[Лир]

Сабаот / Касаб-аль-Дюна, бар "Херрингтон" -> Пустыня Красных Песков -> Замок из Изумрудного Мрамора / 4997, конец лета

Лир & Кийтал Наршерри

Эпизод является игрой в в  прошлом и закрыт для вступления любых других персонажей. Если в данном эпизоде будут боевые элементы, я предпочту без системы боя.

[Лир]

Алый диск Архея медленно зарывался в бесконечном своде багряных барханов, в то время как суетливый ветерок нарочито подхватывал хлопья рубиновых песчинок, витавших в закатном воздухе одичавшего средь песков городка, замурованного тончайшим слоем гранатовой пыли. Строений, которые больше походили на корабли, прикованные к месту своими проржавевшими днищами от слепящих, надоедливых лучей звезды и выстроившиеся средь высушенных красных скал в замысловатом, хаотичном порядке, никоим образом не походившим на осознанную инфраструктуру полисов покрупнее, впрочем, встречавшихся не столь часто на планете подобной Сабаоту, служившему, скорей, щитом да ресурсной базой для известных метрополий, было несколько и при том ничем не примечательных за исключением, быть может, бара, по сравнению со своими сородичами возвышавшегося чуть ли не монструозно над прочими лачужками в центре этого жалкого поселения. И от того в сей миг одичавшему путнику, черт бы его побрал оказаться в подобной дыре, вероятно было несколько сложно различить, кроме разве что силуэтов, какие-либо постройки, ведь воздух к этому моменту щедро пропитался кровавыми песчинками после не столь продолжительной, но достаточно интенсивной и определенно опасной песчаной бури, накрывшей, пожалуй, не только этот крошечный аванпост, но и окружающий его периметр миль так на десять.

Подобные явления на этом участке планеты были делом обыденным и местные обитатели уже давно свыклись с этим капризом стихии, однако господа, непредвиденным ли образом оказавшиеся в этом месте иль исходя из корыстных побуждений и тяги к исследованию пустыни, будучи не приспособленными к данным метеорологическим явлениям, изрядно рисковали сгинуть в песках, не говоря уже о том, что помимо природы в этом отдаленном, брошенном на задворках неприветливого мира, месте существовали угрозы, многим страшнее заурядной песчаной лавины. А от того, закаленное в подобных условиях, и отнюдь немногочисленное население было недружелюбным, а в большинстве случаев даже демонстративно неприветливым. Ремесло местных в основном составлял промысел незаконный, при этом разнообразие потрясало воображение: Изволите ли купить недавно захваченную у пролетавшего неподалеку, заплутавшего у соседнего астероидного кольца космолёта Эзотека партию новейшего оружия и боеприпасов, поставляемых гарнизонам удаленных колоний? Запросто! А быть может, вас заинтересуют зерна диких дархатов, гостей, которые в этих местах довольно редки, а потому считающихся дефицитными товарами и продающихся с приличной наценкой, сулящей достойный барышь тем баловням судьбы, коим посчастливилось отыскать исключительных в этой пустыне зверей? Не вопрос!

Впрочем, на этой планете Ленард предпочитал скорее расслабляться, зализывать раны после неудачной охоты, а порой и залечь на дно, коли не посчастливилось оказаться на пути подобных ему охотников за головами, которых, как правило, удавалось сбросить с хвоста на внешнем кольце. Однако безусловно доводилось иметь дело и с назойливыми прилипалами, умудрявшимися выследить незадачливого хтоника вплоть до места его, пусть и не частого пребывания на Сабаоте, в баре "Херрингтон", расположенного в ущелье средь красных скал и облепленного скромными кельями. В таком случае Фойер по обыкновению заманивал неловких гостей в пустыню, частенько лакомясь простодушными преследователями, а изредка даже разделяя трапезу со своими дикими неразумными сородичами-хтонами, благо пустыня красных песков ими полнилась.

Сегодняшний же закат Лир встречал в своей загаженной коморке, расположенной в одной из комнат на втором этаже здания, где располагался его бар, а именно на подоконнике, тщетно пытаясь рассмотреть средь запыленного тумана главную и единственную улицу сего замечательного поселения, носившего имя Касаб-аль-Дюна, данное ему первопроходцами, обнаружившими эту безжизненную пустыню много столетий назад. Никакого сакрального смысла это название не несло, разве что лишь подчеркивало принадлежность сего места к пустыне и отнюдь не волновало беспорядочные думы хтоника, с нескрываемым наслаждением выкуривающего очередную сигарету и размышлявшего о планах на предстоящий вечер.

— Мне наскучило прозябать в этой дыре, — внаглую вторгаясь в его искрометное уединение скрипучим баритоном молвил ему голос внутри. В сущности, хтон, которого было бы легко спутать с внутренним я, никогда не церемонился в желании изъявить, а зачастую даже навязать, собственную волю своему носителю. Также и сейчас Баал всем естеством требовал зрелищ, ведь хлеба ему перепало немало вчера, когда Ленард столкнулся с группой недоброжелателей, науськанных оскорбленным "зверьем" с Проциона и вознадеявшимся на легкую добычу.

— И дня не минуло с тех пор, как мы разделались с безмозглыми охотниками, а тебе все мало? Как же ты меня раздражаешь, - сквозь зубы процедил Ленард, приоткрыв форточку и бесцеремонно выбросив окурок, подхваченный летним ветерком, на улицу. Разделавшись с сигаретой, хтоник неторопливо сполз с насиженного места, покачиваясь не то от головокружения, не то в такт приглушенной музыки, едва доносившейся из перевернутого стереодинамика, стоявшего на покрытой густым слоем пыли тумбочке у не заправленной кровати. Аккуратно пробираясь среди разбросанных бутылок из-под алкоголя, он наконец дополз до умывальника. Умыв лицо, седовласый внимательно всмотрелся в зеркало, увидев в отражении, помимо бардака, свою ехидно ухмыляющуюся мину.

— Хорошо, ублюдок, поступим по твоему! Я переночую здесь, а под утро, когда прилетит первый космолёт отправлюсь на Элерим! — взревел хтоник, мгновенно разгорячившийся, и для пущей уверенности, разбивший зеркало на мелкие кусочки ударом кулака. В принципе, Ленард особенно-то и не возражал убраться с этой замшелой планетки побыстрее, тут скорее дело было в том, что проснулся он относительно недавно, и оттого пребывал в наисквернейшем расположении духа, а тут еще и назойливый зверь раскапризничался.

Вытащив крупные осколки, парень обильно сбрызнул раны остатком Алькорского виски, что подвернулся под руку, большую долю которого он предпочел, все таки, выпить, а вернее запить ей парочку таблеток, сомнительного производства, но увеселительного толка.

— А теперь заткнись и не досаждай мне, - процедив сквозь зубы, Ленард небрежно перемотал левую руку первой попавшейся на глаза сероватой тряпкой да захватил свой изношенный и местами выцветший плащ, который он не преминул накинуть на загаженный пеплом и пролитым алкоголем черный свитшот, чтобы производить хоть отдаленное впечатление человека, а не спившейся свиньи. А после летящей походкой вышел из своей скромной комнатки и направился вниз по лестнице на первый этаж в бар.

Чутко скользя средь заполненных завсегдатаями мест и удовлетворенно скалясь от количества присутствующего народа, сулившего неплохую выручку уже начинавшему терять популярность месту, Фойер, краем глаза присмотрев себе свободный стул у барной стойки, осторожно протиснулся к намеченному месту. Как бы сильно его не раздражала нужда блюсти манеры, все же корыстолюбие преобладало над яростью, а потому он притворно улыбался всем гостям, с кем столкнулся на своем пути, хоть и походило это скорей на хищный оскал нежели искреннюю улыбку.

— Плесни-ка мне Алькорского виски, Фредди!.. - начал он, однако вскорости раздумал, и поспешил добавить, — Хотя нет, тащи бутылку!

Действительно, с чего бы ему ограничиваться лишь жалкой порцией.

К слову, пожилого бармена звали Фредди, и он был крайне расторопным хуманом, ведь, даже будучи преклонного возраста, успевал обслуживать гостей, несмотря на то, что по сути бар сегодня был заполнен до отказа. Он вскорости поставил перед Ленардом бутылку и стакан, который был предварительно наполнен. Отхлебнув немного и смакуя глоток настолько, что незаметно для себя он даже причмокнул, хтоник развернулся лицом к залу, облокотившись спиной о барную стойку и довольно потягивая свой алкоголь. Последний луч Архея скрылся за горизонтом, когда этнарх, сидевший рядом, решил уйти. Впрочем, вечер только начинался, да и лекарство, которое Лир предусмотрительно принял, начало давать эффект, отзываясь легким покалыванием в пальцах и столь же мимолетным головокружением.

[Кийтал Наршерри]

Внешний вид: находится в личине
 темного эльфа, каковую обычно
использует в цивилизованных мирах;
Определяется как темный эльф;
аура хтоника полностью скрыта,
 клеймо "Азраила" не ощущается;
Реальный магический уровень скрыт,
сейчас соответвует V УМИ

Наршерри терпеть не мог песок, и  нелюбовь темного, граничащая с ненавистью, распространялась и на  пустыни, которые присутствовали практически на каждой планете Аркхейма. Красные пески Сабаота, кишащие хтонами на любой цвет, размер и силу, снискали себе особую ненависть артефактора. И дело даже было не в том, что благодаря стараниям и заботам оборотня-медведя Бьерна Фридлейва, являющегося личным куратором господина Наршерри, больше известного среди сотрудников "Азраила" и населявших Сабаот, Климбах и Харот хтоников как Шарх Огира, обычному артефактору приходилось частенько бывать в этой демиургами проклятой пустыне.
Песок имел свойство забиваться не только в волосы, но и в каждую складку свободного одеяния, каждый зазор и каждую щель. Песчинки раздражали кожу, вызывая порой нестерпимый зуд и дискомфорт. А еще противно скрипели на зубах, оставляя привкус сухой горечи.  И порой даже защитные плетения не всегда помогали уберечься от песка.
Темный предпочитал обходить пустыни, любые пустыни, стороной, порой отказываясь от заказов, если клиент едва заикался о том, что для того, чтобы найти артефакт, нужно было отправиться в пески. Он мог себе это позволить без особого ущерба для собственной репутации и благополучия.
Но не в этот раз.
Старый пергамент, случайно попавший в руки темного, рассказывал любопытную историю. Настолько захватывающую, что эльф враз позабыл про свою лютую ненависть к песчаным барханам, кишащими хтонами и прочими тварями. Впрочем на пожелтевшем от времени документе, как вскоре обнаружилось, была не вся история. Но зато на нем были указания, где найти остальное. Найти-то нашел, только вот хранитель, в чьи обязанности входило оберегать документ от любопытных и загребущих, на сокровища падких, отдавать ссохшуюся бумажку отказался, сообщив, что не имеет на то полномочий и указаний.
Наршерри поговорил со стариком по душам. Хорошо поговорил... и ушел, вскрыв сейф и забрав пергамент... оставив остывающее тело родственникам.
***
Красная пустыня встретила его песчаной бурей, поднявшей в воздух тонны песка. Багряная взвесь висела в воздухе, забиваясь в ноздри и раздражая легкие. Она оседала на длинных волосах эльфа, заплетенных в тугую косу, не смотря на плотную ткань, покрывавшую его голову, тело и лицо, забивалась в складки одежды, проникая под ткань и царапая кожу. А еще песок имел свойство портить оружие, что раздражало эльфа куда как больше собственного неудобства.  Наршерри пришлось воспользоваться плетением, чтобы избавиться от вездесущих песчинок и достигнуть хоть какого-то подобия комфорта, позволившего темному добраться до Касаб-аль-Дюна, а с последними лучами  уходящего за горизонт Архея, предвещавшего скорый вечер, он уже входил в бар "Херрингтон", плотно прикрывая за собой дверь, ибо песчаная буря вновь стала набирать силу.
Приблизившись к барной стойке, Наршерри устроился на стуле,  и облокотился о столешницу, лениво скользя взглядом по переполненному  залу. Его интересовал лишь один хуман. Вернее хтоник, носивший имя Ленард Фойер и имевший забавное прозвище Лир. О том, что тот некогда инсценировал собственную смерть и сбежал, скрывшись от вездесущего "Азраила" темный знал не только в силу своего  положения, занимаемого в организации, но и собственного любопытства, вынудившего его разыскать хумана, ибо туда, куда эльфа намеревался отправиться, требовался проводник, разбирающийся в хитросплетениях песчаных троп. Лир разбирался, и это вполне устраивало Шарха. Об остальном можно было договориться... или не договориться, но вырвать силой.
- Ну и кто тут у нас Лир... - проворчал Наршерри, подхватывая со стойки граненый стакан с плескавшимся в нем дешёвым виски, поставленном перед ним пожилым хуманом-барменом.
Впрочем, пить подозрительное пойло Кийтал не спешил, продолжая рассматривать посетителей, и  раздраженно щурясь, ибо его чувствительным глазам было слишком светло, а очки пришлось оставить на Климбахе.

[Лир]

Знаете, средь многих известных авантюристов на Сабаоте бытует довольно занимательная поговорка: "Всякая спешка смерти подобна."

Так вот, если и жил на этой планете хтоник с китовьим упорством, спешивший на свои поминки, то это определенно был ваш покорный слуга. Но бесконечность, как известно, не предел, и самое забавное — это факт того, что подобная безалаберность была своего рода фирменным росчерком Ленарда, во многом определяющим его качеством. Бесцеремонный и неучтивый, он каждый раз не преминул бы с завидной наглостью прервать чужую беседу, ибо ему стало скучно, или же, скажем, перебить, а то и хуже — послать в далекое путешествие своего собеседника, если, конечно, находился терпеливый и, что немаловажно, отважный атлант, способный в принципе вести беседу со взбалмошным негодяем.

Вознамеритесь поправить, мол, бестактность — роскошь королей? В равной степени будете правы, сколь и ошибетесь, потому что всеобъемлющей властью или же непреодолимой силой Лир похвастаться не мог, к его колоссальному возмущению и неудовольствию, ибо он, по его нескромному мнению, был не хуже напыщенных демиургов. Причина его развязного поведения предельно прозаична — здоровый идиотизм. А уж идиотам, по определению, не дано было не только оценить возможности окружающих, но и вероятность проблем, в которые они, как известно, любят попадать с завидной регулярностью.

Итак: Сабаот, буря, бар, смеркается. На сцене появляется новая загадочная фигура.

Начнем с того, что Ленард, высокомерным взором смерив длинноволосую странницу, сразу не признал, кто же это уселся по соседству. Оно и понятно: полбутылки паленного виски — это вам не шутки. Хтоник так и продолжал бы щуриться, впившись в новоприбывшего гостя взглядом заплутавшей птицы, если бы последний не поспешил обмолвиться о цели своего визита.

— Ну и кто тут у нас Лир... — сказал, как отрезал, в то время как выражение лица Ленарда, доселе явно глупое, тотчас изменилось. Вообще, вся мимика его заплясала вдруг канкан, представляясь то неприкрытым удивлением, то сменившим его интересом и даже мимолетным беспочвенным раздражением! Отчего же, спросите? Хтоническая юродивость, мессир.

— Вечерок перестает быть томным, да? — тут же пронеслось у Лира в голове, хотя подобная мысль принадлежала отнюдь не ему, но Баалу. Вообще, стоило незнакомцу сесть рядом, хтон внутри Ленарда заприметил того сразу и вознамерился развеять скуку да поиздеваться над своим носителем. Он начал с обыкновенных галлюцинаций, ибо Ленард по-началу принял гостя за представителя женского пола, самку. Шуточки продолжились и далее: у хтоника что-то резко задвоилось в глазах. И так фантасмагория бы продолжалась, покуда Фойер с силой не хлопнул себя по щекам, оставляя от удара багряный румянец.

Осушив еще одну порцию виски, Лир, не отрывая взгляда от гостя, которого он наконец-то смог разглядеть, придвинул свой стул поближе, неприличнейшим образом вторгаясь в личное пространство остроухого, чуть ли не сталкиваясь лоб в лоб. Он явно был заинтересован и разгорячен настолько, что глаза неистово блестели, а радужка медленно загоралась желтоватым свечением.

— А зачем он тебе? — по привычке громогласно ответил хтоник, скривив рот в улыбке, красуясь оскалом желтоватых зубов и не постеснявшись клацнуть челюстью, нарочито демонстрируя коротковатые клыки.

Очевидно, на звонкий голос Лира откликнулась и публика, на миг направив все свое внимание на сладкую парочку, сидевшую за баром. Впрочем, Ленард, не дожидаясь ответа, поспешил и сам грозным взглядом, исподлобья, встретить взоры зевак, явно давая понять, чтобы они вернулись к своим делам.

— Ладно! Раз ты здесь, то глупо строить из себя дурачка. Его Величество Лир — это я, — убедившись, что поддатые посетители их более не беспокоят, он со смехом в голосе добавил. Отпив немного из стакана, парень повернулся корпусом к собеседнику и, держась уже на более почтенном расстоянии и подперев левую щеку рукой, по-новой смерил того взглядом.
— Ты кто такой? Чего тебе надо?

[Кийтал Наршерри]

Внешний вид:  находится в личине
темного эльфа, каковую обычно
использует в цивилизованных мирах;
Определяется как темный эльф;
аура хтоника полностью скрыта,
клеймо "Азраила" не ощущается;
Реальный магический уровень скрыт,
сейчас соответствует V УМИ

Шорох ткани, хлесткие удары по щекам, судорожные глотки, когда странного вида хуман спешно опустошал стакан с дешевым, по всей видимости паленым, виски, резкий запах которого ударил по чуткому обонянию темного, заставив раздраженно поморщиться. Не менее чем запах паленого алкоголя, эльфа злил пьяный взгляд, которым мужчина скользил по его поджарой фигуре, укутанной в складки длинного, свободного одеяния.
"Да чтоб тебе в свете проснуться, придурок юродивый! Эльфов што ле не видел?" - мысленно проворчал Наршерри, перекатывая в пальцах граненый стакан, с подозрительным пойлом. - "Чего пялишься, словно ызарг на новые ворота? Или мозги от виски совсем вытекли? Так могу помочь избавиться от того, что еще осталось в твоей дурной башке..."
Впрочем, мимика у хумана была занятной, и темный получил истинное наслаждение, наблюдая за тем, как на его морде-лица удивление сменяется интересом, а после явным, хоть и быстрым, раздражением.
Выглядело презабавно... ровно до тех пор, пока Кийтал не уловил скрежет ножек стула по шершавому полу, возвестивших о том, что означенный субъект передвинул свой стул, а мгновением позже темного обдало запахом алкоголя.
"Вот дерьмо!" - темно-зеленые глаза Наршерри прищурились, вглядываясь в светящийся желтым взгляд оскалившегося не менее желтыми клыками незнакомца. - "Хтоник... какая неожиданность. Но так даже лучше..."
- Много будешь знать, – эльф  поморщился, оскалившись в ответ. Сияние светильников выхватило длинные, -  гораздо длиннее тех, что явил хуман, - влажно блестевшие клыки, - плохо станешь спать.
Волна любопытно-заинтересованных взглядов прокатилась по залу, вызвав у Наршерри недовольство и раздражение. Темный не любил внимания к собственной персоне и старался избежать оного, как правило,  не назначая встреч там, где интерес толпы невозможно было контролировать, или же выбирая закрытые клубы-рестораны, где навязчивое любопытство посетителей нивелировалось отдельным VIP-кабинетом. Сейчас же не в его власти было выбрать место встречи, ибо тот, кто был ему нужен, как правило, не покидал окрестностей красной пустыни, предпочитая общаться с потенциальными клиентами в задрипанном баре, находящимся в жопе мира именуемого Сабаотом.
Волна ментальной магии прокатилась по залу, и разношерстая публика вернулась к своим делам, возобновляя разговоры и журчание пойла, льющегося в стаканы. Их более не интересовали ни эльф, закутанный в просторную ткань, ни скалящийся желтыми зубами хуман.
"И почему я не удивлен..." - мысленно ухмыльнулся Кийтал, уловив колебание потревоженного движением мужчины воздуха. Запах дешевого виски вновь коснулся трепещущих ноздрей, и эльф поморщился, тряхнув головой.
- Вот как... твое величество Лир... Забавно... - лениво протянул темный, коротким жестом откинув упавшие на лоб иззелено-черные пряди. - Ну что же, вашество... Зови меня Шарх, и я слышал, что ты неплохо знаешь барханы Красной пустыни.

[Лир]

Он находил незнакомца довольно занятным. Несмотря на мимолетные признаки очевиднейшей агрессии — ответной реакции его хамству, Лир, находясь под воздействием убойной смеси седативных препаратов и литра алкоголя, относился к остроухому искателю приключений с нескрываемым снисхождением. Милостью, достойной великодушия его Величества Фойера. И потому длинные клыки его визави не смутили и не разгорячили Ленарда, а сопровождавшая этот недобрый жест фраза даже потешила, вызвав невольный глухой смешок. Быть может, они таки слеплены из одного теста?

Седовласый пропустил мимо ушей угрозу патлатого гостя. Пропустил намерено, ибо предпочитал в первую очередь избавить их тет-а-тет от излишнего внимания. Вестимо, он ошибся в своих умозаключениях, посчитав, что его грозный вид возымел терапевтический эффект и публика по-просту испугалась его взгляда. Но он не придавал значения подобным мелочам; внезапный чужеземец выглядел гораздо более интригующей и многообещающей забавой на предстоящий вечер, а, вероятно, и ночь?

Когда Шарх на мгновение подыграл его излюбленному фарсу и обратился к Ленарду подстать особе королевского рода, Фойер не сдержал наслаждения, на пару секунд закатив глаза и покачав головой в такт игравшей в баре музыке. Его рука невольно дрогнула, отрикошетив легким тремором, а румяное доселе лицо стало бледнеть. Каждый ловит дзэн от запрещённых препаратов по-своему, верно?

Слова темного эльфа вырвали погруженного в бессознательную негу хтоника столь же бесцеремонно и резко, сколь вырывают прогнивший зуб у трусливого пациента.  "Вернувшись" на землю, седовласый шмыгнул носом, хватаясь за бутылку и обильно осушая все то незначительное содержимое, которое еще осталось. Он аккуратно поставил бутылку на стол, придвинулся корпусом к собеседнику, будто собирался раскрыть ему великое таинство жизни, и, заглядывая в его глаза, произнес: "Да, знаю."

Быстро отпрянув, он с любопытством устремил взгляд на Шарха, искренне надеясь, что ему удастся вывести раздраженного эльфа на эмоции, ведь вся эта пауза и, в некотором роде, чрезмерная театральность сопровождались одной лишь отрывистой фразой. Потенциально побагровевшее от злости лицо эльфа Лир считал бы своей победой, показав этому сомнительному типу его место.

Впрочем, никакое веселье не стоит ожидания. В то время как Шарх сохраняет выдержку, достойную легенд его рода, Ленард выдыхает с разочарованием, насупившись в обиде.

— В каком-то смысле пески и есть мой дом, ушастик, — он намеренно протянул последнее слово, не упуская возможности поддеть своего собеседника. А следом вытянул руку в сторону двери и, демонстративно прикрыв глаза, прошептал так, чтобы только Шарх услышал, — Видел, что творится за окном? Они говорят, что буря опасна, а я скажу тебе: это музыка пустыни. Имеющий уши да услышит, имеющий глаза да увидит, друг мой.

Он многозначительно улыбнулся, блеснув своим звериным оскалом. Опустив руку, бросил короткий оценивающий взгляд на эльфа, осматривая его с головы до ног.

— Обычно я не задаю вопросы вроде: "зачем", "почему", "из-за чего". Я, видишь ли, предпочитаю предельно простые: "кого", "где" и "за сколько", — улыбка не сползала с лица Ленарда, когда он пристально смотрел на эльфа, недвусмысленно намекая на оплату своих услуг. Однако в то же время случай с Шархом казался ему особенным, по-крайней мере из-за выбранного места. Так что Лир не преминул поинтересоваться, — Красная пустыня... Не могу понять, кого там можно было бы искать. Может, речь идет о каком-то артефакте?

Фреди заметив, что хозяйский стакан опустел, а бутыль меж тем высушен до последней капли, щедро плеснул ему очередную порцию, на сей раз решив дождаться, пока Ленард самолично не потребует новую бутылку. Ленард же, подхватив стакан и быстро выпив, продолжал разговор с Шархом, не прерывая зрительного контакта.

— Мне приходит на ум только одно место, где мог бы быть сокрыт столь вожделенный тобою клад. Тебе ведь нужен тот самый заброшенный замок, да? Столь же прекрасный, сколь и опасный, — он прервался, потирая переносицу.

— И все таки у тебя определенно есть яйца, ушастик! — как гром средь ясного неба его дикий заливистый хохот разорвал воцарившуюся на мгновение тишину, — Нас там убьют и вполне возможно сожрут, но...



Он добродушно хлопнул по плечу эльфа, сидевшего напротив.

— Я согласен! Давай выкладывай. Мне не помешает любая информация да и время у нас еще есть, — Ленард повернул голову в сторону двери, бросив взгляд на запыленные от разбушевавшейся снаружи песчаной бури окна.

[Кийтал Наршерри]

Внешний вид:  находится в личине
темного эльфа, каковую обычно
использует в цивилизованных мирах;
Определяется как темный эльф;
аура хтоника полностью скрыта,
клеймо "Азраила" не ощущается;
Реальный магический уровень скрыт,
сейчас соответствует V УМИ

Наршерри, продолжал лениво перекатывать в пальцах граненый стакан. Темный слишком хорошо знал, к чему может привести питиё непроверенного пойла, а потому он совершенно не торопился осушать стакан, особенно в свете разворачивающихся событий.
Сородич оказался занятным, наглым хамлом и ко всему прочему весьма не сдержанным на язык. Впрочем заранее наведенные эльфом справки только подтвердились собственным впечатлением, окончательно убедив Шарха в том, что с парнишкой следует быть весьма осмотрительным и осторожным не только в выражениях, но и в действиях.
- Значит, я прибыл по адресу... - "и хочу надеяться, что не зря приперся в эту дыру.. " - эльф выпрямился, невольно поморщившись, когда в ноздри ударил резкий аромат алкоголя, забивая и полностью парализуя чувствительное обоняние Шарха. - И насколько же хорошо вашество знает красные барханы? Поведайте мне, милейшее величество...
Не в силах совладать с убойным микстом запахов, темный чихнул, прочищая ноздри и встряхивая головой. Впрочем, это была единственная реакция белесого хтоника на выходку седого хумана, ибо в остальном его совершенно не трогало нарочитое хамство соплеменника, определённо пытавшегося развести его на эмоции и, возможно, драку. Только вот драться Шарху не хотелось совершенно.
- Видел, как не видеть? - усмехнулся хтоник, пропустив издевку Лира мимо ушей. Подобные вещи давно уже перестали задевать его, скорее вызывая некоторую снисходительность нежели действительно оскорбляли. - Пустыня поет. И песня ее столь же прекрасна, сколь смертоносна для тех, кто имел неосторожность наслаждаться ею, находясь вне укрытия. Я не настолько глуп, чтобы слушать пески, стоя в эпицентре бури.
Шарх умолк, вслушиваясь в рев песчаного вихря за окном. Ему не требовалось напрягать слух, чтобы различить мельчайшие оттенки мелодии песков. Пустыня пела, рассыпаясь глухими шорохами крохотных песчинок, скребущих по стенам и крышам домов, сдирающих кору со стволов и крону редких пальм, что можно было еще встретить в городе. И каждый звук имел свою тональность, сливаясь в единое целое. То самое, что именовалось песней красных барханов и сейчас буквально завораживала Шарха.
- Я заметил... Да и ни к чему здесь подробности, которые мешают делу, -  Шарх не повышал голоса, но хуман слышал каждое слово, произнесенное темным эльфом.
Вопрос оплаты... куда ж без этого. Только вот Наршерри не торопился озвучивать сумму вознаграждения, лениво перелистывая в искореженной памяти то, что ему было известно о сородиче. Архивы "Азраила" сообщили ему весьма любопытные вещи. Слухи же, тщательно собранные и просеянные темным, были весьма нерадостными, но зато довольно точным в плане характеристик того, кого Шарх собирался взять себе в проводники.
-  Я же уже говорил, вашество... - криво усмехнулся эльф, поправляя ткань, покрывавшую голову. - Много будешь знать, плохо станешь спать...  Видишь ли, величество, я не терплю излишне любопытных... Слишком много проблем создают...
Тонкие пальцы, зачерпнув немного телергии, вычертили черной вязью прямо на столе несколько циферок. Довольно таки приличных циферок, которые могли обеспечить хумана безбедным существованием на достаточно долгий срок.
- Столько археев ты получишь... кхм... за свои услуги... - Шарх царапнул идеальную черную бровь. - Но только по окончании миссии. Видишь ли, дорогуша... я не плачу вперед. Никому и никогда.
Он никак не прореагировал на вопросы хумана, терпеливо ожидая одного единственного слова, которое и прозвучало вскоре.
"Ты согласился. Ну что же... отлично. Теперь можно и поговорить по душам... и за жизнь"
- Какой догадливый... - фыркнул Наршерри, пережидая пока бармен наполнит стакан седого новой порцией убойного пойла. Эльф быстро вычертил перед собой пару черных рун, отливающих металлом. Знаки поднялись в воздух и, полыхнув изумрудным гало, рассыпались, образовав вокруг темного и его собеседника купол тишины, не позволявший понять ни единого слова.  - Само собой речь идет о древней реликвии.  А вот является ли она артефактом... это предстоит выяснить. Документ повествует лишь о месте, где она, возможно, находится. Но ни слова не говорит о том, что она собой представляет.
Наршерри даже не лгал. Пергамент, сейчас скрытый в складках его одеяния, не давал точного описания реликвии. Лишь сообщал, что путь будет труден и полон опасностей.
- Последнее, что мне удалось выяснить: предмет находится в Изумрудном замке...