[Реббека]

[Кирион]

Это был славный весенний день. Утомительная дождливая экваториальная зима отступила. Конечно, дожди, гонимые муссонами, ещё иногда обрушивались на материк, но уже чувствовалось, что привычная для региона жара вот-вот начнётся.

Кирион расплатился с таксистом и остался наедине со своими мыслями на площади перед административным зданием. Несколько недель назад ему пришло письмо от семейного юриста, сообщающее, что его двоюродная бабушка со стороны матери скончалась и всё завещала ему.

Он её плохо знал. Поговаривали, будто она была самой настоящей ведьмой и состояла в местном ковене. Однако двоюродная прабабушка пережила на столетия обучивший её ковен и долгие годы жила в изоляции в своём небольшом особнячке, доставшемся ей от её скоропостижно скончавшегося в молодом возрасте мужа.

Кирион познакомился с ней во время свадьбы своей троюродной кузины. Старая ведьма редко появлялась на публике и имела натянутые отношения с большей частью семьи из-за своего весьма скверного характера. Кирион, однако, чуть-чуть растопил её чёрствое сердце. Она что-то в нём разглядела, что выделило его из вереницы её внучатых племянников и племянниц.

Он видел её всего два раза в жизни, но каждая встреча с ней оказалась незабываемой. За почти невероятно долгие 700 лет своей жизни она не утратила своей дьявольской красоты; лишь её волосы были тщательно выбелены временем. Она была маленькой, хрупкой и постоянно курила. В первый раз ему было 20 лет, когда он её встретил. Во второй раз — 82 года. И всегда она была объята сигаретной дымокй, одета в маленькое чёрноемплатье с шляпкой в виде таблетки, к которой была приколота полупрозрачная чёрная вуаль. Её александритовый парюр каждую секунду менял цвет. От неё Кирион и узнал, что настоящие дамы в трауре по мужу носят александрит.

Они годами переписывались. Её желчные сухие замечания мелким угловатым почерком были ответами на его пространные письма, полные чувств и новых впечатлений. Именно она поддержала его стремление заняться ремеслом и даже предлагала ему переехать к себе. Благодаря ей у него появились связи с теми специалистами в области магических наук, с которыми приличным людям не стоило иметь никаких связей.

Время взяло своё. Она умерла, не пожелав в последние мучительные месяцы своей жизни угасать на его глазах.

«Она всегда была себе на уме, независимая и неприручаемая, как дикая кошка», — говорила о ней прабабушка.

Кирион долго тянул с тем, чтобы отправиться к ней. Но ему необходимо было привести её богатый архив в порядок. Кроме того, ему просто было любопытно взглянуть на её вещи. Наверняка там есть действительно ценные предметы из её широко известной в узких кругах оккультной коллекции.

Итак, после путешествия через междугородний телепорт и долгой поездки от крупного города в старый сонный город Альтерион, чья низкая архитектура потемневших от времени домов в стиле плотницкой неоготики навевала зловещее впечатление.

Кирион вышел из такси с саквояжем и неторопливо прошёлся через вымощенную гладким камнем площадь прямо к ратуше с остроконечной башенкой, уходящей вверх над всеми окружающими домами. Местные сонные чиновники удивились, когда увидели его. Поразительное семейное сходство, обусловленное практикой его предков женитьбы на кузенах, помогло им сразу установить связь между недавно умершей и новоприбывшим.

— Ну и ну, — сказал градоначальник, любопытно выглянувший из своей обители, — никогда бы в жизни не подумал, что у старой ведьмы есть родственники в столице.

Другой чиновник, к которому изначально обратился за помощью Кирион, лишь покачал головой.

— Я знал, что леди Морó происходила из благородного рода, — сказал он, приглаживая шейный платок, — но полагал, что она была последней представительницей вымирающего древнего рода, каких в наших местах много.

Кирион прошёл через все эти утомительные бюрократические процедуры, которые расписывать было бы весьма утомительно и, если быть честным, глупо. Его проводили до стоящего у разросшегося неуходенного сквера узкого трёхэтажного особнячка в стиле ранней неоготики. От времени и копоти давно закрывшейся местной фабрики здание выглядело практически чёрным. Даже пёстрое витражное окно под действием времени и солнца практически полностью выцвело.

Внутри дома было зловеще тихо. Кирион зажёг магическое освещение, которое слабо мерцало из-за отсутствия ухода за устаревшими светильниками. На стеклянных лампах необходимо было обновить тонкий слой покрытия магической краской. Он потом этим займётся, когда изучит дом, распакует вещи и подготовит алхимическую мастерскую.

Кирион под симфонию скрипа досок прошагал по узкому коридору и зашёл в первую комнату, оказавшуюся гостиной с пыльными тканевыми обоями бледно-голубого цвета с россыпью горстей молочно-белых мелких цветочков. Он бросил саквояж на тёмно-синий диван с тёмными серебристыми полосками, а сам уселся в выцветшее изумрудное кресло.

Ему перед осмотром дома нужно было немного отдохнуть. Кирион откинулся на широкую спинку мягкого кресла и прикрыл глаза. Его всегда поташнивало после телепортации через стационарные порталы, а утомительная поездка на старом драндулете по плохим дорогам лишь усугубила его самочувствие.