоей добротой, — улыбается счастливо, в глазах блеск слёз от осознания необходимости расставания. Но так будет лучше. — Пожалуйста, береги себя. Если я выживу, то я обязательно дам тебе знать о себе, — сияет девушка, осознавая вдруг, что она обязательно справится.

[Хоглан фон Айнцберн]

Возможно, будь на месте Лиры кто-то другой... Даже просто испуганный подросток или другой человек... Торговец и смог бы заставить его всё-таки помыться до поесть как следует. Но с этой девушкой фон айнцберну постоянно приходилось напоминать себе, что он не имеет права. Хотелось всё же быть одним из тех, с кем она может хоть немного успокоиться и быть собой. Поэтому ничего делать он не стал и не смел, хотя очень хотелось. И Кристофу потом сказал то же самое. Чувствовал, что и так на грани. Тем более, что...

Мужчине хотелось поговорить с Лирой. Про свою работу и жизнь, более подробно. Чтобы хоть раз и навсегда уяснить, способна ли она вообще оставаться рядом хоть иногда. Но, похоже, придётся отложить это до следующего раза. Ну или до другого. Хоглан глубоко вздохнул.

-Я был бы не против, если бы ты позвонила когда-нибудь.-Напоследок всё же смог найтись с ответом. -Что ты, я правда... искренне хотел тебе помочь. И... Ты тоже береги себя, ладно? -Так этой девушке угрожал кто-то ещё, помимо Виктора? Её история тоже вызывала достаточно много вопросов без ответов. Но настаивать было нельзя, можно только спугнуть. Наконец, они распрощались окончательно.

Хоглан в то время ещё остался у своего знакомого в доме, чтобы немного прийти в себя после всего произошедшего. До конца всей истории так и не смог рассказать, а Кристоф не стал настаивать. Но запомнил, что торговцу и его знакомым лучше всегда помогать сразу. Так будет спокойнее и правильнее. Виктор после того случая правда угомонился надолго. Хотя, безусловно, не оставил идею добыть артефакт и людей вроде Хоглана для себя. Сейчас всё стало относительно спокойно.