[Джеки Магнус]

Абберат / Альдебар / 4968 год

Шейлина, Джеки Магнус

Эпизод является игрой в в  прошлом и закрыт для вступления любых других персонажей. Если в данном эпизоде будут боевые элементы, я предпочту стандартную систему боя.

Джеки Магнус [Несравненный Ведущий]

...

...что же это у нас такое здесь происходит?! Что за запах?!

Джеки Магнус [Несравненный Ведущий]

Джеки Магнус [Несравненный Ведущий]

Пахнет горящими телами, сгорающими мечтами, тлеющими надеждами и разгорающимся будущим...

Такой передачи у нас в планах не было! Значит, это шоу-импровизация? Тогда назовём его... «Зарево»!

Джеки Магнус [Несравненный Ведущий]

Джеки Магнус [Несравненный Ведущий]

Восхитительно и лаконично! Я, как всегда, неподражаем! И чем же участники этого шоу займутся? Будут тушить это разгорающееся пламя?..

...Или же помогут ему поглотить всё без остатка?

Джеки Магнус [Несравненный Ведущий]

[Шейлина]

Два часа ночи. В квартире громко играет музыка, болтает молодёжь от шестнадцати до двадцати лет. Кто-то с кем-то уединился в комнате для плотских утех и самоутверждения, кто-то неистово хлестал алкоголь из бутылок прямо с горла, несколько молодых ребят уже улеглись на матрасы или вообще на пол и спали без задних ног. Шейлина же общалась с одним парнем, с которым и собиралась швырнуться наркоты, чтобы постичь кайф. Это уже не первый её опыт, а вот психотропные вещества из ряда, выходящего вон.

Сперва парень насыпал в столовую ложку порошка и поднёс зажигалку к ней, разогревая наркотический состав, чтобы тот карамелизовался и стал жижей. Ложка уже потемнела от перепада температур, от порошка пошла тонкая струйка дыма, а сам наркотик таки начал превращаться во что-то то ли жидкое, то ли густое. К этому моменту Лина, уже достаточно поднабравшая алкоголя в свою кровь, подготовила шприц и набрала туда воды для инъекций. Немного трясущимися от пьяного угара руками, девушка протянула заготовку своему партнёру. Парень точным движением взял шприц в руку, запустил иглу в густую жижу и начал медленно втягивать в раствор. Немного выпустить воздух, из отверстия в игле вырвалась тонкая длинная струя раствора.

Брюнетка подхватила ремешок и обхватила им плечо Ричи, именно так зовут наркомана, туго затягивая. Парень начал сжимать и разжимать кулак, прогоняя кровь по сосудам, после пошлёпал тыльной стороной ладони по сгибу локтя с внутренней стороны, чтобы проверить насыщение вен кровью. Торчок сжал кулак и медленно, с хирургической точностью, ввёл иглу себе в вену, расслабляя кулак и нажимая на шприц, запуская раствор себе в жилы. Шейл сняла ремешок с его руки и осторожно вытащила иглу, прикладывая к повреждённому участку ватный диск, обмоченный спиртом. Взяла парня за плечи и положила на кровать. Тот закатил глаза от удовольствия и пребывал в нирване, позабыв обо всём на свете.

Сев на край кровати, Кэнрок обмотала своё плечо тем же ремешком, придерживая шприц в зубах. Она сжимала-разжимала кулак, пока не почувствовала давление и немоту в руке, чтобы ввести тот же состав с наркотиком уже себе в кровь. Девушка медленно выдохнула и резким движением воткнула шприц, после начала уже нажимать на рукоятку. Уже сама Лина закатила глаза и медленно вытащила иглу из своей руки, запуская тот в дальний угол комнаты и расслабляя ремень на своём плече. Какое же наслаждение.

Откидываясь на кровать, Шейл пребывала в некотором смятении, разглядывая пляшущие тёмные пятна и пульсирующие круги перед глазами. Потолок начал ходить ходуном, словно ткань, развеивающаяся на ветру. Вытаращив глаза и не моргая несколько минут, девушка сглотнула и закрыла глаза, сама не заметив, как провалилась в сон. Ей снились яркие, будто живые, сны о денежках на карте. Как эти археи выпрыгивали из банковской карточки, окружили Лину, сцепив между собой руки и вприпрыжку бегая вокруг Кэнрок, словно вокруг костра.

И в какой-то момент это всё прекратилось. Наступила темнота.

[Джеки Магнус]

"Музыкальное сопровождение - Soul Eater"

В мрачном полупустом коридоре зловеще мерцал свет. В тиснении тусклых огней стоял молодой юноша. Одет он был в простецкий бежево-серый бомбер, на мертвенно-бледном лице красовались крупные очки в круглой оправе, неспособные сокрыть тусклый неживой взгляд свето-карих глаз. Руки этого юноши были сокрыты в карманах, а тело оставалось неподвижным, как у змеи, готовой к броску. Стоит пересечься с таким незнакомцем в тусклом коридоре, как в тот же миг сознание настигнет озарение: если не сбежать, то это конец. Дышал он мерно. Выжидал. Но кого же?

Мертвая тишина коридора была прервана новыми гостями этого места. Пред юношей показалась небольшая группа людей со спортивными сумками. Со стороны можно было подумать, что это легкоатлеты, и их телосложение явно вторило такой мысли, но это... это были Художники. - Избранный, мы всё сделали, как Вы и просили, - начал первый из них. - Алиби есть, хвостов нет. На лице Избранного Художника виднелась лишь недвижимая легкая улыбка. Он молчал, а его стеклянный взгляд медленно осматривал Художников, словно оценивая, как они одеты, как подготовлены... - Что Вы хотите, чтобы мы сделали? Стеклянный взгляд поднялся на Художника. Еле слышная усмешка. - Я - ничего, - юноша достал из кармана бомбера новёхонький современный портсигар, вытащил из него сигарету и, не отпуская, протянул её во тьму. - Я всего-лишь исполнил небольшую просьбу.

??? [Избранный Художник]

Щелчок портсигара. Зажглась сигарета. А вместе с ней из пустоты образовалась высокая женщина, уже втягивающая в свои лёгкие сигаретный дым. Пол её лица пересекал жуткий кровавый шрам, аметистовые глаза сверлили присутствующих с невозмутимым и жестоким равнодушием. В воздухе повисла долгая тишина. Лишь после выдоха незнакомка решила заговорить.

- Ребятки, вы хоть понимаете, почему я собрала вас здесь?

Ответ не заставил себя долго ждать:

- Это из-за того, что в конкурсе мы заняли последние места?

Женщина вновь затянулась сигаретой и выдохнула.

- Не только. Всем присутствующим здесь нравится убивать. Вы черпаете в этом вдохновение для своего творчества... И сегодня вы как следует развлечетесь, - очередная затяжка. - Но не ожидайте, что этот день будет плодотворным. Холст плохой. Кучка тусовщиков и наркоманов. Поэтому, ваша задача - именно что развлечение. Старайтесь для себя, не мешайте другим. Потом наш дорогой "Избранный" поможет вам почувствовать себя и в шкуре ваших друзей для большего эффекта... Теперь, обсудим формат сегодняшней вечеринки...

------

Играла музыка. От басов немного потряхивало стены. Никто не слышал шевеления за дверью. Никто ничего не ждал.

- Ой, не, я всё! - произносит один из подростков. - С меня хватит! Я пойду!

- Эй, ну чего ты?! - отвечает ему парень постарше, пытаясь перекричать музыку. - Веселье ж только началось!

- Не-не-не! - возражает подросток и открывает дверь. - Я уже слишком много выпил!..

"Музыкальное сопровождение - The Stalker"

И тут парниша встречает на пути возвышающуюся над ним преграду. Мужчина. Мускулистый. В мотоциклетном шлеме. Со стальной битой на плече. Незнакомец угрожающе возвышался над мальчишкой. С шагом навстречу он всем своим телом без усилий заталкивает пацана обратно. - Э-эм?! А В-вы кто?! - еле прокричал парень, на что безучастный "взгляд" бездушного стекла мотоциклетного шлема опустился на говорящего. - П-простите, но я уже ух-хожу! - Зда-рова, мужик! - бодро прокричал поддатый тусовщик постарше, переключив внимание незнакомца уже на себя. - Проходи, присоединяйся! И не переживай: тусовка только начинается! Незнакомец посмотрел на выпивоху. Перевёл взгляд снова на молодого парня. Обратно. Пожал плечами. После чего, словно не обращая внимания стоящего и дрожащего перед ним мальчугана, расслабленно входит в квартиру, прикрывая за собой дверь и заталкивая телом своим парнишку обратно.

"Мотоциклист" [Художник]

- Меня зовут Билли, а его - Марк! - прокричал выпивоха и протянул руку незнакомцу. - А тебя как звать?

Последний безучастно взглянул на протянутую руку, поднял голову и направился к другой комнате.

- Э, мужик! Не надо туда! - окрикнул незнакомца Билли. - В той комнате сладкая парочка уединиться решила!

Слова волшебным образом подействовали на мужика, и он ненадолго остановился, после чего пошёл в другую комнату.

- Ты, смотрю, немногословный, да?!.. - прокричал Билли. - Или тебя просто из-за шлема не слышно?!

"Музыкальное сопровождение - The Vanishing"

Марк же, придя в себя, решил ни секунды не задерживаться в одной квартире с жутким мужиком и поспешил уйти. Открыл дверь. Вышел. Закрыл её за собой. Он стоял в коридоре, завороженно смотря на дверь, за которой скрывалась тусовка, на которую незваным гостем пожаловал мотоциклист с битой. Он понимал, что это не к добру... но сейчас... Сейчас он хотел одного: поскорее уйти отсюда! Разворачивается...

Последнее, что он видел: развевающаяся во тьме еле заметная копна длинных зелёных волос. Последнее, что он почувствовал: как губ его касаются нежные женские губы. Он не почувствовал, как жизнь покинула его тело. На месте лица его зияла идеально округлая пустота, чрез которую была видна дверь. Тело осело.

------

"Музыкальное сопровождение - Hellraiser"

Мотоциклист прошёл в соседнюю комнату. Там, на диване, перед телевизором, расположились три пацана и девка - двое рубились в приставку, а остальные не без криков поддерживали играющих. В одном из дверных проёмов было видно комнату с танцующей и активно пьющей молодежью, другой же был закрыт. Десять человек... Двенадцать...

И тут, мужик из числа "группы поддержки" заметил мотоциклиста.

- А это ещё кто, Билли?! - кричит мужик. - Твой друг?!

Незнакомец беспардонно проходит перед телевизором к комнате с танцующими и заглядывает в неё.

- Не, я думал, это твой друг! - отвечает Билли.

Компания переглянулась. Мотоциклист же, осмотрев соседнее помещение, подошёл к закрытой двери и попытался её открыть. Заперто. К нему подошёл один из некогда игравших.

- Эй, чел! - крикнул он и положил мотоциклисту руку на плечо. - Ты что, ищешь кого-то?!

Мужчина неспешно и несколько угрожающе развернулся. Если б не громкая музыка, в комнате б стояла мёртвая тишина.

- Уходи-ка подобру-поздорову!

Говорящий сам был не низок и весьма атлетично слажен. Мотоциклист явно не пугал его. И тут гнетущее напряжение прервал новый гость, образовавшийся позади, со стороны входа в квартиру.

- Прогонять только пришедших гостей!.. - игриво и громко произнесла женщина, цвет волос которой плавно перетекал из ярко-зелёного в бирюзовый, а по телу струился бирюзовый отблеск энергии; незнакомка взирала на присутствующих тем самым хищно-похотливым взглядом, каким одаривают женщины прикованных к кровати обнажённых красавцев. Оглядевшись, она плавно и театрально прильнула к груди одного из присутствующих и игриво продолжила. - Ты разбиваешь моё хрупкое сердце! Её ручка плавно касается мужской груди и бессильно сползает вниз, демонстрируя появившуюся из ниоткуда зияющую дыру в торсе облапанного "счастливчика". Практически все присутствующие были явно заворожены фокусом... все, кроме мотоциклиста. Последний с остервенением долбанул ещё державшего его за плечо мужика по ноге, заставив её с заглушенным музыкой хрустом неестественно изогнуться. Не успела его жертва закричать, как мотоциклист отбросил биту и резко вонзил свои большие пальцы несчастному в только раскрывшуюся глотку, плавно сминая чистой физической силой крепкую голову вместе с хребтом.

??? [Художник]

Сквозь столь громкую музыку было практически не слышно, как в отдалённой комнате взревела бензопила и послышались крики...

Тусовка Художников началась.

------

"Музыкальное сопровождение - Something Sinister Awaits You"

Лужи крови. Куски плоти. Кости. Глаза. Потроха. Всё покоилось под ногами Джеки. Музыка продолжала играть, но крики стихли. Все, кто был в сознании - мёртв. Художники перешли к "десерту". Очередной визг. Разрывающая грудную клетку пила выдирала очередную жертву из царства Морфея в этот кошмар наяву. Еле слышимый хруст. Выбили запертую дверь. Ещё две будущие жертвы. Пустые шприцы. Джеки стояла и смотрела издалека в дверной проём, наблюдая картину Судного Дня: море страданий и крови окружают маленький островок удовольствия. Удовольствия, что разрушит жизни своих жертв совсем скоро.

Ричи стащили на пол. Избранный Художник достал свой шприц. На руке парня появился новый след от укола. Мотоциклист встаёт с битой над головой парниши. Художники держат жертву по рукам и ногам. Ричи приходит в себя. Хлёсткий удар. За ним следует треск. Нос сломан, кровь течёт рекой, парень визжит от боли. Ещё один удар. Мотоциклист бьёт сильно, но мучения жертвы своей прерывать не хочет. Продолжает бить. Не торопится. Растягивает удовольствие. Избранный тем временем внимательно осматривает соседку.

- С пацаном развлекайтесь, а деваху пока что не трогайте. На неё могут быть особые планы. И ты, - подзывает он бирюзововолосую. - Иди со мной, поучаствуешь в разговоре.

Не похоже, что женщина была против. Вместе, эта пара Художников направилась к Джеки, что несколько скучающе любовалась кровавой картиной с самых различных ракурсов.

- В той комнате девчонка из семейства Кэнрок.

Что демиург, что бирюзововолосая женщина взглянули на Избранного с выражением, преисполненного несколько разочарованного, почти безразличного, удивления.

- Мне о чём-то должна говорить эта фамилия?

На лице Избранного появилась жестокая холодная змеиная улыбка.

- Помните нашу звёздочку? Ту, что творчеством своим торговать решила. - на этих словах лица женщин уже встрепенулись. - Так вот, по душу Кэнроков её и отправили.

Джеки задумалась, а Художница насупилась и произнесла:

- И какое нам дело до этого недо-Художника, торгующего своим ремеслом, а? Точнее, до его жертв? Предлагаешь девку убить до того, как это сделает наша "звёздочка"?

- Нет, - неожиданно прервала поток мыслей Джеки. - "Звездочка"-то по душу её родителей отправится... А ты молодец, у меня появилась идея... - теперь зловещая улыбка появилась уже на лице демиурга; она повернулась к собеседнице. - Что же, посмотрим, что возьмёт верх: Искусство настоящее или же Искусство продажное!

------

"Музыкальное сопровождение - Embers"

Языки пламени пожирали стены, а дым заполнял всё вокруг, обходя лишь одну комнату. Комнату, разукрашенную кровью и мертвыми телами - единственными гостями этого места, за исключением юной Кэнрок. Часть тусовщиков вместе с Ричи, словно разодранные марионетки, сидели на кроватях, наблюдая неживым взглядом за лежащей на полу девчонкой. Последнюю ждало новое мини-представление. Новое мини-шоу. Черная энергия заструилась по телу "Ричи", проникая в девчонку, дабы ненадолго освободить её от жёстких цепей дурмана.

Тела шевелились. Тела медленно дышали, вперив взгляд того, что осталось от их глаз, в Шейлину. Изуродованные, неживые, но почему-то дышащие. Почему-то молчащие. Стояла тишина, прерываемая треском всепожирающего пламени и мерного хаотичного дыхания. А дурман должен был всё ещё оказывать на девчонку неестественно успокаивающий, седативный, эффект. И тут, среди треска и громкого дыхания, прорезался голос Ричи - такой, каким он и был до его кончины.

- Зашибись, да? - произнесло знакомым голосом тело с размозжённым до неузнаваемости лицом. - Я же говорил: крышесносная вещь!

"Ричи", неестественно подёргиваясь, встал. Подошёл. Приложил свои руки к алой каше заместо головы. Вдавил.

- Жалко, что мне её не собрать обратно. Крыша, Шейлина. Я её потерял... А ты? Потеряла ли её ты?

Пальцы начали спастически вонзаться в плоть собственного лица, словно с хрустом выдирая что-то из него. За хрустом хруст, а вместе с ним показывается что-то... неестественное. Что-то невнятное. Куча кровавых волосинок. Раз за разом. С них стекает кровь, обнажая сокрытый ей жёлтый цвет. Хруст. Показались чёрные, как бусины глаза. Хруст. А за ними - клюв. Разодранное месиво на глазах превращалось в голову жёлтой птицы. Хруст прекратился. А вместе с ним и нечестивое превращение. Немигающий неживой взгляд птичьих глаз пронзал юную Кэнрок под аккомпанемент мерного дыхания и треска тлеющих стен, а магия сознания не давала ей возможности ни отвернуться, ни потерять сознания.

- Взгляни, как под действием столь сладострастно-манящего дурмана сгорает твой мир, маленькая Кэнрок, - от голоса Ричи не осталось и следа; на смену ему пришёл угрожающе-шипящий бас. - Это пламя уже поглощает всё: друзей, знакомых, семью... Твоё прошлое, твоё настоящее... И поглотит оно куда больше... Скажи же мне, маленькая Кэнрок, нравится ли тебе твоя беспомощность? Желаешь ли ты так и предать себя и будущее своё огню? Или же ты жаждешь, чтоб это пламя обошло тебя стороной?.. Обошло тебя стороной... даже если бы это означало, что оно настигнет кого-то вместо тебя? Если ты жаждешь этого, просто скажи... просто возьми мою руку...

Демон с птичьим лицом плавно протягивает девушке свою руку...

-...и я уведу тебя отсюда.

И тут мертвецы в возмущении своём начали злостно впиваться своими конечностями и тем, что от них осталось, в плечи, спину и лицо демона с птичьей головой, словно пытаясь оттащить неколебимого атланта, сдерживающего их, подобно небосводу.

- Не бери его руку... - знакомым голосом произносит одно из тел.

- Да кому оно надо... - знакомым голосом произносит другое.

- Да само как-нибудь выйдет...

- Оставайся...

- Оставайся с нами...

- Тусовка...

- Тусовка только начинается...

И лишь треск пламени, раздирающего тело этого дома, прерывал безумную какофонию загробных голосов.

[Шейлина]

Глаза сонно приоткрылись. Всё перед ними расплывалось, словно девушке залили воду, но не промокнули. Она под водой? Глубокий вдох. Нет, в лёгких воздух, так что она не под водой, а у себя в комнате. Или куда она там уходила? И с кем? А что было-то, кстати? Шейлина медленно моргнула и некоторое время лежала с закрытыми глазами, пытаясь уснуть обратно. Она чувствовала тяжесть в голове, ломоту в костях, сонливость, но уснуть не получалось.

Склонив голову набок, продолжая валяться на полу, Лина оглядела стены почти неживым взглядом, мало что соображающим. Она скользила взглядом по стенам, а потом повернула голову и смотрела перед собой, то есть на потолок. Всё продолжало плясать ходуном и плавать. Потолок превратился в бежевого цвета море. Повернуть голову в другую сторону, наткнуться взглядом на кровать и нахмурить брови. Странно как-то. Она ведь на кровати была. Медленно и вяло привстав на локтях, девушка осмотрела пространство, до сих пор в упор не видя гостей и расквашенного в щи Ричи. Хмыкнула отстранённым тоном и снова легла на пол.

- Наверное, упала, - пустой взгляд и тот же нейтральный тон, словно это каждый день случается.

В стороне послышались шорохи, и таки пришлось снова поднять голову. Она тяжёлая, знаете ли! Такая свинцовая. Нет, титановая. Потому что титановые усилия прилагать приходилось, чтобы держать голову на шее, а шею ровно и прямо. Так ещё и крутить же приходится, чтобы осмотреть комнату, где она с Ричи уединилась, чтобы придаться запретному плоду. И вовсе не секс, а наркотики. Шейл так и не знала, что они друг другу вкололи, но штука вставила, конечно, будь здоров. До сих пор, вон как, штырит, что мерещатся какие-то странные люди. Мужик в мотоциклетном шлеме, бирюзовая девчушка и темноволосая женщина с располосованным лицом.

- Офигеть, до сих пор вставляет, - гоготнула брюнетка и закрыла глаза, полностью забив на факт присутствия посторонних и того, что она до сих пор валяется на полу. Зато для спины полезно, да. И он такой прохладный. Холодный ламинат касается затылка, путает волосы и сразу же согревается под теплом девушки, отогревая уже её. Как же плевать на всё на свете, но заставил уже присесть запах дыма и странный запах крови, которого, к слову, раньше не было.

Девушка шмыгнула носом, а потом принюхалась, потом долго разглядывала третьи лица по отдельности, пытаясь зацепиться взглядом за детали и особые приметы. Да они все, как одна особая примета, но в них всех было что-то общее: то ли аура, то ли запах, то внешние черты. Это было неуловимо, но в то же время так очевидно, что это начинало даже бесить упоротую девицу. Лина упёрлась спиной об стену, слегка ссутулившись и уложив руки промеж ног, которые расставила в разные стороны. Теперь она была больше похожа на тупенькую собачку, которая не понимает, что от неё хотят.

От раздумий и раздражения отвлёк знакомый, но немного другой голос. Шейл повернулась к источнику звуков и нахмурила брови, выслушивая речь о крышесносной вещи. Засмаковав эти слова, слегка причмокивая губами, ведь после наркотиков настаёт дикий сушняк, который то и дело, что хочется заглушить стаканом воды, Лина прикрыла глаза. Хоть воду для инъекций запивай, одно дело вода. А мысль соблазнительная, кстати, но что-то остановило от выполнения этого действия, хотя до разбитой ампулы с каплями водицы рукой подать, но это надо было тянуться через всю кровать, на которой лежал весь красный Ричи, который начинал неестествено вставать, словно марионетка под нити кукловода. Брюнетку вообще не смущало, что у него отсутствовало лицо, она и так не запоминала лиц, а тут только задачу облегчили, так как запоминать нечего.

- Ты чего туда намешал, дурила? У тебя крыша уехала в ебеня какие-то. Догонять теперь придётся. Или новую покупать, а у меня денег осталось лишь на еду. Родители должны закинуть на следующей неделе, так что сам выкручивайся, - спокойно произнесла девушка, не волнуясь по поводу своего внешнего вида. Кстати, надо проверить свою крышу, вдруг тоже уехала? – Посмотри мою крышу, а. Она тоже уехала или ещё на месте? – девица лениво подняла руки и начала трогать свою голову, аккуратно перебирая пальцами волосы, потом ощупала лицо. Вроде всё на месте. – Не-е-е, - довольно заулыбалась Шейлина, - моя на месте. Фух. А ты дурила. Прям Маша-Растеряша какая-то. Искать теперь придётся. В лес пойдём? А ты под кроватью смотрел? – и в достоверность своих слов Лина задрала покрывало, уложив её на кровать, где сидел какой-то человек, и заглянула под кровать. Конечно, там пусто. Лина с грустью вздохнула и села, облокачиваясь об кровать. – Ну, всё, пиздец, - хлопнула руками по коленям.

- А? – нахмурив брови, девушка повернулась в сторону Ричи, который начал нести какую-то лютую дичь. Что-то про прошлое и настоящее. Какой-то умный стал внезапно, а вроде до этого был дурак дураком, которому только наркоту и дай, да травой закурить. – Хуя у тебя крыша уехала. Ты сам понимаешь, что несёшь? – проморгавшись, произнесла Шейлина, чувствуя, как голова кружиться начала. Она грузно села на кровать и обхватила голову руками, умостив локти на коленях. Теперь ещё думать заставляют! Изверги! У неё и так голова чугунная какая-то, а тут ребусы подкатили внезапно. – Ты мне что-то другое дал, зараза. Я тоже хочу говорить, как невъебенный философ. Поделись дурью, ну. Не жадничай, - она отпустила голову из рук и развернулась. – А если я сама как огонь? Или хочу владеть им? Что надо делать?

Шейлина заторможенным и немного тупым взглядом, но в котором читался интерес, разглядывала перевоплощение Ричи в какую-то птицу. Попугай жёлтый с румяными щёчками. И название на языке вертится. А что, симпатичная птичка такая. Теперь ещё есть, собака, захотелось. Интересно, из Ричи с головой попугая вкусный шашлык получится? А это будет каннибализмом, или это всё-таки куриный шашлык?

- Ы, флабинго, - гоготнула девушка, пялясь на попугая с такой же тупой улыбкой.

Встав с кровати, девушка подошла к своему птичьему другу и долго смотрела на протянутую руку. И голоса какие-то странные. Ей же хочется есть, а тут шашлык собственной персоной. И сам шампур в виде руки подставляет. А тут ещё и огонь предлагают! Останется только найти угли и мангал, чтобы затеять закуску. Интересно, а те люди, рассиживающие свои задницы на кровати, присоединятся? А намерена ли Кэнрок делиться? Вроде родители учили делиться, но будучи единственным ребёнком в семье не приходилось делиться с кем-либо, кроме родителей. А была ли Шейл жадиной? Хм... Любопытно стало.

Треск пламени, который бил по ушам. Лина поморщилась и нахмурилась от этой звуковой облавы. Хотелось найти беруши и воткнуть их в уши, чтобы решать в тишине и спокойствии. И голоса посторонние. Девчонка смотрела-смотрела и медленно протянула руку, словно в нерешительности, а потом застыла в сантиметре от чужих ей пальцев. Закусив нижнюю губу до боли, Кэнрок перевела взгляд на попугая и смотрела на него исподлобья. И другие тела атаковали птичку. Птичку жалко... И по логике Шейлины она могла помочь Ричи с птичьей головой, если подаст руку. Она не хотела обжигаться и сгорать, но хотела чувствовать согревающее тепло. И тут просто вопросы напрашивались сами собой.

И всё же Шейлина положила свою ладошку в ладонь недоделанного куриного шашлыка.

[Джеки Магнус]

"Музыкальное сопровождение - Blizzard"

Подготовка сцены шла своим чередом. Все перетаскивали мертвецов, раскладывая их на кроватях. И тут, неожиданно, раздаётся голос. Невнятный голос девахи-Кэнрок.

- Наверное, упала.

Художники резко от неожиданности обернулись. Переглянулись. - Она что, бля, приходит в себя?! - с раздражением выкрикивает "Мотоциклист", чтоб чрез музыку его вообще возможно было услышать Художнице по соседству. - Может мне её долбануть разок, чтобы наверняка, а?! Бирюзовая прыснула. - Да-да, пацану нужен допинг, чтоб проснуться, а ей - чтоб уснуть! Не смеши меня! У этих сраных наркоманов всегда так!.. С болтовнёй я имею в виду! "Мотоциклист" молча посмотрел на неё и продолжил перетаскивать тела. - Офигеть, до сих пор вставляет, - гоготнула Кэнрок и закрыла глаза. А мужик на это лишь тяжело вздохнул. - Я, бля, ненавижу этих людей...

"Мотоциклист" [Художник]

------

"Музыкальное сопровождение - Embers"

Выступление шло полным ходом! Идеально было всё: сцена, атмосфера, игра!.. но вот зритель был какой-то... подозрительный? Да нет! Хугинн должен был ей препарат ввести, да магия своё дело делает!.. Но всё же! Что-то подсказывало: что-то идёт не так! И Джеки эту мысль... игнорировал! Шоу должно продолжаться не смотря ни на что!.. Даже если это "что" состояло из:

- Ы, флабинго.

Джеки стоял с протянутой рукой, раздумывая:

А не пустить ли мне девчонке шутки ради пулю в ногу, сделав её более похожей на сраного "флабинго"? Насколько это комично будет?

Но птичье лицо не выражало ничего. Оно и не могло ничего выражать - лишь смотреть осуждающе... Но вот, кажется в подкорке иссушенного наркотой ореха девочки, под одиозным названием "мозг", забрезжил лучик светлой мысли! Неужели это выступление было не зазря?! Неужели это шоу можно спасти от краха?! И вот! Девчонка кладет свою ручку в руку демурга! И в тот же миг их накрывает тьма, скрывая от глаз маленькой Кэнрок огонь, комнату, мертвецов и самого демиурга, погружая её обратно в дрёму!

------

"Музыкальное сопровождение - Magic Pipe"

Языки пламени продолжают громко трещать. Мертвецы вновь упали навзничь, но в этот раз уже рядом с наркоманкой. Джеки задумчиво смотрел на неё. Его голову не покидала мысль о том, что этот блин был комом. Но надежда не гасла - он ждал Художника.

- Ну как, Хугинн? - в нетерпении бросил демиург.

- У меня плохие новости, шэф, - отозвался Избранный Художник. - Похоже, что доза была мала. Может это из-за того, что Кэнрок - дракон; я в них не разбираюсь. И, в результате, не похоже, что она хоть что-то в самом деле смогла воспринять из произошедшего. Магнус угрюмо молчал и смотрел на девчонку, словно на незапланированный труп, от которого нужно избавляться. - Может... повторим? Дубль два? Хугинн задумчиво оглядел горящие стены. - Не думаю, что "сцена" доживёт до конца очередного дубля... На несколько секунд в комнате повисла тишина, прерываемая лишь треском. - Но, у меня есть и хорошие новости! - произносит Хугинн, на что демиург поднимает с девчонки свой преисполненный разочарования взгляд, а Избранный протягивает ему планшет. - Я всё как следует записал! Выглядит отменно! И не очень заметен огрех!.. Только б от голоса этой наркоманки избавиться, и будет отлично!

Хугинн [Избранный Художник]

- Ну, хоть что-то! - встрепенулся и одобрительно покивал демиург, просматривая запись.

Джеки и Хугинн с минуту стояли, пересматривали на планшете видео, записанное с разных ракурсов, и задумчиво кивали головой, пока вокруг них разгорался огонь.

И тут Художник решил прервать молчание.

- Огонь разгорается. Что с девчонкой-то делать будем?

Джеки равнодушно оторвался от планшета, свысока взглянул на обмякшее тело, после чего обратно уткнулся в планшет.

- Она же дракон?.. Они, разве, горят?..

На минуту повисло молчание, прерываемое лишь мерным стуком пальца демиурга по поверхности планшета. Магнус поднял взгляд на Хугинна, явно ожидая ответа. Но тот лишь пожал плечами.

- Хрен его знает! Она же дракон, а в драконах я не разбираюсь!

С секунд пять они молча смотрели друг на друга, после чего хором заржали.

- Эх, ладно, похер - придерживаемся плана и дальше.

------

"Музыкальное сопровождение - Black Rose"

Спустя неделю, о пожаре появилась заметка в "Конспирологическом Вестнике".

Абберат. Город Альдебар. Март 4968 года.
В результате неосторожности дом на Третьей Коалиционной улице был охвачен огнём. Мы опросили множество свидетелей и вот, что рассказывает об этом представитель пресс-службы местного отделения управления внутренних дел:

- По оперативным данным, в результате пожара заживо сгорело двадцать пять человек, среди которых находилось двадцать несовершеннолетних. Согласно имеющейся у нас информации, к совершению поджога по неосторожности мог быть причастен один из погибших подростков. На месте возможного преступления были также обнаружены улики, указывающие на то, что подростками принимались запрещённые вещества. Из группы несовершеннолетних нашим бравым пожарным удалось спасти лишь одну девочку, но засвидетельствовать последняя ничего не может по конфиденциальным причинам.

Также, согласно полученной нами информации из секретного источника в следственном управлении, смерть большей части жертв пожара наступила НЕ в результате пожара, но представители из следственного управления совместно с представителями внутренних дел решили замять дело и списать всех жертв на несчастный случай из-за недостаточного количества улик! Неужели налицо сговор ради повышения статистики раскрытых преступлений? Или же всё куда страшнее? Замешано ли и в этом деле таинственное "Хтоническое правительство"? Читайте в следующем выпуске! И знайте, Ваш верный слуга, А.Б.Сурдит, обязательно докопается до истины!

[Шейлина]

Всё как в тумане. С кем, что, зачем, когда и где - это всё унеслось в такие дебри незнания, что оставалось трясти головой, чтобы мысли вывалились наружу вместе со скелетами из шкафа. Оставалось пожимать плечами и смотреть на всё таким искренне тупым взглядом, что даже врачи разводили руками. Голова наливалась свинцом, она пульсировала в висках. Тело ватное, а взгляд замыленный. То ли от лекарств, то ли от оставшегося эффекта наркотиков перед глазами всё плыло, голоса звучали приглушённо, а свет бил так ярко, что хотелось попросить, чтобы его выключили. Но бред наркоманки никто не слушал.

Очнувшись уже через день в какой-то каморке, Шейлина по привычке держалась за голову и оглядывала стены. На психушку не похоже, смирительной рубашки не оказалось. Это не её дом. И не общага в том числе. Где оказалась девушка, оставалось только гадать. Предположений о месте нахождения не было вовсе. Голова пустая, мысли все улетучились. Решив про себя, что эта проблема может подождать до вечера или до конца дней, студентка положила голову обратно на подушку и хотела было закрыть глаза, как наткнулась взглядом на какую-то газету у прикроватной тумбочки. Продолжая лежать, брюнетка потянулась за новостями и развернула огромный рулет бумаги. Увы и ах, не туалетной.

Хмуря брови и вчитываясь в слова, Лина зажмурилась и проморгалась, затем снова начала читать с первого абзаца. В голове никак не укладывалось написанное. Какой дом? Какой поджог? Какие студенты? И говорили про какую-то выжившую девчушку. Кому-то несказанно повезло. И Шейл осенило. Она положила газету на колени и ошарашенно смотрела в одну точку. Это был не сон? Но всё казалось таким... сказочным. Нереалистичным. Воспоминания ускользали сквозь разум наркоманки, оставляя за собой не очень приятный шлейф. Противный. Мерзкий. Тошнотворный. И это отвечало на вопрос, почему её волосы пахли гарью, а на одежде пятна крови. До этого времени Шейл готова была поклясться, что это краска или она сама где-то умудрилась ушибиться или порезаться. В конце концов они друг другу шприцы кололи, вот и пятна крови появились. Удрученно вздыхая, девушка бросила газету на пол, зарылась под одеяло, как единственное убежище от наружного мира, и попыталась уснуть. Она закрыла глаза и провалилась в сон без миражей.

Из больницы выписали. Из колледжа, к счастью Лины и на удивление прочих, не отчислили. В конце концов родители оказались состоятельными людьми, обеспечивающими беззаботную жизнь. Казалось бы, после того происшествия девушка должна была бросить наркотики, курево и алкоголь, должна перестать общаться с торчками и прочими сомнительными типами. Увы и ах, обстоятельства дали обратный эффект.

Шейлина испытывала дикую ломку. Её начинало трясти. Стала раздражительной. Концентрация провалилась к недрам земли, учёба снова начала скатываться по наклонной в какие-то тартарары. Ничего не хотелось. Не хотелось есть. Не хотелось пить. Не хотелось спать. Её тошнило, мутило. Голова не соображала, а реальность словно стала искажённой. Шейлина начала сомневаться в действительности и достоверности всего происходящего вокруг неё. Хотелось просто подойти к первому встречному и плюнуть ему в лицо, чтобы посмотреть на реакцию и убедиться в том, что всё по-настоящему. Но сил не было даже харкаться.

Словно зомби, безмозглая кукла, Лина шаталась по улицам без какой-либо цели. Она много времени проводила или в переулках, или у себя в комнате, которую выделил колледж после несчастного случая. Сонливость, вялость и слабость стали постоянными её спутниками. Под глазами появились синяки. Лицо похудело, походка стала шаткой. Её мотало из стороны в сторону. Хотелось плюнуть на всё. В какие-то моменты девушка жалела, что не оказалась одной из погибших. Не хотелось жить, но и руки на себя поднимать не было никакого желания. Она убивала себя изнутри долго, изнурительно. Организм медленно, но верно исчерпывал свои силы.

Толчок к возвращению в жизнь была следующая весть, которая прозвучала по телевизору. Лина не страдала любовью к телевидению, но взгляд совершенно случайно зацепился за знакомые пейзажи и образы. И толчок превратился в пинок, а пинок стал крепким хватом за шкирку, выбрасывающим как котёнка за дверь. Шейл не верила своим ушам и глазам. На экране маячили образы сгоревшего дома. В новостях говорили о двух погибших. И фамилия жертв ударила по голове, как булавой, дурманя и кружа голову. Кэнрок... Не может быть...

Девушка медленно опустилась на стул и положила руки на колени, уткнувшись лицом в ладони. Родителей больше нет. Дом сгорел. Денег больше никто не отправит. Ей что, придётся учиться и получать стипендию, как какой-то нищеброд? А до этого сколько раз и времени девушка сорила этими деньгами и покупала себе траву и дорогую наркоту, чтобы "вставило крепче"? Ей не верилось во всё сказанное и увиденное. Появилось желание стартануть к родителям и вломиться в дом с ноги, крича и круша всё на своём пути. Чтобы сказать предкам, что это не смешная шутка. Она избалована? Да. Вполне.

Лина смотрела в точку и поняла, что даже не испытывает скорби по маме с папой, а они ведь обеспечивали её на протяжении этих восемнадцати лет. Подкидывали на карманные расходы, но ни разу даже не звонили и не писали сообщений, не спрашивали, как у их дочери дела. Доверяли? Было плевать? И фиг теперь узнаешь ведь, что они на самом деле испытывали к своей единственной дочке. А сама дщерь не знала, что испытывала к ныне канувшим в лету "шнуркам". Умерли и умерли. Хрен с ними. Или таки не хрен? Шейлина не знала, как реагировать. А как обычно реагируют? Вроде бы плачут. Но глаза суше пустыни. Ни одной слезинки. Взгляд пустой. Стеклянный взор устремился на телевизор. Девушка встала со стула и выключила телевизор. Она отправилась к себе в комнату. Надо поспать...

Два года прошли очень странно. Приходилось учиться и ходить на нудные лекции. Иногда попадались интересные предметы. И именно сейчас Шейлина поняла, что учится на авиамоторного механика. Иногда катались на ракетные установки, в аэропорты на практику, и студентам даже проводили практику по космическим кораблям. Вроде как должно быть интересно и увлекательно, но Лину ничего не интересовало в этой жизни.

Она зубрила днями напролёт лекции, шерстила библиотеки и ковырялась в интернете сутки напролёт, чтобы узнать больше, чем нужно. Девушка выучивала учебники и методички на несколько лекций вперёд, чтобы в случае чего не отставать. Да, она быстро выбила себе двойную стипендию за успеваемость. Шейл получала социальную стипендию по причине потери кормильца. Она считала каждую копейку, экономила. Отказывала себе в удовольствии сходить куда-нибудь. Так она переключилась с наркоты и травы на простые дешёвые сигареты, чтобы хоть как-то заглушать ломку.

Наркоманы, с которыми девушка до этого времени общалась, отвернулись от неё, называя зубрилой, книжным червём, занудой. Они начали игнорировать её, а иногда даже гнобили и угрожали сдать её полиции, если снова заявится на их территории. Это были престранные два года учёбы, но впереди было ещё столько же, чтобы осознать всю тленность бытия. Не до депрессии как-то было. Нужно было учиться, чтобы получить выплату. Её знания оплачивались, а вот истраченные нервы и иногда искалеченные руки и ноги - нет.

В очередной раз, возвращаясь с пар в общежитие, Шейлина пересеклась со своими знакомыми из тёмного прошлого. Они загородили дорогу и начала припоминать свою угрозу. У Лины просто не было сил и настроения в тот момент как-то с ними притираться и идти на разборки. Что уж там говорить про драки, когда их трое да с ножами-бабочками, а она простая девушка с сумкой на плече с тетрадками и учебниками? Она бы не смогла им просто физически что-нибудь противопоставить, разве что терминологическим словарём леща прописать для профилактики. Позвать на чашку чая, чтобы всё обсудить? Кэнрок прекрасно знала наркоманов и их способности ради наживы, заначки, очередной дозы. Она не виновата, что её колледж оказался на территории этих торчков. Да и не факт, что другие наркоманы могли бы пропустить своего бывшего "коллегу" восвояси. Они, наверняка, думали, что студентка припрятала нычку на чёрный день, чтобы швырнуться втихаря. Но в доказательство своих уже слов, что она завязала, показала полупустую пачку сигарет. Те громко ей в лицо рассмеялись. Хотелось бы тоже отсмеяться да пойти по своим делам, но такой ответ, увы и ах, наркоманов не устроил.

Увы, потому что пришлось драться. Скинуть с себя сумку и вступить в бой, в котором студентка первое время пыталась отбиваться и обороняться. Её изувечили и испинали. Разбили нос, губу. Кофту и брюки порвали всей поножовщиной. Ах, лишь по той причине, что под таким натиском стресса Шейлина смогла дать отпор сквозь боль, кровь и слёзы. Мозг резко отключился, болевые ощущения притупились. А зрение приобрело другой спектр. И прилив адреналина, который это всё порешал. Руки и ноги внезапно покрылись чёрной чешуёй с острыми когтями, а на ногах так вообще появился крупный серповидный коготь, которым можно разорвать тело любого хумана поблизости.

Её лицо и одежда в крови. Частое сердцебиение, казалось бы, разорвёт грудину. Дыхание стало тяжёлым. Голова гудела. И зрение вернулось к обычному. Дракон чисто не понимала, что произошло, но увидела перед собой израненных нариков, хрипящих, лежащих и истекающих кровью. Могла ли восемнадцатилетняя девчушка поверить в то, что это сделала она? Конечно, разумеется, нет. Лина и не верила.

Она опасливо оглянулась по сторонам, схватила свою сумку и свалила куда подальше от места преступления. Брюнетка бежала, куда глаза глядят. Она ловила на себе странные взгляды прохожих. Кто-то тянулся к телефону, кто-то шептался. Шейл завернула за угол и уселась в тёмном углу. Она смотрела на свои руки, залитые кровью, и не могла сдержать слёз. Слёзы катились не каплями, а лились ручьём по её щекам и капали с подбородка на колени. Шейлина сжалась в комок, подобрав к себе колени, положила руки и уткнулась лицом. Её плечи дрожали. Девушка вся дрожала.

[Джеки Магнус]

"Мама, у меня монстр под кроватью!"

Знаменитая многим фраза маленьких детей. Плод богатого воображения. Причуды ума, порождающие в мире, лишённом страха, новые причины для боязни. Люди вырастают и постепенно забывают о таких вещах. Но вот, одним прекрасным утром, обычному офисному клерку средних лет пришлось вновь столкнуться со страхом детства.

День. Мужчина в свой выходной проснулся в кровати своей, как ни в чём не бывало. Но что-то ему показалось странным. Что-то было не так. Кровать была не столь неудобна, как обычно. Она стала ещё неудобнее. Спросонья, человек решил заглянуть под кровать... и увидел тело. Тело в чёрном костюме. Тело с желтой пернатой головой. Черная энергия струилась по нему. Тело воспряло. Жёлтая голова повернулась, показав свои бездонные чёрные глаза и острый клюв. Повисла тишина.

"Музыкальное сопровождение - Helvetica Standard"

- Я знал, что этот день настанет... - произнёс мужчина с тяжелым вздохом.

- О, ты меня нашёл! - бодро и радостно ему ответил попугаемужик. - И даже не удивлён!

Мужчина устало взглянул на него.

- Кофе будешь?

- Конечно! С радостью!

...

Клерк заваривает кофе. Готовит еду. Попугаемужик сидит за столом. Кивает головой из стороны в сторону. Попеременно дрыгает ногами. Как ребёнок. Напевает под нос песенку. Клерк вздыхает. И с ним эта история приключилась. Какая-то напасть! Как снегири, забродивших ягод переевшие. Только попугаи. Под кроватью. С кем не бывает? Вот с ним бывает. И друга его друга бывает. Да и вообще, где-то он читал об этом.

Кофе заварен. Еда готова. Сидит с мужиком. Незнакомым. Едят. Пьют. Поели. Попили.

- Ладно, давай. Мне на работу скоро идти надо.

- Хорошо, - отвечает попугаемужик. - Спасибо за гостеприимство...

Попугаемужик запнулся. Словно имя вспоминает.

- Боб. Меня зовут Боб.

- Спасибо, Боб! Ты меня выручил, Боб! Может ещё увидимся, Боб!

- Нет, давай ты в следующий раз к соседу лучше нагрянешь? У него кофемашина хорошая.

- Договорились, Боб!

Попугай ушёл. Боб пошёл в ванную. Остановился. Огляделся. Задумался.

- ...погоди, что?.. Какого хрена? Что сейчас произошло?

"Музыкальное сопровождение - Sun"

Джеки покинул квартиру клерка и направился... наверх? На крышу? Пожалуй, что да. Демиург не хотел убегать от потенциального преследователя, особенно, когда у него трещала голова. Но вот выйти на крышу, подышать свежим воздухом - всегда пожалуйста! Заодно можно будет полюбоваться местом, в которое его занесло очередное злоупотребление "богоубийственных" веществ. Интересно, на какой планете демиург на этот раз очутился? Можно же будет взглянуть на антураж города и гадать!.. И вот, выход на крышу сделан так, словно это тоже парадный вход. В городе водится немало летающих существ? Алькор?

Свежий ветерок обдувал птичьи перья, а Архей на небосводе приятно и мягко их грел. С такой высоты окрестности просматривались, как на ладони... Интересного, правда, было мало. Люди в большинстве своём просто сновали туда-сюда. Кто-то просто гулял. Кто-то выгуливал собаку. А где-то в другой стороне картина разворачивалась хоть и скучная, но всё же интереснее бродячего люда: какие-то гопники приставали к девушке. Небольшое искривление хрусталика, и действо зримо, как в кино. Деваха зачем-то протягивает... пачку сигарет? Они попросили прикурить? Гопники заржали - похоже, что да. Ограбить девчонку явно собрались. А последняя ещё и драться вознамерилась против мужиков с ножами! Безумие! Будь Джеки героем каким - вмешался бы. Но героем быть - довольно скучное и безыдейное занятие...

Девушку чудом не зарезали. Избили, запинали, чуть покромсали одежду... На это было больно смотреть! Так и хотелось туда прилететь, всем надавать по щам, а после - показать на девчонке, как с ножами обращаться надо! Не гопники, а стадо инвалидов!.. И тут - неожиданное зрелище! Джеки уже приходилось такое видеть! Девчушка-то оказалась, судя по всему, драконом! Эти преобразования, эти когти и это восхитительное море крови! Ох уж этот первый раз! Всегда грубый! Всегда неловкий! Неуютный!... Но живой! Душа и сердце, чёрные, как смоль, так и рвались петь!

"Оригинал песни, без перевода"

День и ночь
Ищу пути, но его нет.
Сомненья прочь.
Мне нужен след...

Начала петь Элира, словно приглашая Джеки присоединиться, а девушка, конечно же, уже в панике убежала с места свершённого преступления! Утро оказалось неожиданно прекрасным! Окрылённый столь небрежным зрелищем демиург решил отрастить из своей спины два новых, под цвет головы жёлтых, крыла, как у этнархов, взлетел и направился к месту бойни, начав подпевать своей спутнице!

Ведущий к небу, лишь к небу,
Что жаждет движенья,
Отдаваясь лишь гневу
Самосожженья!

Одна из жертв хрипела. Взгляд плыл. Но это не мешало ползти ему, цепляться за жизнь. Он не хотел умирать. Он искал спасения. Того, кто поможет. Кто вызовет скорую. И вот, в мольбе своей взгляд его воспрял к небу... и узрел бога... Но не того - ох, нет - совсем не того, которого бы ему хотелось. Существо в костюме, с головой птицы и жёлтыми крыльями, оперным женским в унисон с мужским голосами напевал песнь, от которой мерзнущую тушу погибающего человека вновь пробрала дрожь.

Здесь нет наживы, только раны.
И только боль, только боль, только боль
От жутких ран, коих на теле моём ноль!

Ноги демиурга коснулись земли. Магнус с любопытством взглянул на бледного несостоявшегося гопника, присел, закрыв крыльями своими от умирающего небосвод, и протянул руку. Вторя протянутой руке из рукава показывается новая, алая, как кровь, женская ручка, что плавно касается плеча умирающего.

Считай со мной: один, два, три
Ну сколько крови истечёт?

Взмах алой руки - и на месте плечевой артерии появился небольшой порез, из которого резким потоком засочилась ещё оставшаяся в теле кровь. После чего женская рука вновь пропала в рукаве.

Как скоро свет погасится внутри?
Как много человек умрёт?

Демиург поднялся, убрал в себя крылья, сделал пару шагов, схватил жертву за ногу и потащил её к месту бойни, закрашивая новой кровью ещё не успевший засохнуть предыдущий кровавый след, продолжая напевать вместе с Элирой:

Освещая тьму, не прекращай
И наше пламя распаляй
Ведь каждый миг, и я, и ты
Не далеки от смерти красоты!

Прогулявшись с тушкой до остальных тел, демиург расслабленно метнул несчастное полумертвое существо к остальным телам, после чего неспешно начал в воздухе, не прекращая петь, рисовать сигилы.

И если вздумал возомнить,
Что пощажу,
И если дашь мне победить,
Я не прощу.

Чёрная энергия проходит по телу Джеки и срываясь с него охватывает чёрным пламенем все улики: кровь, одежды, тела...

Не пощажу, не пощажу!
Столь славную игру
Я не прощу.

"Музыкальное сопровождение - Between Two Worlds"

Демиург неспешно прогуливался вслед за сбежавшей женщиной, смотря по сторонам и уже насвистывая, а не напевая, песенку. С птичьей головой осматриваться было довольно несложно - даже крутить головой не приходилось. Сталкиваться с чужим опытом первого убийства Джеки приходилось не впервой - ему уже доводилось преследовать таких убийц, пускай даже и "случайных". Он хоть их и не понимал, но знал, словно по методичке, как они думают, что делают, куда смотрят, что ищут. Также думать, также смотреть, также искать - для существа прожившего слишком много лет это нетрудно. Но зачем ему это? Ему интересно было знать художественный потенциал! Он обязан был знать! Первый шаг на этой стезе - самый важный! Лишь по нему можно понять, существует ли наклонность к этому виду искусства или нет!

И вот, этот самый тёмный уголок. Место, где можно спрятаться от чужих глаз. Насвистывание прекратилось. Девчонка сжалась в комок, словно котёнок, а не дракон, устроивший бойню. Можно было почти поверить, что вся кровь на ней появилась откуда угодно ещё, но не от убийства, совершенного в приступе ярости. Одним словом, милая картина. А вокруг - никого.

- И каковы твои ощущения, маленький дракон? - мягким мужским баритоном негромко произнёс мужик с головой попугая, стоя к женщине боком, взирая на неё лишь одной половиной птичьего лица. - Было ли тебе приятно убивать этих жалких червей?

Кубы 1

Кубы 2

[Шейлина]

Недаром говорят, что сжалась в маленький комочек. Казалось, что ещё немного, и Лина невольно откроет своим сжатием чёрную дыру, которая будет всасывать её и всё в округе, всё поблизости. Настолько девушке хотелось исчезнуть с лица земли. Она приподняла свою голову и снова посмотрела на свои грязные руки. Грязные во всех смыслах этого слова. Осквернённые. Кровавые и окровавленные. Под ногтями сгустки засохшей алой жижи, которая липла к пальцам и портила весь вид маникюра. Чудище, как она себя в мыслях назвала, поспешно начала вытирать руки от всей срамоты, которую можно было увидеть. Достала из сумки влажные салфетки и начала яростно вытирать кожу, оттирать, начищать. Кожа начала зудеть, болеть и краснеть. Шейл себя не контролировала. И как только поняла, что это не смоет от неё весь срам прошедшего события, что о ней, возможно, напишут в газетах, расскажут по новостям, выловят, посадят... Исключат из колледжа. Определённо. Она станет не только нищей сиротой, но и беспризорницей. Хотя когда она была в обратном случае? Она всегда ею была. И останется.

Выбросив куда-то в противоположный угол испачканную салфетку, Лина снова залила слезами свою изорванную блузку и уткнулась в локти, подбирая к себе плотнее ноги. Стать максимально незаметной. Максимально тихой. Пропасть из виду. Пропасть без вести. Именно этого хотелось на данный момент. Вот бы провалиться сквозь землю... И много-много подобных крылатых выражений и просто фраз летало в голове. Приходилось плакать очень тихо, чтобы не привлекать к себе внимания. Буквально давиться слезами и своим рёвом. Из уст то и дело, что срывались немного писклявый всхлип, тихий скулёж или его аналог. Шейл сжала пальцы в кулак, захватывая ошмётки ткани брюк и жмуря глаза. Сцепила зубы. Плечи продолжали дёргаться в такт тихого плача, а тело в целом дрожать от нахлынувших эмоций. Их было через край. А сдерживать не было никаких сил.

Громко шмыгнув носом, девушка поднесла локоть к лицу, закрывая нос, чтобы сопли стекали именно на ткань, а та в свою очередь впитывала их. Наматывать на кулак свои же сопли не было желания. Во рту уже пересохло. Стоило через какое-то время успокоиться, так Кэнрок услышала свист. Приближающийся. И шаги... Её нашли... Её разоблачили... Сейчас Лину повяжут и кинут за решётку, как обычного убийцу. Или поместят в изолятор, как особо опасного преступника. Только стоило появиться этим мыслям в голове, так Шейл снова зажмурила глаза и начала плакать, давясь слезами. Глотка уже болела от напряжения голосовых связок. Приходилось себя сдерживать, чтобы не превратить тихие всхлипы в более громкие. Но свист прекратился. И кто-то встал рядом с ней. Сердце пропустило удар. Девушке показалось, что она даже перестала дышать. Она открыла глаза и смотрела в одну точку.

Он с ней... заговорил? И в этом тоне не было ничего осуждающего. Не было критики. Студентку не отчитывали, не ругали. Она боялась поднять голову, но следующий вопрос заставил всё же это сделать. Маленький дракон, как её назвал незнакомец, взглянула покрасневшими глазами. И взгляд загнанной лани стал не несчастным, а испуганным. Глаза округлились.

Лучше бы она не смотрела...

Перед глазами всплыли те образы. Друг. Наркота. Она уснула. Уснула! И видит прекрасный сон о каких-то людях. О своём друге, у которого появляется та же птичья голова. И слова о унесённой крыше. Она протягивает руку, и все образы меркнут. Но помнит запах дыма. Крики пожарных и спасателей. Её помещают в больницу. Это всё же не было сном... Она могла бы сказать, что это пришёл Ричи в той же маске с головой птицы. Но это был не он. Лина помнила, что все погибли, кроме неё. Всех поместили в чёрные мешки. Её хотели тоже сложить в мешок, как мертвеца, как девушка подала признаки жизни. Сильный кашель, невменяемая речь наркомана, пребывающего в экстазе.

Но это оказалось правдой...

- Я тебя помню... - прошептала Лина и медленно приподнялась на ноги, вжимаясь в стенку. Теперь хотелось стать частью здания. Слиться с его кирпичной кладкой. Стать бетоном. Или рекламной вывеской. Или объявлением о пропаже кота. Или каким-нибудь граффити, но никак не девушкой здесь и сейчас.

- Тот дом... Пожар... Ты был там... - руки задрожали. Ноги начали подкашиваться. Дракон продолжала говорить тихо. Шёпотом. Ей казалось, что она даже не говорит, а лишь шевелит губами. Настолько оказалось громким сердцебиение, что заглушало голос. Можно говорить и громче, но для чего и зачем? Шейл сейчас слишком напугана, чтобы повышать голос.

- ...приятно? – испуганный взгляд сменился на ошарашенный. Теперь Лина смотрела на человека с головой краснощёкого попугая так, словно тот спросил какую-то нелепицу. Хотя будь сейчас более мягкая обстановка, то и взгляд, и тон изменились бы. Стали бы теплее, чтобы проявить лояльность и терпимость глупому чудаку. Но данный чудак не был глупым. Его чудаком-то язык назвать не повернётся. Слишком всё реально и серьёзно.

И тут девушка задумалась. А было ли ей приятно на самом деле? Она через секунду готова была выкрикнуть, что нет. Ни в коем случае! Это убийство. Это грязный поступок. Это подло. И отвратительно. Боязливо поднять свои руки, повернуть к себе ладони и опустить голову, всматриваясь в морщинки на руках, отметины и царапины. Синяки. Под ногтями запёкшаяся кровь, свидетельствующая о своём эмоциональном порыве. А было ли это эмоцией? Она защищалась. Это превышение самообороны. И теперь встал вопрос. А было ли это защитой как таковой? Лина раскромсала недругов неосознанно. Глаза в тот момент застелила кровавая пелена во всех смыслах. Дракон снова остановила глаза на своём внешнем виде. На блузке пятна крови. Джинсы измазаны. А можно ли это назвать местью? Возмездием?

Пришло осознание, что недругов-то уже и нет. Её никто не будет избивать. Никто не будет гнобить и унижать. Теперь девушка сама сможет избивать. Но как это пробудить? Защищать слабых и таких же, как она сама. Избивать сильных. Или убивать? Говорят, что, убивая убийцу, ты не изменяешь количество убийц в мире. Шейлина медленно сползла спиной по стене, обратно усаживаясь на землю пятой точкой. Голова не соображала.

- Я... не знаю... - девушка опустила руки и не знала, что и как нужно отвечать. Но теперь она сможет постоять за себя. Только останется научиться контролировать свои силы. Взгляд начал бегать по округе. Шейлина увидела ботинки и брюки собеседника. Кэнрок посмотрела выше и потупила глаза на роже попугая. Теперь он не казался таким страшным. Эмоции затупились тоже. Восприятие мира в том числе. Теперь желтоголовый воспринимался как давний знакомый, который может помочь ответить на вопросы.

[Джеки Магнус]

"Музыкальное сопровождение - Endless"

Реакция девушки была весьма интересной. "Я тебя помню..." - слова, что нередко ласкали слух знаменитого - наверное уже в узких кругах - серийного убийцы. Девчонка, окровавленная, забавная, поднялась на ноги и вжалась в стенку, словно вновь родившийся ребёнок, боящийся открывшегося ему нового мира. Джеки же, осматривая её с головы до ног, повернулся к женщине и плавно, неспешным шагом, приблизился. На руках её плохо стёртая кровь, под ногтями уже запекшаяся, на блузке, на джинсах, немного на лице... Демиург плавно, неспешно, словно растягивая момент, вырисовывал в воздухе сигилы, вслушиваясь в слова и тщательно выискивая следы совершённого преступления.

- Тот дом... Пожар... Ты был там...

Дом? Пожар? Недавний - она же молода... О, да, я помню недавний пожар... Творческий вечер. Безвкусная бойня. Безвкусная, но принёсшая первые плоды. Приятный эксперимент, полезный... Но девушка, она говорит о нём? Её руки задрожали сильнее. Выжившая? Странно...

И тут Джеки осенило. Единственная несыгранная карта, которой, казалось, было не воспользоваться. Недостающий кусочек паззла, что успел быть и потерянным, и похороненным в душе... И та девушка была драконом.

- ...приятно? - по лицу девчонки прокатилась целая гамма эмоций.

Демиург не торопился дорисовывать сигил, не торопился применять заклинание, словно делая его сложнее, делая его аккуратнее и предоставляя женщине возможность как следует оценить пережитые эмоции, вспомнить их, взглянув на следы крови на одежде и ногтях, проникнуться ими настолько, насколько это возможно... И она задумалась. Начала перебирать свои чувства, подобно музыканту, перебирающего струны в поисках нужного звучания. А после... девушка уселась.

- Я... не знаю...

Казалось бы, на птичьем лице, не способном выражать эмоции, забрезжила улыбка; но то был клюв - он всегда выглядит так, словно обладатель его вечно улыбается. Но если б мог, Джеки сейчас бы тоже улыбался. Он понимал прекрасную суть ответа молодого дракона: если человек на этот вопрос не отвечает "нет", то он говорит "да", стыдливо скрываю правду за ширмой собственных мыслей, устоев и слов.

- Не говоришь "нет", значит, - мягко и ласково произносит мужчина с головой попугая; по рукам пробегают чёрные, как мгла, искры, сигил завершается, и демиург касается одежды девушки, в тот же момент наконец-то вспоминая её фамилию. - маленькая Кэнрок.

Чёрные искры побежали по одежде и телу молодого дракона, словно испаряя за собой следы грязи и крови. Пара мгновений, и девушка словно и не была до этого испачканной, словно и не была до этого в крови. Остались лишь синяки, ссадины и слёзы.

- И это хорошо, - после небольшой паузы продолжил демиург. - Это значит то, что ты хочешь быть честной с собой. И, как минимум, то, что тебя ещё не до конца отучили ценить свои желания и жизнь.

Джеки плавно, словно невзначай, оглянулся, повернув весь корпус и поправив пиджак, и повернулся вновь к собеседнице.

- Что, если я скажу тебе, что нет ни тел, ни крови, ни улик, ни какого-либо шантажирующего материала? Что об этом никто не узнает? Что у твоего, кхм, "действа" нет и не будет никаких последствий? - мужчина говорил очень спокойно, мягко и негромко. - Что тебя за это никто не накажет, так как так рассудили Творец, карма или же я?

Демиург хитро прищурился.

- У тебя возникнет соблазн повторить такое однажды, не так ли? - и тут мужчина негромко усмехнулся. - Тебе это пригодится, маленькая Кэнрок.

В руке Джеки образовался небольшой лист бумаги. С рисунком, на котором был изображён довольно необычный и сложный сигил.

- Возьми, - он протянул девушке листок. - Это сложная форма основного сигила от которого идут остальные формы. Он нужен для того, чтобы твоя опасная атакующая магия не касалась твоих же тела и одежды. Той одежды, которая на тебе сейчас, вплоть до нитки. Ты сама разберёшься, как он работает и как его улучшить - это ведь только основа принципа того, как заметать следы. Бери, маленький дракон, и я, возможно, отвечу на твои вопросы.

Кубы

[Шейлина]

Изначально Шейлина была честна с собой и перед другими. Она никогда не скрывала своего грязного прошлого, связанного на наркоте. Наркоторговля, заначки и поиск потенциальных клиентов, пока это не привело к тому, что в итоге и случилось. Не хотелось уже никуда бежать. Не хотелось даже руками двигать или перебирать пальцами выбившуюся нить из блузки. Ковырять свои же царапины со спёкшейся кровью. Хотелось просто вернуться в жизнь с родителями, но никого нет. Ни наследства, ни дома. Сирота без приданного. Любая другая девушка заплакала бы, но не Лина. У неё это всё очерствело. И чем дальше глубже в эти дебри, тем больше отсыхают какие-либо чувства. Ничего не хотелось. Но хотелось ли поддерживать контакт с этим странным человеком? Откуда он знает её фамилию? Откуда он вообще её знает? Откуда этот попугай свалился ей на голову? Может, он и спас её из того горящего дома? Но не чувствовалось радости от встречи. Больше ощущалось удивление, озадаченность и небольшой ступор. С обеих сторон. Может, со временем ответы на эти вопросы придут сами по себе.

Посыпались странные вопросы. О чём этот монстрюга вообще говорит? Никаких улик? Никакого материала? Никакой крови? Но там было четыре бездыханных тела! На земле лужи крови! И сейчас... Разглядывая свои уже очищенные от грязи и засохшей алой жижи руки и одежду, Шейлина впала в ступор. Это... как вообще? Но так казалось неправильным. Несправедливым. Нечестным. За все плохие деяния преступники должны понести наказание. Но это если судить не со своей колокольни, а с колокольни жертвы. Но те обидчики уже понесли наказание. Они мертвы, раскромсаны. Лина ошеломлена таким исходом событий и подняла взгляд на листок перед носом.

Громко и судорожно сглотнув, девушка приобрела задумчивые черты, неуверенные и сомневающиеся в себе. Но хотела бы она продолжать такие деяния? Она бы оказалась той же кармой плохишей, действующей исподтишка. Подкрадываться, убивать и исчезать, заметая за собой следы. Быть тенью. Но чего на самом деле хочется, как оказалось, дракону? Напрягшись и задумавшись о воплощении своих когтей, девушка нахмурила брови и обнажила свои чёрные, как смоль, чешуйки на руках, когти. Предплечья покрылись мелкой круглой гладкой чешуёй. Огладив их с трепетом и интересом подушечками пальцев, Кэнрок тяжело вздохнула. Прикрыла глаза, и полуморфа испарилась.

И девушка с молчаливым видом, словно ей не оставили выбора, аккуратно забрала листок с нарисованным символом на ней. Она долго всматривалась в сигил, что должен убирать улики и заметать следы на месте преступления, пока не перевела взгляд исподлобья на мужчину с головой попугая. Голова пустая, но в ней куча мыслей вертелась одновременно. Так и хотелось потом сказать, что вертела она это всё на одном месте, которого у неё нет.

- Но кто ты такой, чтобы решать за других? – отстранённо протянула дракон, и лицо приобрело более уверенные оттенки. Словно с приобретением этой бумажки, на которой может быть вовсе не руна «исчезновения шантажа», а какая-то «кнопка самоуничтожения», девушка переняла и самоуверенность. – Кто ты? Откуда ты меня знаешь? Как ты вообще узнал о моём существовании? Откуда у тебя сведения про мою фамилию? – лёгкие истеричные нотки проскальзывали в завышенном тоне голоса Шейлины, которая явно не знала, как ей реагировать на происходящее. Слишком много стресса за последнее время. Как бы тут вовсе коньки не отбросить на нервной почве. Но Кэнрок так просто не сдастся. Она будет идти до конца.

- Откуда ты вообще взялся? – отчаянно прошептала девушка, бессиленно глядя на несчастный листок бумаги. Брови сложились домиком, глаза начинало щипать. Первые слёзные дорожки проявились на её лице, а нос тихо и протяжно шмыгнув, втягивая со звуком воздух. Лина ощутила нарастающий ком в горле. – Как ты узнал, что это была именно я? Как ты узнал, что я прячусь именно здесь? Почему ты меня не наказываешь, а помогаешь? Почему?! – дракон подняла голову и вперилась своим заплаканным взглядом в попугая. Красные глаза, отекающее от плача лицо, набирающее красноту от едва сдерживаемых эмоций. А сдерживаемых ли?

Листок оставался в её пальцах, но в карман не убирался по тем или иным причинам. Если девушка уберёт сигил в кармашек, то примет условия чужой игры. Негласные правила. Негласное присоединение в секту преступников или вершителей справедливости. Но никто ничего не озвучивал, так что окончательный выбор оставался за Линой. Но сейчас ничего не хотелось решать. Хотелось снова свернуться комочком, сжаться до микроскопического размера, провалиться под землю, исчезнуть с лица земли. Но кто ей даст? Она уже в чьей-то игре, в которую вступила невольно и совершенно случайно.

[Джеки Магнус]

"Музыкальное сопровождение - The Shifting Mound (Movement V)"

И вот, молодая девушка безропотно берёт из демиуржьих рук листок. Листок, что может быть её первой ступенькой в познании магической вязи. Листок, что может однажды её спасти. Довольно недорогой, но очень полезный подарок - меньшее, что могло бы предложить божество не столь популярного вида искусства дракону, что так или иначе оказался в начале столь волнующего пути. Взгляд же девушки не стал особо задерживаться на этом листке, вновь наградив своим взором дарителя. Взором исподлобья.

- Но кто ты такой, чтобы решать за других?

Птичье лицо не было богато на эмоции - лишь глаза раскрылись пошире в неясном жесте удивления. Джеки за его долгую жизнь не раз приходилось слышать такой вопрос, но оттого он понятнее для него не становился. Природа этого вопроса, сам концепт, его породивший, был чужд демиургу.

- Кто ты? Откуда ты меня знаешь? Как ты вообще узнал о моём существовании? Откуда у тебя сведения про мою фамилию?

На птичьем лице хоть и застыла вечная "улыбка", описываемая изгибами клюва, но сейчас девушка могла почувствовать от неё... по-отечески нежную теплоту, словно слова её заставили незнакомца улыбнуться. Джеки хоть и не мог выражать красочные эмоции, но подобно тому, как телепатия имитировала речь, всё той же телепатией он имитировал для девушки образ той эмоции, что волею его должна была красоваться на пернатом лице.

- Откуда ты вообще взялся? Как ты узнал, что это была именно я? Как ты узнал, что я прячусь именно здесь? Почему ты меня не наказываешь, а помогаешь? Почему?!

На глазах молодого дракона появились слёзы. Демиург, не прекращая тепло "улыбаться", присел к девушке на одно колено, вытащил из внутреннего кармана пиджака чистый платок и протянул его ей.

- Меня зовут Джеки. Джеки Магнус, - мягко и ласково начал отвечать мужчина. - Ничего страшного, если тебе ни о чём не говорит моё имя - ты успеешь всё о нём узнать, торопиться ведь некуда... Знаю о тебе, маленькая Кэнрок, по чистой случайности. По воле Творца, так сказать. Знал же я изначально не о тебе, а о родителях твоих. А точнее о том, кто их убил.

Слова, что должны были отдать холодом, что должны были как-то по-особенному прозвучать, слова о смерти, убийстве, звучали так буднично, всё так же ласково и тепло, как звучало бы утешение со словами "не переживай, всё будет хорошо".

- Откуда я взялся?.. - задумчиво повторил вопрос мужчина. - Можешь не верить, но совершенно случайно был рядом, по своим делам. Заметил знакомое лицо, к которому приставали нехорошие люди. Знакомое лицо, которому нужна была помощь. Но не такая, какую обычно оказывают... ведь с негодяями ты же справилась сама, не так ли? Намного важнее было уберечь тебя от других негодяев, что могли решить, что умереть в той ситуации должна была именно ты. И осудить тебя за то, что ты решила жить.

Джеки сделал паузу. Встал. Вальяжно и неспешно отряхнул брюки. Снова взглянул на девушку и продолжил:

- Почему я должен тебя наказывать? Почему мне нужно кем-то быть, чтобы оправдать тебя? Чтобы принять тебя такой, какая ты есть, со всеми твоими достоинствами и недостатками? Всё потому, что ты - убийца? Потому, что за это тебя будут все бояться и ненавидеть? - демиург ласково усмехнулся. - Маленькая Кэнрок, не переживай, этих "всех" намного меньше, чем ты думаешь. В этом мире есть люди, что готовы поддержать тебя. И им для этого не нужна птичья голова на плечах. Если ты того пожелаешь, я могу однажды познакомить тебя с ними. Тебе не придётся ставить крест на прежней жизни. Просто вместе с ней начнётся новая, менее одинокая и более яркая, жизнь.

[Шейлина]

Элегантно и вежливо протянутый носовой платок, что принят также машинальным движением руки, как и листок с сигиллом. Шейлина смотрела на ткань, перебирая ту пальцами и теребя одну-единственную выбившуюся из шва ниточку. Дракон слушала слова, но мозг наотрез отказывался их принимать и как-то укладывать в голове. Слишком неординарная обстановка. Слишком много стресса. Слишком много всего навалилось на тоненькие плечики студентки. Всего лишь два года, и жизнь Шейл просто перевернулась вверх дном. Вот бы вернуться в то время, когда было достаточно топнуть ногой, а у тебя в руках сливочное мороженое в рожке. Или вафельный стаканчик шоколадного. Но этого уже не вернуть. Родителей не вернуть. Дома не вернуть тоже.

Стоило только о них подумать, так Лина вперилась взглядом себе под ноги, не моргая. Джеки знает об убийцах родителей? Но как? Как такое возможно? На слова о родителях у девушки чуть дёрнулись уши, словно кошка прислушивалась к шорохам. Хотелось бы спросить про это, но Кэнрок задумалась. Хочет ли она знать? Неуверенный взгляд загнанной в угол лани столкнулся с глазками Магнуса. Почему он такой мягкий? Его голос звучал слишком тепло и нежно, словно по-настоящему заботился. На мгновение появилось желание прижаться к груди мужчины и заплакать. Выплакать весь стресс, но он чужой. Шейлина не могла позволить себе такую слабину. Она уже начала выстраивать в самой себе своеобразный стержень. Но кому от этого легче?

Студентка снова опустила свой взгляд и шмыгнула носом, разглядывая платок. Вытерла нервным движением проступившие слёзы. Губы снова начали неоднозначно кривиться. Эмоций становилось через край. И хочется, и колется спросить про родителей. Всего лишь поднять глаза и задать вопрос: "Кто они?". Она не сомневалась, что Джеки поймёт, про что Лина говорит и про кого спрашивает. Только лишь надо подать голос, но в горле застыл ком, не позволяющий даже поднять язык для произношения слов. Что уж там говорить про озвучивание вопросов? Может, оно не так уж и было важно? Но если Шейлина узнает, то сможет отомстить. А смысл мстить за тех, кого, собственно, не любила? Да и их не вернуть. Ни богатств, ни наследства, ни дом, ни родителей. Ни-че-го.

– Почему я должна тебе верить? - возможно, этот вопрос прозвучал глупо в данной обстановке, учитывая, что пташка и так сказала, что ему можно и не верить. Если предлагают не верить, то надо и спросить про, собственно, веру в слова. Нет? Разве нет? Может, он скажет что-то дельное в своё оправдание?

Всё звучало и выглядело слишком хорошо. Слишком сказочно после всего случившегося. Он её защищает. Подбадривает. И будто даже одобряет её поступки. Но ведь на самом-то деле Шейл не сделала ничего плохого. Она защищалась. Превысила меры самообороны, это да. У неё не было выбора. Те парни оказались вооружены, а она простая девчушка. С тёмным прошлым. С грязным прошлым. Шейлина хочет исправления, но последующие события говорят об обратном. Ей словно дают шанс на исправление. Об этом рассуждать и думать можно очень и очень большое количество времени. Но почему на сердце так паршиво? Так тревожно?

Прозвучавшее слово ударило по ушам. Лина поморщилась. Убийца... Смертоносная. Смертельная. Палач. Преступница. Плохой человек. Все эти мысли крутятся в голове, затмевая слова Джеки Магнуса. Она не такая. И не хочет быть. Шейл хочет вершить правосудие и защищать таких же беззащитных, как она. Тех, кто подвергнётся нападению и натиску преступников. Но можно ли говорить о правосудии, когда распорядилась с чужими жизнями без на то полномочий? Но мысли о том, что её будут бояться, как-то странно тешили, успокаивали и внушали уверенность. Снова всё утыкается в единственный вопрос. Хочется ли?

– Но я уже поставила крест на своей жизни. Я... убийца, - всплакнула дракон. Лицо вновь начало кривиться в преддверии плача. - Смысл мне от яркой жизни, когда она будет в крови? В жертвах? В мертвецах? - шмыгнула носом. Она не в силах сдержать нахлынувшие эмоции. - Я боюсь. Боюсь, что меня схватят. Отправят в тюрьму... И обо мне будут говорить как о самой молодой преступнице, - из глаз потекли слёзы. К чёрту этот платок. К чёрту листок с пентаграммой. Смысл от них? Никакого! Просто дайте провалиться под землю и исчезнуть с лица земли. Шейлина тихо заплакала, давясь слезами, уткнувшись в локти на коленях. Лишь плечи дёргались от плача, шмыгание носом доносилось из-под зажатых рук. - Лучше бы я сгорела в тот день. Вместе с остальными, - прошептала девушка и зажмурила глаза. - Убей меня лучше. Прошу. Хочешь помочь? Так помоги мне помереть! - не поднимая головы и взгляда, начала просить и молить о собственной кончине брюнетка. ей это казалось куда надёжнее, чем вступить в чужую секту. Разум пока сопротивлялся принимать всё за настоящее. Это сон. Это всё сон. Нужно лишь проснуться. Захотеть этого.

– Почему ты меня не убил в тот день? В том доме? Почему я не сгорела с другими? - с заплаканными красными глазами спросила девушка, взглянув на Джеки. Здесь не было любопытства или другого праздного интереса. Именно отчаяние и желание со всем покончить. С собой в том числе.

[Джеки Магнус]

- Почему я должна тебе верить? - прозвучал, казалось бы, бессмысленный вопрос.

И вот началась сложнейшая для безэмпатийного демиурга стезя - чистейшие эмоции. Хотела ли девочка получить ответ на уже отвеченный вопрос? Или проговаривает она его вслух для себя? Джеки ничего не оставалось, кроме как угадывать сиюсекундные желания собеседницы. Желания, мимолётно вспыхивающие да столь же мимолётно гаснущие, подчинённые неочевидной ассоциативной логике. Одним словом: попробуй угадать! Конечно, можно сказать, что понять женщину сложно любому мужчине, но демиурга спасал хотя бы опыт.

И как мне на это ответить? - единственное, что знал Джеки наверняка: сейчас нельзя убеждать собеседника в том, что ещё не заслуживший доверия человек чего-то там заслужил.

- И не должна, - всё также мягко ответил мужчина. - Твоя вера подвластна лишь твоему желанию. И так ли важно то, почему я оказался здесь? Тем более, что придумать какую-то другую, правдоподобную да имеющую существенный вес, причину мне довольно непросто.

От взгляда демиурга не ускользнула и потеря интереса к его словам после слова "убийца". Хорошее слово. Сильное слово. Малышка Кэнрок была далеко не первой, кто терялся от осознания веса этого слова. И далеко не последней. Но это не мешало Джеки закончить свою речь, в призрачной надежде на то, что слова дошли до ушей собеседницы. Как и выжидать после, подобно змее, готовой броситься на свою жертвую, как последняя подставит свою шею.

- Но я уже поставила крест на своей жизни. Я... убийца. Смысл мне от яркой жизни, когда она будет в крови? В жертвах? В мертвецах?

Если б не голова попугая, то лицо Джеки неконтролируемо расплылось бы в улыбке, словно возвещая о желании сказать "В том и яркость жизни всей, дитя!"... Но демиург понимал, что девушка, увы, желала сейчас не столько ответов на все свои вопросы от него, сколько выговориться, сделать свой внутренний диалог внешним, быть услышанной и понятой. И поэтому он молчал. Слушал и молчал.

- Я боюсь. Боюсь, что меня схватят. Отправят в тюрьму... И обо мне будут говорить как о самой молодой преступнице.

И вот, слёзы. Оно надвигалось. Главный эмоциональный элемент, которому Джеки в древности учился подражать без устали - потеря психического равновесия. Сейчас будет пёстрый спектр эмоций и чувств, преисполненный словами, лишёнными какого-либо значения и смысла, кроме как ассоциативного! Самая главная азартная лотерея для безэмоционального психопата: понять, чего собеседник хочет по-настоящему, и дать ему это!

- Лучше бы я сгорела в тот день. Вместе с остальными, - раздался шёпот. - Убей меня лучше. Прошу. Хочешь помочь? Так помоги мне помереть!

Девушка не смотрела на мужчину. А Магнус был сосредоточен. Он прекрасно понимал, что эта просьба была фальшивкой. Самой настоящей фальшивкой. Её душа кричала и молила об ином.

- Почему ты меня не убил в тот день? В том доме? Почему я не сгорела с другими?

А вот тут уже демиург не знал, насколько осмысленными были эти вопросы. Она в самом деле хотела знать ответ? Или это была часть истерики?

Картина была собрана. Какая есть: несовершенная, неточная, неполная - всё как всегда. И что же делать? Как поступать? Что говорить? У Джеки даже секунды не было на размышления над этими вопросами - в его запасе был лишь один известный ему трюк в столь сложных ситуациях.

"Музыкальное сопровождение - The Shifting Mound (Movement V)"

Мужчина молча и нежно, со сверхъестественной лёгкостью, подхватил вжавшуюся девушку на руки, прижал её к себе и плавно опустился с ней на землю, прижавшись своей спиной к стене. Он не хотел её пугать - лишь своеобразно попытался дать маленькому зверьку чувство надёжности и безопасности. Поэтому он, сидя на грязном асфальте, разместил её на своих коленях, а не держал над землёй, укрыв её от окружавших невзгод своими руками. Он молчал, ничего не говорил - лишь нежно прижимал девчушку к своей груди, словно приглашая выплакаться.

[Шейлина]

Пожалуй, это в голове никак не укладывалось. Как ранее Шейл и думала, что всё слишком хорошо складывается. Возможно, кто-нибудь другой бы уже скрутил дракона за убийство людей, передал бы в руки жандармов, а те бы и составили протокол за совершение преступления. Девушка уже совершеннолетняя, так и ответственность понесёт в полной мере. Но осознавала ли это? Наверное, не до конца. Разум пребывал в лютейшем стрессе. А мысли то устаканивались, то в этом самом стакане становились целой бурей. И этот эмоциональный смерч переливался за край, когда уже и мимика брюнетки скакала от плача до равнодушия. И это выматывало. Студентка так не переживала от смерти родителей и сгоревшем доме, когда она в одну минуту осталась без приданного, наследства и оказалась сиротой. Хотя может ли совершеннолетний человек стать сиротой?

Почему Джеки такой добрый? Такой спокойный и терпеливый. Он слишком лояльный и терпимый к девушке, что поддавалась эмоциям и истерике. Шейлина себя никак не контролировала и не пыталась даже сдерживаться. Она и не сдерживалась. Говорила всё, что на уме. Ей, может, в наружном плане и хотелось быть одной, но внутри желала молчаливой поддержки и понимания, что нет её вины. А когда получает её от незнакомца с птичьей головой, то первой мыслью появляется фраза «Так какого хрена?!». Девушка металась из крайности в крайность. Она виновата, но нести ответственность за содеянное не хотела. Она принимала вину, но в то же время пыталась её отрицать. А когда встретила единомышленника, что так мягко с ней разговаривал, не плюнул на или в неё, то просто получала внутренне глодающее изумление. Внутри себя торговалась сама с собой же. Отрицала. Но принимать никак не желала. Это слишком сложно для молодого пылкого разума.

Плечи продолжали мелко трястись и дрожать, а плач длился очень тихим изливанием впечатлений. Первых и последних. Дракон жмурилась и закрывала лицо за своими локтями и руками, что лежали на коленях. Она сжималась в тот самый нервозный комок, котёнком сворачивалась в клубок. Внутри себя она думала, что Джеки махнёт рукой и уйдёт куда подальше, не желая больше бороться с женскими мыслями. Противопоставлять ей что-либо, пытаться уговорить в обратном. Как надеялась, что её оставят одну, так и боялась. Она готова была к этому исходу. И подсознательно провоцировала, чтобы Магнус свалил восвояси. Огрызалась. Говорила какую-то несуразицу, хамила и дерзила. Набиралась той храбрости, которая ей была не очень присуща. Показательно пыталась казаться смелой и самостоятельной, но красные глаза говорили об обратном.

Затихнув на какую-то минуту, Шейлина позволяла течь слезам по её щекам в беззвучном плаче. Когда заметила движение, то сердце провалилось куда-то вглубь грудины и словно пропустило удар. Стало страшно. Очень страшно. Если Джеки уйдёт, то, вполне вероятно, Лина вскочит и схватит его за рубашку, пиджак, чтобы задержать, будет умолять не оставлять её одну. В такие моменты гордость и принципы уходят в долгое пешее эротическое. Но и тут попугайный удивил.

Девушка замерла и боялась даже дышать, когда почувствовала, что её подхватывают на руки. Сейчас Джеки отведёт её в психиатрическую больницу... или в полицейский участок... И всё будет кончено. Да-да, именно так будет. Но становилось по-странному тепло. Её обнимают, прижимают и будто защищают от окружающего мира. Кэнрок снова ощутила, как глаза начинать щипать от переливающихся слёз и эмоций. Какая же она сентиментальная... Неуверенным движением Шейл обхватила руками шею Магнуса, обвивая её, как змея дерево. Прижалась послушным зверьком. Губы вновь задрожали, а пальцы начали перебирать грубую ткань пиджака, схватывая и удерживая. Она боялась одиночества в столь тяжёлый момент. Девушка боялась, что лишится поддержки. И такими вот хватками одежды в немой просьбе остаться и не уходить Шейлина оставалась неподвижной какое-то время. Утыкается носом в метафорическую жилетку и снова закрадывается в тихом плаче, не в силах справиться с давлением стресса. Подобно пятилетней девочке на коленях отца, Лина оставалась в этом положении, доверившись едва знакомому человеку.

[Джеки Магнус]

Девушка прижималась к груди, обвивала руками шею, тихо плакала... Милое и чарующее тёплое чувство должно было струиться в груди мужчины, что вместо этого отдавала мягким, но безжизненным и холодным бетоном с бьющимся сердцем в глубине. Демиург знал, что должен был чувствовать в этот момент: что-то мифическое, сказочное и для него совсем не существующее. Вместо пустоты в нём должно было теплиться нечто иное, великолепное... Но, увы, не было чувств, хоть как-то преображавших его существование. И не могло их быть.

Время для бессмертного существа, прожившего не первую тысячу лет, тянулось не особо долго. Джеки никуда не спешил, никуда не торопился. Он мог сидеть так с девчушкой столько, сколько ей было нужно. Демиург смотрел на неё и видел маленькую беззащитную птичку: её можно было выходить, дабы стала она большой и крепкой птицей, а можно было и просто, крепко, до хруста, сомкнуть объятья, ничего не оставив от существования бедной пичуги. Джеки хоть и не прельщала идея бессмысленного и беспощадного убийства прямо здесь и сейчас, но мысль эта также не была ему отвратна. Мужчина ласково погладил девушку по щеке, утирая её слёзы, и делал это не машинально, не бездушно, словно некий робот - нет, это выглядело до чудовищного живо, пугающе не отличимо от того, как оно должно быть по-настоящему. Скажи кто маленькому дракону, что теплится она сейчас в руках серийного убийцы, что способен прямо здесь и сейчас без лишней мысли в одночасье оборвать её жизнь - вопросы возникли бы к вменяемости говорившего.

Так прошла минута. Может две. Может десять. Может больше - Джеки не считал. Удивительно, но за всё время, пока они сидели так, практически никто не прошёл мимо этой парочки. А те, кто проходил, почему-то не обращал на них внимания. Выждав ещё немного и решив, что прошло достаточно времени, мужчина тихо и ласково произнёс:

- Ну как? Полегчало? Хочешь, побуду с тобой ещё. Или если хочешь побыть одна - могу провести тебя до дома.

Птичий глаз всматривался в лицо девушки, словно пытаясь отыскать в нём что-то.

- Если желаешь, могу оставить свой телефонный номер... - тут демиург достал из внутреннего кармана пиджака карточку из белого картона, на которой на глазах у Кэнрок начали проявляться цифры и подпись: "Джеки Магнус", словно на эдакой импровизированной визитке. - Можешь позвонить мне в любое время, и я приду, как смогу. А если будешь держать эту карточку при себе, то смогу прийти к тебе намного быстрее.

В левом верхнем углу карточки постепенно начал проступать замысловатый сигил, также постепенно, как до этого на ней появлялись надписи.

- Это "маячок". По нему я без лишних слов пойму, где тебя искать. Если не хочешь такой... "слежки", то могу его убрать.

[Шейлина]

Лине было всё равно на время. Оно и тянулось, как резина, и уходило беспощадно сквозь пальцы. Не хотелось возвращаться домой, как его позже назвал Джеки. На самом деле дракону на данный момент ничего не хотелось. В это же время хотелось очень многого, так как беспокойный разум просто не знал, как реагировать на всё происходящее и уже минувшее. Плечи переставали трястись, грудь подрагивать, а нос шмыгал не так громко. Глаза оставались бы на мокром месте, если бы попугайный человек не провёл пальцами по лицу, утирая мокрые дорожки. Так мягко, заботливо и осторожно, что как раз таки Шейлина почувствовала себя любимой дочкой и желанным дитём.

Она хоть и жила большую часть жизни с родителями, но их таковыми можно было назвать лишь условно. Они баловали, покупали одежду и еду, обеспечивали образованием, деньгами. Делали всё, чтобы их дочь ни в чём не нуждалась и, видимо, не надоедала. Предки отправили дочурку в колледж подальше от самих себя, чтобы спокойно выдохнуть, так как никаких звонков и сообщений от них не поступало. Лишь своевременно закидывали денег. Как учится? Как у неё дела? Чем питается? Тем было далеко всё равно и глубоко фиолетово. Сейчас именно так кажется девушке, что сейчас испытала ту самую ласку и заботу. Может, это и было притворством, но об этом не хотелось думать. Даже если это не по-настоящему, то пусть так и будет. Хоть и говорят, что горькая правда лучше сладкой лжи, но Шейл казалось иначе. Лучше лживая нежность, чем правдивое равнодушие. Не зря говорят, что равнодушие убивает и разбивает вдребезги. Сейчас же Лина оказалась расколотой от одного лишь ласкового прикосновения к себе.

– У меня нет дома. Общага, - шмыгнула носом голубоглазая и взглянула в птичьи глаза. Стал ли он ей другом или папой? Нет. Но однозначно хорошим знакомым. - Мой дом сгорел не так давно. Вместе с родителями, - да, мужчина говорил, что знает об убийце оных, но волновало ли это сейчас студентку? Нет. Определённо, нет. Что будет от знания? Их не вернуть. Можно было бы поинтересоваться, кто убийца, у Джеки, но хотелось ли это знать Лине? Не очень-то... Брюнетка взглянула на Магнуса и, видимо, думала, нужно ли узнать эти сведения. Вот она узнает, а что дальше? Они не оживут. А чувство мести и подавно не будет греть молодое беспокойное сердце. Хотелось ли девушке остановить таковой произвол по отношению к другим потенциальным "жертвам"? Она и сама не знала.

Кэнрок долго смотрела в глаза птичьей головы и думала. Она хоть и не думала, но всё же любопытство глодало изнутри. Словно нужно задать вопрос из чистого любопытства. На языке вертелся вопрос. И Лина не могла определиться с собственным желанием спросить. Она смотрела на Джеки, и было по ней видно, что не решалась что-то сказать. Или собиралась с мыслями. Но их развеяли очередные слова мужчины.

В руках оказался уже не сигил, а... визитка? Девушка опустила на картонку взгляд и невольно нахмурила брови. Она всматривалась в телефонный номер, что Магнус решил оставить своей потенциальной подопечной. Он собирается взять над ней опеку? Иметь с ней связь? И даже маячок для отслеживания оставил, чтобы можно было узнать местоположение дракона. Следить, контролировать и надзирать. Зачем ему это? Чего он хочет? Чего он добивается? С каждой секундой попугайный становился всё более загадочным, а его мотивы - непонятными.

– Почему ты мне помогаешь? - этот вопрос уже звучал, но Лина так и не получила на него ответ. Сейчас в более спокойном рассудке она сможет осознать истинные мотивы слов "опекуна". Она смотрела на визитку, гладила её пальцами освобождённых рук. Шейл заметно успокоилась. Стресс оставался, но состояние истерики уже прошло, поэтому оставалось просто понять что к чему и зачем-почему.

– И кто убил моих родителей? Зачем? Что они такого сделали тому, кого ты знаешь? - в голосе чувствовалось безразличие. Может, лёгкий интерес, но можно понять одно - Шейлина вне зависимости от ответа не будет бить тревогу, паниковать и истерить. Может, это нужно для закрытого гештальта, чтобы спать спокойнее. Хотя, может, меньше знаешь - крепче спишь? И непонятно. Хотелось ли знать ответ на этот вопрос? Девушка и сама не знала.

– А можно будет позвонить, если захочется просто поговорить? - наивно спросила она, потом уткнулась виноватым взглядом в визитку. - Хотя ты, наверное, очень занятой. Некогда говорить с такой, как я. Я никто, и звать меня никак, - выдохнула брюнетка не в силах собраться с желанием встать с коленей незнакомца, чтобы отправиться по собственным делам. Какие у неё могут быть дела? Помыться, переодеться, прийти в себя, поспать да уроки сделать. Но сейчас Шейлина понимала, что ни на что из этого, кроме сна, не будет мотивации. Слишком много всего нахлынуло за последнее время.

[Джеки Магнус]

- У меня нет дома. Общага, - признание дракона на секунду удивило Джеки; он не особо задумывался о таких "мелочах", словно у всех, кого он видел, видит и будет видеть есть дом в том или ином виде. - Мой дом сгорел не так давно. Вместе с родителями.

Джеки хотел произнести фразу, для него смысла не несущую: "сожалею о твоей утрате". Обычно, в таких случаях, люди именно это и говорят, нет? Но чутье подсказывало ему: произнести он это, и на него почему-то будут злиться! А почему? Утрата-то была! Дом потерян! А родители... Родители - тоже, вроде, что-то важное, но Джеки не испытывал к своим каких-либо чувств, потому и не понимал, за что тех ценят так все подряд! Зато понимал, что взгляда такого никто не оценит, а потому и молчание - золото.

- Почему ты мне помогаешь? - вдруг спросила девушка.

Джеки вздохнул. Он не очень любил придумывать причины, изобретать их, как и отвечать честно, в полной мере, ничего не утаивая.

- Потому что захотел. - вновь ласково произнёс демиург. - Захотел помочь молодому дарованию не окончить преждевременно свой путь.

А девушка заметно успокоилась, взяла визитку, осматривала её, перебирала...

- И кто убил моих родителей? Зачем? Что они такого сделали тому, кого ты знаешь? - прозвучали вопросы намного более равнодушно, чем того ожидал демиург.

Всё, что по-настоящему удивляло демиурга, держало Джеки в тонусе. Удивление - признак неправоты. Он ещё не понимал этого дракона. Она не такая, как все. И нужно было как-то понять, какая она, дабы не совершить ошибку... Это равнодушие в голосе... Может оно было показным? Или ей в самом деле было плевать на родителей, на убийцу, на месть, на правосудие?

- Ох, они их убийце ничего не сделали. Его просто наняли. А вот о нанимателях, увы, я, в отличие от убийцы, ничего не знаю... - в ласковом голосе прозвучала небольшая и странная нотка, словно мужчина произнёс дальнейшие слова чуть улыбнувшись. - Но люди они явно были далеко не самыми хорошими, раз связались с этим уродом. Если ты того желаешь, то могу как-нибудь познакомить с ним. Сама поймёшь, о чём я говорю.

Джеки не знал, жаждет ли Кэнрок крови, убийства, мести или правосудия, не знал, тяготеет ли душа девушки к справедливости, но попытаться плавно, еле заметно подтолкнуть её к новому убийству, подбрасывая оправдания, обволакивающие мысли об умерщвлении флёром некой праведности - дело во истину святое.

- А можно будет позвонить, если захочется просто поговорить? Хотя ты, наверное, очень занятой. Некогда говорить с такой, как я. Я никто, и звать меня никак...

Джеки усмехнулся.

- Конечно можно. Человек я, правда, в самом деле занятой, но если трубку не возьму, то обязательно тебе перезвоню, - мужчина снова нежно провёл своей рукой по щеке девушки. - А о том, как звать тебя... ты ещё мне не представилась, маленькая Кэнрок. Мне было бы приятно услышать твоё имя.

[Шейлина]

Это оказалось достаточно очевидно, что Джеки не произнёс слов сожаления. Нет, Шейл не обижалась и не расстроилась. Она бы сказала, что ей даже как-то всё равно на эти слова. Когда девушка увидела по новостям, что дом сгорел, то и в то время не испытывала скорби. Была лишь странная грусть и отчуждённость от всего в мире. Со временем эта отстранённость иногда возвращалась, погружая в апатию. Может быть, это сказывалась стрессовая ситуация, давящая обстановка в университете, на парах, что больше никого нет рядом. Даже те друзья-наркоманы оказались временными. Они тусили с девчонкой, когда у оной оказалась очередная доза, которой можно было ширнуться. Это время уже прошло, а Лина давно в завязке. И теперь лишь бы снова не начать употреблять, чтобы заглушить весь шок, который наступит, стоит оказаться у себя в комнате.

- И в чём же заключается моё дарование? – вопросительно изогнула бровь девчонка и взглянула на попугая. – В поиске приключений на свою пятую точку? О да, - протянула с невеселой усмешкой, - это я могу. Могу, умею, практикую, - и она вновь оглянула свой наряд. Да, крови уже не было, но одежда всё ещё потрёпана. В руке оставался тот самый сигил, что должен будет скрыть все улики и признаки убийства или драки. Шейлина так и не взглянула на него. Со вздохом решила убрать все бумаги, визитку в том числе, в свою сумку, слегка потянувшись через мужчину. Зашуршала молнией и убрала в боковой карман. И руки свободнее, и ничего не мешает. Но всё равно оставалось странное ощущение. Смутное. Мутное, как пыльная вода. Осталось только подождать, чтобы вся муть засела на дно, а вода стала более чистой. Для этого надо будет и самой Кэнрок залечь на дно, чтобы не тормошить.

Выслушав слова Джеки и нахмурив брови при звучании последней фразы, дракон взглянула в безэмоциональные глаза птицы. Понимала ли она? Да, понимала. Но ей было снова же всё равно на родителей и на убийцу. Хотелось ли отомстить? Да, этот наёмник лишил девчонку родителей и постоянного источник дохода. Но именно этот убийца-поджигатель не позволил девочке окочуриться от наркоты раньше времени, хоть магической расе и нестрашна передозировка. Метаболизм способен вывести все токсины, очищая молодой организм. Но так студентка хоть немного начала учиться и познавать суть своего обучения, своей специализации про авиационные двигатели. В итоге Шейл лишь пожевала губами, хмыкнула да пожала плечами.

- А смысл? – просто спросила она, принимая обычное выражение лица. – Он убил моих родителей. И даже чувство мести их не вернёт. Само отмщение, возмездие не поспособствует этому. Время не повернёшь вспять. Я просто не захочу с ним разговаривать. Не хочу с ним знакомиться, - поморщилась брюнетка и уткнулась взглядом в свои руки, что перебирали выбившуюся нитку из распоротого шва блузки.

С каждой думой об этом Лина начинала понимать, что захочет ударить того наёмника, если заговорит с ним. Если не будет знать, что это именно тот человек является поджигателем, то будет подозревать всех и каждого. Возможно, всё же это чувство желания мести придёт со временем, когда студентка станет более зрелой. Она убила своих обидчиков, но от очередной смерти своими руками облегчения не испытает. Девчонка это прекрасно понимала, но не хотела принимать, что стала одной из таких убийц.

Убийца... Это слово снова заставляет морщиться, ёжиться и ёрзать на месте. Оно скользит по нервам кубиком льда, пробуждая мурашки. Это словно резало слух своим скрипом. И это звучание напоминает свист ветра, когда нож рассекает воздух. И теперь Шейлине кажется, что именно это слово она слышала во время нанесения каждого удара своими чёрными когтями. А кровь, что вытекала из месива трупов и шлепком об мясо, шептала: «Хочу... Ещё...». И это омерзительно. Дракон сморгнула наваждение и слегка помотала головой. Нет, она не хочет быть одной из них. Продажной убийцей. И много ли заплатили тому киллеру? Нет, наверное, девочка этого знать не хочет и не желает.

- Я думала, ты знаешь моё имя, - начала сжиматься в комочек от собственной невежественности маленькая Кэнрок. – Раз ты уже начал ко мне обращаться по фамилии, - нитка, которую всё это время теребила в пальцах девчушка, растрепалась на мельчайшие волокна. – Ше... Шейлина, - тихо произнесла студентка и подняла робкий взгляд на Магнуса. – Друзья... которые были... звали меня Шейл или Лина. Сейчас у меня нет друзей. Как я завязала с наркотиками, то они все разошлись... - дракон замялась и закусила нижнюю губу, собираясь с мыслями и силами задать очень наивный и простой вопрос. – Будешь моим другом? – она покраснела и отвела взгляд в сторону.

[Джеки Магнус]

- И в чём же заключается моё дарование? В поиске приключений на свою пятую точку? О да, это я могу. Могу, умею, практикую.

Джеки усмехнулся. Усмехнулся, но не торопился отвечать. Сначала подождал, пока девушка уберёт всё лишнее в свою сумку. И пока Кэнрок занималась своеобразным делом, демиург задумался: а был ли это вопрос, требующий ответа? С одной стороны, он походил на оный, а с другой, было совсем не похоже на то, что истерика продолжалась.

- "Поиск приключений на пятую точку"... - всё решил ответить мужчина. - Это жизнь по сути своей и есть. Ты ведь не вспомнишь свой поход в магазин, что был недели две назад, если во время него ничего не произошло, не так ли? А если вспомнишь, то через год забудешь, в отличии от того, что произошло сегодня. Люди безумны в своём безразличии к спокойным и повседневным вещам, к которым они без особой надобности стремятся. Если талант твой - жить так, чтоб помнить большую часть прожитого, то цени его, холь и лелей. Ведь он часть тебя. Настоящей тебя.

Редкое явление для демиурга: искренность. Джеки в самом деле верил в то, что говорил. Вполне справедливо было бы сказать, что "приключения на пятую точку" - это образ жизни этого существа. Образ жизни, который оно очень ценило и в себе, и в других.

- А смысл? - ответила девушка на предложение познакомиться с убийцей. - Он убил моих родителей. И даже чувство мести их не вернёт. Само отмщение, возмездие не поспособствует этому. Время не повернёшь вспять. Я просто не захочу с ним разговаривать. Не хочу с ним знакомиться.

Если б у Джеки было не птичье лицо, то от этих слов он бы скривился в отвращении! Бедная девочка! Говорила она словно по методичке! "Ударили по левой щеке - подставь правую", "око за око, и мир останется слеп", "месть никого не вернёт" и прочая унылая туфта, преисполненная "вселенской философией", тьфу! Нет, "подставлять правую" нужно противника! Под свой удар! Око забирай так, чтоб забирать в ответ твоей жертве было нечем! А местью... местью возвращай страдания, получая удовольствие в ответ! Но бедная девочка!.. Она была так молода, а в жизни уже разочаровалась! Нужно было это исправлять! Но как?

- Смотри, как знаешь, - Джеки прожил достаточно долго, чтобы не раздражаться от мысли о том, что он не может девушке в лоб сказать "Всё херня, ты ничего не понимаешь!". Она молодая, она всё поймёт, если ей помочь правильно. - Месть, конечно, их не вернёт... но страдания тех, кто этого заслуживает, делают наш мир... чуточку краше.

И вот, девушка наконец-то представилась!

- Ше... Шейлина. Друзья... которые были... звали меня Шейл или Лина. Сейчас у меня нет друзей. Как я завязала с наркотиками, то они все разошлись...

Кто б о чём подумал, а у Джеки в голове возникла мысль восхитительная в своей простоте:

Ну, ничего страшного - как завязала, так и развяжется однажды! Я так и знал, что девушка окажется совсем не скучной!

Да, Джеки уже успел забыть, что в том доме маленький дракон был под веществами! И без её слов вряд ли бы вспомнил!

- Будешь моим другом?

Демиург улыбнулся б, если мог. Точнее, если б птичья голова могла улыбнуться не воистину жутким образом.

- Конечно, Лина. Ведь я уже твой друг.

[Шейлина]

В словах Джеки есть доля истины. И даже не одна, и даже не доля.

Шейлина внимательно его слушала и переводила на него взгляд отёкших и красных от прошедшего уже плача. Как и за любой истерикой всегда кроится печаль и отчаяние, а сейчас уже пришло спокойствие и даже отрешение от всего мира. Но не от попугайного мужчины. Он оказывал поддержку, разогревал в девушке тот самый маленький огонёк жизнелюбия, что колыхался на фитиле свечки. Маленький, трепещущий от малейшего дуновения ветерка. Дракон пыталась разглядеть в этих крупных птичьих глазах хоть что-то, кроме любопытства и равнодушия, но всё тщетно. Брюнетка выдохнула и поджала губы, понимая, что и сказать против ничего не может. Соглашаться так просто не хотелось, а вот спор ради спора её не интересовал.

- Ты прав, - выдохнула, тихо шмыгнув носом, девушка и отвела взгляд в сторону улицы. Все люди ходят туда-сюда, даже не смотрят на них. Может, это сон? Но, нет, всё происходит по-настоящему, и Лина даже не знала, как на это реагировать. Радоваться или грустить? Радостно от того, что никто на них не обращает внимания. Грустно от того, что это реальность. Но с ней Джеки. Такой тёплый, заботливый, трепетный и осторожный. От этого становилось уже и тепло на сердце.

Страдания тех, кто этого заслуживает, делают мир чуточку краше...

Эти слова отозвались в беспокойном разуме дракона. Она сперва подняла непонимающий взгляд на Магнуса, мол, ты о чём говоришь, ты чего такое несёшь. Но как подняла, так и опустила, вдумываясь и разбирая каждое по слово по частичкам. Дракон даже и этому противопоставить ничего не могла. Сказать, что убивать и пытать людей – гнусный поступок? Не ей судить. Сама часом ранее оказалась такой же. Убивала, мучила. Да, она защищалась, но это не отменяет сего факта, что это произошло. Шейлина превысила свои возможности самообороны. А внутри таился страх, что если будет препираться, спорить, то Джеки махнёт рукой и скажет: «Дело твоё» и уйдёт. Конкретно этот страх и корректировал её отношение к происходящему, заставлял пересматривать и обдумывать свои слова прежде, чем сказать.

Нравилось ли Шейл убивать тех наркоманов, которые полезли на неё за дозой, которую она «припрятала»? Она сама не знала. Возвращаемся к тому первому вопросу от Джеки: «Каковы твои ощущения? Было ли тебе приятно убивать этих жалких червей?». И Лина до сих пор не могла разобраться в этом вопросе. Не могла осознать своих ощущений и понять, нравится ей или нет, было ли приятно. Студентка взглянула на свои пальцы и боялась их обратить в драконью форму, в которой они были в тот момент. Кровожадности не было, но просквозила мысль, что ей нравилось то чувство, как когти, словно ножи, проходит через нежную хрупкую тушу недоброжелателей. Она распарывала их одежду и тела с такой лёгкостью, а чавкающие звуки от мяса и крови, потом мимолётный взгляд на выглядывающие кости от открытых переломов и волокна мышц, их тела, что конвульсивно пытались глотнуть воздуха.

Её резко помутило. В желудке образовался узел. Стало тошно.

Возможно, она ещё не готова об этом говорить вновь. Слишком молода и неопытна, чтобы такое воспринимать. Стрессовая обстановка.

Голос Джеки отвлёк от тяжёлых дум, и Кэнрок подняла свой робкий взгляд на Джеки.

- Ведь я уже твой друг, - эти слова отозвались в разуме эхом, отпечатывающимся в памяти. И девушка благодарно и крепко льнёт к груди мужчины, обвивая его своими руками. Она обнимает, прижимается маленькой обезьянкой к своему хозяину, что боится других больших людей.

- Спасибо... - прошептала Шейл.

Прошло три года с тех пор. Лишь две бумажки с сигиллом и номером телефона свидетельствовали о истинности происходящего. Если бы не они, то уже выпускница, уже куртизанка, уже проститутка думала бы, что это произошло во сне. Шейлина смотрела на них каждый раз и думала выбросить, чтобы потом забыть, как страшный сон. Но было ли это страшным сном? Она не знала. Сперва было боязно и ужасно, тошнотворно, но потом сменилось теплом и нежностью к тому моменту. Начали за упокой, закончили за здравие.

К нынешнему моменту дракон уже немного научилась обладать своими навыками перевоплощения. Она частенько крутилась у зеркала, чтобы контролировать весь процесс. Для того, чтобы лицезреть все изменения приходилось раздеваться догола. Чешуя, когти, шипы, хвост. От хвоста особенно пошло изумление. Первое такое перевоплощение, потому что Кэнрок не умела его контролировать, сопровождалось треском битой посуды и ещё чем-нибудь. Поэтому ближайшие метра два освобождалось от всего, что можно разбить, порвать и как-то изничтожить. Когда-нибудь брюнетка научится обращаться без раздевания, чтобы одежда становилась чешуёй или просто отправлялась с ходу в пространственный карман. Но это многочисленные тренировки, на которые в какой-то степени не было времени и возможности.

Очередной вечер после работы. Шейлина уже смогла накопить деньги на отдельную съёмную хату, чтобы жить отдельно и одной. Она частенько прилегает к бутылочке другой пива или эля. Иногда покупала себе вина, но этот кислый напиток ей не заходил, поэтому оставалось покупать менее крепкие, но более горькие алкогольные напитки.

Решив распить несколько бутылочек алкогольной продукции, дракон приняла душ и вышла из кабинки, лицезря уже запотевшее зеркало. И взбрело же в дурную хмельную голову начертить тот самый сигилл призыва Джеки. А что? Делать всё равно нечего, а уверенности, что тот явится, не было. Чисто ради прикола, как это бывает у пьянчуг, какой сейчас и являлась девушка. В глазах после горячего душа и распития эля плыло. Даже немного были вертолёты, но это брюнетку не смущало. Взяв для точности визитку, куртизанка медленно и аккуратно выводила на зеркале печать. Хмурила брови и водила пальцем. Тяжело вздохнула и, не накидывая на себя халат, прошла в зал. Вслед за ней тянулась мокрая дорожка из капель, что опадали с мокрых волос.