[Элериум]

Абберат, г. Лау

Элериум, Баргот

5015 год, октябрь

Эпизод является игрой в прошлом и закрыт для вступления любых других персонажей. Если в данном эпизоде будут боевые элементы, я предпочту стандартную систему боя/без системы боя.

Описание:
Не все идеи одинаково хороши, но всегда интересно посмотреть, что из них выйдет

[Мелисса Финстед]

Процион. Земли дархатов и им подобным. Дикие прерии, где сложно понять разницу между человеком и хтоном. Но при этом многоликой всегда было там комфортнее той же Лиреи. И с дархатами было легче, чем с эонами. Элериум вообще частенько использовала образ змеиного дархата, белой анаконды, если быть конкретнее. Но в этот раз изменились сразу две переменные. Во-первых, это был не Процион, а лишь его филиал на Абберате. Город Лау нравился богине своим названием. Навевал воспоминания о беззаботном детстве, которое на удивление у демиуржки случилось. Да, в иллюзии и она считала себя птичьим оборотнем, но там тоже был такой город, куда сиротка часто сбегала от строгих воспитателей. Забавно, тот город относился больше к Циркону, а этот к дархатам. В слову о дархатах. В этот раз девица была не беловласой, а наоборот, мулаткой. Разве что перманентно змеей. Можно было бы и птицей, чтобы уж совсем в ностальгию удариться, но этого Элейн не пожелала. Незачем мешать реальности одна в другую. Да и в Лау она прибыла не просто так.

Несколькими неделями ранее Селене удалось выйти на след Синода. Чернобог веками.. да что там веками, эпохами стоял костью в горле первородных и местного равновесия. И когда очередной культ разгромил подведомственный Элериум город, где должен был развернуться крупный миротворческий проект, планируемый пташками чуть ли не декаду лет, терпение беловласой значительно просело. Богиня понимала, что в глобальном плане ничего сделать с культистами не сможет. Демиурги не убивают демиургов ныне, эта веха истории уже прошла. Но брак с Войной научил богиню одному трюку. Что нельзя убить – можно заточить и убрать с глаз долой. Если с ней сработало, то со вторым поколением и подавно. Тем более, что Эль уже давно работала над улучшением этой формулы, тренируясь на преступниках и безумцах. Работало отменно. И было очень в ее стиле. Стереть личность дочиста, усмирить, встроить в мир. Только надо условия получше придумать, чем любовь. Как показывает та же история, сама не заметишь, как случайно чары снимешь. И тут не добренькая Эль проснется! Если уж ей хотелось первое время что-нибудь с землей сравнять, то Чернобог это желание воплотит без лишних сантиментов.

Хвосты культа вели к наемнику Шамашу Сину, вербовщику. И так как по понятным причинам просто прийти и помахать ручкой демиург не могла, то неслабо так заморочилась над сокрытием собственной сути, буквально растворив ту вместе с "почерком" в дархатской ауре. И чтобы не так грустно было – взяла за основу столь любимых самой безногих рептилий. Не, ну правда, чулок чулком, а какие милашки! И как чувственно обвивают руки, тело, шею.. Последнюю еще и крепко. А потом пытаются тебя проглотить. Если ты мышь. Демиурга, ясен красен, так еще не пытались осилить. Но было бы забавно. Как и то, что Шамаш на деле глава фармкомпании и один из высоких чинов Чернобога. Ой ли, ой ли, какие люди в вербовке, однако. Да уж, эта информация стоила потраченных усилий и покровительства Цитадели. Теперь богине не просто нужно, а кровь из носу нужно получить это место.

Данный план, если вдуматься, был не просто рискован. Это рисковало стать самоубийством. Окончательным, без обиняков и "если". Чернобог состоял из демиургов, а значит толпой ее могли во-первых пересилить, а во-вторых.. поглотить. Культ не то чтобы внушал доверие в плане соблюдения законов, именно поэтому они были персоны нон-грата даже среди "своих". Да еще и с дикой ненавистью к первородным. Казалось бы, этих причин более чем достаточно, чтобы отступить. И даже были внедренные пташки. Погибшие. Раз за разом древнее зло оказывалось сильнее. И оставалось надеяться, что верховная хищница не растеряла свои таланты в охоте на них. Поэтому буквально пропитав себя магией сокрытия, отвода глаз от нужных вещей и растворения этих фонящих следов, демиург рискнула. Ее задолбала эта ситуация беспомощности, а еще подстрекал азарт. Давно у Эль не было достойных противников, слишком молодые, слишком скучные. А тут целый Синод против первородной. Да уж, если выживет – муж ее же и пристукнет. Не насовсем, лет на сто, чтобы неповадно было. Но желание попытаться оказалось сильнее здравого смысла. И, признаться честный, оный вообще не был сильной чертой Луны.

Мелисса Финстед была дархаткой, так сказать, из низов. Никаких связей с аристократией Проциона замечено не было, ловкая и талантливая воровка, в последнее время ударившаяся в алхимию и ботанику. Вся легенда планомерно превращалась в резюме для фармацевта, но при этом не резала глаза и была вылизана ровно до правдоподобности. С плюсами и минусами, где положительного все же было поболее. Положительного с точки зрения Чернобога, конечно. Беспринципность, целеустремленность, жесткость, амбициозность. Комплекс маленького человека явно был не про змейку Мэл. Порой могло казаться, что ее черная душа и окрасила тело и волосы. Черная как смоль жестковатая грива обрамляла лицо шоколадной мулатки, по настроению украшавшей оное еще и чешуей. Хищный взгляд, голод амбиций, заставляющий вертеться ужом. Такой ее встретил Шамаш. И такое резюме должен был получить Баргот. Так что в своем положительном ответе чернявая даже не сомневалась. Она была идеальна. Идеальная ложь. Как песнь сирен, раздающаяся над морем. Интересно, насколько хорош у Рунэдайна слух?

[Шамаш Син]

Орбита Абберата

Шипение, перерастающее в гул открытого шлюза. Заложенные уши. Тишина. Удаляющиеся в межзвездную пустоту тела немногочисленного экипажа, окруженные серебристым туманом из жидкости и газа. Пятна крови медленно вытягиваются телекинезом с пола и стен грузового отсека, повисая вращающимися в невесомости алыми капельками и отправляясь вслед за телами, из которых не так давно хлестали во время допроса.

Давление распирало сосуды, хитин быстро терял тепло, развивалось кислородное голодание. Дархат мог выдержать соприкосновение с пустотой, пусть и ненадолго. Рука на рычаге задержалась. Окружающий вакуум вторил его мыслям, что это не очередная работа по ликвидации...
Это очищение.
Кисть повернула рычаг и шлюз начал плавно закрываться. Очищение от слабости картеля, от предательства. Воздух постепенно заполняет пространство, грудь распирает в жадном вдохе. Начало положено. Уже скоро. Он вырежет заразу предательства прежде, чем та даст метастазы.

г. Лау

Автопилот удачно справился с посадкой почтового корвета. Баргот спускался по трапу. Пронизывающий ветер космопорта хлестал по золотой маске и трепал бело-голубые волосы. Всюду стоял запах озона и разогретой корабельной обшивки. Судна вокруг взлетали, шли на посадку, подвергались осмотру и техобслуживанию. Пожалуй, занимайся экипаж своим профилем и не реши подзаработать перевозом пассажиров, ничего подобного с ними бы не произошло. Нужно лишь хорошо играть отведенную роль... нет, что-то подобное всегда может произойти.

Лау — типичный город-крепость второго мира. Суровый и строящий неприступность перед легковерным путешественником. Периферия на задворках цивилизации. Идеальное убежище для тех, кто хочет скрыться от большого мира.

Камальдулле незачем знать о промашке с крысой, которая может напеть не только про картель, но и культ. Потому для начала придется развернуть вербовку новых членов, натянув привычное амплуа наемника Шамаша Сина. Эта планета кишит отчаянием и амбициями. Идеальный рассадник тех, кто хочет чего-то добиться... любой ценой.

Мелисса Финстед. Живет в заброшенной медлаборатории на окраине. Среди колб, реторт и сушеных трав. Левиафан. Даже сквозь грязь нищеты и хроническую усталость она бросалась в глаза: темная кожа, сверкающие желтым карие глаза, густые черные волосы с вплетенными цветами лечебных трав. Тонкие изящные пальцы покрывала мелкая россыпь химических ожогов. Ее не устраивало быть просто воровкой, она нуждалась в чем-то большем. От нее веяло мощным, необузданным нравом, который так и просил себя подчинить.

Знакомство прошло в напряжении. За осторожной реакцией замерла готовая к выпаду нескрываемая агрессия. Но в вертикальных зрачках таился не страх, а... интерес. Жажда. Силы? Крови? Шамаш предлагал шанс. Шанс выползти из ямы, сорвать парочку голов и урвать для себя недоступные ранее власть, признание, место в истории. Два хищника долго рассматривали друг друга в молчании, оценивали. Но в конце концов легкая полуулыбка сошла с женских губ.
Хорошая девочка.

Крысиная вонь привела Баргота к покосившемуся дому у самой границы купола. Стены выкрашены в выцветший желтый. Повсюду разлит запах дешевого пива и жевательного табака. Он подошел к окну, наблюдая за находящимся в разгаре семейным ужином. Стрекот цикад не давал ничего услышать. Но это было не нужно. Дархат сразу выцепил взглядом напившегося до беспамятства бывшего капитана со стеклянным взглядом. Этнарх чуть оброс, на волосах появилась ранняя седина, но это был он.
Трусливая жалкая тварь.
Кровь закипала в жилах, дрожь ходила по всему телу, предвещая трансформацию.
— Время платить. 

Очищение. Долг "оплачен". Облегчение и удовлетворение растекались подобно крови по стенам. Семью культист пощадил. Их смерть была быстрой, а тела остались в узнаваемом состоянии. Напоминание об участи предателей и послание лисам из Эсперо были более чем красочными. Незачем смещать акцент.

Первые задания Мелиссы были простыми: несколько мелких краж у опасных личностей и добыча редких образцов из местного биохранилища. Требовалось своими глазами оценить ее навыки и манеру работы. Левиафан действовала эффективно и бесшумно, избирая неожиданные пути. Беспринципность, жестокость и амбициозность сквозили в каждом решении. Девушка шла к цели словно скальпель, предназначенный для решения самых деликатных задач.

Теомаги подтвердили, что она дархат. Но увидеть трансформацию воочию... было впечатляюще. В тот момент Баргот ощутил не только змею, но и нечто древнее, хищника высшего порядка, внушавшего почти религиозное благоговение.

Отчет о расследовании подтвердил ее биографию. История Мелиссы Финстед была печальна, примерно на десять минут игры на скрипке. Но в то же время наполнена жестокими, почти садистскими решениями. Из раза в раз она не удовлетворялась уготованной ей участью сгнить в канаве, принося в жертву окружающих и близких, чтобы подняться после очередного удара. Идеальный кандидат в последователи Чернобога. И слишком хороша для Синода. Этот алмаз он огранит для себя.

Тем не менее оставалось еще кое-что. Странное чувство на границе сознания. Мелкая дрожь зерна, распирающего живот. Глубокое природное влечение. Дархат не оплодотворяет дархата. Это аксиома. А Мелисса... слишком желанна. Ее трансформация обнажает нечто большее, хоть сканирования и не обнаружили отклонений. Что там, три теомага ничего не выявили. Это все воображение? С ним заигрывает собственный разум? Так желанный алмаз таил в себе свет чудовищной силы.

И Шамаш исчез. Оставил ту с недосказанностью. С чувствами приобретения и потери. Баргот отбыл с другими кандидатами, очищая свой разум от города, планеты и загадки, что так и не смог до конца осознать.

[Мелисса Финстед]

Досада. Постояв над трупами информаторов мулатка не испытала ничего, кроме досады. Пожалуй это было сильнейшее из чувств, буквально преследовавшее Элериум на протяжении этой миссии. Сначала информатор из культистов отказался сразу покинуть город, решив уладить дела, потом лисы не уследили за подопечным, имея прямой приказ не показываться Шамашу на глаза, а увести они его не успели. Нельзя было связать этнарха-предателя и орден Мира напрямую. У пташек был план по извлечению, переделыванию внешности, защите внутри Цитадели инкогнито. Но они не успели. Вот же.. шустрый. И как узнал только? Сама девушка с ним буквально с утра познакомилась и проколоться еще не успела. Значит предали предателя еще до их личной встречи. Которая, к слову, прошла хорошо, ну в каком-то роде. Учитывая, что Эль изображала беспринципную наемницу, которой очень хочется выгрызть себе место под солнцем. Для миролюбивой это было сложно. Честно сложно. Во-первых, белая леди уже изначально была и обеспечена и на высоком положении в обществе при желании. Но при этом ее же олицетворения противоречили наслаждению сим фактом. Между властью и свободой Селена всегда выбирала свободу. Ей претила аристократия в частности и поклонение в целом. Мелисса обязана была быть амбициозной и алчной. Во-вторых, девушка была слишком беспечна. Бессмертие расхолаживает, и действовать как смертной богине было сложно. Мелисса должна бояться смерти или хотя бы чтобы не было пофиг на оную. Но с этой задачей помогал тот факт, что это снова противостояние демиургов и шансы есть. Другое дело, что привычка такая привычка.. Ну да ладно. И в-третьих, появиться как демиург Элериум очевидно не могла, ее бы рассекретили с ходу потому что очень вплотную бы разглядывали. И может лучше было бы косить под этнарха, но к дархатскому кредо Луна уже как-то попривыкла, да и сражалась лучше в зверином облике вблизи, чем ножичками или еще чем. И наличие гигантской черной анаконды (точнее ее подобия) во второй ипостаси несколько успокаивало. А там уже дело за магией сокрытия, которой Элериум буквально промариновалась, впитав ту в кожу. Даже если ее саму обезмажат, то вживленный в кожу артефакт продолжит заявлять всему миру, что она дархат. А вот если еще и татуировку вырезать, тогда да, первородный демиург собственной персоной. Что ж, будем надеяться, что до этого не дойдет.

Хотя о чем это она. Конечно не дойдет! Потому что все пошло крахом после знакомства, взаимных гляделок, где оба мерились нравом и Эль позволила победить будущему работодателю, после нескольких пробных заданий, где пригодилось хладнокровие Луны и то, что светлым божеством та себя не считала. Бывали ситуации и похуже, чем убить несколько тех, кто замазался в криминале. В этом бизнесе не бывает невинных. И за свой выбор порой приходится платить. Яды, лезвия, преимущественно мгновенные и бесшумные смерти. Без сомнений и промедления. Если это приведет ее к Синоду, то несколько жизней пустяковая цена. Да, Эль определенно не считала себя светлым божеством. Как и любого из своих собратьев. Но большинство из них не было угрозой равновесию, а Чернобогу на это плевать. Хотя бы из того, что Луне было известно, а ближе подобраться было практически невозможно для смертного. Ей нужно было узнать самой. И этой возможности ее собирались лишить! Демиург не знала, что было не так. Не понимала, где все покатилось в бездну. Она была сильна, эффективна и вызывала умеренно хорошо скрываемое восхищение у Шамаша. Но при этом девушка осталась одна посреди опустевшей планеты. Вроде как все еще вокруг была толпа, но никого полезного. Что ж, это можно исправить. Вербовщик исчез, но его хозяин – остался. Правда на другой планете, но для специализирующемся на пространстве демиурга – это мелочи. Мелисса просто пропала с Абберата и появилась на Алькоре, не заморачиваясь такими мелочами, как билеты и космолеты, а также портальные площади. Разве что пришлось выждать, так как Баргота отчего-то не было в городе, да и надо было продумать план.

Лезть на рожон было бессмысленно, поэтому идею влезть прямо в особняк девушка отмела сразу. Как минимум потому, что если у нее выйдет, то возникнет во-о-о-от такая стопочка вопросов на тему того, кто она и зачем такой умнице и красавице Чернобог, кроме того, что афро должны держаться вместе. Слишком высокая квалификация была нужна и Элериум хоть и могла попытаться и даже были шансы победить, но зачем, если ее потом буквально под лупой будут разглядывать? Потому что первородная такое провернуть могла, а вот уличная змейка наврятли. Да и слишком многих придется задействовать в этой истории, не хочется лишних жертв. Значит нужно отловить его где-то снаружи. Но как? Сложно выгадать момент, на это ушло несколько недель слежки. И можно сказать, что ей в каком-то роде просто повезло. Охотник в броске обычно забывает про защиту. Благо в этот раз жертвой выступила не Эль. Поэтому девушка последовала тенью за выдвинувшимся карательным отрядом. Снова периферия города, снова какие-то руины и промзона. Отличная позиция для стрелка. И все могло бы закончиться банальным наблюдением, если бы Рунэдайн не подставился. Запустив церберов внутрь, он остался практически без прикрытия. Опасаясь щита, Эль специально озаботилась разрушающим магию снарядом. Мало ли какие щиты на главе наркокартеля, а хитин надо еще успеть материализовать. У богини по факту одна попытка, потом будет сложнее и не по квалификации Мелиссы. Придется играть другой спектакль с неуспешным покушением. Не уснуть бы на сто лет потом.. Использовать же свою магию для усиления девушка не рискнула, уровень сил не тот по легенде. Значит специальное оружие, сделанное сильными для слабых. Уравниловка чистой воды и крайне подлый финт ушами против магорасы. Выстрел, минуя возникшую сферу тьмы (и развеивая оную), попал Барготу в ключицу на изгибе с шеей, но это была не обычная пуля и не убойный выстрел легендарной лазерной винтовки, а дротик транквилизатора. Такой и демиурга на лопатки уложил бы, стрельни девушка рикошетом себе в ногу, куда уж дархата. Выскочившего из авто водителя также угостили наркотой до отключки. Золотые вы мои! Каждый дротик неплохо так стоит. Но затея дороже денег. А после тушка фармацевта пропала, переместившись в пространстве вместе с одной резвой темнокожей змейкой, быстро оказавшейся рядом. После еще пары перемещений с путающей следы приправой – двое оказались в какой-то каморке с четырьмя голыми стенами, дверью и капитальным таким намертво прикрученным к полу стулом, на котором и сидел связанный охотник, которому для надежности еще и ослабляющий состав вкололи, чтобы сразу люлей не дал. И форму не сменил. На жука цепи не рассчитаны. В общем, действовала самым женским образом, травила.

- Так.. так.. так.. Когда я осталась одна на Абберате – я удивилась. Но знаешь, увидеть знакомую мордашку на втором объекте охоты меня удивило все же больше. И дико злит. Какого хрена ты меня бросил?

Когда Рунэдайн начал проявлять признаки не только жизни, но и бодрствования, подала голос и мулатка, произнося язвительную речь во время медленного кружения вокруг стула. Исключительное позерство и хищное поведение для роли, но пока что преимущество было на ее стороне. Цепи, которыми был связан Баргот были добротными и потребуется некоторое время, прежде чем он выберется. Но при этом они без магически сильной начинки. Сказать, что Эль рисковала – ничего не сказать. Но дархат был ее лучшим вариантом вступления в культ (и картель по ходу), а эти люди ценят только силу. И при этом не должно было возникнуть вопросов откуда столько сил у змейки с обочин. Поэтому Мелисса должна была победить. Но проиграть. То есть цель сегодняшней охоты должна была быть сильнее по итогу и поменять ситуацию в свою пользу. Разорвать оковы, прижать клинок к ее глотке. А для этого его ему надо дать. Как и повод оставить девушку рядом. Дархаты, не дархаты, может деток им и не светит, но для удовольствия этим занимались даже они. Финстед была создана красивой и в меру сексуальной особой, Баргот, пусть и помятый, тоже ничего такой. Пусть скорее всего их отношения в эту сторону не свалят, но флирт это самый женский способ добиться желаемого на понятном наемнику уровне. Он не должен вызывать угрозы и дать понять, что при желании с девчонкой он сможет справиться хоть физически, хоть дипломатией. Все же держать психопатку под крылом даже Чернобогу чревато. Отчасти поэтому по легенде мужчина еще был жив. Мелиссе было нужно его покровительство. Но и было чему научиться. Все же, как уже было сказано, умница-красавица-классный маг – это уже подозрительный персонаж среди вербуемого сброда.

- Я наблюдала за тобой. Может просветишь, что это за раздвоение личности, Баргот Син? Не забудь добавить чем же я тебя не устроила. И прежде чем ты решишь играть со мной, то лучше бы тебе ответить, милый, не хочется портить такое симпатичное личико.

Приблизилась с клинком богиня. Калечить и убивать мужчину пока что не было смысла, так что вела себя Луна как любая обиженная в лучших чувствах девчонка. Угрожала, но пока не кусала. И в то же время уж кому как не дархату было известно, что лезвие в руках оппонентки, сейчас охлаждающее его щеку, может стать причиной быстрой и скоропостижной смерти без всяких колебаний. Другое дело, что также Мелисса выводила во внешний образ и злость, и легкий нервоз, и сомнения, ведь за эту смерть ей не заплатят, а обрывать возможность вступления ей также не хотелось. От раздражения змейка чуть ли не шипела, но после замерла у дальней стены, наблюдая за Шамашем/Барготом несколько издали. Дверь была закрыта, его люди найдут их еще не скоро.

- Хотя теперь я даже сомневаюсь, а стоило ли стучаться в организацию, лидера которой так легко поймать. Как думаешь, во что можно оценить сейчас твою жизнь?

Провокация. Это очевидно для Элериум, поскольку свои мотивы она знает, но главе картеля знать о мыслях в голове Мелиссы было неоткуда. Разве что делать выводы из косвенных признаков. Например по тому, что девушка не спешила его ни резать, ни тем более убивать. Лишь нагнетала ситуацию, играясь с лезвием клинка. То трогала пальцем его острие, то почти эротично проводила по всему лезвию, то подбрасывала. Да и эмоции шли противоречивые. Очевидные гнев и досада и тщательно скрываемый (Мелиссой, но показываемый Элейн) интерес. В том числе и чисто женский. И правда, хорош чертяга. Еще и белые волосы, пусть и с синим оттенком. Да уж, уйма общего. Божество мира и шестерка Чернобога. Зато оба блондины. Финстед же такими философскими мыслями не страдала, оставляя Луну как бы наблюдателем в собственном теле. Ее дело играть роль. И дать этой роли играть саму себя. Когда молчание затянулось, девушка подошла ближе, вновь приставляя клинок к горлу пленника.

- Надеюсь ты нашел нужные слова, потому что время кончилось. Мне не нужны твои ищейки на хвосте.

[Баргот]

Алькор, г. Ниор

Дым сигары гулял по салону, разбиваемый встречным ветром. Пахло дорогим шоколадным табаком и чем-то непонятным... ржавым металлом что ли? Или то запах скорого дождя, что клубился в серых тучах, нависших над этим умирающим районом? Как там его... ведь и название еще какое-то жалкое у этого места, под стать царящей здесь разрухе. В юности дворянина здесь тоже не было красиво, но хотя бы активно бурлила жизнь. Сейчас промышленный пейзаж за стеклом по мере продвижения вглубь медленно заполнялся остовами и грудами обломков, словно проступающими костями в гниющем трупе гигантского зверя.
— Мне холодно, закрой окно.
Дымчато-голубой "Даймлер", гладкий и отполированный как гроб несется по "кладбищу надежд". Аэродинамический корпус, колесные винтажные алые диски, шикарная отделка светлого салона. Впереди за рулем сидит громила-орк. Швыряет окурок на дорогу и закручивает ручку, поднимая окно до упора. Молчит. Верный пес. Знает свое место, даже не вздыхает. Перед машиной едет еще одна такая же. В ней отряд "ангелов-хранителей", готовый к любому развитию событий.

В этом месте еще осталась пара работающих мануфактур. Картель поддержал одну из них, обеспечив работой и дав остаться на плаву. Но владелец решил, что сможет пойти в обход Баргота Рунэдайна. Прямо сейчас его люди разбавляют товар, прежде чем расфасовать по статуэткам. Думают, никто не заметит. Думают, что он этого не заметит. Как воруют из его кармана. Чернь не понимает, что каждая милая безделушка с порошком внутри – кусочек его мира, кровью и потом заработанное имя. Неважно, живешь ли ты на улице или в ногах с надетой маской послушного исполнителя, Баргот Рунэдайн всегда в курсе, кто и что делает на его территории. Картель вернет свои деньги, владелец мануфактуры получит последний урок и станет примером, который не скоро забудется. Но прежде сообщит, кто решил покупать товар Рунэдайнов, что тот ворует.

Мелкие капли. Начинало моросить, морской бриз усилился, вскоре он будет пронизывать до костей. Дождевая пыль оседает и собирается в капли, стекая по крыше Даймлера. Одинокий солнечный луч отражается на голубом лаке вместе с лицом Баргота. Два одинаковых, как близнецы, и инородных на фоне постапокалиптического пейзажа автомобиля припаркованы на разбитой дороге. Сверкают, словно два оазиса роскоши в пустыне ржавеющего металла и осыпающегося бетона. Шик и ухоженность машин резко контрастируют с унылостью окружающих строений: заброшенные склады, мертвые цеха, оставленные офисы. Холодные ветра гуляют вдоль пустых оконных проемов с выбитыми стеклами. И вдруг навалилась тишина. Даже крики кажутся тише обычного, будто все вокруг затаило дыхание в ожидании грозы.

Орк раскуривает новую сигару недалеко, попинывая колесо носком туфли с умным придирчивым видом. Остальные парни берут здание штурмом, скоро главный вор окажется в багажнике, а останки прочих украсят оборудование и стены подобно праздничным гирляндам. Погода портится, предчувствие подсказывает, что лучше продолжить ждать внутри салона. Кисть тянется к ручке. Сарос мелькнул на секунду, будто мир моргнул. Укол. Внезапный и глубокий, как укус шершня. Рука инстинктивно дергается к ключице, пальцы нащупывают дротик, но они уже стали ватными и непослушными. Картинка плывет, цвета смешиваются и становятся грязными, все звуки уходят, словно достали штекер колонки. Боли нет. Есть лишь слабость. Эйфория. Словно тело погрузили в мягкую теплую воду. Падение на землю кажется вечностью, таким плавным, будто в постель. Скрип ногтей по автомобильному лаку – единственный четкий звук во внезапно смолкшем мире. Все уходит, покидает голову вместе с сознанием. Даже ярость, что закипала еще секунду назад, угасла. Последнее, что выхватил разум, – спокойное и умиротворенное лицо орка, упавшего рядом.


Медленное мучительное прояснение, будто карабкаешься вверх по нескончаемому колодцу. Укачивает. Баргота несут на плечах, словно раненого с поля боя. Тело обмякло, рука раскачивается с каждым шагом, как у безвольной куклы с обрезанными нитями. Ни одна из конечностей до сих пор не ощущается. Уличные повороты мелькают быстро и неразборчиво, смазываясь в неразличимую массу грязных стен и разбитой брусчатки. Забор, какая-то дыра в нем, обратно прикрыта за собой. Внутри здания. Снова снаружи. Наконец остановились.

Стоматологический кабинет. Запах зубной пыли, гвоздичного масла, формалина, хлора, – сложно перепутать. Под дархатом крепкое привинченное к полу кресло. Цепи окутали руки, ноги и тело. Холодные и жесткие, будто из мира мертвых, откуда он вернулся. Ужасное чувство дежавю, но до этого дархат никогда не был на месте своих жертв. Что ж, опыт интересного развития и перенесенных подлянок имелся. Баргот знал, что нужно делать жертве, а чего не нужно. Протомагия и подкованность в вопросе позволили быстро разложить и вывести наркотическое вещество. Это игра на его поле. Куда лефу до арга в таком деле.


— Какого хрена ты меня бросил? – кружит вокруг него, будто они в воде, нервная и злая.
— О да, детка, постарайся~я, – пропел, предвкушая спектакль. Культисту знакома эта песня.
Узнала по ауре?

Конечности целы, какое нетипичное милосердие и слабость. Подавителей магии нет. Видимо, все спустила на дротик. Все же, ей еще учиться и учиться. Задетое эго слишком туманит разум. Слишком привыкла убивать сразу.

— ...Баргот Син?
Забудем про ауру. Кто-то меня слил. Не на заборе же "второго объекта для охоты" прочла. Сколько времени прошло? Месяц? Даже меньше.
— ...не хочется портить такое симпатичное личико.
— Всегда хотел брутальный шрам, проходящий сквозь глаз. Хорошо впишется в образ, – взгляд скользнул по ее отражению в приставленном к щеке лезвии, – У тебя рука дрожит, змейка. Не могу с тобой серьезно говорить.

Мелисса отходит к стене, дождь барабанит снаружи по черепице, задавая ритм ее плавной виляющей походке. Небольшой момент, чтобы вновь насладиться зрелищем и почтить восхищением во взгляде. Истинная змея, что затаилась в углу для наблюдения и сплелась в комок из тугих нервов, готовая к смертельному броску в любой момент. Точеный силуэт растворяется в полумраке комнаты. Выбор одежды все также следует каждой линии и изгибу тела. Плечи узкие, но осанка гордая, даже горделивая. В этом заброшенном месте леф подобна случайно позабытой коллекционной фигурке.
Ну что за красивое создание. Может, отдать ее тело таксидермисту и выставить в зале? Только в руки вложить ножичек пострашнее. Какой-нибудь загнутый серрейтор.

— ...во что можно сейчас оценить твою жизнь?
— Не канючь. Оторвись уже на мне, отомсти, сэкономишь на походе к психологу, – издевательский негромкий смех, голова откинута назад, демонстрируя шею, острый надменный взгляд смотрит на нее сверху вниз.

— Надеюсь, ты нашел нужные слова...
Ответом послужила лишь застывшая в последний миг безэмоциональная хитиновая маска, даже направление взгляда угадать было невозможно. Дархат молниеносно принял боевую форму в рывке. Подался на нож, движимый к горлу, и наделся на лезвие глазом, повредив мозг. Из глаза засочилась пузырящаяся жидкость, невольно навевающая эхом: "Всегда хотел брутальный шрам, проходящий сквозь глаз".


Тело стремительно утрачивает краски и ссыхается, затвердевая на цепях подобно известковому отложению. Но неожиданно трескается, Баргот снял трансформацию, чтобы еще больше ужать объем и акробатически гибко выскользнуть из отмершего хитина и цепей на уменьшении объема. Голый, более молодой, покрытый ошметками прозрачной слизи и с безумно длинными волосами, уходящими концами в глубину "кокона". В прохладе помещения от разгоряченной кожи валил пар.

Он свободен! Цепи оказались ненадежными, как и все остальное в этом прогнившем разваливающемся месте. Удар быстрый и точный. За ним захват, залом руки. Раздается треск сустава, почти музыкальный. Лицо Финстед впечатывается в грязный пол. Острое колено между лопаток прижимает ее всем весом для надежности. Баргот медленно, с садистким наслаждением, выводит руку из плечевого сустава.
Так, придержи коней, мачо. Странно она себя вела. Неужели из фертильных? Это уже более интересно~
Колено прокручивается на позвоночнике, травмируя спинной мозг и доставляя адскую боль.
Это, конечно, не моя приоритетная зона исследований... но, похоже, я извлеку из девочки пользу при любом раскладе. Нет ничего страшного оказаться преданным, если в итоге все равно в выигрыше.

Мелисса оказывается на спине, Баргот ловко садится ей на грудь, прижав еще невредимую руку к полу, задранной вверх. Его глаза, голубые и холодные, как полярный лед, встретились с ее. Она проиграла, но сломалась ли? Сохраняет ли достоинство, вновь упав на дно? В ее биографии такое случалось не раз.
— Что ты мне глазки строишь? – нежно проводит свободной рукой по скуле и кладет большой палец под глаз, немного надавливая и заводя под нижнее веко, чтобы тот чуть вылез из орбиты, – Комплименты лицу сыплешь. На волосы заглядываешься. Влюбилась? – игриво-ехидные слова окончились тем, что тот придвинулся тазом еще ближе к ее лицу.
Хочу увидеть снова. Покажи мне.
Мужчина чувствует тепло ее груди под собой. Сдавленное дыхание на своей голой коже. Пульсирующую кровь сжимаемого запястья. И этот знакомый запах лекарственных трав в ее волосах, смешанный с поднятой борьбой пылью. Дождь на улице начинает заканчиваться.

[Мелисса Финстед]

Серьезно, если бы не божественный пресс, то черта с два мулаточка бы утащила дархата даже в человеческом виде. Либо пришлось бы фонить магией более необходимого на коротких дистанциях. И лучше не перемещаться в одной и той же точке, иначе портальным магам будет как два пальца найти одну хитровыделанную змейку. Которая на всякий еще и на жучки жертву проверила, и телефон стащила да выбросила по дороге. Века идут, а навыки остаются. Помнится было время, когда малышка Селлс реально работала на мафию. И действительно хотела выгрызть себе место под солнцем. Другое дело, что тогда Эль немножечко память отшибло. Но что, зря наемницей с уклоном в кражи была столько лет? Знала какая неучтенка может хвост привести. И в то же время знала, что это не поможет, ведь действовала немагическими путями, явно выбирая рукопашку владению магией. Чем меньше Элериум колдует – тем меньше подозрений к ее уровню сил. Так что "молодой варвар" неплохо описывало создаваемый первородной образ Мелиссы. В меру талантлива, в меру неопытна, но всегда решает вопросы силой и с трудом ведет переговоры, скрывая за бравадой зыбкое понимание того, что вообще делает. Не, ну то есть видна основная мысль, месть и уязвленное самолюбие, но оное вступает в конфликт с личными интересами и необходимостью крыши, которой не станет, если она просто грохнет главу наркокартеля. А хочется. Но нельзя. Не выгодно. От правительства Меллс, конечно, спасибо прилетит (не факт что не из пулемета), но как это послужит ее же амбициям? И что вообще можно поиметь с этой жертвы, если переговоры зайдут в тупик. В бордель его что ли сдать, личико-то и правда миленькое. Дык он всех там перебьет за полчаса даже в ошейнике. Уже по взгляду видно было что на опыте чувак.

Стоить заметить, что эти мысли были присущи только Мелиссе. Сама же Эль просто нервно размышляла как бы не спалить контору тем, что она его даже не покоцала толком. Впрочем, пока что это можно списать на желание видеть страдания, а не ждать очнется ли месиво. Но сейчас-то он уже в сознании.. В общем, было бы неплохо немножечко подрихтовать его хохлому из нетронутой в красно-фиолетовую. В бочину арга прилетел неслабый такой удар кулаком, со всей дархатской (именно дархатской) силушки лефиафанки. Так что на издевательские песенки "варвар" отреагировала ожидаемой агрессией с физической стороны. Правда лезвие пока в ход не пустила. Впрочем, самой Элери отпинать культиста мысль душу тоже грела. Отчасти поэтому вскоре Мелисса распорола ножом грудь пленника, окрашивая его наряд в алые оттенки и даже несколько залипнув на это. Никаких серьезных повреждений, несмотря на то, что дархат откровенно нарывался. Шрам он хочет. Да этим ножом разве что колбасу резать, а не регенерацию блокировать. Не, можно поколдовать, конечно, но мы же помним, что Элейн крайне не хочет оставлять следы лишний раз? К тому же ради имиджа мафиози. Сам себя покалечит, не обломится. Нда, похититель года. Парню снова прописали с кулака, но теперь по челюсти. А нечего выеживаться в плену! И отошла. Эль же где-то в глубине тоже скрутилась в пружинку, ожидая нападения. И оно таки случилось! Но то, каким образом..

Ебанутый. Эта мысль, пожалуй, была единственной общей и у богини, и у лефы. Причем именно в такой версии, а не более цензурной. Не, понятное дело, что арг мог перевоплотиться при выведении токсина, но на нож-то зачем? Чтобы удивить? Дезориентировать? Что ж, у него это вышло! Девушка сначала так обалдела, что аж замерла, не сразу сообразив, что смотрит уже в какую-то страхолюдную морду, где глаз куда больше двух даже с учетом "выбитого". К чему все это было? Неужто настолько шрам хочется? С другой стороны, клинок теперь был намертво блокирован хитином, а змейка осталась без защиты холодного оружия, цепей и здравого смысла. Хотя о чем это мы, какой к гхарну здравый, какой в бездну смысл.. Видимо противник тоже так решил, потому что Меллс даже особо рыпнуться не успела, как ее взяли в оборот. Ну, хоть не монстряшкой! Видимо дархат решил, что она слабовата для полноценного сражения. И это именно тот взгляд на Финстед, который демиург и хотела получить. Полезная, но не слишком. Чтобы и в культ попасть, и внимание в дальнейшем не так привлекать. "Свиданка" же была скорее форс-мажором, нежели частью плана. Кто ж знал, что Сину что-то не понравится в ее поведении? Да и омоложение как-то вообще не учитывалось, вышибая уже демиурга из зоны комфорта и контроля ситуации. Не то чтобы была разница между молодым и взрослым Барготом (в глобальном плане), но Эль не могла понять мотивов и это нервировало. Мелиссе же приходилось еще хуже. Змейка начала бороться, вырываться, за что получила заломанную и выбитую из сустава руку, сопровождая это криком боли и усилившимися попытками сбежать, уползти, забиться в щель, чтобы придумать новый план. Но такой возможности девушке не давали. Что ж, придется импровизировать..

- Да не собиралась я тебя убивать. Мне все еще нужна работа и крыша.

Прохрипела наемница, корчась от боли и желания банально уползти. Нормальное змеиное желание. Жаль только, что спина была полностью блокирована, так что даже оборот в анаконду наврятли бы помог, слишком легко дотянуться до пасти и оную попросту порвать. Или когтями располосовать, у аргов они неплохие такие. И станет Эли оригинальным шашлычком в нарезке. Впрочем, зачем оборачиваться, если она и так уже была на четверть змеей, оригинально лишенная одной из конечностей. Не насовсем, но пока что рука висела плетью, намекая, что рожденным ползать оная ни к чему. Но позвоночник-то за что? Помещение снова наполнилось криками боли левиафанки, отрабатывающей собственную недальновидность и, возможно, жизнь. К тому же пока что намерения аргатоэра не были понятны. Если бы хотел убить – Эль уже на столетку в пешее эротическое отправилась бы вслед за иными невезучими кротами. А если все же жизнь.. То какие вообще у него в текущий момент цели? Поучить уму разуму и принять или то же самое, но выкинуть на улицы? Сложно судить об итогах вечера, особенно когда мозг взрывается от боли. Но регенерация справлялась и постепенно крики переросли в подавляемый скулеж. Так и пролежала девушка какое-то время, думая о вселенской несправедливости и "целуя" пол щекой, ощущая при этом сильную руку по ту сторону и отнявшиеся ноги. Регенерация вытянет, тут проблем на всю жизнь не ожидалось, метаморфоз и вовсе исцелит за секунду, но нельзя. Нельзя! Спектакль не должен завершиться так глупо. Подумаешь боль.. За жизнь Элериум и не такое терпела.

Когда же ее развернули, то Мелисса поняла, что в шоке еще и упустила такую интересную деталь как полное обнажение собеседника. Вылупилась бабочка, называется.. или в их случае стрекоза. Который самым бесстыжим образом сидел на ее изувеченной тушке со всеми достоинствами напоказ. Змейка лишь зло смотрела и уже не дергалась. Она и правда проиграла как дархат. Как демиург же пока не собиралась даже начинать этот бой, но отмечала, что агру.. любопытно. Он изучал ее, касался, вел диалог. Да, обезопасив себя, отняв физическую защиту, навыки которой демонстрировала ранее анаконда, но пока что серьезно жизни не угрожая. Если вдуматься, то цель была достигнута, заинтересовать, но ненависть не вызвать. Вот только чем все это закончится Эль до сих пор понять не могла. И поэтому лишь вызывающе смотрела потенциальному нанимателю в глаза. Пока их еще не выдавили. Разве что попыталась мотнуть головой, чтобы убрать давление, да дернула блокированной суровой дланью рукой. Интересная ситуация, однако. У лефы функционирует ровно четверть конечностей, на груди сидит голый мужик, зажимая последнюю корябку и играясь с личиком и выдержкой своей жертвы. Еще и пах пододвинул уже даже не на грудь, а почти на шею, давая вдосталь налюбоваться весьма мягким состоянием оного и самим фактом, что перед ней мужик. Поглаживал же он и вовсе приятно, если хотел. Что это за игра на контрастах? К чему он ведет? Мелисса не понимала уже таких вывертов. В ее реальности все проще. Жить или умереть, решать победителю. А эти ваши маневры.. змейка натурально так зашипела в лицо аргатоэру. Не метафорически, по-змеиному. Действия это ожидаемо не возымело, мат на парселтанге тоже не переводился, поэтому пришлось таки переходить на человеческую речь, заодно фильтруя базар на цели выживания и обмякая где-то под ним. Он победил, чего теперь-то шипеть?

- Слишком громкое слово для интереса. И да, внешне ты меня привлекаешь. Особенно сейчас. Слушай, шеф, я понимаю, что ситуация спорная, но я просто хотела показать, что ты ошибся. И правда хочу присоединиться и могу принести пользу. Я неплохой разведчик и солдат. В конце концов, я все же смогла выяснить кто ты! При этом мне явно есть и чему у тебя поучиться. Хотя бы так из кожи выползать.. Может все же договоримся? А в будущем я тебе моральный ущерб так или иначе возмещу..

После чего чисто по-женски решила использовать свою слабость себе на пользу, раз уж так вышло, и провела язычком по губам, явно намекая на конкретные способы, связанные с разницей полов. Правда в таком сломанном-переломанном состоянии девушка мало что сможет, но может удастся вымолить обещаниями помилование? Да и по мужчине сейчас не скажешь, что он ее прям как Меллс хочет иначе чем на ужин, но вот зрачки последней все же расширились не то от страха, не то от стечения обстоятельств и инстинктов, которые могли быть и у дархатки. Да, зерен у Финстед не наличествовало, но левиафан тоже человек, а этим сухой закон не писан, если бы только не мутнеющее от боли сознание и полная бесполезность рук и ног. Пожалуй, в таком состоянии и правда сложно выжать пользу из тельца цвета молочного шоколада. И точно не удовольствие для самой змейки, которая вовсю изображала покорность и больше не пыталась вырваться. Регенерация же медленно восстанавливала целостность организма. Некоторое время уйдет на спину, а вот плечо по-хорошему бы вправить, но свободных рук у Мелиссы сейчас не было. Да и что новых побоев не добавится девушка не могла быть уверена. Поэтому просто прислушивалась к своему организму и настороженно смотрела на нависшего сверху арга.

[Баргот]

Дождь за окном кабинета почти стих, оставив после себя лишь перестук капель и следы на пыльном стекле, словно от слез. Мелисса, змея и в человеческом обличье, извивается ужом на сковороде под руками Баргота. Слова о желании служить звучат пусто и фальшиво. Всего лишь попытка вывернуться из бедственного положения. Пальцы только сильнее сжимают тонкие косточки. Та еще норовит что-то сказать, но мужчина заглушает ее попытки убаюкивающим напевом, таким нежным, словно мать успокаивает дитя.

Дархат восседал на груди девушки, как король на троне. Всего с одной рабочей рукой, беспомощно зажатой над головой, та казалась как никогда хрупкой. Глазки лефа бликнули и ее недовольный взгляд скользнул по паху.
Что, не стоит?
Взаимное презрение пронеслось между ними, как холодный ветер. Змейка думает, что может его спровоцировать. Хочет его реакции. Хочет рычаг давления. Взывает к инстинктам, которых нет. Они же оба дархаты, должна понимать. Но не понимает... Усмешка искажает губы.
Девиантная змейка~а.
Да, это точное слово. Мелисса Финстед не подчинялась обычным правилам и жила по собственным извращенным законам. Нашла лазейку даже в биологии собственной расы. Именно поэтому Баргот хочет владеть ей. Но не из-за какой-то там похоти, а из холодного и расчетливого желания использовать. Ее дальнейшее послушание определит для чего именно.

Девушка дергает рукой, ногти беспомощно цепляются за держащую ее кисть. Тут же пытается мотнуть головой, избежать давления пальца на глаз. Азарт наполняет холодный взгляд Баргота, делает его острым, как иглы. В нем отражается чистое и незамутненное наслаждение. Попытки сопротивления только усиливают желание сжать за хрупкий сустав сильнее, вдавить фалангу глубже в глазницу. Каждое ответное движение дархата медленное, тянущее и несущее очевидную угрозу.

Похоже, это было чисто формальное сопротивление. Очередная попытка вызвать реакцию, в этот раз удачная. Хищник наслаждается демонстрацией силы, каждым стоном и подрагиванием своей жертвы, ее прохладной от страха кожей, сбивчивым дыханием. Долгое и режущее слух шипение струится с уст Мелиссы, будто бы ему это должно что-то говорить. Все, что улавливает аргатоэр, – это не звуки боли, а смесь оскорбления и вызова. Бело-голубая бровь вопросительно изгибается, а лицо придвигается ближе, нависая. Шипение исчезает, как тающий снег, леф затихает. Последние попытки сопротивления сломлены. Она капитулирует и подчиняется, переходя на человеческий. Удовлетворение, глубокое и полное, пьянит рассудок.

— ...привлекаешь. Особенно сейчас.
— Это ненадолго, – и не ясно, что "это" – сам его молодой облик, или что мужчина ее в принципе привлекает.

— В конце концов, я все же смогла выяснить кто ты!
— Я впечатлен. Теперь раскрой мне "как".

— ...поучиться. Хотя бы так из кожи выползать..
— Освежевать? Какие фантазии, – выпускает черный раздвоенный коготь на указательном пальце и, придерживая большим за глазницу, слегка царапает по виску морионовой кожи.

Сдавленный смех брызгает с губ дархата. Он резко отпускает запястье и отстраняет палец с карего глаза. Плавно выпрямляется, снова перенося вес на грудь Мелиссы, давя ту в пол, как бумажный пресс. Кладет ладони ей на щеки со звонким шлепком и сжимает голову. Ее неровное дыхание щекочет кожу. Зрачки расширены, и не из-за темноты. На него смотрит собственное отражение из глубин черных пропастей. Сведенные "рыбкой" губы приоткрыты в молчаливом приглашении.

— Какое... неожиданное предложение. За кого ты меня приняла? За того, кого можно соблазнить жалкими трюками? Неужели неудача так подкосила твою веру в собственные навыки, что ты в одном высказывании набиваешься сразу и солдатом, и в бордельную клетку? – надменная реакция сквозит разочарованием, что леф все же решила разыграть и эту карту. Раздражение отрезвляет, разум Баргота проясняется. Его интерес снова сугубо научный. Перед ним эксперимент. Наблюдаемая реакция направлена на поиск новой стратегии. Субъект демонстрирует навыки манипулирования, обещая доступ к своему телу. Что ж, время провести качественную оценку. Руки медленно спускаются на шею и ненадолго останавливаются, пальцы слегка давят на яремные вены. Дархат наслаждается смесью страха и надежды, – Итак, Мелисса, – голос напористый и ледяной, как горная река, – Продолжай.

Мужчина привстает, пластично и медленно, с наслаждением ведя взгляд по астенической фигуре. Пальцы скользят вдоль женского тела, мягкие как перья, но крайне настойчивые. Он отступает на пару шагов и исследует каждую складку ее одежды, наслаждаясь изгибами и открытыми участками кожи. Затем останавливается на крепком ремне ее штанов. Расстегивает тот парой резких движений. И не спеша, упиваясь образовавшимся напряжением, заводит руку под них. Пальцы продолжают свои поиски в тонком нижнем белье. Одно касание – но все не так очевидно. Дархат достает сухие пальцы с совсем небольшим влажным пятном и принюхивается, выпуская изо лба изогнутые усики. Запах терпкий и сладковатый, фертильность не подтверждена. Дротик с транквилизатором найден также не был.

Театральный вздох. Синие перепончатые крылья распахиваются. Половину кабинета заливает тусклый голубой свет, просачивающийся сквозь них. В теле аргатоэра найдется и свой обезбол. Далее самая интересная часть. Дозировать наркотик – почти искусство. Слишком много – и девушка погрузится в бессознательное состояние. Слишком мало – эффекта не будет. Дархат слегка вибрирует крылом, и сверкающая пыльца оседает на лице Мелиссы.

Дыхание лефа замедляется, взгляд чуть плывет. Баргот обходит ее полукругом и вправляет той вывихнутое плечо. Он тянет руку на себя, уперев стопу в подмышку. Движение очень аккуратное. Тело расслабляется еще больше, похоже, остатки боли отступают. Усмешка вновь кривит губы.
Пока достаточно. Не будем лишний раз использовать магию. Мне понадобится еще какое-то время наедине.

Мужчина следует к креслу, отсекая взмахом когтей стелющиеся за ним по полу волосы. Ослабляет цепи и отшвыривает свой сброшенный панцирь к стенке, как лишнюю шелуху. Возвращается к девушке с цепями. Теми самыми, которыми он был скован еще несколько минут назад. Баргот игриво покачивает их в руке, следя за выражением лица Мелиссы. Кажется, ужас уступает место любопытству. Он проводит холодным тяжелым металлом по ее щиколотке. Цепь напоминает змею, готовую сжать в смертельные объятия. Этот образ взывает к ностальгии по истинной форме лефа.

Звенья обвиваются и сжимают под собой лодыжки, дархат формирует узел, как завязывает галстук. Его прикосновения несут ласку, будто не способны на насилие. Ножки не сопротивляются. Все же Баргот поиграл со спиной чуть ранее. Он проводит ладонью по икре. Интересно, Мелисса тоже наслаждается таким развитием событий? Мужчина волочит ее к креслу за цепь, затем затягивает на него. Голова девушки свисает вниз, стопы закреплены у изголовья. Тело вытянуто и уязвимо, рука с наслаждением проводит по нему. Недавно он сидел в нем и был беспомощен, теперь ситуация обратная.

— Чувствуешь? – неопределенный вопрос, заданный угрожающим полушепотом. Глубина ее желания – вот что его интригует. Обман или правда? Ответ надо искать не в лживых словах, а внутри ее тела.

Голые пальцы ступают по грязному полу. Подшаг раздается чавканьем. Смуглое лицо вновь оказывается напротив паха. По коже расходится неровное дыхание. Аргатоэр слышит, что страх почти полностью покинул лефа, на замену пришло возбуждение. Рука вновь заинтересовано тянется под штаны. Второй он поглаживает и массирует ее шею, наслаждаясь покорностью. В размеренных техничных движениях есть что-то ритуальное, словно подготовка к жертвоприношению. Его собственное возбуждение растет, поддаваясь направляемому разумом гормональному всплеску.
Продолжим оценку.
Член приближается к ее лицу. Не навязываясь, а предлагая.

[Мелисса Финстед]

Ну да, не от души, со сломанным-то позвоночником и демиургу врется с трудом.. Фальшивенько так. Хотя с другой стороны, Луна напрямую заинтересована в этом союзе и про искренние мотивы так-то не врала. Просто между получить крышу себе и разрушить фундамент другим философская пропасть с одиноко падающим туда камнем. Приручить синод, звучит так вкусно, что богиня могла дать дрессировать уже себя саму, пусть и в змеином обличии. Не, ну а кто сказал, что она обязана играть честно? Одна против многих. Хотя сейчас, вот конкретно сейчас, силы были примерно равны. Демиургу не стоило особого труда быстро залечиться и вступить в бой, но какой от этого прок? И, что важнее, азарт. Бой физический Миролюбие не привлекал, эти бирюльки она оставит супругу. Бой политический.. это уже вкуснее. Вот только чтобы насладиться его вкусом сначала придется неслабо крови напробоваться, по ходу развития событий.

Возможно выбрать именно дархатку было нецелесообразно при общении с представителем той же расы, потому что несмотря на идеальную ауру, демиург видела и чувствовала сомнение. Может пока еще не поздно доделать второй уровень защиты, что под лефой скрывается обычный оборотень, решившая, что дархатом быть выгоднее? Пожалуй мулатка так и поступит, но чуть позже, сейчас любая магия могла нехило так спровоцировать. Пока же есть время изображать испуганную жертву – можно и обдумать эту мысль. К примеру, сделать так, что если сильно подолбиться в дархатскую ауру, то татуировка выдаст результат змеиного оборотня. А что вид второй ипостаси монструозный.. Ну так разные же подвиды бывают. Потом если что напоет чего. Сейчас бы с прямой угрозой разобраться и дожить до возможности поменять настройки.

- Сняла два отпечатка ауры. Есть у меня такая привычка и очень тонко действующий артефакт.

Ответила на самый важный и безопасный для себя вопрос. Все остальные включили бы ее в крайне опасную игру не по делу, заключающуюся в собственной боли и страхе. Что ж, подведем промежуточные итоги и начнем с хорошего. Отправлять на столетку сразу девицу явно не собирались. Значит появлялся шанс выжить для Мелиссы. Другое дело, что руки на шее напрягали, а пение навевает мысли о каких-нибудь ужастиках по типу сияния. Зрачки змейки расширились, но при этом мулатка и правда затихла, не пытаясь что-то еще возразить, лишь испуганно взирая очень снизу очень вверх, стараясь не пялиться на гениталии и пресс в пути. Выходило плохо. Отчасти поэтому дальнейшая политика пошла именно в отношения полов. О чем вижу – о том пою! Но заявить такое грозило летальным исходом, поэтому Финстед помалкивала, настороженно следя за когтями, особенно когда те были в пугающей близости от глазных яблок. Мелисса болезненно застонала на очередное давление и облегченно выдохнула, когда дархат отстранился.

- Жить хочется всем. К тому же предложение эксклюзивное, а не просьба быть сутенером. Или хотеть тебя уже преступление?

Слегка обиделась девица, говоря это в несколько странной манере из-за показательно сжатых в "рабочее" положение губ. В любом случае, уязвленная в лучших (и низших) чувствах Мелисса, некоторое время даже показательно поигнорировала красующегося аргатоэра, но все же сдаваясь на поглаживания и начиная настороженно следить мышцами за движением руки, подозревая какой-то подвох. И спокойно висящий член был лучшим намеком, что интимом тут и не пахнет. Или пахнет? Пока что Финстед не совсем понимала куда и что тут клонится, но ремень ей расстегнули явно со знанием дела и ее болезненным стоном. Травма позвоночника давала о себе знать. Может исцеляющий импульс какой все же послать? И вот он подлез под белье, отвлекая демиуржку от технических мыслей к практическим. Интересно, что он планирует у нее вызвать с парализацией ниже пояса? Логично, что там сухо. Но раз такое дело.. Мелисса на свой страх и риск запустила исцеляющие чары, особый упор давая на позвоночник и игнорируя пока что остальные порезы и вывихи. Моторика пока восстановлена не была нужно больше времени для сращивания скелета, а вот нервный ствол вернул чувствительность.. Ах ты ж еперный квартет! Больно-то как.. Не подумала как-то..

И видимо это была не та реакция, которую от нее ждали, потому что на извивающуюся змеей девицу откуда-то что-то посыпалось. А так как у дархат и демов примерно одинаковый уровень метаболизма.. Элериум тоже повело. Глаза расфокусировались, а мир поплыл. Правда не настолько, чтобы совсем перестать что-то ощущать, но боль удивительным образом исчезла, оставляя только ощущение касаний. В том числе на все еще плетьми висящих ногах. А вот речь понимать стало сложнее и даже вопрос из одного слова у змейки вызвал замешательство. Что правильнее ответить? Мысли шли лениво, безвольно, но даже так девушка оценила иронию накручивающейся вокруг ног цепи. Как змею в силок. Поэтому девушка просто кивнула, не размениваясь на слова и не особо доверяя то ли немеющему, то ли не до конца языку. И сразу на бойню по полу. Хорошо хоть плитка, а не бетон, спина оказалась цела, а не содрана до мяса.

Кровь прилила к щекам, что, правда, на цвете кожи мулатки особо не отразилось. Что ж, оставим смущение в таком случае белокожим кавайным тян, тут же суровый нолливуд намечался. Лишившись боли, демиург поняла, что такое положение вещей ее и правда завораживает. Сказать, что это стало для Эль открытием было бы ложью, но и так просто поддаваться не хотелось. И все же девушка поддавалась, временно передавая контроль в чужие руки. Свои же, обе рабочие не без стараний Багрота, девушка пока предусмотрительно не распускала, наблюдая за движениями хищника вокруг себя и отчего-то теряя последний страх, хотя казалось бы ситуация как раз располагала. Интересно, это ее так дурь пыльцы вставляла или собственная не совсем без протечек кукуха? Ну да ладно, о причинах и следствиях деми подумает позже, пока же Мелисса заметила, что действия с ее телом не оставили мужчину полностью равнодушным. Оставалось закрепить результат? По крайней мере именно на это намекал буквально "смотрящий" в нее член рядом с откинутым назад личиком. Не то чтобы у лефы не было выбора, но.. Ее руки опустились на бедра дархата, изучая и лаская, а также направляя пенис прямо в дружелюбно приоткрывшийся ротик, обхватывая тот губами и с явным старанием посасывая, пока руки занимались массажем паховой области в целом и яиц с основой ствола в частности. И при этом между уже чувствующих ножек ощущалась чужая, властно шевелящаяся длань. И наемница понимает, что хотя-нехотя начинает течь.

[Баргот]

— ...и очень тонко действующий артефакт.
— А имя "Баргот" артефакт тоже выдает?

— ...К тому же предложение эксклюзивное, а не просьба быть сутенером. Или хотеть тебя уже преступление?
Ответом Мелиссе был клокочущий смешок, протянутый с явным наслаждением и плохо скрываемым чувством иронии.


Ее пальцы, тонкие и прохладные, медленно скользят вверх, потом вниз, изучая изгибы бедер дархата. За этими прикосновениями определенно стоят исследование и оценка. По ним Баргот окончательно убеждается – девчонка совсем осмелела. Этим Финстед заявляет, что не собирается оставаться жертвой слишком надолго. И выказывает явное желание сыграть в игру, что тот с ней затеял.

Вот уже ее влажные и мягкие губы стремятся заверить это намерение. Нежно едва касаются члена, приветственно обволакивают его и постепенно туго обжимают, словно дорогая секс-игрушка. Язык давит, скользит и перетекает по головке. Каждое движение лефа пропитано желанием и вниманием. Баргот отмечает сосредоточенность прилагаемых усилий субъекта на доставлении ему максимального наслаждения.

Руки Мелиссы струятся по бокам, низу живота и лобку. Уверенно и знающе массируют яйца с основанием ствола, очевидно занимаясь этим далеко не впервые. Не то чтобы подобный навык был необычен для дархатов, секс – по праву один из не только древнейших, но и эффективнейших инструментов манипуляции. Минет органично вплетался в общую картину выстроенной гипотезы, но ничего не подтверждал. Значит, Баргот позволит себе сосредоточиться на получении удовольствия.

Змеиное, гибкое, гладкое. Тело девушки извивается под его пальцами. Арг вспоминает истинную пленящую форму лефа. Желание видеть ее такой снова медленно наполняет мысли, трансформируется в подобие голода, становится потребностью. Баргот подается тазом вперед, напирает медленно и неотвратимо. Продвижение насильственно, однако соблюдает тонкую гармонию, следуя по грани между удовольствием и болью. Пальцы на горле плавно сжимаются в ответ на растущее напряжение мышц, непроизвольно сопротивляющихся его натиску. Рука давит шею мягко, но властно. Нежный контроль перетекает в полноценное удушение. Дархат наслаждается последними сбивчивыми выдохами Мелиссы, прежде чем прильнуть к носу яйцами. Подушечки пальцев тонут в участившемся пульсе, раздвоенные когти впиваются в мягкие ткани и тут же отступают, едва сдерживаясь, чтобы их не разорвать.

Будет ли его намек истолкован верно? Баргот жаждет, если не увидеть истинную природу, то хотя бы ощутить змеиную глотку. Провести обряд преображения и вновь соприкоснуться с темным таинством, что обвило его мысли еще на Абберате и разъедает своей загадкой.

Вторая рука сладко жалит под тканью брюк. Движения грубые, настойчивые, лишенные всякой нежности. Это не ласка, а животная страсть, обозначение своей территории. Вместе с тем разум ищет подтверждение и доказательства, что Мелисса не обманывает его. Шанс заполучить ценный образец толкает стимулировать жестоко и целенаправленно. Каждый нажим, каждое скользящее касание – очередные проверка и тест на искренность.

На периферии сознания закипает жажда крови, вспышка примитивного инстинкта в ответ на возможное разочарование. Пальцы Баргота проскальзывают внутрь. Они дарят техничное наслаждение и легкую болезненность в погоне за необходимостью проверить пределы Финстед. Сломить любое ее сопротивление. Отыскать точку напряжения, где ложь треснет и обнажит бесполезный для дальнейшего изучения инстинкт выживания.

[Мелисса Финстед]

- А это уже то, что я узнавала к кому именно нас ищут. Решила пойти напрямую после провала и тут хобаньки, какой сюрприз.

Прошипела змейка, все еще настороженно смотря снизу вверх на побеждающего ее мужчину. Да, демиург заведомо создала себе проигрышные условия, но это не отменяло того факта, что на текущем этапе "игры", жизнь и боль Элериум были полностью в чужих руках. И это было достаточно интересное ощущение, если вдуматься, более того, уже ранее попадавшаяся девица знала, что подобные практики ей где-то в подсознании нравятся, ведь это разгрузка той кучи ответственности, что на нее наложено мирозданием от начала и до конца времен, с другой стороны, одно дело передать себя в руки просто сильной личности, которая и накажет, и обогреет одновременно, по необходимости, а другое дело просто садисту. Баргот же еще и был "врагом" в понимании Селены. Аргатоэр чернобога. А значит и сам часть той самой ответственности за равновесие и мир. И этот гхарнов диссонанс не давал в полной мере отпустить себя и процесс. Еще и образ Мелиссы поддерживать надо, опять же.. И так по глазам заметно, что змейка борзовата и не совсем понимает что такое страх за свою жизнь, отвыкнув от человеческих эмоций обратно за пару тысячелетий после излечения от амнезии. Но это всегда можно списать на то, что Меллс – психопатка. У тех тоже с картиной мира все иначе. Значит ли это, что все боги – психопаты? Хм.. можно и так сказать. Нормальный бы на это дело не пошел.

Тем временем как Эль отпускал страх (и вштыривала пыльца), так и скромность арга таяла буквально как первый снег в руках возбужденной девственницы. Хотя о какой скромности вообще шла речь, если тот ее голым изначально зажимал? Так и продолжилось, что Баргот толкался в горло лефы весьма жестко, постепенно уменьшая само пространство члена, где могла бы поместиться массирующая рука и буквально утыкая Мелиссу носом в мошонку. И пусть магическим тварям (что демиургам, что дархатам) и не нужен был кислород на постоянной основе, но дышать приятно! И лишенная этого змейка начала извиваться, пытаясь урвать глотки кислорода, но при этом ощущая лишь то, что пальцы внутри промежности все также нагло перебирают чувствительные точки и дразнят уже возбужденную девицу под наркотой. Но при этом поставленная оральная задача мешала полностью влиться в процесс и сбивала с толка то придушиванием, то болевыми маркерами, привлекающими внимание. Не давал уплыть в забытье и бессознанку, предусмотрительно, между прочим. Ибо с пыльцой все же где-то немножко перебрал. Или это уже психика Эль хмелела от игр с подчинением? Сложно сказать наверняка.

Сначала это был сдавленный кашель, судорожные вдохи. После извивающееся змеей (и регенерировавшее позвоночник) тело начало изгибаться в стремлении уменьшить давление. И где-то на дцатой минуте в голову демиуржки пришла мысль слегка поменять концепцию глотки, придав той полуморфу змеи. Для большего антуража и капитуаляции так сказать. И сложно сказать, было ли это ее желание или мужчина слишком громко думал для гранда менталки. Мышцы горла расширились и сжались одновременно, создавая вместо гортани сплошной мышечный мешок, обжимающий агра и перестраивая трахею на дыхательный режим при "питании" из-за чего извивания приобрели скорее гастрономический характер и змейка приспособилась к вторжениям, впрочем, пока удерживаясь от того, чтобы "прикусить". Зато теперь в рот влезали даже яйца, которые девушка начала ласкать раздвоившимся язычком, щекоча мошонку. Смуглая же кожа девчонки покрылась чешуйками, не полностью, скорее декоративно. Но шея уже точно была змеиной полуморфой, а руки легли на свое тело, отдав пах Баргота исключительно рту. Одна лапка Мелиссы легла поверх руки, ласкающей вагину, неосознанно желая вернуть контроль, а вторая на грудь, приподнимая майку и играясь с собственными горошинами сосков, окруженными россыпью чешуи по всем (иронично для рептилии) млечным железам, а также окаймленным колечком пирсинга в правом. Но все же этого девушке было маловато и змейка начала толкаться навстречу бедрами, намекая, что ей нужно пристальное внимание.

[Баргот]

— А это уже то, что я узнавала к кому именно нас ищут...
— И кто же крыса? Думаю, ты согласишься, что это неприемлемо. И сама не захочешь работать с болтуном и предателем, не так ли?


Горло Мелиссы напряжено, мышечные спазмы бьют по члену внутри, ведя отчаянную борьбу за последние глотки воздуха. Бесполезно. Баргот всегда получает желаемое. Он следит за телом и анализирует реакции лефа на свои действия с каждой из сторон. Та опасно близко подходит к бессознательному состоянию. Крыло чуть дернулось и отклонилось, будто пытается сбежать от хозяина.
Переборщил?
Необходимо скорректировать реакцию. Дархат вытягивает указательный палец, продолжая удерживать и сжимать шею. Из кончика вновь выступает черный раздвоенный коготь. Легкий укол в ключицу, на грани между лаской и проколом. Намеренная дразнящая боль, чтобы пробудить рефлексы и зацепить сознание девушки за это ощущение. Добавить точку опоры в волнах хаоса наркотического забытья и подступающего сабспейса.

Наконец... началось нечто невероятное. Баргот почувствовал, как ее глотка меняет форму и обволакивает член плотными мышечными тканями. Под его пальцами появилась чешуя, горло увеличилось, исключая теперь возможность удушья. Но открывая двери к новому, странному и непривычному удовольствию. Раздвоенный язык игриво щекотал яйца, пока рот агрессивно доил его, навевая вновь ассоциации с различными девайсами. На гладкой смуглой коже по всему телу проступили области с чешуйками – проблеск истинной формы. Возбуждение постепенно возрастает, подстегиваемое внутренней удовлетворенностью. В мыслях делается пометка, что субъект хорошо подкован и умело перехватил инициативу. Дархат разжимает руку на ее горле, поглаживает вдоль того очень медленно, следуя ладонью по чешуе. Прикосновения дарят нежность, смешанную с привкусом властности. Он с интересом следит за руками Мелиссы. Одна накрывает и гладит его ладонь, другая приглашает к пирсингу в груди. Коготь тут же поддевает колечко, подергивая сосок за него на себя в такт работе ее глотки. Таз лефа реагирует сразу же – начинает вилять и тереться, ясно давая понять, чего хочет.

— Руки недостаточно, привереда?
Если последую ее желанию... смажу карину "мазка", – пальцы поджимаются и тянут ее на себя подушечками, будто мясницкий крюк, – Нужно избавиться от мешающего фактора, – сгребает женское тело под себя, тазом наваливается на голову Мелиссы, давя ту в обивку кресла. Мурашки наслаждения бегут по коже спины, рук, ног, шеи. Ощущение жгучего тепла, сжавшего его пальцы и член с яйцами, контрастировало с общей прохладой полузмеиного тела от резко упавшей после дождя температуры в помещении. Неожиданно для себя, Барготу пришлось отдать первый раунд игры. Впрочем, в эксперименте невозможно проиграть. Сперма выстреливает плотным потоком, затем второй раз и продолжает течь остатками в пищевод. Продукт мимикрии существа с совсем иным способом оплодотворения. Подражание примитивной и недостойной его природе прочих рас. Плевать. Результат достигнут. Фактор риска устранен.  Удовольствие... было изысканным дополнением.

Продолжая ловить остаточные отзвуки оргазма, задумчиво чертит когтями линии от ее груди к ключицам, оставляя неглубокие, но ощутимо кровоточащие царапины.
Значит, подобрала ключик к моему разуму. Моя очередь~
Тихий довольный смех. Небольшая, едва заметная дрожь проходит по животу. Глубокий вдох во всю грудную клетку. Гормоны вновь разносятся по крови арга, периода рефракции не будет. Член продолжает и продолжит оставаться твердым, таз слегка покачивается, после чего медленно на протяжном движении разрывает контакт, будто сдирает присохший пластырь с кожи. Кисть выскальзывает из штанов Мелиссы – влажная, липкая, пахучая... фертильность по прежнему не подтверждена. Усики покачиваются и раскладывают запах на составляющие с педантичностью лабораторного химического анализатора. Дархат давит и массирует низ живота лефа, затем одновременно с отстранением проводит вдоль чешуи по боку и ребрам, размазывая влажный след. Брякает щелбаном по колечку в соске, металл издает небольшой звон от удара о ноготь.

Грубо и резко он переворачивает девушку на живот, утыкая рассеченной грудью в потрескавшуюся кожу стоматологического кресла. С наслаждением наблюдая, как по телу лефа пробежала судорога боли от резкого движения. Вкусил напоследок горько-сладкий плод своего недавнего труда. Мягко давит Мелиссу между лопаток, зеленое тусклое свечение обволакивает ладонь Баргота, затем начинает впитываться под ее кожу, распространяя легкое онемение и тепло по телу. Внимательное круговое движение направляет потоки целительной энергии. Позвонки встают на место, нервы восстанавливаются, поврежденные ткани срастаются. Рука поглаживает по чешуйкам вдоль позвоночника к пояснице, оставив после себя слегка покрасневший след на смуглой коже. Очередной акт демонстрации контроля состоялся.
— Ты моя. Мне решать добить тебя или исцелить, уничтожить или возвысить.

Мысли вновь переключаются в практическое русло. Все еще предстоит выяснить, как и/или чем именно леф ему послужит в будущем. Нельзя допустить, чтобы следы одного "взаимодействия" смешались с другим. Легкий взмах бровью – невидимая волна телекинетической энергии смывает с дархата остатки всех жидкостей, что слетают с тела, будто одна большая капля, и размазываются по полу. Слюни, сперма, кровь – все исчезает с него без следа. Далее еще немного внутренней работы. Фокусируясь на ответе своей выделительной системы, Баргот подавляет секрецию половых и кожных желез. Остается лишь голое желание под полным контролем собственных физиологических процессов. Время продолжить сбор данных, теперь с новыми параметрами воздействия.

Звенья цепи чуть гремят, подчиняясь движению руки дархата. Он нежно подтягивает Мелиссу к себе за лодыжки, разворачивая в кресле вокруг своей оси. Игривый поцелуй в икру, затем легкий укус. Холодные глаза сверлят ее хищным собственническим взглядом. Синие крылья за спиной арга покачиваются, будто водная гладь, отбрасывая на чешую лефа мерцающие голубые блики света, сочащиеся сквозь них. Баргот давит на стопы, пригибая ее колени к груди. Цепь обвивает тело Мелиссы, сковывая в позе эмбриона на боку с руками, сведенными за спиной. Пальцы цепляют штаны, тянут, оголяя гладкие бедра. Проводит по ним ладонью на обратном движении, скользит по боку, перебирает ребра, дразнит сосок за пирсинг, играет с прохладной металла. Водит головкой вдоль половых губ, давит и растирает их, протяжно следуя вправо-влево. Входит. Тянет на себя за цепь, доводит до упора, утыкаясь во внутренние органы.

Постепенно наращивает темп до высокого и стабильного. Вдох носом – медленный выдох ртом, держит дыхание, как при забеге. Комнату заполняет мерный звон и шлепки. Одна рука держит цепь и подтягивает тело Мелиссы навстречу в такт работе таза. Другая ласково проскальзывает к животу, массирует дрожащие мышцы и давит подушечками пальцев внутренности. Баргот замечает ее порхающие ресницы, наклоняется ближе, давит телом в тело. Льнет ноздрями, глубокий протяжный вдох – смесь пота, крови и лечебных трав. Снижает ритм, но доводит грубее и до конца. Загребает под себя, проводит языком по плечу, оставляет легкий поцелуй на еще недавно вывихнутом и вправленном им же суставе. Горячо выдыхает ей на лицо. Пальцы гуляют между лопаток, находят ее голову, зарываются в спутанные жесткие волосы, чуть оттягивают. Другая рука поглаживает царапины на груди, периодически настойчиво сжимая ее с силой. Дархат следит за реакцией на лице девушки и внутри нее, какие действия отзываются положительными изменениями, и затем развивает их дальше. Баргот – скульптор, Мелисса – его мрамор. Он ваяет на ее теле, подводя к желаемой форме. Упиваясь каждым ее неровным стоном с каждым мелким подергиванием под собой. Все его действия педантично продуманы и подводят все ближе к реваншу во втором раунде.

[Мелисса Финстед]

– Не, ну если вопрос стоит таким ребром, то можешь расстрелять собственный телефон..

Морщась от боли повела плечиком змейка, не собираясь спихивать все на конкретного информатора, которого, к тому же, прибили. А значит примерно представляли, что за ними ведется своеобразная охота и от кого. Ибо скорее всего бедолага их перед смертью сдал с потрохами и Эль спасало лишь то, что демиурга Эсперо редко видят даже последователи, а искать в абсолютно каждом метаморфа – очень затратно по всем видам ресурсов. Особенно с ее-то опытом и актерским мастерством.

– И технику своих людей. Пара откровенных ласк вашей внутренней сети от нанятого хакера-консультанта и у меня было примерное представление к кому именно нас собеседуют. Правда на уровне устойчивых догадок, почту уж не так просто отследить как локацию обитания техники. Узнать же чья территория не то чтобы сложно, твой картель на слуху. Поэтому и согласилась на смотрины. Вот только до сих пор не понимаю, что тебя так во мне, умнице, красавице и скромнице, не устроило.

Собственно, на актерочке в тандеме с четко нормированным ехидством левиас и продолжила речь, ставя определенные логические точки, а сдавать уже воображаемого хакера отказываясь, отвечая на все попытки, что свои люди есть у всех, а репутация дама хрупкая и ломкая, хуже девственницы в первую добрачную ночь.

К слову, было бы забавно, если бы демиург изначально под невинную закосила, что для дархата так-то приемлемо. Но объяснить потом таковой диссонанс было бы сложнее едва живой фертильности, практически исчерпавшейся после двух детей. Для демиурга это ведь было офигеть как много. В какие-то годы Элейн даже запустила исследование ибо подозревала магическое вмешательство ныне считающегося вымершим гриба. Под чьим афродизиачным влиянием и родилась Делайла от Войны, сама не зная кто ее батя несколько тысячелетий. Да уж, "накурились" знатно, попав в ловушку спор.. Начисто память отшибло. И учитывая, что позже у той же пары появился второй дитять (вероятность у одного демиурга мизерная, у двух же этот мизер перемножается и чуть ли не взасос целует ноль), то тут уже появляется серьезный повод задуматься. Но при этом ощущается фертил как раз как у порядочной дархатки, никак. В обычное время. В таком возбужденном же состоянии могло и мелькнуть где. Все же шансы нефилима были выше чистокровки, то есть сама по себе Эль плодороднее двоих таких же вместе. Пусть и все еще близенько к нулю. И вообще, может она полукровка? Просто очень дальней ветви нагуленная.. А, точно, не могут же. Значит если что, то лучше все же в оборотня топить. Редкость, но существуют и они на землях "прайда" сильных магорас. С чего вообще такие мысли? Ибо уж больно часто мафиози как-то ее смазку нюхает, ищет что?

Правда когда его пальцы возвращались к "работе", мыслям становилась сложнее течь ибо все потоки устремлялись на несколько другие реки. Еще и пирсинг внимание арга привлек, что вызвало определенную реакцию у уже плывущей трезвой логикой метаморфы. Зато горло оной не думало, а начинало характерно вибрировать, выдавая сдавленные полустоны, отнимающие последний ритм дыхания, восстановившийся лишь змеиными стараниями. Которые, к слову, явно оценили, заливая глотку девушки питательной жидкостью без единого намека на ДНК. Даже вкус другой был, сладковатый что ли.. Сложно описать. Змейка облегченно обмякла, ощущая, что хватка на глотке ослабла, а царапки по торсу пережить в разы легче. Вот и всё. Подумала демиург и сильно удивилась обратному. Глаза левиас расширились, взирая на все еще готовый к бою член напротив моськи. У кого угодно кроме дархата он не вызвал бы вопросов, но у девушки теперь был лишь один. Что ты задумал, аргатоэр?

И с очередной мысли Эль сбили руки потенциального нанимателя и текущего любовника. В этот раз резко перевернувшего сглотнувшую змейку на живот. Стон реакции у той вышел определенно болезненным (лечение позвоночника проходило очень медленно), но рыпаться куда-либо девушка не собиралась, замерев статуэткой на кушетке и ощущая лишь напряжение и саднящую грудину, окрашивающую кресло мелкой изморосью магической крови. Как же хорошо, что энергетическая паутина не заявляет сразу о расе, лишь об наличии этой паутины. Иначе приходилось бы маскировать вообще все свои следы, а так лимфо-нерво-кровь лишь выступила на коже, обозначая прорыв покровов. Ничего, заживет. Тем удивительнее, что мгновением позже Мелисса ощутила исцеляющую магию на коже спины и пропавшую боль, в ответ на что девушка изогнула шею и изумленно воззрилась на дархата, после же его комментария – медленно кивнула и покладисто уложила голову обратно на поверхность сидения, признавая главенство и даже некое право владения. Интересно, значит ли это, что ее все же приняли на работу? Интересный поворот, Эли так-то думала, что только в шоубиз попадают через постель, а тут диверсия разворачивалась по тем же рельсам. Ладно, с этим потом разберется. В конце концов, не худшее средство из возможных, даже никого убивать не пришлось. Несмотря на то, что жертвы в целом были. Что ж, неосторожность наказуема, не стоило светиться до переправки под защиту. Эх, ее б кто защитил, если правда вскроется. Но приходилось надеяться лишь на себя.

Саму же ее начали переворачивать и сворачивать эмбриональным калачиком, притягивая ноги к груди и блокируя уже руки. Левиас не сопротивлялась, показывая насколько она белая и пушистая, даром что черная и в чешуйку. Что задумал мужчина не вызывало большой интриги, поэтому когда в лоно вошли уже не пальцами – змейка не сильно удивилась, ожидая чего-то подобного и радуясь, что не в анал на сухую дерет. Тоже интересный способ "воспитания" и самоутверждения. Но сейчас все говорило о том, что Меллс скорее поощряли за хорошее поведение. Иначе как объяснить исцеление и аккуратные движения? Пусть и беспардонные. Новой боли они все равно не несли, лишь своеобразное экзистенциальное удовольствие. Все же отчего-то древней нравилось быть именно в женском обличии и слабее кого-либо. Собственная сьюшность порой утомляла при жизни среди смертных, а тут была редкая возможность искренне подрагивать нутром, не контролируя ситуацию. И искренне наслаждаться процессом, несмотря на абсурдность событий в целом. Из горла начали вырываться стоны, уже ничем не заглушенные, да и кого ей тут стесняться, разве что новоявленное начальство, сношающее девушку в хвост и гриву. А еще говорят, что дархаты асексуальны.. Но выходит у него на удивление сладко, тоже практика чувствуется.

Вот и встретились, две мимикрии, развели на кресле жару. Горячее дыхание Баргота опаляло прохладную змеиную кожу, а руки дразнили тело, играясь то с грудью, то с бедрами. И даже легкие укусы или сбор хвоста из волос ее не сбивали с мысли, заставляя тело Мелиссы распаляться все сильнее в такт фрикциям и собственным стонам, изгибаясь в этом первородном парном танце и сильных руках, охватывающих ее. Незабываемое ощущение потери контроля, что будоражило кровь и суть древней, особенно пребывающей под своеобразным наркотиком. И лучше всего реагировала Меллс на контролирующие поглаживания без лишней боли. Когда движение ее было сковано, а тело подвергалось различным ласкам. Особенно хорошо девушке заходила область паха, сжатие ягодиц да шея с грудью, а также сам факт тяжелеющего дыхания возбужденного мужчины и специфический запах, который уже не только усиками улавливался, но и подсознанием возбужденной лефы. У змей вообще отличное обоняние, а принимая полуморфу Мелисса и это переделала на автомате. И глядя прямо в его лицо, пожалуй, хотелось лишь добавить поцелуй, но в играх контроля и власти такое наврятли стоило ждать. Что ж, и без этого вскоре у дархатки начали напрягаться мышцы, выгибая струной все ее стонущее тельце, после чего мужчину обжали еще раз, затискав уже вагинальной мускулатурой, а горло разразилось протяжным сладким стоном, смешанным с гортанным шипением. Некоторое время левиафан еще дергалась на все еще твердо ходящем в ней члене, но через некоторое время устало обмякла, сказывалась трата сил на регенерацию, боевку и в целом насыщенный стрессами день. Хотелось просто полежать в объятиях любовника и погреться об него, но учитывая твердость его намерений.. Отделается ли девушка так просто?