[Лира]

Лирея, 5005

Лира, Сининэн

Эпизод является игрой в  прошлом и закрыт для вступления любых других персонажей. Если в данном эпизоде будут боевые элементы, я предпочту стандартную систему боя/без системы боя.

[/align]

[Лира]

Эти сны... Долгие, невыносимо мучительные сны вынуждают снова и снова срываться на сбитое дыхание. На плач, невозможные слёзы и истерики. Кто-то мрачный, тёмный и злой неизгладимо преследует, пронизывает взором спину, дышит на ухо злом. И рычание дикое, сумасшедшее отравляет разум. Он играет с ней. Не даёт отдалиться, но и не приближается сам. Словно намеренно мучает, наслаждается криком, воплями, вынуждает скулить. Она падает. Коленки царапаются в кровь, верхний слой кожи стирается, смешивается с грязью, сукровица вытекает маленькими капельками, орошает чернь земли. Резь вынуждает появиться слезам – влага вуалью ложится на роговицу, обволакивает. В кистях зудящая боль – от падения мышцы растянулись, заныли, кости едва не выбились из привычных мест, не вышли из тесного сцепления. Ещё немного, не успей Лира бы опереться о мох, а проскользнула бы рукой на камни, то кость раздробилась бы, вышла из кожи, прорезала мышцы, жир, защитную оболочку из тонкой кожи. Девчонка почти как наяву видит это событие, осознаёт сломанные кости так, будто они действительно треснулись, вырвались из плоти. Но нет. Серость глаз всматривается в ладони – они целы, горят огнём жжения от удара, но не более чем. Сердце заходится. Нужно бежать. Срываться с места, заставлять израненные ноги двигаться. Быстрее. Сильнее!

  Бежит дальше. Длинные белые волосы развиваются на ветру. Тёмный лес поглощает собою. Каждый вдох отзывается хрипом, давлением переполненных лёгких. Нет... Она не сдастся так просто... Не посмеет. Защищает лицо руками, когда вбегает в более густой участок леса. Ветки царапают руки, скребут плоть, соскабливают верхний слой кожи струйкой. Пятнышки крови медленно накрапливают в порезах. Лира скулит, несколько шагов – нога нащупывает лишь пустоту. Беловолосая проваливается вниз, в овраг. Всё тело отзывается болью, скрученное, обмякает на песочном дне. Да... Больно. Дикое торопливое дыхание рвётся снова и снова, бьётся тревогой и агонией. Огромное чудовище, зверь прыгает рядом. Раскрывает пасть...

  Она просыпается с криком.  Уже вечереет, но в доме слышен шум жизни и готовки. Маленькая Лира медленно поднимается, поправляет голубенькое платьишко и спускается вниз, на первый этаж.

  Недовольный пустой взор матери вынуждает опустить взгляд и застыть на пороге кухни. Лампа горит насыщенно тепло, удушающе. Запах супа заполняет собою всё пространство.

  — Мне снился сон, будто за мной гнался зверь, — робко делится. Босые ноги скребутся друг о друга, ногти чешут стопу. Отец и мать молчат. Но Лира продолжает. Ей же важно получить реакцию. Неуверенно смотрит в глаза каждому – мать готовит, добавляет больше соли. Отец читает что-то в планшете. — Я упала и поцарапала коленки.  А потом упала в овраг и едва могла дышать, — торопливо добавляет, выдыхает, снова поочерёдно смотрит каждому в глаза.  Молчат. Наконец мама разливает по тарелкам суп. Касается ладонью плеча мужа, целует его в висок. Мягко что-то произносит – Лира не запоминает, только лишь топает к столу, садится за своё место. Берёт в руку ложку, зажимает в кулак. Отец поправляет её пальцы, перекладывает ложку в правильное положение. Несколько мгновений смотрит на дочь. Затем утыкается в свой суп. Звенит ложка о дно фарфоровой тарелки. Лира медленно мешает суп.

  — А потом меня догнал большой зверь и съел! — спустя молчание мяучит грустно. Смотрит, как родители спокойно едят суп. Поднимает ложку и выливает её обратно навесу.

  Краткое режущее замечание ласкает слух. Лира улыбается. Повторяет переливание супа с ложки в суп и обратно. Хихикает. Удар по столу вынуждает вздрогнуть. Грубое замечание тут же вызывает слёзы. Мгновение. Лира поднимается из-за стола. Игнорирует призыв сесть.

  — А потом я проснулась! — договаривает надрывно мысль. Ударяет ручками по столу в ответ и убегает в сторону прихожей. Движение ключа в двери. Распахивает дверь. Игнорирует все крики и возгласы, призывы вернуться. Несётся в сумерки леса. Босые ноги тут же чувствуют дикий холод, камни неприятно давят стопы. Но Лире всё равно – она никогда больше не вернётся домой! И не будет с ними общаться, правда-правда! Плачет, бежит, всхлипывает, на пути утирает глазки, влетает в густоту леса, торопится. Кажется, словно это продолжение сна, только зверь не гонится. Оборачивается – никто не преследует, не кричит ей вслед.

  Наконец беловолосая беглянка останавливается. Всё ещё плача, она медленно бродит по тёмному лесу, приобнимает себя ручками за плечи, печально всхлипывает и скулит. В голове рой мыслей: «Меня никто не любит! Никто не хочет со мной общаться! Ну и что, что я наказана? Они должны со мной общаться. То, что меня не было дома вчера в нужное время – не важно, я просто слишком долго собирала цветы. И что, что они волновались? Я ведь была рядом. И не обязательно молчать всё время и требовать, чтобы я проводила всё время в комнате – я хочу гулять и быть свободной, хочу... хочу...»

  Лира грустно садится на влажный холодный пенёк. Голубое платьишко уже набралось грязи, поэтому детские пальчики тихонько пытаются ногтями отскрести въевшиеся пятна.

  — Теперь я буду жить в лесу с волками, буду дикой волчицей, буду спасать мир, а мама с папой никогда не найдут меня. И узнают обо мне только тогда, когда обо мне будут слагать легенды! — пыхтит, пинает пяткой пенёк и неразборчиво ворчит.

[Сининэн]

Сининэн шла по лесу, наслаждаясь вечерней прохладой и тихим шепотом листвы. Вокруг царила магическая тишина, нарушаемая лишь редкими звуками ночных существ. Ее босые ноги оставляли едва заметные следы на мягкой подстилке из травы и опавших листьев. Рядом с ней, величественно и грациозно, ступал ее верный спутник — огромный тигр. Его полосатая шкура блестела в лунном свете, и каждый его шаг казался воплощением силы и грации. Существа леса, почувствовав присутствие этих двух необычных путников, затаились в тенях, осторожно наблюдая за ними.
Тигр, хотя и выглядел грозно, рядом с Сининэн был как домашний питомец, ее верный друг и защитник. Он мягко перебирал лапами, его мощные мышцы перекатывались под кожей, создавая ощущение неудержимой силы, готовой в любой момент ринуться в бой, если потребуется защитить свою спутницу, но сейчас он был спокоен и расслаблен, чувствуя себя в полной безопасности рядом с ней.
Сининэн остановилась на небольшой поляне, где лунный свет касался земли, превращая ее в волшебный оазис среди ночного леса. Она присела на мягкую траву и погладила тигра по шее. Тот с благодарностью лег рядом, положив свою большую голову ей на колени. В этот момент тигр выглядел не как грозный хищник, а как преданное существо, полностью доверяющее своей хозяйке.
— Ты знаешь, мы с тобой такие разные, но одновременно такие похожие, — тихо прошептала Сининэн, глядя в умные глаза своего спутника.
— Мы оба любим свободу, природу и движение, но в отличие от тебя, я иногда думаю о людях. О тех, кого мы встречаем и кого теряем.
Тигр мягко замурлыкал, словно подтверждая ее слова. Сининэн улыбнулась и посмотрела в небо, усеянное звездами. Она вспоминала, как нашла его когда-то маленьким и беззащитным, и как за годы их связи он вырос, став ее верным другом и защитником. За это время они пережили много приключений, и каждый момент только укреплял их связь.
— Мы повидали много всего вместе, — продолжила Сининэн, продолжая гладить тигра по мягкой шерсти.
— И впереди нас ждут новые приключения, но иногда мне кажется, что самые ценные моменты — это такие, как этот. Когда мы просто можем быть вместе, наслаждаясь тишиной и покоем.
Тигр, будто понимая ее мысли, тихо замурлыкал, и Синэ почувствовала, как тепло его тела согревает ее. Она знала, что впереди их ждут новые испытания и открытия, но сейчас первородная просто наслаждалась этим мгновением, этой тишиной и компанией своего верного друга. В такие моменты она чувствовала, что весь мир замирает, даря им бесценные минуты покоя и гармонии.
Как только демиург услащала детский голос, то с любопытством Сининэн пошла на звук, ступая мягко и бесшумно. Ее спутник-тигр, казалось, растворялся в тени деревьев, его золотистые глаза блестели в темноте. Демиург остановилась, когда увидела маленькую и беззащитную девочку, и, не планируя пока появляться, с усмешкой наблюдала за ребенком.
Маленькая девочка казалась такой хрупкой и уязвимой в этой ночной тиши, но ее слова и решимость тронули Сининэн. В глазах демиурга блеснуло любопытство.
«Что заставило эту маленькую девочку убежать в лес и решиться жить среди волков?»
Наблюдая за тем, как девчушка отчаянно пытается очистить свое платье, Сининэн заметила, насколько важно для нее было сохранить хотя бы видимость порядка и чистоты в этом хаосе, который она сама себе создала.
Тигр осторожно подошел ближе, его мягкие шаги были почти неслышны. Он сел рядом с Сининэн, его полосатая шкура сливалась с тенями деревьев. Демиург положила руку на его голову, гладя мягкую шерсть. Ее взгляд был полон понимания и легкой усмешки. Син решила дать девочке немного времени, чтобы выплеснуть все свои эмоции.
Синэ внимательно наблюдала за Лирой, ее изумрудные глаза ярко светились в темноте, как два магических светильника, отбрасывающих зловещие блики на окружающий лес. Тигр, ее верный спутник, притаился рядом со своей хозяйкой. В тени он казался еще более угрожающим, и его тихое, но явственное рычание эхом разносилось по ночному лесу, заставляя дрожать каждое живое существо вокруг.
— Ну что, дикая волчица, — проговорила Синэ ледяным тоном, приближаясь к маленькой девочке.
— Ты думаешь, что можешь прятаться здесь от всего мира? Ты знаешь, что лес не прощает слабых и не терпит незваных гостей?
Демиург сделала еще шаг вперед, и лунный свет полностью осветил ее лицо, придавая ему зловещий и холодный блеск. В ее взгляде было что-то хищное, безжалостное, словно она сама была воплощением дикой природы, не знающей жалости и сострадания. Черты ее лица стали резкими и пугающими, а глаза сверкали опасным огнем, как у диких зверей, готовых к нападению.
Рядом с ней тигр зарычал громче, его мощное тело напряглось, готовясь к прыжку. Глаза зверя сверкали в темноте, как две опасные звезды, отражая безжалостную силу природы. Тихое рычание перешло в низкий, угрожающий рык, который казалось, разрезал ночной воздух, усиливая атмосферу страха и опасности.
Сининэн, казалось, наслаждалась этим моментом, ее присутствие становилось все более устрашающим. Она наклонилась чуть ближе к Лире, ее голос прозвучал, как ледяной ветер, пронизывающий до костей.
— Ты, наверное, думаешь, что я помогу тебе найти маму и папу? Что я добрая богиня, которая возьмет тебя за руку и приведет домой? — Сининэн склонилась к Лире, ее голос стал еще ниже, почти шепотом.
— Но я не такая. Я могу сделать так, что ты исчезнешь в этом лесу навсегда. Тигры и волки любят свежую добычу, и ты станешь их ужином, если будешь продолжать свою глупую игру.
Ей показалось, что девочка побледнела или она такая была изначально? Белое лицо Лиры отражало лунный свет, придавая ему призрачный вид.
— Ты думаешь, что сможешь спастись? Думаешь, что тебя кто-то спасет? — продолжала Сининэн, ее голос стал холоднее льда.
— Здесь, в этом лесу, ты всего лишь очередная жертва. Я могу убить тебя одним движением, и никто никогда не узнает, где ты пропала. Твои крики будут лишь мелодией для ночных хищников.
Сининэн выпрямилась и смотрела на нее очень холодно.
— Запомни: в этом мире нет места для слабых. Если ты хочешь выжить, научись быть сильной и умной. И никогда больше не думай, что лес — это безопасное место для игр.
Вдруг Сининэн сделала паузу, ее взгляд начал смягчаться, хотя в нем все еще оставалась суровость. Она медленно опустила руки на плечи маленькой девочки, ее прикосновение было неожиданно теплым и ободряющим. Тигр, стоявший рядом, будто почувствовал смену настроения своей хозяйки и тоже стал мягче. Он прекратил рычать и осторожно подошел ближе, его движения стали плавными и грациозными, как у большого домашнего кота.
— Так могло бы быть, ведь лес — это не сказка. Волки не дружат с людьми, и редко кто из людей помогает маленьким девочкам, — ее голос теперь был мягче, но все еще серьезен.
— Ты же не хочешь, чтобы твои родители нашли твой труп?
Сининэн дала девочке несколько секунд, чтобы осознать услышанное, ее руки оставались на плечах девочки, передавая тепло и уверенность. Лес, казалось, замер, ожидая ответа. Тигр, теперь сидевший рядом, нежно потерся о Лиру, будто пытаясь успокоить ее и показать, что опасность миновала. Затем, с еще большей нежностью, Сининэн склонилась ближе и прошептала:
— Как тебя зовут, дикая волчица? Что тебя заставило убежать из дома? — с доброй улыбкой спросила Сининэн.
Перед маленькой девочкой стояла красивая девушка. Ее кожа была светлой, словно высеченной из слоновой кости, и выделялась на фоне темного леса. Волосы Сининэн, черные как сама ночь, спадали на ее плечо в виде свободной длинной косы. Яркие изумрудные глаза сияли в темноте, как два драгоценных камня, излучая мудрость и силу. В этих глазах было что-то необыкновенное, что-то, что заставляло чувствовать себя защищенной и в то же время трепетать перед этой незнакомкой. Едва заметные веснушки, разбросанные по лицу Сининэн, придавали ее облику едва уловимую игривость, как будто она была частью этого леса, его духом, его сердцем.
Демиург была одета в черный восточный наряд, ткань ее одежды переливалась в лунном свете, создавая впечатление, будто она была соткана из самой ночи. На ее руках и шее блестели золотые украшения, каждая деталь которых была выполнена с мастерством и любовью. Особое внимание привлекали серьги из изумрудов, которые словно светились в темноте, добавляя ее образу еще больше волшебства и величия.
В лесу воцарилась тишина. Девочка могла догадаться, что перед ней стоит не просто богиня, а существо, способное как на добро, так и на зло. Взгляд Сининэн, проникающий и глубокий, словно пытался понять Лиру, раскрывая перед ней неведомые истины. Эти ярко изумрудные глаза, как два драгоценных камня, излучали силу и мудрость, но в их глубине теплилась искорка сострадания.
Сининэн внушала не только трепет, но и надежду. Девочка могла понять, что перед ней стоит не просто чародейка, а существо, способное понять ее страхи и боль.

[Лира]

Ночной лес кажется до поразительного безмолвным. Даже ветер, что некоторое время сиротливо гулял по верхушкам деревьев, затихает, наполнив все окружение звенящей, удушающей тишиной.

  Ледяной голос, раздавшийся вдруг из густых кустов, заставляет подпрыгнуть на месте, взвизгнуть в диком ужасе. Лира поднимает руки на уровне головы, чтобы защититься в случае неожиданной атаки. Она рассматривает во мраке красивый силуэт девушки, смотрит во все свои серые глаза, отстраняется назад и неожиданно сваливается с пенька. Суетливо отползает на шажочек. Сердце бешено стучит в ушах.

  Незнакомка шагает в лунный свет, обнажая поразительную красоту. Зелёные глаза горят невероятными изумрудами, внутри огонь, не предвещающий ничего хорошего. Лира испуганно скулит, не в силах справиться с собою. С глаз ручьями слезы, сама всхлипывает, дрожит, давится ужасом и страхом. Мотает головой, надеясь, что такой беззвучный ответ смягчит хозяйку леса. А кем ещё может быть невероятная нимфа?

  Рычание существа рядом сводит с ума. Беловолосая отодвигается на ещё один небольшой шажочек. Её трясёт истерикой столь сильно, что она не в силах заставить мышцы двигаться. Все тело подчиняется лишь одному - страху. Удушье тугой верёвкой стискивает горло, заполняет лёгкие тяжестью. Серые глаза смотрят на тигра, на блеск его диких очей, на мощный, готовый к атаке силуэт. Неужели она здесь умрёт?

   Нет...

  Девушка, наполненная сияющей мрачной красотой, наклоняется к ребёнку чуть ниже. Лира, испуганная всем телом, едва воспринимает реальность - кажется, словно вот-вот дикий зверь сорвётся с места, бросится на неё, вгрызётся в тело, разорвёт кожу, мышцы, оросит алыми каплями платьишко, вырвет кусок мяса, пока она будет громко кричать от ужаса. Лира уже видела похожий сон. Она видела много снов, что едва отличимы от реальности, но которые снова и снова дарили дикое ощущение нереальности. Но сейчас все ощущается столь явственно чётко, что беловолосая не может не осознать - сегодня она умрёт. Голос богини звучит так страшно, что кости покрываются морозом, внутренности сдавливает, стискивает в тугой узел. Лира распахивает широко глаза, не веря, что сейчас действительно конец жизни. Она ещё не успела столько всего сделать! Нет! Это не сон. Это мучительная реальность. Пальцы сжимаются столь сильно и тесно, что невольно ногти болезненно впиваются в кожу. Девчонка скулит.

  — Я... Я не буду, — севшим от страха голосом шепчет, мотает головой в ужасе, отводит взор в сторону, заливается слезами. Давится всхлипами, плачем, икает, кашляет, почти задыхаясь в отчаянии.

  Она снова и снова мотает головой как заведённая кукла, дрожит столь сильно, что тело постепенно ослабевает под жалкими спазмами страха. Лире кажется, она потеряет сознание, не выдержит, маленькое тревожное сердечко остановится раньше, чем ее съедят.

  Девушка выпрямляется. Ручки суетливо закрывают серые глаза, надеясь, что они никогда не увидят этого ужаса, своей смерти.

  Лира понимает истину: она умрет здесь.

  Вынужденно кивает, обещая себе сотни раз, что никогда в жизни больше не придёт в лес, не будет ничего делать в нем, никогда не решится вот так просто сбегать из дома!

  И в голове тут же ехидный голос - разве там, во снах она не обещала себе такого же? Разве не бывало так, что заклинала себя всеми силами не идти в опасность, но все равно на эмоциях нарушала всевозможные запреты? А сколько раз не слушалась родителей?

  Но нет, неужели она умрёт? Нет!

  Но богиня вдруг смягчается. Она кладёт тёплые нежные руки на тонкие дрожащие плечики Лиры, заглядывает с неподдельной нежностью в заплаканные ужасом глаза. Неужели это обман? Сейчас девчонке откусят голову?

  Девушка вдруг утешает, объясняет простые истины в этом взрослом мире. Беловолосая кивает суетливо, всхлипывает, вытирает ручками слезы, судорожно дрожит.

  — Ты же не хочешь, чтобы твои родители нашли твой труп?

  — Хочу, — протирая пальцами веки, накуксившись, отвечает едва слышно. Представляет, что родители и правда нашли бы ее тело, тогда бы они точно-точно поняли, что потеряли и однозначно бы стали её ценить больше. Мама бы точно-точно упала на колени и стала бы обнимать тело своей девочки, прижимать к себе, гладить по длинным и белым волосам, говорить, как сильно любит... И папа бы вздохнул и тихонько обнял их всех. И тогда бы они точно-точно поняли, кого потеряли! Тогда бы точно-точно захотели бы всё вернуть обратно!

  Тигр вдруг мирно и мягко трётся о бок девчонки, Лира испуганно сипит, но суетливо тянется погладить, прикоснуться, словно только так отсрочит свою возможную гибель. Шерсть мягкая. Тёплая... Девочка вновь убеждается, что это не сон, не затянувшийся кошмар, нечто реальное. Кто знает, вдруг это существо вдруг вновь станет злобным? Вдруг милость сменится на гнев так же резко, как переменился настрой со зла на добро?

  — Меня зовут.... Лира... — отвечает потерянно, рассматривая невероятно красивую девушку. Та выглядит не просто богиней, а высшей силой, сном, иллюзией. Незнакомка наполнена такой невероятной красотой, что невольно раскрывается рот. Изумрудные глаза горят. Кажется, черноволосая могла и подарить жизнь, и лишить её. Лира чувствует себя подобно раскрытой книге, которая не в силах спрятать ни одной буковки. Приходится подмять под себя коленки, чтобы не сидеть на холодной земле. Руки суетливо поправляют платьишко вновь.

  — Я.... Я сбежала от родителей... Они меня не любят.... Я... Мне не нравится суп... И... Мне не нравится, что меня не слушают, когда я рассказываю... — сумбурно и грустно скулит, с каждым словом все сильнее заливаясь слезами. Ощущает, насколько сильно чувствует себя невыносимой, неправильной, хочется просто взять и исчезнуть, раствориться. Ах, вот бы действительно провалиться сквозь землю или умереть, не умирая! Лира бы многое бы отдала, чтобы родители ее хватились, чтобы поняли, насколько она ценна и нужна. Разве этого много? Всего лишь чтобы выслушали историю, обняли, успокоили, прижали к себе...

  Лира с тоской потерянным котёнком смотрит на девушку, плачет снова и снова, затем грустно и печально тянется обнять - если случится что-то плохое, то пусть, ведь сбежавшая маленькая девочка сейчас слишком несчастна, чтобы что-то могло стать хуже. Ведь так?