[Тиру]

Тиру самому казалось, что ему уже куда лучше, и строгий постельный режим был излишним. Он вполне мог бы сидеть, ходить, даже немного тренироваться в магии, по крайней мере, так уверял себя. Но Леж оказался непреклонен, и Тиру уступил. Не только потому, что его любимый является врачом и понимал во всём этом больше, но и потому, что дракон не хотел, чтобы гомункул лишний раз тревожился из-за него. Это беспокойство Лежа было тёплым, бережным, и Тиру хотел его уважать. Лежать, впрочем, было скучно. Книги и редкие минуты дремоты скрашивали ожидание до вечера, но не настолько, чтобы всерьёз удержать его на одном месте.

Прошло всего ничего, час, может быть, два, а в голове юноши уже начали рождаться планы, как бы незаметно выползать с кровати и подобраться ближе к лестнице. Хоть одним ухом, хоть одним вдохом уловить пару шорохов снизу: уютных, домашних, таких, от которых по позвоночнику разливалось тихое тепло. И вот, осторожно, почти крадучись, он устроился на ступенях, прислонившись плечом к прохладной стене. Прислушивался к тому, что творилось внизу, к тихой возне в лаборатории, к негромким звукам с кухни, к спокойным голосам местных жителей, которые теперь заходили без страха, обращаясь к Лежу за помощью. Эти звуки были ритмом их совместной жизни, размеренным и добрым, и от них у Тиру сжималось сердце так мягко, что это была даже не боль, а что-то вроде тёплой тоски. Поскорей бы наступил вечер.

Сам живой дом, всегда внимательный, всегда на его стороне, тоже был соучастником в этой маленькой авантюре. Он тихо шуршал, подсказывая образами, что внизу всё в порядке, что Леж занят делом, что беспокоиться незачем. Словно говорил: лежишь тут, слушаешь, и этого достаточно. И Тиру, устроившись удобнее на ступеньке, даже не заметил, как растворился в этом тихом, мирном шёпоте дома. Дожидаясь скорейшего наступления вечера, чтобы так же бесшумно пробраться обратно на кровать, под одеяло, словно он всё это время был там.

Леж был прав, ожидая от Тиру возражений. Они и правда не заставили себя ждать. Стоило гомункулу произнести, что он намерен идти уничтожать камни один, как в глазах дракона вспыхнуло волнение, резкое, горячее, будто вспышка огня. Он едва не вскочил с места, но лишь сжал пальцы в кулак, слушая дальше. И когда Леж, предупреждая его, озвучил главные аргументы, те самые, против которых спорить труднее всего, Тиру будто на мгновение застыл. Щёки его чуть порозовели. Но это было не смущение. Слишком тихо, слишком колко. Скорее, тонкая, осторожная обида, едва заметная даже для самого себя.

Неужели Леж действительно забыл?.. Всего несколько дней назад он сам по незнанию шагнул в ловушку, оказавшись на грани жизни и смерти от отдачи камня. Тиру помнил это слишком ясно. Слишком остро. Даже сейчас. Он знал, что Леж силён. Гораздо сильнее какого-то неопытного дракончика. И всё же... никто не застрахован. Ни от ошибки. Ни от случайности. Ни от когтей той странной, неподатливой судьбы, что преследует их в этом месте. Тиру глубоко вдохнул, будто собираясь с мыслями, но внутри всё кипело. Волнение смешивалось с тревогой, тревога, со злостью, а злость, с обидой на то, что Леж так легко отодвинул его в сторону. Будто юный дракон был не партнером, не равным, а бесполезным багажом, который оставляют ради скорости. Но он молчал. Пока. Потому что спорить в порыве эмоций, значит ещё сильнее оттолкнуть того, кого он старался беречь больше всех. Кого он любил сильнее всего на свете.

Тиру хотелось, почти до жжения под рёбрами, упрямо выдохнуть, что если Леж пойдёт один, без него, то он всё равно отправится следом. Хоть на ощупь, хоть ползком с головной болью. Такое простое, юношеское упрямство, привычная вспышка маленького обиженного дракончика внутри. Но он не сказал. Вовремя одернул себя, остановил, будто взял внутреннюю импульсивность за шкирку и прижал к земле. И, может быть, что-то всё же отразилось во взгляде. Слишком взволнованном, слишком открытом. Слишком драконьем. Осознав это, Тиру опустил голову и уставился на свои руки, лежавшие поверх одеяла. Тонкие пальцы дёрнулись, цепляясь за ткань, и юноша заговорил, тихо, всё так же напрямую, как умел.
— Если я пойду с тобой в таком состоянии, — слова звучали почти ровно, будто он проговаривает их скорее самому себе, — то буду только мешать... верно?
Он вдохнул чуть глубже.
— Ты очень силён, Леж. И ты сможешь позаботиться о себе гораздо лучше, если будешь без балласта в виде раненого дракона.

Говоря это вслух, он действительно слышал в собственных словах логику. Спокойную, взрослую, почти правильную. Но стоило появиться следующей тревожной мысли, рука Тиру вновь дрогнула. Он сжал ладонь, слегка потирая её, будто пытаясь выдавить из себя остатки сомнений, но они уже проросли в голосе.
— Но... что если что-то случится? — выдохнул он едва слышно.
Чуть наклонил голову, продолжая тихо, почти осторожно:
— Если произойдёт что-то неожиданное... как тогда, с ударом током? Как я смогу тебе помочь, если меня не будет рядом?
Фраза провисла в воздухе, дрожащая, полная не столько страха, сколько искренней тревоги за любимого.

[Леж Гоцц]

Иногда навыки менталиста очень мешали жить, особенно, если это касается близких. Леж не читал Тиру, но их связь, привычка, да и живая мимика юноши ярко демонстрировали, что он не согласен даже с самой идеей, что Леж пойдет один, не говоря уже о действиях.
Фармацевт все это ощущая ясно, не слишком ярко, потому что наблюдал краем глаза, чтобы не навязываться и не вторгаться в чужое пространство чувств, только принц так ярко реагирует, эмоции такие чистые, что только слепой не сможет увидеть и понять. И мужчина прекрасно понимал своего возлюбленного. Скажи Тиру ему тоже самое, то не сдержанные фразы, которые прозвучали только что, а был бы скандал о безответственности, эгоизме, жадности и о чем- нибудь еще. Но третий сын Вечной Чащи не такой вспыльчивый, как гомункул. Воспитанный сдержанным и скромным он назвал себя лишь балластом. Это оказалось куда неприятнее, чем скандал. Леж опустил голову.
- В некотором роде ты прав, Тиру. Я не смогу полноценно заниматься камнями, если буду отвлекаться на беспокойство о тебе. Но и ты прав, что в случае моей неудачи, без тебя я не справлюсь. Ты прав. Это эгоистично, оставить тебя одного дома, а самому отправиться в приключение.- улыбнулся Леж, накрывая изящные пальцы своей рукой.- Сокровище мое, я хочу открыть купол. Хочу, что бы ты мог свободно дышать в деревне без маски и не могу допустить очередной твоей травмы. Я очень боюсь за тебя. Твоя травма в этот раз весьма серьезная. Моих способностей хватает для обследования, но может случиться так, что и этого будет мало, все же я больше фармацевт, чем врач. Тиру, я очень за тебя боюсь. Я очень боюсь, что настанет день и я не в силах буду помочь тебе. Потому прошу остаться дома.- на фоне послышалось фырканье дома, мол, беспокоиться он, а Тиру, типа, не беспокоится, это он так, покапризничать решил. Леж опустил голову. Дом был прав. Тиру тоже волнуется и так же, как и Леж.- Прости меня, Тиру.- пальцы принца накрыты руками мужчины- Я понимаю, что ты волнуешься... И да, ты прав. Я подожду твоего выздоровления. Пойдем вместе.
Мужчины посидели некоторое время в молчании. Принц смотрел в себя, фармацевт в себя. Внутри все беспокоилось, на глади озера появились сильные волны и Леж обнял дракона. Крепко, словно только что дрогнула земля и поползли трещины, не обними он Тиру, тот пропадет в разломе навсегда. И с этими объятиями на наследного принца хлынул поток чувств гомункула.
У менталистов есть привычка скрывать и дозировать свои чувства, потому что часто эмоции так сильны, а магия их подпитывает, и других просто захлестнет энергией. Вот сейчас и открыл попаданец свои чувства, что бы Тиру был уверен  в искренности слов.
На принца обрушился горячий поток. Сначала это похоже на робкий ручеек, как во время половодья разливаются реки. Тонкая струйка, теплая, мягкая, расширяется, углубляется и теперь стремительной рекой обрушивается на юного дракона. В этом потоке волнение, тепло, симпатия, уважение, любовь, привязанность, тревоги и страхи. Леж переживает даже о таких мелочах, как температура чая для Тиру, о том, нравятся ли юноше кексы и тортики, по вкусу ли еда, которую готовит он, нравится ли проводить вместе время и еще о списке разной ерунды и не только, на что можно особо внимание не обращать, но для гомункула это важно. Тиру важен, важно все, что с ним связано и в том числе самочувствие и здоровье.
- Тиру, я очень переживаю, что ты травмируешься.- а чувства, которые накрыли принца рассказали куда больше, чем было в словах.

[Тиру]

Тиру сидел неподвижно, будто боялся лишним движением спугнуть хрупкое тепло, что медленно расползалось по его пальцам от лёгкого, почти невесомого прикосновения. Ладонь гомункула лежала сверху, не сжимая и не удерживая, просто мягко накрывая. Он опустил взгляд на их руки. Маленькая, почти детская по жесту картина. Теперь Тиру думал о себе только как о капризном ребёнке, который расплакался, потому что его не взяли с собой на прогулку. Смешно... но почему же так больно? Разве он так жаждал приключений? Конечно нет. Не в этом было дело.

Он не знал что будет делать, если Леж действительно выйдет за пределы дома один, разбираясь с серьезными делами... и что случится, если тот вернётся раненым. Или не вернётся вовсе. Он ведь не был врачом. Не был даже фармацевтом. И целительная магия, которой он едва начал пользоваться, была слишком слабой. Всё, что он смог бы, это сидеть у постели, вливая в него каплю за каплей ту хилую силу, а потом снова рыдал, захлёбываясь в отчаянии, называя его по имени. Разве не он сам, Тиру, имел куда больше поводов бояться? Ведь останется только стоять рядом и смотреть. Он продолжал молча слушать Лежа. Слова гомункула как будто падали куда-то глубже груди, зацепляли те места, куда Тиру сам редко заглядывал. Он осторожно гладил пальцами ладонь, накрывавшую его руку, короткие движения, будто он успокаивал не Лежа, а себя.

Ах, как же ему тоже хотелось пойти с ним далеко-далеко, когда купол окончательно разрушится. Просто выйти из дома, пройти дальше дороги, глубже в зелень, где шумят ветви. Показать места, что сам любил: старые корни, похожие на переплетённые кости, тёплые камни старых руин. Тропы, где встречаются редкие птицы. Поймать тех самых ядовитых жуков, как обещал. Смех Лежа, тонкие пальцы, ловящие блеск зелёных крыльев... всё это мелькнуло перед глазами, как призрак будущего, которое они могли бы разделить.

А могли ли? Смогли бы они разломать остальные камни, если бы он тогда был осторожнее и защитился от удара? Возможно. Теперь корить за это можно было только себя. Теперь виноват был он. Только он. Тиру чуть покачал головой, будто стряхивая тяжесть мыслей, и выдохнул, мягко, почти шёпотом:
— Всё хорошо.

Тёплые объятия Лежа накрыли его сразу, и Тиру сам подался вперёд, навстречу. Он обнял Лежа за плечи, уткнулся лицом в знакомую, родную теплоту, и на миг стал тем юношей, каким был в день их первой встречи: открытым и безмерно счастливым. Поток эмоций, что хлынул от гомункула, не сбил дыхание, наоборот, вошёл в уже знакомое русло, легко, естественно. Их связь, скреплённая когда-то печатью, жила своей жизнью: дышала, пульсировала, вплеталась в биение сердец. Даже без намерения Лежа, каждый трепетный перелив его чувств проходил сквозь Тиру. Тепло, тревога, нежность, едва заметное упрямство и желание удержать его ближе. Тиру не отстранился. Прижался крепче, обвивая руками шею, проводя ладонями по взъерошенным прядям зелёных волос. Движения были осторожными, почти благоговейными.
— Всё хорошо... — прошептал он вновь, тихо, но уверенно, словно вводя любимого в покой одним своим голосом. — Я скоро поправлюсь.
Он на миг задержал дыхание, прислушиваясь к тому, как волнуется Леж.
— Леж... — мягко позвал он, проводя пальцами по затылку гомункула. — Я знаю, какой ты сильный. Гораздо сильнее всех чудовищ в этих джунглях.
Его слова текли ровно, честно.
— Ты справишься со всеми. Ты не дашь себя ранить. Я верю в это. Я верю в тебя, Леж.
Тиру снова прижался щекой к его груди, ощущая биение сердца, ровное, горячее, родное.
— Ты тоже верь в меня...

[Леж Гоцц]

Последнее время по ночам, когда принц Тиру засыпал в своей спальне, Леж, скучающий в монотонности дней, выходил на террасу с бокалом вина и любовался звездами. Ему было немного одиноко, потому что в такое время он предпочел бы спать рядом с его драконом или придаваться наслаждению, отдаваясь тому же дракону. Но юноша был болен, потому приходилось только ждать выздоровления и пить вино наедине с собой и звездами.
Мужчина сидел в кресле, укрывшись пледом. На столике рядом стояла свеча, одиноким огоньком освещающая крошечный пятачок в ночном пространстве, бутылка вина и бокал, который кочевал то в пальцы, то обратно. Прохладный ветерок, сообщающий о приближении осени, то и дело трепал зеленую челку, что уже касалась кончика носа. У Лежа вообще волосы значительно отрасли с момента появления в этом времени. Челка касается носа, а остальной массив волос лег на плечи, можно завязывать хвост.
Кроме грусти о болезни дракона гомункула не покидало любопытство. Ему очень хотелось пойти обследовать камни, хотя бы узнать их количество, место расположения.
Мимо пролетел жучок, громко жужжа, словно вертолет. И это натолкнуло на простую, но гениальную мысль- дрон. Для обследования можно использовать дроны. Вот только, где их взять? Посидев еще несколько минут в задумчивости, в поиске ответа фармацевт неосознанно начал выплетать из своей магии нити, они сворачивались в фигуры и формы, а когда мужчина сообразил, то очень быстро сплел целый рой цветов. Это были цветы хризантемы. Ветер их подхватил и теперь любопытный попаданец мог получить интересующую информацию, не выходя из дома.
Спустя три недели, после тщательной диагностики, Леж выпустил принца из постели. Правда, магией попросил пользоваться очень дозированно. Это было вечером.
Утром молодой дракон нашел своего жениха все там же- на кухне, гомункул колдовал над омлетом с сыром и зеленью. Привычно пах кофе, а на столе уже стояли горячие оладушки.
- Доброе утро, Тиру- приветствовал Леж своего возлюбленного и с нежностью одарил его поцелуем. Теперь можно было наверстать упущенное, не переживая, что давление поднимется и станет все только хуже.- Как чувствуешь себя?- Ловко подхватывает край омлета и сворачивает в рулет, прижаривает и вкусный завтрак на тарелке.
За завтраком мужчина поделился последними находками.
- Тиру, я тут немного обследовал местность,- по выражению лица любимого стало понятно, что он не в восторге от начала разговора, особенно с этим обследованием- только не сердись, я не уходил никуда. Я использовал забытый способ- мини дроны. Это летающие устройства. В моем случае я их плел из магии.- и тут же продемонстрировал магическую хризантемку, что переливалась радугой. Цветочек спланировал на омлет Тиру и рассыпался искрами.- Получилось узнать довольно много. Камней в деревне очень много, они опоясывают деревню кольцом и есть места скопления этих камней. Так что работы на предстоит очень много, но я еще не придумал, как с этим справиться с минимальными потерями.