[Оэоуа Юяи]

Аркхейм

@Оэоуа Юяи и @Лира

Эпизод является игрой в настоящем времени и закрыт для вступления любых других персонажей.

[Предупреждение!]: игра предполагается микро-постами! Менее 1000, предел - 2000/ответ. Если вашему чувству ролевого прекрасного вид подобной игры приносит страдания, - отвернитесь!

[Оэоуа Юяи]

Аномалия? - Вероятно, это именно она и была: вездесущая, непредсказуемая пространственная дырка, способная неожиданно распахнуться перед или же вовсе прямо под ногами у любого жителя Аркхейма, - иначе объяснить как-то хоть более-менее правдоподобно столь резкую перемену обстановки вокруг Лиры представлялось весьма затруднительным. Как в равной степени затруднительным было бы и объяснить пути и причины её попадания в новое место:

вокруг - глухая темнота.

То помещение, в котором Лира теперь очутилась, собою в этом плане напоминало больше подземелье, какую-нибудь огромную полость, изолированную от остального мира толстым слоем почвы, потому как ни крохотных щёлочек "наружу", ни отсветов от каких-нибудь шторок, какими могли бы в обычных домах закрыть обычные окна, ни-че-го подобного глаз теперь не улавливал. И ветра не было тоже. Штиль - полный. Штиль и довольно приятная умеренная прохлада. Парадоксально для предположения о душном подземелье свежий и приятный лёгким воздух с едва-различимым привкусом озона, словно после летней радостной грозы. Зато, несмотря на темень вокруг, произнеси Лира хоть звук, - то она легко бы услышала, как из настолько же глубокой, как и окружающая её сейчас темнота, тишины отвечает приглушённое мягкое эхо, на раз выдающее относительно серьёзные размеры окружающего помещения: до потолка - несколько метров, уж точно не убогая каморка и не какой-нибудь там деревенский подвал для хранения овощей; ноги у девушки при этом слегка утопали в чём-то неимоверно мягком, ворсистом, бархатном. Тактильно - безумно приятном.

[Лира]

Она пьёт клубничное мохито в кафе, зарисовывает несколько образов, что приходят сиюминутно в голову. Старательно отмечает на полях несколько идей. Вроде бы... Должно понравиться. Если получится закончить эти рисунки, то за неделю будут закрыты все дедлайны по ежедневному постингу. Фото скетчбука отправляется в "отложенное".

Тело вдруг проваливается в пустоту. Аномалия. Снова.

Нужно стиснуть зубы. Напрячься всем телом. Открыть глаза.

Пред глазами расстилается некое подземелье. Прохлада ласково касается кожи. Пахнет озоном. Глаза медленно привыкают к мраку. Взгляд поднимается наверх - высоко. Ноги касаются чего-то невероятно приятного. Приседает. Опускает пальцы, водит, наслаждаясь. Но сердце сжимается - тут может быть опасно. Нужно двигаться. Не выдавать себя. И потому вести себя тихо.

Лира проходит вперёд на несколько шагов. Тянется к стене, намереваясь её достичь и исследовать. Будет ли стена холодной? Отыщется ли что-то сбоку, если пойти в сторону? Нужно выяснить. Сдерживать свою силу, энергию. Откуда-то должен идти воздух. Невидимое отверстие.

Теомагия едва видимым белым сиянием сходит с рук. Осторожно она ползёт по стенам, полу, собирая первичную информацию. Не нужно заявлять о себе раньше времени.

Лира чихает.

[Оэоуа Юяи]

- Отмена.

Словно в ответ, почти в тот же момент, как "чих" Лиры стихает, откуда-то из темноты, - от той стены, которая подальше за спиной, -  до девушки доносится женский голос. Вернее, краткая команда, причём, обращённая явно не к гостье, - но это только для первого слова, потому как второе, всего мгновением спустя, звучит как будто на порядок мягче, спокойно, приветливо:

- Случайное чихание - знак, говорят, добрый...

Нога Лиры наталкивается на плоскую подушку; стена - далековато.

Движение чувствуется за спиной.

Его, последнее, по-прежнему ещё нельзя увидеть просто глазом или услышать, так тихо ступает заговорившая с Лирой по полу, однако, звук слов приближается. Метрах в пяти замирает на месте, а всполох уже отправленной теомагии тем временем по полу и по стенам исправно ползёт, собирая в ожидающем ответа разуме мага, - в разуме Лиры, - картинку довольно большого и в то же время довольно своеобразно обставленного зала, чем-то напоминающего то ли внутренние помещения дворцов какого-то древнего царства, а то ли равно древний какой-то храм: мощные колонны в нишах боковых, и потолок, что небо, а под ногами - мягчайший ковёр, лирейский шёлковый бархат. Все стены - огромные плиты цельного камня; по камню - отделка золотыми узорами. Подлинным золотом. Какие-то сцены из сказок, или из мифов, и какие-то надписи на незнакомом Лире клинописном языке...

- ...храни Архей твоё здоровье. - без пауз продолжает женский голос.

По прямой перед Лирой, чуть дальше, - поставленное вместо дверного проёма огромное зеркало.

А вот несколько небольших участков зала, что позади, в самых дальних углах, теомагическое заклинание зачем-то аккуратно обходит стороной.

[Лира]

Раздаётся слово. Невольная гостья вздрагивает. Воздух торопливо выходит из лёгких. Страх душит. Не оборачивайся. Молчи.

Это кто-то за спиной. И следом мягкий приятный голос. Лира вслепую кивает. Нога наталкивается на мягкую подушку. Приходится постараться, чтобы не упасть. Всё в порядке. Стена кажется близкой, но руки всё ещё упрямо нашаривают тьму. Обидно. Значит, глаза не так уж и хорошо читают этот сумрак. Лира замирает.

Сзади движение.

Его не узреть. Не идентифицировать.

Но магия дарует ответ: это внушительная комната, зал, чьи-то хоромы, украшенные плитами тяжёленного камня. Золотом высечены сцены, узоры. Богато. Внушительно. Под ногами ковёр. В голове сразу нервная мысль: тут будут задавать загадки.

Хочется провести подушечками пальцев по золоту, считать истории, погрузиться в них.

Впереди зеркало. Лира всматривается в него, силясь разглядеть незнакомку сзади. Она ведь там?

— Спасибо, — осторожно произносит. Замолкает неуверенно. Кончики пальцев дрожат. Тут кто-то сильный. Теомагия не покрывает всё. Не хочет. Стесняется. Лира кусает губы. Спокойно. Не о чем волноваться. — Я тут случайно. Вы не против, если я зажгу свет? Я... Не хотела Вам мешать и не планировала попадать сюда, — смотрит в зеркало, надеясь, что не увидит своего напуганного лица. Потому что нужно быть сильной и держать образ.

Приосанивается.

[Оэоуа Юяи]

- Свет? - вторит женщина за спиной; слышно, как, говоря, улыбается, но, какой бы ни была улыбка, согласие за нею следом не приходит, - Неет... - тянет она со всё той же улыбкой, становящейся под конец будто шире, - Свет магии - не надо.

А в то, что в гостье больше склонности найдётся зажечь свет не магический, а тот, какой сама б она считала "настоящим" - невидимая до сих пор фигура, говорящая с Лирой, явно не верит, и по словам её эта не сказанная грань личной лценки довольно ясно читается.

Темнота же вокруг по-прежнему никуда не девается, - пока что никуда не девается, - стоит неподвижно, как в подлинном глубоком подземелье, и в зеркало, до сих пор обозначенное лишь ответом от заклинания, можно заглянуть, конечно, опять через магию, если уж очень сильно захочется, но настоящими живыми своими глазами... увы?

Хотя, раз отражение во тьме не видно Лире, то, вероятно, оно там не видно и второму лицу.

Прочитать мимику Лиры по такому не-отражению невозможно.

Прочитать позу Лиры без специальных технических средств - в равной степени.

- А о пространственном портале в эту комнату я уже знаю. - продолжает тем временем по-прежнему довольно приветливый и даже ласковый голос позади: системы безопасности этого места уже донесли весть о появлении постороннего до всех, кому было положено знать. - Но эти комнаты - не проходные. Мой дом закрыт обычно для чужих подобных переходов; если только и правда с кем-то случится нечаянный... Или умышленное вторжение. Ты ведь не лжёшь мне теперь, когда говоришь о случайности?

[Лира]

В голосе слышится улыбка. И тут же Лире кажется, что вопрос задан донельзя глупый, неправильный, пустой. Ведь если бы можно было бы, то свет бы уже зажёгся, верно? Или... как тут всё устроено? Руки осторожно нашаривают в юбке платья карманы. В них пусто. Лира сжимает губы, представляя, как сейчас смеётся артефакт над нею. Да уж, вот зря девушка не привыкла носить с с собою нож.

В зеркале Лира видит лишь тьму. И, как ни старается, не может увидеть никакими силами ни себя, ни незнакомку. Темнота пугает и рисует страшные образы. Не чудовище ли позади неё? Нет. Нужно держаться и не дрожать.

Ласковый голос продолжает. Лира сглатывает.

Не сразу находится с ответом. Проверяет: точно ли сказала всю правду, точно ли всё так и это действительно пространственная аномалия, а не чьи-то проделки или её собственное бессознательное нечто?

— Не лгу, — неуверенно отзывается, наконец набирая в грудь побольше воздуха. Закрывает глаза и оборачивается, чтобы из вежливости хотя бы потенциально стоять лицом к лицу, а не спиной. Это невежливо. Некрасиво. Лира приседает лёгком реверансе. — Здравствуйте. Прошу прощения. Я не хотела доставить Вам неудобства тем, что попала сюда. Можно, пожалуйста, свет? — уточняет с легкой паникой в голосе. Вот так вслепую страшно. Глаза рисуют ужасы.

И Лира всё сильнее дрожит.

[Оэоуа Юяи]

Лира дрожит - вторая женщина в комнате улыбается. Но это не от какого-то извращённого удовольствия, порождённого чужими страхом и паникой, нет. Хозяйка дома вообще не склонна к подобному, и она совсем не хотела бы, чтобы в этих стенах, в её обширных покоях, в этом святая святых кто-либо из действительно ни в чем не повинных существ подобные чувства испытывал. - Без объективной необходимости.

Необходимость же подобная тем больше угасает, чем больше Лира говорит. С каждым словом, за каждым "спасибо" и "извините" или, вернее, за тем, как они произносятся гостьей, - хозяйка дома становится всё спокойнее не только на вид, но и внутренне: всё это действительно похоже на случайность. Не на вторжение. Не на диверсию под видом невинности.

Какие-то базовые предосторожности при этом, конечно, никуда не деваются.

Вот только именно свет к ним, вероятно, можно больше не относить?..

- Хорошо. - на этот раз соглашается голос.

Тьму рассекает голубоватая искра, огонек искры мигом перепрыгивает на фитиль - и вот, "голос женщины" превращается в женщину: на вид довольно юную, ростом - небольшую, всего сантиметров на пять выше Лиры, одетую под стать отделке окружающей комнаты в закрытое, - только у ворота вырез глубокий, - многослойное длинное платье. На шее золотое ожерелье, распущенные длинные волосы очень густы и лишь символически подобраны от висков тонкой цепочкой.

- И бояться меня пока что не надо. - в руке она держит приподнятый до уровня груди небольшой витражный "масляный" фонарик на цепочках-подвесах. Внутри фонарика светится мерно, спокойно невысокое желто-оранжевое пламя, как от свечей. Для столь объемного помещения это едва ли достаточно ярко, но после полной темноты возможности друг друга рассмотреть даёт с избытком. - Как твоё имя?

[Лира]

Лира выдыхает, стоит только услышать согласие. Она сглатывает застрявшее в горле "спасибо", потому что не хочет показаться слишком эмоциональной. Слишком навязчивой в словах. Ощущается, словно каждый звук стоит многого. И потому беловолосая лишь смотрит во тьму, безуспешно силясь что-то увидеть. Но это старание помогает не сходить с ума и не поддаваться слабости. Девушка даже пытается дышать размереннее, чтобы не выглядеть совсем затравленной.

Тьма преображается голубым всполохом света. Огонёк прыгает на фитиль, обнажая Лире мир. В лёгком свете отражается приятного вида женщина, одетая в приятное платье. Её волосы украшены цепочкой, а на груди - ожерелье. Целительница смущённо отводит взгляд - красивая. Такую бы зарисовать у вазы с фруктами, подчеркнуть глубокий и внимательный взгляд. Но прежде...

— Хорошо, — кивает растерянно. Взгляд ловит фонарик, подвешенный на цепочке. Он горит мягким жёлтым пламенем, мерно покачивается под пальцами. Лира смаргивает от боли. Резкий свет чуть слепит глаза, пусть он и не сильный. Смахнув излишние капельки влаги, девушка с усилием вбирает в себя воздух: — я Лира. Лира Мирлесс. А как я могу обращаться к Вам? — возможно, среди целителей и художников Лиру могли знать как очень неуверенную и странную в себе девушку, которая могла впечатлить своими навыками в этих сферах. И если раньше раньше целительница была затравленным и потерянным существом, которая требовала к себе особого внимания, то сейчас в её характере многое изменилось, уступив место закрытости и тихой силе. Пусть и не без всё тех же трепетных черт и пугливых ноток в поведении.

— Прошу прощения ещё раз, что побеспокоила Вас...

[Оэоуа Юяи]

- Ты можешь называть меня Юяи. - произносит в ответ женщина, которая прежде уже успела обозначить это место, этот дом, как нечто "своё": хозяйка окруживших Лиру хором; Юяи статуса своего и не скрывает - как в равной степени и не слишком-то акцентирует, ведь это обстоятельство - это только везение. Везение, что подобающий для неё дом к ней вернулся, - в этом обстоятельстве Юяи своих заслуг не чувствует ни крохи, - а в остальном - теперь это обыденность, и только.

Она по-прежнему стоит напротив гостьи своей случайной, фонарик держит в руке, на извинения не отвечает. Молчит. Тихо рассматривает. Она ведь прежде, без света, не различала черт прибывшей девушки в такой же степени, что и гостья не могла рассмотреть хозяйку саму, в этом они были равны; зато теперь ситуация стала иная, и Юяи встречно удовлетворяет любопытство. Под витражными стёклышками внутри фонаря светит ровный ласковый огонёк.

- Я собиралась выпить трав. - переменяет она тему без прелюдий: чужие стыд, неловкость смаковать, провоцируя слова оправданий снова и снова, как будто от количества их повторений вокруг что-нибудь переменится, для этой беседы Юяи кажется недостойным. - В соседней зале. Случайно оказалась рядом, но... - задумчиво рассматривая Лиру, Юяи на вдох затихает, - ...раз так случилось... Эта комната будет, наверное, не хуже. - с последними словами Юяи делает новый шаг ближе, чуть в сторону, как будто собирается Лиру обойти по дуге. - Откуда тебя перенесло аномалией, Лира?

[Лира]

Неуверенно девушка кивает. Опускает взгляд. Смакует на языке имя. Оно звучит для беловолосой странно. Непривычно. Другое. Нетипичное. Не то, которое могла встречать в своём окружении, но там, когда училась у Князя, было порядочно подобно интересно звучащих.

Лира растерянно моргает. Выпить трав? Х-хорошо. В голосе всё сумбурно, всё странно, непонятно. Приходится старательно не думать о том, что её рассмотрели, считали каждую эмоцию, каждое проявление страха и волнений. Целительница не сразу понимает, о чём говорит Юяи, но сразу торопливо шагает в другую сторону, стоит только хозяйке этого дома двинуться по дуге. Словно было страшно поменять. Инициировать столкновение.

На вопрос, тем не менее, торопится ответить, булькает звуками, хотя вроде бы успевает пообещать себе вести себя спокойнее. Её ведь не едят.

— Я была в кафе. Я делала зарисовки и пила мохито... Надо было поработать... А теперь я тут.  Но хотя бы не во сне и не посреди поля битвы, — усмехается мягко, припоминая, что бывали неожиданные приключения и хуже. Рука тянется приобнять локоть - чуть словно бы холодно и немного одиноко, неловко. Щёки горят румянцем - стыдно вот так мешать. Хочется посмеяться над собою. Но болтливый язык разгорается запоздалым любопытством: — А что за травы?...

[Оэоуа Юяи]

Неловкость Лиры читается в жестах, а вот в усмешке - неожиданно - опыт, и последний задевает странную, глубокую струнку в душе... Струну солидарсности? Чего-то очень похожего на солидарность и понимание личное столь незавидного положения: Юяи ведь тоже уже приходилось вот так попадать в передряги. Однако, здесь - это действительно не поле битвы, а если бы даже и сон (тогда уж для них обеих) - тогда для Юяи он восхитительно реалистичный, и все равно стоит попробовать продлить этот сон в удовольствие.

- Они... - Юяи продолжает двигаться, действительно Лиру обходя немного по дуге, переходя вглубь залы, ближе к огромному зеркалу; ступает по ворсу медленно, плавно, словно плывёт, и говорит она в общем-то так же, под стать походке, - ...похожи на чайный куст из срединных княжеств Лиреи, но только несколько помягче. Эндемики местных земель. Они по сути, как будто... С чем бы сравнить... - свободной рукой Юяи на ходу поднимает одну из подушек за уголок, на новом шаге ещё одну в ту же руку, - Ты когда-нибудь пила старинные тёмные пуэры - высокой ферментации?

С последним вопросом своим обе подобранные подушки Юяи кидает обратно на ковёр к самому основанию уже знакомого Лире зеркала, оценивает итог получившейся маленькой "перестановки" беглым движением глаз - остаётся итогом довольна, и тут же с новым шагом за новой подушечкой из тех, что разложены здесь по ковру под ногами, наклоняется снова.

[Лира]

Лира поворачивается корпусом, чтобы не упускать из виду загадочную женщину, что так спокойно приняла незнакомку в своём доме. Целительница надеется, что по углам не прячутся монстры, и Юяи не будет против, если девушка последует за огоньком, чтобы не погружаться в мучительную тьму.

Приходится как-то подстраиваться под темп походки и под темп голоса хозяйки дома. Сдерживать порывистые шаги, ступать совершенно осторожно и тихо. Словно небрежное отношение могло бы отразиться большими неприятностями.

— Н-нет, не пила, — тут же отзывается. Прокручивает в голове вихрь спутанных воспоминаний: что-то успело спутаться, перемешаться, одни воспоминания наплыли на другие. Может быть и пила, но не помнит об этом. Или не признала. Всё же с того времени, как была в поместье Князя, девушка многое забыла и отпустила, приняв тот факт, что мужчина её отныне ненавидит за что-то.

— Вам помочь? — наблюдая за действиями женщины, робко предлагает, не совсем понимая смысл складывания лежащих подушек к зеркалу. И почему они вот тут? Может быть получится ещё одну где-то отыскать и тоже сложить? Лира осматривается, медленно приближаясь к Юяи. — Вы не первый раз сталкиваетесь с тем, что кто-то вот так попадает сюда?..

[Оэоуа Юяи]

- Ясно... - произносит Юяи в ответ, но по этому слову понять, что ей именно ясно, едва ли возможно: всё ясно как будто бы. Ясно про Лиру, про аномалии эти, людей кидающие через весь мир даже между планетами, и даже между мирами, если однажды слишком не повезёт, и про чай, и про подушки, и вообще про всю эту, может быть, жизнь. - Перенесите стол.

Последние слова - это приказ: Юяи объявляет их, подняв повыше подбородок, и совсем другим тоном, чем в то же время говорит в этой же самой комнате с Лирой; прислушивается к тишине, к едва заметному издалека какому-то интуитивно лишь ощущаемому движению в далёких и обширных коридорах... Кидает к зеркалу еще одну подушку.

- Нет, Лира. Как правило, через пространственные переходы никто не попадает без допуска в мой дом, и даже если этот кто-то маг, и даже если он очень постарается попасть... Но...

Но. Какое-то очень веское, неимоверное важное "Но".

Еще две подушки с лёгкой руки Юяи плюхаются подле огромного зеркала на ковёр, и Лира может увидеть, что там их собирается уже такая хорошая, мягкая горка, а хозяйка этого места, отрицательно качнув головой, мол, не надо, и эта возня вся с подушечками - это вовсе не сложно, - всё продолжает, продолжает их собирать в бесформенную кучу, и продолжает без пауз говорить:

- ...Ты лучше сядь, если захочешь сесть, пожалуйста, или, если захочешь, то осмотрись пока, а всё необходимое скоро принесут; так вот... Но... - повторяет она снова, - Но. Ты, кстати, когда-нибудь обращала внимание, насколько пространственная аномалия под небом Архея сильна? Ни купола, никакие защиты, ни планетарные орбиты - ничто ей нее указ. Могущество самой звезды, не меньше. А гость, действительно случайный, как говорят, - благословение для дома.

[Лира]

Лира замирает в немой растерянности. Что? Перенести стол? Это она должна?.. Но нет. Девушка оборачивается в поисках того самого стола, готовая его "переносить". Это ведь и требуется? Хоть как-то искупить вину за беспокойство.

Но пока не двигается с места. Молчит. Моргает недоумённо, переживая, что что-то недопоняла. Но, судя по тому, что Юяи не подгоняет, значит, это приказ кому-то другому, да?... Лира оглядывается снова, но никого  пока что не видит.

— Извините, — виновато бурчит, опуская голову, — меня часто телепортирует во всякие места. Наверное, что-то со мной не так, раз тут так вышло, — мяучит, впрочем, не сильно мучаясь виной. Спустя столько лет получилось вполне себе привыкнуть к подобным приключениям.

Лира наблюдает за медленно возникающей горой подушек. Моргает недоумённо. Но не спрашивает, вслушивается в слова.

— Я её боюсь. В мои планы обычно не входят попадания ни в чьи дома. Но я благодарна Вам, что Вы ко мне тепло и с пониманием отнеслись, — стоит у начала горки, не решаясь двигаться дальше. — Иногда мне кажется, что она - хищница с переменчивым настроением, которое мне трудно угадать и прочесть. Мне никогда не понять, почему так часто меня приносит в разные места. Но, наверное, кому-то это спасает жизнь или делает того сильнее, — бормочет, оглядываясь вновь в поисках стола. — Что Вы делаете?

[Оэоуа Юяи]

- Место для чаепития. - запросто, как между делом, поясняет Юяи своё занятие перед Лирой, одновременно закидывая в горку очередную подушечку, осматривает итог стараний, удовлетворённо чуть-чуть наклоняет голову набок: довольна. Но акцентировать на этом ни своё, ни чужое внимание желанием хозяйка не горит, заместо этого опять возвращаясь к лишь на мгновение прерванной пояснением этим теме, - Да только, - она осторожно ставит стеклянный фонарик на пол, в высокий ворс ковра его несколько вдавливает для большей устойчивости; угол света меняется. - зачем же угадывать тебе её настроение? Ведь его поменять все равно не получится, а ожидание события, если события того заранее бояться, и почитать его за хищную беду, - выматывает, делает слабее, - нет?

А вот и стол. Но только Лире его по-прежнему никто напрямую нести не предлагает по той хотя бы простой причине, что это изначально и не предполагалось: маленький низкий столик, по форме и габаритам очень похожий на те приземистые "чайные" столики, какие принято было ставить на пол между циновками в домах на некоторых территориях Лиреи, среди уже отчасти знакомых Лире княжеств, - в залу это добро вносят две довольно юные одинаково (и довольно скромно) одетые девушки: слуги. Молча заносят, молча ставят около уже наваленных у зеркала подушек; глаз на Лиру лишний раз ни одна не поднимает, хватает ума хотя бы в упор не пялиться, не рассматривать... Затем синхронно отступают на несколько шажков и выполняют небольшой поклон, обернувшись к хозяйке; после чего обе точно так же кланяются Лире, - и спинкой, спинкой аккуратно пятясь семенящим шагом, удаляются из комнат в темноту едва ли различимых из этой залы коридоров.

На этом же столе, как на подносе, уже принесены стеклянные стаканы - два стакана, по форме похожие на бутоны цветов, - вполне обыкновенной формы крупный чайник и настольная горелка-подставка по центру, ещё не зажженная. На двух тарелочках - сыры, мед, листья мяты, сухофрукты и - вместо сладостей - почему-то, сушеное мясо.

[Лира]

Лира косится в сторону. Место для чаепития? Что же, для неё это звучит достаточно странно, но, пожалуй, стоит просто принять это и смириться. Девушка даже булькает что-то в ответ, дескать, "хорошо". Давит в себе желание снять обувь, потому что пачкать ворс уличной одеждой было бы неприлично. Но насколько правильно было бы вот сейчас снимать балетки? Ох, ладно. Лира склоняется, расстёгивает ленточки и приподнимает туфельки, наконец утопая босыми ногами в мягкости пола-ковра.

— Вы правы, — кивает, соглашается слишком быстро. — Но я не могу пока что принять это как данность и только лишь смириться. Слишком меня печалит, когда посреди разговора важного сердцу приходится вдруг выбираться из толщи моря или убегать от чудовища. Хотя было бы здорово однажды относиться к этому как к будням обыкновенным и с лёгкостью разбираться со всем, — поправляет юбку платья, отряхивает его от невидимой пыли. Пальцы дрожат. Искренность  пугает. — Но это как раз и стимулирует становиться сильнее. Чтобы однажды посреди того самого важного разговора исчезнуть и спустя пару минут вернуться обратно, где-то там решив все вопросы аномалии, — посмеивается.

— О, — ахает, увидев двух похожих друг на друга девушек. Они приносят низкий столик, без лишних указаний ставят столик у кучи подушек. Кланяются сначала хозяйке. Затем Лире.  Удаляются спиной во тьму коридора.

На столе стеклянные красивые стаканы, чайник, горелка. На тарелочках угощения. Лира сглатывает, усмиряя лёгкий голод.

— Вы планировали угоститься чаем? — на всякий случай задаёт вполне себе очевидный вопрос, не веря, что чай может быть рассчитан и на неё, свалившуюся на голову незнакомку.

[Оэоуа Юяи]

- Так точно. - шутливо отзывается Юяи: то самое "выпить трав", и никакой преграды для себя, которая могла бы помешать пригласить любого оказавшегося рядом человека составить компанию, альмея не видит, за исключением разве что исходного и главного условия: если только человек тот чем-то вдруг стал ей интересен.

А Лира - стала: как минимум, одним лишь фактом удивительного совпадения, случившегося не далее пары минут назад, самим ее появлением между именно этих стен, в это самое время.

- Аномалия тебя забрала из кафе. - Продолжает пояснять Юяи, - Не дала тебе закончить ни отдых, ни трапезу, ни работу. Так заверши это здесь?

Она легонечко уже собранные вокруг принесённого стола подушечки подпихивает у краев, устраивает их поудобнее, как этакое "гнездо": никаких табуреток или скамеек, да и вообще в принципе никакой иной привычной городскому глазу мебели кроме ковра да этих самых подушек, да вот только что принесенного чайного столика в зале ведь нет, а значит, сидеть за названным "чаепитием" предполагается ровно на том же, на чем они с Лирой пока что стояли.

- ...и потом,.. - Юяи собирается что-то добавить, но осекается, переметнув направление взгляда на висящие у Лиры в руке балетки, так замирает, заинтересованно хлопая ресницами, а после - приподнимает, ухватив за складочку, немного собственное платье, и, широко одобрительно улыбаясь вдруг, высовывает в поле зрения гостьи носочек левой ноги: завернута в длинное платье, убранная драгоценностями, она, однако ж, так же, как и Лира теперь стала, по всем этим внутренним залам огромным ходит босыми ногами. - Всё хорошо. Об этом-то уж точно беспокоиться не надо. Оставь их в этой зале просто. в любом. месте. Где бы ты хотела?

[Лира]

Остаётся только лишь кивнуть и как-то жалобно, потерянно взглянуть на женщину. Попытаться сдержать, казалось бы, такую странную эмоцию: улыбку благодарности и неизведанного счастья, что кто-то может к ней быть настолько добр, что пускает так запросто попить чай. Или же тут какая-то придумка, злая игра? Нет, нет, Лира не думает о том. На губы ложится смущённая благодарность, в глазах сияет тихая приязнь. Она тоже, наверное, поступила бы так. Предложила бы чай, уют, тепло. Не стала бы гнать, не стала бы вести себя плохо. Постаралась позаботиться бы.

Юяи смотрит на дрожащие в руках балетки. Лира холодеет. Не стоило? Но нет. Женщина показывает босые пальцы ног из-под длинного платья. Целительница тихо улыбается. Кивает. Тело покрывается мурашками. Переизбыток чувств. Лира осматривается. Несколько шагов в сторону. Оставляет балетки у стеночки, укладывает осторожно. Поглаживает, будто бы они живые и точно-точно будут скучать. Пальцы ведут по краю, но вскоре отстраняются. Нельзя задерживаться. Лира поднимается и возвращается.

— Наверное, там они никому не будут мешать. Я благодарна Вам, что Вы позволите мне провести время с Вами и выпить чай. Это большая щедрость и многое для меня значит, — старается выразить чувства, надеясь что Юяи поймёт верно.

И следом с лёгкой тревогой цепляется за прошлые слова:

— А что потом?..

[Оэоуа Юяи]

- Потом,.. - повторяет Юяи, подбирая руками боковые швы юбок, опускается плавно, но плавность не манерной, а этак привычно-запросто - в уже собранное прежде её же руками "подушечное гнездо", стол окружающее теперь со всех сторон, с какой ни подойди. Монументальных габаритов зеркало при этом остаётся справа от неё, и тот факт, что за чаепитием будут непрерывно наблюдать помимо, собственно, участников самих, их дубли-отражения, хозяйку дома как будто даже в этот миг особо забавляет: она полубочком искоса бросает в сторону собственного отражения быстрый смешливый взгляд... но не задерживает, нет. А тут же после возвращает внимание Лире, повторно начатую фразу продолжая. - Мне ведь не может быть не интересно, кого Архей ко мне отправил; садись поближе? За стол, подушек в зале много - бери их, сколько нутро пожелает; и почему ты ко мне обращаешься так, как будто меня перед тобой стоит сразу несколько?

С последними словами Юяи улыбается: это действительно не какое-то строгое замечание, в очередной момент зачем-то ей зло пришедшее в голову, и уж тем более - не попытка одёрнуть, - оно скорее уж случайная разница культур, и эта мелочь, судя по виду хозяйки, в этот момент действительно ей интересна.

[Лира]

Женщина спокойно подбирает платье и мягко опускается у столика. Зеркало, расположенное по правую руку, отражает каждое движение изысканной особы. Лира с долей восхищения смотрит на этот образ, запоминая, что, пожалуй, ей до подобной грации ещё расти и расти. Целительница неуверенно кивает и шагает чуть ближе, подбирая подушки и под себя. Взор падает на особенно светлые подушки. Пугаясь возможного неодобрения, беловолосая всё же подходит чуть ближе, укладывает бережно и осторожно подушки. Опускается и сама. Тревожно. Старается не смотреть на отражение, но всё же украдкой ловит два странных образа: утончённая леди и она, растрёпанное нечто, нелепо и как-то смущённо, мило улыбающееся собеседнице.

— Ах, это просто, — теряется, пытаясь собрать некогда понятные мысли. Забавно - только хочется сказать, как всё разлетается прямо перед глазами, ни одна фраза не укладывается в голове. — Это банальная вежливость. Я привыкла со всеми общаться на "Вы", потому что меня так научили. Услуживать, относиться с уважением. Но  если хотите, я могу общаться иначе. В-вот. Вы хотите, чтобы я отпила... чай? — торопится с лёгким беспокойством, моргает неуверенно, чувствуя, как немного проседает в подушках. Приходится пошататься из стороны в сторону и поправить под собою одну из, чтобы вновь сесть ровно и комфортно. — Прошу прощения.