[Хель]

Абберат / в окрестностях безымянного поселения / 5000 год

Хель / Криаанилманэлсзарин

Эпизод является игрой в прошлом и закрыт для вступления любых других персонажей. Если в данном эпизоде будут боевые элементы, я предпочту стандартную систему боя.

[Хель]

Каждый вдох давался с трудом, вместе с воздухом в рот проникала горечь, оседала пылью на языке, саднила в горле. Под пальцами, пробиваемыми дрожью, перекатывалось что-то мелкое и колкое. Сознание возвращалось с болью, с холодом, сковывающим тело — совсем как в тревожащих ночью снах...

Даже если у поселения, к которому вывела дорога, имелось имя, Хель его не знал: несколько домиков с возвышающейся меж них церквушкой едва ли походили на прибежище для туриста, даже на карте, которую раздобыл ростовщик, место, где располагалась деревня, было затерто сгибом. Кажется, люди здесь прожили достаточно лет в безвестности — и могли бы прожить еще столько же, если бы не события последних дней. Сперва странное исчезновение путешественника близ этих мест — парнишка отправился в лес, но не вернулся, затем — болезнь, одолевшая местных жителей.

Хель в деревню не заходил, обойдя ее вдоль речного берега, лишь издали глянув на обмазанные известью домики да  скорбно кашляющие дымом печные трубы. Болезнь, о которой Хелю довелось читать, похожа была на обычный сон, от которого, правда, никому из пострадавших очнуться не пришлось. Заснувшие не отзывались на касания близких или на звуки голосов, тела их слабели и вскоре дыхание угасало. Те, кого хворь обошла стороной, торопились покинуть родные места — либо с ужасом ждали своей очереди.

- Не нравится мне твоя идея, - ворчал Корвус, опасливо озираясь по сторонам, - и почему ты не хочешь идти в деревню?

- Я им все равно ничем не помогу, источник находится не там, - отмахивался ростовщик. Шаг его, несмотря на оседающее на коже дурное предчувствие, оставался уверенным и четким. Как у человека, весьма доверяющего своей затее и принятому решению.

Все началось с того пропавшего паренька — Хель видел фотографию, - улыбающееся молодое лицо, горящие жаждой открытий глаза. И путь, который отмечен был в попавшем в итоге в руки ростовщика блокноте: четкая линия маркера, ведущая по тропе вдоль деревни к заброшенному храму в подножии гор. По опыту своему ростовщик знал, что подобные святилища полнятся разными... артефактами старины, а также и ловушками. И создателю ведомо, чем еще. Но чем ближе подходил кто-то из жителей деревни к храму, тем скорее жизнь покидала их.

- Хель, не подумай только, что я ною, но ведь ты и сгинуть можешь. И я тоже! Тебе меня не жалко?

- Ты знал, куда я иду. И сам согласился. Если передумал, лети в деревню, я тебя не держу.

Оскорбленная птица замолкла, а путь углубился в лес. Места эти можно было бы назвать живописными, осень еще не успела дохнуть прохладой, лишь золотом мазнув по кронам деревьев вокруг. Тропа была сухой, и идти по ней было тоже просто — как минимум, пока близость гор не сделала путь неровным. Когда среди зелени и золота леса показались серые стены храма, Хель почувствовал первое касание магии. Будто призрак незримой рукой коснулся его плеча, сорвав вздох и заставив обернуться. Лезвие страха вонзилось под ребра.

Даже Корвус молчал, хотя обычно заткнуть его было совсем не просто. Сейчас же птица почти неподвижно замерла на плече у товарища, только беспокойно озираясь по сторонам и что-то едва слышно проворчав — Хель не разобрал ни слова.

Время сделало с остовом храма то, что не смогла бы ни одна армия — иссушило глину, стерло камень в пыль. От высоких сводов остались лишь тонкие росчерки поддерживающих колонн, в стенах зияли трещины и дыры, а сквозь вздыбившиеся соколками ступени прорастала зелень. Лес медленно, но верно, прибрал святыню к своим рукам и отдавать явно не собирался. Хель, стоило признаться, ожидал другой картины: его воображение рисовало не столько храм, сколько каменную гробницу с алтарем, готовым пожрать незадачливую жертву, с миазмами смерти и разложения. Здесь же пахло подступающим дождем, первые капли уже упали в волосы ростовщика, вызвали недовольную дрожь у его птицы.

Близ храма, в низине, образовавшейся сползшим пластом земли, виднелся провал пещеры. Хель обнаружил ее вскоре — этот уходящий куда-то под храм проход. Его тоже не пощадило время, и от поддерживающих свод балок осталось одно название. Но каменные ступени, уводящие путника вниз, сохранились на удивление хорошо. Там, внизу, пахло сыростью и плесенью. Порой можно было наткнуться на останки дверей, что теперь не способны были преградить путь незваному гостю. И ростовщик без труда замечал следы, оставленные незадолго его предшественником: обрывок ткани, застрявший в трещине между деревом и камнем, грязный след ботинка на камне. Стертая пыль на камне стены там, где коснулась чужая ладонь.

Труп обнаружился вскоре — у входа в очередной почти разрушенный зал. Сколько миновало коридоров, Хель уже упустил из виду. Так и есть, тот самый исчезнувший парнишка, распростертый у края нарушенной им магической вязи. Хель остановился, птица спорхнула с его плеча.

- Так и заканчиваются великие приключения, - назидательно, но без свойственного оптимизма, заметил Корвус. - Колдуй давай, что ты там собирался.

- Он нарушил печать, - выдохнул ростовщик, пока разглядывая мертвеца издали. Тело выглядело пролежавшим здесь уже много лет, а не пару в действительности минувших недель. Но гнилью не пахло, вообще не пахло ничем. Узор магической печати опоясывал зал по периметру, в центре же на постаменте покоилась статуя высотой где-то с полтора фута. Хель разглядел ее — изящное изображение женщины с четырьмя парами рук, державшей перед собой что-то вроде зеркала. Приглядеться получше не получилось, неестественный в полутьме блеск камней резал глаза.

Ростовщик засомневался. Быть может, стоило попытаться восстановить печать, запереть статуэтку с ее проклятием в этом подобии могилы, засыпать ведущий сюда ход... но не откроется ли он после? Выпутать артефакт из паутины старинных чар было сложнее, но Хель был уверен, что его умений хватит, чтобы экранировать воздействие вблизи. В крайнем случае он мог бы приложить усилия и уничтожить потенциально смертоносную вещь... Но интерес разглядеть артефакт вблизи, изучить по крупицам весь принцип действия...

- Я ее достану, - предупредил Хель товарища, - ты держись в стороне, хорошо? Чтобы тебя не зацепило.

- Можешь не напоминать. Я тут посижу, подумаю пока, какие слова будут лучше смотреться на твоем надгробии... ах нет, погоди! Ведь если ты помрешь, мое надгробие будет рядом! Хотя кто станет с почестями хоронить птицу? Бросят мою бренную тушку в топку — и дело с концом. И тебя туда же, а то слишком много чести! Помяни мое слово, ты еще в могилу меня сведешь...

Хель не слушал. Так со временем привыкаешь не замечать повторяющуюся под ухом мелодию, когда руки заняты чем-то несоизмеримо важным. Ростовщик погрузился в изучение сложной вязи, быстро теряя счет времени. Когда он почувствовал прикосновение чужой, слишком отличной от применяемой им магии, оказалось слишком поздно: то ли барьер не выдержал даже этого легкого прикосновения к себе, то ли используемые чары непредсказуемо срезонировали, то ли произошло что-то совсем иное, не имеющее прецедентов...

Каждый вдох давался с трудом. Воздух, проникающий в легкие вместе с болью, не приносил облегчения. От холода по телу пробегала судорога. Пахло старой смертью, костной пылью и кровью. Кошмар оживал перед глазами, стоило разлепить веки: склеп, мелкие острые кости, царапающие ладонь. Неестественно вытянутую ладонь, лишенную привычного узора чернил. Мир вокруг полнился разводами акварели, тлел где-то на грани зрения — и жалил в самое сердце.

[Криаанилманэлсзарин]

theme

Видимо у Сзарин такая судьба все время бывать в каких-то заброшенных поселениях для решения их проблем. Ладно, если жители если не будут ей благодарны, то хотя бы не начнут обзывать некромантом. Это было самое обидное для той, которая презирала некромантов всем своим естеством. Они заставляли пробудиться мертвые тела, вдыхали в них что-то наподобие жизни, руководя бездыханными марионетками, тем самым оскверняя трупы. И кто-то смел, назвать ее некромантом? Да, Криаанилманэлсзарин использовала магию некромантии, но не для поднятия мертвецов, а для их упокоения. Многие неразумные люди не видят разницы между некромантом и жрицей упокоения. Сзарин уже молчит про различие между жрицами смерти и упокоения... главное, чтобы не некромантом.
Поселение встретило ее достаточно мрачно. Нет, не потому, что ее приняли осторожно, напротив, они были рады увидеть жрицу упокоения, ведь неизвестная болезнь забрала не один десяток жителей, и не жалела никого: ни стариков, ни взрослых, ни детей, ни новорождённых. Ей было наплевать, каким социальным или финансовым статусом обладал человек, даже знахарка селения не могла предотвратить смерть, только увеличить время встречи со Смертью.  
Осмотрев мертвые неупокоенные еще тела, то увидела, что мышцы, сухожилия и связки были превращены в кости. Внимательно исследовав каждый участок тела, увидела, что кто-то даже пытался вырезать уплотнения, но было бесполезно, ведь удаление окостеневших участков вызвал новый очаг роста кости. Словом, жрица своим зрением увидела отпечатки неизвестной магии, тут было замешана не инфекция, как думали многие, говоря, что все началось после того, как в их лес прибежал волк, хоть волки не приближалась так близко к деревне. След магии был еле заметный, но жрица определила, что это темная магия, вроде некромантии или проклятия. Смерть наступало буквально на второй, максимум третий день, если кто-то пил отвар знахарки. Зелье было сделан на основе обезболивающего, остановки роста мышц и костей, в него входили травы как черна, серцевик и паутиница. Хорошее решение, но, увы, не принесло никаких результатов, только человек больше мучился.
Жители этой деревни сжигали тела погибших, где прах развеяли на ветру, предполагая, что их уносят ветер к своим предкам. Как только жители собрали тела погибших, их было около полсотни (дюжина – это дети), то начала проведение ритуала.  
- Хэт лоркх, нид раал ау горкх, пах дэн во, нэр фах аан линграх ни тиид. Нии брахскэх фах наангэрн вах ахрк корах... Нуркх фэр сиив. Вэх захрэйк дрон рэкриир гэрв, во эрэй фин облаар дор тиид бэрэкх фин нахл говэркх, во саирз ггур вах госвэрн - махраар фэр сиив. Махраар, - пела девушка, используя магию некромантии. Темная энергия обволакивала тела погибших, но никто не обвинил Сзарин, что та некромант. Все в полной тишине слышали прекрасный голос жрицы, лишь изредка можно было услышать тихие всхлипы женщин, которые хоронили своих детей. Это самое ужасное, когда твои дети умирают раньше тебе. Многие отцы и матери не смогут насладиться их успехам, не услышат первые слова, не научат ни ходить, ни читать, ни писать, ведь их уже забрала Смерть.
- Махраар. Махраар... - после этих слов в руках образовался огонь, но он был странный, он словно не желал сжигать эти тела, будто не был готов коснуться их, но, несмотря на это, у Сзарин получилось сжечь тела и развеять прах по ветру.
Жители этого поселения были достаточно разумные, не обвинили жрицу упокоения в бедах, а лишь поблагодарили ее.
- Жрица, мы крайне благодарны Вам, что пришли в наше богом забытое поселение. Мы, надеемся, что эта болезнь больше не заберет никого из нас, но несмотря на это странные.... – не успев договорить, как неизвестная сила в виде плотного слоя тьмы надвигалась на деревню, закрывая собой небо.
- Бегите! Прячьте детей! – успела крикнуть лишь Сзарин, наблюдая, как жители бежали в свои дома, защищая детей, а жрица упала на землю без сознания, но своим зрением размыто заметила, что подобная участь постигла многих. Именно эту магию она ощущала в мертвых телах. Попытка встать не увенчались успехом, и как только силы ее покинули, то Криаанилманэлсзарин погрузилось в неизвестную тьму.

Когда только жрицу очнулась, то увидела тьму. Точнее она и так видит тьму, так как лишена возможности видеть, она своими остальными чувствами ощущала, что какая-та магическая тьма обволакивала ее.
Как только Сзарин пошла в неизвестность, то увидела... что-то непонятное, будто умершие ожили, но их тела были сожжены, так что это невозможно. Это были их последние воспоминания, будто кто-то показывал ей то, что происходило с ними. Люди кричали, плакали, стонали от боли, молили о смерти, кто-то кидал в знахарку проклятое снадобья, моля, чтобы его убили, какая-та женщина рыдала над телом умершего ребенка, а маленькая девочка просила проснуться маму. Сзарин остановилась и очень внимательно смотрела на эту малышку. Мама  Дрэхкорахзахрамиик зверски убила, и та не могла забыть про это даже спустя почти четыреста лет. Она помнит это воспоминания так отчетливо, но не решалась об этом думать сейчас, потому помотав отрицательно головой, продолжила свой путь.  
В этот самый миг жрица увидела какого-то парня, или так ей показалось. Даже если это была иллюзия, то решила проверить, как только приблизилась к нему, то сняла капюшон. Если учитывая ситуацию и атмосферу в данный момент, то это выглядело довольно жутко. Неизвестная фигура в темном одеянии приближается к парню, а после сняла капюшон, где у нее видно половину лица, да и артефакт, мягко сказать, во тьме выглядел пугающе. Неизвестная магия показала Хелю (как и Корвусу) через диадему отсутствие глаз, он смог узреть лицо незнакомки через диадему. Криаанилманэлсзарин так была зловещей без глаз, а в этой обстановке казалось не просто кошмаром, а настоящем ужасом и страхом, при виде которого хотелось кричать и убегать.
- Не пугайся, я не иллюзия. Я настоящая, - словом, именно это и сказала бы иллюзия. Верить или не верить оставалось решить Хелю.  
Магические умения: 2 из 20
[1] [2] [3]