[Нимерия]

Циркон | Янгон | Небула | Колония строгого режима | 4991

Нимерия | Синовар Лестер

Эпизод является игрой в прошлом и закрыт для вступления любых других персонажей. Если в данном эпизоде будут боевые элементы, я предпочту стандартную систему боя.

[Нимерия]

Ним остервенело бросала в стену камень, но тот все не раскалывался. Крепкий попался камешек.
  Да и она сама тоже не говно на масле.
  В карцере её держали уже месяц. Это был не просто карцер — это был горбатый, тёмный и мокрый карцер. Это означало, из-за низкого потолка здесь нельзя было разогнуться в полный рост, а лежать днем запрещалось; в комнате стояла кромешная тьма, и если б не хтоническое зрение, до параши приходилось бы добираться вслепую. А пол не просыхал. Запах сырости и стоячей воды поначалу выматывал, но потом Нимерия к нему привыкла. Научилась сидеть на приколоченной к полу стальной табуретке с намеренно маленькой сидушкой.
  Она знала, что выпускать её никто не собирался. Её собирались медленно сгноить в тюрьме.
  Поначалу Людоедку посадили в камеру к самым матерым зечкам, но после того, как одной из них эонийка выдрала глаза, а другой сломала обе руки и отгрызла ухо, ее перевели в карцер. Из карцера обыкновенного она почти что сбежала, поэтому ей выделили самый жёсткий карцер на зоне. В дополнение к неудобствам самого помещения Нимерию кормили раз в день горсткой недоеденной урками гречневой каши. Никакого мяса. Вонючая кружка с водой, в которую кто-то либо плюнул, либо нассал.
  Она держалась стойко. Даже дерзко. Потому что верила: рано или поздно Магнус за ней придёт.
  Не было ни суда, ни прямого эфира. Просто по новостям объявили, что Ним Людоедку наконец поймали после совершенного ей террористического акта на благотворительном вечере зверски убитого мецената Октавия Родда. Меценат мешал Синовару Лестеру и его надо было убрать. Красиво и зрелищно, разумеется, так, чтобы это было предупреждением остальным.
  Она просто не успела вовремя свалить.
  Ним вздохнула. Здесь было адски скучно, а ещё её дико ломало без сигарет, наркоты и мужика.
  Хотелось на стенку лезть.
  Она перебрала в голове воровские песни и хрипло загорланила:
  — А мы милого узнаем по походке,
  Он носит, носит перышко в руке,
  За пазухой всё краденые шмотки,
  Не фраер — вор, не ходит налегке!

  Легавым — смерть, а жуликам — свободу,
  Не амба тем, кто ноги замочил!..
[/abbr]
  — Хлебало завали!
  В дверь подолбились. Нимерия прокашлялась, встала, заковыляла навстречу... цепь загремела, напоминая о своём присутствии.
  Проклятые кандалы не подпускали её к порогу.
  — Че, ноги щупаешь?
  — Не выебывайся, ходик. Пару фраз на фене выучил и теперь ботать пытаешься. Ты ж нихуя не сечешь, салага. Ты сколько вертухаем служишь?
  Она знала, что этот хрен тоже не от хорошей жизни поставлен ее стеречь. И ему тоже иногда бывало скучно.
  — Два года.
  — Дуа гуда, — передразнила хтэния. — Точно ходик. Слушай... Пошатать хочется. Нам эта гречка остопиздела. Стащи нам с кухни котлету, а?
  — Ага, щас.
  — А мы тебе сиськи покажем.
  — Я, по-твоему, сисек не видел?
  — А если отсосем?
  — Да ты мне хер откусишь. Ты ж психованная.
  — Да лучше сразу откусить, чем ждать, пока твой стручок без секса сам отвалится.
  Она вздохнула. Это была не первая попытка его разговорить, но вертухай оказался непробиваемый. Начальник зоны — не лох, раз поставил сюда именно его.
  — Просто ты пидор, признай.

[Синовар Лестер]

[nick]Ахаракра[/nick][status]нас много[/status][icon]https://i.imgur.com/J1DYhZV.png[/icon][lzbb]<div class="lz"><a href="https://arkhaim.su/index.php?topic=399.msg42941#new" class="ank">Ахаракра</a><lz>Тень Магнуса</lz></div>[/lzbb]

Камеры отрубились. Тот, кто отключил их, свалился на пол, заперев рубку. У него, кстати, почему-то были белые волосы и золотистые глаза. А теперь из ушей, носа и глаз сочилась кровь.

Вертухай падает. Его начинает лихорадить. Он стонет. К нему подбегает второй. Сменщик? Поди разбери.

- Эй, что...

Договорить не успевает. Дубинка-шокер тычет прямо в шею. Падает на пол. Как подкошенный. Вертухай, что держит электро-палку, выпрямляется. Стаскивает с головы шлем. Волосы стремительно белеют. Черты лица меняются. Один глаз закрыт, второй стал золотистым.

И голос уже совсем другой. Женской.

- Фу, какое гадкое тело.

Поворачивается к решетчатой двери, через которую хорошо видно Ним. Поднимает руку, лучезарно улыбаясь. Да, странная физиономия.

- О, привет. Дерьмово выглядишь. Я Ахара. Сейчас я тебя вытащу отсюда.

Показывает Ним ладонь, на которой образуется знак – окружность, в которую вписан треугольник. Знак Ордена Магнуса.

Задумалась. Будто скользила ножом по памяти бедолагу. Тут у дверь есть замок, а еще цифровой код. Не, он код не знает.

- Ладно, чего сиськи мять, да? Держись. Сейчас я расхерачу дверь.

Отходит. Руку вперед. Разрушительная энергия выходит с ладоней и... Да, это тут предусмотрели. Энергия зеркалится. Слабое тело. Энергия несется обратно.

- Бля.

Тело буквально сносит, превращая в кровавое месиво.

Проходит несколько минут. Второй, отключившийся от удара шокером, как раз встает. Видит кровищу.

- Твою мать!

Дверь открывается. К нему приближается человек с темной броне. Этот уже из серьезной охраны. На голове шлем без прорезей.

- Бля, ты видел, что за...

Кортик заходит прямо в затылок. Вновь падает. Теперь уже насовсем. Следом падает темный шлем. Опять беловолосая голова и веселая одноглазая физиономия.

- Привет. Это снова Ахара. О! А знаю, - тычет в табло. Дверь открывается. Этот уже знает код. Еще несколько нажатий. Кандалы раскрываются.

- На тебе есть какие-нибудь блокираторы? Ну, тип что-нибудь магию держит? У этого в башке ничего об этом нет, - тычет пальцем в висок.

- У меня есть пистолет и вибро-клинок. Чего возьмешь?

[Нимерия]

— Ну, че с тобой? Не надо тут смертельную обиду изображать. Прими это как мужчина.
  И лишь когда вертухай упал будто в припадке, Нимерия смекнула, что что-то не так. Вскочила на свою стальную жердочку-табуретку, пристально всматриваясь в силуэты за частоколом решётки.
  — Эй, че там за хрень?
  Зачем устранять этого парня? Местные законы — расправляться с больными и слабыми, чтобы не были обузой? А если и ей сейчас прилетит шокером? Людоедка напряжённо стиснула зубы.
  А может...
  — Фу, какое гадкое тело.
  Ахара... Ахара была известной террористкой и представиться ей могли в качестве издевки. Ним недоверчиво оскалилась в ответ, но потом, заметив знак на ладони, залилась потоком радостного, полного облегчения мата.
  — ...Ещё бы, бля. Тебя месяц в карцере подержи, тоже от своей красоты охренеешь. Пиздецки приятно познакомиться. Магнус про тебя рассказывал, — она захихикала, совершенно не заботясь о конспирации. — Мы уж думали, этот старый пердун на нас хер забил!
  Периодически эта мысль не давала ей покоя, и Ним ощущала нечто похожее на обиду. В силу своей шлюшьей натуры она никогда не претендовала на Магнуса — зачем сохнуть по кому-то одному, заискивать перед ним, ждать его милости и расположения, когда можно хоть каждый час менять партнёра? Но его внимание и его похвала сильно ей льстили. Мотивировали даже больше, чем те бешеные бабки, которые она запрашивала за каждую безумную миссию и каждый раз совершенно убожеским образом просирала.
  Когда-то очень давно Кайя Сугавара так же ревностно тянулась за похвалой отца и плыла от удовольствия, когда её получала.
  В её жизни было много самых разных мужчин, но в глубине души она отчаянно желала обрести настоящего покровителя. Именно поэтому эонийская половина Нимерии начала идеализировать образ демиурга, а хтоническая — подавлять эту идеализацию критикой.
  Так и родилось относительно реалистичное представление о Хозяине Роя.
  Хтон говорил, что он никого за ней не пошлёт, что он бросил её здесь умирать, если не вызволил до заточения в тюрьму, что надеяться не на что и нужно выкарабкиваться самой. Но теперь Кайя пела внутри нее: «Видишь, я оказалась права. От не отказался от нас, мы нужны ему».
  Нужны в большей степени как орудие, но кто на радостях станет об этом думать? Она не слушала хтона.
  — Упс.
Ним облизнулась, увлечённо наблюдая за тем, как тело взрывается, превращаясь в фарш. Она настолько изголодалась по сырой плоти, что готова была слизнуть её со стены. Хтэния знала о защите, но специально ничего не сказала: Ахаре от этого ничего не будет, а ей после долгого заключения хотелось хлеба и зрелищ.
  А чего вы ожидали? Тюрьма делает паинек говнюками, а говнюков — ещё более мерзкими.
  — Как славно, что ты вернулась.
  Ещё более славно было ощущать лёгкость и свободу от оков. Нимерия, психанув, даже поколотила цепью по стене и сладко потерла запястья и щиколотки.
  — Блокиратор был в кандалах. Тартаритовый, судя по ощущениям. Мы думали, что нам чип поставят, но вроде обошлось.
  Она вышла из карцера и сощурилась от мутного света — глаза слишком привыкли к темноте. Когда зрение нормализовалось, хтэния вытерла босые мокрые ноги о штаны мёртвого вертухая, затем стащила с него ботинки и надела.
  — Ну и ласты. Утонуть можно с нашим 36 размером...  
  Оторвав два лоскута от своей тюремной робы, эонка смяла их и запихала в носки обуви, чтобы хоть как-то скомпенсировать разницу.
  — Давай пестик. Нас на гречке держали, нет сил мечом махать.
  Взяв у Ахары пистолет, она бросила взгляд на трупы и не удержалась... Провела пальцами, а затем и ладонью по грязной стене, собирая кровавую кашицу, и, урча, стала жадно слизывать её, смакуя, вымазывая лицо в ошметках плоти.
  — Как же хотелось мя-я-яска...
  Закончив, она вытерла ладонь об штаны и довольно улыбнулась.
  — Веди, а то мы тут нифига не знаем. Нас по колонии носили с завязанными глазами.

[Синовар Лестер]

[nick]Ахаракра[/nick][status]нас много[/status][icon]https://i.imgur.com/J1DYhZV.png[/icon][lzbb]<div class="lz"><a href="https://arkhaim.su/index.php?topic=399.msg42941#new" class="ank">Ахаракра</a><lz>Тень Магнуса</lz></div>[/lzbb]

Ахара вручила Ним пистолет. Заряда там хватало. Штука убойная. Видимо в этой тюрьме часто бывала не спокойно.

- Веди, а то мы тут нифига не знаем. Нас по колонии носили с завязанными глазами.
- Представила, а у меня уже встал, ха-ха! Буквально!

Иногда в личность Ахары вмешивалось сознание того, кого она взяла под контроль. И это... Не, это классное чувство. Напоминание наркотическое опьянение, но из-за боьшого опыта это все почти не сказывалось на возможностях Ахары.

Только на поведении.

- Любишь есть живьем? Никогда не находилась в теле, когда его едят живьем, - глаза горят. Да, Ахара стремилась попробовать разнообразные формы извращений. Ее возможность позволяла заниматься... да вообще всем.

Глядит на клинок. Нашла кнопку включения. Лезвие задрожало. От него исходили отблески энергии. Опасная штука.

Ахара оглядывалась. Заодно проглядывала воспоминания. Сложная работа, копаться в чужом мозге. Это тебе не порно в алькорхаб искать.

- Погоди, надо разобраться. Мозги дело тонкое, ха-ха, если их не жрать.

Показывает рукой мол «идем».

Дверь открывается, срабатывает пропуск охранника. Они оказываются в темном коридоре. Помещение для сотрудников.

Коридор довольно узкий. Наверное, чтобы можно было удачно держать осаду. Они проходят дальше входят в помещение и...

Прямо им навстречу идет человек. Он одет как какой-нибудь клерк. На плече только был эдакий шеврон. Скорее всего сотрудник, который сидит в администрации и не пересекается с вертухаями.

Что он тут делает?

Да хрен его знает. Нужно кончать ублюдка. Его лица удивленное. Постепенно удивление переходит в гримасу ужаса.

Ахара поднимает руку и...

Да, использовать магию в зараженном теле сложно. Неудача. Бьющая потоком энергия разрывает руку надвое, превращая ее в бесполезную плеть.

- Ну опять!

Бросает раздраженно Ахара.

[Нимерия]

Пистолет приятно холодил ладонь, возвращая в чувство, заставляя эйфорическое головокружение постепенно стихать. Да, свобода, да, нет давящего свода над головой, не угнетает больше замкнутое пространство — давняя фобия Людоедки, но Ним знала, что не сможет расслабиться, не оживёт, пока не увидит его.
  Магнуса.
  «От тюрьмы и от сумы не зарекайся», «не забуду мать родную» — все эти фразы урки выдумали для того, чтобы создать иллюзию привилегии своего положения и легче его пережить. И когда они возвращаются к мирской жизни, этот мираж не рассеивается — настолько он силен и крепок.
  Зона навсегда оставляет свой след.
  Но на воле-то слаще. Особенно, когда тебя ждут. Тогда и сердце рвётся само навстречу, и руки спорые, не дрожат, и ноги не болят, и бежишь без устали, стирая пятки в кровь.
  За ним одним. К нему одному.
  — Сочувствуем. Говорят, со стояком ходить неудобно.
  Эонка усмехнулась. У Ахары было своеобразное, но приятное ей чувство юмора, да и вообще девица ей понравилась — не заносчивая и не кичливая, старательная. Пусть и с ебанцой. Нимерия в этот момент ощутила явное душевное родство.
  В коридоре было темно, но глаза хтэнии привыкли к полумраку. Она машинально положила палец на курок, гладя его, вспоминая уже забытое ощущение. Готовясь подстраховать. И вовремя: Ахара потерпела жёсткий факап с магией, и преступница сразу выстрелила следом. Промахнула. Выпалила ещё раз, всаживая пулю в левое бедро. Клерк рухнул с истошным воплем.
  — Твою мать! — зашипела Нимерия. — Че ты орёшь, падла? А?!
  Она побежала и со всей накопившейся злостью пнула его в живот, в голову. Выбивая зубы дубовым носком вертухайского ботинка, кроша нос. Жёстко. Жестоко. Беспощадно. Он уже не кричал, а стонал, но ещё держался. Сил хватило даже на то, чтобы откатиться к стене, где горела красным тревожная кнопка. Ним вовремя схватила его за руку, он вывернулся, дёрнул её за волосы, толкнул, опрокинул на пол... Хтэния была слишком обессилена после гречневой диеты, иначе этого не случилось бы. Они сплелись, как змеи, поколачивая друг друга, пытаясь приложить затылком об холодный пол. Эонка впилась зубами в шею клерка, пытаясь перегрызть подключичную артерию, но тот перевернулся и навалился сверху, со всей силы нажимая пальцами ей на глаза. Нимерия инстинктивно разжала челюсти. Мужик стал надрывно звать на помощь, но у него в окровавленном рту вскоре очутился кулак преступницы.
  — Ахара, прикончи уже этого придурка!

[Синовар Лестер]

[nick]Ахаракра[/nick][status]нас много[/status][icon]https://i.imgur.com/J1DYhZV.png[/icon][lzbb]<div class="lz"><a href="https://arkhaim.su/index.php?topic=399.msg42941#new" class="ank">Ахаракра</a><lz>Тень Магнуса</lz></div>[/lzbb]

Ахара часто относилась ко всему легкомысленно. Во-первых, обычно она даже жизнью не рисковала. А во-вторых, постоянное пребывание в чужом сознание слегка разжижало сознание, из-за чего она почти всегда пребывала в состоянии очень близком к опьянению.

Вот, например, когда Нимерия промахивается, Ахара даже хихикает. Бежит следом, когда Нимерия бросается в драку...

Ну да, было не так эффектно. Ним сильно ослабла, поэтому жесткого и брутального действа не вышло. Вышло эдакое валяние в песочнице, где клер истекал кровью, ныл, что-то там говорил и покрикивал.

- Ха-ха!

Ахара всадила ему прямо в горло вибро-клинок. Даже включила. А кровищи то сколько! Правда, забрызгало больше Ним.

- Ха-ха! Выглядишь чертовски сексуально. Так бы и съела. Или облизала.

Но, конечно, они сильно пошумели. Вот уже слышен топот. Выбегает трое. Не, не такие тяжелые пехотинцы вроде того, чье тело заняла Ахара.

Из информационной рубки сообщений пока не было, а потому тут – в тюрьме – персонал еще не понимал, с чем они столкнулись.

Все трое одеты легко. Синяя форма, кепки, темные штаны. В руках пистолеты. В их глазах сперва ступор. Они будто вообще не могли поверить в то, что увидели. Видимо побеги тут не были обычным делом, а работенка казалась достаточно безопасной.

Поднимают стволы.

Ахара поднимает здоровую руку. Защитный барьер. Он трещит по швам тело все еще работало как говно. Попытка использовать атакующую магию. Вспышка без последствий.

- Блять! Не тело, а говно.

Но следующее колдовство удалось. Покойник с пробитой шеей вскакивает на ноги и резво, подобно какой-то бешеной обезьяне, несется на охранников. Двигается не как человек. Да, и какой это человек.

Какая-то немертвая тварь.

- Ха-ха! Сестры-каннибалки, суки!

Показывает фак, хватает Нимерию за руку, сунув клинок за пояс. Во вторую руку не возьмешь. Она теперь похожа на какие-то мясные лоскуты.

- Идем-идем!

Они двигают в сторону. Узкий коридор, который ведет на винтовую лестницу. Там административные помещения, но уже, наверное, все начали давать деру. Все-таки теперь уже всем ясно, что начался побег.

- Ты не боись, у меня еще четыре тела в этих стенах. Одно такое, знаешь, сексуальное. Эх, блин, так жалко его терять!

Она выходят в новый коридор. По бокам не камеры, а эдакие офисы. Двери закрыты. Никого не слышно. Хотя сквозь стены пробивается звук сирены. Но она, кажется, гремит больше снаружи.

- У нас еще есть форма. Я уже наебнула их рубку с камерами, ха-ха.

[Нимерия]

— М-м, как мокро. Спасибо, дорогая.
  Всё лицо Нимерии заляпало кровью клерка. Краснота мгновенно отпечаталась и на белых волосах. Эонка вытерла глаза рукавом робы, слизнула с губ алые брызги и встала, пошатываясь.
  Да, она нехило так размякла в этом гребаном карцере без движения нормальной еды.
  — Мы бы, пожалуй, дали тебе себя облизать... только не в этом теле, крошка. Без обид, но такие мужики не в нашем вкусе.
  В нашем вкусе мужики вроде твоего бога и господина.
  Когда в коридор выбежали ещё трое тюремщиков, Людоедка заметно занервничала. Первый порыв — сразу дать деру, но Ахара быстро решила вопрос, подняв многострадального клерка. Хтэния в этот момент почувствовала прилив злорадства. Но все же она не могла целиком полагаться на ходячий труп, поэтому, обернувшись, выстрелила. Трижды. Завалила двоих, третьему попала в руку — теперь ему будет гораздо труднее сопротивляться зомби.
  И рванула к лестнице, облегчённо смеясь и явно оценив панч про сестер-каннибалок.
  — Вот тем сексуальным телом и оближи, — Нимерия зашлась гиеньим гоготом. — Где оно там? А у этого мы что-нибудь отгрызем. Что не жалко. Сама говорила, новые впечатления и все такое...
  Адреналин. Эйфория. Все на драйве, на нерве, преступница чувствует, что несёт полную херню, но не затыкается.
  — Ты забыла про системы безопасности... эти пидоры могут выпустить дроны. Мы слышали про эту колонию, говорят, тут их дохуя...
  Краем уха она засекла едва слышное жужжание двигателя. Прямо за спиной.
  — Или уже выпустили...
  Дрон ответил автоматной очередью. Ним рухнула на пол, опрокидывая Ахару следом.
  Вот почему в коридоре никого не было. Всё спрятались за закрытыми дверями. Знали, что дальше будет.
  — С-сука!
  Собрав силы в кулак, Нимерия активировала магический щит. Дроны, ранее прятавшиеся в нишах под потолком, носились вокруг, паля без остановки. Она успешно сдерживала их натиск, но все же несколько шальных пуль проникли за барьер: одна прошила плечо, две вошли в спину. Хтэния взвыла.
  Морально она была готова к такому исходу: было бы странно сбежать из тюрьмы целой и невредимой. Да и хтоника не так-то просто убить.
  — Эти к камерам не подключены. У них свои, вон, видишь. Этих, по ходу, вручную активировала какая-то блядь, которая сидит в офисе, — хтэния невольно хрипела, хотя старалась держаться огурцом и не показывать боль. — Похер. Сейчас у них закончатся пули.
  В левый бок прилетела ещё одна, и эонка громко выматерилась. Вместе с кровью она теряла силы.
  — Слушай. Нам надо поменяться. Мы не можем одновременно держать щит и призывать портал. Давай. На счёт три. Раз, два...
  Это был все так же Циркон, но теперь уже совсем другая страна. Окровавленные Ним и Ахара с её лоскутной оторванной рукой очутились прямо посреди оживленной автомагистрали Лоссума — Людоедка узнала его по крупному шпилю самой высокой на планете башни, виднеющейся вдалеке. На фоне этой башни любили фотографироваться популярные блогеры и инфлюенсеры.
  — Пиздец, — совершенно резонно заметила вчерашняя зечка.
  На огромной скорости на них несся бежевый кабриолет.

[Синовар Лестер]

Нимерия телепортацией немного нарушила планы Ахары. Да у нее был план. Ну, точнее очень приблизительная последовательность действий. Все-таки еще было несколько тел. Можно было повеселиться.

Но Ахара, конечно, не растерялась, когда они оказались на дороге. Ей вообще не было жалко это тело.

- Да не ссы!

Машина рядом. Ахара сама бежит вперед. Прыгает. Машину заносит. В нее врезается еще одна. А там и еще, и еще. Настоящая каша.

Из кабриолета даже вылезает хуман, но на него прыгает Ахара. Что все еще Ахара? Да. Она ведь не чувствует боли, а паразит в мозгу может заставлять тело работать очень и очень долго. Пока не наступит окончательная смерть.

Видимо это тело не было хуманом. Какой-нибудь полукровка. Бьет водителя ногой. Достает телефон. Рука дрожит. Тело уже тяжело контролировать.

Смотрит, где они. Приближается к Нимерии.

- Стой на месте. Сейчас все будет.

Набирает какой-то номер. Ну да, у них ведь было все продуманно. Называет место. Кординаты? Не, можно и без них. Магнус же может посмотреть глазами самой Ахары.

Ахара машет рукой, потому что сперва под ногами Нимерии появляется свет, а после открывается портал. Она падает прямиком в бассен. Такой, с открытой перспективой.

Высокий забор, яркое солнце, зеленые насаждения (пальмы и всякие мелкие растения). А около бассейна была вилла, которая, пожалуй, была далеко не самой роскошной из тех, что были у Синовара Лестера. Этаж один, не особенно гигантский. Окна панорамный. Эдакая терраса с крышей. Ну и своеобразная зона-солярий.

Главный плюс этого места в том, что тут было так много техно-магической защиты, что разглядеть этот уголок Абберата было невозможно никак: ни из космоса, ни с помощью магических штучек.

Синовар Лестер был похож на какого-нибудь игрока в гольф. Белые штаны, белая футболка, темные очки. На шезлонге лежала женщина. В бессознательном состоянии. Она, кстати, неожиданно проснулась. У нее открылся один глаз. Да, это была Ахара, хоть и не в оригинально теле.

Синовар выглядит довольным. Типичная шакалья ухмылочка. В руке у него стакан с мутным пойлом. Он даже отпил в честь прибытия гостьи.

- А! Как тебе? Вкус свободы, ха-ха-ха.

К бассейну подбегает Ахара, которая показывает две галки руками. Ахара была в белом платье. Довольно легком, просвечивающим практически насквозь.

- Да, сучка, мы справились. Я же сказала: «Сестры-каннибалки!».

- Это одно из самых секретных мест. Никто тебя тут не сможет найти. Ну, кроме меня, - Синовар разводит руками.

[Нимерия]

Всё происходило слишком быстро. Нимерия успела перекинуться в истинную форму и взлететь, чтобы её не снесло к чертям собачьим. Долго держаться в воздухе у неё не получилось, поэтому вскоре пришлось спуститься на землю — благо, Ахара постаралась и остановила движение.

  Радикально. Хтэния оценила.

  Она послушно стояла и чувствовала, как сознание неумолимо уплывает вместе с растекающейся по полосатой робе кровью. Вроде и заметила, как террористка взмахнула рукой, но когда стала падать, вдруг занервничала, заорала, взмахнула крыльями... и все же портал затянул её внутрь.

  — Твою ж... ма-а-а-ать!

  Упав, она взметнула сотни брызг, щедро обдавая ими Синовара.

  Удар об воду был болезненным. Шутка ли: в ней застряло четыре пули. Ним сощурилась, застонала и закрыла лицо рукой, лёжа и балансируя на поверхности воды, которая вокруг неё медленно окрашивалась в алый.

  Казалось, что голос Лестера ей просто чудится. Он слишком часто являлся ей во снах там, в холодном мокром карцере с низким потолком, натирающим хребет; слишком часто она вспоминала его слова, взгляд, прикосновения, когда тело прошивали электрические разряды, когда выращенные для этого опарыши разъедали ей плоть на спине и руках, когда по капле лили ей на спину кислоту, растягивали на дыбе — не до смерти, они ведь хотели вытянуть из неё информацию. Всё, что сходило с её губ, кроме криков и дикого, сумасшедшего хохота — имя Магнуса. Брошенное как вызов, как укрепляющая молитва, как символ сопротивления.

  Она готова была страдать за него, страдать для него, но не желала, чтобы он осознавал, что она страдает.

  Её истерзанную, относили в эту крохотную закрытую комнатушку без света и окон, и Ним, очнувшись, ощущала себя не нужной никому на свете. Жалела себя. Боролась сама с собой, со своим двуединым началом, хтоническим критиком, сходила с ума, грызла ногти, ковыряла кожу, била стены, не зная, куда выплеснуть свою тоску и агонию.

  А теперь она здесь. Снова в его владениях... и в его власти.

  Нимерия не удержалась, глянула на демиурга краем глаза — холеный, роскошный, белый. Довольный. И она, отощавшая, замученная, грязная, растрепанная, раненая. В дурацкой тюремной робе, пропахшей сыростью.

  В ней боролись два желания: немедленно броситься на шею мужчине и так же быстро уйти, чтобы он не видел её в таком плачевном состоянии.

  — Здравствуй, Магнус.

  Хтэния встала на дно бассейна, отвернулась и здоровой рукой рванула на себе робу. Сняла штаны, скомкала мокрую ткань, бросила на противоположный край бассейна. Ушла под воду, смывая тюремную грязь, а потом вынырнула и укутала себя крыльями так, чтобы не было видно выступающих костей и следов от пыток.

  Она не хотела, чтобы он знал. Не хотела, чтобы он в ней сомневался. Ведь, по правде говоря, больше всего на свете Нимерия боялась не пыток, не смерти, а того, что Магнус откажется от неё. Ему нельзя видеть её слабость. Иначе она станет ненужной сломанной игрушкой, гнутой шестеренкой в едином механизме.  

  — Он мог бы быть и слаще. Угадай, от чего? — у неё ещё хватало сил заигрывать, хотя приблизиться эонка стеснялась. Она обернулась, щуря глаз на ярком солнце — то ли подкалывая Ахару, то ли просто привыкая к свету. — Да, малышка, в этом теле ты куда сексуальнее. Жаль, что мы не успели воплотить наши с тобой фантазии. Но зато ты меня вытащила... спасибо.

  Благодаря, Нимерия глядела не на неё.

[icon]https://i.imgur.com/kFDod5v.jpg[/icon]

[Синовар Лестер]

- Ахара, найду одежду для Нимерии.

Одноглазая приложила руку к голове, изображая солдатский жест. Физиономия, как обычно, необремененная интеллектом.

Синовар даже не закатил глаза. Ахара казалась придурковатой, но она была действительно пугающим и опасным существом. По крайней мере, в глобальных масштабах. Террористка, которая буквально может оказаться в любом месте и способна многократно устраивать суицидальные теракты. С таким сложно не считаться.

Нимерия сейчас не походила на дикого зверя.

Скорее на смущенную девчонку. Да, Магнус уже понял, что у нее что-то вроде разделения личностей. Но не в том банальном классическом виде. Это нечто более сложное, но вполне понятное демиургу.

Все-таки Магнус, Синовар и Сильвия были единым существом, с едиными мыслями, но вели себя совершенно по-разному.

Сейчас перед Нимерией был именно Синовар. Больше похож на хумана. Уж точно приятнее внешне. Не такая звериная рожа и трупная бледность.

- Знаешь, моя дочь говорила, что от тебя нужно избавиться, - произносит он елейным голосом, присаживается на корточки. Да, он впервые упоминает о своем потомстве. Нимерия ведь не может знать, что его дочь возглавляет военизированное «Черное Солнце».

- Ахара, кстати, тоже советовала тебя прям в камере прирезать.

- Так точно! И съесть, ха-ха-ха! – прямо у выхода крикнула Ахара, которая без проблем могла прирезать любого. Все-таки для него «своими» были те, кто состоит в Ордене.

Ахара, хохоча, делает эффектное колесо, скрываясь в недрах особняка. За ее смехом слышится грохот, стук и... Да, что-то разбила.

- Ай, черт! Поганое тело!

Синовар даже не реагирует. Смотрит на Нимерию.

Ему нравилось сочетание зверя и девчонки. Но, вместе с тем, Магнус при всем своем зверином либидо мог легко не вестись на ее смущенный вид.

Больше того, ощущая какое-то... раболепие он начинал ощущать власть. А власть начинала его дразнить. Срывать ему крышу.

- Ха! На моем месте ты бы не отсекла себе голову? Как думаешь?

Время на ответ он не дает.

- Но я на тебя не сержусь. От цели ты избавилась, так что... Хорошая работа, - произносит Синовар елейным голосом. Да, иногда в этой темной голове все-таки срабатывала какая-то хитрость и понимание, где нужно давить, а где можно с этим повременить.

- Давай. Вылезай.

Бросает к краю бассейна полотенец и махровый короткий халат.

[Нимерия]

— Ещё похавать принеси! И нож! — крикнула Нимерия вдогонку террористке. Живот крутило. Жрать хотелось неимоверно.

  Она взялась за край бассейна, приподнялась, положила голову на здоровую руку. Глянула на Синовара снизу вверх и весело фыркнула.

  — И че? Знаешь, какие они по счету среди тех, кто так говорит? Вот и мы не знаем. Ткни пальцем в любую точку на карте, в любой Ост-Зажопинск под эгидой Коалиции Рас, и тебе скажут, что нас надо казнить.

  Карминовые глаза хтэнии полыхнули желанием. Он снова рядом... так близко, что можно было разглядеть каждую мелкую морщинку на лице. Ощутить сумасводящий аромат дорогого парфюма.

  Что-то в груди дернулось и заныло, растекаясь теплом внутри.

  Она безумно скучала.

  — Так точно! И съесть, ха-ха-ха!

  — Ну ты и сучка.

  Грохот и звон, последовавший за чистосердечным признанием, вызвал у эонки ехидный смешок.

  — Это карма!

  Настроение значительно улучшилось. Падение Ахары этому поспособствовало.

  — У тебя всего одна дочь? Че-то ты стратил, дядь. Да, нефилимов сложно зачать... Но с твоей уникальной способностью ебать все, что движется, часами ты давно уже мог стать многодетным отцом. Тогда-то дружное голосование не в нашу пользу было бы более убедительным... хотя ты один хрен поступил бы по-своему.

  Да. Настроение поднялось настолько, что Ним откровенно троллила демиурга, способного при желании оторвать ей крылья.

  — Твоя похвала как елей на душу. Но знаешь, Синовар... На твоём месте мы бы заменили отсечение головы на жёсткую еблю. Как здорово, что ты нас простил и наказания не последует.

  Дразнила. Провоцировала. Ей чуть ли не до смерти захотелось его поцеловать, но хтон велел сдержаться, и девушка подчинилась. Довольно заулыбалась, вылезая... нет, скорее выползая из бассейна, помогая себе крыльями и одновременно ими же утягивая себя обратно ко дну.

  Лестницу она игнорировала. Ним Людоедка не ищет лёгких путей.

  — Классная хата. Самое то после карцера.

  Златоручка перекинулась обратно в гуманоидную форму, отвернулась, вытерлась, накинула халат и легла на шезлонг Ахары. Ибо нефиг.

  — Ты умеешь доставать пули? Твоей жестокости мы доверяем больше, чем её ебанце.

[icon]https://i.imgur.com/kFDod5v.jpg[/icon]

[Синовар Лестер]

Синовар и сам уселся на шезлонг, прикончив пойло. Ну, считай, что воду попил. Горькую, вяжущую воду. Слишком мало.

- У меня несколько детей. И голосование и без них было не в твою пользу.

Магнус даже думал смеху ради отправить Корнелию выручать Ним. Она же могла отправиться в своей форме Фурии, но все-таки рисковать только для того, чтобы поиздеваться над дочерью? Нет, это слишком глупо.

- Ха-ха, ебля это не наказание.

Конечно, Магнус не помогал ей вылезти. Смотрел. Разглядывал.

Сейчас перед ним была Людоедка? Или кто? Двигалась она по-звериному. Наверное, из-за крыльев. Лестница ведь совсем рядом, но Нимерии видимо везде хотелось идти напролом, плыть против течения и лететь против ветра.

Крылатую форму Лестер находил вполне себе эротичной, но... Строго говоря, Магнус, способный принимать разнообразные формы, мог найти эротизм во всем.

Среди его любовниц хватало даже инсектоидов. Все-таки их было довольно много среди последователей, а демиург был довольно непривередлив по части видовой принадлежности партнерши. Или партнера.

Глянул на здание. Пожимает плечами.

- Тут обычно Ахара живет, когда ей хочется... хм... комфорта.

Да, Синовар определенно зажрался. Впрочем, он от роскоши никогда не отказывался. Можно сказать, что это тоже проявления его олицетворения. Будто эдакое физическое доказательство собственной власти.

- Эй! Обидно! – воскликнула Ахара. Хотя по ее роже была заметно, что – нет, ей вообще не обидно.

Она катила столик на колесиках. На нижнем ярусе была одежда. В основном платья. Точнее только платья. Потому что Ахаре нравилось ходить в платьях.

На верхнем ярусе столика еда. Фрукты, разнообразное мясо (сырое тоже). График с водой. Да, алкоголь Ахара не прихватила. Нож был. А также всякие столовые приборы.

- Так и быть.

Использует удерживающую магию. Ним оплетают невидимые путы. Двигаться она уже не может.

Синовар подходит ближе. Снимает с нее халат. Да, он вообще не подумал про пули. Ему самому было достаточно протомагии, чтобы плоть сама выталкивала из себя инородные элементы, а далее в действие приходила регенерация.

Впрочем, Ним выглядела не так плохо. Высокие регенеративные возможности делали свое дело. У эонов они итак выдающиеся, а уж у эонов-хтоников.

- Ахара, за дело.

- Так точно! Сперва надо продезинфицировать, - засовывает руку сама в рот.

- Ха-ха! Да это шутка, - отвешивает шлепок по заднице Ним, а после заталкивает ей в рот темную тряпку, что материализовалась в руке. Фиксирует. – Не шуми, а ты... - обращается к Ахара. -...тащи септик.

Синовару не нужен был нож или какие-то специальные инструменты. Зачем?

Его пальцы вытягиваются, удлиняются. Обращаются в эдакие длинные тонкие когти. Тела демиургов, как правило, удивительно пластичные.

Проводит пальцами, не когтями, вдоль ее позвоночника. Магия держит ее плотно. Не позволяет повернуть голову. Он бы, пожалуй, мог полностью лишить чувствительности ее тело, но...

Да, Магнус великодушен, но не милосерден.

Лезет когтями в первое отверстие. Магия не дает ей даже нормально дергаться, хотя дрожь отдает по всему телу. У Магнуса даже проснулся аппетит. В том числе сексуальный.

Пулы не вошли глубоко. Видимо тоже дело в прочности хтоников, на которых тюрьма не была рассчитана.

Окровавленный приплюснутый кусок сплавов упал на пол. За ним и второй. А потом третий. На спине и плече остались темные точки, из которых сочилась кровь.

Лестер приближается. Касается носом косточки позвоночника. Ему достаточно запаха тела, хотя тут уже довольно различимым стал аромат химикатов, для очистки бассейна. Проводит языком по сочащемуся кровью отверстию.

- Ммм... Не плохо. Ахара, сделай укол.

В руке у Ахары нечто, напоминающее пистолет, но с иглой на конце. Пожалуй, у Нимерии даже шанса ответить не было, потому что Ахара, вообще не глядя колет ее в ногу.

- Еще сильнее усилит регенерацию, - комментирует Синовар.

- Оставь нас.

Ахара вприпрыжку уходит, скрываясь в доме.

Видя он Нимерию впервые, возможно, даже не устоял бы. Уж больно заманчивое ощущение власти и доминирования. Особенно, если это первый раз.

Тем не менее, играть он все равно любит.

Тянет ее за волосы. Заставляет выгнуть шею. Вторая ладонь легла на шею. Проводит ниже. Касается груди. Стискивает сосок, но не задерживается. Ведет ниже. Ниже живота.

- Знаешь, а может мне оставить тебя в таком положении на денек другой. Ну, в качестве наказания?

Шепчет ей на ухо. На ушной раковине смыкаются зубы. Они даже стали острыми, но... Нет, неожиданно встает. А ее тело отпускает магия. Кляп не пропал, но от него теперь можно избавиться.

- Ешь.

[Нимерия]

Столик на колёсах немного дребезжал. Ним повернула голову на шум.
  — Ты хочешь из нас мультяшную принцессу сделать? — фыркнула Людоедка. Но платья, такие воздушные, летящие, изящные, навеяли полузабытые воспоминания о юности. У нее было множество дорогих кимоно, украшенных искусной вышивкой - на шелке летели журавли, распускались трепетные цветы сакуры, извивались могучие драконы... но не было ни одного платья. В их семье не принято. А ее, нареченную принца, императорский протокол связывал по рукам и ногам.
  Глаза хтэнии, поймав солнечный луч, вспыхнули безумной зеленью. В такие моменты обычно начинались ее разнообразные "хочу". Те, кто знал Нимерию давно, ассоциировали зелень с девчонкой, а желтизну - со зверем.
  — Вот что, Син. В качестве платы за следующую миссию сними нас в своем кино. В роли прекрасной дамы. Снимешь? А?
  Странно, но только потом она заметила еду, и от вида и запаха мяса засосало под ложечкой. Увлажнилось во рту. Эонка приготовилась в один присест прикончить все, что ей принесли и...
  Ага, конечно.
  Она распласталась на шезлонге, парализованная, словно связанная по рукам и ногам. Кляп во рту мгновенно намок. Из глубин сознания поднялась паника — нечто до боли похожее происходило в тюрьме. Перед пытками.
  Шлепок... Задница горит. Кляп во рту мгновенно намокает. Это так сильно напоминает их долгие постельные игрища с веревками и принуждением, что Ним почти успокаивается. И ждет новых прикосновений, сосредоточившись на голосе Синовара.
  Кажется или он действительно стал более соблазнительным?
  В паре будничных фраз она уловила тень заботы... Хотя Лестер редко упускал шанс кого-то помучить.
  Ножей несколько... Нет, похоже на когти. Когти Магнуса, касающиеся устья раны, обнаженной, раскрытой плоти.
  Нимерию передернуло. Она не могла двигаться, но содрогалась всем телом, подсознательно противясь.
  Нет, не тронь, не смей... Мерзко, мерзко, мерзко...
  Он велел не шуметь, но Ним все равно поскуливала, подвывала.
  Это как секс, только наоборот - трепет мерзкий, сердце заходится от напряжения, стонешь от боли, а экстаз в конце — от облегчения.
  Аллегория стала более явной, когда опустевшей лунки коснулось что-то мягкое и влажное. Его язык.
  Девушка уже знала о его любови к бладплею.
  И догадывалась, о чем мог рассказать вкус ее крови и запах тела.
  Адреналин и дофамин. Боль и влечение. Для нее все смешалось, но тонкое обоняние демиурга наверняка распознало оба компонента.
  — М-м-м... Неплохо. Ахара, сделай укол.
  Конечно, распознало. Порой у Бешеной Хтэнии возникало ощущение, что для Синовара она вся - как на ладони.
  Игла точно вошла бы в какой-то нерв, но в этот раз судьба смиловалась над Нимерией и она, хотя и запищала, но не ощутила онемения ноги. Слава Магнусу.
  Раны начали чесаться — значит, процесс пошел.
  — Оставь нас.
  От предвкушения эонку бросило в жар. В его руках она была податливой глиной, которая сама принимала бы нужную форму, если бы могла двигаться. Покорной, ненасытной нижней. Когда он трогал её вот так, бесцеремонно, нагло, не спрашивая разрешения, с этой гиеньей ухмылкой на лице, все внутри разгоралось диким, животным возбуждением.
  Из груди вырвался сдавленный полустон. Ним подняла на Лестера дурные от желания глаза, чувствуя, что между бедер уже намокло.
  Сильно намокло.
  Еще немного, и он тоже это поймет...
  — Знаешь, а может мне оставить тебя в таком положении на денек-другой. Ну, в качестве наказания?
  Да хоть на три, если ты, Синовар, все это время будешь нас вот так мацать и покусывать.
  От напряжения низ живота стянуло тугим узлом. Коснись, коснись, она так жаждет, коснись...
  — Ешь.
  Ним рухнула обратно, но смогла себя сгруппировать. Села. Вынула кляп изо рта.
  — Засранец.
  Он раззадорил и сексуальный, и физический голод, но утолить позволил лишь один. Девушка налила себе воды, глотнула, успокаиваясь, вилкой зацепила слайс сырого мяса...
  — М-м... божественно.
  Она ела неторопливо, с явным удовольствием, иногда даже прикрывая глаза. Не запихивала в себя все, как дикарка, но неумолимо опустошала все принесенные Ахарой блюда. Наслаждалась. Вдыхала запах, смаковала вкус. И впервые за долгое время чувствовала себя живой.
  — Скажи-ка, что мы пропустили, пока чалились в том гадюшнике? — Ним взяла с фруктовой тарелки банан, отодвинула шкурку и самым похабным образом погрузила кончик в рот. Не откусывая.

[Синовар Лестер]

- Ха-ха-ха, с ума сошла? На тебя вся Коалиция Рас охотится. Сколько говна начнется, если...

Он замолчал. Задумался.

Да, Магнус был жестоким и безумным богом, но Синовар был немного другим. Его мозг настоящим угрем ползал в медиа пространстве. Он хорошо цеплялся за возможности. Иногда буквально вытаскивал из зловонных куч.

И вот сейчас его посетило озарение.

Съемка преступницы в фильме – это не преступление. Кроме того, все это легко можно скинуть на Сильвию Ренд, с которой ассоциировали медиа-машину группы «СиК».

- А ведь это не плохая идея. Но... Лучше камео или небольшую роль. Или ты думаешь, что потянешь кучу съемочных дней.

Издевается. Нет, не пытается взять на «слабо». Просто любил издеваться.

Не нужно быть демиургом, чтобы ощущать ее возбуждение. Об этом говорило... Да все. Вообще все. Будто можно было протянуть руку и потрогать это самое чувство. Настолько оно было осязаемым.

- Ха, говоришь так, будто тебя не было лет сто.

Для демиурга вообще время шло иначе. Что уж говорить про Лестера, у которого было слишком много дел, из-за которых можно было легко потеряться.

Эта сучка его провоцирует.

Синовар читает это в каждом ее взгляде или движении. И да, ему эта нравилось. Лестеру нравилось, когда его обожают. Даже, если просто делают вид, чего точно нельзя сказать про Нимерию. Она в глазах Лестера была симпатичной зверушкой. А достоинства зверушек в том числе в искренности.

В этом смысле Нимерия не так уж и сильно отличалась от полоумной Ахары.

Но самое приятное в зверушках в том, что к ним сволочи вроде Синовара не могут проникнуться настоящей привязанностью. Ну, если только это что-то похожее на любовь к элементам декора.

Элементам декора, которые можно трахать.

Он встает. Отталкивает стол в сторону. Он же на колесиках, так что вышло, пожалуй, не так эффектно. Шаг вперед. Забирает из ее рук банан, выкидывает его куда-то в сторону.

На ее руки оплетают темные путы. Они соединяются между собой, стягивают запястья за спиной. Довольно туго. Не будь она хтоником-эоном – это бы точно было небезопасно.

Поднимает с пола мокрую о слюны темную тряпку. В его плечо упирается нога Нимерии. Оттолкнуть бы Лестера не вышло, да и она, кажется, не особенно хочет. Проводит этой тряпкой у нее между ног. Тут же отправляет ее снова в рот. Не столько, чтобы замолчать. Просто еще один элемент унижения и доминирования, возбуждающих Лестера намного больше секса.

Проталкивает кляп ей в рот довольно настойчиво. Тянет за волосы, не давая вертеть головой. Тряпку фиксирует темная ткань, что довольно туго и плотно врезалась в уголки рта.

Пожалуй, то, что это была Нимерия – довольно страшная и жестокая дикая тварь – добавляло этому образу особой эффектности. Покорность всяких немощных и слабых служек не так возбуждающа. Будто обладание ими никак нельзя считать за какой-то стоящий трофей.

- Если провалишься, то сниму тебя в каком-нибудь фильме для взрослых. Думаю, что легко найду желающих тебя трахнуть.

Шепчет ей на ухо. Шутит? Сам не понимает.

Тянет за волосы еще сильнее. Еще немного и точно уронит с шезлонга. Кусает ее шею. Его зубы острые. Укус не такой сильный, но точно оставит отметины.

Проводит по ее ключице. Коготь становится острым. Рвет кожу. Касается языком вязкой крови, что начинает сочиться из раны.

[Нимерия]

— Начнётся, — подтверждает Ним без тени сомнения. — Обсуждения, споры, интервью. Гневные посты в нете, видео-разборы блогеров в Арктубе, приглашения на ТВ. И ты срубишь бабла. Тебе ли, Лестер, не знать, что такое чёрный пиар.

  Хтэния поднимает руки и сладко, по-кошачьи потягивается, словно нет на спине кровоточащих ран. Прикрывает глаза, наслаждаясь собственной наготой, теплом и солнцем, которого так не хватало в тюремной камере. И присутствием Синовара.

  — Тебе решать. Ты хозяин.

  Она не напевает, не бормочет — мурлычет, с явным удовольствием скользя ладонями по своему телу и неотрывно глядя на Лестера. Маня. Соблазняя с той непосредственной искренностью, которая и впрямь свойственна одним животным.

  — Говоришь так, будто совсем не скучал.

  Проходит всего несколько мгновений, прежде чем босс решительно опровергает эту мысль.

  — Мы ещё не доели! — возмущается Нимерия, когда банан летит в аккуратно подстриженные кусты. А потом лукаво склабится. — Что, не терпится воткнуть на его место кое-что другое?

  Она останавливает его, упирается ногой в его плечо, одновременно открывая вид на свою раскрасневшуюся йони — святая распутница, смотри, но не трогай. Он трогает. Он — вне правил, он — хаос, он — безумие, он — власть. И она дрожит от таких простых прикосновений даже не пальцев, а мокрой материи.

  А потом Синовар затыкает ей рот. Нимерия сдавленно рычит, пытается вертеть головой, напоминая, кто перед ним — не дешевая шлюшка, Бешеная Хтэния, которая при первой встрече хотела его сожрать.

  Она нарывается. Извивается в путах, точно пытается вырваться, дразнит, провоцирует. Хочет увидеть недвусмысленный бугорок на этих накрахмаленных чистоплюйских брюках. Это элемент их излюбленной игры — Ним строит из себя непокорную, а Синовар нагибает ее и почти насилует. Почти — потому что к этому моменту хтэния, изведенная возбуждением, напряжённая, как струна, хочет этого до дрожи в коленях. Хочет настолько, что готова умолять.
 
  Ним ёрзает, представляя себя в порно с пометкой "гэнгбэнг". Он шутит? Угрожает? Впрочем, без разницы: перспектива начать карьеру порноактрисы ее ни капли не страшит. Она часто трахалась под кайфом и теперь сама не знает, сколько именно хоум-видео с её участием ходит в сети. В такой ситуации мало кто спрашивает разрешения на съёмку.

  Интересно, Син натыкался хоть на одно их них?

  От его шепота по позвоночнику бегут волны мурашек. Хтэнии хочется запрокинуть голову и отстраниться, но он держит цепко и властно. Его зубы оттягивают кожу, когти — прошивают, язык касается голой плоти в устье открытой раны — горячо, страстно, собственнически. Больно. Приятно. Одуряюще. Ним дергается, пытается вскочить — кто бы ей позволил. Из груди поневоле вырывается задавленный кляпом стон.

  Не останавливайся.

[Синовар Лестер]

Ее рык нисколько не пугает Синовара. Напротив. Трахать чудищ, а уж тем более против их воли – пусть сейчас это и была игра – ему нравилось куда больше любого иного секса. Это ведь было проявлением настоящей власти. Настоящее доминирование.

Половой акт в этом смысле был наивысшей точкой демонстрации собственного превосходства. Из-за этого Лестер был любимым аватаром Магнуса. Другие ипостаси не могли подарить такое же ощущение собственного тотального превосходства. Ну, кроме, пожалуй, каноничного облика.

Из-за долгой жизни Синовар мог долго растягивать удовольствие. Сам секс лишь малая часть.

Сейчас долго тянуть не хотелось. Дело в Нимерии? Или просто в сиюминутном желании? Сложно сказать. А Магнус не особенно любил анализировать собственные действия.

Ему нравится, что она не изображать покорность. Уже знает, что нравится Синовару. А ему хочется зайти дальше, потому что его натура такова, что всегда хочется расширять границы дозволенного.

Касается языком крови. Испачкал одежду.

Стаскивает с себя штаны.

Он бы мог и сам принять какой-то монструозный облик, чтобы ее насиловала какая-нибудь гора плоти и зубов.

Облизнулся. Эти фантазии можно оставить на будущее. Да фантазии Магнуса своеобразные. Как и у любого демиурга.

Припадает губами к ранке. Поднимается выше к шее. Это уже похоже на поцелуй. Да, он же не хочет ее загрызть.

Прикусывает мочку уха. Не сильно. Хотя красные точки могут и остаться. Все еще держит за волосы. Второй рукой придерживает, чтоб она не свалилась на землю.

- Кроме меня ты никому не нужна.

Произносит ей на ухо Синовар.

Да, он не пытался ее лечить. Наоборот. Внушал ей, что она практически животное. Из-за покореженного рассудка это было не так сложно. А уж широкое жесты вроде спасения...

Отпускает волосы. Ее пятка около его головы. Касается плеча. Нимерия довольно гибкая.

- Смотри на меня.

Да, рот ее освобождать он не собирается.

Он проводит пальцем по ее щеке. Да играет на контрасте.

- Со мной ты станешь совершенной.

Даже не лжет. В этот момент и сам начинает верить в собственные слова. Наверное, это все тоже из-за чувства собственной исключительности. Будто от этого возбуждается даже сильнее, чем от связанной Нимерии.

Штаны спадают. Он заходит в нее достаточно резко. Двигается тоже. Магнус использовал разные ипостаси. Все они были разными. И уж Синовар никогда не был из тех мужчин, которые стремились доставить девушке удовольствие.

Он был скорее животным, которого, напротив, возбуждала беспомощность. Из-за этого Нимерия могла почувствовать, что ее путы будто стянулись туже и крепче.

Синовар двигался агрессивно. Тянул ее за волосы. Кусал шею. Мял ее грудь. Зажимал ее рот, занятый тряпкой.

На нем было еще слишком много одежды, от которой Лестер не спешил избавляться. Да, это тоже должно было показать ее место. В какой-то момент заходит глубоко, перестанет двигаться. Прижимает ее к себе.

Снова шепчет на ухо.

- Если попробуешь освободиться - накажу.

[Нимерия]

Он — её бог.

  Да, последние остатки гордости не позволили ей вступить в орден, чтобы окончательно закрепить свою принадлежность ему, но то, как лихорадочно плещется обожание в её взгляде, говорит само за себя.
 
  Кайя верит ему безоговорочно. Он — живое воплощение её травм, идеально входящее в пазы бороздочек-шрамов на её сердце. Именно поэтому каждое его прикосновение, каждый взгляд, вызывает эйфорический трепет.

  Зверь говорит, что она глупа и беспечна. Зверь знает, что девчонкой вертят, как хотят, и ему это претит. Зверь — гордый и свободолюбивый, колкий и злой, побитый жизнью, обиженный на весь мир. Зверь сильный, но зачарованная Кайя душит его на раз-два.

  Магнус и вправду делает её совершеннее. Он как юрда — наркотик, что в разы усиливает магическую мощь, но в то же время выжигает изнутри. Пригубив хотя бы раз, больше никогда не будешь прежним.

  Нимерия пробовала юрду однажды. Но эффект Магнуса несоизмеримо сильнее.

  — Кроме меня ты никому не нужна.

  Тело словно прошивает электрическим разрядом. Зверь мечется в грудной клетке — их принизили, их приравняли к ничтожеству, — а Кайя поёт, чуткая и отзывчивая к эфемерной, секундной нежности своего господина. Ластится, как кошка, трется о палец, поглаживающий щеку, припадает к ладони.

  Кто бы мог подумать, что Магнус умеет быть таким?

  Она трепещет под поцелуями, запрокидывает голову, подставляет шею. Жадная. Все ей мало.

  Нет, сейчас это не проявление её нимфомании. Это тоска, переродившаяся в лихорадочное желание, и призрачная, больная надежда на то, что Магнус — где-то в безумной пучине своей божественной души — тоже любит её.

  Ведь, даже если Ним не нужна никому в Аркхейме — она нужна ему.

  На остальных плевать.

  Зверь помнит, что Кайя заболела им не сразу — долгое время хтэния видела в Синоваре лишь очередного босса, с которым приятно трахаться время от времени. Чуть позже он явил себя её покровителем, играя на непроходящем чувстве незащищённости. Страшный в своей жестокости бог, всемогущий мерзавец, беспринципный делец... тогда уже двуединой Нимерии чудилось в нем нечто знакомое. Дрянное, испорченное, тёмное. Роднящее древнее божество со смертной.

  Она упала в этот грязный омут с головой и потонула в нем.

  Зверь ворчлив и недоверчив, но он тоже любит Магнуса. По-своему. Ведь он — хтон, из-за него Людоедка безбашенная, кровожадная и падкая на сырую плоть. Зверю нравится, когда Хозяин Роя, беспощадный бог, слизывает с кожи девчонки алые капли, когда оставляет синие следы на груди и шее, когда берет с не терпящим возражений напором, подавляя, насилуя, унижая. Зверь любит жестокость.

  Лестер вдабливается и распирает её изнутри так, что становится больно. Ним скулит под ним едва ли не жалобно, почти что всхлипывает, но в глазах стоит неподдельный восторг. Она притягивает его к себе ногами, задыхаясь от возбуждения, ощущая себя чертовски желанной.

  Хтэнии нравится, когда он трахает её вот так, не раздеваясь, лишь небрежно приспуская брюки. В сегодняшнем своём прикиде он даже сексуальнее, чем без одежды. Красивая картинка — солидный прилизанный воротила в дорогой рубашке и его голая растрепанная шлюха.

  Влажные звуки внизу портят иллюзию изнасилования. Ним замечает это не сразу, но когда замечает – хочет нарваться на наказание, чтобы отвлечь Синовара.

  Ей всегда мало его внимания, его эмоций, и такие моменты это компенсируют.

  Путы слишком тугие. Останутся синяки. Будь на ее месте хуманка, ей бы переломало все кости. И все же эонка ерзает, вертится, извивается, пытаясь развести связанные руки в стороны. Тентакли Магнуса сильнее врезаются в мышцы, очертания которых тут же проступают под алебастровой кожей — на предплечьях, на прессе. Нимерия побледнела и отощала за время, проведенное в карцере, но даже это не испортило ее жилистое тело.

  Она выгибается, приподнимаясь, тычется грудью ему в ладонь и вместе с тем упирается ногами в бока, почти отпихивая от себя. Неслыханная дерзость. Синовар держит крепко, как и должно демиургу, и Ним знает, что проиграла в этой схватке, но ее полуприкрытые глаза так и сверкают вызовом.

  Она и не старалась победить.

[Синовар Лестер]

Синовар понимал, что это игре, где Ним убедительно делает вид, что сопротивляется. Его это устраивало, хотя Магнус, безусловно, был из тех, кто легко мог перейти грань, за которой начинается настоящее насилие. И там уже важно, чтобы и вторая сторона считала это насилием.

И дело было не в какой-то тяги к боли.

Нет, Магнус же не олицетворял жестокость или смерть. Но это было проявлением власти и желания доминировать.

Все-таки служение и восхваление это здорово, но полное обладание Магнус ощущал именно через вот такое животное спаривание. Будто бы это подчеркивало его власть и главенство.

Ну да, Магнус в этом смысле не далеко ушел от гиены, для которой половое насилие было средством утверждения своего главенства.

Оттолкнуть Синовара не получается. Да и Нимерия, прямо скажем, не особенно старается.

Он тянет ее за волосы. Заставляет выгнуть шею. Касается ее – шеи – зубами. Не сильно. Да, это больше поцелуй, чем укус. Хотя есть, конечно, соблазн проверить на прочность ее живучесть.

Не превращается в монстра. Синовара устраивает текущий облик, хотя в другой раз можно удивить Нимерию тентаклями и чем-то монструозным.

Не выходит, когда кончает. Забеременеть от демиурга сложно. Шансы крайне малы. Да и, прямо скажем, Синовар не против отпрысков. Они могут быть полезными. И не только из-за того, что Магнус ощущал даже какое-то удовольствия от насилия над собственными потоками.

Замедляется, но как-то совсем не хочет останавливаться.

Выходит из нее.

Подхватывает ее под спину. Нет, не берет на руки. Просто стаскивает с лежала на пол. Не дает встать на ноги. Сразу на колени.

Темная повязка спадает с губ, позволяя выплюнуть кляп. Смотрит ей в глаза. Улыбается. Такая зубастая улыбка. Будто еще немного и человечность окончательно спадет.

- Ты такая красивая.

Очень правдоподобно!

И голос звучит искренне, хотя тут только расчет. Магнусу казалось, что он более или менее разгадал Нимерию. Она была опасной и хаотичной, но в общем-то вполне понятной.

Подбирать слова было не настолько сложно. Особенно сейчас, когда она, кажется, уже угодила в сети, в которых практически любые слова начинают восприниматься так, как надо.

Очень удобно.

Он резко встает. Да, штаны все еще спущены. В руке салфетка, которой он вытирает член, который все еще стоит.

Особенность физиологии и контроля тела, из-за которой проблем с либидо у Синовара не было. Да и, в сущности, не могло быть.

Не освобождает руки Нимерии. Касается ее волос. Направляет голову ближе к органу. Ну, как бы намекает, что он от нее ждет.

[Нимерия]

Лестер подавляет ее своим напором, и Людоедка глухо стонет сквозь кляп от того, как это чертовски хорошо. Когда член прорывается в напряженное нутро, и больно, и тесно, и сладко, так сладко... еще...

  Она успевает кончить за пару мгновений до того, как взрывается он. Эйфория разливается по телу томной дрожью, и Ним выгибается под Синоваром, резко, с шумным выдохом... ей не хочется открывать глаза, хочется понежиться подольше в отголосках оргазма, но сейчас командует он.

  Он стаскивает ее на пол, грубо, на драйве. Хтэния выплевывает кляп и утирает влажный рот тыльной стороной ладони. Стекающая по бедру струйка семени заставляет вспомнить о том, что в тюрьме из ее тела вынули все чипы и медицинские импланты, в том числе противозачаточный... Впрочем, едва перед лицом оказывается все еще возбужденный член, Ним забывает обо всем на свете.

  — Ты такая красивая.

  Она поднимает похотливые раскосые глаза, преданно глядит на него снизу вверх и тянет игривую улыбку. Не спешит брать член в рот, сперва обводит языком головку, гладит по самому краю венца, дразнит — ну же, оцени, хозяин, твоя шлюха так старается, другой такой у тебя нет и не будет. У Синовара полно обожательниц, и в Ним играет тщеславие, желание доказать, что именно она достойна быть рядом с самим Магнусом, достойна его любви...

  Распахнув рот, эонка чуть наклоняет голову и уверенно вбирает член целиком. Проезжается губами по всей длине, посасывая, помогая себе языком, плавно откатывается назад и снова натягивает себя на него. Лестер искушен, но и Ним очень, очень опытна в постели. Она знает наизусть, как именно ему нравится, чувствует по одной лишь хватке пальцев на волосах, когда надо глубже, жестче или нежнее. Это лишь один из способов продемонстрировать свою покорность Синовару, но — излюбленный. В этот момент Людоедка чувствует власть: она может довести его до сногсшибательного оргазма, а может и попросту оскопить. О да, Лестер слышал эти истории про откушенные члены, но он уверен, что его бойцовая сука никогда не тронет хозяина.

  Она послушна. Она его обожает.