[Доктор Эбенейзер]

Примечание: Данный журнал является компактным вместилищем научной и изредка домашней информации, произведённой и собранной мною и Герриуном в формате дневника в этом носителе информации. Это электронная версия журнала, а потому никому не придётся видеть мой почерк, после попыток писать с помощью телекинеза, а только набранный клавишами текст, с этим благо телекинез прекрасно справляется. Читать можно без волнений о конфиденциальности.

[/size][/color][/font]

[Доктор Эбенейзер]

Запись №1.
Когда я в очередной раз еле смог найти нужный листок с записями прошлого эксперимента, было решено вести этот журнал, чтобы сохранять в нём всю информацию по моей работе и немного домашней жизни, дабы разукрасить обстановку. И начну с исторической части.
Я вместе с моим верным ассистентом Герриуном Боруламом, который для меня за то время, сколько он заботится обо мне и помогает, стал уже отчасти как родной сын, занимаемся изучением псионики - науки о телепатических/телекинетическах силах и свойствах мозга. Данное направление открылось мне тогда, когда после провального эксперимента, я стал парализованным, но во мне открылись псионические силы, из-за чего я и принялся изучать их, так сказать, на натуре. До всех этих событий, я также изучал техномагию и кибернетику - полезные дополнения к моим нынешним исследованиям. Правда в начале моего пути, картина была не самая красочная...
(Фрагмент от лица Герриуна)
В тот день мне пришлось отпросится с работы, благо доктор разрешил - нужно было помочь моему брату с переездом, потому я и не присутствовал в лаборатории. А когда я вернулся обратно, мне сообщили ужасное - Эбенейзер попал в больницу после катастрофы с "Сердцем магии" - его экспериментом по увеличению магического потенциала. Незамедлительно прибыв на место, мне показали его лежащим в койке, подключённым к АПЖ. Врачи передали диагноз, заключавшийся в тетраплегии (полный паралич тела ), из-за ожогов ЦНС доктора и сказали, что лечение на данный момент крайне затруднительно. Эбенейзер для меня не просто начальник или коллега, с ним мы были знакомы уже долгое время - где-то 3 года или более, он любил приглашать меня к себе домой выпить чаю или сыграть в шахматы, был хорошо знаком и с моей семьёй, иногда вместе с другими коллегами звал в ресторан и в целом был хороший человек. На работе, правда, несмотря на то, что он всегда старался вести себя приветливо и добронравно, у него проглядывался... скверный характер. Если и приходилось ему спорить с кем-то, то споры сразу же разгорались огнём, в плохом настроении к нему не подойти - так посмотрит тебе в глаза, что и молитва на язык придёт, а уж про экспрессию его ругательств и говорить страшно. Но к счастью, как я уже говорил, практически всегда он старается себя сдерживать, за что ему спасибо.
И тогда, когда он лежал бездыханным телом на койке, врачи не давали утешительных прогнозов, коллеги держали за него кулаки, а я просто надеялся, что смерть его настанет лишь тогда, когда он сам этого захочет, когда он сам будет к этому готов, а погибнуть сейчас... мне было страшно. Но он выжил! Я и остальные обрадовались этой новости, но врачи хоть и улыбнулись, сказали чтобы мы не спешили с выводами. Эбенейзер парализован, а значит ему нужен был сиделец, который будет заботиться о нём - на эту роль незамедлительно вызвался я. Доктора выписали и мы отправились с ним домой. Он тогда мог лишь издавать стоны, но с ним можно было вести диалог, ориентируясь по интонации звуков. Эбенейзер разрешил мне поселиться у него в доме, чтобы я смог заботиться о нём. Дом у него был довольно просторный для одного человека: кухня, спальня, ванна, уютная гостиная, кабинет, маленький задний двор, словом, всё что нужно было для жизни. Но у этого дома был секрет, созданный в своё время по запросу самого Эбенейзера: подземная лаборатория! Вернее это когда-то был подвал, расширенный и переоборудованный под нужды доктора. В лаборатории было много оборудования для опытов с техномагией и не только, мастерская для сбора устройств и две тестовые камеры, для разных нужд науки. Это был рай для заядлого учёного как Эбенейзер, но вот сам Эбенейзер не сильно рад был оказаться прикованным к своему дому. Он всегда предпочитал находиться либо в лаборатории в компании, либо у себя в лаборатории, где дорабатывал то, что не успел на работе. Домашний быт не привлекал его и этим сказывался... лёгкий беспорядок в его жилище. Нет, всё было не так плохо, как кажется, но то там одежда лежит просто на стуле, а не в шкафу, то пустая кружка, проводящая не один вечер на столе неубранная, то под комодом валяется листок с вторичными записями трёхнедельной давности. Небольшая операция по наведению и поддержанию порядка в доме не помешала бы, с чем я не буду скромничать, хорошо справился.
Эбенейзер не требует слишком многого к себе и питался бы, как говорят, хлебом и водой, но мозгу нужно больше еды, потому и рацион его насыщенный. Но работа по дому была мелочью, по сравнению с заботой о самом докторе. Когда человек инвалид, такие простые для здоровых людей вещи как ванна, готовка, удовлетворение телесных нужд и прочее, очень сложны для него. Не буду описывать сих процессов и перейду к самому необычному и беспокойному предмету - сон. До инцидента доктор спокойно спал и вставал тогда, когда внутренняя труба науки звала его на новые свершения, но после сон разукрасился сонными параличами, нередко происходившие с доктором. К счастью сон у меня чуткий и если бы на кухне упала бы вилка, эта зараза непременно бы разбудила меня, но может не так сильно как хотелось бы. Как только Эбенейзер начинал беспокойно стонать в кресле, я просыпался и включал свет, что как говорил сам доктор, помогало ему успокоится. Сердечно-сосудистой и всё ещё живой нервной системе, да и всему организму в целом не нравились подобные обострения, поэтому я и старался всеми силами обеспечить нормальный сон доктора, даже невзирая на потребность иногда целую ночь не смыкать глаз. И таким образом, прошло несколько месяцев нашей домашней жизни. Эбенейзер к моей радости смог снова говорить и двигать кистями рук и головой, что значительно облегчало коммуникацию с ним. С домом он свыкся и не был так угрюм как раньше и когда произошли события, кардинально изменившие вектор жизни доктора, от этой домашней тоски не оставалось и следа.
Это было время обеда. Эбенейзер сидел в своём инвалидном кресле, а я готовил суп. Надо признать, что в предшествующую ночь я сам не очень хорошо спал ( а вот доктор напротив - беспросыпно и спокойно ), за что утром и днём я чувствовал себя вяло и голова отдавала выжатым лимоном. Я захотел дать доктору приготовленных для супа гренок и когда я поддерживал их, чтобы он смог откусить ( несмотря на свой вид, у доктора очень хорошие и крепкие зубы ), я отвлёкся на резко для меня закипевший суп, отчего невольно дёрнул рукой с гренкой. Доктор откусил её и, видимо, из-за моей помехи, крошки попали не в то горло и он зашёлся тяжёлым кашлем. Я в панике сначала выключил суп, а затем подбежал к доктору. Пока я помогал доктору, в этот момент успел заметить нечто странное: на столике у стены стояла ваза, в которой были цветы лилии, переданные Эбенейзеру от коллег и цветы заметно воспарили и поднялись из вазы. Всего на несколько секунд и потом обратно, но этого было достаточно для логичного вопроса: что это было? Новый случай не заставил себя ждать: во время очередного сонного паралича Эбенейзера, я увидел, как словно потянутая за верёвку, с полки с книгами упала одна книга, а все остальные тут же завалились волной в сторону провала. Сами по себе они не могли бы упа ть, а на внешние факторы списать это было с трудом, а второе подобное - не совпадение.
Уже на следующее утро, я высказал всё что видел доктору и тот предложил сводить себя на осмотр, несмотря на то, что на осмотр мы ходили каждую неделю, но стоило перестраховаться на всякий случай. Всё было в норме, за исключением ( в необычном смысле ) показаний МРТ головного мозга. Врачи заметили изменённую структуру его, с нетипичным сплетением ближе к центру мозга, затрагивающее зону Брока ( отвечающую за преобразование мысли в речь), теменную ( реакцию на сенсорные стимулы и управление движениями ) и ретикулярную формацию ( что может быть причиной нарушения его состояния сна ). Меня попросили провести несколько наблюдений и экспериментов над доктором дабы проверить, на что он способен. Я занялся этим вопросом вместе с Эбенейзером и мы вместе выявили пси-активность мозга доктора при болевых и стрессовых воздействиях на организм, характеризовавшихся спонтанным выбросом пси-импульсов в пространстве. Это стало началом его изучения псионики. Полным контролем над импульсами доктор ещё не обладал, но на этот счёт он рассматривал метод электростимуляции мозга, чтобы приучить мозг испускать импульсы не только когда идёт болевое/стрессовое воздействие, но и когда приходит сама команда на их выпуск. Я волновался о противопоказаниях, но врачи заключили, что при размеренной дозировке терапии Эбенейзера, из этого может что-то и получиться. С моей помощью и под контролем Эбенейзера, мы собрали аппарат электростимуляции, присоединив доктора к нему. После череды опытов и занятий этой терапией, пси-потенциал Эбенейзера начал раскрываться во всей красе, которым он мог уже управлять сам по своей воле. И уже затем начались полномасштабные опыты в лаборатории доктора и закончился мой экскурс в то, каким образом мы пришли к тому, что сейчас имеем.
(Конец фрагмента от лица Герриуна)
Всё верно сказал Герриун. Эта запись была больше для того, чтобы окинуть взглядом прошлое и не забыть детали моего пути. Звучит так как будто-бы она создавалась для стороннего читателя? Возможно. Но эстетически, нам нравится этот формат. Пусть так и остаётся, а журнал будет и дальше расти.
[/font][/color][/size]

[Доктор Эбенейзер]

Запись №2.
История закончилась, теперь пора приступать к описанию нашего научного быта. После открытия моих пси-способностей, я решил изучать их, с использованием знаний техномагии и кибернетики, для достижения наибольших результатов. У нас был план развития и изучения, разделённый на пункты: Сила - развитие мощности пси-потенциала; Интеграция - создание устройств и разработок, взаимодействующих с псионикой, и, наконец, Воздействие - тестирование способностей влияния на окружающую среду. В идеальном раскладе было бы предпочтительно, чтобы и Герриун смог получить в будущем пси-способности, желательно не таким образом, как я.
Насчёт пункта "Сила": когда я уже научился сам управлять пси-импульсами, а не делать их выброс спонтанными, надо было научиться полностью фокусировать силы на выбранной цели или целях. В начале... это было сложно. Это было сравнимо с тем, когда во сне вы пытаетесь как-то взаимодействовать с окружением, но чувствуете, словно лишь безучастно водите рукой в воде. На вещах ощущалась псионическая хватка, но была она слабой: хватало только на перемещение объекта или послание в голову дискомфортного шума, при попытке телепатического ( Герриун описал это как лёгкая боль в голове, сопровождающаяся звоном ). Предельная концентрация на объекте повышает эффективность, но если вопрос касается множественных целей, этот метод не даёт идеального результата. Герриун предложил вновь прибегнуть к электростимуляции, применяемую мною ранее для раскрытия начального пси-потенциала, только уже направленную на усиление выброса импульса. Эта идея оказалась довольно неплохой - каждый раз, когда я захватывал пси-силой объект, мозг посылал сигнал с помощью нервных импульсов в аппарат о том, что воздействие пошло и аппарат подстёгивал мозг выбросить импульс большей силы, если этого не было достаточно, повторная команда присылалась и аппарат снова его подстёгивал. Во избежание чрезмерной нагрузки, аппарат сам прекращал контакт с мозгом, когда уровень активности возрастал до определённой отметки и эту отметку можно было поднимать выше и выше, пока мозг не будет поджарен из-за слишком... амбициозного запроса. Создавался таким образом вспомогательный конструкт для мозга, принцип которого был схож с медицинским костылём или тренировочным оборудованием, использование которого нужно лишь на первых порах, а в конце всё уже происходит на самостоятельной основе. Ещё месяц с лишним упорных занятий ( во сне я иногда даже себя не жалел ) и мой мозг уже способен был жонглировать предметами в воздухе, без боязни потеря контроля над ними, почти ни одна крошка не могла просыпаться с тарелки, если только я того сам не захочу, а на множественные атаки, я мог отвечать совершенно спокойно, как если бы они двигались на меня со скоростью виноградной улитки в жаркий день. Правда оставался ещё вопрос с реакцией мозга на крайне неожиданные действия, который мне подсказал Герриун, когда на меня чуть не упала книга в доме, благо он как кошка подскочил и защитил моё вместилище разума, именуемое головой ( проклятый литературный клоп за язык зацепил ). Проработка этого момента облегчалась тем, что также как и при болевом/стрессовом воздействии, мой мозг посылал спонтанный импульс вокруг, стараясь защититься от угрозы, но мне требовался концентрированный результат, чтобы при летящем в меня снаряде, мозг не старался отбить всё и вся вокруг, а воздействовал исключительно на объект угрозы и мог определять, с какой стороны на него идёт угроза. К счастью, с этим мы возились недолго, ведь мой мозг был достаточно натренирован на аппарате и своих силах.
Переходим к "Интеграции". С "Интеграцией"... одной записью не обойдёшься. Я бы мог конечно постараться вместить всего в одинаково небольших пропорциях про этот пункт в текущую запись, но она получилась бы чересчур длинной, а как сказал Герриун, глазам и мозгу легче всего воспринимать не слишком комплексный, размеренный поток информации. Вот и потому здесь мы лишь частично коснёмся идей, составленных нами по этому пункту. Одна из идей пришла мне, когда я читал книгу, рассказывающий о психотронных воздействиях на мозг, но заинтересовала в основном меня концепция ультразвука. Ультразвук в обычных условиях достаточно хорошо слышим и способен негативно воздействовать на мозг, а сторонний наблюдатель, не подверженный его воздействию и не слышащий его вообще, может зафиксировать его с помощью специальных устройств. И мне в голову пришла идея: а может ли быть что-то, по концепции сравнимое с ультразвуком, но мощнее и тем более - незаметнее? Ответ по началу не клеился: всё сводилось либо к сильным потокам обычного ультразвука, либо просто не работало так, как было задумано. Однако решение пришло неожиданно. Ночью, пока Герриун спал, убеждённый в том, что сплю я нормально ( параличи у меня не происходили уже восемь дней, хотя до этого повторялись с периодичностью в 1-3 дня ), я не мог уснуть. В начале вроде как мог, но через час проснулся и меня не покидали мысли о ультразвуке, из-за которых я не мог уснуть вновь и я решил по-тихому покинуть комнату. (Герриун: "Признаюсь в тот момент, видимо из-за спокойных снов доктора, моё внимание немного под утихло и я не заметил сквозь сон того, как Эбенейзер вышел из комнаты, хоть я и говорил, что сон у меня чуткий. Меня даже звук колёс кресла доктора не разбудил! ). И вот я пришёл ко входу в лабораторию и задумчиво встал, словно думая: зайти или же просто вернуться обратно в комнату и попытаться уснуть, чтобы утром на свежую голову всё обдумать? когда я внезапно почувствовал... тишину. Когда человек находится в абсолютно тихом пространстве, он начинает слышать свои собственные нервы, звучание которых напоминает тот звон, который описывал Герриун. Я молча сидел и слушал этот звук, когда меня вдруг осенило, это было то что мне нужно, то, что я искал во время всех этих размышлений. Незамедлительно отправился в лабораторию и начал проводить расчёты, но тогда мне самому хотелось спать и когда я уже начал не писать, а телекинезом водить мелом по доске, я понял - лучше закончить завтра. На том и решил. Наутро я обсудил моё озарение с Герриуном и вместе с ним мы продолжали изучать этот вопрос. Но к нашему огромному разочарованию, мы пришли к той позиции, с которой нередко сталкиваются и мучаются все учёные мира: теоретический успех возможен, а практическое достижение его недоступно из-за отсутствия инструментов. Даже если мы рассчитали идеальный вариант, для него нужны были ресурсы и технологии, которых мы ещё не имели и даже не представляли, как их добыть, даже с навыками техномагии. Это совсем немного пошатнуло мой боевой дух, но Герриун произнёс мотивационную речь:
"Мы не можем остановиться перед тем, что мы нашли теоретически доступным и не выглядит как слишком далёким в практической реализации! Вспомните, доктор! Ведь когда вы лежали на койке в больнице, эксперты сомневались в вашей живучести, но ваши верные и покорные коллеги и главным образом я верили всем сердцем в то, что погибель не достигнет вас. И вы доказали всем, что вы будете жить! Так и сейчас: почему мы должны бросать наши светлые надежды науки только потому, что результат на данном этапе кажется недостижим? Вы достигали не одной вершины на своём пути, Эбенейзер, вы падали вниз и снова восходили ввысь, так почему сдаваться сейчас, когда мы так близко к триумфу? Воспряньте духом, просмотрите заново ваши старые деяния, извлеките всю пользу для нашего дела сейчас и идите вперёд! А я буду вашим верным помощником в этом походе." Сия речь произвела на меня большое впечатление, признаться честно, и это придало мне сил на новые свергения. Я понял, что нужно мыслить шире моего текущего ( на тот момент ) спектра знаний и рассмотреть иные варианты, которые в будущем окажутся стоящи стараний. Но об этом позже...
О разделе "Воздействе" пока писать мало что можно, ведь для большего понимания его, требуется раскрыть почти полностью "Интеграцию" и явления и вещи, расписываемые в дальнейших записях, время которых придёт после конца этой. И этот конец подошёл как раз вовремя, чтобы гармонично закончить запись. Внутренний эстет, как выразится Герриун, ликует![/size][/font][/color]